— Перестроение дивизии противника закончено, ударный «конус» сформирован, — речь дежурного оператора звучала максимально громко, усиленная динамиками и перекрывая собой весь остальной гвалт, творящийся сейчас в командном отсеке авианосца «Тикондерога». — Головными идут линейные корабли: «Рюрик», «Георгий Победоносец» и «Три Святителя». Данные вымпелы вышли на несколько километров вперед остального строя, сосредотачивая на себе наш заградительный огонь и перекрывая собственными фронтальными защитными полями следующие за ними крейсеры второй «линии»…
За линкорами следуют тяжелые крейсеры поддержки атаки: «Адмирал Истомин», «Ростислав», а также «Ослябя»…
Напоминаю, «Ослябя», как и «Три Святителя» не являются штатными вымпелами 2-ой «ударной» дивизии русских, это корабли из гвардии императора Константина…
Третьим, самым широким рядом «конуса» следуют легкие крейсеры… Четвертой замыкающей «линией» идут эскадренные миноносцы…
Всего в строю восемнадцать единиц… Общая боевая готовность дивизии противника оценивается нашим аналитическим отделом в 89 % от первоначальной стандартной…
— Что у них с истребителями? — коротко задал вопрос командующий Джонс. — Уже выпустили?
— Похоже, даже не намереваются, сэр, — прозвучал ответ дежурного. — В свою очередь 2-ая дивизия не снижает скорость, видимо не собираясь задерживаться на дальних дистанциях для ведения артиллерийской дуэли…
Нейтен сжал кулаки. Он-то надеялся связать Кондратия Белова именно артиллерийским боем, не подпуская ближе, чем на десять-пятнадцать тысяч километров. Но у русского адмирала было на этот счет другое мнение. Если «раски» ринутся на сближение, 21-ой придется нелегко, да и собственные истребители уже не будет в этом случае смысла выпускать на перехват. Времени для эскадрилий F-4 просто не хватит, чтобы пробить заслон русских зенитчиков и обнулить энергощиты кораблей Белова, только зря потеряют несколько десятков машин…
Вице-адмирал Джонс после того, как окончательно осознал, что 2-ая дивизия решила драться именно в ближнем бою, заметно занервничал. Ведь первоначальное построение американских кораблей не предполагало отражение таранного удара Кондратия Белова, хотя по тактической карте было видно, что враг группируется именно в «клин», а не в «фалангу». Что подвигло Нейтена проигнорировать данный факт, непонятно. Может излишняя самоуверенность, а может просто Джонс не верил в то, что русский адмирал всерьез намеревается навалиться именно «конусом», ведь это чревато для атакующей стороны большими рисками и потерями…
И вот проходила минута за минутой, а «раски», продолжая двигаться на «форсаже», так и не начинали перегруппировку в более подходящее построение, коим считалась «фаланга». Тем самым, время американским командующим на собственное перестроение было безвозвратно потеряно, Белов обманул Нейтена изначально не собираясь брать того на испуг и играться с построениями. Джонс к ужасу для себя понял, что русские ударят по его дивизии именно «клином», поставив на карту все. Тут либо пан, либо пропал…
И 21-ая «линейная» дрогнула, прежде всего, дрогнула под хаотичными приказами своего командующего. Нейтен Джонс пытался успеть перестроить подразделение, чтобы то могло выдержать первый самый страшный навал русских, уже вошедших в зону действия палубных орудий и продолжающих мчаться на всех скоростях по направлению к его кораблям. Одновременно с хаотичными маневрами внутри собственного строя, американцы открыли насколько могли заградительный огонь по наступающим.
Сотни больших и малых зарядов из всех имеющихся орудий вырвались в открытое пространство и чередой пульсирующих трасс устремились к русским линкорам, пытаясь сжечь их фронтальные энергетические щиты. Защитные поля: «Рюрика», «Трех Святителей» и «Георгия Победоносца» трещали и горели ярким спектром, тая и истончаясь на глазах, но держа этот ужасный по своей мощи напор разрушительной плазмы. Еще пара минут огня такой интенсивности со стороны американских канониров и на энергетических полях наших линкоров можно будет ставить крест.
Однако времени у «янки» не оставалось. Поля трех дредноутов Белова, идущих в голове «клина» действительно прекратили существовать, и линкоры даже приняли по своим носовым отсекам первую порцию зарядов. Но 2-ая «ударная» уже прошла самое опасное расстояние с точки зрения обстрела и благодаря «форсажу» и своим линкорам, выдержавшим заградительный огонь, оказалась буквально в двух шагах от построения американцев.
Как и предполагалось, «янки» не успели перегруппироваться, чтобы достойно встретить корабли Белова, времени не хватило, к тому же американские корабли, пытаясь занять новые позиции в строю, мешались друг другу, перекрывая линии обстрела и толкаясь между собой.
Сначала три наших передовых линейных корабля, а затем, и присоединившиеся к ним тяжелые крейсеры 2-ой «ударной» дивизии с размаха влетели в рыхлое построение первой «линии» кораблей Джонса-старшего, сея вокруг себя страх и хаос. Если бы у Нейтена были несколько дополнительных минут, командующий бы выставил в противодействие линкорам русских свои линкоры, а на нейтрализацию крейсеров вывел бы свои крейсеры.
Теперь же на пути следования какого-нибудь огромного русского дредноута, к примеру, оказывался не равный ему по габаритам корабль, а тот же легкий крейсер, который, конечно же, не мог противостоять таранному удару и был обречен на уничтожение. Вот почему сразу две оборонительные «линии» американцев, не дожидаясь первых таранов, начали рассыпаться, командиры кораблей попросту пытались поскорей убраться с маршрута движения флагманского «Рюрика», «Георгия Победоносца» и гвардейского линкора «Три Святителя», ибо столкновение с такими громадинами, тем более разогнавшимися до максимальных скоростей, не сулило стоящим у них на пути ничего хорошего…
21-ая теряла корабли первой «линии» один за другим. Тяжелее всего пришлось крейсерам. «Огаста» и «Де-Мойн», пытаясь увернуться от летевших на них русских громадин, серьезно пострадали, столкнувшись между собой. Да уж, зачем нам враг, если свои же штурманы делают для ослабления родной дивизии все возможное!
Благо повреждения оказались незначительными, и данные корабли снова вступили в бой. Куда больше не повезло тяжелому крейсеру «Марблхед» на который на полном ходу налетел флагман 2-ой дивизии русских — линкор «Рюрик». Коммандер «Марблхеда» видимо, так же как и Джонс-старший был поначалу полностью уверен в собственных силах и даже не удосужился начать маневр уклонения, решив, что его крейсер способен тягаться в ближнем бою с целым линкором «раски». Но не тут-то было, «Рюрик» как со стороны могло показаться, даже не заметил стоящую на своем пути преграду и с размаха чуть ли не разорвал несчастный американский крейсер напополам, настолько сильным был таранный удар.
У «Марблхеда» в одночасье не стало сразу десятка лобовых отсеков, сплюснутых в месиво из нимидийской стали, аппаратуры и нескольких десятков тел членов экипажа. Тут же на «Марблхеде» запустилась реакция из серии внутренних детонаций, окончательно разрушившая корабль и превратившая некогда грозный крейсер в огненный шар за какие-то несколько минут.
Та же печальная участь постигла еще один легкий крейсер дивизии Джонса-старшего, не успевшего из-за скученности собственного построения вовремя отвернуть от мчавшегося на него линкора «Три Святителя».
Наш «Георгий Победоносец» — третий линкор из авангарда атакующего «клина» встретил на своем пути не меньший по размеру американский линейный корабль «Мэн». Здесь таран был не так ощутим, тоннаж дредноутов-соперников оказался примерно одинаковым, однако «Мэну» тоже хорошо досталось, ведь удар «Георгия Победоносца» пришелся носом по одному из его бортов. Американский линкор хоть и пострадал, но оставался по-прежнему на ходу и лишь продолжал отворачивать в сторону, пытаясь уйти от еще одного русского корабля.
Тяжелый крейсер «Адмирал Истомин» поспешил на помощь своему линкору в противостоянии с «Мэном» и уже с противоположного угла атаки попытался «добить» американский дредноут, нацелившись тому в левый борт. Таран нашему командиру удался, «Мэн» снова сотрясся от столкновения, теряя сразу две артиллерийские установки, смятые в лепешку. Однако сила удара «Адмирала Истомина» была существенно меньше, чем у «Георгия Победоносца» и от этого не могла причинить линкору противника серьезного урона за один раз.
А вот сам «Адмирал Истомин» в результате всего оказался между молотом и наковальней. Где последней являлся тот же самый «Мэн», а молотом выступил возникший рядом линейный корабль «Джорджия», который воспользовался моментом и со всего маха, развернувшись вправо, ударил носом в кормовые отсеки русского крейсера, сминая окончательно сопла силовых установок «Истомина» и лишая того возможности уйти от следующих ударов.
И такие удары последовали. «Джорджия», почувствовав кровь, уже не отпускал из своих цепких объятий наш корабль, с помощью тормозных двигателей отходя назад, а затем, снова разгоняясь и врезаясь в прижатый к корпусу «Мэна» русский крейсер. Это продолжалось до тех пор, пока «Адмирал Истомин» не превратился в груду искореженного, разрушаемого взрывами детонаций, металла…
Наш крейсер погиб, но по итогу это была единственная существенная потеря 2-ой «ударной» дивизии, если не считать гибель еще одного русского эсминца, вышедшего из строя и неудачно попавшего под перекрестный огонь сразу нескольких американских дредноутов. У Белова не стало двух вымпелов, в то время как 21-ая «линейная» вице-адмирала Джонса не досчиталась буквально после получасового ближнего боя сразу четырех своих кораблей: двух крейсеров, одного фрегата и одного эсминца.
И это было еще не концом избиения, ведь обе оборонительные «линии» американского построения оказались в результате навала 2-ой дивизии буквально сметены и представляли сейчас собой хаотичную массу вымпелов, расползающуюся в разные стороны. «Тикондерога» и легкие корабли поддержки стоящие во втором эшелоне ничем не могли помочь и хоть как-то погасить продолжающийся навал русских. Нейтен Джонс в ужасе смотрел на тактическую карту, не понимая, как все это могло произойти, причем так быстро и легко, будто перед «раски» сейчас стояли не лучшие корабли 6-го американского флота, а какие-то зеленые курсанты на легких тренировочных шлюпах.
В надежде Нейтен посмотрел на единственный возможный резерв, который еще мог переломить ход сражения. Полудивизия контр-адмирала Джейкоба Кенни все еще была цела и имела в своем составе восемь относительно свежих и боеспособных вымпелов. Пусть большинство из них были фрегатами и эскадренными миноносцами, но даже флагманского линкора «Алабама», а так же линкора «Норфолк» хватило бы для перелома сражения в пользу американцев.
Однако когда Нейтен посмотрел на координаты, в которых должна была находиться 30-ая «линейная» дивизия, то был просто ошеломлен. И «Алабама», и «Норфолк», и все остальные легкие корабли Джейка Кенни благополучно улепетывали в сторону перехода, кольцо портала которого в это самое время уже начинало светиться ярким белым сиянием, готовое принять в себя приближающиеся корабли и выбросить их в безопасную «Бессарабию».
— Так вот почему ты спрашивал меня заряжены ли аккумуляторные батареи «врат» или нет, — горько усмехнулся Нейтен Джонс, ругаясь на операторов и требуя от них связи с мостиком «Алабамы».
— Командный отсек флагмана 30-ой дивизии по-прежнему не отвечает на запросы! — сорвался на крик в ответ дежурный оператор. — Я пытаюсь, сэр… Вы же видите!
— Вот и все, — Джонс-старший обреченно обнял голову руками, поняв, что проиграл и помощи ждать неоткуда.
— Ваши приказания? Построение 21-ой разваливается… Мы не можем бесконечно держать строй в такой ситуации…
— Приказ на общий отход, — прохрипел Нейтен Джонс.
— Отход⁈ Но куда, сэр⁈ — удивленно посмотрел на него дежурный офицер. — Портал только что был активирован, 30-ая дивизия в полном составе покинула нашу систему. Аккумуляторам необходимо как минимум сорок минут на подзарядку… Но у нас нет этого времени, да и после, все корабли не смогут покинуть «Тавриду» в один прыжок… Куда отходить, командующий?
— Кто куда может! — в бешенстве и отчаянии прокричал на это Нейтен Джонс.