Американский вампир

Глава 17

Оно прорвалось сквозь стену прямо как Kool-Aid Man[28], только еще ужасней.

«И это вовсе не поэтическая метафора,» — признал Грэф, пытаясь освободиться от связывающей его веревки. Расплавленная она тянулась как теплая ириска — «вновь сравнение не ради красного словца» — но не рвалась, точнее, недостаточно быстро рвалась. Таща за спиной столб, он стремглав бросился сквозь пламя в толпу, наклонился и крутанулся вокруг, чтобы отогнать любого, кто захочет его остановить, а затем на полной скорости побежал назад, врезаясь концом столба в стену с такой силой, что удар эхом отозвался в плечах, но запястья все же освободились от сковывающей их веревки. Грэф выпрямился, сбросил оковы и рванул в костер к Джесси. Некогда было останавливаться, чтобы восхититься безжалостной точностью, с которой Оно расправлялось с деревенщинами, одним за другим, наполняя воздух звуками рвущейся одежды и плоти и криками бесчисленных жертв.

Он слепо нырнул в окружающий Джесси ад, пытаясь быстро на ощупь найти девушку. К тому моменту, как он обнаружил ее на разрушенной груде бревен, его сердце уже остановилось бы, будь Грэф человеком. Он с легкостью освободил девушку: веревка, расплавившаяся на запястьях, спала в костер, но чудесным образом не загорелась. Одежда и волосы Джесси были опалены, на левой щеке выжжена красная полоса. Девушка еще дышала, медленно, с предсмертными хрипами, но все же уверенно. Если бы пришлось, он бы… сделал все необходимое.

Эта мысль парализовала Грэфа всего на секунду, но этого было бы достаточно, чтобы кто-то успел сбить его с ног. Он вскочил на ноги, прижимая Джесси к груди, словно спящего ребёнка, и повернулся, встречаясь лицом к лицу с женой шерифа. Она поджала свои тонкие губы, искривившиеся от злости и, замахнувшись Библией, ударила ею Грэфа.

— Прочь с дороги, леди, — прорычал он, оскалившись, но прежде чем успел напасть на неё, одна из длинных, покрытых шипами лап монстра устремилась в её сторону. Оно схватило женщину своей огромной лапой и сжимало, пока та не перестала кричать, и нижняя часть тела Марджори не упала на пол отдельно от головы, а все остальное осталось в лапе чудовища.

Хотя Грэф и чувствовал нечто вроде родства с монстром в этот момент, он вовсе не собирался оставаться, чтобы посмотреть, не испытывает ли Оно те же чувства. Он рванул к дверям быстрее, чем вопящие и бегающие вокруг него жители смогли это заметить, хотя вряд ли кто-либо попытался бы остановить его. Оно в царящей суматохе с ревом топало за ним, нанизывая людей на свои когти и отбрасывая их в сторону.

При таком количестве жертв, истерично бегающих по кругу, Оно замешкалось, что позволило им сбежать. Грэф крепче обнял Джесси и прибавил ходу, даже его сверхъестественно крепкие мышцы уставали от напряжения. Проносясь по Пинансу, он надеялся, что угадал обратную дорогу. Нет ничего хуже, чем так быстро заблудиться.

Монстр больше не преследовал их, когда Грэф добрался до подъездной дороги дома Джесси. К счастью, не было и обезумевшей толпы. Но все-таки стоит принять меры предосторожности. Как сказала Джесси? Нужно заколотить окна? Ага, сильно поможет с рухнувшей стеной на кухне и страстью жителей к пиротехнике. Вместо этого он захватил ружьё, поднимаясь по лестнице и спеша отнести девушку в ванную. Пока наполнялась ванна, Грэф осмотрел степень повреждений. На обожженном лице останется отвратительный шрам, но не было никакой угрозы жизни. Расплавленная веревка спала с запястий вместе с кожей. Туфли сгорели, ступни выглядели просто ужасно, но не настолько ужасно, как могло бы быть. Кожа была покрыта волдырями, желтыми от жидкости внутри, и выжженными белыми пятнами.

Грэф сделал воду прохладней, чтобы Джесси было комфортно: не настолько холодной, чтобы вызвать шок, но и не слишком горячей — достаточной, что бы поддерживать тепло ее тела. Прямо в джинсах и всем остальном он погрузил горящее тело девушки в воду.

Отплевываясь, Джесси резко села, с влажных волос по спине потоком стекала вода. Девушка в панике ловила ртом воздух.

— Тихо, тихо! — вскрикнул Грэф, придержав Джесси за плечи, чтобы она не смогла навредить себе еще больше. — Держу тебя. Держу.

Она дрожала всем телом, стекающие капли воды оставляли чистые дорожки на лице, покрытом сажей. Ее глаза были до смешного огромны, раздраженные и красные от дыма.

— Грэф? — спросила она еле слышным шепотом.

— Да, это я, — он едва успел закончить предложение, когда девушка обвила руками его шею, громко плача, рыдания сотрясали её измученное влажное тело. Грэф успокаивал её ласковыми словами, радуясь, что неестественный жар частично спал. Джесси всё ещё дрожала в его руках как раненое животное, и прошло довольно много времени, прежде чем ему удалось освободить свои плечи от её пальцев.

Он уговорил девушку лечь в воду, нежно вымыл домашним мылом ее волосы и лицо, шею, руки, а затем нежно коснулся ее ног. Джесси сохраняла молчание, испытывая боль, дрожа все время, пока он не помог ей выбраться из воды и не завернул в огромное количество полотенец. Грэф стянул с девушки джинсы, осторожно освободив ноги, снял покрытую сажей рубашку и лифчик и отнес укутанную в полотенца Джесси в спальню.

Он не знал, когда толпа придет за ними. А так или иначе это случится, но этот номер больше не пройдет. Дерек не сможет и дальше просто поддакивать. Придется убить его, и Грэф надеялся, что это положит конец царствованию террора зверя.

А если не положит, то у них будет еще больше проблем. Может лучше прибегнуть к пыткам? Пытать Дерека, пока он не раскроет все детали своей сделки с монстром: как ему удается управлять им, как его убить… Грэф закрыл глаза, испытывая духовное наслаждение от мысли, что он сделает с хнычущим человечком. Джесси в этих фантазиях не молила о пощаде своего бывшего, а одобряла Грэфа, её кожа была бледна и исцелена, глаза, не моргая, мерцали в лунном свете.

Грэф отогнал прочь эти мысли. Обращение кого-то в вампира — огромная ответственность. Это не то, что ты делаешь после недельного знакомства. Даже если вы застряли с этим человеком в ловушке и вас посещают безумные мысли о чувствах к нему. Это все неожиданный поворот ночных событий вскружил ему голову. Если стресс может вызвать проблемы со здоровьем у людей, то почему то же самое не может произойти и с вампирами? Конечно, не язву или сердечный приступ, но например психическое расстройство. Потому что он явно не в своем уме.

— Есть кто дома? — раздался голос, и Грэф подскочил на кровати возле Джесси. Она потянулась за ним, хватая его за руки, шепча и умоляя его не уходить, но он приложил палец к губам и уложил ее обратно на кровать, укрыв одеялом.

На верху лестницы он схватил ружье и взвел курок.

— Кто там?

— Джун, — ответил голос, и Грэф перестал притворяться человеком.

— Стоило бы застрелить тебя на месте, — сказал он, подняв ружье и прицелившись прямо ей в грудь. — Убирайся и расскажи своим дружкам в баре, что я прикончу каждого ублюдка, появившегося здесь.

Джун не дрогнула даже от внезапного появления вампира, наставившего на неё ружьё.

— Ты не сможешь сдержать их всех. Толпа будет здесь еще до рассвета.

— Как мило с твоей стороны предупредить нас, прежде чем присоединиться к ним, — прорычал Грэф. — Не заставляй меня повторять. Проваливай.

— Я не собираюсь присоединяться к ним. Опусти ружье, и я расскажу все, что знаю, — спокойно ответила Джун.

— Я уже слышал все, что ты хочешь сказать. Я был в спортзале, помнишь? Был привязан к столбу? — Грэф жаждал нажать на спусковой крючок. — Раз уж ты так много знаешь, могла бы просветить их, что в нашем случае лучше срабатывает кол в сердце.

— Я в курсе, — сказала она. — А еще я в курсе, куда направился Дерек, вызвав монстра, пытаясь избавиться от Джесси.

Эти слова заставили Грэфа опустить ружьё. Он отпустил курок, но не ослабил хватку на прикладе.

— Что?

— Джесси здесь? Она должна это услышать, — Джун посмотрела на лестницу, и Грэф встал перед ней, преграждая путь.

— Я сам решу, что Джесси сейчас должна услышать. Она не в лучшей форме, — стволом ружья он указал на диван. — Лучше сядь и рассказывай, а то я ужасно голоден, а ты выглядишь так аппетитно.

Эта угроза подействовала на нее, в отличие от ружья. Джун побледнела и села, как было сказано, но когда она заговорила, её голос всё ещё был невозмутимо спокойным. «Притворство,» — понял Грэф, слушая ее.

— Насчет этого, — начала Джун, опустив взгляд на руки. — На самом деле я не горжусь своим прошлым. Знаю, тебя не интересуют подробности, но люди, с которыми я связалась, нехорошие. Я совершала поступки, которые, возможно, не стоило совершать. Оказалась в долгу перед кое-кем, и должна была его заплатить. И они проследили, чтобы я заплатила… кровью. Когда я увидела тебя здесь, в городе, ну… ты можешь понять, почему я не хотела, чтобы тип вроде тебя был здесь, после того, что они сделали со мной.

— Я понимаю, — и он действительно понимал. Грэф знал, что это были за ублюдки-садисты, подпортившие репутацию всем им. — Но мне плевать. Так что ты знаешь о Дереке?

Джун глубоко вдохнула.

— Думаю, мне нет оправдания, что не рассказала тебе раньше. Я узнала правду в ту ночь, когда все искали Бекки. Дерек напился и заговорил.

— Пьяный Дерек… Не такая уж редкость, — прокомментировал Грэф, садясь в кресло с цветочным орнаментом.

Джун покачала головой:

— Не так, как всегда. Он едва на ногах стоял. Остался после закрытия, и я решила, что он просто в отключке. Думала, проспится и будет в порядке. Но он немного оклемался и начал исповедоваться. Ты должен понять какая жизнь была у Дерека, Бекки и Джесси. Джесси была королевой балла выпускников, а Дерек — королем. Он был нашей футбольной звездой. Когда у меня еще был ресторан, а не забегаловка, стоило ему зайти, и каждый хотел поговорить с ним об игре и положивших на него глаз колледжах. Он, Джеси и Бекки были как Три Мушкетера, ты бы только видел их вместе. Бывает много друзей, которые приходят и уходят, но эти трое были всегда вместе, кроме тех случаев, когда были только Джесси и Дерек.

— Я слышал эту историю, — кивнул Грэф. — Переходи к тому, что имеет для меня значение, и уйдешь отсюда живой.

— У меня нет никаких иллюзий на счет того, чтобы уйти живой, — не мигая, ответила Джун с таким же бесстрастным выражением лица, как и у него. — Напившись в ту ночь, Дерек сказал, что это он виноват в уходе Бекки, это было всем очевидно. Но я сказала ему, что все наладится и Бекки вернется домой. Так всегда случалось. Они сильно ссорятся, но Бекки всегда возвращается. Он ответил, что не хотел этого. Не хотел, чтобы все застряли здесь. Просто желал, чтобы все стало как раньше.

Грэф нахмурился:

— Стало как раньше?

— Он так сказал. Потом нес бред об упущенных стипендиях и о том, как он пожертвовал всем ради Джесси, поэтому была её очередь приносить жертву. Еще он очень много говорил о Саре Бонифейс. Некоторые местные считали, что между ними что-то было, но он женился на Бекки… Не думаю, что Дерек был настолько умен, чтобы обманывать трех женщин. Он и с двумя то справлялся не очень хорошо.

Желудок Грэфа болезненно сжался.

— Что еще он сказал?

— Он заставил меня поклясться, что я ничего никому не расскажу. Сказал, что никто не сможет сердиться на него, когда он получит вознаграждение, — Джун вздохнула так, словно гора свалилась с её плеч. — Поставь себя на моё место. Зная, на что способны вампиры, когда один из них приехал в твой город, ты бы озаботился способом, как избавиться от него или от пьяницы, решившего, что он управляет нечто, что в течении пяти лет казалось совершенно неуправляемым?

Грэф хотел бы и дальше злиться на Джун, он отчаянно пытался почувствовать ту же ярость, что заставила его наставить на неё ружье, но не смог. Кем бы ни были те вампиры, с которыми ей пришлось столкнуться, они, очевидно, произвели на неё неизгладимое впечатление. Шрамы, которые показала Джун, были худшим, что Грэфу приходилось видеть. Он знал вампиров с преданными кормильцами. У Софии время от времени был один, но она никогда не обращалась с ним так плохо, как неизвестные вампиры с Джун.

Увы, Грэф понятия не имел, что сказать ей. Он не собирался извиняться за то, что с ней когда-то случилось, потому что был все еще зол. Не собирался благодарить её за информацию, потому что она должна была рассказать об этом раньше. Хм, может даже до того, как его привязали к этому гребанному столбу на этой чертовой груде дров.

— Почему ты не рассказала нам? По крайней мере Джесси. Люди должны знать, что монстр охотится за ними.

— Я собиралась сказать тебе, но затем пропал Чед. Думала, что это ты убил его.

Грэф понял, что Джун ждет подтверждения. Отлично, она может получить его.

— Да, убил. Прикончил его после того, как он пытался убить Джесси.

— Зачем это было ему нужно? — на лице Джун отразились недоверие и отвращение.

— Дерек приказал. Думаю, его маленькое откровение с тобой объясняет, зачем ему это, — Грэф отложил ружьё в сторону. — Для справки, я не придурок, мучающий людей.

— Ты укусил Джесси, — обвинила его Джун.

— Да, но она сама хотела, — он потер глаза и даже моргнул несколько раз, хотя и не нуждался в этом. Зато это облегчило боль от дыма и пыли. — Я быстро избавил Чеда от страданий, и он заслужил это. Маленькие горожане фанаты самообороны, да?

— Что будешь делать? — спросила Джун, повернув голову в сторону лестницы. — Приятель, вы не сможете выбраться отсюда. Ты сказал, что она в плохой форме. И они придут за вами.

— Пусть попробуют, — глупая фраза, но разве глупость не одна из составляющих храбрости? — Что бы ты сделала на нашем месте?

— Покончила бы с собой, — рассмеялась Джун низким грудным смехом.

— Я не позволю никому навредить Джесси, — поклялся Грэф, чувствуя свою беспомощность от этой скоропалительной клятвы. Отступать было некуда. Они не могут покинуть город. Не могут спрятаться. — Теперь, когда ты мне рассказала, будешь отрицать всё это перед остальными? Снова подставишь нас?

Джун не ответила.

— Ладно. Только помни, что теперь они знают о тебе. Ты была с вампирами. Это отличает тебя от них. И в конечном счете, они используют это против тебя, — предупредил он.

— Я знаю. Всегда знала, — в глазах Джун была вся скорбь, что только мог испытать человек. Устав от игры, она должна была обналичить свои фишки и покинуть стол[29], и ей было это известно.

Да, именно так. Не оступись, не выходи из строя или жители Пинанса без труда устранят тебя. Что ж, если они хотят так жить, ради бога, но Грэф не собирался. И он не собирался так умирать.

Грэф стоял лицом к кухне, глядя на дыру вместо стены. У него точно не будет времени залатать ее. Но они могут поставить несколько балок, чтобы было непросто проникнуть внутрь.

— Где мне найти несколько бревен?

— У нас не так много древесины, Грэф. Есть лесопильня, но она работает только когда кому-то это нужно, и они валят только свои собственные деревья, — Джун подошла и встала рядом с ним. — Подумываешь о ремонте?

— Думаю, как бы здесь закрыться, — надолго ли это поможет? Рано или поздно кто-то найдет слабое место и возьмется за топор. И тогда они очень быстро вернуться туда, откуда бежали.

— Можешь разобрать сарай на доски, — предложила Джун. Когда Грэф не ответил, она продолжила: — Они в общем в неплохом состоянии, по крайней мере, похоже на то. У Джесси больше не будет цыплят, можно не беречь сарай.

— Точно, — Грэф потёр подбородок. — Нам не придется сидеть здесь вечно, только пока не заставим Дерека заговорить.

— Или пока кто-то снова не ранит монстра, — тихо сказала Джун. — Ты же знаешь, это тоже вариант.

— Не вариант, — он вспомнил о солнечных лучах, заливающих небо, воспламенении, беспомощности… Только не это. Ни за что.

— Тогда какой план? Остаться здесь навсегда? — фыркнула Джун. — Ты прямо как Джесси.

— Ну, иногда страх ослабляет, — это всё, что он скажет на эту специфическую тему. Джесси, конечно, очень сильно волновала его, но не так сильно как агорафобия[30]. — Давай лучше сосредоточимся на том, как вытащить Дерека и всех остальных из того дерьма, в которое он всех завел.

— А ты сможешь это сделать? — с сомнением поинтересовалась Джун.

Грэф повернулся к ней, раздумывая. Джун не была так добра, чтобы помочь им, когда они были заперты в школе, или когда из них собирались сделать барбекю. Шрамы на её теле объясняли ее недоверие, но сейчас она здесь, наедине с ним, и не пыталась загнать кол ему в сердце. Может, стоит довериться ей?

— Думаю, смогу. Не знаю точно. Зато знаю, что не позволю им убить Джесси. Но не смогу защитить ее своими силами.

Джун кивнула, её огромные голубые глаза блестели от непролитых слез. Возможно, из-за сожаления. Или страха. Грэфу было все равно. Эта женщина уже предала их однажды, и он не даст случиться этому снова.