Американские партизаны

8. УНИЗИТЕЛЬНАЯ КАРА

Мы не в силах описать сцены, происшедшей после этого открытия, и выражения лиц окруживших Сантандера людей. Техасец, сила которого соответствовала его росту, все еще держал креола, употребляя на это так же мало усилий, как если бы держал ребенка.

Теперь было ясно, почему Сантандер так легко шел на поединок и уложил противников в двух предыдущих дуэлях. Все поняли также, отчего он так неловко упал, перепрыгивая через ров. Трудно быть хорошим скакуном, неся на себе подобную тяжесть.

Оба доктора и оба кучера, увидев это мошенничество, оставили кареты и подошли поближе к месту происшествия. Кучера из симпатии к Крису Року вторили ему:

— Обман! Измена!

В Новом Орлеане даже такие люди заражаются рыцарским духом. Одним словом, креол оказался покинутым всеми, даже тем, кто был его другом. Возмущенный обманом, в который он оказался вовлечен, Дюперрон выразил Сантандеру свое полное презрение, обозвав его подлецом. Затем, обращаясь к Кернею и Криттендену, он прибавил:

— Предлагаю вам, милостивые государи, за то, что случилось, драться со мной, где и когда вам будет угодно.

— Мы вполне удовлетворены, — ответил кентуккиец, — по крайней мере я, и надеюсь, что капитан Керней разделяет мое мнение.

— Конечно, — сказал ирландец. — Я освобождаю вас от всякой ответственности, так как абсолютно уверен, что до этой минуты вы не имели понятия о кольчуге.

Дюперрон вежливо поблагодарил, затем, взглянув еще раз с презрением на Сантандера и повторив слово «подлец», удалился с места поединка. Все, очевидно, ошибались в этом человеке, который, несмотря на свою непривлекательную наружность, был вполне порядочным, что и доказал.

— Что с ним сделать? — спросил техасец, продолжая крепко держать Сантандера. — Расстрелять его или повесить?

— Повесить! — в один голос вскричали кучера, которые были так настроены против обманщика, словно он лишил их назначенного вознаграждения.

— Я того же мнения, — заметил техасец. — Быть расстрелянным слишком много чести для такого негодяя. За свою подлость он заслуживает лишь собачьей смерти. Как вы считаете, поручик?

— По-моему, не расстрелять и не повесить, — ответил Криттенден. — Он уже достаточно наказан, если в нем осталась хоть капля совести.

— Совести? — вскричал Крис Рок. — Да разве такого рода человек понимает значение этого слова? Черт возьми! — продолжал он, повернувшись снова к своему пленнику и тряся его с такой силой, что стальной панцирь на том зазвенел. — Я с удовольствием проткну вас кинжалом вместе с вашим панцирем и всем прочим!

Говоря это, он выхватил кинжал.

— Крис Рок, Крис Рок, успокойтесь! — вступился кентуккиец.

Керней поддержал своего секунданта, прибавив:

— Он не достоин ни гнева, ни мести. — Вы правы, господин поручик, -ответил Крис Рок, — я рисковал бы отравить мой клинок, если бы запятнал его кровью этого негодяя. Однако я отпущу его лишь в том случае, если вы и господин капитан настаиваете на этом, но после такого горяченького занятия хорошая ванна ему не повредит.

И он направился к рву, полуволоча, полунеся Сантандера. Тот не сопротивлялся, понимая, что в противном случае ему будет еще хуже. Действительно, острие кинжала техасца ослепляло пленника, сознававшего, что при малейшей попытке к бегству оно вонзится ему в спину. Молча и угрюмо креол позволил тащить себя — не как овца, которую ведут на заклание, но как собака, которую хотят наказать за провинность.

Техасец же, держа свою жертву обеими руками, приподнял ее, затем погрузил в ров, и она устремилась ко дну, влекомая тяжелым панцирем.

— Вы заслуживаете во сто раз худшего, — сказал техасец. — Если бы я мог поступить по своему усмотрению, я бы вас повесил, так как никто не заслужил этого более вас. Ха-ха-ха!.. Взгляните же, какую чудную ванну принимает этот мерзавец!

Последние слова и взрывы смеха были вызваны видом Сантандера, с трудом вылезавшего из воды, покрытого сплошь зеленой тиной. Кучер, стоявший тут же (другой уехал с доктором и Дюперроном), хохотал во все горло. Керней, Криттенден и хирург не могли не вторить ему.

Крис Рок позволил наконец униженному и растоптанному презрением Сантандеру удалиться, чем тот и поспешил воспользоваться. Он пошел сначала по большой дороге, затем свернул в лес и вскоре исчез из виду. Через несколько минут в том же направлении карета увозила Кернея и его друзей. Сантандер остался для них лишь смешным воспоминанием и недолго занимал их мысли, все более нацеленные на Техас, на Новый Орлеан, на подготовку к отъезду в Мексику.