Агент

Глава 12

Всё-таки способности медиума у меня постепенно развиваются. Мало того, что с каждым разом воспоминания моих «интервьюеров» охватывают всё больший и больший отрезок времени, так мне ещё стали передаваться ощущения и эмоции погибших.

Связь с Аляпкиным дала картинку как раз во время нашего с ним прощания. Донельзя довольный собой Аполлинарий Ефремович, получив с меня затребованную сумму, рванул в какой-то проулок и успел пройти немало, прежде чем его окликнули.

Я ожидал увидеть кого-нибудь из загадочных «кавалеристов», напавших на нас вчера. Но появившийся в поле зрения оппонент оказался гоблином самого что ни наесть бандитского облика.

Сломанный нос, потрёпанные уши, застарелый шрам на левой скуле. Похоже, за своё место под солнцем зеленомордому пришлось нехило подраться.

Довольно высокий и крепкий для своей расы. И, что ещё более примечательно, вполне себе прилично одетый. Пальтишко, вон, на нём драповое, совсем новое. Да и на голове котелок, а не картуз какой-нибудь задрипанский. Однако по роже сразу видно, что сей индивид влёгкую перережет кому-нибудь горло и даже не поморщится.

Взгляд такой, будто всё вокруг, вместе с трепещущим от страха Аляпкиным, только ему и принадлежит. А за спиной — группа поддержки в виде троих таких же ушастых маргиналов, правда одетых несколько похуже. Прямо-таки король преступного мира и его преданная свита. Хотя по сути наверняка обычная гоп-компания, просто с гонором.

— Насилу догнали тебя, — с укоризной произнёс главарь шайки. — А ну-ка, скажи нам, мил человек, о чём это ты с барончиком заезжим толковал? Что поведал ему, на кого накляузничать успел сыскарю столичному?

— Отнюдь не имел таковых намерений, — немного растерянно ответил Аляпкин. — Денег я у него просил. В долг.

— В долг, говоришь? — недоверчиво скривился гоблин. — Отдавать-то как собрался? Ты ж и без того всем подряд должен, и особливо мне. Неужто запамятовал? Так мы тебе живо напомним.

Аляпкин втянул голову в плечи:

— Нет-нет, я отдам всенепременно.

— Кто бы сомневался, — недобро ощерился гоблин. — Ну так что, дал тебе сыскной денег-то?

— Немного, — как-то совсем уныло признался Аляпкин, явно сожалея, что наша с ним сделка попалась на глаза гопникам.

— Так уж и немного? Мы ж своими глазами видели, как ты бумажки по карманам распихивал. Ты что, шельмец, нагреть меня вздумал?!

— Ни коим образом, — дёрнулся от резкого окрика бывший асессор и суетливо извлёк из кармана одну из купюр. — Вот, извольте получить. Тут куда более, чем я вам задолжал.

— Остальное тоже гони, — проигнорировав протянутые ему деньги, зло прищурился гоблин и, чуть обернувшись к одному из своих подручных, скомандовал: — Гвоздь, забери у него всё, что есть.

В груди у Аляпкина, и у меня соответственно, всё заиндевело и скукожилось, когда взгляд перескочил на физиономию этого самого Гвоздя. Мерзкая, надо сказать, физиономия. От одной уже только гнусной ухмылки даже мне не по себе стало. И промеж зло прищуренных глаз сразу пулю всадить захотелось.

Кличку сей гопник, похоже, получил не только за излишнюю худощавость, но и за огромную кепку-восьмиклинку, сильно напоминавшую шляпку обивочного гвоздя. Расхлябанной походкой этот тощий и явно опасный хмырь приблизился к Аляпкину и требовательно протянул руку.

— Но как же так?! — негодование, вдруг зародившееся в душе Аполлинария Ефремовича, похоже, притупило страх перед бандитами. — Я полагаю, мы с вами в полном расчёте!

— А я полагаю, — оттопырив губу, процедил наглый главарь, — что негоже противиться моему слову. Не хочешь по-доброму, ну так мы с тебя мёртвого своё заберём. Ты и так слишком долго испытывал моё терпение. Сколько уж обещаниями кормишь, да всё впустую. Должок-то растет, а ты ещё и ерепенишься. Ой, нехорошо! Гвоздь, оформи его уже.

В руке худого гоблина появился нож.

— Постойте, не нужно! — сменив настрой и тон, запаниковал Аляпкин. — Забирайте всё, только не убивайте!

— Тебе чего за жизнь-то переживать? — глумливо усмехнулся главарь. — Ты ж пьянь подзаборная. Сдохнешь, и не вспомнит никто из дружков-то великосветских. Да и из простых некому помянуть будет. Гвоздь, чего застыл? Не медли уже.

— Да постойте же! — отпрянул Аляпкин, выставляя перед собой руки. — Я же могу быть полезен! Я вам ещё денег дам! И жить по-другому стану! Вот прямо завтра поутру! Клянусь!

— Охотно верю, — согласно покивал гоблин. А в голосе его послышалась прямо-таки вселенская печаль: — Но ты понимаешь, Аполлинарий, так уж карта нынче легла, что жизнь твоя стоит меньше, чем смерть.

В этот момент к Аляпкину как-то очень резко придвинулся Гвоздь и еле уловимым движением вогнал острый нож в грудь бывшему асессору.

Это стало самым ужасным моментом в моём видении. Я хоть и предполагал нечто подобное, и вроде даже подготовился к неприятным ощущениям, но не ожидал, что они будут такими яркими.

Гвоздь всё же не был профессиональным убийцей. Лезвие держал не горизонтально, чтобы оно параллельно рёбрам прошло, а чуть наискось. Потому и скребанул нож по костям, причинив такую боль, что я чуть не взвыл в голос, как это сделал Аляпкин, в следующее же мгновение провалившийся в небытие.

Впрочем, когда моя голова принялась активно болтаться из стороны в сторону по причине часто прилетающих тяжёлых плюх, я кое-как смог сообразить, что и сам неожиданно выпал в осадок, отрубившись. И теперь Тимон, чуть приподняв моё бесчувственное тело за грудки, пытался, похоже, окончательно вытрясти из меня душу, щедро награждая пощёчинами.

— Хватит, хватит! — попытался я отстраниться от такой беспощадной помощи. — Ты меня добить решил?!

— Так ты чего заорал и кулём-то повалился? — обеспокоено выдал орк, наконец-то перестав лупить меня по лицу. — Мы уж решили, помереть вздумал.

Значит я и впрямь заорал. Вот уж не думал, что орка это так встревожит, с его-то толстокожестью.

— Да что-то слишком реалистично прирезали меня, — я осторожно потрогал до сих пор саднящую болью грудь, словно боялся обнаружить там настоящую рану от ножа, а после потёр щёки, просто огнём горевшие после оздоровительных процедур Тимона. И указал на тело асессора: — Ну, в смысле, Аляпкина прирезали, а я на себе всё почувствовал.

Орк, сердито сплюнув через плечо, перестал удерживать меня, и я чуть не грохнулся на землю. Еле успел локоть подставить.

— И кто ж его? — поинтересовался Холмов. — Вы видели?

— Видел, — с трудом поднялся я с земли и принялся отряхивать от налипших травинок одежду. — Шайка гоблинов с ним расправилась. Похоже, банальное ограбление. Как зовут главного гопника, не скажу, а вот подручный его по кличке Гвоздь нашего Аполлинария Ефремыча и прирезал. Ради денег, которые я же тому и дал. Были там ещё два мутных персонажа, но их я как-то не разглядел. Они в сторонке стояли и при том всё больше ко мне спиной.

— Охраняли соучастников, — кивнул инспектор, — это понятно. Но главаря с Гвоздём вы опознать сможете?

— А нужно ли? — с сомнением глянул я на Холмова. — Раз гибель Аляпкина никак не связана с нападением на нас, стоит ли тратить время на ещё одно расследование в ущерб главному? Пусть местные жандармы этим занимаются.

— Так-то оно так. Но вот в вопросе касательства убийства к иным нашим делам вы, мне думается, напрасно проявляете такую категоричность. Господин Аляпкин, — инспектор проводил взглядом орка, вновь собравшегося запихать тело асессра в багажник, — весьма недвусмысленно дал нам понять, что имеет некие сведения, как и некоторые выводы, относительно секретных мастерских. Насколько я могу судить, наше расследование похищения инженера Ильина тесно связано с тем, что происходит в этих мастерских. Как и нападения на нас всевозможных группировок, не имеющих, на мой взгляд, никакого отношения к обычному криминальному миру. А я готов биться об заклад, что происходящее в запретной зоне интересует вас в не меньшей степени, чем пропажа инженера. Не так ли?

Холмов глянул на меня так пристально, что я понял, отпираться бессмысленно. В проницательности инспектора я ни на секунду не сомневался. Как и в том, что рано или поздно Шарап Володович всё равно раскрыл бы истинную цель нашего расследования. В общем, я согласно кивнул. В конце концов, он же сам догадался, а не я тайну разболтал.

— Как вы это поняли? — всё-таки решил я уточнить, одновременно жестом приглашая инспектора проследовать к машине. Не торчать же здесь до вечера.

— Ничего заумного, — Холмов пожал плечами и, в отличие от обычного, устроился рядом со мной на заднем диванчике. — Скрытные работы в зоне и наверняка связанные с ними нападения на представителей короны, коими мы являемся, это уже дело не столько сыска, сколько тайных служб нашего ведомства. А вы, Владислав Сергеевич, вовсе даже не потрудились уведомить о происходящем верхние чины. И даже зная про ваши взаимные антипатии с господином фон Чубисом, я не склонен приписывать вам намеренное манкирование обязанностями в пику нелюбимому начальству.

Тимон покончил с погрузкой тела Аляпкина, запихнув всё в тот же ящик, развернул машину на дороге и помчал нас назад в город. А инспектор, подсев поближе и чуть наклонившись ко мне, чтоб не кричать во весь голос, продолжил:

— Также не намерен я трактовать сей факт и как пренебрежительное недопонимание вами всей серьёзности ситуации, в силу легкомыслия или же недальновидности. По сему считаю достаточно обоснованным лишь одно объяснение: вы обладаете полномочиями гораздо большими, чем озвучиваете окружающим и в том числе мне, вашему покорному слуге, — Холмов шутливо приподнял шляпу и кивком обозначил поклон.

— Браво, Шарап Володович, — так же в шутку похлопал я в ладоши. — Но, поймите меня правильно, это не вопрос доверия к вам, а служебная тайна, не подлежащая разглашению. Я действительно послан сюда с более важным заданием, в детали которого не имею права вас посвящать. Впрочем, вы и так практически всё сами поняли. Зная вас предостаточно, ни на миг не сомневаюсь в вашей честности и порядочности, как и в вашей лояльности короне. Посему прошу хранить наш разговор в тайне.

— Так ведь не впервой, Владислав Сергеевич. Можете быть покойны. А убивцев тех, что с господином Аляпкиным расправились, всё же найти нужно. Как я думаю, имея в планах продажу тайных знаний, сей господин должен был вести какие-либо записи, дабы зафиксировать важные факты, размышления и выводы из оных. Не в голове же он всё держал. Да и разумение должен был иметь, что одним лишь его словам веры не будет.

— Не могу с вами не согласиться, — вздохнул я. — Тоже об этом думал. Должна была у этого алкаша какая-то записнушка быть. Тетрадь или блокнот, куда бы он всё записывал, не полагаясь на память. Вот только в доме Аляпкина, как вы помните, мы ничего не нашли.

— В его карманах я тоже ничего при осмотре не обнаружил. Потому и готов предположить, что грабители могли забрать записи покойного себе.

— Тогда действительно нужно найти этих мерзавцев. Лишь бы не сожгли они ничего, как того же инженера тетрадь. Вы, кстати, ничего не смогли разобрать на тех клочках?

— Буквально несколько слов, но, без привязки к остальному тексту, смысла в том никакого. Взять к примеру, имя Зигмунд в конце одной из последних страниц. Попробуй пойми, к чему оное упомянуто.

— Зигмунд? — нахмурился я. — Граф Миассов издавна являлся покровителем Ильина. Не думаю, что его имя упоминалось в отрицательном контексте. Или вы думаете иначе?

— В записях мог упоминаться вовсе и не граф, — пожал плечами инспектор, — а, скажем, герцог Пермский Зигмунд тринадцатый. Его портрет вы мне давеча на квартире Аляпкина показывали.

— Он тоже Зигмунд? Надо же. Что ж, раз Аляпкин им интересовался, в этом может быть смысл, — с воодушевлением поддержал я гипотезу Холмова. — Я уже давно убедился, что во многих беспорядках на территории нашего герцогства замешаны пермяки. Есть у них тут свои интересы. Вполне возможно, инженер что-то прознал про зону. Например, что наши соседи мутят воду и там. И тогда люди пермского герцога похитили его.

— Людям герцога в таком разе проще было бы убить инженера. К тому же, — как-то искоса глянул на меня Холмов, — вы действительно считаете, что делами на закрытой территории могут заправлять люди Зигмунда тринадцатого? Вот так, прямо под носом у графа Миассова? Думаете, граф мог бы с таким смириться?

— Несомненно, есть вариант, — не стал я сдаваться, — что зоной управляет кто-то из наших власть предержащих особ, раз уж второе поколение Миассовых не решается совать туда нос. Но и тогда мои предположения не лишены смысла. Ведь пермяки могли готовить диверсию на производстве, а инженер раскрыл их планы, за что и поплатился.

— В таком случае, — задумчиво потёр подбородок Холмов, — не стоит отбрасывать и ещё одну возможность. Сам инженер Ильин мог быть завербован тайной службой Зигмунда тринадцатого, а агенты контрразведки из запретной зоны раскрыли его и взяли под стражу. Мне кажется, в таком случае исчезновение инженера более оправданно, чем его убийство.

Такая идея мне не приходила в голову. Тут инспектор меня удивил. В принципе, подобная гипотеза имела право на существование. Единственное, в таком случае зоной действительно должен был заправлять кто-то из своих. Однако Ашинский с Чубисом клятвенно заверяли лорда куратора, что они в том ни сном, ни духом.

Холмову про это говорить не стоило, но меня в размышлениях опять возвращало к тому, что мои мнимые начальнички могли и соврать. С них станется.

Пока мы спорили с Шарапом Володовичем, пароход практически добрался до имения Миассова. И уже почти перед самыми воротами усадьбы Тимон резко затормозил, а мы с инспектором чуть не повалились вперёд от неожиданности.

Причиной экстренной остановки оказался очередной малец гоблинской породы, бесстрашно выскочивший прямо на дорогу из кустов на обочине.

— Кто тут у вас дознатчик будет? — резво подскочил мальчишка к машине. — Дело у меня к нему.

— Ну я буду, — сердито ответил я. Чуть лоб не расшиб из-за паршивца.

— Дай денег тогда, — с серьёзной миной заявил деловой пацанёнок.

— Поймать его? — обернувшись, тихо поинтересовался орк.

— Погоди пока, — я полез в карман, вытащил деньги и вручил мальчишке самую мелкую купюру. — Послушаем, что скажет.

Похоже, в виду отсутствия мобильных средств связи и, соответственно, мессенджеров, здесь самим собой разумеющимся считалось отправлять с важными сообщениями вот таких вот мелких вымогателей. И ведь не боятся, что посыльные могут проболтаться.

— Знакомец ваш, — удовлетворившись наградой, мальчишка с важным видом приступил к выполнению поручения, — велел сказать, что племяш всё решил. Ждать тебя будут потемну, где оговорено.

Вот молодец Феофан. Тут если и перехватят гонца, всё равно ничего не поймут. Лишь мне понятно, кто с кем договорился и где встреча состоится. Единственно, можно при желании проследить, куда я на ночь глядя отправлюсь. И вот этого как раз стоит больше всего опасаться. Поэтому, как только мелковозрастный засланец, сверкая голыми пятками, умчался прочь, я обратился к друзьям:

— Господа, как вы поняли, вечером у нас намечается вылазка. И нашей приоритетной задачей является лишить неизвестного противника возможности отследить наши перемещения. Какие будут соображения на этот счёт?

— Предлагаю, — первым высказался Тимон, — заехать сначала домой отобедать, а уж после куда отправляться. Выедем заблаговременно, поколесим по окрестностям, проверим, нет ли слежки. А уж после и к месту встречи двинем.

— Боюсь, — покачал головой Холмов, — если мы решим отобедать в доме графа, за нами могут увязаться барышни, вниманием коих так обстоятельно окружён Владислав Сергеевич. Из их нежного плена ему будет весьма сложно спастись.

— Эти да, — радостно оскалился орк, — так просто не отстанут. Тут тебе, братец, как бы такая опека боком не вышла. Ещё и жениться, не приведи случай, придётся. Там уж и вовсе не забалуешь.

— Сплюнь три раза, — хмуро покосился я на этого красномордого прорицателя. — Не дождётесь. Но тут вы правы, в усадьбу нам лучше не соваться. И дамы могут на хвост сесть, и граф, излишнюю заботу проявляя, опять попробует к нам охрану приставить. Лучше в другом каком месте перекусить. И я вам больше скажу, — пришла мне в голову давешняя мысль, — нас ведь легко могут по пароходу засечь. Так что к месту встречи я бы предложил вообще пешком отправиться.

— Тогда не стоит мешкать, — поддержал меня Холмов. — Едем сейчас в ближайшую харчевню, трапезничаем, а после, с оглядкой на возможную слежку, прячем где-нибудь в лесу пароход. Прогуляемся до раздола, а там уж по дну ложбины и до места встречи скрытно дойдём.

Так и сделали. Отвезли только сначала труп Аляпкина в жандармерию. Холмов заполнил там на скорую руку необходимые формуляры, а затем уж, пообедав, отправились мы кататься по лугам да пролескам, проверяя, не увязался ли кто за нами. Как стало вечереть, спрятали в какой-то густой рощице пароход, старательно закидав его на всякий случай ветками, и к темноте добрались до нужного нам оврага.

Идти по его дну, вдоль сильно пересохшего ручья, было не сложно, но зато страшнее всего. Совершенно неизвестно, что там делалось наверху. Вдруг кто-нибудь просчитал наши действия и теперь, устроив засаду, лишь поджидал, когда мы сами припрёмся в ловушку.

К концу пути меня буквально трясло от бурлящего в крови адреналина. Пальцы, вцепившиеся в рукоять пистолета, сводило от напряжения, а одежда на спине обильно пропиталась нервным потом.

К счастью, зря волновался. До места добрались без приключений. Я кое-как взобрался почти на самый верх по завалу из брёвен и приготовился было к долгому ожиданию встречи, но почти сразу же с той стороны колючей ограды послышался шёпот:

— Эй дознатчик, привет тебе от Небени.