Адреналиновый голод

Глава 6

Шестой месяц обучения в центре мы посвятили сдаче всевозможных тестов, зачетов, в том числе знание французского языка. С языком у меня сложностей не было, у меня даже какой-то акцент обнаружили.

Особенное внимание командование уделяло освоению немецкой штурмовой винтовки НК416F, она принята на вооружения многих стран НАТО и Франция сейчас в спешном порядке избавляется от «клеронов». На стрельбище нам позволяли отстреливать по нескольку сотен патронов за один раз. Наши деревянные мишени, ростовые и грудные, превращались в щепки. Ведение огня по мишеням со ста и двухсот метров, я вам скажу увлекательное зрелище. НК416F довольно точная и скорострельная. О надежности ничего сказать не могу, по крайней мере, моя винтовка в исправном состоянии. А все благодаря заботливому уходу за ней. Полагаю, что любое оружие будет служить долго и оставаться надежным, если его своевременно и тщательно чистить.

Стрелять из винтовки я наловчился прилично, не скажу, что стал отменным снайпером, но не посылал пули за молоком. Лейтенант Ульрих решил со мной посоревноваться в стрельбе, поставил на кон бутылку вина, а я три плитки шоколада, вино легионеру выдавали раз в неделю, и то грамм двести.

Вначале мы по очереди поражали ростовые мишени на удалении двести метров. Выдавалось десять патронов, точно по количеству мишеней. Потом пришла очередь грудных мишеней на стометровой дистанции, и всего пять патронов. Лейтенант и я промахов не имели. Затем лейтенант усложнил упражнение. Мы отошли на четыреста метров. Подняли по одной ростовой мишени, и взяли по одному патрону.

Вечером в домике мы распили бутылочку LouisJadotChablis, Ульрих в мишень не попал.

Последним зачетом у меня был рукопашный бой. Все остальные дисциплины я сдал на отлично, а по проверке, уровня интеллекта показал мой довольно высокий результат, не гений конечно, но и далеко не дурак.

Моим спарринг-партнером стал Мишка Север. По глазам вижу, дождался он своего звездного часа, постарается отыграться на мне, хотя после памятного разговора я с ним ни разу не пересекался, старался держаться подальше. Я видел Мишкину сдачу зачета, он завалил болгарина за двадцать секунд, на парня обрушился настоящий град ударов. Большинство болгарин блокировал, но пару пропустил и поплыл, дальнейшее избиение прекратил лейтенант. Поглядев поединок, определил уровень мастерства Севера. Скажу откровенно, не сильно он меня впечатлил. Сила есть, связки присутствуют, отлично работает руками и ногами на всех уровнях, но нет пластичности в движениях, есть какая-то скованность, предполагаю с выносливостью тоже не все хорошо.

И вот сейчас мне предстоит сразиться с Мишкой. Я уже разогрел и растянул все мышцы тела, помассировал плечи, потер уши. Мишка напротив меня отжимается от ковра, мышцы у него напряжены, лицо покраснело, а из глаз только молнии не летят. Это он так меня пытается запугать. Зря старается, я совершенно спокоен, и довольно дружелюбно настроен, тактику на бой выработал.

Как и ожидал, Мишка сразу же ринулся в атаку, пытаясь завладеть инициативой. Я ее отдал с легкостью, пусть работает. Его удары я не блокировал, а старался увести в сторону, или вообще увернуться. Часто мощнейшие хуки Севера приходились на пустое место.

Мишка злился. Зрители, а это все обитатели учебного центра, внимательно следили за нашим поединком. Некоторые подбадривали Мишку, а некоторые поражались моим пируэтам ухода от ударов. Примерно минуты через две лейтенант Ульрих остановил бой, сделал мне замечание за пассивное ведение схватки. Сказал, что с таким рисунком боя я не получу отличной оценки. На отлично противника надо уронить на ковер, и желательно, чтобы он не сразу поднялся, но без увечий. Ну, раз начальство просит, то уважим. Мишка вновь бросился в атаку. Я не стал сходить с места, а просто подсел под его бьющую правую руку, и мощно левой пробил в область печени, сдерживая силу удара, не хватало еще разорвать ее в клочки. Мишка словно наткнулся на преграду. Глаза его расширились, он опустил руки, и рухнул на ковер лицом вниз. К поверженному Мишке бросился лейтенант и наш доктор. Нашатырный спирт привел его чувство, но бой продолжить он естественно не смог. Двое легионеров в сопровождении доктора увели еле переставляющего ноги Мишку в санблок. Зачет я сдал.

— Швед, а нельзя было сразу врезать русскому? — поинтересовался лейтенант Ульрих, когда все покинули место схватки. — Я видел, как ты с ним игрался.

— Так точно, господин лейтенант, можно, — ответил я, вытянувшись по стойке смирно.

— Да успокойся ты, не ори, не на строевом смотре. Почему сразу не завалил?

— Не хотел уронить его авторитет. Север, в самом деле, неплохой боец, я бы сказал, хорошо обученный. Свалил бы я его первыми ударами, так на него бы пальцами тыкать стали. Он бы обозлился на меня. Мне сложности под занавес учебы не нужны. Хочу спокойно продолжить службу.

— А если бы ты пропустил его удар?

— Вероятность была незначительной, у него прокачаны мышцы отлично, но это и не дает возможности ему наносить быстрые удары. В мышцах накапливается какая-то химическая лабуда, не знаю, как по-научному назвать, вот она и тормозит работу всего тела.

— Ты был уверен в своей победе?

— Я о ней знал еще до начала поединка.

— Откуда?

— Я видел зачет Мишки и сделал выводы. Выбрал правильную тактику. Сыграл на его слабых чертах характера, заставив нервничать, измотал немного, усыпил бдительность, а потом нанес удар, который он отразить не успел.

— Продумал все, предусмотрел и так далее. А со мной сразиться не хочешь?

— Господин лейтенант, своего избиения я не допущу, буду отвечать адекватно, что может привести к травмам. Если вы хотите спарринга, то облачиться в защиту будет не лишним вам и мне.

— Ты наглый и самоуверенный тип, Алекс. Будь, по-твоему, одевайся, но помни, я твой командир убивать меня не надо.

— Не собираюсь никого убивать.

— Внешне ты спокоен, как египетский сфинкс, но глаза твои блестят как у настоящего убийцы.

— Никогда этого за собой не замечал.

Одели с лейтенантом защитную амуницию для занятий тхэквондо, пришлось одеть боксерские перчатки, в жестких перчатках проводить учебный бой опасно, высока вероятность нанесения травм себе и сопернику.

Лейтенант Ульрих примерно одного роста со мной, но шире в плечах и тяжелее килограммов на двадцать, я бы сказал он довольно «широк в кости». Нет, жиром он естественно не заплыл, регулярно видел его на спортивной площадке. Когда он вел «бой с тенью», то казалось, вокруг него создавался непроницаемый круг от взмахов рук и ног, воздух рядом с лейтенантом по-настоящему гудел. Образно говоря, Ульрих представлял собой отличную «машину для убийства».

Мы заняли позицию друг напротив друга. Я оглянулся по сторонам, рядом никого не было, все легионеры отправились в домики. Это к лучшему, никто не увидит возможного поражения лейтенанта или моей победы, ронять командира на ковер перед подчиненными дело неблагодарное.

Ульрих атаковал меня мощно и сразу. Несколько раз увернулся от его мощных ударов, а потом стал частично использовать приемы айкидо без захватов перчатки мешали, благо масса лейтенанта и мощность его ударов позволяли использовать инерцию тела. После очередного падения, лейтенант потребовал от меня большей агрессии в ведении боя, хотел, чтобы я наносил удары, а не валил его приемами. Что делать? У меня нет определенного стиля боя, стараюсь использовать все известные мне приемы, которые освоил за многие годы тренировок. Хочет командир агрессии, дам ему желаемое.

Уйдя в сторону от очередного удара, я нанес левый боковой удар в голову Ульриху. Лейтенант поспешил закрыться. Упускать благоприятный момент не стал, мощно пробил ногой в грудь. Если бы на лейтенанте не было защиты, то я мог сломать ему пару ребер в лучшем случае, а так командир рухнул, как подкошенный, пытаясь вдохнуть воздух. Сделать это тяжело. Помог подняться лейтенанту с ковра.

— Алекс, ты что вытворяешь? — смог сказать командир, вздохнув полной грудью. — Меня словно лошадь лягнула в грудь. Без защиты ты проломил бы мне грудь!

— Господин лейтенант, вы же сами приказали мне действовать агрессивней.

— Но убивать меня я не приказывал. А ты меня приложил ногой со всей силы.

— Если бы со всей силы, то пришлось бы звать доктора.

— А ты только с одним соперником можешь биться, или с несколькими?

— Честно сказать, не пробовал, но думаю от двоих-троих отбиться смогу. Но лучше не экспериментировать, не смогу обеспечить контроль силы ударов, вдруг кого-то покалечу. Майор Жак взгреет и отправит меня домой.

— Отличного легионера отправить на гражданку не посмеет даже тупой вояка, а Жак у нас в академии учился. Да, кстати, Алекс, у тебя какое образование?

— В анкете указано. Я окончил университет в Стокгольме, получил специальность инженера.

— Отлично. До вашей отправки еще две недели, а за это время, ты поможешь провести качественное обслуживания оборудования в центре. С завтрашнего дня поступаешь в распоряжение сержанта Витека, он у нас заведует всем хозяйством. Твоего капрала я предупрежу. Прошу отнесись к поручению со всей серьезностью, ведь после вас сюда придут новые кандидаты и будет очень плохо, если они будут страдать от жажды и голода.

— Есть поступить в распоряжение сержанта Витека.

— Вот завтра после общего развода к нему и направляйся.

На следующий день после завтрака отправился к сержанту Витеку. Хозяйство у сержанта и впрямь огромное. Электрификацию центра обеспечивали восемь дизелей 9VD29/24AL-2 фирмы SKL с генераторами переменного тока на 3200 кВт каждый. Обычно в работе находилось три дизеля, три в резерве, а два в ремонте. Мне предстояло помочь в ремонте дизелей. Как отметил Витек, его штатный дизелист на прошлой неделе отправлен во Францию, наш доктор обнаружил у него какую-то серьезную болячку, и теперь оставшаяся тройка механиков к сроку провести ремонт не успевают.

Лукавил Витек. Один дизель уже был перебран, проверен и поставлен в резерв. И второй дизель был почти собран, осталось установить на место головки блоков цилиндров и насос-форсунки. Их тестирование и настройку поручили мне. Ничего сложного. Устанавливаешь насос-форсунку на специальный контрольный стенд, подключаешь трубопроводы высокого давления, и жмешь кнопку. Стенд, отработав по определенной программе, выдает показания давления, создаваемые каждой из тестируемых насос-форсунок. Если имеются отклонения от нормы, то производится регулировка, и повторный контроль. Сверяясь с мануалом, я производил тщательную регулировку и проверку, мне спешить некуда, да меня никто и не подгонял. Группа механиков со мной практически не общались, занимались своим делом и втихаря попивали красное винцо. К вечеру они набирались прилично, иногда сержанту приходилось их выгонять из дизельной пинками.

В свой домик я попадал уже после отбоя, Эрик и Златан уже видели сны. Принимал душ и ложился спать, чтобы с подъемом продолжить выполнение приказа командира.

В один из темных вечеров я подвергся нападению Мишки Севера. Как обычно, закончив работу, сложил инструмент и оставил в мастерской рабочий комбинезон. Переоделся в форму. Ходить по территории центра в грязном комбинезоне не позволялось. Идти к домику недалеко, всего триста метров, поскольку дизельная располагалась на отшибе, чтобы работающие двигатели и генераторы не мешали учебному процессу и нормальному отдыху.

Когда я вышел на открытую местность, моя интуиция откровенно завопила, предупреждая об опасности. Ползающих и летающих тварей я не опасался, они не представляли опасности, а вот двуногие особи могли причинить мне вред. Из всех легионеров, только один имел на меня зуб это Мишка. Все эти мысли пронеслись в моей голове за доли секунды.

Через два шага я резко присел, пропуская над головой увесистую деревяшку, и сразу же атаковал ее носителя, мощно пробив правой ногой в подколенную впадину левой ноги противника. Мишка, а я уже рассмотрел его лицо в темноте, взвыл, еще бы не взвыть, приложился я от души. Выпустив деревяшку из рук, Мишка начал заваливаться на левый бок. Похоже, с ногой у него не все хорошо. Отбросив ногой в сторону деревяшку, присел рядом с Севером.

— Ты последние мозги потерял, русский? — как можно тише спросил я. — Ты прекрасно знаешь, что за нападение ты можешь схлопотать отчисление, а если бы я получил увечья, то тебя бы ждала тюрьма.

— Заткнись, козел, ты недостоин быть первым легионером в центре, ты чересчур правильный, маменькин сынок.

— Дурак, ты, дурак. Если хочешь знать, то матери у меня никогда не было, нет, она меня родила, а потом бросила, отец меня воспитывал.

— Да мне пофиг, кто тебя воспитывал! Я должен быть лучшим здесь, понимаешь я! — орал Мишка. — А ты мне постоянно дорогу переходишь.

— Кто же виноват, что мозгов в твоей голове не так много, они, по всей вероятности в мышцы ушли.

— Запомни, швед, до окончания срока ты не доживешь, я тебя обязательно прибью.

— Странно как-то все выглядит. Ты сейчас валяешься и подняться не можешь, а еще пытаешься мне угрожать. Я могу тебе сейчас в одно мгновение тихо сломать шею, и пойти спать без угрызений совести, ибо ты — баран. Твой хладный труп обнаружат завтра. Но заметь, я этого не делаю, только из-за уважения к твоей стране, хотя ты не лучший ее представитель. Предупреждаю, еще раз попытаешься напасть, исход для тебя будет летальным.

Утром я стоял в кабинете лейтенанта Ульриха и выслушивал все, что он думает обо мне.

— Вот скажи мне, Алекс, почему ты вчера не доложил о нападении на тебя? — негодовал Ульрих. — Почему я узнаю это от сержанта Витека?

— Я не придал легкому инциденту серьезного внимания.

— Легкому инциденту? А то, что в палку были вбиты длинные гвозди это как понимать? Попал бы Север в тебя и считай, труп нам обеспечен. Но тебе чертовски повезло, ты непонятным образом избежал попадания, да еще и смог повредить ногу Северу. Наш доктор сделал ему рентген колена и обнаружил множественные разрывы связок и сухожилий. Теперь его лечить надо за казенный счет и еще неизвестно сможет ли он продолжить службу. Но есть один существенный момент во всем этом. Все от начала и до конца видел и слышал сержант Витек. Он на твое счастье проводил проверку носимого комплекта прибора ночного видения. Отошел подальше от строений, чтобы избежать засветки прибора и наткнулся на притаившегося на песке Севера. Тебя он просто не успел предупредить, все произошло слишком быстро. В отличие от тебя Витек подал рапорт командиру центра. Теперь Жак ломает голову, что предпринять. Севера однозначно надо наказать. Но вот как? Майор вызвал сюда капитана Гийома, он большой специалист по разбору конфликтных ситуаций, так что будь готов давать показания.

— Как прикажите, господин лейтенант.

— Поражаюсь я тебе, Алекс, случайно избежал гибели, а все также спокоен и не возмутим. У вас в Швеции все такие?

— Не знаю, я такой, какой есть.

— Ладно, иди уже, занимайся ремонтом дизеля. Там работы много?

— Хватает, нужно качественно провести сборку, настройку и проверку последнего мотора. Предполагаю, дня за три управимся.

Увидеть результат работы у Витека мне было не суждено. Через день в центре появился капитан Гийом.

Третий час капитан ведет со мной беседу, записывая на отдельные листы бумаги мои показания. Кстати, свою должность Гийом мне не назвал, но что-то мне подсказывает, что он является каким-то военным жандармом. Могу, конечно, ошибаться. Капитана интересовало буквально все. Сколько раз я разговаривал с Мишкой? Как он себя вел на протяжении всего обучения? Как складывался наш бой в спарринге? Почему я не нанес Северу больших повреждений в последнюю встречу? Я старался отвечать спокойно и говорил исключительно правдиво, мне бояться и скрывать нечего.

— Спасибо, Алекс, я удовлетворен твоими ответами, — сказал капитан, закрывая папку. — Я почитал отзывы твоих командиров, они характеризуют тебя положительно. Да и результаты всех аттестаций в течение всего срока обучения говорят о том, что из тебя выйдет хороший легионер. Поднабраться тебе опыта, получить французское гражданство и можно смело подавать документы в офицерское училище. Из тебя может получиться хороший офицер. Но ты не ответил мне на один вопрос. Почему ты пожалел русского?

— Никого я не жалел. Ответил адекватно на угрозу и все.

— Он ведь угрожал тебе убийством и даже предпринял попытку. А ты только ему лапку покалечил. Были в моей практике случаи, когда за оскорбление легионеры ломали обидчику руки и ноги.

— Я не настолько кровожаден.

— Тебе приходилось убивать?

— Людей нет, а зверье приходилось, — соврал я.

— А, ну да, ты же жил в Швеции. Там у вас возле каждого дома бродят волки и медведи.

— Примерно так.

— Ладно, можешь быть свободным. Понадобишься, вызову. Мне надо подготовиться к беседе с Севером.

Я пришел в наш домик и в нарушение установленного порядка завалился на кровать, не раздеваясь. Златан и Эрик пытались меня утешить, заверяли, что всецело на моей стороне. Русского давно нужно было поставить на место, а то он сильно зазнался, строил из себя очень крутого парня. Все ребята говорили правильно, но у меня было тошно на душе. Мне касалось, что я совершил предательство, нанеся вред здоровью земляку. Пусть он безбашенный, пусть пытался меня прибить, но он россиянин. Мне Мишку попросту жалко. Что его ждет? В лучшем случаи лечение и изгнание на родину. А в худшем, лечение и тюрьма. Все зависит от капитана Гийома.

Следствие продлилось еще три дня. За это время были опрошены все легионеры нашего взвода. Нетрудно опросить десяток человек.

Капитан Гийом уехал и увез с собой незадачливого представителя России в легионе…

К выпуску в центре осталось всего сто два легионера, остальные выбыли по разным причинам. Наши командиры оставляли здесь лучших.

Последним, завершающим испытанием был марш-бросок под названием «кепи бланш». Будущим легионерам предстояло в рваном темпе преодолеть шестьдесят километров. Такая «увеселительная» прогулка где-то во Франции вполне по силам тренированным людям, а в пустыне возможны варианты. Всех выстроили повзводно с полной выкладкой и начальник учебного центра дал старт. Несильный ветерок бросал нам в лицо пыль и песок, усложняя условия последнего испытания. Я намотал на лицо шелковый шарф и надел очки. Дышать стало тяжелей, но легкие не забиваются пылью, а очки спасали от попадания в глаза песка. Примерно через полчаса моему примеру последовали все легионеры взвода. Капрал Теодор подошел ко мне и, похлопав по плечу, одобрил мою инициативу. Идти по песку еще куда ни шло, а бежать тяжело. Постоянно хочется пить, но мы уже довольно опытные, строго соблюдаем питьевой режим. Запаса воды в ранце должно хватить на весь маршрут. Если расходовать воду не экономно, то можно нарваться на обезвоживание организма. Когда на маршруте попадались участки каменистого грунта, то это был настоящий праздник. Мышцы ног получали некоторую передышку и темп передвижения возрастал. В конце колонны ехал грузовик с запасом воды и доктором. Они должны были подбирать выбившихся из сил легионеров. К счастью все пока держались на ногах. Постарался отключить сознание и сконцентрировать внимание только на командах капрала. Я представил себе, что бегу и иду где-то на окраине Мурманска, только день сегодня немножко жаркий. Сравнение так себе, на грани здравого смысла, но я так хотел себя настроить. Конечно, получилось не очень, но хоть так.

Через тридцать километров объявили кратковременный привал. Разрешили прием пищи и отправление естественных надобностей. Потом отправились в обратный путь. Мне показалось, что мы его прошли быстрее, наверное, желание быстрее попасть в центр, помыться и отдохнуть, подгоняло легионеров.

Все. Завтра мы покидаем учебный центр. Майор Жак сегодня провел последнее построение, поздравил нас с окончанием обучения, выразил надежду, что в боевой обстановке мы не растеряемся, и применим полученные навыки. Нам выдали новую форму и белые кепи, отличительную особенность легионеров. Оружие пришлось оставить здесь, сдав на склад.

Я поднялся на площадку караульной вышки, захотелось в очередной раз посмотреть, как садится солнце в пустыне, нехотя проваливается куда-то за горизонт. С непередаваемым интересом и приоткрытым от удивительного зрелища ртом наблюдал я это не единожды — каждый раз, находясь в карауле. Вообще-то выглядит закат прикольно. Солнце касается своим четко очерченным диском ровной, как стол поверхности молчаливой пустыни. Постепенно опускается за горизонт. Вот уже видны только далекие отблески солнца, последние его лучики быстро угасали, как угольки в костре. И раз, прожектор кто-то выключил, наступила полная темнота, песок пустыни, как трясина болота, засосал в себя вечное светило. Утром отпустит в очередную пробежку по небосводу, как легионера на марш-бросок, и так миллиарды лет. Сколько раз видел, но так и не смог привыкнуть к этому.

Позади шесть месяцев изнурительной учебы, много я для себя почерпнул, хотя подготовка на военной кафедре МАИ мне тоже дала не мало. Правда, там я получал больше теоретические знания, а здесь каждое, сказанное инструктором или капралом, слово подтверждалось практикой. Приемы с оружием отрабатывали до автоматизма. Голова еще не успела подумать, а тело уже начало правильно реагировать. Три комплекта пустынного камуфляжа износил, он стирался до ниток, а всему причиной песок и пыль. Мне иногда кажется, что за все время я съел не менее десяти килограммов песка, его неприятный скрип на зубах я чувствую каждый день. Этим ненавистным песком, мы, похоже, отдраили внутренности желудочно-кишечного тракта до блеска.

О пыли и говорить не приходится, она везде в приличных количествах. Почему-то пыль очень любит оружие, забивается даже в малюсенькие щели. Пытался сделать для автомата специальный чехол. Соорудил некое приспособление. Да, пыли стало попадать в механизм меньше, но не по уставу моя отсебятина, по приказу капрала, пришлось отказаться от ее использования и как все чистил автомат до зеркального блеска.

За время учебы я не стал заводить дружеских отношений ни с кем. По сути, мы переменный состав, кто из нас продолжил бы дальнейшую учебу неизвестно. Старался поддерживать со всеми ровные товарищеские отношения. С Эриком и Златаном, конечно, общался чаще.

Утром, позавтракав, занимаем места в кузовах автомобилей, нас отвезут на аэродром, а оттуда самолетом во Францию. Я, как отличный легионер направляюсь прямиком в город Ним в распоряжение командования 2-го иностранного мотопехотного полка. В дополнительной подготовке я не нуждаюсь. На месте я заключу полноценный пятилетний контракт. Там же мне выплатят денежное содержание, причитающееся мне за шесть месяцев, проведенных в учебном центре. Остальные сослуживцы еще месяц будут проходить шлифовку где-то на юге Франции.

На прощание лейтенант Ульрих сказал, что Мишку Севера привлекать к ответственности не будут, вылечат, и пинком под зад в Россию. После слов лейтенанта у меня словно камень с души свалился.