Ангел мой

Глава 3

Сергей Логинов тяжело вздохнул, тяжело закашлялся и открыл глаза, придя в себя и не понимая, где он и как сюда появился. Кажется, он на кровати. Упал с кровати?

Потом в голове прояснилось. Александр Кирьянов облегченно вздохнул. Слепок его сознание сумел перелететь из одной вселенной в другую. А его реципиент все-таки долетел до планеты. Правда, без «МИГа». Кажется, ему почти повезло и он почти жив. Только вот тело заметно пострадало и сильно жаловалось на ранения и ушибы.

Видимо, неловкое маневрирование аварийной капсулы закончилось тем, что ее вместе с пилотом неслабо приложило о поверхность планеты. Словно Бирюзовая из последних сил сопротивляется нежданным гостям.

И теперь тело Логинова по-прежнему лежало в аварийной капсуле, куда его положила автоматика «МИГа». К счастью, у нее была такая функция – переносить бессознательного пилота. Иначе, он бы умер. Хотя, столкновение с планетой обошлось достаточно негативно. Хм, мягко говоря.

А само сознание заходится в беспамятстве. Или он уже передал контроль над телом Кирьянову?

Пожилой попаданец мысленно окликнул хозяева. Тот охотно откликнулся. Порядок!

Его уже предупредили – человеческий мозг не в состоянии выдерживать сразу два сознания. Как только в теле возникает два сознания, мозг начинает анализировать и выбирает приоритетное, которому и передает контроль над телом и мозгом. Так что несколько часов тесного общения им вначале гарантировано, а потом бывший хозяин будет реагировать эмоциональными толчками и помогать безусловными рефлексами.

Похоже, что этот этап уже пришел. Ах ты, бешеная корова, а он еще не готов!

Александр озабочено пожевал губами. Может все же ему стоило умирать? Гнил бы потихонечку себе на кладбище и ни о чем не наворачивался.

С другой сторон, ему ли зампотеху комдива танковой дивизии плакаться? Было хуже, хоть и реже. Выжил и даже заработал бонусы. Так что давай не плакаться, а разбирать по частям по степени актуальности:

– Во-первых, как его сейчас зовут. Александр Сергеевич Кирьянов, увы, умер. Об этом наверняка говорит могильный холмик на кладбище с телом внутри и надгробием наверху. И бумаги соответствующие о похоронном процессе А.С. Кирьянова. Все по чести.

С другой стороны, он в теле Сергея Леонидовича Логинова. М-да. Это представители женского рода буквально рождаются с мыслью о будущей смене фамилии. Мужчины – нет. Тем более все ФИО.

Казалось бы ерунда. Но все-таки это принципиально. Он мысленно обратился к сожителю-по-телу:

– Слышь, Сергей. Я тут подумал, раз уж так присоседился, то, наверное, буду ходить под ФИО? Как ты считаешь?

Замер в ожидании. В ответ на него пошла волна удовлетворения. Одобряет, значит.

Все с этого времени он для внешнего мира Сергей Леонидович Логинов. И точка.

Хорошо, тогда, во-вторых, как ему здесь жить? Пока он хозяин этого тела и что-то никто не говорил, что оно дается ему постоянно (правда, и временно тоже не говорили). И все же надо беспокоится, беречь организм.

Он проинвентаризировал тело на предмет повреждений, подумал, что произошло недавняя катастрофа произошла не из-за повреждения капсулы, скорее всего, просто у ее электроники хватило мозгов только упасть, и как можно натуральнее, включив двигатель исключительно у самой поверхности и то на самый короткий срок. Иначе слишком опасно. Энергичное, но постоянное торможение, предшествующее комфортабельной посадке, немедленно вызвало бы подозрение у баллистического компьютера планетарной обороны и, как следствие, появление сьюменов в военной форме в точке падения.

И он был бы уже пленник, если не хуже, судя по эмоциональным переговорам с Сергеем. Здешние враги ведут, как настоящие фашисты и сдаваться им не надо ни в коем случае. Никогда!

Пара выстрелов из загадочного ручного лазера решили бы все вопросы, но, к сожалению, не в лучшую сторону. Так что все же лучше, что его Логинов сейчас терпит изрядные физические муки, чем если бы был сваренный (или в каком виде употребляют здесь людей?) и давно мертвый.

Все было логично, но благодаря этому Сергей – Александр, едва пришедший в себя при сходе с орбиты, окончательно ушел в аут, отдавшись на волю автоматики истребителя. И сумел очнуться только через несколько длинных часов, несмотря на все усилия медсистемы скафандра и капсулы, вливших в тело пилота кучу сильнодействующих медикаментов.

И теперь он, частично решив внутренние вопросы и перешедший к внешним, непонятливо смотрел на серый каменистый кусок скалы перед самыми глазами, не понимая, куда конкретно попал и где теперь находится.

Оглушенный болью неоднократных встрясок и различных седативных препаратов, организм медленно приходил в себя, мечтая немного отдохнуть и закрыть глаза. Под воздействием наркотиков немного «поплыл» и Кирьянов. Ему показалось, что он на доброй старой Земле, в старом, ныне захороненном теле. И у него вновь оживут болячки. Сейчас заболит сильно левая половина груди и вокруг забегают медики, начнут лечить и беспокоит старого пенсионера.

Логинов тряхнул головой, отбрасывая прошлые наваждения и наркотическую дрему. Нельзя спать, даже немножечко! Он еще не пришел с поле боя!

Тело незамедлительно отомстило. Вернулась боль, а вместе с ней и воспоминания недавнего боя. Их «МИГи» неслись к Бирюзовой и нарвались на заслон там, где его никак не должно быть. Сьюмены оказались умнее и сообразительнее, чем полагали штабные работники из числа якобы «умных» аналитиков.

Он судорожно усмехнулся, прочувствовав все свои болевые точки от ран и ушибов. Кажется, конец, навсегда отлетался. Будь ты Логинов, будь ты Кирьянов, врачи вряд ли разрешат садиться за штурвал военного корабля. Искалеченное тело сейчас готово к одной роли – нищего на паперти. Или, с помощью государства, инвалида на пенсии.

А бедный Леша Питиримов погиб. И даже могилы, как обычно, не будет. Впрочем, судя по всему, ему тоже осталось не долго. Леша, по крайней мере, погиб сразу, даже ничего не поняв.

А вот ему, похоже, умирать придется более мучительно и долго. Или он умрет от ран и умные медицинские механизмы только продлят мученья, или его умертвят сьюмены, которые будут терзать до тех пор, пока не останется мумия.

Судя по искаженному выражению найденных остатков, такая смерть была не менее мучительной, чем от пыток. Что там они будут делать – откачивать кровь или энергии, испытывать болевой порог потомков обезьяноподобных, потихоньку отрезать мясо для домашних животных?

А еще ходили не внятные слухи о кровожадных зверях Бирюзовой. Если в них есть хотя бы часть правды, скоро его будут есть вживую.

Эй, он так не договорился. Пролететь миллиарды (или все же миллионы?) километров и снова попасть в процесс умирания. Но на этот раз мучительно больно и даже грустно. Хотя, когда умирать было не грустно.

Он еще не раз будет завидовать своему напарнику, которого, хотя бы, не будут разрывать живым или испытывать в качестве экспериментального испытуемого. Или, может, он попадет в конечности перьерукого, который потерял близких родственников в войне с людьми и он мстительно ждет, когда у него появится возможность отомстить бессильному пленнику.

Появилась шальная мысль воспользоваться лазерным пистолетом. В текущих условиях маломощное личное оружие его все равно не спасет. Даже, скорее всего, от зверей. И уж, тем более, от врагов. Сьюмены прекрасные рукопашники, очень сильные существа от природы и имеют универсальное оружие, которое люди называют мечами, но которые, в общем-то, не имеют никакого отношению к холодным клинкам. Скорее, это ручные дезинтеграторы. По сравнению с перьерукими человек беззащитный младенец.

Это была мысль самого Логинова, эмоциональная и, честно говоря не очень умная.

Нынешний Логинов тяжело вздохнул. Что ни говори, но при личной встрече у него есть только два варианта развития событий – умереть сразу и быстро, или умирать долго и мучительно. Так и что? Свой долг прежний Логинов выполнил до последнего и, может быть, сейчас его последний почетный долг – это нормально уйти в последний путь. Чтобы не рассказать лишнее, и чтобы потомкам не было стыдно за последние минуты жизни своего предка.

Попаданец одно не понимал – а он-то тут при чем? Героизм, трусость, предательство. Все он понимает, на его родине такие же моральные установки. Но попаданец здесь ни при чем! Умирать за других?

Даже логически рассудить – привлечь кучу людей, затратить массу денег и, добившись успеха, тут же отправить его плод на смерть без какого-то результата. Ибо сожранный зверем попаданец, так же, как замученный сьюменами вряд ли выглядит блестящим итогом операции.

Александр Сергеевич задавался умными вопросами, хотя сам себе не желал признаваться, что ответ есть и очень плохой. Такой скверный, что и думать не захотелось.

Операция с попаданцем вполне могла сложиться с таким результатом, если во главе нее станет женщина. При чем, капризная, эмоциональная, и не желающая признаваться в ошибках женщина. Ужас какой!

Рука дернулась к кобуре с лазерным пистолетом, но в последний момент остановилась, задумчиво заскреблась. Он что, как экзальтированная девица, готов впадать в панику из-за каждой проблемы? Испугался мучительной смерти? Или он никогда не знал, чем закончится его карьера пилота комического истребителя? Его же не на расстрел ведут?

Сергей откуда-то изнутри подсказал, что даже по официальной статистике (по неофициальной еще хуже), на десяти пилотов малых космических аппаратов приходится за несколько лет два ордена (как правило, посмертно). Зато могильных крестов на кенотафах было уже девять и в первый же год. А он летал целых два года. Орденов не получил, зато четыре благодарности и два внеочередных звания. Из его выпуска в летном училище, скорее всего, уже никого нет в живых.

Так не стоит ли ему довершить свой земной путь более мужественно и приличествующе русскому мужчине с оружием в руках? Попаданец, али ты тоже не русский?

И Сергей решительно убрал руку с кобуры. Лучше погибнуть в схватке с врагом (даже самому, а не сьюмену), чем валяться дохлятиной у его ног без всякой пользы для человечества.

Энергосистема капсулы была порядком истощена, но еще работала. И поэтому ему удалось с помощью Логинова рассмотреть на небольшом экране медпанели автоматически снимаемые данные состояния его организма. Он невольно свистнул. Неплохо его потаскали. Он что тут рабом на каменоломне был?

Но в целом получалось даже немного лучше, чем он предполагал, бессильно валяясь на грунте чужой планеты.

Итого имеется несколько обширных повреждений груди и живота, впрочем, поверхностных – кожу ободрал и немного мяса. Где-то провалялся о землю и камни? Дрался с кем-то? Будут теперь уродливые шрамы. Ничего, не красавица, не заплачет. Про синяки вообще не стоит говорить. Еще здесь заживут.

Кровотечения внутренних органов более опасны, но они уже практически ликвидированы медсистемой. Да здравствует современная земная медицина какого хрен знае века! Хотя, само собой разумеется, сами органы будут приходить в себя еще несколько дней, но это уже вторично и не будет особо мешать. В его ХХI веке так не лечат и тем более в полевых условиях.

Самое плохое, что не даст драться – сломанная левая нога. Как же это он? При нем точно не происходило. Во всяком случае, сознание наотрез отказывалось вспоминать, где можно сломать ногу в закрытом футляре боевого истребителя, всячески защищенного от неприятеля. Сломать здесь можно было язык, пытаясь сломать рычажок шлема (из памяти Сергея).

Он попытался разглядеть искомую ногу, не смог, отказался. Покачал головой. А ведь хорошо ему врезали по бедной ноге! Перелом двойной и открытый. Впрочем, это даже лучше, что открытый.

По своему опыту прошлых лет Сергей – Александр знал, что внутренние переломы лечатся дольше и хуже. А в полевых условиях без помощи врачей и почти без медикаментов почти не лечится.

Всякое он уже видел, служа зампотехом. Главное, что б без осложнений. Память подсказывала, что и Сергей не помнит, где и как ему сломали кости. Вывод один – нога была повреждена, когда он лежал в беспамятстве. Перелом-то ему достался совсем свежим.

М-да. Хотя, в принципе, дешево ему досталось столкновение с планетой, благодаря компенсационным механизмам аварийной капсулы.

А там, медсистема сама, своими манипуляторами, без человека, успела упаковать ногу в регенерационный кокон, пока Сергей был без сознания. В обычных лечебных условиях, на больничной кровати и при хорошем питании от перелома за неделю не осталось бы и следа. А сам перелом в боевых условиях обычно приравнивался к ранению и тянул за нашивку на китель. Обычно девицы при виде такой нашивки космического пилота цепенеют и готовы на все. В общем, мечта пилота – быстро, легко и особо не больно.

Даже Александр бы не плакался в своем допотопном времени при условии квалифицированного медицинского обслуживания.

Вот только на Бирюзовой у него нет столько времени, чтобы залечить перелом. И нет комфортабельных условий. И нашивки ему никогда не получить на радость знакомых девчонок.

Он хмыкнул странной мысли – интересно, а на том свете он тоже предстанет с переломанной ногой? Неудобно как-то перед Всевышним оказаться с костылями. Или с кем он будет там встречаться – с апостолом Петром?

Это кто подумал, прежний Логинов? Или прилетевший из неоткуда Кирьянов?

Надо бы еще узнать, задохнется он или нет. Пока он, находясь в герметичном скафандре, дышал его запасами, то есть это часов десять, не больше. Аварийный запас больше не дает. А потом и думать не надо – жить или умирать. Дышать-то нечем!

Александр уловил эту мысль и обеспокоено бросил беглый взгляд на экран состояния скафандра. Там, помимо всего прочего, был еще примитивный определитель пригодности атмосферы к человеческим условиям. Так себе, конечно, но все же.

Тяжело вздохнул и досадливо прикусил губу. Вот не повезло, так не повезло. 100 процентов соответствия человеческому организму. Черт возьми и еще несколько дьяволов тебе в карман!

Бирюзовая полностью подходила под параметры человечества! Не зря сьюмены биологически были очень похожи на людей. Идеальных людей. И даже перья у него, как у ангелочков. Они росли в одинаковых условиях. И что делать, не стреляться же?

Хотя, конечно, все условия не 100 процентов. Но это как раз ничего.

Сознание Логинова запустило в мозг мысль, что даже в старых обжитых планетах Человеческого Сообщества всегда есть отклонения в десятые доли процента. Начиная от сотых процента, отклонения уже не рассматриваются. Ничего не сделаешь, слишком много переменных, начиная от радиации звезды и заканчивая характеристики воды и воздуха.

А уж как много планет, только проходящие терроформирование, имеют отклонения до 25 %! И это считается нормально! Раз дышишь, значит, подошел. Людей до недавнего времени было много, жить негде. И заселяют массово людьми, женщинами и детьми!

Что ж, одна очень вероятная возможность погибнуть у него исчезла. После долгого пути и сражения запасы кислорода еще бы оставались, но совсем не много. Проститься с родными, вспомнить детство и привет.

Теперь даже не знаешь, радоваться, или горевать.

По данным датчиков, воздуха уже не больше, чем на полчаса. Затем он должен был бы спокойно задохнуться, философски глядя на далекие звезды. Лежал бы в капсуле и корчился от удушья в легких. А потом умер, бедный человек. Может свои бы нашли, а, может, чужие, ему уже будет все равно.

Зато живому сьюмены лучше бы не встретились. И их страшные звери.

Опять внедрились мысли старого хозяина:

«Вообще-то странно. Обычный итог карьеры пилота комического истребителя случается другой. Либо сгореть, либо умереть от удушья. И все один, поблизости ни врагов, ни друзей. И тело сгорит, разрушится, пропадет в необъятных просторах космоса.

А потом построят кенотаф, если у родственников денег хватит или казна решит, что имярек пилот достоин памятника.

Но не судьба. Что-то он не очень удачливый, если даже не может спокойно и быстренько умереть.

Теперь нужно задать еще один вопрос – как он умрет? (когда и как лучше у Бога не спрашивать – засмеет). А вариантов смерти на обитаемой планете очень много.

Ладно. В таком случае ходить со сломанной ногой он уже не может, даже ползать ему никуда, но кусать попробует.

Год назад, когда он в последний раз был в отпуске, малолетний племянник двоюродной сестры очень просил подарить ему гермошлем. И очень плакал, когда дядя наотрез отказал. Где-то он сейчас со своим ребячьим желанием? Он бы с удовольствием подарил. На память. Точнее, на вечную память. Он еще молод, проживет долго, лишь бы сьюмены к Земле не прорвались и не превратили планету в безжизненную пустошь.

После анализа воздуха ходить в гермошлеме в полностью подходящей кислородной атмосфере было бы смешно. Как идиот пилот из сериала о сумасшедшем марсианине на Земле. Много смеха и издевок».

Кирьянов покачал головой на эти горько-философские мысли и спокойно снял гермошлем. Даже в танке у них специалисты дает от 50 до 80 %. И ничего танкисты не только выживают, но и здоровых детей рожают!

Бирюзовая обрушила на человека массу запахов. Сергей невольно принюхался. Оба сознания призадумались, вспомнили прошлое.

После стерильного и не очень-то вкусного воздуха в скафандре, атмосфера планеты была живой и многовекторной даже в кабине капсулы. Благо та уже не была герметичной, потеряв по какой-то причине часть пластика обшивки.

Ах, как интересен был воздух из запахов сгоревшей изоляции, острой химии топлива и, на излете, собственно планеты – зелени деревьев и трав, терпким оттенком животных и насекомых, свежестью воды. Вкусно-то как!

Хотя Бирюзовая пахла по своему, не как Земля, и уж точно не как родная планета Кирьянова, но все равно здорово, почти, как в безмятежном детстве!

Природа, отошедшая после гула аварийной посадки и ожесточенной стрельбы воюющих сторон, уже во всю свистела, верещала, вавакала. Бирюзовая почти, как дома. Немного, конечно, отличалась от Земли. Но и это была жизнь. Опять появилась мысль Логинова:

– Ох, как расхотелось умирать! Лучше уж воевать в безжизненном космосе. Там хоть жизни не видно. И ты станешь еще одной безжизненной вещью.

Там он оставался просто частицей – холодной, безжизненной, никому не нужной. Здесь все живут, а ты все еще умираешь.

Александр Кирьянов вдохнул местного воздуха, словно проверял его на анализ, не веря технике. Все это мысли о прошлом. Другое дело, это действительно идет второй этап на дороге смерти, и ему, кажется, удалось его пройти.

Проблема в том, что их еще впереди много. И сколько еще времени него осталось – несколько минут, час, сутки до появления беспощадных и кровожадных хозяев? Или ему судьбой будет даровано чуточку больше?

В конце концов, учитывая, что его старое тело, уже умершее, лежит на кладбище, он немного живет в кредит. А еще поживет? И только один вопрос – где он, черт возьми?

Он осторожно огляделся, как смог со сломанной ногой и с ограничениями обшивки капсулы. То есть, не увидел фактически ничего. Что можно увидеть, лежа строго вверх? Только то, что около тебя и еще находится сверху.

Но и то, что Сергей увидел, его поразило. Его капсула оказалась в крохотном пространстве между высоченной скалой из местной коричневой породы и отколовшимся когда-то от нее валуном, лежащим теперь на прочной базе на высоте несколько метров. Другие камешки не такие большие, но тоже каждый в диаметре метр-два.

Капсула же сравнительно маленькая, но ей тоже куда-то надо было упасть.

А свободное пространство здесь метров двенадцать-тринадцать. Совершенно непонятно, как капсула сюда влезла, не развалившись. Компьютерщики от щедрот казны загнали в электронные потроха программу скалолазания? Повезло, как утопленнику? Э-э, Всевышний все же есть и он решил его пожалеть?

Александр совсем не знал современную техническую базу. Но, похоже, она была даже очень и отвечала требованиям. Земные бы машины сюда бы не пролезли, а если бы и пролезли то в качестве технического мусора.

Он вздохнул, покривился от боли в искалеченном теле. Оставим философские вопросы бытия и вселенского разума на потом. Надо попытаться спастись. Не хватало еще погибнуть на первом году второй своей жизни. И так потихоньку считает возможности смерти, как нервическая девица.

Прежде всего, следует покинуть спасательную капсулу, слишком видную своим оранжевым цветом. И попытаться отползти подальше в окрестные леса. Он их не знает – ни флору, ни фауну. И слышал от Сергея, как там опасно. Но опаснее сьюмена зверя все равно нет. Зверь лишь тебя сожрет, а фашист сьюмен перед этим всласть поиздевается.

Так что вперед, не пойдет, так проползет.

Увы, Сергей переоценил свои возможности. Какие уж там враги, когда со своим телом сладить не можешь. Он потратил не меньше часа, чтобы со сломанной ногой суметь вылезти из этой капсулы-ловушки, матерясь от боли, и на этом остался совсем без сил лежать около нее на грунте, обессиленный и до предела уставший.

Если бы не дополнительная доза наркотиков, автоматически выданная медблоком скафандра, утихомиривающих боль и одновременно придающей бодрость и силу, а также тренированное за годы службы на боль и выносливость тело, он так и остался бы в капсуле, превратив ее в его могилу на Бирюзовой.

Впрочем, для пилота космического истребителя, имеющего большие возможности в непрерывных боях сгореть в космосе, уже это немалая привилегия, – со смешком подумал Кирьянов. Ведь он тоже сейчас ВКС – Военно-космические Силы!

Когда он, передохнув, переполз через камень с неприятно острыми гранями, лежащий около капсулы, подумал, что за какие радости за него такие муки. Снова (о, Господи) ободрав кожу на этот раз на левой руке, то облегченно вздохнул и постановил остановиться, восстановиться и отругать весь нынешний белый свет.

Тело, конечно, не его, но страдает именно он – пенсионер Кирьянов, которому давно пора баиньки согласно больничному расписанию?

Предаваясь таким дурным мыслям, чтобы отвлекаться от вездесущей боли, он прополз несколько метров. И, задыхаясь от боли и усталости, опять остановился отдохнуть.

Климат-контроль для экономии энергии пришлось отключить с начала похода от капсулы, и он изрядно запарился, буквально хлюпая холодном потом в скафандре. И устал, и жарко, и все равно больно от ран, которые хотя и были пока оглушены наркотиком, но терпеливо ждали своего часа. Маресьеву было тяжело в его походе без ног, но и ему тоже очень непросто.

Кажется, находился. Точнее, наползался в изнеможении, бедолага. Ни рукой, ни ногой пошевельнуть, ни даже головой не повернуть. Полный конец. Нет, я точно, не Маресьев и не Логинов. Пусть сам ползает.

Он закрыл глаза, лежа на правом боку и бездумно слизывал кровь со слегка кровоточащей ранки на руке. И потому ничего не видел и не слышал около себя, блаженно отдыхая, привыкнув полагаться на электронную систему обнаружения или хотя бы на свои уши и глаза. Проблема в том, что у него уже не было электронной системы, а свои чувства у пилота, давно уже не работающим со своим телом, были настроены плоховато.

Сейчас он был на чужой планете с полуразрушенным скафандром, выключенной капсулой и израненным плохо работающим телом, зато с двумя сознаниями, которые ему ничем помочь не могли.

И потому для Логинова, когда он, наконец, в изнеможении открыл глаза, было сущей неожиданностью обнаружить перед лицом смертоносный меч сьюмена.

Человек никогда не видел меча сьюмена. Да что там говорить, он никогда не видел вообще клинок. Ни Сергей Логинов в параллельном IV тысячелетии, ни Александр Кирьянов в III тысячелетии. Последний, правда, неоднократно видел штык, но клинком его никак не считают.

Он ошарашено моргнул глазами, в первый миг восприняв новое изображение, как продукт перезагруженной психики из-за появления двух сознаний и наличия различных наркотиков.

Меч, увы, не исчез, и Сергей медленно поднял лицо вверх. Он, как и обычно, находился в руке сьюмен. Как же это ты, кадровый офицер, капитан-лейтенант с боевым стажем в несколько лет, сейчас уже третьего ранга проворонил, как молокосос курсант первого года обучения. Могучий сьюмен, тяжелый, судя по объему, прокрался, как мышонок. А ты, товарищ подполковник технической службы, как смогли?

Эх, вот он, враг, твердо стоит около него, настороженно опустив боевой меч, чтобы при первой необходимости убить человека – зарубить или заколоть. И ничего не сделаешь. Сам виноват!

Сергей подумал, что если бы видел он его на расстоянии, успел бы выхватить лазерный пистолет. А теперь поздно. Сейчас его убьют, презрительно смеясь валяющейся под ногами дохлятине.

А ты хотел умереть через сутки! Часа не прошло, как его заколют. А ты еще радоваться будешь, что легко и спокойно. Может и просто запивает. А потом, не торопясь, будет сокрушать руки и ноги, разламывать многочисленные в человеческом теле суставы, под хруст хрящей и мелких костей и невольные стоны их владельца. И на каком-то этапе с наслаждением высосать энергию из человека.

Послушав эти мысли и посмотрев на умиротворенно-красивое лицо сьюмена, Александр не поверил. Не может быть, чтобы такое умное и красивое существо был обычным садистом.

В худшем случае есть возможность спровоцировать сьюмена, напав на него с голыми руками, и умереть по-человечески, а не быть высосанным, как моллюск из панциря или изуродованными до невозможности.

Сергей оценивающе посмотрел на него. Конечно, для Перьерукого он совершенно безопасен. Он легко отбился бы и от целого здорового человека. А уж от раненого и искалеченного отобьется и малыш. Что он будет делать? Хотя пусть через чур умный попаданец попробует. Получится – хорошо, не получится – ему моральный щелчок по носу.

В полузабытье Логинов не подумал, что тело-то у них одно и в первую очередь его. Иначе бы не был таким спокойным.

В любом случае, видимо, Сергей слишком зримо показал свои агрессивные замыслы, раздираемый столь разными сознаниями.

Осторожный сьюмен, почувствовав намерения человека, на всякий случай сделал большой шаг назад. Кирьянов грустно усмехнулся и передал Логинову, что на какое-то время перестает контролем над телом ему.

Логинов охотно согласился. Конечно, долго ему так командовать не удастся, тело уже подстроилось под Кирьянова. Но пара часов у него есть. За это время, или сьюмен будет убит, или человек умрет.

Итак, что у нас есть? Сьюмен, скорее, опасается даже не за себя, а за человека, которого необходимо вначале оставить живым. Если он нападет, возможно, его придется убить, а пока еще нужен пленный.

А он мог легко умереть! Увы, поздно. Теперь все попытки напасть на врага будут всего лишь смешными и нелепыми движениями. Со сломанной-то ногой и небольшими, но очень болезненными ранами на теле, мешающим малейшим движениям. Начнешь якобы атаковать, всего лишь будешь ползать у его ног, как будто жизнь выпрашивать. Притворяешься, а противно. Тьфу! И никакого результата.

Если только воспользоваться лазером… оружие, хотя и пукалка в воздушной атмосфере, а все равно, имеет определенный эффект. Проще говоря, убить при определенном везении можно.

Сергей картинно застонал от якобы нестерпимой острой боли, отвлекая от незаметного движения руки, которая ненароком поползла к кобуре с лазером. Если он сумеет вытащить пистолет из кобуры, затем убрать его с предохранителя и точно выстрелить в сьюмена. Бог уж с ним с благородством. Внезапно и исподтишка убью. Тогда можно и свою голову снести, отдав его под меч. Человек – сьюмен: один-один.

Однако обмануть слишком простыми действиями проницательного сьюмена Сергей не сумел. Вездесущий клинок перьерукого возник на пути правой руки человека, намекая на конец жизненного пути пилота.

Перчатка снижала чувствительность, а сам меч Сергей не видел – он вообще не глядел в ту сторону, чтобы не привлекать внимания. И потому меч стал ощущать, когда его лезвии уже практически разрезало ткань перчатки формы космического истребителя.

Пришлось остановиться. Еще бы немного движения и с такой же легкостью он продолжал бы разрезать руку. Клинок был остроты необычайной, а рука сьюмена твердой. Кажется, его план использовать пистолет против врага бездарно провалился.

Это был конец. Насмешливый мозг некстати добавил фразу из древнего анекдота – а где же пистолет?

Сергей поднял глаза и, поднапрягшись, наконец, посмотрел в лицо сьюмена. Первое, что он увидел – были глаза его врага в ореоле светлых волос. Не холодно-равнодушные и брезгливые, как у хозяина, раздавившего таракана своим ботинком и теперь не знающего обо что вытереть подошву ботинка. Нет, глаза были настороженные, но живые и даже, как бы не ошибиться, какие-то веселые и добрые. Чему он веселится? Что человек у его ног и скоро умрет?

«Враг моего рода, ты был сбит моими родичами и потому оказался здесь, израненный и обессиленный?» – вдруг очень четко раздался голос сьюмена в голове. Голос казался женским, теплым, и ласковым.

Чуть позже он понял, что это был не голос, а четкая, очень понятная мысль.

Если бы Сергей еще мог подпрыгивать, то сейчас он бы взлетел под самые небеса Бирюзовой. Значит, подлые сьюмены могут общаться напрямую с человеческим мозгом. При этом говорить с ним девичьим сексапильным тембром. Интересно, а с женщинами они говорят мужественными мужскими голосами?

Сергей хмуро посмотрел на сьюмена. Что он делает? Гипнотизирует? Колдует, пытается обратить в их веру напрямую через сознание?

Откуда он знает человеческий, а конкретно русский язык?

А Кирьянов также все слышит?

Кажется, это называлось… он пытался вспомнить термин. Или, нет, телепортация – это перенос материи на расстояние. А он переносит мысли на расстояние. Прямо в голову. Что еще они умеют делать с человеческим сознанием, сразу переводя на его родной язык?

Ментальный посыл – вот как это может называться!

Впрочем, они и так высасывают энергию из людей. Загружаются в человеческую голову, ведут обходительную беседу, а сами в это время вампирят, высасывая кровь или душевную энергию.

По крайне мере, это не очень больно и даже немного приятно. Может, таким образом, праведников уносят в рай? Убирают воду и энергию из тела и иссушенные останки берут на небо.

Со стороны сьюмена словно раздался высокая нота. Он спрашивает? Ах да он же спросил, надо ответить, а то как-то неудобно. Хотя перед врагом неудобно. Ха-ха! Еще влюбись в сьюмена!

«Да, я недавно был сбит, – после некоторой паузы нехотя подтвердил он мысленно, – в огневом бою с вашими кораблями. Попали в ловушку и напоролись на «333». Один погиб, а я упал на Бирюзовую израненный и искалеченный».

Подумал и сжался, лежа на земле невдалеке у его ног. Пнет его? Или ударит по голове мысленным ударом? Вот он и дождался мучений сьюменов. Сам не застрелился, не хотел легкой смерти. Сейчас получишь тяжелую, долгую и жестокую.

Однако он поторопился в ожидании мук. Сьюмен вначале хотел поговорить, удовлетворив свои познания.

«Почему тогда ты не хочешь со мной говорить? – почти обиженно вновь раздался голос в голове, – ведь лично мне ничего не довелось сделать плохого».

– Вы убиваете нас в боях, высушиваете, как мумий. Мы для вас кролики, – выпалил Сергей, – о чем мне с вами говорить?

«Ну и что? После того, как мы увидели, какие вы предстаете в ваших фильмах, говорить с вами не о чем. Мы видим только, как аккумулятор на энергию, – довольно зло ответил сьюмен.

– Вы вампиры! – ответил не менее зло Сергей.

– Вы морально ничтожны! – получил он такую же отповедь. Похоже, сьюмен тоже имел счеты к людям, как Сергей к сьюменам. Он посмотрел в глаза человеку, желая увидеть в них страх и раскаяние, но пилот твердо смотрел врагу.

Что за чушь он несет? Какие фильмы о грязной деятельности людей.

И вообще странный какой-то мужчина. Больше похож на женщину – и физически, и духовно. Хотя, земляне вообще не знают сьюменов. Воюют, а с кем, не знают. Может, они вообще не знают настоящих мужчин? Одни женоподобные мужчины. И размножаются без мужчин.

Да черт их знает. Хотя высоколобые земные ученые говорили, что у них, вероятно, тоже есть тендерное разделение. Ведь у них очень похожая с людьми физиология.

Вероятно… Побеседуем, вдруг он его убьет, когда сьюмен расслабиться и забудет о лазерном пистолете в его кобуре.

– Я был сбит, – повторил ответ Сергей теперь уже голосом. Видимо, сьюмен слышал (понимал?) не все его мысли и он хотел, чтобы человек разговаривал.

«Так лучше, – услышал он мысль сьюмена, – как я не стараясь, но посланная человеческая мысль не раскрывается. А вот спаренный разговор – мысль-речь уже проходит лучше. Говорите, пожалуйста. Так даже будет лучше».

Он оценивающе посмотрел на человека. Не как на кусок мяса смотрит.

«Ты совсем не страшный, – заговорил голос, – а то о вас среди простого народа столько ужасного говорят. Одно слово – варвары. Зачем ты хочешь меня убить?».

Сергей опять напрягся, пытаясь понять, что творится между ними. Похоже, он его напрямую, через мозг, слышит, а сьюмен нет. Или нет, он умеет до него мысли переносить, а человек нет. Ему надо говорить. А, значит, человеческий мозг не столь уж и беззащитен перед сьюменами, как ему показалось сначала. Как интересно! Или данный сьюмен такой бестолковый?

Хотя, вряд ли это ему особо поможет. Голос вот только больно странный. Высокий, как у девчонки. И обходительный. Мозг так воспринимает попытки врага провести мысленное принуждение? Какой у него настоящий голос, бас?

Он постарался не видеть его взгляда, почему-то удивительно знакомого. Лицо приятное и красивое, девичье. А взгляд жесткий, обжигающий. Как жена, увидевшая мужа после полуночи и во хмелю.

Опустил глаза ниже. На Бирюзовой было всегда тепло, по крайней мере, там, где они находятся. Поэтому сьюмен был одет в нечто подобное вроде легкой туники. Никаких изолирующих слоев от холодов, и никаких брони и оружия, кроме привычного меча. Он так презирает людей? Или настолько силен, что позволяет себе быть без лазерного оружия?

Обычный парень из жаркой глубинки типа земного Средиземноморья. Если бы не роскошные крылья, постоянно приходящие в движение, его можно было легко спутать с человеком. Когда ученый агитатор делился с пилотами их части информацией об их схожести. При чем не только внешней, но и генной, все дружно засмеялись. А ведь он был действительно прав.

И только парящие крылья, то ли вентилирующие тело, то ли служащие броней и таким образом закрывающие грудь и живот от неожиданного удара, показывали, что перед Сергеем совсем иное существо. Странные крылья, какие-то неестественные. Случайно, они у него не сломаны или не изранены?

А это еще что?

Сергей присмотрелся внимательно к груди сьюмена, позабыв про крылья. Неужели ему показалось после принятия медикаментов, дурманящих сознание. Он сильно сжал и разжал глаза, сгоняя туман перед ними. Нет, теперь это точно!

Он почувствовал, что еще немного и выматерится во всю Вселенную, рассердившись на смешливую судьбу. У нее развитые женские, а может девичьи груди. Это не человек!

Ну и повезло же ему перед смертью. Лучше уж как Питиримов. А он думал, умирать будет тяжело и мучительно. Ха-ха! Ты еще дотяни до этого момента. Сто раз судьба поржет и обхохочется над бедным мужчиной.

Сначала у него был тяжелый, смертоносный бой. Затем упал на планету, весь израненный и искалеченный, готовый принять смерть беззащитным в безкислородной атмосфере или от агрессивной фауны. Тут еще Кирьянов со своим заданием.

Судьбе показалось этого недостаточно, и он попал в плен к сьюмену, чтобы умереть мучительной смертью на выбор врагу.

Так и этого вышло мало! Сьюмен оказался сьюменшей, как ему показалось, сравнительно молодой девушкой. Позорище какое. За что, Господи, ему такое страдание и издевательство? Он – профессиональный пилот космического истребителя и без пяти минут командир полка (впрочем, это уже в прошлом), капитан-лейтенант, попал в плен девчонке! Ну ударь уже мечом, сделай милость ненавистному человеку, убей!

Эмоциональный всплеск измученного тела оказался столь сильным, что Сергей потерял сознание, рухнув в черный провал беспамятства. Хоть в этом судьба оказалась для него милостива.

А Кирьянов был очень рад. Отрезанный от контроля тела, до этого он просто любовался врагом.

Имеет право. Уж какие были красивыми сьюмены – мужчины, но их женщины были без конкуренции. Какие они прелестницы! Такое красивое лицо они еще не видел, хотя жил уже седьмой десяток лет. не говоря уже про тело. И светлые длинные волосы, обрамляющую лицо.

Стройные, прямо-таки сексапильные ноги, чудесные груди. О, он бы все отдал, хотя бы даже свою жизнь, лишь бы коснуться этих грудей.

И нет не было ничего плотского, грязного или даже, наоборот, благоговейного. Он коснулся бы их с восторгом и осторожно, как двух больших бриллиантов.

Интересно, она не замужем? Пусть бы она была одна. Он встал бы ее мужем и наплевать, что между двумя расами идет война.

А этот Логинов все разговаривает, периодически зло, периодически с надрывом. Как он может говорить так с это богиней!

Александр Кирьянов чувствовал, что его терпению приходит конец и он набросится с руганью на пилота, который говорил с ней, как даже не девкой, он говорил с ней, как мужчиной, грубо и примитивно, не понимая, что тем самым приносит ей настоящую боль.

Но внезапно его сознание почти погасло, а тело перестало контролироваться. Он легко взял контроль над правой рукой, безвольно лежащей на земле.

Что это с ним? Александр прислушался к тишине в голове, с легким непонятным трескам.

«Да ведь он упал в обморок!» – внезапно понял он. Он наполнился восторгом. Сейчас, как настоящий хозяин, он поднимет контроль над своим телом и осыплет ее комплементами.

Девушка – сьюмен ничего не поняла. Его непонятный собеседник вначале полуобморочно откинулся на земле. Это было понятно. Человеческий воин накануне оказался в войне, был помят, слегка ранен. Конечно, с его слабым здоровьем этого было достаточно, чтобы он периодически терял сознание.

Но потом он внезапно перестал грубить и хамить, что было, честно говоря, приятно. И отпускать грубоватые комплименты, что уже было не очень приятно.

Сьюмен от природы были красивы, что женщины, что мужчины. И поэтому упоминание о их красоте является слишком вульгарно. В университете, где она училась и в местах отдыха, она нередко сразу пресекла славословие, поскольку затем парень будет ухаживать, а затем перейдет к интиму.

А зачем ей это? Ей и так хорошо!

Александр сразу же это заметил.

– Сударыня, – сказал он торжественно, – когда я говорю о красоте ваших рук и Белизе коже, я не собираюсь под вас подстраиваться и льстить. Я лишь говорю то, что видят мои глаза.

Сьюмен, готовая уже рассердиться и наорать на неугомонного ухажера, притормозила, не зная, как ей быть.

«Ты какой-то очень странный, – передала она наконец, – то все мысли наполнены смертью. Ты просто горишь меня убить. И вдруг ты чувствительный любовник, закидываешь меня нескромными