Единственная радость

Александру Палычу Буравцеву было сорок восемь лет, и работал он бог знает где. Волосы у него вились как проволока и не думали седеть. Александр Палыч имел пронзительный голос, который все время срывался, и, если надо, мог так изматерить, что лучше не вспоминать.

Александр Палыч был довольно хмур в обращении со своей женой, Тамарой Юрьевной, но, бывало, лежа рядом на кушетке, изловчится и неожиданно схватит жену за бока — знаете, как это бывает — пальцами между ребер.

Тамара Юрьевна орет как десять смертей, а у Александра Палыча лицо светится, и сам он смеется счастливым, прямо ангельским каким-то смехом.

Жене щекотно, истошно и весело, но, ясное дело, она бы предпочла это издевательство прекратить. Так она и кричит, задыхаясь: Прекрати, прекрати!..

Но Александр Палыч никак не унимается: Баян, ты мой баян, — веселится он.

Прекрати, прекрати!.. — колотит ногами несчастная Тамара Юрьевна.

Наконец Александр Палыч отпускает жену, вздыхает, мрачнеет и произносит с видом, в угрюмой серьезности которого трудно усомниться: Молчи, Маня, может быть, у меня это единственная радость в жизни.

Блики единственной радости еще долго гуляют по его лицу. Мы многого не знаем, но знаем наверняка, что Александр Палыч и Тамара Юрьевна друг с другом живут хорошо, вот уже много лет. Мы подозреваем, что Александр Палыч все-таки лукавит насчет единственной радости, хотя так, как он говорит, конечно, тоже может быть.

Они всегда вместе, как только выдастся свободная минута.

Загрузка...