Алмаз «Шах»

2

Семья Шкляров попала в затруднительное положение.

Всю жизнь Сан Саныч мечтал иметь машину, но дальше мотоцикла не продвинулся. Свой «ижок» - «Иж-Юпитер-3» вылизывал едва ли не каждый день. Любовно копался в карбюраторе, в магнето, в коробке передач. Не давал загустеть маслу, терпеливо отфильтровывал бензин. Зато и выжимал на сухом асфальте паспортные сто двадцать километров в час.

Выходными днями он вместе с женой оглашал грохотом мотора окрестные леса. По весне собирали сморчки и строчки - для жарения, летом выискивали пузатые боровики, красавцы подберезовики и горделивые подосиновики (по-местному красноголовики) - для сушки, осенью возвращались с полными корзинами чернушек, подореховиков, волнушек, груздей - для соления. Не обходили стороной и ягоды. А в отпуск гнали на рыбалку в родной Жигулевск, за световой день отмахнув больше тысячи километров. Ровно ревел мотор, «ижок» рассекал плотный воздух, словно артиллерийский снаряд. Зоя врастала в заднее сиденье и чувствовала машину не хуже Шкляра.

Ничего не скажешь - хорош мотоцикл, на многие случаи пригоден. И все-таки есть слабинка - нельзя на нем шикарно подкатить к институтскому подъезду, грациозно сдать назад, небрежным поворотом ключа заглушить мотор. А именно это ежедневно проделывали директор института на «Волге», его заместитель - на «Ладе», завы отделами Годунов и Файбусович - на «Москвичах», завлабы - на «Жигулях» и прочая и прочая, и даже один сэнээс на «Запорожце» старой модели. Смотреть больно.

И вот Шклярам повезло. По счастливому случаю удалось купить подержанные «Жигули». Когда прошел радостный хмель, выяснилось, что сберкнижка резко обмелела, да и в долгах они завязли по уши. Небо из финансовой пропасти выглядело с овчинку.

Надо было что-то предпринимать. Но что? Дебет семьи состоял из двухсот восьмидесяти рублей старшего научного сотрудника и ста двадцати рублей секретарши директора. Если вычесть подоходный налог, налог за бездетность и прочие выплаты, то оставалось чуть больше трехсот рублей. Правда, Годунов давно обещал Шкляру хлопотать перед директором о лаборатории. Но дальше этого не шел. Еще Шкляр подрабатывал в институтском духовом оркестре (со студенческих лет он дул в баритон). Игра на парадах, торжественных вечерах и похоронах приносила до двадцати рублей в месяц. Денежный ручеек был весьма хилым. Вот если бы играть в городском саду… Однако щепетильность не позволяла Шкляру опуститься до танцулек.

Сан Саныч несколько раз консультировался у зава отделом линейных молний, с которым поддерживал хорошие отношения, по поводу покупки и содержания машины. Естественно, разговор коснулся и финансовой стороны.

- А ты иди в политех, - в своей небрежной манере посоветовал Файбусович. - На полставки.

- То есть?

- У нас в городе прозябает филиал политехнического института. Вечернее отделение. Читаю там курс физики. А ты бы мог вести практические занятия.

- Не возьмут…

- Скажу ректору - возьмут. Сначала будешь ассистентом, потом - старшим преподавателем.

- И что это даст?

- До сотни в месяц. Надо уточнить.

Шкляр подал документы и благополучно прошел по конкурсу. Однако приращения зарплаты не последовало, так как занятия со студентами начинались только осенью. А до осени еще - ой-ой-ой…

Свободное время Шкляр проводил в гараже. За месяц каторжной работы разобрал и собрал мотор, выправил погнутый бампер, заменил фары и ветровое стекло, перекрасил кузов в нежно-голубой цвет. Зоя приносила ему обеды бутылку кефира и бутерброд с плавленым сыром. Помогала чем могла.

Как-то раз она пришла непривычно тихая. В голубых глазах тлело возбуждение.

- Что случилось, Зайка?

- Ничего, все хорошо.

- Я же вижу. - Сан Саныч потряс бутылкой. - Выкладывай.

- Знаешь… Я на рынке была. Встретила там Файбусиху…

- Ну?

- Она говорит, что институту выделили землю под садовые участки. На той неделе будут распределять.

- Та-а-ак… - Шкляр задумчиво жевал бутерброд. - Заманчиво, черт побери… Клубника, малина…

- Редиску свою ели бы, - подхватила Зоя. - Огурцы. Знаешь, почем они на рынке?

- Но ведь морока!

- Работать на свежем воздухе полезно для здоровья. Позагораем, живот свой уберешь.

- А деньги? - Сан Саныч говорил невнятно, на зубах навяз плавленый сырок. - Ведь уйма денег нужна!

- Все быстро окупится. Картошку посадим, репу. Всю зиму будем жить на своем.

- Мы же еще за машину…

- Все возьмут участки, все! - В голосе Зои звякнули слезы. - И Файбусович возьмет, и Годунов. Чем мы хуже?

- Ну, ну, Заюшка. - Шкляр ласково погладил тонкое плечо жены. - Раз тебе хочется - возьмем. Как сказал поэт: саду цвесть!

А ночью пришла гениальная мысль. Сан Саныч схватил пачку «Примы» и заперся в туалете. Долго курил, обдумывая возможные варианты. Едкий дым не успевал уходить через вентиляционное отверстие. В горле запершило, глаза слезились. Давясь кашлем, Сан Саныч торопливо ополоснул лицо под краном. План был готов.

- Заюш, - позвал он тихонько.

- А? - Зоя спала чутко и сразу проснулась. - Ты что? Сколько времени?

- Заюш, я придумал забавный тактический ход.

- Фу, накурился!.. Какой ход?

- Семьдесят рублей нам не помешают, правда?

- Ну?

- Если я стану завлабом, мы их будем иметь. Так?

- Давай-ка спать. - Зоя зевнула.

- Погоди. Годунов уже год обещает выбить лабораторию. Год! Неизвестно, сколько это протянется. Надо его как-то подтолкнуть… Понимаешь? Например, у Файбусовича появилась вакантная должность.

- Сестрицына сбежала в Москву, - кивнула Зоя. - Вчера директор подписал приказ.

- Так вот, я подам на ее место!

- Здрасьте! - Зоя даже села от удивления. - Ты же семь лет убивался на Годунова, из ничего сделал отдел. И все это оставишь дяденьке?

- В том-то и дело, что нет. Годунов - член конкурсной комиссии. Заявление попадет ему на глаза, он испугается и побежит к директору. Через месяц ты заготовишь приказ о моем производстве. Каково?

- Не знаю, - растерянно сказала Зоя. - Довольно странно.

- Так и сделаю. - Шкляр поддернул трусы и рухнул головой в прохладную подушку. - Хорошо, что от политеха остались копии документов. Возни меньше.

Некоторое время они лежали молча. Шкляр уже начал посапывать, когда Зоя робко позвала:

- Шурик, ты спишь?

- Сплю…

- А если Годунов согласится на твой переход?

- Он что - враг самому себе? - Сан Саныч хохотнул. - Я приношу в год десять статей и изобретений. Я - ведущий специалист по шаровым молниям. Кто останется в отделе, если я уйду? Только великий корифей Софья!

- Марсианка, что ли?

- Она… Слушай, а почему ее так зовут?

- Ну как же, женщина неземной красоты!

Сан Саныч так и прыснул от смеха.

Через несколько дней ремонт «Жигуленка» был закончен. По случаю первого выезда Зоя сделала маникюр и макияж, запаковала хрупкую фигуру в голубое платье с короткими рукавами, на висках выпустила локоны. Сан Саныч аккуратно выбрил круглые щеки и пухлый подбородок, расчесал на косой пробор длинные рыжеватые волосы, надел легкий серый костюм. Приземистая фигура его казалась излишне полноватой, но это впечатление было обманчивым: под пиджаком круглилось не дряблое брюшко, а упругий живот профессионального «духача». Вообще Шкляры были похожи друг на друга и подходили друг к другу, как белый гриб и подберезовик.

«Жигуленок» завелся с пол-оборота, плавно взял с места, послушно повернул направо. Из оврага; в котором шпалерами стояли гаражи, он выскочил, ничуть не запыхавшись.

- Хорошо! - похвалил Сан Саныч.

- Немного трясет, - отметила Зоя.

- Сейчас.

Шкляр вышел из машины и приспустил баллоны на треть атмосферы. Теперь «Жигуленок» словно по воздуху летел.

Они проплыли по главной улице, миновали каменный мост через обмелевшую к лету речку и вырвались на просторную бетонку. Их приветствовали голубовато-зеленые пшеничные поля, залитые солнцем, и плантации с куцыми ростками молодой капусты. Вдали сизой стеной стоял лес, подпирая голубую небесную сферу.

Солнечные лучи запутались в локонах Зои. Синие вихри ворвались в боковые окна и распушили рыжую шевелюру Сан Саныча.

- А? - Шкляр подмигнул жене.

- Как в сказке!

- То ли еще будет…

Через десять минут они съехали на проселок и, весело бибикая, скрылись в лесу.