Александра: Жизнь и судьба

Глава 30

Все наставления Валентина Дмитриевича Красников помнил наизусть. Но перед тем, как вызвать начальника службы безопасности, он проверил сейф. Маленькое устройство, способное взломать любой пароль любого компьютера, похожее на флэш — карту, лежало на месте. И только убедившись в этом, Максим Валерьянович набрал секретаря Стрельникова.

Он старался не смотреть в глаза Говорову, словно тот мог считать его мысли, как устройство, лежащее в сейфе.

— Я отправлю в Климовск Алексеева. Он решит все их вопросы.

— Вячеслав Иванович, я ценю ваше мнение и понимаю, что вы отлично знаете свои кадры, но мне бы хотелось, что бы все вопросы решили именно вы.

Красников выжидательное смотрел на Говорова, надеясь, что тот, наконец — то покинет его кабинет. Надо было самому зайти. Отдал бы распоряжение и вышел бы, не слушая никаких доводов. А теперь приходиться почти оправдываться. Распустил всех Стрельников!

— Хорошо, — наконец — то согласился Говоров, — Утром сразу в Климовск.

— Почему завтра?

— Сегодня уже поздно. Пока доеду — вечер. А завтра пораньше выеду, что бы сразу к началу рабочего дня.

— Мне звонили с Климовска. Начальник охраны вас ждет сегодня. Если вопросов больше нет, тогда не смею задерживать.

Никакой внештатной ситуации в банке Климовска не было. И не могло быть. Случись что — он знал бы первым. Но заметив, как исполняющий обязанности генерального, нервно сжал карандаш, еще чуток и точно сломает, он кивнул головой на прощанье и молча покинул кабинет.

Красников облегченно вздохнул, когда за Говоровым закрылась дверь. Неприятное чувство, сродни страху, немного отступило.

Вернувшись к себе, Говоров первым делом вызвал своего зама. Алексеев давно ни в каких инструкциях и наставлениях не нуждался, но все же не мешало напомнить, что отвечает в эти дни за безопасность банка. Потом достал приготовленную командировочную сумку, которую, уже и не помнил, когда последний раз вынимал со шкафа. Надобности в спешных сборах не было и если б не армейская привычка — готовность к любым непредвиденным обстоятельствам, пришлось бы ехать без сменной одежды.

Говоров спустился в зал на первый этаж — все как всегда. Охрана на месте. Потом зашел в дежурную, бегло посмотрел на мониторы и не найдя причины непонятной тревоги, направился в гараж. На выходе он столкнулся с женщиной. Профессионально отметил безопасность клиентки и еще что — то такое, что заставило полковника обернуться. Дверь автоматически закрывалась, еще мгновенье и силуэт женщины исчез. Он точно был с ней знаком, только при каких обстоятельствах, не помнил. Память начинает подводить, что ли?

Через пару минут, покинув стоянку, Говоров уже не думал о незнакомке. Он достал телефон и набрал номер начальника охраны банка в Климовске.

Саша в душе смеялась над собой: взрослая женщина встряла в авантюру. Но стоило наткнуться на проницательный взгляд мужчины на крыльце банка, как веселье вмиг улетучилось. То, что он охранник, было написано на лице. Между лопатками образовался холодок. Она незаметно обернулась, но мужчина, показавшись почему — то подозрительным, скрылся во внутреннем дворе. Непонятно от чего, но ей стало легче.

В банке было все в точности так, как описал Стрельников. Перед кассами толпилось немного народа, возле банкомата пополняли телефонные карточки. Сотрудник отдела денежных переводов, нес документы в кассу на выдачу денег. За ним семенила на высоченных каблуках девушка. Обычная жизнь обычного банка.

Она с независимым видом прошла в конец коридора и присела на кожаный диван возле двери, за которой располагался отдел переводов. Может там были и другие, но Стрельников говорил только об этом отделе, куда клиенты банка заходили по вызову. Рядом, то и дело, посматривая на часы, прохаживалась пожилая женщина.

— Если получать перевод, то будете за мной, — обрадовавшись новой собеседнице, женщина, наконец — то, присела возле Саши. — В конце рабочего дня работают, как сонные мухи летают. Как вы думаете, мы успеем?

Саша посмотрела на часы. До конца рабочего дня оставалось пятнадцать минут. Она, как не старалась, но пришла раньше времени. Оставалось надеяться, что за ней уже никто не займет очереди. Только б никого не было б, только б никого. Она проговаривала слова как заклинание, напряженно просматривая коридор.

Заветная служебная дверь была напротив. Саша прикинула количество шагов отделяющих ее от неприметной двери. Если шагать широко, то всего пару, а если как девушка на каблуках — то с десяток наберется. Представив себя на тех ходулях, она невольно улыбнулась.

— Вот вы только улыбаетесь, хорошо вам молодым, хоть сегодня решите свои дела, хоть завтра, некуда вам спешить. А я как представлю, что еще и завтра сюда добираться, то совсем не до смеха. Вам перевод получать? Вот и мне то — же.

Саша видела, что бабушке все равно, что она думает по поводу окончания рабочего дня, главное — появилась собеседница.

— Жду больше часа. И банк вроде приличный, а загвоздки как везде. Здесь, еще до вас, ожидала девушка перевод, а по ведомости оказалось денег меньше, то созванивается с парнем, ну с тем, кто перевод прислал. Мне, вот дочь деньги тоже с Америки высылает. Уехала давно. Меня к себе зовет. Да куда я поеду? Здесь мои родители похоронены. Муж, Царство ему небесное, здесь лежит. А что в той Америке?

Бабушка еще долго б рассказывала о своих внутренних противоречиях, но дверь внезапно открылась и девушка, в которой возникли проблемы с переводом, со счастливым лицом появилась в коридоре. Сотрудник банка, получив по рации распоряжение, быстрым шагом направился к недавно скандалившей посетительнице. Бабушка засеменила в кабинет, что бы успеть решить все свои дела до закрытия банка. Коридор опустел. Рука, в которой она зажала ключ, вспотела. В одно мгновенье, пользуясь случаем, она быстро направилась к служебной двери. Непослушными пальцами еле попала ключом в замочную скважину. Два поворота и монолитная дверь открылась. Саша быстро шагнула в темноту. Тишину служебного коридора нарушал стук ее сердца. Дрожащие пальцы никак не могли нащупать скважину. Немного привыкнув к темноте, она увидела пятно на двери — свет с коридора. Только сделав опять два спасительных оборота, она перевела дух и прислонилась к стене. Там за дверью, было слышно, как вернулся охранник, заняв свое место на перекрестке коридоров ведущих в зал. Через несколько минут его шаги послышались совсем рядом. Значит, бабушка успела получить деньги и завтра ей не надо ехать опять в банк. В подтверждение ее догадки, с коридора долетели знакомые обрывки фраз, что деньги прислала ей дочь, и что зовет к себе в далекую Америку, да она никуда не поедет, куда ей ехать… Больше, как не напрягала слух, ничего не расслышала.

Сколько она так простояла, прислонившись к стене, не известно. Время текло необычно долго и вязко, как на изломе миров. Ей начало казаться, что стоит она так больше часа.

— Ну, что у вас Марина Ивановна, больше посетителей нет? Девушка здесь сидела. Точно к вам не заходила?

— Да точно, точно. Завтра придет твоя девушка. Видел, сколько времени потратили на разборки. Может, подумала, что и бабушка застрянет у нас надолго. Ох и говорливая, жуть.

Невидимая Марина Ивановна заперла дверь, потом, для надежности подергала пару раз ручкой и убедившись, что дверь заперта, направилась вслед за охранником.

Следовательно, простояла она никак не час и не на изломе миров, а всего от силы двадцать минут.

Наконец послышался звук тележки для уборки. Теперь разговаривали возле ее укрытия охранник, его голос Саша узнала сразу, и техничка. Все шло по четко расписанному плану. Даже удивительно. Сердце, так колотившееся, пришло в норму, но теперь от напряжения затекла спина. Швабра с грохотом упала, скользнув по двери, и сердце Александры заколотилось прямо в висках. Тело от напряжения все ломило, как когда то на поле, когда она студенткой — первокурсницей поехала на два бесконечных месяца в колхоз.

Она не любила коллективную работу на полях. Да и вообще не любила никакой коллективной работы. Что значит коллективная работа? Конечно, она нужна, она просто не обходимая, но это — конвейер. От такой работы ни уму, ни сердцу. Она признавала только лично сделанную работу. Делаешь и отвечаешь. А кто отвечает за коллективную работу? Выходит коллектив и отвечает. А посему — никто конкретно.

Правда, коллективная работа на полях и весях давала возможность студентам получить в конце лета приличные, по тем меркам, деньги. В деньгах, по большому счету, Саша никогда не нуждалась. Мать высылала деньги, которых хватало б и без стипендии, а стипендию она получала регулярно. Так что особой нужды в средствах она никогда не испытывала. Дед, вообще, ни в чем не отказывал. Но, ощущение своих, заработанных денег создавало иллюзию независимости, взрослости, что — ли.

И вот теперь, эта взрослая женщина играет в «шпионов», доказывая себе и ему. Что она и кому доказывает, Саша не успела додумать. Все звуки жизни, доносившиеся из — за двери, внезапно смолкли. Оказывается, что рабочий день может оканчиваться по — разному. Вот здесь, в банке, свидетель всему тишина, а в больнице, в отделении такого никогда не бывает, что бы вот так — раз и…тихо. Работа не смолкала даже ночью. А «скорой помощи» и вовсе не было н дела до того, что кто — то прилег на жесткую кушетку.

Некоторое время она еще прислушивалась к невероятной тишине, словно попала в какое — то звукоизолирующее устройство. Больше ждать не было силы. Саша на ощупь, касаясь рукой стены, шла вдоль коридора, пока нога не уперлась в первую ступеньку. Равномерно переступая со ступеньки на ступеньку, держась за перила, наощупь она добралась до второго этажа.

Тишина. Саша не дыша, толкнула дверь и оказалась в коридоре. Свет, показавшийся ярким после темной лестницы, всего лишь отблески уличного фонаря, должен падать на служебную дверь Стрельникового кабинета. Досталав с кармана цепочку с болтающимся ключом, открыла еле заметную боковую дверь.

Она немного успокоилась только, когда увидела за окном желтую «коробченку». Машина сиротливо стояла на противоположенной стороне банка, не попадая в обзор камер наблюдения.

Включив маленький «шпионский», как, шутя, назвал фонарик Стрельников, она осмотрелась вокруг. Бывать в «личных апартаментах» каких либо руководителей, ей, к счастью, не приходилось.

Личный кабинет был у главврача больницы. Насколько она знала, да и то на уровне сплетен, вхожа в этот «личный» кабинет была только Людочка Савельева — невропатолог с поликлиники. Злые языки поговаривают, что только благодаря частому посещению этого кабинета, незаметная Людочка так быстро сделала карьеру от рядового врача до заведующей отделением и метит на место Владимира Ивановича. Предположение было настолько неправдоподобным, что Саша напрочь отказывалась ему верить. Реально заменить Владимира Ивановича мог единственный человек — Елизавета, но уж никак не Людочка, имеющая в своем профессиональном арсенале только одно достоинство — доступ в «личный» кабинета главного.

На рабочем столе Стрельникова стоял компьютер и лежало несколько папок, аккуратно сложенных друг на друга. Вдоль стены — шкафы, наполненные доверху книгами и такими же папками. Вся обстановка был не притязательной, какой — то спартанской и безликой. И лишь забитая чашка с недопитым кофе, сиротливо стоящая на журнальном столике, напоминала, что и у этого кабинета есть хозяин. И этот хозяин — человек.

Саша сняла пальто и положила его на край стола и лишь потом, открыла дверь в рабочий кабинет генерального директора банка.

Быстрым шагом, насколько это возможно в незнакомой обстановке, она направилась к окну и задернула тяжелые увесистые шторы. Пробежав фонариком по кабинету, наконец — то увидела отдельно стоящий компьютер. На оговоренную операцию требовалось всего несколько минут. Она быстро набрала код, и когда на мониторе открылась картинка водопада, в коридоре послышались крадущиеся шаги.

Этой особой чуткостью она отличалась с детства. На ночном дежурстве в больнице, во сне вычленяла шум подъезжающей «скорой» из тысячи других звуков, долетавших с улицы. Часто, проснувшись среди ночи, тихонько шла на пост дежурной медсестры. Через пару минут обязательно ее звали в палату к больному. Поначалу, эти хождения немного пугали медсестер. А потом все привыкли.

По дыханию тяжелого пациента, она с точностью могла сказать, сколько ему осталось еще страдать на этом свете. Это знание она не могла объяснить ни одним из известных законов. Просто — знала.

Непослушными руками она выключила компьютер и, не дожидаясь пока исчезнет водопад на гаснущем экране, замерла в кабинете, судорожно соображая, что делать дальше.

Крадущиеся, едва различимы шаги, она уловила, не ухом, а подсознанием. Опять вспомнился загипнотизированный удавом кролик. Звали этого кролика Александрой.

Неизвестный достал ключи и теперь уже спокойно, не торопясь открывал дверь. Саша в панике метнулась за штору и вжалась в стекло. На счастье, балконная дверь имела приличный выступ. Она молилась, что бы за дверью оказался дежурный охранник. Тогда он точно не зайдет в кабинет. Но, что охранник делает в приемной? Саша замерла. Мужчина за дверью тоже прислушивался. Может, показалось? Но тишину нарушил еле слышный оборот ключа.

Мужчина, вошедший в кабинет, осмотрелся, плотно прикрыл за собой дверь — уверенный, что его никто не потревожит.

А если он откроет штору? Что тогда? В кино она видела, как положительный герой в патовой ситуации набрасывается на врага, то есть, на отрицательного героя, завязывается драка. А потом, в финале добро и справедливость побеждают…

Мужчина, вошедший в кабинет Стрельникова, вел себя уверенно. Частью перепуганного мозга Саша понимала, что посетитель здесь не первый раз. Она вспомнила, сколько потратила времени, что бы сориентироваться в кабинете, а этот даже в темноте передвигался свободно.

Операция, ради которой пришел незнакомец, заняла несколько минут. Судя по шорохам, интересовал его только компьютер. Когда появилось еле заметное пятно — засветился монитор, мужчина достал телефон. Ему ответили и он быстро застучал по клавиатуре. Не найдя ничего в пустом компьютере, он зло выругался. На долю секунды, ему показалось, что в кабинете кто — то есть. Для очистки совести, он прошелся по кабинету и толкнул дверь в личный кабинет Стрельникова, дальше проходить не стал. Не найдя ничего подозрительного, он быстро покинул кабинет, достав на ходу телефон. И опять, ключ еле слышно повернулся в замочной скважине. Что он говорил в трубку, Саша не расслышала. Все стихло. Удалялся посетитель уже не крадучись. Тяжелые шаги, приглушенные ковром, вскоре стихли на лестнице.

Она опять посмотрела в окно. От вида машины и самое главное, что там, в узком неудобном салоне, сидел Стрельников, ей стало не страшно. Шпионский фильм почти окончился. Неужели она, Саша Андреева, главная героиня?

Свернувшись калачиком на диване, Саша прикрыла глаза. Если не уснуть — можно свихнуться от прислушивания к тишине. Обязательно начнет казаться, что кто — то ходит, стоит под дверью. Только б уснуть, только б уснуть…

Стрельников, сняв очки, близоруко щурил глаза. Наклонившееся лицо было настолько близко, что она рассмотрела цвет его глаз. Саша хотела спросить, как он зашел, ведь ключи в нее, но протяжный незнакомый звук, доносившийся толи с улицы, толи с нижнего этажа, мгновенно прогнал сон, а заодно и Стрельникова.

На часах было ровно шесть утра. Через два часа ее ждала свобода. Саша посмотрела в окно. «Нисан» стоял на том же месте. Кровь ударила в лицо, во рту пересохло. Шторы! Зашторенные окна увидят дотошные охранники. Она опять вспомнила лицо мужчины, с которым вчера столкнулась на крыльце.

С новой, необъяснимой тревогой пришлось покинуть надежное убежище и идти в огромный кабинет. Сквозь зашторенные окна еле пробивался утренний свет. И кабинет теперь был уже не безликим, а приобрел черты своего хозяина: такой же обоснованный, консервативный, большой и… закрытый для посторонних.

Наконец — то она открыла шторы. Мягкий предрассветный свет наполнил кабинет.

Такого кабинета она не видела в своей жизни, да вряд ли увидит. Простые смертные не ходят на прием к генеральному. Чего им ходить — то? Кабинет, напоминал храм. Дизайнер потрудился на славу. Все было стильно и дорого, начиная от мозаичного паркетного пола с мягким персидским ковром возле журнального столика, до тяжелых кожаных кресел. Что бы комфортно себя чувствовать, надо иметь подобный кабинет, иначе ощутишь свою полную финансовую несостоятельность, и не только финансовую…

Стрелки на часах, словно, замерли. Саша содрогнулась от мысли, представив картину встречи с неизвестным визитером. Мысли, одна страшнее другой, путались в голове, мешая сосредоточиться на чем — то более важном.

Наконец то, Саша поняла, что ее беспокоило — разница в интерьере кабинетов. Они так были не похожи между собой, словно, принадлежали разным людям. Таким был хозяин кабинета — респектабельный снаружи и неизвестный внутри. Какой был настоящим Стрельниковым, Саша не знала.

Покинуть банк, после пережитых ночных страхов, оказалось очень легко. Она тихонько открыла боковую дверь и, сделав десяток шагов, и не решительно постучала в приемную Стрельникова. Увидев раннюю посетительницу, Виолетта приветливо улыбнулась. Улыбка секретаря, против ожидания, была искренняя и доброжелательная.

Секретарь главного врача то же улыбалась посетителям, только совершенно иначе, не предвещавшая ничего хорошего. И называлась ее улыбка «главный занят, ему не до ваших хождений и просьбы у вас никчемные, как и вы, впрочем, сами». После такого улыбчивого приема, посетитель вмиг сникал. И острое желание открыть дубовую дверь, за которой вершил дела главный врач — пропадало. В довесок к улыбчивому секретарю на дверях красовалась еще и унизительная надпись «стучи тихо, проси мало, уходи быстро».

— Чем могу помочь? — секретарь, по — прежнему сохраняла улыбку.

— Мне бы господина Стрельникова.

— Пал Палыч в отпуске.

Виолетта открыла тетрадь и даже успела сокрушиться, что ничем не сможет помочь. Если б посетительница пришла по вопросу тендера, то она б конечно, сразу же б связалась со Стрельниковым, а так… Она хотела предложить женщине записаться на следующую неделю, когда вернется Пал Палыч, но та, извинившись, уже закрыла дверь.

Саша быстро прошла по пустому коридору на выход. Недавно сменившийся охранник, провел взглядом раннюю посетительницу и посмотрел на часы.

Плюхнувшись на водительское место «коробченки», она ощутила мелкую дрожь в теле и расплакалась. Крупные горячие слезы катились по щекам одна за другой.

Стрельников поморщился. Все женщины, входящие в его холостяцкую жизнь, никогда не плакали. А если и начинали плакать, то капризными, ничего не значащими слезами. И катились они нарочито и аккуратно, так, что бы, не испортить макияж. Саша плакала молча. И он растерялся. Потом рассердился на себя.

Она начала рыться дрожащими руками в своей «на все случаи» сумке и слезы падали на дорогую импортную кожу. И найдя, наконец — то салфетки, промокнула глаза, а потом вытерла все лицо, отчего вид у нее стал совсем несчастный. И только после этих манипуляций, начала говорить.

Рассказ одновременно и огорчил, и обрадовал Стрельникова. Жаль, что Саша не успела закачать информацию, до прихода посетителя. Хотел бы он увидеть лица тех, кто получил бы эту липовую информацию. И в то же время, Стрельников, как мальчишка радовался тому, что уже сегодня просмотрит запись с камер наблюдения и будет знать, кто проник в его кабинет. Единственное, что огорчало и от чего стало противно на душе, что, еще не видя никакой записи, он уже знал ночного посетителя.

— Саша, опиши еще раз мужчину.

Стрельников зачем — то сжал ее руку. Но это прикосновение дало ощущение надежности и защищенности. Она закрыла глаза и растворяясь в бесконечности, снова оказалась в кабинете. Страха не было. Кабинет стал светлее и больше, словно потерял прежние границы. Мужчины, стоящего за дверью она не видела. Ровное, спокойное дыхание, долетевшее к ней словно через усилитель, послышалось совсем рядом. Все было как в кино. Кадр сменялся за кадром. Она приближалась к нему, всматривалась и никак не могла рассмотреть лицо. Мужчина был довольно молодой. Может не старше Стрельникова. Вот он спокойно зашел в кабинет. Среднего роста, подтянутая, спортивная фигура. Длинные музыкальные пальцы красиво бегали по клавиатуре.

— Нет…Лица не увидела. Вижу фигуру, движения. Я узнала б его, если б увидела.

Стрельников с изумление смотрел на нее.

— Как это в тебя получается?

— Не знаю. Получается как то само собой.

Стрельников смотрел на нее, но не поверх головы, не на макушку, а прямо в глаза. От этого взгляда она смутилась. С этим сложным чувством надо что — то делать, а она не знала и не умела ничего делать. И что бы спрятать свою растерянность, вцепилась мертвой хваткой в руль. Остальную дорогу они ехали молча.

— Саша, мне придется уехать, — чуть помедлив, проговорил Стрельников, окончательно приняв решение. — Вернее, вернуться домой. Спасибо тебе. Без тебя я бы ничего не сделал. Спасибо.

Надо было еще что — то сказать, но он не знал. За все услуги он щедро платил, а как здесь быть? Зачем он взял ее за руку? Зачем? И откуда это давно забытое тревожное чувство, способное на многое, но за которое надо обязательно платить свободою?

Отказавшись даже от кофе, Стрельников в спешке, собрал вещи, небрежно побросав их в дорожную сумку. Так и не ответив на немой вопрос «что случилось», он прижал Александру к себе, едва коснувшись губами виска, и быстро сбежал вниз.

Выйдя с арки, Стрельников остановил такси. И только отъехав от дома, облегченно вздохнул. Солнце, светящее сквозь голые деревья, обещало хороший морозный день…

Она смотрела на удаляющуюся фигуру Стрельникова до тех пор, пока он не сел в такси. Серая вязкая грусть и усталость заползали в душу. Сколько это будет теперь длиться?

За ночь салон наполнился терпким запахом «Фаренгейта», в машине ощущались свежие древесные и мшистые запахи, пахло жимолостью и кедром. И ей до самой больницы казалось, что рядом сидит Стрельников.

Эта машина, которую Кузьмич прозвал «коробченкой», появилась в ее совершенно неожиданно, вызвав много зависти и пересудов молодых коллег. Естественно, купить нас вою зарплату, такую машину она не могла. И о чем только не шептался народ. Но сошлись на одном простом решении — подарил состоятельный любовник. Были даже такие, которые видели своими глазами этого богатого любовника. Объяснять откуда в нее машина она никому, кроме Кузьмича и Лизы, не стала, да другие и не поверили б. Любовник — оно как то интересней, что ли.

Машину, еще позапрошлым летом, ей подарила Машка. И сколько она не отговаривала подругу от затратной затеи, та настояла на своем. Выбирать машину в ближайший салон Саша, естественно, не поехала. Подарок Машка купила сама, на свое усмотрение. И не взирая, на кричащий ярко — желтый цвет, Саша в машину влюбилась сразу.

Ходить пешком уважающему себя доктору, да еще такому умному, как ты, просто грех, убеждала ее Машка. А убедить подруга могла кого угодно. И даже когда отличница Александра Андреева, завалила экзамен по «инфекции», через свою несчастную любовь, Мария Ченцова, следуя словам известного полководца, что лучшая оборона — наступление, добилась у ректора пересмотра оценки «отличницы и будущей гордости неврологии Александры Андреевой».

Лучшая оборона — наступление…

На работу, в силу сложившихся обстоятельств и бессонной ночи, Саша приехала с непростительным опозданием. Идти на пятиминутку в кабинет заведующего, где сидит в полном составе дневная смена, она не решилась.