Ален

Глава 15

Арвиаль, прибыв домой, в первую очередь поинтересовался у слуг, приехали ли ожидаемые гостьи, оказалось, что еще не прибыли. Оставив двух слуг ожидать прибытия герцогини с сопровождающей, он лег отдыхать, продумывая и подбирая слова для сообщения о своем решении, а потом представил Белль, которая прижималась к нему, улыбнулся и вздохнул: «Осталось немного подождать, — уговаривал он себя, — потом мы будем вместе», и не заметил, как погрузился в крепкий сон.

Утро, как всегда, началось со стука в дверь и негромкого голоса Леннона:

— Ваша Светлость, завтрак через двадцать минут, Вам нужна моя помощь? — Арвиаль потянулся и сказал:

— Войди. — Слуга вошел, неся свечу и небольшое ведерко горячей, исходящей паром воды, и быстро организовал и освещение, и минимальную водную процедуру. Пока герцог брился, умывался, принес еще горячей воды и приготовил своеобразный теплый душ, который сразу же принял его хозяин.

Освеженный, побритый, одетый во все чистое, Арвиаль спустился к завтраку (солнце к этому времени уже встало, нужды в свечах не было) в светлую столовую и тут же позвал ночных охранников:

— Герцогиня де Шанталь приехала? — Слуга подавил зевок и с поклоном ответил:

— Да, Ваша Светлость, вместе с Ее Сиятельством графиней де Лордэ под утро, их проводили в опочивальни. — Арвиаль кивнул и махнул рукой:

— Иди, отсыпайся, на сегодня свободен. — Слуга, кланяясь и благодаря, вышел, а герцог быстро докончил завтрак и встал. У него сегодня очень много дел, и до того, пока встанут его гостьи, ему нужно решить большую часть из них.

— Леннон, — позвал он, и слуга тот час появился возле него, — прикажи заложить карету и принеси мне плащ, шляпу и перчатки.

Слуга удалился исполнять приказания, а герцог прошел в его собственную оружейную, чтобы взять дополнительные патроны к пистолету. Вооружившись, вновь вышел в холл, где ему передал верхнюю одежду Леннон, а после он прошел к экипажу, кинув кучеру, усаживаясь в карету:

— Сыск, потом не отъезжай, надо во дворец заглянуть, кое с кем переговорить, — и карета тронулась.

Граф не спал всю ночь: то вскакивал и метался, сжимая кулаки, извергая вполголоса проклятия Арвиалю, то решив успокоиться, вновь ложился в постель. Праздник, задуманный им для того, чтобы ближе познакомиться с Изабелль, лишил ее вовсе: она неотступно находилась возле герцога Арвиаля, который даже руки своих с ее талии не спускал, а тут еще герцогиня Норийская нарисовалась, не сотрешь. Сесиль, уходя, сказала:

— Маэль, я думаю, что тебе нужно знать — Изабелль не простая девушка, она сариан, и своей парой выбрала киросана герцога Арвиаля, к сожалению, твои планы в отношении де ла Барр не сбыточны. Я тебе это говорю не для того, чтобы ударить побольней, нет, а для того, чтобы ты не оказался в неловком положении, подумай.

Плевать ему на киросанов и сариан, ему нужна конкретная девушка — баронесса де ла Барр, и пусть она хоть крокодил по магической принадлежности, в которую он никогда не верил, он хотел именно ее. В очередной раз упав на кровать без сил, граф подтянул к себе одеяло: надо просто соблазнить Изабелль, и тут же горько рассмеялся — ага, соблазнишь, она с проклятого Арвиаля глаз не сводила, вся светилась от счастья. Закрыл глаза: «Сейчас спать, а утром к Арлийским, чтобы поговорить с Изабелль, откровенно, и предложить ей брак, пусть она его не любит, но полюбит со временем, Арвиаль поиграет и бросит, он не из тех, кто женится. Да, так и сделаю».

Но с утра ему пришлось разбираться с гостями, которые решили у него заночевать, и лишь когда освободился от них, заложил карету и отправился к Арлийским, плевать, что сейчас там гостят Норийские, там Изабелль, значит, нужно туда ехать.

Утро для меня началось в десять, я соскочила — проспала и завтрак, и молебен, но настроение у меня все равно было чудесным — Ален сказал, что мы будем вместе — это для меня главное, а остальное ерунда. Метнулась в ванную, как хорошо придумала Сесиль с водой: и холодная, и горячая, купайся в любое время, даже запела. Закутанная в полотенце, освеженная, первым делом открыла окно и переоделась в обычное скромное платье, наложила легкий макияж и расчесала влажные волосы, заплести их невозможно, голова будет чесаться, а есть хотелось прямо сейчас, вчера толком не ужинала, ведь привычное время завтрака прошло, ладно, пойду так через черную лестницу. Приоткрыв дверь, осторожно выглянула — никого, до черной лестницы, где ходит прислуга, смогу незаметно дойти, и, прикрыв дверь своей комнаты, устремилась к лестнице для слуг, переведя дух только на первой ступени. Все, теперь есть и сушить волосы возле теплого очага, и стала бегом спускаться, чтобы на следующем повороте врезаться в мужскую грудь.

— Куда несешься, безглазая? — громко рыкнул молодой мужчина, в которого я впечаталась, и, чуть отодвинув меня, потер грудь. Я, не поднимая глаз, сжалась и тихо пискнула:

— Простите, господин. — Он поднял мое лицо за подбородок, рассматривая в упор:

— Я не слышу ответа на заданный вопрос? — я упорно отводила от него глаза, но ответила:

— Завтракать и сушить волосы, господин. — Он дотронулся другой рукой до волос, провел большим пальцем руки, которой цепко держал за подбородок, по губам:

— Красивая, — я дернулась в сторону, но убежать не успела, была притиснута к мужскому твердому телу. — Куда, моя птичка, собралась? Надо вначале исправить причиненный мне ущерб, — стиснув одну руку на талии, а другую на спине, и сжал мягкое полушарие того самого места, на которое я только что огребла неприятность. Я подняла глаза на этого нахала: красивый, высокий молодой мужчина, очень похожий на герцога Норийского, только симпатичнее, с каштановыми вьющимися волосами по плечи или чуть ниже, большими светло-карими глазами, осененными темными длинными ресницами и четко черчеными дугами темных бровей. Он потянулся чуть приоткрытыми губами ко мне, я успела сориентироваться, и положила пальцы на его губы, вызвав молчаливое удивление, и спокойно сказала:

— Руки убрал, иначе схлопочешь в промежность, а это очень больно! — Он опустил руки, глядя на меня округлившимися глазами:

— Ты кто? — Поправила платье, стряхнув с него невидимую пыль, и, ехидно посмотрев в его обалдевшие глаза, ответила:

— Кто, кто… Конь в пальто! Вначале познакомиться надо, сводить девушку в ресторан, предложить руку и сердце, а потом приставать, или папенька не учил? — оттолкнув, продефилировала по лестнице вниз, не выдержав, расхохоталась. До чего же глупо этот парень выглядел! Даже догадалась, кто это: вчера Норийский говорил, что у него еще есть сын, который должен был приехать ночью, скорее всего, это он и есть.

Посмеиваясь, вошла на кухню, где копошилась кухонная прислуга и попросила завтрак, мне быстро соорудили пару бутербродов и чай, отправив к другому очагу, чтобы не мешала, где я с удовольствием поела и посушила волосы. Служанки рассказали мне, что приехал молодой Норийский, подтвердив мою догадку, ужасный волокита, но очень хороший следователь. Я хмыкнула: ну, да, ну, да! Отогревшись и поев, вернулась в комнату, где заплела волосы в косы и пришпилила их к голове. Так, мне нужно чем-нибудь заняться, желательно не выходя из своих комнат, но мои планы были нарушены — постучала прислуга и передала:

— Ее Светлость герцогиня Арлийская ждет Вас в большой гостиной. — Кивнула ей и, прикрыв дверь, спустилась вниз.

Двери гостиной были открыты, я замедлила шаг, чтобы услышать разговор, который доносился до меня. Арлийская была не одна и в это время говорила:

— Вечер был просто превосходным, жаль, что Вас, дорогой кузен, не было, и баронесса выступала великолепно, не правда ли, Ваша Светлость? — она обратилась к кому-то, и я в это время вошла.

— Доброго утра, — и поклонилась, потом подняла голову и оглядела комнату. Здесь находилась семья Норийских в полном составе, Арлийские, кроме малыша, и гувернантка, стоявшая уткнув глаза в пол у окна. — Вы меня звали. Ваша светлость? — обратилась я к Арлийской. Она встала и подошла:

— Я хочу представить Вас кузену Его Светлости герцога Арлийского, — и показала в сторону моего знакомца, который меня рассматривал в щегольской позе — облокотившись о рояль, носок одной ноги упирал в пол, а голова была чуть склонена на бок, — Его Светлость герцог Теорэн Эстин Норийский, а это баронесса Изабелль Абелария де ла Барр, — я сделала легкий поклон, а он, неожиданно резко переместившись ко мне, подхватил мою руку и поцеловал, а поднимая голову, тихо произнес:

— Значит, вот кто у нас конь в пальто, — я густо покраснела. Никто не слышал его реплики, а Сесиль продолжила:

— Кузен приехал по делам и вчера не мог присутствовать на празднике, может, Изабелль, сыграете нам пару песен, — и сделала большие глаза, отвернувшись от гостей. Я со вздохом ответила:

— Конечно, Ваша Светлость, если Вы желаете, — и села за рояль, сыграла пару романсов, вызвав задумчивость в глазах приезжего ловеласа, потом откланялась и поспешила выйти в сад, прогуляться, куда к этому времени ушли Айлин с гувернанткой, но в дверях столкнулась с графом.

Граф был серьезен как никогда и сразу же, подхватив меня под руку, повел в сторону сада, куда я и так собиралась идти. Я растерянно шла по дорожке, посматривая на чуть нахмуренные брови и сжатые плотно губы Маэля, предчувствуя неприятный разговор. Немного пройдя, мы зашли в беседку, и граф начал с ходу:

— Изабелль, я хотел сказать, что давно к тебе не равнодушен, даже более того, люблю.

— Но, Маэль, — начала я, и он сразу же оборвал:

— Позволь мне закончить. У меня шансы малы, я видел, что тебе уделяет внимание герцог Арвиаль, но он очень придирчив и требователен, даже если у тебя завяжется с ним роман, поверь, ты быстро ему наскучишь и останешься одна, так Арвиаль разбил не одно сердце и не одну девичью жизнь. Я просто прошу дать мне шанс, один шанс и я докажу тебе, что я достойней его, — сказал он последние слова умоляющим голосом и взял мои руки в свои, покрывая поцелуями. — Изабелль, я хочу, безумно желаю назвать тебя своей женой.

— Маэль… — я попыталась вытащить свои руки из захвата, но граф, отпустив руки, перехватил меня за талию. — Маэль, прости, я не могу ответить тебе взаимностью. Ты хороший, добрый и достойный мужчина, но мое сердце уже отдано другому, с первого взгляда, с первой встречи. — Он смотрел на меня с такой тоской, что сердце сжималось от боли, я погладила его по лицу. — Маэль, пожалуйста, прости.

— Изабелль, мне очень больно, очень, но не отвергай, подумай о моем предложении, и сейчас ничего не говори. — Со вздохом отпустил меня, коснувшись губами руки, ушел.

Я села на скамью, опершись о спинку, и устремила взгляд в себя, не замечая ничего вокруг.

Кусты за беседкой шевельнулись, и яростный взгляд пронзил сидящую женскую фигуру, этот кто-то поспешил, уходя прочь.

Арвиаль приехал в контору раньше всех сотрудников, было необходимо просмотреть бумаги, связанные с разыскиваемыми преступниками, сделать копии и записи, а также получить консультацию у знакомого законника по таким делам — если все будет благополучно, то через месяц Изабелль станет его женой. Пока выписывал нужную информацию, пришел помощник, которому было приказано снять копии, а затем герцог выехал во дворец.

«Огюст опять будет ворчать, что нет мест, что мать нужно уважать, что это дворец, а не проходной двор, но в итоге все равно найдет достойные апартаменты», — думал с улыбкой Арвиаль. И Огюст не только ожидаемо ворчал, но и наотрез отказался давать апартаменты, указывая, что даже самые именитые гости ищут себе место проживания вне дворца. «Дворец хоть и большой, но не безразмерный, мой мальчик, — заметил старый дворецкий, — а мать остается матерью, даже если выносит напрочь мозги так, что хочется напиться вусмерть. Так что терпи и молись, чтобы она не задерживалась», — с этими словами Огюст вывел его из своего кабинета.

Арвиаль злой, как собака, заехал за копиями в контору и поехал к знакомому законнику, который подтвердил его выводы:

— Да, сейчас никаких отношений с единственной свидетельницей нельзя заводить, только когда участники группы барона фон Лабора будут сидеть за решеткой, сможете открыто проявлять какие-либо чувства, иначе Вас отстранят от дела, воздержитесь.

Еще раз заехав в сыск, раздал указания помощникам, предупредив, что приедет чуть позже, поехал домой. Обед он уже пропустил, но его гостьи должно быть только встали, так что никаких нареканий со стороны герцогини де Шанталь не должно быть. Арвиаль вздохнул: в собственном доме ему еще и оправдываться.

Едва открылась дверь, и герцог вошел в дом, как послышались взрывы смеха и голоса женщин. Арвиаль зашел в гостиную, где сидели и что-то обсуждали герцогиня и графиня, учтиво поклонившись, герцог произнес:

— Доброго дня, надеюсь, вы хорошо отдохнули после дороги, дамы? — Герцогиня была в строгом темно-синей платье тяжелого атласа, с строго зачесанными волосами. Графиня же, напротив, сегодня была одета в светло-желтое платье из атласа с золотистыми кружевами, черные волосы, закрученные в локоны, прихотливо рассыпались, а умело подкрашенное лицо придавало ей вид хорошенькой дорогой куколки. Мать сразу же определила, что Арвиаль не в духе, более того, что что-то будет, он не подошел поцеловать руки дамам, как всегда это делал. — Вы уже обедали?

— Конечно, дорогой, — ответила герцогиня де Шанталь, — устал? Голоден?

— Да, сейчас отобедаю и у меня есть к вам разговор, — и сразу же удалился.

Герцогиня задумалась: «Ален не только сделал выбор, но и готов его озвучить, — кинула взор на сидящую напротив хорошенькую молодую женщину, — но что-то мне подсказывает, графиня вычеркнута из списка его жизненных интересов». Девушка же сидела, как на иголках, что-то щебеча совсем не слушающей ее герцогине и тихо смеясь, вспоминая о прошедшей свадьбе сестры.

После плотного обеда, Арвиаль приказал Леннону позвать дам в кабинет и принести нюхательную соль, воду с чистыми стаканами, сердечные капли, настойку от головной боли и полотенце с носовыми платками, усмехнулся, слишком хорошо он знаком с женскими истериками, как и с набором ее излечивающих средств. Потом отправился в кабинет, сел в кресло за столом и стал ожидать. Слуга в течение нескольких минут принес все, что нужно, а некоторое время спустя зашли и дамы. Арвиаль жестом показал на кресла напротив и, дождавшись, когда они усядутся, произнес:

— Не буду ходить вокруг да около, дамы, вызвал вас за тем, чтобы сообщить свое решение — я отменяю неофициальную помолвку с Вами, графиня, и, разумеется, на празднике во дворце Вы не будете представлены в качестве моей будущей супруги. Зная, что теперь Вам будет неловко находиться у меня в доме, сегодня я ездил во дворец просить для Вас апартаменты, но, к сожалению, все было уже распределено.

Графиня смотрела на него жалобными щенячьими глазами, в которых скапливались слезы, а голове накапливалась злость и билась мысль: «Я эту стерву, что окрутила герцога, своими руками удушу, чтобы неповадно было чужих мужчин уводить». Она заломила руки:

— Но, Ален, как же мне быть. — Он хмыкнул:

— Для Вас, графиня, я остаюсь Вашей Светлостью и разрешаю пожить здесь до праздника, так как Вы являетесь протеже моей матери, но после бала, прямо на следующий день, Вы уезжаете из этого дома. И увольте меня от Ваших слез, я такое терпеть не могу. И еще, Вам выделили апартаменты в другом крыле, так что не появляйтесь без очень веской причины в этом, там, кстати, тоже есть гостиная и все остальное. Вы едете на бал либо с герцогиней де Шанталь, а если она пожелает выехать со мной, то сами, отдельно. Я все пояснил? Все всем понятно?

Герцогиня протянула рыдающей графине заготовленный носовой платок, дала воды и отправила в гостиную:

— Дорогая, Вам нужно побыть в тишине и успокоиться, идите, я сейчас подойду. — Как только захлопнулась дверь за графиней, мать подняла глаза на сына, который спокойно сидел в кресле, даже немного развалившись. — Кто она? — Сын поднял одну бровь:

— Вы меня допрашиваете, герцогиня? Вы просили сделать выбор, я его сделал, но не в пользу графини, увы для Вас и ее.

— Кто та женщина, ради которой Вы отказались от графини?

— Моя сариан, герцогиня, та, что станет моей половиной.

— У нее есть имя? — Мужчина хохотнул:

— Не терпится познакомиться с невесткой? Представлю, не переживайте, ей же вынашивать Ваших внуков и ухаживать за мной. — Герцог поднялся с кресла. — У меня дела, на ужин не ждите, ужинайте без меня, — и стремительно вышел из кабинета, прихватив в прохожей верхнюю одежду, вышел на улицу, где его уже ожидала карета.

— К Арлийским, — отдал короткий приказ кучеру, и покатила.

В окно гостиной смотрела графиня, которую раздирала досада и злость. Все, что она делала, пошло насмарку и теперь какая-то девица хохочет над ней, радуясь, что смогла увести из-под носа богатого жениха. Ее плеча коснулась рука. Герцогиня. Софолия всхлипнула, а женщина обняла ее:

— Ну, ну, девочка, не стоит так плакать.

— Он спокойно отказался от меня, Ваша светлость, спокойно, понимаете.

— Арвиаль пошел в своего отца упрямством и своеволием, ничего здесь не поделаешь, но впереди бал, а там будут присутствовать интересные мужчины, — графиня оторвалась от ее плеча.

— А Ален, как же он? — Герцогиня тяжело вздохнула и еще раз погладила девушку по плечу:

— А он уже выбрал себе женщину и не собирается мне сообщать, кто она. Я думаю, для всех нас это будет огромным сюрпризом. — Графиня прошептала:

— Я не хочу другого, мне нужен Ален. — Герцогиня только промолчала, зная, что ее сын уже сделал свой выбор.

Я долго сидела в беседке, пока меня не окликнула служанка, позвав на обед. Мне нужно развеется и отдохнуть от гостей, которые, как я поняла, задержатся у здесь до бала. Надо попроситься в гости к графине де Лариаль, которую даже толком и не видела на балу, там тихо, Жан на работе, а Эленор одна, так что можно расслабиться.

Когда я пришла в трапезную, все сидели за столом, извинилась за опоздание, и прерванный моим приходом разговор опять потек с непринужденностью. Норийская окидывала меня неприязненным взглядом, а ее брат, напротив, весьма задумчиво рассматривал, как будто лошадь на базаре покупал. Заставила себя есть через «не могу» и «не хочу», будет стыдно в гостях, если живот вдруг зарычит от голода. Трапеза на этот раз затянулась из-за болтовни мужчин, пока Арлийская не сделала намек супругу, что он опаздывает на работу, а ей кормить малыша, после этого все резко встали. Сесиль направилась на верхний этаж, и я следом за ней:

— Сесиль, позволишь мне уехать к Эленор? Мне ужасно неприятно находиться возле Норийской, которая меня с трудом переносит, и возле ее похотливого братца. Пожа-алуйста!

Сесиль рассмеялась:

— Иди, переоденься и приведи в нормальный вид волосы, а то выглядишь как монашка монастырская, я покормлю Роланда и спущусь, чтобы проводить тебя к сестре, сама устала от этих гостей, будет причина хоть на час уехать.

Я позвала служанку, приказав принести щипцы и маленькую жаровню, чтобы завить локоны, сама пошла в комнату переодеться в сине-зеленое шелковое платье, и еще прокрутилась минут сорок, зато на голове у меня красовалась очень даже приличная прическа, а пара локонов кокетливо спускалась на шею. Чуть поправив макияж, сошла вниз в большую гостиную, сейчас пустующую (гости, наверное, разбрелись по комнатам), дожидаться Арлийскую и выглянула в окно гостиной, чуть не захлопав в ладони — к воротам подкатила карета Арвиаля. А через пару секунд Ален вышел из кареты, направившись к входной двери. Я выскользнула из гостиной в фойе, когда услышала, что его уже запустили и пошла навстречу.

— Ален, — я заглянула в его глаза, он же перехватил мои руки, подтягивая меня к себе, и с хрипцой поздоровался:

— Добрый день, баронесса, — и осторожно коснулся губ, тихо прошептав, — я скучал, очень. — Счастливо улыбнулась ему в ответ:

— Я тоже, очень-очень, — повел меня обратно в гостиную. — Ты куда-то собралась?

— Дом полон гостей, и я хотела съездить к Эленор пообщаться, Жан на работе, а она одна, Сесиль хотела меня проводить.

— Ей не стоит перетруждаться, я сам тебя отвезу. — В гостиную зашла сама хозяйка, которую мы только что упоминали. Герцог встал, чтобы поприветствовать Арлийскую, но тут следом вошел и молодой Норийский.

— Арвиаль? Вот уж не думал застать Вас тут! — Ален скрипнул зубами, надо же какие здесь гости:

— Добрый день, Норийский, давно Вас не видел, какими судьбами в наших краях?

— Все теми же, герцог, теми же, мне необходимо ознакомиться с документацией, желательно сегодня. — Арвиаль кивнул головой:

— Отвезу баронессу, и сразу же поедем. — Норийский сщурил глаза:

— Вы так бережно относитесь к баронессе, что это навевает мысли… — Арвиаль перебил:

— Она единственная свидетельница по делу баронов, вторую убили у нее на руках, и давайте, все интересующие Вас вопросы Вы зададите в моем кабинете, а не при дамах.

Норийский опять пристально окинул меня взглядом, но ничего не сказал, а Арвиаль предложил:

— Едемте, Изабелль, Ваша Светлость, — он обратился к Сесиль, — Вы с нами? — Но Сесиль посмотрела на нас и сказала:

— Езжайте, Изабелль в надежных руках, нужды в моем присутствии нет, — и мы сразу же вышли под внимательный взгляд светло-карих глаз. Арвиаль помог взобраться в карету, потом сел сам и, стукнув по передней стенке, громко сказал:

— Медленно до особняка Лариаль, — а после перетянул меня к себе на колени и стал целовать, как-то ревностно, собственнически, точно ставя клеймо этими поцелуями. Этому могла быть только одна причина — Норийский, который отчего-то вызывал у него столько негативных эмоций, одна из которых сейчас заставляла герцога сжимать меня так сильно в своих объятиях, хотя я совсем, совершенно не против.

— Норийский — твой знакомый? — спросила я, когда мы оторвались друг от друга, тяжело дыша. Герцог скривился:

— Да, главный королевского сыска, его нанял на работу наш король, и похоже послали его инкогнито проверить работу над баронами, не сомневаюсь, что его официальное присутствие здесь — это бал у вице-короля, — прижимая меня к себе, сказал. — Будь осторожна с ним, он из другого королевства, у них другие обычаи и отношения, не надейся, что Арлийский — его родич, значит, и вести себя будет так же, нет. Если Норийскому надо что-то узнать, то он выпотрашивает человека без стыда и совести.

Карета остановилась, Ален опять обхватил меня, целуя в губы и шею:

— Я завтра еще заеду, заберу тебя покататься, — увидев мою иронически вздернутую бровь, вздохнул. — Как только дело о баронах закроется, мы немедля поженимся, так что будущий супруг никак не повредит твоей репутации. — Я расцвела:

— Это предложение? — Он с усмешкой утвердительно качнул головой:

— Это предложение, от которого нельзя отказаться. — Я пожала плечами:

— А я и не собиралась. — Рассмеялись. Арвиаль опять поцеловал в губы и сказал:

— Иди, тебя и так заждались, изъерзали все оконные занавески. — Я со вздохом глубокого сожаления слезла с колен герцога и вылезла с кареты, бросив на прощание:

— Попробуй завтра не появиться, — карета отъехала, а из нее доносился смех Арвиаля. Проводив ее глазами, зашла через приоткрытую калитку во двор и направилась к входной двери, стучать не пришлось: при моем приближении дверь распахнулась, и служанка, вежливо поздоровавшись, направила меня к Эленор, которая встретила меня блестящими от любопытства глазами:

— Привет, Белль, рассказывай, кто тебя привез и что вы так долго делали в карете? — теперь я покатилась со смеху — Арвиаль был прав, занавески все-таки изъерзали.

Арвиаль, как и было уговорено, заехал за Норийским, затем повез его в сыск. По дороге мужчины молчали, даже не перекидывались малозначимыми словами, они выполняли одну работу, но друг друга не любили. Арвиаль скрыл один маленький, но весомый факт — Норийский был киросаном, и сейчас его появление добавляло больших неприятностей Арвиалю. Теорэн был молод, но очень жесток и цели добивался, даже если при этом страдали невиновные, если он узнает, что Изабелль — сариан, то она обречена. В кругах сыщиков хорошо было известно, что Норийский мечтал усилить свой потенциал, поэтому в жены собирался взять только сариан, ни как иначе, а Изабелль ему понравилась — это было видно даже не вооруженным глазом. Такой пустяк, что он мог не нравиться будущей жене его ни грамм не волновал — привыкнет, полюбит.

В конторе приезжий сыщик внимательно перечитывал все документы, знакомился с протоколами допросов, что-то выписывая себе в блокнот, потом, часа через четыре, принялся расспрашивать самого Арвиаля:

— Где и при каких обстоятельствах Вы познакомились с баронессой? — Герцог вздохнул и принялся рассказывать, Норийский слушал внимательно, время от времени задавая вопросы. Арвиаль старательно избегал каких-либо личных сведений об Изабелль, сводя все к тому, что сам не знает, поскольку это личная жизнь, в которой сыщикам делать нечего.

Засиделись они допоздна, Арвиаль отвез Норийского к Арлийским, а сам поехал домой, чтобы отдохнуть, но беспокойство за Белль не давало нормально отдыхать. Даже в постели он крутился, перекатываясь с одного бока на другой. «Может, плюнуть на все, передать бумаги по делу баронов кому-нибудь из своих следователей и тайком жениться?» — мелькала в голове такая мысль, пока не заснул беспокойным сном.

Я вернулась к Арлийским уже поздно, около десяти вечера, поужинав и наболтавшись с Эленор всласть. Жан отвез меня на своей карете и предложил переехать к ним, если меня стесняют гости Сесиль. Я весело хмыкнула — ну, да, если граф здесь появляется время от времени, то там он поселится, хотя мне так не нравится молодой Норийский со своим изучающим взглядом, что я предпочту Маэля. Пообещала подумать, не отказавшись и не согласившись.

Войдя в дом, сразу же направилась в свою комнату с единственной целью — расслабиться и заснуть, только блажен, кто верует. Возле моей двери, точнее опершись об дверь в мои апартаменты, стоял молодой Норийский, который демонстративно достал золотые часы с цепочкой из кармана и продекларировал:

— Пять минут одиннадцатого вечера, даже можно сказать ночи, где Вы так задержались сударыня? — Я сердито посмотрела на него:

— Не Вашего ума дело, ступайте строить свою невесту или жену, или сестру, на худой конец. — Он оттолкнулся от двери и резко приблизился ко мне:

— Моего, моего, будьте уверены! Вы ценный свидетель… — Я фыркнула, перебив:

— Я просто свидетель, у которого, между прочим, есть личная жизнь, которая не является подотчетной никакому блюстителю законов, более того, защищается теми же законами, так что идите… и отдыхайте, а я уж как-нибудь сама, меня здесь никто не съест или не убьет, все-таки два месяца здесь нахожусь без Вашего наблюдения, как видите, еще жива. — Он вкрадчиво сказал:

— Арвиаль Вас так оберегал, что можно подумать о его нежных чувствах к Вам.

— Я бы на Вашем месте беспокоилась о другом, например, почему так долго не нападают сторонники баронов фон Лабор. — Но Норийский не собирался от меня отставать:

— Я прочитал все документы, в том числе протоколы Ваших допросов, мне остался непонятным один вопрос, может, просветите? — Я хмуро посмотрела на него: ведь не отстанет же, даже если послать туда, куда Макар телят не гонял.

— Задавайте, но не факт, что я Вам отвечу.

— Хорошо, тогда я Вам буду рассказывать, а Вы меня, если что, поправлять… — Перебила с ходу:

— Э-э, Ваша Светлость, все рассказы, сказки, повести и романы Вы мне процитируете, продекламируете, прочитаете и расскажете завтра, а сейчас, как Вы сами сказали, очень поздно, и я хочу спать, освободите дверь.

Мужчина отступил, пропуская меня к двери, но как только дверь открылась, и я вошла, сразу же вошел и он. Меня чуть инфаркт не схватил, я зашипела:

— Вы в своем уме, Ваша Светлость? Немедленно покиньте мои апартаменты! — Он только ехидненько улыбнулся и прошел к креслу, куда демонстративно сел, закинув ногу на ногу:

— Я же сказал, мне нужна информация.

— Не в моей комнате и не ночью, завтра, если хотите, как в Храме, все грехи расскажу, уходите.

— Нет, как же уйду без интересующего меня момента, баронесса? Пока не узнаю ответ на свой вопрос… — тут же перебил сам себя, заслышав скрип двери и шаги. — О-о, кажется, кому-то не спится, как и Вам. — Я в бессилии скрипнула зубами и сказала в сердцах:

— Черт бы Вас побрал, Норийский, как же Вы мне надоели! — Неожиданно он улыбнулся, прямо-таки засветился от радости, встал и подошел ко мне, недоумевающей, погладил по щеке:

— Именно в этом я и хотел убедиться. — Я смотрела на него как баран на новые ворота и ничего, абсолютно ничего не понимала. Он только хохотнул и прошел к двери, вышел, но сразу же вновь приоткрыл и, просунув голову, вежливо сказал. — Спокойной ночи, Изабелль! — и дверь тихо и наплотно закрылась. А я осталась в недоумении, хлопая глазами на весь этот цирк, только что бывший тут.