Акватория

Глава 2. Дикая гора

Рем открыл глаза и потянулся, спина затекла из-за неудобного сна на полу. Денёк обещал быть занимательным. Мари ещё спала. Лампы автоматически отключились, как только свет дня проник в щели здания. Он невольно загляделся на спутницу. Она надула губы во сне, брови подёргивались, как и ресницы. Линии лица казались идеальными. Ну, по крайней мере, для него. Опустил взгляд ниже. Одеяло сползло, чёрный балахон задрался до бедра, обнажая ножки.

Вече носили балахоны чёрного цвета, распределители с пищевых баз – серого, стражи – синего, целители – красного, разработчики – коричневого, а око – лилового. Престарелые Магнусы, и те, что не могли приносить пользу обществу, и молодняк, облачались в зелёные одежды – дань уважения природе. Колотилы, возводившие строения и производившие мебель, ограничивались сдельными комбинезонами серого цвета, а маленькие люди – белого. К слову, белый считался грязным, безликим. Исключением являлись ловцы – их цвет серебристый. В городах с плохими климатическими условиями предполагалась верхняя одежда – накидки, тулупы и шапки. С обувью дела обстояли проще.

Он отрицательно потряс головой. «Ещё и дня не прошло с катастрофы. Рановато для инстинктов». Списав интерес к девушке на последствия нервного срыва, разбудил Мари.

Она не стала спорить, хоть и хотелось, и просто нахмурила брови. Рана, похоже, болела уже не так сильно, девушка больше её не придерживала. Рем повернулся, достал из кармана пузырёк, вылил немного на ладонь и кивнул. Она опустила глаза и задрала балахон. Он легонько прислонил ладонь. Кожа у неё была тёплой, мягкой, жидкость холодила руку. Заморозку применяли во время операций, но сейчас иной случай. Мари облегченно вздохнула.

– Снаружи может быть чудище. Я прозвал этот вид – челюсти.

– Кто?

– Тот, кто вчера нас чуть не слопал. Он метров пять высотой, задние лапы мощные, передние атрофированы. Недостаток заменяют зубы размером с мою руку, – согнул в локте, демонстрируя. – И хвост, которым тоже может прибить, если попадёшься. Просто следуй за мной и постарайся не высовываться.

Она вытаращила глаза, а он хохотнул:

– Верно. Держись… рядом, – смутился Рем.

Осторожно они просочились наружу. Солнце согрело теплом. После прохладной ночи и металлического пола базы оно стало особенно приятным явлением. Мари чуть-чуть пригнулась, насколько позволила конституция. Он ступал первым, держа в одной руке лучевой пистолет, в другой клинок. Тишина. Волны накатывали на берег. Оставил спутницу внизу, а сам забрался на дерево оглядеться. Рот открылся от удивления. Воронка, сотворённая небесным камнем, ещё крутилась. Показалось, будто даже быстрее, чем вчера. Оглядел город – разруха, спокойствие. Силовое слабо-голубое поле сияло, отражая солнечные лучи. Спустился, задев Мари ботинком, и она потёрла плечо, состроив гримасу.

– Поле на месте. Чудищ не видно. Идём, – бодро зашагал впереди.

Возле здания парламента девушка притормозила, и исчезла в проёме. Значительная часть развалилась, но несколько метров уцелело. Рем раздражённо вздохнул. Через мгновение она появилась, держа в руках балахоны.

– Не мешает переодеться в дорогу, – протянула ему один.

Он отрешенно взирал на ткань чёрного цвета. Были времена, когда завидовал брату. Тот был младше, но вошёл в совет и облачился в идеальные одежды, покорял мир. А он слыл отребьем, закапывая мечты. С годами пришла мудрость. Осознав свою принадлежность в обществе, окончательно поник и вскоре смирился. Изменить жизнь он не мог и решил, что не стоит терзаться. Мать виновато смотрела на сына. Конечно, она винила себя за то, что произвела его на свет, обрекла на муки, сама того не ведая. Рем принял одежду, скинул пожухлый балахон и надел новый, который сел идеально, не считая размера. Мари смущённо его разглядывала, щеки зарделись румянцем. Одним рывком она оторвала лишнюю ткань. Теперь выглядело грубовато, но всё ещё стильно. Сама переоделась в уединении, пока он сторожил вход. В сухом и чистом шагалось легко, и дышалось тоже. Ткань приятно пахла. Такой запах имеют новые вещи.

Преодолели силовое поле и вышли за территорию Аквы. Он бывал там, сражаясь с чудовищами день ото дня. Местность знал на несколько километров вперёд. Шаги эхом отражались в ушах, рюкзак натирал плечи, под ногами ломались ветки. Добрели до кромки леса. Хвоя – божественный запах. Втянул полной грудью.

– Как чудесно, – прошептала она. – Я слышала о них. Вече запрещено бывать за границей городов. Это небезопасно, – разводила руками.

– Сплошные правила, – съязвил Рем. – Это нельзя, то не делай. За это смерть, за это заточение. Отчасти я даже рад, что империя… – ляпнул и проглотил слова. Мари затряслась всем телом, сжала кулаки.

– Рад, что умерли Магнусы?! Тогда зачем ты меня спасал, а?! Маленький человек устал?! Посмотрите! Никто не виноват, что вы глупее нас!

У него покраснело лицо. Хотел дать отпор, а лучше затрещину, но уловил за деревом мимолётное движение. Дёрнул её за руку, чтобы пригнулась, и закрыл рот рукой. Девушка нахмурилась. Рем поднял палец вверх, ждал. Шмыг. Снова. Шмыг. Шмыг.

– Медленно отступаем, – сказал он, как бы в нос.

– Что? – прошептала она, не разбирая ни слова.

– Назад.

Внезапно из-за деревьев показались они: маленькие, прямоходящие, корпус уходил вперёд, узкая морда, крошечные, острые зубки. Существа издавали протяжный клёкот, окружая. Не стал дожидаться, когда круг замкнётся, и выстрелил в тех, что подбирались с левого края. Одно ранил в ногу, другое успело отпрыгнуть. Раненый зверь истошно визжал. Рем схватил Мари за руку, и они побежали. Малявки сгруппировались. Одно бежало впереди, остальные выстроились в ряды. Преследовали быстро. Девушка еле поспевала, а он отстреливался на бегу. Обогнули лес. Рем рыскал глазами в пространстве. Резко влево, скрылись за сводом пещеры. Спутницу он прижал рукой к стене. Тяжело дышали. Она схватилась за бок. Когда звуки снаружи стихли, осторожно вышли из влажной пещеры. Волосы спутницы сильнее завились, образовывая упругие пружинки.

– Что это было?

– Малыши. По одному безобидны, но в стае… смертельно опасны, – обыденно пояснял Рем.

– Это я и так заметила.

Оба улыбнулись.

– Дальше леса я не ходил, – на немой вопрос съязвил: – Запрещено.

Она опустила глаза.

– До соседнего города – Терры, должно быть, осталось недолго. Я была там однажды. Ничего примечательного, – нарочно добавила в конце, чтобы не бередить ему раны. Однако он был достаточно проницателен.

– Хорошо. Идём туда. Может, там кто-то выжил. Не могла же волна смести всех с лица земли, – задумался. «А ведь могла. От такого камня точно могла».

Вглубь леса решили не заходить, опасение не позволило. Обходили по кромке, прислушиваясь. Путь был длиннее, но безопаснее. Смеркалось, а город так и не показался на горизонте. Заглянул в рюкзак. Осталась всего одна обойма. Вставил её в пистолет. Развёл костёр, достал провиант. Тишина вечера прерывалась чавканьем. Девушка недовольно поглядывала, и тогда он начинал закрывать рот. Дурная привычка тянулась с детства, и Пиа частенько посмеивалась над этим. Вспомнил, как впервые понял, что она ему нравится. Всю ночь ворочался, тянулся во сне, силясь заключить поцелуй на устах. Проснулся с ощущением невесомости в теле. Тяжелее всего ему было, когда за ней стали увиваться Магнусы, причём не только мужского пола. Пиа пользовалась популярностью. А он так и не набрался смелости ей признаться.

– Прости за то, что сказала. Я не права, – опустила она плечи, смотря исподлобья.

– И ты меня. Говорю, что не следует. Я ведь тоже скорблю по семье, – натирал клинок до блеска.

– Брата ты не особо любил, – хмыкнула Мари, и он улыбнулся. – Отец не видит различий между нашими видами. Вы произошли от нас. Он не разделяет позиций парламента.

– Чего ж он молчал? – стрелял Рем глазами. Девушка сконфузилась:

– Парламент умеет закрывать рты.

Он вскакивал всю ночь, реагируя на шорохи, и не выспался. Белки глаз покраснели. Дежуря у силового поля, научился отдыхать, не отключаясь от реальности. С рассветом продолжили путешествие. Терра открылась, как на ладони. Точнее, то, что от неё осталось. Рем тяжело вздохнул. Деревья вырвало, здания разрушило. Волна смыла всё, словно корова языком слизнула. Брели по обломкам. Мари нашла несколько полезных вещиц, упрямо избегая встречавшихся тел. А он останавливался и закрывал им глаза, провожая в иной мир, где вечный сон и покой.

Город располагался между массивным лесом и острозубой горой, которую было видно из Аквы. Часто, встречая рассвет, Рем наблюдал, как пик становится ярче. Зрелище притягивало взгляд по непонятным даже для него самого причинам. Сложилась привычка, не отпускавшая множество лет. Кстати, о них: единственным запрещённым веществом на планете был травяной чай. Он вызывал жесточайшие галлюцинации. После нападения под его воздействием, закончившимся смертью, напиток запретили. Рем ни разу не пробовал, хоть знакомые и уговаривали. Не хотел становиться похожим на них: странным, неадекватным, со стекающей изо рта слюной.

Чесал в затылке и соображал, как преодолеть острозубую. Имей они летательный аппарат, это была бы совершенно другая история. Когда подошли ближе, заметил углубление. Оно не особо выделялось, не бросалось в глаза. Рассчитал приблизительно высоту. «Пролезет». Мари помедлила.

– А если обвалится? – заикалась.

– Тогда мы умрём, – не отрывая взгляда, взял её за руки. Они оказались холодными. – Мы обязаны выбраться, да? Найти безопасное место. – Девушка кивнула.

Проход был невелик. Мари пригибалась и держалась за бок. Переход на другую сторону ей давался тяжелее, но она молчала, стиснув зубы. Рем насторожился, на задворках сознания плясали невесёлые мысли. «Слишком длинный. Похож на туннель». Нехотя подслушивая разговоры брата и матери, знал, что дикари строили туннели. Это была их фишка. Мурашки поползли по шее, поднимаясь к затылку. Наконец вышли из тьмы в круг света. Взглянул наверх, где виднелся кусочек неба, окружённый горой. Мари села на землю.

– Дай посмотрю рану, – участливо предложил Рем. Она начала задирать балахон, и голос эхом отразился от стен:

– Да! Давай, покажи нам, милая! – прозвучал неприятно, ему вторили смешки.

Он встал наизготовку, закрывая собой спутницу. С противоположной стороны показался Минимус: коренастый, широкий в плечах, бородатый, рыжий. Грязное лицо, крупный нос, выделяющиеся скулы. Одежда на нем была новой, зелёного цвета. «Где-то уже поживился». Мужчина остановился в паре метров, потому что Рем наставил на него пистолет.

– Спокойно. Сколько у тебя осталось? Одна обойма? Посмотри туда, – указал рукой на гору.

Он послушался и обомлел. На каждом выступе сидел человек. Всего порядка десяти. Двое из них были Магнусами.

– Сложи оружие, и твоя подружка не пострадает, – угрожающе прорычал человек.

Рем напрягся, пот струился со лба. Метнул взгляд на неприятеля ещё раз. У некоторых тоже было лучевое оружие. Открой он огонь, им не выжить. «Если только…» Незнакомец усмехнулся. Мари дотронулась до руки, привлекая внимание.

– Не нужно. Мне не сбежать обратно по туннелю. Вспомни, как пробиралась сюда. – Он закивал и опустил пистолет. В то же мгновение с горы спрыгнули люди и отобрали оружие. А потом в глазах потемнело.

Очнулся. Голова болела. На затылке выросла шишка. Моргая, прогнал мягкость картинки. Мари рядом не было. Руки связаны перед собой. Пощадили как своего. Пещера не пропускала свет. «А может, уже ночь?» – испуганно подумал он. Водичка капала откуда-то сверху. Капельки угождали прямо в лоб. Поёрзав, переместился, и издевательство прекратилось. Вытер, как мог, рукавом лицо. Попытался развязать руки зубами. Не вышло. «На совесть сделали». Ноги тоже были связаны. Потерял счёт времени. Слушал звук падающих капель. Вскоре и он начал раздражать. Вспомнил о том, что говорила мать. Дикари были беженцами. Эти люди пошли против системы. Магнусы отслеживали и казнили их, но острозубую гору взять не могли. А те продолжали совершать набеги, разворовывая целые города и пополняя ряды. В любом случае, они были опасны. Рем удивился, увидев среди них Магнусов. Хотя чему тут удивляться? Не все были в восторге от выбранной для них парламентом участи. Он не был. Мысли сместились: «Где Мари? Что они с ней сделали?» За столь короткое время привык к присутствию девушки. Раньше они толком и не общались. Помнится, она не раз пыталась заговорить, но Рем, презирая нелёгкую долю, не желал играть в любезность с представителем Вече. «А зря. Она интересная». Губы иссохли, жутко хотелось пить. Подумал подползти обратно под капающую с потолка какофонию. Видимо, не зря его посадили именно там. Переместился. Капли стекали в рот, дразня, но жажду не утоляли. Привык к темноте. Ощутил движение на ногах, и потряс, отгоняя крыс, запищавших от возмущения. Хмыкнул. «Их ничто не истребит: ни голод, ни гонения, ни волна».

В коридоре раздались шаги. Камень с грохотом откатился. В проёме мелькнула фигура. Сапоги затоптались, подхватили под руки и понесли. Рем проваливался куда-то, теряя сознание, и возвращался вновь. Красивое курносое лицо мелькнуло на мгновение и растаяло. Глаза открылись и вращались в поисках ответов. Руки и ноги саднило, шишка болела. Приподнялся на кровати. «Кровать». Ущипнул себя, отметая сомнения. Комната была маленькой, но чистой. Мебелью не баловала: кровать, тумба. Встал и размялся. Подошёл к двери, подергал за ручку. Заперто. Почесал в затылке. Наличие двери в пещере как минимум вводило в заблуждение. Ощутил покалывание в паху и нестерпимое желание облегчиться. Туалета в комнате не было. Через полчаса не мог думать ни о чем другом. Через час прыгал зайцем – и сдался. Угол выбрал тот, где тумба, чтобы скрыть преступление. Как только струя зажурчала по стене, дверь отворилась. Рем не смог остановиться, но с гордостью одёрнул балахон и повернулся к гостю. Щёки стали пунцового цвета, потому что перед ним стояла с подносом в руках курносая девушка. Это её лицо он видел в моменты просветления. «Думал, приснилось».

– Я прикажу, чтобы организовали уборную, – сухо сказала она и жестом пригласила присесть.

Рем послушался, а она устроилась рядышком. На подносе лежали разного рода инструменты. Вначале девушка посветила ему фонариком в глаза, касаясь нежной кожей лица. Затем осмотрела следы от верёвок и шишку.

– Ты целитель?

– Была.

Он пристально её разглядывал: Минимус, худая, тонкие ноги, грудь маленькая, личико овальное, глаза голубые, волосы прямые, светлые, курносая.

– Жить буду? – выдавил со смешком.

– Если вступишь в наши ряды, – взгляд стал серьёзным, поджала и без того тонкие губы.

– Поэтому переместили? – Кивнула. – Где моя подруга?

Девушка встала и собиралась уйти, но он схватил за запястье, удерживая силой. Тогда она яростно зашептала:

– Тебе лучше не знать! Отпусти, или закричу! Снаружи стражи! – вырвала руку, остановилась у двери и бросила через плечо. – Я бы согласилась.

– Стой! Как тебя зовут?! – Она сделала шаг и помедлила.

– Амина, – ответила грустно, и исчезла в туннеле.

Воняло мочой. Рем морщил нос, забившись в дальний угол. Вскоре принюхался и перестал ощущать запах. Из головы не выходили слова Амины. Если они хотят его в свои ряды, то почему держат здесь? И куда дели Мари? О ней он беспокоился больше всего, ощущая ответственность за спасенную жизнь. Уснул. Одолевали кошмары. Дверь вновь отворилась. Коренастый захватчик пожаловал. «Не иначе как вербовать».

– Добро пожаловать на дикую гору, Рем! – пробасил визитёр, приглаживая рыжие, грязные волосы. Они могли бы гореть на свету, словно солнышко, будь он любителем мыться.

– Наверное, интересно, почему ты здесь? – Рем кивнул, хрустя зубами. – Мы, дикари, своих не бросаем, а ты один из нас.

– Поэтому держишь, как пленника? – осклабился он.

– Вынужденная мера, друг мой, – сложил на груди массивные руки. Балахон съехал, обнажая шрамы. – Ты привязался к Магнусу. Как так вышло? Они ведь нас притесняли столько лет! – карие глаза сверкали безумным огнём.

– Среди вас они тоже есть. Или меня зрение подвело? – язвил он.

– Верно. Они с нами… но не на равных, – улыбнулся, обнажая жёлтые зубы. – Подумай, чего хочешь. Если пожелаешь провести остаток дней в обоссанной комнатке, я пойму, – обернулся напоследок и хлопнул дверью.

«Они ненавидят Магнусов. А значит, Мари в беде». Схватился за голову. «Нужно ей помочь. Для начала не мешало бы выбраться из заточения». Соображал до тех пор, пока морально себя не истощил, и в конце концов решил подыграть рыжему.

В следующий визит был хорошим мальчиком, покладистым, и заслужил небольшую экскурсию. Рыжий ступал впереди грузной походкой, ногой чуток подковыривал. Туннель тянулся, освещённый факелами. «Они в прямом смысле пещерные», – невесело думал Рем. Рыжий сбавил ход. Видимо, устала нога.

– Гору освоил лет пятьдесят назад мой добрый друг. Он первым пошёл против парламента. Умный был мужик. В системе служил разработчиком, внедрял технологии для длинных. Только вот ростом не вышел. Заменили своим, как только появился достойный кандидат.

– Как тебя зовут? – перебил, стараясь не наступить ему на пятки.

– Оливер, – развернулся и протянул руку. Рем пожал. – Я прозябал в шкуре ловца двадцать лет, пока друг не вытащил. С годами ряды пополнились. Увидишь, мы построили целый город в единственном месте, куда им не добраться. – Не видел лица, но понимал, что Оливер улыбается.

– Теперь неважно. Волна всех смыла, – недоумевал Рем.

– Это верно. Вот только не всех. Наши друзья из Снежа прислали весть. Часть кораблей уцелела.

Сердце разразилось громким стуком, в душе поселилась надежда. «Мама».

– Ваши друзья? – перевёл тему, опасаясь проницательности собеседника.

– Минимусы. За пару месяцев до волны мы начали готовиться к пятому этапу… – прокашлялся. – Рановато тебе об этом.

Вышли из туннеля, и Рем удивлённо заморгал, не веря глазам. Гора открывала кусочек неба, на котором сияли звёзды. Воздух был свеж, кожа покрылась мурашками. На земле пристроился небольшой городок. Несколько десятков домов – полноценных, из синтетического материала. Перед ним жгли костёр люди, грея у огня руки.

– Идём, – бросил на ходу Оливер, – покажу тебе всё.

Минимусы выглядели хмельными, громко смеялись, а затем стали пинать Магнуса. Нескладный, он пригибался и закрывал лицо руками. Рем покосился на них и сжал кулаки, но встревать не стал. Не время. Оливер вёл повествование: пищевая база, жилой сектор, увеселительный. На последнем задержался, комично двигая бровями.

– А вот блок целителя. Повезло нам с ней! Столько раз зашивала! – обнажил грудь, демонстрируя кривые, глубокие шрамы.

– Чудища? – спросил Рем.

– Можно и так сказать, – хмыкнул рыжий.

– А там что? – указал на свет, исходивший из пещеры на другом краю.

– Туда ходить запрещено, – отрезал он.

«Мари», – догадался Рем, но сделал вид, что ему неинтересно. Мол, нет так нет.

Рыжий отвёл его в дом. На пороге встретила и заботливо усадила за стол полная, улыбчивая женщина. Она была счастливой обладательницей аж двух подбородков. Рем ругал себя за придирчивость к внешности и осуждение и пытался убедить себя, что у неё прекрасна душа. Еще никогда он так не ошибался. Особа оказалась сварливой и грубой.

– Кама! Прекрати мельтешить! Гость устал! – сокрушался Оливер.

Кама двигалась достаточно проворно для своей весовой категории. Оливер отвёл его в комнату: просторную, мебель новая, на полу ковёр. Рем помнил, что такие изделия, укрывающие полы, перестали делать давным-давно из-за отсутствия практичности. В мире дикарей бросался в глаза пережиток прошлого. Они цеплялись за оборвавшуюся нить. Всю ночь он лежал, думая о Мари и надеясь, что она жива.

Семиднев пролетел незаметно. Рем отмечал, считал, выводя палочки на ручке кровати с другой стороны. Дикари не вели счёт дням. Он так не мог, продолжая жить в своих временных рамках, к которым привык. Воздуха и дневного света в городе хватало на всех. Рем присмотрелся к жителям и разделил на категории. Были стражи – всегда наготове, всегда при городе. Целитель – Амина – часто сталкивалась с ним, но разговор не заводила, недоверчиво поглядывая. Ловцы – совершали набеги, орудуя ножами и молотами. Колотилы – строили, латали.

Мари так и не появилась. Его держали в пещере длительное время. Её – в два раза дольше. «Так и рассудка лишиться недолго». В тот вечер Кама была сама не своя. Чересчур добра и учтива. Оливер куда-то провалился. «Может, очередной набег? Он же ловец». Рем подумывал предложить себя в помощь, но не стал торопить события. Для начала неплохо бы заслужить доверие. Выжидал. Кама приземлилась на стул, жалобно затрещавший. Лицо исказилось в злорадной усмешке. Хмыкнула, и он ощутил запах самопала. Поведение хозяйки наконец связалось с причиной. Она провела пальчиком ему по руке, наклонилась и закусила губу. От омерзения ком встал в горле, еда грозила вырваться наружу. Кама искренне полагала, что сексуальна. Она приподняла его руку, положила на необъятную грудь и застонала.

– Я не могу, – выдавил Рем.

– Он не узнает, – пропела женщина, икая.

Он вскочил на ноги и выбежал на улицу. Дыхание сбилось. Разум твердил вернуться, ведь она могла выставить всё так, будто сбежал. Но и того, что представил, вынести не сможет. Остался у крыльца, съёжившись от холода. В доме было не намного теплее, но всё же. Вдали у костра смеялись хмельные мужчины. Там было тепло. Однако связываться Рем не хотел. Проблем и так хватало. Решил прогуляться, чтобы немного согреться. Блуждал между домами. Все они выглядели одинаково, потому и решил вести счёт. И мысли занимало, и отвлекало от влияния прохладной ночи. Остановился напротив таинственного здания. Дверь отворилась, и оттуда вылетело подгоняемое сапогом тело. Пьяный валялся в грязи, бормоча. Рем поразмыслил и направился к входу. Потянулся к ручке, но кто-то прижал дверь обратно. Амина. Девушка укоризненно на него посмотрела, и он устыдился, опуская глаза.

– Не следует этого делать, – сказала настойчиво.

– Я не могу вернуться туда, – кивнул в сторону дома Оливера. – Не спрашивай почему.

– Идём за мной, – зашагала, уводя за собой.

Достигли домика. Внутри оказалось тепло и уютно. Тело зачесалось, приток крови делал своё дело. В гостиной потрескивал поленьями камин. Амина оглядела его с головы до ног и нахмурилась.

– Снимай одежду! – совершенно неожиданно скомандовала она.

Брови у Рема поползли наверх. Второй раз за ночь им хотели воспользоваться. Должно было льстить, но нет, не в сложившейся ситуации. То, что он являлся заложником, угнетало и ранило самолюбие. Ещё и это. Отрицательно покачал головой. Она улыбнулась.

– Не в этом смысле. Ты сильно замёрз. Нужно растереть самопалом, – покраснела. Он послушно скинул балахон, чувствуя себя неуютно. – Трусы тоже, – напирала девушка, выуживая из шкафа бутылку, обо что-то звякнувшую.

Неуклюже стянул и их. Амина, стараясь не смотреть, подошла вплотную и стала растирать ему покрасневшую грудь. Он прикрывал хозяйство руками. Прикосновения были нежными, мягкими, приятными. Рем расслабился и среагировал. Уши засияли ярче камина. Твердил про себя: «Не смотри вниз». Амина изменений не замечала, подбираясь к животу.

– У Магнусов есть в наличии сыворотка, которая согревает за секунду, можешь представить? Здесь время движется в обратную сторону, – вздохнула. – Для целителя это немыслимо.

– Где ты работала? – спросил хрипло, стараясь отвлечься, и думать о чём-то неприятном.

– Я жила на острове Бонум.

– Недалеко от меня. Я – в Акве.

– Да, – улыбнулась, – я работала на парламент и часто там бывала.

– Ни разу не встречал.

Она оказалась так близко, что дыхание касалось лица.

– Готово. Ноги разотрёшь сам, – передала бутыль и потёрла ладошки, избавляясь от пахучего напитка.

Рем послушно растёр остальное, накинул балахон и сел в кресло у огня.

– Осторожней. Оно хорошо горит, – хмыкнула девушка, и он отодвинулся дальше. – Почему ты сбежал? – глазки блеснули. Она и так знала ответ.

– Кама… хм… – Амина заливисто рассмеялась.

– Ты не первый, кто сбегает. Двое замёрзли насмерть, – попыталась перестать улыбаться, и вышло неестественное, кривое выражение.

Рем затих, согреваясь. Клонило в сон. Она достала из шкафа другую бутылку – вытянутую, с узким горлышком. Вино. Наполнила бокал и протянула. Он отхлебнул половину первым же глотком. Приятное, терпкое, сухое – его любимое. Глаза заблестели в свете огня. Ощущение неги распространялось в сознании, и пленник впервые за долгое время отдыхал. Укол совести возвратил к реальности, и он выпрямил спину.

– Моя подруга. Где она? – серьёзно спросил, зная, что ответит целитель.

– На дикой горе запрещена дружба с Магнусами, – вертела беспечно бокал в руке. – Никого больше не спрашивай.

– Где она?! – крикнул, вскочив и разлив вино. Амина поперхнулась и медленно поднялась следом.

– Там же, где держали тебя. Послушай, Рем, – посмотрела по-доброму. – У тебя один путь – с ними в ногу. Иначе… – опустила глаза. – Твою подругу ничто не спасёт. Она жива только потому, что новеньких отправляют в Снеж.

– Когда её отправят? – затрясся всем телом, в затылке стучало.

– Я и так сказала слишком много. Надеюсь, не выдашь.

Он отрицательно закачал головой.

В дверь постучали, и на пороге замаячил Оливер. Рыжий расплылся в широкой, гнилой улыбке и забрал его с собой. По пути отчитал, ведь ему пришлось обойти все дома. Но наказывать строго не стал. Рем прошёл мимо Камы, косившейся из кухни, и лёг в кровать. «Видимо, Оливер знает о пристрастиях второй половинки», – невесело подумал он и начал вспоминать Амину, силясь преодолеть чувство стыда.

Ещё два семиднева пролетели незаметно. Он жил в городке дикарей уже Морн. Так назывался троекратный семиднев. Не высовывался, внимание не привлекал, а по вечерам забегал в гости к Амине. Они сидели молча и пили вино. Иногда болтали о прежних временах. Он узнал, что девушка из неполной семьи. Растил отец. Мать сбежала, не вынесла позора. Такое часто случалось. Взгляд целителя потух на мгновение и снова зажёгся, когда она заговорила о службе.

– Почему ты с дикарями? – спросил резонно, наблюдая страсть к своему делу. Амина отвернулась, пряча слёзы.

– Я не бежала. Меня похитили во время набега. За свою приняли. Как узнали, что целитель, – определили лечить и штопать раны, – поморщилась с отвращением.

Рем проникся к девушке. Будоражила её одержимость службой и любовь к родным местам. Она напоминала его самого, когда был помоложе и получал удовольствие от вылазок. А как же иначе? Другого ничего ведь не видел. Как и она.

Он спешил в домик Оливера. Не существовало определённого времени для отбоя, а потому тот мог в любой момент сорваться на поиски. Хоть и так знал, где искать. Воздушный поток подхватил дверь, и та громко хлопнула. На кухне послышался забористый кашель. Хотел ускользнуть наверх, но рыжий окликнул. Скривив лицо, направился к нему. Оливер сидел за столом с бутылью самопала, закуской были мясо и яйца. Рем облизнулся: последние были богаты белком и ценились на вес золота.

– Опять у неё пропадал? – бубнил Оливер. – Хоть понюхать дала? – зашёлся в отвратительном смехе, прерываемым кашлем. Рем молчал, желваки проступили на лице. – Сегодня плохой день, дружище. Пришло письмо из Снежа. Скоро вылазка, – язык заплетался. – Ненавижу мёрзлую землю! – стукнул кулаком по столу и отключился.

Он стащил яйцо, быстро очистил и затолкал в рот. Вкус был восхитительным. А после юркнул в комнату, забрался в кровать и думал.

Солнышко касалось лица. Рем закрыл глаза и чуть-чуть постоял, приветствуя новый день. Как вдруг в него кто-то врезался, сметая с ног. Падение оказалось неудачным, он ударился о камень и рассёк висок. Восстанавливая фокус, разглядел Магнуса, который трясся от страха, свернувшись в клубок. Подлетели двое: первый – высокий, лысый, носатый, с минимальным количеством зубов во рту; второй – низкий, тощий, с пухлыми губами и вваленными в череп глазами.

– Извини, парниша! – прогнусавил низкий. – Жак, – протянул руку, и поднял на ноги. – А это Тим, – кивнул на друга. – Ты что, немой?

– Нет, – растеряно отвечал он, поглядывая на Магнуса.

– Хочешь отвесить ему?! – засмеялся Тим. – Длинный заслужил!

– Да, да! – вторил Жак. – Давай! Накерни разок!

Рем сжал кулаки, тяжело дыша. Меньше всего ему хотелось причинять невинному боль. Он и сам был несправедливо отлучён от благ и сослан ловить чудищ, но никогда не желал издеваться. Особенно над теми, кто слабее. Однако стражи ждали реакции, и он был обязан её предоставить. Не одну ночь добивался расположения Оливера. А тот, на минуточку, являлся здесь главным. По крайней мере, пока. Устои дикарей переменчивы. Размахнулся и всадил ногу Магнусу в живот, тот взвыл. Стражи разразились аплодисментами и обняли, как старого друга. Никогда ещё он не пребывал в столь омерзительных объятиях.

Вечерком собирался к Амине. Решил, что сегодня во что бы то ни стало вытянет из неё информацию. Они подружились, и он мог попробовать этим воспользоваться. В дверях его поймал Оливер.

– Постой. Давай-ка без целителя, а, Рем? Идём в моё место.

Он медленно поплёлся за рыжим, понимая, о чем идёт речь.

Увеселительное здание разрывалось от шума, в глаза и ноздри въедался дым. Мужчины поджигали самокрутки и вдыхали выхлоп. Растение цвело в горах. Рем случайно узнал о нём от брата. Его перемалывали, скручивали и курили. Кто-то из целителей дал ему название – Тупень. А всё потому, что оно вызывало мгновенное привыкание и со временем делало пристрастившегося глупым. Воняло тоже отменно. Круглые столы ломились от бутылок и жестяных кружек. Оливер провёл его через весь зал и кивнул на заблёванный стол. Рем встал рядом, стараясь ничего не касаться. Спутник указал на табличку. Корявыми буквами на ней было выведено: «День без стульев». Он оскалился, поражаясь изобретательности разливающего. Оливер взял бутылку и сделал смачный глоток из горла, затем передал. Рем повторил, отмечая плюсы проделанной им работы и послушания. Кто-то затеял драку. Тело спикировало в их стол, разломившийся пополам, и они перешли за другой, дальний. Женщины вились, виляли задницами, оголяли ноги до бедра и выше, позволяли себя трогать. Все они, без исключения, были пьяны. Оливер прокашлялся и наклонился.

– Пришло время приносить пользу, друг. Кем хочешь быть? – крякнул, отхлёбывая.

– Я был Ловцом, – поддерживал зрительный контакт, – им и помру.

Рыжий удовлетворительно кивнул.

– Можешь звать меня Оли, ловец Рем! – хохотнул и хлопнул его по плечу.

Порядком набравшись, навеселе возвращались в дом. Оли затянул песню, разбудив кого-то, выстрелившего из окна, и они, смеясь, припустили по улице.

Похмелье сдавило голову. Оно напоминало жестяную каску, живую, смыкающую края на коже и беспощадно врезавшуюся в череп. Хуже, чем от самопала, Рем не страдал по утрам. Оли валялся в гостиной, запрокинув ноги на ручку дивана, и постанывал. Кама хлопотала вокруг, играя роль заботливой жёнушки. Он устроился в кресле. Желудок разъедало, вонь поднималась по пищеводу и вырывалась из горла. Нужно было что-нибудь съесть, но при одной мысли о еде подкатывала тошнота. Переборов навязчивое состояние, прошёл в кухню и запихнул в рот кусок варёного мяса. Жевал, кривя лицом. Живот забурлил, но принял пищу, и стало легче.

В дверь громко постучали. Кама, раскачивая обширными бёдрами, поспешила открыть. Не рассыпаясь в любезностях, в дом вбежал Жак. Казалось, будто глаза у него провалились ещё сильнее.

– Оли! – крикнул он, и тот схватился за виски. – Прости, – продолжил тише. – Беда. На территорию горы проникли мелкие монстры. Они движутся по туннелю. Троих задрали. Если не принять меры… – тараторил страж, всё время оглядываясь. «Малыши вторглись в дом дикарей!»

– Так избавься от них. С большими справлялись, а с мелочью не можете? – кряхтел Оли.

– Такой прыти мы не встречали. Их много. Действуют сообща.

– Я имел с ними дело, – встрял Рем, сам того не ожидая.

– Отлично. Возьми людей и прикончи, – покровительственно махнул рукой главный.

Он поднялся, и коленки хрустнули. Не лучшее состояние для битвы с проворным врагом. Взял себя в руки. Жак испуганно дёргался. Помимо него, взял с собой Тима. Они настаивали на большем отряде, но Рем отметал сомнения. Троих будет вполне достаточно. Вылазка началась. Жак вернул клинок, и он с любовью провёл пальцами по лезвию. Ступал первым, выставив его вперёд, а они с лучевым оружием наизготовку позади. Влажная пещера уводила всё глубже. Воздух был спёртым, туннель – тесным. Подумал, что биться в замкнутом пространстве с юркими существами – мгновенная смерть, но виду не подал. Голос отразился эхом, и спутники подпрыгнули от неожиданности:

– Не стреляйте беспорядочно. Они быстрые… очень. Целиться нужно прямо в грудь. Малыши способны и без башки продолжать атаку.

– Чем же атаковать тогда?! – возмутился Тим.

– Лапы на вид безжизненные, но снабжены когтями. Они ядовиты. Заденет, и пиши пропало! – выставил руку, останавливая.

Затихли. Цокот приближался. Клацанье крохотных зубиков в челюстях нарастало. Достигло апогея. Тим выронил пистолет, обойма вылетела, капсулы расползлись. Трясущимися руками начал подбирать. Факелы в начале туннеля стали гаснуть один за другим. Малыши развивали приличную скорость, создавая ветерок.

– Приготовиться! – скомандовал Рем.

Чудища их настигли. Взмах клинка угодил точно в грудь, существо взвыло и повалилось к ногам. Ширина не позволяла напасть разом, и они кидались по двое. Рем резал, заливаясь кровью с головы до ног. Жак стрелял, прикрывая. У Тима заклинило пистолет. Вскоре всё стихло. Маленькие ножки зашуршали в обратном направлении. Враг отступил. Он выдохнул и сполз по стене. Жак следом. Тим всё ещё дергал пистолет, будто его самого заклинило, и выстрелил в стену. Мужчины пригнулись и с облегчением рассмеялись.

Возвращаясь, Тим бесконечно благодарил, что спасли ему жизнь, и просил не рассказывать Оли о конфузе. Они отшучивались, наслаждаясь мучениями нерадивого стрелка. Видок у них был тот ещё, и люди откровенно таращились. Амина разговаривала с какой-то женщиной, переместила взгляд и побледнела.

– Что случилось? – ощупывала ему лицо, шею, а ребята зарделись румянцем. – Ты цел?

– Мы пойдём. Рем! – Жак потряс руками, сцепленными в замок.

– Я в порядке. Долго объяснять. Увидимся вечером.

Она настороженно кивнула.

Однако на вечер у Оли образовались иные планы, и в них обязательно должен был принимать участие Рем. Как же не отметить посвящение ловца? К тому же столь героически победившего неприятеля! Увеселительное заведение приветливо встретило. Мужчины выпивали до дна, выкрикивая его имя. Оли прилично набрался, повис у него на шее и зашептал:

– Близится вылазка в Снеж! Я хочу, чтобы ты пошёл со мной!

– Цель? – деловито спросил он.

– Доставка Магнусов, – сплюнул на пол. – Близится пятый этап.

Рем собирался спросить и об этом, но Оли захрапел. Облокотив тушу о стол, незаметно выбрался на улицу. «Будет время заглянуть к Амине». С ней было в разы приятнее его проводить. Отчасти потому, что она такая же пленница, как и он. Возможно, дикари неплохие ребята, и у них есть причины воевать, но насильно мил не будешь. По сути, устои ничем не отличались от прежнего парламента – власть, подчинение, навязывание идеалов. Он не видел изменений и ненавидел их сильнее, чем когда-то зазнавшихся Магнусов. До домика Амины было рукой подать. Он не торопился, зная, что она не спит. Целитель допоздна читала. В отсутствие техники и возможности проводить исследования это единственное, что грело ей душу. Информацию черпала из спутника. Широкий на ножке планшет, по габаритам напоминавший сенсорную панель, транслировавшую по утрам произошедшие за день события, ловил сигнал. Девушка прятала его от посторонних глаз. Дикари не принимали нововведений, тем более созданных Магнусами. Великие умы соединили сетью мир столетия назад. Всё что угодно можно было найти и узнать, нажав дважды. Размышления об этом навели на шальную мысль: «Если Магнусы живы, мы можем связаться с ними через планшет!» Остановился посреди улицы с глупой улыбкой. Кто-то резко потянул за руку, и он оказался между домами. Визитёр прижал его рукой к стене. В темноте было не разобрать, но когда тот вышел на свет, понял, что это обиженный им накануне Магнус. Он пригибался, как мог. Рем невольно его разглядывал: плотный для своего вида, руки крепкие, волосы на голове торчком, дырка в ухе (видимо, там была когда-то серьга), нос узкий, аккуратный, рот большой.

– Ида жива. – Рема словно током ударило, собеседник оглянулся. – Они в сопротивлении. Минимусы собираются захватить власть. Прошу! Когда пойдёшь в Снеж, возьми с собой! – с надеждой в голосе шептал он.

– Как я, по-твоему, это сделаю? – обрёл он дар речи, а тот сложил руки лодочкой на уровне груди.

– Умоляю! Я ни дня здесь больше не вынесу! Проси что хочешь!

– Я попытаюсь, – заключил Рем, и визитёр скрылся в подворотне.

«Мама жива, – схватился за голову. – Неужели это правда?»