Американские партизаны

25. СЕКРЕТНОЕ ПОРУЧЕНИЕ

— Изабелла, возможно ли? Он среди арестантов в сточной канаве! Матерь божия! — вскричала Луиза с отчаянием, обращаясь к графине.

Подруги сидели на диване в доме дона Игнацио. Они изнемогали от усталости, не физической, а нравственной. Нелегко было сдерживать и скрывать свои чувства в продолжение нескольких часов в то время, как им хотелось плакать. Теперь, вернувшись домой, они могли, наконец, дать волю слезам. Графиня, как и ее подруга, была совершенно убита пережитым.

— Да, — сказала она, тяжело вздохнув, — теперь я начинаю понимать всю серьезность положения. Мой Руперто, как и ваш Флоранс, в гораздо большей опасности, чем я предполагала еще сегодня утром. В глазах Карлоса Сантандера я прочла ему смертный приговор.

— О Изабелла! Как вы можете говорить такие ужасные вещи! Если они убьют его, то пусть убивают и меня. Дорогой мой Флоранс! Пресвятая дева! Луиза бросилась на колени перед образом. Поведение графини было иным.

Хотя она и была набожной католичкой, но не имела такой слепой веры в чудеса и заступничество святых.

— Совершенно излишне стоять на коленях, — сказала она подруге. -Помолимся мысленно. Теперь же пустим в ход другое средство, сколько бы оно ни стоило. За дело, Луиза!

— Я готова. Что надо делать?

Графиня молчала несколько минут, слегка потирая лоб пальцами, унизанными кольцами. Очевидно, в ее голове зародился план, который надо было развить.

— Amigo mia, нет ли среди ваших слуг такого, на кого можно было бы положиться?

— Я вполне доверяю Хосе.

— Да, но для первой попытки он не годится. Нужно передать письмо. Тут требуются женская хитрость и умение. У меня есть несколько служанок, преданных мне, но нет человека, который бы на Калье-де-Платерос не знал их. К тому же, на их ловкость я не особенно надеюсь. Надо найти женщину, чья ловкость равнялась бы ее преданности.

— Не подойдет ли Пепита?

— Маленькая метиска, привезенная вами из Нового Орлеана?

— Она самая. Это очень смышленая и верная девушка.

— По всему, что я о ней слышала, это действительно подходящий человек. Скорей, скорей, дайте чернил, бумаги и позовите Пепиту.

Графиня немедленно набросала несколько слов на листе бумаги, но вместо того, чтобы положить в конверт, принялась мять и комкать этот лист, точно, недовольная написанным, пыталась его уничтожить. На самом же деле она была далека от такого намерения.

— Девочка, — сказала она вошедшей на звонок Пепите, — ваша госпожа уверяет, что на вашу сметливость и преданность можно положиться. Верно ли это?

— Не могу сама себя хвалить за сметливость, что же касается преданности, донья Луиза не может сомневаться в ней.

— Можно ли поручить вам передать письмо и быть уверенной, что вы никому не заикнетесь о нем?

— Да, если моя госпожа мне это прикажет.

— Да, Пепита, я приказываю.

— Кому должна я передать письмо?

Этот вопрос, хоть и обращенный к Луизе, относился более к графине, в руках которой находилось письмо. Ответ требовал некоторого размышления. Письмо было адресовано Руперто Ривасу. Пепита не знала его. Как же она передаст послание? Луиза первая нашла выход.

— Скажите ей, — прошептала она Изабелле, — чтобы она передала письмо Флорансу Кернею, она его знает…

— Карамба! — вскричала графиня. — Вы прекрасно придумали! Объясните же ей сами скорее, в чем дело.

— Пепита, — сказала Луиза, взяв из рук графини лоскуток бумаги, — вам надо передать это тому, кого вы хорошо знаете.

— Где я его видела, сеньорита?

— В Новом Орлеане.

— Дону Карлосу?

— Нет, — ответила Луиза с пренебрежительной гримасой, — Флорансу Кернею.

— Ay Dios! Разве он здесь? Я не знала этого. Где же я его найду?

Нет надобности передавать дальнейший разговор, достаточно будет сказать, что Пепита прекрасно поняла, где найти дона Флоранса и что ему сказать.

Поручение, данное дамами Хосе, было гораздо сложнее и опаснее. Минут через двадцать он уже знал, чего от него хотели, и обещал во что бы то ни стало выполнить поручение. Было несколько причин, возбуждавших в нем рвение: его преданность молодой госпоже, желание угодить Пепите, в которую был влюблен, и, наконец, блестевшие в руках графини великолепные золотые часы.

Графиня сказала:

— Это будет вашей наградой, Хосе. Часы или стоимость их — как захотите.

Хосе тотчас же отправился делать необходимые приготовления, решив совершить невозможное, но заслужить награду.