Александр Македонский

ГЛАВА I. ЮНОСТЬ АЛЕКСАНДРА

Летом 356 г. до новой эры у македонского царя Филиппа II и его жены Олимпиады родился сын Александр.

Македония до Филиппа не играла почти никакой роли в жизни древней Греции. Это была страна, расположенная на севере Балканского полуострова, вдали от главных греческих центров. Отделенная горными хребтами от Северной Греции, окруженная варварскими племенами Иллирии и Фракии, отрезанная от моря греческими колониями, — Македония долго оставалась на низком уровне экономического и общественного развития. Главным занятием населения являлись земледелие и скотоводство. Городская жизнь была развита слабо. Среди крестьянского населения еще сохранялись общинные отношения. В жизни государства огромное значение имела родовая знать, владевшая большим количеством земли. Однако экономическая зависимость крестьянства от этой знати еще не перешла в кабалу и долговое рабство. Македонское крестьянство в подавляющем большинстве сохранило личную свободу. Рабов в Македонии было мало. Государственный строй соответствовал этим неразвитым общественным отношениям. До конца V в. до н. э. Македония даже не представляла единого, сплоченного государства. В западной части ее, в так называемой Верхней Македонии, горной и суровой стране, еще сохранились самостоятельные княжества, где правили местные знатные роды. Они почти не признавали власти царей Нижней Македонии — восточной равнины, примыкавшей к морю.

Но это положение начало изменяться с конца V в. Цари Нижней Македонии пытаются объединить под своею властью всю страну. Однако эти попытки встречают жестокое сопротивление со стороны князей Верхней Македонии, отстаивающих свою самостоятельность. Долгие годы идет борьба, пока, наконец, Филиппу II не удалось добиться централизации государства. Сначала Филипп был только опекуном своего малолетнего племянника, царя Аминты. В 359 Г. при поддержке войска он лишил Аминту власти и был провозглашен македонским царем. При нем Македония из маленького, раздробленного и слабого государства превратилась в сильнейшую военную державу. Филипп был человеком железной воли, не останавливавшимся ни перед чем для достижения своих целей. В политике он отличался большой осторожностью и хитростью, но в личной жизни был крайне несдержан, вспыльчив, неумерен в пище и питье и страстно любил женщин. Македонский двор при нем славился во всей Греции своими грандиозными кутежами. Однако это не помешало Филиппу проявить способности крупнейшего государственного деятеля, равного которому тогда не было в Греции. Надо отметить еще, что свою молодость Филипп провел в Греции, где хорошо познакомился с греческой культурой и в частности прекрасно изучил военное дело греков.

Став «законным» царем, он провел в Македонии ряд важных реформ. Из них на первом месте нужно поставить создание сильной армии. До Филиппа македонское войско было мало организовано. Правда, один из предшественников Филиппа, царь Архелай, еще в конце V в. начал организацию регулярной армии. Но только Филипп это дело завершил. При нем македонское войско получило свое классическое устройство. Ядром его служили тяжелая конница и пехота. Первая состояла из знати. Всадники, носившие название «товарищей» (этеров) царя, сидели на тяжелых конях, выкормленных на прекрасных лугах Македонии и Фессалии. Они были одеты в металлические панцири и шлемы и вооружены мечами и копьями. Кавалерия делилась на илы (конные полки). Всадники каждой илы обычно были родом из одной и той же местности. Тяжелая кавалерия играла в македонской армии огромную роль, так как с помощью ее происходила главная атака на неприятеля.

Другой, не менее важной частью македонского войска была пехота тяжеловооруженных. Она набиралась из зажиточных слоев крестьянства. Вооружение пехотинца состояло из щита, панцыря, шлема, поножей, меча и копья. Копья, называвшиеся по-македонски сариссами, были очень длинны — от трех до пяти метров. Тяжелая пехота делилась на несколько таксисов (полков), каждый из которых состоял, приблизительно, из 1 500 человек. Хотя таксисы, в свою очередь, подразделялись на более мелкие единицы, но в бою каждый таксис обычно выступал как одно целое. Он представлял плотно сомкнутый четырехугольник, где воины каждой шеренги стояли плечо к плечу. Число шеренг доходило до 16 и больше. В Македонии было легко создать такой строй пехоты благодаря большому количеству крестьянства и наличию в армии значительных масс конницы, защищавшей пехоту с флангов (см. ниже). Такое замкнутое и глубокое построение пехоты называлось македонской фалангой в отличие от греческой, где строй не был таким глубоким. В бою длинные сариссы задних шеренг выставлялись на линию фронта, и каждый таксис представлял грозно ощетинившуюся, закрытую щитами плотную массу людей. При наступлении, когда задние шеренги давили на передние, удар фаланги был неудержим. Слабыми местами фаланги являлись ее фланги и тыл, так как перестраиваться она могла лишь с большим трудом.

Но здесь на помощь ей приходили легкие части македонской армии — легковооруженные кавалерия и пехота. Первая состояла частью из македонских, частью из различных иллирийских и фракийских племен, покоренных Филиппом и обязанных поставлять ему военную силу.: У легкой кавалерии кони были мельче и вооружение всадников легче. Легкая пехота (так называемые гипасписты) была вооружена маленькими щитами и короткими копьями. Как легкая кавалерия, так и пехота являлись более подвижными частями македонского войска. Их назначение в бою состояло в том, чтобы прикрывать фланги и тыл основного ядра армии, нести разведывательную службу, преследовать разбитого противника и т. п.

Главное значение военной реформы Филиппа заключалось в том, что ему удалось добиться согласованного действия различных частей армии, чего раньше в Македонии не было. К этому нужно добавить, что при Филиппе в Македонии впервые появляется флот; это стояло в связи с тем, что Филиппу удалось овладеть фракийским побережьем (об этом см. ниже). При Филиппе же в македонском войске стали применять различные осадные «машины», употребление которых в Греции началось еще в V в. Из них нужно указать таран, тяжелое бревно, снабженное металлическим наконечником обычно в форме бараньей головы, отчего и все приспособление называлось «бараном». Это бревно подвешивали на цепях и, раскачивая его, ударяли наконечником в стену осажденного города. Кроме тарана применяли передвижные штурмовые башни, приспособления для метания во врага стрел и камней и т. д. Употребление этих механических снарядов особенно широко развилось в македонском войске уже при Александре.

Военная реформа Филиппа стояла в тесной связи с тем, что он завершил государственное объединение Македонии. При нем были окончательно лишены политической самостоятельности княжества Верхней Македонии, которые должны были полностью признать власть Филиппа. Правившие там княжеские роды превратились в его этеров, «товарищей», вошли в его придворную свиту и стали служить командирами отдельных частей македонского войска. Только это государственное объединение дало возможность Филиппу создать единую, сплоченную армию. Из других мероприятий Филиппа нужно отметить его денежную реформу. До IV в. денежное хозяйство в Македонии было развито очень слабо. Но в IV в. хозяйственная жизнь страны испытала значительные изменения. Благодаря связям с греческими колониями побережья в Македонии начинают развиваться ремесла и торговля, усиливается городская жизнь. Денежный оборот расширяется. Это заставило Филиппа усилить чеканку монеты. До него в Македонии ходила только медная и серебряная монета греческого образца. Он впервые начинает выпускать золотую монету (так называемые «филиппики», стоимостью около 10 руб. на довоенные деньги). Денежную реформу Филипп мог провести только потому, что ему удалось захватить богатые золотые рудники во Фракии на реке Стримоне, откуда он стал добывать большое количество золота.

Внутренние реформы привели к сплочению и усилению Македонии и дали возможность Филиппу начать широкую завоевательную политику. Но об этом ниже.

Когда в 356 г. у Филиппа родился сын, это событие прошло совершенно незамеченным в тогдашнем мире. Кого в то время могли интересовать маленькая, слабая Македония и ее царь, только за три года до этого незаконно захвативший там власть? Но впоследствии, когда имя Александра прогремело по всему свету, вокруг его рождения сложилось множество легенд. Рассказывали, что отцом Александра был не Филипп, а сам верховный греческий бог Зевс, который явился к Олимпиаде в образе змея. На крыше дома в Пелле, столице Македонии, в котором родился Александр, весь день сидели два орла. В ту самую ночь, в которую появился на свет будущий завоеватель Азии, сгорел знаменитый храм Артемиды в городе Эфесе в Малой Азии. Его будто бы поджег Герострат, который этим поступком хотел себя обессмертить. Пожар храма был истолкован таким образом, что он предвещал рождение человека, который со временем выжжет весь Восток своим пламенем.

Первые годы жизни Александра протекали так, как это было в обычае при македонском дворе. Кормилицей его назначили Ланику, знатную македонянку. «Дядькой» его был родственник Олимпиады Леонид. Однако Филипп захотел дать сыну греческое образование. Поэтому в 343 г., когда Александру было 1 3 лет, воспитателем его был приглашен знаменитый греческий ученый и философ Аристотель. Правда, тогда Аристотель еще далеко не пользовался такой известностью, как впоследствии. В 343 г. он был еще относительно молод (ему было около 40 лет) и проживал в Малой Азии: сначала в городе Ассосе при дворе своего друга, атарнейского князька Гермия, на племяннице которого был женат, а впоследствии в городе Митилене на острове Лесбосе. Здесь он получил приглашение Филиппа.

Возможно, что на выбор Аристотеля в воспитатели Александру оказало влияние то обстоятельство, что Филипп находился в дипломатических отношениях с Гермием и тот рекомендовал ему Аристотеля. Известную роль здесь могло сыграть и то. что отец Аристотеля, Никомах, когда-то служил придворным врачом у македонского царя Аминты, деда Александра. Как бы там ни было, но Аристотель принял приглашение и около трех лет прожил в маленьком македонском местечке Миэзе вместе со своим воспитанником. Филипп нарочно поселил сына на это время в тихую Миэзу, чтобы удалить его от шумной жизни столицы. Вместе с Александром жили и учились его друг Гефестион и другие представители македонской молодежи.

Трехлетнее пребывание с Аристотелем оказало сильное влияние на Александра. Сын Филиппа рос упрямым и своенравным мальчиком, доставляя не мало хлопот своим воспитателям. Уже, в юности в характере Александра стали проявляться те черты, которые так ярко выступили в нем впоследствии: вспыльчивость, проявлявшаяся иногда в ярких вспышках гнева, когда Александр совершенно переставал владеть собой; смелость, часто доходившая до безрассудства, и настойчивость, иногда граничившая с упрямством. О молодом Александре впоследствии ходило много рассказов, в своем большинстве анекдотических. Из них можно привести один, по-видимому, довольно правдоподобный.

Однажды Филиппу предложили купить коня по имени Букефал («с бычьей головой» — эта кличка была дана лошади за сходство ее морды с бычьей). Когда коня попытались объездить, это оказалось невозможным: он был такого свирепого нрава, что сбрасывал всякого, кто пытался на него сесть. От покупки решили отказаться. Александр, присутствовавший при этом, с досадой воскликнул: «Боги! какого коня теряют из-за трусости и неумения его объездить». Филипп рассердился и сказал: «Почему ты бранишь старших за то, чего сам не можешь сделать?» «Если ты позволишь, — ответил мальчик, — я его объезжу». Филипп и все окружающие рассмеялись. Было решено, что если Александр объездит лошадь, то она станет его собственностью, а деньги за нее заплатит Филипп; если же нет, то мальчик из своих личных средств должен будет заплатить за покупку. Филипп и придворные смотрели на все это, как на веселую шутку, но Александр смело подошел к Букефалу и начал с того, что повернул его головой к солнцу: он заметил, что лошадь пугается собственной тени. Гладя коня по гриве, Александр неожиданно вскочил на него. Букефал в первое мгновение опешил от такой дерзости, но затем стал на дыбы и начал бить ногами, пытаясь сбросить мальчика. Однако Александр крепко на нем держался и затем с криком погнал лошадь по равнине. Филипп и придворные были в отчаянии, думая, что мальчик погиб. Но каковы были их изумление и радость, когда через некоторое время Александр вернулся на взмыленном и покорном Букефале! Филипп со слезами на глазах обнял сына и будто бы сказал: «Ищи себе другого царства, так как Македония для тебя тесна». С тех пор Букефал стал неразлучным спутником Александра, делившим с ним все опасности войны.

Таков был юный Александр, необузданную натуру которого Аристотелю нужно было взять в твердые рамки греческого воспитания. И, невидимому, ему удалось достичь в этом отношении многого. Всеобъемлющий ум великого ученого, его огромные знания, его уравновешенность и спокойствие действовали на Александра. Аристотель сумел привить своему воспитаннику огромную любовь и уважение к греческой культуре. Это тем легче было сделать, что культурное влияние Греции на македонскую знать и раньше было довольно сильным. Любимыми героями Александра становятся Ахилл и Геракл. Оба они считались его предками: от Геракла вел свое происхождение македонский царствующий дом, от Ахилла — род Олимпиады. С этого времени Александр никогда не расставался с «Илиадой», всюду возя с собой экземпляр ее, подаренный ему Аристотелем и лично отредактированный ученым. Влиянию Аристотеля нужно приписать также любовь Александра к естественным наукам. Впоследствии, во время персидского похода, по его приказанию были собраны огромные естественно-научные коллекции и произведено обстоятельное изучение природы новых стран. Все это оказало большое влияние на дальнейшее развитие науки.

Труднее было Аристотелю справиться с бурным характером своего ученика. Но здесь на помощь ему пришла своеобразная двойственность натуры Александра. В ней рядом с дикостью и страстностью уживались трезвость ума, расчетливость и практичность. В этом отношении характерен один рассказ из времен юности Александра.

Когда ему было семь лет, к македонскому двору прибыло несколько персидских эмигрантов, в числе их два грека. Малютка Александр с величайшим интересом стал расспрашивать изгнанников о персидском государстве: в каком состоянии находится там военное дело? храбры ли персы? во сколько дней можно доехать от Македонии до Суз? и т. д. Если даже этот рассказ и выдуман, то он прекрасно характеризует Александра: он мог задаваться грандиозными, иногда фантастическими планами, но в подготовке и осуществлении их проявлял величайшую осторожность и деловитость; он умел с огромным упорством добиваться намеченных целей, как бы высоки они ни были, но если видел, что реальная обстановка против него, что на его пути встают действительно непреодолимые препятствия, умел во-время отказаться от своего плана или видоизменить его в соответствии с новыми обстоятельствами.

Вот эти-то черты характера Александра и давали возможность Аристотелю влиять на него в желательном направлении. Аристотель старался воздействовать на рассудочную сторону натуры своего воспитанника, сдерживая таким путем его необузданную страстность. Три года пребывания с Аристотелем не могли не оказать в этом отношении влияния на Александра, дисциплинировать его в известной степени.

К сожалению, в 340 г., когда Александру исполнилось 16 лет, занятия его с Аристотелем были прерваны навсегда. Филипп находил, что его сыну пора приучаться к государственной деятельности, и, отправившись в продолжительный поход против города Византия, оставил Александра в качестве правителя государства, под руководством своего опытного и верного помощника Антипатра. За время этой первой попытки полусамостоятельной деятельности Александру пришлось выступить походом против одного из фракийских племен, поднявшего восстание против Македонии. Поход был удачен, фракийцы подавлены, а их укрепленный центр разрушен.

К этому времени Македония превратилась в самое сильное государство на Балканском полуострове. Реформы Филиппа, как мы указывали выше, дали ему возможность начать широкую завоевательную политику. К завоеваниям стремилась, глазным образом, македонская знать, желавшая увеличить свои богатства путем грабежа соседних стран. Но и рядовая масса македонской пехоты, получавшая военное жалованье и награды из добычи, также была заинтересована в войнах.

Задача завоевания Балканского полуострова облегчалась тем состоянием, в котором находилась Греция в середине IV в. до и. э. Она состояла из множества мелких самостоятельных государств, которые вели друг с другом непрерывные войны. Эти войны ослабляли их, так как вели за собой опустошение полей, истребление или увод в рабство населения и делали невозможным развитие ремесл и торговли. К этому надо прибавить особенности внутреннего строя греческих государств. Это были рабовладельческие государства, в которых вся хозяйственная жизнь основывалась на труде рабов. Однако, хотя эксплоатация рабов дала возможность греческим рабовладельцам создать высокую культуру, развить философию, науку, искусства, но этот же рабский труд в конце концов подорвал силы греческого общества. Это произошло потому, что более дешевый труд рабов вытеснил из производства свободный труд. Крестьянину и свободному ремесленнику было трудно тягаться с крупными рабовладельцами, у которых были десятки и сотни рабов, работавших в мастерских и на полях. Свободный труд не окупал себя, крестьяне и мелкие ремесленники разорялись, превращались в бедняков, которые старались найти себе, хотя какую-нибудь работу. Однако это была тщетная надежда, так как в ремесле и сельском хозяйстве работали рабы, и свободному рабочему почти невозможно было найти себе заработок. Массы нищего и голодного люда скоплялись в греческих городах и поднимали восстания против богачей, привлекая на свою сторону рабов. Уже слышны были отдаленные раскаты грома той революционной грозы, которая позднее разразилась над всем древним миром.

Такое положение вещей не могло не тревожить рабовладельцев, которые старались подкупить и задобрить неимущую городскую толпу путем бесплатных раздач хлеба, денег, театральных билетов и т. п. Но это мало помогало, так как раздачи привлекали в города новые толпы безработного люда, требовательность которого все возрастала.

Превращение свободных крестьян и ремесленников в массу нищего и безработного пролетариата (так называемого «люмпен-пролетариата») имело еще одно отрицательное следствие для греческих государств: оно привело к упадку их военной силы. В V в. войска греческих рабовладельческих государств состояли из ополчений всех свободных граждан, в которых главную массу воинов составляли именно крестьяне и ремесленники. Исчезновение этих последних в IV в. сделало невозможным нормальное пополнение армии и заставило греческие государства прибегнуть к системе наемных войск. При этой системе воины набирались из рядов того же люмпен-пролетариата и служили за плату. Такие наемные войска отличались большой опытностью в военном деле и высокими боевыми качествами, но они были готовы служить всякому, кто им хорошо платил.

Таким образом греческое рабовладельческое общество в середине IV в. переживало глубокий кризис. Некоторые греческие политики пытались найти выход из этого кризиса. Таким выходом им казалось образование в Греции сильной монархической власти, которая объединила бы греческие государства, прекратила бы между ними войны и положила бы конец восстаниям бедноты и рабов. Объединенная Греция, думали они, легко могла бы завоевать окружающие страны, захватить новые территории, завладеть рынками, а это положило бы конец кризису.

Как раз в это время Филипп, захвативший власть в Македонии и создавший сильное войско, начал завоевание северной части Балканского полуострова. Ему удалось значительно расширить границы своего царства за счет иллирийских и фракийских племен и вытеснить греков из приморской полосы Македонии. Следующим шагом был захват Филиппом Фессалии и фракийского побережья, занятого греческими колониями. Слабая Греция, раздираемая войнами и внутренней борьбой, оказалась не в силах дать отпор Филиппу и была вынуждена признать все его завоевания. Мало этого. Успехи македонского царя привели к тому, что в Греции образовалась сильная группа сторонников македонского вмешательства в греческие дела. Эта группа состояла, главным образом, из богатых рабовладельцев, увидевших в Филиппе того сильного монарха, который сможет, объединив Грецию, вывести ее из кризиса и обезопасит!» их от потери имущества, задавив революционную борьбу. Поддержка этой македонской партии облегчила Филиппу его дальнейшие успехи в Греции.

Правда, не все греки являлись сторонниками Македонии. Наряду с македонской партией образовалась антимакедонская. Она отражала интересы, главным образом, тех торговцев и промышленников-рабовладельцев, которые вели торговлю с северным побережьем Эгейского моря и С Понтом (теперь Черное море) и которым именно поэтому больше всего угрожали завоевания Филиппа. Кроме этого антимакедонскую партию поддерживали беднейшие слои греческого населения, которым установление власти Филиппа над Грецией угрожало потерей демократического строя и прекращением раздач. Они стояли за старый демократический строй Афин и мечтали о восстановлении их былого могущества.

Вождем антимакедонской партии был величайший оратор древнего мира, афинянин Демосфен.

Постоянные войны между греческими государствами служили Филиппу прекрасным поводом для вмешательства в дела Греции. Враждующие стороны сами призывали на помощь македонские войска, и Филипп пользовался каждым таким случаем, чтобы укрепиться в Греции. В начале 30-х годов IV в. ему удалось занять войсками прекрасные позиции около города Элатеи в Фокиде, области средней Греции. Эти позиции давали ему возможность господствовать в военном отношении над значительной частью Греции.

Успехи Филиппа испугали греческие государства и привели к огромному усилению антимакедонской партии. Несколько наиболее крупных государств Греции — Афины, Фивы, Коринф и др. — заключили союз против Македонии. В августе 338 г. близ города Херонеи в Беотии произошла решительная битва. Силы противников были равны — на каждой стороне приблизительно по 30 000 человек, — но закаленная в боях армия Филиппа по качеству значительно превышала войска союзников. Эти последние в большинстве состояли из гражданского ополчения, частично — из наемников.,

Филипп поставил ударную группу на своем левом фланге против правого, наиболее сильного крыла противника.

Этой группой, состоявшей из тяжелой конницы, командовал восемнадцатилетний Александр. При нем, вероятно, находилось несколько опытных полководцев, которые им руководили, но самый факт показывает, насколько Филипп доверял своему сыну, поручив ему командование наиболее важной частью операции. Сам Филипп находился на правом фланге. После упорного и кровопролитного боя македонская конница прорвала правое крыло греков. В это время правый фланг македонян вынужден был медленно отходить под натиском левого крыла союзников, состоявшего из афинян. Но когда Александр смял правый фланг противника, обратился в бегство и центр греческой армии… Македонская конница могла теперь ударить в тыл афинянам, увлекшимся наступлением и не обращавшим никакого внимания на то, что происходило в других местах поля сражения.

Победа Филиппа была полная. О дальнейшем сопротивлении едва ли можно было думать. Греция покорно приняла те условия мира, которые продиктовал ей победитель.

Впрочем, Филипп оказался довольно умеренным в своих требованиях. Он был реальным политиком и не собирался чрезмерно раздражать греков. Не в его интересах было создавать себе врага в Греции.

В конце 338 г. Филипп собрал в Коринфе съезд представителей всех греческих государств (кроме Спарты), на котором были заложены основы нового устройства Греции и определены ее взаимоотношения с Македонией. Все греческие государства объявлялись свободными и независимыми, в каждом оставался тот строй, который существовал в данный момент. Впредь запрещались всякие внутренние перевороты, особенно при помощи рабов, изгнания и конфискации имуществ. В Греции провозглашались всеобщий мир и свобода мореплавания. Греческие государства вступили в союз, во главе которого должен был стать союзный совет из представителей отдельных государств. Между этой общегреческой федерацией и Македонией в свою очередь заключался военный — оборонительный и наступательный союз. Верховное командование союзными силами поручалось Филиппу. В следующем году в Коринфе же на заседании союзного совета решена была война с Персией (о Персии см. ниже) и установлено, какие военные силы для этой цели греческие государства должны выставить и присоединить к македонским войскам.

Таким образом, надежды македонской партии, казалось, осуществились. Греция была объединена, умиротворена, а предстоящая война на Востоке сулила обогащение и выход из кризиса. Весной 336 г. авангард греко-македонской армии в 10 000 человек под начальством лучшего македонского полководца Пармениона и родственника Филиппа Аттала, перешел Геллеспонт (теперь Дарданеллы) и вступил в Малую Азию, принадлежавшую Персии.

ГЛАВА II. УБИЙСТВО ФИЛИППА II ВОЦАРЕНИЕ АЛЕКСАНДРА

До 337 г. между отцом и сыном были прекрасные отношения. Мы видели, сколько забот уделял Филипп воспитанию наследника престола и как рано стал он приучать его к военному делу и управлению государством. Но в 337 г. отношения резко изменились. Филипп страстно влюбился в Клеопатру, молодую девушку из знатного македонского рода, племянницу Аттала. Так как ему, очевидно, не удалось сделать ее простой любовницей, то он решил вступить с ней в брак официально. Хотя измены Филиппа были довольно частым явлением, и Олимпиада, невидимому, не придавала им слишком большого значения, но случай с Клеопатрой был совершенно исключительным. Теперь речь шла о «законном» браке. Если бы у Клеопатры родился сын, то он стал бы таким же «законным» наследником престола, как и Александр. Вполне понятно, что новый брак Филиппа привел к разрыву его не только с Олимпиадой, но и с Александром.

Тем не менее Александр присутствовал на свадебных торжествах, происходивших поздней осенью 337 г. На пиру разыгралась дикая сцена. Дядя новобрачной Аттал, очевидно, сильно подвыпивший, обратился к гостям с предложением молить богов, чтобы они даровали Филиппу от Клеопатры законного наследника. Здесь либо был намек на какие-то слухи о неверности Олимпиады, либо Аттал захотел уколоть Александра, напомнив ему, что его мать была иностранкой (Олимпиада принадлежала к эпирскому царскому роду). Александр пришел в ярость и швырнул в Аттала кубок, воскликнув: «А меня, негодяй, ты считаешь незаконорожденным?» Филипп, тоже пьяный, поднялся со своего ложа, выхватил меч и, шатаясь, сделал несколько шагов по направлению к сыну, но споткнулся и упал. Александр иронически сказал: «Смотрите, он собирается в Азию, а сам не может пройти от ложа к ложу». Присутствующие растащили отца с сыном.

Немедленно же после этой ссоры Александр и Олимпиада уехали из Македонии. Александр отвез мать в Эпир к ее брату, эпирскому царю Александру, а сам отправился в Иллирию. Однако вскоре между отцом и сыном произошло внешнее примирение благодаря посредству некоего коринфянина Демарата, друга царского дома. Александр вернулся в Македонию, но Олимпиада осталась в Эпире.

Нарушенные отношения уже не могли полностью восстановиться. Произошла новая ссора между Филиппом и Александром, правда, на этот раз менее серьезная, и виновником ее всецело был Александр. Филипп, во всяком случае, прилагал много стараний, чтобы улучшить отношения даже с Олимпиадой. В начале 336 г. он стал подготовлять брак между своей дочерью от Олимпиады, Клеопатрой, и братом Олимпиады Александром Эпирским. Этот брак, по предположению Филиппа, должен был, если не восстановить прежние отношения с Олимпиадой, то, во всяком случае, значительно их смягчить.

Подготовка брака развивалась успешно, и поздним летом 336 г. в Эгах, старой столице Македонии, уже происходили свадебные торжества. Здесь-то и разразилась загадочная катастрофа. В то время, когда Филипп шел в театр, один из эго этеров, Павсаний, смертельно ранил царя кинжалом. Некоторые наши источники говорят, что причиной убийства была обида, нанесенная Павсанию Атталом. Не добившись от Филиппа наказания обидчика, Павсаний якобы решил убить самого царя. Но другие источники идут дальше и утверждают, что Павсаний был только простым исполнителем чужой воли, а за его спиной стояли другие. Кто же были эти другие?

Сильное подозрение, повидимому, падает на Олимпиаду и Александра. Действительно, обстановка при македонском дворе весь последний год была такова, что эти подозрения кажутся обоснованными. Некоторые историки утверждают, что Олимпиада и Александр знали о подготовлявшемся заговоре и не помешали ему. Олимпиада же, якобы, даже пыталась помочь бегству Павсания. Однако все эти обвинения основаны на слухах и сплетнях, ходивших в греко-македонском обществе. Ни одного факта, который подтвердил бы причастность матери и сына, к убийству, в нашем распоряжении нет. Напротив, все данные говорят за то, что как раз ко времени убийства напряженная атмосфера при дворе сильно разрядилась. Филипп, несомненно, не собирался лишать сына прав на престол, что могло бы явиться главным мотивом для участия Олимпиады и Александра в заговоре. Много любят говорить о «демонической» натуре Олимпиады, которая якобы мстила Филиппу за измену. Действительно, мать Александра была женщина чрезвычайно властная, жестокая и мстительная. Почему же она прощала мужу десятки измен до Клеопатры? Только потому, что прежние любовницы Филиппа были простые «наложницы» и лишь Клеопатра удостоилась звания «законной» супруги? Но обычай македонского двора и привычки самого царя были таковы, что провести грань между «законными» и «незаконными» женами почти невозможно. Характерно, что, женившись на Клеопатре, Филипп, повидимому, не дал официального «развода» Олимпиаде и, как мы видели, позднее пытался примириться с ней, — и не без успеха. Таким образом, по отношению к Олимпиаде обвинения не имеют под собой никакой твердой почвы. Тем с большим основанием можно сказать это об Александре.

Тем не менее, заговор против Филиппа несомненно существовал. Павсаний действовал не один, и его личные мотивы, если таковые действительно были, играли роль только повода к убийству. Источники прямо указывают, что соучастниками Павсания являлись три брата — Аррабей, Геромен и Александр — родом из Линкестиды, области Верхней Македонии. Двое из них — Аррабей и Геромен — были арестованы сейчас же после убийства Филиппа (Павсания заколола царская стража), а третьего брата помиловали, так как он немедленно признал власть Александра. Однако несколько лет спустя он оказался замешанным в новом заговоре и тогда был казнен. Судя по всем данным, три брата линкестийца принадлежали к княжескому роду Верхней Македонии, который был лишен политической власти Филиппом. Это объясняет нам, почему они стали участниками заговора. В их лице выступила старая родовая знать Македонии, желавшая свести счеты с Филиппом и ценой его смерти надеявшаяся восстановить свою прежнюю независимость. Александр был молод, и заговорщики не сомневались, что ему не удастся справиться с трудностями создавшегося положения.

Но в заговоре, повидимому, участвовала и Персия. Персидскому правительству было крайне важно создать внутренние затруднения в Македонии и таким путем сделать невозможным или, по крайней мере, отодвинуть на неопределенное время восточный поход. Правда, у нас нет иных доказательств участия Персии в заговоре, кроме письма Александра к царю Дарию III. Это письмо было послано позднее, уже во время похода, когда персидский царь предлагал Александру заключить мир. В нем Александр бросает прямое обвинение персам, что они подкупили убийцу его отца. Правильность этого обвинения можно, конечно, оспаривать, но, с другой стороны, мы знаем, что персидская дипломатия прибегала к подкупу антимакедонской партии в Афинах. Демосфен получил очень крупную сумму денег на поддержку антимакедонского движения. Весьма возможно, что персы и в Македонии поддерживали элементы, враждебные Филиппу.

Как бы там ни было, но смерть отца поставила Александра перед лицом огромных затруднений. В Македонии существовал заговор старой знати, и была несомненная опасность, что заговорщики попытаются любой ценой устранить Александра и передать власть кому-нибудь из, своей среды. Еще вероятнее, что они собирались провозгласить царем племянника Филиппа, Аминту, свергнутого своим дядей и опекуном в 359 г. (Аминта был тогда оставлен в живых). Убийство Филиппа вызвало страшную панику при дворе. К счастью для Александра, огромная часть придворных, высший командный состав армии да и сама армия в целом оказались на его стороне и не поддержали заговорщиков: Антипатр, старый и испытанный полководец Александра, и сын Пармениона Филота (сам Парменион, как мы знаем, в это время находился в Малой Азии) не растерялись и среди всеобщей сумятицы провели Александра в театр, где он и был провозглашен царем.

Сейчас же начались аресты и казни заговорщиков и вообще всех лиц, представлявших опасность для новой власти. Были казнены два брата линкестийцы, Аминта, сводный брат Александра Каран. Позднее были убиты Клеопатра, ее малютка-дочь от Филиппа и брат Гиппострат. Много представителей старой знати бежало из Македонии в Персию. Опаснее всего для Александра был дядя Клеопатры Аттал. Вместе с Парменионом он в это время командовал авангардом македонской армии в Малой Азии. Узнав о событиях, разыгравшихся в Эгах, Аттал попытался поднять восстание в армии против Александра и вступил в сношения с Демосфеном. Возможно также, что он установил дружественный контакт и с персидским командованием. Положение для Александра было тем опаснее, что Аттал пользовался большой популярностью в армии и мог легко увлечь ее за собой. Но в конце концов от него удалось избавиться довольно простым способом: Александр отправил в Малую Азию одного преданного ему командира, Гекатея, который при содействии Пармениона убил Аттала и затем успокоил армию.

Известие об убийстве Филиппа вызвало сильное возбуждение в Греции. Первым узнал о нем Демосфен. Одетый по-праздничному, с венком на голове, он явился в заседание афинского государственного совета и поздравил греков с радостной вестью. Александра он презрительно назвал «дурачком», прибавив, что тот не посмеет теперь выбраться из Македонии. По предложению Демосфена совет принес благодарственную жертву богам и декретировал почетное постановление в память Павсания.

Антимакедонская партия в Греции подняла голову. Во многих государствах демократия стала подготовлять восстание против Македонии. В Афинах делались большие военные приготовления. Демосфен вступил в сношения с Атталом и с персами.

Александр был хорошо осведомлен о том, что происходило в Греции. Сознавая всю необходимость удержать ее в повиновении, он решил временно отложить подготовлявшийся им поход на север и сначала успокоить Грецию. Во главе своих войск он быстро вторгся в Фессалию. Там было попытались организовать сопротивление. Фессалийские отряды заняли узкое Темпейское ущелье, по которому между горами Олимпом и Оссою течет река Пеней. Но Александр приказал прорубить ступеньки в отвесных скалах Оссы и обошел теснину. Фессалия была вынуждена покориться.

Затем настала очередь Греции. Прежде чем там вспыхнуло серьезное движение, македонские войска были уже в средней Греции и расположились лагерем в самом центре ее, недалеко от Фив. Это произвело нужное впечатление. Весь воинственный пыл греческой демократии исчез. Афины отправили посольство к Александру, умоляя о прощении. Царь вовсе не собирался прибегать к крутым мерам, — тем более по отношению к Афинам, культуру которых он глубоко уважал. Поэтому он удовлетворился выражением покорности.

Александр хотел восстановить по отношению Греции то положение вещей, которое существовало при его отце. Греческие государства поручили приказ прислать представителей в Коринф, где, таким образом, снова собрался общегреческий съезд. На нем были подтверждены решения 338/337 г.: восстановлен союз с македонским царем и Александр признан верховным вождем греко-македонских сил в войне с Персией. Он мог теперь спокойно вернуться в Македонию (зима 336/335 г.).

Этот первый крупный поход двадцатилетнего Александра уже показал все качества будущего великого полководца и государственного деятеля: способность учитывать политическую и стратегическую обстановки и тщательно подготовлять все свои мероприятия; необычайная стремительность передвижений, сбивающая с толку противника; твердость в достижении намеченных целей и, вместе с тем, необходимая гибкость, уменье уступить там, где этого требует реальная обстановка.

Но еще в большей степени эти качества Александра развернулись в походе следующего года.

ГЛАВА III. СЕВЕРНЫЙ ПОХОД И ФИВАНСКОЕ ВОССТАНИЕ

Весной 335 г. Александр двинулся в большой северный поход. Весть о смерти Филиппа оказала влияние и на «варваров», населявших север Балканского полуострова. Они готовились вторгнуться в Македонию. Александр прежде всего направился против фракийского племени трибаллов, живших между Балканскими горами и Дунаем. Трибаллы заняли проход через горы (быть может, это была Шипка), укрепив его своими тяжелыми повозками. Когда македоняне стали подниматься наверх, неприятель пустил на них множество повозок. Но Александр предвидел эту хитрость. Воинам заранее было приказано при приближении повозок или расступаться в стороны, или ложиться на землю сомкнутыми рядами, укрывшись сверху щитами. Таким путем македонянам удалось без всяких потерь выдержать эту своеобразную и страшную атаку. После этого они с боем форсировали проход и очутились по ту сторону хребта.

Трибаллы отправили женщин и детей на скалистый остров на Дунае. Хотя в распоряжении Александра были крупные военные суда, заранее присланные из союзного Византия, но взять остров, благодаря его неприступным берегам, не удалось. По ту сторону Дуная жило племя гетов. Александр решил переправиться через реку. Отчасти это было вызвано военными соображениями: нужно было оказать на гетов соответствующее воздействие и таким путем закрепить новую северную границу государства. Главным же образом переход через Дунай должен был удовлетворить ту жажду приключений, то стремление ко всему новому и неизвестному, что являлось одной из наиболее ярких черт в характере Александра.

Для переправы использовали как большие византийские суда, так и легкие челноки местных жителей. Ночью, в полной тишине, на ту сторону реки переправили 4000 пехоты и 1500 всадников. Пораженные изумлением и страхом геты бежали. Македоняне захватили и сожгли их укрепленное поселение, а затем вернулись на правый берег реки. Все это оказало такое впечатление на окрестные племена, что трибаллы подчинились Александру, а жившие на верхнем Дунае кельты прислали к нему послов с предложением мира, и союза.

Вернуться домой Александр решил западным путем, через Пеонию, область, лежавшую к северу от Македонии. Пр дороге македонские войска попали в трудное положение. Иллирийцы захватили пограничное укрепление Пелион, лежавшее в Верхней Македонии. Быстрым маршем Александр подошел к крепости, собираясь ее осадить. Но в этот момент в тылу у него очутились другие иллирийские племена. От осады пришлось отказаться и двинуться против нового врага. Только высокие боевые качества македонской армии и искусное командование Александра спасли положение: иллирийцы были разбиты и оставили Пелион.

В это время в Греции разыгрались важные события. Продолжительное отсутствие Александра из Македонии порождало различные слухи. Нашелся человек, утверждавший, что он собственными глазами видел македонское войско окруженным трибаллами, а Александра раненым. Эти слухи распускались антимакедонской партией при содействии персидских агентов. Персия продолжала свои попытки создать внутренние затруднения для Александра, и как раз в это время Демосфен получил от персидского царя крупную сумму в 300 талантов (около 720 000 руб.).

Открытое движение началось раньше всего в Фивах, где находился македонский гарнизон, оставленный там еще Филиппом. Изгнанные фиванские демократы вернулись в город и повели энергичную агитацию за восстание. Толпа напала на нескольких македонских командиров и убила их. Это послужило сигналом к восстанию. Македонский гарнизон был осажден в Кадмее, фиванском кремле. Однако надежды фиванцев на поддержку греческих государств оправдались только отчасти. Афины официально заняли выжидательное положение, хотя Демосфен на деньги, полученные от персидского царя, снабжал восставших оружием. Только два-три второстепенных государства послали войска на помощь Фивам.

Известие об этих событиях застало Александра в то время, когда он только что разбил иллирийцев под Пелионом. Не теряя ни секунды, он быстро двинулся на юг, и уже через 13 дней его армия очутилась под стенами Фив. Фиванцы не хотели верить собственным глазам, считая Александра давно погибшим. Однако трудно было спорить с фактами. Александр не хотел сразу прибегать к насильственным мерам. Его политика в Греции, как и политика его отца, была чрезвычайно мягкой. Поэтому он объявил фиванцам, что простит их. если они немедленно выдадут главарей движения. Но фиванская демократия окончательно потеряла голову и на мирные предложения царя ответила вызывающим отказом.

Военные действия начались. Александр окружил город со всех сторон, но главный удар направил на южный сектор фиванских укреплений. Осажденные сделали вылазку. Передовые македонские войска были обращены ими в бегство. Но когда в дело вступили главные силы под командой самого Александра, фиванцы после отчаянного сопротивления были разбиты и бросились обратно в город. В страшной суматохе не успели закрыть ворота, и македоняне ворвались в Фивы. В этот момент и македонский гарнизон из Кадмеи присоединился к нападающим, и на улицах началась страшная резня…

Александр собрал союзный совет, чтобы решить, как поступить с мятежным городом. Он хотел соблюсти «законную» форму, хотя, конечно, мог поступить в этом вопросе совершенно самостоятельно. Совет, где в большинстве заседали старые враги Фив, вынес следующее решение: город должен быть разрушен до основания, его владения разделены между соседними государствами, а пленные, женщины и дети, проданы в рабство. Александр утвердил это решение. С его точки зрения было необходимо показать пример строгости, чтобы навсегда отбить у греческой демократии охоту играть в оппозицию.

Фиванская катастрофа произвела страшное впечатление на всю Грецию. Антимакедонское движение мгновенно прекратилось. Афины отправили к Александру посольство с поздравлением по случаю благополучного возвращения с севера и наказания мятежников. Царь потребовал выдачи вождей демократии, в частности Демосфена. Тогда Афины отправили новое посольство во главе с представителями македонской партии, которое умолило Александра взять свое требование обратно. Он удовлетворился тем, что из Афин был изгнан один из его главных врагов, стратег Харидем.

Все эти события произошли осенью 335 г. Александр, оставив в некоторых греческих городах македонские гарнизоны, вернулся в Македонию и стал готовиться к персидскому походу.