Адская работа

Но мои деловые партнёры тоже знали об этом и, как только представлялся случай, пытались навязать мне выгодную им партию. Мне надо было решить, с кем из этих трёх семейств породниться.

Вот только делать я этого не хотел. Ведь если я женюсь на ком-то со стороны, мне придётся либо всю жизнь скрывать от собственной супруги, чем занимаюсь, либо частично посвятить её в свои дела. Ни то, ни другое меня не устраивало, как не устраивало и то, чтобы какой-то чужой род попытается сунуть нос в мою работу, что неминуемо случится при любом раскладе.

Сейчас я всем говорил, что решил посвятить жизнь защите человечества от иных, но в подробности не вдавался. Естественно, моим знакомым было любопытно, почему я сделал такой выбор, возможно, кто-то подозревал, что я не до конца честен с ними, но мне обычно получалось уходить от вопросов. И что, мне всю жизнь так вилять. Зачем мне это нужно, спрашивается?

Поэтому-то я и не торопился принимать решение касательно собственного брака. Но главы родов не оставляли попыток навязать мне невесту, и я понимал, что рано или поздно, придётся дать ответ.

Общался я на эту тему и с Мариной, когда заехал к ней в гости. Мой частый самолёт по-прежнему стоял на аэродроме под Москвой, и в день перед отъездом я заскочил к своей наставнице, чтобы переночевать и утром вылететь в столицу.

Марина, кажется, была рада моему приезду. Одиночество ей тоже надоело. Мы с ней весь вечер сидели на кухне пили чай и общались.

— Да-да, мне опять надо встречаться с этими ребятами, — сказал я, когда разговор зашёл про предстоящие визиты. — С главами родов надо дружить. Они будут мне задницу лизать, я — им. Всё, как и полагается в высшем обществе. И надо сказать, это даже неплохо, лучше, чем избивать друг друга на дуэлях. Вот только, боюсь, ко мне опять будут приставать.

— Приставать? — переспросила Марина.

— Ну да, с предложением заключить брак с какой-нибудь из княжон. Прошлый раз предлагали, я обещал подумать. Вряд ли они забыли о моём обещании. Опять начнут мозги компостировать. Вроде бы и отказываться неудобно, но не могу же я себе гарем завести?

— А ты, у нас, смотрю, завидный жених, — подколола меня Марина. — Какая тяжкая роль.

— Так ведь если я на ком-то женюсь, мне придётся частично открыть ей свою тайну.

— Зачем? Не открывай.

— С радостью бы. Но моя деятельность на периметре вызывает у всех вопросы. Как-то ведь придётся выкручиваться. Вдруг случайно взболтну лишнего? Да и потом, понимаешь ведь, в чём проблема. Я проживу в разы дольше собственной супруги. Она состарится, а мне будет на вид столько же, сколько и сейчас. И как с этим быть?

— Ох, беда-то какая, — покачала головой Марина.

— Я серьёзно говорю, а ты издеваешься. Как быть?

— А что тут сложного-то? Женишься, заведёшь наследника, вырастишь его, а затем исчезнешь, например, с инсценировкой собственной смерти. Заранее сделаешь себе новую личность, заляжешь на дно на десять-пятнадцать лет, чтобы все о тебе забыли, а потом вернёшься под другой фамилией, поселишься в другом городе, заведёшь дело, семью и всё, что захочешь. Ну или можешь вообще не возвращаться, а вести тайную жизнь. Мы по-разному поступаем. Кто-то выбирает второй вариант, а кто-то — первый. У многих ведь поначалу есть потребность жить полной жизнью и иногда отвлекаться от своего основного занятия.

— А между прочим, интересная мысль, — оценил я. — Ты тоже так делала?

— Естественно. Я уже два раза меняла свою личность. Первый раз просто исчезла на очень долгое время. Меня объявили пропавшей без вести. В начале тридцатых я появилась в Казани под именем княжны Воробьёвой, вдовы с небольшим состоянием. Жила там до пятьдесят… если не ошибаюсь, восьмого или девятого года. Потом опять исчезла, а в восьмидесятых взяла себе уже эту фамилию, кстати сказать, ту самую, которую носила изначально.

— А зачем? Зачем ты постоянно возвращалась?

Марина пожала плечами:

— Наскучило однообразие, хотелось сменить обстановку, заняться чем-то ещё, кроме отстрела иных. К тому, когда по долгу службы приходится контактировать с высшим обществом, приходится становиться одной из них. Но это было раньше. Сейчас я намерена исчезнуть с концами. По большому счёту, я и так существую лишь на бумаге. Меня уже давно никто не видел, даже мой собственный управляющий. Представляешь?

— То есть, ты хочешь полностью посвятить себя работе?

— Именно. Смысла больше не вижу «в миру» жить. Кажется, я уже видела всё, что можно было увидеть. К тому же такую силу, как у меня, порой очень непросто скрывать от окружающих. Ну и вопросы возникают разные… В общем, кажется, графиня Сумарокова — это моё последнее воплощение. Хватит. Нагулялась уже.

Идея мне понравилась. Когда пройдёт время, будет сложно объяснить окружающим, почему с годами я не старею, поэтому вариант с собственным исчезновением выглядел весьма привлекательно. Главное — родить и вырастить наследника, которому передам состояние, а потом можно и личность сменить.

И всё равно хотелось, чтобы моя невест не была человеком со стороны и не шпионила бы в пользу чужого рода. Вот только где такую найти? Среди агентов? Среди сотрудниц?

И тут я вспомнил про Соню. Мы с ней списывались буквально неделю назад. Сейчас она служила в «Соколе», но скоро её собирались перевести в другое место. Соня до сих пор не знала, что я работаю в СКИФ, и потому никогда не рассказывала, чем занимается в спецподразделении и чем будет заниматься дальше. Говорила, это — секретная информация, о которой она не имеет права распространяться. Однако, несмотря на это, мы всё равно продолжали общаться по переписке.

И я подумал, а почему бы и нет? Соня — девушка благородных кровей, княжна, то есть у общественности вопросов к данному браку возникнуть не должно. Ну и про СКИФ она всё знает, а скоро узнает и про мою деятельность. К тому же, несмотря на долгую разлуку, мы до сих пор мило общались, и кажется, она по-прежнему считала меня своим парнем.

— Как думаешь, Марин, — спросил я, — а что будет, если жениться на одной из сотрудниц? Проблем не возникнет? Организация препятствовать не станет?

— Думаю, нет. Агентам меж собой не стоит заключать браки. Сам понимаешь, это нам ни к чему. На сотрудников данное ограничение не распространяется. А что, у тебя есть кто-то на примете?

— Да, есть. Одна из девчонок из спецшколы. Княжна Куракина. Помнишь, я говорил, что мы общались раньше… да и сейчас общаемся. Она служит в «Соколе» и скоро, по всей видимости, её переведут непосредственно в СКИФ.

— Уже не помню, с кем ты там общался, — поморщилась Марина. — Но если считаешь, что так будет лучше, поступай — дело твоё. Главное, поставь в известность начальство. Оно должно знать о таких вещах. И если вам разрешат, женись.

— А что, могут не разрешить?

— Я не знаю. Вряд ли. Но спросить нужно.

— Да, само собой.

— Знаешь, уже поздно. Я скоро спать захочу, — Марина зевнула, прикрыв ладошкой рот. — Поэтому хватит чаёвничать и пошли уже в спальню.

— Отличное предложение. Я только «за», — я поднялся из-за стола.

Собственно, вместе провести ночь — это и была одна из целей, с которой я зашёл в гости. У работы на границе был очень большой недостаток — вынужденное воздержание от плотских утех. Мою личную жизнь никто намеренно не ограничивал, но когда наблюдаешь за огромной территорией с сотнями существ и постоянно строчишь отчёты или днями напролёт таскаешься по пустоши, даже просто пойти в трактир и склеить какую-нибудь случайную девицу бывает некогда. Но разрядка требовалось и не мне одному. Марина тоже куковала одна уже очень долго.

В последние два года одиночество стало для меня привычным образом жизни. Спустя столько времени, проведённого на границе красной зоны наедине с самим собой, мне доставляло немалых трудов влиться, пусть и ненадолго, в светское общество. Все эти званые ужины, приёмы и прочее… сколько же в них было фальши! Но куда деваться? Чтобы моя родовая компания процветала, требовалось прикладывать усилия. Дядя Виктор, начальник охраны Лисицын и прочие доверенные лица (всего их у меня было шестеро, включая этих двоих и секретаря), какими бы широкими полномочиями они не обладали, не могли делать за меня всё. Иногда требовалось моё личное участие.

Мне с самого начала не нравилось, что творят некоторые мои родственники, занимающие разные ответственные посты в компании, но я никого не трогал: во-первых, многие и так были недовольны тем, что я устранил Аркадия, не стоило злить их ещё больше, а во-вторых, мне было просто-напросто не до них.

Но теперь время пришло, и я твёрдо вознамерился избавиться от тех, чья служба меня не устраивала.

Судя по докладам дяди Виктора и Гавриила Ивановича Лисицына, некоторые родственники совсем от рук отбились, обнаглев настолько, что занялись откровенным вредительством.

Особенно отличились двое: исполнительный директор «Машиностроительного завода Скуратовых» и директор компании «Уральские руды». Первый полностью утратил чувство меры и воровал с каждым месяцем всё больше и больше, второй воровал немного, но отличался крайней некомпетентностью и управлял компанией из рук вон плохо.

За последний год на моих шахтах произошло аж четыре обвала, появилась масса внеплановых расходов, рабочие гибли, другие уходили к нашим конкурентам, выработка руды сокращалась, прибыль, соответственно — тоже. Страдал и репутация компании. Бельские опережали нас по всем показателям, и с этим следовало что-то делать.

Данный вопрос мы с Мариной тоже как-то раз обсуждали — давно, ещё до того, как я уехал в Юхнов. Она считала, что не стоит ставить родственников на все ключевые посты. На первый взгляд кажется, что своим можно доверять больше, чем чужим, но зачастую эти «свои», пользуясь неограниченным доверием, начинал просто-напросто пренебрегать служебными обязанностями.

Обычно родственникам многое прощалось, да и не уволишь их просто так: семья косо посмотрит. А заменишь кем-то со стороны, начнут обижаться, на мозги капать, слухи распускать: мол, как же так, чьего-то сыночка, брата, свата, дядю, тётю выперли ни за что, а чужака облагодетельствовали. Все друг за друга горой стоят.

Так что нужна была твёрдая рука. Никому нельзя прощать неуважение, даже родне. Аркадий умел держать их в узде, и мне предстояло научиться.

Месяца за три до поездки я попросил Лисицына и дядю Виктора найти среди руководства компании людей компетентных и честных, кто мог бы занять место моих нерадивых родственников, а по прибытии в Екатеринбург, чуть ли не первым делом отправился в главную контору «Сибирских руд», чтобы положить конец произволу.

Нынешний директор «Сибирских руд» являлся одним из моих двоюродных дядьёв, которого на этот пост назначил ещё мой отчим лет десять назад. Обычно хлебные должности раздавались не тем, кто реально что-то знал и умел, а своим приближённым, кто умел хорошо подлизнуть. Таким человеком и был Фёдор Скуратов.

Но если Аркадия он побаивался, то меня — молодого наследника, который ещё и пропадает постоянно невесть где, он и в грош не ставил. Мы с ним встречались однажды, и я хорошо представлял, что это за человек — обычный пустомеля, который мог дать пятьсот обещаний, но не сделать ничего, и притворяться при этом твоим лучшим другом, а на самом деле тебя ни во что не ставил. Мне было прекрасно известно, что говорят за моей спиной.

Ему на замену дядя Виктор предложил какого-то дальнего родственника — опытного управленца, занимавшего пост директора одного из отделов и хорошо зарекомендовавшего себя на этой должности. Ну я и подумал, почему бы и нет? Надо пробовать.

Мы с дядей Виктором нагрянули в контору «Уральские руды» внезапно, без предупреждения, и объявили экстренное собрание, на котором я изложил все свои претензии по поводу работы компании.

За длинным столом сидели человек двадцать руководителей — солидные мужчины и несколько женщин в строгих деловых нарядах. Почти половина из них являлись Скуратовыми. Я отчитывал их, как маленьких, хотя был моложе собравшихся в два-три раза. Больше всего досталось, разумеется, исполнительному директору — тучному мужчине с добродушной физиономией, расположившемуся на противоположном конце стола. Он явно не ожидал такого разноса и выглядел растерянным.

— В общем, так, Фёдор Андреевич, — подытожил я, глядя в глаза недоумевающему родственнику. — Не удовлетворяет меня ваша работа. Большие убытки вы приносите компании. А потому в ближайшие дни прошу освободить кресло исполнительного директора.

— Погодите, Кирилл Аркадьевич, — возразил Фёдор Андреевич. — Тут какая-то ошибка. Да, есть просадка, сейчас не самое лучшая экономическая ситуация, но скоро мы пойдём в гору. Работы ведутся по плану. У нас был ряд проблем…

— Которые не только не решились, — перебил я, — но и ещё больше усугубились с тех пор, как погиб мой отец. Я только что озвучил сумму убытков, понесённых компанией в этом году, — я потряс листами с докладом. — Этого мало? У вас было два года! Два года на то, чтобы начать нормально работать. Но всё становится только хуже и хуже. Позвольте вас спросить, Фёдор Андреевич, а не работаете ли вы часом на наших конкурентов? Ведь благодаря вашим стараниям, горнодобывающая компания Бельских вырвалась вперёд.

По залу пронёсся ропот.

— Да как вы могли так подумать, Кирилл Аркадьевич! — нахмурился исполнительный директор. — Да я…

— Что «я»? Что «я»? — я распалялся всё больше и больше. — Штаны просиживаете в кресле? Время идёт — ничего не меняется. Два года за вами наблюдаю. Это либо абсолютная некомпетентность, либо предательство. И молитесь, Фёдор, Андреевич, чтобы проверка не показала второго. Иначе я за вашу шкуру гроша ломаного не дам. Но предприятием руководить вы, в любом случае, не будете. Я всё сказал. Не стану вас больше смущать своим присутствием. А то, вижу, трясётесь все… Думаете, я ничего не знаю? Да вы у меня все как на ладони. Поэтому работайте, — я поднялся из-за стола, никто даже пискнуть не посмел.

Обидно было, что мы теряли столько денег из-за этой сволочи, но я не думал, что Фёдор вредил намеренно, иначе Лисицын давно бы об этом узнал. Тем не менее, припугнуть не мешало, чтоб другим неповадно было.

Вторым на очереди был директор машиностроительного завода. С ним я решил разобраться с глазу на глаз. В данном случае речь шла о воровстве в особо крупных размерах, и я не хотел выносить эту проблему на всеобщее обозрение.

Глава 18

Трофим Павлович Скуратов, исполнительный директор машиностроительного завода, проживал в огромной квартире на последнем этаже элитной высотки в центре Екатеринбурга, однако помимо этого он имел особняк в престижном районе и ещё один особнячок поменьше за городом. Парень не отличался скромностью, да и осторожность — тоже. Это его и сгубило. Не требовалось глубоких проверок, чтобы понять, сколько он ворует.

Об этом знали все. Поначалу, когда я только возглавил род, Трофим осторожничал, но когда он увидел, что в Екатеринбурге я почти не бываю и его деятельность не контролирую, начал наглеть. Однако был он крайне глуп и даже не подумал о том, что за ним могут наблюдать тайно. А люди Лисицына этим-то как раз и занимались.

Судя по имеющейся у меня информации, Трофим уже дня четыре зависал в загородном особняке в компании девиц лёгкого поведения и своих подсосов, какие постоянно вьются рядом с теми, кто любит сорить деньгами. И похоже, прекращать веселье он не собирался. Туда-то я и направился, решив устроить ему сюрприз.

Шофёр остановил лимузин возле ворот, за которыми виднелась черепичная крыша большого кирпичного дома, купленного Трофимом где-то год назад. Рядом со мной сидел дядя Виктор — он тоже захотел поехать. Я возражать не стал, только попросил остаться в машине.

— Хорошо, Кирилл, я не буду вмешиваться. Поговори с ним сам, — согласился он. — Но не надо прибегать к слишком радикальным мерам. Матушка Трофима — уважаемая женщина, она огорчится если с сыном что-то случится.

И у этого матушка… Естественно! А у матушки пятьдесят друзей и подруг, которые сразу же начнут мне пальчиком грозить, мол, как можно сыночка обижать, надо же заботиться о членах род. Тьфу, блин. Что-то обо мне никто не заботился, никто не заступился, когда отчим меня взашей выгнал, а я всякую сволочь обхаживать должен.

— Не волнуйся, жив останется, — пообещал я. — Иначе кто мне украденное вернёт? Вначале отработает всё, что наворовал.

За забором слышались женский смех, плеск воды и громкая музыка. Погода стояла тёплая, солнечная. Не удивительно, что исполнительный директор машиностроительного завода предпочёл скучной работе отдых в своём загородном особняке. Не по статусу трудиться княжескому отпрыску. Работу и всякие замы могут сделать.

Так действительно считали многие из высокородных, и я был готов частично мириться с таким отношением (иначе пришлось бы половину родни уволить), но не тогда, когда оно граничило с откровенным вредительством.

Я позвонил в домофон рядом с калиткой. Долго никто не отвечал, звуки за оградой не смолкали. Позвонил второй раз, и вскоре в динамике раздался пьяный мужской голос.

— Слушаю. Кто там? Чего надо?

— Трофим, открывай, это Кирилл, — велел я.

— Чего? Какой Кирилл? Я не Трофим, вообще-то… Я это… Он там, в бассейне.

— Да мне насрать, кто ты. Открывай!

— А чего раскомандовался-то? — возмутился голос. — Кто такой спрашиваю? Здесь, вообще-то, закрытая вечеринка.

Похоже, один из подсосов Трофима. Закрытая вечеринка у него, видите ли. Парень явно не понимает, как встречать почётного гостя, а потому вести дальнейший диалог считаю излишним.

Один удар кулаком — стальная дверь сминается и, сорвавшись с петель, летит на мощёную дорожку во дворе. За ней стоит, вытаращив глаза, какой-то малый лет тридцати с бородкой и мутным взором. Одет он в пляжные шорты.

Перед домом слева — бассейн. В нём купаются несколько девушек и два парня, в шезлонге разлеглись двое мужчин, рядом с ними тоже толкутся полуголые девицы, ещё двое развалились в креслах на террасе и дымя кальяном. Газон справа от бассейна усеян бутылками из-под спиртного, обёртками и прочим мусором. Свиньи, блин. Где живут, там и гадят.

Сразу узнаю в одном из загорающих в шезлонге мужчин Трофима Скуратова. Он сразу же вскакивает при виде меня, остальные тоже прекращают веселиться и смотрят в мою сторону.

Трофим невысокого роста, коренастый, пузатый. У него квадратное лицо с каким-то почти детским выражением, двойной подбородок.

— Трофим Павлович! — я иду уверенным шагом к толстяку в разноцветных шортах. — Добрый день! Как отдыхаете? Вижу, неплохо.

— А, Кирилл! — Трофим глупо заулыбался. — Кирилл Аркадьевич! Не ожидал вас увидеть здесь… А зачем же дверь? Вы б позвонили, предупредили…

Он не договорил, поскольку в этот момент колонка, из которой вырывалась музыка, хрустнула под моим взглядом и замолчала.

— Вот так-то лучше, — сказал я. — Не позвонил, почему, спрашиваете? А я сюрприз решил устроить. Люблю иногда без предупреждения нагрянуть. Поговорить с вами хотел, рабочие вопросы обсудить, а на месте вас не застал. Мне сказались, вы тут, — я огляделся вокруг. — Весело проводите время, смотрю. Не на заводе же в такую погоду сидеть, да?

— А, вы про это… Можете не беспокоиться. У меня всё под контролем. Тут вот телефон… — Трофим покосился на стол, где лежал мобильник рядом с горкой белого порошка на бумажке и тремя открытыми пивными банками. — Если что-то случится, я всегда на связи.

— Ну вот, считайте, случилось. Разговор есть.

— Да-да, конечно, давайте пройдём в дом.

— Господа и дамы, — крикнул я. — Вечеринка окончена. Все пошли вон!

— Погодите, Кирилл Аркадьевич, так ведь… — хотел было возразить Трофим, но я его перебил.

— Слышали меня? Пошли все вон! Или я сам вас сейчас выкину отсюда в две секунды, — я силой мысли поднял над шезлонгом одного из отдыхающих и уронил в траву рядом.

Гостей как ветром сдуло, и вскоре мы с Трофимом остались наедине. Лицо родственника принимало всё более испуганный вид по мере того, как до его затуманенного алкоголем мозга доходила суть происходящего.

Трофим оказался на посту директора завода почти так же, как и другие члены рода оказывались на своих постах. Эту должность прежде занимал его отец, который вроде как дружил с Аркадием, а потом должность «перешла по наследству». Сынку было двадцать семь или двадцать восемь, когда он сел в кресло исполнительного директора. Вот только работать он совершенно не умел и не хотел, считая это ниже своего достоинства.

С тех пор прошло уже девять лет, но ничего не изменилось.

— Да, неплохо тут у тебя, — я опять огляделся. — Наверное, недёшево обходится тебе твоя недвижимость. Неужели жалование исполнительного директора покрывает такие расходы?

— Вполне, — Трофим попытался произнести это уверенным тоном, но я чувствовал, что он растерян. — Да не такое уж и большое состояние, знаете ли. Ну всего-то квартирка от отца досталась, дом, да этот дом.

— Недавно же купил?

— Ага, где-то год назад.

— И шесть машин.

— Ну да… шесть… кажется, — пробормотал он себе под нос, словно забыв их количество.

— А где остальные деньги?

— Какие остальные деньги, Кирилл Аркадьевич?

— Как какие? Пять миллионов, которые ты укрыл.

— Погодите-ка, Кирилл Аркадьевич, какие пять миллионов? Да я в жизни…

Трофим не договорил, поскольку в следующий момент с громким всплеском рухнул в бассейн. Он пытался выбраться, но я силой мысли держал его под водой и смотрел, как родственник беспомощно барахтается у самого дна. В свои тридцать шесть лет Трофим имел всего лишь двадцать шестой уровень, и справиться со мной был не способен.

Когда я понял, что ещё чуть-чуть и парень захлебнётся, я вытащил его из воды и поднял в воздух, сжимая его горло невидимыми энергетическими волнами.

— Итак, слушай меня внимательно, — произнёс я строго. — Ты оказался настолько туп и жаден, что о твоих выходках не слышал только глухой. Я прекрасно знаю, сколько ты украл. Пока ты развлекался в купленном на ворованные деньги особняке, мои доверенные люди проводили проверку на заводе и учли каждую копейку, положенную тобой в карман. И ты крупно влип, Трофимушка.

— Кирилл Аркадьевич, простите ради всего святого! Да, есть за мной такой грешок, не буду отрицать, — бормотал толстяк. — Воровал, да, не смог удержаться. Но я верну. Всё верну! Голову даю на отсечение, верну до последней копейки!

— Вернёшь, куда же денешься? — я отпустил Трофима, и тот плюхнулся в воду.

Он кое-как выкарабкался, сел на край бассейна, отплёвываясь и потирая шею.

— Продашь оба дома, — сказал я, — продашь квартиру. Такая большая тебе не нужна. Продашь машины. Тебе и одной хватит. А чтобы остальное отработать, поедешь на север кристаллы добывать.

— Как на север, Кирилл Аркадьевич? — ошарашенно посмотрел на меня родственник.

— А вот так. Оденешься потеплее и поедешь. Чтобы понял, каково это, деньги собственным трудом зарабатывать. Надеюсь, хоть какая-то польза от тебя будет. А вот этой гадости, — я взял со стола бумажку с порошком и вытряхнул в бассейн, — чтоб я больше не видел. Понятно?

— Понятно, Кирилл Аркадьевич, понятно. Не будет больше. Мы же так… это… ничего серьёзного. Но я обещаю, больше ни-ни! Вот крест! — Трофим размашисто перекрестился.

— Хорошо. Срок тебе даю до конца месяца, чтобы вернуть основную сумму. Поторопишься — успеешь. Ну, счастливо отдохнуть.

Я развернулся и зашагал к выбитой калитке.

Вот и со вторым разобрался.

В моей компании были и другие люди, которым, как я считал, не место на руководящих постах, но устраивать репрессии против остальных членов рода я пока не собирался. Двоих припугнул, другим неповадно будет. Сразу станут осторожнее и начнут уважать нового главу. А то ишь, распоясались!

Аркадия-то все боялись, а меня, видимо, пока ни во что не ставили. Думали, слишком молод, чтобы понимать, что к чему. Но не на того нарвались. А станут возмущаться, возможно, и ещё с кем-то воспитательную беседу проведу.

* * *

Между делами мне удалось повидаться с Надей. Она жила на той же квартире, куда я перевёз их вдвоём с матерью два года назад.

В прошлом году Надя поступила на финансовый факультет. Она была рада этому и взялась за учёбу с огромным энтузиазмом. Девушка очень хотела заняться в жизни чем-нибудь более серьёзным и престижным, чем работа официанткой в трактире, и обеими руками ухватилась за представившийся ей шанс.

С Соней этим летом мы тоже успели погулять. У неё как раз был отпуск в июле, во время которого она гостила у родителей в Нижнем Новгороде, и я пригласил её к себе, в Екатеринбург. Дела на предприятиях были закончены, со всеми, с кем хотел, я повидался, и через три-четыре дня собирался возвращаться на границу, но напоследок решил уладить ещё одно дело, на этот раз личного характера.

По прибытии в Екатеринбург Соня сняла номер в гостинице. У меня она останавливаться не хотела, опасаясь слухов и сплетен. Считалось неприличным незамужней девушке проживать вместе с лицом мужского пола. Честно говоря, я не понимал, кто об этом вообще может узнать, но возражать не стал.

Мы с Соней встретились вечером в ресторане. Она была одета в тёмно-изумрудное платье с глубоким декольте, на шее поблёскивала тонкая золотая цепочка, в ушах — серьги. Свои красивые чёрные волосы Соня уложила пышной причёской.

За ужином я расспросил её про службу в «Соколе», но Соня рассказала немногое. Там было всё очень секретно, и она не могла обсуждать с посторонними лицами дела спецподразделения. Не сказала она и про место, куда её переводят. Разумеется, я всё и так прекрасно знал и лишь улыбался, слушая её.

А когда основные блюда были съедены, и официант принёс десерт, заговорил я:

— А теперь, Соня, давай я тебе кое-что расскажу. Я прекрасно знаю, куда тебя переводят. Служба контроля иномирных форм, сокращённо СКИФ, верно? Из «Сокола» многих туда направляют, а тебя уж точно должны.

Соня захлопала ресницами:

— Что-то я не понимаю… Откуда тебе это известно?

— Скажу даже больше: твою кандидатуру предложил именно я. СКИФ нужны сотрудники, и я подумал, что ты вполне подойдёшь на эту роль.

— Что? Когда? Когда ты предложил? Ты тоже там служишь? Ты не говорил об этом, — Соня была потрясена известием. Её растерянное личико выглядело сейчас таким милым и забавным.

— Естественно, не говорил. Ты сама знаешь, это — военная тайна. И поэтому я долгое время не мог рассказать тебе, чем занимаюсь.

— Так вот оно что! Ты все эти годы служил в СКИФ⁈

— Да. Можно и так сказать. У меня обнаружилась одна редкая особенность: я практически невосприимчив к поглощению иными. СКИФ ищет людей с таким навыком и отправляет их в бета-мир добывать кристаллы. Думаю, ты об этом знаешь.

— Да, я слышала, что некоторых отправляют в бета-мир… но про способность мне ничего не говорили.

— Считай, я сболтнул лишнего, поэтому ты тоже не должна никому говорить то, что сейчас услышала. Тем не менее, считаю, тебе следует знать. У меня с самого первого года учёбы в спецшколе была особая миссия. Прости, что вынужден был столько времени скрывать это. Теперь ты и сама всё прекрасно понимаешь.

— Да, понимаю, разумеется! Ты всё правильно делал, Кирилл. Это мне не стоило проявлять слишком сильное любопытство.

— Верно, ты мне тогда порядком надоедала своими расспросами, — улыбнулся я. — Но это в прошлом. Сейчас мы занимаемся одним делом. Надеюсь, ты рада?

— Я рада, что занимаюсь таким важным делом, — серьёзно проговорила Соня. — Ещё больше была бы рада, если бы мы служили вместе. Но вряд ли это осуществиться. Ты — на границе, а меня отправляюсь сюда в какой-то исследовательский центр. Поэтому нам и дальше придётся переписываться или… — она погрустнела и опустила взгляд.

— Что «или»?

— Прости, Кирилл, я не знаю, как сложатся наши отношения. Я бы очень хотела встречаться и дальше, иногда я ужасно скучаю. Но мы слишком редко видимся. Мы полгода были в разлуке, а теперь расстанемся ещё на полгода. Сколько так будет продолжаться?

— Тогда давай видеться чаще.

— Думаешь, у нас будет такая возможность?

— Да. Если мы поженимся и попросим руководство отправить нас служить в одно и то же место.

— Что? Поженимся? — Соня вытаращилась. — Ты сейчас серьёзно?

— Абсолютно серьёзно. Конечно, если ты согласна. А если нет…

— Разумеется, я согласна! Спрашиваешь тоже… Вот только одного моего согласия мало. Ты же знаешь, как решаются такие дела. Мой отец… он договорился с князьями Засекиными о помолвке, и я не знаю, как нам теперь быть.

— То есть, ты уже помолвлена?

— Нет-нет, я ещё не помолвлена. Я уехала учиться в спецшколу, потом в «Сокол»… в общем, помолвка отложилась, но отец не захочет нарушить договор, потому что Засекины — наши друзья.

— Договоры — обычное дело, все их то заключают, то расторгают. Сама-то ты что хочешь? Выйти замуж за Засекина или за меня?

— Конечно, за тебя!

— Вот и всё. Значит, я полечу в Нижний Новгород и пообщаюсь с твоим отцом. Думаю, мы сможем договориться. В крайнем случае поженимся тайно. В конце концов, ты больше не принадлежишь семье. У тебя своя собственная жизнь, своя работа, и ты вольна поступать так, как пожелаешь.

— Да, я знаю это. И всё же… — Соня задумчиво скривила рот.

— Ты не можешь пойти против семьи, — догадался я.

— Ну почему же? Могу. Не то, чтобы мне было плевать на моих родителей… но ты прав, это моя жизнь, и я поступлю так, как считаю нужным. Но придётся поискать того, кто решится обвенчать нас без родительского благословения.

Мне нравился настрой Сони. Она всегда отличалась независимым характером, не изменила она себе и сейчас.

— Думаю, можно найти, — сказал я. — Деньги решают многие проблемы. Но вначале я хочу попробовать сделать всё официально, поэтому поеду и поговорю с твоим отцом.

Соня улыбнулась:

— Как же я тебя обожаю.

— Я тебя — тоже. А теперь поехали уже ко мне. Ты же не собираешься возвращаться сегодня в свой отель?

— В отель? Ну уж нет.

Вот и с Соней вопрос решился. Мой начальник, 1010-й, тоже не имел ничего против того, чтобы я заключил брак с одной из сотрудниц (с ним я тоже общался на данную тему) и даже сказал, что такой вариант выглядит наиболее предпочтительным. По сути, Сониных родителей можно было бы и не спрашивать. Их согласие большого значения не имело, но я всё равно хотел добиться официальной помолвки, чтобы ни у кого не возникло претензий и не разгорелся очередной никому ненужный конфликт.

На следующий день мой секретарь отправил Алексею Николаевичу Куракину, отцу Сони, письмо, в котором я просил о личной встрече и прямо говорил, что речь пойдёт о его дочери. Очень скоро я получил приглашение на ужин, и мы с Соней полетели в Нижний Новгород.

Семейство Куракиных приняло меня со всей учтивостью в своём небольшом городском особнячке. За столом присутствовали отец и мать Сони, сама Соня и её младший брат. Алексей Николаевич был человеком высокого роста, темноволосый. Видимо, дочь пошла в него. Мать же, наоборот, оказалась коренастой и светленькой.

За ужином мы не касались дел, а вели лёгкую светскую беседу, как и полагается в таких случаях.

Речь зашла о нашем роде деятельности. Родители Сони знали, что их дочь служит в неком секретном подразделении. Я сказал, что служу там же и что занимаемся мы исследованием пустошей и энергетических объектов. Куракины подивились тому, что я, будучи владельцем нескольких крупных предприятий, посвятил жизнь работе.

— Иные — страшная угроза для всего человечества, — объяснил я. — Раз уж мне дана сила, считаю своим долгом употребить её для борьбы с нашими главными врагами.

— Это благородно с вашей стороны, — одобрительно кивнул Алексей Николаевич. — Кстати, мы наслышаны о вашей силе. Слухи расходятся очень быстро. Позвольте поинтересоваться, Кирилл Аркадьевич, неужели молва правду говорит? Какой у вас уровень?

— Сорок пятый, — ответил я.

Мне приходилось приуменьшать свою силу, чтобы не шокировать собеседников, ведь не было ни одного случая (если, конечно, не считать положительных гибридов), когда молодой человек к двадцати двум годам достиг бы пятидесятого уровня.

— О! Да у вас воистину феноменальные способности, Кирилл Аркадьевич, — восхитилась Елизавета Андревна, мать Сони.

— Да, полностью согласен, — добавил князь Куракин. — Феноменальные способности! Слухи не врут. Ну что ж, давайте уже перейдём к делу. Софья, Сергей можете идти в свои комнаты, — велел он детям, и когда те покинули столовую, обратился ко мне. — Итак, Кирилл Аркадьевич, в письме вы упомянули, что речь пойдёт о нашей младшей дочери. Я догадываюсь, какое у вас ко мне дело, но всё равно порошу изложить прямо цель вашего визита.

— Мы с Софьей общаемся уже четыре года, и я бы хотел на ней жениться, — прямо объявил я. — Полагаю, вы знаете, кем я являюсь. Это брак будет выгоден обоим сторонам.

— Разумеется, мне известно, что вы возглавляете компанию вашего рода. Для меня честь принимать вас в моём доме, и без сомнения, в других обстоятельствах данная партия действительно была бы весьма желательной. Однако должен поставить вас в известность, что этот вопрос касается не только вас с Софьей и даже не только нашего семейства. Между мной и достопочтенным князем Засекиным много лет назад заключён договор, по которому мы обязались обвенчать наших детей. Князь Засекин — мой друг и деловой партнёр. Сами понимаете, нарушенный договор обойдётся мне недёшево.

Князь Куракин ответил так, как я и ожидал. Но судя по тому, какие фразы прозвучали, мне показалось, что он открыт к дальнейшему диалогу. Он прямо не отказал и даже вроде как намекнул на некую цену согласия. Видимо, поторговаться желает. Что ж, это всегда можно.

Глава 19

— Софья не помолвлена официально, более того, она достигла двадцати одного года, а значит, имеет полное право обвенчаться без чьего-либо согласия, — я начал напирать, прежде всего, на очевидные факты. — Понимаю, что в данном случае, речь идёт о традиции, но традиция юридической силы не имеет.

— Верно вы говорите. Абсолютно верно, — совершенно спокойно произнёс Алексей Николаевич. — Но много ли кто захочет венчать княжеских отпрысков без согласия их родителей? Традиция не имеет юридической силы, но в головах людей она порой выше любых законов.

— Это всего лишь вопрос цены. Какой-нибудь провинциальный попик легко сделает всё, что требуется, за небольшую плату. А заявление в центр регистрации подать нам не помешает никто. Но видите ли, в чём дело. Я не хочу ссориться лишний раз с кем бы то ни было без веской причины, особенно со своим будущим тестем. А вы, насколько я понимаю, не хотите ссориться с князем Засекиным. Ну и с моим родом у вас тоже вряд ли есть интерес враждовать.

— Вражды не хочет никто — вы снова говорите абсолютно верно, Кирилл Аркадьевич. Но если думаете, что я испугаюсь угроз…

— Ни в коем случае. Ни о каких угрозах речи не идёт, — успокоил я князя Куракина. — Наоборот, я желаю договориться на взаимовыгодных условиях.

— Как видите, я открыт к диалогу.

— И это радует. А предложение у меня вот какое. Во-первых, мы с Софьей можем обвенчаться тайно, но с вашего согласия. Ваш друг, князь Засекин не узнает о том, что вы дали добро, и вы избежите ссоры с ним. Он же должен понимать, что Софья долгое время находилась вдали от дома, у неё могли возникнуть обстоятельства личного характера.

— Поэтому-то мы и не торопились с помолвкой, — вставила Елизавета Андреевна. — Это ж какой позор был бы, если б всплыло что-то подобное!

— Да-да, — согласился Алексей Николаевич. — Только не надо считать Засекиных глупцами. Они всё прекрасно поймут.

— Скажите, Кирилл, только честно, — Елизавета Андреевна пристально посмотрела на меня, — вы с Соней действительно любите друг друга? Ваши чувства искренни?

— Елизавета Андреевна, — проговорил я. — Мы с вашей дочерью встречаемся уже четыре года. У меня пока ни с кем помолвки нет, хотя главы нескольких крупных столичных родов второй год засыпают меня предложениями. Если не это, то что ещё вас убедит в искренни моих чувства?

— Да, это всё, конечно, хорошо, — вернул себе инициативу Алексей Николаевич, — но мы здесь собрались, как деловые люди. И нам нужно придти к решению. Вы, Кирилл Аркадьевич, просите пойти меня на определённые репутационные риски…

— И вы хотите получить за это компенсацию, — закончил я.

— Да, хотелось бы.

— Хорошо. Назовите свои условия. Я обдумаю их.

Князь Куракин оказался человеком хитрым. Он не желал упускать свою выгоду. Но и я не собирался отдавать ему слишком много. В конце концов, если б мы с Соней захотели, то без проблем обошли бы все родительские запреты. И я сомневался, что род Куракиных решится на открытую конфронтацию со мной. Да и вообще, это Алексей Николаевич должен был добиваться моего расположения, а не я — его. Пусть мы оба — князья, но статус у нас разный.

Торги шли недолго. По итогу Куракин получил два процента акций моего машиностроительного завода, и мы договорились, что в качестве приданого Софье достанется пять процентов акций завода железо-бетонных изделий, коим владел Алексей Николаевич.

В соответствии с нашим планом, мы с Соней должны были поехать в Москву (или Калугу — неважно) и обвенчаться с тайного согласия Алексея Николаевича, а официально сыграть свадьбу — уже следующим летом. Князь Куракин полагал, что сможет уладить вероятные проблемы с Засекиными.

Меня подобный план вполне устраивал. По большому счёту, мне было всё равно, где и как венчаться и играть свадьбу. В жизни имелись вещи и поважнее.

Утром мы с Соней полетели в Москву, там нашли какую-то церквушку и совершили ритуал с помощью местного священнослужителя, которому князь Куракин позвонил заранее и объяснил ситуацию. Священник получил вознаграждение, а мы — помолвку. Ночь эту мы с Соней провели вместе на съёмной квартире в центре города, два дня отдыхали в обществе друг друга, а потом разъехались каждый на своё задание.

Соню направили служить в отдел исследований в Екатеринбург, а я вернулся в Юхнов продолжать наблюдение за «зоной 22», но прежде опять заехал к Марине, чтобы узнать, как обстоят дела в Можайском округе.

За последний месяц здесь не произошло ничего особенного. Выбросов рядом с границей было чуть больше обычного, но в пределах нормы, иные планово уничтожались защитниками и агентами. К западу от Новоегорьевского леса опять штормило, но к моему приезду ненастье прекратилось. Шторм оказался несильным, тем не менее, существ там появилось много, и в ближайшие дни мне предстояло почистить территорию, а это значит, придётся опять днями напролёт бродить по пустоши и отстреливать мелких синих ублюдков.

Марина за этот месяц ликвидировала трёх сильных существ и уничтожила улей в диких землях недалеко от границы Можайского округа. Но ничего необычного в этом тоже не было. Мы уже привыкли к тому, что они там постоянно вырастают.

А вот со стабилизаторами возникли проблемы. Точнее сказать, проблемы с ними возникли давно, ещё около года назад, когда стало ясно, что данное изобретение не слишком-то эффективно: выбросы в стабилизированных областях всё равно случались, несмотря ни на постоянную корректировку волн. А теперь эксперимент окончательно сворачивался. Тратить на него время и деньги руководство СКИФ смысла не видело.

— Значит, всё, сворачиваем производство? — спросил я.

— Да. В этом нет никакого смыла, — Марина вздохнула, и мне показалось, что она сильно расстроена. — Исследования продолжатся, но нынешняя модель стабилизаторов оказалась бесполезна. Эффект с самого начала был сомнительный.

— Надеюсь, скоро придумают что-нибудь получше.

— Как знать. Наука на месте не стоит. Поживём увидим.

— Ты расстроилась из-за этого, да?

— Не скажу, что сильно огорчена, просто были некоторые надежды. Согласись, хочется знать, что ты не напрасно сто лет таскаешься по пустыне. Впрочем, надежда — одна из самых глупых вещей в этом мире. Зачем на что-то надеяться? Надо действовать — вот и всё. Работали и будем работать.

Пока я не задумывался о том, ради чего шатаюсь по пустыне днями напролёт и лезу в червоточины, но Марина была права: хотелось знать, что ты трудишься не напрасно. Вот только знать мы этого не могли. Всё что мы могли — продолжать работать дальше.

Ну мы и продолжили каждый в на своей территории.

Вернувшись в Юхнов, я принял отчёт от своего временного заместителя, а на следующий день отправился на запад «зоны 22», где после шторма появилось множество иных. Ездил туда три раза, каждый раз торчал там по два дня, уничтожил более трёхсот иных различного уровня от первого до восьмого и увеличил собственный баланс на одиннадцать тысяч двести единиц. Не сказать, что много, но обычно даже в диких землях не получалось набрать столько энергии в такие короткий срок.

С тех пор, как я занялся наблюдением за красной зоной, возможностей прокачиваться стало значительно меньше, ведь большую часть времени приходилось сидеть за компьютером, изучать карты, заполнять таблицы, строчить отчёты. Вот поэтому-то агенты так рвались в бета-мир. Да и меня снова тянуло туда, порой так сильно, что это начинало напоминать ломку. Иной в голове хотел вернуться домой.

Впрочем, случалось поработать и «в поле», пусть не так часто, как хотелось бы. Да и к местам силы агенты ходили регулярно. За следующие полгода дважды удалось поучаствовать в экспедициях к синим столбам, и каждый раз я получал по четыре-шесть тысяч единиц энергии.

К ноябрю, когда открылась червоточина в Семипалатинском особом округе, мой баланс перевалил за четыреста шестьдесят тысяч единиц, а уровень поднялся до пятьдесят четвёртого.

Ну я и думаю, схожу в червоточину, постреляю сильных тварей, возьму пятьдесят пятый уровень. Для него требовалось пятьсот одиннадцать тысяч единиц, то есть оставалось поглотить пятьдесят тысяч. С моей работой можно и за полгода их не собрать, а в бета-мире сделать это было не так уж и сложно.

Я сдал все отчёты и передал дела Марине, которой на этот раз руководство приказало остаться здесь. На следующее утро надо было выдвигаться на базу, но вечером внезапно звонит Агент 1010 и говорит, что идти мне нельзя. Дескать червоточина ведёт в какое-то опасное место, где полно очень сильных тварей, и потому руководство решило, что в этот раз в бета-мир отправятся только агенты не ниже семидесятого уровня.

В итоге получилось всё наоборот: Марина пошла в червоточину, а я остался следить за Можайским округом. Я расстроился. Неизвестно, когда откроется следующая брешь — могла через полгода, могла и через год, а в ближайшем будущем никакая прокачка мне не светила.

Пришлось продолжать работу в Можайском округе. Я не мог делать всё, что мне заблагорассудится, да и прав был Агент 1010: если червоточина действительно ведёт в столь опасное место, где даже с пятидесятым уровнем не выжить, то какой мне смысл напрасно рисковать собственной шкурой? Сдохнуть на пятьдесят четвёртом уровне в мои планы не входило.

Как-то вечером я сидел на своей базе за компьютером, изучал энергетические карты, отмечая перемещения скоплений иных и попивая кофе, как вдруг позвонил сотрудник с энергоразведывательной станции, снабжавший меня информацией.

— Кирилл, у нас проблемы, — сказал он. — В секторе 81 появились несколько сильных иных, которые движутся к границе жилой зоны. Предположительно девятый-десятый уровни. Я, как узнал, сразу тебе позвонил. Посмотришь новый снимок?

— Ага, отправляй. Сейчас разберёмся, кто к нам опять припёрся.

Вскоре у меня оказались свежие снимки радаров со станции. Действительно, в западной части «зоны 22» появились несколько сильных иных: пять существ девятого-десятого уровней, одно — одиннадцатого. Они вышли из диких земель и двигались к жёлтой зоне — двигались разрозненно, на большом удалении друг от друга, но все в одном направлении.

Это было необычно. Я никогда ещё не видел, чтобы в красную зону прибегало так много сильных существ. Но причины их появления сейчас меня заботили мало. Вначале их следовало уничтожить, чтобы они до людей не добрались, а затем задаваться вопросом, кто они и откуда.

Защита людей от сильных тварей являлась одной из моих обязанностей. Агентам приходилось заниматься этим, поскольку некоторым существам из диких земель пограничные войска не могли противопоставить ровным счётом ничего.

К примеру, иной девятого уровня по силе был равен светоносному 28–30 уровней, иной десятого — 31–34, одиннадцатого — 35–38. Много ли таких было на Юхновской базе?

Полковник Неклюдов имел тридцать пятый уровень. Гипотетически он мог бы сразиться с существом одиннадцатого уровня, но без гарантированной победы. Обычные светоносные обладали низким сопротивлением к поглощению, что делало их слишком уязвимыми. Да, мог защитить силовой костюм, но серьёзного преимущества он не давал, как и маломощное модуляционное оружие, годящееся лишь для отстрела «светлячков».

Всего три офицера на базе имели уровни выше тридцатого, семь человек — 25–30. С таким воинством много не навоюешь. Несколько сильных тварей или пара сотен «светлячков» легко смели бы целую роту защитников. Вот и получалось, что без смотрящего агента — никуда. Если бы не наше присутствие на границе, военные несли бы куда большие потери, а существа регулярно прорывались бы к населённым пунктам.

Вот и сейчас я должен был идти в пустыню и уничтожать сильных существ, пока те не дорвались до границы.

Я открыл на компьютере изображения с камер нескольких дронов. Их в моём распоряжении было немного, всего двадцать шесть штук, но этого для работы вполне хватало. «Зона 22» имела не такую уж огромную площадь. Один из дронов я направил к месту обнаружения иных. Мне быстро удалось засечь сине-фиолетовую каракатицу, которая бегала по пустоши и поглощала пасущуюся вокруг мелочь. Ещё одно похожее существо резвилось пятью километрами севернее.

Я открыл карту с точкам перемещения. Одна из них находилась как раз недалеко от крупного существа. Быстро переоделся в доспехи, нацепил на запястье телепортатор, зарядил МР-С и переместился.

Ветер гулял по просторам, заставляя дрожать хилую растительность. Солнце уже давно спряталось за горизонт, но темнота мне не мешала. Вдали мерцало фиолетовое пятнышко, к нему я и направился.

Иной почувствовал моё приближение, но не напал, а наоборот попытался удрать. Тогда я включил маскировку, подошёл поближе и всадил в существо два мощных импульса, которые порвали на куски энергетическую тушу.

Один готов. Но этот был не очень сильный, девятого уровня. Теперь надо за другими идти. Я переместился на базу и стал ждать, когда какое-нибудь из остальных пяти существ приблизится к одной из точек. Случилось это спустя минут сорок.

Иной одиннадцатого уровня, который ближе всех подобрался к жёлтой зоне, вышел на дорогу. На перекрёстке, что находился на его пути как раз была отмечена точка телепортации. Я переместился туда.

Существо меня не испугалось. Бросилось в атаку, хотя смысла в этом для него не было.

Крупная четвероногая каракатица с изогнутым туловищем нависла надо мной и попыталась схватить, но его лапы ловили лишь воздух. Увернувшись пару раз, я принялся работать кулаками и сразу же свалил существо. Оно хотело встать, я не позволял ему сделать это и колошматил до тех пор, пока энергетическая структура монстра не оказалась разрушена, после чего поглотил его.

Уничтожив противника, я двумя пространственными прыжками переместился на базу. Самый сильный иной был ликвидирован, осталось четыре: два — девятого и два — десятого уровней.

Ещё одно существо приближалось к руинам давно заброшенной деревеньки, коих тут было полно. Там тоже находилась точка телепортации, туда я и отправился, чтобы перехватить противника. Когда оказался рядом с гниющими остовами бревенчатых построек, сразу же включил маскировку и стал ждать. Скоро в темноте замелькала синяя точка, которая очень быстро приближалась ко мне.

Этот иной своим внешним видом отдалённо напоминал человека: у него были две ноги, пять рук и что-то похожее на голову, растущую из плеча. Он заметил мою физическую оболочку (энергию чувствовать не мог) и, не зная, какой у меня уровень, напал, в результате чего оказался избит и поглощён.

На базу на этот раз я возвращаться не стал. У меня был при себе планшет для управления дронами. Через него я так же мог посмотреть карту с точками телепортации. Выследив с воздуха следующего иного, я переместился поближе к нему и двинулся наперерез.

Вдали показалась фиолетовая светящаяся точка, и мне опять пришлось включить маскировку, чтобы не гоняться за добычей часами по всей пустыне. Иной не заметил меня, и я спокойно расстрелял его мощными импульсами. Он даже не понял, откуда прилетает. После третьего попадания существо потеряло способность передвигаться, и тогда я подошёл к нему и вытянул всю энергию.

Последнего иного удалось поймать лишь под утро. Этот идиот забрёл в лес, и мне пришлось долго бродить среди сосен, прежде чем я наткнулся на очередную сине-фиолетовую каракатицу. Та разделила участь других своих сородичей, посмевших нарушить границы человеческих владений.

Когда я вернулся на базу, мой баланс увеличился на тринадцать тысяч восемьсот единиц энергии. И это за одну ночь! Вроде бы и немного, а всё равно приятно, что хотя бы такой результат есть. Однако о том, чтобы прокачать пятьдесят пятый уровень, пока не шло и речи, если только из диких земель не прибежит ещё десятка два таких же иных.

Теперь надо было определить, откуда они сюда пришли. Иные девятого-одиннадцатого уровней да ещё в таком количестве не могли появиться здесь из ниоткуда. Значит, где-то в диких землях недалеко от границы вырос очередной улей. Я собирался найти его и уничтожить. После бессонной ночи у меня слипались глаза, но сейчас было не до этого.

Я сидел за компьютером, управляя одним из дронов, летевшим в сторону диких земель, когда раздался звонок.

— Кирилл, доброе утро, — прозвучал обеспокоенный голос сотрудника, работавшего на станции. — У нас опять проблема. Только что радар засёк существо в секторе 81. Это очень сильная тварь. Очень сильная! Предварительно семнадцатый уровень. Высылаю тебе данные.

— Понял, высылай. Займусь.

Сонливость как рукой сняло. На подконтрольной мне территории появился иной семнадцатого, мать его, уровня! И эта тварь, скорее всего, тоже двигалась к нам.

С иным семнадцатого уровня я вряд ли мог бы справиться. Семнадцатый уровень энергетического объекта соответствовал 58–62 уровням светоносных, а у меня — всего лишь пятьдесят четвёртый. Но оставить его бродить по красной зоне я тоже не имел права. Если эта тварь доберётся до людей, это повлечёт за собой огромное количество жертв, поскольку справиться с ней не сможет никто. Иной будет уничтожать всех на своём пути, и защитники с ближайшей базы его не остановят. Требовалось срочно что-то предпринять.

Одним из вариантов был связаться с Агентом 2503, который присматривал за Рославльским округом. Этот парень имел уровень повыше, чем у меня, и мог воевать с иным семнадцатого уровня на равных. Вдвоём мы и подавно справились бы.

Но была проблема. Если пойду на охоту вместе с другим агентом, то и энергию от убитого существа придётся делить на двоих, причём мне, скорее всего, достанется меньше, если вообще достанется. А то скажет, чтобы я сидел на базе, и пойдёт один. Зачем ему делиться?

Вот я и подумал, а почему бы на попытаться справиться самому? Силовой костюм «Панцирь-17» обладал невидимостью и маскировкой, которые с моим количеством энергии получится удерживать включёнными минимум часа два почти без ущерба для моей боеспособности.

Возможно ли, пользуясь всеми этими функциями, победить существо, которое сильнее тебя? Сложно сказать. Агенты редко шли на такие риски, к тому же маскировка появилась относительно недавно, и скорее всего, её ещё до конца не опробовали в боевых условиях. Вот я и решил проверить. А если ситуация выйдет из-под контроля, всегда можно переместиться. Это не бета-мир, здесь телепортаторы не сбоят.

Первым делом я уведомил полковника Неклюдова о том, что в пустыне появилось существо семнадцатого уровня. Полковник привёл подразделение в боевую готовность, хотя я и не планировал пользоваться помощью защитников. Они в данном случае были беспомощны.

Взяв запасные батарейки для телепортатора и, перезарядив ружьё, я принялся наблюдать за пустошью через камеру одного из дронов. И вскоре увидел его.

Крупный иной с массивным жирным туловищем, обросшим руками и щупальцами, имел фиолетовый окрас с сиреневым отливом. Сразу понятно, что уровень у него высокий. Монстр передвигался быстро, и расстояние в шестьдесят-семьдесят километров мог преодолеть часов за пять, тем более, что на «светлячков» он внимания не обращал никакого и уверенно пёр в сторону границы.

Иной приближался к заброшенной деревне, рядом с которой ночью я уже уничтожил одно существо. Теперь предстояло и этого прикончить.

Я вызвал меню на обратной стороне маски силового костюма и выбрал точку перемещения. В следующий миг оказался рядом с грудами гнилых брёвен. Теперь предстояло дождаться противника.

Глава 20

Огромная тёмно-фиолетовая с малиновыми отливами туша высотой с трёхэтажный дом, напоминающая гигантского паука, шла или, точнее сказать, ползла по пустоши, передвигая шестью толстыми конечностями. Помимо них во все стороны торчало множество отростков, одни похожи на руки, другие — на щупальца, а голова и вовсе отсутствовала. С этой-то громадой мне и предстояло сразиться.

Я засел среди кустиков, мелко подрагивающих на ветру. Противник не видел меня, поскольку в моём силовом костюме были включены функция маскировки и невидимости. Они тратили много внутренней энергии, но часа два могли проработать без какого-либо для меня ущерба.

В руках я держал ружьё МР-С 2000. Мощность импульсов была настроена на максимум. Два импульса не убьют иного семнадцатого уровня, и даже десять, возможно, не убьют, но после десяти попаданий существо ослабеет, после следующих десяти ослабеет ещё больше, а после тридцати-сорока у него не останется шансов. Однако точное количество попаданий, которое потребуется, чтобы свалить гигантского ублюдка, я не знал. Придётся установить это опытным путём.

Иной внутри меня дрожал как осиновый лист. Он боялся и хотел удрать, и это мне мешало. Я пытался сосредоточиться, но тревога отвлекала, а руки порой начинали тряслись. Трусость этого паразита меня бесила, но я ничего не мог с ним поделать, кроме как приглушать чужие эмоции силой воли. Когда-то Марина обучала меня техникам самоконтроля специально для таких случаев, и вот пришло время их применить, ведь когда начнётся бой, руки мои должны быть крепки.

Существо оказывается метрах в двухстах от меня. Целюсь, задерживаю дыхание и жму два раза подряд на спуск. Импульсы попадают в монстра, выбивая брызги фиолетово-малиновой энергии. Я же срываюсь с места и бегу по кустам на другую позицию.

Если остаться на месте, иной быстро обнаружит меня. Полной невидимости всё равно нет: моё тело в силовом костюме становится прозрачным, как и оружие (всё снаряжение имеет специальное покрытие), и вблизи, если постараться, его можно разглядеть. А существа эти «глазастые», хотя глаз у них и нет. Их тела обладают так называемой «зрительной областью», с помощью которой видят даже лучше, чем мы.

Иной повертелся на месте и двинулся туда, откуда, как он думал, по нему стреляли. Я же забегаю за земляной выступ, заряжаю батарею винтовки и прицеливаюсь. Ещё два импульса попадают в здоровенную тушу, немного повреждая её. Замираю, прижавшись к земле.

Иной опять не понимает откуда по нему стреляют. Останавливается, оглядывается по сторонам. Даже столь развитое существо не обладает достаточной остротой зрения, чтобы разглядеть с расстояния две сотни метров прижавшуюся к земле почти невидимую человеческую фигурку. К тому же выстрелы из модуляционного ружья не сопровождаются дульными вспышками, и это ещё сильнее затрудняет моё обнаружение.

По звуку иной всё же определяет примерное направление, и скорректировав свой маршрут, продолжает движение в мою сторону. Его тяжёлые шаги опять разносятся над пустошью глухими ударами.

Я второй раз меняю позицию. Бегу, пригнувшись к земле, и всё равно понимаю, что спрятаться здесь будет очень трудно. Противник меня пока не видит, но расстояние между нами сокращается, хоть я и пытаюсь разорвать дистанцию, убегая перпендикулярно траектории его движения.

Наконец, останавливаюсь и, вскинув винтовку, направляю в неё энергию. Прицеливаюсь, жму на спуск два раза, всаживая мощнейшие импульсы в тело монстра.

Тот останавливается, оборачивает, да как припустит в мою сторону. Кажется удивительным, что эта неповоротливая с виду туша способна развивать такую скорость, но я готов ко всему. Отбегаю левее и опять посылаю внутреннюю энергию в цевьё своего модуляционного ружья. Когда между мной и иным остаются метров пятьдесят, выпускаю в него ещё два импульса. На дальней дистанции они теряли часть мощности, а сейчас бьют гораздо сильнее, и в энергетической оболочке монстра появляются трещины.

И тут он замечает меня и стремительно сокращает расстояние. Я понимаю, что уже не убегу. Если существо осознало (а иные столь высокого уровня имели довольно продвинутый интеллект), что прозрачный силуэт недалеко от него — как раз и есть тот, кто причиняет ему вред, мне — конец.

И я телепортируюсь. Успеваю как раз за миг до того, как существо взмахнуло своими корявыми фиолетовыми лапищами.

Оказываюсь на своей первоначальной позиции. До иного — метров триста, но гипотетически попасть в него можно. Существо вертится, не понимая, куда делся человек, который только что стоял перед самым его носом. А я напитываю энергией батареи МР-С 2000, чтобы продолжить атаки. Я твёрдо намерен задолбить своего могучего противника до такой степени, что он просто не сможет сопротивляться.

Пока всё шло, как и было запланировано, и даже чуть лучше. Иной внутри меня всё ещё боялся, да меня и самого охватывало волнение, однако азарт был сильнее. На кону стояли славная победа и огромное количество энергии, и ради этого стоило потрудиться.

Никого не найдя, иной разворачивается и идёт в неопределённом направлении. Я же, зарядив батареи, скидываю винтовку, хорошо целюсь… Первый импульс попадает прямо в противника, второй проходит по касательной.

Существо вновь оборачивается, бежит куда-то примерно в мою сторону, останавливается, крутит своей тушей. Я же замираю и опять напитываю винтовку энергией.

Следующие два импульса бьют точно в цель. Существо опять мчится в мою сторону, но не добегает и останавливается в растерянности. Пока иной озирается, заряжаю винтовку и выпускаю ещё два импульса максимальной мощности. Расстояние уже значительно меньше, чем раньше, и ущерб оказывается куда серьёзнее: от тела монстра откалываются два небольших куска энергии.

Монстр стремительно несётся прямо на меня. Стою на месте, напитывая энергией батареи ружья. Я должен успеть выстрелить до того, как иной сможет ударить. Риск, да, но риск контролируемый. В случае чего, я готов переместиться.

Иной пробегает буквально метрах в двадцати от меня и останавливается, не понимая, куда идти дальше. Значит, меня он пока не обнаружил. И я вбиваю ему в спину очередные два импульса и почти одновременно выбираю в меню телепортатора перед глазами новую точку для перемещения.

Оказываюсь далеко от существа, рядом с заброшенной деревней, куда телепортировался изначально. Отключаю маскировку и невидимость и иду туда, где остался мой противник.

На этот раз существо само меня замечает, а точнее, чувствует и бежит навстречу. Снова включаю маскировку, а потом и невидимость. Сокращаю дистанцию метров до трёхсот и продолжаю расстреливать иного. Тот подбегает ближе, я стреляю и перемещаюсь в сторону, к зарослям низкорослых пустынных осинок.

Продолжаю обстреливать иного, оставаясь под маскировкой. Импульсы постепенно ослабляют его, но слабею и я. Маскировка и невидимость вытягивают из меня силу. Беготня продолжается уже минут пятьдесят. Ещё час точно продержусь, а потом начнутся проблемы. Прежде чем это случится, надо предпринять решительные шаги.

Противник злится. Он кидает энергетическими сгустками, но все они летят мимо и только разрывают землю вокруг, образуя воронки. Я же действую по старой схеме: бью двумя импульсами, меняю позицию, опять бью, перебегу на новое место, а когда монстр оказывается слишком близко, телепортируюсь в одну из двух исходных точек, и существо мгновенно теряет меня из виду, после чего снова начинаю сокращать дистанцию.

Так проходит ещё час. Иной уже весь изранен. Его туша покрыта выбоинами и трещинами. Он даже бегает не так резво, как вначале, но ещё держится, хотя я думал, ляжет быстрее.

А он всё не ложится и не ложится. И тогда я решаюсь на рукопашную схватку. Монстр сильно ослаб, а мне этого делать нельзя, значит, желательно прикончить его побыстрее, ну или хотя бы попытаться.

Заняв позицию в кустах, стреляю по иному. Тот бежит в мою сторону. Пока ищет меня, успеваю перезарядить винтовку и выпустить ещё два импульса. Один из них откалывает от израненной тушу крупный кусок, однако монстр не сдаётся. Швыряет в меня два энергетических сгустка (и разумеется, промахивается) и бежит ко мне.

Кладу на землю винтовку, достаю из-за спины копьё с длинным широким наконечником. Маскировку снимаю, включаю дополнительную защиту. Иной бросает в меня третий энергетический сгусток и бежит в атаку.

Останавливаю его телекинетическим ударом. Взлетаю над существом и падаю, вонзая копьё в его тушу. Иной валится на землю, я — рядом с ним. Вскакиваю и опять втыкаю копьё. Иной бьёт в ответ. От одной его лапы уворачиваюсь, удар второй парирую копьём, третья попадет по мне, однако силы в ней уже недостаточно, чтобы сбить меня с ног.

Иной окончательно слабеет и еле-еле шевелит конечностями, пытаясь сопротивляться, но у меня уходит ещё минут десять, чтобы затыкать его копьём насмерть. И лишь когда существо перестаёт трепыхаться, начинаю впитывать энергию.

Поглотить удаётся лишь пятьдесят шесть тысяч единиц. Затем мне становится так хреново, что я прекращаю это делать. В теле поверженного монстра остаётся ещё двадцать-тридцать тысяч единиц — их отправляю в колбы поглотителя, который я предусмотрительно взял с собой, понимая, что примерно так и случится.

Тем не менее, пятьдесят пятый уровень я получил. Вместе с ним до 19,9 увеличилась регенерация.

Это была самая сильная тварь из всех, которых мне доводилось убивать. Более того, если прежде я охотился на слабых иных и лишь иногда сражался с равными мне по силе существами, то сегодня дрался с противником, который превосходил меня на четыре-пять уровней. Да, пришлось повозиться, но победа осталась за мной, и пусть в этот раз я не пошёл в червоточину, энергии получил не намного меньше, чем заработал бы там.

Не знаю, использовали такую тактику агенты или нет, вряд ли я первым придумал уничтожать иных, находясь под маскировкой, но лично для меня это было в новинку. И пусть расстреливать могучих монстров выше семнадцатого уровня было долго и муторно, а иных двадцатого уровня вообще не факт, что получится убить из модуляционного оружия, даже столь мощного, как МР-С 2000, тем не менее, совсем беззащитным чувствовать себя уже не придётся.

Когда я вернулся на базу, первым делом позвонил полковнику Неклюдову, сообщил ему, что сильное существо уничтожено, а затем с помощью дронов стал осматривать территорию на стыке «зоны 22» и диких земель.

Вопрос, откуда тут взялись столь сильные иные, оставался открытым. Улей появился? Вряд ли дело было в этом. Прежде я не видел ни одного улья, из которой пёрло бы столько существ. И хоть усталость после бессонной ночи была жуткая, я не мог лечь спокойно спать, не поняв причину происходящего.

Один из дронов я загнал поглубже в дикие земли, где он благополучно отключился, но прежде камера засекла кое-что интересное — брешь, вокруг которой паслись десятки сильных тварей. Червоточину я меньше всего ожидал тут увидеть. Ни разу не слышал, чтобы они появлялись одновременно в нескольких местах, хотя ничего принципиально невозможного в этом не было.

В любом случае, ситуация оказалась внештатной, и я сразу же связался с Агентом 1010.

— Две бреши в одно и то же время, — проговорил 1010-й, когда я закончил доклад. — Да, такое случается. Мы должны немедленно снарядить ещё одну экспедицию. Но это уже моя забота.

— Я снова останусь здесь? — я надеялся, что меня отправят в червоточину, но судя по тону 1010-го, это не входило в его планы.

— Да, вы, Кирилл, останетесь здесь. Надо же кому-то прикрывать границы. Я позже сообщу детали. А сейчас скажите мне вот что. Вы утверждаете, что уничтожили объект семнадцатого уровня.

— Да, так и было.

— Расскажите подробнее, как вам это удалось.

Я рассказал, как бегал под маскировкой от иного и расстреливал его исподтишка.

— Интересный способ, — согласился Агент 1010. — Вы поступили очень отважно и в то же время, опрометчиво. Почему вы не обратились за помощью к Агенту 2503?

— Потому что посчитал это излишним. Здесь моя зона ответственности.

— Вы не должны впредь так рисковать. В подобных случаях необходимо действовать совместно с другими агентами. Надеюсь, это ясно? — тоном, не терпящим возражений, проговорил 1010-й.

— Ясно, — согласился я, чтобы разводить споры.

— Хорошо. А теперь вы должны отправиться на базу в Калуге. Туда прибудут Агент 2503 и… я подумаю, сколько человек привлечь к данной операции. Вам придётся зачистить территорию вокруг новой бреши и держать оборону, пока туда не отправится группа.

— Я понял. Сделаю.

После поглощения огромного количества энергии самочувствие моё оставляло желать лучшего, но я не хотел торчать на базе, пока коллеги будут истреблять монстров в диких землях, и потому и возражать не стал.

— Хотя нет, погодите, — осёкся 1010-й. — Скажите вот что. Сколько вам удалось поглотить энергии и насколько дестабилизирована ваша нервная система?

В общем, мне пришлось остаться на базе. Узнав, насколько поднялась ДЦНС, Агент 1010 приказал отдыхать. Возражения не принимались. С досады я лёг спать и продрых до следующего утра.

Вскоре мне всё же удалось отправиться к бреши. Я вместе с Агентом 2503 и ещё четвёркой не слишком сильных агентов получили задание охранять лагерь, который сотрудники разбили рядом с новой червоточиной. Обычно сотрудники сами с этим справлялись, но сейчас им требовалась помощь, ведь в диких землях на них могли напасть существа высокого уровня.

В червоточину же пошло не так много народу — всего одиннадцать агентов. Большее, видимо, выдернуть не смогли.

Лагерь оказался меньше обычного. Две длинные зелёные палатки и два массивных мобильных локатора, способных охватить территорию в радиусе восьми километров. Кроме обнаружения энергетических объектов локаторы так же умели анализировать энергетическое полотно, что было очень важно: только так люди имели возможность предсказать закрытие червоточины.

Делалось это по характеру помех. Спустя день после прорыва, вокруг бреши на энергетическом полотне появлялись ровные волны. Когда же они становились хаотичными и начиналась сильная рябь, можно было с уверенностью сказать, что червоточина скоро закроется. И тогда посылался сигнал агентам в бета-мире, чтобы те успели выйти.

Сотрудники наблюдали за червоточиной и за оборудованием, а так же подвозить запасы еды, воды и батарей. А поскольку дело происходило в диких землях, им требовалась дополнительная охрана.

Поначалу мы работали посменно: очень уж много тварей пёрло из диких земель, поэтому требовалось круглосуточное дежурство. Три агента отдыхали, трое торчали на позициях близ лагеря. Поддерживали нас пятёрка сильных сотрудников с уровнями выше тридцатого. Среди них трое оказались обычными светоносными уже довольно почтенного возраста, а двое — гибриды, готовящиеся стать агентом. Все пятеро имели достаточно сил, чтобы работать в диких землях.

Я контролировал северо-западное направление. Расположился на небольшой возвышенности метрах в ста пятидесяти от лагеря, поднял в воздух дрон для наблюдения за окрестностями. На относительно ровной местности, на которой растительности и в помине не было, кроме пары-тройки огромных кривых деревьев, иных удавалось засечь в радиусе километров десять.

В первый день моего дежурства существа, чувствуя присутствие чужаков в своих владениях, постоянно лезли к лагерю. Но я их даже близко не подпускал, расстреливая на подступах. За день мне удалось уничтожить двух иных восьмого уровня, четырёх — седьмого и столько же — шестого. Мощные импульсы даже на большой дистанции легко крошили этих не слишком сильных тварей. Одна проблема — энергии я получил мало: пока доберёшься до убитого противника, половина туши испарится. За день мой баланс увеличился всего на две с небольшим тысячи единиц.

Ночь тоже выдалась неспокойной. Иные то и дело появлялись на горизонте. Это были существа послабее и они близко не подходили, тем не менее, их тоже следовало уничтожать, чтобы сотрудники в лагере могли чувствовать себя в безопасности. Я так же работал на дальних дистанциях от ста метров и более, и иногда и вообще — на двести-триста метров. Электронное прицельное приспособление в интерфейсе маски делало такую стрельбу не самой сложной, к тому же за последние годы мои навыки обращения с ружьём значительно возросли.

А под утро дрон засёк небольшое, но очень сильное существо, которое двигалось в сторону лагеря. Оно перемещалось молниеносными рывками по несколько десятков метров за раз и таким образом могло проскочить мимо меня и добраться до сотрудников.

Я включил маскировку, вернулся в лагерь и стал ждать. Скоро существо появилось на той самой возвышенности, где я просидел последние сутки, а в следующий миг сократило расстояние сразу метров на пятьдесят. Иной имел человекообразный вид с неестественно длинными ногами и тремя парами рук. Его энергетическая оболочка выглядела очень плотной и густой, при том что ростом он был метра два, не больше.

Второй раз существо переместиться не успело, поскольку я дистанционно схватил его и притянул к себе. Иной завис в воздухе, и два мощных импульса разорвали на куски половину его туловища, после чего я прижал тварь к земле и добил кулаком. На этот раз энергии мне досталось три тысячи пятьсот единиц.

Утром меня сменили, и я отправился спать в палатку вместе с ещё двумя агентами и тремя сотрудниками, патрулировавшими окрестности лагеря. Они тоже за день перебили каждый около десятка иных, которые подходили близко к червоточине.

Я лежал на раскладушке, пытаясь заснуть, когда услышал вдали выстрелы. Это уже вторая смена уничтожала иных, которые продолжали бегать возле лагеря.

Немного поспав, я отправился в червоточину, но ничего интересного там не обнаружил. Всё та же красноватая сухая земля, усеянная валунами и скалистыми выступами. Иных тоже не было — территорию рядом с брешью агенты зачистили ещё в первые дни.

А в нашем мире пошёл дождь, который не заканчивался почти сутки. Началась моя смена. Пришлось торчать в пустыне. И хоть силовой костюм и считался непромокаемым, но вот в ботинках к концу дня стал хлюпать вода.

Иных же стало значительно меньше. За день мне удалось засечь трёх существ шестого и двух — седьмого уровней, но они не рисковали приближаться к лагерю, поэтому приходилось идти к ним самому. Делал я это, как правило, под маскировкой, чтобы не спугнуть.

Но одна неприятность всё же случилась: дрон сдох. Помехи добили его, и он упал где-то в пустоши. К счастью, в лагере имелись запасные.

На следующий день иных тоже было мало. Одному из агентов удалось завалить существо одиннадцатого уровня, остальные же твари, появлявшиеся в зоне видимости наших приборов имели уровни не выше седьмого. И они тоже боялись подходить близко. Потому было решено сократить число агентов до четырёх.

Меня и 2503-го отправили обратно наблюдать за особыми округами. Там тоже было чем заняться. Ведь в наше отсутствие выбросы не прекращались, и иные, в основном, всякая мелочь, продолжала появляться близ границ человеческих владений.

По итогу моего пребывания в красной зоне, в меню индивидуального контролера отображалась следующая картина.

Уровень 55

Энергия: 544310

Реакция 7,7

Скорость потока 215,8

Регенерация 19,9

Сопротивление 295

Навыки

Адаптация зрительных функций 10 уровень

Телекинез 17 уровень

Электрокинез 3 уровень

Пятьдесят шестой уровень мне удалось поднять через два месяца работы в «зоне 22», а ещё через пять месяцев появилась новая червоточина, и на этот раз я уже смог отправиться туда вместе со всеми.

Эпилог

В червоточине, открывшейся в Семипалатинском округе, погиб друг Марины, Агент 1680. Никто не знал, как это произошло, тело так и не обнаружили, как часто и бывает в подобных случаях. Марина считала, он просто хотел уйти: какие-то внутренние проблемы, о чём даже не подумаешь, глядя со стороны на этого жизнерадостного парня.

Конечно, самоликвидация глубоко осуждалась организацией, гибель каждого агента являлась большой потерей для всех, но по ту сторону барьера человек оказывался предоставлен сам себе, никто не мог его там контролировать.

Впрочем, несчастный случай тоже исключать было нельзя. 1680-й мог нарваться на тварь, которая ему не по зубам, но вместо того, чтобы удрать, вступил в драку и погиб. Или телепортатор дал сбой. Всё, что угодно могло произойти.

А вскоре и наши с Мариной пути разошлись. Её отправили в отпуск на год, а затем собирались перевести на другую должность. Она и так уже слишком долго торчала на границе и сама хотела сменить род деятельности. К тому же Марина принадлежала старшему поколению агентов, и ей следовало занимать руководящие посты, а не бегать по пустыне.

Вместо неё смотрящим за Можайским округом назначили моего знакомого, Агента 877, который прежде возглавлял боевой отряд.

Такая ротация происходила постоянно, ведь агенты — тоже люди и не могут десятилетиями сидеть на одном и том же месте.

Моя же служба в СКИФ фактически только начиналась, и меня в другое место пока отправлять не планировали. Мне предстояло и дальше следить за «зоной 22», и как долго это будет продолжаться, никто сказать не мог. Ну и естественно, никуда не девались регулярные походы к источникам силы и в червоточины, которые появлялись на нашей планете раз в несколько месяцев.

В бета-мир меня отправляли регулярно, чтобы рос быстрее уровень. Агенты с семидесятым-восьмидесятым уровнями и выше всё равно не могли быстро прокачиваться, даже если бы не занимались ничем другим, кроме охоты, а вот молодёжи вроде меня, наоборот, следовало стремиться к максимальному прогрессу.

Постепенно охота на иных стало рутиной. Единственное, что давало острые ощущения — это вылазки в бета-мир, да и то не всегда. Червоточина могла открыться в скалистой местности или на равнине, но суть оставалась одна: идти куда глаза глядят, убивать всех, кто на пути попадётся, и добывать гипер кристаллы, которые были так необходимы для обеспечения энергетическим ресурсом СКИФ. По сути, только гипер кристаллы и наша сила давали нам возможность заниматься тем, чем мы занимались, и не зависеть ни от каких царей, князей и любой другой власти.

С изобретением маскировки агенты стали гибнуть ещё реже, поскольку это давало им возможность уйти почти от любого сражения. Персонал же постепенно пополнялся. В год на просторах нашей Родины обычно появлялось один-два положительных гибрида, которые через три-четыре года, а то и раньше, как правило, уже становились агентами.

Со всеми этими делами для решения личных вопросов времени почти не оставалось, но и их я полностью не забрасывал.

С Соней мы, как и договаривались, отпраздновали официальную свадьбу через год после помолвки. Сделали это в Екатеринбурге в кругу всех наших родственников.

Целый год Соня работала в исследовательском центре СКИФ в Екатеринбурге, а после свадьбы её перевели поближе ко мне, на Калужскую базу-склад. Теперь мы с ней виделись часто и нет-нет забегали друг к другу в гости, игнорируя правило не пользоваться порталами для личных целей.

Однако продолжалось это недолго. Через полгода Соня забеременела, и ей пришлось вернуться в Екатеринбург, где она родила нашего первенца, которому в будущем предстояло унаследовать всё моё состояние.

Пока было сложно сказать, насколько сильным станет мой отпрыск, но при первичном обследовании нас обрадовали тем, что у парня высокий потенциал. У меня не было недостатка средств на инъекции, поэтому всё зависело лишь от него самого, насколько активно он сам будет тренироваться. Меня, конечно, не догонит, но вот сильным светоносным стать вполне может.

Года два в общей сложности Соня провела в отпуске, а потом вернулась к работе в исследовательском центре, продолжая жить в Екатеринбурге и даже немного занимаясь параллельно делами нашей семьи. Мы с ней иногда виделись, но не часто: встречались обычно два-три раз в год. Как ни крути, а работа агента зачастую подразумевала полное или частичное одиночество, особенно если ты оберегаешь границу от иных. Но с другой стороны, это даже хорошо: семейная жизнь не задалбывала.

У Нади же личная жизнь так и не сложилась. Девушка отучилась в институте и устроилась (точнее, я её устроил) в мою компанию, где с головой ушла в работу. Со временем она возглавила финансовый отдел и стала получать неплохое жалование. Мы изредка встречались, когда я заезжал по делам в Екатеринбург, заскакивал в гости, но много времени мы вдвоём никогда не проводили. Я очень хотел, чтобы она нашла себя не только в работе, но и в личной жизни, но Надю ничего, кроме работы, просто не интересовало.

Делам компании я тоже уделял не так много времени, как хотелось бы, но оно и не требовалось. Серьёзных проблем у нас не возникало, с мелкими разбирались доверенные лица.

После увольнения двух Скуратовых родственники побухтели немного и успокоились: поняли, что новый глава держит руку на пульсе и спуска никому не даст. Сильно никто не наглел, хотя, конечно, всякие инциденты случались, порой не самые приятные. Всё-таки в роду у нас было полно людей отбитых, без царя в голове, но с аристократическим гонором. Как, впрочем, и в любом другом роду.

Были и позитивные моменты. Так в следующие пять лет мне удалось немного расширить родовую компанию. Случилось так, что обанкротился один из моих родственников. Он ещё в нулевых занялся производством компьютерной техники, но что-то пошло не так, и он разорился. Я выкупил предприятие и хорошо в него вложился, чтобы вернуть бренд на рынок.

Так же у нас стало больше государственных заказов (не знаю, было ли это связано с моей работой в СКИФ или нет), ну и предприятие, занимавшееся при Аркадии производством компонентов для энергетических батарей, тоже значительно расширилось (правда, тут уже не моими стараниями), на нём начали выпускаться не только батареи, но и оружие, а в конструкторском бюро при заводе учёные СКИФ взялись за разработку более мощных моделей модуляционных ружей. Я же, будучи совладельцем, получал со всего этого неплохие дивиденды.

Оружейная тема, конечно же, держалась в строжайшем секрете. Даже мои родственники не знали, что творится на «Синей звезде». С тех пор, как совладельцем стала СКИФ, всех Скуратовых из руководства выгнали. Теперь заводом управлял какой-то агент с подчинёнными ему сотрудниками.

С Лидой мы больше не виделись. Через несколько лет я навёл про неё справки и узнал, что подпоручик Хворостова теперь служит на базе в Сибири, где она всё так же заведовала какими-то складами.

Зато получилось пересечься с прапорщиком, а точнее, уже поручиком Бурдюковым. Он работал на Семипалатинской базе, которую я иногда посещал по пути к месту силы. Бурдюков не слишком-то удивился, увидев меня. Оказалось, он с самого нашего знакомства знал, что я — положительный гибрид. От своего деда-военного будто бы слышал о таких случаях, но молчал всё это время.

От Бурдюкова я узнал, что пятнадцатая спецшкола переехала в другое место, как и Одинцовская база — теперь они обе находились возле посёлка Реутово к востоку от Москвы. Но Меншиков уже не был директором. Он получил повышение, его достойно вознаградили за то, что он сделал для нашей организации.

А вот с Ясмин и Мариной мы пересекались часто: то к местам силы ходили вместе, то в червоточины. Да и с другими агентами я виделся постоянно. За пять лет познакомился, кажется, со всеми, кто работал в Российской Империи. Их было-то всего-то чуть больше сотни человек.

И всем мы служили одной общей цели: защите нашего мира от иных.

Иные по-прежнему оставались для всех загадкой. Их даже исследовать удавалось с трудом, а их мир — и подавно. Слишком мало данных мы о нём имели. Был период, когда я активно интересовался данной темой, перелопатил кучу литературы из нашей специализированной библиотеки, но почти ничего и не узнал сверх того, что мы проходили в школе и что мне рассказывала Марина на индивидуальных занятиях.

На данный момент считалось, что бета-мир имеет не физическую природу и насквозь пронизан энергией. Эта энергия каким-то образом формирует материальную оболочку, но через эту оболочку она то и дело прорывается, образуя энергетические источники и ульи, из которых рождаются разумные существа.

Но даже это была всего лишь гипотеза, которая в настоящий момент не подлежала проверке. Да и вообще, большинство наших исследований касались именно практического применения энергии. Именно это позволяло создавать новые устройства, более мощное оружие и более совершенные доспехи.

Про стабилизаторы тоже не забывали, но рабочую модель удалось сконструировать лишь спустя десять лет после первого неудачного опыта. Их сразу же начали устанавливать вдоль границ красной зоны, чтобы ограничить её расширение.

К тому времени Москва уже давно превратилась в город-призрак, где только аномалиибродили по вымершим улицам. Ещё одно гиблое место, ещё одна головная боль для агента, наблюдающего за округом.

Тем не менее, первый шаг был сделан. Не напрасно, видимо, мы бродили по чужому миру, рискуя собственной шкурой, и тащили оттуда кристаллы. Какой-то прок от этого имелся, дело делалось, наука развивалась, изобретая новые способы борьбы с иномирными тварями, границы человеческих владений постепенно укреплялись.

Но вот будет ли когда-нибудь, через сто или двести лет, окончательная победа над иными — этого не мог сказать никто. Прогнозы давали самые разные, но все они касались времён весьма отдалённых. Человечество уже пятьсот лет вело борьбу с иными и конца-края пока ей видно не было.

А меня продолжало тянуть в бета-мир. Иной в моей голове жаждал вернуться домой. Агенты не умирали собственной смертью. Каждому было суждено остаться в одной из червоточин. Какая из них окажется моя? В какой мне суждено закончить свои дни — в десятой, двадцатой, сотой — данный вопрос оставался открытым. Но я знал, что когда пробьёт мой час, встречу его достойно и уйду без сожалений.

Наградите автора лайком и донатом: https://author.today/work/297235