АНАФЕМА: Свобода Воли. ТОМ 3 (Часть X)

Глава 10 (без вычитки)

«День 36-й»

Лазбург. Зона третьего класса тестостероновой угрозы — практически окраина города. Кафе… Ну как кафе? Жральня с автоматическим обслуживанием, где всё делают дроны, а еда представлена стандартным набором продуктов заводского изготовления. Дёшево, не особо вкусно, но зато нет ни одной осточертевшей бабы с завышенным ЧСВ — никто из таких в здравом уме сюда не сунется, а если и сунется, то сразу сбежит. Место буквально кишело «грязными» мужиками, на которых до сих пор и держится вся инфраструктура этого города!

Ведь мало кто полезет за такую зарплату в подземные части Лазбурга, построенные ещё полтора века назад. А некоторые женщины и вовсе за любые деньги мира этим заниматься не станут — слишком грязно, тяжко и травмоопасно. Вот и осталась вотчина канализации, водопровода, работы с фундаментами и прочими радостями, почти монопольно за сильной половиной человеческого вида, приезжающими в город с окраин за живыми деньгами и социальным рейтингом.

Но это ладно, не о том сейчас речь.

Я сидел здесь совсем не для того, чтобы философствовать на пространные темы или вести внутренний спор о пользе и вреде феминизма. Всё было как всегда банальнее — работа и ещё раз работа. Следовало попытаться завершить кое-какие дела официально, прежде чем переходить к очередному этапу своего плана.

Я и два моих охранника из числа новичков, набранных Стёпой с Андрюхой из своих знакомых и сослуживцев, расположились подальше от входа. Так, чтобы за нашими спинами была только стена, а перед нами раскрывался вид на дверной проём главного входа и бо́льшую часть обеденной залы. А всё потому, что, такие как я тоже не были здесь особо желанными посетителями.

На дорогой машине, с охраной, одетый в явно недешёвый костюм, я с первых минут привлекал к себе агрессивное внимание мужиков. А уж рожа моя и вовсе просила кирпича со страшной силой! Настолько внешность этого тела была ненормально красивой…

И всё же до нас не докапывались. Может потому, что моя охрана была даже здесь вооружена до зубов — это не запрещалось. Может потому что весь зал был под наблюдением видеокамер и окуляров роботов, напрямую подключённых к службе безопасности Лазбурга. А может потому, что я мягко отваживал от себя внимание обывателей, заставляя их быстро терять ко мне интерес и агрессию.

— Он здесь, — в ухе моём заботливо заговорил оператор, предупреждая нас о приезде делового партнёра (снаружи мы оставили наблюдателя в автомобиле охраны). И как ни странно, был он мужчиной… Или точнее, пока ещё заготовкой под оного — юношей шестнадцати лет. Последнего живого представителя семьи Меньшиковых, серьёзно пострадавшей в процессе переворота.

Не знаю, правда, имела ли эта семья хоть какое-то отношение к той древней фамилии, да это уже было и не важно — всё же двадцать второй век на дворе. Подобные отсылки не имели теперь никакого значения.

Меньшиковы занимались поставкой и обслуживанием различной техники уже более ста лет. Их имя в Лазбурге прочно ассоциировалось с запахом масла, лязгом стали и рёвом двигателей внутреннего сгорания вот уже целый век. И только лет десять назад к ним добавился ещё один образ — медленное, но неуклонное вымирание их семьи. Не было за это десятилетие ни одного года, чтобы кто-то из Меньшиковых не скончался от болезни или несчастного случая, что было чертовски странно.

Старший брат юноши, с кем мне придётся сегодня встретиться, и вовсе погиб совсем недавно — попал в аварию в городе. Не сработала система автоматического торможения элитного беспилотника, его занесло, и тот угодил прямо под бетоноукладчик…

Знакомая схема.

Я ожидал увидеть кого угодно, но не того кто пересёк только что дверной проём, безошибочно найдя нас уставшим взглядом. Высокий, под метр девяносто юноша не выглядел на свои шестнадцать лет — скорей на все двадцать. Был широк в плечах и могуч мускулатурой. Руки его выглядели грубо, словно всю жизнь крутили гайки в минус сорок или долбили ими горную породу без всякой кирки… А на его левом виске уже проступала ранняя седина. Я даже как-то засомневался, действительно ли ему шестнадцать, так что машинально перепроверил это самым надёжным способ — просканировал ауру парня.

И тут же мои брови взлетели вверх! Аура Добромира Меньшикова напоминала скорее рваную тряпку полутрупа, нежели здорового подростка шестнадцати лет. И да, парня звали Добромир — то есть добрый и мирный. Старое русское имя, подходившее ему словно корове седло.

— Колбин? — задав этот риторический вопрос, парень сразу уселся напротив меня, хмуро уставившись прямо в глаза. А он забавный!..

— Меньшиков? — прищурился я с улыбкой, также как и он, глядя собеседнику прямо в глаза. И на этом всё. Между нами установилось давящее молчание минуты на две… Мы оба прощупывали друг друга взглядом, пытаясь оценить, словно противники друг друга перед боем. Глаза Добромира были чуть уставшими, но цепкими, с лёгким покраснением от недосыпа. Смотрели на меня твёрдо, даже упрямо, почти не дёргаясь и подолгу вглядываясь в любую мелочь на моём лице. И, похоже, что-то парень, наконец, разглядел, потому что затянувшееся молчание он разорвал первым.

— Мне выставили ультиматум. Техники не будет. Это всё, — парень поднялся, и просто ушёл, оставив в недоумении как меня, так и мою охрану.

— Шеф, его задержать? — снова заговорило со мной моё ухо.

— Нет, пусть идёт. Я сам. Позже… — было очевидно, что без вмешательства Зеона тут было не обойтись. Только он мог в открытую вмешаться в дела этого парня и разузнать что к чему и почему на его ауре столь явные следы посмертного проклятья. Меня же, лицо официальное, просто не поймут, начни я упорствовать и принуждать его к переговорам, — Уходим отсюда…

Больше в этом месте делать было нечего, а у меня самого было громадьё не самых безопасных планов.

Мы встали и направились к выходу, но в дверном проёме неожиданно наткнулись на целую группу работяг, чей хмурый вид не сулил ничего хорошего.

— А этот пи-ме-дор что тут делает⁈ Вы чё тут трётесь, девочки⁈ — на меня уставился десяток пар глаз, не предвещавшие нам спокойной жизни.

— Галахер Джон, вам выписан штраф за грубое высказывание — сто пятнадцать долларов! — несмотря на то, что мужик высказался крайне завуалированно, городская среда всё же начислила ему штрафные санкции.

— С-ка… — едва шёпотом ругнулся он себе под нос, — Ненавижу этот город. Чё встал⁈ Валите уже отсюда!

Растолкав нас с ребятами, мужик быстро просочился внутрь, моментально потеряв к нам интерес. Остальные тоже последовали его примеру, но тотчас замерли, как я заговорил.

— Ты куда это пошёл, Гала-ХЕР? А за пидора ответить⁈ Гала-ХЕР⁈ — спускать такое в свой адрес в мужском коллективе всё равно, что расписаться собственноручно что ты и правда, такой, как о тебе высказались. И так поступать — не то, что себя не уважать, а просто опасно для жизни. К тому же мне нужно было срочно попасть в корптюрьму! Так почему бы и не использовать этот удобный случай?

— Владимир Колбин, вам выписан штраф за грубое высказывание — сто пятнадцать долларов!

— Как ты меня, с-сука, назвал⁈ — мгновенно тот развернулся, и, довольно оскалившись, двинулся на меня. Ростом он был чуть пониже, но выглядел гораздо опаснее в силу возраста и грубости черт, — Ты, ебучая подстилка для пидарасов, продавшая свою, блядь, жопу за циферки на счетах! Думаешь, пидор ёбаный, твоя охрана тебя спасёт, когда таких как ты на штыки поднимать придут⁈ Всех кончим, ублюдок, понял? Я мать твою ебал во всех позах, если вообще она у тебя была! — приблизившись к моему лицу вплотную, он старался придавить меня своим взглядом, играя тембром голоса и мимикой, явно нарываясь на драку.

— Галахер Джон, вам выписан штраф за грубое высказывание — тысяча триста долларов!..

— Кончалка-то выросла, мудазвон парафиновый? А чё ж ты раньше тогда ебальник не раскрывал свой? Полвека вас долбят как хотят, ставят раком, а вы всё терпите, значит? Терпилы ёбаные. Куколды, сука. Ты хоть помнишь ещё, что значит мужиком быть, а, мазерфакер недоделанный? Псина брехливая ты, которая только и может что лаять, вот кто! А укусить попробуешь?.. Ну, давай, — оскалился я, щёлкнув зубами, — рискни здоровьем. Щеночек, аф-аф, — подразнил я мужика, одновременно потрепав по щеке, словно маленького мальчика.

— Владимир Колибин, вам… тысяча четыреста пятьдесят долларов!.. — вещал при этом на фоне электронный контролёр.

Естественно у того не выдержали нервы, и он с силой ударил по моей руке, сбивая её в сторону. Нас уже давно обступила со всех сторон толпа посетителей, наслаждаясь неожиданным представлением, так что момент, когда в ответ на это мой кулак со свистом протаранил челюсть бедолаги, сворачивая её на хер, видели не только все камеры в здании, но и вообще куча народу.

— Не вмешиваться! — мой крик в спрятанный микрофон люди, наверное, приняли на свой счёт, отчего немного замешкались. И всё же, видя, что я никак не проявляю больше агрессии, спешно оттащили от меня пострадавшего.

— Ну, всё, парень, ты попал. Тебе конец! — кричал мне кто-то из толпы, имея в виду санкции со стороны городских властей. И он был, чёрт возьми, прав! По правилам я должен был теперь либо заплатить штраф за драку в общественном месте минимум в пятнадцать тысяч долларов, либо провести в местной тюрьме пару месяцев. Но могут и больше дать — там, в законах, было слишком много нюансов.

— Шеф, что происходит? К чему эта драка? Почему мы не эвакуируемся? — встревоженно мялись рядом два моих охранника, совершенно ошалевшие от такого моего заскока. Они никак не ожидали, что я ударю первым, да ещё и наповал, и были готовы вмешаться только в том случае, если мне попытаются причинить вред. А тут ещё и этот мой приказ, совершенно выбивший их из колеи… — Скоро появятся корпораты!

— Я знаю. Их и ждём.

Ждать кавалерию долго не пришлось. Под звуки сирены рядом с заведением остановилось сразу три полицейских машины и колёсный робот поддержки. Целая кавалерия!

— Бросить оружие! Медленно! — в нашу сторону уткнулось сразу шесть крупнокалиберных полуавтоматических винтовок сотрудников корп-полиции, готовых вот-вот открыть по нам огонь. Парни мои понятное дело нервничали, не желая провалить свои служебные обязанности, только-только поступив на новую прибыльную службу, так что пришлось надавить.

— Снимите оружие. И не вмешивайтесь — вы ни в чём не виноваты. Дрался только я, — очень скоро на пол упали тяжёлые дробовики, и даже резервные револьверы — оружие последнего шанса, способное выстрелить в любых условиях. Вскоре их оттеснили подальше, оружие забрали, а на меня начали надевать наручники.

— Владимир Колбин, вы обвиняетесь в нанесении тяжкого вреда здоровью одному из наших сотрудников. Степень вашей вины уже определена автоматической судебной системой города, а приговор вынесен. Вы обязаны либо немедленно заплатить штраф в размере своего годового дохода на должности «Заместителя директора» либо отбыть наказание в виде заключения в тюрьму сроком на год! Итак, ваш ответ?

— На хуй иди, — ответил я непонятному жирному существу с сиськами под бронёй и голосом как у охрипшего ротвейлера, после чего плюнул в полуоткрытую маску его шлема. Я хотел усугубить своё положение по максимуму, чтобы сразу попасть туда, где содержат самый мерзкий контингент города! И на это у меня были весьма обстоятельные причины.

— Кхе! — вырвался из моего рта воздух после ответного удара в живот от полицейского. Было больно, но терпимо. К боли я давно привык.

— За нападение на представителя корп-полиции при исполнении ты, агрессивная мразь, будешь до конца жизни гнить на строгом режиме! Все две недели! В «Обелиск» его! — меня быстро дотолкали до машины, грубо засунули на заднее сиденье и, наконец, увезли туда, куда я и хотел — в тюрьму.

Зачем мне в тюрьму? А затем, что в этой стране при новых властях примерно десять-одиннадцать процентов населения — это жители тюрем и тюремно-рабочих поселений! Да, не все люди там виновны в серьёзных преступлениях — есть просто неугодные корпоратам бедолаги, попавшие туда по злому умыслу властей. Но и тех, на чьих руках кровь невиновных людей тоже было огромное количество. Психи, маньяки, неадекватные наркоманы, чёрные торговцы органами и людьми, бандиты и грабители, в общем, все те, кто мешает бизнесу корпораций, при этом оставаясь мерзкими выродками! Ведь не все преступники в мире работают на корпоратов — огромное их число ловит рыбку в мутной воде совершенно самостоятельно.

Десятки, сотни тысяч душ, буквально молящих об искуплении и новой жизни, собранные в скученных местах. Ну как я могу пройти мимо них?

Тем более что сегодня я опередил точное число тех жутких машин, которые недавно дали мне просраться. Вместе с той, что недавно улетела с новой главой филиала корпорации в Европу, в Лазбурге их было целых пять! А сколько ещё было по миру разбросано? Серийная ведь техника…

Вот то-то и оно. А это уже была для меня бо-ольшущая проблема… вот почему попасть туда, где содержится огромное число всевозможных преступников, было для меня теперь важнейшей задачей! Не будь этой новой угрозы, я даже и не подумал бы действовать столь радикально — продолжал бы потихоньку расти над собой, укрепляя материальную базу семьи.

Но теперь уже всё, дороги назад точно нет! Я должен бы спешить, чтобы выдержать скорое давление неведомого врага.

Тем более теперь, когда Катя и Настя полностью завершили свою трансформацию и стали моими вернейшими ретрансляторами, я мог позволить себе сколь угодно долгие отлучки. Ведь своей силой я мог влиять на их окружение, находясь вообще где угодно! Даже сейчас я видел и слышал всё, что вокруг них происходит и мог вмешаться в происходящее сколь угодно масштабно! Настолько, насколько хватало силы.

А значит, даже если я сяду за решётку, или буду курсировать по каторгам несколько месяцев, у меня дома всегда всё будет в порядке. Тем более что раздражитель в моём виде переместится куда подальше от моих близких, а Зеон перестанет постоянно маячить по территории завода, дразня корпоратов.

Придумаю ему новое условное логово…

Тем более, пока я «сижу» в самой охраняемой тюрьме города, или даже страны, никто в здравом уме не поверит, что я и есть тот самый Зеон, наводящий на ночной Лазбург страх и ужас. Ведь строгий режим находится под видеонаблюдением двадцать четыре на семь! Не говоря уже о специальных трекерах, что вживляются в тело преступников, о стальных камерах и прочих мерах предосторожности.

Когда-то я смотрел один старый фильм — назывался он «Законопослушный гражданин». Там главный герой, мстя за смерть жены и дочери, убивает всех причастных к их изнасилованию, и оправданию преступников, после чего по итогу садится в тюрьму. Но даже оттуда, из одиночной камеры, он продолжат убивать всех ему неугодных.

Красивый трюк. Мне понравился! Почему бы и мне его не повторить, но уже в новом масштабе?

Лишь бы мама не переволновалась и дров не наломала… Но что поделать. Мужчина должен делать то, что должен!

«Нэтсуми Айка»

— Кого арестовали⁈ — в шоке уставилась японка на свою заместительницу, принёсшую странные новости.

— Владимира Колбина, — терпеливо повторила женщина, — Год заключения в «Обелиск» за драку и нападение на сотрудника полиции.

— Ксо! (японский) — тотчас она сорвалась с места, отправившись в свой кабинет под башней.

— Госпожа, а как же ревизия? — окликнули её сзади.

— В этот раз без меня! — откликнулась она на ходу, после чего моментально исчезла из очередного арсенала корпорации.

«Альбина Колбина»

— Так насколько в итоге выросла эффективность? У меня нейропомощник сбоит — выдаёт ошибку при попытке подсчёта. Что-то там о несоответствии расчётных данных теоретически возможным, — женщина была последние дни в весьма благодушном настроении. Её неожиданное выздоровление и последующий переезд в полный молодых девушек временный дом, прямо рядом с работой, вселили в Альбину море позитивных эмоций и надежд на будущее. Особенно радовало присутствие рядом серьёзного сильного мужчины, которого раньше она практически не замечала. Или скорей, старалась не замечать.

Степан оказался очень умным и вежливым человеком, наделённым просто ангельским терпением и суровой серьёзностью. К тому же она ему чертовски нравилась, что не стало для неё каким-то секретом — он и раньше проявлял к ней завуалированные знаки внимания. Просто теперь она вполне имела право отвечать на них и его комплементы, открыто проявляя свою симпатию!

И вот теперь, даже в бизнесе дела начали стремительно налаживаться. И ладно появление новых заказов — это-то как раз было просто и понятно. Но теперь и оборудование на заводе начало работать с повышенной эффективностью, что было заметно как по показаниям, так и по внешним признакам. Камера сжигания стала меньше греться, отработанные газы фильтровались куда чище и быстрее, а сама сажа стала менее токсичной, хотя, казалось бы, куда ещё-то безопаснее после обработки плазмой⁈

Кстати о плазме — даже расход газов и энергии на её генерацию снизился на двенадцать процентов, что и вовсе выходило за рамки физических свойств изученных человеком процессов.

— Если подвести общий итог, Альбина Владимировна, завод стал эффективней на тридцать четыре процента. Что, по сути, утроило нашу чистую прибыль. И я, хоть убейте, не понимаю, откуда взялся этот прирост… — её новый сотрудник, инженер-технолог по имени Армен, был одним из тех, кого нанял её сын. Очень образованный, уже немолодой мужчина, получивший знания о многих промышленных процессах ещё при работе на Русов. Работая на атомной железной дороге, он, тем не менее, интересовался и другими отраслями промышленности. Что делало его специалистом очень широкого профиля.

Незаменимый сотрудник для Плазмотроники!

— Откуда?.. Думаю, нет смысла гадать, — вздохнула Альбина. Видимо об этом и говорил Володя, когда обещал улучшить завод, — Будем считать, что нам просто повезло с оборудованием, и…

На её наладонник вдруг пришло сообщение с красным конвертиком. А такие письма приходили только в очень особенных случаях. Затаив дыхание, Альбина открыла сообщение, ожидая увидеть всё что угодно, вплоть до сообщения о смерти единственного сына. Но даже так она несказанно удивилась, узнав что того посадили в корп-тюрьму!

— Стёпа! Стёпа, скорей сюда! У нас ЧП! — взвыв перепуганной птицей, женщина бросилась прочь, из своего кабинета в соседний. Начисто забыв об экстренной кнопке вызова Главы Безопасности.

«Господин, каков ваш план?» — Зуриэль снова была со мной вместе, выполнив до конца роль привратника. Катя и Настя теперь станут хранителями моего дома, а потому нас с Зуриэль ждало небольшое, но увлекательное путешествие!

И вот, моя рогатая девочка, снова обо мне беспокоится…

«Пока просто делаем, что скажут, и едем к пункту конечного назначения. Не суетись и не делай резких движений — а то испортишь мне игру»

«Даже если Вас будут избивать⁈ Или попытаются убить?», — возмутилась она.

«Тем более если будут пытаться! Я знаю что делаю, так что не возражай мне», — пришлось добавить мыслям немного строгости, чтобы дать ей понять мои настроения.

«Простите, и в мыслях не было. Просто вы вдруг так круто всё поменяли!..» — сразу пошла Зуриэль на попятную. Что ни говори, а моё слово было для неё выше любых правил и традиций.

«Обстоятельства изменились, Зуриэль. Я вынужден форсировать развитие своей силы, иначе могу проиграть намечающуюся войну. Всё как всегда — реальность ебёт планы как бык овцу…» — мысленно вздохнул я, припомнив ещё раз тот короткий бой с инопланетной машиной, — «Не переживай так, мы очень скоро вернёмся домой. Сразу, как я добьюсь необходимых мне результатов! После этого ни одна тюрьма меня уже не удержит»

«Вы хотите разбудить учителя Мегора» — поняла мой замысел Зуриэль.

«Верно. Без него и спрятанных в его особняке технологий, мне нечего и думать тягаться с противостоящей мне цивилизацией голыми руками. Нет никаких сомнений, что эти роботы — всего лишь разведка. Основные силы врага должны быть намного опаснее и могущественней! Я ДОЛЖЕН использовать все свои ресурсы, если хочу победить в схватке за выживание Земли. Поэтому мы и здесь…»

— Заключённый №XYF-190036 на выход! — машина остановилась, и меня бесцеремонно выдернули за скованные руки наружу, мгновенно затолкав в открывшийся неприметный вход в сером здании. А там я сразу попал в оборот карательной системы нового времени.

С меня быстро, но аккуратно срезали всю одежду, оставив совершенно голым! Сняли дорогие туфли, наладонник и наушник, спрятанный за ушной раковиной. После чего быстро провели через вереницу сканеров, просветивших меня, наверное, во всех возможных спектрах. А дальше была мойка под давлением, с использованием какой-то жутко пахнущей дряни, быстрая депиляция всего тела с помощью ещё более мерзко пахнущей дряни. Новая мойка, сушка горячим ветром и, наконец-то, одевание в тюремную робу с уже нанесённым на неё озвученным номером.

И всё это проделывалось почти всегда автоматически — людей я видел всего пару раз за всю процедуру! А дальше, меня провели по пустому коридору, где я попал под лучи считывающего лазера, и тотчас в самом конце этого коридора открылась одна из четырёх автоматических дверей. Войдя туда, я наконец-то попал в руки живых людей, уже ждавших меня для медицинских процедур.

На это явно намекал как вид самих врачей и санитарок, одетых в белые комбезы, так и обилие медицинского оборудования. А также то, что между нами находился прозрачный защитный экран, а вокруг меня уже собирался усыпляющий газ! Не став ломать людям шаблон, я просто дал газу сработать, усыпив мою физическую оболочку.

А дальше оставалось отстранённо наблюдать уже ви́дением своей души, как в тело вживляют минимум пять разных трекеров и датчиков, причём один из них прямо рядом с сердцем. При том, что места проколов после таких вживлений были почти незаметны, а со временем и вовсе исчезнут — ведь все эти трекеры были длиной не больше фаланги пальца, а толщиной едва ли со стержень от шариковой ручки!

Очнулось моё тело уже прикованное к массивному креслу, вроде десантного, с упорами, прижимавшими человека к сиденью. С заблокированными ногами, руками и шеей, так что пошевелиться было просто нельзя!

Причём находились мы внутри специального тюремного контейнера, уже грузившегося куда-то, судя по шуму.

Времени с момента ареста прошло едва ли пара часов, так что скорость работы карателей даже меня впечатлила.

— Сука, уже на железку грузят! — в темноте справа раздался писклявый голос непонятной половой принадлежности, — Быстро работают, суки… через пять часов будет в Обелиске. Лабораторными мышками подрабатывать! — в конце голос сорвался на истеричный каркающий смех, но ему так никто и не ответил. Все, как и я, просто молчали.

К слову, было нас в этом контейнере двенадцать человек. И контингент, стоит признать, был весьма и весьма разнообразным.

Три убийцы-садиста, убивших людей не из того круга лиц. Пять наркоманов, торговавших без лицензии, да ещё и товаром конкурентов Лазарей из Южной Америки. Пожадничали ребята на взятки, и вот результат… Две террористки, работавших на какую-то карпу и попавшиеся по итогу. И даже девочка лет двенадцати, зарезавшая своего премного отца — считай сутенёра. Целый бизнес ушлая мразь наладила, удочерив и усыновив шестерых клонированных детей. И сам потряхивал, и к работе приставил!

Но прирезать его во сне яйца нашлись только у самой младшей.

«Весёлая компания, ничего не скажешь…» — погрузка уже давно завершилась, пока я сканировал своих попутчиков, и контейнер мерно закачался, двигаясь вместе с поездом, — Посплю пока. Всё одно несколько часов делать нехер'.

С этой мыслью я и отрубился, дав, наконец, себе первый нормальный отдых за эту неделю.