Анекдот

Общий знаменатель

— Правда было, — Мартинес быстро перекрестился большим пальцем и даже поцеловал его, как делал всегда, когда хотел придать особую достоверность своим байкам. — Не вру. Проклятый номер.

— Чушь, — хмуро ответил Вайз. — Нельзя проклясть номер оператора связи. Человека еще туда-сюда, а номер-то? Набор цифр?

Он даже сел на своей койке, хотя до этого удобно устроился на двух подушках и вставать больше не собирался.

— Дело не в цифрах, а в их сочетании, — не сдавался Мартинес, качаясь на сетке своей кровати. — Оно отмечено знаком судьбы, как моя бабка говорит.

— Какой еще судьбы?

— Несчастливой.

Гейл против воли прислушался к их разговору: спать не хотелось, а тащиться курить наружу к зудящей мошкаре на съедение было самоубийством. Под потолком тускло светил ночник-фумигатор, раскидывая лучи так же, как стояли койки — от центра к краям.

— Так они умирали, что ли? — не выдержал он затянувшейся паузы. — Те, кому номер доставался?

Мартинес кивнул.

— Убивали. Насильственная смерть. Только я знал о трех владельцах, одного застрелили, второго пырнули ножом в живот, а третьего отравили.

— А они не родственники были? — с сомнением предположил Вайз. — Может, кровная месть чья-то? Тогда номер тут вообще не при чем.

— Точно не родственники, — белки глаз Мартинеса блеснули в полумраке палатки. — И возраста разного, и даже знакомы друг другу не были. Общим было только то, что они проклятый номер брали. Мой дядя тогда служил в полиции, это было в протоколах, там, где пишут всякие данные, где жил, да где работал. Только они и работали в разных местах.

Гейл рывком поднялся на локте, сетка под ним жалобно звякнула.

— Какой номер-то? — спросил он.

Вайз гоготнул.

— Что, Головастик, боишься, что тебе его всучили и поэтому вечно огребаешь?

— Иди ты, — отмахнулся Гейл. — Просто интересно.

— Чушь собачья, — громко сказал Креббер, вытащив наушник от пада из уха. — Провинциальное суеверие.

— Не нравится — не слушай, — отрезал Мартинес. — Между прочим, наука далеко не все может объяснить. Короче, последний владелец выпал из окна своего номера в отеле, и после этого полиция рекомендовала оператору никому этот номер не продавать. Тем история и закончилась.

Вайз задумчиво дожевал чипсы, смял опустевший пакет и заткнул его в карман на стене палатки, который исполнял у него роль мусорного ведра — там уже торчали пустые пластиковые бутылки и сломанная подставка под телефон.

— Может, преследователь просто не знал, что владелец сменился? — предположил он. — Кто-нибудь угрожал им расправой?

— Историю звонков проверяли, — отмел его возражение Мартинес. — Не дураки в полиции. Да и от угроз по телефону не умирают.

Заскрипели соседние лежанки, обладатели которых заинтересовались загадочной историей.

— Может, чокнутый гипнотизер какой-то владельцам номера звонил и подталкивал к суициду? — вставил свое слово Джонсон. — А что, я видел в шоу, некоторым достаточно жертве один раз сказать такое, и она кинется из окна.

— Где ты там суицид увидел? — возразил Грегори со своей койки. — В анамнезе огнестрел и проникающее ранение живота. Гипноз вообще хрень, на одного подействует, а на другого — нет.

— О, парни, идея, — нетерпеливо подпрыгнул Стюарт, сетка кровати под ним ударила в пол от его веса и он поморщился. — Чип в паде радиоактивный! Так не заметно, а он со временем мозг владельцев некротизирует. Я читал про такое в одном детективе. Они сами себе киллеров нанимали, когда с катушек съезжали, чтобы не мучиться.

— Дурак ты, Выдра, — снисходительно отозвался Вайз, — пады у них были у каждого свой, а номер присваивают чипу через компьютер. Что наши гениальные акустики скажут?

Он посмотрел на Такэду, который сделал вид, что спит, потом на Тейлора, но тот раздраженно пожал плечами.

— Помощь зала иссякла?

Стюарт еще немного подумал, ничего не придумал и махнул рукой с видом, что серьезно обсуждать глупые байки больше не намерен. Других версий ни у кого не нашлось, и Мартинес с видом победителя продиктовал номер, состоявший из нуля и одних восьмерок. Гейл с облегчением выдохнул: проклятый номер достался не ему.

— Забавно, — сказал доктор Ващанников, наливая себе кофе. — Насколько все-таки живучи мистические истории, не находите?

— Вся мистика имеет в основе примитивные факты, которые людям лень сопоставить, — равнодушно ответил Лаудер, подбрасывая в руке игрушечный мячик на резинке. — Проще придумать легенду, они красивее и жить с ними интереснее.

Ващанников посмотрел на сходящиеся луны Цереуса, потом кивнул на затихший динамик.

— Только не говорите, что знаете тайну проклятого номера, я разуверюсь в собственных интеллектуальных возможностях. Я тоже не нахожу общего знаменателя у такого набора фактов.

— Этот знаменатель не входит в вашу картину мира, — мяч совершил еще несколько вылазок и улегся Лаудеру в ладонь. — Номер из серии «блатных», сплошные восьмерки, такие номера перекупают криминальные пешки, которые добирают вес дешевыми побрякушками. В разборках с конкурентами их не жалеют, и кончают жизнь они такими вот описанными образами. Полиция не всегда в курсе подоплеки.

Лицо Ващанникова вытянулось, он машинально поднес чашку к губам, отхлебнул кофе, обжегся и поставил чашку назад.

— Так просто?

— Предпочитаете сверхъестественное?

— А знаете — да, — задумчиво сказал Ващанников. — С мистикой интереснее и как-то чище, что ли, она возвышает над обыденностью. Кстати, почему мы сидим на веранде вместо комнаты? Здесь полно насекомых.

Лаудер засмеялся и вдруг молниеносным ударом мяча впечатал в косяк неестественно огромную цикаду, неизвестно как пробравшуюся сквозь москитную сетку.

Курсанты, шипя, повыдирали наушники из ушей и разбежались по койкам, пока Креббер, придавив подушкой пад, пытался наощупь отключить его.

— Чтобы я еще раз согласился на "звонок другу", — пробурчал Вайз в сторону Креббера.

— А мне вот интересно, — сказал Мартинес, втягиваясь под одеяло, — почему это нам не пришло в голову про блатной номер? У нас картина мира неправильная? Или наоборот?

Креббер показал ему со своей койки кулак, и палатка снова погрузилась в тишину, постепенно переходящую в ночной сон.