Афиней. Пир мудрецов

Книга восьмая

1. О, лучший из людей Тимократ! Рассказывая о благосостоянии (330) Лузитании, {1} [это область Иберии, именуемой теперь у римлян Испанией], мегалополец {2} Полибий в тридцать четвертой книге своей "Истории" (331) [XXXIV.8.4] сообщает, что благодаря прекрасному климату животные здесь и люди многоплодны, а плоды растений никогда не портятся. "Розы, левкои, спаржа и тому подобные растения прерывают здесь цветение не более чем на три месяца, а морская рыба по изобилию, доброкачественности и красоте много лучше той, что в нашем море. {3} Сицилийский медимн ячменя стоит там одну драхму, {4} а медимн пшеницы девять [b] александрийских оболов. Метрет {5} вина стоит драхму, средней величины козленок или заяц - обол; ягненок - 3-4 обола; тучная свинья весом в сто мин {6} стоит пять драхм, а овца две; талант смокв - три обола, теленок - пять драхм, рабочий вол - десять. Мясо диких животных почти вовсе не ценится и идет в даровую придачу при других товарах". А наш хлебосольный Ларенсий всегда для нас обращает Рим в Лузитанию и в своем ласковом и любезном [c] великодушии каждодневно угощает нас всем самым лучшим, хотя мы приносим в нашу складчину только разговоры.

{1 Лузитания — Лузитанией называлась территория современной Португалии (Иберия и Испания — древние наименования всего Пиренейского полуострова).}

{2 ...мегалополец... — Полибий происходил из Мегалополя, главного города Аркадии (Пелопоннес).}

{3 ...много лучше той, что в нашем море. — т. е. в Средиземном. «Нашем» сказано в противоположность Океану, омывающему берега Лузитании. В древности Средиземное море также называли Внутренним, как всякое, окруженное со всех сторон землей (ср., напр.: Плиний. 11.173). Выход к Средиземному морю имели все те государства, один из важнейших периодов в истории которых избрал темой своего труда Полибий (200-120 гг. до н.э.), современник большей части описываемых событий. В 40 книгах его «Всемирной истории», из которых полностью сохранились лишь первые пять, рассказывалось о происходившем в странах Средиземноморья (в Греции, Македонии, Малой Азии, Сирии, Египте, Карфагене и Риме) с начала Первой Пунической войны (264 г. до н.э.) — подробно с 221 г. — и до 144 г.}

{4 ...медимн ячменя стоит там одну драхму... — Медимн — около 52,2 л. Приведенные далее цены явно очень низкие: к примеру, в Риме, где Полибий прожил 16 лет (до 150 г. до н.э.), в то же время приходилось устанавливать законы, ограничивавшие траты на съестное. Так, траты на приварок к обеду на шесть человек, который разрешалось устраивать до трех раз в месяц, по закону Фанния (161 г. до н.э.) не должны были превышать 2,5 драхмы — на эти деньги, если верить Полибию, в Лузитании можно было купить овцу и трех козлят. У Афинея приводятся цены на домашнюю птицу — по одной драхме, и на фунт рыбной приправы — 0,5 драхмы, как сильно заниженные, позволявшие фактически обойти закон, при этом его не нарушив (274c-d). Кроме того, качество монеты, имевшей обращение в Риме, было, несомненно, выше. О законе Фанния см. примеч. 272 к кн. VI.}

{5 Метрет — 40 литров.}

{6 ...весом в сто мин... — Около 40 кг.}

[Об удивительных рыбах]

2. Было видно, что Кинульку давно надоели разговоры о рыбах, но славный Демокрит опередил его: "Однако, господа рыбы (говоря словами Архиппа [Kock.I.685; ср.329b-с]), - надо ведь и нам внести свою долю угощения! - вы упустили так называемых "подземных" рыб, которые водятся в Гераклее близ Тиона Понтийского, {7} построенного милетянами; об этих рыбах рассказывает Феофраст [fr.171]. Он же описал и рыб, вмерзающих зимою в лед, которые ничего не чувствуют и не шевелятся, пока не начнешь их варить в кастрюле. Однако даже рядом с ними совсем [d] особенными представляются пафлагонские подземные рыбы: {8} там копают глубокие ямы в местах, где нет ни речной, ни ключевой воды, и находят в них живую рыбу.

{7 ...в Гераклее близ Тиона Понтийского... — Речь идет о колониях на Черном море (Понте Эвксинском). Тион Понтийский, основанный выходцами из Патар, впоследствии колония Милета, располагался на берегу Понта, в Вифинии (область в северо-западной части Малой Азии). Среди более чем 10 городов, носивших название Гераклея (по имени популярного во всем Средиземноморье героя Геракла), здесь, судя по всему, имеется в виду Гераклея Понтийская, колония Мегары (ср.: Павсаний. V.26.7), а не та упоминаемая Афинеем в XI книге (461е) Гераклея, которая находилась в Локриде, близ Фермопил.}

{8 ...пафлагонские подземные рыбы... — Пафлагония — область на севере Малой Азии, между Вифинией и Понтом. Здесь «пафлаюнские», очевидно, значит то же, что «вифинские». Границы Вифинии и Пафлагонии разные авторы представляли себе по-разному. Так, римский географ I в. н.э. Помпоний Мела говорит о Тионе как о городе в Пафлагонии («Описательная география». 1.104.1). Так же определяет местоположение Тиона автор объемного труда по географии Стефан Византийский, живший в VI в. н.э.}

3. Мнасей из Патр пишет в "Плаванье" [FHG.III.150], что в реке Клитор водится рыба, умеющая издавать звуки, хотя Аристотель утверждает [fr.272], что на это способны только скар и речная свинья. Также и ученик Каллимаха Филостефан Киренский пишет в книге "Об удивительных реках" [FHG.DX32], что в реке Аорне, протекающей через Феней, {9} водится [e] рыба, издающая звук, похожий на пение дрозда; называют ее пестрой. {10}

{9 ...в реке Аорне, протекающей через Феней... — По-видимому, то же что Ароаний — река в северной Аркадии, упоминание о которой несколько раз встречается у Павсания (VIII. 14.3 и др.). Феней — город в Аркадии на этой реке.}

{10 ...называют ее пестрой. — Рассказывая об этих местах в Аркадии, Павсаний (VIII.21.1) также упоминает о пестрых рыбах, водящихся в реке Аорне: «Среди других рыб в Ароание есть так называемые пестрые рыбы. Говорят, что эти пестрые рыбы издают такой же звук, как пение дрозда. Я видел их пойманными, но не слыхал, чтобы они подавали голос, хотя я простоял у реки до самого солнечного захода: говорили, что рыбы подают голос особенно в это время» (пер. С. П. Кондратьева).}

Нимфодор Сиракузский пишет в "Плаваньях" [FHG.II.376], что в реке Елоре {11} водятся окуни и огромные угри, настолько ручные, что едят хлеб прямо из рук кормящих. Я же, как и многие из вас, собственными глазами видел в Аретузе Халкидской {12} ручных кестреев и угрей с серебряными и [f] золотыми серьгами; они получали корм от людей: потроха от жертв животных и зеленый сыр. Сем же пишет в восьмой книге "Истории Делоса" [FHG.IV.494]: "Когда афиняне приносили жертвы на Делосе, служка, зачерпнув воды для омовения рук, принес ее в сосуде и вылил вместе с рыбами. Поэтому прорицатели предрекли, что афиняне станут владыками морей".

{11 Елор — река в Сицилии.}

{12 ...в Аретузе Халкидской... — Источник близ Халкиды на Эвбее, знаменитый оракулом, данным жителям Мегар (Эгия), в котором халкидцы назывались самыми мужественными людьми в Греции.}

(332) 4. В тридцать четвертой книге своей "Истории" Полибий рассказывает [XXXIV. 10.1], что за Пиреной до реки Нарбона {13} лежит равнина с реками Иллиберием и Роскином {14} возле одноименных кельтских городов. Там водятся подземные рыбы. Почва там тонкая, поросшая луговыми [b] травами. Ниже лежит песчаный слой в два-три локтя толщиной и в него протекает вода из рек; с нею вместе через водостоки в поисках пищи проникают под землю и рыбы, а любимая пища их - корни трав. Оттого вся равнина богата подземной рыбой, которую тамошние жители выкапывают и забирают. Феофраст утверждает [fr.171], что в Индии рыбы вылезают из рек на берег и прыгают обратно в воду совершенно так же, как лягушки, а видом они похожи на наших максинов. {15}

{13 ...за Пиреной до реки Нарбона... — От гор Пиренеев до реки Атаке (нынешнее название — Од).}

{14 ...реками Иллиберием и Роскином... — Иллиберий — река в Нарбоннской Галлии (ныне Тек во Франции). Роскин (Рускинон) — по-видимому, нынешний Тет.}

{15 Максины — неизвестная морская рыба. Дорион у Афинея (3151) отождествляет ее с треской (γαλλερίας, ο̉νίσκος).}

[c] 5. Не забыл я и о том, сколько понаписал перипатетик Клеарх о рыбе экзокете {16} в книге "О водных животных" [FHG.II.325; ср.317с], - пожалуй, я даже смогу привести его слова: "Рыба экзокет, которую некоторые называют адонисом, получила свое имя, потому что часто устраивается отдыхать вне воды (έξω κοιταΐος); цвет ее красноват и с двух сторон тела от жабр до хвоста идет белая полоса. Рыба эта довольно округла, но не [d] широка, величиной с плавающих у берега молодых кефалей, а они в длину не больше восьми пальцев. Больше всего она похожа на морского козла - у нее только нет под горлом черного пятна, называемого козлиной бородой. Экзокет относится к скальным рыбам и водится на каменистых мелководьях: во время затишья она выбрасывается с прибоем и долго отсыпается [e] на сухой гальке, поворачиваясь вслед за солнцем. Отоспавшись, она перекатывается к воде, пока прибой не захватит ее и не унесет обратно в море. На суше она прячется от охотящихся на нее так называемых ведренных (παρευδιαστής) птиц - таких, как зимородок, крапивник и похожая на коростеля цапля. Эти птицы пасутся в хорошую погоду у берега и часто натыкаются на нее; если ей удается заметить их первой, то она прыгает и бьется, пока не нырнет в воду и не скроется от них".

{16 Экзокет — ε̉ξώκοιτος, буквально «спящий снаружи». Существовало поверье, что эти рыбы выходят из воды и спят на берегу.}

[f] 6. Кроме того, Клеарх пишет то же, что и Филостефан Киренский [ср.331d], только яснее: "...некоторые рыбы издают звуки, хотя и лишены дыхательного горла: таковы рыбы из реки Ладон близ аркадского Клитора: {17} они издают звуки и даже производят большой шум". Николай Дамасский пишет в сто четвертой книге "Историй" [FHG.III.416]: "Во времена Митридатовых войн {18} в окрестностях Апамеи Фригийской {19} произошли землетрясения, после которых по всей округе открылись никогда прежде не существовавшие озера, от сдвигов потекли новые реки и забили источники, а другие исчезли; и столько прихлынуло соленой синей воды в эту далекую от моря страну, что все окрестности наполнились морскими ракушками, рыбами и прочей морской тварью". Известно мне также, что во (333) многих местах шли дожди из рыб: так, Фений пишет во второй книге "О правителях Эреса" [FHG.II.294], что в Херсонесе {20} три дня шел рыбный дождь. Также Филарх пишет в четвертой книге [FHG.I.335], что повсюду есть люди, видевшие дожди из рыб, а нередко и из головастиков. Например, Гераклид Лемб пишет в двадцать второй книге "Истории" [FHG.III. 168]: "В Пеонии и Дардании {21} прошли дожди из лягушек, и было их так много, что они переполнили жилища и улицы. В первые дни люди [b] боролись и убивали лягушек, запирали от них дома, однако ничего не могли сделать - они были всюду: их находили в пище, вареных или жареных, мало того, нельзя было ни напиться воды, ни ноги поставить на землю, покрытую кучами лягушек; так что измученные нестерпимым трупным запахом, исходившим от погибших амфибий, люди покинули эти места".

{17 ...близ аркадского Клитора... — Город в Аркадии у одноименной реки (Павсаний. VHI.21.1).}

{18 Во времена Митридатовых войн... — Было три войны с Митридатом (Митридат VI Эвпатор, царь Понта), закончившихся победой римлян: 89-84 гг. до н.э. (I война), 83-82 гг. до н.э. (II война), 74-64 гг. до н.э. (III война).}

{19 Апамея Фригийская — город во Фригии на реке Меандр (др. название — Апамея Кибот).}

{20 ...«О правителях Эреса», что в Херсонесе... — Эрес — город на западном берегу Лесбоса. О каком Херсонесе писал Фений, точно сказать трудно. Самыми известными были Херсонес Фракийский на Геллеспонте и Херсонес Таврический (Скифский).}

{21 Пеония и Дардания — области к северу от Македонии.}

7. Известен мне и рассказ стоика Посидония о множестве рыбы IFHG.IH.254]: "Когда Трифон Апамейский, захвативший сирийское [c] царство, был атакован при Птолемаиде полководцем Деметрия {22} Сарпедоном, Сарпедон был отбит и отступил с войском вглубь страны, победители же двинулись вдоль берега моря. Тут внезапно поднялась волна огромной высоты и обрушилась на сушу, накрыв собой всё войско, и все погибли, захлебнувшись в воде. Откатившись, волна оставила среди трупов громадную кучу рыбы. Услышав о таком событии, воины Сарпедона [d] вернулись позлорадствовать над трупами врагов, а множество рыб унесли с собой и принесли их в жертву Посейдону Отвратителю {23} в пригороде Птолемаиды".

{22 Деметрий — речь идет о сирийском царе Деметрий II Никаторе (145 — 140 гг. до н.э.). Трифон Апамейский (Диодот) узурпировал власть и некоторое время (142-138 гг.) был правителем Сирии. Тот же случай упоминает Страбон (XVI.26), однако относительно исхода сражения расходится с Афинеем. В его передаче победителем (у него — в схватке между Птолемеями и Сарпедоном) вышел Сарпедон, а приливная волна, напротив, накрыла бегущих с поля боя Птолемеев. Птолемаида — прибрежный город в Финикии южнее Тира.}

{23 Посейдон Отвратитель — призываемый под этим именем (Тропей, Τροπαι̃ος от глагола τρέπω — «поворачивать», «обращать вспять»; ср. известные изображения Горгоны — апотропеи) Посейдон был призван отвращать грозившие на море беды.}

8. "Не умолчу я и о гадателях по рыбам, {24} о которых рассказывает По-лихарм во второй книге "Ликийской истории". Пишет он так [FHG.IV.479]: "У моря растет посвященная Аполлону роща, в ней есть пруд с водоворотом в песчаных берегах; туда приходят жрецы, там их ждут пришедшие [e] вопрошать оракул. У каждого из них по два деревянных рожна, на каждом по десять кусков жареного мяса. Жрец сидит около рощи, соблюдая молчание, вопрошающий же бросает рожны в пруд и наблюдает со стороны. После того как рожны брошены, море наполняет пруд и в водовороте выплывает такое множество таких разных рыб, что дивишься невиданным и боишься огромных. После того как вещатель (προφήτης) перечислит, какие явились рыбы, жрец дает вопрошавшему ответ, сбудется ли по его молениям. Выплывают там орфы, главки, иногда и киты или рыбы-пилы, а [f] также и вовсе неизвестные, необычайного вида". Артемидор же пишет в десятой книге "Географии": "Местные жители утверждают, что [со дна там] бьет источник пресной воды, отчего возникают водовороты, а в водоворотах водятся громадные рыбы. Жертвующие бросают им начатки (334) жертв - куски вареного и жареного мяса на деревянных рожнах, ячменные лепешки и хлебцы. Залив и вся эта местность так и называются Водоворотом".

{24 ...о гадателях по рыбам... — Ликийские «рыбные прорицатели», ι̉χθυομάντεις, из древних авторов упоминаются еще только Евстафием в комментарии на «Одиссею» Гомера (т. 2, 23, 1). Ликия — область на юге Малой Азии.}

9. Небезызвестен мне и рассказ Филарха [FHG.I.334] о громадных рыбах и зеленых смоквах, которые как загадку послал царю Антигону полководец Птолемея Патрокл. {25} Так и скифы когда-то послали вторгшемуся к ним Дарию птицу, стрелу и лягушку, как говорит Геродот [IV. 131], а Патрокл послал смоквы и рыб, как пишет о том в третьей книге "Истории" Филарх. [b] Царю доставили их за выпивкой, и все вокруг смутились от таких даров, однако Антигон рассмеялся и сказал друзьям, что ему всё понятно: или владейте морем, говорит Патрокл, или грызите зеленые смоквы. {26}

{25 ...полководец Птолемея Патрокл. — Патрокл был начальником флота при египетском царе Птолемее II Филадельфе. Приведенный эпизод относится к событиям так называемой Хремонидовой войны, которую афиняне вели против сына Деметрия Полиоркета Антигона Гоната (283-239). Павсаний (III.6.4-5) так рассказывает об этом: «Когда в Спарте царствовал Арей... Антигон, сын Деметрия, двинулся походом на Афины и с пешим войском и с флотом. На помощь афинянам прибыл из Египта Патрокл вместе со своим войском и флотом» (пер. С. П. Кондратьева; ср. также: Павсаний. I.1.1). Хремонидова война оказалась для Афин крайне неудачной: в 262 г. город был захвачен Антигоном. См. 250f и примеч. 138 к кн. VI.}

{26 ...или грызите зеленые смоквы, — т. е. не надейтесь на успех.}

10. Помню я и то, что Эмпедокл-физик называет все виды рыб словом καμαση̃νες:

Как деревья огромные вышли, как рыбы морские (καμαση̃νες)... {27}

{27 ...рыбы морские (καμαση̃νες)... — Слово, известное только благодаря этому фрагменту Эмпедокла в передаче Афинея. Отсюда же в лексиконе Гесихия καμαση̃νες — «рыбы».}

[c] Знаю и то, что автор эпической поэмы Киприи, - будь это Стасин Кипрский, или кто-то другой, - в следующих стихах представляет Немезиду преследуемой Зевсом и превращающейся в рыбу:

Третьей она принесла после них {28} Елену, для смертных

{28 ...принесла после них... — т. е. после Кастора и Полидевка. По другому варианту мифа, матерью Елены и Диоскуров была Леда.}

Диво, хотя родила ее Немезида, богиня

Дивноволосая, с Зевсом сойдясь в любовных объятиях,

Высшим царем всех богов, под суровым его принужденьем:

Бегством пыталась уйти, сочетание в ласках отринуть

С Зевсом-отцом Кронионом, стыдом во сердце терзаясь,

Праведным гневом. На суше, во мрачных потоках бесплодных

[d] Бегством от Зевса спасалась, но оный возжаждал настигнуть.

То под волной многошумной пучины она укрывалась,

Рыбье обличье приняв, {29} воздымала великое море,

{29 Рыбье обличье приняв... — У Аполлодора в «Мифологической библиотеке» (III. 10.7) Немезида превращается в гусыню. Елена родилась из яйца, снесенного гусыней-Немесидой и отданного пастухом Леде.}

То на окраине мира земного в реке-Океане,

То на земле, изобильной полями, то в образе зверя,

Коих обильно питает земля, - искала спасенья.

[e] 11. Известно мне также и о так называемой "огневке" (α̉πόπυρις) из озера Больбы; {30} Гегесандр в своих "Записках" пишет о ней так [FHG.IV.420]: "Вокруг Аполлонии Халкидской протекают две реки, Аммита и Олинфиак. Обе они впадают в озеро Больбу. На берегу Олинфиака стоит памятник Олинфу, сыну Геракла и Больбы. В месяцы же Антестерион и Элафеболион, как рассказывают местные жители, Больба посылает Олинфу "огневку": в это время несметное множество рыбы [f] поднимается из озера в реку Олинфиак. Река эта мелкая, по щиколотку, однако рыбы по ней идет столько, что все окрестные жители заготавливают себе рыбу впрок, сколько нужно. Удивительно, что рыба не заходит далее памятника Олинфу. Местные жители говорят, что когда-то в Аполлонии был обычай совершать жертвоприношения умершим в месяце Элафеболионе, а теперь их совершают в Антестерионе; поэтому получается, что рыбы поднимаются по реке именно в те месяцы, когда почитают умерших".

{30 Больба — озеро в Македонии, на севере п-ва Халкидика, уже в те времена болотистое и поросшее камышом. В этих местах известны две Аполлонии: близ города Олинфа и Мигдонская (обе южнее Больбы). Мигдонская Аполлония, по-видимому, и есть та, о которой пишет Гегесандр. О Больбе, возлюбленной Геракла, матери Олинфа, больше ничего не известно.}

12. Так-то вот, господа рыбы! Вы собрали в кучу всё, что можно, и (335) кинули нас в пищу рыбам, а не рыб в пищу нам; и столько наговорили, что этого не смог бы ни мегарский философ Ихтис (Рыба), ни Ихтион, - это тоже имя собственное, оно упоминается Телеклидом в "Амфиктионах" {31} [Kock.I.212]. Из-за вас я теперь скажу моему рабу словами Ферекрата из комедии "Человеко-муравьи" [Kock.I.180]:

{31 «Амфиктионы» — об амфиктионах см. примеч. 16 к кн. VI.}

Больше, Девкалион, мне рыбы не подавай, хотя б и просил я.

Ведь и на Делосе, как пишет Сем Делийский во второй книге "Истории Делоса" [FHG.IV.493]: "...когда приносят жертвы Бризо (Βριζώ), - это толковательница сновидений, ведь у древних βρίζειν значит поспать, например [Од.ХII.7]:

Сну предались (α̉ποβρίξαντες) в ожиданье восхода на небо денницы, -

[b] итак, когда делосские женщины приносят ей жертвы, то несут чаши, в которых есть всё, кроме рыб, потому что ей возносят моления обо всем на свете, в том числе и о спасении кораблей".

[Писатели-кулинары и гурманы]

13. Любезные друзья мои! За многое восхищаюсь я вождем Стой Хрисиппом, но более всего за то, что знаменитого кулинарного поэмой Архестрата он ставил на одну доску с той Филенидой, {32} которой приписывается непотребное сочинение о любовных утехах. Впрочем, ямбический поэт Эсхрион Самосский утверждает, что книжонку эту состряпал софист [c] Поликрат, чтобы оклеветать скромнейшую из женщин. Вот его ямбы ["Палатинская антология".VII.345]:

{32 Филенида — ср. 220e-f, где Филенида (Филения) упоминается в числе непристойных писателей.}

Я, Филенида, женщина с дурной славой.

Здесь обрела покой на склоне лет долгих.

Ты, плаватель, вдоль мыса моего правя,

Сдержи хулу, насмешку и поклеп вздорный!

Свидетель Зевс, свидетели сыны Зевса {33} -

{33 ...свидетели сыны Зевса... — Кастор к Полидевк. Вместо «Диоскуры» (Διόσκουροι, что значит «сыновья Зевса») в эпитафии буквально сказано «юноши, пребывающие в нижнем, т. е. загробном мире» (οι̉ κάτω κου̃ροι). Согласно мифу, из двух братьев только один Полидевк был взят на небо. Однако он поделился бессмертием с братом, и с тех пор каждый из них, считалось, проводит часть времени в царстве мертвых.}

Я не была продажной и на блуд падкой.

[d] Афинский Поликрат, хитрец и лжец тертый,

Что написал, то написал. И пусть; я же

Не знала и не знаю о делах этих.

Однако дивный Хрисипп всё же пишет в пятой книге "О Благе и Наслаждении": "И книги Филениды и "Гастрономия" Архестрата, и средства, возбуждающие к любви и соитию; и рабыни, обученные нужным позам [e] и движениям, готовые в них упражняться". И еще: "Они крепко заучивают вещи такого рода и приобретают всё, что написано об этом Филенидой, Архестратом и тому подобными сочинителями". И в седьмой книге: "Точно так же незачем заучивать сочинения Филениды и "Гастрономию" Архестрата, как будто они ведут к лучшей жизни". 14. Вы же только и толкуете об этом Архестрате, наполняя наш пир непотребством. Из всего, что есть разрушительного, ничего не упустил этот доблестный [f] поэт. Как никто, он рвался жить по примеру Сарданапала, {34} сына Анакиндаракса, который, как пишет Аристотель [fr.67], был глупей, чем даже имя его отца. Хрисипп говорит, что на его могиле было написано [Палатинская антология. XVI.27]:

{34 ...по примеру Сарданапала... — О надписи на могиле Сарданапала, которая находилась поблизости от киликийского города Анхиала, основанного этим ассирийским царем, говорят и другие греческие авторы (Страбон. XIV.672; Арриан. ΙΙ.5). Хрисипп передает не саму эпитафию (написанную, как говорит Арриан, стихами, но «по-ассирийски»), а ее греческую переделку, принадлежащую поэту Херилу Самосскому (V в. до н.э.). Сам Афиней пишет обо всем этом подробнее в книге XII.}

(336) Зная, что смертным родился, старайся питать свою душу

Сладостной негой пиров - после смерти ведь нет нам отрады.

В прах обратился и я, Ниневии великий властитель.

Только с собой и унес я, что выпил и съел и что взято

Мной от любви; вся же роскошь моя и богатства остались.

[Мудрости это житейской мое поучение людям.

Пусть накопляет кто хочет несметные горы златые.]

[b] И о феаках {35} говорит Поэт [Од.VIII.248]:

{35 ...о феаках... — У Гомера феаки — сказочный народ, живший счастливо и беззаботно на несуществующем острове Схерия (в древности считалось, что это Керкира у западного побережья Греции). Царем феаков был Алкиной.}

Любим обеды роскошные, музыку, пляску,

Свежесть одежд, сладострастные бани и мягкое ложе.

Есть и еще сочинитель, Некто другой, подобный Сарданапалу, предложивший глупцам такой совет [TGF2. 858; ср.: Еврипид. "Алкеста". 788]:

Желал бы я всем смертным посоветовать

Приятно провести жизнь быстротечную.

Ничто умерший, он лишь тень подземная:

Пока ты жив, короткой жизнью пользуйся.

[c] И комедиограф Амфид говорит в "Причитании" [Kock.II.242]:

Любой из смертных, тот, кто наслаждения

Прибавить к быстрой жизни не старается,

Предоставляя ей идти иным путем,

По моему и многих мудрых мнению -

Пустой болван, навек богами проклятый.

И в комедии "Власть женщин" он пишет в том же духе [Kock.II.238; ср.125b]:

Веселись и пей! Жизнь смертна, краток век наш на земле,

Смерть одна бессмертна, стоит только раз лишь умереть.

И некий Бакхид, проживший жизнь подобно Сарданапалу, написал на [d] могиле:

Пей, ешь и предавайся всем желаниям!

Смотри, взамен Бакхида, камень, я стою.

15. Поэт Алексид в пьесе "Наставник в распутстве" (так утверждает Сотион в сочинении "О силлах {36} Тимона"; но сам я нигде не нашел этой пьесы, хоть и перечел, делая выписки, более восьмисот пьес Средней комедии, {37} - я даже не знаю никого, кто бы удостоил включить ее в [e] каталог: {38} ее нет ни у Каллимаха, ни у Аристофана [Византийского], ни у составителей пергамских каталогов), - так вот, Сотион говорит, что в этой пьесе раб Ксанфий проповедует товарищам-рабам науку сладострастия такими словами [Kock.II.306]:

{36 ...О силлах... — см. примеч. 143 к кн. VI.}

{37 ...Средней комедии... — Ученые-филологи в Александрии делили аттическую комедию на Древнюю (с момента возникновения до 400 г. до н.э.), Среднюю (ок. 400 — ок. 320 г. до н.э.) и Новую (после 320 г. до н.э.). Произведения Средней комедии сохранились в незначительных фрагментах, из авторов самыми известными были Алексид и Антифан.}

{38 ...включить ее в каталог... — Речь идет о знаменитых «Таблицах» Каллимаха (см. примеч. 111 к кн. VI), каталогах драматических произведений, составленных Аристофаном Византийским (III-II вв. до н.э.) и каталогизаторской деятельности Пергамской школы (И в. до н.э.).}

Чего ты мне еще городишь?! Мелешь вздор, -

Ликей, да Одеон, да Академия, {39}

{39 Ликей, да Одеон, да Академия... — Одеоном (от греч. ω̉δή — «песня») назывался театр в Афинах, построенный Периклом для состязаний рапсодов и кифаредов; примечателен вход в него (у Афинея буквально сказано «ворота Одеона»), который, говорится у Павсания (1.8.6), украшали статуи египетских царей. В одном ряду с Ликеем, где помещалась школа Аристотеля, и Академией, где учили последователи Платона, и также Одеон приобретает значение места, где можно было слушать философов. Действительно, от Диогена Лаэртского мы знаем о том, что в Одеоне вел занятия стоик Хрисипп (VII.7). Именно ему принадлежит приводимая тут же переделка надгробной надписи Сарданапала как ответ философов, призывавших заботиться о душе, всем бывшим на стороне земных радостей.}

Да вечный бред софистов! А хорошего

Нет на грош! Сикон, Сикон, давай-ка пить

И радоваться, что душа пока еще

[f] У нас за тело держится. Ей-ей, Манес!

Поверь, дороже брюха нет, оно тебе

Отец и мать, опять на свет родившие.

Все доблести, посольства, власть военная -

Пустой набор лишь слов, как сон бессмысленный.

Уморит нас судьба, и в срок положенный,

Останется при нас, что съели, выпили,

А там - всё прах: и Кимон, и Перикл, и Кодр. {40}

{40 ...и Кимон, и Перикл, и Кодр. — Славные имена героев прошлого, которым их доблесть не помешала благополучно отправиться в царство теней. Кодр — легендарный царь Афин, пожертвовавший жизнью ради спасения родины; Кимон (510-450 гг. до н.э.) — знаменитый афинский политик и военачальник времен Персидских войн; Перикл (495-429 гг. до н.э.) — противник Кимона, самая влиятельная фигура в период расцвета Афин, после побед над персами и до начала Пелопоннесской войны.}

16. Хрисипп говорит, что надгробие Сарданапала лучше бы изменить вот так [Кратет Фиванский. "Пародия на эпитафию Херила"; Палатинская антология. II.131]:

(337) Зная, что смертным родился, старайся питать свою душу

Сладостью мудрых речей - не в еде для души ведь отрада.

Жалок я, евший так много и так наслаждавшийся в жизни!

Только с собой и унес я, что ум мой познал и что Музы

Дали прекрасного мне; а прочих благ я лишился.

Прекрасно сказал и Тимон:

Первейшее из зол - желанье.

17. Клеарх сообщает в книге "О пословицах" [FHG.II.319], что [b] учителем Архестрата был Терпсион, который первым написал "Гастрологию"

и указывал своим ученикам, чего следует избегать. О черепахе он сымпровизировал такой стих:

Ешь черепашину или не ешь ее. {41}

{41 Ешь черепашину или не ешь ее. — Мясо черепахи, при употреблении его в небольших количествах, вызывало желудочные колики, а в больших действовало как слабительное. В этом высказывании, видимо, следует видеть пародию на известное изречение о поэзии: «Напейся досыта из пиэрийского источника или не пей из него вовсе».}

Или, как говорят другие:

Или не ешь, или ешь черепашину.

[Остроумие Дориона]

18. Откуда же появился у вас, о мудрейшие, этот кулинар Дорион? Как будто был такой писатель! Мне известен один музыкант, носивший это [c] имя; он был большим любителем рыбы, но никак не сочинителем. Как о музыканте упоминает о нем комедиограф Махон:

Придя в Милон однажды, Дорион-флейтист

Никак не мог найти себе пристанища.

Поэтому в ограде у святилища,

Присел он отдохнуть (там не построены

Еще ворота были), у служителя

Спросил, что богу жертвовал: "Скажи-ка мне,

Ради Афины, всех богов, любезнейший,

Какого бога этот храм?" А тот в ответ:

"Храм Зевсопосейдона {42} пред собою зришь,

{42 Храм Зевсопосейдона... — Во II книге (42а) Афиней упоминал храм Зевсопосейдона в Карий; имя этого карийского божества, кроме того, встречается в некоторых надписях. Из двух известных городов, носивших название Милы, один находился в Сицилии, другой — в Фессалии. Почему храм Зевсопосейдона оказался в Милах, а не в Карий, не вполне ясно. Можно предположить, что здесь Милы названы вместо карийского города Миласы (в одной из надписей, найденных на месте древней Миласы, действительно упоминается Зевсопосейдон). См. 42а и примеч. 41 к кн. П. Ср. также 348d-e, где о Миласе говорится, что храмов там больше, чем жителей.}

[d] О, чужестранец". И воскликнул Дорион:

"Да как же можно постоялый двор найти,

Где даже божества по двое селятся!".

Линкей же Самосский, ученик Феофраста и брат историка Дурида, ставшего тираном на своей родине, пишет в "Изречениях": "Когда кто-то сказал флейтисту Дориону, что скат - хорошая рыба, тот ответил: [e] "Конечно, он так же хорош, как вареный плащ". Когда другой расхваливал подбрюшья тунцов, Дорион сказал: "Они прекрасны, только есть их надо так, как это делаю я". Когда тот спросил: "Как же это?" Он ответил: "С удовольствием". О крабах он говорил, {43} что им присущи три качества: досуг, приятный вкус и созерцание. Обедая на Кипре у Никокреонта, {44} он похвалил какой-то кубок. Никокреонт ответил: "Если хочешь, тот же самый мастер сделает для тебя другой". Дорион же: "Он сделает его для тебя, а этот ты отдашь мне". Всё это сказано весьма неглупо, хотя бытует старое присловье, что

{43 О крабах он говорил... — Дурид здесь приписывает крабу качества, которые на деле должны сопутствовать его поеданию (как перед тем в шутке о тунцах). Возможно, именно эти особенности краба дали повод прозвать Крабом политика Каллимедонта. Другое объяснение «кулинарного» прозвища — Каллимедонт страдал косоглазием (о Каллимедонте-Крабе см. 339f-340e и примеч. 57 к кн. VIII).}

{44 Никокреонт — царь Саламина на Кипре. Будто бы по его приказу был убит известный своим острым языком кифарист Стратоник (об этом см. 349e-f).}

Мужу-флейтисту {45} ума не вдохнули бессмертные боги,

{45 Мужу-флейтисту... — Элегический дистих неизвестного автора.}

[f] С выдохом вместе своим он выдувает и ум".

19. Гегесандр в своих "Записках" рассказывает о нем следующее (338) IFHG.IV.416]: "Бичуя раба, не купившего ему рыбы, лакомка Дорион приказал ему вслух перечислять рыб. Когда же тот стал называть орфа, главкиска, угря и тому подобных, он сказал: "Я приказал тебе перечислять рыб, а это боги {46}"". Тот же Дорион говаривал в насмешку над описанием бури в "Моряке" Тимофея, {47} что в кипящем горшке он видывал бури и по-страшнее. Аристодем же пишет во второй книге "Веселых записок" [FHG.III.310]: "Хромоногий музыкант Дорион, потеряв однажды на пире сандалий с хромой ноги, воскликнул: "Чтоб этому вору сандалий пришелся впору! - вот мое самое страшное проклятие". А что этот Дорион славился как любитель рыбы, ясно свидетельствует комедиограф Мнесимах в пьесе "Филипп" [Kock.II.442]: [b]

{46 ...перечислять рыб, а это боги. — Раб принялся перечислять рыб, вкус которых казался Дориону божественным.}

{47 ...в насмешку над описанием... в «Моряке» Тимофея... — Насмешки над излишне натуралистичными описаниями в стихах Тимофея не были редкостью. Ср. З52а-b и примеч. 168 к кн. VIII.}

Нет, но и ночью в доме нашем Дорион,

Флейтист, без устали свистит над мисками.

20. Известно мне и о том, как шутил над рыбами Лас Гермионский; это записал в книге о нем Хамелеонт Гераклейский. Там сказано: "Лас заявлял, что сырая рыба поджарена {48} (ο̉πτός); многие удивлялись, а он брался доказать это таким рассуждением: всё, что можно услышать, есть слышимое (α̉κσυστόν), а что можно постичь разумом, есть постижимое, точно так же всё, что можно видеть, есть Бидимое (ο̉πτόν); следовательно, так [с] как рыбу можно видеть, то она жареная (ο̉πτός). Однажды он в шутку утащил у рыбака рыбу и передал соседу. Когда рыбак заставил его клясться, он поклялся, что у него нет этой рыбы и он не знает никого другого, кто ее стащил; взял он ее сам, а была она у соседа, которого он научил в свою очередь клятвенно отрицать, что тот стащил ее, и заявлять, что он не знает никого другого, у которого она была бы, потому что стащил ее Лас, а была она у него самого". Похожий каламбур можно найти у Эпихарма, [d] например в "Речи и Слове": {49}

{48 ...сырая рыба поджарена... — Игра слов: греч. ο̉πτός означает одновременно «видимый» и «жареный» (совпадение форм отглагольного прилагательного от глаголов «готовить» и «видеть», ’έψω и ’όψομαι).}

{49 ...в «Речи и Слове»... — В основе названия комедии Эпихарма лежит игра слов: обычного для греческого языка λόγος (слово) и чрезвычайно редкого, нигде практически больше не встречающегося — Λογίνα (речь), возможно, «дочь или подруга Слова» (новообразование Эпихарма?).}

- На складчину (γ' 'έρανος) к Пелопу Зевс позвал меня.

- Дружок! Журавль (γέρανος) - дурное угощение.

- Но я ведь не "журавль" сказал, а "складчина".

[Любители рыбных блюд]

21. Алексид в "Деметрии" высмеивает некоего рыболюба Фаилла [Kock.II.314]:

В былые дни, когда свежо Борей и Нот {50}

{50 ...Борей и Нот... — Имена двух господствовавших на море ветров: северного (Борей) и южного (Нот).}

На море задували, не могли никак

Поесть мы рыбы. Нынче к прежним двум ветрам

[e] И третий ураган, Фаилл, прибавился.

Он вихрем проливным бушует всякий раз,

Как явится на рынок; удаляется,

Всё как добычу унося военную.

Нам остается биться в зеленных рядах.

Некоторых рыбоедов перечисляет в "Рыбачке" Антифан [Kock.II.20J:

Подай нам каракатиц. О Геракл, Геракл!

Все жидкостью чернильной перепачканы.

Брось в море и помой их снова, Дория,

Чтоб не болтали, будто каракатиц ты

[f] Немытых держишь. Краба же к анчоусам

Переложи: он очень толст, свидетель Зевс.

И кто ж, Каллимедонт, {51} тебя отведает?

{51 Каллимедонт — как уже говорилось выше (примеч. 43), прозвище Каллимедонта было Краб (Κάραβος).}

Ей-ей, никто из тех, кто не был в складчине.

Вас, барабульки, Каллисфена славного

Усладу, положу под руку правую -

Он ради Барабульки всё имущество

(339) Решил проесть. Но кто же первым явится

И заберет себе угря вот этого,

С шипами, толще, чем Синопа? {52} Наш Мисгол

{52 ...толще, чем Синопа... — Синопа — знаменитая афинская гетера, равноправная участница застолий. Возможно понимание, при котором Синопа в этих стихах вовсе не сравнивается с угрем, а, напротив, угорь — ее вклад в пиршество, так же как триглы — вклад Каллисфена. Старуха Синопа многократно упоминается Афинеем в книге XIII.}

Не очень любит их. Но вот кифар лежит:

Мисгол, его увидев, не удержится -

Замечено, что очень уж он льнет тайком

К пригожим кифаредам. И придется мне

В объятия прекрасной Пифионики

Отправить Пескаря: он так и прыгает.

[b] Он, хоть силен, но вряд ли ей понравится:

Ее всё больше тянет на соленое.

Афий и шипоноса-ската здесь сложу -

Они, как Теано, такие ж тощие.

22. Здесь Антифан отлично выставляет на смех также и Мисгол а за приставания к пригожим кифаредам. Оратор Эсхин тоже говорит о нем в речи "Против Тимарха" [41]: "Сын Навкрата Мисгол, коллитиец, {53} - человек [с] во всем прекрасный и безупречный, только вот страшно любит, чтобы вокруг толпились кифареды и кифаристы. {54} Я говорю это не затем, чтобы позлословить, а только чтобы вы знали, что это за человек". Также Тимокл пишет в "Сапфо" [Kock.II.464]:

{53 Коллитиец — уроженец аттического дема Коллита филы Эгеида.}

{54 ...кифареды и кифаристы. — Кифаред, в отличие от кифариста, сопровождал игру на кифаре пением.}

Не видно что-то, чтобы подходил к тебе

Мисгол, хотя уж он к цветущим юношам

Неравнодушен.

Алексид в "Состязательнице" или "Шарфике" [Kock.II.298]:

О мать, молю, Мисголом не стращай меня,

Ведь я не кифаред!

[d] 23. А что Пифионику тянуло на соленое, Алексид говорит потому, что ее любовниками были сыновья Хэрефила, торговца копченой рыбой. Поэтому Тимокл говорит в "Икарийцах" {55} [Kock.II.459; cp.119f]: "...когда толстый Анит съест чего-нибудь, зайдя к Пифионике. Она ведь всякий раз приглашает его, когда угощает этих двух громадных скумбрий, сыновей Хэрефила". И еще [Kock.II.458]:

{55 ...Тимокл говорит в «Икарийцах»... — В собрании фрагментов аттической комедии этот отрывок помещают как стихотворный.}

Тебя охотно примет Пифионика,

И съест, наверно, всё, что получил от нас

В подарок, - эта баба ненасытная.

Однако прикажи ей всё же дать тебе

[e] Корзинки {56} (σαργάνας); ведь сейчас она по случаю

{56 ...дать тебе / Корзинки... — Буквально сказано: «веревочные сетки». Такие сетки использовали для хранения рыбы.}

Соленой рыбою богата: водится

С двумя сапердами, хотя несолоны

И плоскорылы.

А до них ее любовником был какой-то человек по имени Пескарь.

24. О Каллимедонте-Крабе Тимокл пишет в "Хлопотуне", что тот был большим рыболюбом, а еще и косоглазым [Kock.II.463; cp.l04c-d]:

[f] А тут и Краб-Каллимедонт явился вдруг,

Болтать принялся с кем-то, но казалось мне,

Что глаз с меня не сводит, - я уверен был!

Конечно, ничего из болтовни его

Не понял я, кивал лишь только попусту.

Так значит, не туда, куда нам кажется,

Глядят его глаза.

Алексид в "Кратейе" или "Торговке снадобьями" [Kock.II.337]: (340)

- Я со зрачками (κόραι) уж четвертый день вожусь

Каллимедонтовыми. {57}

{57 Я со зрачками... Каллимедонтовыми... — Здесь в оригинале игра слов: выражение κόρας θεραπεύειν одновременно означает «заботиться о девочках» и «лечить глаза».}

- Это дочери (κόραι)

Его?

- Да нет, глаза, и их не выпрямит

И сам Меламп, целитель дщерей Претовых. {58}

{58 ...целитель дщерей Претовых. — Врачеватель Меламп, наделенный еще и пророческим даром, понимавший язык животных, первый, кто начал лечить людей травами, исцелил от безумия дочерей тиринфского царя Прета. Безумием Претиды были наказаны за отказ участвовать в празднике Диониса. В награду Меламп получил часть царства Прета и взял в жены одну из его дочерей.}

[b] Подобным же образом он высмеивает Каллимедонта и в "Бегущих вместе". А за гурманство ему достается в "Федоне", или "Федрии" {59} [Kock.II.388]:

{59 ...в «Федоне», или «Федрии»... — Объединение в названии сразу двух диалогов Платона: «Федон» и «Федр» (по-гречески название комедий Φαίδων η̃ Φαιδρίας).}

- Коль боги захотят, тогда смотрителем

На рынке станешь, и тогда, пожалуйста,

Каллимедонта укроти, громящего

В день по два раза все прилавки рыбные.

- Я вовсе не желаю так тиранствовать -

На рынке так не делают смотрители:

Он сильный воин и хорош для города.

Те же стихи можно найти и в комедии "В колодец". В пьесе [c] же "Мандрагорщица" {60} [Kock.II.350]:

{60 В пьесе же «Мандрагорщица»... — Плоды мандрагоры, известной еще как «майское яблоко», оказывали на человека дурманящее действие.}

Люблю я вас сильней, чем всех других гостей!

Коли не так, то пусть угрем я сделаюсь,

Чтобы купил и съел Каллимедонт меня.

В "Кратейе" же [Kock.II.337; ср.315b]:

С Орфеем-Орфом {61} рядом Краб-Каллимедонт.

{61 С Орфеем-Орфом... — Как Краб было прозвищем лакомки Каллимедонта, так неизвестного Орфея прозвали Орфом, т. е. Окунем. Комический эффект усилен сходством в звучании имени древнего поэта и названия рыбы.}

Антифан в "Горгите" [Kock.II.42]:

Коли затеял, уж того не брошу я,

Как рыбью голову наш Краб-Каллимедонт.

Эвбул в "Спасаемых" [Kock.II. 167]: [d]

Другие же, сплетенные с богами...

Придут с Каллимедонтом, он единственный

Из смертных может рыбу всю соленую

С еще шипящих мисок проглотить зараз

И ни кусочка не оставить.

В то же время Феофил во "Враче" высмеивает его холодность как оратора {62} [Kock.II.474]:

{62 ...холодность как оратора... — Холодность (ψυχρότης), иначе выспренность, признавалась античными теоретиками стиля главным недостатком публичных речей. Характерными чертами «холодности» бы пи чрезмерно усложненный синтаксис, использование заимствований и архаизмов, злоупотребление метафорами и фигурами.}

Всякий юноша охотно услужить готов ему.

[Раздобыв] угря кусочек, выставляет пред отцом,

[e] "Вот кальмар прелестный, папа!", "А хорош ли этот краб?"

Тот в ответ: "Такой холодный! Убери-ка ты его.

Мне ораторы противны".

Филемон же в "Преследователе" [Kock.II.489]:

Когда перед Агиррием поставили

Мы краба, он воскликнул: "Здравствуй, батюшка!"

И что ж он сделал? - Съел родного батюшку!

Ссылаясь на этот отрывок, ученик Кратета Геродик доказывает в своих "Пестрых записках", что Агиррий был сыном Каллимедонта.

[f] 25. Были и другие любители рыбы. Как рассказывает Гегесандр, {63} поэт Антагор не позволял рабу поливать рыбу маслом, но только мыть ее. Он также пишет [FHG.IV.416]: "Когда царь Антигон увидел, как Антагор однажды в лагере, подпоясавшись, {64} варит угря, он спросил его: "Антагор, как по-твоему, если бы Гомер варил угрей, мог бы он воспеть подвиги Агамемнона?" Антагор отлично ответил: "А по-твоему, смог бы Агамемнон совершить свои подвиги, если бы всё высматривал, кто у него в лагере варит угрей?" В другой раз Антагор варил курицу и не хотел идти в баню, (341) опасаясь, что кто-нибудь из рабов отхлебнет бульона. Филокид сказал, что за этим присмотрит мать, но Антагор ответил: "Как же я могу доверить матери куриный бульон?""

{63 Как рассказывает Гегесандр... — Следующие истории о поэте Антагоре пересказывает также Плутарх («Застольные беседы». IV.4.668c-d).}

{64 ...подпоясавшись... — Чтобы не запачкать одежду.}

Живописец Андрокид Кизикский тоже был любителем рыбных блюд, как рассказывает Полемон, и дошел в своем сластолюбии до того, что на картине "Скилла" {65} с особой любовью написал рыб, ее окружавших.

{65 Скилла — мифическое чудовище с шестью головами и двенадцатью ногами, жившее в пещере по одну сторону узкого пролива, через который лежал путь Одиссея. По другую сторону пролива, напротив Скиллы, обитала Харибда. См.: Од.ХII.85-100.}

26. О дифирамбическом поэте Филоксене Киферском комедиограф Махон пишет так:

Как слышал я, поэт дифирамбический

Киферский Филоксен все блюда рыбные

[b] Любил самозабвенно и поэтому

Однажды в Сиракузах исполинского

Взял осьминога в два локтя и съел всего,

Лишь голову оставил. Тут же схваченный

Поносом жутким, чуя приближение

Кончины, он врача зовет. Тяжелого

Больного видя, тот сказал: "Послушай-ка,

Быть может, у тебя дела расстроены,

Устрой их побыстрее: через семь часов

[c] Умрешь". И Филоксен: "Давно дела мои

В порядке, врач: с благословенья божьего

Оставлю дифирамбы в полной зрелости,

В венках, сестрицам-Музам посвященными [...]

И будет Дионис им попечителем

Совместно с Афродитой. Растолковано

Всё точно в завещании. Но вот уже

Харон (что из "Ниобы" Тимофеевой {66})

{66 ...из «Ниобы» Тимофеевой... — Тимофей — лирический поэт; «Ниоба» — ном, в основу которого положен трагедийный сюжет (ср. примеч. 1 к кн. VI).}

Велит мне на ладью взойти не мешкая.

[d] Увы, зовет меня судьбина мрачная,

Ее же никому нельзя ослушаться,

Но чтобы при себе имел я всё свое,

Дай мне доесть от осьминога голову!"

И в другом месте:

Киферский Филоксен, как говорит молва,

Молил богов о шее в три локтя длиной:

"Чтобы как можно дольше я куски глотал

И чтоб вкушал все блюда одновременно".

Ведь и киник Диоген скончался оттого, что съел осьминога сырым, {67} и у [e] него раздулся живот. А еще о Филоксене пародист Сопатр пишет следующее:

{67 ...и киник Диоген скончался оттого, что съел осьминога сырым... — По Диогену Лаэртскому (VI.76), это одна из версий смерти знаменитого киника Диогена (другая — что он намеренно задержал дыхание и от этого умер); раннехристианские авторы не преминули использовать такой нелепый уход из жизни в своей полемике против язычества (Татиан. «Слово против эллинов». 2).}

Сидит ведь он меж порциями рыбными,

Любуясь видом Этны {68} живописнейшим.

{68 ...видом Этны... — Упоминание Сиракуз в отрывке из комедии Махона и Этны во фрагменте Сопатра свидетельствуют о том, что Филоксен, родом с Киферы (остров к югу от Пелопоннеса), жил и умер на Сицилии.}

27. Любителем рыбных блюд был и оратор Гиперид, как свидетельствует в "Делосе" комедиограф Тимокл. Рассказывая о бравших взятки у Гарпала, {69} он пишет [Kock.II.452]: [f]

{69 ...о бравших взятки у Гарпала... — См. примеч. 122 к кн. VI.}

- И Демосфен талантов пятьдесят забрал.

- Счастлив, когда ни с кем он не поделится!

- Мерокл еще присвоил много золота.

- Дающий глуп и счастлив получающий.

- Демон и Каллисфен уволокли свое.

- То были бедняки, и я прощаю их.

- Взял что-то также языкастый Гиперид.

- Ну он-то оживит торговлю рыбную:

(342) Он рыбоед и чаек всех сирийцами

Оставит. {70}

{70 ...чаек всех сирийцами / Оставит. — Сирийцы не ели рыбу. Ср. 346с-е.}

И в "Икарийцах" тот же поэт говорит [Kock.II.458]:

И рыбой реку Гиперид кишащую

Ты перейдешь. Она встречает каждого

Вступающего самым сладким голосом,

Потом бурлит, хвалясь своей разумностью.

Потом твердит одно и то же взад-вперед,

За взятку орошая поле давшего.

Филетер добавляет в "Асклепии", что Гиперид был не только лакомкой, но и игроком, как и оратор Каллий, {71} обличаемый Аксиоником в [b] "Поклоннике Еврипида" [Kock.II.230]:

{71 ...оратор Каллий... — Более о нем ничего неизвестно.}

Другую же рыбу,

Гордую ростом,

Принес в эти места на плечах

Некий пойманный в море Главк {72}

{72 Некий... Главк... — Беотийский бог рыбаков: рыбак, ставший морским жителем в результате чудесной метаморфозы.}

В пищу рыбоедам,

На радость лакомкам.

Какова же будет приправа ей?

Желтым ли увлажнивши соусом,

Умастив ли

Каплями кусачего рассола,

Я предам ее пылающему огню?

Некто молвил, что ее, уваренную

В жарком рассоле, поглотил бы

[с] Дышущий в флейты Мосхион. {73}

{73 Мосхион — о «прижевале» Мосхионе уже говорилось в 242с.}

Но вопит он и корит тебя, Каллий.

Что твоя-де радость - смоквы и соления,

Но не всласть тебе истинная рыба.

Смоквы здесь означают упрек в доносительстве, {74} а соленая рыба, несомненно, намек на похоть. {75} Гермипп в третьей книге "Об учениках Исократа" пишет [FHG.III.50], что Гиперид всегда с утра прогуливался по рыбному рынку.

{74 ...упрек в доносительстве... — Слово «доносчик» (συκοφάντης) означает буквально «человек, указавший того, кто украл смоквы (συκαι̃)».}

{75 ...соленая рыба... намек на похоть. — Солонина (ταρίχη, ταρίχια) — всякое копченое, сушеное, вяленое мясо или рыба. Возможно, здесь обыгрывается сходное влияние, оказываемое на организм такого рода пищей и любовными утехами: то и другое действует иссушающе, вызывая нестерпимую жажду (то же слово по-гречески означает «мумия»). Другое возможное объяснение: одним из видов солонины была свежепосоленная (ср. молодое вино) — тот же эпитет применялся к хорошеньким мальчикам (ώραι̃α, ср. 116е).}

28. Тимей Тавроменийский пишет, что любителем рыбных блюд был и философ Аристотель. Таков же был и софист Матон; {76} это видно из [d] Антифанова "Кифареда", который начинается словами "Нет, он не врет" [Kock.II.58]:

{76 Матон — неизвестный софист, упоминаемый только у Афинея. См. 307с.}

Явился кто-то, взялся глаз выдавливать,

Как то Матон с несчастной рыбой делает.

Также и Анаксилай в "Затворнике" [Kock.II.269; 307с]:

Кестрея голову

Сожрал Маток, похитив! я погиб.

Вырвать пищу во время еды, да к тому же голову кестрея, - это просто [e] верх обжорства; может быть, знатоки найдут в кестреевой голове что-нибудь особо полезное, однако нам, не имея Архестратова чревоугодия, {77} этого не понять.

{77 ...Архестратова чревоугодия... — Архестрат известен как автор популярного сочинения по гастрономии, переведенного на латынь Эннием. См. 335е.}

29. Целый перечень любителей рыбных блюд предлагает Антифан в следующих стихах из "Богачей" [Kock.II.89]:

На пальце с перстнем, в дорогих сандалиях

Стоял Эвтин, натертый благовоньями,

Задумывая что-то сделать с рыбками,

[f] А Феникид, Таврей милейший, издавна

Одним глотком переглотать готовые

Все рыбные куски на рынке лучшие,

Так те, его завидев, чуть не умерли,

И от нехватки рыбы были в ярости.

Они клялись пред кучками сторонников:

"Так дальше жить нельзя, нельзя терпеть того,

(343) Что тратим деньги мы, деремся на море,

А рыбы ни на грош сюда не свозится.

Какой же толк от островных правителей?

Давно могли б нужде мы воспрепятствовать,

Законом обязав их конвоировать

Все корабли, что с рыбой. А теперь Матон

Всех рыбаков прибрал к рукам, Диогитон

Всех убедил, чтобы улов несли ему, -

Я Зевсом поклянусь! Он обжирается,

Вершит в дому дела антинародные:

Всё свадьбы да попойки там веселые..."

Эвфрон в "Музах" [Kock.III.321]: [b]

Когда увидел Феникид средь юношей

Горшок кипящий, весь набитый доверху

Детьми Нереевыми, {78} он хоть в гневе был,

{78 Детьми Нереевыми... — Здесь — рыбами. Нерей — морское божество, отец Нереид, морской старец, наделенный даром прорицания, меняющий свой облик, подобно изменчивой морской воде.}

Но руки удержал: "Кто возомнил себя

Из общего котла таскать тут мастером,

Из кучи похищать куски горячие?

Где Фиромах, где мощный Нил, где Жавронок? {79}

{79 Где Фиромах, где мощный Нил, где Жавронок? — См. упоминания в 240е и сл.}

Пускай сразится с нами, и, скорей всего,

Ни крошки не получит!"

30. Таков же был и трагический поэт Меланфий, писавший также [c] элегии. В комедиях его высмеивают за чревоугодие Левкон в "Товарищах по фратрии" {80} [Kock.I.704], и Аристофан в "Мире" [804сл.], и Ферекрат в "Широкой" [Kock.I.185]. В комедии "Рыбы" Архипп [Kock.I.685] вяжет его и отдает рыбам, чтобы те съели его за то, что он ел их.

{80 ... в «Товарищах по фратрии»... — Фратрией называлась часть филы, первоначально родового объединения внутри полиса. Члены фратрии были связаны общим религиозным культом. В Афинах после Солона существовало четыре филы (φυλαί), каждая из которых делилась на три фратрии, в свою очередь включавшие по тридцать родов (γένη).}

Был рыболюбом и сократик Аристипп, {81} которого, как рассказывают Сотион и Гегесандр [Дельфийский], сам Платон бранил за чревоугодие; [d] дельфиец пишет так [FHG.IV.416]: "Платон однажды выругал Аристиппа за то, что тот накупил много рыбы; а тот ответил, что заплатил за нее только два обола. Платон воскликнул, что за такую цену он и сам бы взял, и Аристипп сказал: "Видишь, Платон, выходит, что не я чревоугодник, а ты корыстолюбец"".

{81 ...сократик Аристипп... — Философ Аристипп из Кирены, ученик Сократа, основатель Киренской школы философии. На ходившее под его именем сочинение «О роскоши древних» неоднократно ссылается Диоген Лаэртский.}

Антифан во "Флейтистке" или "Близнецах" высмеивает за чревоугодие какого-то Феникид а [Kock.II.30]:

Десятилетье Менелай с троянцами

Провоевал за женщину прекрасную,

А Феникид с Тавреей за угря.

31. Оратор Демосфен [XIX.229] бранит за распущенность и [e] чревоугодие некоего Филократа, {82} скупавшего девок и рыбу на деньги, вырученные от продажи родины. Гегесандр рассказывает [FHG.IV. 416], что когда кто-то спросил обжору Диокла, какая рыба лучше, угорь или морской окунь, тот ответил: "Первый хорош вареным, второй - жареным". Лакомкой был и Леонтей, трагический актер из Аргоса, ученик Афиниона. {83} Как пишет Амарант в книге "О театре", он был рабом мавританского царя Юбы, {84} и однажды после его неудачной игры в трагедии "Гипсипила" Юба сочинил следующую эпиграмму:

{82 ...некоего Филократа... — Речь идет о Филократе, заметной фигуре в политической жизни Афин времен Демосфена, стороннике Филиппа Македонского. В 346 г. до н.э. посольство афинян во главе с Филократом заключило с Филиппом мир (так называемый Филократов мир), который Демосфен называл предательским («О предательском посольстве». 229). То же замечание со ссылкой на Демосфена, о пристрастии Филократа к рыбе, мы находим в «Застольных беседах» (IV.4.668a-b): «Демосфен упоминает о том, что Филократ полученные за предательство государственных интересов деньги тратил «на девок и рыб»: этим показана и его безнравственность и обжорство» (пер. Я. М. Боровского).}

{83 Афинион — трагический поэт из Афин, живший, судя по упоминанию Юбы у Амаранта, в I в. до н.э., известен только из этого места у Афинея. От его сочинений не сохранилось никаких фрагментов.}

{84 ...мавританского царя Юбы... — Юба II (30 г. до н.э. — ок. 22 г. н.э.), сын Юбы I, получил воспитание в Риме. Дружески расположенный к нему Октавиан сделал Юбу царем сначала Нумидии, а потом Мавритании. Был ученым историком и грамматиком, автор сочинений по истории (история Сирии, Ливии, Аравии и Рима до времен Суллы на греческом языке), живописи, грамматике и истории театра. Современники высоко ценили дарование Юбы, в Афинах рядом со статуей Хрисиппа ему была поставлена статуя (Павсаний. 1.17.2). Его неоднократно цитирует Афиней. Ср. 229с.}

Я, Леонтей, мной вещает поэт, артишоки любивший, {85}

{85 ...поэт, артишоки любивший... — Текст в этом месте, очевидно, испорчен; перевод предположительный; употребленное здесь слово κεναρήφαγος больше нигде не встречается, перевод предположительный.}

Но не надейся во мне внять Гипсипилы печаль. {86}

{86 ...Гипсипилы печаль. — Несчастная судьба Гипсипилы, дочери лемносского царя Фоанта, возлюбленной Ясона, няньки маленького Офелта (Архемора), дала сюжет целому ряду трагедий. Среди них «Гипсипила» Эсхила, «Лемниянки» Софокла, сохранились фрагменты «Гипсипилы» Еврипида.}

Прежде был другом я Вакху, и уши его золотые

Не наслаждались ничьим пением так, как моим.

Ныне жаровни на ножках, горшки, сковородки сухие

(344) Гласа лишили меня, преданного животу.

32. Гегесандр рассказывает также [FHG.IV.417], что однажды большой любитель рыбы Фориск никак не мог отрезать от рыбы, сколько хотел, но всякий раз прихватывалось гораздо больше; тогда он воскликнул [Софокл. "Антигона".714]:

Противящийся - с корнем исторгается!

и уничтожил всю рыбину. Бион же, после того как кто-то оторвал от рыбы верхнюю половину, перевернул остаток и уничтожил его дочиста, приговаривая [Еврипид. "Вакханки". 1129]:

Ино с обратной стороны набросилась. {87}

{87 Ино с обратной стороны набросилась. — Точная цитата из «Вакханок» Еврипида (1129). Поедая рыбу, Бион в шутку уподобляет себя разъяренным женщинам, в исступлении рвущим на куски Пенфея. Ино — сестра матери Пенфея Агавы.}

Когда у лакомки Диокла умерла жена и тот стенал на поминках, не [b] переставая уписывать за обе щеки, хиосец Феокрит сказал ему: "Перестань хныкать, негодник, это же мешает тебе обжираться". Позднее, когда Диокл уже проел все свои земли и, проглотив однажды горячую рыбу, принялся кричать, что у него горит всё нёбо, {88} Феокрит сказал: "Тебе остается выпить еще и море - и ты уничтожишь все три стихии: землю, небеса и море".

{88 ...горит всё нёбо... — Далее следует игра слов: «небо» и «нёбо» обозначались одним словом ου̉ρανός.}

[с] Клеарх в "Жизнеописаниях" описывает одного рыбоеда [FHG.II.308]: "Технон, старинный флейтист, когда умер флейтист Харм (большой любитель рыбы), совершил на его могиле жертву жареными рыбешками".

Любителем рыбы, как пишет Линкей Самосский, был и поэт Алексид; когда какие-то зубоскалы спрашивали, чего бы он охотнее всего поел, Алексид ответил: "Жареных болтунов {89} (σπερμολόγοι)". 33. Был рыболюбом и трагический поэт Нотипп, {90} о котором Гермипп пишет в "Мойрах" [Kock.I.236]:

{89 ...«Жареных болтунов»... — Игра слов: σπερμολόγοι означает одновременно болтунов (букв, «собирающие сплетни») и птиц (букв, «собирающие семена»; у Аристотеля в «Истории животных» — грачи). Философы в Афинах называли так апостола Павла (Деяния апостолов. 17:18).}

{90 Нотипп — никаких подробностей о поэте Нотиппе, так же как и трагическом актере Минниске из следующих стихов комика Платона, неизвестно.}

[d] Если б эта порода людская на нас

походила в уменье сражаться,

И вели б их гигантский зажаренный скат,

да свиной бок, то дома оставить

Можно было бы всех остальных, и Нотипп

в одиночку охотно пошел бы.

Ибо он и один проглотил бы легко

всю Пелопоннесову тушу. {91}

{91 ...Пелопоннесову тушу. — т. е. сам Пелопоннес, который сравнивается здесь с огромной рыбиной.}

Что это именно поэт Нотипп, видно из Телеклидовой комедии "Гесиоды" [Kock.I.214].

Платон в "Отребье" высмеивает за чревоугодие трагического актера Минниска [Kock.I.642]:

- Вот для тебя есть Орф от Анагирунта.

- Я знаю, дружит с ним Минниск халкидянин.

[e] - Ты верно говоришь.

За это же высмеивают прорицателя Лампона {92} Каллий в "Скованных" [Kock.I.697] и Лисипп в "Вакханках" [Kock.I.702]. Кратин упоминает его в "Беглых рабах" [Kock.I.30]:

{92 Прорицатель Лампон — знаменитый предсказатель времен Перикла, освятитель Фурий на месте Сибариса в Южной Италии (Лукания). Его высмеивал Аристофан в «Птицах» (521). Лампон упоминается в III кн. «Риторики» Аристотеля.}

Лампона, кого не мог

Декрет удержать ни один от пира дружеского, -

добавляет:

Отрыгивает опять,

[f] Ведь жадно он жрет всё, что есть; за султанку стал бы драться.

34. Гедил, перечисляя в своих эпиграммах лакомок, упоминает некоего Федона:

...Федон ведь сумел принести капусту морскую,

К ней еще вдосталь колбас. Столь ненасытен арфист.

В следующих стихах - Агида:

Сварена рыбка - засов на дверь наложи поскорее,

(345) Как бы Агид не пришел, чашек и мисок Протей. {93}

{93 Протей — морское божество; обладал способностью принимать облик различных существ.}

Он ведь водой и огнем и чем хочешь предстанет...

...........................

Знаю, сюда прибежит, подобно Зевсу, когда тот

Ливнем златого дождя {94} в миску Акрисия тек.

{94 ...подобно Зевсу... / Ливнем златого дождя... — Миф о Данае. Акрисий — сын Абанта, брат Прета, аргосский царь. Акрисий запер свою дочь Данаю, чтобы избежать рождения внука, — тот, как было предсказано, должен был убить его. Однако Зевс, превратившись в золотой дождь, проник к Данае, и она родила Персея. Образ всепроникающего золотого дождя, как и образ Протея, лучше всего подходит для обжоры, преодолевающего любые препятствия на пути к лакомым блюдам.}

Таким же образом высмеивается и некая женщина Клио:

Ну и жадна ты, Клио! Не могу тебя видеть. Одна ешь!

[b] Угорь перед тобой, драхма ему вся цена.

Дай только мне поясок или серьгу, или залог подороже,

Или еще что-нибудь... Лишь бы не видеть... Молчу.

Ты - Медуза моя. Каменеть же, несчастный, я стану

Не от Горгоны, {95} поверь! Угорь для чаши готов!

{95 Каменеть... я стану / Не от Горгоны... — Согласно мифу, под взглядом Медузы Горгоны все живое обращалось в камень. Персей, убивший Горгону, смотрел на ее отражение в медном щите (Аполлодор. ΙΙ.4.2).}

35. Аристодем пишет в "Забавных записках" [FHG.III.310], что лакомка Эвфранор, услышав, что другой лакомка умер, проглотив горячий кусок [с] рыбы, воскликнул: "О смерть, ты святотатец!" Когда перед рыболюбами Киндоном и Димилом поставили блюдо с главком и больше ничего, то Киндон вцепился в рыбий глаз, а Димил в его собственный глаз и затеял драку, крича: "Отпусти, тогда и я отпущу!" Однажды на пиру вынесли прекрасное рыбное блюдо, и Димил, чтобы съесть его одному, плюнул в него.

[d] Зенон Китайский, основатель Стой, обедал у одного чревоугодника, с которым он долго жил рядом, как рассказывает Антигон Каристийский в жизнеописании Зенона. Случилось так, что на стол подали большую рыбу и больше ничего. Зенон взял рыбу с блюда, как будто собирался съесть ее целиком, а когда хозяин глянул на него с изумлением, сказал: "А что же, по-твоему, чувствуют твои соседи, если ты моего обжорства и один раз не смог вынести?" Истр же рассказывает, что поэт Херил {96} получал от Архелая {97} четыре мины в день и все их тратил на лакомства, потому что [e] был чревоугодником. Небезызвестны мне также и рабы-рыбоеды, о которых упоминает Клеарх в сочинении "О песчаных пустынях" [FHG.II.325]. Он пишет, что египетский царь Псамметих {98} содержал рыбоедов, желая отыскать с ними источники Нила, а других рабов приучал не пить воды, желая исследовать ливийские пустыни (из них выжили только немногие). Известно мне также о быках из окрестностей фракийского Моссина, кормящихся рыбой, которую бросают им в ясли. Феникид же бывало приговаривал, разнося рыбу только уплатившим складчину, что море принадлежит всем, но рыба в нем - только тем, кто за нее заплатил.

{96 Херил — поэт родом с Самоса (иначе — из Иаса или Галикарнасса в Карий). Друг Лисандра и Архелая Македонского. Херил воспел победу греков над персами.}

{97 Архелай — македонский царь, друг и покровитель Херила. Херил также пользовался покровительством Лисандра (Плутарх. «Лисандр». 17).}

{98 Египетский царь Псамметих — правил в VII в. до н.э.}

[f] 36. Друзья мои, кроме существительного "чревоугодник" (ο̉ψοφάγος), имеется еще и глагол "чревоугодничать" (ο̉ψοφαγει̃ν). Аристофан в "Облаках" (вторых) {99} [983]:

{99 ...в «Облаках» (вторых)... — Известно, что Аристофан переделал «Облака». До нас дошла незавершенная вторая редакция, которую и цитирует Афиней.}

В кулачок не смеялись, не крали сластей (όψοφαγει̃ν).

Кефисодор в "Свинье" [Kock.I.802]:

Не чревоугодник, не болтун.

Махон в "Послании" [Kock.III.325]:

Чревоугодник я. А это главное

(346) В поваренной работе: не желающий

Испортить переданную провизию,

Питать к ней должен сильное влечение.

Не оплошает повар, относящийся

К своим делам с потребным разумением.

Опять же, если вкус и обоняние

Чисты, не промахнешься. И за варкою

Почаще пробуй: соли мало - сыпь ее!

Недостает другого после этого -

Пока не станет вкусным, всё отведывай.

Как будто за струной струну ты пробуешь

Натягивать на лире. {100} А когда сочтешь,

{100 Как будто за струной струну ты пробуешь / Натягивать на лире. — Сходные рассуждения находим у Плутарха в «Застольных беседах» (ΙΙΙ.9), где говорится о мере смешения вина с водой по образцу лирной гармонии: смешение 2:3 дает «квинту», 1:2 — «октаву», а 1:3 — наименее гармоничную «кварту», «трезвенное и безвкусное смешение, приличествующее архонтам» (пер. Я. М. Боровского). У Афинея хороший повар по законам музыкальной гармонии «настраивает» обед.}

Что блюда зазвучали согласованно.

То выводи свой хор ...................

....... Николаид Миконский. {101}..............

{101 Николаид Миконский — более о нем ничего неизвестно.}

[b] Помимо этих гурманов, друзья мои, я знаю еще почитаемого в Элиде Аполлона Чревоугодника. {102} О нем упоминает в "Послании к Атталу" Полемон. Мне известно также, что в Писатиде имеется картина Клеанфа Коринфского, {103} хранящаяся в храме Артемиды Алфейской: на ней [c] Посейдон приносит тунца мучающемуся родами Зевсу. {104} Об этом рассказывает Деметрий [Скепсийский] в восьмой книге "Троянского строя". {105}

{102 Аполлон Чревоугодник — шуточная эпиклеза (прозвище) Аполлона. Эпитет «чревоугодник» (ο̉ισοφάγος) часто встречается в комедии.}

{103 ...картина Клеанфа Коринфского... — О картинах коринфского мастера Клеанфа в святилище Артемиды Алфейской (Алфионии) упоминает Страбон (VIII.343). Писатида — область в Элиде на Пелопоннесе.}

{104 ...мучающемуся родами Зевсу. — Речь идет о рождении Диониса из бедра Зевса.}

{105 ...рассказывает Деметрий в восьмой книге «Троянского строя». — Деметрий Скепсийский, уроженец Троады, известен как автор комментария к каталогу троянцев (Ил.И.816-877). На его сочинение из тридцати книг «Троянский строй» (другой перевод: «О построении боевых сил троянцев») ссылается Страбон (VII.56; ΧΙΙΙ.603).}

37. Всё это дополнительное угощение, - добавил Демокрит, - я приготовил вам собственноручно, хотя, зная нашего во всех отношениях превосходного Ульпиана, пришел сюда отнюдь не ради рыбных блюд - он ведь, следуя обычаям своих предков, обездолил нас рыбою {106} и оделил иными сирийскими затеями. Однако пишет же стоик Антипатр Тарсский в четвертой книге "О предрассудках", {107} что некоторые авторы утверждают, будто сирийская царица Гатида была такой любительницей рыбных блюд, что запретила своим подданным есть рыбу без [d] Гатиды (άτερ Γάτιδος), и только по невежеству многие после этого отказались от рыбных блюд, царицу же назвали Атаргатидой. {108} А во второй книге сочинения "Об Азии" Мнасей пишет так [FHG.III. 155]: "Атаргатида, по-видимому, была злобной царицей, жестоко правила своими подданными и даже запретила им есть рыбу, а приказала относить ей, потому что любила это кушанье. Поэтому до сих пор сохраняется обычай, молясь богине, [e] подносить ей серебряных и золотых рыбок; жрецы же каждый день подают богине на стол настоящих рыб, вареных или жареных, которых они поедают сами". И немного далее: "Атаргатида, как пишет Ксанф Лидийский [FHG.I.38], за свою жестокость была схвачена лидийцем Мопсом и вместе с сыном Ихтием (Рыба) брошена в Аскалонское озеро, {109} где ее и съели рыбы". 38. Да еще вы, друзья мои, может быть намеренно пропустили ту [f] рыбу [ср.284с], которой угощали Гериона {110} в одноименной комедии Эфиппа. Там сказано [Коск.II.252]:

{106 ...обездолил нас рыбою... — См. 342а и примеч. 70 к кн. VIII.}

{107 ...Антипатр Тарсский в ... книге «О предрассудках»... — Ср. 186с.}

{108 ...царицу же назвали Атаргатидой. — Атаргатис (’Αταργάτις), другое имя — Деркето: сирийская богиня, почитатели которой не употребляли в пищу рыб и голубей. Те, на кого ссылается Антипатр, пытаются истолковать культ Атаргатис, рассказывая историю обожествления некоей царицы Гатиды (не упоминается больше никем из древних авторов), когда Гатиду, любившую рыбу и потому запрещавшую подданным в одиночестве есть ее, обожествили, и так возник будто бы культ Атаргатиды. По мнению этих писателей, таково происхождение суеверия (δεισιδαιμονία), распространенного среди почитателей Атаргатис. От брака Атаргатис и речного бога Каистра, сына амазонки Пентесилеи, родилась легендарная вавилонская царица Семирамида.}

{109 ...в Аскалонское озеро... — Речь идет о гавани палестинского города Аскалона, основанного, по преданию, как раз лидийцами. Легенда, рассказанная у Ксанфа Лидийского, больше нигде не встречается, как и упоминание о Мопсе, лидийском царе. Ихтия, сына Атаргатиды, еще раз упоминает Афиней в книге VII.}

{110 Герион — великан, у которого увел коров Геракл (так называемый десятый подвиг Геракла). Герион, по преданию, жил на крайнем Западе.}

Когда поймается рыба в сеть

Не из тех, что ловятся каждый день,

А ростом с остров такой, как Крит, -

То ее несут на блюде царю,

На блюде, годном для тысячи рыб.

А все народы, что там живут,

(347) Синдийцы, {111} ликийцы, мигдонцы,

{111 Синдийцы... — Следует перечисление различных приморских народов: ликийцы (Малая Азия), кранайцы (кранааны) (по одним данным — афиняне, по другим — неизвестный народ), мигдонцы (мигдониоты) (македонцы — от другого названия Македонии — Мигдония), синдийцы (синды) (жили на восточном побережье Черного моря). Все они живут вокруг «блюдища», или миски (λοπάς), где в рассоле варится рыба «боле Крита острова». Средиземное море вместе с Черным?}

Кранайцы, пафийцы - все в лес по дрова

Идут, чтоб рыбу сварить царю.

Одни дров навалят, сколько вместит

Их город, другие огонь разожгут.

Рассол же готовят в озере,

[b] А соли - гора, восемь месяцев

Упряжки быков везут ее.

И десятивесельных пять челнов

По краю блюда плавают,

Приказы везут: "Ликийский притан,

Огонь разожги - бока холодны!

Не дуй на огонь, македонский вождь,

Сейчас наша рыбина подгорит!

А ты огонь погаси-ка, кельт!"

Эти же стихи Эфипп повторил и в пьесе "Пельтаст", {112} добавив к ним [c] следующие [Kock.II.261]:

{112 «Пелътаст» — в переводе «легковооруженный пехотинец» (от πέλτη — легкий кожаный щит, по происхождению фракийский).}

И вот, меля подобный вздор,

Он припеваючи живет,

Повсюду мальчики любят его,

Хотя даже камешки вряд ли бы смог

Он пересчитать, {113} и гордо свою

{113 ...даже камешки вряд ли бы смог / Он пересчитать... — т. е. умел считать лишь приблизительно, на пальцах. Камешки применялись для точного счета (с использованием счетной доски — абака).}

Хланиду {114} плут по земле волочит.

{114 Хланида — верхняя одежда из тонкой шерстяной ткани. Хланиды носили как мужчины, так и женщины, причем на мужчинах это одеяние (из-за своей длины и сходства с женским платьем) часто расценивалось как признак изнеженности.}

А на что здесь намекает Эфипп, - об этом, благородный Ульпиан, скажи теперь ты и объясни нам всё по слову эсхиловского Прометея [814]:

Когда темна, косноязычна речь моя,

Переспроси, всё выпытай старательно.

Досуга больше у меня, чем сам хочу".

[d] 39. Однако тут Кинульк завопил: "Да разве справится этот Ульпиан не с большою рыбой, а с большой задачей? Ему бы только косточки вытаскивать из пескарей, {115} да корюшки, да прочей мелюзги, а на крупные куски он не обращает внимания. Как

{115 Ему бы только косточки вытаскивать из пескарей... — Намек на обычное занятие ученых грамматиков — объяснение трудных мест и исправление неправильностей.}

И на блестящих и роскошных трапезах, -

говорит Эвбул в "Иксионе" {116} [Kock.II.176; ср. 169f, 300с, 417с],

{116 ...Эвбул в «Иксионе»... — В комедии Эвбула, по-видимому, пародировался миф об Иксионе, допущенном к трапезе богов, но проявившем дерзкую несдержанность. За это Зевс обрек его на вечные муки в Тартаре: Иксион пребывает там, привязанный к огненному колесу.}

Где пироги разложены тончайшие,

Укропом, сельдереем угощаются,

Другими пустяками, приготовленным

Для них лишь кардамоном, -

вот так же, мне кажется, и наш Ульпиан, "Харон с лоханью", {117} как сказал бы мой земляк {118} Керкид Мегалополитанский, не берет в рот ничего, достойного мужчины, а только выслеживает, не упустит ли кто в своей еде [e] какой-нибудь колючки, хрящика или косточки, и нет ему дела, что благородный и великолепный Эсхил говорил, что его трагедии - лишь крошки от великих пиров Гомера. А ведь Эсхил был великий философ, и когда однажды незаслуженно потерпел поражение (об этом пишет Феофраст или Хамелеонт в книге "О наслаждении"), то сказал, что посвящает свои [f] трагедии вечности, и там его ждет достойная награда.

{117 «Харон с лоханью» — (λεβητοχάρων) так называлась недошедшая пьеса комедиографа Керкида.}

{118 ...как сказал бы мой земляк... — Кинульк родом из того же Мегалополя в Аркадии, что и Керкид.}

40. Разве знает Ульпиан, что сказал Стратоник кифареду Пропину родосскому? А Клеарх в книге "О пословицах" [FHG.II.319] пишет: когда Стратоник увидел, что Пропин ростом велик, а искусством куда ничтожнее, то на вопрос, каков ему кажется Пропин, он ответил: "Плохой никакая большая рыба не бывает". {119} Первым словом он намекнул, что (348) Пропин плох, вторым - что он "никакой", и, наконец, что, будучи большим, он безголос как рыба. Феофраст же в книге "О смехе" [fr.310] пишет, что это о льстеце Симике Стратоник сказал "гнилой большая рыба не бывает" [Демосфен. "О венке".262]. Об этой поговорке Аристотель пишет в [b] "Наксосской Политии" [fr.510]: "Большая часть состоятельных людей на Наксосе {120} жила в городе, остальные были рассеяны по деревням. В деревне под названием Лестады жил Телестагор, человек очень богатый, известный и уважаемый в народе: каждый день ему подносили подарки. Когда городские покупатели предлагали за сельские товары слишком мало, продавцы часто говорили, что лучше даром отдадут добро Телестагору, чем [с] продавать за такую цену. И вот какие-то юнцы, покупая большую рыбу, услышали то же самое от продававшего ее рыбака; им надоело слышать такие слова, они, подвыпив, отправились гурьбой к Телестагору. Он принял их ласково, а они набросились на него и двух его дочерей на выданье. Граждане возмутились, взялись за оружие и напали на обидчиков. Началась великая смута, во главе граждан встал Лигдамид, и как военный вождь сделался тираном отечества..." {121}

{119 Плохой никакая большая рыба не бывает. — В тексте: ου̉δείς κακός μέγας ι̉χθύς; если взять каждое слово в отдельности и представить его как самостоятельное высказывание, получится такая характеристика: «Никто. Плохой. Большой. Рыба».}

{120 Наксос — крупнейший из Кикладских островов.}

{121 ...тираном отечества... — Дальше текст испорчен.}

[Веселые истории о кифаристе Стратонике]

41. Однако, раз уж я вспомнил о кифаристе Стратонике, {122} думаю, что [d] сейчас самое время рассказать кое-что о его метких и остроумных ответах. Обучал он игре на кифаре, и в училище у него было девять статуй муз и одна Аполлона, а учеников - только двое; но на вопрос, сколько у него учеников, он ответил: "Благодаря богам, двенадцать!" А однажды он приехал в Миласу {123} и увидел, что народу в городе мало, а храмов много; [e] тогда, встав посреди площади, он [вместо того, чтобы начать: "слушайте, люди!"] начал: "слушайте, храмы!". Махон же написал о нем такие записки:

{122 Стратоник — кифарист и острослов родом из Афин, жил в IV в. до н.э.}

{123 Миласа — город в Карий. Ср. примеч. 42 к кн. VIII.}

Пришел Стратоник в Пеллу {124} македонскую.

{124 Пелла — столица Македонии.}

Он был наслышан, что у многих в городе

Больные селезенки и распухшие.

Однако, в бане у огня пристроившись,

Увидел он толпу цветущих юношей

Как на подбор и всех с телами крепкими,

Тогда сказал он, что предупреждавшие

Его ошиблись; но, когда на выходе

Увидел он, что селезенка сторожа

Громадней живота, сказал немедленно:

[f] "Мне кажется, что сторожит он, сидя здесь,

С плащами селезенки посетителей,

Чтоб толкотни внутри излишней не было".

К плохому кифаристу в гости как-то раз

Зашел Стратоник; тот ему за выпивкой

Свое искусство принялся показывать.

Обед претенциозен и роскошен был,

(349) Стратоник наш, пресытясь этой музыкой,

Но не имея вовсе собеседника,

Разбил свой кубок, взял другой, поболее,

Взглянул на солнце и потом свалился спать,

Всё остальное вверив провидению.

Приходят в дом веселые приятели

И видят, что Стратоник спит, мертвецки пьян.

Потом спросили, почему напился он

Так сильно и свалился? Он ответствовал:

"На пире кифарист негодный, {125} как быка

{125 На пире кифарист негодный... — Стратоник в шутку процитировал здесь «Одиссею» (IV.535), применив к себе то, что говорится об Эгисфе и Агамемноне: «Введши его, подозрению чуждого, в дом, на веселом! пире, его он убил, как быка убивают при яслях».}

При яслях, заколол меня злокозненно".

[b] Отправившись на игры, учрежденные

В Абдерах, {126} он нашел у местных жителей

{126 Абдеры — город во Фракии, родина Демокрита и Протагора, среди греческих городов тем не менее слыл городом глупцов.}

По одному глашатаю у каждого,

Чтоб каждый иаступленье новолуния

Провозглашал, когда ему захочется; {127}

{127 ...наступленье новолуния / Провозглашал, когда ему захочется... — В новолуние взимались проценты по ссудам.}

Поняв, что слишком много здесь глашатаев

Для жителей столь небольшого города,

Стратоник, осторожно встав на цыпочки,

Пошел обратно, вглядываясь пристально

Себе под ноги, а когда спросил его

[c] Какой-то гость, что за болезнь случилась вдруг

С его ногами, то Стратоник так в ответ

Сказал: "Суставы все мои целехоньки,

На пир я прибегаю всех льстецов быстрей,

Но жуткий страх снедает сердце - как бы мне

Не наступить на трубача-глашатая". {128}

{128 ...как бы мне / Не наступить на трубача... — Игра слов: «трубач» — морской моллюск, длинная витая раковина которого использовалась в качестве сигнального рожка, обозначался тем же словом, что и глашатай (κη̃ρυξ).}

Флейтист худой на жертвоприношении

Играть собрался, но опередил его

Стратоник: "Друг, благоговей в безмолвии: {129}

{129 ...благоговей в безмолвии... — Шутка Стратоника, заставившего замолчать негодного флейтиста, в том, что он использовал для этого глагол ευ̉φημέω, означающий «хранить благоговейное молчание», — например, при жертвоприношении. Такой призыв, совершенно естественный в отношении прочих, в данном случае звучит как издевка: флейтист игрой должен был придавать происходящему большую торжественность.}

Сначала совершим мы возлияние

И вознесем богам молитвы чистые".

Какой-то кифаред Клеон, по кличке Бык,

[d] Фальшиво пел, бряцал на лире варварски.

Его услышав, произнес Стратоник наш:

"Про лиру и осла {130} была пословица -

{130 Про лиру и осла... — Имеется в виду пословица, говорящая об отсутствии слуха: «осел слушал лиру, а свинья — трубу».}

Теперь про лиру и Быка подумаем".

Стратоник-кифарист немало времени

Провел на Понте у царя ионтийского,

Берисада, {131} а как засобирался он

{131 Берисад — царь одрисов, фракийцев, живших по берегу Черного моря (Понта) к северо-западу от Босфора (Страбон. VII.47; Плутарх. «Демосфен». 23). Однако здесь может иметься в виду и Перисад I, правивший в Боспорском царстве (Северное Причерноморье). Смысл приведенной далее — так, впрочем, и не понятной до конца — шутки, по-видимому, в том, что, если холодная Фракия кому-то из них двоих надоела, Стратоник может уехать, а Берисад — нет: «Так ты, Берисад, значит здесь останешься?», — спрашивает царя Стратоник (σὺ γὰρ διανοει̃ αυ̉του̃ καταμένειν).}

В Элладу, то узнал, что вряд ли выпустят.

Тогда, как говорят, воскликнул кифарист:

"Так ты, Берисад, значит здесь останешься?"

Заехал раз в Коринф Стратоник. Там взялась

[е] Старушка ветхая его разглядывать -

Где б ни был он, куда б ни шел - ходить за ним.

Стратоник, наконец: "Мать! Ради всех богов,

Скажи, чего ты хочешь, что ты ищешь здесь?"

Ответила старушка : "Удивительно,

Что мать тебя носила десять месяцев,

И все-таки ее утроба вынесла,

А ты замучил город за единый день". {132}

{132 А ты замучил город за единый день. — Ср. 351а.}

С рабыней вместе, со своей наперсницей,

Войдя на пир, жена Никокреонтова, {133}

{133 ...жена Никокреонтова... — См. 337е и примеч. 44 к кн. VIII. Ср. также 352d, где излагается другая версия гибели Стратоника.}

Аксиотея, с громким треском пукнула

И тут же наступила на миндалину.

Под сикионским башмачком {134} та треснула.

{134 Под сикионским башмачком... — Нарядная женская обувь из войлока. Для мужчины ношение сикионских башмаков было признаком изнеженности. С ними Сократ сравнил, рассказывает Цицерон, составленную для него речь Лисия — то и другое, хоть и удобно, но не к лицу мужчине. Город Сикион находился на севере Пелопоннеса.}

Услышав это, кифаред наш гак сказал:

[f] "На первый звук второй нисколько не похож".

Однако ночью из-за слова смелого

Он поплатился, в волны моря брошенный. {135}

{135 ...в волны моря брошенный. — Ср. 352d.}

Негодный кифаред в Эфесе, кажется,

Друзьям своим ученика показывал.

По случаю там был Стратоник, он сказал:

"Кто сам себя негоден пенью выучить,

Уча других, еще негодней кажется".

42. Клеарх во второй книге сочинения "О дружбе" пишет [FHG.II.313]: "Кифарист Стратоник перед сном всегда приказывал рабу принести ему пить: "Не оттого, что мне сейчас хочется пить, - говорил он, - а для того, чтобы потом не захотелось".

В Византии {136} один кифаред хорошо пропел вступление к песне, но (350) затем стал фальшивить; тогда Стратоник встал и объявил: "Кто мне найдет того кифареда, который пел вступление, тому я заплачу тысячу драхм". На вопрос, кто самые негодные люди, он ответил: "Фаселийцы - самые негодные {137} в Памфилии, а сидейцы - самые негодные на свете". Далее, по словам Гегесандра [FHG.IV.415], на вопрос, кто невежественнее - беотийцы или фессалийцы, он ответил: "Элидяне". В своем училище он поставил [b] трофей и написал на нем: "От побед над дурными кифаристами". На вопрос, какие корабли безопаснее, длинные военные или круглые торговые, он сказал: "Вытащенные на берег". {138}

{136 Византии — город на европейском берегу Босфора, на месте которого был построен Константинополь.}

{137 Фаселийцы — самые негодные... — И Фаселида, и Сида находились в Памфилии (юг Малой Азии). В двух взаимоисключающих утверждениях Стратоник словно бы не знает, кому отдать пальму первенства. Очевидно одно (и в этом смысл шутки): жители двух памфилийских городов спорят за звание наихудших людей, в то время как всем остальным до них далеко.}

{138 Вытащенные на берег. — У Диогена Лаэртского та же шутка вложена в уста мудрого скифа Анахарсиса (1.104).}

Однажды он выступал на Родосе, но никто ему не хлопал; тогда он ушел из театра со словами: "Вам жалко даже того, что ни гроша не стоит: какой же мне от вас ждать награды?" Он говорил: "Пусть элидяне устраивают {139} гимнастические состязания, коринфяне - музыкальные, [c] афиняне - театральные, а спартанцы пускай бьют за ошибки состязающихся". Так он насмехался над спартанским обычаем бичеваний, по утверждению Харикла в первой книге "О состязании городов" [FHG.IV.360].

{139 Пусть элидяне устраивают... — В Элиде находилась Олимпия — место проведения знаменитых Олимпийских игр. Раз в четыре года близ Коринфа на Истмийском перешейке устраивались Истмийские игры, на которых состязались в мастерстве музыканты — авлеты и кифаристы. В Афинах на празднике Великих Дионисий звание лучших в своем искусстве отстаивали драматурги и актеры со всей Греции.}

Когда царь Птолемей {140} слишком запальчиво спорил с ним об искусстве игры на кифаре, он сказал: "Царь, иное дело - скиптр, а иное - плектр". {141} Так говорит эпический поэт Капитон в четвертой книге "Воспоминаний", посвященных Филопаппу. {142}

{140 ...царь Птолемей... — Упоминание царя Птолемея, по-видимому, анахронизм — Стратоник жил раньше Птолемеев.}

{141 Плектр — костяная пластинка, при помощи которой играли на лире, ударяя ею по струнам.}

{142 ...посвященных Филопаппу. — Никаких подробностей о нем неизвестно.}

[d] Приглашенный на выступление одного кифареда, он послушал его и сказал [Ил.ХVI.250]:

Дал ему вышний владыка одно, {143} а иное отвергнул.

{143 Дал ему вышний владыка одно... — У Гомера это говорится об Ахилле, перед боем Гектора с Патроклом, молившем Зевса об успешном исходе схватки.}

А на вопрос: "Что же именно?" - он ответил: "Дал ему плохо играть и не дал хорошо петь".

Однажды упала балка и убила одного дурного человека. "Видите, граждане, - воскликнул Стратоник, - есть боги! а если нет богов, то есть, по крайней мере, балки". {144}

{144 ...есть, по крайней мере, балки. — Игра слов: δοκώ (мне кажется) — δοκοί (балки) — θεοί (боги).}

43. В дополнение к рассказанному, [Каллисфен] {145} пишет так в своих [e] "Записках о Стратонике". - Когда отец Хрисогона {146} говорил, что у него есть целый театр на дому: сам он постановщик, один его сын пишет драмы, а другой играет на флейте, - Стратоник сказал: "Одного только тебе не хватает". - "Чего?" - спросил тот. - "Публики на дому", - ответил Стратоник.

{145 Каллисфен — имя автора здесь сохранилось только в схолии. Каллисфен — историк, известный, в первую очередь, «Деяниями Александра» — это наиболее популярная в античности история походов Александра Великого.}

{146 Хрисогон — известный флейтист, современник Алкивиада (Плутарх. «Алки-виад». 32).}

На вопрос, почему он странствует по всей Элладе, а не поселится в каком-нибудь одном городе, он ответил, что все эллины достались ему в подарок от Муз, и он теперь собирает с них штраф за то, что Музы от них отказались. {147} О флейтисте Фаоне {148} он говорил, что в его игре царит не [f] Гармония, а Кадм. {149} Когда Фаон хвастался, что он - настоящий флейтист и что он нанял себе в Мегарах настоящий хор, Стратоник сказал: "Врешь: не ты его нанял, а он тебя нанял".

{147 ...Музы от них отказались. — Смысл шутки Стратоника в том, что он, переезжая с места на место, собирает с эллинов дань — вместо Муз, махнувших на них рукой и передавших право откупа ему, Стратонику. Музы тем самым уподобляются земным правителям, при дворе которых существовал такой обычай.}

{148 О флейтисте Фаоне... — Более о нем ничего неизвестно.}

{149 ...не Гармония, а Кадм. — Гармония, по мифу, — жена Кадма.}

Он говорил, что больше всего на свете удивляется матери софиста Сатира: {150} как могла она носить целых десять месяцев человека, которого ни (351) один город не может вынести и десяти дней! Узнав, что этот Сатир приехал в Трою на Троянские игры, он сказал: "Трое всегда не везло".

{150 ...софиста Сатира... — Возможно, имеется в виду тот самый актер Сатир, которого упоминает Плутарх («Демосфен». 7).}

Когда сапожник Миннак стал спорить с ним о музыке, Стратоник ему сказал: "Мне до тебя дела нет, коли ты судишь выше сапога". {151} Дурному врачу, говорил он, достаточно дня, чтобы отправить в Аид своих больных. Встретив одного знакомого и увидев, как начищены у него сандалии, он стал сочувствовать его бедности, полагая, что сандалии не блестели бы так, если бы хозяин не чистил их своими руками. В Тихиунте [b] Милетском, {152} где жили метеки, он увидел на всех могилах имена иноземцев и сказал рабу: "Идем скорей отсюда: все приезжие здесь умирают, а из местных жителей никто". Кифаристу Зету, рассуждавшему о музыке, он сказал: "Уж тебе-то вовсе не к лицу болтать о музыке, коли ты выбрал себе самое чуждое музам имя и зовешься не Амфион, а Зет". {153} Обучая некоего македонца игре на кифаре, он рассердился, что тот ничего толком не умеет сделать, и крикнул: "В Македонию!" {154}

{151 ...судишь выше сапога. — Буквально сказано — «выше щиколотки».}

{152 Тихиунт Милетский — у Фукидида — укрепленная стоянка пелопоннесцев на некотором расстоянии от Милета (VIII.26.28). Впоследствии — район, где жили переселенцы, воспринимавшийся уже как часть Милета.}

{153 ...не Амфион, а Зет. — Зет и Амфион — братья, сыновья Зевса и Антиопы. Ими была наказана жестокая Дирка, притеснявшая их мать. Амфион, по мифу, любил мусические искусства, Зет отдавал предпочтение охоте и войне. При возведении фиванских стен Зет приносил тяжелые камни, в то время как Амфион игрой на лире — подарок Гермеса — заставлял их самостоятельно укладываться в нужное место.}

{154 «В Македонию!» — Во времена Стратоника Македония, несмотря на растущее могущество македонских царей, уступала тем не менее Элладе в культурном отношении (ср.: Исократ. «Филипп». 107-108, 154). В книге III Афиней говорит о варварских обычаях македонцев, в частности о том, что они напиваются в самом начале трапезы (III. 120). Если так, это делало их неспособными отличить игру хорошего кифариста от плохого.}

44. Однажды он выходил из холодной и убогой бани, кое-как [c] помывшись, и увидел по соседству пышное святилище. "Не удивительно, - сказал он, - что здесь такая уйма благодарственных табличек: {155} каждый, кто здесь помылся, должен благодарить богов за то, что остался жив".

{155 ...уйма благодарственных табличек... — В Греции существовал обычай в случае удачи или после того, как бог исполнил просьбу, оставлять в святилище таблички с надписями благодарственного содержания.}

В Эносе, {156} говорил он, стоит восемь месяцев мороз и четыре месяца стужа. О приморских понтийцах {157} он говорил, что они спаслись из морской пучины, разумея "от гибели"; родосцев называл "белокожими киренейцами" {158} и "городом женихов", Гераклею - "мужским Коринфом", {159} [d] Византии - "подмышкой Эллады, левкадян - "коринфянами второго помола", {160} амбракиян - "мембракидянами". {161} Покидая Гераклею, он вышел за ворота и стал озираться по сторонам; на вопрос, зачем он это делает, он сказал, что ему стыдно попасться кому-нибудь на глаза, выходя из такого блудилища.

{156 Эпос — город во Фракии, которая считалась у греков холодной северной страной.}

{157 О приморских понтийцах... — Понт — отдаленная область в Малой Азии, название которой буквально означает «море». Приехавшие оттуда казались Стратонику избежавшими гибели — возможно, еще и потому, что эти места представлялись грекам более холодными и дикими, чем даже Фракия.}

{158 Киренейцы — жители Кирены. Что дало основание Стратонику плохо думать о киренейцах, неизвестно. Возможно, впрочем, что под киренейцами (κυρηναι̃οι) одновременно подразумеваются так называемые киренаики — последователи уроженца Кирены Аристиппа. Это философское направление (одна из сократических школ) именовалось еще «гедонистическим». См. 352с.}

{159 ...«мужским Коринфом»... — (’Ανδροκόρινθος) название — придумано по аналогии с Акрокоринфом — коринфским акрополем; первая часть названия, означающая «вершину», заменена корнем «муж, мужской». Как женщины Коринфа во всей Греции славились своей распущенностью, так распутны были, по мнению Стратоника, мужчины Гераклеи.}

{160 ...левкадян — «коринфянами второго помола»... — Левкада была колонией Коринфа.}

{161 ...«мембракидянами». — От слова «мембрада» — мелкая рыбешка, разновидность анчоуса. Амбракия находилась в северо-западной части Греции (Эпир).}

Увидев большую колодку, в которой сидело только двое преступников, он сказал: "Что за городишко! и на колодку-то народу не наберут!" - Когда с ним спорил о гармонии музыкант, прежде бывший садовником, он сказал ему:

Пусть каждый поливает то, что высадил. {162}

{162 Пусть каждый поливает то, что высадил. — Переделка стиха из комедии Аристофана «Осы» (1430): вместо «пусть каждый делает то, что он умеет» (’έρδοι) сказано: «пусть каждый орошает то, что он умеет» (’άρδοι).}

Однажды в Маронее {163} за вином он сказал собутыльникам, что помнит, [e] где живет, на тот случай, если его придется вести домой пьяного; а когда он напился и его спросили, куда же его вести, он ответил: "В кабак!" - потому что вся Маронея казалась ему кабаком. А когда Телефан, лежа рядом с ним, стал играть на флейте, Стратоник ему крикнул: "Перестань рыгать!"

{163 Маронея — город во Фракии. Фракийцы славились пьянством.}

Банщику в Кардии, {164} который вместо щелочи дал ему землю негодную, а воду - соленую, он сказал: "Ты меня осаждаешь с земли и с моря!" 45. Победив в Сикионе своих соперников, он посвятил награду в храм Асклепия, сделав на ней надпись: "Посвятил Стратоник, взяв добычу с плохо [f] играющих на кифаре". После того как какой-то певец пропел песню, он спросил, чья это мелодия. Когда тот ответил, что Каркина (Краб), он сказал: "Понятно, что не человека". Он говорил, что в Маронее весны не бывает, - одна жара. {165} В Фаселиде раб Стратоника бранился с банщиком, который, по обычаю, хотел с них как с иностранцев взять дороже. "Злодей! - крикнул ему Стратоник, {166} - за какой-то грош ты хочешь сделать (352) меня фаселийцем!" Бедняку, который восхвалял его в надежде поживиться, он сказал, что куда бедней его. Давая уроки в маленьком городишке, он заметил: "Что-то ваш городок больно короток!" {167} В Пелле он подошел к колодцу и спросил, можно ли пить здешнюю воду. "Да мы-то пьем", - отвечали водоносы. "Стало быть, нельзя", - сказал Стратоник, потому что водоносы были бледные и худые.

{164 Кардия — город на Херсонесе Фракийском.}

{165 ...в Маронее весны не бывает, — одна жара. — Довольно сложная игра слов: существительное «весна» (’έαρ) созвучно глаголу «отпускать» (ε̉άω), тогда как α̉λέα — «тепло» имеет второе значение: «убежище». Стратоник хочет сказать, что весна в холодной Фракии — не спасение, а только временное укрытие от холода, который не отпускает даже с ее приходом. Ср. примеч. 156 к кн. VIII.}

{166 ...крикнул ему Стратоник... — т. е. своему рабу. О том, какое мнение было у Стратоника о жителях Фаселиды, см. 350а.}

{167 ...городок больно короток... — Игра слов: πόλις (город) — μόλις (еле-еле).}

Прослушав "Роды Семелы" Тимофея, он воскликнул: "А каково бы она кричала, кабы рожала не бога, а подрядчика!" {168} Когда Полиид [b] хвалился, что его ученик Филот победил Тимофея, Стратоник сказал: "Ты разве не знаешь, что твой Филот сочиняет указы, а Тимофей законы {169} (νόμοι)?" Кифареду Арею, который ему докучал, Стратоник сказал: "Пой до дна, {170} да поскорее!" В Сикионе какой-то кожевник, ругаясь, обозвал его: "дурень!" "А ты - шкурень!" {171} - ответил Стратоник. Тот же Стратоник, [c] увидев, что родосцы живут в роскоши и пьют вино подогретым, назвал их белокожими киренейцами, {172} а Родос - городом женихов: этим он хотел сказать, что родосцы в своей распущенности только цветом кожи отличаются от киренейцев, а в своем разврате подобны гомеровским женихам. {173}

{168 ...не бога, а подрядчика! — Поэт Тимофей прославился новаторством и реализмом (например, в передаче ломаной греческой речи персов), так что вопли Семелы для непривычных ушей звучали, вероятно, действительно ужасно. Шутка Стратоника — в обычном сближении страданий матери, рождающей в муках ребенка, и тех, которые приходятся на долю слушателей и зрителей, — жертв дурного автора или исполнителя (ср. 350, «Сатир»), Здесь такой музыкант (скорее всего, сам Тимофей) назван «подрядчиком» — бездушным наемником, которого интересует только плата. Стратоник сравнивает такого «ребенка» с рожденным Семелой богом Дионисом — музыкантом и покровителем искусств, в честь которого в Афинах устраивались состязания трагических и комических авторов, а также хоров.}

{169 ... Тимофей законы (νόμοι)... — Как и во многих других случаях, здесь в основе шутки лежат два значения одного слова. По-гречески νόμος — «ном», музыкальный жанр, в котором работал Тимофей, но прежде всего, «ном» — «закон» (отсюда «номотет», законодатель). Обыгрывая двусмысленность, Стратоник дает понять невозможность самого соревнования между Филотом и Тимофеем: как постановления принимаются на основании определяющих их содержание законов, так все, что делает первый, не может стать в один ряд с произведениями второго.}

{170 Пой до дна... — Букв, сказано: «пой (играй) к воронам». Ср. примеч. 171 к кн. VI.}

{171 Шкурень — игра слов: κακόδαιμον (дурень — букв, «сумасшедший») и νακόδαιμον (составлено из второй части предыдущего и слова νάκος — «шкура»).}

{172 ...родосцы живут в роскоши... назвал их белокожими киренейцами... — Ср. 351с.}

{173 ...подобны гомеровским женихам. — Ср.: Од.И.50-58.}

46. В своей страсти к таким ловким ответам Стратоник подражал поэту Симониду, {174} как говорит Эфор во второй книге "Об изобретениях" [FHG.I.275]; таким же увлечением, по его словам, был охвачен и Филоксен Киферский. А перипатетик Фений во второй книге "О поэтах" сообщает [FHG.II.299]: "Афинянин Стратоник, по-видимому, первый ввел многозвучие в игру на кифаре без голоса, первый стал обучать гармонии и составил таблицу музыкальных интервалов. Да и по части шутовства он был не [d] из последних". И добавляет, что за вольные шутки он поплатился жизнью: кипрский царь Никокл за насмешки над своими сыновьями заставил его выпить яд. {175}

{174 ...поэту Симониду... — Знаменитый поэт Сьмонид Кеосский (556-468 гг. до н.э.).}

{175 ...Никокл... заставил его выпить яд. — Выше говорилось о том, что Стратоник был убит по приказу другого кипрского царя — Никокреонта (349e-f). Никокл тоже правил в IV в. до н.э.}

[Критика аристотелевской зоологии]

47. Мой добрый Демокрит! Что касается Аристотеля, {176} который на устах у всех этих мудрецов (ты и сам преклоняешься перед его словами, как впрочем и перед остальными философами и ораторами), то больше [e] всего поражает меня его мелочная дотошность. Откуда он знает, от какого выплывшего к нему Протея или Нерея, {177} чем заняты рыбы, как они спят и как проводят дневное время? Он понаписал как раз то, что у комиков называется "чудесами для простаков". Вот он утверждает, что моллюски-трубачи, да и вообще все панцирные не знают спаривания, что багрянки и трубачи - долгожители. Да откуда ему было знать, что багрянка живет де шесть лет, и что самый продолжительный акт совокупления у [f] гадюки, и что [из голубиных] крупнее всех вяхирь, второй по величине голубь дикий, самая же мелкая - горлица [ИЖ.V.43]? Откуда ему знать, что жеребец живет тридцать пять лет, а кобыла более сорока, и был случай, когда она дожила до семидесяти пяти лет? Он рассказывает, и что от вшей порождаются гниды [ИЖ.V.137], и что есть червь, который превращается в гусеницу, а она сворачивается в кокон, из кокона же выходит так называемый некюдал {178}[ИЖ.V.97]. Еще он пишет, что пчела живет шесть лет, а некоторые семь; и что ни пчелу, ни трутня никогда не видели при совокуплении, (353) а поэтому нельзя узнать, кто из них самец, а кто самка. Откуда, опять же, он взял, что люди хуже пчел? Пчелы, конечно, соблюдают равенство, не меняют привычек, и, никем не обучаемые, всегда копят добро; но где он подсмотрел, что люди хуже и полны самомнением как пчелы медом? В трактате "О долгожительстве" он пишет, что видели муху, прожившую то ли шесть, то ли семь лет. Да как это доказать? 48. А где он видел плющ, выросший из оленьего рога? Совы и [ночные] вороны, говорит он, не могут видеть днем и поэтому вылетают на охоту в темноте, но не всю ночь, [b] а с вечера [ИЖ.IХ.122], и глаза у них не одинаковые, а у одних серые, у других черные, у третьих голубые. В то же время он заявляет [ИЖ.I.44], [c] что у людей глаза бывают самые разные, в зависимости от характера человека. У кого глаза, как козьи, у тех и острота зрения прекрасная, и нрава они наилучшего. У остальных глаза или навыкате, или посажены глубоко, или занимают среднее положение. У глубоко посаженных глаз зрение самое острое, глаза навыкате обличают дурной нрав, глаза среднего положения - хороший. Одни [глаза] часто мигают, другие неподвижны, третьи занимают промежуточное положение; кто мигает - тот ненадежен, кто вперяется - тот бесстыден, а промежуточный взгляд показывает наилучший нрав. Человек - единственное существо, у которого сердце слева, у всех других оно расположено посередине груди [ИЖ.I.76]. Зубов у самцов больше, чем у самок: это замечено, - пишет он, - у овец, свиней и коз. Яичек ни одна рыба не имеет, грудных желез нет ни у рыб, ни у птиц [ИЖ.II.52]. [d] Дельфин вовсе не имеет желчного пузыря; некоторые рыбы имеют его не около печени, но около кишечника - таковы элоп, синагрида, мурена, меч-рыба и морская ласточка; у амии желчный пузырь протягивается вдоль всего кишечника [ИЖ.II.68], у ястреба и коршуна он прилегает и к печени и к кишечнику, у айгокефала {179} к печени и к желудку; у голубя, перепела и ласточки - только к кишкам или только к [e] желудку [ИЖ.II.69].

{176 Что касается Аристотеля... — Возвращение к прерванной мысли — см. 348b-с. Дальше следует критическое рассмотрение трактата Аристотеля «История животных» (русское издание: Аристотель. История животных. М., 1996)}

{177 ...от какого... Протея или Нерея... — См. примеч. 191 к кн. VI и 78 к кн. VIII.}

{178 Некюдал — кокон шелковичного червя. Происхождение слова от νέκυς — «мертвый» объясняют отсутствием в коконе видимых признаков жизни. Ср.: Аристотель. «Жизнь животных». V.97.}

{179 Айгокефал — ушастая сова. Буквально название переводится — «с козьей головой». Торчащие уши совы напоминали козьи рога.}

49. Еще он пишет, что у мягкокожих, панцирных, хрящевых и насекомых спаривание продолжается очень долго. У дельфина и у некоторых рыб спаривание происходит, когда самец и самка лежат рядом, причем дельфин совокупляется медленно, а рыбы быстро. Далее он пишет, что у льва очень твердые кости, и когда они соударяются, от них летят искры, как от камней. Дельфин имеет кости, но у него нет колючек; у хрящевых же хрящи и колючки. Что касается рыб [...]. Одни [животные] живут на суше, [f] другие в воде, третьи рождаются в огне [ИЖ.V.106]. Некоторые называются однодневками и живут только один день [ИЖ.V.107]. В двух средах живут такие животные, как гиппопотам, крокодил и выдра. У всех животных две ноги являются ведущими, и только у краба их четыре. Он пишет также, что все животные с кровью в жилах либо не имеют ног, либо имеют две, либо четыре ноги; а все, у кого более четырех ног, бескровны. Поэтому и все передвигающиеся животные двигаются при помощи четырех конечностей: человек двумя ногами и двумя руками, птица двумя ногами и двумя крыльями, морской и пресноводный угри - при помощи двух (354) плавников и двух изгибов. Далее, одни животные имеют руки, как человек, другие только кажутся имеющими их - таковы обезьяны: никто ведь из неразумных животных ничего не дает и не берет, а руки служат именно для этого. Опять же, одни животные имеют суставы - таковы, например, человек, осел, бык, а другие их лишены - таковы змеи, устрицы и "легкие" (род моллюска). Многие животные показываются во всякое время года - таковы зимующие в норах, а из не зимующих в норах таковы аисты и ласточки [ИЖ.VIII.108,109].

50. Я умолкаю, хотя мог бы еще много чего рассказать о глупостях [b] этого аптекаря {180} - Я знаю, что такой борец за правду, как Эпикур, в письме "О занятиях" писал и не такое: будто Аристотель проел отцовское наследство, ушел на военную службу, ничего не добился и занялся торговлей снадобьями. Когда Платон открыл свою школу, Аристотель бросился туда, сидел на лекциях и, будучи не без способностей, развил в себе [c] склонность к умозрению. Впрочем, все это пишет только Эпикур; ни Эвбулид, ни Кефисодор не посмели поставить такое в укор Стагириту, хоть и писали книги, направленные против него. В том же письме Эпикур и про софиста Протагора говорит, как он из носильщика и дровоноса стал писцом Демокрита: Демокрит удивился, как он по особенному складывал дрова, и [d] взял его к себе; потом Протагор учил грамоте в какой-то деревне, а вслед за этим занялся софистикой. А я, господа сотрапезники, после стольких речей хочу заняться гастрономией".

{180 ...этого аптекаря... — Аптекарем Аристотель назван здесь в насмешку; основанием для такого прозвища, очевидно послужило, то, что отец его был врачом (Диоген Лаэртский. V.1). }

Наше словесное угощение слишком затянулось, и кто-то уже велел поварам проследить, чтоб не остыли кушанья, потому что никто не стал бы есть холодное. Кинульк отозвался на это: "А вот в комедии "Милькон" Алексид говорит [Коск.II.353]:

...Хотя б их даже ставили холодными.

Ведь благо, - говорит Платон, - останется

Повсюду благом, понял? И приятное

Приятно здесь и там ничуть не менее.

[e] Не без изящества повел себя однажды и Сфер, {181} который учился вместе с Хрисиппом у Клеанфа, а потом Птолемей {182} пригласил его в Александрию. На пиру были поданы куры из воска, он протянул было руку, а царь уличил его в том, что он поддался ложному представлению. Но Сфер ловко отговорился: он-де представил себе не то, что перед ним куры, а то, что перед ним, возможно, куры. А представление постигающее и [f] представление вероятное {183} - вещи разные: первое безобманно, а второе бывает всякое. Отнесемся же и мы к восковой пище согласно постигающему представлению: пусть зрение нас обманывает, но хотя бы мы не будем тратить время на пустую болтовню".

{181 Сфер Боспорский — стоик, ученик Клеанфа. Ту же историю с небольшими расхождениями рассказывает Диоген Лаэртский (VII.)77).}

{182 Птолемей — Птолемей IV Филопатор (222-205 гг.).}

{183 ...представление постигающее и представление вероятное... — Рассуждение из области стоической гносеологии. См.: Фрагменты ранних стоиков. Μ, 1998. Т. I, фр. 624 и примеч.}

[Рыба глазами врача]

51. Мы совсем уже было собрались приступить к трапезе, но Дафн (355) приказал нам остановиться, процитировав ямбы из "Маменькина сынка" или "Ветерка" Метагена [Kock.I.705]:

Когда обедать, так и разговаривать!

"Я также утверждаю, что наша рыбная дискуссия страдает серьезным изъяном, ибо много было сказано об этом предмете сынами Асклепия. {184} Я имею в виду сочинения о пищевых продуктах, принадлежащие Филотиму, Мнесифею Афинскому, а также Дифилу Сифнийскому.

{184 Сыны Асклепия — врачи. Асклепий — бог врачевания, сын бога Аполлона и нимфы Корониды.}

Последний пишет в сочинении "О пище для больных и здоровых", что [b] скальные морские рыбы легко перевариваются, очень сочны, хорошо слабят, однако мяса в них мало, и оно непитательно; глубоководные же рыбы хуже перевариваются, питательны, но плохо усваиваются. Из прибрежных рыб у самцов и самок фиков мясо нежное, лишено запаха и легко переваривается. Морской окунь похож на них, слегка отличаясь тем или другим в зависимости от места обитания. Пескари подобны окуню: [c] одни из них, мелкие и белые, нежны, лишены запаха, сочны и легко усваиваются, желтые же (их называют "стволовыми") сухи и нежирны. У ханн мясо мягкое, но жестче, чем у окуня. Скар бывает мягким, рыхлым, сладким и легким, он хорошо переваривается и усваивается, расслабляя кишечник. Однако свежепойманных скаров следует есть с осторожностью: они поедают морских зайцев, и поэтому их внутренности могут быть поражены холерой. У так называемой кериды мясо нежное, полезное для кишечника и желудка, а отвар из нее толстит и слабит. Орф или орфос, [d] будучи вкусным и сочным, клеек, тяжел для желудка, питателен и мочегонен. Впрочем, головизна его клейка и легко переваривается, а мясистые части тяжелы для желудка и плохо перевариваются; более нежны хвостовые части. В целом орф неудобоварим и вызывает отделение слизи. Сфирены питательнее угрей; озерные же угри вкуснее и питательнее морских. Чернохвосты во всем схожи с дорадами. Желтые морские скорпионы, [e] водящиеся в открытом море, питательнее крупных, водящихся на прибрежных мелководьях.

52. Спар остр на вкус и мягок, лишен запаха, хорош для желудка и мочегонен; вареный переваривается легко, жареный же - плохо. Барабулька вкусна, довольно терпка, мясо ее жесткое, плохо переваривается и сковывает кишечник, особенно если рыба жарилась на углях; однако и жареная на сковороде барабулька также тяжела для желудка. Зато в любом случае она способствует кроветворению. К этому же семейству принадлежат сростнозуб и харак, однако харак лучше. Пагр бывает и [f] речной, однако морской лучше. Рыба-свинья называется также морскою мышью, она жестка и плохо пахнет, для желудка она тяжелее, чем кифар, однако шкура ее вкусна. Рыба-игла (ее зовут также "бесслизкой") плохо переваривается, водяниста и легка для кишечника. Легко усваивается фрисса и родственные ей халкида и эритим. Кестреи бывает (356) морской, озерный и речной. Дифил пишет, что называют его и острорылом. Коракин - нильская рыба; черный хуже белого и вареный хуже жареного, ибо последний полезен для желудка и кишечника. Сальпа {185} жестка и безвкусна, лучшая - из Александрии, а также пойманная осенью: она выделяет белесую жидкость без запаха. Грилл хотя и похож на угря, но невкусен. Мясо у рыбы-ястреба жестче, чем у морского петуха, в остальном же они похожи; а рыба-ворон еще жестче, чем ястреб. Рыба-звездочет и так называемая священная рыба, и краснослав {186} - все они слишком [b] тяжелы. Вареный "бок" {187} (βώξ) легко переваривается и усваивается, выделяя жидкость, он хорош для кишечника; зажаренный на углях, он приятнее и мягче. Бакх {188} вкусен, сочен и сытен. Морской козел {189} неудобоварим и вонюч. Камбалы и бычьи языки питательны и приятны на вкус; сходен с ними и ромб. {190} Белянки, {191} кефали [см.307b], кестреи, миксины и хеллоны [см.30бе] сходны по пищевым качествам, но кестреи уступает кефали, еще хуже миксин и хуже всех хеллон.

{185 Сальпа — см. 321d-f.}

{186 Краснослав — см. 282d.}

{187 Вареный «бок»... — См. 2861}

{188 Вакх — серая кефаль или разновидность трески.}

{189 Морской козел — самец анчоуса в пору метания икры.}

{190 Ромб — см. 330b.}

{191 Белянки — в одной из рукописей — «главкиски».}

53. Самец и самка тунца тяжелы и питательны. Так называемый [c] "акарнан" сладок и терпок, сытен и быстро выводится из кишечника. Афия же тяжела и плохо переваривается; белая ее разновидность называется пескаркою. К этой же породе относится и маленькая рыбка гепсет [см.301а]. Из хрящевых очень мясиста рыба-корова, однако еще лучше пятнистые акулы, особенно звездчатые. Акула-лисица на вкус похожа на сухопутную лисицу, отсюда и имя. Очень вкусны скаты. Звездчатый скат нежнее и сочнее. Гладкий же скат вызывает запоры и плохо пахнет. Электрический скат тяжел для желудка, головизна у него мягка и хороша для [d] желудка и даже легко переваривается, а всё остальное - нет. Лучше всего бывают мелкие скаты, особенно если их просто и без затей отварить. Рашпильная акула, также принадлежащая к хрящевым, легко переваривается и не тяжелит; чем она крупнее, тем питательнее. Вообще же от всех хрящевых пучит живот, они мясисты, плохо перевариваются, а если ими объесться, то темнеет в глазах. Каракатица, даже вареная, нежна, вкусна, хорошо переваривается и расслабляет кишечник: испускаемый ею сок разжижает кровь и способствует облегчению при геморрое. Кальмары-тевты [e] питательны и легко перевариваются, особенно мелкие; однако вареный он жесток и невкусен. Осьминог возбуждает к сладострастию, но он жесткий и с трудом переваривается; чем он крупнее, тем питательнее. Если его долго варить, он увлажняет кишечник и крепит желудок. Алексид в "Памфиле" о пользе осьминога пишет так [Kock.II.360]:

Скажи, Ктесон, что может для влюбленного

Полезней быть того, с чем я пришел сейчас?

Моллюски-трубачи, лук-бульба, гребешки,

[f] Полип громадный, рыба исполинская.

Пеламида сытна и тяжела, но мочегонна и плохо переваривается; однако если ее засолить, то подобно кубовой солонине {192} она расслабляет кишечник и способствует похуданию; самые крупные из них называются сростнозубыми. Рыба-ласточка (χελιδονίας) похожа на пеламиду, но жестче ее. Летучая рыба (χελιδών), похожая на осьминога, выделяет жидкость, улучшающую цвет кожи и ускоряющую кровоток. Оркин {193} грязен; (357) крупные оркины жесткостью подобны рыбам-ласточкам, однако его подбрюшье и ключицы вкусны и нежны. Так называемые "косты" дают солонину среднего качества. Желтый тунец (ξάνθιος) немного воняет, но мягче оркина. Вот что сказано у Дифила.

{192 Кубовая солонина — см. примеч. Ill, 112 к кн. 111.}

{193 Оркин — разновидность тунца. Ср. 315d.}

54. Мнесифей Афинский пишет в сочинении "О пище", что среди крупных рыб некоторые называются "нарезными" {194} или же "морскими"; таковы дорада, главк или пагр. Рыбы эти плохо перевариваются, однако, пере - [b] варившись, бывают очень питательны. Есть также рыбы "бесчешуйчатые", например, тунец, скумбрия, самка тунца, угорь и тому подобные; рыбы эти, как правило, не стадные. Так вот, те рыбы, которые не являются ни одиночными, ни стадными, перевариваются гораздо легче: таковы угри, острозубые (καρχαρίαι) рыбы и им подобные. Стадные разновидности этих рыб приятны на вкус, потому что жирны, однако тяжелы и трудно перевариваются. Поэтому они очень хороши для засолки и лучше всех среди соленых рыб. В жареном виде они тоже полезны, ибо жир их при этом [c] вытапливается. Так называемые "ободранные" {195} рыбы - это те, которые имеют на коже вместо чешуи шершавые наросты, как, например, у шиповатых скатов и рашпильных акул. Все они хорошо перевариваются, но дурно пахнут; тело они снабжают влажной пищей и очищают кишки лучше любой другой вареной рыбы. В жареном виде они хуже. У моллюсков, таких, например, как осьминоги, каракатицы и тому подобные, мясо переваривается плохо, поэтому они пригодны для любовного возбуждения: они вздутые, а для любовного возбуждения бывает нужна вздутость. [d] Моллюсков лучше отваривать, так как жидкости, содержащиеся в них, вредны, - их можно видеть во время мытья моллюсков, - варка же удаляет их из мяса, ибо слабый огонь с водой как бы вымывают их. А при жарке эти жидкости высыхают, тем более что и само по себе мясо моллюсков жестко.

{194 ...нарезными... — В оригинале — τμητὸν γένος (от глагола τέμνω — «резать»). Возможно, эти рыбы называются так потому, что их режут на ломтики.}

{195 Так называемые «ободранные»... — τὰ καλούμενα δαρτά. Перед приготовлением этих рыб полагалось ободрать.}

55. Афии, мембрады, трихидии и прочие рыбы, которых мы поедаем [e] вместе с костями, при переваривании пучат живот, питание же доставляют влажное. Это потому, что переваривание идет неравномерно: мясо усваивается быстро, а кости, которых в афиях так много, размягчаются медленно. Оба этих процесса начинают мешать друг другу, и такое пищеварение приводит к выделению газов и жидкостей. Поэтому этих рыб лучше есть вареными, хотя они сильно слабят кишечник. Так называемые "скальные" рыбы, {196} то есть пескари, морские скорпионы, камбалы и [f] тому подобные, наоборот, дают нашим телам сухое питание: они плотны, питательны, перевариваются быстро, отбросов оставляют мало и не производят при этом кишечных газов. Всякая рыба гораздо лучше усваивается, если подается без лишних приправ; скальные же рыбы становятся при этом и вкуснее. С этими рыбами сходны так называемые "мягкотелые" (358) рыбы - губаны, черные дрозды и тому подобное. Они влажнее скальных, но усваиваются приятнее. Они больше слабят и более мочегонны, чем скальные рыбы, потому что их мясо влажнее и обильнее. Если кто хочет очистить кишки, пусть ест этих рыб отваренными, если же кишечник в порядке, то они питательны в жареном виде, а в качестве мочегонного средства хороши как вареные, так и жареные.

{196 Так называемые «скальные» рыбы... — См. 244b, 355a-f.}

56. В устьях рек и лагун, в заливах и на мелководьях всякая рыба [b] водяниста и жирна; на вкус она приятнее, но менее питательна и хуже переваривается. У берегов, открытых морю и ветрам, рыба обычно жесткая, тощая и избита волнами. А где море у берегов глубокое и бурям не подверженное, особенно около городов, там обычно рыба одинаково хороша на вкус, питательна и хорошо переваривается. Те рыбы, которые заплывают из моря в реки и озера, например кестреи, и вообще все рыбы, живущие в [c] обеих водах, {197} тяжелее морских и нелегко перевариваются. Из пресноводных же рыб, речные лучше озерных: стоячей воде присуще загнивание. А из речной рыбы самая лучшая та, что водится в речных стремнинах: таковы гольцы - они появляются только там, где вода быстра и холодна, и перевариваются они легче всех речных рыб.

{197 ...в обеих водах... — В соленой и пресной.}

57. Вот вам рыбное, друзья мои, - самое здоровое, по мере наших сил! [d] Ведь и у Антифана в "Парасите" сказано {198} [Kock.II.87]:

{198 Ведь и у Антифона в «Парасите» сказано... — Не вполне понятный фрагмент.}

Я не чрезмерно налетал на лакомства,

Но и не торопился оборвать свой труд,

Так что иной, раздувшийся от выпивки,

Меня бы попрекнул похмельем эллинским. {199}

{199 ...попрекнул похмельем эллинским. — Эллинские застолья считались умеренными.}

Однако же я и не такой рыболюб, как персонаж из "Буталиона" того же поэта; пьеса эта - переделка комедии "Крестьяне". Там сказано [Kock.II.38]:

[e] - Сейчас я пир задам, иди на рынок, Пист,

Да денег не забудь.

Пист . Смотри, не жалуйся! Я не умею покупать, как надо вам.

- Какую рыбу, Филумен, хотел бы ты?

Φилумен . Какую? Всю!

- Нет, расскажи подробнее.

Филумен . Однажды к нам торговец мелкой рыбою

Пришел в деревню и принес анчоусов,

Султанок; поклянусь, он нам понравился.

- Тогда скажи, поел бы и сейчас ты их?

Филумен . Да, и других, но тоже мелких: крупных рыб

Я всех давно считаю людоедами.

[f] - Что говоришь, любезный! Людоедами?

Но почему?

Пист . Понятно, это рыбины,

Которых люди съели б с удовольствием:

А он всё о султанках и анчоусах,

Которыми подстать Елене тешиться.

А в "Деревенщине" он называет мелких анчоусов и султанок пищею Гекаты. {200} Мелких рыбок бранит и Эфипп в "Филире" {201} [Kock.II.262]:

{200 ...пищею Гекаты. — О том, что анчоусы и триглы — пища Гекаты, см. 31.3b, где цитируется тот же фрагмент.}

{201 ... в «Филире»... — О заглавии см. 286е.}

- Не хочешь, батюшка,

(359) Пойти на рынок мне еды купить?

- Какой?

- Рыб взрослых, умных, папа, не детенышей.

- Не знаешь ты, дитя, что на вес золота {202}

{202 ...на вес золота... — При переводе теряется игра слов: τα̉ργύριον («деньги», буквально — «серебро») — ε̉στ’ ι̉σάργυρον («драгоценны», буквально — «по цене серебра»). }

Повсюду деньги ценятся.

58. Очень мил у того же поэта в "Вертелоносцах" {203} молодой человек, называющий все угощения уменьшительными именами [Kock. 11.258: cp.311d]:

{203 Вертелоносцы — люди, несшие вертела со специальными, испеченными на них хлебами (ο̉βελίαι) во время дионисийских процессий.}

- Купи

Всего, но понемножку: и достаточно

Нам будет.

- Господин, скажи понятнее.

- Не пышно, но пристойно; всё, как требует

Благочестивость: хватит каракатички,

[b] Кальмарчика, а ежели и крабика

Захочет кто поесть, двоих достаточно

На стол их будет; забредают угрики

Из Фив к нам - их возьми, да куропаточку,

Вяхирьчика и петушка, так далее.

А зайчик забежит, так и его бери.

- Но как ты скуп!

- Ты слишком расточителен:

У нас довольно мяса.

- Разве кто-нибудь

Прислал?

- Нет, жертву совершила женщина:

Теленочком Вороны {204} пообедаем

{204 Ворона — прозвище гетеры Теоклеи.}

Мы завтра.

Точно так и скаредный Брюзга в одноименной комедии Мнесимаха [c] обращается к юноше, мотающему деньги [Коск.II.436]:

- Не предъявляй, молю я, непосильных просьб,

Жестоких и деньгами перегруженных, -

Ведь я родной твой дядя.

- Как же, боже мой,

Еще скромнее?

[d] - Как? А ты слова урежь

И обмани меня: рыбешкой рыб зови,

Пусть угощенье будет угощеньицем,

И погибать мне будет так приятнее.

59. Но раз уж я это процитировал, то скажи мне, дражайший Ульпиан, или вы, сыны словесников, что имел в виду Эфипп, когда говорил:

Теленочком Вороны пообедаем

Мы завтра.

Здесь заведомо что-то скрыто, и очень хотелось бы узнать, что".

И Плутарх ответил, что есть такая история, которую [e] рассказывают на Родосе, но сразу пересказать ее он не может, потому что читал слишком давно. "Однако я знаю одно место в "Ямбах" Феникса Колофонского, где какие-то люди собирают подаяние вороне; там сказано так:

Подайте, люди добры, ячменя горстку

Вороне нашей, аполлоновой дочке, {205}

{205 Вороне нашей, аполлоновой дочке... — Ворона считалась птицей Аполлона.}

Пшеницы миску, грошик иль кусок хлеба -

Чего кто хочет. Дайте, добрые люди,

Вороне из того, что под рукой вашей.

Она и соль возьмет, ворона соль любит,

[f] Кто даст сегодня соли горстку, тот завтра

Кусок отломит сот медовых. Эй, малый,

Дверь отвори! Уже услышал нас Плутос,

И девушка несет вороне смокв груду.

О боги, дайте ей вы всяких благ вдосталь,

Богатого пошлите, знатного мужа -

(360) Пускай отец понянчит на руках внука,

Пускай положит на колени мать внучку,

Чтоб и она хорошею женой стала.

А мне, куда б меня ни понесли ноги,

Всё под дверями буду петь с моей Музой,

И давшим и не давшим я прошу блага.

И в конце:

Всё, милые, чем закрома у вас полны,

Вороне дайте щедро хоть бы в день свадьбы.

Обычай есть давать ей всё, когда просит.

Так я пою. Что дашь, то и пойдет в пользу.

[b] Собиратели подаяния для вороны назывались коронистами, {206} как говорит Памфил Александрийский в трактате "Об именах", а песни их называются коронисмы, как сообщает Агнокл Родосский в "Коронистах". 60. А на Родосе обычай собирать милостыню назывался петь ласточку (χελιδονίζειν). Об этом сообщает Феогнид во второй книге "Родосских праздников": "Есть обычай собирать милостыню, который родосцы называют петь ласточку. Эти сборы происходят в месяце Боэдромий. {207} Это [c] название происходит от такого припева:

{206 ...назывались коронистими... — От слова κορώνη (ворона). Афиней единственный из древних авторов говорит об этом обычае, его источники не сохранились. Коронистов вскользь упоминает Плутарх («О доблести женской». 261d); из текста можно понять, что, если у Плутарха действительно имеется в виду обычай собирать подаяние для вороны, это было занятием мальчиков, еще не остригших волос. о редкости слова и обычая лишний раз говорит даваемая тут же этимология: Плутарх объясняет малопонятное слово, производя его от κόμη — «волосы».}

{207 Боэдромий (Бадромий) — месяц родосского календаря, соответствующий второй половине февраля — первой половине марта.}

Прилетела ласточка

С ясною погодою,

С ясною весною.

Грудка у нее бела,

Спинка черненькая.

Что ж ей ягод не даешь

Из дому богатого?

Дашь ли в чашке ей вина,

Сыру ли на блюдечке

И пшенички?

И от каши ласточка

Не откажется.

Уйти и нам или дадут, что прошено?

Что дашь, возьмем; не дашь, так сами вынесем.

Дверь унесем от дома или притолку,

Не то хозяйку, что в светлицу спряталась.

[d] Ее ж не диво взять: она ведь маленькая.

Угостить ли вздумал,

Угощай на славу...

Открой, открой скорее дверцу ласточке,

Перед тобой не старики, а деточки".

Эти сборы подаяния первым учредил Клеобул Линдский, {208} когда в Линде однажды возникла нужда в деньгах.

{208 Клеобул Линдский — Линд — крупный город на Родосе, как и упоминаемый ниже Иалис. Тиран Линда Клеобул, сын Эвагора, — один из Семи мудрецов, автор изречения «лучшее — мера».}

[Завоевание Родоса]

61. Раз уж мы заговорили о Родосе, то я хочу принести вам рыбный рассказ с прекрасного Родоса, который добрый Линкей называет прекрасно-рыбным. {209}

{209 Линкей — уроженец Самоса (III в. до н.э.), известен как автор сочинений по кулинарии; прекрасно-рыбным — ευ̉ιχθύς.}

Эргий Родосский в книге "Об отечестве" говорит [FHG.IV.405], что [e] первыми поселенцами на острове были финикийцы и что они под предводительством Фаланта владели в Иалисе неприступной крепостью Ахеей. Располагая источниками воды, они долго выдерживали осаду, которую вел против них Ификл. Было у них божье вещание от оракула, что они будут владеть этой землей, пока не станут белыми вороны и рыбы не заплавают в винных сосудах; полагаясь на то, что такого не может быть никогда, они стали небрежны в войне. Но Ификл проведал откуда-то об оракулах, полученных финикийцами, подстерег отправившегося за водой [f] Ларка, доверенного человека Фаланта, и, взяв с него честное слово, поймал в источнике рыбок, бросил их в ведро и затем вручил его Ларку, приказав отнести воду и вылить ее в сосуд, из которого черпали вино для Фаланта. Тот так и сделал; а Ификл же поймал ворон, выбелил их гипсом и выпустил. Увидев этих ворон, Фалант бросился к винному сосуду, а увидев в нем (361) рыб, понял, что земля уже им не принадлежит. Он послал к Ификлу просить перемирия, чтобы уйти со всем что было при нем. Ификл согласился, и Фалант придумал хитрость: заколов жертвенных животных, он выпотрошил их и попытался вынести золото и серебро в их утробах; однако дело раскрылось, и Ификл его оставил. Фалант стал ссылаться на то, что в клятве было сказано: "вынести даже всё, что в животе", но Ификл [b] перехитрил его, дав им для отплытия корабли без кормил, весел и мачт, потому что в клятве-де было сказано "корабли" и больше ничего. Финикийцы, оказавшись в безвыходном положении, много своих сокровищ закопали в землю, сделав отметины, чтобы, вернувшись потом, забрать их, и много [c] денег оставили Ификлу. Так финикийцы покинули эти места, и власть над ними перешла к эллинам. То же самое рассказывает и Полизел в своей "Истории Родоса" [FHG.IV.481], добавляя, что пророчество о рыбах и воронах было известно только [финикийцу] Факасу и его дочери Доркии. Это она, влюбившись в Ификла и условившись через кормилицу о свадьбе, уговорила водоноса взять рыб и бросить их в сосуд, а сама набелила и выпустила ворон.

62. А Креофил пишет в "Эфесских летописях" [FHG.371], что [d] основатели Эфеса долго страдали из-за скудости [выбранной] местности и послали спросить оракул, где им строить город. Им был дан ответ: строить город там, где рыба укажет и куда вепрь отведет. И вот, говорят, там, где ныне источник Гипелей (Ύπέλαιος) и священное озеро, однажды полдничали рыбаки, и одна из [жарившихся] рыб выпрыгнула вместе с горящим углем и упала в мусор, а от этого загорелись кусты, где лежал дикий кабан. Испугавшись огня, тот пустился наутек и далеко забежал на гору [e] Трихию (Каменистую) и там, где ныне стоит храм Афины, пал от охотничьих дротиков. Тогда эфесцы переправились с острова, на котором прожили двадцать лет, и вторично заселили Трихию и склоны Коресса; на городской площади они построили святилище Артемиды, а в гавани храм Аполлона Пифийского".

[О названиях пиршеств]

63. Среди подобного рода долгих разговоров вдруг раздался по всему городу свист флейт, трезвон кимвалов, грохот бубнов и пение. Это [f] начался праздник, прежде называвшийся Парилиями, ныне же Ромеями, {210} учрежденный в честь Фортуны города Рима, где воздвиг храм наилучший император Адриан, {211} великий любитель художеств. Этот день с особенным торжеством ежегодно отмечается всеми жителями Рима и его гостями. И вот Ульпиан сказал: "Господа, что это [Од.I.226],

{210 ...Парилиями, ныне же Ромеями... — Парилии — древний праздник в честь италийского пастушеского божества Палее, приходившийся на 21 апреля. Позднее, в императорскую эпоху, он приобрел значение дня рождения города Рима (лат. Roma).}

{211 ...где воздвиг храм... Адриан... — Вероятнее всего, речь идет о большом храме Венеры и Ромы, возведенном при императоре Адриане (117-138 гг.) по лично им разработанному плану. Храм находился в начале Священной Дороги, рядом с Колизеем и аркой Тита. Поперечная стена делила его на две части, в одной из которых стояла статуя Венеры, а в другой — статуя Ромы. Прежде на этом месте стоял знаменитый 30-метровый Колосс — статуя Нерона в образе солнечного бога Гелиоса, которую по приказу Адриана оттуда перенесли, посвятив затем Солнцу.}

(362) Праздник иль свадебный пир? Ведь не складочный пир здесь, конечно".

И когда кто-то ответил, что весь город танцует {212} (βαλλίξω) в честь божества, Ульпиан засмеялся: "Бесценный мой! Какой же эллин скажет об этом βαλλίζω, когда следует говорить κωμάζω или χορεύω, или воспользоваться иным обычным словом? Ты же прикупил свое словечко в Субуре {213} и этим

{212 ...весь город танцует (βαλλίξω)... — К βαλλίξω (танцевать) в языке сицилийских и южноиталийских греков, скорее всего, восходит латинское ballare — «танцевать» (ср.: «балет» и «бал») . Сам глагол происходит от общегреческого βάλλω — «бросать». В случившейся перепалке Ульпиан, напротив, воспринимает греческое слово как заимствование из языка италийцев.}

{213 Субура — торговый квартал Рима по соседству с Форумом, пользовавшийся сомнительной репутацией. Здесь — в смысле места, которое меньше всего подходит для того, чтобы научиться правильно говорить по-гречески.}

Испортил нам вино, подлив воды в него". {214}

{214 ...подлив воды в него. — Стих из недошедшей драмы «Киклоп» трагика Аристия.}

На это ответил Миртил: "А я тебе покажу, любезный Эпитимей, {215} [b] что это чистейшее эллинское слово. Всё-то ты постоянно пытаешься заткнуть нам рты, хотя до сих пор никого еще не уличил в безграмотности, а сам - "пустей змеиной кожи сброшенной". {216} Удивительный ты человек! Ведь βαλλισμός [в значении "танец"] упоминается еще Эпихармом в "Посланниках", а от Сицилии недалеко до Италии. В этой пьесе послы осматривают в дельфийском храме приношения богу и, обсуждая каждый предмет, говорят и такие слова [cp.408d]:

{215 ...любезный Эпитимей... — Шутливое прозвище историка Тимея, здесь — в адрес придравшегося к якобы «не эллинскому» слову Ульпиана. См. примеч. 256 к кн. VI.}

{216 ...а сам — «пустей змеиной кожи сброшенной». — Слегка измененный фрагмент из комедии Страттида (V в. до н.э.).}

Медные

Тазы, кратеры, рожны. Посмотри-ка здесь!

Вот на подставке пляшущие (βαλλίζοντα) мальчики -

Чудесная работа!

И Софрон говорит в миме "Занимающийся с невестой": [c] "Затем он взял с это и стал впереди, другие же пустились в пляс (ε̉βάλλιζον)". И еще: "Танцуя (βαλλίξοντες), они наполнили комнату дерьмом". Мало того, и Алексид пишет в "Цирюльнике" [Коек. II.333]:

Но вижу я ватага приближается

Парней, пошедших на гулянку. Видимо,

Они считают, что здесь место сборища

Как раз для них. Я не хотел бы встретиться

С такими в ночь, когда они потрудятся

В своих веселых плясках (βαλλισμός): в этом случае

Не донести плаща домой мне, разве что

[d] Я крылья отращу.

64. Я встречал это слово и в других местах, и могу их припомнить и привести. А вот изволь-ка сам объяснить нам - ты припомнил ведь следующее место из Гомера [Од.I.225]:

Что здесь у вас происходит? Какое собранье? Даешь ли

Праздник (ει̉λαπίνη) иль свадьбу пируешь?

Не складочный пир ('έρανος) здесь, конечно, -

чем отличаются эйлапине (ει̉λαπίνη) от эрана ('έρανος)? Поскольку ты молчишь, я скажу сам: как сказано у сиракузского поэта {217} [Эпихарм; ср.308с]:

{217 ...у сиракузского поэта... — Имеется в виду Эпихарм.}

С тем, что двое говорили, нынче справлюсь я один!

Самые пышные жертвоприношения древние называли эйлапинами, а [e] участвующих в них - эйлапинастами. Эраны же - это обеды в складчину, называемые так, потому что участвующие любят друг друга (συνερα̃ν) и помогают друг другу. Один и тот же обед мог называться то эраном, то фиасом {218} (θίασος), а обедающие - эранистами и фиасотами. Фиасом называется и сопровождающая Диониса вакхическая толпа, как это сказано у Еврипида ["Вакханки". 680]:

{218 Фиас — см. примеч. 3 к кн. V.}

Но вижу я вакхических (θιάσους)

Три хоровода женских.

Фиасы (θίασοι) получили свое название от слова "бог" (θεός), ведь и [f] сами боги на лаконском наречии называются σιοί [т. е. не через ε, а через ι]. Эйлапины же названы так по большим приготовлениям и расходам, ибо λαφύττείν и λαπάξειν значит "опустошать" и "тратить"; поэтому и поэты пишут α̉λαπάξειν в значении "грабить город", и награбленная добыча называется λάφυρα по аналогии с λάφυξις (жадное обжорство). Именно (363) такие пиршества Эсхил [TGF2. 119] и Еврипид ["Медея". 193; "Елена".1337] называют эйлапине, потому что они опустошают припасы (λελαπάχθαι). Также существует глагол λαπτειν (переваривать пищу), становясь по мере опустошения "впалым" (λαγαρός); а от этого прилагательного образовались слова "полость" (λαγών) и "вафли" {219} (λάγανον), а от глагола λαπάττειν (опорожнять, разорять) - "живот" (λαπάρα). Λαφύττείν тоже означает "усиленно опустошать" и "разорять" (λαπάττειν). Глагол же δαπανάν (расходовать) происходит от δάπτειν (пожирать): оба они связаны с понятием "изобилие" (δαψιλω̃ς). Поэтому о ненасытно и зверски пожирающих говорится "растерзать" (δάψαι, δαρδάψαι) - так у Гомера [Од.III.259]:

{219 Вафли — см. 110а.}

Хищные птицы и псы бы его растерзали (κατέδαψαν).

[b] Пиршества (ευ̉ωχία) же называли так не от слова "питание" (ο̉χή), а от получаемого там хорошего настроения (ευ̉ 'έχειν). Участвующие в них, почитая божество и отдаваясь расслабляющему веселью (μεθιέντες), питье называли пьянством (μέθυ), дарующего же его бога {220} Мефимнеем, Лиеем, Эвием, Иэем, а человека, не замкнутого и не мрачного - веселым {221} [c] (ι̉λαρός). Поэтому они кричали "иэ! иэ!" (ι̉ή! ι̉ή!), чтобы божество сделалось милостивым {222} ('ίλεως); поэтому и место, где они этим занимались, называли священным (ι̉ερός). То, что 'ίλεως и ι̉λαρός означали одно и то же, видно из пьесы Эфиппа, озаглавленной "Купец"; об одной гетере там говорится следующее [Kock.II.254; ср.571е]:

{220 ...дарующего же его бога... — Далее следуют прозвища (эпиклезы) Диониса: Метимней (Μεθυμναι̃ος) — бог опьянения, Лией (Λυαι̃ος) — бог освобождающий, Эвий (Ευ̉ιος) — бог радостно кричащий (ευ̉άζω — испускать радостный вопль, от возгласа «эвоэ!», которым приветствовали Диониса), Иэй (’Ίήιος) — от радостного возгласа ι̉ή, который раздавался, прежде всего, на празднествах в честь Аполлона (ι̉ήιε παιάν).}

{221 ...веселым... — Связь междометия ι̉ή с ’ίλαρός (весельчак) — одна из народных этимологии, возводивших этот возглас, например, к глаголу «отпускать» — ’ίημι.}

{222 ...милостивым... — ι̉λαρός и ’ίλεως действительно имеют общую этимологию.}

Потом, входящего, -

Когда случится огорченным кто из нас, -

Приветливо похвалит, поцелуется

Не сжатыми губами, как целуются

Враги, но распахнув, как пьют воробушки,

Усадит и утешит, побеседует,

Развеселит (ι̉λαρόν), разгонит прочь немедленно

Его тоску и явит жизнерадостным ('ίλεων).

[d] 65. Представляя богов в человеческом образе, древние и празднества устроили соответственно человеческой натуре. Видя, что для человека невозможно противиться тяге к наслаждению и в то же время полезно и выгодно приучать его к порядку и умеренности, они установили сроки, чтобы принести жертвы богам, а потом разрядиться и отдохнуть. И каждый, веря в то, что боги сами сходят принять от них начатки плодов и возлияния, вел себя в их обществе почтительно. Недаром ведь у Гомера [Од.III.435,436]: [е]

Пришла и богиня Афина

Жертву принять.

И Посейдон [Од.I.22,25]:

Был в отдаленной стране эфиопов

Пышную тучных быков и баранов принять гекатомбу.

И Зевс [Ил.I.424]:

С сонмом бессмертных на пир к эфиопам отшел непорочным.

Ведь даже если присутствует человек, старший по возрасту и важный по облику, то при нем стыдятся сказать или совершить что-нибудь неподобающее; как говорит где-то Эпихарм:

[f] Но молчанье - благо, если лучший муж присутствует.

Вот почему, считая, что боги находятся поблизости от них, древние проводили свои праздники чинно и скромно. Поэтому не было у них в обычае возлегать на ложах, но "сидя вели они пир" [Од.III.471] и не напивались допьяна [Од.III.395]:

Все, сотворив возлиянье, испив по желанию сердца,

Каждый к себе возвратился, о ложе и сне помышляя.

66. Это только теперь иные, созвав на праздник друзей и домашних (354) будто бы для жертвоприношений богам, тут же принимаются ругать последними словами детей, браниться с женами, доводить до слез прислугу, пререкаться с окружающей толпой; им не хватает только сказать, приглашая на пир [Ил.II.381; ср. 420f]:

Ныне спешите обедать, {223} а после начнем нападенье, -

{223 Ныне спешите обедать... — Эти слова произносит Агамемнон, обращаясь к войску ахейцев.}

забыв сказанное автором "Хирона", будь то Ферекрат, или Никомах - ритмолог, или кто-либо другой [Kock.I.193]:

Если на пир изобильный зазвал ты любезного мужа,

[b] Не негодуй на его присутствие: так поступает

Зло затаивший в душе; но в сердце храни безмятежность

И весели его.

Нынче же этих стихов вовсе не помнят; зато вызубрили идущие после них - они пародируют приписываемые к Гесиоду "Великие Эойи": {224}

{224 ...«Великие Эойи»... — Далее неясность в тексте. Гесиод известен как автор ряда поэм, в их числе «Труды и дни» — собрание рекомендаций практического характера по земледелию и ведению хозяйства — и «Эойи» (дошла во фрагментах) — о женах героев. Кроме того, сохранились незначительные фрагменты так называемых «Больших (или Великих) Трудов» и так называемых «Больших (или Великих) Эой». Приведенный здесь отрывок скорее можно принять за пародию на «Великие Труды», чем на «Великие Эойи», — откуда «και μεγάλων «Εργων» («и Великие Труды»), опущенное в переводе.}

Жертвы богам принося, мы знакомца на пир приглашаем,

Но негодуем, когда он приходит, глядим исподлобья,

Ждем не дождемся, чтоб он поскорее убрался за двери,

[с] Если, заметив вражду, он встает, уходить собираясь,

Кто-то ему говорит: "Ты уходишь? И с нами не выпьешь?

И не развяжешь сандалий?" Но тут же хозяин во гневе

Сам доброхоту пеняет, читая стихи из элегий:

"Не заставляй никого {225} против воли у нас оставаться,

{225 Не заставляй никого... — Далее следует цитата из Феогнида, ст. 467-469.}

Не заставляй уходить, кто не желает того,

И не буди, Симонид мой, заснувших из нас, кто упился..."

Можно добавить еще и следующее [Гесиод. "Труды и дни".722]:

[d] На многолюдном, в складчину устроенном пире не хмурься;

Радостей очень он много дает, а расход пустяковый.

67. И, принося жертвы богам, мы тратим очень немного из того, что попалось под руку, как показывает в "Пьянстве" превосходнейший Менандр [Kock.III.91; cp.l46d]:

А жертвы мы приносим по достатку ли?

Богам отдать достаточно паршивую

За десять драхм овцу, хотя не менее

Таланта нам обходятся флейтисточки,

Певички, благовония, фасийское,

[e] Мендейское, {226} сыр, угли и так далее.

{226 фасийское, мендейское — сорта вин: фасийское — с о-ва Фасос в Эгейском море у берегов Фракии, мендейское — по названию города Менда в Халкидике, экспортировавшего это вино.}

И если жертву эту боги приняли,

То нас дарят добром - всего-то навсего

За десять драхм, а если и не приняли,

То деньги эти из потери вычтутся.

Лишь множат зло такие приношения!

Вот будь я богом, я уж не позволил бы,

Чтоб на алтарь мне клали просто бедрышки!

Пускай уж вместе с ними мне и угря жгут,

Чтоб помер с горя Каллимедонт-родственник. {227}

{227 Чтоб помер с горя Каллимедонт-родственник. — Лакомка-Каллимедонт по прозвищу Краб славился обжорством — для него легче было бы умереть, чем согласиться принести угря в жертву. Ср. 337а.}

[f] 68. Упоминают древние и о каких-то "добавочных" обедах (ε̉πιδόσιμα), которые александрийцы называют обедами "из особых взносов" {228} (ε̉ξ ε̉πιδομάτων). Алексид, например, говорит в комедии "В колодец" [Kock.II.319]:

{228 ...обедами «из особых взносов»... — Слово ε̉πιδόσιμα, встречающееся только у Афинея, засвидетельстванное, впрочем, эпиграфически. Ср. 141b-е.}

- Послал меня хозяин за кувшинчиком

Вина к соседям.

- Как? Ну да, понятно мне:

За взносом к пиру шлет тебя добавочным.

- Как я люблю старух, всё понимающих!

И Кробил в "Лжеподкидыше" [Kock.III.380]:

(365) - Лахет, а я к тебе спешу:

Идем.

- Куда?

- Конечно, к Филумене в дом.

Добавочные взносы наши там лежат:

Ты за нее вчера заставил пить меня

Киафов дюжину {229} вином несмешанным.

{229 Киафов дюжину... — Около 1/2 литра.}

Известны древним и обеды, называемые сейчас "из корзинки". Что это такое, объясняет Ферекрат, говоря о них в "Забывчивом" или "Море" так [Kock.I.159]:

Обед сготовив и упаковав его

В свою корзинку, он пошел к Офелию.

Ясно, что речь идет об обеде "из корзинки", - когда человек сам готовит для себя обед, но есть его отправляется, уложив этот обед в корзинку, к [b] кому-нибудь в гости.

"Общей трапезой" (σύνδειπνον) называется застолье у Лисия в речи "Против Микона об убийстве": {230} "...он был приглашен на общую трапезу". И Платон пишет: {231} "...к тем, кто устроил общую трапезу". И Аристофан в "Геритадах" [Kock.I.429]:

{230 ... в речи «Против Микона об убийстве»... — От этой речи Лисия дошли лишь немногочисленные фрагменты.}

{231 И Платон пишет... — «Пир». 172b.}

Эсхила прославлять по общим трапезам {232} (συνδείπνοις).

{232 ...по общим трапезам. — Вместо «Сотрапезники» (Σύνδειπνοι).}

Поэтому некоторые требуют назвать этим словом среднего рода софоклову пьесу "Общая трапеза" (σύνδειπνον) [а не "Сотрапезники" (σύνδειπνοι)].

Некоторые обеды называются еще и "сборными" (συναγώγιμα), как, например, у Алексида в "Любителе прекрасного" или "Нимфах" [Kock.II.389]:

[с] Ложись и приглашай-ка наших девочек.

Устроим сборный пир, хотя и знаю я:

Давно ты приобрел привычку скряжничать.

И Эфипп в "Герионе" [Коск.II.252]:

И платят больше взноса сборной трапезы.

Точно так же говорили "собирать" (συνάγειν) в значении "пить друг с другом" и "сходка" (συναγώγιον) в значении "попойка". Менандр в "Сжигаемой" [Коск.III.46]:

И потому сейчас по одиночке пир (συνάγουσι κατά μόνας).

И продолжает:

[d] Он за попойку (συναγώγιον) уплатил.

Возможно, здесь имеется в виду складчинный обед. А какие это складчинные взносы, проясняет в следующих стихах из "Мандрагорщицы" Алексид [Коск.II.349]:

- Тогда пойду с тобой и взносы понесу.

- Какие взносы?

- Ленточки халкидские,

Флакончики из алебастра {233} взносами

{233 Ленточки халкидские, / Флакончики из алебастра... — Ленточки (повязки) и флакончики из алебастра были частью ритуала жертвоприношения.}

Зовутся. Эх, ты, старая!

Однако у аргосцев есть и другие слова - это отмечает в "Записках" Гегесандр [FHGJV.419]: "Складчину, собираемую пьющими на пирушку, [e] аргосцы называют χών (куча), а часть каждого они называют αίσα (доля)".

69. Друг мой Тимократ, так как достигла конца и эта книга, самое время прекратить наш разговор, чтобы кто-нибудь не подумал, что и мы, согласно Эмпедоклу, {234} были некогда рыбами. Ибо сказано у естествоиспытателя:

{234 ...согласно Эмпедоклу... — Те же строки из поэмы «Очищения» цитирует Диоген Лаэртский (VIII.77).}

Был уже некогда отроком я, был и девой когда-то,

Был и кустом, был и птицей и рыбой морской бессловесной.

Конец книги восьмой