Афера хакера

4

похороны чиновника.

К двенадцати дня я как можно ближе подобрался к зданию областной думы. В вестибюле уже собралась достаточно большая толпа, состав которой подтверждал значимость покойного в жизни нашей богоспасаемой губернии. Срез социума был самый разнообразный. Меньше всего здесь присутствовали простые граждане, они были представлены скорее случайными зеваками. В значительной степени был представлен командный корпус чиновников Правительства губернии. Этих можно было угадывать с первого взгляда.

Средний типаж представлял собой человека, одетого в недорогой темный костюм, белую рубашку и темный неброский галстук. Аккуратно зачесанные волосы, постные физиономии, некая зажатость движений людей, привыкших действовать в рамках субординации. Они тихо, но в то же время активно общались между собой. Я бы не сильно удивился, узнав, что основной темой разговоров является конец дачного сезона, сбор урожая, последняя хитовая глупость тещи и особенности эксплуатации «Жигулей» в зимний период.

Значительной группой присутствовали люди, с которыми погибший министр провел первые годы своей трудовой карьеры. Некоторые из них были одеты в зеленую военную форму, по шлычкам которой невозможно было определить, к какому роду войск относятся эти военные. Однако большинство бывших коллег по органам безопасности являли собой тип людей, которых я называл «бизнесмены в штатском». Эти были более раскованны, привыкшие профессионально и по долгу службы чувствовать себя своими в любой компании.

Просто бизнесмены также были представлены там и выглядели наиболее живописно. Хотя я предполагаю, что они не слишком пытались выпендриться, но стоимость их костюмов редко у кого была меньше шестисот гринов. Хотя темные галстуки, скорее всего, были извлечены из старых студенческих запасов, но в них были воткнуты бриллиантовые заколки. Надо полагать, для придания большей скорби. Эта группа старалась держаться обособленно. Одни предпочитали разговору жевание баббл-гума. Некоторые не желали до конца следовать канве предстоящего мероприятия и радостно между собой общались.

По мере накопления толпы в вестибюле милиционеры стали производить фильтрацию, и любопытствующим зевакам была предоставлена возможность ожидать выноса тела на улице. Я заметил в толпе чиновников Передреева и, поймав его взгляд, кивнул в качестве приветствия. Он не сразу, но все же подошел ко мне. Мы поздоровались, после чего он сказал:

— Видимо, до похорон поговорить не удастся. Я могу лишь визуально вам представить нескольких людей, с которыми я попытаюсь устроить вам беседы. Вот тот высокий черноволосый человек в сером костюме и темно-синей рубашке, что стоит у ближайшей к нам колонны, является ближайшим другом, бывшим сослуживцем покойного. Его зовут Александр Говоров.

— Он из какого сословия? — спросил я. — Чиновник, бизнесмен или из компетентных?

— Из органов он уволился раньше Евгения, сейчас возглавляет юридическую фирму.

— Те трое коммерсантов у окна, — Передреев продолжал выступать в роли гида, — также были близки к Зимину. Тот, что пониже, — Аркадий Бойко, возглавляет торговый дом «Ривера». Стоящий рядом с ним усатый человек в дымчатых очках — Василий Лагутин, председатель правления банка «Элвис». Третье лицо — Владимир Иванов, возглавляющий нефтяную компанию. Все эти люди представляют собой ближайший круг экономических советников и бывших партнеров по бизнесу Евгения Зимина.

В этот момент заиграла музыка и через входную дверь в вестибюль внесли то, что осталось от перспективного министра экономики и кому пришли отдать последнюю дань собравшиеся.

Дальше все пошло по накатанному сценарию. Гроб установили в центре, и началась гражданская панихида. Желающих высказаться было достаточно. Все три значимые слоя присутствующих, кроме родственников и зевак, выступили по вопросу повестки дня. Ораторы старались возвысить покойного в заслугах так, как будто от их речей зависело, оживет он или нет. Впрочем, в речах некоторых из них я уловил нотки искренности.

У гроба стояла невысокая женщина лет тридцати пяти в черном платке. На ее лице, не лишенном обаяния, отразились последние бессонные ночи. Рядом с ней стояла девочка лет тринадцати с собранными в хвост волосами, которые перетягивала темная лента. Невдалеке от них стояли, видимо, родители покойного — высокий седой остроносый мужчина с несколько аскетичным лицом и отрешенным взглядом и маленькая сухенькая старушка в шляпке с темной вуалью.

От скуки я стал разглядывать толпу: некоторые терпеливо слушали ораторов, другие были погружены в размышления по поводу собственных проблем. Мое внимание привлекла высокая женщина с шикарной, не на похоронах будет сказано, фигурой, с чертами лица, красоту которых не могли скрыть даже темные очки. Пышные платиновые волосы она прикрыла небольшой темной прозрачной косынкой.

«Интересно, а это что за экземпляр?»— подумал я. Насколько позволяли приличия, я продолжал разглядывать даму, так как ничего более интересного я пока на этом мероприятии для себя не находил. Тем временем процедура подходила к своему завершению: апофеозом стал приезд на панихиду губернатора Виталия Ямцова. В сопровождении свиты из трех-четырех человек он энергично пересек холл, направившись к родственникам покойного. Выразив свои соболезнования, он произнес краткую, но емкую речь о несправедливостях и ужасах этого мира, которые лишают нас лучших представителей рода человеческого. Ямцов заверил собравшихся в том, что все виновные в смерти Зимина будут найдены и получат по заслугам.

После своей речи губернатор скромно отошел в сторону, дав понять организаторам, что панихида завершена и пора осуществлять вынос. Далее, как заведено по ритуалу, эстафету перехватили женщины, которые начали всхлипывать, реветь и голосить. Дюжие молодцы подхватили на плечи гроб и потащили его к выходу. Толпа медленно двинулась к выходу по свежеразбросанным цветам. Впереди несли портрет усопшего, видимо пятнадцатилетней давности, времен окончания им университета.

Я вместе с толпой устремился на выход. На свежем воздухе, на сентябрьском солнце мне стало значительно лучше. Я закурил сигарету и стал наблюдать, как участники мероприятия грузятся кто в поданные казенные автобусы, а кто и в свои собственные автомобили. Потянулся и я к своей «пешке».

Я уселся за баранку и тут снова заметил приближающуюся к моей машине по проезжей части даму, столь бесцеремонно привлекшую мое внимание во время панихиды. Женщина сняла темные очки, вытирая слезы. Я был удивлен силой душевных переживаний, отразившихся на ее лице.

«А вот эта красавица, наверняка, неподдельно переживает смерть министра», — подумал я.

Женщина быстро водрузила темные очки на прежнее место и, не дойдя до машины, вдруг вынула из кармана блузки ключи и открыла припаркованный передо мной темный «Фольксваген-Гольф». Усевшись за руль, она какое-то время сидела без движения. Затем она быстро завела мотор, выкрутила баранку в крайнее положение и с пробуксовкой стартовала с места. Все это время я следил за ней с неослабевающим вниманием, и как только «Фольксваген» отделился от тротуара, я так же быстро завел свой «жигуленок» и устремился вслед за ним. Честно говоря, я еще сам не знал, зачем я еду за этой женщиной, но мне не хотелось упускать ее из вида.

Несмотря на оживленность движения в городе, темный «Гольф» уверенно лавировал в потоке автомашин, и мне составляло немало труда на своем рыдване удержаться за ним и не потерять его. Раза два на перекрестках я чуть не создал аварийную ситуацию, проехав на зажигающийся красный свет, не обращая внимания на скрип тормозов уходящих от столкновения со мной автомобилей. Я был так увлечен погоней за красивой незнакомкой, что неожиданно для себя обнаружил, что мы далеко удалились от центра и въехали в микрорайон Солнечный.

«Фольксваген» нырнул на одну из небольших улочек и остановился у кирпичной пятиэтажки. Преследуемая мной водительница вышла из автомобиля, который мигнул ей вслед включившейся сигнализацией, и прошла в подъезд дома под номером 57/59 по улице Трахова.

«Неужели я прожег столько бензина только для того, чтобы сопроводить эту даму домой?» — подумал я. Я разозлился на свою глупость и, круто развернувшись, отправился обратно для бесед с людьми, которые составляли