Альма

Глава двадцать вторая Наш двор

Я живу в Тушино, недалеко от Кольцевой дороги на улице Свободы, самой длинной в городе. Свободы у нас полно — большой парк и Москва-река с пляжем и речным вокзалом на противоположной стороне. Но и шума у нас хватает — по улице катит немало машин. Хорошо еще, что дорогу обрамляют липы, они немного поглощают шум.

Наш дом — обычная пятиэтажка; перед домом тополя и берёзы, а между ними — сирень, достающая до моего второго этажа; весной я нюхаю цветы прямо с балкона. И во дворе у нас тополя и берёзы, и есть детская площадка с качелями, и хоккейная коробка, и площадка для "тусовки" собак. Но, как и во всех дворах, у нас десятки "ракушек", которые, понятно, не украшают, а уродуют двор.

Квартира у меня двухкомнатная, маленькая, немного захламлённая. Приятели всё спрашивают, когда я сделаю ремонт? А меня вполне устраивает и такое жильё. Главное — у меня есть большой рабочий стол, книги и пианино, которое осталось от покойной матери. Раз в год я сажусь за инструмент и пытаюсь вспомнить кое-какие мелодии, но у меня мало что получается.

Альме моя квартира понравилась. Конечно, пространство не то, что на участке, и воздух не тот, и звуки не те, но зато в холодные дни не надо топить "буржуйку" и в слякоть после прогулки можно вымыть лапы тёплой водой, и выход на прогулку всего через два лестничных пролёта, и хороший обзор улицы с балкона, и магазин под боком, а не в Алёхново. Ну и конечно, хвостатых собратьев, кошек и птиц, не меньше, чем в посёлке.

Кошки обитают в подвале нашего дома, а голуби — на чердаке. И тех, и других подкармливают сердобольные старушки и старички, вроде меня. Кошки в основном вылезают из подвалов с наступлением темноты, а голуби, понятно, весь день летают и разгуливают вокруг дома; доверчивые, беспечные птицы, наевшись, устраивают игры в воздухе — планируют, кувыркаются и, сложив крылья, падают вниз. Случается, некоторые слишком увлекаются и не успевают у земли расправить крылья, и разбиваются.

Одного такого полуживого летуна я подобрал и лечил несколько месяцев в ящике на балконе. Когда он поправился, я "окольцевал" его — обвязал одну из лап мягкой зелёной ниткой — и выпустил на свободу. Странное дело, больше я не видел его. Сколько ни разглядывал голубиные стаи, своего пациента не находил. А поздней осенью, довольно далеко от дома, Альма подвела меня к вороху опавшей листвы. Среди листьев я заметил голубиные перья и чуть в стороне скелет птицы, на одной из лап была зелёная нитка. Как погиб мой голубок, не знаю. Возможно, всё же разбился, ведь он любил поиграть в воздухе.

Как и раньше, но теперь уже с Альмой по утрам, выходя из дома, я брал с собой пару сосисок для бездомных собак, кусочки рыбы или "вискас" — для кошек, хлеб или пшено — для голубей и воробьёв. Птицы обычно меня уже поджидали на деревьях и балконах, но первое время побаивались Альму; потом привыкли, даже подлетали к ней, думали, что и она может угостить зерном.

Кошки чаще всего появлялись к вечеру, поэтому я оставлял им еду около вентиляционных отдушин. А при вечерней прогулке кормил из рук, предварительно попросив Альму отойти в сторону, чтобы не пугать кошачью братию.

Что касается бездомных собак, то они в большинстве своём долго в нашем дворе не задерживались — одни, как все бродяги, искали лучшее место обитания, другие по неосторожности попадали под машины, третьих отлавливали собаколовы — чаще всего по вызову разных ненавистников животных. А таких людей немало. А всё отчего? У нас слишком мягкие наказания за жестокое отношение к животным. Представляете, в Америке за убийство кошки дают до двадцати лет тюрьмы! А у нас — штраф, да и то не всегда.

Безусловно, в городе у собак постоянная борьба за выживание, они всё время рискуют жизнью. Лучше всего собакам жить в пригороде или в деревне, но, естественно, не сидеть на цепи, а иметь тёплую будку и любящего хозяина — из тех, кто "в плохую погоду собаку на улицу не выгонит".