Алтарь Эдема

Глава 37

Впервые в жизни Лорна не испытывала страха перед полетом. В иллюминаторе маленького самолета она видела простор залитой солнечным светом синей воды внизу — вода расстилалась до горизонта и лишь на юге была разбавлена группкой островков. Словно онемев, она не замечала ни рвущегося из груди сердца, ни вспотевших ладоней, ни чего-либо в этом самолете.

Перед ее взором, будто склеенная кольцом кинопленка, снова и снова проносился момент, когда взлетела на воздух машина Джека, а следом — в адском взрыве исчез ОЦИИВ.

Все они мертвы…

Вроде бы сейчас ей полагалось опасаться за собственную жизнь, но внутри была только пустота. Даже сердце билось словно где-то на другой планете. За левым ухом у нее появилась шишка размером с гусиное яйцо, и с этой стороны раздавался нескончаемый звон. Шум в ушах, — поставила она себе диагноз. Как следствие травмы.

Почти никакой медицинской помощи ей не предлагали — правда, все это время они находились в движении. Похитители привезли ее на какую-то полянку в дельте, а с восходом солнца вертолет забрал их и доставил на корабль, стоящий на якоре за одним из барьерных островков в Мексиканском заливе. Потом ее перевели на гидроплан, и вот уже часа три они летели — насколько она могла судить, на запад Карибского моря, возможно, в сторону Кубы.

В салон, где сидела она с двумя охранниками, из пилотской кабины вошел человек с иссеченным шрамами лицом — тот, который захватил ее, и Лорна отвернулась от иллюминатора. Салон, рассчитанный на шесть пассажиров, был роскошно отделан кожей со вставками черного дерева: тот, кто финансировал эту операцию, явно не испытывал проблем с деньгами.

На борту корабля ее похититель принял душ, и теперь его волосы с помощью геля были уложены в блестящий чуб. Шрамы на этом лице были для нее будто писаная история болезни: он подвергся нападению какого-то животного, возможно льва, судя по глубине отметин. Человек со шрамами не назвался, но она слышала, как один из подручных называл его Дунканом.

Будто не замечая ее, он сел рядом с тем, кому было приказано следить за ней, — жилистым человеком с морщинистым лицом и рыжими волосами, подстриженными под ежик на военный манер. Работы ему доставалось немного: на руках у нее были наручники, но теперь хотя бы их сковали спереди. Лорна не оказывала никакого сопротивления — зачем? Она находилась полностью в их власти, и пока они не были слишком грубы с ней.

Вероятно, она сможет узнать больше, если будет уступчивой, не станет кричать и отбиваться. И все же, когда к ним присоединился Дункан, пустота внутри начала заполняться жгучей ненавистью, которая накапливалась в ее сердце, а оттуда растекалась по всему телу.

Этот мерзавец сел, не обращая на пленницу внимания, и повернулся к рыжеволосому бойцу.

— От Дотери так ничего и не было? Ему уже пора бы выйти на связь.

— Что я должен сделать?

— Когда мы сядем на острове, пусть они там в Новом Орлеане распахнут пошире глаза и уши. Я хочу знать, что там случилось после нашего отъезда.

— Слушаюсь, сэр. Но вы же знаете Дотери. Он всегда такой отвязный. Наверно, отправился во французский квартал. Напился на Бурбон-стрит, а теперь дрыхнет с какой-нибудь шлюхой.

— Если так, то я ему при встрече отрежу левое яйцо.

— Едва ли это поможет. Чтобы его обуздать, нужно отрезать сразу оба.

Дункан поднял одну бровь, словно всерьез взвешивая такой вариант. Наконец он вроде бы удовлетворился и откинулся к спинке. Взгляд его жестких глаз был устремлен куда-то за пределы пилотской кабины.

Не доверяя ему, Лорна поглядывала в его сторону краем глаза.

Вероятно, он почувствовал это. С таким же отсутствующим выражением лица он устремил взгляд на нее, потом вздохнул, подался вперед. С левой стороны его лица кожа обвисла — видимо, повреждение нерва. Сунув руку в карман, он вытащил коробочку леденцов с тропическим ароматом, предложил ей.

Она отрицательно покачала головой.

Он пожал плечами, закинул в рот леденец и вздохнул:

— Вы меня поражаете, доктор Полк.

Она постаралась сохранить спокойствие, услышав свое имя: при ней ведь не было никаких документов. Видимо, он все же что-то заметил, и губы его вытянулись в довольной улыбке. Он специально назвал ее имя — чтобы выбить ее из колеи. И у него получилось.

— По моей оценке, только вы одна уничтожили минимум троих моих людей, — продолжал он. В голосе его она не услышала ни злобы, ни жажды мести. — Впечатляет. Вы умны. Надеюсь, когда мы доберемся до острова, это качество вам не изменит. У моего начальства и у меня есть к вам несколько вопросов. Ваше сотрудничество будет оценено по достоинству.

А если сотрудничества с ее стороны не будет, то… ответ она прочла в его глазах.

Но угроза произвела на нее впечатление, обратное задуманному: она только собралась. Вымаливать у него жизнь бесполезно — это ни к чему не приведет. Но зачем вся эта кровавая баня?

— Что стоит за всем этим? — впервые с момента своего пленения подав голос, спросила она, пытаясь говорить уверенно, но скрыть дрожь удавалось лишь с большим трудом. — Генетические изменения в этих животных, все, на что вы пошли, чтобы скрыть это… для чего все это затеяно?

Дункан выслушал ее спокойно. Отчасти она надеялась, что он откажется отвечать, но его готовность к беседе подорвала ее мужество в большей степени, чем неприкрытая угроза: эта откровенность лишала ее малейшей надежды остаться в живых.

— Мы называем этот проект «Вавилон».

— Вавилон? — На лице ее отразилось недоумение.

— Название связано с местом, где все это началось. Если короче, то мы занимаемся биологическими средствами ведения войны. А конкретнее, я бы сказал, — системами биооружия. Вы скоро увидите, что случайно столкнулись только с вершиной айсберга. Когда мы закончим работы, способы ведения войны изменятся раз и навсегда.

Впервые за все время истинный ужас обуял ее. Это была никакая не контрабанда, связанная с тайным исследовательским проектом. Все гораздо серьезнее.

Дальнейших объяснений не последовало — по громкой связи раздался голос летчика:

— Через пять минут садимся. Всем пристегнуться.

Лорна снова повернулась к иллюминатору. Гидроплан заходил на посадку к гряде островков, которых она не заметила раньше. Большинство из них казались отмелями, на которых росло всего по два-три дерева. Гряда образовывала дугу вокруг более крупного острова в форме гантели. Похоже, это были два острова, давным-давно соединившиеся песчаной перемычкой и мангровым лесом.

Гидроплан направился к западной части суши. Глубокая бухточка дугой врезалась в белый песок. За береговой линией сверкала вилла, рядами террас поднимавшаяся по крутому склону лесистого холма. Несколько голубых бассейнов перетекали с одного уровня в другой. Когда гидроплан развернулся и стал снижаться, приближаясь к бухте, Лорна мельком увидела восточную часть острова — похоже, необитаемую и дикую.

В Карибском море разбросаны тысячи таких маленьких островков и банок. Многие находятся в частном владении и меняют национальную принадлежность с такой же легкостью и частотой, как иные люди меняют прически. Подобный остров стал бы идеальным местом для того, кто захотел бы создать исследовательское учреждение подальше от глаз и законов современного общества.

Гидроплан вышел к бухте и мягко коснулся воды двумя своими поплавками, подрулил к пристани, взметая веер брызг. Впереди белый песок сверкал еще ярче над синей водой. В глубине острова стояла тень от пальм и мангровых деревьев. Над густым лесом вспорхнула стайка местных голубей, встревоженных их приближением.

Внешне остров казался райским уголком, но она знала: он скрывает мрачные тайны, его черная душа спрятана от человеческих глаз.

Наконец Лорна, вздохнув, отвернулась от окна. И увидела, что Дункан разглядывает ее.

Подняв руку, он показал на остров. В глазах его заплясали веселые искорки.

— Добро пожаловать в Эдем, доктор Полк, — с иронией произнес он.

Глава 38

В сопровождении всех остальных Джек вернулся на свое рабочее место и заперся в компьютерном отделе Новоорлеанского пограничного поста.

Это здание красного кирпича имело старую историю, уходившую в двадцатые годы, когда основная задача пограничной службы состояла в поимке дезертиров и контрабандистов, которые во время действия сухого закона возили ром с Карибских островов. Но времена изменились, пограничная служба стала частью структуры национальной безопасности, и теперь пост был оснащен самыми современными системами наблюдения и компьютерами, помогавшими защищать границу от террористов и их оружия.

Джек мерил шагами комнату, тер виски — его голова, казалось, вот-вот расколется от боли. Кожа пылала жаром, глубоко в костях тлела боль, готовая в любую минуту вспыхнуть огнем. Он проглотил всухую три таблетки аспирина и ждал теперь, когда они начнут действовать. У него не было времени болеть, а это напряжение отнюдь не способствовало поправке здоровья.

— И сколько мы будем здесь оставаться? — спросила Зоуи.

— Не больше одного дня. — Джек оторвал руки от висков.

За это время судьба Лорны должна решиться, и тогда уже не будет иметь смысла скрывать, что сотрудники ОЦИИВа по большей части уцелели. Первый вертолет со спасателями прибыл к месту пожара через четверть часа после того, как Джек нашел в лесу Берта. На борту вертолета он с облегчением увидел эмблему пограничной службы: машины ближайшего поста обычно первыми реагировали на чрезвычайные ситуации.

Джек дал знак винтокрылой машине садиться. Он хорошо знал пилота и быстро объяснил, что их судьбу необходимо держать в тайне. После этого он скоординировал действия с полицией, чтобы сохранить завесу секретности. В утренних новостях сообщили о трагедии и жертвах — якобы не выжил никто. Вскоре после этого местное отделение Эн-би-си получило электронное письмо с сообщением, что ответственность за взрыв берет на себя террористическая группа, борющаяся за права животных.

Это, конечно, была фальшивка, отправленная истинными виновниками. Тем не менее она тоже пошла на пользу: новостные службы стали разрабатывать террористическую версию, и никто не поставил под сомнение гибель ученых.

Затем Джек вывез всех сюда, включая Берта и животных из траулера.

Рэнди развалился в кресле, закрыв глаза, пес улегся у его ног. Остальные животные приходили в себя после легких транквилизаторов: доктор Грир под местной анестезией удалил из них датчики. Теперь эти приборы лежали на столе в медной экранированной камере, чтобы их невозможно было отследить. Все, кроме одного, которым занимался теперь специалист-электронщик из местного отделения ФБР. Надев увеличительные очки, он дезактивировал датчик.

Кроме того, он подтвердил подозрения Джека:

— Это не коммерческий продукт — он военного или полувоенного назначения. В любом случае денег стоит немалых.

В ожидании дальнейшего развития событий Карлтон с кружкой кофе в руке присоединился к Джеку.

— Если ваш человек прав, то это подтверждает подозрение.

— Вы это о чем? — спросил Джек, ухватившись за возможность отвлечься.

— Ну, все, что случилось. Это выходит за рамки обычных нарушений законодательства в области исследования животного мира. Тут просматривается что-то более крупное. Возможно, при правительственной поддержке.

— Вы имеете в виду наше правительство?

Карлтон посмотрел на Джека как на наивное дитя.

— Подпольные исследования постоянно финансируются правительством США, и это включает гранты от Агентства по научным исследованиям и разработкам Министерства обороны. Но вам следует знать, что в научном сообществе в последние годы циркулируют слухи о проектах настолько грязных, что люди в них исчезали с концами — и больше их никто не видел.

— И вы полагаете, что мы столкнулись с одним из таких случаев?

Карлтон вздохнул.

— Не знаю. Но тут есть еще одна вызывающая беспокойство тенденция. Я имею в виду военные подряды частным фирмам. Я полагаю, вы, как военный, знаете, что такое «Блэкуотер»?

Джек кивнул. «Блэкуотер» была частной охранной фирмой, услугами которой правительство США пользовалось в Ираке и Афганистане. По существу, в ней служили наемники. Джеку пришлось работать в Ираке с людьми из «Блэкуотера». У него к ним особых претензий не было, хотя в регулярных войсках их присутствие и вызывало определенное недовольство. Обе армии сражались на одной территории, но наемники из «Блэкуотера» были лучше вооружены и лучше оплачивались. Многие из них являлись бывшими солдатами, принятыми на работу после службы. Джек тоже получал подобное предложение и рассматривал его, но потом разразился скандал, связанный с «Блэкуотером»: всплыли свидетельства о секретной программе убийств, контрабанде оружия, уничтожении гражданских, даже смерти федеральных свидетелей.

В конечном счете Джек решил защищать свой дом здесь — на родине.

— А при чем тут «Блэкуотер»?

— Потому что эта корпорация с двухтысячного года на правительственных подрядах заработала более миллиарда долларов. А ведь это только одна из шестисот подобных фирм, работающих на двух театрах военных действий.

— Мне это прекрасно известно, — проворчал Джек, которому хотелось, чтобы Карлтон поскорее перешел к делу.

— Но вам, возможно, не известно, что подобные контракты теперь заключаются не только с полувоенными организациями: к ним подключается и научное сообщество. Теперь в этот поезд запрыгнули сотни исследовательских лабораторий, больших и маленьких. И насколько я знаю, конкуренция там не просто жестокая, а смертельная.

Об этом Джек слышал впервые. Он представил себе подопытных животных, штурмовой отряд, жестокость этой борьбы.

— Когда речь идет о таких сумасшедших деньгах, — продолжал Карлтон, — скандалы типа «Блэкуотера» распространяются в научном сообществе, как вирусы. Обвинения в промышленном шпионаже, вандализме, переносе исследований в страны третьего мира, где можно обходить американское законодательство. Этот список бесконечен.

Джек понимал озабоченность доктора. Все сказанное им хорошо вписывалось в ужасную картину случившегося.

У него за спиной распахнулась дверь: из медицинской части вернулся брат Лорны. Рука у него была в гипсе от запястья до локтя, в глазах висел туман от анальгетиков.

Рэнди шевельнулся и открыл один глаз, устремив взгляд на Кайла.

— Отлично, — пробормотал он себе под нос. — Один из Полков снова с нами. А это значит, что кое-кто снова попытается меня укокошить.

— Что это вы несете? — Кайл скосил взгляд на Рэнди.

Джек встал между ними. Голова у него разламывалась от боли, и ему не нужно было больше никаких осложнений, в особенности со стороны брата. Та стена между ними, что рухнула в лесу, при свете дня возникла снова.

— Рэнди, попробуй хоть на сей раз помолчать.

Тот сверкнул глазами и сложил руки на груди.

— Я просто говорю, что, когда встречаются Менары и Полки, кого-то в нашей семье убивают… или почти убивают, как в моем случае.

Лицо Кайла побагровело.

— Так что насчет моей сестры? Вы тут с вашим братом распиваете кофе и набиваете животы пончиками, а ее жизни угрожает опасность.

— Где тут пончики? — спросил Рэнди, выпрямившись в кресле. Кайл тряхнул головой и обратил свой гнев на Джека.

— Я теперь в порядке. — Он поднял загипсованную руку. — Что мы будем делать, чтобы найти Лорну? Вы сказали, что знаете, как это сделать.

— Успокойтесь. Я знаю… надеюсь, что знаю. — Джек кинул взгляд на специалиста из ФБР.

— Как? — не отставал Кайл, но теперь не ожесточенно, а скорее жалобно.

— С помощью вот этого. — Джек поднял экранированную камеру с извлеченными из животных датчиками.

Когда в ОЦИИВе отключили электричество, Джек разглядывал один из них. Свет вырубился, и Джек сунул датчик себе в карман, чтобы не потерялся, намереваясь рассмотреть его позднее. Но, расставаясь с Лорной в ее кабинете, он оставил ей не только ружье-транквилизатор.

— Я сунул один из таких датчиков в карман Лорне.

Лицо Кайла озарилось надеждой.

— Боже мой, — пробормотала Зоуи. — Вы думаете, это поможет найти ее?

— Именно на это я и рассчитываю.

— Я думаю, у нас может получиться, — сказал эксперт-электронщик, вероятно слышавший их разговор. — Здесь явно используется технология джи-пи-эс. Если все датчики основаны на том же принципе, то я смогу отследить ее местоположение. Но на это уйдет какое-то время. Мне придется проверять один спутник за другим. — Он повернулся к ним лицом. — Я смогу сделать это быстрее, если буду иметь общее представление о том, где искать.

— Мексика или где-нибудь у побережья, — сказал Джек, обдумав все услышанное от Карлтона и взвесив собственные подозрения. — Может, Карибы. Едва ли это слишком далеко, но определенно к югу от границы Штатов.

Карлтон согласно кивнул.

Кайл снова помрачнел.

— Это же огромная территория. Уж я-то знаю. Нефтяная компания, в которой я работаю, имеет платформы вдоль побережья залива.

— Это хорошая новость. — Джек кивнул. — Потому что, если я прав, нам, возможно, придется использовать одну из этих платформ как базу для операции.

Кайл кинул на него более осмысленный взгляд, размышляя и черпая силы из того факта, что может быть полезен. Но главная тревога не покидала его, и он пробормотал:

— Как вы думаете, она еще жива?

Глава 39

Лорна прошла по пристани в направлении к вилле. Человек по имени Коннор следовал за ней с пистолетом в руке, но даже не держал ее под прицелом. Да и зачем? Куда она могла убежать?

Наручники с нее сняли. Потирая запястья, она следовала за Дунканом, который направлялся в сторону крытого прохода в конце пристани. Воздух был насыщен коричным ароматом мангрового леса и запахом соли. На песке виднелись несколько пляжных скамеек и ряд желтых морских каяков — как на любом островном курорте.

При более близком рассмотрении это впечатление исчезало.

На кромке пляжа в тени пальм стояли люди в камуфляжной форме, вооруженные винтовками. Крыша виллы была усажена антеннами и тарелками в количестве гораздо большем, чем необходимо для приема телевизионных передач. К тому же здесь царила пугающая тишина. Ни тебе музыки в стиле регги, ни смеха, ни мягкого плеска волн о берег.

Атмосфера была заряжена, словно в преддверии грозы.

Может, виной тому напряженное выражение на лице охранника, который встретил их у крытого прохода: когда он отозвал Дункана в сторону для приватного разговора, Лорна заметила страх в его глазах.

Она осталась ждать под немилосердным полуденным солнцем. Звон в ушах отступил, но, стоило ей попробовать обернуться, чтобы осмотреть окрестности, огромная шишка на затылке вызывала резкий приступ головной боли.

Но если бы она не остановилась, то, может, и не углядела бы этого — кусок синего брезента, лежащий на дальнем конце пляжа. Сначала Лорна подумала, что он укрывает какой-то береговой механизм, но Дункан бросил взгляд в том направлении, и после этого она обратила внимание, что из-под брезента к воде протянулась черная полоска, похожая на струйку нефти. Но Лорна знала, что это не нефть. Вглядевшись пристальнее, она увидела больше — из-под брезента торчало что-то неестественно белое. Похожее на человеческую руку.

Дункан вскоре вернулся и посмотрел на Коннора.

— У них прошлой ночью было еще одно несанкционированное проникновение. С воды. Убит Поласки. Ранен Гарсия — только после этого образец удалось убить.

— Как же их застали врасплох? Почему датчики не сработали?

— Не знаю. Сейчас пойду говорить об этом с Маликом. Он ждет в лаборатории.

— А что с ней? — Коннор ткнул большим пальцем в сторону Лорны.

Дункан пожал плечами.

— Отведи ее в одну из камер, пусть там сидит, пока я не найду для нее время.

Они двинулись дальше, миновали крытый проход и просторный дворик. Из многочисленных шезлонгов возле деревянных столиков были заняты только два: в них сидели двое темнокожих в лабораторных халатах. Один апатично курил сигарету, держа ее между средним и указательным пальцами на европейский манер, его напарник склонился над столом, подпирая голову руками.

Основной этаж виллы представлял собой сплошной ряд окон, выходящих на бухту. Они были закрыты тяжелыми противоураганными ставнями, что придавало дому сходство с осажденной крепостью. Пройдя через пару балконных дверей, прибывшие оказались в сумеречном, но роскошно отделанном помещении: здесь были тяжелые занавеси цвета слоновой кости, мебель из черного и розового дерева, возможно местного, полы, выстланные известняковой плиткой. Интерьер отличался приглушенными тонами, лишь кое-где виднелись яркие всплески: подушки с изображениями животных или картина на стене.

Дункан шел впереди — через холл и дальше по коридору. Когда двери и окна бывали распахнуты, этот коридор, вероятно, служил продолжением крытого прохода, и здесь гуляли тропические морские ветерки, проникавшие глубоко в дом. По обе стороны главного коридора располагались различные помещения, включая и кухню, где трое поваров готовили еду.

От запаха печеного хлеба и закипающей подливки с чесноком у Лорны заурчало в животе — желудок напоминал о том, как давно она не ела. Но они не остановились перекусить, а направились туда, где коридор заканчивался подобием библиотеки.

Помещение, словно взятое из Британского музея, ласкало взгляд сочетанием кожаных книжных переплетов и коллекционных артефактов: ракушек, древних навигационных инструментов, включая корабельные секстант и брашпиль. На одной из стен висели массивные панели с окаменелостями, изображения Древнего мира, населенного трилобитами, доисторическими рыбами и морскими веерами.

У холодного камина сидел крупный, хорошо сложенный человек, глядя наружу через ряд открытых окон. При виде Дункана он поднялся. На нем были спортивного покроя брюки и кроссовки, а к ним свободная куртка камуфляжной ткани. Судя по его виду, ему недавно перевалило за шестьдесят: в волосах пробивалась седина, а солнце и ветер отшлифовали лицо до коричневатого блеска. На нем лежала неизгладимая печать бывшего военного, возможно моряка, судя по морской кепочке на подлокотнике кресла, но при этом в его манерах чувствовалось достоинство. Лорна предположила, что это хозяин виллы: он казался такой же неотъемлемой частью комнаты, как и эти артефакты.

Подойдя к Дункану, тот пожал ему руку — в его громадной лапе ладонь Дункана исчезла целиком.

— Сэр, — сказал похититель Лорны, пытаясь скрыть удивление. — Не ожидал вас здесь увидеть. Думал, что вы все еще на презентации «Айронкрика» в Вашингтоне.

— Не имеет смысла после потери груза.

Человек кинул взгляд на Лорну, но ничего не сказал — лишь морщинка на переносице стала еще глубже. Похоже было, что женщины не особо его интересуют. Она сталкивалась с мужчинами такого рода.

— Я прилетел сегодня утром, — добавил здоровяк. — И как раз успел к этой заварухе.

— Я как раз иду к доктору Малику, чтобы поговорить об инциденте.

— Он ждет вас. — Бывший моряк уперся рукой в стену с книгами и артефактами. — Мы поговорим позже.

— Хорошо, сэр.

Книжная секция отъехала в сторону, и оказалось, что коридор продолжается и за библиотекой, углубляясь в чрево горы.

Сердце Лорны забилось чаще. Коннор подтолкнул ее вперед, и ей ничего не оставалось, кроме как следовать за Дунканом в скрытую под землей часть комплекса.

Дверь закрылась за ней, безвозвратно отделяя от солнечного света. Неужели навсегда?

— Что здесь делает Брайс Беннет? — приблизившись к Дункану и заговорщицки понизив голос, спросил Коннор.

— Вероятно, Малик информировал босса о возникших проблемах, — с раздражением ответил тот. — Я ему говорил, чтобы он не беспокоил его, но вот тебе лишнее подтверждение: нельзя доверять верблюжатникам. Даже тем, которые на нашей стороне.

Следом за Дунканом они попали по короткому коридору в довольно просторное круглое помещение, разбитое на секции. Новые отсеки и коридоры уходили глубже в склон горы. За столами, уставленными всевозможной аппаратурой, сидели лаборанты в белых халатах. Некоторые едва подняли глаза и тут же снова погрузились в свои занятия. Похоже, вилла была лишь фасадом этого подземного комплекса, верхушкой айсберга — идеальное прикрытие для того, что находится внутри.

Лорна огляделась. Большая часть основного помещения была почти копией генетической лаборатории доктора Метойера, только в десять раз больше и куда лучше оснащенной. Здесь имелся целый набор термоциклеров, камер для электрофореза, печей для гибридизации, инкубаторов, даже анализатор ДНК «ЛИ-КОР 4300». Тут же лежала стопка чистых чепцов, стоял ряд лабораторных шейкеров и центрифуг, а чуть поодаль электронный микроскоп со всеми причиндалами и микропанелями.

В этой лаборатории наличествовало все, что только можно вообразить, а значит, она обладала неограниченными возможностями.

Ученый в ней испытал чувство зависти; потом она подумала, сколько это все может стоить, — и ей стало дурно. И что все это значит? Ведь кто-то потратил целое состояние, чтобы создать эту лабораторию там, где не действует юрисдикция и государственная власть США.

Через это помещение Дункан провел ее в другой коридор.

— Проводи доктора Полк в одну из камер сзади, — приказал он, ныряя в боковую дверь. — Мне нужно перекинуться парой слов с Маликом.

Коннор подтолкнул Лорну в спину. Неожиданно слева от нее открылось окно, и она увидела за ним операционную. Она была почти пуста — только стол нержавеющей стали, а наверху галогены на шарнирном креплении.

Внутри стоял человек во врачебном халате — судя по темной коже и густым черным волосам, либо араб, либо египтянин.

Дункан вошел в эту комнату через другую дверь. По морщинам, избороздившим лоб, можно было догадаться, что он недоволен.

Лорна замедлила шаг — главным образом из-за того, что увидела на столе. Коннор не подгонял ее — он тоже смотрел внутрь.

— Как этот образец смог попасть на нашу сторону острова? — без всяких предисловий спросил Дункан. — Я полагал, вы ведете за ними постоянное наблюдение.

— Мы и вели, — так же раздраженно отозвался человек в халате.

Вероятно, это доктор Малик, подумала Лорна, научный руководитель лаборатории. А Дункан возглавляет службу безопасности. Эти двое явно уже грызлись в прошлом.

— Другие образцы, вероятно, вырезали из этого датчик. — Малик указал на стол. — С помощью чего-то острого. Может быть, каменным топором. Сейчас я вам покажу.

Доктор отошел в сторону. Бросив взгляд на то, что лежало на столе и раньше было скрыто от нее фигурой доктора, Лорна в ужасе закрыла рот ладонью. С ее места ей были видны только ноги и нижняя часть тела — судя по меху и форме таза, это был орангутанг или какая-то другая крупная обезьяна.

Но когда Малик отодвинулся еще, она поняла, что ошибалась.

Руки существа были свободны от шерсти, а грудь сплошь покрывали пулевые ранения. Но вид верхней части тела заставил ее невольно вскрикнуть. Спутанные грубые космы обрамляли безволосое лицо с выступающей челюстью, но не обезьяньей, а более плоской. Глаза были крупнее, чем у обезьян, а лоб — выше и изборожден морщинами.

Лорна знала изображения доисторического человека — австралопитека и хомо хабилис. Ошибки тут быть не могло. На столе лежала не обезьяна.

Ей вспомнились атавистические черты животных из траулера — плоды обратного хода эволюционных часов. В глазах потемнело при мысли о том, что все это могло означать. Они не просто проводили исследования на животных…

Она повернулась к Коннору и еле выговорила, не в силах скрыть отвращения и ужаса в голосе:

— Вы проводили эксперименты на людях.

Глава 40

Джек стоял в кабинете начальника своего сектора Бернарда Пакстона. Именно Пакстон год назад выбрал Джека и поставил во главе отряда специального реагирования, хотя в данный момент, похоже, и жалел о том решении.

Пакстон находился по другую сторону стола. Поскольку все утро ему приходилось отвечать на вопросы прессы, он был в полной форме: брюки цвета морской волны, с черным кантом, и рубашка в тон. По такому случаю он воспользовался гелем для волос и даже надел свой парадный мундир, но теперь, когда он стоял, прислонившись к столу, пуговицы были расстегнуты.

На столе лежала подробная карта Мексиканского залива, и Пакстон стучал по ней пальцем.

— Значит, сигнал доктора Полк засекли вот здесь? Сигнал датчика, что ты ей подложил в карман.

— Да, те самые координаты. — Джек кивнул. — Лост-Иден-Кей. Где-то в группе островов.

— Но ты не стопроцентно уверен? — Пакстон уловил сомнение в голосе подчиненного.

— Мы принимали сигнал только в течение нескольких секунд — потом он пропал.

Джек, стоявший по стойке «смирно», сжал кулаки. Эксперту из ФБР наконец удалось поймать сигнал с военного спутника джи-пи-эс 2Р-9 на орбите в двенадцати тысячах миль над заливом. Сигнал был четкий и указывал место приблизительно в сотне миль от Кубы, но потом неожиданно исчез.

— Вы потеряли сигнал и больше не смогли его поймать? — спросил начальник.

— Возможно, похитители завели ее внутрь помещения, из которого сигнал не проходит. А может, как сказал эксперт ФБР, похитители используют какую-то электронную глушилку, которая закрывает остров.

Джек не стал говорить о еще одной возможности. Если бы Лорну сбросили за борт в океан, сигнал тоже оказался бы заблокирован.

— Тогда нам не повезло. — Пакстон демонстративно громко вздохнул. — Этот архипелаг принадлежит Никарагуа. Мы не можем атаковать их территорию на основании неподтвержденного сигнала.

— Сэр…

Пакстон поднял руку.

— Это за пределами нашей юрисдикции. Я могу попробовать дипломатические каналы, начать переговоры, но на это уйдет как минимум день.

Дня у нас нет, подумал Джек и молча выругался. Он с трудом сдерживался. Его тянуло шарахнуть кулаком по столу, заорать на своего босса, потребовать немедленных действий, но такая вспышка принесла бы больше вреда, чем пользы, а вылететь за борт этого дела он не хотел.

— Дай-ка я тут поколдую, — продолжал начальник. — Мне нужно пару часов, чтобы сделать несколько звонков. А эксперт пусть пока отслеживает сигнал. Если мы получим подтверждение, то у меня будут более убедительные аргументы. А ты, Джек, пока отдохни. Видок у тебя — хуже некуда.

Джек это тоже чувствовал, хотя и помалкивал. Дела его шли все хуже и хуже: сердце колотилось, горло горело, но не было времени на такие глупости, как грипп или простуда. Он рассчитывал на то, что аспирин и антигистамины помогут ему продержаться на ногах хотя бы еще один день, а что дальше — неважно.

— Найди где-нибудь кушетку и вздремни, — сказала Пакстон. — Это приказ.

— Слушаюсь, сэр. — Он в досаде повернулся к двери.

— Джек, — окликнул его босс, — я сделаю все, что смогу.

Он кивнул, зная, что Пакстон сдержит обещание, и направился в компьютерную, чтобы сообщить остальным плохую новость. Добравшись до подвального этажа, он остановился на секунду, чтобы взять себя в руки, потом вошел. В этот момент здесь находились только те, кто пережил атаку на ОЦИИВ.

— Когда они отправятся на поиски Лорны? — Кайл вскочил с табуретки.

Джек не ответил, но Рэнди все понял по выражению его лица.

— Вот суки… мы никуда не летим.

Кайл бросил взгляд на Рэнди, потом — на Джека, заметно побледнел и рухнул на свое сиденье. Потом посмотрел на часы. Прошло уже пять часов и двадцать две минуты с того времени, когда вертолет спасателей нашел их в лесу. Они все знали, что время Лорны на исходе… если только уже не истекло.

Джек чувствовал, как огонь внутри все разгорается, и дрова в эту топку подбрасывала не столько болезнь, сколько злость. Он видел выражение отчаяния на лицах других и не хотел тоже поддаваться этому чувству.

К черту все это.

Он закрыл за собой дверь и ткнул пальцем в сторону Рэнди:

— Поднимай задницу со стула и звони братьям Тибодо. Скажи им, что мы снова отправляемся на охоту.

Тот встал с недоуменным выражением, но, прежде чем он успел задать свой вопрос, Джек показал на брата Лорны.

— Кайл, вы сказали, что если будет нужно, то сможете доставить нас на одну из этих платформ.

Нефтяник кивнул и встал:

— Не проблема. Когда?

— Сейчас.

Джек лихорадочно составлял план операции. Он знал пилота и по меньшей мере двух ребят из своей группы, которые будут держать рот на замке и делать то, что сказано. Этого достаточно. Чем меньше штурмовой отряд, тем лучше. Они должны просочиться на остров незамеченными и высвободить Лорну, прежде чем охранники успеют очухаться.

Карлтон стоял рядом с Зоуи и Гриром. Глава ОЦИИВа понимал то, о чем не говорилось вслух.

— Животных сейчас должны транспортировать в ветеринарную клинику Новоорлеанского зоопарка. Мы отправимся с ними, но не будем высовываться. Продолжим наши исследования по мере возможности.

Зоуи кивнула.

— Пол… — Голос ее дрогнул, когда она назвала имя мужа. — Он продублировал полученные нами данные на стороннем сервере. Мы сможем продолжать с того места, где остановились.

Карлтон сочувственно положил руку ей на плечо.

— Мы сообщим, если удастся узнать что-нибудь полезное для вас.

Джек обвел взглядом смотрящие на него с надеждой лица.

— Ну, тогда за дело.

Глава 41

Под ярким светом ламп рассматривая место своего заключения, Лорна понимала, что чувствует человек в камере смертников. Вся подземная лаборатория была вылизана и вычищена, как самая современная больница. Но к камере это не относилось. Вырубленное в скале помещение больше походило на собачью конуру, чем на тюремную камеру, — выгородка из влажных цементных блоков, с воротцами из сетки и отводом в полу для смыва мочи и фекалий.

Не было даже табуретки, чтобы присесть, и Лорна принялась мерить шагами эту клетку размером десять на четыре фута. В низкой скальной вырубке имелось еще около дюжины таких же камер, теперь пустовавших, но она легко могла представить себе их обычных обитателей. Она провела рукой по стене, почувствовала царапины в цементе. Вспомнила мертвое тело на операционном столе. Судя по высокому лбу и плоскому лицу, это было человеческое существо, но, как и животные из траулера, путем генетического отката возвращенное к некой более ранней фазе — доисторическому человеку. Но с какой целью?

Она вспомнила, как Дункан говорил о системах биооружия. Неизвестно, что это такое, но ясно другое: таинственная и противозаконная организация от экспериментов над животными перешла к экспериментам над людьми. На таком уединенном острове никто не мог выставить им никаких претензий, да никто и не знал об их существовании. А материала для экспериментов здесь имелось хоть отбавляй. Торговля людьми в Карибском бассейне не была чем-то из ряда вон выходящим. В таких бедных странах, как Гаити, людей регулярно продавали в рабство, иногда даже родственников. Местные власти знали об этом, но за сходную плату закрывали глаза.

В другом конце помещения открылась дверь, донеслись голоса.

— Я запер ее здесь.

— Давай ее сюда. — Лорна узнала хриплый, резкий голос Дункана. — Малик хочет присутствовать при допросе. Похоже, ее ветеринарное образование заинтересовало этого верблюжатника.

Ладони у Лорны мгновенно вспотели. Увидев двух человек, она отошла от сетчатых ворот.

Ее сторож открыл ключом замок. Дункан отступил в сторону, скрестив на груди руки.

— Идем, — приказал Коннор, даже не доставая пистолет из кобуры.

Лорна глубоко вздохнула, подавляя дрожь, и собрала все силы, стараясь сохранять спокойствие. Разве лучше будет, если она примется с криком отбиваться руками и ногами, а ее потащат из камеры силой? В данную минуту у нее нет выбора — лучше будет подчиниться.

Дункан смерил ее презрительным взглядом, на его изуродованном лице застыло выражение едва сдерживаемого гнева. Молча он повернулся и первым пошел из тюремного блока в главную лабораторию. К этому времени в круглом помещении остался только доктор Малик. Он стоял у одной из генетических рабочих станций, а когда они появились, обернулся.

Лорна замешкалась на пороге, но Коннор подтолкнул ее в спину, и она ввалилась в комнату, едва не споткнувшись.

— Это что, черт побери, так уж необходимо? — хмурясь, резко сказал Малик. Говорил он на британский манер, но с явственным ближневосточным акцентом. — Прошу сюда, доктор Полк. — Он махнул Лорне.

Дункан прошел с ней к рабочей станции, а Коннор исчез.

Вблизи Малик оказался старше, чем она предположила сначала. На его гладкой коже не было морщин, но в густых волосах пробивалась седина, и ему было, вероятно, далеко за пятьдесят. Поверх операционного халата он теперь накинул белоснежную крахмальную куртку.

— Я должен извиниться за то, что вы оказались втянуты в эту историю. — Он предложил ей стул.

Она осталась стоять. Дункан с силой ухватил ее за плечо и заставил сесть. Малик еще пуще нахмурился, но ничего не сказал.

— Задавайте ваши вопросы, — велел Дункан. — И покончим с этим.

Малик вздохнул.

— Защищая права на нашу интеллектуальную собственность, я должен спросить у вас: что вам и вашим коллегам в Новом Орлеане удалось узнать по образцам, попавшим к вам в руки?

Не в силах заставить себя посмотреть им в глаза, Лорна рассматривала оборудование и надписи на бирках. «Геномный преПЦР-буфер „ПьюрЛинк“», «Зимограммные гели „Новекс“», «Гибридизатор „Спотлайт“». Позади Малика стояли один на другом два инкубатора и инвертированный микроскоп с двумя микроманипуляторами для работы на предметных столиках с координатным перемещением объекта. Эти материалы и оборудование использовались для искусственного оплодотворения в пробирке. Неужели это и есть причина всего случившего кровопролития и ужаса?

Она подняла голову, но тут же получила удар по лицу. Из разбитой губы потекла кровь, опухоль на затылке зазвенела, отзываясь болью. Глаза наполнились слезами — не столько от боли, сколько от ярости.

— Прекратите! — сказал Малик.

Не обращая на него внимания, Дункан наклонился к Лорне и сказал:

— Отвечай на вопросы — или будет хуже.

В его глазах Лорна прочитала свое невеселое будущее.

Малик начал снова задавать свой вопрос, но она, утерев кровь с рассеченных губ, оборвала его. Какой смысл что-то скрывать?

— У всех животных мы нашли дополнительные хромосомы и структурные изменения в мозгу — сеть магнетитовых кристаллов.

— Впечатляет, — сказал Малик. — С учетом того, как мало времени у вас было.

— Что еще? — спросил Дункан с нескрываемой угрозой в голосе.

— И еще — что животные могут поддерживать между собой неврологическую связь. Мы пришли к выводу, что такая сеть увеличивает их интеллектуальную способность.

Малик кивнул, подтверждая, что уже предполагал это.

— Дальше мы не успели продвинуться, — сказала Лорна.

— Кто еще знает о том, что стало известно вам? — не отставал Дункан.

Лорна ожидала этого вопроса — это была единственная причина, по которой ее вывезли сюда и до сих пор не убили. Им нужно выяснить, утекла ли эта информация за пределы ОЦИИВа. Если ей удастся скрыть истину, это повысит ее шансы остаться в живых — больше надеяться не на что.

— Я не знаю точно, — ответила она. — Но обычно мы автоматически сбрасываем информацию на сторонний сервер.

Малик посмотрел на Дункана — на лице наемника промелькнула злобная гримаса.

— Это не важно. По крайней мере в настоящий момент. Все они мертвы, а значит, у нас есть время найти эту информацию и уничтожить.

— Но сделать это нужно как можно скорее, — заметил Малик. — Мистер Беннет будет настаивать на этом.

— Куда сбрасываются резервные копии? — спросил Дункан.

— Не знаю, — ответила Лорна, что соответствовало действительности. У ОЦИИВа имелся контракт с какой-то организацией в Батон-Руж.

Дункан снова поднял руку, намереваясь проверить ее правдивость.

Стараясь выглядеть убедительно, она подалась назад и закрыла лицо руками.

— Единственное, что мне известно, — это название. «Сазерн компью-сейф». Но у них серверы по всей Луизиане.

Она не знала, было ли правдой последнее, но если эта сволочь решит, что все данные хранятся где-то в одном месте, то просто прикажет взорвать эту контору. По такому сценарию в ее услугах более не нуждаются. Чтобы оставаться живой, ей нужно быть полезной.

Дункан опустил руку — поверил. Взгляд его стал задумчивым — он взвешивал варианты.

Ей следовало направлять ход его мысли в наиболее полезное для нее русло, и Лорна продолжала быстро говорить, выпуская наружу сидевший в душе страх:

— Получить доступ к сохраненной информации можно только через последовательность паролей. Это пароль-идентификатор работника, а за ним ряд вопросов, для каждого свои. Но я понятия не имею, как получить этот доступ с других компьютеров.

Это тоже было правдой.

Дункан, казалось, не слышал ее, по-прежнему глядя куда-то вдаль — за тысячу миль.

— Сколько понадобится времени, чтобы получить безопасный спутниковый выход на «Компью-сейф»? — подал голос Малик. — Такой, чтобы нас нельзя было определить.

— Не меньше четырех часов, — ровно ответил Дункан и бросил взгляд на Лорну. — Но чтобы выяснить, говорит ли доктор Полк правду, нам понадобится сделать всего несколько звонков.

Лорне хотелось сжаться под его взглядом, но она сдержалась.

— Значит, нам придется побыть в ее обществе подольше, — заметил Малик. — Что и к лучшему. Я хочу воспользоваться ее мозгами в связи с трудностями, которые мы испытываем в нашей области в последнее время.

— Ей об этом знать не обязательно.

— Свежий взгляд на проблему никогда не помешает. И потом, кому это может повредить? — Малик поднял бровь, глядя на наемника. — Если, конечно, вы отвечаете здесь за безопасность. Или вы боитесь, что она может убежать?

Лицо Дункана помрачнело.

Лорна почувствовала к доктору небольшую симпатию, которая исчезла со следующими его словами.

— К тому же у нас с доктором Полк будет достаточно времени для беседы, пока я буду ее готовить.

Что-то в этих словах было такое, отчего кровь застыла у нее в жилах. Даже у Дункана промелькнуло на лице отвращение.

— Готовить к чему? — спросила Лорна.

Малик подошел к ней и успокаивающе положил руку на плечо.

— Маленькая процедурка. Пока вы здесь, с нами, жалко было бы упускать такую возможность освежить наш генетический банк.

— Что вы имеете в виду? — Желудок Лорны завязался в узел от ужаса. Перед ее мысленным взором мелькнуло тело на операционном столе.

Малик в последний раз потрепал ее по плечу и отошел.

— Вам нечего опасаться. Мы только отберем несколько ваших яйцеклеток.

Глава 42

Глядя на лаборанта, уносившего пробирки с ее кровью, Лорна едва сдерживала слезы. Покрываясь холодным потом, она потерла повязку у себя на локте.

Процедурная походила на кабинет гинеколога в аду. Рядом стоял целый набор ультразвукового и хирургического оборудования. Кресло, на котором она сидела, могло наклоняться и имело скобы, но мягкой подложки здесь не было — ни малейшего намека на заботу о пациенте. Всюду сияла холодная нержавеющая сталь. Но больше всего пугали толстые кожаные ремни для фиксации пациента.

Подозрения подтверждались: большинство пациентов принуждались к сотрудничеству силой, а попадали они сюда, вероятно, при посредстве современных работорговцев — этот бизнес процветал в районе Карибского моря. Она не могла без дрожи подумать о всех женщинах, которых привязывали к этому креслу ремнями и подвергали немыслимому насилию.

Наконец появился Коннор, ее сторож, и позвал:

— Идем.

Не сопротивляясь, она позволила грубо сдернуть себя с кресла и направилась к выходу. Лаборант взял у нее не только кровь, но и образец костного мозга из бедра; это довольно болезненная процедура, и теперь каждый шаг болью отдавался в ноге, но Лорна знала, что худшее еще впереди. Предоперационные анализы должны были определить уровень гормонов и генетические параметры.

После получения результатов ее ожидают скобы и ремни.

Держа за локоть, Коннор вывел Лорну из комнаты — в соседний кабинет, где за столом сидел доктор Малик, рисовавший какой-то график. За его спиной стоял книжный шкаф, набитый папками и журналами. Судя по потрепанному и зачитанному виду, эта библиотека существовала не для украшения интерьера. Когда ее впихнули в комнату, Малик закрыл свой чертеж и посмотрел на Лорну поверх маленьких очков для чтения, сидевших на его тонком носу.

— Прошу вас, садитесь. — Он показал на стул, потом перевел взгляд на охранника. — Сержант Рид, пока все. Когда мы закончим, я вас позову.

Коннор не шелохнулся, точно корни здесь пустил.

— Командир Кент сказал, что я должен оставаться рядом с заключенной.

Дункан отдал этот приказ, прежде чем отправиться проверять ее информацию о дублировании данных на серверах «Компью-сейфа».

Малик протяжно вздохнул.

— В этом нет необходимости, но, если вам так уж хочется, можете постоять на страже у двери.

Коннор нахмурился, собираясь возразить, и крепче сжал ее локоть. Но Малик решительно махнул рукой:

— И с той стороны двери, если вы не возражаете. Тут нет окон, наша гостья никуда не денется. Мой кабинет не хуже любой камеры.

Коннор еще больше помрачнел, но ослабил хватку. Наверное, на коже останутся синяки, может, даже отпечатки его пальцев.

— Я буду за дверью. — Наконец он отступил.

Малик, казалось, уже не видел его, глядя на Лорну.

— Доктор Полк, пожалуйста, садитесь. Нам нужно о многом поговорить. Подозреваю, что некоторые откровения просто ошеломят вас.

Лорна с готовностью приняла его предложение: после всего произошедшего и из-за боли в бедре она не очень доверяла своим ногам. Опустившись на стул, она оглядела кабинет. Слева стена была увешана разными ЖК-мониторами, окружающими самый крупный — пятидесятидюймовый плазменный. Большинство были отключены, но на четырех она увидела изображение некоторых помещений подземного комплекса, включая и гинекологический кабинет.

Вероятно, он вел наблюдение за всем, что там происходило.

Она с отвращением отвернулась.

Другую стену покрывали дипломы и награды. Лорна прошлась по ним взглядом — не помогут ли они ей понять человека, сидящего за этим столом? Многие из этих бумаг были на чужих языках, включая и несколько на арабском. Она увидела один диплом на французском — от Университета Пьера и Марии Кюри, а под ним — грамоту от Национального центра научных исследований — крупнейшей организации Франции.

Доктор Малик мог быть нравственным уродом, но голова у него, судя по всему, работала неплохо.

— Ваши анализы будут готовы через час, — сказал он и чуть подался к ней. — Позвольте мне объяснить дальнейшее. Чтобы у вас не возникало беспокойства.

Лорна не могла понять, то ли он сознательно избегает вопроса о ее судьбе, то ли это какая-то особая разновидность жестокости.

— Получив результаты анализов, мы сконструируем генетически адаптированную комбинацию препаратов лупрон и менопур, а также экспериментальный фолликулостимулирующий гормон, — продолжал он. — Обычно на созревание яйцеклетки в яичнике уходит несколько дней. Но с помощью разработанной мной методики мы сокращаем процесс до нескольких часов. А значит, у нас будет время поговорить.

— И что вы собираетесь делать с моими яйцеклетками? — Наконец Лорна обрела голос.

— Можете не сомневаться, они будут использованы на благое дело. Они нам нужны для нового проекта гибридизации эмбрионов.

— Какого рода эмбрионов? — Перед мысленным взором Лорны снова возникло тело на операционном столе.

— Ответить на этот вопрос не так-то просто. И прежде чем дойдем до этого, хочу сказать вам откровенно. Я просмотрел ваше дело.

— Мое дело?

— С вашим образованием и опытом работы в генетике и бридинге я мог бы найти для вас прекрасное место в моей лаборатории. Было бы неразумным расточительством отказываться от услуг такого ценного исследователя. А если вы будете готовы к сотрудничеству, то вполне сможете и дальше оставаться на острове.

— В качестве пленницы.

— Я предпочитаю слово «коллега». И это гораздо лучше имеющейся альтернативы. Возможно, если вы разберетесь в нашей методологии и целях, ваши сомнения развеются.

Она не была в этом так уж уверена, но не видела причин, чтобы отказываться от дальнейшего разговора. Чем дольше они будут говорить, тем дольше она останется в живых.

— Продолжайте, — сказала она, так или иначе желая выслушать его. — Чем вы все здесь занимаетесь?

Малик откинулся к спинке стула, словно удовлетворенный ее согласием… а может быть, ему просто нравилась роль оратора.

— Чем мы занимаемся? Чтобы только приступить к ответу на этот вопрос, придется вернуться к самому началу. Вам известна Книга Бытия?

— Вы имеете в виду Библию? — Лорна не совсем поняла логику этого странного перехода.

Кивок.

— «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог».[18]

Лорна не знала, что ей на это сказать, а в глазах Малика заплясали искорки.

— Вы должны простить мое высокомерие. На меня, вероятно, оказывает огромное влияние наш главный благотворитель Брайс Беннет, а он глубоко религиозный человек. Это одна из цитат, которую он часто повторяет применительно к нашей работе здесь… и одна из причин, по которой он выбрал именно данный остров для размещения лаборатории. Остров Эдем. — Малик улыбнулся и покачал головой. — И правда, лучшего места не найти.

— Я не понимаю. Какое все это имеет отношение к вашим генетическим экспериментам?

— Не спешите — всему свое время. Сперва позвольте дать мое определение великого начала. Научную основу акту всего творения. У Беннета это Слово Божье. А у меня нечто, основанное на научной методике.

— И что же это?

— Вы знакомы с фракталами?

И опять Лорну поразил нелогичный переход. Что этот тип хочет сказать? И в то же время она вспомнила, что слышала это слово прежде — ее брат упоминал его применительно к структуре магнетитовых кристаллов. Она что-то знала о фракталах, но только в самых общих чертах. И уж конечно, не знала, каким образом фракталы связаны с деятельностью доктора Малика.

Поэтому она просто покачала головой, желая выслушать версию собеседника.

— Так вот, по определению, фракталы — это неправильные геометрические тела, образованные повторяющимся сочетанием других тел такой же формы. Или иными словами, это большие тела, которые могут разлагаться на свои подобия все меньшего размера.

Лорна нахмурилась. Она вспомнила, что говорил Джон Грир о магнетитовых узлах в мозгах животных: матрица состоит из постепенно уменьшающихся кристаллов единой формы.

— Вижу, вы в недоумении. Позвольте я вам покажу, что имею в виду. — Малик принялся выстукивать что-то на клавиатуре своего компьютера. Справа от Лорны ожил один из мониторов на стене. — Все геометрические формы могут быть описаны одним алгоритмом или математическим уравнением. Вот простейший пример.

Это был обычный треугольник.

Малик снова постучал по клавиатуре.

— Но если вы дадите компьютеру задание размножить этот треугольник, добавить один к другому, то мы получим вот такую фигуру.

На экране появился сложный многоугольник, состоящий из нескольких треугольников, расположенных под различными углами и в различных плоскостях. Она пожала плечами — на нее это не произвело впечатления.

— Понимаю, — снизошел Малик. — Смотреть тут особо не на что, но давайте попросим компьютер повторить этот треугольник сто тысяч раз, пусть он увеличит одни треугольники, уменьшит другие, изменит углы наклона, но в основном будет опять и опять повторять эту фигуру. Вот что мы получим.

Глаза Лорны расширились.

— Это похоже на горный хребет.

— Именно. Ландшафт, составленный из повторенной миллионы раз одной и той же формы. В нашем случае — треугольника. Сегодня компьютеры именно так генерируют пейзажи в кино и видеоиграх. Бесконечное повторение одного и того же базового алгоритма, или фрактала, с целью получения более сложного.

— Но какое все это имеет отношение к…

Малик оборвал ее:

— Дело в том, что это явление обнаруживается не только в горных хребтах и береговых линиях. Оно присутствует повсеместно и в органическом мире. Возьмите, например, дерево. Если вы посмотрите на его ветки, то увидите повторение одного и того же основополагающего рисунка, характерного для данного вида.

На экране появилась простая форма: линия с разветвлением, потом разветвления стали множиться и в конечном счете образовывали полномасштабное дерево.

— Та же самая фрактальная основа естественного мира обнаруживается повсюду. От структуры галактик до крохотной снежинки, от океанических потоков до формы облаков в небесах. Это повсюду вокруг нас и в нас самих.

— В нас?

— Наши тела состоят из фракталов. Их можно обнаружить при росте кровеносных сосудов, в строении альвеол в легких, в форме почек, даже в разветвлениях дендритов у нас в мозгу. Но дело тут далеко не только в этом. Если заглянуть поглубже, то фракталы влияют даже на то, как функционируют наши тела. Было доказано, что фракталы определяют нашу походку, сердечный ритм, скорость дыхания. И теперь исследователи с помощью науки о фракталах оценивают функционирование мозга, изучают фрактальные структуры, скрытые в ЭЭГ. И они обнаружили эти структуры.

Вероятно, заметив выражение на ее лице, Малик улыбнулся:

— Да-да. Некоторые нейрофизиологи даже считают, что развитие разума связано с фракталами. Он возник вследствие многократного умножения одной малой постоянной. Иными словами, возможно, существует некий фундаментальный фрактал разума, первичное семя, из которого он вырос. Наподобие того ветвистого дерева, которое я вам только что показал. Можете вы представить себе последствия, если нам удастся выделить этот фрактал, научиться контролировать эту мощь?

Лорна вспомнила животных из траулера и их невероятно высокий интеллект.

— Так вот в чем суть ваших экспериментов — вы ищете этот самый фрактал?

— Именно. И мы близки к прорыву.

В его голосе звучали страсть и надежда. Но от дальнейших объяснений их отвлек тихий стук в дверь. Вошел лаборант, который брал ее кровь на анализ. Он был похож на насекомое — палочника: сплошные ноги и руки, лысеющая голова, отчего лицо под высоким лбом казалось приплюснутым.

Его вид вызвал у Лорны отвращение и страх. У них что — уже готовы результаты анализов?

— В чем дело, Эдвард?

— Доктор Малик, я хотел вам сообщить, что мы закончили анализ объекта. — Маленькие глазки на миг обратились в сторону Лорны. — И по крови, и по костному мозгу. Я не обнаружил никаких следов заражения.

— Превосходно. Когда можно ждать уровней гормонов?

— Через полчаса.

— Спасибо.

Пятясь, лаборант вышел из кабинета. Малик сложил руки на столешнице.

— Хорошая новость. Нет оснований считать, что ваши яйцеклетки будут непригодны для следующей фазы наших экспериментов.

Пытаясь уйти от не сулящей ничего хорошего реальности, Лорна задала вопрос, который возник у нее после сообщения лаборанта:

— Какого рода заражение вы искали в моей крови?

— Ах да, поскольку вы соприкасались с опытными образцами, мы должны были удостовериться, что вы не подхватили генерируемые ими вредные протеины, переносимые кровью. Боюсь, но это побочный эффект внедренных изменений. Мы с этим пока не разобрались. Это самовоспроизводящийся протеин, образующийся в их крови, но токсичный для нас.

— Токсичный?

— Верно. Протеины в наших измененных образцах остаются доброкачественными, но, попадая к другим, вызывают симптомы, подобные простудному. Этот протеин распространяется в крови, как лесной пожар, и преодолевает гематоэнцефалический барьер, после чего перевозбуждает нейроны до опасного предела. Первоначально такого рода возбуждение вызывает резкое, но кратковременное обострение восприимчивости. Эффект, надо сказать, просто удивительный. Улучшается зрение, восприятие запахов, вкус, осязание — все без исключения. Сначала мы пытались найти способ использовать это, чтобы увеличить эффективность солдат на поле боя. Но в конечном счете оставили эту идею.

— Почему?

Он пожал плечами.

— К сожалению, перевозбуждение нейронов быстро сжигает мозг объекта. И нет способа избежать или излечить это. Все инфицированные умирали в течение сорока восьми часов после заражения.

Глава 43

Каждый поворот лопасти вертолета в голове Джека отдавался болью. Яркий солнечный свет, отраженный водой залива, мало способствовал улучшению его состояния — даже солнцезащитные очки не приглушали эту пронзительную яркость.

Он сидел рядом с пилотом, закрыв глаза и борясь с тошнотой. Вообще-то он никогда не испытывал головокружения или морской болезни, но сейчас с каждым поворотом или изменением высоты вертолета из желудка поднималась волна. Сжав колени влажными ладонями, он проглотил подступившую к горлу желчь.

— Почти на месте, — раздался в наушниках голос пилота.

Джек открыл глаза и увидел впереди нефтяную платформу, похожую на ржавого черного динозавра, пытающегося выбраться из смоляной ямы. На взлетно-посадочной площадке был нарисован бычий глаз. Бурильщики суетились внизу, как муравьи.

В пассажирской кабине сидели Кайл, Рэнди и двое людей Джека — Мак Хиггинс и Брюс Ким. Мак был похож на грузовик, имя которого носил, — массивный, бритоголовый, с выступающим лбом, напоминающим капот машины. В этот момент он жевал конец незажженной сигары, разглядывая нефтяную установку внизу. Его напарником был жилистый американец корейского происхождения: с прямыми черными волосами, глубоко посаженными темными глазами, оливковым цветом кожи и мальчишеской внешностью — ни дать ни взять младший брат Брюса Ли. И такой же первоклассный боец.

Джек отобрал эту пару, а своего заместителя оставил в Новом Орлеане прикрывать их задницы. Кроме того, Скотт должен был сообщать о реакции со стороны начальства — главы сектора Пакстона. В остальном ни на чью помощь им рассчитывать не приходилось.

Почти.

Кайл вскочил с заднего сиденья и вклинился между пилотом и Джеком. Джек повернул голову.

— Рэнди только что получил сообщение от своих друзей, — сказал Кайл. — Их катер уже взял курс на юг.

Джек кивнул. Значит, будут еще и братья Тибодо. Они позаимствовали у кого-то из своей родни катер, на котором обычно ходили рыбачить на глубокой воде в заливе. На нефтяной вышке команде из вертолета предстояло разделиться: Джек со своими людьми собирался лететь дальше на гидроплане, а Рэнди и Кайл должны были остаться с вертолетом и дождаться братьев Тибодо.

Атаку на Лост-Иден-Кей планировалось осуществить с наступлением темноты с двух направлений. Джек изучил морские и спутниковые карты этой гряды островов, и теперь они, сложенные, лежали у него в левом брючном кармане. Он собирался еще заняться ими по пути на платформу, но мешали боль в голове и тошнота.

План был без особых сложностей: высадка, освобождение Лорны, отход.

Судя по спутниковой карте, главная вилла располагалась на западной стороне острова. С заходом солнца Джек со своими людьми начнет атаку с воды на дальней стороне, где будет темнее и меньше вероятность столкнуться с охраной. За милю до острова его команда десантируется на воду в аквалангах, с оружием в герметичных мешках. Подводные скутеры быстро доставят их к восточному берегу острова, где они и высадятся.

В это время Рэнди со своей командой совершат будто бы аварийный заход в бухту с другой стороны острова, чтобы отвлечь внимание от группы Джека. У братьев Тибодо на катере имелся целый оружейный арсенал, включая ракетные гранатометы.

Джек не стал допытываться, где братья раздобыли эту гору оружия: есть вопросы, которые не следует задавать. Семейство Тибодо пустило корни на этой земле еще в восемнадцатом веке и вело родословную от карибских пиратов, которые свирепствовали на островах. И, как говорили досужие языки, Тибодо не полностью отказались от своего печально известного прошлого. По крайней мере, теперь их оснащенность очень кстати. Катер подойдет к бухте, они станут делать вид, будто у них забарахлил мотор, пустят дым из машинного отделения, а при необходимости помогут Джеку огнем.

Но одна деталь оставалась неизвестной.

Жива ли еще Лорна?

Суета подготовки отвлекала Джека от страхов за нее. Но в полете, когда его мысли не были ничем заняты, опасения жгли его изнутри. Миновали всего лишь сутки с того момента, когда они встретились у траулера, но она уже прочно обосновалась в его сердце. Может, дело было в их общем прошлом, но ему казалось, что тут что-то большее.

Ему вспоминались ее голубые глаза, соломенные волосы с выбеленными солнцем кончиками, привычка задумчиво пожевывать нижнюю губу. Редкая улыбка, появлявшаяся на обычно серьезном лице, словно луч солнца в облачный день. Эти картины мелькали перед его мысленным взором, но он помнил ее и в другой жизни: на парковке, где она лежала на спине, окруженная группой радостно визжащих молодчиков.

Тогда он спас ее… но в такой же мере и подставил.

Это последнее воспоминание внезапно разбудило в нем ярость, ослепило, а вместе с этим вернулась и тошнота. Никогда в жизни Джек не чувствовал такой злости. У него за плечами была не одна смертельная схватка и кровавая засада в Ираке, но теперь, когда он думал о похитителях Лорны, его охватывала какая-то дикая, первобытная ярость — хотелось зубами перегрызать глотки, ломать кости, убивать голыми руками.

И все это — чтобы защитить ее, но уже не как мальчишка, а как мужчина.

Погруженный в свои мысли, он даже не заметил снижения и невольно подпрыгнул, когда вертолет опустился на посадочную площадку. Двери распахнулись, и все высыпали наружу.

Джек на несколько секунд задержался на сиденье, позволяя крови в сосудах завершить свой круг — достигнуть максимума, потом спасть. Наконец он толкнул плечом дверь и присоединился к остальным.

Он не игнорировал происходящее в организме, но и не позволял этому взять верх. Сначала нужно закончить дело. Но какая-то его часть не пожелала присмотреться и к источнику этого бешенства, и к тем нежным чувствам, спрятанным глубоко в душе. Время было неподходящее. Сначала он должен спасти Лорну.

Глава 44

Лорна и доктор Малик стояли перед одним из мониторов на стене. На экране вращалось трехмерное изображение мозга. Это напомнило ей МРТ, сделанное на мозге Игоря. После всего случившегося — кровопролития и пожара — ей казалось, что это было в другой жизни. Она пыталась вдуматься в объяснения Малика, но груз скорби и поражения прижимал ее к земле, слова доктора казались какими-то пустыми и далекими.

— Здесь мы имеем наилучшее полученное нами изображение мозговой аномалии, которая обнаруживается в опытных экземплярах.

Малик показал пальцем на пять узлов на экране. Они были окрашены синим цветом, чтобы выделить из окружающей серой мозговой ткани. Число и расположение узлов совпадало с тем, что она видела на МРТ Игоря у себя в лаборатории. Но изображение у Малика имело более высокое разрешение: тут четко были выделены не только узлы, но и соединявшие их тонкие веточки магнетитовых кристаллов.

Она вглядывалась во вращающееся изображение, кристаллической структурой и формой напоминающее снежинку.

— Вы знакомы с фрактальными антеннами? — спросил Малик.

Лорна не сразу ответила, борясь с охватившим ее отчаянием, и лишь спустя секунду произнесла:

— Нет.

— У вас есть сотовый?

Этот странный вопрос несколько рассеял туман в ее голове.

— Конечно.

— Значит, у вас уже есть фрактальная антенна. В последнее десятилетие ученые выяснили, что антенные комплексы, расположенные по фрактальному принципу, обладают удивительной способностью передавать сигнал в большем диапазоне частот при большем соотношении силы сигнала к размеру антенны. Это открытие позволило производителям уменьшить антенны до микроскопических размеров, но при этом в сотни раз увеличить их мощность. Это настоящая революция в промышленности — вот какая сила скрыта в фракталах. — Малик показал на экран. — И именно это мы и видим сейчас. Фрактальную антенну, выращенную из кристаллов магнетита в мозгу.

Лорна разглядывала похожую на снежинку структуру и вспомнила собственную аналогию со спутниковой тарелкой. А также странную синхронизацию ЭЭГ.

— И именно эта фрактальная антенна позволяет животным связываться между собой неврологически?

— Именно. Структура магнетитовой кристаллизации, которую мы здесь видим, носит определенно фрактальный характер. Вся невральная матрица составлена из одних и тех же повторяющихся кристаллических форм.

— Как треугольник, умножающийся до размеров горы.

Малик кивнул.

— Но это только вершина горы. Первоначально это изображение был наилучшим из тех, что мы могли получить с использованием стандартных методов. Такие методы не позволяли нам увидеть больше. Даже увеличение с помощью электронного микроскопа давало только картину кристалла, состоящего из сотен более мелких кристаллов. Это что-то вроде русской матрешки. Вам кажется, что вы уже увидели самую мелкую деталь, но потом оказывается, что она состоит из еще более мелких. Это продолжалось бесконечно, превышая возможности нашего зрения.

В голосе Малика послышалась нотка разочарования. Лорна вспомнила страстное желание в глазах исследователя, когда он описывал свой поиск основополагающего фрактала, с которого начался разум.

— Как мы ни старались, первичный фрактал отступал все дальше и дальше, становился все меньше и меньше, ускользал от нас за пределы возможностей техники, исчезал в таинственной дыре, куда никто не осмеливался заглянуть.

Лорна представила себе белого кролика из «Алисы в Стране чудес», летящего по своей норе.

— И хотя у нас не было возможности последовать в эту дыру, я могу предположить, что мы там найдем.

У Лорны проснулось любопытство.

— Что?

— Странный мир квантовой физики. Следуя за уменьшающимися фракталами, мы в конечном счете попадаем в субатомный мир. Некоторые физики в настоящее время считают, что наука о фракталах может объяснить нестыковки в квантовой теории. Например, такие вещи, как нелокальность и квантовая сцепленность, каким образом субатомные частицы могут одновременно находиться в двух местах, почему свет ведет себя и как волна, и как частица. Когда вы попадаете в мир столь малых величин, начинаются странные вещи. Но во фракталах может крыться ответ на все эти вопросы.

Лорна не понимала, куда он клонит. Нетерпение, видимо, было заметно на ее лице.

— Позвольте мне показать вам, что я выяснил в ходе моих исследований. Нечто практическое, но в то же время поразительное. Я сделал повторную электроэнцефалограмму этого мозга, но на сей раз искал не кристаллы, а магнитную энергию, генерируемую ими. Я не увидел физические кристаллы, но все же могу измерить электромагнитные колебания, генерируемые ими.

— Как свет далекой звезды, — сказала Лорна.

Глаза Малика расширились от удивления.

— Да, это идеальная аналогия. Хотя мы не можем увидеть какое-нибудь солнце или планету, мы можем уловить свет, исходящий от них.

— Значит, вы сделали повторную электроэнцефалограмму, но теперь искали энергию, а не кристаллы.

— Именно. И вот что я нашел.

Он направил пульт дистанционного управления на монитор и нажал кнопку. Синяя снежинка расцвела, раскрылась, превратившись в лазурный смерч внутри черепа образца.

Лорна ахнула и, потрясенная, закрыла рот рукой.

— Оно повсюду…

Малик улыбнулся, гордый своим открытием.

— Каждый узел — это как семя фрактального дерева. Кристаллы распространяются наружу, в ветки, потом — в ответвления и так далее.

Лорна представила себе фрактальное дерево, которое видела раньше — одну веточку, превратившуюся в трехмерное дерево. То же самое делали и кристаллы в мозгу: распространялись наружу, уменьшаясь в размерах, и в конечном счете становились невидимыми для существующей аппаратуры, но все же давали о себе знать электромагнитными импульсами, энергией субатомного мира.

Малик показал ей на прежнее место у стола.

— Итак, я продемонстрировал вам, насколько далеко распространяется эта фрактальная загадка. Как она уходит в квантовый мир. А теперь давайте рассмотрим противоположное: как далеко это фрактальное дерево проявляется снаружи. Вы уже знаете, что образцы способны соединяться между собой, образовывать сеть.

Она кивнула, понимая, к чему он клонит.

— Вы считаете, что, образуя связи, это самое фрактальное дерево простирается во внешний мир.

— Верно. Фрактальное дерево прорастает за пределы черепной коробки и становится мощнее.

Лорна вспомнила Игоря с его математической постоянной «пи».

— И отсюда возникает вопрос: где же оно кончается? Если оно может распространяться почти бесконечно в субатомный мир, то может ли оно так же бесконечно распространяться и вовне? А если может, то каковы последствия этого? Какие уровни высшего разума становятся достижимы?

Перед мысленным взором Лорны возникло фрактальное дерево, уходящее корнями в квантовый мир, питающееся этим бесконечным источником энергии. Но еще она представляла себе, как распространяются во внешний мир ветки этого дерева. Может быть, благодаря библейским аналогиям, предложенным Маликом в начале этого разговора, у нее и возникло это последнее сравнение:

— Это почти как древо познания. Из Книги Бытия.

Малик уничижительно хмыкнул:

— Ну вот, теперь вы говорите как мистер Беннет.

Лорна представила себе разновидность разума, которая родится из этого эксперимента, и у нее мороз подрал по коже. Страх, как ни странно, придал ей уверенности, голос окреп.

— Вы должны остановить эксперименты, — сказала она.

Малик вздохнул с явным разочарованием, опускаясь на свой рабочий стул.

— Я надеялся, что вы, как коллега-ученый, будете более открыты к новому.

От дальнейших внушений она была избавлена — в дверь постучали. Лаборант вернулся, неся поднос с тремя большими шприцами.

Малик снова оживился.

— Ну что, Эдвард, гормональные тесты завершены?

— Да, доктор. И я приготовил препарат для объекта.

Малик снова перевел взгляд на Лорну.

— Похоже, мы должны будем продолжить наш разговор позднее, доктор Полк. Посмотрим, удастся ли мне убедить вас взглянуть на эти вещи более рационально, а не ссылаться на Библию. Но я полагаю, это неизбежно, когда вы работаете на острове под названием Эдем.

В страхе перед тем, что ее ждет, Лорна прижала руку к животу. За спиной лаборанта появилась знакомая фигура ее сторожа. Вероятно, Коннор увидел панику на ее лице и положил руку на кобуру, пресекая саму мысль о попытке к бегству.

— После инъекции, — сказал Малик, — вам придется полежать с полчаса, не меньше. Боюсь, это не очень приятная процедура. Стимуляция яичников с целью ускорения выработки яйцеклетки может быть, — он тщательно подбирал слово, — немного обременительной.

Страх ножом вонзился в живот Лорны.

— А после мы продолжим наш разговор. У нас будет часа два до того момента, когда ткань ваших яичников станет готова к овуляции. А перед этим я вам покажу, что мы собираемся делать с вашими яйцеклетками.

Он сделал пренебрежительный жест, отпуская ее. Не имея выбора, Лорна встала — не чувствуя собственного тела, с помрачившимся зрением. Коннор подошел к ней и, нетерпеливо ухватив за локоть, потащил из кабинета. Она в последний раз кинула взгляд на мониторы на стене — томограмма мозга продолжала вращаться, демонстрируя магнитную бурю, бушующую в этой черепной коробке.

Несмотря на страх перед тем, что ее ожидало, какая-то часть сознания Лорны исполнялась холодной решимости при виде всего этого и при мысли о возможных последствиях. Господь изгнал человека из райских садов за то, что тот сорвал плод с древа познания. Но что, если человек сумеет вырастить собственное древо? К чему это может привести?

Она не знала ответа, но одно знала наверняка. Кто-то должен их остановить.

Глава 45

— Bon Dieu. Неважно выглядишь, братишка, — сказал Рэнди.

Джеку нечего было на это возразить. Казалось, будто ему залили расплавленный свинец в суставы, отчего кожа попеременно то горела, то покрывалась холодным потом. Он проглотил несколько пакетиков терафлю без снотворного, надеясь, что это позволит ему продержаться еще сутки.

— Ничего, перебьемся, — сказал он не столько Рэнди, сколько себе самому.

Брат стоял в нескольких шагах от небольшого вертолета: машина прогревала двигатель, лопасти набирали обороты. Рев мотора ржавой пилой вонзался в череп. Вертолет должен был доставить Рэнди и Кайла на катер Тибодо, в настоящий момент на всех парах идущий к Лост-Иден-Кей.

Кайл стоял чуть поодаль, скрестив на груди руки. Он горел желанием поскорее отправиться в путь, его палец автоматически скреб свежий гипс — так собака грызет кость. Сломанная рука лишила его всякой возможности присоединиться к штурмовой группе Джека и принять непосредственное участие в спасении сестры. Впрочем, Джек в любом случае не взял бы Кайла: ему требовались люди, имеющие опыт участия в тайных боевых операциях, чтобы он мог на них положиться.

И все же Кайл, казалось, вознамерился соскрести с себя гипс и присоединиться к группе Джека. Мак Хиггинс и Брюс Ким ждали несколькими этажами ниже возле устья скважины, где расположилась буровая бригада. Еще ниже, у опоры платформы, покачивался на воде гидроплан, готовый доставить штурмовую группу на место — десантировать вместе с оборудованием в миле от острова.

— Расписание у тебя есть? — спросил Джек у Рэнди.

— Mais oui.[19] Всё здесь. — Его брат постучал себя пальцем по голове. Джеку это не понравилось. Последние полчаса они обговаривали план штурма в кабинете геолога: чтобы все сработало, группы должны действовать в четком взаимодействии.

Подошел Кайл, бросил недовольный взгляд в сторону Рэнди и сказал:

— Не волнуйтесь. Я все записал. Прежде чем приблизиться к острову, мы дождемся вашего сигнала.

Джек кивнул, радуясь тому, что в катере братьев Тибодо будет хоть один человек, знающий таблицу умножения. Он полностью доверял Рэнди и его друзьям в делах вроде потасовки в баре, но если речь заходила о расписании… кейджны редко носили часы.

— Не о чем говорить. — Рэнди только пожал плечами. — Мы будем там, где нужно.

— И я уж постараюсь, чтобы так оно и было, — добавил Кайл. Теперь настала очередь Рэнди выражать недовольство.

— Je vais passer une calotte,[20] — угрожающе пробурчал он себе. Эти двое явно не пылали друг к другу любовью, но Джек надеялся, что старая вражда, глубоко изранившая сердца двух семей, не создаст никаких проблем в ходе этой операции.

— Садитесь в вертолет, — велел он. — Я выйду на связь, когда мы поднимемся в воздух.

Рэнди и Кайл направились к вертолету, стараясь не приближаться друг к другу.

Джек выкинул их из головы и направился к трапу, который вел вниз с посадочной площадки. Он не хотел находиться поблизости, когда двигатель при взлете зазвучит еще громче. Его голова раскалывалась от боли с каждым оборотом вертолетного винта. Наконец он достаточно удалился от площадки, но тут ему в нос ударил резкий запах тавота и нефти. Чем ниже он спускался, тем сильнее становился запах, а скоро он был готов поклясться, что чувствует вкус тавота у себя на языке.

Борясь с тошнотой, он остановился на площадке, открытой на залив. Свежий ветерок дунул ему в лицо. Он вдохнул прохладный воздух, чтобы в голове стало яснее. В этот момент вертолет снялся с площадки и полетел над водой.

Джек смотрел, как вертолет взял курс на юг, когда у него в кармане зазвонил сотовый. Что еще? Он вытащил трубку, посмотрел на дисплей — номер был ему не известен, но код новоорлеанский. Не зная абонента, он быстро нажал на кнопку.

Раздался знакомый голос, такой спокойный и мягкий, словно это было приглашение на чай:

— Агент Менар… я рад, что вы все еще на связи.

— Доктор Метойер? — Джек не скрывал удивления и нетерпения.

— Я знаю, вы, вероятно, спешите, — сказал Карлтон Метойер, — но я думаю, у меня есть информация, которая может оказаться важной для вашей миссии.

Джек встал так, чтобы его обдувал освежающий ветерок.

— Я вас слушаю.

— Речь о том, что было сделано с животными. Из-за событий в ОЦИИВе у нас не было возможности провести анализ ДНК этих дополнительных хромосом у животных.

Джек вспомнил, как Лорна говорила что-то о лишней хромосоме, которая, по ее мнению, и послужила причиной необычных мутаций.

— Мы с Зоуи, как только устроились в лаборатории зоопарка, сразу же провели такой анализ. Оказалось, что эта хромосома имеет поразительные характеристики. Вы должны знать об этом.

— Продолжайте. Только у меня совсем нет времени.

— Конечно, агент Менар. Я перехожу к делу. Я не знаю, насколько вы разбираетесь в генетическом коде, конкретнее в избыточном ДНК.

Джек вздохнул, испытав новый прилив головной боли.

— Биология — не самая сильная моя сторона, доктор.

— Это не страшно. Речь идет об азах. Я уверен, вы уже знаете, что ДНК является громадным хранилищем генетической информации. Человеческий код состоит из триллиона букв. Но вы должны понять, что функционален только очень небольшой процент ДНК — три процента. А остальные девяносто семь — это генетический мусор, главным образом тот багаж, что мы накопили и таскали с собой на протяжении последних тысячелетий.

— И зачем же мы его с собой таскаем?

— Хороший вопрос. Согласно последним исследованиям, не все избыточные ДНК — чистый мусор. Было обнаружено, что в определенных областях избыточных ДНК азотистое основание совпадает с азотистым основанием древнего вирусного кода.

Джек посмотрел на часы, не понимая, имеет смысл слушать дальше или нет.

— Существуют две гипотезы, объясняющие, зачем нам нужен этот древний вирусный код, — продолжал тем временем Карлтон. — Сторонники одной говорят, что он защищает нас от атак новых вирусов, что это некая генетическая память, пребывающая в бездействии, пока в ней не возникнет необходимость. Сторонники другой гипотезы утверждают, что это просто вирусный код, поглощенный нашим ДНК за прошедшие тысячелетия. Фигурально — эволюционный багаж. Я пришел к убеждению, что правы и те и другие. В особенности еще и потому, что осколки вирусного кода обнаруживаются в ДНК всех животных, от самого последнего крота до человека. Мы словно носим эти одинаковые следы какого-то древнего источника и сохраняем их для каких-то пока неизвестных целей.

— Так в чем суть, доктор? — спросил Джек, чувствуя в голосе собеседника волнение.

— Да, конечно, меня немного понесло. Мы исследовали генетический код этой чужеродной хромосомы, и Зоуи пришла в голову блестящая мысль сравнить эту последовательность с различными базами данных, включая проект «Геном человека». В течение часа мы нашли совпадение.

— Что вы хотите этим сказать?

— Генетический код этой дополнительной хромосомы. Мы нашли точно такой же код — он уже существует в нашей избыточной ДНК. И не только в нашей, но и большинства животных.

— Что?

— Дополнительная хромосома у этих экземпляров совпадает с вирусными кодами, имеющимися во всех ДНК животных, включая и наши, человеческие.

— Ну, хорошо, и что же все это значит?

— Это значит, что животный мир… по крайней мере позвоночные, вероятно, подвергались воздействию этого дополнительного кода ранее. Когда-то в нашем эволюционном прошлом. Мы имели с ним дело, и он стал частью нашего генома. Но вот теперь мы столкнулись с ним снова. В активной форме.

— Активной?

— Я дам трубку Зоуи — она объяснит. Она это лучше понимает.

Прежде чем Джек успел возразить, в трубке раздался треск, а потом — новый голос:

— Привет, Джек, извините, что беспокою вас.

— Как вы там — держитесь?

— Ничего. Мне нужно чем-то занимать мозги, быть полезной. — Он уловил в ее голосе трепет сдерживаемых слез.

— Объясните мне, что вам удалось выяснить.

Голос ее стал тверже — она словно отошла от своего колодца скорби.

— Мой муж Пол в ОЦИИВе изучил эту ДНК и выявил определенные последовательности кодов, называемые генетическими маркерами. То, что он подозревал, лежало на поверхности. Маркеры были абсолютно узнаваемы.

— И что вы в них узнали?

— Маркеры со всей очевидностью говорят о том, что эта чужеродная хромосома имеет вирусный характер.

— Вирусный? Постойте. Вы хотите сказать, что эта хромосома — вирус?

— Похоже, мы приходим к такому заключению. Большинство вирусов атакуют ядро клетки, а потом захватывают ДНК хозяина и каким-то образом видоизменяют ее. Вот только этот вирус не просто захватывает ДНК хозяина. Он стал ее собственной хромосомой.

Снова холодный пот покрыл спину Джека. Он начал понимать, почему Карлтон позвонил ему.

— Мы предположили, что кто-то создал этих животных методом генетической инженерии, — продолжила Зоуи. — Что они брали чужеродный генетический материал и искусственно вводили его в этих животных. Точно таким же образом мы можем взять ген свечения у медузы, внедрить его в яйцеклетку мыши и получить мышь, которая светится. Но это было преждевременное предположение. Теперь мы пришли к выводу, что на этих животных просто воздействовали вирусом — заражали их. А они, в свою очередь, передавали этот генетический код своему потомству, которое уже рождалось с этими необычными изменениями.

Теперь Джек знал, почему ему позвонили. Неудивительно, что похитители избрали для своих экспериментов изолированный остров.

— Значит, вирус, — сказал он, устремив невидящий взгляд в бескрайние воды залива. — И как по-вашему, он может быть заразным?

— Может. Точно мы не знаем. Мы уже поместили этих животных здесь в строгий карантин и решили вам сообщить, прежде чем вы окажетесь на острове. Чтобы вы приняли меры предосторожности.

— Спасибо. Примем. — Джек внезапно с особой остротой ощутил все свои простудные симптомы, но времени задумываться об этом у него не оставалось. Надо делать дело.

От панорамы залива его внимание отвлек грохот ботинок по ступенькам — на площадку поднимался Мак Хиггинс, по-прежнему жующий конец незажженной сигары. Увидев здесь Джека, он вытаращил глаза.

— Одну секунду, Зоуи. — Джек опустил трубку и кивнул Маку. — Что?

— Пилот говорит, он заправился.

Джек кивнул и снова поднес телефон к уху:

— Это все, что вы хотели мне сообщить, Зоуи?

— Осталось только одно. — Последовала долгая пауза. Когда она заговорила снова, голос ее зазвучал ломко от гнева и боли. — Найдите Лорну. Привезите ее домой. И пусть эти нелюди, которые убили Пола, заплатят за то, что они сделали.

— Обещаю, Зоуи. По обоим счетам. — Он отключился, опустил телефон и повернулся к Маку. — Мы готовы?

— Пилоту нужно еще минут десять на подготовку, а потом — полетела птичка. Но вы вот что должны знать. Я тут сейчас говорил с Джимми на станции. Пакстон там рвет и мечет. Он знает, что мы в самоволке и в автономном плавании.

Джек поморщился. Это была плохая новость, но не неожиданная. Пакстон ведь не дурак. Самоуправство Джека могло всем им дорого обойтись. Хорошо еще, если дело не закончится тюремным сроком.

— Вам с Брюсом еще не поздно отказаться, — сказал он.

Мак беззаботно ухмыльнулся, не выпуская сигары изо рта.

— Ну и что это будет за жизнь — скукота.

Джек благодарно хлопнул его по плечу и показал в сторону лестницы — дескать, пошли.

— А что этот эксперт из ФБР? Новых сигналов от доктора Полк не было?

Лицо Мака помрачнело.

— Оттуда ни звука, босс.

Джек мысленно выругался. Если бы только у него было больше доказательств того, что Лорна на этом острове… не только для Пакстона, но и для себя самого. Он спускался по лестнице, чувствуя возрастающие сомнения. Что, если ее там и не было? Или она уже мертва? Но что толку предаваться страхам? Она должна быть живой, и он почему-то был уверен: так оно и есть. Но это не значит, что она в безопасности. К несчастью, в этом он тоже был уверен, и его тревога росла с каждой минутой.

— Ну, мы по-прежнему отправляемся через десять минут? — спросил Мак.

— Нет. — Джек покачал головой. — Немедленно.

Глава 46

Видимо, на какое-то время Лорна потеряла сознание. Только что ее рвало в ведро у процедурного столика — и вдруг она уже лежит на этом столике, вдыхает запах нюхательной соли, что ей поднесли к носу. Запах аммиака был как пощечина, которая привела ее в себя. Она отстранила руку лаборанта.

Что они с ней делают?

Препарат, стимулирующий созревание яйцеклеток, был введен внутривенно, и тошнота стала подступать к горлу, когда еще не успели вытащить последнюю иглу. Она боролась с позывами минут десять, но в конечном счете желудок не вынес. Видимо, они ожидали такого эффекта и держали поблизости емкость для рвоты. Она три раза наполнила ее и в результате осталась совершенно обезвоженной.

Когда нюхательная соль вернула ее к жизни, Лорна попыталась сесть. Комната пошла каруселью.

— Я бы на вашем месте лег, — произнес голос рядом с ней.

Она повернулась и узнала широкоплечего господина, которого видела в кабинете виллы, — он сидел рядом, все в тех же спортивных брюках и жилетке цвета хаки. Брайс Беннет, человек, возглавлявший всю эту организацию. Вблизи он казался еще более крупным. Кожа на лице — в мелкое зернышко, а голубые глаза — бледный лед.

Движением руки он выслал лаборанта вон.

— Мне десять лет назад делали химиотерапию по поводу рака лимфатической системы, — сказал Брайс, подавшись вперед. — Заработал себе эту болезнь, служа подводником. Это было в те времена, когда солдаты еще наблюдали за испытаниями атомных бомб, стоя поодаль. Поэтому я знаю, что вы теперь чувствуете. Но через несколько минут ваша морская болезнь пройдет. По крайней мере, именно так это происходило с другими женщинами.

Лорна огляделась: кроме нее и этого человека, в процедурной никого не было. Не то чтобы это давало ей какой-то шанс — она была слаба, как новорожденный, заболевший пневмонией. Но с каждым вдохом в голове у нее прояснялось.

— Что вы здесь делаете? — спросила она.

Она имела в виду, зачем он явился к ней, но вопрос включал в себя и нечто большее. Для чего они делают это? В чем цель происходящего?

Он воспринял ее вопрос буквально.

— Я пришел сюда после разговора с доктором Маликом. Кое-что из сказанного вами заинтриговало меня. Я подумал, что мы могли бы побеседовать несколько минут, прежде чем они продолжат.

— О чем?

— Об Эдеме.

Она не знала, что на это сказать.

Беннет вздохнул и откинулся к спинке стула. При этом на лацкане его куртки сверкнул серебряный крестик.

— Но давайте начнем с начала. Я занялся этой работой по прочтении документа, который вышел из-под пера главных научных советников Пентагона. Группы, которая называет себя ЯСОН.

Он вопросительно поднял бровь — слышала ли она о них? Но Лорна ничего не ответила и не переменилась в лице.

— Десять лет назад ЯСОН настойчиво советовал военным вложить деньги в проект, который они называли «Модификация человеческих действий». Они опасались, что наши противники могут взять верх. Враждебные державы уже вели фармакологические исследования, имевшие целью повышение эффективности человеческой деятельности. Такие средства могли бы дать нам новых солдат — более умных, более сильных, более способных сносить тяготы войны. Можете себе представить, какой шум поднялся среди высшего пентагоновского начальства.

Беннет усмехнулся своим мыслям.

— Советники не успокаивались — предупреждали начальство, что Штаты отстают, и из соображений национальной безопасности рекомендовали две вещи: увеличить финансирование исследований и вести мониторинг подобных разработок за рубежом. И поверьте мне, после этого доклада деньги потекли рекой. Причем во всех направлениях. Один из моих конкурентов на поприще военных подрядов уже активно проводит испытания фармакологических средств, которые улучшают память и обучаемость солдат.

Лорна начала понимать, к чему он клонит. Она вспомнила томограмму в кабинете Малика и слова Дункана, назвавшего этот проект «системы биооружия».

— По этому докладу были выделены и деньги на мониторинг подобных исследований за рубежом. Предпринимались координированные попытки привлечь на нашу сторону иностранных ученых, сделать их нашими «кротами». И в это время к нам обратился доктор Малик.

За спиной Беннета открылась дверь, и вошел Малик, словно услышав свое имя. За ним следовал начальник службы безопасности — лицо Дункана раскраснелось, отчего шрамы проступали еще явственнее. По их виду было ясно, что они спорили.

— Что случилось? — Беннет повернулся к ним.

— Мы потеряли одну из камер в лагере, — первым заговорил Дункан.

— Скорее всего, это просто механическое повреждение, — тут же добавил Малик.

— А может, камеру сняло одно из этих существ. Если у них хватило ума вырезать датчик, пробраться сюда и убить одного из моих людей, то у них должно хватить ума и на то, чтобы сбить закамуфлированную камеру.

— А что с другими камерами? Что они показывают?

— Ничего из ряда вон выходящего, — гнул свое доктор. — Ведут себя как обычно. Никаких признаков повышенной агрессии. Я продолжаю утверждать, что такие вспышки — это отдельные аберрации и их можно устранить.

— А я говорю, что мы должны взять оружие и очистить остров.

Беннет поднял руку.

— Это отбросит нас на несколько лет назад. Дункан, удвойте охрану на переходе между двумя островами и пошлите вооруженную группу — пусть проверят, что там с этой камерой. А потом уже будем решать.

Лорна молча слушала этот разговор. Еще в ветеринарной школе она узнала, что лучше помалкивать и предоставить говорить клиенту — таким образом получишь больше информации.

Но Дункан, конечно, отметил ее присутствие и злобно уставился на Лорну, будто винил ее в чем-то.

— Сэр, я связался с нашим компьютерщиком. Похоже, та новоорлеанская контора действительно имеет договор с «Компью-сейфом», куда они скидывают информацию. Существует большая вероятность того, что они сохранили данные на стороннем сервере. Мы сейчас пытаемся выяснить на каком.

— Продолжайте поиски, — проворчал Беннет. — Мы не можем рисковать потерей нашего технологического преимущества.

— Да, сэр, — ответил Дункан и, к удовольствию Лорны, направился к двери.

— Доктор, вы появились очень вовремя. — Беннет обратился к Малику. — Я как раз говорил о том, каким образом возник проект «Вавилон», как вы почувствовали ветер перемен и предложили нам свои услуги.

— Да. И эти перемены позволили мне продолжить исследования. Только теперь уже при достаточном финансировании.

— Мы называем это взаимовыгодным сотрудничеством, — сказал Беннет.

— Вот уж точно.

— Вы знаете, почему мы называем нашу работу здесь проект «Вавилон»? — Беннет повернулся к Лорне.

Она покачала головой.

— Потому что она началась там, где находился библейский Вавилон. Доктор Малик начал свою работу двадцать лет назад — разрабатывал секретное оружие в лаборатории, спрятанной под Багдадским зоопарком. Он исследовал возможность создания биологического оружия на основе вируса, обнаруженного им в небольшой курдской деревушке в горах неподалеку от Турции. Возможно, вы слышали о том, что Саддам в тысяча девятьсот девяносто девятом уничтожал курдские деревни при помощи химического оружия: его самолеты сбрасывали на них бомбы, начиненные горчичным и нервно-паралитическим газом зарин. А еще он отравил колодцы в этой местности — требовалось скрыть то, что они там обнаружили.

— И что же они там обнаружили? — спросила осипшим голосом Лорна — в горле у нее саднило.

— Все дети в деревне в предыдущие годы рождались со странными регрессиями.

Лорна, вспомнив тело на операционном столе, поняла, что имел в виду доктор Малик, говоря о «странных регрессиях».

— Суеверные жители прятали своих детишек от чужих глаз, полагая, что их земля проклята. Они утвердились в этой своей уверенности, когда такие же генетические аномалии стали обнаруживаться у деревенских коз и верблюдов. В конечном итоге по округе поползли слухи, в особенности когда начали болеть и взрослые жители деревни — их поражала странная лихорадка, делавшая их сверхчувствительными к свету и шуму.

В памяти Лорны всплыли слова Малика о токсичном протеине.

— Меня попросили исследовать эту проблему. Я провел анализы ДНК и обнаружил, что у всех детей имеется хромосомный дефект.

— Дополнительная хромосома.

— Правильно. Только это была не хромосома. Это был паразит. Вирус, который внедрил собственную ДНК в ядро клетки и поселился там.

Наконец Лорна села — помещение лишь слегка крутанулось перед глазами. Тошнота тоже быстро отступала, хотя в районе таза появились судорожные боли — вероятно, реакция подвергнувшихся атаке яичников.

— Вирус? — переспросила она.

— Именно. И судя по тому, что нам удалось выяснить о его эволюционном происхождении, мы уже сталкивались с ним прежде.

В подтверждение своих слов Малик принялся рассказывать о том, что остатки этого кода все еще присутствуют в наших ДНК, пребывая в скрытом и спящем состоянии, как фрагмент избыточной ДНК.

— На самом деле столкновение животного мира с этим вирусом в глубокой древности и может быть объяснением того, почему все наши образцы животных имеют некоторый уровень магнетитовых кристаллов в мозгу. Как обломки зеркала, застрявшие у нас в голове, атавизм, оставшийся от предыдущей встречи, что состоялась несколько тысячелетий назад. Но обитатели этой деревни заново столкнулись с вирусом. И не только они, но и их скот. Случилось это, когда они выкопали колодец, гораздо более глубокий, чем обычно, потому что целое десятилетие в районе была засуха. Добравшись до воды, они и их скот быстро заразились вирусом.

Она поняла.

— И этот вирус внедрил свою ДНК, стал распространяться по их клеткам.

— Похоже, он внедряется в наиболее активные клетки — лимфы, желудочно-кишечного тракта, костного мозга. А кроме того, в сперматозоиды и яйцеклетки.

— И при этом он передает свою ДНК их потомству.

— Совершенно верно. Но в клетках взрослых животных он находился в спящем состоянии. Он включался только в оплодотворенной яйцеклетке. Вирус начинал проявлять себя по мере роста эмбриона, он изменял в своих целях архитектуру мозга. На ранней стадии развития эмбриона он активизировал в клетках мозга механизм образования этих магнетитовых отложений, а потом разрастался фрактально по мере развития мозга.

Лорна снова представила себе фрактальное дерево, растущее все дальше и дальше во внешний мир.

— Кроме того, на ДНК вируса по мере роста новорожденного синтезируется протеин. Мы считаем, что этот протеин действует как нейростимулятор: он поддерживает нейроны в более возбужденном состоянии и генерирует дополнительную энергию, чтобы питать и обеспечивать работу этой фрактальной антенны. Но этот же самый протеин убивает тех, кто не имеет иммунитета к нему, у кого нет этой магнитной структуры в голове. Если задуматься, то довольно хитрая штука.

— Что вы имеете в виду? — спросила Лорна.

— Может быть, это смертоубийственное свойство служит эволюционным преимуществом. Способом для новых поколений уничтожить старые.

Лорна похолодела, подумав о такой вероятности.

— Как бы то ни было, — сказал Малик, — нам известно и другое действие этого протеина. Мы исследовали под электронным микроскопом остальную ДНК хозяина. Конкретнее, мы исследовали тот участок избыточной ДНК, который соответствует генетическому коду вируса. Этот участок был деспирализован и имел пуфы, что предполагает активную транскрипцию и трансляцию.

— И что это означает? — спросил Беннет, нахмурившись.

Лорна знала ответ. Живот у нее перехватило, но уже не от действия препарата.

— Такая форма предполагает, что древняя область ДНК снова активизируется, — объяснил Малик. — Иными словами, то, что раньше было избыточным, теперь перестает быть таковым.

— И как это могло случиться? — спросила Лорна.

— Я мог бы долго рассказывать об информационной рибонуклеиновой кислоте, ревертазе… но достаточно будет сказать, что протеины, о которых мы говорим, активировали и разбудили эту древнюю ДНК. Я полагаю, что пробуждение древнего кода и есть одна из причин, по которой эти животные регрессируют в эволюционном плане. Активация ДНК, находившейся в геноме на протяжении нескольких тысячелетий, привела к возвращению генетического прошлого каждого из этих животных, пробудила эволюционные признаки, которые на протяжении тысячелетий были заперты в избыточной ДНК.

— Это что-то вроде генетического обмена, — заметила Лорна.

Малик в недоумении посмотрел на нее, и она пояснила:

— Этот вирус запускает механизм скачкообразного развития прогрессивных неврологических изменений, но чтобы скомпенсировать этот скачок, запускается и эволюционный регресс.

Брови Малика полезли на лоб.

— Мне это не приходило в голову.

— Хассан, возможно, вы правы касательно доктора Полк. — Беннет кивнул. — Она способна привнести свежую струю в ваши исследования.

— Согласен.

Они оба посмотрели на нее.

— Ну, если вы чувствуете в себе силы прогуляться, — сказал Беннет, — то пора вам узнать, что такое Эдем в действительности. И познакомиться со змием, который преследует нас.

Глава 47

Вслед за Маликом Лорна прошла в его кабинет. Ноги ее на каждом шагу подгибались — когда она сползла с процедурного стола, то едва не упала лицом вниз, но Беннет подхватил ее и предложил руку. Ей не хотелось принимать это галантное предложение, но еще меньше ей нравилась альтернатива: в противном случае ее просто отнесли бы. К тому же движение пошло ей на пользу — в голове стало яснее.

Когда она добралась до кабинета, у нее уже хватило сил отпустить руку Беннета и самой подойти к стулу у стола Малика. Жжение в нижней части живота тоже прекратилось и перешло в слабые судороги. Она села, а Малик взял пульт дистанционного управления и направил на стену с экранами.

— Это трансляция высокого разрешения из резервации, которую мы оборудовали на соседнем острове. Заповедник для животных связан с нашей частью острова тоненькой перемычкой, но мы установили ограждение и подвели к нему электрический ток, а кроме того, там круглосуточно дежурят охранники. Тот другой остров — идеальный полигон для выявления того, как этот новый разум проявляет себя в реальных условиях.

Центральный плазменный монитор ожил. Четкость изображения была такова, что Лорне показалось, будто это просто окно в другой мир. А может, так оно и было. Ей открылась полянка в первобытном лесу: по периметру стояли примитивные хижины с кровлей из пальмовых листьев, а в центре посверкивало углями кострище. Возле него сидели на корточках две обнаженные фигуры, размером с подростков, с шерстью на большей части туловища. Словно почувствовав, что за ними наблюдают, особь мужского пола поднялась на ноги, оглянулась. Нос у нее был плоский и широкий, а высокий, выступающий лоб нависал над глазами. Нижняя челюсть несколько выдавалась вперед, словно ее собирались сделать обезьяньей, но остановились на полпути.

Преодолевая слабость, Лорна поднялась на ноги и смотрела как зачарованная, несмотря на неприятие всего того, что здесь происходило. Она узнала это существо — точно такое же она видела на операционном столе. Разновидность первобытного человека.

Будто почуяв опасность, мужчина помог подняться женщине. Груди у той свисали чуть не до колен, а руку она прижала к торчащему животу.

— Она беременна, — удивленно сказала Лорна.

— Последние дни дохаживает, — подтвердил Малик. — Нам повезло, что мы ее увидели. Обычно она прячется и выходит только ночью.

— Я назвал ее Евой, — сказал Беннет, и в его голосе Лорна услышала какое-то подобие отцовской гордости.

Малик слегка закатил глаза, выражая свое отношение к подобному выбору имен.

— Она первая зачала в реальных условиях. Обычно мы осуществляли искусственное осеменение в лаборатории. Очень любопытно увидеть, что у нее будет за потомство.

— Сколько им лет?

— Мужской особи восемь. Женской — семь.

На лице Лорны появилось выражение ужаса.

— Образцы здесь созревают очень быстро, — пояснил Малик.

За спинами этих двоих из леса появились неясные очертания какого-то животного. Неслышно ступая на широкие лапы, прильнув к земле, — хвост вытянут, уши прижаты, — зверь подкрадывался к не замечающей его паре. Это была черная разновидность саблезубого ягуара, сородича убитого в дельте. Судя по виду, зверь был еще молод, но весил свыше сотни фунтов, большая часть которых приходилась на мышцы. Глаза его были устремлены на добычу. А потом будто взрыв бросил его вперед — ягуар метнулся к тем двоим.

Лорна в ужасе отпрянула.

Мужская особь резко развернулась. Внезапно ягуар остановился, перевернулся на спину, вытянул шею и принялся радостно извиваться на земле. Женская особь нагнулась и с улыбкой почесала кошке подбородок. Чертами лица она напоминала своего партнера, но в более мягком варианте.

— И тогда лев будет жить вместе с ягненком…[21] — произнес Беннет, встав рядом с Лорной.

— Они все связаны между собой. — У Малика имелось менее возвышенное объяснение. — Мы создали этот заповедник около года назад. Поначалу случилось несколько смертей, но со временем образцы сжились в некое подобие семьи. Видимо, их связывает умственное родство, они общаются на уровне, который нам пока не понятен.

Лорна услышала сожаление в его голосе — ему хотелось поскорее понять и использовать загадочное явление.

Затем на полянке появились еще три фигуры. Одна держала примитивное копье, две другие тащили небольшую свинью.

— Мы заселили остров оленями и свиньями, чтобы им было чем питаться, — сказал Беннет.

— А еще там есть кокосы, манго и родниковая вода, — добавил Малик. — Но в остальном, если не считать самодельных шалашей, они предоставлены сами себе. Мы хотим увидеть, как они приспосабливаются, сосуществуют и используют свой необычный разум для решения проблем. Еженедельно мы устраиваем им проверки и испытания, чтобы оценить их возможности.

Следом за тройкой охотников из леса выскочила собачья свора. Поджарые, с пушистыми хвостами, остроухие псы напоминали миниатюрных волков размером с кокер-спаниеля. Они высыпали на открытое пространство, но прыгали не кто во что горазд, а с какой-то удивительной скоординированностью движений. Пробежав через всю полянку, они резко остановились, потом одновременно сели, словно стая птиц на провода.

Из хижин появилось еще несколько гоминидов, привлеченных шумом. Лорна пересчитала их — не меньше десяти.

— Во многих отношениях, — заметил Беннет, — это место — настоящий рай. Все твари Господни, малые и великие, живут здесь в гармонии.

Малик придерживался иного взгляда:

— Здесь наблюдается проявление фрактального разума, где целое больше суммы отдельных составляющих. Мы полагаем, что у этой группы развился разум, подобный разуму пчелиного роя. Индивидуумы в сообществе действуют как одна живая единица. Может быть, поэтому у них не развивается речь: они знают мысли друг друга.

— И возможно, таким был когда-то весь мир, — добавил Беннет. — Прежде чем нас изгнали из рая.

Малик кивнул, на этот раз не отвергая библейские аналогии:

— Вероятно, мистер Беннет прав. Возможно, мы видим источник мифа о рае, когда-то существовавшем на земле, пресловутом саде Эдема. Различные варианты этой истории встречаются почти у всех цивилизаций. Почему? Возможно, они восходят к генетической памяти, сохранившей это первичное единение. Поскольку у нас в мозгу все еще присутствуют кристаллы магнетита — осколки древней невральной сети, — может быть, мы каким-то образом храним воспоминания об этом древнем рае.

— А может, это больше чем воспоминание, — сказала Лорна, которую неожиданно захватило чудо, возникшее перед глазами.

Малик повернулся к ней в ожидании разъяснений, и она кивнула на экран:

— В течение последнего десятилетия исследователи животного мира и психологи изучали связь между человеком и животным, это странное и глубинное чувство, что человек питает к меньшим братьям. Никто по-настоящему не знает его источника. Однако известно, что оно выходит за пределы простой привязанности и желания избежать одиночества. Новые исследования показывают, что присутствие животных оказывает положительное воздействие на физическое состояние человека.

— Что вы имеете в виду, говоря о положительном воздействии? — спросил Беннет.

— У людей, имеющих дома животных, более низкий уровень холестерина и меньше опасность сердечно-сосудистых заболеваний. Погладишь кошку — и у тебя тут же приходит в норму кровяное давление. Допуск животных в больницы и хосписы ускоряет выздоровление и усиливает иммунные реакции пациентов. Но почему так происходит, остается загадкой. Может быть, вот он — ответ. — Лорна показала на экран. — Вероятно, в нас живет нечто большее, чем воспоминания о рае, и наши тела таят генетическую память о нем.

— Интересная мысль, доктор Полк. Возможно, вы правы. Не исключено, что сохранились какие-то слабые связи, остаточные вибрации от фрагментов магнетитовых кристаллов, которые объединяют нас всех. — Малик вздохнул и нахмурился, разглядывая фигуры на мониторе. — Но именно телесная часть составляет нашу проблему.

Немного подумав, она поняла.

— Генетические регрессии, — сказала Лорна Малику, потом повернулась к Беннету. — Вы говорили об интересе Пентагона к увеличению эффективности солдат. Но этого вы так и не добились. При подобных мутационных регрессиях исследования не могут идти дальше.

— Вы правы. — Беннет кивнул.

— Это заветная цель нашей работы, — добавил Малик. — Создание человека, которого ничто не будет тянуть по пути эволюции назад.

— И Пентагону известно, что вы проводите эти эксперименты на людях?

— Им известно, что не нужно совать нос в такие дела. — Беннет пожал плечами. — Вот почему мы на том траулере привезли одних только животных, чтобы продемонстрировать наши успехи и обеспечить продолжение финансирования. Мы очень близки к достижению цели. Вы себе можете представить, что получится, когда мы сумеем задействовать эти возможности? Наши солдаты не просто будут умнее других, но и смогут взаимодействовать внутри подразделения, как не способна ни одна другая армия.

— Но на пути есть и другие препятствия. — Малик мрачно смотрел на охотников, укладывавших свинью в угли костра. — Похоже, в нашем раю тоже имеется змий.

— Что вы имеете в виду?

— Сейчас покажу.

Малик повел пультом, направляя его на другие мониторы вокруг центрального плазменного. Одно за другим стали появляться изображения: по большей части фотографии кровавых ран, причиненных мужчинам и женщинам. Некоторые из них были одеты в лабораторные халаты, другие в рабочие комбинезоны, третьи в военную форму. На одном экране возникла видеозапись, сделанная ночью: Лорна увидела, как среди приглушенных серебристых тонов один из гоминидов прокрался по темному берегу и прыгнул на охранника, курившего сигарету, после чего зубами и когтями разорвал горло. Причем он действовал с невиданной свирепостью и продолжал драть его лицо когтями, даже когда охранник был уже мертв, вырвал кусок мяса из щеки.

— Это случилось прошлой ночью, — сказал Беннет.

— Вспышки гиперагрессии, — пояснил Малик. — Они возникают неожиданно, без всякой провокации и по необъяснимым причинам. Кто-то из них сегодня тише воды, ниже травы, но завтра может наброситься на лаборанта. Это одна из причин, по которой мы решили перенести колонию на дальний остров. Они стали слишком опасны. Глава нашей службы хочет всех уничтожить, но, наблюдая их, мы можем узнать много нового. Оставаясь на безопасном расстоянии, конечно.

Лорна вспомнила исполосованное шрамами лицо Дункана.

— Это то самое, что случилось с его лицом? На него было совершено нападение?

— На Дункана? — Беннет покачал головой. — Нет, с ним это случилось гораздо раньше, в то время, когда мы вывозили образцы. Здорово его тогда покалечили. Неделю был в коме. Сколько часов провел под ножом хирурга, чтобы восстановить хоть какое-то подобие лица, — и не сосчитать.

Неудивительно, что этот мерзавец так ненавидит эти создания, подумала Лорна.

— Но такова природа зверя, — продолжал Беннет. — Лично я считаю, что проблема агрессии здесь, на Эдеме, порождена тем, что наши субъекты имеют необъяснимую связь с дикими животными. А это противоречит божественному замыслу, уничтожает те малые остатки человеческого, что в них есть. Если бы нам удалось решить эту проблему, дела пошли бы куда лучше.

— И я не могу сбрасывать это со счетов, — добавил Малик. — В них остается звериное начало, которое мы не способны приручить. Может быть, оно и в самом деле связано с этим слиянием человека и животного. С этой целью мы ограничили наш следующий этап исследования только человеком. Вот почему нам требуется много свежего генетического материала.

Лорне это не понравилось: боль в яичниках напомнила ей о том, где они собираются брать новый генетический материал.

— Но мы бы с удовольствием выслушали любые ваши гипотезы относительно змия в нашем раю, — заявил Малик. — Мы с мистером Беннетом уже обсуждали возможность использования ваших талантов.

Лорна внезапно почувствовала, что все это было своего рода экзаменом, практической проверкой ее полезности. Чтобы остаться в живых, она должна показать себя с лучшей стороны. А если она не сдаст экзамена, то жизнь ее не будет стоить и ломаного гроша.

— Пожалуй, вам стоит показать доктору Полк то, над чем мы сейчас работаем, — предложил Беннет.

Иными словами, сейчас должна была начаться вторая часть ее экзамена.

Лорна устремила взгляд на центральный монитор, где гоминиды обкладывали свинью камнями и листьями. На дереве она заметила собрата Игоря — он клювом ощипывал пальмовую ветвь, и вид голого попугая напомнил ей о тяжести собственного положения.

Внезапно все глаза — собачьи, кошачьи, птичьи, гоминидов — синхронно, словно часть единого организма, устремились в сторону леса — вероятно, оттуда донесся какой-то звук. Весь заповедник замер, его обитатели, казалось, смотрели точно в камеру, прямо в глаза Лорны.

Она похолодела. Малик успокаивающе положил руку ей на плечо. Это прикосновение словно разрушило чары, первобытная деревня ожила и вернулась к своим обычным занятиям. Но Лорна никак не могла отделаться от ощущения, что это их внимание крайне опасно.

— Не волнуйтесь, — успокоил ее Малик. — Вам не придется иметь с ними дела. Это место недоступно. Изолированные на своем острове, они постепенно обособились, стали опасными для всех, кто не входит в этот ограниченный семейный круг. Оказаться там равно самоубийству.

Она смотрела на экран, как кролик на удава, и не могла оторвать взгляд. По работе с Новоорлеанским зоопарком она знала трудности, с которыми приходится сталкиваться при размещении диких животных, в особенности хищников.

Поэтому ей было приятно узнать, что за этим местом ведется неусыпное наблюдение.

Глава 48

Дункан стоял на песчаной перемычке, соединявшей два острова, и посасывал вишневый леденец, но даже свежесть конфеты не могла избавить его от горечи во рту. Он не хотел подвергать своих людей неоправданному риску, в особенности когда Малик не желал признавать очевидного провала.

По другую сторону трое его людей приближались к лесу. Они были вооружены легкими автоматическими карабинами ХМ8 с сорокамиллиметровыми подствольными гранатометами. Чтобы все было наверняка. Он так всегда работал.

Еще когда Дункан решил отгородить остров, Малик считал, что тот преувеличивает опасность. Тем не менее было установлено металлическое ограждение высотой в двенадцать футов, да еще под сильным напряжением, разделившее перемычку на две части. Завитки колючей проволоки торчали над воротами и уходили в воду. Еще он разместил на дне по обеим сторонам противопехотные мины, которые при взрыве разлетались острыми, как бритва, осколками, и пометил всех животных датчиками, позволявшими наблюдать за их перемещениями. Дункан считал своим долгом исключить любые происшествия, неожиданности и уж тем более смерти.

Он видел то тело на берегу. Лица у человека не осталось — мясо было содрано до костей. Глядя на труп, он вспомнил нападение, которому подвергся сам, а от этого его злость разгорелась еще сильнее. Даже его собственные люди старались не попадаться начальнику на глаза, когда видели такое пугающее выражение на лице Дункана.

И его это устраивало. Пусть люди будут начеку.

Три бойца исчезли в лесу. Ему не обязательно было находиться на берегу, но он считал это своей обязанностью — присматривать на всякий случай. Он никогда не посылал своих людей на задания, на которые не был готов отправиться сам, поэтому бойцы относились к нему с уважением и преданностью.

В наушнике звучала болтовня. Бойцы свели общение к минимуму, но недовольный Дункан прикоснулся к микрофону на горле:

— Эй, там, прекратить разговоры. Обмениваться только знаками. Если что — немедленно дайте сигнал.

Все трое ответили, что приказ понят. В ожидании Дункан принялся бродить из стороны в сторону. Минуты тащились как часы. Его челюстные мышцы начали болеть.

Наконец в наушнике раздался новый голос: докладывал наблюдатель из комнаты слежения на вилле, который отвечал за установленные на острове камеры.

— Командир Кент, группа подошла к невидимой зоне. С этого момента я их теряю, но буду следить за перемещениями по датчикам.

— Ясно. Держи меня в курсе.

Дункан не сводил глаз с поросшего лесом склона холма. Оборудуя лагерь, он предусмотрел дополнительные меры безопасности на всякий пожарный случай. Островок был начинен напалмовыми бомбами, и нажатием кнопки он мог сжечь там все. Сейчас его так и подмывало сделать это — сжечь все к чертовой матери. И делу конец.

— Группа дошла до места, где была смонтирована разбитая камера, — снова раздался голос диспетчера.

Дункан нетерпеливо нажал на кнопку микрофона:

— Докладывайте. Что там у вас? Что обнаружили?

— Камера разбита, — раздался в ответ опасливый шепот. — Похоже, кто-то поработал над ней камнем. Расколол на части.

Значит, он все время был прав — хер там, а не механическое повреждение.

По возвращении на виллу Дункан собирался разобраться с Маликом, но это могло подождать. А людям незачем оставаться в опасной зоне слишком долго.

— Замените камеру, — приказал он. — И уносите ноги как можно скорее.

— Понято.

Он даже отключиться не успел, как раздался голос дежурного:

— Командир Кент, я принимаю сигнал бедствия с коммерческого катера. Они сообщают, что у них загорелся двигатель.

Дункан закрыл глаза и тяжело вздохнул. Этого только не хватало…

— Где они? — спросил он в микрофон.

— Береговой патруль говорит, что в полумиле от бухты, пускают черный дым. Что им ответить?

Дункану это не понравилось: в мозгу прозвучали тревожные звоночки. Он хотел все проверить сам и велел:

— Не отвечайте им пока. Я сейчас буду.

— Ясно, сэр.

Дункан вгляделся в темный лес за калиткой: группе уже пора возвращаться, но диспетчер будет следить за ними, пока они не перейдут в безопасную зону.

Потом он повернулся и направился по каменной лестнице к вилле, чтобы самому взглянуть на терпящий бедствие катер. По морскому закону они не могли воспрепятствовать судну, терпящему бедствие, зайти в бухту, и подобный запрет лишь привлек бы к острову излишнее внимание. Но это вовсе не означало, что он должен расстелить перед непрошеными гостями ковровую дорожку.

Он снова притронулся к микрофону и приказал:

— Пусть береговой патруль смотрит за ними в оба глаза, пока я не появлюсь. И пусть стрелок в гнезде держит их под прицелом.

При строительстве виллы он разместил в бетонированном гнезде на верхнем этаже виллы скорострельную автоматическую пушку М242 «бушмастер»: скорострельность двести выстрелов в минуту, а убойной силы хватало, чтобы пробить броню. Такая огневая мощь не покажется избыточной, если вспомнить, что моря вокруг кишат пиратами, которые нападают на маленькие острова, грабят имения, убивают или похищают любого, кто попадется под руку.

Дункан не хотел, чтобы его застали врасплох. Если те люди, что находились в катере, вынашивали какие-то коварные планы, он заставит их пожалеть об этом.

Глава 49

Сжимая рукоятки портативного подводного скутера «мако», Джек несся на глубине пяти метров, на высоте в футе от дна, держа путь вдоль барьерного рифа по направлению к мелководью острова. По бокам от него двигались Мак и Брюс: одетые в неопреновые непромокаемые костюмы, с герметичными мешками, где лежали одежда и оружие — карабины М-4 и пистолеты «хеклер-и-кох». Джек к тому же взял с собой «Ремингтон-870». Он, конечно, не считал, что такой огневой мощи будет достаточно для лобового штурма, и полагал применение оружия крайним средством. Успех или провал этой миссии зависел скорее от скрытности, ради этого он и привлек ребят на катере Тибодо. К этому времени они уже должны были подать сигнал бедствия и отвлечь внимание, чтобы Джек со своей командой просочился через заднюю дверь. В качестве дополнительной меры предосторожности он изучил спутниковые карты и решил высадиться на лесистом северном острове. Вилла находилась на южном острове, а потому меньший кусок суши вряд ли охранялся. По крайней мере, он на это надеялся.

Дно пошло вверх, и Джек сбросил скорость. В двадцати ярдах от берега он выключил винт и уронил скутер на песок, потом осторожно всплыл и высунул маску над водой, чтобы осмотреть берег. За узкой песчаной линией стояла темная стена леса — в основном пальмы и мангровые заросли у воды, карибские сосны и ореховые деревья выше. Солнце садилось по другую сторону острова, поэтому здесь лежала густая тень.

Целую минуту он смотрел, не обнаружится ли какого движения. Но похоже, все тихо. Мак и Брюс присоединились к нему, заняв позиции по сторонам. Он снял баллоны с воздухом, ремень с грузом, ласты. Задержав дыхание, Джек ухватил свой герметичный мешок, потом дал знак остальным следовать за ним и, оттолкнувшись ногами, устремился вперед, стараясь как можно дольше оставаться под водой. Наконец его живот коснулся песка. Поднявшись, он опрометью бросился к берегу.

Семь шагов — и он уже на суше, под сенью леса. За ним последовал Брюс: двигался он так ловко, что не произвел ни малейшего плеска, перекатился через песчаную полосу и встал справа от Джека в тени деревьев, не оставив даже отпечатка ноги на песке. А Мак десантировался, как катер-амфибия: он высунулся из воды и, пригнувшись, устремился в лес, где встал слева от командира.

Оказавшись под прикрытием растительности, они молча ждали, пока волны уничтожат следы их высадки.

Джека пробрала дрожь. Теперь, когда он больше не двигался, под его черепной коробкой снова проснулась боль. Запахи леса кружили ему голову: плесень гниющих листьев, мокрый песок, какой-то пряный цветок. Глаза лихорадочно блестели — даже тени он видел слишком ярко. Словно высунув наружу несколько невидимых антенн, он всеми чувствами следил, нет ли признака, что их высадка замечена.

Но никаких сигналов тревоги слышно не было, никаких криков. Удовлетворенный, он дал знак другим приготовиться. Они скинули гидрокомбинезоны, натянули боевую форму в зелено-черных тонах, зафиксировали микрофоны и наушники для радиообмена.

После этого Джек поднял руку и уронил ее, как топор, в направлении перешейка, соединяющего два острова. Неподалеку оттуда располагалась и вилла — под прикрытием леса они доберутся чуть не до самых дверей.

А там им понадобится информация. Он планировал захватить одного из наружных охранников, допросить его под угрозой серьезных физических повреждений — причем вовсе не пустой в случае отказа от сотрудничества. На нежности у Джека не было времени: он намеревался выяснить, здесь ли находится Лорна, а если да, то где ее содержат.

И снова он испытал пронзивший до мозга костей прилив ненависти. Вступая под темный полог леса, чувствуя своих людей по бокам, он мог думать только об одном. Где бы ни находилась Лорна — он ее найдет.

На закрытой двери было написано «Только для персонала». Малик провел по замку магнитной карточкой. Беннет стоял за его спиной. Когда замок открылся, Лорна с Маликом и Беннетом вошли в ничем не примечательную комнату, а рыжеголовый Коннор с его обычно хмурой физиономией расположился у двери. Еще одна дверь вела в следующее помещение, но ее можно было открыть, только когда закроется первая. Это было похоже на тамбур.

Малик повернулся к Лорне.

— То, что вы сейчас увидите, поначалу может показаться жестоким… но это необходимо.

— Чтобы сохранить их чистоту, — добавил Беннет.

— Или иными словами, чтобы изолировать переменные. — Малик слегка пожал плечами. — Исключить любую вероятность того, что психическое расстройство, которое мы находим в первом поколении образцов, есть следствие контакта с разумом животных. Поэтому позвольте мне показать вам второе поколение наших исследований.

Лорна внезапно дрогнула в ожидании новых ужасов, которые откроются ей за этим порогом. Малик распахнул дверь, и потрясенная Лорна услышала детский смех, сопровождаемый хлопками маленьких ладошек. До нее донеслись и звуки музыки — это был лейтмотив из «Улицы Сезам».

Смех был настолько несовместим с этим домом боли, что зубы у нее сжались, а страх нахлынул еще более сильной волной.

— Идемте, — сказал Малик и первым вошел внутрь.

Не имея выбора, Лорна в сопровождении Беннета последовала за ним.

— И хотя они здесь изолированы, мы обходимся с ними очень хорошо, — с некоторым смущением добавил Малик.

Лорна вошла в помещение, которое вполне могло сойти за игровую комнату любого детского сада. На одной стене висела классная доска, здесь и там стояли кресла-мешки всех цветов радуги. На пробковой панели висели рисунки, выполненные яркими мелками, а в углу на экране плазменного телевизора мохнатая кукла беседовала с Большой Птицей из «Улицы Сезам».

Но внимание Лорны было приковано к детям в комнате. Десятки детей сидели в креслах или лежали на ковре, глядя на экран телевизора. Все они казались одного возраста или, по крайней мере, одного размера и едва доходили ей до пояса, но это были не ползунки — лица их соответствовали более старшему возрасту. А судя по пушку на их щеках и конечностях, одетые в одинаковые синие джемперы малыши находились в родстве с обитателями соседнего острова.

— Сколько им? — прошептала потрясенная Лорна.

— От шестнадцати месяцев до двух лет, — ответил Малик.

Она сделала еще шаг в комнату. Один из детей повернулся к ней, потом повернулись и остальные — с той же синхронизацией движений, что она видела на экране: как вспугнутая стая птиц или разворачивающийся в один миг рыбный косяк.

Разум пчелиного роя — так говорил об этом Малик. Неужели это и определяло их поведение? Она знала, что стадность еще плохо изучена. Высказывались предположения о наличии какой-то электромагнитной связи между особями в стае птиц или в косяке рыб, благодаря чему они и действуют так согласованно. Но в последнее время ученые больше склонялись к тому, что каждая особь реагирует на микросигналы, испускаемые соседом, и реагирует согласно заложенной в нее программе.

Поведение детей в комнате навело Лорну на мысль, что справедливыми могут оказаться оба предположения.

Телевизионные персонажи начали исполнять новую песню, и все лица отвернулись к экрану.

— Они абсолютно невинны, — сказал Беннет. — Мы их изолируем здесь от всяких развращающих внешних воздействий — они никого не знают, кроме себе подобных.

Малик кивнул.

— Мы тестируем их ай-кью с помощью неязыковых упражнений и наблюдаем, не проявляют ли они агрессии. Пока их уровни ай-кью повышаются каждую неделю и они остаются неагрессивными, но делать выводы еще слишком рано. Агрессия на самом деле возникала только после полового созревания у всех вместе. Но мы пока не теряем надежды.

— И что вы собираетесь с ними делать? — спросила Лорна, заранее страшась ответа.

— Как только они созреют, мы начнем отбор яйцеклеток у женских особей, что постарше. Это месяцев через шесть. К тому времени они уже вступят в фазу сексуальной зрелости.

Лорна похолодела, думая о насилии, которое ждет этих детей.

— Мы пробуем уничтожить в этих клетках активные секции избыточных ДНК, которые, кажется, и активизируют атавизмы. А потом попытаемся вывести новое поколение. — Малик потер руки, словно ему не терпелось продолжить. — Мы близки к прорыву, который способен изменить мир.

— Вот почему нам может понадобиться ваша помощь. — Беннет кивнул.

— Ваш опыт разведения экзотических животных и работы с генетическим материалом будет бесценен для нас на этом последнем этапе работ, — добавил Малик.

Подтекст был очевиден: если она хочет жить, то не сможет отказаться от этого предложения. Но как могла она согласиться? Это ведь не вымирающие экзотические животные. Да и не животные вовсе.

Одна из детей — маленькая девочка — встала из кресла-мешка, подошла к Лорне и протянула вверх ручки. Лорна наклонилась и подняла девочку. Широкая в кости, та оказалась тяжелее, чем предполагала Лорна. Подняв одну руку ко рту, девочка принялась сосать большой палец, ее другая ручка легла на плечо Лорны, а живые глаза не отрывались от экрана, на котором шел урок начального чтения.

Лорна чувствовала, что ребенок заметно успокаивается: с каждым вдохом легкая дрожь в теле уменьшалась. Эти дети заброшены, им не хватает тепла.

— А что случилось с матерью этого ребенка? — Она посмотрела на Малика. — С родителями всех их?

— Вы их видели, — поспешил успокоить ее Малик. — Они живут в заповеднике. Когда мы переселили их на соседний остров, потомство было размещено здесь, в этих специально построенных яслях. Прокладка из меди в стенах позволяет ограничить невральную сеть только этой группой, исключить воздействие на юных особей, пока их мозги еще очень податливы.

Перед мысленным взором Лорны возникла сцена — нападение одного из гоминидов на охранника. По признанию самого Малика, это были не тупые животные. Они не обладали речью, но, несомненно, были наделены разумом, общались между собой способом, который до конца не был понятен никому.

Она начала прозревать причину, вызвавшую это жестокое нападение. Эту причину она сейчас держала на руках. Родительский инстинкт у большинства животных довольно силен, а в условиях племени может еще возрастать. Потеря каждого ребенка ощущается всем сообществом, и это могло всех их привести в бешенство. К тому же эффективность их разума возрастает каждую неделю, если верить Малику, и в этом случае угроза со стороны обитателей заповедника тоже будет увеличиваться. Неудивительно, что требуются повышенные меры безопасности.

Не дай никому бог оказаться на той части острова.

Через пять минут после высадки Джек со своей командой двигался через сосновую рощу. Они быстро вышли к возвышенности, но продолжали идти вдоль берега в направлении перемычки. Он держал в голове свое местонахождение, фиксируя положение солнца, угол и направление теней. И все же ему хотелось получить более полное представление о территории.

Увидев известковое обнажение, пригодное для его целей, он поднял кулак.

Мак и Брюс скрылись в тени по обеим сторонам, прижав приклады к плечам. Джек забрался на камень. От лучей солнца его поверхность казалась пятнистой. В первый раз Джек получил возможность обозреть окрестности — увидеть весь остров до самой бухты на западной стороне. Там сверкала белая точка, над которой на фоне заходящего солнца поднимался черный дымок. Дай бог, чтобы у Рэнди и братьев Тибодо хватило дымовых шашек и дальше отвлекать охрану.

Затем он перевел взгляд на окружающий ландшафт и увидел песчаную перемычку, соединяющую два острова. Стальной блеск насторожил его — похоже, перемычка была перегорожена. Ни на одной из спутниковых карт он этого ограждения не видел, но доступные съемки оказались старыми, а изображение нечетким.

Это открытие заставило его нахмуриться, но другого пути нет. Ладно, эту проблему он решит, когда доберется до места. Однако увиденное не давало ему покоя: зачем отгораживать один остров от другого?

Разочарованный, Джек подошел к краю камня, собираясь спрыгнуть… но тут раздалась ружейная стрельба, очень громкая. Между местом, где он находился, и перемычкой из леса вспорхнула стайка голубей.

Он пригнулся, думая, что сейчас листва вокруг него взорвется под градом пуль. Но мгновение спустя огонь прекратился и сменился леденящими душу криками. Потом и крик резко оборвался. Наступила тишина, словно лес затаил дыхание.

Джек соскользнул с камня и нырнул в тень, стараясь не производить ни звука. Холодная уверенность обуяла его: на этом островке кроме них был кто-то еще, для того и ограждение. Он не знал — кто, но в одном он не сомневался: они высадились не на той стороне острова.

Глава 50

Дункан упер кулаки в вогнутый стол станции наблюдения.

Диспетчерская служба безопасности была встроена в бетонированное гнездо на вершине холма. Отсюда можно было попасть как на виллу, так и в подземную лабораторию. Пуленепробиваемое панорамное стекло у него за спиной выходило на бухту, за которой поодаль в клубах дыма покачивался рыболовный катер, забредший в их воды из-за поломки двигателя. Автоматическая пушка наверху держала катер под постоянным прицелом.

Но внимание Дункана было приковано к темному экрану.

Он прислушивался к статическим разрядам в наушниках — не проявятся ли посланные им люди. Жуткие крики все еще стояли в ушах. Он не мог сказать, сколько глоток издавали эти вопли.

Жив ли еще хоть кто-нибудь из его людей?

— Прокрути пленку еще раз, — сказал Дункан.

Техник, сидевший за столом, нажал клавишу, и темный экран вспыхнул ярким светом. Потом изображение стабилизировалось, возникла четкая картинка родника на склоне холма, поросшего леском. Камера А находилась вблизи единственного источника пресной воды на острове — одна из двенадцати камер, расположенных в ключевых местах, откуда наилучшим образом можно было наблюдать за повседневной жизнью обитателей.

Изображение слегка покачивалось — новая камера начала работать в тот момент, когда ее монтировали. Перед объективом мелькнула рука — команда Дункана проверяла функции аппаратуры.

Потом рука убралась, в поле зрения пробежал один из его людей: приклад карабина уперт в плечо, щека прижата к прикладу. Хотя камера не была оборудована микрофоном, но дым и огонь, извергавшиеся из ствола, говорили и без звука. Затем боец исчез.

Еще мгновение — и изображение треснуло, экран погас.

Дункан выпрямился, резко глубоко вздохнул. Его беспокоила не только судьба подчиненных. Остальные одиннадцать камер стояли в различных частях острова и показывали убогую отхожую яму, скалистый карниз, неглубокую пещеру. Три из них размещались на поляне с хижинами. Все было тихо-спокойно, только он нигде не видел гоминидов. И это подозрительное отсутствие приводило к одному-единственному выводу.

— Они знают о видеокамерах, — пробормотал он.

Но если они знают обо всех, тогда почему уничтожают одну конкретную камеру?

Ответ был достаточно прост. Эти скоты придумали такую ловушку, чтобы заманивать людей на свою территорию. Но зачем? Ради мести? Нет, едва ли — это действие слишком продуманно, слишком целенаправленно. Дункан снова представил себе грохот выстрелов. У него возникла мысль о другой возможности, и, по мере того как он взвешивал ее, она утвердилась в его голове. Эти твари сломали камеру не ради мести, а чтобы заполучить оружие.

Дункан переместился к монитору компьютера, на который была выведена карта острова. Красные точки в реальном времени перемещались по экрану. Они отображали датчики четырнадцати полуобезьян и двадцати трех других образцов. Но ни одна из этих точек не приближалась к роднику во время нападения. Несколько датчиков оставались неподвижными — какое-то число находилось в хижинах, два в пещере, остальные в джунглях.

Дункан пододвинулся поближе и пересчитал число неподвижных датчиков.

…двенадцать, тринадцать, четырнадцать.

Ровно столько же, сколько полуобезьян на острове. Таких совпадений не бывает. Этому имелось только одно объяснение.

— Они избавились от датчиков, — громко сказал он.

— Сэр! — Техник подскочил на месте, показывая на живую трансляцию с одной из камер. — Посмотрите скорее сюда.

Дункан присоединился к нему у монитора. На экране отображалась полянка: поначалу все было спокойно, но потом он приметил на краю лужайки движение каких-то теней. По лесу крались фигуры. Две. А может, три. Он прищурился. Это что — потерянные обитатели острова?

Одна из фигур вышла на солнечный свет и оказалась человеком, одетым в брюки, камуфляжную куртку, и с карабином. Мелькнула мысль, что это один из его бойцов, но человек был ему незнаком, а к тому же и форма отличалась. Это кто-то чужой. Дункан взвесил возможности. После бунтов в Гаити пираты в регионе становились все наглее и наглее. Может, кто-то из них?

На экране таинственная группа исчезла в джунглях.

— Какие будут указания? — спросил техник.

Дункан повернулся к монитору. Хаотическое движение красных точек прекратилось: прямо на глазах они стали смещаться в направлении чужаков на острове, словно затягивающаяся петля.

Губы Дункана растянулись в довольной ухмылке. Эти идиоты выбрали не тот остров для высадки.

— Сэр?

— Продолжай наблюдение, — сказал Дункан. — Через минуту-другую проблема разрешится сама собой.

Но беспокойство не оставляло его. Каким образом пираты могли попасть на этот остров, черт их побери? Дункан повернулся к панорамному окну, выходящему на море. Дымящийся катер продолжал приближаться к бухте.

Видимо, это и есть ответ.

Он слышал, что птицы с целью отвлечь кота от гнезда иногда делают вид, будто у них сломано крыло. Так и здесь: терпящее бедствие судно было призвано отвлечь внимание охраны, заставить их расслабиться.

Злость пламенем вспыхнула в его груди. Пора свернуть шею этой птичке.

— Вызови стрелка в гнезде, — приказал Дункан, не спуская глаз с бухты. — Пусть палит по катеру.

Глава 51

Джек почувствовал их еще до того, как увидел, и поднял кулак, останавливая своих людей. За время короткого перехода он уже настроился на этот лес, привык к его звукам: приглушенному шороху ветерка в ветвях, соленому запаху земли и морской воды, солнечным пятнам среди тени. И вдруг ощутил неожиданную перемену. В лесу возникло слабое потрескивание, словно ползучий пожар смыкался вокруг них. В воздухе появился отчетливый мускусный запах. Слева сквозь ветки вспорхнула стайка маленьких ласточек.

С той стороны что-то приближалось.

Джек настороженно присел на корточки, вскинул свой «ремингтон». В лесу он предпочитал охотиться с дробовиком: в ограниченном пространстве разброс пуль дробовика предпочтительнее точности карабина.

Мак и Брюс присели по сторонам от него, заняв позицию спиной друг к другу и держа под прицелом весь периметр.

Джек вглядывался в тенистый лес. Шуршание тут же прекратилось, словно кто-то дернул выключатель. Он ждал. Можно было бы приписать эти шумы разыгравшемуся воображению, но как объяснить запах, по-прежнему висящий в воздухе?

Начало покалывать шею. Он ощущал, что из леса на них устремлены ответные взгляды, изучающие пришельцев не менее пристально. Джек напрягал свои чувства, и тут голову пронзила новая вспышка боли, поле зрения сузилось. На мгновение странные статические трески наполнили череп, словно тело было тюнером, который настраивался на сигнал.

Потом треск веток справа усилился. Что-то побудило его поднять глаза. Сверху упала тень; Джек и его люди шарахнулись вбок, и нечто довольно большое тяжело рухнуло на землю прямо перед ними. Во все стороны брызнула кровь. С изумлением и отвращением Джек смотрел на лежавшее тело — обезглавленное, с вырванными из суставов руками. Собственно, остались только туловище и ноги. Из ран еще текла кровь.

Какого черта…

Труп был одет в черную камуфляжную форму — точно такую же, что и на штурмовиках, атаковавших ОЦИИВ. Джек снова перенес внимание на темный лес. Среди деревьев воцарилась полная тишина, он даже слышал, как волны набегают на берег вдалеке. Статическое потрескивание в его голове перешло в тихий гул, но стоило ему напрячь свои обостренные чувства, как гудение стало громче.

— Вот они, — прошептал своим людям Джек.

— Значит, вы думаете, вчерашняя атака была попыткой добраться до детей здесь? — спросил Беннет.

Лорна, по-прежнему держа на руках девочку, пожала плечами. По телевизору все так же шла «Улица Сезам».

— А какие еще причины у них были атаковать остров? Вы говорите, им хватает еды, воды, есть кров над головой. Так зачем плыть сюда ночью и нападать на охранника на берегу?

— Возможно, вы правы, — согласился Малик. — Но это не объясняет случаи гиперагрессии, которые демонстрировали взрослые еще до того, как мы переместили их на другой остров. Это не может объясняться только тоской по маленьким.

Оба собеседника обратили на Лорну пристальные взгляды, словно ожидали немедленного решения проблемы. Она понимала, что, если не произведет на них впечатления, не сможет доказать свою полезность, ее дни на острове будут сочтены.

— Эти вспышки агрессии, — начала она. — Вы говорили, что нападения были ничем не спровоцированы.

— Верно. — Малик кивнул. — В прошлом году взрослый образец спокойно проходил проверку ай-кью, как вдруг совершенно неожиданно взорвался и искалечил лаборанта. Образец, конечно, был убит — мы устраняем смутьянов.

— И нападение ничем не было спровоцировано?

— Насколько мне известно — нет.

— А как насчет процедур, которые делаются в других местах вашей лаборатории? Какие-нибудь особенно болезненные тесты?

Малик задумчиво потер подбородок.

— Мы все время проводим осмотры. Я пока не понимаю, куда вы клоните.

— Вы сказали, что у этих образцов ментальность пчелиного роя? — Лорна снова вспомнила об удивительно слаженном поведении объектов. — Что мысли распространяются по их магнитной сети. Может быть, то же самое относится и к боли? Иными словами, то, что чувствует один, чувствуют и все остальные. Если дело в этом, если вы спровоцировали один образец, то рефлекторная реакция может проявиться у кого-то другого.

— Вы рассматривали такую возможность? — Беннет уставился на Малика.

— Нет, но мысль занимательная. — Глаза исследователя прищурились — он задумался, но еще не одолел сомнений. — Мне придется пересмотреть записи.

— Вы должны перестать думать о них как об отдельных индивидуумах, — гнула свою линию Лорна. — Там есть только один разум, фрактально распределенный среди членов группы. У них единая психика, распределенная среди нескольких разумов. А вы годами изводили эту психику, мучили ее разными способами.

Она уставилась на Малика, полагая, что он начнет возражать против обвинений в жестокости. Его молчание говорило само за себя.

— В условиях такого длительного и систематического насилия неизбежно должны были возникнуть психические расстройства, чему же тут удивляться? — продолжала она. — Но вы подошли к проблеме не с той стороны — вы пытались решить ее, уничтожая только тех, кто проявлял насилие. Эти вспышки исходят не от отдельных индивидуумов в группе, они исходят от группы в целом, от этого пчелиного роя, который вы измучили до того, что они впали в психоз.

Беннет и Малик обменялись встревоженными взглядами.

— Вы хотите сказать, что в психоз впал весь этот разум пчелиного роя? — с ноткой разочарования отозвался Малик. — Был доведен до безумия?

— Может, даже хуже.

— Что значит «хуже»?

— Если то, что говорит доктор Малик об их ай-кью, соответствует действительности, то сущность, которую вы там создали, не просто безумна — это безумие гения. За пределами вашего понимания. И не подлежит коррекции. Доведенные до крайности ненависть и безумие в сочетании с коварством и хитростью. — Она покачала головой. — Вы сотворили монстра.

Джек разглядывал лес, держа его под прицелом дробовика. В черепе бушевал пожар, от валяющегося позади тела несло кровью и фекалиями. Почему они сбросили этот труп на группу Джека? Что это было — угроза, отвлечение? Тогда почему они не атаковали?

Разглядывая лес, он чувствовал их со всех сторон. Джек и его люди были окружены. Попались в ловушку. Он снова подумал о мертвом теле и вдруг понял. Этот труп, грохот стрельбы… Похоже, палили не из одного карабина. То, что находилось там, в лесу, расправилось с подготовленными наемниками с удивительной легкостью — будто мух прихлопнуло. Если бы они хотели уничтожить и группу Джека, то сделали бы это тоже без особых усилий. Но они вместо этого бросили сюда тело.

И он теперь знал зачем. Это было послание.

— Опустите оружие, — велел Джек Маку и Брюсу и сам положил карабин на землю.

— Вы с ума сошли, сэр? — спросил Мак.

— Делайте что говорю, если хотите жить.

Мак недовольно пробурчал что-то себе под нос, но подчинился.

Тело бросили сюда в качестве предупреждения, чтобы дать понять: если пришельцы не сдадутся, то им конец. И еще он чувствовал, что обитатели острова видят разницу между командой Джека и наемниками.

Когда они положили оружие, тени пришли в движение. Одна из них выскользнула из леса. Они находились гораздо ближе, чем предполагал Джек, всего в нескольких футах от них. Прочие тоже стали приближаться — одни были крупнее, другие мельче.

— Джек… — зашипел Мак.

— Тихо!

Лесной обитатель подошел совсем близко. Поначалу Джек подумал, что это крупный шимпанзе или мелкая горилла, но когда тот ступил в полосу солнечного света, стало видно, что идет он прямо, как человек, — не волочит ноги, не размахивает по-обезьяньи руками. Подойдя, существо наклонило голову. Джек заметил, что у него нет одного уха и на этой стороне лица длинный неровный шрам — не как от хирургической операции, а такой, какие получают только в схватке.

Существо сделало еще шаг в направлении Джека, и крылья его плоских ноздрей взлетели, воспринимая запах незнакомца. Рост аборигена был фута на два меньше человеческого, но кость широкая, мускулы мощные. Джек подозревал, что тот может голыми руками разорвать его на части. Но пока действовало напряженное перемирие.

Джека разглядывали большие горящие глаза: холодные, как зимние звезды, без тепла, без дружелюбия, но разумные. Одна мысль заставила его побледнеть. Он вспомнил, как Лорна рассказывала о генетических реликтах, и понял: перед ним стоит не животное. Когда-то это создание было человеком.

Из-за первого появилось еще одно существо, угрожающе скалясь. В руках оно держало легкий карабин, вероятно взятый у трупа за спиной Джека.

Слева возникла фигура черного тигра — пасть открыта, торчат длинные клыки, будто кинжалы.

Все взгляды были устремлены на Джека. От этого концентрированного внимания боль в голове стала сильнее, кости черепа словно начали вибрировать, и он подавил порыв прижать руки к ушам.

Первое существо подошло почти вплотную к Джеку, наклонилось и принюхалось к его одежде. Потом вытянуло руки, ухватило рубашку. Пальцы крепко вцепились в ткань, руки сделали резкое движение, распахивая рубашку. Полетели пуговицы. Грудь и живот Джека обнажились, и он почувствовал себя как никогда уязвимым. На загорелой коже выделялись белые бинты, которыми Лорна перевязала царапины.

Руки ухватили бинты и сорвали их — вместе с волосами и подсохшими корочками. Джек поморщился, но не шелохнулся, не оттолкнул это существо. Свежая кровь из незаживших царапин потекла по коже.

Слева от него вполголоса выругался Мак — он по-прежнему держал руки поднятыми. Справа неподвижно сидел на корточках Брюс. Стая небольших волков окружила их. Джек увидел, как Брюс стрельнул глазами в сторону лежащего на земле оружия, и проговорил, не открывая рта:

— Нет.

Брюс подчинился, но его прикованный к карабину взгляд выражал готовность при малейшей провокации схватиться за оружие. Джек не мог это допустить.

Полуживотное-получеловек наклонило голову и подалось вперед, обнюхивая кровь на груди Джека, протяжно и глубоко втягивало носом воздух. Затем его маленькая голова подалась назад, глаза зажмурились — он словно анализировал этот запах какими-то внутренними приборами. Джек заметил, что другие существа позади первого делают то же самое. Даже кошка зажмурилась, словно тоже принюхивалась.

На мгновение густой запах крови наполнил и его ноздри с такой силой, что у Джека закружилась голова. Потом это прошло.

Перед ним замаячило лицо первого «парламентера». Руки ухватили Джека за плечи, надавили, заставляя присесть. Теперь он оказался нос к носу с этим созданием. Джек ощутил зловонный запах этого тела, видел каждую его ресничку, слышал хрипловатое дыхание. Пальцы по-прежнему держали его за плечи, и он чувствовал грубую, первобытную силу этой хватки.

Но больше всего внимание Джека привлекали глаза. Под его взглядом зрачки расширились — ощущение было такое, будто он заглянул в глубокий колодец. У этой бездны нет дна, но она вовсе не пуста. И оттуда на него смотрело что-то странное.

Статические разряды в голове стрекотали с такой силой, что казалось — сейчас череп расколется. Его мозг словно пытался выдавить уши. И на этой мучительной волне поле зрения внезапно сузилось, и показалось, будто он повис над бездонной пропастью.

На мгновение Джек задержался там, потом существо оттолкнуло его, и он, отлетев назад, ударился спиной о ствол дерева.

Существо отвернулось и двинулось прочь. Другие развернулись так же, будто все они были одним телом, и исчезли в лесу.

Джек, дрожа, остался стоять.

Что тут, черт побери, случилось?

То существо, что обнюхивало его, повернулось, прежде чем исчезнуть. Холодный взгляд вперился в него, потом опустился на дробовик, лежащий у ног Джека. Послание было ясно.

— Что теперь, босс? — К нему подошел Мак.

Джек присел и поднял оружие.

— Мы идем с ними.

— Что? — в ужасе переспросил Брюс. — Да они разорвут нас на куски.

Джек понимал, что слова Брюса не лишены смысла. Но он только что прошел какое-то неведомое испытание, и это вызывало в нем противоречивые чувства — не только испуг, но и облегчение.

Не стоило заблуждаться: здесь его не ждали с распростертыми объятиями. Но у него и этих созданий имелся общий враг. Судя по тому холодному вниманию, это напряженное перемирие будет продолжаться столько же, сколько и сама война.

А потом… она закончится.

— Идем, — сказал Джек.

Они не успели сделать и нескольких шагов, как с другого острова раздались лающие звуки выстрелов. Джек бросился вперед к прогалине на склоне холма, и сквозь ветки ему впервые удалось увидеть виллу на другом острове.

Из бетонного гнезда наверху торчал подрагивающий и дымящийся ствол малокалиберной скорострельной пушки. Но нацелен он был не сюда. Пушка стреляла в направлении бухты, все еще скрытой из вида холмом на другом острове.

Впрочем, было ясно, по какой цели ведется этот бешеный огонь. По катеру Тибодо.

Глава 52

Дункан стоял перед панорамным окном помещения службы безопасности. Сверху из гнезда вела огонь автоматическая пушка, от грохота цепной автоподачи сотрясалось пуленепробиваемое стекло. Внизу круги на воде от снарядов приближались к дымящемуся катеру.

Когда раздались первые выстрелы, рыболовный катер на полном ходу устремился к берегу. Нос его, выталкиваемый вверх какими-то мощными двигателями, поднялся высоко над водой, гораздо выше, чем можно было ожидать от обычного суденышка такого типа. Подозрения тут же подтвердились: первые пушечные снаряды отскочили, не причиняя вреда.

Видимо, борта были усилены броневым листом. Подпольные торговцы оружием и контрабандисты часто камуфлировали свои суда под обычные рыболовные. Пушка на вилле могла пробить легкую броню, даже сбить низколетящий самолет, но расстояние и угол работали против них.

Потом случилось что-то странное: с кормы катера на воду плюхнулась надувная лодка «зодиак» и понеслась, словно черная ракета на двух поплавках.

«Бушмастер» снова нашел цель, и пули замолотили по носу катера. Бронированное судно развернулось, подставляя бок пулям, но прикрывая собой лодку. Пули отскакивали от борта, потом стрелок взял повыше, целясь в мостик. Из окон полетело стекло. Люди распростерлись на палубе.

Лодка тем временем мчалась к северной оконечности бухты, подпрыгивая на волнах, а охранники на берегу открыли по ней огонь.

С лодки прогремели ответные залпы, взвился дымок от выстрела из гранатомета. Граната долетела до берега и взорвалась, подбросив фонтан песка и осыпав осколками пальму.

Охранники на берегу бросились врассыпную, а лодка продолжила движение — будто пытаясь описать круг в направлении перемычки, соединяющей два острова.

Прежде чем Дункан успел оценить эту угрозу, возникла другая, более серьезная.

На мостике рыболовного катера появился человек с длинной трубой на плече. Встав на колено, он направил черную трубу противотанкового реактивного ружья в сторону виллы.

Сучий потрох…

Дункан метнулся прочь от окна в тот момент, когда из хвостовика ружья изверглось пламя. Ракета неслась прямо на него, вернее, в бетонированное гнездо наверху. В любом случае он не хотел здесь оставаться и метнулся к двери.

Лорна, Малик и Беннет замерли в детской комнате. Совсем рядом грохотали выстрелы, девочка на руках цеплялась за воротник ее блузы и дрожала от страха. Потом донесся зубодробительный звук взрыва; даже приглушенный толстым слоем породы, он сотряс стены помещения.

Все задержали дыхание, потом один из детей начал плакать, и за секунду плач, словно лесной пожар, распространился на всех детей. Нянька — пузатая китаянка — тщетно пыталась успокоить питомцев. Девочка на руках Лорны уткнулась лицом ей в плечо, продолжая дрожать.

— Нас атакуют, — сказал Малик.

— Оставайтесь здесь. — Беннет двинулся к двери, но он не успел сделать и двух шагов, как она распахнулась — ворвался Коннор и быстро направился к ним.

— Сэр, с вами все в порядке?

— Что происходит?

— Командир Кент сообщил по радио, что катер в бухте открыл по нам огонь. Он считает, что это пираты.

Пираты? От Кайла Лорна слышала истории о бандах, промышляющих в водах залива, нападающих на суда в море и жилища на побережье. Один раз подверглась налету даже буровая платформа.

— Отведите меня к Дункану. — Беннет снова направился к двери.

— Он просил всех оставаться здесь.

— Ерунда. Я не ребенок, чтобы прятаться в норе.

— Если возникли какие-то проблемы, то я должен вернуться в лабораторию, — вторил боссу Малик. — Нужно обезопасить образцы вирусов — если мы потеряем их, то потеряем все.

— Делайте что нужно. — Беннет кивнул.

Малик махнул няньке:

— Идемте со мной. Мне понадобится помощь.

— Сэр! — Коннор предпринял вялую попытку преградить им путь, но Беннет оттолкнул охранника и направился к выходу. Потом остановился и бросил взгляд на Лорну: — Доктор Полк остается здесь. Мы продолжим наш разговор, как только ситуация нормализуется.

Те двое ушли, Коннор постоял секунду-другую, потом выругался и, тяжело ступая, двинулся вон. Даже не оглянувшись, он запер дверь, и Лорна осталась одна.

Теперь грохот перестрелки звучал глуше, но она слышала, что ярость схватки нарастает. К выстрелам добавился вой тревожной сигнализации, далекие крики.

Что там происходит?

Она не знала, но ее ум искал способ использовать происходящее. Если бы она смогла выбраться отсюда, прорваться к рации, может, даже к какой-нибудь лодке…

Но что потом? Даже если бы ей удалось покинуть остров, какие у нее шансы в этих водах, кишащих пиратами?

Она все еще держала девочку, и теперь другие дети устремились к ней, как мотыльки на огонек; им требовалось утешение, и вблизи нее они успокоились. Она должна была защитить их. Но ей не давала покоя еще одна мысль: есть ли отсюда другой выход?

С бьющимся сердцем подошла Лорна к открытой двери в задней части детской, заглянула в соседнее помещение. По обеим сторонам длинной узкой комнаты стояли ряды высоких детских кроваток. Правда, эти люльки были металлическими и имели запирающиеся крышки.

Несмотря на все опасности, она испытала прилив злости. Как можно с подобной жестокостью обращаться с невинными детьми? Большие, влажные глаза следили за ней, пока она осматривала комнаты.

Оставшись одна, Лорна больше не скрывала своих чувств, страх превращался в ярость. И она пользовалась этим, позволяла ему огнем разливаться по телу. Один раз в жизни она поддалась панике — хватит.

Эти подонки украли у нее все: ее жизнь, брата, друзей, даже Джека. Последнее немного ослабило ее решимость. Если Джек не сумел их остановить, что сможет она?

Она осмотрела остальную часть помещения. Из спальни имелся выход только в маленькую уборную и ванную. Лорна и дети были здесь надежно заперты. Не зная, что делать, она вернулась в центр комнаты. Дети собрались вокруг нее: некоторые цеплялись за ее ноги, другие сосали большие пальцы, третьи тихонько плакали. Она села вместе с ними на пол.

Маленький мальчик забрался к ней на колени, и теперь эти двое держались друг за дружку, напомнив Лорне сросшихся обезьянок. Но она знала, что и мальчик с девочкой, и вся группа связаны между собой на уровне гораздо более действенном, чем телесный. Все больше и больше детей грудились вокруг нее. Каждый разрыв, каждый выстрел дрожью проходил по стайке, как рябь по воде от брошенного камня.

Она изо всех сил старалась приободрить их: протягивала руки, гладила. Чувствуя ее прикосновение, они вроде бы успокаивались. Ярко-карие глаза разглядывали ее, крохотные пальчики хватались за нее и за товарищей. От детей исходил теплый запах гигиенической присыпки и прокисшего молока.

Несмотря на страх и физическое недомогание, Лорна ощущала какой-то домашний уют. Она не знала, в чем его причины: в ней ли самой, в детях? Главное, что это мирное чувство наполняло ее неколебимой решимостью, придававшей силы.

Паника уходила, уверенность возрастала.

— Мы выберемся отсюда, — пообещала она не только ради себя, но и ради этих детей. — Все выберемся.

Но как?

В голове Дункана все еще стоял звон от взрыва ракеты. Кровь из уха ручейком стекала по шее.

За считаные мгновения до взрыва он выбежал из диспетчерской и кинулся в известняковый туннель, соединявший командный пост с виллой. Он успел захлопнуть за собой дверь, и в этот момент ракета поразила скорострельную пушку наверху. Взрывная волна сорвала дверь с петель и отбросила его в глубину туннеля.

Глаза жгло от дыма, но Дункан пробрался назад в диспетчерскую. Под ногами хрустело битое стекло, половина окон оказалась разбита. Техник лежал на полу в луже крови, Дункан попытался нащупать у него пульс — бесполезно, тот был мертв.

Доносились звуки очередей, а время от времени — взрывы гранат. Он подошел к одному из разбитых окон и нашел взглядом катер в бухте, частично затянутый дымом. Перестрелка между берегом и судном продолжалась. Огонь был дьявольский — густеющий дым пронзали трассы очередей, здесь и там раздавались крики.

И все же он чувствовал, что катер играет отвлекающую роль: с него не предпринимаются попытки высадки, в то же время он приковывает все силы к отражению атаки.

Но зачем?

Дункан повернулся к мониторам. Большинство были черны, на некоторых мелькало зернистое изображение. Движение на одном из них привлекло его внимание. Он подался поближе к экрану и вгляделся в картинку ограждения между двумя островами.

Здесь тоже появилось что-то новое: поблизости причалила черная лодка. Случайная пуля, вероятно, попала в один из поплавков — тот сдулся. Лодка не двигалась. Пиратам повезло — они добрались до острова и не нарвались на мины, врытые в дно у берега перемычки.

Ближе к камере у ограждения грудились пять человек. Рядом на песке лежали два тела в черной камуфляжной форме, и вокруг них все шире расползалось кровавое пятно. От злости Дункан сжал кулаки.

Что это за пираты, черт их побери?

Один из налетчиков приблизился к спрятанной камере, на мгновение на экране мелькнула голова в бейсболке. И тут Дункана словно током ударило — он узнал ее.

Он уже видел и бейсболку, и ее хозяина. Там, на дороге у реки. Тот самый кейджн из «шевроле». Но как этот человек мог здесь оказаться? Дункан же сам видел, как машина упала в реку. Даже если водитель не утонул, то каким образом он попал сюда? Как он выследил Дункана до Лост-Иден-Кей?

Сквозь туман потрясения медленно проступали ответы.

Кейджн говорил что-то о брате в ОЦИИВе — спрашивал, как туда добраться. Из-за брата этот тип и оказался там на дороге в такую поздноту. Если эта гадина теперь здесь, это означало, что там погибли не все.

Тут Дункан осознал, что так и не получил доклада от бойца, оставленного для зачистки территории. Неужели его захватили и заставили говорить? Нет, здесь у Дункана сомнений не было: его людям развязать язык невозможно.

И тем не менее эти гады как-то нашли остров. Ну ничего, они об этом пожалеют.

Переваривая эту информацию и борясь с потрясением, Дункан смотрел на экран. Кейджн, наклонив голову в бейсболке, вглядывался через ограждение в другой остров, словно ждал кого-то. Наверное, тех вооруженных людей, которые появлялись на экране раньше: очевидно, обе группы намерены соединиться, чтобы общими усилиями нанести точечный удар, пройти через заднюю дверь, когда у передней бушует пожар.

Но в чем состоит их конечная цель?

Вопрос не такой уж сложный. Происходящее имеет все признаки спасательной операции.

Дункан включил рацию и вызвал заместителя:

— Коннор!

— Сэр? — Заместитель затараторил в наушник: — Беннет на пути к вам. Я не смог его удержать.

Дункану это было все равно.

— А что с женщиной?

— Я запер ее в детской. Ей оттуда никуда не деться.

Этого было не достаточно.

— Вернись туда, — приказал Дункан. — И пристрели ее.

Глава 53

Окруженная детьми, Лорна слушала приглушенные звуки стрельбы. Ей ничего не оставалось, кроме как ждать. Она не знала, какой стороне сочувствовать: тому дьяволу, с которым она уже познакомилась, или пиратам, напавшим на остров.

Внезапно все дети напряглись и посмотрели в сторону запертой двери, словно восприняв сигнал, недоступный для нее, и одновременно поднялись на ноги, будто испуганная стая птичек.

Их поведение насторожило ее: напряжение оказалось заразительным.

Раздался громкий хлопок, и Лорна сообразила, что это захлопнулась дверь передней комнаты. Кто-то шел сюда.

Дети отступили в дальнюю часть комнаты, вцепившись маленькими ручонками в ткань ее брюк и увлекая за собой. Теперь они оказались в спальне с ее рядами запирающихся кроваток. Переступая порог, Лорна увидела, как открывается дверь, ведущая в большую комнату. Но кто вошел, она не увидела, поскольку нырнула в глубь спальни.

Страх детей передался и ей — сердце забилось быстрее, чувства обострились.

— Где ты тут, черт побери? — раздался голос Коннора.

В нем звучали такое раздражение и неприкрытая угроза, что душа у Лорны ушла в пятки. Дети продолжали тащить ее за собой, словно и они почувствовали то же самое, подключившись к ней по какой-то телепатической связи.

Затаив дыхание, Лорна следовала за ними, но спрятаться здесь было негде — разве что в одну из коек.

Наконец катящаяся волна детских тел достигла середины комнаты, и тут пальцы отпустили ее. Двигаясь с поразительной скоростью, подчиняясь какому-то недоступному для нее импульсу, дети бросились в разные стороны, прячась под тяжелые стальные кроватки.

Следуя их примеру, Лорна пыталась найти хоть какое-то укрытие и опустилась на колени за одной из кроваток, не сводя при этом глаз с двери. Вместе с ней сюда же залезли двое детишек и, дрожа от страха, прижались к ней своими крохотными телами.

Коннор переступил порог и первым делом направился проверить ванную. Она увидела, как его рука опустилась к кобуре на поясе, большой палец отщелкнул кнопку, удерживающую пистолет.

— Не усложняй себе жизнь! — крикнул он. — Выходи сама, и я сделаю все быстро и без боли.

Она не шелохнулась. Что еще оставалось делать? Бежать было некуда.

Джек двигался вниз по склону лесистого холма в направлении перемычки, соединявшей два острова. Мак и Брюс по-прежнему прикрывали его с флангов. По сторонам и впереди он время от времени видел нечеткие очертания — какие-то покрупнее, какие-то поменьше. Скатываясь вниз по склону, живая масса набирала инерцию и увеличивалась численно.

Наконец лес расступился, перед ними возникли несколько пальм и песчаные полосы. Здесь было светлее — лучи от заходящего за горизонт солнца отражались от воды.

Из сумрака впереди появилась фигура — тот самый представитель местного населения, уже общавшийся с Джеком раньше. Его легко было узнать по отсутствующему уху и иссеченному шрамами лицу. Рука показывала в направлении открытого берега.

Джек подался вперед и встал рядом с безухим, теперь уже понимая, о чем тот беспокоится. Высокое ограждение с колючей проволокой наверху не позволяло им пройти дальше. Судя по генератору с той стороны, оно находилось под напряжением.

За ограждением возникло движение, и он увидел причаленную к берегу надувную лодку. В тени деревьев по другую сторону шевелились какие-то фигуры — врагов или друзей?

Был только один способ выяснить это.

Выйдя на открытое пространство, Джек заметил красные разводы на песке по другую сторону, словно кто-то протащил истекающие кровью тела. По плану они с Рэнди должны были встретиться на перемычке. Лодка походила на ту, что он видел на катере Тибодо, только с пробитым и спущенным поплавком. Остался ли кто-нибудь в живых?

Упирая в плечо приклад дробовика и будучи готовым как дать отпор, так и отпрыгнуть назад в лес, Джек вышел из тени на солнечный свет. Тут же чей-то голос назвал его по имени, и на другой стороне появилась фигура Рэнди, который размахивал над головой карабином. Джек опустил дробовик.

Слава богу.

Но облегчение его оказалось краткосрочным. Справа послышался усиливающийся рев, и из-за холма на острове появился небольшой водометный катер. Он мчался на всех парах к перемычке, боец на пассажирском месте стоял, изготовясь к стрельбе, его карабин был прижат к плечу и опирался на ветровое стекло.

Ствол сверкнул огнем, и фонтанчики песка вспахали перемычку, приближаясь к ногам Джека. Он отпрыгнул назад под прикрытие леса. Рэнди по другую сторону ограждения сделал то же самое.

В этот момент с другой стороны перемычки с ревом появился еще один водометный катер, и оба судна принялись патрулировать берег, закладывая виражи туда-сюда, исключая возможность перебраться.

Эти две акулы грозили непоправимо погубить план Джека. Кто-то догадался о задуманном им прорыве через заднюю дверь, и противник перешел к более активному сопротивлению: перекрыл перемычку, разделив две группы. На элемент неожиданности больше рассчитывать не приходилось.

Эта мысль породила новые опасения. Жизнь Лорны зависела от их оперативных действий, а задержка означала для нее смерть. Пальцы его тверже ухватились за дробовик.

Неужели он опоздал?

Сидя под кроваткой, охваченная страхом, Лорна едва дышала. Она слышала, как Коннор распахнул дверь в ванную, проверяя, нет ли там ее. Скоро он заявится и сюда.

Она судорожно искала какой-то выход, как вдруг из первой комнаты неожиданно раздался исполненный ужаса визг.

— Проклятые обезьяны… — Коннор выругался, а у Лорны сжалось сердце. Вероятно, этот мерзавец нашел одного из спрятавшихся там детей.

Визг перешел в крик боли. Из-за двери снова появился Коннор — он тащил с собой маленького мальчика, держа его за шею. Ребенок отбивался, задыхаясь, ножки его дергались, рот был раскрыт в крике.

Лорна почувствовала, как двое детишек вцепились в нее, дрожа, — они разделяли страх и боль мальчика. Коннор в передней комнате направил пистолет в живот ребенка:

— Выходи немедленно, или эта обезьяна поплатится за тебя!

Ошеломленная такой жестокостью, Лорна даже никак не прореагировала. Коннор исчез из вида, продолжая искать ее.

«Сейчас или никогда!»

Лорна не могла допустить, чтобы из-за нее погиб мальчик. Решив остановить наемника даже ценой собственной жизни, она стала выбираться из-под кровати, но маленькие ручки вцепились в нее и прижали к полу. В их действиях было больше осмысленности, чем мог породить просто страх.

Они перетащили ее руки к ножкам приподнятой кроватки, и она нащупала колесики внизу, благодаря которым сооружение можно было перемещать с места на место.

Поняла она не сразу, но потом, отщелкнув стопоры на колесиках, переползла за кроватку, уперлась плечом в задник, напрягла ноги. Кроватка сдвинулась с места. Сооруженная из стали, скорее клетка на колесах, она была тяжелой и неповоротливой. Колесики заскрипели, но Лорна вскрикнула, заглушая их скрежет:

— Не стреляйте! Я иду!

Упираясь ногами, она вытолкнула кроватку из ряда и покатила ее по середине комнаты к двери, изо всех сил стараясь набрать скорость. Словно чувствуя, что ей требуется, маленькие фигурки выбрались из своих укрытий, руки ухватились за стальные ножки и с удивительной силой принялись помогать ей.

Сама Лорна ни за что бы не догадалась воспользоваться кроваткой как тараном. Но страх — мощный мотиватор, а нужда — мать всех изобретений. Соединенный разум перепуганных детей осмыслил все происходящее и породил это средство защиты. Совместными усилиями они все быстрее разгоняли кроватку.

Она снова увидела Коннора — лицом к двери детской, и в тот же миг вылетела из комнаты, что было сил толкая перед собой свое орудие. Молитва замерла на ее губах. Глаза Коннора расширились от удивления, но уйти в сторону он уже не мог, а потому, отшвырнув мальчика, принялся бешено стрелять в Лорну.

Она пригнулась, слыша, как пули отскакивают от стального передка. А потом таран ударил Коннора прямо в грудь — тело с раскинутыми руками отлетело, приземлилось на спину, пистолет заскользил по линолеуму.

Но Лорна не остановилась, а, продолжая толкать таран дальше, стараясь не потерять набранной инерции, врезалась в охранника снова. Колеса-шарики накатились на распростертое тело, и Лорна напряглась, продолжая налегать на кроватку, которая всем своим сокрушающим весом обрушилась на его грудь.

Потом она метнулась в сторону и схватила пистолет. Он был тяжелый и горячий, но ощущение этой тяжести в руке помогло ей успокоиться. Она направила ствол на Коннора, но тот не двигался — только рука подергивалась.

Лорна оглянулась и поняла: она свободна и к тому же вооружена.

Дети сбились в одном углу комнаты, глядя на нее широко раскрытыми глазами. Во взглядах читались надежда и страх. Она не могла их бросить.

— Идем, — сказала Лорна и направилась к двери.

Дети стайкой устремились следом — они полностью доверяли ей.

Она молилась о том, чтобы не обмануть их.

Глава 54

— И что вы думаете теперь? — спросил Беннет.

Хороший вопрос, усмехнулся про себя Дункан. Он покачал головой, все еще пытаясь понять странную природу этой атаки и чувствуя, что теряет контроль над ситуацией.

Они находились в диспетчерской перед рядом мониторов. Кто-то набросил одеяло на тело мертвого техника, а другой специалист пытался наладить работу центра. Дункан продолжал наблюдать за экраном — на нем была картинка с камеры, установленной на перемычке.

Два водометных катера патрулировали воды по обе стороны: Дункан приказал им выйти на позиции, когда засек здесь кейджна с дельты. Хорошо, что он его заметил. Несколько секунд назад с другой стороны ограждения еще одна фигура появилась из леса и вышла на полоску песка. А он все никак не мог осмыслить происходящее.

Судя по одежде и оружию, это был один из тех людей, которых он засек раньше в лесу. Каким-то образом этому типу удалось остаться в живых и пробраться к перемычке. Как такое возможно?

Ответ стал ясен, когда компьютерщик выскользнул из-под консоли. Он вытер руки и встал.

— Компьютер должен восстановить систему слежения через минуту.

И в самом деле, вскоре засветился синим светом соседний монитор и на нем появилась карта острова.

— Через секунду система определит местонахождение датчиков, — добавил компьютерщик.

На их глазах на экране стали появляться маленькие красные точки, показывая расположение каждого животного. Красных точек становилось все больше и больше.

Дункан выругался. Беннет кинул на него взгляд, потом снова вернулся к монитору:

— Мне это не нравится.

Если обычно красные точки были распределены по всему острову, то теперь они сосредоточились у перемычки: там собрался весь зверинец. У Дункана имелось объяснение этому:

— Они собираются перебраться на эту сторону.

— А вы не знаете, кто этот посторонний? — спросил Беннет. — Ну вот этот, который вместе с ними.

— Нет. — Дункан никак не мог понять, почему этот тип до сих пор жив. — Но он наверняка действует согласованно с группой, высадившейся на «зодиаке». Готов побиться об заклад, что это попытка частных лиц освободить доктора Полк.

Только такая версия имела смысл. Дункан уже рассказал Беннету о кейджне в бейсболке.

— Если бы за ними стояло правительство, то здесь были бы другие силы, — продолжал он. — Военные корабли и вертолеты. Я думаю, что в некотором роде это зондирование — они хотят понять, жива ли доктор Полк. Но кто знает, как долго это может продолжаться? Возможно, правительство уже готовит экспедицию.

— И что вы рекомендуете?

— Тактику выжженной земли.

Вытаращив глаза, Беннет посмотрел на Дункана, ожидая разъяснений.

— Если эти сволочи знают про Лост-Иден-Кей, то скоро об этом узнают и другие. Мы утратили контроль над ситуацией и теперь слишком уязвимы. Нужно смотреть правде в лицо и действовать агрессивно.

— Что значит — агрессивно?

— Мы эвакуируемся, выжигаем оба острова до основания, убиваем всех, кто там еще находится. Не оставляем никаких следов. Чтобы ничто не указывало на нас. А мы начнем все сначала в другом месте. Это будет отступление, но все лучше, чем стать утопленниками.

Беннет смиренно вздохнул, повернулся к разбитому окну, выходящему на бухту, и пробормотал: «И выслал его Господь Бог из сада Эдемского».[22]

— Сэр? — настойчиво произнес Дункан.

Последовал еще один вздох:

— Я вас понимаю. У нас нет иного выбора. После всех проблем, что здесь возникли, наверное, разумно начать с чистого листа. Малик уже собирает последние образцы вируса и все наши архивы. Мы будем на вертолетной площадке через пятнадцать минут.

— Лучше через десять.

— А как насчет доктора Полк?

— Я уже позаботился об этой проблеме.

Вид у Беннета был расстроенный, но не убитый. Дункану платили большие деньги, чтобы он принимал жесткие решения и проводил их в жизнь.

— Каков непосредственный план действий? — спросил Беннет, меняя тему.

— Закрыть эту заднюю дверь. — Дункан кивнул на экран. — Чтобы не было никаких сюрпризов во время эвакуации. Я послал группу для уничтожения десанта. Мы их выбьем из леса к ограждению и уничтожим с катеров.

— А те, что на другой стороне?

Несколько секунд Дункан разглядывал скопление красных точек на экране. Пора было положить конец неудавшемуся эксперименту Малика, сровнять там все с землей. На всякий случай он заранее начинил весь остров напалмовыми зарядами. Их было больше сотни, и возникший пожар уничтожит все живое в считаные минуты. А тот, кто попытается спастись вплавь, будет уничтожен снайперами с лодок.

Дункан вытащил из кармана радиопередатчик, который взял из сейфа в своем кабинете, прежде чем прийти сюда. На пульте светились две кнопки. Одна приводила в действие напалмовые заряды на лесном острове. Вторая должна была инициировать заряды, встроенные в инфраструктуру виллы: один в наземном сооружении, другой в подземной лаборатории. Мощность заряда эквивалентна сорока четырем тоннам тротила, а потому верхняя часть острова в буквальном смысле исчезнет с карты.

Но это может подождать.

Он снял предохранитель с первой кнопки. Беннет посмотрел на передатчик:

— Что? Вы собираетесь взрывать второй остров сейчас?

— Не откладывай на завтра то, что можно сделать сегодня.

Дункан нажал кнопку.

Итак, одна проблема решена.

Глава 55

Джек почувствовал, как земля содрогнулась под ногами. Потом последовал взрыв, и там, где они совсем недавно прошли, земля разверзлась. В вихре огня и дыма верхушка острова взлетела в воздух.

Бах, бах, бах…

Огненные взрывы один за другим сотрясали остров по нисходящей спирали, усиливая адский смерч. Пожар быстро распространялся в направлении берега, столб черного дыма взвился к небесам. Донесся явственный запах напалма. Все ясно: они заметают следы.

К нему подскочил Мак и закричал, чтобы быть услышанным за непрекращающимися взрывами:

— Что теперь?

Брюс принял решение на свой страх и риск. Оставаться в лесу означало обречь себя на верную гибель, единственное спасение — перебраться по перемычке на другой остров. Пригибаясь, он выскочил на открытое пространство и принялся поливать огнем один из катеров. Но суденышко все время двигалось, маневрировало, непредсказуемо разворачивалось, а потому поразить его оказалось практически невозможно. Пули, которые все же попали, просто отскочили от бронированного корпуса.

Зато ответный огонь просто вспахал берег. Песок взорвался фонтанами вокруг Брюса, одна пуля попала ему в плечо, отбросила в сторону. Из раны хлынула кровь.

Проклятье…

Ветерок переменился и принес облако горячего дыма на их позицию. Запах напалма обжег легкие Джека. Выбора у него не было, и он бросился из укрытия к Брюсу. Боец стоял на одном колене и, приставив приклад карабина к здоровому плечу, продолжал вести огонь.

Мак прикрыл Джека с другой стороны, открыв стрельбу по второй лодке. Пожар у них за спиной быстро распространялся в сторону берега. Каждый последующий взрыв взметал столб огня все ближе и ближе к ним.

По другую сторону ограждения группа Рэнди, видя опасность, которая грозила Джеку и его людям, тоже вела огонь на подавление, но это мало что давало. Атакованные с двух сторон, они не могли пересечь полоску земли, соединявшую два острова. Их скосят перекрестным огнем раньше, чем они успеют хотя бы добежать до ограждения.

Джек обхватил Брюса, готовый тащить его назад.

Но куда назад?

Он повернулся, и в этот момент раздался очередной взрыв — всего ярдах в десяти от них. Столб пламени высоко подбросил несколько деревьев. Взрывная волна ударила Джека в спину, обожгла, в глазах потемнело, дым чуть не задушил.

Мак налетел на него и отшвырнул в воду у кромки берега — и в этот момент очередь взрыла песок, чуть не снеся ему голову.

Барахтаясь в воде, Джек был вынужден признать горькую правду: спасения не было.

Из диспетчерской Дункан смотрел, как напалмовые заряды снесли верхушку острова и по спирали спускались к берегу, выжигая все на своем пути. При их закладке он спланировал последовательность взрывов из расчета максимальной эффективности, чтобы на острове выгорело все.

Глядя на тройку, барахтающуюся на песке, он улыбался — они были обречены, оказавшись в ловушке между пламенем с одной стороны и ружейным огнем — с другой.

Беннет, стоявший сначала рядом с ним, отошел назад. Ему хватило увиденного.

— Господи милостивый…

Господь не имел к этому никакого отношения.

Заряды продолжали взрываться один за другим, образуя огненный смерч, каждый последующий усиливал эффект предыдущего. Пламя неумолимо приближалось к воде.

Дункан с удовольствием наблюдал за этим процессом разрушения. Вдруг в лесу возникло какое-то движение, и на экране появились фигуры. Судя по обнаженным телам, это были его пропавшие подопечные. Улыбка на его лице стала еще более жесткой. В лесу сделалось слишком жарко даже для них. Но и тут они не найдут спасения.

Однако что-то в их поведении заставило его насторожиться. Их только четверо — куда девались остальные?

Он подался к экрану. Что это они там надумали?

Оглушенный Джек еще оставался в воде, когда из леса показались четверо и, разделившись на пары, направились в разные стороны. Каждая пара тащила что-то вроде огромной рогатки, снабженной жгутами из пальмового волокна и заряженной черными металлическими канистрами, похожими на небольшие бочонки. Вот обе пары привели орудия в действие, и бочонки взмыли вверх.

Переворачиваясь в воздухе, канистры летели в направлении лодок. Они еще не достигли цели, а из лесу уже появилась вся звериная свора и заполнила перемычку: мужчины, женщины, здоровенные кошки, злобная стая похожих на волков собак. Часть этих созданий Джек не смог опознать. Одно гигантское существо перепрыгнуло через него, в воздухе мелькнули пары острых, как бритва, изогнутых когтей. Следом двинулись и другие, обтекая Джека.

Рядом с берегом взорвались последние напалмовые заряды, поднявшись к небу стеной огня. Джек бухнулся чуть ли не с головой в воду, чтобы не сгореть заживо; развернувшись, он увидел, как одна из летящих канистр стала падать на катер. Резвое суденышко рванулось в сторону.

Но точность попадания тут была не нужна — канистра взорвалась в воздухе. Такой же взрыв раздался и с другой стороны. Вспыхнувший напалм растекся по воде, накрыл лодку. Раздались вопли людей, превратившихся в живые факелы. Повернувшись, Джек увидел, что другая лодка тоже горит.

Пораженный, он привстал в воде. Эти существа, вероятно, откопали два напалмовых заряда около берега, дождались, когда взрывы приблизились к нужному месту, и послали бомбы в цель как раз вовремя.

Но не всей дикой армии удалось вырваться из огненного ада.

Отставший тигр горел на бегу, оставляя огненные следы; ослепленный, он в бешенстве прыгнул прямо на Джека.

Джек нырнул, ускользая от звериных когтей, грозящих разорвать его на части.

Горящая кошка ринулась туда, где поглубже… и вода под ней взорвалась. Разорванное на части тело тигра подлетело вверх на фонтане окрашенной кровью воды.

Что-то обожгло левую руку Джека — из бицепса торчал металлический осколок, и он узнал начинку противопехотной мины. Эти гады и воду заминировали.

Выдернув осколок, Джек поднялся на ноги. Его пошатывало, но приходилось шевелиться. Джек двинулся к товарищам, а позади полыхало пламя. Куртка Мака на спине обгорела до черноты, из руки Брюса капала кровь, однако они остались живы.

Трое из стаи полулюдей держали карабины. Раздались выстрелы, и электрические разряды вспыхнули на ограждении… потом ворота распахнулись. Наконец путь был свободен.

Дункан похолодел, увидев, как лесная армия наводняет перемычку. Он не верил своим глазам: эти сволочи убили его людей его же собственными напалмовыми зарядами.

Потрясенный, он в ужасе смотрел, как одна из этих обезьян подняла карабин и выстрелила в камеру. Монитор почернел.

Дункан повернулся к Беннету.

— Их не остановить. — Тот стоял бледный, как призрак.

— Это не имеет значения, — заверил его Дункан. — Здесь им не спастись. Мы держимся прежнего плана. Когда они пробьются через оборону, нас здесь уже не будет.

— Что вы имеете в виду?

Дункан поднял передатчик со стола. Одна кнопка на нем потемнела, но другая продолжала ярко светиться в ожидании, когда ее нажмут, чтобы взорвать огромной силы заряды под островом.

— Взрыватель под виллой сработает через полчаса — сейчас я его установлю, — сказал Дункан. — Времени у вас будет достаточно, чтобы забрать Малика и сесть в вертолет. Пилота я уже предупредил. Когда вы подниметесь на вершину холма, двигатель у него уже будет работать.

Беннет посмотрел на него ошарашенным взглядом. Через секунду взгляд его оживился, и он кивнул:

— Действуйте.

Дункан поднял со стола передатчик, установил на таймере время, потом снял предохранитель. Палец его замер над кнопкой, он снова посмотрел на Беннета.

Последний шанс…

Беннет дал ответ: устремился к двери.

Дункан, довольный, нажал кнопку.

Теперь пути назад не было.

— А вы? — Беннет остановился у двери. — Нам ждать вас в вертолете?

— Нет, я выберусь гидропланом.

Ему оставалось последнее дело. Через разбитое окно доносились звуки стрельбы: сражение между разведгруппой и его людьми продолжалось, но приобрело характер каких-то яростных спорадических вспышек. Он не мог рисковать — грядущий взрыв наверняка повредит и его катер. Что ж, пора переносить эту войну в воздух.

— А что с остальным персоналом острова? — спросил Беннет.

Дункан был рад, что никто не мог услышать их в этот момент. Задачей всех его подчиненных было оставаться здесь до последнего момента, сдерживать тварей до тех пор, пока он не окажется в безопасности.

Беннет не сводил с него ожидающего взгляда, и Дункан ответил:

— Мы всегда можем нанять новых людей.

Глава 56

Помещение, отделявшее детскую от главного лабораторного комплекса, выполняло функцию тамбура-накопителя, поэтому Лорна смогла вывести детей только в три приема. Отделенные от общей группы, малыши пугались и потому требовали постоянной заботы и утешения. Она понимала, в чем причины их волнения: когда она выводила очередную группу в коридор и возвращалась за оставшимися, медная оплетка стен, призванная защищать нарождающийся разум от внешних воздействий, разрушала связи между детьми. Примерно так бы чувствовал себя человек, у которого внезапно отсекли половину мозга. Лично она пришла бы в ужас. Наконец она снова собрала всех детей вместе. В коридоре они сбились в тесную группку — им требовался не только умственный, но и физический контакт. Но оставаться здесь и дальше было опасно. Лорна вытащила пистолет из-за пояса брюк. Предстояло вернуться в главную лабораторию, а оттуда пробраться в виллу.

— Ну-ка, тихо. Держитесь меня.

Она направилась по коридору — дети гуськом за ней. Испуганные новой обстановкой, они двигались неуверенно, словно по льду, который мог проломиться. Иные из них, возможно, никогда не выходили за пределы детской. Словно чувствуя опасность, группа шла молча.

Лорна напряженно пыталась вспомнить дорогу. Детская располагалась на самом глубоком уровне лабораторного комплекса, что сильнее изолировало детей от внешнего влияния толщей породы, но и ограничивало допуск в эти помещения. Сейчас это превратилось в преимущество: вокруг бушевало сражение, а здесь, похоже, никого не осталось.

Наконец она увидела знакомый ряд ступенек и подняла руку, показывая детям, чтобы те ждали внизу, пока она выясняет обстановку. Потом, стараясь двигаться беззвучно, прокралась на верхнюю площадку.

Коридор вел мимо операционной, где Лорна впервые увидела гоминида, а в конце должна находиться главная лаборатория.

До нее донеслись приглушенные голоса, и пальцы Лорны сильнее сжали рукоять пистолета. Сколько людей в лаборатории? Если немного, то она сможет пройти, напугав их пистолетом. Придется попробовать: через лабораторию Малика лежит единственный путь на виллу, а из нее — на свободу. Так или иначе, а стоять на месте нечего.

Взмахом руки она велела детям подниматься. Стайка побежала по ступеням и заполнила коридор… но здесь произошел какой-то сбой. Мальчик, идущий первым, вдруг сморщился и закрыл уши руками. Другие тоже замерли. Она опустилась на колени:

— Что случилось?

Дети замерли: их вид выражал боль и страх. Нужно было расшевелить их. Нагнувшись, она взяла на руки маленькую девочку и выпрямилась, но та не прижалась к ней, как предыдущая, а оставалась на руках Лорны словно каменная.

Не было времени выяснять причину этого испуга, и Лорна двинулась по коридору, унося девочку. Остальные потянулись следом, но едва слышно похныкивали, — звук был такой, словно пар поднимается над кипящим чайником. Уши они по-прежнему зажимали руками.

Что их донимало?

Войдя в лес, Рэнди положил руку на плечо брату.

— Господи Иисусе, Джек, ты раскалился, как трамвай в июле. Да и выглядишь точно наполовину помер. Нет, беру свои слова назад: совсем помер.

Джек не стал спорить. Поле его зрения по-прежнему оставалось суженным, каждый неровный удар сердца мучительной болью отдавался в голове. Но еще больше его беспокоило то, что обе руки странным образом онемели.

Но хотя бы одного он добился — попал на основной остров. К тому же обзавелся союзниками, пусть и весьма странными.

— А что с ними такое? — спросил Кайл, стоявший поблизости с одним из братьев Тибодо.

Ти-Боб отправился с Рэнди, а Пийо остался на рыболовном катере. Кайл прижал загипсованную руку к груди. Чтобы ее не намочить, поверх гипса был намотан скотч, в другой руке Кайл держал пистолет — судя по довольно уверенной хватке, не в первый раз.

Двое других — черные кейджны, братья Тибодо, — тоже прятались в лесу. Эта пара держала дробовики наготове, а на поясах у них болтались ручные топоры.

Все глаза были устремлены на зверей, прячущихся в тени леса.

— Почему это они все так остановились? — не успокаивался Кайл.

Джек оглянулся. Солнце ушло за горизонт, и лес погрузился в темноту. За спиной на кромке чащи плясали отблески пожара с другого острова.

И все же Джек мгновенно нашел среди всех того, кого он про себя начал уже называть Шрамом, — явного лидера этой дикой армии. Обычно подвижная фигура замерла на месте, как и все они — люди и звери.

Несколько секунд назад группы Джека и Рэнди соединились в лесу. Успокоив товарищей брата, потрясенных встречей с полулюдьми, Джек принялся торопить их — нужно было сохранить темп наступления. Но все лесное воинство вдруг просто остановилось на пути, люди замерли в разных позах.

Шрам, как и его сородичи, стоял, наклонив голову, словно прислушиваясь к песне, которую мог слышать только он. Прежде чем Джек успел сообразить, что происходит, Шрам внезапно повернулся к нему, уставился на него своими холодными черными глазами, а потом без всякого сигнала вся группа двинулась снова.

Но прежде чем уйти, Шрам обратился к одному из своих собратьев, украшенному еще большим количеством шрамов и к тому же однорукому. Он выглядел старше, и его изъяны по большей части имели геометрические формы, что наводило на мысль о хирургических экспериментах. Еще Джек отметил металлическое блюдце, привязанное к его груди наподобие щита.

Шрам дотронулся до его плеча. Они посмотрели друг на друга, потом однорукий развернулся и побежал в джунгли, а Шрам без каких-либо объяснений тронулся дальше.

Животные, крупные и малые, двигались широким веером по склону холма. По флангам с двух сторон шли по четыре кошки, возглавляла шествие фаланга волков-собак, с одной стороны прыгало гигантское существо, похожее на ленивца. Еще Джек впервые увидел тройку черных лис размером с добермана: перемещаясь с такой легкостью, что казались скорее тенями, а не живыми существами, эти трое скрылись в лесу.

Вместе с животными шагала дюжина мужчин и женщин, соплеменников Шрама, с примитивным оружием в руках: копьями, дубинками, каменными топорами. У троих из них было автоматическое оружие.

Джек следовал за этой группой, полагая, что они знают дорогу лучше. Но путь этот давался нелегко. Они не прошли и тридцати ярдов вверх по склону, как нарвались на засаду. Оружейные очереди принялись кромсать лес перед ними, вспышки выстрелов освещали тени. Трассирующие пули проносились по темным зарослям.

Несколько тел впереди упали, рассеченные чуть не пополам. Пуля просвистела рядом с ухом Джека — он бросился на колено, прячась за стволом дерева.

Рядом с ним Кайл опрокинул Рэнди на землю — и очень вовремя. Очередь прошла совсем рядом, одна пуля попала в козырек его бейсболки и сбила с головы.

Кайл скатился с Рэнди, и тот выругался — но не в адрес своего спасителя:

— Это была моя любимая шапочка.

— Я куплю тебе новую, если только ты заткнешься, — пообещал Кайл.

Рэнди кинул взгляд на парня, словно впервые по-настоящему оценивая его. Под свистящими пулями они вместе отползли к скалистому выступу и укрылись за ним.

Мака и Брюса Джек потерял из вида, но, судя по бешеному ответному огню из-за соседних деревьев, с ними все было в порядке. Готовясь штурмовать вершину холма, Джек поднял собственный дробовик.

И тут начался дикий крик. Безразличная к собственной безопасности лесная армия не замедлила движения вперед, продолжая наступать на позиции стрелков и используя окровавленные тела павших в качестве щитов. Но еще сильнее пугало то безмолвие, с которым они вели наступление.

Ружейный огонь усиливался, в нем теперь слышалось что-то паническое.

Вниз по склону, подпрыгивая, покатился камень. Когда он пролетал мимо Джека, тот с ужасом увидел, что это не камень, а голова в шлеме.

А потом все прекратилось так же внезапно, как и началось.

Дикое воинство потекло дальше, увлекая за собой Джека и его группу.

— Идем, — крикнул он. — Держимся за ними.

Они миновали место кровавой бойни, где земля хлюпала под ногами от обилия пролившейся крови. Некоторые из наемников были еще живы: кто-то пытался отползти в сторону, волоча за собой вывороченные кишки. Кое-где валялись и оторванные конечности. Перепуганный наемник, у которого была содрана половина лица, еще стоял, прислонившись к дереву и непрерывно нажимая на спусковой крючок, но патронов в магазине не было. Они поспешили пройти мимо.

Еще через минуту Джек стал спотыкаться и падать: ноги будто налились свинцом, горячечное дыхание с трудом вырывалось изо рта. Однако чувства его, несмотря на общее нездоровье, только обострились. Он ощущал сладковатую сырость цветов, которые задевал по пути, слышал, как хрустят сосновые иглы у него под ногами. Даже сумеречный лес казался ему слишком ярким.

Еще ярдов десять, и впереди показалась вилла. Они заняли позиции на кромке леса, и Джек принялся изучать постройку.

Стальные ставни на окнах нижнего этажа придавали ей сходство с осажденной крепостью. Бетонированное гнездо у вершины было разрушено, тиковая мебель в открытых двориках изрублена в щепы автоматным огнем с катера Тибодо.

Рядом с Джеком неожиданно появился Шрам. Они посмотрели друг другу в глаза, и опять Джеку показалось, что его голова раскалывается пополам. Шрам протянул руку и ухватил человека за плечо. Этот жест можно было истолковать и как благодарность, и как угрозу.

Джек понял: они оба добрались до цели, а после решительного приступа все взаимные договоренности отменяются.

Глава 57

Выстроив детей вдоль одной из стен коридора, Лорна подкралась к открывающимся в обе стороны дверям в главную лабораторию. Оттуда донеслись голоса.

— Сколько осталось времени?

Лорна узнала акцент Малика и уловила панику в его голосе. Стволом пистолета она чуть приоткрыла дверь и заглянула внутрь. Беннет, стоявший спиной к двери, перекрывал ей вид.

— Меньше двадцати минут, — вполголоса ответил он доктору. — Так что поторопитесь.

Возле ряда компьютеров Малик засовывал жесткие диски в металлический чемодан. Рядом с ним виднелся портативный термос для транспортировки криогенных образцов.

— А как насчет остальных моих людей? — спросил доктор.

— Они расходный материал, — сказал Беннет не без боли в голосе. — Поэтому я и отправил всех вон отсюда. Мы проводим эвакуацию по необходимости.

Лорна попыталась понять услышанное. Почему они покидают остров? Откуда такая срочность? И повлияют ли новости на ее план побега? Может ли она использовать это к своей выгоде?

Беннет посмотрел на часы:

— Заканчивайте все — и идем.

Малик захлопнул чемодан, передал его Беннету, потом схватил термос со стола.

— Мы должны доставить эти образцы вирусов в лабораторию в течение двенадцати часов. Иначе рискуем потерять все.

— Ясно. Я отдам распоряжения по пути.

Они повернулись и направились к дальней двери, но не к той, что вела на виллу. Над косяком светилась табличка: «Запасной выход».

Это что еще такое?

Словно услышав ее вопрос, Малик сказал:

— Туннель на вертолетную площадку. Там безопасно?

— Она вне линии огня. А пилот вооружен.

Лорна замерла, стараясь ничем себя не обнаружить. Впервые с тех пор, как она попала сюда, перед ней забрезжила надежда. Отсюда есть еще один выход! Если она на безопасном расстоянии последует за ними через эту дверь, то сможет вывести детей и спрятать их в лесу, а там дождаться, когда кончится эта война.

Но удача изменила ей.

— Что вы здесь делаете? — вдруг раздался резкий голос за спиной.

Повернувшись, Лорна увидела у входа в хирургическое отделение тощую фигуру и узнала лаборанта Эдварда, того, кто брал у нее кровь и вводил гормоны. И он держал направленное на нее ружье.

— Бросайте ваш пистолет и заходите в лабораторию, — приказал он, посмотрел на детей и пнул ближайшего к нему.

Не видя другого выхода, Лорна разжала руку, и пистолет клацнул об пол. Дети сгрудились вокруг нее. Пятясь через двусторонние двери, она вошла в лабораторию, а повернувшись, увидела, что Малик и Беннет смотрят на нее.

— Доктор Полк? — сказал Беннет подозрительно удивленным голосом, и на лице его промелькнуло чувство вины.

А у Малика при виде стайки детей, цеплявшихся за ее ноги, расширились глаза.

— Какая удача! Я мог бы использовать парочку этих образцов, — пояснил доктор в ответ на удивленный взгляд Беннета. — Они стали бы идеальным семенным материалом для новой лаборатории.

У Лорны упало сердце. Зачем она спасала детей — чтобы помочь этому монстру продолжать работу? Эдвард протиснулся в помещение следом за ней и держал ее под прицелом. Потом окинул глазами помещение: чемодан, термос, метнул взгляд в сторону запасного выхода.

— Куда это вы? — спросил он.

Малик сделал шаг вперед, чуть наклонился, уперев руку в бок, и пристально осматривал детей, словно выбирая спелый арбуз.

— Не буду вам лгать, Эдвард. По крайней мере, вы заслуживаете честности с моей стороны. Минут через семнадцать этот остров взлетит на воздух.

Лаборант пошатнулся, от потрясения пистолет заходил в его руке.

— Что?

Лорна была поражена в не меньшей степени, но теперь понимала причины их спешки.

— Не беспокойтесь, — добавил Малик. — Ваша работа не пропадет даром.

— Возьмите меня с собой, — потребовал Эдвард и направил пистолет на тех двоих.

— Боюсь, что это невозможно — нет места. В особенности теперь. Нам нужны эти образцы.

Малик выпрямился. В его руке, словно по волшебству, появился маленький пистолет с перламутровой рукояткой. Он направил его в лицо Эдварда и выстрелил.

Выстрел был громкий, в ушах у Лорны зазвенело. Эдвард упал на спину, как срубленное дерево. Даже Беннет был поражен этим хладнокровным убийством.

Малик повернулся к своему боссу, продолжая держать под прицелом Лорну.

— Мы с вами можем взять по одному образцу. Пара для получения потомства будет давать материал в течение года, пока мы не подготовимся к новой серии экспериментов.

Беннет посмотрел на часы, зная, что времени на споры нет.

— Выбирайте, какие вам нужны, и идем, — проворчал он.

Его взгляд скользнул по Лорне, теперь уже яснее выражая чувство вины. Лорна подозревала, что обычно он не участвовал в таких грязных делах, умышленно не замечая кровавую изнанку этой деятельности. Но теперь сохранять иллюзию невинности стало невозможно.

К Малику это не относилось: с самого начала он находился на передовой этого проекта, и руки у него были в крови по локоть.

— Боюсь, но нам придется оставить вас здесь, доктор Полк. Вы будете совершенно свободны еще, — он посмотрел на часы, — пятнадцать минут.

Наклонившись, Малик схватил одного из мальчиков за руку и поднял в воздух, словно мешок с картошкой.

— Так, еще нам понадобится самка. Возьмите вот эту. — Он показал пистолетом на одну из девочек.

Беннет наклонился и бережно поднял ребенка на руки. Взгляд его остановился на Лорне.

— Мне очень жаль.

Не успели они повернуться, как сильный взрыв сотряс помещение лаборатории.

Ударная волна подбросила Лорну и швырнула на спину, какое-то расстояние она проскользила по полу. Перед самым ее носом, роняя пепел, пролетела горящая книга, вокруг падали разные обломки. Она с трудом поднялась, опираясь на локоть.

Детей отбросило к дальней стене. Беннет и Малик лежали, распростершись на полу. Лорна оглянулась в поисках оружия.

Тело Эдварда отшвырнуло под стол. Ее пистолета видно не было, но на плече лаборанта оставался карабин. Если ей удастся дотянуться до него…

Но Малик уже поднимался с пола. У него за спиной зашевелилась фигура Беннета. Он закрыл девочку своим телом и все еще держал ее в руках.

Лорна стала подбираться к карабину, но вдруг из-за горящей двери в комнату запрыгнуло что-то огромное и село посредине. Лорна недоуменно уставилась на чудовищного тигра — зверь зарычал, из пасти высунулся черный язык, обнажились клыки, острые как ножи.

Малик стал отползать в сторону, словно краб, Беннет замер в нескольких ярдах от чудовища.

Лорна узнала зверя по видеотрансляции с другого острова. Надо думать, жертвы генетических экспериментов вырвались из своей тюрьмы и заявились сюда, горя жаждой мщения. Теперь она понимала, почему шайка Беннета намеревалась сровнять это место с землей.

В дверях появились другие фигуры, проникшие сюда через короткий коридор с виллы. Из-за дыма и пламени видно их было нечетко, но некоторые передвигались на двух ногах.

Малик, находившийся в стороне, успел отползти к запасному выходу и даже умудрился не выпустить из рук термос. Прижав его к груди, доктор нырнул в туннель, а Беннет оказался в окружении чудовищной армии.

Вперед вышел один из гоминидов. У него отсутствовало ухо, а лицо было иссечено шрамами. Лорна видела его по трансляции рядом с беременной женщиной — той, которую Беннет назвал Евой.

Тогда это должен быть Адам, подумала Лорна.

С длинным копьем в руке он подошел к Беннету.

Совершенно беспомощный, Беннет не шелохнулся, не сделал даже попытки к сопротивлению.

И тут внезапно вперед вылетели дети — словно стайка скворцов, защищающих гнездо. Они вскочили на Беннета, который все еще держал девочку, и закрыли его тело собой.

Адам стоял над ними. Из-за его спины появились другие гоминиды.

В дверях, постукивая когтями по полу, показалась массивная, мощная фигура. Это был гигантский ленивец — подобные ему вымерли тысячи лет назад. Генетический реликт уселся на пол — мех с одной стороны его туловища выгорел до кожи и все еще дымился.

Большими глазами он оглядел комнату, а потом, как и остальные, уставился на стайку детей.

Беннет наконец сел. Поведение малышей внушало ему такое же недоумение, как и Лорне, но дети по-прежнему стояли между чудовищами и человеком.

Все маленькие глаза встретились с глазами взрослых. Между ними словно происходил безмолвный обмен.

Потом за разбитой дверью зазвучали голоса. Оглушенная взрывом, Лорна не могла разобрать слов, но понимала, что это английская речь.

Из дыма вышла еще одна двуногая фигура. И теперь это был не гоминид.

У Лорны перехватило дыхание — нет, этого не могло быть.

Она с трудом поднялась на ноги и позвала:

— Джек?

Глава 58

Услышав собственное имя, Джек испытал огромное облегчение. Моргая, он шагнул в комнату — от дыма и гари слезились глаза. Помещение напоминало лабораторию какого-то сумасшедшего ученого, от полыхающих обломков на полу распространялся дым.

Джек прищурился… потом увидел фигуру, поднимающуюся с пола.

Лорна… Он бросился к ней, она устремилась навстречу и упала в его объятия. Джек полной грудью вдыхал ее запах, своими ребрами ощущал биение ее сердца. Ее мягкая и нежная щека прижалась к его шее. Стремясь убедиться, что она — реальность, а не порождение болезненного бреда, он прижал ее к себе еще сильнее.

Но она освободилась, почти оттолкнулась от него. Взгляд ее был полон тревоги, а когда она приложила ладонь к его обнаженной груди сквозь разорванную рубашку, то ее рука показалась ему холодной как лед.

— Ты весь горишь.

— Простудился. — Он взял ее руку, сплетая пальцы со своими. — Грипп. Ерунда это.

Ее это не убедило, но в данный момент ее мучила более важная проблема.

— Джек. — Лорна сжала его руку. — Остров. Они собираются его взорвать. Осталось минут десять.

Он напрягся, представляя себе взрывающиеся напалмовые заряды. Значит, не только лесная половина острова будет разрушена. Эти гады заметали следы, сжигали за собой все мосты.

— Мы должны поскорее убраться с острова, — сказала она.

Он взял ее за руку и повел к двери, но в комнату уже набились гоминиды и стояли на пути.

Джек подошел к Шраму — надо ему объяснить.

— Мы должны идти! — Он махнул рукой в сторону двери. — Сейчас!

Шрам словно не заметил его, по-прежнему увлеченный игрой в гляделки с освобожденными детьми. Но у Джека не было времени ждать, пока они наиграются, и он встал между Шрамом и детьми.

Глаза гоминида сердито стрельнули в его сторону, и тут же мучительная боль пронзила череп Джека. Дыхание сперло, в глазах почернело. Он рухнул на колени, оглушенный мелькающими картинами: струя крови, блеск скальпеля, кожаные ремни, ткань рассеченного тела. Каждое новое видение сопровождалось мучительным всплеском боли.

Потом он почувствовал, что заваливается на бок. Давление в голове спало, зрение вернулось.

— Что с тобой? — Лорна присела рядом.

Джек прикоснулся ко лбу, ожидая нащупать расколовшуюся кость.

— Ничего, все в порядке.

Он поднял глаза: Шрам вернулся к своему зрительному противостоянию с группой детей. Джек вынужден был признать жестокую правду — если между ними и действовало какое-то перемирие, то теперь оно закончилось.

Он повернулся к Лорне.

— Они не выпустят нас отсюда.

Малик тяжело дышал, преодолевая последние ступеньки. Впереди за дверным проемом было светлее, чем в темном туннеле. Он бежал навстречу своему спасению, прижимая термос к груди. После того как Саддам бомбардировкой уничтожил первоначальный источник, последние в мире образцы вируса оставались здесь, в термосе. Пока термос цел, сохранялась возможность начать сначала — с Беннетом или без него. Из этого замороженного семени можно создать целую армию. И какая разница, кто будет финансировать проект. Всегда найдутся правительства, готовые заплатить, — если не в Штатах, то в другой стране. А как свободный агент, он сможет запросить любую цену.

Добравшись до конца туннеля, Малик выскочил наружу. Солнце уже зашло, но на западе небо светилось ярко-оранжевым светом.

Вертолетная площадка расположилась на вершине холма — кружок асфальта, раскрашенный как желтый бычий глаз, обрамленный лесом. По тропинке, усыпанной щебенкой, доктор устремился наверх. Даже сюда доносилось низкое урчание вертолетного двигателя. Добравшись до вершины, он увидел, что лопасти крутятся.

Малик окликнул пилота. Человек в летной куртке, стоявший на дальней стороне площадки и смотревший вниз, на берег, бросил сигарету, сверкнувшую огоньком, повернулся и быстрым шагом направился к вертолету, где доктор ждал его у открытой двери.

— А где мистер Беннет? — спросил пилот.

— Мертв. — Малик напустил на лицо скорбное выражение. — Попал в засаду.

Пилот посмотрел в сторону туннеля, словно размышляя, не проверить ли ему правдивость этих слов. Доктор демонстративно посмотрел на часы:

— У нас меньше десяти минут. Мы либо взлетаем немедленно, либо уже никогда.

Озабоченно посмотрев на собственные часы, пилот наконец кивнул:

— Садитесь. Нам нужно успеть удалиться на порядочное расстояние, чтобы взрывная волна нас не достала.

Малик забрался на заднее сиденье, пилот занял место у штурвала. Несколько секунд — и двигатель взревел, лопасти закрутились быстрее. Вертолет взмыл над асфальтом, и желудок Малика тут же отозвался на это. Но на душе стало спокойнее уже от одного того, что они оторвались от острова. Держа свой замороженный приз на коленях, он глядел в окно. Деревья остались внизу, перед ним открывался бескрайний морской простор — возможности всего мира.

Наконец-то доктор позволил себе улыбнуться.

— Что это за запах? — полуобернувшись, крикнул ему пилот.

Малик понятия не имел, о чем тот, и потянул носом, опасаясь почувствовать утечку керосина или дым: ведь времени на проведение предполетной проверки у них не было.

— Что вы с собой взяли? — кричал пилот. — Воняет так, будто там у вас какой зверь нагадил!

Теперь Малик и сам почувствовал запах — ощутить его сразу помешала привычка. Постоянный запах, стоявший в лаборатории, впитывался в одежду, волосы, даже в поры.

Доктор понюхал свою рубашку и убедился, что она свежевыстиранна. Когда он поднял голову, запах усилился, и исходил он откуда-то со стороны. Малика охватил страх. Он повернулся к небольшому багажному отсеку за сиденьем, заглянул туда — и сердце его бешено забилось.

Оттуда на него смотрела ухмыляющаяся полузвериная физиономия. Видимо, зверюга проскочила на борт, пока пилот курил, и забилась в багажный отсек. Малик увидел старые хирургические шрамы… и еще какой-то диск, пристегнутый к груди существа.

Это была противопехотная мина.

Год назад Дункан проверял устойчивость к взрыву на образце мужского пола, который осмелился ударить одного из его людей. Малик впоследствии видел тело: все оно было искромсано до костей, но, по словам Дункана, образец после этого жил еще целую минуту.

— Нет, — взмолился Малик, охваченный страхом. — Пожалуйста…

Существо холодно улыбнулось, поднесло руку к центру диска и нажало взрыватель.

Лорна услышала отдаленный взрыв и уже подумала, что сейчас весь остров взлетит на воздух, но больше ничего не случилось. У нас есть еще минут восемь, подумала она. Но что можно сделать за эти оставшиеся минуты?

Стоя рядом, они с Джеком продолжали следить за безмолвным поединком между детьми и их взрослыми сородичами. Она не понимала сути происходящего, но склонялась к мысли, что у нее на глазах сражаются два разума — один чистый, зарождающийся, а другой изломанный, измученный. А может, две группы пытались всего лишь настроиться на волну друг друга. Ведь этих детей оторвали от родителей, держали в изоляции — а вдруг слияние теперь вообще невозможно? Воссоединение будет неполным, если не пройдет на глубинном уровне.

Наконец что-то произошло — один из детей взял Беннета за руку. Тот опустил глаза и посмотрел на маленькую фигурку. После удара взрывной волны лицо у него было окровавлено, нос сломан.

Двигаясь как одно существо, дети вышли вперед, уже открыто противопоставляя себя более крупной стае людей и зверей. Держась с неестественным спокойствием, дети взялись за руки, создавая связь, как это знала Лорна, гораздо более тесную, чем дает просто физический контакт.

Масса детей ринулась к ней. Лорна помогла Джеку подняться на ноги. Маленькая девочка протянула свою крохотную ручку, Лорна взяла ее, но не выпустила и пальцы Джека.

Дети увлекли их за собой — вплотную к толпе взрослых и животных у двери. Тот, кого она назвала Адамом, не двинулся с места.

И тогда ребенок, возглавлявший шествие, — самый маленький из всех — потянулся к покрытой шрамами фигуре.

Адам посмотрел вниз. На его лице появилась гримаса боли и сомнения. Он не взял протянутую руку — отпрянул назад, словно боясь прикосновения мальчика.

Но о чьей безопасности он заботился: своей или ребенка?

Следуя примеру Адама, стена животных расступилась — открывая проход наружу. Их отпускали… а может, отвергали. Маленький мальчик шел впереди, таща за собой Беннета, Лорну и Джека.

Несколько шагов — и Лорна очутилась в кабинете виллы. Казалось, прошли дни с того момента, когда она была здесь.

Здесь нашли убежище другие животные, но они пропустили людей без попыток задержать. А в дальнем конце коридора Лорна увидела группу мужчин. Один из них бросился ей навстречу.

— Лорна!

Она не верила своим глазам.

— Кайл!

Увидев Джека, она прониклась надеждой: может, и ее брат жив, но не стала спрашивать, боясь ответа.

Кайл оттолкнул Джека и обнял ее.

— Никогда больше так не делай.

Она не поняла, чего именно не должна делать, но кивнула:

— Обещаю.

Через плечо Кайла она увидела, как Джек подошел к своему брату и быстро, оживленно заговорил. Рэнди напрягся, развернулся и вместе с другими поспешил к выходу. Один из них уже что-то говорил в рацию, прижав ее ко рту.

Джек быстрым шагом вернулся к ним.

— Ти-Боб запрашивает побольше надувных лодок. Если мы хотим опередить взрыв, то должны торопиться.

— Взрыв? — переспросил Кайл.

Джек отвернулся, ничего не объясняя, но тут потерял равновесие. Лорна бросилась к нему, но не успела подхватить, и он всей тяжестью рухнул на пол.

— Джек!

Она подбежала к нему, встала на колени. Было ясно, что с ним происходит что-то серьезное. Она держала его за руку, а Джек дрожал крупной дрожью. Лорной овладевало самое нехорошее предчувствие.

Кайл помог ей перевернуть Джека. Под его горячей кожей нарастали судороги: мышцы подергивались, глаза закатились. Тот последний ресурс, на котором он держался, был исчерпан.

Она прижала ладонь к его щеке, и от этого прикосновения глаза его снова ожили. Он попытался сфокусировать взгляд на ее лице. Губы шевельнулись, и она наклонилась, стараясь расслышать.

Дыхание Джека обожгло ей ухо. Он произнес всего три слова:

— Тома больше нет.

Она подалась назад, поначалу не поняв, почему он сейчас вспомнил младшего брата. А потом увидела что-то в глазах Джека; возможно, оно всегда было там, просто она старалась не замечать, списывая свои чувства на воспоминания о другом парне, другой любви.

Тома больше нет.

Слеза скатилась из уголка его глаза. Он хотел сказать эти слова, пока не поздно, успеть. Может быть, даже добавить что-то.

— Джек…

Но он уже провалился в небытие. Глаза его остекленели, тело выгнулось в жуткую дугу, конечности задергались.

Лорна всем телом налегла на него и позвала:

— Помогите придержать его.

Кайл ухватил голову Джека. Подбежали двое, одетых в такую же форму.

— Чем мы можем помочь? — спросил тот из них, что покрупнее.

— Ничем, — ответил Беннет, стоявший в двух шагах. Склонившаяся над судорожно бьющимся телом Лорна подняла глаза. — Я уже видел это раньше. Много раз. Он заражен.

При первом же взгляде на Джека Лорна подумала об этом. Она вспомнила слова Малика о протеине, обнаруженном в крови и слюне генетически измененных животных: как он множится, преодолевает гематоэнцефалический барьер и выжигает кору, словно пожаром.

— Надежды нет, — сказал Беннет.

Но Лорна не собиралась мириться с поражением. Выпрямившись, она показала на дверь:

— Несите его к лодкам.

— Что ты собираешься делать? — спросил Кайл.

Лорна развернулась и бросилась в лабораторию.

— Не выжил ни один, — крикнул Беннет ей вслед, но Лорна, не слушая, пробежала сквозь ряды животных.

Беннет ошибался. Кое-кто все же выжил.

Глава 59

Дункан шагал к отдаленной глубоководной бухточке, от злости ничего не видя перед собой. Эллинг располагался над водой, а в конце отсыпанной камнями стенки стоял гидроплан — маленькая рабочая лошадка «Сессны». Заходящее солнце окрасило бухту в цвет чеканной бронзы.

Здесь, вдали от схватки, в тиши этого маленького мирного оазиса, он успокоился, привел в порядок свои мысли и планы.

При нем был рюкзак, набитый деньгами и золотыми монетами, которые он взял из сейфа Беннета. Ему предстояло хранить их, пока они все снова не встретятся в Штатах.

Но эти планы быстро изменились.

Когда он по перемычке перешел от главной бухты к этой маленькой, с площадки на вершине холма взлетел вертолет с Беннетом. Довольный успешным развитием плана, Дункан продолжил спуск, но через несколько секунд над островом раздался взрыв.

Он повернулся вовремя, чтобы увидеть, как вертолет клюнул носом, как потом из него вырвалось облако дыма. Вниз полетели обломки, оставляя за собой огненные следы. Потом вертолет вошел в убийственную спираль и рухнул назад на площадку.

Вершина холма все еще светилась, словно предупреждающий маяк в ночи. Дункан понял это начертанное огнем послание. Все было кончено.

На борту вертолета находились Малик и Беннет, а с их гибелью не оставалось ни малейшей надежды возродить проект «Вавилон». Кто знает, почему взорвался вертолет: граната, еще одна ракета или просто несколько шальных пуль.

Это не имело значения.

Дункан мигом приспособился к новой реальности. Он был из тех людей, что остаются в живых, — его шрамы подтверждали это. У него есть больше сотни тысяч долларов и золото — достаточно, чтобы начать новую жизнь.

Изначально он планировал сбросить бомбу с самолета на этот чертов рыболовный катер и даже взял ее с собой, нес на плече.

Добравшись до скалистого берега, он оставил кассетную бомбу здесь. Теперь уже не имело значения, накроет другую лодку взрыв или нет. Прежде чем мир узнает о случившемся, Дункан уже будет далеко.

Теперь его волновало одно: поскорее убраться отсюда. Он направился к каменной стенке, ускоряя шаг. Оставалось пять минут — хватит, чтобы выбраться из бухты и отойти на безопасное расстояние. Но он не хотел рисковать.

Добравшись до каменной пристани, Дункан спустился вниз. Но когда до эллинга оставалось несколько шагов, ему вдруг стало страшно. Он остановился, и, словно почувствовав, что ловушка раскрыта, из-за эллинга вынырнул хищник. Зверь был ростом до пояса человеку, черный мех сверкал на спине, переходя в пушистый хвост. На Дункана смотрели оранжево-красные глаза. Он узнал животное — гигантскую лису с соседнего острова. Один из его людей как-то назвал их черными призраками.

Подавляя в себе панику, Дункан нащупал пистолет в кобуре, вытащил его, прицелился и выстрелил. Но зверь, как настоящий призрак, крутанулся в сторону, так что пули только высекли искры из камня.

Дункан бросился назад, но и там шансы уцелеть были более чем сомнительными: остров вот-вот должен взлететь на воздух. Он остановился: его мозг побуждал бежать навстречу зверю, стреляя и стреляя без конца. Ведь нужно добраться до гидроплана. Но сердце леденело от ужаса — нет, он не мог заставить себя повернуться навстречу хищнику.

Пот прошиб его, руки обмякли. Выбора не оставалось.

Ухватив пистолет обеими руками, чтобы ствол не ходил ходуном, Дункан выставил оружие вперед, потом напряг мышцы ног и побежал на монстра, снова и снова нажимая на спусковой крючок.

Некоторые пули прошли мимо, но другие попали в цель.

Животное отскочило в сторону — одним выстрелом ему раздробило переднюю ногу, вторым оторвало левое ухо. Еще одна попала прямо в грудь, и лиса завалилась на бок. Но Дункан все стрелял и стрелял, пока в магазине не кончились пули. А сам на полном ходу продолжал мчаться вперед, намереваясь перепрыгнуть через тело лисы.

До гидроплана оставалось всего несколько шагов.

Но в этот момент что-то тяжелое ударило его сзади, и он лицом вперед полетел на камни. В последний момент он успел развернуться и рухнул на плечо. Через него перескочила громадная тень.

Еще одна лиса.

Он сразу же понял их охотничью тактику. Первая лиса отвлекала его, а вторая атаковала сзади и, перепрыгнув через него, снова повернулась в его сторону.

Дункан выбросил из пистолета пустой магазин, вставил полный.

Он выучил урок.

На втором острове имелось три лисы.

Резко повернувшись, он увидел последнюю, третью лису — животное стояло сразу за ним, глаза его светились. Прежде чем он успел выстрелить, лиса прыгнула и сомкнула зубы на его запястье. Хрустнули кости. Пистолет выпал.

Дункан ударил лису свободной рукой, но зубы не разжались. К атаке присоединилась вторая лиса — подбежала и с силой медвежьего капкана вцепилась в ногу. После этого два зверя стали тащить человека в разные стороны. Плечевой и бедренный суставы захрустели, связки порвались. Они пытались разодрать его на части.

И опять он ошибся.

Над ним возникла еще одна тень. Это была третья лиса — живая. Она прыгала на трех лапах. Из ран сочилась кровь.

И он понял, что первые две не пытались разорвать его, а хотели просто удержать на месте.

Третья лиса зарычала, обнажив клыки длиной с палец.

Нет…

Она прыгнула на его незащищенный живот. Зубы принялись драть одежду, кожу, мышцы. Потом вгрызлись глубже. Он почувствовал ее зубы внутри себя.

Они собираются сожрать его живьем!

Но он опять ошибся.

С окровавленной мордой лиса отпрыгнула прочь. Но зверь не ушел без приза. Он отступал шаг за шагом, вытаскивая из Дункана кишечник, безжалостно потроша его. Боль и ужас усиливались.

Наконец Дункан понял истину. За его самыми страшными ночными кошмарами стоял реальный ужас. Лисы пришли не для того, чтобы сожрать его. Они пришли поиграть с ним.

Глава 60

Выскочив из дверей виллы, Лорна побежала через внутренний дворик к береговой полосе. В лаборатории она нашла то, что искала. За ней следовала армия животных, словно увлекаемая ее страхом.

На мелководье покачивались две лодки, и в них она увидела всех остальных: детей усаживали, а два товарища тащили обмякшее тело Джека.

Жив ли он еще?

Она побежала еще быстрее, зная, что время на исходе. Но, когда она была уже на песчаной полосе, что-то ухватило ее запястье и развернуло. Если бы не сила этой хватки, она не удержалась бы на ногах. Ее схватил обезображенный шрамами гоминид. Она попыталась вырваться, но он сжимал руку как клещами и повернул к себе лицом. Лорна хотела закричать, позвать на помощь, но в этот момент из-за цветущего куста появился еще один гоминид — на этот раз женского пола. У самки были громадные свисающие груди и все еще большой живот, но теперь она держала на руках младенца, судя по виду, новорожденного, завернутого вместо пеленок в листья банана.

Это был младенец Евы — женщина успела родить.

Она приблизилась к Лорне, протягивая ребенка. Лорна покачала головой — она не понимала, чего от нее хотят. Женщина подошла вплотную и сунула младенца в руки Лорны.

— Нет…

Гоминид сильно подтолкнул Лорну сзади, а Ева смотрела с мольбой.

Наконец Лорна приняла ребенка. Ева отвернулась и спрятала лицо на груди мужчины, а тот махнул Лорне, показывая ей на берег, на лодки.

Они хотели, чтобы она забрала их ребенка.

Перехватывая младенца одной рукой, она сделал шаг назад, знаком приглашая за собой Адама и Еву:

— Идем с нами.

Ее призыв пропал втуне — пара отступила в лес, сопровождаемая животными.

— Там опасно! — крикнула Лорна, двинувшись было за ними. — Идем со мной!

Гоминид повернулся и зарычал, ясно давая понять, что обсуждение закончилось. Прежде чем исчезнуть под сенью леса, Ева оглянулась. По ее лицу текли слезы, но вместе с тем она успокоилась. Они не переменят решения.

— Лорна! — Кайл увидел ее и принялся махать. — Скорее!

У нее не оставалось выбора. Лорна прижала ребенка к груди и побежала к лодкам.

Кайл дождался ее и помог по мелководью дойти до судна. Нахмурился, глядя на ее ношу.

— Это что — младенец?

Словно не услышав, Лорна направилась к лодке Джека. Половина детей была там вместе с Беннетом, которому она и передала младенца, пояснив в ответ на недоуменный взгляд:

— Ребенок Евы.

Беннет в изумлении воззрился на новорожденного, другие дети плотнее сбились вокруг него.

Сидящий на руле запустил навесной двигатель, и лодка рванулась прочь от берега. Другая понеслась следом. Вода в бухте была гладкая как стекло, суда набрали скорость и заскользили по поверхности.

Рыболовный катер тоже начал двигаться и уже почти вышел из бухты.

Лорна повернулась к распростертому на днище телу Джека.

— Он все еще дышит, — сказал более крупный из его товарищей, сидевший рядом. — Пока.

Положив руку на плечо Джека, Лорна почувствовала лихорадочный жар и дрожь: судороги не отпускали его, он сгорал на глазах.

Но не успела она толком оценить его состояние, как над спокойными водами бухты прокатился грохот.

— Держитесь крепче! — крикнул рулевой.

Лорна повернула голову и увидела, как вилла разваливается. Стены полетели наружу, а большая часть сооружения превратилась в густой черный столб дыма; дымовой столб взметнулся высоко в небеса, светясь в центре адским пламенем. Мчащуюся на всех парах лодку догнал порыв горячего воздуха.

Но это был еще не конец.

За первым взрывом последовал второй, даже более мощный. На этот раз в воздух взлетела вся верхняя часть холма, выталкивая еще выше темный столб, который стал приобретать форму огненного гриба. Обломки падали в воду, среди них камни размером с автомобиль. Но две лодки уже успели удалиться на достаточное расстояние от острова, так что догнавшая волна подхватила их и понесла в море с еще большей скоростью. Лорна продолжала смотреть на горящий остров.

Наконец она повернулась к рулевому, не снимая руки с плеча Джека.

— Мне нужно переместить его на катер.

Делать в лодке то, что она собиралась, было слишком опасно. Только бы не оказалось слишком поздно!

— Что вы задумали? — Беннет уставился на нее. — Я вам уже говорил — никто из зараженных не выжил.

— Дункан ведь выжил.

Беннета потрясла эта мысль, но Лорне необходимо было проверить свою идею.

— Вы сказали, что в Ираке на него напал один из первых образцов этих видоизмененных животных. Но Дункан выжил. Чем он отличался от всех?

Глава фирмы пожал плечами.

— Вы мне сказали, что ранения Дункана были такими серьезными, что он целую неделю провел в коме. Вот чем он отличался от всех. Этот протеин-убийца перевозбуждает мозг. А потому единственная защита для мозга во время этой атаки — отключиться, пока инфекция не минует все свои стадии и не сойдет на нет сама по себе. Я думаю, Дункан по этой причине и остался жить.

Беннет нахмурился.

— И что же вы намерены делать с этим человеком?

Лорна глубоко вздохнула и перевела взгляд на большой катер. Произнесенные вслух, эти слова могли показаться безумными, но она должна была сделать это.

Она повернулась к Джеку и ответила на вопрос Беннета:

— Я собираюсь вызвать у него кому медицинским способом.

Глава 61

— Что вы надумали сотворить с моим братом? — Голос Рэнди охрип от недоумения.

Капитан предложил Лорне воспользоваться его каютой, и Мак понес Джека туда. Лорна последовала за ними.

Рэнди шел за ней по пятам. Он был братом Джека, и Лорна посвятила его в свои намерения. Он имел право знать, но, судя по выражению ужаса на его лице, возможно, такая честность была излишней.

— Я его накачаю снотворным, — пояснила Лорна. — Вызову у него кому и буду держать в таком состоянии до прибытия санитарного вертолета.

Они уже запросили помощь по рации, но она не успеет раньше чем через несколько часов. К этому времени Джек мог уже умереть. Беннет подтвердил прогноз: после начала судорог больной умирал в течение часа. Но она должна была попытаться.

Рэнди поднял руку ко лбу, словно собираясь поправить бейсболку, которой там не было. Его глаза горели тревогой.

— Моя сестра знает, что делает, — уверял идущий за ним Кайл.

— Она же ветеринар! — напустился на него Рэнди.

— И к тому же первоклассный!

Они добрались до каюты капитана, и Мак внес туда Джека.

— Рэнди, вы должны остаться здесь. — Лорна застыла перед дверью. — Я обещаю сделать все возможное, чтобы спасти его.

Рэнди смотрел на нее, одолеваемый страхом и злостью. Вдруг он резко подался вперед — она испуганно отступила, но он лишь по-медвежьи неловко обнял ее и прошептал на ухо, глотая слезы:

— Вы уж позаботьтесь о моем братишке. Я знаю, между нашими семьями вражда, но Джек доверяет вам. И я тоже.

Он выпрямился, и Лорна кивнула. Кайл положил руку на плечо Рэнди.

— Выпьем пока пивка?

Рэнди ссутулился, кивнул и направился вместе с Кайлом к лестнице.

А Лорна следом за Маком вошла в каюту капитана, где здоровяк уже уложил Джека на койку.

— Вам помощь нужна? — спросил он.

— Я не буду возражать против вашего общества, — слабо улыбнулась она, поскольку одной ей оставаться не хотелось.

Он сел на койку рядом с головой Джека. Она поставила пузырек со снотворным — это был тиопентал натрия, найденный в аптечке Малика. Вещество использовалось как анестезирующее при работе с животными, а зная о направлении здешних исследований, она не сомневалась, что найдет у доктора запас этого средства.

Но она собиралась применить его не только как анестезирующее. Тиопентал вот уже много лет употреблялся в медицине — с его помощью врачи вызывали искусственную кому у пациентов. Чаще для этих целей выбирался пропофол, но в случаях мозговых травм и опухолей по-прежнему прибегали к тиопенталу, который замедлял деятельность нейронов головного мозга.

Именно это его побочное действие и требовалось сейчас Лорне, поскольку мозг Джека работал в режиме перегрузки. Нужно было выключить двигатель.

Она быстро обработала руку больного, наложила жгут, взяла шприц, наполненный тиопенталом.

Ее взгляд встретился с взглядом Мака.

— У вас получится, — сказал он.

Проглотив свои страхи, она ввела иглу в вену, аспирировала немного крови, чтобы убедиться, что игла попала куда надо, потом сняла жгут. И стала медленно нажимать на шток поршня, вводя в кому человека, которого любила все сильнее и сильнее.

Полчаса спустя Лорна стояла на корме катера. Мак остался наблюдать за Джеком, а ей нужно было подышать свежим воздухом. Хотя бы минутку. Ее била дрожь от изнеможения и стресса.

Стоя у перил, она глубоко дышала и смотрела на черную воду. Наверху сверкали звезды, но луна еще не появилась.

Рядом чиркнула спичка, и Лорна от неожиданности подпрыгнула. Повернувшись, она увидела Беннета, сидящего в шезлонге. Погруженная в свои мысли, она не заметила его в темноте. Он поднес спичку к трубке, несколько раз втянул в себя воздух, и табак загорелся красным огоньком. Потом Беннет встал и подошел к ней.

— Как его дела?

— Не знаю. — Лорна вздохнула. — Жар спал. Анестетик ослабил судороги. Но я не знаю его состояния. Приступ продолжался слишком долго.

Беннет выдохнул облачко дыма.

— Вы делаете все, что в ваших силах.

Молчание затянулось. Ей нужно было переменить тему.

— Как ребенок?

— Спит. Мы тут нашли молочную смесь. У жены капитана четырехмесячный ребенок. Повезло. — Беннет посмотрел на нее. — Кстати, Ева родила девочку.

— А остальные дети?

— Спят вместе с ней. Я думаю, они признали в ней свою и приняли в круг. А может, это просто детское любопытство. Трудно сказать.

Снова повисло молчание, но Беннету хотелось о многом спросить.

— Почему, по-вашему, Ева отдала ее?

Лорне и самой этот вопрос не давал покоя. Она не была уверена, но могла догадываться.

— Я думаю, причина та же, по которой они отпустили нас… а точнее, отпустили детей.

— Что вы хотите этим сказать?

— Новорожденный младенец чист. Его невральная сеть еще не развита. Там, на вилле, старшие тоже почувствовали, что дети не подверглись развращающему воздействию. В тот момент друг другу противостояли два типа разума, устроенных по принципу пчелиного роя. Один чистый и невинный, а другой — доведенный мучениями до безумия. Я думаю, что старший рой понял: младший для них безвозвратно потерян, что они могут предложить своим детям только ненависть и боль.

Она вспомнила, как мучился Адам, когда один из детей протянул ему руку.

— И потому они сделали единственное, что было в их силах, — добавила она. — Они их отпустили. Это был последний дар и жертва.

— А потом? По-вашему, они знали, что обречены?

Она вспомнила лицо Евы, на котором были умиротворение и смирение с судьбой.

— Думаю — знали.

Беннет несколько мгновений задумчиво посасывал трубку и наконец решился на главный вопрос, который томил его:

— Не понимаю, почему дети защитили меня? Эти монстры собирались меня убить.

— Вам на этот вопрос ответить легче, чем мне.

Он посмотрел на нее, и в глазах его мелькнули слезы. Ему требовалась поддержка; Лорна не знала, заслуживает ли он этого, но последовала примеру детей.

— Они и меня защитили, — сказала она. — Хотя их связи с нами и не такие тесные, как друг с другом. Но я думаю, они наделены сильным чувством сострадания. И они почувствовали, что вы не безнадежны.

— Но почему? — Он покачал головой. — Все, что я сделал… просто закрывал глаза… а иногда и не закрывал.

— Не знаю. Я же не могу читать в вашем сердце. Может, они почувствовали, что вы способны на покаяние. И не захотели, чтобы это погибло среди всей крови вокруг.

Беннет отвернулся от нее и уткнулся лицом в ладони. Плечи его затряслись.

— Что же я наделал… — сквозь рыдания проговорил он.

— Вот об этом и речь. Дело не в том, что вы сделали, а в том, что вам еще предстоит сделать.

Произнося эти слова, она вдруг поняла, что то же самое относится и к ней. Столько лет она позволяла прошлому определять ее жизнь, замыкалась в себе, изводила себя чувством вины. Теперь это кончилось. Тома больше нет, — сказал ей Джек. Настало время, когда она должна осознать это в полной мере и действовать. И она молилась только о том, чтобы не потерять этот шанс.

Глава 62

Расположившийся на окраине города кампус Тулейнского университета был окружен особняками конца прошлого века, тенистыми магнолиевыми парками и учебными зданиями. До дома Лорны в Гарден-Дистрикт оттуда было всего несколько минут езды на трамвае. Тем не менее в последние три дня она почти не покидала нейрологическое отделение на четвертом этаже Тулейнского медицинского центра. Она вышагивала по коридору туда-сюда, нетерпеливо ожидая, когда невролог закончит обследование.

Джека доставили сюда вертолетом с рыболовного катера Тибодо, и Лорна сопровождала его, чтобы объяснить врачам характер заболевания и способ лечения. Многие детали она опустила, но его состояние описала с максимальной полнотой.

В палате Джека побывала чуть не половина врачей центра. Пациенту сразу же сделали инъекцию пропофола, чтобы поддерживать состояние комы, его ЭЭГ снималась круглосуточно, все тело опутали провода, подключенные к самому разному оборудованию.

Но этот день был критическим. Все утро доктора очищали его кровь от пропофола, медленно возвращая к жизни, и одновременно тщательно следили за ЭЭГ — не проявятся ли признаки прежней судорожной активности. Пока все шло хорошо. Но главный вопрос все еще не давал ей покоя.

Что осталось от прежнего Джека?

Невролог вроде бы считал, что повреждений мозга не наблюдается, но гарантий никаких не давал. Джек мог либо полностью выздороветь, либо навсегда остаться на положении какого-нибудь растения. Доктор предупреждал, что, скорее всего, результат будет где-то посредине.

Поэтому они ждали.

Рэнди сидел поодаль в коридоре с родителями. Кайл отправился в кафетерий принести всем еще кофе. Никто из них не ложился спать. События и тревоги последних дней сблизили прежде враждовавшие семьи. За время этих бдений Лорна наконец рассказала всю историю той ночи с Томом, ее нерожденным ребенком, попыткой изнасилования, вмешательством Джека и трагическим финалом. Много слез было пролито с обеих сторон, но в конечном счете эти слезы исцелили боль.

— Вы были совсем девочкой, — сказала его мать, беря ее за руку. — Бедняжка. Такой груз тащили на себе все эти годы.

Наконец дверь палаты открылась и в коридор высыпала толпа белых халатов. Из группы людей вышел невролог и направился к ним. Вглядываясь в его лицо, Лорна пыталась прочитать приговор, семья Джека тоже уставилась на врача.

— Мы вывели из его крови пропофол, — вздохнув, сказал доктор. — Но будем вводить небольшое количество бензодиазепина, пока он не придет в себя. Мы наблюдаем его ЭЭГ и жизненно важные функции.

— Можно посидеть с ним? — спросила Лорна.

Доктор, нахмурившись, оглядел их большую компанию.

— По одному. — И добавил, предостерегающе подняв палец: — И недолго.

Лорна повернулась к семье. Мать Джека потрепала ее по руке:

— Идите вы, моя дорогая. Теперь вы тоже наша семья. И потом, когда мой мальчик придет в себя, пусть увидит хорошенькое лицо.

Лорна хотела было возразить, но позволила себе на этот раз побыть эгоисткой.

Обняв мать Джека, она поспешила в палату. Внутри у целой шпалеры аппаратуры стояла медицинская сестра. Лорна подошла и села на стул рядом с кроватью. Прошедшую ночь она провела на этом самом месте, держала Джека за руку, говорила с ним, молилась.

Она посмотрела на его бледное лицо. На поднимающуюся и опускающуюся грудь. Из-под простыней к мигающей и бибикающей аппаратуре шли провода и трубки. Наклонившись, Лорна взяла его руку.

— Джек…

Рука чуть дернулась, и сердце чуть не выпрыгнуло у нее из груди. Что это — он узнал ее или судороги начинаются снова? Со страхом и надеждой она встала, не выпуская его пальцев. Наклонилась, вгляделась в лицо.

Его грудь тяжело поднялась, потом он громко вздохнул.

Веки дрогнули и поднялись, но глаза оставались где-то там, подо лбом.

— Джек, — прошептала она. Дотронулась ладонью до его щеки. — Пожалуйста…

Он медленно моргнул — раз, другой… вдруг она увидела, что он смотрит на нее.

— Привет, — неуверенно прошептал Джек.

Она сжала его руку.

— Тебе привет.

На его губах появилась тень улыбки. Они смотрели друг на друга. Его глаза, казалось, впитывали ее. Потом пальцы с удивительной силой сжали ее руку. На лице появилось выражение раскаяния.

— То, что я сказал раньше… — хрипло проговорил он, в голосе его звучала усталость и, может быть, что-то еще.

Она остановила его. Она понимала вину, скрытую в этих трех словах.

«Тома больше нет».

Это столько лет преследовало их обоих, но вот настало время освободиться от призрака.

Она наклонилась к нему, коснулась губами его губ и прошептала:

— Но мы-то есть.

Глава 63

Три месяца спустя Джек, позаимствовав у двоюродного брата аэроглиссер, несся по протоке. Ветер трепал его волосы. На носу, высунув язык и поводя ушами, сидел его единственный спутник — Берт. Джек управлял судном с привычной ловкостью, лишь чуть-чуть прикасаясь к штурвалу. С высоты пилотского места он мог видеть все, что происходит за стеной камыша, тростника и кустов.

Ему было приятно вырваться из города, с пограничного поста. А еще он устал от бесконечных инъекций, реабилитационных процедур и психологических тестов. Не считая остаточного ощущения немоты в левой руке, Джек чувствовал себя совершенно здоровым. Правда, раз в день ему все же приходилось принимать противосудорожную таблетку.

Но лучшей терапией для него служили эти просторы.

Полуденное солнце играло в воде, а он с наслаждением вдыхал воздух дельты, тяжелый и влажный, с горьковатым привкусом соленой воды, но подслащенный запахом осоки и летних цветов.

Углубляясь в плавни, он снова чувствовал совершенную, первобытную красоту этих мест. Он увидел оленя, вспугнутого ревом винтов, — белое пятно его подхвостья мелькнуло и скрылось вдалеке. Аллигаторы уходили на глубину в свои лежбища. Среди деревьев скакали еноты и белки.

Заложив крутой поворот, он замедлил ход и заглушил двигатель.

Ему нужно было побыть наедине с самим собой.

Глиссер тихонько раскачивался на воде, а Джек прислушивался к биению жизни вокруг. Некоторые считали, что плавни — место пустынное и спокойное. Ничто не могло быть дальше от истины. Он закрыл глаза — вокруг гудели комары, квакали лягушки, вдали раздался рев аллигатора, а за всем этим — многоголосые трели певчих птиц.

После событий прошедшей весны Джек стал выкраивать время для таких мгновений, чтобы остановиться и подивиться чудесам вокруг. Теперь он смотрел на мир другими глазами. Да что там, все его чувства словно обострились. И не как проявление перенесенной болезни — он обрел новый взгляд на жизнь, и именно это стало для него самым важным.

В его жизни планировались перемены, каких он раньше и представить не мог, и предстояло к этому приготовиться. А время поджимало.

Его ждала Лорна, вызванная сюда под предлогом неких таинственных обстоятельств, и он не хотел заставлять ее ждать дольше необходимого. У нее хватало работы в ОЦИИВе — там велось строительство нового комплекса.

— Пожалуй, нам пора, — сказал он Берту.

Пес согласно завилял хвостом.

Вздохнув напоследок поглубже, Джек снова запустил двигатель и помчался по протокам. Тут был настоящий лабиринт, но он мог найти дорогу и с закрытыми глазами. Обогнув один из островков, он вышел в рукав, который вел к большому бревенчатому дому, недавно перестроенному после пожара.

Он летел прямо на пристань, но в последний момент вывернул глиссер так, что тот стал бортом ровнехонько к причалу. С кресла поднялась знакомая полная фигура в бейсболке с логотипом Луизианского университета и помогла ему пришвартовать глиссер.

Берт выпрыгнул на пристань, радуясь встрече, словно увидел старого приятеля.

— Что-то ты задержался, Джек. Твоя подружка начала беспокоиться. Уже собирался привязать ее, чтобы не убежала. — Последним узлом он закрепил швартов.

— Спасибо, Джо. Где она?

— А где, по-твоему, ей быть? — Он махнул, показывая куда-то за бревенчатый дом — на то место, которое прежде называлось крокодильей фермой дядюшки Джо. — Там она — со Стеллой и детишками.

От этого зрелища Лорна никогда не уставала. Она находилась на смотровой площадке перед прудами и мостками; запотевший стакан с лимонадом стоял на перилах, а внизу бегали и играли, прыгали и скакали дети. Некоторые залезли на деревья.

Аллигаторов в прудах больше не было. Их всех убрали отсюда, включая и Элвиса, который стал звездой аттракциона в Одюбонском зоопарке. Чтобы зоопарк смог приобрести крокодила, развернулась целая рекламная кампания. Ее слоган красовался на билбордах, автобусах, трамваях Нового Орлеана. В нем было всего три слова: «Элвис должен жить!»

Стелла поднялась на площадку с самой маленькой девочкой на руках: девочке было всего три месяца, однако она уже ходила самостоятельно, правда, явно предпочитала, чтобы ее носили.

— Ева стала уже такая тяжеленькая, — сказала Стелла, чуть подкидывая девочку на руке.

— Вижу, вижу.

— Мы ее отучаем от бутылки, как ты предложила, но ей это не нравится.

— Им это никогда не нравится. — Лорна улыбнулась и кивнула. — Должна сказать, ты здорово поработала. У них такой счастливый вид.

— У них, как и у всех детей, хватает синяков и царапин, но я никогда не видела, чтобы группу детишек объединяла такая любовь. — Стелла тоже улыбнулась. — Посмотрела бы ты, как они обожают Игоря, Багиру и двух маленьких обезьянок. Все время дают им что-нибудь вкусненькое.

Лорна рассмеялась. Она и не сомневалась, что этой компании будет здесь хорошо, но не могла не удивляться, как быстро они приспособились к новой среде обитания и обстоятельствам.

Прежде чем покинуть катер Тибодо, спасшиеся с острова договорились, что сохранят в тайне существование этих детей, по крайней мере до той поры, пока те не наберутся достаточно сил, а мир не будет готов к этой новости. Братья Тибодо мастерски справились с задачей тайно доставить детей по плавням на место. Их, кажется, никто не заметил, а что касается хранения всяких тайн, то лучше дельты места для этого не существовало.

Этой тайной Лорна поделилась только с двумя людьми — Карлтоном и Зоуи, поскольку без их помощи в оборудовании этого тайного святилища ей было не обойтись. Привлечь их оказалось нетрудно — ведь целью ОЦИИВа являлось сохранение и защита исчезающих видов.

Лорна смотрела, как играют дети.

Нет, не было ни одного другого вида, который в такой же мере подвергался бы опасностям и нуждался в защите.

Проект получал неограниченную финансовую помощь от некоего анонимного жертвователя, что сильно облегчало их существование.

Добравшись до берегов Штатов, Беннет сдался властям. Он ничего не утаил, рассказал обо всех преступлениях, которые совершались от его имени, открыл все бухгалтерские балансы «Айронкрика», но, как и обещал, о детях не проронил ни слова. Он сказал властям, что на Лост-Иден-Кей находилась лаборатория, исследовавшая вирусы и проводившая испытания на людях, а потом вирус, доведенный до смертоносного уровня, вышел из-под контроля, а потому пришлось все сжечь дотла.

Затем Беннета поместили под строгую охрану — он помогал Министерству юстиции выкорчевывать скверну как в правительственных органах, так и в частном секторе. Его показания продолжали сотрясать Вашингтон.

Дай бог, чтобы это пошло на пользу.

Но добрые деяния Беннета на этом не заканчивались. Через фиктивные компании и по финансовым каналам, от которых у Лорны голова шла кругом, он тайно оплачивал как восстановление ОЦИИВа, так и содержание тайного святилища.

Лорна понимала мотив его щедрости — Беннет выбрал путь искупления грехов.

Если бы у нее возникло в этом сомнение, то достаточно было только повернуться. По личной просьбе Беннета над входом вырезали послание.

Ей пришлось открыть Евангелие, но, когда она нашла эти строки, на лице ее появилась улыбка: они идеально подходили для данного случая.

«Но Иисус сказал: пустите детей и не препятствуйте им приходить ко Мне, ибо таковых есть Царство Небесное».

Лорна наблюдала за этим невинным весельем, и губы ее все больше растягивались в улыбке. Это можно было назвать если не Царством Небесным, то, по крайней мере, маленьким раем.

Услышав шаги у себя за спиной, она повернулась, и на лице ее отразилось удивление: она никак не ожидала увидеть приближающегося Джека, следом за которым трусил Берт. Стелла с Евой на руках ушла в дом, и Джек занял место рядом с Лорной. Он был одет в строгий черный костюм, влажные волосы зачесаны назад — словно только что вышел из душа, хотя на его щеках и подбородке темнела не менее чем суточная щетина.

— Что ты здесь делаешь? — смущенно спросила она.

Он поднял руки, как бы обнимая этот новый рай.

— Разве для этого можно найти лучшее место?

— Для чего — для этого? — Она по-прежнему ничего не понимала.

Вместо ответа он опустился на одно колено.

Эпилог

Весна

Багдад, Ирак

Двое молодых людей быстрым шагом шли по саду Аль-Завраа к главному входу в Багдадский зоопарк. Меньший из двух братьев торопился впереди. Оглянувшись, он нетерпеливо крикнул:

— Йалла! Давай скорей, Макин!

Старший брат не разделял его энтузиазма и не имел особого желания возвращаться в зоопарк. Это место все еще преследовало его в ночных кошмарах. Но прошло много лет, у него теперь была девушка, работа в видеолавке, и он хотел начать откладывать деньги на машину.

Но сегодня был важный день — его младшему брату Бари исполнилось шестнадцать. Позднее в парке планировался пикник: мать целую неделю готовила всякие вкусности, в доме до сих пор пахло печеным хлебом и корицей. В предвкушении хорошего застолья Макин даже спать стал лучше — кошмары уже не так его мучили.

Бари поспешил за ворота. Макин смотрел на младшего брата, которого ничуть не пугало это место. За эти годы Бари часто бывал в новом зоопарке, но каждый раз, когда Макин заводил с ним разговор о случившемся тогда, Бари отвечал, что не помнит. Может, он и вправду не помнил. Бари ведь не видел то чудовище, во всяком случае, близко не видел, — черного зверя, посланца самого шайтана.

До сего дня Макин иногда просыпался, сбив простыни жгутом, мокрый от пота, с застрявшим в горле криком, — ему виделись те горящие глаза.

Идя по саду, он поднял голову к солнцу, прогоняя темные воспоминания. Чего бояться в такое яркое утро, когда вокруг столько людей?

Бари нетерпеливо топтался у входа.

— Макин, ты идешь, как верблюд, у которого случился запор. Я хочу посмотреть новорожденного шимпанзе, а ты сам знаешь, какие толпы там соберутся чуть позже.

Старший прибавил шагу. Он не разделял любви брата ко всему мохнатому, но в этот особый день готов был дать ему поблажку.

Не останавливаясь, они быстро миновали различные экспонаты — птиц, верблюдов, медведей, — направляясь к обезьяннику. Хорошо еще, что львиные клетки остались в стороне.

Суббан' Аллах, подумал Макин. Слава Аллаху.

Наконец они добрались до обезьянника, восстановленного после бомбардировок. Это было популярное место. По окончании войны несколько бежавших обезьян были пойманы и возвращены в новые клетки — для иракцев много значила эта преемственность, ставшая символом восстановления пострадавшего города и стабильности.

Вот почему появление на свет в прошлом году маленького шимпанзе оказалось важно вдвойне.

Прежняя самка шимпанзе — найденная на улицах — родила безволосого детеныша, что вызвало сенсацию. Говорили, что это хороший знак.

Макин не понимал почему, но даже год спустя голый шимпанзе продолжал привлекать толпы народу.

Бари поспешил к отдельной двери, которая вела в маленькое помещение, специально выделенное для детеныша.

— Сюда, Макин! Неужели ты этого не видел?!

Без большой охоты он вошел следом. Клетка была отгорожена от зрителей стеклом. В этот ранний час в помещении еще никого не было.

Сложив руки на груди, Макин разглядывал клетку. Из засыпанного песком пола торчало искусственное дерево, с веток которого свисали веревки и автомобильные шины на цепях.

Поначалу он не увидел звезду зоопарка.

Но потом что-то черное, как нефть, спрыгнуло сверху на песок. Оно стояло спиной к стеклу и в таком ракурсе напоминало старичка с голой задницей. Кожа у него была вся в морщинах, словно слишком большой, не по росту, костюм.

У Макина это зрелище вызвало не любопытство, а скорее отвращение.

Существо держало в руках палку и колотило ею по песку.

— Ты посмотри, как он близко. — Бари был в восторге. — Я никогда его не видел рядом со стеклом.

Подавшись вперед, он приложил ладонь к стеклу, словно стараясь подружиться с обезьяной.

— Отойди оттуда! — крикнул Макин. Крик получился громче, чем он хотел, в нем отчетливо слышалась нотка страха.

Бари повернулся и закатил глаза:

— Да не будь ты таким шакхифом, Макин.

Существо за стеклом не обращало на них внимания — продолжало ковыряться палкой в песке.

— Пойдем назад, в парк, — сказал Макин, понижая голос. — А то мама скормит все твои угощения птицам.

— Тут еще столько всего можно посмотреть. — Бари демонстративно тяжело вздохнул.

— В другой раз.

— Ты так всегда говоришь, — мрачным тоном сказал он и направился к двери.

Макин задержался еще на секунду. Он смотрел на маленького шимпанзе, а сердце у него почему-то билось сильнее обычного. Чего он боялся? Он подошел поближе к стеклу и посмотрел на то, что обезьянка начертила в песке.

Маленький шимпанзе нацарапал несколько цифр.

Макин нахмурился. Обезьяна явно воспроизвела где-то увиденное. И все равно юношу пробрала дрожь. Он вспомнил статью в местной газете — там писалось о том, как быстро растет этот младенец, как он удрал из своей первой клетки, поставив одна на другую несколько коробок. Он даже соорудил примитивное копье, обгрызя и заострив конец ветки.

Словно почувствовав подозрения, не дающие покоя посетителю, обезьянка повернулась и заглянула ему в глаза. Макин отпрянул. Жуть брала при взгляде в это безволосое лицо, похожее на ожившую изюмину с плоскими губами и огромными желтыми глазами.

Их взгляды встретились.

Макин ахнул и закрыл рот рукой. В этих желтых глазах он увидел знакомый и пугающий блеск разума — они горели тем же черным бездымным огнем.

В ужасе Макин подался назад, бросился прочь, а губы обезьяны сложились в хищную улыбку, обнажившую все зубы.