АНАФЕМА: Свобода Воли. ТОМ 3 (Часть X)

Глава 11 (без вычитки)

Резкий звуковой сигнал был мне сигналом к пробуждению. Трижды пропиликав мерзким звенящим шумом, он сменился приятным женским голосом.

— Всем заключённым выйти наружу. Время исполнения приказа тридцать секунд, — тотчас в нашем контейнере включился свет, крепления, что держали наши руки и ноги прикованными, отсоединились, а кресла раскрылись, выпуская нас из своих цепких объятий.

Как ни странно, но мои попутчики, едва продравшие глаза от яркого света, бросились к единственному выходу чуть ли не наперегонки. И только одна из них, девочка двенадцати лет с отрешённым взглядом, не спешила последовать примеру сидельцев. Я же был, как ни странно, в самом хвосте рядом с нею, отчего тоже не особенно торопился — выход был узким и не позволял выйти всем сразу.

Нас никто не подгонял, не было надсмотрщиков с злющими псами, никто не матерился, не угрожал — только злое пыхтение арестантов доносилось до наших ушей, да их приглушённые ругательства.

— Идём, — кивнул я девочке на выход, уже наполовину освободившийся от затора. Та перевела на меня апатичный взгляд, дёрнулась как от удара, и тут же с испугом рванулась из кресла к выходу.

— Хм… такой страшный без волос, да? — мне было очевидно, что от всех взрослых мужчин эта девочка будет шарахаться до конца жизни, получив неисцелимую душевную травму. И всё же я не удержался от самоиронии…

И всё же тормозить больше не было смысла. Так что я встал, и тотчас ощутил как на руках, ногах и шее повис дополнительный груз. Осмотрел кандалы на конечностях, пощупал ошейник, и с удивлением должен был констатировать, что охрана была не нужна — на нас уже надели тюрьму. На каждого освою собственную!

— Время вышло, — прозвучал тот же голос над головой, когда передо мной только-только выскочила наружу перепуганная девчонка, и по моему телу мгновенно ударили десятки электрических импульсов!

Боль прострелила руки и ноги, вошла в позвоночник и вонзилась мне в голову раскалёнными ножами!

— Агх-х! — из моего рта вырвался невнятный сдавленный звук, и, задёргавшись словно эпилептик, я рухнул по железным ступеням вниз! Проехавшись лицом по бетонному полу, содрал часть кожи с левой стороны, после чего хрипло задышал, пытаясь протолкнуть кислород в лёгкие.

Удар током продолжался секунд пять, но для меня это показалось целой минутой. Непривычный ещё к такой отчётливой боли, я с трудом понимал, что происходит вокруг — даже в глазах потемнело. А поднимался на ноги и вовсе с трудом.

— Не напиздели. Умереть от такого разряда нельзя — но больно, что пиздец, — подал голос кто-то из мужчин.

— Как раз умереть вполне возможно. Полчаса невыносимой пытки, и всё… Сучья смерть, — мрачно поправила его одна из террористок.

— Смешно! От сучки слышать такое сравнение.

Дальнейшие разговоры затихли сами собой, потому что приятный женский голос начал давать другие приказы.

— Новоприбывшим заключённым следует пройти по зелёной цветовой индикации. Время исполнения приказа пять минут. Заключённый № XYF-190036, ваш рейтинг исправления снижен до девяноста восьми баллов.

Недалеко от нас открылось две двери, над одной из которых светилась зелёная, а над другой фиолетовая подсветка. Было очевидно, что обе двери вели в один и тот же коридор, просто располагались рядом друг с другом. И весь этот приём был создан только для дрессировки новоприбывших! Но получить болезненный разряд током никто не захотел, и потому все прошли через зелёную дверь. Все кроме меня. Войдя в фиолетовый проём, я снова получил тот же самый болевой импульс, прошедшийся по мне от кончиков пальцев до самого мозга.

Зачем?

Просто эта карательная система была идеальна для моих тренировок! Где я ещё получу столь качественный болевой тренажёр воли⁈ Тем более что в этот раз я уже не свалился, словно мешок картошки в подполье, а удержал себя хотя бы на четвереньках. В глазах всё ещё было темно, уши закладывало от боли, но теперь я был готов и хотя бы не терял власть над собственным телом, успевая занять самую устойчивую позицию.

— Заключённый № XYF-190036, ваш рейтинг исправления снижен до девяноста шести баллов, — тотчас обрадовала меня система надзора.

— Псих ёбаный… — арестанты же были куда более категоричны в своих оценках, не став даже дожидаться пока я очухаюсь. Просто скрылись по подсвеченному на уровне пола зелёным светом коридору, постаравшись держаться от меня подальше.

Я, как ни странно, тоже не стал зря терять время. Поднялся и пошёл за ними следом. По дороге мне попадались всё новые и новые заключённые, выходившие в общий коридор из боковых ответвлений. Пока, наконец, нас не собралась целая толпа перед распределительным пунктом. Наверное, человек сто!

Впереди нас ждали люди, ведшие учёт, осмотр и иногда даже обыск, тех, кто вызывал подозрения. Цифровые системы могли только упростить их работу, но никак не заменить. Ведь никто не отменял взломы баз данных, подкуп людей или банальные ошибки работы оборудования. А потому каждого нового заключённого опрашивали, просвечивали, сканировали, и даже задавая каверзные вопросы, после чего сверялись с их биографией.

Видимо бывали случаи подмены заключённых во время пути, раз велась подобная практика. Но разве нельзя было подделать ту же биографию? Или я просто чего-то не понимал?..

Толпа медленно двигалась вперёд, протекая через пропускной пункт с шестью досмотровыми участками. Они, словно турники в метро, преграждали путь по широкому коридору, заставляя абсолютно всех пройти эту процедуру сортировки.

У каждого из участков при этом стоял отдельный надзиратель, упакованный по полной программе, который и проводил процедуру дополнительного контроля. Где опрос проходил гладко, а где-то заключённых приходилось стимулировать шоковой терапией, но так или иначе все оказывались по ту сторону турникетов.

— Имя? — вот и дошла моя очередь, и я тоже встал в небольшую огороженную четырьмя колоннами зону. Опросы вели люди в массивной броне и с мощным оружием на руках, что очевидно говорило о готовности корпоратов жёстко подавлять массовые бунты время от времени — церемониться с заключёнными точно не собирались.

— Владимир, — на этот раз я не стал выёживаться, желая поскорее попасть на внутреннюю территорию тюремного комплекса.

— День, месяц и год рождения?

— Третье апреля, две тысячи сто одиннадцатого года.

— Имя прадеда?

— Эм… не помню. У меня амнезия.

— Хм, верно. Марка личного транспорта?

— Нет марки. Машина сделана на заказ ещё моим дедом. Мне так сказали…

— Смотри ка, богатенький! С момента прибытия уже дважды не подчинился приказам. Арестован за нападение на корпполицию… У нас буду проблемы с тобой?

— Конечно, будут! Поэтому я и здесь, — улыбка моей расцарапанной рожи, наверное, выглядела забавной.

— Дерзкий какой! Минус пять баллов тебе за дерзость. Так, с вопросами всё. Скан сети нейронов тоже совпадает, и-и… ладно, бегом к 466-й группе! Минута времени пошла!

Мня, чуть ли не вытолкнули в спину шедшие следом заключённые. Не знаю, было ли ограничение времени на эту процедуру и были ли предусмотрены штрафные санкции за их срыв, но похоже, никто из людей и нелюдей не горел желанием проверять теорию на практике. Все они просто хотели поскорее пройти неизбежную для всех процедуру и потому невольно подгоняли тех, кто был впереди.

Коридор же вёл, как ни странно, наружу, прочь из здания, где велась сортировка преступников. При этом каких-либо надзирателей на открывшемся плацу вообще не наблюдалось! Как и высоких заборов с колючкой и электрическим током. Осмотревшись вокруг, я даже вышек с автоматиками не заметил!.. Но очень скоро мне стало понятно почему.

Следом за мной из здания вышла какая-то бой-баба, бывшая выше и шире меня чуть не на треть. Точно также оглядевшись, она увидела отсутствие каких-либо преград, а также густой сосновый лес, видневшийся километрах в двух от местного тюремного лагеря, после чего аки лосиха метнулась к ближайшей опушке!

Секунд двадцать всё было обычно: она бежала, лес приближался, а тюрьма отдалялась. Но стоило её телу пересечь какую-то невидимую черту, и тело бой-бабы мгновенно рухнуло, словно ей кто-то подрезал ноги. А дальше была знакомая конвульсия от пробегавших по её телу разрядов.

Я так увлёкся наблюдением за преступниками в их естественной среде обитания, что и сам забыл о наложенном временном ограничении, получив в наказание такой же разряд! Рухнув на колени, я едва не упал лицом вниз, успев опереться левой рукой о колено, а правой о землю. После чего упорно старался сохранить ясность рассудка и глубину дыхания, продолжая испытывать адскую боль.

И, чёрт возьми, у меня получалось!

Я даже невольно улыбнулся своими дрожащими губами, прикрыв глаза.

— Псих ёбаный. Да он же, сука, лыбится, мазохист блядь! — послышался рядом от меня чей-то комментарий.

— Ну его нахуй, Ёж, не трогай ты этого психа — ещё покусает.

— ХА! — послышалось шуршание, и перед моим лицом пронёсся вихрь с запахом дорожной пыли и дешёвого кож зама. Мне даже глаз открывать не пришлось, чтобы отклониться от неуклюжего пинка некоего Ёжа.

— Чё блядь?.. — послышался голос второго дружка. И в этот момент я наконец-то открыл глаза!

— Ох, сука! Валим! Валим! — но, похоже, мой взгляд им совсем не понравился, так как парочка поспешила свалить куда подальше в то же мгновение.

Так что я спокойно поднялся, оглядел то место где всё ещё конвульсивно дёргалась та самая бабища, после чего остановил бедолаге сердце и пошёл опять по своим делам. Душонка её была так себе, но запас карман никогда не тянет.

— Заключённый № XYF-190036, ваш рейтинг исправления снижен до восьмидесяти девяти баллов, — пропищал динамик моего ошейника прочти сразу, как я поднялся на ноги, — У вас есть две минуты, чтобы исполнить ранее полученный приказ. Иначе ваше наказание будет удвоено.

— Знать бы ещё на кой эти баллы нужны! — проворчал я недовольно, устав слушать бесполезную для меня информацию.

— Запрос заключённого получен. Краткий ответ стоит один балл. Развёрнутый ответ стоит пять баллов исправления, — тотчас отозвался ошейник, удивим меня такой интерактивностью.

— Да-а⁈.. Ну, давай, бомби свой развёрнутый ответ. На хорошее дело пять баллов не жалко, — обрадованно заявил я, весело направляясь на поиски нужной мне группы. На плацу было несколько беспилотных микроавтобусов с номерами на светодиодных панелях и мне нужно было за пару минут найти свой маршрут.

Естественно был я на плацу не один, ведь из здания за моей спиной всё ещё продолжали выходить по одному и малыми группами люди. Но, к сожалению, суицидников, решивших тупо сбежать в лес, среди них больше не попадалось.

— Баллы исправления являются условным показателем, обозначающим старания заключённого к исправлению. Их начисление ограничено тремя статьями: за каждый день отбывания срока без нареканий, за участие в дополнительных испытаниях медикаментов и другие дополнительные работы, а также за добровольное принятие наказаний: минута страданий стоит один балл исправления. Так же эти баллы могут быть потрачены на покупку особых тюремных товаров и оплату услуг тюрьмы, а также даже доступ на женскую половину с гарантированным предоставлением сексуальных услуг.

— Ого! Целая бизнес схема… чего ещё ждать от корпоратов? Я так понимаю, баллы можно дарить друг другу или расплачиваться ими с другими заключёнными?

— Всё верно, баллы исправления являются универсальной валютой тюрьмы, за которую возможно даже купить сокращение срока. Но как только баланс исправления обнуляется, заключённый подвергается обязательному пятиминутному наказанию, по окончании которого ему вновь начисляется пять баллов исправления.

— Как в тюрьме ограничено насилие между заключёнными? Существует ли система штрафов и наказаний?

— Данный вопрос выходит за рамки…

— Ой, да спиши уже всё что нужно! Не обеднею.

— Три балла потрачено. Действия насильственного характера, в том числе сексуальные, можно оплатить либо баллами исправления, либо принятием наказания в пропорции один бал — минута наказания. Тарифная сетка: изнасилование особы с влагалищем — пятнадцать баллов; изнасилование особи с половым членом — десять баллов; поправка на возраст — пять баллов за каждый год возраста жертвы ниже пятнадцати; лёгкое повреждение мягких тканей — пять баллов за квадратный дециметр; тяжёлое повреждение мягких тканей — десять баллов за квадратный дециметр; трещина в кости — десять баллов; перелом кости — двадцать баллов; лишение жизни заключённого — сто баллов исправления…

Ну и так далее. Прейскурант был такой длинный, что дослушивал его я уже внутри небольшого беспилотного автобуса без окон и с мягкой крышей, где уже сидело человек десять.

И группа № 466… судя по хмурым рожам арестантов, что туда направлялись вместе со мной, была тем ещё сборищем душегубов. Как и само то место, куда эта группа поедет.

Как раз то, что мне было надо!

— Ты смотри, какая милашка, — ко мне рядом почти сразу подсело какое-то чучело с гнилыми зубами и разрезанным глазом. Старый шрам шёл через всё его лицо, явно намекая на сложную жизнь и суровый нрав человека, — Того гляди обидят плохие дяди! А? Милашка не хочет получить защиту?

— Я с пидарасами не разговариваю, — ни к кому конкретно не обращаясь, ответил я в пространство перед собой.

— Ты кого это пидорасом назвал, а⁈

— Мужиков, что трахаются с мужиками.

В следующую секунду мою шею взяли в захват, а над моей головой зашептал всё тот же противный вонючий рот.

— Ты просто не разобрался… я покажу тебе, что значит быть пидарасом…

Фатальная ошибка приближаться ко мне так плотно. Незаметно дёрнув правой рукой, закрытой со всех сторон от сторонних наблюдателей, я безошибочно попал в нужную точку под подбородком любителя мужских жоп, после чего тот сразу как-то затих. Дёрнулся раз, второй, засипел и сразу отпустил мою шею, разомкнув свой захват.

«Что вы сделали?» — удивилась Зуриэль такой реакции врага.

«Спровоцировал спазм лёгких через стимуляцию особой точки на теле. Он разучился дышать на какое-то время» — пояснив свои действия, поспешил, как и все остальные, выразить недоумённое выражение на лице, покуда наглый пидор, возжелавший комиссарского тела, задыхался, неспособный вдохнуть ни грамма воздуха.

К сожалению, сдохнуть он так и не успел. От его ошейника и кандалов прошёл разряд тока, сбросивший мою технику, и этот урод снова ожил, бешено вращая глазами.

— Кхе-кхе… с-сука, — с подозрением поглядывая на меня, он сел чуть в стороне, на время притихнув. Вот только я не сомневался, что он попытается снова до меня доебаться, просто из принципа — таких не исправить.

Тем временем в автобус вошёл новый арестант… точнее арестантка. Та самая девочка двенадцати лет, что ехала в контейнере вместе со мной. И стоило ей зайти внутрь, как дверь дрона закрылась, а сам он тронулся с места — похоже, все кто был приписан к группе № 466, были теперь на борту.

Остановившись у входа, девочка сперва паникующим взглядом разглядывала наши бандитские рожи, а после неожиданно разревелась, закричала безумным визгом и попыталась выпрыгнуть из автобуса — благо тот был вообще без окон.

Как ни странно, но её остановили. Я сам не заметил, как оказался рядом, схватив эту дуру за лодыжку, и одним резким движением втянул её обратно в автобус. Усадил на ближайшее место, рухнул рядом и силой удержал на месте.

— Не дёргайся ты, не обижу!

Она ещё пару раз рванулась, но чувствуя мою железную хватку на своём плече, скоро обмякла, продолжил тихонько всхлипывать.

— Эй, смазливый! Поделиться не забудь! Ха!

— А-ха! Точно-точно, делиться надо! То, что спас эту сучку, молодец — будешь первым. Только и старших товарищей не стоит обижать!.. Обидятся.

Эпитеты, что неслись нам в спину и разные похабные предложения, меня не волновали совершено. Я мог убить их одним усилием мысли в любой момент, так что не волновался. А вот девчонка была чуть ли не в панике, дёргаясь после каждого грубого комплимента или озвученной фантазии. И даже сама не понимая что делает, она в итоге прижалась ко мне, инстинктивно ища защиты в более сильном человеке рядом.

— Странно, что тебя вообще сюда посадили. Я думал, заключённых разделяют по полу…

— Я убила… менеджера корпоратов, — сквозь швирканья носом, ответила вдруг девочка.

— Ага! Поэтому она едет на четвёртый уровень, а там нет разделения! — вмешался один из тех, кто сидел рядом, — Все преступники против власти корпораций сидят с четвёртого по шестой уровни одной кучей и надолго тут не задерживаются! Так что нам всем здесь терять нечего. Или в лаборатории сдохнем, или свои же зеки замочат! Только одно и спасает — от всего можно откупиться, если есть очки исправления. Даже свободу, говорят, можно купить!

— Пиздят. Максимум — скостить срок. Да и то тарифы там драконовские, — взял голос тот, что недавно ко мне подкатывал, предлагая защиту. Вскоре разговор перешёл в совсем другое русло и о нас ненадолго забыли. А минут через двадцать, преодолев несколько километров по внутренней территории огромной тюрьмы, мы въехали на подъёмник, начавший опускать нас в огромную шахту.

А как только люк над нами сомкнулся, отрезая от солнечного света, все наши попутчики тотчас притихли. Видать все они тоже впервые попали на четвёртый уровень Обелиска. И от нового опыта не ожидали ничего хорошего…

Стоило платформе, двигавшейся по наклонной поверхности шахты, остановиться, как перед нами раскрылись пятиметровые ворота, способные впустить в себя любой грузовик, а наш дрон покатил дальше уже по подземной части тюрьмы.

Зачем были нужны такие меры предосторожности, я понял очень скоро. Судя по тому, что я сумел уловить своим восприятием, кроме собственно мест заключения, столовых, камер содержания и прочих душевых, здесь располагались десятки лабораторий, где велись как хирургические, так и фармакологические и даже генетические изыскания.

По всему подземному уровню были разбросаны инкубаторы, внутри которых ощущалась жизнь, стояли газовые камеры, совмещённые с моргом. Столы для вивисекций и даже родильное отделение с подобием детского сада…

Теперь стало понятно, зачем нужно было держать женщин и мужчин вместе! Дети, рождённые в этом месте, никак не регистрировались и могли быть использованы в каких угодно экспериментах на любом этапе роста и развития своего организма.

Идеальные подопытные!

Доктор Менгеле, наверное, одобрил бы такой комплексный подход…

— Хозяйственные, с-суки… — прошипел я себе под нос едва слышно. Челюсти мои сжимались сами собой, как и кулаки на руках, и даже девочка рядом заметила моё напряжение, снова начав нервно ёрзать рядом.

— Всем скотам на выход! Бегом, бегом! — встретил нас на конечной остановке новый пропускной пункт с целым десятком точно так же хорошо оснащённых надзирателей.

При этом в нишах в стене анфилады, я даже заметил охранных роботов массой до десяти тонн, спавших до поры до времени. Взять это место штурмом и сбежать для простых людей даже и думать было нечего — все просто и глупо умрут.

Нас выстроили, подгоняя пинками и ударами прикладов винтовок, и вскоре начали разводить по камерам парами. Признаться, в этот раз я не удержался и вмешался в работу сотрудников тюрьмы, подтасовав списки на размещение. Пришлось потратить половину резерва, заставив тюремный ИИ принять нужные мне решения, после чего дополнительно проследить, чтобы начальник смены не заметил подмены и вёрстку нового списка.

— Заключённые № XYF-190036 и № XYN-210198. Идёте с нами! — мы оказались четвёртые на очереди. Девочка, попавшая во взрослую тюрьму за убийство своего насильника, оказавшегося чиновником корпоратов, вся тряслась и вздрагивала от резких движений, но всё равно продолжала послушно идти вслед за мной. Впереди нас шёл один из надзирателей, сзади ещё двое, а сам коридор представлял собой гигантское кольцо, с сотнями дверей на внутренней стороне.

Судя по дальности видения и радиане коридора, его диаметр был не меньше километра! А значит, вся его внутренняя часть и была предоставленная для размещения заключённых…

То есть из мест содержания можно было выбраться только через саму камеру и только по служебным тоннелям, напичканным камерам, охраной и автоматикой.

Суровый подход.

— Входи! Ты тоже, бегом! — минут через десять быстрой ходьбы перед нами наконец-то открылась массивная дверь с магнитными запорами, и нас грубейшим образом втолкнули внутрь. Девчонке так и вовсе отвесили тяжёлого пинка подошвой, заставив влететь в мою спину.

Внутри камеры было шесть мест. На нас же смотрело четыре пары опухших от наркотиков осоловелых глаз, не предвещавших ни мне, ни девчонке ничего хорошего.

— О! Свежие дырки! Чур, этот губастенький мальчик — мой, — ко мне подошёл один из кодлы обдолбанных смертников и бесцеремонно попытался пощупать в области паха. Перехватив его руку, я резким движение вывихнул мизинец ублюдку, после чего первым ударом по горлу его обездвижил, а вторым движением к горлу захватил кадык, вырвав тот вместе с гортанью!

Труп захлёбывающегося мертвеца падал вниз уже под красивый красный фонтан, пытаясь зажать страшную рану.

— Хро-ом! Мочи суку! — вскочили остальные трое. И, несмотря на пребывание под кайфом, двигались они весьма даже бодро.

Завизжав от ужаса, девчонка за моей спиной тотчас бросилась под кровать, впаянную в стену. А я вступил в свою первую битву за жизнь!

Жуткие звуки снаружи доносились недолго. Минуты три или две, и удары, хрип и треск костей, скоро сменились давящей тишиной, пугавшей Лику даже больше чем недавняя драка. Тот странный человек с расцарапанной рожей, пусть и был для неё таким же страшным, как и все здешние обитатели, но пока он был единственным, кто не пытался и даже на словах не хотел её изнасиловать.

Вот почему она так боялась сейчас открыть глаза и посмотреть, жив ли он, или умер, разорванный местными уголовниками. Ведь их было трое!

А трое на одного — это много… тем более против убийц, сидящих на строгом режиме! И значит, она будет следующая.

— Вылезай уже. Всё кончилось, — донёсся до неё голос странного знакомого, не давшего ей ещё там, на улице, броситься под колёса машины. Он победил!

Тут вдруг послышался стон, хрип и звук упавшего тела. Из-за чего перепуганная Лика вдруг встрепенулась, и, выглянув наружу, с ужасом увидела, как тот самый незнакомец, весь перепачканный кровью, лежит и трясётся в окружении переломанных трупов.

Но не успела она вылезти наружу окончательно, как служебный вход камеры отворился, и надзиратели начали вытаскивать трупы один за другим. После чего внутрь заехал бытовой робот, быстро всосал всю кровь, прошёлся щёткой манипулятора по полу и, убрав почти все следы недавнего боя, также спокойно исчез.

Лика и странный незнакомец, всё ещё трясущийся от жутких разрядов тока прямо посреди пола, остались в этом месте вдвоём.

«Минуту назад»

— Вы убили четверых человек. Штрафная сумма начислена — четыреста баллов исправления. После списания всех баллов останется…

— Не нужно ничего списывать. Я хочу погасить весь штраф за счёт наказания болью, — стоило последнему телу затихнуть, как со мной через ошейник вышел на связь тюремный ИИ. Или, точнее, один из его кластеров.

— Принято. Шесть часов и сорок минут непрерывного наказания активированы. Советуем принять горизонтальную позу. Наказание начнётся через двадцать секунд.

Ещё раз оглядевшись, я убедился, что все наши сокамерники мертвы, а девчонка не пострадала. Она так и сидела под шконкой, прикованной к стене, не осмеливаясь выйти оттуда.

— Вылезай уже. Всё кончилось, — только и успел я сказать, как по всему телу снова ударил электрический ток. Только на этот раз даже сильнее чем раньше!

Меня скрутило. Ноги и руки задёргались, а в глазах опять потемнело. После чего я осел прямо там, где стоял!

Теперь меня ждали увлекательнейшие шесть с половиной часов новой жизни.