Адреса из прошлого

6

Утром, едва проснувшись, Оливия тотчас вспомнила о событиях вчерашнего дня. Наверное, тот самый приступ откровенности был лишним, но от всего остального она не отказалась бы и сегодня. Уж лучше быть искренной и не придумывать лживых объяснений. Уже поэтому жалеть о случившемся не имело особого смысла.

Обдумывая план дальнейших действий, она даже не заметила, что опаздывает на работу. Она вприпрыжку сбежала с лестницы, выскочила из подъезда и стала озираться в поисках машины. Первой мыслью было – угнали! Но следом все стало на свои места – «крайслер» должен находиться у дома Рей. Оливия перешла на другую сторону улицы и принялась ловить такси. В это утреннее время машин на улицах города было немного. Она простояла минут пять, прежде чем из-за поворота показалась желтенькая «хонда» с табличкой «такси» на крыше.

Водитель-мексиканец гнал так, что Оливия начала опасаться за свою жизнь. Ее осиротевший «крайслер» стоял там же, где она его оставила. Обильная роса на капоте напоминала слезы, Оливии стало жалко свою малышку. Она достала носовой платок и тщательно протерла обшивку. Это заняло еще несколько минут. Поэтому, когда Оливия приехала на работу, все уже находились на своих местах.

– Привет! – Оливия сухо кивнула секретарше и быстро пошла по коридору.

– Мисс Алонсо, вас ожидает мистер Файзингер! – Голос секретарши остановил ее на пороге кабинета.

– А по какому поводу?

Та пожала плечами.

– Посыльный принес ему какие-то документы… – Ида усмехнулась, – а через десять минут мистер Файзингер выскочил из кабинета и стал разыскивать вас.

– А от кого приходил посыльный?

Секретарша порылась у себя на столе и нашла нужную бумагу.

– Вот, – она наклонила голову, – адвокатская контора «Грант и компаньоны»…

– Майкл Грант? – Оливия замерла. – Вы ничего не путаете?

Секретарша обиженно поджала губы.

– В отличие от вас, мисс Алонсо, я нахожусь на работе с семи часов, так что никакой путаницы быть не может.

– Извините! – пробормотала Оливия.

Она постучала в дверь костяшками пальцев и решительно потянула ее на себя. Мысли метались в голове, не зная, какое направление выбрать. Что мог прислать шефу Грант? Письмо с отказом от сделанного предложения? Подписанный договор? Или жалобу на ее поведение? Хотя последнее предположение было на грани фантастики. Майкл – мужчина разумный и вряд ли способен на такое. Но тогда почему он вначале не поставил в известность ее? Она должна знать о том, что предпринимает клиент или же Грант не считает нужным об этом сообщать?

Оливия вошла в кабинет и тут же замерла у двери, наткнувшись на жесткий взгляд босса. Таким взглядом можно пользоваться вместо алмазного стеклореза.

– Доброе утро, мистер Файзингер! – пробормотала Оливия, чувствуя, как предательски дрожит у нее голос.

– Может, для вас оно и доброе, мисс Алонсо, – угрожающе протянул Файзингер, – но не для меня! Потрудитесь объяснить, что это такое? – С этими словами он положил на стол несколько листов бумаги. Это был текст договора, который Оливия передала Гранту для изучения. Три листа текста, на котором умещался текст, были густо испещрены красным редакторским карандашом. Над некоторыми предложениями стояли витиеватые росчерки «Глупо!», «Идея неплоха, но не для издательского договора», «Наивно», «Непрофессионально!» и прочие пометки приблизительно такого же содержания. Оливия просмотрела их до конца, отложила в сторонку. К издательскому договору был прикреплен текст договора, подготовленного Грантом.

– Далее можете не читать! – рявкнул Файзингер. – Такие же оскорбительные замечания я могу рассыпать по тексту этого выскочки! – Файзингер тяжело дышал, и Оливия испугалась, как бы его не хватил удар. – Это черт знает что такое! Этот Грант невиданный наглец! – Босс громыхнул кулаком по столу. – Видит бог, вначале я хотел тут же бежать к нему в контору, чтобы выяснить, что он хотел этим сказать! Он думает, что здесь сидят овечки, которые занимаются этим первый день. Он же просто издевается! – Файзингер схватил со стола листы с новым вариантом договора и потряс ими перед лицом Оливии. – Вы знаете, какой гонорар он себе определил? – Файзингер захохотал.

– Не знаю, – покачала головой Оливия.

– Да с таким гонораром мы можем подготовить мемуары президента! – Файзингер взлохматил густые волосы. – И этот человек стоит на страже законности?! Как вы можете это объяснить, мисс Алонсо?

– Мне кажется, Грант сделал это нарочно, чтобы мы оставили его в покое, – сказала Оливия, глядя в прищуренные глаза шефа. – Он любым способом пытается избежать подписания договора и поэтому заранее выдвигает неприемлемые условия.

– Что?! – Файзингер, возвышающийся над креслом, едва не рухнул обратно. – Вы… вы так считаете?

– Я уверена в этом. – Оливия взяла двумя пальцами листок договора и помахала им перед налитыми кровью глазами Файзингера. – Для этого в ход идут всякие непредвиденные вещи, вплоть до оскорблений и обвинений в профессиональной несостоятельности…

Файзингер не мог ничего сказать – он то бледнел, то снова наливался кровью.

– Черт возьми, Оливия, неужели ему так этого не хочется?!

Оливия пожала плечами.

– Смею предположить – не хочется. А вот причина этого нежелания лежит отнюдь не на поверхности.

– Да, загадка! – Файзингер встал и вышел из-за стола. Он явно успокоился, глаза приобрели всегдашний стальной блеск, морщины на лбу разгладились – босс погрузился в раздумья. – Хорошо, что вы меня образумили. – По его лицу скользнула улыбка, которую Оливия не видела уже очень давно. – Скажу честно, моя профессиональная гордость уязвлена… Выходит, этот адвокат хочет, чтобы мы от него отвязались. – Он прошел за стол, опустился в кресло. – Но чем больше он не хочет, тем больше я этого жажду! Да-да, жажду!

– И я! – радостно подтвердила Оливия. – Ведь задача тем интереснее, чем труднее ее решение. Не так ли?

Теперь инициатива полностью была на ее стороне, и она пыталась развить свой успех.

– Похвальное стремление! – одобрительно кивнул Файзингер. – Что ж, мисс Алонсо, я думаю, мы на верном пути. Так что вам и карты в руки… – Он собрал со стола листы договоров и протянул их Оливии. – Постарайтесь убедить его в нашей заинтересованности. Тем более это нужно не только нам, но и ему. Побольше примеров из практики, побольше напоминаний о том, как совместный проект повлиял на дальнейшую карьеру наших авторов… Действуйте, мисс Алонсо!

Оливия вышла из кабинета босса окрыленной. Ей показалось, что контакт с Файзингером налаживается. Вот так бы и с Майклом. И действительно, зачем он прислал эту кипу бумаг Файзингеру? Ведь они договаривались, что вначале он все согласует с ней, а затем, в случае положительного решения, они поставят в известность Файзингера.

Секретарша удивленно смотрела на непотопляемую Оливию Алонсо, которая вошла в кабинет с видом побитой собаки, а вышла, сияя как начищенный пятак.

– Я в адвокатской конторе «Грант и компаньоны», – сказала она, с гордым видом продефилировав мимо. – Буду после обеда.

Конечно, задуманное выглядело авантюрой. Но разве то, что совершил Грант сегодня утром, не было авантюрой. А ведь они должны стоить друг друга.

Выйдя на улицу, Оливия почувствовала, как сильно припекает солнце. Скоро городские улицы затопит солнечный жар, даже стены напитаются солнцем, как разогретые сковородки бушующим огнем. В такие дни все свободные люди едут к океану, чтобы спрятаться в прохладе его волн, нырнуть в глубину первозданной свежести. Но разве ей когда-нибудь удастся окончательно стать свободной?

Она неторопливо перебежала улицу, вынула ключ из сумочки. И чьи-то горячие ладони, пахнущие терпкими духами, легли ей на глаза.

– Майкл? – счастливо выдохнула она.

Руки вяло разжались. Оливия резко повернулась – перед ней стоял Генри.

– Твоего вчерашнего ухажера зовут Майкл? – ухмыльнулся он. – Интересно, где ты его подцепила?

– Тебя это не касается! – сухо выговорила Оливия.

Она протянула руку, чтобы открыть дверь, но Генри ее опередил.

– Нет, – сказал он, накрывая дверную ручку ладонью, – пообещай, что довезешь меня туда, куда я скажу… А после этого я уйду.

– Навсегда?

– Навсегда? – Генри ухмыльнулся. – Дешево хочешь отделаться. Я не так прост, как тебе кажется.

– Я это успела заметить.

Солнце припекало все сильнее. Глупо было стоять посреди улицы и препираться с бывшим любовником.

– Хорошо, тебе куда? – сказала Оливия.

– О, это другое дело, – засмеялся Генри. – Сейчас мне надо в центр, а там видно будет.

– Нет, так мы не договаривались. Я везу тебя в центр, а там мы расстаемся.

– Хорошо! – выдавил Генри. – Поехали.

Контора Гранта находилась в центре. Так что она всюду успевала.

По пути Генри что-то говорил, но Оливия его не слушала. Она думала об одном – как воспримет ее поступок Майкл? Не слишком ли она экстравагантна?

– Ты меня слушаешь? – Генри тронул ее за рукав. – Или думаешь о своем?

– Генри, что тебе от меня нужно?

Оливия притормозила рядом с Центральным парком. Адвокатская контора Гранта находилась на другой стороне улицы. Отсюда Оливии была хорошо видна вывеска с надписью «Адвокатская контора «Майкл Грант и компаньоны».

– Я хочу, чтобы у нас все началось сначала! Или ты жаждешь увидеть меня мертвым?

Внезапно Майкл приподнял рубашку, и Оливия заметила на полукружье груди белый выпуклый бугорок шрама. Ей стало дурно – а что, если пуля ушла бы глубже в тело? Каково было бы сознавать, что она стала причиной его смерти?

– А можно я подожду тебя в машине? Ты ведь ненадолго?

Этого еще не хватало! – Оливия недовольно покосилась на Генри.

– Тебе больше нечем заняться?

Он напустил на себя скорбный вид.

– Ради тебя я готов забыть обо всем на свете. Пойми, Лив…

– Не надо! Прошу тебя! – прервала его Оливия, вынимая ключ из замка зажигания. – Сиди, я скоро буду.

Она выскочила из машины, досадуя на свою излишнюю мягкость. Ей не хотелось, чтобы Генри видел, куда она идет, поэтому вначале ей пришлось зайти в соседний двор, сделать небольшой крюк и попасть в контору Гранта с другой стороны.

Бесшумный лифт вознес ее на пятый этаж. В коридорах было прохладно и тихо – кондиционеры работали бесшумно.

Войдя в приемную, Оливия в нерешительности остановилась.

– Здравствуйте! Вы кого-то ищете? – раздался голос откуда-то сбоку.

Только теперь Оливия заметила стоящий у стены офисный стол. За ним восседала уже знакомая ей девушка.

– Здравствуйте, я ищу Майкла Гранта, – сказала Оливия, подходя ближе.

Тина Фридман, та самая сухопарая высокая девица, с которой Грант танцевал в первый день их знакомства, с улыбкой смотрела на нее. Постепенно, по мере того как Тина узнавала Оливию, улыбка становилась суше, строже, пока не исчезла совсем.

– Извините, но мистер Грант сейчас занят. – Тина поднялась и теперь смотрела на Оливию с высоты своего роста. Глаза у нее были небольшие, цепкие, крохотные точки зрачков напоминали шляпки мелких гвоздей. Ими она намертво пригвождала к месту нежелательных собеседников. – Вы по какому вопросу?

– По личному. – Оливия догадывалась, что Тина сделает все, чтобы не допустить ее к Гранту. – Мы с ним договаривались, – попыталась соврать она.

– Даже так? – язвительно усмехнулась Тина. – Как вас представить?

– Оливия Алонсо.

– Хорошо, мисс Алонсо, сейчас посмотрю в своих записях.

Она раскрыла блокнот на нужном месте и на минуту погрузилась в расшифровку пометок.

– Нет, мистер Грант ничего не говорил. Никакой информации по вашему поводу нет.

– Но мне очень нужно! – продолжала атаку Оливия.

– Мистер Грант нужен не только вам! – жестко сказала Тина. – У него сейчас встреча с криминалистами-баллистиками, причем по очень важному делу. От этого зависит жизнь человека…

– Но моя жизнь тоже зависит от того, сумею ли я увидеть мистера Гранта! – попыталась пошутить Оливия.

– Тогда ждите! – отрезала Тина. – Но, предупреждаю, он освободится не скоро!

– Я подожду! – сказала Оливия, усаживаясь в уголке.

У нее сегодня был день неудач – в машине ее ждет Генри, которого она не хочет видеть. Она хочет видеть Гранта, но встреча может и не состояться. Это положение между молотом и наковальней, где Генри был наковальней, а Майкл молотом. Как бы им не столкнуться!

Наверное, Оливия ждала бы Майкла до второго пришествия, если бы он случайно не выскочил в коридор, чтобы попросить у Тины какие-то списки.

Увидев Оливию, скромно сидящую в уголке, он улыбаясь тут же пошел ей навстречу.

– Оливия, я заставил вас ждать?

Загорелый, крепкий, в белой рубашке с засученными рукавами, Грант был похож на дирижера, в момент очень важной репетиции. Не хватало только дирижерской палочки и пюпитра с нотами.

– Ничего, главное, я вас дождалась! – Оливия встала со своего места.

– Тина, почему вы не сообщили, что в приемной сидит клиент? – Майкл резко повернулся к секретарше.

– Но мисс Алонсо сказала, что она по личному вопросу, – среагировала Тина. – И я не решилась прервать встречу. Да вы ведь сами предупреждали, чтобы до окончания встречи вас не тревожили.

– На мисс Алонсо это не распространяется! – сухо заметил Майкл. – Прошу вас, пройдемте в соседний кабинет. – Он взял Оливию под руку, провел по коридору и распахнул дверь небольшого помещения.

– Майкл, я хочу, чтобы вы уделили мне часа два, а то и больше. – Оливия стояла очень близко от Майкла, вдыхая слабый, едва ощутимый запах его дезодоранта и молодого сильного тела.

– Ваш босс получил проект моего договора?

– Да! – кивнула Оливия. – Только я не поняла, зачем вы это сделали… Ведь вы могли обсудить это со мной, наметить необходимые… пункты… – Майкл стоял так близко, что Оливии было трудно говорить, нить разговора терялась, рвалась.

– Но я не… – он взял ее за руку, – хотел вас беспокоить. Тем более что вы, как мне кажется, к договорам не имеете никакого отношения, их обычно готовят юристы…

– Да, но…

Майкл внезапно сжал ее руку немного сильнее, чем следовало.

– Оливия, а вам не кажется, что эти переговоры ведутся мною только потому, что ими занимаетесь вы…

– Что? Это… это правда? – Она не верила своим ушам.

– Да, это так! – кивнул Грант, прислушиваясь к голосам в коридоре. – Оливия, поблизости есть небольшой ресторанчик «Зеркальный карп». Подождите меня там, – он посмотрел на часы… – я постараюсь освободиться через полчаса. Хорошо?

– Да, конечно! – кивнула Оливия.

Они вышли из кабинета в тот самый момент, когда Тина уже подходила к двери.

– Майкл, визитеры интересуются, куда вы пропали.

– Иду-иду! – Майкл быстро прошел по коридору, у двери своего кабинета остановился, повернулся к Оливии и помахал ей рукой.

От взгляда Оливии не укрылось, с какой неприязнью следит за ним Тина Фридман. Ну и что, какой секретарше, тайно влюбленной в шефа, понравится, когда он начинает оказывать знаки внимания посторонней девушке? А в том, что Оливия пока еще посторонняя, она ни капельки не сомневалась.

Из офиса Гранта она выходила совсем в другом настроении. Правда, было не очень приятно, что в салоне «крайслера» сидит Генри, но с этим теперь можно было смириться. Подойдя к машине поближе, она увидела, что салон пуст, Генри нигде нет. Наверное, ему надоело ее ждать и он решил убраться добровольно. Что ж, так даже лучше!

Она открыла дверцу, завела двигатель и загнала машину на ближайшую стоянку. Кто его знает, сколько времени займет свидание с Грантом? Конечно, было бы лучше, если бы оно не кончалось никогда.

В «Зеркальном карпе» раньше она не была. В маленьком зале было пусто, только за дальним столиком сидела парочка туристов, приехавших, судя по выговору, из Канады.

Оливия заказала кофе и стала обдумывать свое положение. Но как только официант принес заказ, позвонила Делиз.

Оливии было приятно слышать голос подруги, которая умела мастерски отделять черное от белого, устранять лишнее и находить в любом нагромождении событий ниточку смысла.

– Ты на меня не обижаешься? – для начала поинтересовалась Оливия. – Я вчера совсем не могла уделить тебе внимание.

– С какой стати ты должна уделять внимание мне?! – спокойно возразила Делиз. – У тебя было, с кем разбираться…

– Да уж! – вздохнула Оливия. – Генри появился так внезапно…

– Ты окончательно решила не возобновлять с ним отношений?

– Конечно. После всего, что было… – Оливия переложила трубку из правой руки в левую, отхлебнула кофе. – Ты считаешь, это неверным решением?

В таких запутанных ситуациях, как сейчас, Делиз чувствовала себя как рыба в воде.

– Я полагаю, единственно верным… – Делиз помолчала. – Ведь мужчина, предавший однажды…

– …Обязательно предаст еще раз! – это был любимый афоризм Делиз, она повторяла его всякий раз, когда убеждалась в мужском коварстве.

– И чем быстрее ты с ним порвешь, тем больше шансов у тебя встретить новую любовь.

Оливия не могла сдержать восхищения, в который раз убеждаясь в прозорливости своей подруги.

– Делиз, да ты просто сивилла! Видишь меня насквозь.

– Лив, поверь, это нетрудно – ты светишься изнутри!

Оливии было приятно слышать ее слова. Значит, ее чувства написаны на лице? Так вот в чем причина изменения поведения Майкла – он тоже все видит!

– Кстати, Генри тебе не угрожал? – поинтересовалась Делиз.

– Да вроде бы нет… хотя… – Оливия вспомнила, что Генри все это время демонстрировал ей шрам на груди. – Конечно, он сожалеет и хотел бы начать все сначала…

– Еще бы, – усмехнулась Делиз. – Променять такое сокровище…

– Какое сокровище? – не поняла Оливия.

Делиз рассмеялась.

– Лив, неужели ты до сих пор еще не поняла, что ты сокровище? Ведь все при тебе: и красота, и ум, и характер. Осталось только дождаться удачи…

Оливия молчала, не в силах открыть рот: она увидела, что в зал вошел Майкл Грант и быстрой решительной походкой направился к ее столику. В руках он нес плоский портфель из черной кожи.

– Спасибо тебе, Делиз! Мне очень приятно, но я не заслуживаю таких комплиментов. Извини, я больше не могу говорить! – закрыла тему Оливия.

Грант подошел вплотную и протянул руку. Оливия, не говоря ни слова, вложила свою руку в его горячую и сухую ладонь. Грант наклонился и прикоснулся губами к ее пальцам. Только после этого он отодвинул стул и сел напротив. Официант тут же появился и положил перед ним папку с вложенным в нее меню.

– Благодарю, Мак.

Официант поклонился и отошел в сторонку. Грант передал папку с меню Оливии.

– Я бы предпочла, чтобы заказ сделали вы сами.

– Вы мне доверяете? – Грант с улыбкой смотрел на нее.

– Целиком и полностью. И не только в выборе блюд.

Грант, не раскрывая папку, подозвал официанта.

– Мак, прошу вас… – он сделал небольшую паузу и еще раз посмотрел на Оливию, – принесите нам… фаршированное авокадо, суп гамбо, мраморное мясо, тушенное в мексиканском пиве. Ну и бутылочку «Napa Valley» девяносто восьмого года. – В его манере заказывать чувствовалась уверенность завсегдатая.

Оливия удивленно смотрела на Майкла.

– У нас какое-то торжество?

Майкл наклонил голову.

– А разве вкусно едят только по случаю каких-либо торжеств?

– Не всегда… Но… чаще всего…

– Тогда считайте, что торжество! – Майкл взял в руки портфель, щелкнул замками, достал несколько листов бумаги, плотно стянутых металлическими скрепками. – Я хочу, чтобы вы ознакомились с этим.

Оливия взяла протянутые листы, растерянно посмотрела на столбики цифр и номера загадочных договоров, густо испещренные цифрами колонки расходов и доходов.

– Майкл, я ничего в этом не понимаю.

Грант с улыбкой смотрел на нее.

– Вам это не интересно?

Оливия пожала плечами.

– Нет.

– А жаль… – Он взял возвращенные листы, положил их на стол рядом с собой. – Между прочим, это декларация доходов за прошедший год.

– Ничего не понимаю! – Оливия удивленно смотрела на Гранта. – Чья декларация?

– Моя!

– Ваша?

– Ну да, моя – Майкла Гранта!

Майкл замолчал, а ошарашенная Оливия все еще никак не могла прийти в себя. Зачем он принес свою декларацию о доходах? И главное – зачем он демонстрирует ее Оливии?

– А зачем вы это принесли?

Майкл растерянно улыбнулся. Оливия впервые видела его таким, неуверенным, даже в чем-то испуганным.

– А вы не понимаете?

– Честно сказать, не очень!

Грант хотел что-то сказать, но в это время к их столику подошел Мак. Он принес авокадо, разлил по бокалам густое вино.

Грант поднял бокал с рубиновой жидкостью, поднес его к лицу, вдохнул запах.

– Это мое любимое.

– Да? А я никогда не пробовала.

Грант поднес свой бокал к ее бокалу.

– Оливия, не удивляйтесь – порой я веду себя необдуманно. – Майкл улыбался, но при этом чувствовалось, что он волнуется. – Но это продиктовано искренним чувством. Скажите, вы мне верите?

Верит ли она ему? Еще бы! Разве это не заметно? – подумала Оливия.

– Да, Майкл, верю, – просто сказала Оливия. – И предлагаю выпить за то, чтобы мы всегда доверяли друг другу.

– Прекрасный тост! – согласился Майкл. – Я тоже хочу выпить за это.

Вино было терпковатым, но приятным на вкус. Оливия сделала несколько глотков, чувствуя, как по телу разливается медленное тепло.

– Отменный вкус!

– Вам понравилось? – Майкл улыбался: похвала была ему приятна. – Когда я приехал в Бейкерсфилд, первое выигранное дело мы отмечали этим вином. С тех пор я пью его на всех торжествах…

– И часто у вас случаются такие торжества? – Оливия наклонила голову и, прищурив глаза, ласково посмотрела на Гранта. Он казался ей совсем близким: теплым, домашним, своим.

– Нет, не часто, – грустно улыбнулся он. – Кстати, – Майкл оживился, – за последние несколько дней вы дважды участвовали в моих торжествах…

– Вы имеете в виду ваше тридцатипятилетие?

– Да. Тот день, когда мы познакомились, и сегодняшнюю встречу!

– Значит, мы знакомы друг с другом уже третий день! – улыбнулась Оливия. – Не густо – мои родители не так давно отметили сорок пять лет со дня знакомства. Представляете, три дня и сорок пять лет!

Пример ее родителей Оливии всегда казался недосягаемой вершиной. Неужели можно знать друг друга сорок пять лет и ни разу даже толком не поругаться?

– Сорок пять лет со дня знакомства? – Майкл не смог сдержать восхищения. – Это поразительно! А сколько они живут в браке?

– Сорок четыре. На год меньше. Как шутит папа, он целый год присматривался к маме – боялся ошибиться!

– Да, вашего отца не обвинишь в скоропалительности! – пошутил Майкл.

Они рассмеялись. Оливия не могла себе представить, чтобы они с Майклом прожили такую уйму лет! Через сорок пять лет Гранту стукнет восемьдесят, да и она будет совсем не девочкой.

– Чтобы прожить столько лет вместе, надо вовремя жениться, – заметил Грант.

– Да, конечно. Родители поженились, когда отцу было двадцать три, а маме двадцать один. Совсем еще дети…

Да и сейчас 66-летней Марии и 68-летнему Фреду нельзя было дать слишком много. Отец целыми днями занимался делами фермы, которая приносила неплохой доход. Мама тоже помогала ему по хозяйству. В юности она закончила курсы бухгалтеров, и потом всю эту мудреную науку ей пришлось восстанавливать по крупицам.

– А вы у родителей одна?

– Нет, есть еще старший брат, Лайон. Ему столько же, сколько и вам, – тридцать пять. У него трое детей, и они живут теперь в Аризоне. Брат возглавляет там филиал нефтяного концерна. А мама с отцом живут на ферме неподалеку от Бейкерсфилда…

Майкл с восхищением смотрел на Оливию. Ему явно нравилась ее семья. Во всяком случае, нравилось то, что рассказывала о своих домочадцах Оливия.

Ей стало неудобно: возможно, он тоже хочет рассказать ей о своих родственниках. А она не дает ему слова молвить.

– А ваши родители давно живут вместе?

Она задала вопрос и только после этого подумала, что, возможно, ему не хочется говорить с ней на эту тему. Ведь семейная жизнь – сложная штука и там может быть слишком много подводных камней, о существовании которых посторонним людям знать совсем не обязательно.

– Опыт моих родителей в этой части далеко не так впечатляющ, как опыт ваших! – уклончиво заметил Майкл. – Но они далеко… – на мгновение он умолк, глядя куда-то в сторону, – а ваши рядом. Вы говорили, что они живут на ферме?

– Да, в сорока километрах от города. По дороге на океан, ферма называется Виксфилд, ее в округе многие знают…

Оливия вспомнила бесконечные поля с зарослями высоченной кукурузы, радужные всполохи водяных брызг – всюду стояли поливальные машины, увлажняющие почву, – пирамиды виноградных плантаций, платановую рощу, в которой располагался их дом. Как давно она не была там, не видела маму, не слушала отцовских монологов, не гуляла по заросшим сухой травой тропкам!

Она вздохнула, и это не осталось незамеченным Майклом.

– Вы скучаете по дому?

Оливия пожала плечами.

– Трудно сказать. Я ведь родилась в другом месте – отец в то время работал в Калифорнии, руководил нефтедобычей, а мы жили в городке в тридцати километрах от поселка нефтяников. Потом переезжали с места на место, пока папу не перевели в Бейкерсфилд, в западный офис компании. А уже уйдя на пенсию, он приобрел эту ферму. Теперь это моя родина, мне иногда кажется, что я родилась там… – Она посмотрела ему в глаза, стараясь понять, не наскучила ли она ему своими ностальгическими воспоминаниями?

Но Грант сидел спокойный, расслабленный, и вид у него был такой, словно это он, а не она ездила по всему побережью, пока родители не осели на своей ферме.

– Вы так хорошо рассказываете, что я уже мечтаю познакомиться с вашими родителями, увидеть тот самый дом своими глазами.

– Вам и в самом деле интересно? – искренне удивилась Оливия. – Ваше детство было не таким? Вы родились в городе?

– Нет. – Он помолчал. – Я родился в пяти километрах от Спокана, ферма Олдейл…

– Ваши родители живут там и сейчас?

Наверное, напрасно она задала этот вопрос – Майкл испуганно посмотрел на нее, тут же нахмурился, щелкнул замками портфеля и достал очередную стопку документов.

– Еще одна декларация? – неудачно сыронизировала Оливия, заметив на мгновение, каким холодным и недоброжелательным светом полыхнули его глаза. – Извините, Майкл, я не хотела вас обидеть!

– Нет, ничего! – Он взял себя в руки. – Я только хочу напомнить, зачем мы здесь собрались… – Он положил перед Оливией стопку бумаг. – Это тот самый договор, который мы так долго обсуждаем. Я фактически согласился с вашим вариантом… – он кашлянул, – за исключением одного момента: я бы не хотел углубляться в свое детство, там нет ничего интересного! – Он уперся ладонями в краешек стола, и на этот раз Оливия поняла: решение окончательное и обжалованию не подлежит!

– Хорошо, завтра утром я покажу его мистеру Файзингеру и полагаю, уже послезавтра мы сможем приступить к работе…

Остаток вечера прошел в шутливой и непринужденной атмосфере. Майкл шутил, смеялся, подливая ей вина и рассказывая забавные истории из своей адвокатской практики.

– Одно из самых сильных впечатлений я получил несколько лет назад, – рассказывал Грант, аккуратно разрезая ножом сочный белый кусок мраморного мяса. – Муж и жена прожили вместе около десяти лет, ни разу даже не поссорились и однажды, обедая вместе, он попросил ее передать ему солонку… А супруга задумалась и, вместо того чтобы передать солонку, передала перечницу. И что вы думаете?

– Что? – засмеялась Оливия. – Он запустил в нее этой перечницей?

– Отнюдь! – покачал головой Грант. – Все было гораздо хуже: муж встал, аккуратно сложил салфетку, прошел к себе в комнату, собрал вещи и уехал…

– Куда уехал? – не поняла Оливия.

– Вначале в номер мотеля по соседству, а потом снял себе квартиру в другом городе и подал на развод. А в суд он приезжал только по вызову!

– А жена?

Майкл развел руками.

– А жена так ничего и не поняла! Для нее это было крушением всей жизни – он ведь потом ни разу с ней не поговорил! Только через адвоката… То есть через меня…

– И ничего не объяснил?

– Ничего! Ни разу! Так и развелись.

Она не могла себе это представить.

– И что же стало причиной развода?

– Перечница!

– Или все же солонка?

Майкл засмеялся.

– Оливия, вы чрезвычайно наблюдательны. Разумеется, солонка… – Он поднял бокал и протянул его навстречу Оливии. – Но вам, я думаю, такой исход не грозит – вы никогда не подадите перечницы вместо солонки.

– Хочется верить.

Они чокнулись и выпили.

Ей так не хотелось уходить, но время бежало неумолимо. Майкл и без того уделил ей чрезвычайно много времени.

Когда они вышли, на улице уже стемнело, кое-где горели фонари, витрины магазинов сияли теплым светом, вывески роняли на тротуары неоновые блики.

– Вас подвезти? – предложил Грант.

– Пожалуй! – согласилась она.

Голова от выпитого шумела, сладко слипались глаза, но как только они сели в машину, сон как рукой сняло. Грант сидел слишком близко, и она находилась рядом, чувствуя, как в сердце ровно струится чистое чувство.

– Вы меня возите второй день подряд, – заметила Оливия.

– Мне не в тягость, – улыбнулся Майкл, поворачиваясь к ней. – Хотите, я пригоню вашу машину и оставлю под домом?

– А вас это не затруднит?

– Нет! – решительно сказал он. – Даже напротив…

Они свернули на ее улицу. Оливия со страхом думала о том, что сейчас машина остановится, она выйдет и Майкл снова уедет. И когда-то они встретятся опять?

Он притормозил на углу, подогнав машину вплотную к тротуару. Так ездят исключительно законопослушные водители, успела подумать Оливия. Сама она оставляла машину довольно далеко от края тротуара, за что несколько раз была оштрафована полицией.

– Майкл, а вы живете один?

Он снял руки с руля, опустил стекло, впуская в салон запах распустившихся цветов.

– Один. Но два раза в неделю ко мне приходит домработница. Она убирает дом и готовит еду, а в остальное время я, разумеется, живу один.

– А Тина? Тина Фридман? Мне кажется, она имеет на вас виды?

Майкл удивленно посмотрел на Оливию. Его лицо было так близко от ее лица, что от одного этого у нее уже кружилась голова.

– Оливия, я бы не возражал, если бы мы перешли на «ты». Как вы на это смотрите? – спросил Майкл.

– Я за! – Она склонила голову, глядя на его твердые и при этом очень сексуальные губы. – Но вы не ответили на мой вопрос?

Грант прикоснулся пальцами к ее плечу – жар его пальцев прожигал ее даже сквозь ткань. Оливия это чувствовала, молча удивляясь этому феномену. Если его тепло прожигает даже сквозь платье, то какова температура его обнаженного тела? Раскаленный металл, жаровня, губящая все живое?

– Будет время, и я все вам объясню! – пообещал Майкл. – Вы не угостите меня чашечкой кофе?

– Да, конечно! – тихо шепнула она, мучительно соображая, есть ли у нее кофе.

Если нет, придется угостить его чаем. Или молоком. Или чаем с молоком.

Они вышли из машины, прошли несколько метров. У двери подъезда Майкл остановился, пропуская ее вперед. Оливия шла рядом, жар его тела волновал ее. Она вошла в полуосвещенное пространство, поставила ногу на ступеньку и тут же ощутила, как его руки обняли ее за плечи.

– Майкл, ты…

Она хотела то ли что-то сказать, то ли спросить, но Майкл не дал ей раскрыть рот. Его губы, неожиданно мягкие и влекущие, прижались к ее губам, он мягко прикоснулся к приоткрытым створкам ее рта, руки гладили ее плечи, шею, лицо.

– Оливия, не говори ничего, ничего…

От губ он перешел к ее груди, соблазнительно колышущейся в вырезе платья. Ее обнаженные руки, обнимающие его голову, трепетали, подрагивали, в теле жила пустота, смешанная со страхом сделать что-нибудь не так, как надо, как того хочется ему.

Но страх постепенно улетучивался, они оба оставались наедине со своим желанием, со своим всеохватным чувством.

Внезапно рядом с домом раздался визг тормозов, кто-то хлопнул дверцей и выскочил на тротуар.

– Послушайте, мистер, вы обещали заплатить мне десять долларов. А здесь только восемь! – обиженно выкрикнул немолодой голос.

– Хватит с тебя и этого, старый хрыч!

Она сразу узнала этот голос – Генри Пирелли буквально шел по их следам. Неужели он следил за ними?!

И как только она поняла, что Генри рядом, в каких-нибудь десяти шагах от них, Оливия ощутила, что все ее возбуждение пошло на спад, стало таять, растворяться в предчувствии того, что случится дальше.

Майкл тоже сразу почувствовал перемену в ее настроении.

– Что-то случилось? – спросил Майкл. Он смотрел ей в лицо, держа руку на талии. – Ты чем-то взволнована?

Она нетерпеливо дернула плечом.

– Там Генри! Тот самый, который был вчера…

– Черт! – Его губы искривила недовольная ухмылка. – Что ему здесь надо?

– Не знаю! – пожала плечами Оливия. – Он хочет довести меня до нервного срыва.

Майкл отпустил ее руку. Его лицо стало холодным и напряженным.

– Я сейчас выйду и поговорю с ним по-мужски!

– Нет, я тебя прошу, не надо! – Ее голос звучал умоляюще. – Не надо, он увидит, что дома никого нет, и уйдет!

Несколько минут они стояли молча, слушая, как Пирелли переругивается с привезшим его таксистом. Наконец опытный водитель – судя по всему, мексиканец – отпустил в его адрес витиеватое ругательство и укатил. Скорей всего, Пирелли уселся на скамейке рядом с подъездом и теперь наблюдает за окнами ее квартиры.

– Но мне все равно придется выйти! – прошептал Майкл. – Он же наверняка видел мою машину и теперь не уйдет, пока я не объяснюсь с ним.

– Подожди, Майкл! Мне так хорошо с тобой! – сказала Оливия, опуская руки ему на плечи.

Они целовались еще несколько минут, позабыв обо всем на свете.

– А давай махнем куда-нибудь на уик-энд! – шепнул ей на ухо Майкл. – Там не будет ни Генри, ни Тины – никого, кто может нам помешать.

– Давай. А куда?

– Я каждое лето выезжаю в Лос-Кабос. Но времени мало, поэтому бываю недолго.

– Это в Мексике?

– Да, двести километров от границы… Там чудные места – песчаные пляжи, причалы для яхт, рыбные рестораны…

– А на обратном пути заедем к моим родителям. Познакомлю тебя со стариками. Ты согласен?

Майкл наклонился и поцеловал ее в губы.

– Прекрасная идея! Я готов. Но сейчас, – он повернулся лицом к двери, – мне надо идти.

Надо полагать, Генри до сих пор сидит на скамеечке рядом с домом. Ей очень не хотелось, чтобы он видел Майкла.

– Пойдем покажу тебе другой выход!

– Еще чего! – насупился Майкл. – Я никого не боюсь и не собираюсь прятаться!

– Майкл, я тебя прошу – сделай это ради меня!

Она взяла его за руку, провела на второй этаж, где была черная лестница, выходившая на другую сторону улицу. Оливия была уверена, что Пирелли о существовании этого выхода не знает.

– До встречи, Лив! – шепнул Майкл, целуя ее на прощание.

– Пока, Майкл! Я буду ждать звонка.

Они постояли несколько мгновений, сжимая друг друга в объятиях, после чего Майкл медленно и осторожно пошел вниз. Оливия слышала, как он открыл дверь запасным ключом, который она ему вручила, его тень промелькнула под окном, и все стихло. Можно было идти домой.

Она поднималась по лестнице, едва сдерживаясь, чтобы не взлететь от переполнявшего ее восторга. Губы горели от его поцелуев, руки пахли туалетной водой Майкла, в ушах звучал его голос – то был голос необыкновенного женского счастья.

Аккуратно, стараясь не звенеть ключом, она открыла дверь и юркнула внутрь. В квартире было тихо, с улицы не раздавалось ни голосов, ни шума машин. Оливия раздевалась, переживая вновь и вновь все подробности свидания. Все было бы хорошо, если бы не Пирелли. Нет, он не должен видеть Майкла, хотя эти предосторожности смешны: по какому праву он вмешивается в ее жизнь, сидит под окнами, преследует ее на улице? Если дальше так пойдет, она вынуждена будет предпринимать меры. Но что она сможет сделать – пойти в полицию? Или попросить Майкла, чтобы он поговорил с Генри по-мужски?

Нет, все это казалось смешным и глупым. Надо придумать что-то более серьезное. Но что? Оливия подошла к окну, приоткрыла тяжелую портьеру, пытаясь разглядеть скамейку, на которой сидит бывший любовник. Но из окна толком ничего не было видно.

Оливия, не зажигая света, разобрала постель, разделась и подтянула к себе телефонный аппарат. Делиз ответила сразу, как только Оливия набрала номер.

– Привет, ты не спишь?

– Не сплю. А ты чего шепчешь? Голос потеряла?

– Нет, у меня под окнами сидит Генри, и я не хочу, чтобы он знал, что я уже дома.

Делиз рассмеялась.

– Вот так номер! Вынуждена скрываться в собственном доме? А что будет, если он захочет войти к тебе в комнату?

– Я вызову полицию.

– Ха-ха! Неужели?

Оливия улыбалась – ей и самой не верилось, что до этого дойдет.

– Делиз, я хочу с тобой посоветоваться?

– По поводу того, вызывать или не вызывать полицию?

– Нет. – Оливия оперлась на подушку, еще раз нарисовав в своем воображении желанное лицо Майкла. – Как ты думаешь, в каких случаях мужчина показывает девушке собственную декларацию о доходах?

Делиз не сразу нашлась с ответом. Она замолчала и Оливия даже подумала, не отключилась ли она.

– Алло, Делиз? Ты меня слышишь?

– Слышу… Я думаю. – Делиз вздохнула. – Пожалуй, в том случае, если девушка является сотрудником налоговой службы.

– А если серьезно? – улыбнулась Оливия.

– А если серьезно, то здесь может быть ряд причин, – заключила Делиз. – Во-первых, если мужчина полагает, что его кандидатуру не рассматривают всерьез. Во-вторых, если он сам настроен серьезно и хочет продемонстрировать девушке свое истинное отношение. И в-третьих… – Делиз неуверенно кашлянула, – мне кажется, у этого мужчины должны быть определенные проблемы личного характера. Возможно, в детстве родители обходились с ним слишком сурово и ему приходилось прикладывать массу усилий, чтобы в него поверили. Одним словом, Лив, у этого человека была не самая легкая жизнь. Во всяком случае, мне так кажется…

Неужели все так серьезно? – подумала Оливия. То, что рассказала Делиз, не очень подходило к Майклу.

– Я тебе огорчила? – спросила подруга.

– Не то чтобы огорчила, но все это выглядит слишком мрачно.

– Лив, детка! Я ведь и могу ошибаться.

– Не называй меня деткой! – тихо сказала Оливия. – Ты знаешь, я этого не люблю.

– Извини, подруга. Лучше всего, если мы завтра с тобой встретимся и ты мне все расскажешь.

– Да-да, конечно, – сказала Оливия. – Только боюсь, что завтра у нас ничего не выйдет. Я занята. Да и послезавтра вряд ли…

– Хорошо, милая, созвонимся, когда ты освободишься. Спокойной ночи!

Оливия положила трубку и еще несколько минут смотрела перед собой в темноту. Там, на невидимом экране, бодро маршировал несравненный Майкл Грант, рядом с ним бочком пританцовывал Генри Пирелли, а где-то совсем неподалеку заходился в беззвучном хохоте мистер Файзингер. Карнавал мужских лиц причудливым образом смешался в непроницаемый коктейль, где голова одного персонажа таинственным образом оказывалась на теле другого, и только Майкл Грант владел своим телом безраздельно.