Алмаз «Шах»

12

«И эта убогая обезьяна, - подумал Сайф ал-Мулюк, - у которой едва хватило ума на придумывание глупых задач, наводит ужас на людей. Сжигает селения, топит корабли. Поистине зло тупо и беспощадно. Животворна только мудрая доброта».

Алена рассмеялась и сказала:

- Ты посрамлен, див. Но сегодня я хочу танцевать.

Девушка подняла руки над головой и звонко ударила в ладони. Пещера наполнилась чудесной музыкой, напоминающей пение птиц, журчание ручья, шелест трав. Царевич смотрел во все глаза, забыв об усталости, голоде и ранах. Это был не танец. Это упруго колыхались гибкие лилии, это волновалось пшеничное поле. Золотое пламя локонов обжигало глаза, узорные шальвары струились и трепетали. Див ревел от восторга, колотя по брюху.

Внезапно музыка оборвалась.

- Все, - сказала пери. - Теперь спи. Спи!

- Вилка! - удивился Изабелла. - На втором пси-экране пери не танцует.

- Вижу, - ответил Камалов. - В матрице не было танца. Это самодеятельность Стаса.

- Ошибка? - ужаснулся Изабелла.

- Посмотрим, что будет дальше.

Див упал на спину, запрокинул рогатую голову. Храп его напоминал раскаты грома. Не взглянув на чудовище, пери вышла на середину пещеры и позвала:

- Выходи, о обладатель перстня Искандара! Я так долго ждала!

Не колеблясь ни мгновения, Сайф ал-Мулюк устремился к девушке. И замер.

- Да, это ты, - шептала Алена. - Это ты…

Она подошла к юноше, коснулась обнаженной груди легкими пальцами. Раны царевича затянулись розовой кожей, необыкновенная сила наполнила мышцы. Не помня себя, он привлек любимую:

- Бежим!

- Безрассудный, - задыхалась девушка. - А див?

- Я убью его!

Сверкнул клинок. На ковер посыпались осколки дамасской стали. Сайф ал-Мулюк с изумлением рассматривал эфес, зажатый в кулаке.

- Не так просто убить дива, - вздохнула пери.

- Что же делать?

- Сначала подкрепись.

Она поджарила мясо быка и налила из бочки терпкое вино. Наконец-то юноша утолил голод и жажду.

- Душа дива, - сказала пери, - заключена в сундуке, который спрятан на дне моря. Мы бросим в волны перстень Искандара, и сундук всплывет…

Они смотрели друг на друга и не могли насмотреться. Говорили слова, которые переполняют влюбленных, придумывали новые, не замечая бега времени. Но вот див заворочался. Сайф ал-Мулюк укрылся за сундуками, а пери сердито закричала:

- Вставай, о нерадивый! Я хочу яблок из моего сада!

Див вложил под изголовье пластинку и с ревом улетел. Едва умолк грохот, царевич и девушка устремились к выходу. Быстро миновали тоннель, остановились у братской могилы. «Мир вам и вечный покой, храбрецы, - подумал Сайф ал-Мулюк. - Я отомщу!»

Алена подняла голову. Высоко-высоко, словно путеводная звезда, сияло небо. Пери сжала руку возлюбленного, и они взвились вверх.

Дух захватило у Сайф ал-Мулюка. Плотный воздух бил в лицо, грудь сжимали то ледяные, то раскаленные обручи. Устье колодца приближалось, клочок неба рос и наливался синевой. Они вылетели из колодца, как брызги воды из фонтана.

Мир был безграничен. Желтые барханы убегали за горизонт. В небе, словно медное блюдо, звенело солнце. Царевич и пери жадно дышали свежим воздухом, пили его, как хмельное вино.

- Небо! - кричала пери. - Солнце!

- Ветер! - вторил ей царевич.

Они прыгали, точно дети, гонялись друг за дружкой, горстями бросали горячий песок.

- А див? - опомнилась Алена.

И они пошли к морю. Когда пери уставала, царевич нес ее на руках. Палило солнце, ветер иссушал тело, но юноша шел и шел, прижимая к груди драгоценную ношу. Алена жива! Солнечный протуберанец, который сжег ее корабль, приснился. Дурной сон… Сайф ал-Мулюк ощущал в себе такие силы, что готов был сразиться со всем злом в мире.

Наконец они достигли цели. Спустились с обрывистого берега и встали на плоский валун, охлестнутый белой пеной. Царевич снял с пальца перстень, коснулся им лба, губ, груди и метнул в море. Волнение утихло…

В это время со стороны пустыни донесся низкий гул. Пери оглянулась. Из-за горизонта надвигалась черная туча.

- Див приближается! - тревожно крикнула она.

Царевич молча ждал. Из темно-зеленой глубины медленно выплыл и заколыхался массивный сундук, опутанный водорослями. Сайф ал-Мулюк выволок его на камень, сорвал замки, распахнул. В темном углу сидел белоснежный голубь. Юноша накрыл птицу ладонью, ухватил пальцами трепещущие крылышки. Голубь потерся головкой о руки, нежно воркуя…

Черная туча закрыла уже три четверти неба. Огненные молнии били в землю.

- Скорей! - молила Алена. - Скорей!

- Но это голубь…

- Это душа дива!

- Зло многолико, - прошептал Сайф ал-Мулюк.

Страшный удар грома потряс небо и землю. Пыльная мгла заволокла пустыню. Порыв ветра едва не сбросил влюбленных с камня. Тугой ливень обрушился на них. «Кровь дива пролилась дождем, - подумал царевич. - Я сдержал клятву».

Буря длилась недолго. Туча растаяла, в бездонном небе засияло солнце. А в руках царевича оказался черный нетопырь, мертво скалящий зубы. Сайф ал-Мулюк отбросил падаль.

Алена улыбалась. По ее щекам текли слезы…