Глава 1

Роскошный катамаран появился два дня назад, покачиваясь на волнах около Нэнси-Пойнт. Он выделялся подобно сверкающему белому бакену на пустом голубом пространстве океана.

К Морскому парку[1] на краю Корал-Бэй[2] постоянно прибывают суда, большей частью исследовательские, но также чартерные и частные яхты, чтобы полюбоваться на Большой Барьерный риф[3].

На этом катамаране словно написано «частный».

Мила Накано спустила гидрокостюм до талии и зажмурилась. Ветер овевал вспотевшую кожу, а ей казалось, что по телу перекатываются крошечные шарики и она слышит перезвон колокольчиков.

Мила предпочитала плавать в бикини – ласкающее прикосновение воды к обнаженному телу ей представлялось звучанием симфонического оркестра. Это все синестезия или сверхсила, как описывают братья ее состояние. Она различала эмоции на вкус и наугад наделяла вещи характерными, только ей понятными, чертами. Уж такой она уродилась.

Но сейчас ей не до эмоций. Скоро начнется индивидуальная экскурсия, а надо еще успеть в Нэнси-Пойнт, чтобы встретить этого туриста. Сегодня она заплыла дальше, чем собиралась, и теперь как бы не опоздать. Индивидуальный тур – это замечательно. С большими группами ей не избежать напряжения, исходящего от множества людей и их слишком яркой одежды. Это подобно громким всплескам и сильно утомляет.

Турист был неким мистером Ричардом Гранди. Он из Перта, административного центра Западной Австралии. Оттуда два дня езды на автомобиле или два часа полета на самолете.

Гранди, скорее всего, бизнесмен, поскольку одиночки обычно приезжают не просто так, а с грандиозными планами относительно рифа и того, во что они могли бы его превратить. Во что угодно, начиная от сооружений для глэмпинга[4] и доканчивая элитными плавающими казино. Или роскошными тематическими парками. Конечно, подобные планы никогда не воплотятся в жизнь из-за публичных протестов, строгих условий землепользования и категоричного «нет» со стороны местных арендаторов. Поэтому индивидуальные туристы обычно так и оставались просто туристами. Мила больше их не видела и ничего не слышала об их причудливых идеях.

Она сняла с себя гидрокостюм, с минуту потянулась, наслаждаясь звоном колокольчиков, касавшихся голого тела в бикини, затем надела шорты и рубашку цвета хаки – униформу персонала объекта Всемирного наследия.

Рюкзак, оставленный на песке, раздулся от сложенного туда гидрокостюма и другого снаряжения для подводного плавания. Мила завязала мокрые волосы в хвост, забросила рюкзак в вездеход и побежала легкой трусцой к условленному месту вдоль длинного сверкающего залива.

Она не особенно спешила. Индивидуальные туристы почти всегда опаздывали – они плохо рассчитывали время на дорогу от города или от ближайшего аэропорта. К тому же она припарковалась на единственной дороге, ведущей к месту встречи, значит, этот индивидуал все равно проедет мимо нее, чтобы попасть в Нэнси-Пойнт. Пока что никакого другого автомобиля помимо ее вездехода видно не было.

Ноги легко несли Милу по краю массивного известкового уступа, названного в честь Нэнси Досон, матриарха семьи, которая не одно поколение разводила домашний скот на этих землях. Это – первая семья в Корал-Бэй.

– Неблизкий путь попасть на стрип-шоу, – прозвучал низкий голос.

Мила резко остановилась, живот сжало, она ощутила запах опасности… скорее привкус во рту, чем запах.

Мужчина, стоящий перед ней, был моложе, чем представлялся ей, судя по тем данным, что ей сообщили, и он не был в костюме, как большинство индивидуальных туристов, а в брюках карго и выцветшей красной футболке. Но даже без костюма и галстука все в нем кричало о принадлежности к корпорации избранных.

Ричард Гранди…

Мила огляделась, ища глазами автомобиль, который она никак не могла пропустить. Никакого автомобиля. Это поставило ее в тупик. Она поборола возникшее расположение к нему из-за его каждодневной одежды. Светло-русые волосы разлохматились от ветра, но все равно нельзя не заметить отличную стрижку. Он сдвинул на лоб солнцезащитные очки, и Мила увидела его глаза… ярко-голубые. Даже синие, как лагуна у него за спиной.

– Вы рано приехали.

– Я успел вовремя. – Его явно позабавило ее смущение. – Меня подвезли. Так что как раз успел к началу шоу.

А вот это ей не понравилось. В конце концов, это ее залив, а не его. Если она захотела поплавать в заливе до того, как началась ее смена, то его это не касается.

– Следовало бы поприветствовать вас в костюме для подводного плавания, – пробормотала она, – но я подумала, что униформа подходит больше.

– Вы ведь гид? – Он протянул ей руку.

Вздохнув, Мила тоже протянула руку.

– Да, я гид. – Рукопожатия никогда не давались ей легко – она не знала, что из этого получится, как отзовется ее синестезия. – И представилась: – Я – Мила Накано из Департамента парков.

– Ричард Гранди, – ответил он. – Какой план на сегодня?

От его теплых пальцев у нее свело мышцы на животе вокруг пупка, а уши заполнил нежный звук арфы. Это что-то новенькое. Обычно когда она дотрагивалась до людей, особенно незнакомых, то слышала соло на трубе и даже грохот всех духовых инструментов оркестра разом.

А треньканье арфы было таким приятным.

– На сегодня? – переспросила она.

– Я о нашем туре. – Глаза цвета лазури с прищуром смотрели на нее. – Вы ведь мой гид.

Она моментально очнулась.

– Да, конечно. Но мне ничего не сообщили о цели вашего визита. – Лишь его ВИП-статус. – Поэтому сегодня будем действовать наугад. Лучше бы мне узнать, зачем вы сюда прибыли или что вас интересует.

– Меня интересует все, – сказал он, оглядываясь. – Я бы хотел лучше разобраться… в экологической значимости района.

Ага. Разве не этого хотят они все? А затем они возвращаются в город и разрабатывают способы, как использовать это в своих интересах.

– Ваш интерес коммерческий?

Он сощурился сильнее.

– Почему вас это так волнует?

– Мне просто надо знать, чем ограничиться в нашем туре. Вы журналист? Ученый? Вы не похожи на туриста. Значит, остается корпоративный интерес.

Он снова оглядел горизонт.

– Скажем так: у меня живой интерес к этой местности. И к рифу.

С информацией негусто. Ясно, что из обладателя прямых плеч и синих глаз больше ничего не выудить.

– Ну, тогда я думаю, что нам следует начать с самого южного конца Морского парка, – сказала Мила, – и продолжить путь к северу. Вы умеете плавать?

Он изогнул бровь. Насмешливо.

– Я капитан команды пловцов.

Ну конечно, кем ему еще быть.

В другом случае Мила приподняла бы солнцезащитные очки на лоб, чтобы встретиться глазами с клиентом и начать трудный переход от чужака к знакомому. Но от глаз Ричарда Гранди исходил холод и преобразовывался в модуляцию из пяти звуков, гармонично перетекающих один в другой, и каждый звук олицетворял пять разных вещей сразу. Но она не собиралась полностью отдаваться его музыке – сначала ей нужно лучше узнать этого мужчину. Поэтому очки на лоб она не сдвинула.

– Если вы хотите услышать, как звучит риф, вам придется добраться до него.

– Услышать? – Бровь у него опять полезла вверх. – Это что, чрезмерно шумно?

Мила улыбнулась. Ей еще предстоит встретить кого-то, кто смог бы воспринимать голос кораллов, как она.

– Вы все поймете, когда доберетесь туда. Ваша машина или моя?

– Думаю, что ваша, – ответил он.

– Тогда пошли, – деловым тоном продолжила она. – Я расскажу вам по пути о Нэнси-Пойнт. Это место получило свое название в честь Нэнси Досон…


Рич был уверен, что знает все, что положено знать о Нэнси Досон, – в конце концов, истории о своей прабабушке он выучил наизусть с детства. Но в историях из его детства говорилось не о ее любви к этой земле, а о ее стойкости и силе духа, способности противостоять бедствиям. Именно эти качества отец хотел воспитать в своем сыне и наследнике. Земля – за исключением прибыли, которую она может принести «Весткорпорейшн» – это на втором месте. И даже не на втором.

Не получится прекратить рассказ этой стройной, гибкой молодой женщины, не признавшись в том, что у него за семья.

– Сто пятьдесят лет Досоны арендовали всю землю, которую вы видите до горизонта, – сказала Мила, отвернувшись от океана и глядя на восток. – Вы можете проехать два часа и все еще будете на землях фермы Уорду.

– Здорово, – буркнул он. Он точно знает размеры Уорду и знает, какой доход приносит каждый из десяти тысяч квадратных километров. И сколько стоит эксплуатация каждого квадратного километра.

Миле Накано, очевидно, известно достаточно фактов, чтобы рассказать о его семье, но недостаточно, чтобы узнать его фамилию. Прабабушка Досон вышла замуж за старшего работника на ферме Джека Гранди, но оставила свою фамилию, поскольку в округе это было привычное и уважаемое имя. Местные жители знали отпрысков Джека и Нэнси как Досонов, а по закону они носили фамилию Гранди.

– Потомки Нэнси до сих пор управляют фермой. Ну, их доверенные лица.

Он посмотрел на нее:

– Доверенные лица?

– Сейчас семья обосновалась в городе. Мы их не видим.

– Управлять бизнесом дистанционно – это обычная практика в наши дни, – заявил он.

Мила обвела взглядом все вокруг и пробормотала:

– Будь эта земля моей, я бы никогда отсюда не уехала.

Ему бы обидеться на ее замечание относительно его семьи. Но для нее он – случайный человек, и, наверное, так она говорила о Досонах с любым. И он не позволил себе обидеться.

– Вы родились здесь? – спросил он.

– И выросла здесь.

– А как давно ваша семья живет в этом районе?

– Сколько себя помню.

«Это значит… два десятилетия», – сообразил он.

– И тысячу лет до этого, – уточнила она.

У нее смуглая кожа. Такой бронзово-коричневый тон приобретается не только от работы на свежем воздухе.

– Вы из бейюнгу?[5]

Она прострелила его взглядом, и он понял, что рискует показать себя знатоком первых поселенцев австралийского Кораллового побережья. Это неминуемо приведет к вопросу, почему он интересуется историей этой области. А интересуется он потому, что ему необходимо изучить аспекты, связанные с охраной окружающей среды этого района. Он хотел в точности знать, с чем столкнется в будущем, где возникнут задержки и трудности.

– Это семья моей матери, – уточнила Мила.

– Но вы не только бейюнгу? Вы, кажется, сказали, что ваша фамилия Накано?

– Мой дед с отцовской стороны был японцем.

Рич вспомнил, что читал о том, какой получился культурный сплав, благодаря буму в торговле жемчугом.

– Это объясняет ваши черты, – произнес он, глядя на ее лицо.

Она покраснела и сказала, кажется, первое, что пришло ей в голову:

– Семья его жены приехала из Дублина – это лишь добавило сложностей.

Любопытно, что она считает свое национальное многообразие сложностью. В бизнесе многообразие – это сила. Первое, что он сделал после смерти отца, – это расширил инвестиции «Весткорпорейшн», чтобы не класть все яйца в одну корзину. Теперь «корзин» у него тридцать восемь.

– Что же дала вам ирландская бабушка? – Рич бросил взгляд на темные локоны Милы. – Ведь не рыжие волосы…

– У одного из моих братьев – рыжие. – Мила подняла очки на лоб. – Но у меня глаза бабушки.

Точно. Десять лет назад Рич впервые прыгнул с каната вниз с утеса. У него тогда сильно перехватило дыхание. И то же самое он ощутил сейчас, когда густые темные ресницы Милы затрепетали, и он увидел классические кельтские зеленые глаза. Возможно, в них самих и не было ничего особенно примечательного, но в сочетании с гладкой смуглой кожей это выглядело на редкость поразительно. Предки Милы определенно оставили завораживающее генетическое наследство.

Он едва нашел силы, чтобы выговорить:

– Вы – ходячая реклама культурного многообразия.

Кофейного цвета щеки потемнели – неужели от обиды? Она отвернулась и пробормотала:

– Здешние богатства земли и моря всегда притягивали людей со всех частей света. Я – конечный результат.

Когда они подошли к ее автомобилю с логотипами госслужбы, он спросил:

– Вы поэтому остались здесь? Из-за этих богатств?

Открыв дверцу, она села, не стряхнув песок с длинных ног.

– Не в том смысле, что вы имеете в виду. Здесь моя работа. Здесь живет моя семья. Здесь мое сердце.

На рукаве ее униформы Департамента парков тоже изображено сердце.

Рич сел в автомобиль и вздохнул. Плавание на север на «Портусе» было чем-то благоговейным: свободное пространство, покой, свежий воздух, современный интерьер. Он даже немного расслабился.

Но в поездке на автомобиле тоже что-то есть. Четыре колеса на асфальте, и ты хозяин дороги.

– Вы из-за этого приехали сюда? – в свою очередь, спросила Мила немного нерешительно. – Вас привлекли богатства?

Если он намеревается провести с ней целый день, то этого вопроса не обойти. Наверное, надо признаваться.

– Я здесь, чтобы выяснить все, что смогу, об этом районе. У меня здесь… деловой интерес, и я хотел бы получить полную информацию.

Она отвела от него внимательный взгляд, поджала губы и стала смотреть на дорогу. Он ее разочаровал.

– Другие туристы хотят узнать немного об истории Корал-Бэй.

Он не удержался от улыбки. Вероятно, ему следует спросить: «Кто эти другие?», а она расскажет ему, сколько людей пытались – и потерпели неудачу – получить разрешение на застройки в этом районе. Может, его это даже отпугнет.

Несмотря на ее хитрость – неумелую, – он ей подыграет. Не помешает завязать дружеское знакомство, пусть по ее виду не скажешь, что она расположена к этому. Но разве ее работа не подразумевает любезность с туристами?

Рич уселся поудобнее на потертом сиденье и сказал:

– Разумеется, меня интересует и история тоже.

Сохранять холодность, говоря на излюбленную тему, Мила не могла. Она говорила и говорила, с воодушевлением, а он просто следил за движением ее губ, за сверканием глаз. И получал удовольствие.

Мила начала рассказ с древности, говорила о том, что это побережье до появления млекопитающих представляло собой морское дно. Затем спустя сто миллионов лет, когда океаны замерзли в малый ледниковый период, уровень моря спустился ниже. Говорила про предков ее матери, которые прошли по берегам у края огромной низменности – теперь это углубление на пять километров уходит в море. Фантастические существа из сказок о морском народе оживали в ее изложении. И все время, пока Мила говорила, он наблюдал за ней, очаровываясь этой девушкой. То, что ему гидом досталась именно она, – это знак свыше. Она такая пылкая, живая, полностью поглощенная тем, что, несомненно, это ее любимая тема.

Но по мере того, как повествование приближалось к современности, все больше игры слов появлялось в ее речи. Сначала он подумал, что это волшебный язык легенд, почти поэтичный, но затем понял, что некоторые сравнения уж чересчур современны, чтобы быть частью традиционных сказаний.

– Вы назвали риф «самодовольным»? – спросил ее Рич.

Она посмотрела на него, прервав себя на полуслове:

– Разве?

– Я услышал именно это.

Она крепко сжала руль.

– Вы уверены, что я не сказала «теплый»? Я это имела в виду. Внутри рифа песок преломляет солнечный свет, что приводит… к более теплым условиям, при которых кораллы бурно растут.

У этой женщины способность к выдумке.

Она продолжила свой рассказ:

– Десять тысяч лет назад рифы выступали из воды и образовывали коралловые острова и в конце концов превращались в твердыню земли.

Рич перестал улавливать смысл, слушая не что, она говорит, а как.

– Мыс прорезан расщелинами, которые туристы считают типичной горной породой. Но это не так. Когда-то это был риф – десятки миллионов лет назад, – пока эта порода не поднялась над землей в результате тектонического сдвига. В прочном, стойком известняке видно много морских окаменелостей.

Какие у нее эпитеты… «Стойкий известняк»… Еще она сказала о земле – «твердыня земли», а о рифе – «самодовольный». Выходит, что для Милы Нагано – вся местность живая, с собственными чертами характера. Но его это не раздражало, потому что не было притворством, чем-то искусственным. Когда она назвала риф «самодовольным», то это прозвучало как вполне возможное. Случись ему весь день пребывать в теплой воде, когда его покусывает гарем прекрасных рыбок, освобождая от паразитов, то он тоже ощущал бы самодовольство.

– Очень любопытно взглянуть на эти каменные расщелины, – сказал он, чтобы побудить Милу к дальнейшему красочному рассказу. И его планам по созданию фешенебельного курорта это не помешает.

Мила посмотрела на него.

– На это нет времени. Тогда нам следовало бы отправиться в путь намного раньше. Подъезд туда давным-давно ушел под воду на три метра. Нам пришлось бы подняться по восточной стороне мыса и спуститься с северной. Это очень далеко.

Минуту назад его совершенно не интересовали ни окаменелости, ни горы, но сейчас он полон желания все увидеть.

– А если на лодке?

– Ну, это, конечно, быстрее. У вас есть лодка?

Рич мог бы сказать, что у него есть «Портус». Но пока что он не готов в этом признаться.

– Я достану…

Зеленые глаза Милы прищурились.

– Тогда сегодня после полудня, – сказала она. – А сейчас у нас другое занятие.

– Какое же?

Она свернула с асфальтовой дороги на каменистую, идущую под уклон и со следами шин десятков автомобилей.

– Пора вам окунуться в воду, мистер Гранди.

Загрузка...