Ангельская Горячка

Глава 1 Воспитание ангела

В гостиной шёл снег. На прошлой неделе занавески загорелись. А за неделю до этого небольшой торнадо осаждал диваны и кресла.

Вот что значит иметь в своей семье десятилетнего будущего ангела.

Я взмахнула рукой, чтобы рассеять снежинки, превращающие гостиную в зимнюю страну чудес.

— Давай попробуем ещё раз, — сказала я своему сыну Неро.

Я нацелила удар кулаком в его грудь. Неро схватил меня за руку и отступил в сторону, используя мою инерцию, чтобы толкнуть меня вниз. Я учила его, как использовать силу противника против него самого, поскольку у него ещё не было магии как таковой.

— Хорошо, — сказала я ему, поднимаясь с паркета.

Мне действительно нужно было поговорить с Дамиэлем о том, чтобы положить несколько тренировочных матов в его гостиной. Когда я падала на пол, мне было не очень больно… но и не очень приятно.

Мой отец, архангел генерал Сильверстар, который учил меня быть ангелом с тех пор, как я научилась ходить, осудил бы использование матов. Он был твёрдым сторонником философии «что-не-убивает-тебя-только-делает-тебя-сильнее». И мантры «трудности-закаляют-характер». И школы мысли «ты-не-сделаешь-его-ангелом-если-будешь-нянчиться-с-ним». Эта последняя фраза была дословной цитатой.

— Следующее упражнение, — сказала я Неро.

На этот раз, схватив мою ударяющую руку, он вывернул её мне за спину и отступил в сторону. К несчастью для него, я была намного сильнее его. Я кувыркнулась и резко развернулась. И он упал на землю.

— Ещё раз, — сказала я, хотя вряд ли в этом была необходимость.

Неро уже оттолкнулся от пола, готовый попробовать снова. Он всегда вставал вновь. Возможно, он ещё не имел магии, но обладал силой воли полностью посвящённого солдата в Легионе Ангелов. И это самое важное для того, чтобы пережить Нектар богов: иметь силу воли в избытке.

Неро снова проделал то же самое движение… и на этот раз упал ещё больнее.

— Перечисли категории заклинаний морской магии, — сказала я, пока мы повторяли упражнение.

Он снова ударился об пол, но я знала, что он учится на каждой неудаче и с каждой победой становится лучше.

— Пар, дождь, град и снег, — ответил он на мой вопрос.

Даже тренируя его тело, я проверяла его разум. Ангел должен быть не только сильным, но и умным.

— А пять видов снега? — спросила я, нанося удар.

Он вывернул мою руку, я повернулась, и он упал.

Неро вскочил.

— Рыхлый, грязный, наст, слякоть и лёд.

Я заметила лукавую искорку в его зелёных глазах.

— Классификацию снега для магических целей, а не для катания на лыжах, умник.

— Иней, снегопад, вьюга, снежный взрыв и метель, — отчеканил он, ни капли не смутившись. И в его глазах всё ещё блестело озорство.

— Твой противник атакует тебя ледяным заклинанием. Что ты сделаешь? — спросила я у него.

— Разобью лёд телекинетическим ударом.

— А если ты всего лишь солдат четвёртого уровня?

— Я сотворю огненный щит.

— А если использовать только вампирские силы?

— Я использую свою силу, чтобы пробиться сквозь лёд.

— А с Котлом Ведьмы?

— Зелье Пожирателя Льда.

— Песня Сирены?

Он на мгновение поколебался, нахмурившись.

— Я заставлю своего противника прыгнуть перед его же ледяным заклинанием.

Я чуть не рассмеялась.

— Новый сценарий. Твой противник использует свою земную стихийную магию, чтобы вырастить недружественное дерево из земли. Дерево нападает на тебя. Что ты сделаешь?

— Я использую свою стихийную магию воды, чтобы испарить влагу из дерева, а затем я использую свою магию огня, чтобы поджечь высохшее дерево.

Его ответы были точными, но с физическими упражнениями ему везло меньше. Он ещё не сумел выполнить этот приём. Я была слишком сильна.

— Сдаёшься? — спросила я, когда он встал на месте с задумчивым выражением на лице.

— Нет.

Я собиралась снова напасть на него, но на этот раз он не стал дожидаться. Рванувшись вперёд всем своим весом, он ударил меня головой в грудь. Я была так удивлена его манёвром, что ему удалось сбить меня с ног.

Я в шоке уставилась на собственного сына.

Из открытой кухонной двери в гостиную донёсся смех. Дамиэль стоял в дверях, и его синие, как океан, глаза сверкали коварным восторгом.

— Мне не нужно спрашивать, где Неро научился этому приёму, — сухо сказала я своему мужу, с которым прожила уже двадцать лет.

Дамиэль тоже обучал нашего сына, но его методология была совершенно иной, чем моя. Его занятия больше напоминали уличные бои, чем подготовительную школу для Легиона Ангелов.

— Враг не всегда стоит стройными рядами, ожидая рукопожатия, Каденс, — ответил Дамиэль. — Вселенная — это тёмное и грязное место, полное негодяев. И ты не можешь рассчитывать на то, что ты всегда будешь самой сильной в комнате — или на поле боя, если уж на то пошло.

Я оглянулась на Неро. Это всё равно что смотреть на более молодую версию Дамиэля. Волосы у Неро были скорее карамельные, чем бронзовые, а глаза скорее зелёные, чем голубые, но ото лба до подбородка у отца и сына было одно и то же лицо.

— Пора переодеваться к ужину, — сказала я Неро. — Скоро придёт твой дедушка.

Неро ушёл в свою комнату, а я последовала за Дамиэлем на кухню.

— Ему всего десять, Дамиэль. А ты учишь его основам уличных боев.

Его глаза блеснули.

— Он уже далеко ушёл от основ уличных боев, принцесса.

Я вздохнула.

— Неро, может быть, и десять лет, но он не становится моложе, — Дамиэль приобнял меня.

Я опустила голову ему на грудь.

— По крайней мере, мой отец не приехал в тот самый момент, чтобы стать свидетелем фантастического проявления хулиганской борьбы нашего сына.

Дамиэль поцеловал меня в макушку.

— Это была просто фантастика, не так ли?

Я посмотрела на него прищуренными глазами.

— Из-за тебя наш сын попадёт в неприятности.

— Нет, я учу нашего сына выпутываться из неприятностей. Так что в следующий раз, когда какой-нибудь отчаянный малёк Легиона нападёт на него, чтобы доказать свою божественную ценность себе и своему ангелу-родителю, Неро сможет положить конец всем сомнениям в том, кто здесь лучший. И всем атакам тоже.

Малёк Легиона. То, что когда-то было унизительным оскорблением, теперь стало выражением уважения к потомству ангела. Во времена своего детства я была единственным «мальком». Но теперь их стало гораздо больше. Никому из них не приходилось жить с сомнительной привилегией статуса первого и единственного отпрыска ангела.

Это не означало, что мальки Легиона не сражались между собой, когда каждый пытался доказать, кто из них самый достойный. Они считали себя лучше всех, уже практически ангелами. Даже несмотря на то, что им ещё предстояло выпить Нектар богов и заслужить свой первый дар магии.

У этих детей всё шиворот-навыворот. Быть ангелом — это не значит обладать силой; это значит приносить себя в жертву. Легион наделил своих солдат силой, чтобы мы могли защитить Землю, чтобы мы могли служить людям Земли. Но эта сила сопровождалась очень даже реальной ценой. Как только ты вступал в Легион, твоя жизнь уже никогда не принадлежала тебе по-настоящему.

— Неро — единственный ребёнок, когда-либо рождённый от двух ангелов, — сказал Дамиэль. — И это делает его мишенью для любого другого малька Легиона. Их родители говорили им всем, что Неро — это тот, которого нужно победить.

Я знала, что Дамиэль пытается защитить Неро. И что он делает это самым лучшим способом, который только знает, каким бы неприглядным этот способ ни был. Речь шла о выживании, и Дамиэль сделает всё возможное, чтобы обеспечить выживание Неро.

— Ты потерял веру, — сказала я, крепко прижимая мужа к себе.

— Я потерял гораздо больше, чем веру, Каденс, — его голос звучал хрипло, как наждачная бумага и шипы, обёрнутые вокруг сырой, израненной души.

Дамиэль никогда не был слишком отшлифованным, но за двадцать лет, что мы были женаты, он стал ещё грубее. Поворотным моментом стала трагическая гибель его лучшего друга Джиро во время архангельских испытаний Дамиэля десять лет назад. Дамиэль играл по правилам богов и проиграл.

И со временем Дамиэлю всё больше и больше приходилось сталкиваться с растущей паранойей Легиона. Как Мастер-Дознаватель, он должен был выслеживать каждый слабый намёк на измену. Расследования были непрерывными, допросы — жестокими. Всё это подтачивало Дамиэля. Он потерял веру в Легион, в то, что мы делали.

— Ничто не идеально, — сказала я. — Но мы все — и Легион Ангелов, и мы как родители — делаем всё, что в наших силах. Возможно, мы не достигаем совершенства, но мы продолжаем идти вперёд. Мы продолжаем пытаться.

Дамиэль как-то сказал мне, что единственная причина, по которой он остался в Легионе — это я и Неро. В противном случае он давно бы ушёл, освободившись от «морального разложения Легиона» и от богов. Он сказал, что боги не были спасителями. Что они ничем не лучше демонов. И что этот мир был бы лучше без них обоих.

Но сейчас он сказал мне лишь:

— Ты — мой свет. Моя жизнь была бы совсем другой без твоей любви и веры в меня. Я был бы совсем другим. Без тебя я был бы не более чем орудием Легиона, ужасным, чудовищным Мастером-Дознавателем, который наслаждается актом погружения своих рук по локоть в нечестивый мрак, клубящийся вокруг всех нас.

— Ты вовсе не чудовище, Дамиэль.

— Я в этом не уверен, — ухмылка тронула его жёсткие губы. — С другой стороны, чудовища так хорошо не готовят.

Он явно не хотел говорить об этом, и я не собиралась давить на него. Вместо этого я посмотрела на блинчики, шипящие на сковороде.

— Мы собираемся ужинать, а не завтракать, — напомнила я ему.

— Блины уместны в любое время суток, — ответил Дамиэль совершенно будничным тоном.

— Именно такое бунтарское поведение и навлечёт на тебя неприятности, Дамиэль Драгонсайр.

— Остаётся только надеяться.

Внезапно его намерения стали слишком очевидными.

— Ты печёшь блинчики, чтобы спровоцировать моего отца, не так ли?

Мой отец верил в строгое соблюдение этикета. А блины на ужин совсем не вписывались в его мироустройство.

— Я пеку блинчики, потому что они очень вкусные, — сказал мне Дамиэль.

— Они очень вкусные, — согласилась я.

Он кивнул, выглядя весьма довольным собой.

— И всё же за двадцать лет совместной жизни ты ни разу не поделился со мной своим секретным рецептом приготовления блинчиков.

— Ты заглянула мне в душу, Каденс. Что такое рецепт блинов по сравнению с этим? — спокойно ответил он.

— Это важно.

Его смешок был воплощением самодовольства.

— Тебе, наверное, очень нравятся мои блинчики.

Я пожала плечами.

— Ну, они ничего так.

По правде говоря, блинчики Дамиэля были божественными.

— Я начинаю подозревать, что ты любишь мои блинчики больше, чем меня.

Я подмигнула ему.

— Только когда я голодна.

Он наклонился ближе.

— Ты пробуждаешь во мне голод, — его горячий шёпот упал на мои губы, когда его ладонь скользнула вниз по моей руке.

Жар расцвёл внутри моего тела лихорадочной бурей каскадных ощущений, грохочущих и нарастающих. Мои руки скользнули вниз по его спине и схватили за ягодицы. Что-то горело, и это была не только еда.

Он усмехнулся в мои приоткрытые губы.

— В любое время, любовь моя, — он поднял меня на столешницу.

Раскат грома сотряс кухню.

— Драгонсайр, идиот ты этакий. Ты позволяешь моему ужину сгореть, — голос моего отца хлестнул подобно заряду молнии.

Глава 2 Семейный ужин

Я спрыгнула со столешницы и сделала шаг в сторону от Дамиэля. У моего отца был талант заставлять меня чувствовать себя девочкой-подростком, а не полноценным ангелом, которым я была.

Дамиэль встретил каменный взгляд моего отца.

— Она моя жена.

— К несчастью, — мой отец скрестил руки на груди, не скрывая своего неудовольствия.

Дамиэль и сам выглядел довольно недовольным.

— Что ж ты, Сильверстар, всегда такой пунктуальный?

Он произнёс это слово как ругательство.

— Конечно, я пришёл вовремя. Опоздать — значит ошибиться, — мой отец посмотрел на меня. — А ангелы не ошибаются.

«Большинство ангелов предпочитают быть стильно опаздывать, чтобы они могли появиться с большим фурором. Но только не генерал Сильверстар. Он предпочитает врываться без предупреждения», — мысленно произнёс Дамиэль.

«Дамиэль, ты можешь побыть паинькой, пожалуйста? Если не ради меня, то хотя бы ради мебели в твоей гостиной».

Мебель Дамиэля не пережила нашего последнего семейного ужина здесь, несколько месяцев назад. Дамиэль и мой отец ни в чём не сходились — за исключением их взаимной неприязни друг к другу.

— Я заметил, что ты вошёл через мой балкон, а не через парадную дверь, Сильверстар, — сказал Дамиэль. — И не постучал. Ты мог бы сделать карьеру в качестве взломщика магических замков.

— Такой жалкий замок было не так уж трудно обойти. Мне даже не пришлось пытаться.

И вот так начался наш семейный ужин.

К несчастью, это было похоже на любой другой семейный ужин с тех пор, как я начала эту традицию двадцать лет назад. Обеды с моим отцом всегда были тяжёлым испытанием, так как он и Дамиэль до сих пор не могли поладить, даже спустя столько лет. Они постоянно подначивали друг друга. Конечно, обычно это были очень умные и изящно сформулированные оскорбления, но всё же оскорбления. Я просто не могла заставить их поладить друг с другом, даже ради Неро.

— Могу я предложить тебе что-нибудь из напитков? — спросила я отца, пытаясь разрядить обстановку. Прямо сейчас здесь царило такое же напряжение, как в чрезмерно надутом воздушном шаре.

Кивок моего отца был таким же отглаженным, как и его форма.

— Да, чай.

— Я уже заварила его для тебя.

Я налила чай из чайника и протянула ему чашку, которую уже приготовила в ожидании его прихода. Чай был любимым напитком моего отца. Я редко видела, чтобы он пил что-нибудь ещё.

— Ты замечательная хозяйка, Каденс, — он с царственной грацией взял чашку. — Жаль, что твои манеры не передались твоему мужу.

— Как дела, папа? — я быстро вмешалась, прежде чем Дамиэль успел ответить ему и ещё больше обострить ситуацию. — Я слышала, что у вас в Европе какие-то бандиты доставляют тебе неприятности.

— Они причиняют больше, чем просто «какие-то» неприятности. Они — чума на моей территории. Но они не бандиты.

— Вот как?

— Именно они стояли за резней на прошлой неделе. Тысячи людей погибли — всё население отдалённого горного городка, за исключением одного выжившего. Среди убитых было и сверхъестественное существо, ведьмак. Но оказалось, что он вовсе не ведьмак — или, по крайней мере, не только ведьмак. У него была Бессмертная кровь.

Я замерла, и моё дыхание замедлилось. Я застыла совершенно неподвижно. Я чувствовала себя так, словно только что прошла по собственной могиле[1].

— Я сделал это открытие в ходе своего расследования, — продолжал отец. — В частности, во время допроса единственной выжившей в городе женщины, которая сумела сбежать, когда пришли охотники и убили всех остальных. Она говорила о магии, которой владел «ведьмак», но этого оказалось недостаточно, чтобы спасти его или кого-то ещё. Судя по рассказу выжившей, этот ведьмак продемонстрировал магию, превосходящую то, что может сделать любая ведьма.

— Из-за его Бессмертной крови, — сказала я.

— Да, но ни один Бессмертный не попал в мой официальный отчёт, уверяю тебя. Я описал эту бойню как нападение Тёмных Сил. Бандиты были солдатами, посланными демонами, чтобы уничтожить город, потому что их магический кузнец разрабатывал сильное оружие против тёмной магии.

— Есть ли хоть капля правды в этой истории? — спросил Дамиэль.

— Да, там действительно был магический кузнец, разрабатывающий оружие против тёмной магии. Я нашёл это оружие в его мастерской. Но никто ничего не знал об этом, и Тёмные Силы не убивали его за это.

Мой отец хорошо умел использовать правду для прикрытия лжи. У них с Дамиэлем было гораздо больше общего, чем они оба признавали.

— Я принёс в свой кабинет прототипы оружия магического кузнеца. Пока мы с вами разговариваем, учёные Легиона изучают их секреты.

Умно. Это была морковка, которую мой отец бросил Легиону. Так что никому и в голову не придёт усомниться в его версии случившегося.

Генерал Сильверстар слыл человеком честным и даже прямолинейным. Он не был известен как ангел, который не церемонится с правдой. Он никогда не лгал Легиону и всегда выполнял свой долг.

За исключением тех случаев, когда соблюдение норм Легиона подвергало меня опасности.

Легион — и боги, если уж на то пошло — верили, что магия так же проста, как двойственность света и тьмы, богов и демонов. Они не понимали, что магический спектр — это не линия, а скорее крест.

Но богам не нужно было знать правду. Они выслеживали и уничтожали любую магию, которую не понимали. Учитывая крестовый поход богов против тёмной магии и охотников, которые прочёсывали всю известную вселенную в поисках любого, у кого есть хоть капля Бессмертной крови, у нас уже более чем достаточно проблем. Меньше всего нам сейчас нужно, чтобы боги и демоны тоже начали убивать всех, у кого имеется пассивная магия.

— Охотники за магией сделались как никогда активными на Земле. Они знают, что некоторые из потомков Бессмертных находятся здесь, — предупредил меня отец. — Каденс, ты должна быть ещё осторожнее, чем раньше. Вы должны уберечь Неро.

— Когда он родился, я дала ему амулет моей матери, чтобы скрыть его магию.

— Охотники за магией могут выслеживать Бессмертных не только по их магической сигнатуре. Они охотятся за историями о необъяснимой магии и причудливых происшествиях.

Мой отец умолк на полуслове, и его взгляд метнулся к открытой кухонной двери. Там стоял Неро, одетый в полный комплект боевых доспехов из кожи — ангельский вариант официального костюма.

Его дед оглядел его с ног до головы и заявил:

— Он весьма статный молодой человек, Каденс.

Затем он подошёл к Неро. Они вдвоём ушли в гостиную. Мой отец одарил Неро единственным одобрительным кивком, когда тот подстроился под солдатский марш своего деда. Неро точно знал, как ему угодить.

— Ты когда-нибудь чувствуешь себя виноватым? — спросила я Дамиэля, вынимая индейку из духовки.

— Конечно, нет, — он перевернул блинчик на сковороде. — Я слишком идеален, чтобы в чём-то себя винить.

— А ты не мог бы хоть на несколько минут перестать быть ангелом?

Он сверкнул мне улыбкой.

— В чём же тогда веселье?

Я вздохнула.

— Но разве ты никогда не чувствуешь себя виноватым в том, что скрываешь что-то от Неро? За то, что не говоришь ему, кто он на самом деле?

— Ему всего десять лет.

— Я всё понимаю.

— Он не должен жить с бременем осознания того, что охотники убили бы его просто за то, что он есть. Только не в его юном возрасте.

— Я знаю, — повторила я. — Мы даже не знаем, почему эти охотники убивают потомков Бессмертных. Мы даже не знаем, сколько этих охотников и почему они охотятся на потомков Бессмертных. Как мы можем сказать Неро, что неизвестно сколько неизвестно каких людей охотится на наш вид по неизвестным причинам? Мы не можем взвалить эту проблему на его плечи.

Я повторяла эти слова снова и снова в своей голове в течение десяти лет. Неро заслуживал того, чтобы чувствовать себя в безопасности, чувствовать себя любимым. У него будет долгая бессмертная жизнь, чтобы беспокоиться о подобных неприятностях. В течение нескольких лет он не заслуживал ничего, кроме обычной драмы для десятилетнего малька Легиона.

Но я всё ещё чувствовала себя виноватой за то, что скрывала от него правду о его существовании.

— Он выглядит таким довольным, — я подошла к двери и увидела, как Неро разговаривает с моим отцом в гостиной.

— Да, сейчас он очень доволен собой.

Я вернулась к плите.

— Я имела в виду Неро. И тебе действительно нужно наконец-то начать ладить с моим отцом.

— Как будто он упрощает эту задачу, — Дамиэль положил готовые блины на сервировочное блюдо. — Вот что я скажу о твоём отце: он всегда старается организовать эффектное появление.

Я усмехнулась.

— Как и ты. Ангелы-мужчины — такие королевы драмы. Вы всегда выпячиваете грудь и распушаете перья.

Дамиэль обхватил меня за талию.

— Мне гораздо больше нравится, когда ты выпячиваешь грудь и распушаешь пёрышки, — его ладони обхватили мою попку.

Я оттолкнула его руку, прошипев:

— Не сейчас, Дамиэль. Мы не одни.

Он бросил взгляд в сторону гостиной. Неро и моего отца нигде не было видно.

— Не беспокойся о них. Они очень заняты обсуждением магических гранат, пылающих мечей и тактики боя. — Дамиэль притянул меня к себе так близко, что я едва могла различить, где кончается его тело и начинается моё. — Они не обращают на нас никакого внимания.

Моё сердце затрепетало в предвкушении. В последнее время мы с Дамиэлем проводили очень мало драгоценного времени вместе, и моё тело определённо скучало по его прикосновениям.

Но это семейный ужин, а не романтический тет-а-тет.

— У нас есть обязательства перед нашим гостем, — сказала я.

— А как же твои обязательства перед мужем? — он говорил прямо мне в рот. Его зубы игриво прикусили мою нижнюю губу. — Или твои обязательства перед самой собой? — он глубоко вдохнул, упиваясь мом запахом. — Я знаю, как сильно ты хочешь меня прямо сейчас, принцесса, — его хватка на моей попе усилилась, и он прижал меня к своему твёрдому телу.

Я старалась дышать ровно, хотя больше всего на свете мне хотелось схватить его за пояс и затащить в постель. Я ненавидела то, что нам приходилось жить в нескольких тысячах миль друг от друга, и то, что наша работа слишком часто отдаляла нас друг от друга.

— Сегодня твой ореол сияет особенно ярко, — прошептал он мне на ухо. — Давай посмотрим, насколько жарче я могу заставить тебя пылать.

— Ужин уже готов? — мой отец громко позвал из гостиной. — Архангел не привык дожидаться еду.

Дамиэль прорычал себе под нос несколько отборных ругательств.

— Пожалуйста, постарайся не сцепиться с моим отцом, — взмолилась я к нему.

Дамиэль натянул ослепительную улыбку.

— Я всегда хорошо к нему отношусь. Вот почему я испёк блинчики.

Затем он схватил тарелку с блинами с нагревательной подставки и зашагал в столовую. Я следовала за ним по пятам с запечённой индейкой. Различные гарниры мягко покачивались в воздухе вокруг нас, левитируемые магией.

Может быть, я просто выдавала желаемое за действительное, надеясь, что на этот раз наш ежемесячный семейный ужин пройдёт без всяких драм. В конце концов, мы же ангелы. Вот почему мы по очереди собирались то на территории моего отца в северной Европе, то у меня на Стихийных Просторах, то на территории Дамиэля здесь, на восточном побережье Северной Америки. Территориальное поведение ангелов означало, что мы все чувствовали себя лучше на нашей родной территории.

Всякий раз, когда обед проходил на территории Дамиэля или моего отца, драма становилась всё более драматичной. Однажды я предложила, чтобы мы всегда устраивали обед в моём замке, где ни один из них не имел превосходства, но и мой отец, и мой муж решительно отвергли это предложение. Они обвинили меня в попытке заграбастать преимущество себе.

Они оба были слишком умны, чтобы действительно поверить в это.

Не буду врать. Я рассматривала возможность того, что Дамиэлю и моему отцу нравилось препираться друг с другом. Если так, то эти семейные обеды обречены.

— Ужин подан, — весело сказала я и поставила индейку на стол. Я направила покачивающиеся тарелки, чтобы те тоже приземлились на стол.

Мы все заняли свои места вокруг стола. Дамиэль, как ангел этой территории, занял место во главе стола. Пронизывающий взгляд отца был прикован к нему. Он уже открыл рот, чтобы начать ссору.

Я заговорила первой:

— Папа, Неро теперь посещает новую Подготовительную Ангельскую Академию. Это как раз напротив этого офиса, на другой стороне Променада.

— Да, я слышал много хорошего об этой школе, — сказал мой отец, каждое слово которого было пропитано одобрением. — Первый Ангел сама создала учебную программу, методы обучения, предназначенные для развития магического потенциала каждого ученика. Естественно, она сначала посоветовалась со мной о моём опыте обучения первого наследного ангела.

Наследный ангел. Это всего лишь помпезное обозначение малька Легиона. А Академия как раз ими и была заполнена.

— Посещение Академии — гораздо более достойное времяпровождение для ребёнка ангела, чем посещение камер для допросов, чтобы узнать, как пытать военнопленных, — он холодно взглянул на Дамиэля. Ни для кого не было секретом, что мой отец не одобрял его методы.

Дамиэль поднял свой бокал.

— Ты и каждый ангел на земле живете в комфорте, Сильверстар, потому что я провожу своё время недостойным образом. Охотясь на предателей Легиона. Руша демонические замыслы. Защищая людей Земли от зла.

— Нельзя бороться со злом с помощью зла.

Дамиэль прижал руку к сердцу.

— Мне больно слышать, Сильверстар, что даже после всех этих лет ты по-прежнему не доверяешь мне.

— Мне трудно доверять тому, кто постоянно подвергает мою дочь опасности.

— Мы все постоянно находимся в опасности, папа, — сказала я. — Вот что значит быть ангелом: подвергать себя опасности ради блага других.

Выражение лица моего отца немного смягчилось, когда он посмотрел на меня… но только немного.

— У тебя благородная душа, Каденс. Да, статус ангела связан с определёнными опасностями, но быть завербованным в охоту Мастера-Дознавателя, ищущего агентов демонов, выходит далеко за рамки даже того, что нормально для ангела.

В настоящий момент Легион находился в состоянии беспокойства. Некоторые даже называли это паранойей. Легион выслеживал всех и каждого, кто обладал хотя бы намёком на тёмную магию. Большинство носителей тёмной магии были безобидными. Многие даже не подозревали, что она у них есть.

Но были и предатели. Их магия сильна, и они обычно приходили толпами. Выслеживать их было опасным занятием. Дамиэль в последнее время проводил много таких операций.

Взгляд моего отца снова метнулся к Дамиэлю.

— Я знаю о твоём завтрашнем задании, Драгонсайр. О задании, в которое ты втянул мою дочь.

Так вот почему он прибыл сюда в таком отвратительном настроении.

— Эта миссия столкнёт тебя с многочисленными тёмными ангелами, — продолжал отец, едва останавливаясь, чтобы перевести дыхание. — Если бы ты действительно любил Каденс, ты бы не стал брать её с собой.

— Если бы ты действительно любил Каденс, то уже давно принял бы её мужа, — ответил Дамиэль с улыбкой сладкой, как расплавленный горячий мёд.

— Прекратите. Вы оба, — огрызнулась я на них. — Папа, я иду на эту миссию не потому, что Дамиэль попросил меня, а потому, что Никс приказала мне отправиться туда.

Завтрашняя охота приведёт нас на Стихийные Просторы. Это была моя территория, и моя магия там сильнее всего, благодаря моей стихийной связи с Замком Бури.

— Дамиэль взял на себя смелость отговорить Никс послать меня с ним, — продолжила я. — Его первоначальный план миссии предусматривал использование Земного Дракона вместо меня. Но Никс сказала, что если миссия требует Дракона, он может также взять с собой Дракона-ангела.

Последние двадцать лет Дамиэль пытался уберечь меня от опасности. Иногда это было очень мило. А в других случаях просто раздражало. На этот раз я была бы не прочь не пойти с ним. Мне не нравилось охотиться на тёмных ангелов. У них был отвратительный характер — и они были ещё более самодовольными, чем нормальные ангелы.

— Ты же знаешь, какой упрямой может быть Первый Ангел. Так что, несмотря на все старания Дамиэля, я всё равно отправляюсь на эту миссию завтра, — закончила я.

В глазах отца мелькнул шок. Он не знал, что именно Никс назначила меня на эту миссию.

Я взглянула на Дамиэля.

— А что касается тебя, то ты мог бы понравиться моему отцу ещё больше, если бы не старался заставить его невзлюбить тебя.

Неро рассмеялся, прикрывшись салфеткой. Однако когда мы все посмотрели на него, всякое выражение тут же исчезло с его лица.

— Я не хочу, чтобы Каденс завтра присоединилась к охоте, — сказал Дамиэль моему отцу. — Но я должен признать, что её присутствие сыграет важную роль в войне против демонов.

— Эта война с демонами — и твоя паранойя видеть предателей повсюду — станет твоей погибелью, Драгонсайр, — предупредил его генерал Сильверстар. — И гибелью Каденс тоже.

— Я тоже могу сыграть свою роль — заговорил Неро.

Я встретилась с решительным взглядом сына.

— Ни в коем случае.

— Ты останешься в Нью-Йорке и пойдёшь в школу, — добавил Дамиэль.

— Но я хочу сражаться с демонами, — запротестовал Неро.

Дамиэль покачал головой.

— Ты ещё не готов.

— Я упорно тренировался. Я готов, — в словах Неро звучали бурные эмоции. — И я собираюсь доказать, насколько я готов.

— Неро слишком рвётся в бой, — заметил отец, обращаясь ко мне. — Совсем как его отец.

— Ты остаёшься в Нью-Йорке, — сказал Дамиэль Неро, не обращая внимания на моего отца. — Ты пойдёшь в школу. А после школы приедешь сюда и будешь тренироваться с капитаном Маршем.

Подготовительная Ангельская Академия, которую посещал Неро, была единственной во всем мире. Он учился вместе со всеми остальными мальками Легиона. Однако свои часы вне школы он проводил совсем не так, как его одноклассники, разделяя время между Нью-Йорком и Замком Бури. Иногда он тренировался здесь с Дамиэлем и его солдатами, а в остальное время — со мной и моими людьми.

Неро немало натерпелся от других мальков Легиона по этому поводу. Они просто не могли понять, как можно жить в двух местах. У каждого из них был только один родитель-ангел, а не два. И их родители жили вместе. Природа нашей работы и самого нашего существования как ангелов означала, что мы с Дамиэлем не сможем жить вместе. Каждый из нас отвечал за свою территорию.

— Драгонсайр, я слышал, что ты берёшь с собой на эту миссию только Каденс и ещё одного солдата, Огненного Дракона, — сказал мой отец.

— Слышал от кого?

Отец на это ничего не ответил. Вместо этого он сказал:

— Вас будет всего трое солдат Легиона. Трое против неисчислимых масс тёмных солдат. Я нахожу это неразумным.

— Я не верю в то, что нужно бросать гигантские армии на решение проблем. Ангел не должен использовать пулемётный подход.

Мой отец скрестил руки. Его лицо ничего не выражало, но я могла сказать, что он был оскорблён тем, что Дамиэль сравнил его с пулемётом. Конечно же, он был прав. Любой ангел оскорбился бы.

— Я предпочитаю привлекать небольшие, проворные команды специалистов, — сказал Дамиэль. — Два Дракона на Стихийных Просторах сильнее целой армии солдат. К тому же, я буду там.

— Да, ты там будешь. Однако твоё эго не является адекватной заменой необходимого оружия, Драгонсайр.

Мой отец тоже вёл себя не очень хорошо.

Дамиэль вскинул брови.

— Тогда почему ты палишь своим эго направо и налево как из огнемёта?

Они оба вскочили на ноги.

— Прекратите, — предостерегла я их обоих.

Я была удивлена, когда Дамиэль действительно остановился. Но потом он вытащил свой телефон из кармана куртки. Так вот почему он остановился. Он получил сообщение.

Он посмотрел на экран, потом снова на нас.

— Есть одно важное дело, которым я должен заняться, — он махнул рукой в сторону стола. — Наслаждайтесь блинчиками.

Затем он повернулся и вышел из комнаты.

Мой отец посмотрел на блины, и его глаза горели холодным, свирепым неодобрением.

И в этот раз не только Неро захихикал за салфеткой. Я тоже присоединилась к нему.

Глава 3 Кладбище монстров

Ореол розового и пурпурного света окружал Замок Бури, купая его в лучах восходящего солнца. Расположенный высоко на вершине горы Корнерстоун, замок был центральной точкой Стихийных Просторов.

Сейчас мы отъезжали от него, двигаясь через пустыню. Устремлялись всё глубже в царство земной магии, в место, получившее название Роза Пустынь. Это и три других царства — Болота, Огненные Горы и Небесные Равнины — составляли Стихийные Просторы. Это было умиротворённое место, где стихии смешивались и сливались в великую магическую симфонию. Именно Стихийные Просторы поддерживали земные стихии в гармонии.

За пределами Стихийных Просторов, далеко на севере, бушевала неуправляемая летняя метель. Эти земли лежали за стеной Магитека, за пределами цивилизации. Они не принадлежали человечеству, они принадлежали монстрам. Магия монстров была дикой, хаотичной и совершенно неподвластной нашему контролю. Даже Драконы-хранители, четыре солдата Легиона, каждый из которых был связан с одной из четырёх стихий Земли, не могли укротить погоду на равнинах монстров. Эти дикие места существовали вне законов природы.

Мы с Дамиэлем сидели на заднем сиденье громыхающего грузовика Легиона. На Стихийных Просторах не было никаких дорог. Это часто приводило к ухабистой езде.

— Вчера вечером, когда я вернулся домой, тебя уже не было, — сказал Дамиэль.

— После того как мой отец ушёл, я вернулась в Замок Бури.

— И как генералу Сильверстару мои блинчики, понравились? — в его глазах сверкнула дьявольская искорка.

Я вздохнула.

— Тебе не следует злить моего отца.

— Каденс, ты совершенно неверно истолковала ситуацию.

Я скрестила руки на груди. Это будет нечто.

— Тогда просветите меня, Мастер-Дознаватель.

— Твой отец появляется на каждом семейном обеде, желая, чтобы ему противостояли. Потому что если он чувствует враждебность, то это подтверждает всё плохое, что он когда-либо думал обо мне.

— Ты параноик.

— Всегда, — согласился Дамиэль. — Но это не значит, что я не прав.

— Знаешь, что я думаю, Дамиэль?

Он переплёл пальцы и улыбнулся.

— Я ловлю каждое твоё слово.

Я постаралась не обращать внимания на сладкий, мелодичный ритм его голоса. Это было нелегко. Я просто знала, что он вкладывает немного магии сирены в свои слова. Дамиэль играл Песней Сирены как настоящий виртуоз.

— Я думаю, что ты сам приходишь на каждый обед, желая, чтобы тебе противостояли, — сказала я ему.

— Если предположить, что это правда (а я не говорю, что это так) разве это так уж плохо?

— Конечно, это плохо.

— Но почему же? — его брови приподнялись в такт голосу.

Я нахмурилась, глядя на него.

— Это вопрос с подвохом.

— О?

Да. Теперь я была в этом уверена.

— Ты заводишь разговор в такое русло, которое не имеет никакого отношения к делу, — сказала я.

— Это было бы очень хитро.

— Вот именно, — согласилась я. — А ты очень хитёр.

— Каденс, я понимаю, что ты заботишься и о своём отце, и обо мне. Ты хочешь, чтобы мы были счастливы.

— Да, — осторожно ответила я.

— Когда ты видишь нас счастливыми, это делает тебя счастливой.

— Да, хоть я рискую угодить в твою ловушку. Когда вы оба счастливы, это делает меня счастливой.

— Тебе нужно на мгновение посмотреть на эту ситуацию с совершенно беспристрастной точки зрения, — сказал он мне. — Если твой отец хочет противостояния, и я хочу быть противостояния, то разве ты не должна быть счастлива, когда мы ссоримся? Потому что мы оба делаем то, что делает нас счастливыми.

Вот она. Ловушка Дамиэля. И я вошла прямёхонько в неё.

— Дамиэль Драгонсайр, у тебя поистине есть талант искажать реальность.

— Принцесса, если ты продолжишь осыпать меня похвалами, я не могу обещать, что буду хорошо себя вести, — сказал Дамиэль, медленно изгибая губы.

Я посмотрела вниз. Его ладонь лежала на моём бедре.

— Мы на миссии, Дамиэль, — прошептала я.

— У нас ещё есть время, прежде чем мы доберёмся до руин, — он окинул меня долгим, неторопливым взглядом, а его язык выскользнул и медленно прошёлся по губам.

— Ты хочешь, чтобы мы занялись сексом в кузове грузовика Легиона? — прошипела я.

Он пожал плечами.

— Ну, нам не впервой.

Я покраснела.

Его рука скользнула по моей щеке, мягко и чувственно.

— Если отбросить все поддразнивания и притворство, Каденс, я люблю тебя. Ты — тот яркий свет, который озаряет моё безрадостное бессмертное существование.

Его слова были такими красивыми — но не красивее правдивости, звеневшей в каждом слоге.

Мои глаза увлажнились, а горло сдавило от эмоций.

Серьёзный огонёк в его глазах сделался игривым.

— Так что если я не могу держать свои руки при себе, ну, практически никогда, то меня нельзя в этом винить.

— Тебя нельзя в этом винить… — с неверием повторила я.

— Твой ангельский ореол затмевает для меня всё остальное.

— Включая приличия и благоразумие.

— Приличия и благоразумие — плохие друзья в постели.

С моих губ сорвался смешок.

— Ты неисправим.

— Естественно. Чтобы ангела можно было исправить, ему сначала надо обзавестись каким-то несовершенством.

Я издала фыркающий смешок. Я просто не могла перестать смеяться. Мне нравилось видеть Дамиэля таким, а не холодным стоиком, обременённым миллионом тревог.

— Ты должен хотя бы попытаться вести себя прилично, — сказала я ему.

— В присутствии посторонних я буду вести себя прилично. Но только не тогда, когда мы одни.

— Мы здесь не одни, — я взглянула на отодвигающуюся панель между передними и задними сиденьями. — За рулём грузовика сидит Лейла.

Дамиэль убрал прядь моих волос за ухо.

— Она всегда хранила твои секреты. Она — одна из хороших.

Его рука скользнула вниз по моему бедру, и его прикосновение было мягким, как шёпот.

Пока я не поддалась искушению, я отодвинула панель и прикрикнула в кабину:

— Ты это слышала, Лейла? Ты — одна из хороших.

— Я слышала, — ответила она, не отрывая глаз от дороги. — На самом деле я слышала больше, чем мне когда-либо нужно было слышать.

Её упрёк смягчался лёгкими, дразнящими нотками. Майор Лейла Джуэлл была прилежным, преданным солдатом Легиона, но она умела веселиться. Её магические исследования были очень хорошо организованы, но всё же было что-то почти игривое в том, как она проводила свои эксперименты.

Она была очень предана своим обязанностям, но ещё больше — своим друзьям. Мне повезло оказаться одним из этих друзей.

— Мало кто когда-либо видел эту сторону генерала Драгонсайра, — сказала я ей. — Должно быть, ты действительно нравишься Дамиэлю, если он позволил тебе заглянуть под маску Мастера-Дознавателя.

Дерзкая ухмылка пряталась в изгибе серьёзных, чётко очерченных губ Лейлы. Она была из числа тех редких солдат, которые могли выйти из боя с таким же безупречным макияжем, как и до боя. Сегодня она нанесла красно-оранжевые блестящие тени для век и клубнично-красную помаду.

— Судя по тому, что я слышала из вашего разговора, твой отец видел эту сторону Мастера-Дознавателя, — сказала она мне. — И всё же генералу Драгонсайру не очень-то нравится генерал Сильверстар.

— Это взаимовыгодная неприязнь, — глаза Дамиэля прищурились. — А ты неплохой партнёр для дебатов.

— Каденс — хороший учитель.

Я была наставницей Лейлы с тех пор, как она приехала в Замок Бури двадцать лет назад, вскоре после того, как я приняла командование территорией.

— Попомните мои слова, — сказала я. — Лейла станет следующим ангелом Легиона, и притом превосходным. В конце концов, я научила её почти всему, что она знает.

— А я научил тебя большей части того, что знаешь ты, — сказал Дамиэль.

— А как же все те годы, что я готовилась стать ангелом под руководством моего отца? Разве это не считается?

— Конечно, это считается. Немножко. Вот почему я сказал, что научил тебя «большей части» того, что ты знаешь. Но не всему, — он сверкнул ослепительной улыбкой. — Всего лишь почти всему.

— Моему отцу не понравилось бы слышать то, как ты обесцениваешь важность его тренировок.

— Естественно.

— Ты не можешь задирать моего отца, если его даже здесь нет, Дамиэль.

— В этот раз я не задираю его. Я дразню тебя. Забавы ради.

— Ха-ха, — сказала я с абсолютно бесстрастным лицом.

— Кажется, ей не нравится, когда против неё используют её же оружие, — сказал Дамиэль, обращаясь к Лейле.

Она совершенно расслабленно пожала плечами.

— Ну, ангельское эго — это не шутки.

Дамиэль рассмеялся.

— Она мне нравится, — сказал он мне. — Ты абсолютно права. Из неё получится отличный ангел. Нам нужно больше ангелов без таких невыносимых, занудных характеров.

— То есть, ангелов вроде тебя?

— Нет, принцесса. Я самый главный зануда из всех. Именно поэтому я Мастер-Дознаватель.

— Должна признаться, что завидую вам, — сказала Лейла.

— Да, мы, ангелы, часто вызываем такую реакцию.

Если бы эти слова произнёс любой другой ангел, они были бы на сто процентов серьёзными. С Дамиэлем они были серьёзны лишь на пятьдесят процентов. Остальные пятьдесят процентов потешались над ангелами, включая его самого.

— Я завидую вашей любви, — пояснила Лейла.

— Ты тоже можешь получить её, — сказала я. — В конце концов, у тебя имеется неплохой выбор среди солдат Легиона.

— О? Я об этом не слышал.

— Ты не знаешь всего, Дамиэль, — сказала я ему.

— Видимо, нет, — он нахмурился. Я почти видела, как крутятся колёсики в его голове, пытаясь понять, где же в его разведывательной сети имеются пробелы.

— У Лейлы длинная вереница поклонников, — сказала я. — Или, возможно, правильнее будет сказать «орда поклонников». Когда её поклонники выстраиваются в очередь перед Замком Бури, эта очередь доходит до самых Огненных Гор.

— Ты преувеличиваешь, — сказала Лейла. — Их не так уж и много.

— Вскоре после того, как Лейла заняла свой пост в Замке Бури, солдаты Легиона постоянно стали оказываться на моём пороге. Раненые солдаты. Солдаты, попавшие в шторм. Солдаты, чьи грузовики сломались. Словом, все мыслимые и немыслимые причины. Без помощи уважаемого Мастера-Дознавателя Легиона мне потребовалось некоторое время, чтобы разгадать причину этого феномена: почти каждый солдат мужского пола в радиусе нескольких тысяч миль от Замка Бури по уши влюблён в Лейлу. Они портили свои грузовики, использовали стихийные заклинания, чтобы вызвать бурю, и наносили себе раны — всё ради возможности увидеть её.

— Влюблённость — это мощное оружие, — лицо Дамиэля сделалось задумчивым. Я знала этот взгляд. Его разум уже переключился на поиск способа использования этой новой информации. — Возможно, я украду её у тебя, Каденс. Я мог бы послать её допросить некоторых из моих самых упрямых пленников.

— Ты её не украдёшь. Ни за что.

— Сама судьба Легиона может висеть на волоске.

Я закатила глаза.

— Ты действительно думаешь, что я поведусь на такую старую отговорку?

— Да? — ответил он, медленно изгибая губы в улыбке.

— Она моя, — сказала я ему. — Мне нужно, чтобы она держала в узде одну из земных стихий. Судьба Земли определённо висит на волоске.

— Расслабься, Принцесса.

— Я начинаю нервничать, когда другие ангелы пытаются украсть моих людей. Или мои вещи.

— Я в курсе, — сказал он. — И я могу тебе в этом помочь. Хочешь, я ворвусь в кабинет Осириса Уордбрейкера и потребовал, чтобы он вернул тебе те сапоги на высоких каблуках, которые он украл у тебя? Они всё равно не так хорошо смотрятся на нём, как на тебе.

— Я и сама могу врываться и хватать, премного благодарна.

Дамиэль заулыбался ещё шире.

— Всегда пожалуйста.

Чёрт возьми. После двух десятилетий работы в статусе ангела и ещё десятков лет общения с ангелами я должна была помнить, как глупо благодарить ангела. Они неизбежно ожидали чего-то взамен.

С Дамиэлем я всегда ослабляла бдительность. Так естественно казалось говорить с ним, будто мы были нормальными людьми. Это была приятная перемена обстановки по сравнению с остальной нашей ангельской жизнью, переполненной драмами.

Но мы не были нормальными. Ни в коем случае.

— Ты питаешь интерес к какому-то из своих воздыхателей? — спросил Дамиэль у Лейлы.

— Нет.

Они так и будут продолжать осаждать Замок Бури, пока ты не выберешь одного из них.

— Я знаю, — вздохнула Лейла.

— Может быть, ей больше понравится один из ангелов, — сказала я Дамиэлю.

— А зачем ей это? — ответил он. — Ангелы — это невыносимый народ.

— Есть несколько вполне сносных экземпляров. А если бы у Лейлы появился любовник-ангел, то это избавило бы мой замок от орды её поклонников.

— Пожалуйста, не пытайтесь меня ни с кем свести, — сказала нам Лейла.

— Ты действительно хочешь свести её с ангелом? — спросил меня Дамиэль, не обращая внимания на её мольбу. — С каким ангелом? С Уордбрейкером? Он весьма устрашающий… когда не носит женских туфель.

— Тебе правда не следует распространять фальшивые слухи о других ангелах, Дамиэль. Они тебя уже недолюбливают.

— Это не фальшивые слухи, если у меня есть фотографические доказательства, подтверждающие их.

— Что же такого сделал Уордбрейкер, чтобы досадить тебе?

— Слишком много. Если я буду перечислять всё это, мы просидим тут несколько недель.

— Давай не будем это делать.

Дамиэль кивнул.

— Тогда мы пришли к согласию.

Согласию по поводу чего? Иногда разговоры с Дамиэлем напоминали попытки сориентироваться в лабиринте. Или плыть по зыбучим пескам.

— Что тебе нравится в мужчинах? — спросила я у Лейлы.

Дамиэль усмехнулся.

Я хмуро покосилась на него.

— Что смешного?

— Ты лаешь не на то дерево, любовь моя.

— В смысле?

— В смысле она не заинтересована в этих мужчинах потому, что она в принципе не заинтересована в мужчинах.

Я переварила его слова.

— Ей нравятся дамы, — услужливо подсказал он.

— Да, я уже поняла, спасибо, Мастер-Дознаватель.

— Уже дважды, милая.

Дважды чёрт возьми. Я опять его поблагодарила.

Но Дамиэль больше ничего не сказал ни о моей ошибке, ни о личной жизни Лейлы. Мы прибыли на Перекрёсток Кактусов, где недавно видели несколько тёмных ангелов. Каждый раз, когда несколько тёмных ангелов были замечены в одном месте, это служило поводом для беспокойства. Демоны наверняка что-то задумали. Наша работа — раскрыть их замысел и остановить их.

— За прошлую неделю мои шпионы заметили тёмных ангелов и других предателей. Включая Леона Хеллфайра…

Леон был одним из первых ангелов Легиона. Он служил вместе с моим отцом. В те дни он был известен как Леон Айронфист. Но потом он перешёл на сторону демонов и был назван Первым Изменником.

— …Сета Баттлсторма и Разиила Силвервинга…

Два тёмных ангела всегда появлялись вместе. Оба были очень сильными телепатами и использовали эту силу, чтобы исказить реальность и подчинить разум пленников своей воле. Эти два тёмных ангела были ответственны за большее количество дезертиров Легиона, чем кто-либо другой.

— …Тею…

Если Никс была Первым Ангелом, то Тея была Первым Тёмным Ангелом. Она была полубогом, дочерью человека и Валериана, демона Технологии и Тёмного Лорда Ведьм. Тея была великим экспериментом Валериана, частью его стремления понять, как наделять людей магией.

— …Балина Давенпорта…

Балин не был ангелом. Он вступил в Легион через несколько лет после моего отца, примерно в то же время, что и Дамиэль. Балин дослужился до звания майора, прежде чем однажды бесследно исчез. Все думали, что он мёртв… пока много лет спустя солдаты Легиона не встретили его во главе отряда наёмников. Вот тогда-то мы и поняли, что он не умер, а дезертировал.

— Давенпорт — наёмник, — сказала я, когда мы все выскочили из припаркованного грузовика. — Он не служит Тёмным Силам. Так что же он делает здесь, со всеми этими тёмными ангелами?

— Явно ничего хорошего, — ответил Дамиэль.

Мы оставили наш грузовик припаркованным на Перекрёстке Кактусов, одном из чудес естественной магии в мире. Это было пересечение четырёх кактусовых дорожек, каждая из которых была около полутора метров шириной и тянулась по прямой линии, сколько мог видеть глаз.

В нескольких минутах пути от Перекрёстка Кактусов лежали руины старого города, который пал, когда монстры наводнили Землю. Здесь мало что осталось от города — или от чудовищ, которые его разрушили. Теперь эти звери превратились всего лишь в скелеты, шёпот, напоминавший об их былой славе.

Мы двинулись через кладбище монстров. Огромные скелеты заставляли обрушившиеся здания казаться карликами. Эти звери выглядели как нечто среднее между мамонтом и динозавром.

В грудной клетке одного из скелетов застрял ржавый гарпун. У другого скелета не было головы. А ещё одному не хватало всей задней половины тела.

— Кто-то — или что-то — убил этих тварей до того, как поднялись стены Магитека, — сказала я, обводя взглядом кладбище монстров. — Потому что в тот момент, когда стена вокруг Стихийных Просторов активизировалась, она уничтожила всех монстров, по-прежнему живших внутри. А уничтоженные монстры не оставляют после себя скелетов.

— Кто бы их ни убил, он проделал не очень постоянную работу, — прокомментировала Лейла.

Я посмотрела туда, куда она указывала. Один из скелетов гигантского динозавра потряхивал ногами. Глухой лязг гремящих костей эхом отдавался от руин, становясь все громче. И ещё громче. И ещё громче.

Ещё один скелет топал ногами по потрескавшейся почве пустыни. Третий встал на дыбы и задрал передние лапы в воздух. Четвёртый раскрыл свои костлявые челюсти и издал пронзительный вопль.

Теперь все скелеты монстров зашевелились. Один из них поднял ногу и попытался растоптать Дамиэля.

Он отпрыгнул в сторону.

— Это что-то новенькое, — он поднял голову и спокойно посмотрел в пустые дыры там, где должны быть глаза чудовища.

Чудовище попыталось оттолкнуть его своим длинным костлявым хвостом. Я выхватила меч и сразу отрубила ему хвост. Когда хвост ударился о землю, его костлявые части тут же превратились в новый, крошечный скелет монстра. Это была совершенная копия более крупного зверя, только уменьшенная.

Тем временем, пока я играла в «отруби-скелету-хвост», Лейла использовала заклинание огненной бомбы, чтобы разнести одного из мамонтов на куски. Но эти кусочки уже преобразовались в нескольких новых монстров.

— А этих тварей вообще можно убить? — раздражённо проворчала Лейла, и её обычно жизнерадостный нрав сделался раздражённым.

Дамиэль воспользовался своим хлыстом, чтобы оторвать кусок ноги у одного из монстров. Сломанные фрагменты костей прямо на наших глазах срослись и превратились в новую ногу. Всё произошло так быстро, что чудовище даже не пошатнулось.

Я никогда раньше не сражалась со скелетами, и всё же в этих чудовищах было что-то очень знакомое. Их движения были слишком скоординированы. Они слишком быстро восстанавливались.

— Мы имеем дело не со многими монстрами, — сказала я Дамиэлю и Лейле. — Это один и тот же монстр.

Совсем как те два чудовища, что жили в Адриатическом море. Каждый из этих водяных зверей мог перестраивать свою материю во множество отдельных монстров.

— Супер, — отозвался Дамиэль. — Так как нам его убить?

В этом-то и проблема. Я много раз сражалась с Адриатическими монстрами, но сколько бы раз ты ни взрывал их на куски, они всегда собирались заново.

— Я не уверена, что их можно убить, — сказала я.

— Я изучила твои отчёты о двух чудовищах, живущих в Адриатическом море, — сказала Лейла. — Я думаю, твоя проблема была в том, что тебе никогда не удавалось уничтожить все части монстра сразу.

— Все сразу?

— Может быть, и не все. Я предполагаю, что нам нужно уничтожить всего-то минимум девяносто пять процентов монстра.

Я отбросила назад монстра, который подобрался слишком быстро.

— Девяносто пять процентов. Всего-то?

— Я никогда и не говорила, что это будет легко.

— Магический барьер может уничтожить всё чудовище сразу, — Дамиэль посмотрел на север. Где-то там, за пределами видимости, на границе стены Магитека, защищавшей Стихийные Просторы, находилась база Легиона. — Так почему же это никак не повлияло на этого монстра?

— Понятия не имею, — призналась я. — Нам придётся изучить данную проблему позже. После того, как мы нейтрализуем монстра, пытающегося убить нас. У кого-нибудь есть идеи, как уничтожить девяносто пять процентов его тела… эмм, тел?

— Это можно сделать, — сказал Дамиэль.

Он сунул руку в мешочки, висевшие у него на поясе, и вытащил оттуда связку маленьких серебряных дисков. Магическая взрывчатка. Она походила на обычные взрывчатые вещества, только производила более мощные взрывы.

— Прикрепите их ко всем скелетам, — велел он нам. — Когда все заряды будут на месте, мы взорвём их разом.

Я схватила пригоршню серебряных дисков, а затем бросилась вверх по раскачивающемуся хвосту ближайшего скелета. Используя капли липкого зелья из флакона, который я взяла с собой, я прилепила взрывчатку по всему хвосту монстра, под его брюхом, на его ногах и вверх по позвоночнику. Затем я перепрыгнула на следующий скелет и повторила процесс. В то же самое время Дамиэль и Лейла устанавливали свои заряды. К тому времени, как мы закончили, скелеты выглядели так, словно были покрыты блестящими серебряными украшениями.

Затем Дамиэль нажал большую кнопку на своём пульте. Взрывы раздались по всем телам ходячих скелетов. Осколки разлетелись во все стороны, усеивая потрескавшуюся землю. Я посмотрела вниз на море костяных осколков, надеясь, что этого будет достаточно.

Мы подождали несколько минут, но скелеты не собирались снова.

Сухой, покровительственный треск аплодисментов нарушил тишину. Я огляделась в поисках их источника, ожидая увидеть тёмного ангела.

Но к нам шагал вовсе не тёмный ангел, освещённый яркими лучами восходящего солнца. Это был призрак. Кто-то, кого не могло быть здесь. Это был полковник Идрис Старфайр, ангел, который умер двадцать лет назад.

Глава 4 Воскреснуть из мёртвых

Когда-то полковник Идрис Старфайр был одним из четырёх Драконов Легиона, и Замок Бури был его территорией. После его смерти Никс поручила мне эту работу. И всё же вот он, стоит прямо перед нами.

— Поправьте меня, если я не права, но я думала, что полковник Старфайр умер двадцать лет назад, — сказала Лейла.

— Мы так считали, — я взглянула на фрагменты скелетов. Они оставались неподвижными.

— Вы и их считали мёртвыми, — сказал Старфайр.

— Они мертвы?

— Да.

— Они были мертвы, пока передвигались и атаковали нас?

— Да.

— А ты мёртв?

— Нет.

— Ты наложил на скелеты телекинетическое заклинание, направляя их движение, — сказала я.

Губы Старфайра изогнулись в кривой улыбке.

— Совсем как кукловод управляет своими марионетками.

— Мы не твои марионетки, Старфайр, — сказал ему Дамиэль.

— Разве нет?

Со светом в его глазах было что-то не так. Он не был человеческим и не был ангельским. Я не знала, что это такое. Не знала, кто он такой. Он, может, и не мёртв, но он и не был тем же ангелом, каким он был когда-то.

— И всё же ты пришёл сюда, Драгонсайр, как я и замышлял, — сказал он Дамиэлю.

— Тёмные ангелы были иллюзиями, — осознал Дамиэль.

— Да.

— Чтобы заманить нас сюда.

— Да, — улыбка Старфайра сверкала так, будто он чистил зубы звёздной пылью. Его кожа казалась такой эфемерной, что он выглядел не совсем материальным.

Дамиэль смерил его суровым, оценивающим взглядом. Это был взгляд Мастера-Дознавателя.

— Если ты не мёртв, значит, ты изменник.

— Это не измена, если ты следуешь зову более великой цели, — заявил Старфайр.

— Естественно, — сказал Дамиэль. — Ссылка на шестой раздел руководства Легиона Ангелов.

Ослепительная улыбка Старфайра несколько померкла.

— Ты написал эту книгу, Драгонсайр.

— Да, так и есть.

— Ограничения так душат.

— Сказал изменник, который их нарушает, — ответил Дамиэль без грамма сочувствия.

— Я служу высшему зову.

— И новому хозяину.

Старфайр поднял взгляд.

— Да.

— Демонам.

— Нет, — Старфайр покачал головой. — Не демонам.

— Ты заставишь нас играть в двадцать вопросов, или тебе просто нравится слушать собственную болтовню? — потребовала я.

— Мы спасём Землю, — сказал Старфайр с улыбкой, от которой в жилах стыла кровь. — Мы спасём все миры от богов и демонов.

— Ему просто нравится слушать собственную болтовню, — сказала мне Лейла.

— Кто это «мы»? — спросил Дамиэль у Старфайра.

— Всё скоро станет ясно.

Незадача в том, что «скоро» — это относительное понятие, а у бессмертных существ были уникальные отношения со временем. «Скоро» могло означать прямо сейчас, на следующей неделе или в следующем столетии.

Но слова Старфайра звучали так знакомо.

— Помнишь, как двадцать лет назад мы сражались с полковником Спеллстормом на Адриатическом море? — спросила я у Дамиэля. — Спеллсторм тоже служил цели превыше богов и демонов. Он тоже хотел, чтобы боги и демоны сразились друг с другом.

— Я помню.

— Спеллсторм утверждал, что он работал на себя самого, что ему нет дела до богов или демонов. Что он хотел, чтобы боги и демоны стёрли друг друга с лица земли, — сказала я. — Вот почему он пытался разрушить заклинание, не дававшее демонам вернуться на Землю. Если демоны вернутся сюда, боги нанесут ответный удар. А когда и боги, и демоны были бы ослаблены сражением, и в его распоряжении оказались два бессмертных кинжала, Спеллсторм смог бы вытеснить их всех.

— Вот только всё не так просто, — сказал Дамиэль, следуя за моим ходом мысли. — Даже если бы боги и демоны были ослаблены, один ангел недостаточно силен, чтобы вытеснить их и заявить права на их империю. Это просто не сработает. Именно это всегда беспокоило меня в надменных заявлениях Спеллсторма. Казалось, он бредит. Я мог бы назвать его сумасшедшим.

— Вот только его план был слишком тщательно спланирован и не мог быть порождён безумием.

— Точно, — согласился Дамиэль. — А это значит, что Спеллсторм не работал один, как он утверждал. Должно быть, он работал вместе с другими. Например, с этим таинственным хозяином, которому служит Старфайр.

— Кто-то, кто достаточно могущественен, чтобы победить магическую мощь богов и демонов?

— Вы все слишком много болтаете, — сказал нам Старфайр.

То есть, мы задели его за живое. Наши предположения обеспокоили Старфайра. А это означало, что мы приближаемся к истине.

— Вы мне наскучили, — он громко зевнул. — Давайте покончим с этим.

Он резко топнул правой ногой по земле. Под его ботинком вспыхнул синий глиф. Затем он топнул левой ногой, активируя зелёный глиф.

Магия выплеснулась из глифов, сливаясь в две чудовищные формы. Это слово сформировалось в моем сознании за мгновение до того, как парный рёв сотряс небеса.

Драконы.

Но это были не «Драконы» в Легионном смысле этого слова, мастера стихийной магии. Они были самыми настоящими.

Они стояли по обе стороны от Старфайра, и каждый из них был больше, чем скелеты мамонтов, больше, чем гниющие городские здания, рушащиеся вокруг нас.

Небесный дракон был ярко-голубым. Всё его тело светилось, как будто было сделано из чистого света. Длинные изогнутые рога торчали из его головы, а всю длину его позвоночника украшали шипы. Они тянулись вдоль всей его спины — от макушки головы до кончика хвоста.

Всё его тело гудело низким и ровным звуком, похожим на гудение генератора Магитека. Этот звук смешивался с треском и шипением его магии, напоминавшим пузырящееся масло на раскалённой сковороде. Весь воздух был сильно наэлектризован, поле статического электричества вспыхивало и кусало мою кожу.

Крылья синего дракона напоминали изодранный в клочья плащ адского Жнеца. Его глаза были ярко-голубыми, почти белыми, как и поток заряженной молниями магии, вырывавшийся из его пасти.

Земной дракон был очень похож на огромного динозавра. Его окраска напоминала яркую зелень тропического леса. Под несколькими слоями блестящей изумрудной чешуи шевелилось толстое мускулистое тело. Его позвоночник был покрыт шипами: красными, оранжевыми и жёлтыми, как цвета листьев на пороге осени.

Зелёный дракон пах свежей землёй и растениями, лесом после дождя. Его широкие полупрозрачные крылья представляли собой разноцветное полотно, мягкое и насыщенное, как акварель. Рога на его голове сияли золотом, когти и зубы тоже. При каждом вздохе дракона, при каждом подъёме и опускании его груди земля содрогалась.

Драконы напали на нас. И мы разбежались. Конечно, мы побежали. Мы, может, и являлись крутыми солдатами Легиона, но эти звери были большими, полными магии, и на сто процентов настоящими. Только дурак бросится в лобовую атаку на пару недружелюбных драконов с мощной броней.

«А существуют ли вообще дружественные драконы?» Я задавалась этим вопросом, пока каталась по земле под топот ног земного дракона. Каждый раз, когда одна из его ног касалась земли, начиналось землетрясение.

Лейла безрассудно помчалась вверх по раскачивающемуся хвосту небесного дракона. Дамиэль уже балансировал на его мотающейся голове. Небо озарила вспышка молнии. А потом Дамиэль и Лейла свалились с дракона. Чудовище сбило их с ног двумя ударами магической молнии.

Теперь он развернулся к ним лицом. Его пасть открылась, и он выдохнул торнадо. Лейла уклонилась от ещё нескольких направленных молний, пока Дамиэль схватился с торнадо. Буквально. Чтобы схватить торнадо голыми руками, нужно быть выдающимся безумцем… или ангелом.

Земной дракон тоже не стоял без дела. Он выплюнул в меня пучок металлических дротиков. Нет, даже длинных металлических копий. Если бы я была чуть медленнее — или чуть неудачливее — я бы кончила тем, что напоролась на эти копья.

Я была так занята борьбой с драконами, что не сразу услышала голос рассудка в своей голове.

«Монстры не могут существовать по эту сторону барьера Магитека», — произнёс голос моего отца.

Голос рассудка в моей голове часто звучал в точности как мой отец.

«А значит, эти драконы — вовсе не драконы».

«Тогда что они такое?»

«Заклинание».

Я внимательно присмотрелась к телам драконов. Именно тогда я заметила, что яркое свечение не окружало драконов, а исходило из их глубин.

«Их тела состоят из стихийной магии, а не из плоти и костей».

Но если драконы были просто стихийными заклинаниями…

«Их можно разрушить. Как и все заклинания».

Благодарить свой голос рассудка казалось мне чуточку безумным. В конце концов, это всего лишь часть меня. Нормальные люди не благодарят самих себя. Так что вместо этого я сосредоточилась на разработке плана действий, чтобы избавиться от драконов теперь, когда я знала, чем они являлись на самом деле.

Мой мозговой штурм сменил направление, когда я поняла, что Дамиэль и Лейла попали в стихийные ловушки. Под ногами у них светились глифы. Лейла оказалась в ловушке внутри водяного магического пузыря, а Дамиэль — в полупрозрачной оболочке из огня и пепла.

Вода и огонь. Ни одно из этих заклинаний не могло исходить от земного или небесного драконов. Нет, они происходили от Старфайра.

Дамиэль и Лейла оказались парализованными, подвешенными в своих магических тюрьмах. Они не могли отбиться от двух приближающихся драконов. Небесный дракон был всего в нескольких шагах от Лейлы. И дракон был на расстоянии лёгкого взмаха лапы от Дамиэля.

Я попыталась вытащить Дамиэля и Лейлу из ловушек, но моё тело не могло пройти сквозь магические завесы глифов. Идрис Старфайр слишком хорошо продумал ловушки. Он всё подстроил заранее.

А это означало, что он определённо знал о нашем прибытии.

Я встряхнула руками, готовя свою магию, чтобы разнести эти глифы на куски. Я должна была освободить Дамиэля и Лейлу, прежде чем драконы убьют их.

— Я бы на твоём месте не стал этого делать.

Я встретилась взглядом со Старфайром.

— Будь ты на моем месте, ты бы не предал Легион.

— Потому что идеальная Каденс Лайтбрингер и на сантиметр не отойдёт от заданной нормы.

— Можешь посмеяться надо мной позже, изнутри тюремной камеры Легиона.

— Этого никогда не случится. Ты не можешь сломать эти глифы. Заклинания взаимосвязаны между собой. Так что если ты сломаешь один из них, вся его магия выстрелит в другой глиф. И последующий взрыв убьёт того несчастного, оказавшегося в ловушке внутри глифа. Так что остаётся вопрос, Каденс Лайтбрингер: кем из них ты пожертвуешь, чтобы спасти другого?

Смеющиеся слова Старфайра рассекли мой план прямо посередине, расколов его надвое. Он пытался заставить меня выбрать между Дамиэлем и Лейлой. Он был не только сумасшедшим, но и больным.

Ну, а я не играла по правилам, которые установили психопаты. Должен быть другой путь. Мне просто нужно его найти. И побыстрее. Драконы выглядели голодными, и у меня складывалось впечатление, что Старфайр создал глифы таким образом, чтобы звери могли пройти сквозь них.

Я попыталась обдумать эту проблему. Глифы связаны между собой. Если я сломаю один, другой глиф убьёт того, кто заперт внутри него. Но должна же быть какая-то лазейка.

— Тик-так, — сказал Старфайр. — Выбирай сейчас, или они оба умрут.

Я сердито посмотрела на него.

— Ты пытаешься найти выход из этой ситуации, — сказал он. — Вот тебе совет: ты не можешь, ибо мой замысел непогрешим.

Даже ангелы не были непогрешимыми. На самом деле, самой большой слабостью ангела являлось его эго. Вот оно! Эго Старфайра заставило его кое-что упустить. И я могла использовать это, чтобы освободить Дамиэля и Лейлу.

«Вот оно», — сказал мой голос рассудка. В этот раз он говорил как Дамиэль.

— Сдавайся, Лайтбрингер, — сказал Старфайр. — Я был мастером стихийной магии задолго до твоего рождения.

Пока ангел ударился в лирику, воспевая собственную гениальность, я готовилась воплотить свой план в жизнь.

— Я не собираюсь выбирать между дорогими мне людьми, — сказала я Старфайру.

— Да, ты же всегда поступаешь правильно. Ты такая умная, такая праведная. Чемпион. Божественный герой, — его голос звучал насмешливо, а на лице застыло презрительное выражение.

— Я просто оптимист, — ответила я. — У меня есть вера. И я знаю, как использовать своё воображение.

— Как это мило с твоей стороны.

Некоторым людям уже ничем нельзя было помочь. Ну и ладно. Неважно. Он и так уже пал слишком низко. И действия говорили громче слов.

Следуя этой мантре, я ударила ногой и заставила земного дракона упасть, когда тот поднял лапу. Он врезался в небесного дракона. Затем они оба врезались в магические барьеры, созданные глифами. Возможно, они и не были настоящими драконами, но всё равно были полны магии. Четыре элементарных заклинания Старфайра — море, небо, огонь и земля — столкнулись в буре турбозаряженной магии, разорвав все заклинания на куски. И освободив Дамиэля и Лейлу.

— Когда оба твоих глифа ломаются одновременно, ни один из них не может выстрелить магией в другого, — я ухмыльнулась Старфайру. — И твои большие магические взрывы кажутся до ужаса жалкими.

— Как и твоё эго, — добавила Лейла, стряхивая с себя остатки заклинания, удерживавшего её.

Четыре разрушенных заклинания всё ещё мерцали. Магия сверкала на них, как целая связка оборванных электрических проводов.

Смех Идриса Старфайра прорезался сквозь шипение и треск. Ангел явно не был раздражён моим спасением. Это его позабавило. И этот факт вызывал беспокойство. У него наверняка имелся ещё один козырь в рукаве.

— Настанет время, когда тебе придётся выбрать, — сказал он мне. — Твой ум не сможет вытащить тебя из всего этого.

Его зловещие слова эхом отразились от грозового неба.

Затем он постучал кончиком своего светящегося кинжала по мерцающей массе разрушенных заклинаний. Огонь, море, небо и земля слились в один ослепительный, оглушительный взрыв.

Небо пылало. Кактусы замерли. Молния скользнула по песчаной пустынной земле. Землетрясения разорвали облака на части.

— Он вывел земные стихии из равновесия! — крикнула Лейла, перекрикивая вой обжигающего ледяного ветра.

Будучи бывшим Драконом, Старфайр понимал, как действует магия Стихийных Просторов — и как привести её в полное смятение. Если его заклинание не будет остановлено здесь и сейчас, дикий шторм быстро распространится и поглотит весь мир.

Глава 5 Буря

Стихийная свистопляска закружила вокруг меня. Дикий, неистовый ветер свистел у меня в ушах. Ледяные снежинки кусали мою кожу. Земля дрожала под моими ботинками. Полыхнула молния. Прогремел гром. Всё вокруг было охвачено огнём.

Это чистый магический хаос.

— Мы должны исправить это сейчас же! — крикнула Лейла, перекрикивая бурю, которая поглотила нас. Видимость ухудшалась с каждым мгновением.

Я смотрела то на дикую бурю, то на Идриса Старфайра, падшего ангела, ответственного за всё это. Так вот что за козырь имелся у него в рукаве. Он планировал сбежать, пока мы были заняты спасением мира от стихийной бури века.

— Давай сделаем это! — крикнула я Лейле.

— Вы столь предсказуемы, так называемые герои, — усмехнулся Старфайр. — Ваше благородство вынуждает вас исправить мир любой ценой, даже если придётся позволить вашему врагу сбежать.

А потом он побежал прочь.

Я посмотрела по сторонам, ища Дамиэля. Лейла и я были Драконами, поэтому нам нужно остаться здесь, чтобы разрушить чары Старфайра, но у Дамиэля нет такой необходимости. Он мог бы погнаться за ангелом. На самом деле, возможно, Дамиэль уже бежал за ним. Он определённо был не из тех, кто позволяет плохим парням уйти.

Но потом я увидела его, идущего ко мне. Он сильно хромал. Чёрт возьми, он едва держался на ногах. Мой взгляд упал на кровь, льющуюся из глубоких рваных дыр в его кожаной униформе.

Он был не в состоянии гнаться за Старфайром. Казалось, он едва оставался в сознании.

Я бросилась к нему и немедленно принялась лечить его раны. Когда они не перестали кровоточить, я пришла к одному ужасному выводу.

— Эти раны нанесены бессмертным оружием.

— Старфайр был вооружён бессмертным оружием, — сказал мне Дамиэль. — Одна из Слёз.

Я заметила светящийся кинжал в руке Старфайра, но была слишком занята драконами и глифами, чтобы понять, что это такое. Как, чёрт возьми, ему удалось заполучить в свои руки один из бессмертных кинжалов?

— Вызови Небесного Дракона и Земного Дракона, — сказала я Лейле, пытаясь исцелить Дамиэля. — Мы вчетвером должны соединиться со стихиями мира через силу Замка Бури. Это наша единственная надежда стабилизировать магию здесь, на Стихийных Просторах, прежде чем нестабильность распространится на всю остальную Землю. Если этот шторм обрушится на пустыню за стеной и вступит во взаимодействие с дикой магией монстров, мы не сможем взять стихии под контроль.

Я вливала всё больше магии фейри в исцеление ран Дамиэля, но почти не добивалась результата. Раны, нанесённые бессмертным клинком, просто не заживали, как обычные раны. В лучшем случае он получит шрам. В худшем случае…

Нет, я не собиралась думать о самом худшем случае.

— Мы справимся с этим, — сказала я Дамиэлю, водя своими светящимися руками над его ранами. — Всё будет хорошо. Я лучший целитель Легиона.

Он улыбнулся мне.

— Ну конечно же, так и есть. Я в самых лучших руках.

— Я тебя подлатаю, — бормотала я, чувствуя, как страх сжимает моё сердце. — Всё будет хорошо. Вот увидишь.

— Каденс, нам пора, — сказала Лейла. — Остальные Драконы уже готовы.

Поэтому я быстро подлатала Дамиэля, как смогла, а это было не так уж много. Старфайр глубоко ранил его своим бессмертным кинжалом.

Но с Дамиэлем всё будет хорошо. Я должна была это знать. Я должна была в это верить.

Я переключила своё внимание на бушующие стихии. Если эта магическая нестабильность распространится, никто из нас всё равно не выживет.

Я потянулась глубоко внутрь себя, к уникальной связи, которую я имела с морской магией Земли. Я призвала силы Земли, подпитывая её своей собственной магией. Внутрь и наружу, снова и снова, силы воды и льда текли между мной и Землёй в постоянно нарастающем цикле магической гармонии.

Я сплела другое заклинание исцеления: лекарство для травмированной стихийной магии, бушующей вокруг меня. Вместе с Лейлой и другими Драконами мы укротили дикое заклинание. Буря стихла. Огонь погас. Снежинки исчезли.

Земля сделалась чёрной и сырой, а воздух — влажным. В воздухе всё ещё витал запах горелого. Но всё было кончено. На равнинах снова воцарился мир.

Я наклонилась к Дамиэлю и подняла его с земли.

— Старфайр исчез.

Лейла окинула взглядом равнины и провозгласила:

— Этот ублюдок украл наш грузовик, — она находилась по другую сторону от Дамиэля, помогая мне поддерживать его.

— Грузовик всё равно едет слишком медленно. Нам нужно немедленно доставить Дамиэля в медицинское учреждение Легиона, — свободной рукой я вытащила Бриллиантовую Слезу.

Лейла посмотрела на неё.

— А как нам поможет кинжал?

— Увидишь.

— Он светится, — заметила она.

Я вливала свою магию в кинжал, заставляя его светиться ещё сильнее.

— Это бессмертное оружие, — осознала Лейла.

Я использовала кинжал, чтобы создать проход в нью-йоркский офис Легиона. Двери медицинского отделения оказались прямо передо мной. Я шагнула внутрь.

— Генерал Драгонсайр был ранен бессмертным клинком, — объявила я.

Все пять врачей повернулись и посмотрели на нас.

— Все бросьте то, что вы делаете, и исцелите его, — приказала я им.

Докторам не нужно было повторять дважды. Они кинулись действовать. Один врач уложил Дамиэля на больничную койку. Второй уже прикреплял исцеляющее устройство Магитека к его кровоточащему животу. Третий схватил несколько зелий. Двое других стояли над Дамиэлем, и их светящиеся руки скользили над его телом, пытаясь замедлить кровотечение.

Мы с Лейлой отступили назад, чтобы дать врачам возможность работать.

— Мы в Нью-Йорке, — тихо сказала мне Лейла. Она не смотрела на меня; её глаза следили за движениями врачей.

— В нью-йоркском отделении Легиона работают лучшие целители.

Что на самом деле имело смысл — в каком-то извращённом виде. Дознаватели Дамиэля нуждались в лучших врачах, чтобы сохранить жизнь своим пленникам. Это была тёмная сторона медицины. Врачи Дознавателей понимали, что такое боль. И они понимали, как подтолкнуть кого-то к грани смерти, а потом возродить его.

Стиль ведения допроса Дамиэля был определённо более ментальным, чем физическим, но у него имелись довольно сильные в физическом плане Дознаватели. Он говорил мне, что ему нужны всевозможные Дознаватели — разные инструменты для разных работ.

Помимо лучших врачей Легиона, у Дознавателей также имелись лучшие психологи. Дознаватель должен быть знатоком разума. Они должны были понимать, как им манипулировать — и как его сломать.

Ломать умы было скорее в стиле Дамиэля. Он был скальпелем, а не тупым топором. Хирургом, а не берсерком. Он применял ментальное давление — и как раз подходящий вид магии — чтобы выполнить свою работу.

Мои мысли метались, пойманные в бесконечную петлю взаимосвязанных данных. Я знала, что моё подсознание пытается отвлечь меня от беспокойства о Дамиэле. Я подавила желание подойти и помочь врачам. Я сделала для него всё, что могла. Теперь я должна была позволить врачам использовать обширные Магитековские ресурсы Легиона, чтобы спасти его жизнь.

— Мы в Нью-Йорке, — повторила Лейла. — Но минуту назад мы были на другом конце континента, — она посмотрела на кинжал, который теперь был вложен в ножны и пристегнут к моему бедру. — Мгновенная телепортация. Я никогда не видела такой магии. Я даже не знала, что такая магия существует.

Воспользовавшись Бриллиантовой Слезой, чтобы привести нас сюда, я раскрыла Лейле тайные силы кинжала — силы, о существовании которых большинство людей даже не подозревало.

Но я не остановилась, чтобы подумать прежде, чем использовать кинжал. Я просто действовала. Движимая своими чувствами, я доставила Дамиэля в его офис в Нью-Йорке, где у него были лучшие шансы выжить.

Ангел не должен был поддаваться подобным импульсам.

— Вселенная хранит много тайн, — сказала я Лейле.

— И ты тоже, Каденс Лайтбрингер, — ответила она.

Я продолжала наблюдать, как врачи пытаются закрыть раны Дамиэля.

— Я знаю, что могу доверить тебе эту тайну, Лейла.

Даже если мой активный ум не продумал всё это до конца, мои инстинкты явно это сделали. И теперь, думая об этом, я была уверена, что могу доверять Лейле.

Несколько мгновений она настороженно смотрела на меня, потом кивнула.

— Ты всегда можешь доверять мне, Каденс.

Я похлопала её по плечу.

— Я знаю, что всегда могу положиться на тебя.

— Что тебе от меня нужно?

— Чтобы ты вернулась в Замок Бури и убедилась, что там всё в порядке. Проверь магию замка. После нападения Старфайра она будет встревожена. Нам нужно будет добавить несколько гармонизирующих медитаций, чтобы успокоить земные стихии.

Лейла снова кивнула и вышла из медицинского отделения.

Я направилась к койке. Дамиэль больше не истекал кровью отовсюду. Врачи взяли ситуацию под контроль. Он был в сознании, но явно страдал от боли. Он хорошо скрывал это, приказывая врачам принести ему последние отчёты о состоянии дел с его территории.

— Это хорошо, что вы доставили его сюда, — сказал мне один из врачей. — Если бы вы помедлили ещё немного, он бы не выжил. Раны от бессмертного оружия были очень тяжёлыми.

Значит, стоило рискнуть и воспользоваться моим кинжалом.

— Он поправится, — сказал другой врач. — В конечном счёте.

— Но ему нужно отлежаться несколько дней.

— Ангелы не отлёживаются, — сказал им Дамиэль. — А теперь немедленно приведите сюда капитана Фоука. У нас есть над чем поработать.

Врачи бросили на меня взгляд, говоривший «постарайтесь вбить в него немножко здравого смысла», затем оставили нас одних в палате.

— Тебе действительно стоит отлежаться, — сказала я Дамиэлю.

Он издал грудное ворчание, явно развеселившись.

— Чем больше ты будешь отдыхать, тем скорее встанешь на ноги.

— Я мог бы встать прямо сейчас, принцесса.

Я вздохнула.

— Я не бросаю тебе вызов совершать глупости, Дамиэль. Я призываю тебя прислушаться к здравому смыслу.

— Я всегда очень здравомыслящий. И здравый смысл подсказывает мне, что чем дольше я буду ждать, тем холоднее будет след Старфайра. Я не позволю ему снова ускользнуть от нас. Мы должны схватить его сейчас, пока он не исчез ещё на двадцать лет.

— Если ты попытаешься преследовать Старфайра, я привяжу тебя к этой кровати.

— Обещаешь? — Дамиэль улыбнулся мне, но улыбка не коснулась его глаз. Должно быть, ему было очень больно.

— О да, — ответила я ему. — Я даже заклею тебе рот скотчем.

— Не это приходило мне на ум.

— Ну, ты явно выжил из ума, Дамиэль. Ты не можешь отправиться на охоту за ангелом в таком состоянии. Старфайр ведёт грязную игру, и высока вероятность, что отправившись за ним, ты окажешься в очередной ловушке.

— Спеллсторм и Старфайр. Они совершили измену примерно в одно и то же время, двадцать лет назад, — на его лице появилось задумчивое выражение. — И я готов поспорить, что за их предательством стоит одна и та же личность. Нам нужно выяснить, кто эта загадочная персона.

— Как?

— Спеллсторм мёртв, а Старфайр в бегах, — сказал он. — Но у нас имеется ещё один изменник, который взбунтовался как раз в то же время.

— Ева Дорен, — осознала я.

— Да, Каденс. Мне нужно, чтобы ты нанесла визит в тюрьму и допросила её.

— Я не Дознаватель.

— Теперь ты им станешь, — он содрал свой значок Дознавателя и прикрепил его к моей куртке. — Я назначаю тебя временным Мастером-Дознавателем.

Глава 6 Полковник Холифайр

Дамиэль достал телефон и начал быстро печатать.

— Я приказываю тюремщикам подготовить Еву Дорен к твоему допросу, — он оторвал взгляд от экрана. — То, как ты войдёшь в комнату для допросов, имеет решающее значение. Это создаёт почву для всего допроса. Когда ты посмотришь на Еву…

— Я читала инструкцию, Дамиэль.

— Ну, конечно же, ты её читала. Ты же читала все инструкции Легиона, — он выглядел развеселившимся.

— Перестань так стараться.

— Стараться сделать что?

— Притвориться, что с тобой всё в полном порядке.

— Со мной много чего не в порядке, принцесса, — сказал он. — В частности, моя привычка всегда быть правым, кажется, раздражает других ангелов.

— А теперь ты просто пытаешься быть очаровательным.

— Да? Почему бы тебе не подойти поближе, чтобы убедиться, что я по-прежнему очарователен? — он похлопал по больничной койке.

— Я не полезу к тебе в кровать, Дамиэль.

— Почему нет?

— Потому что тебя только что ранили бессмертным оружием, и раны всё ещё кровоточат через повязки.

— Кайфоломщица.

— Я говорила серьёзно. Тебе не нужно притворяться, что всё в порядке, и что ты абсолютно здоров. Не передо мной.

— Я делаю это не для тебя, принцесса. Я делаю это для того, чтобы отогнать других ангелов. Если они почуют слабость, они нанесут удар.

— Здесь нет других ангелов, — сказала я ему.

— Но их шпионы повсюду. Или, по крайней мере, люди, готовые стать шпионами.

— Конечно, ты ведь доверяешь своим людям.

— Я верю, что они будут делать то, что я скажу, пока они боятся меня. Но если я покажусь слабым, их страх может утихнуть настолько, что они совершат какую-нибудь глупость.

— Например, сообщат о твоём состоянии другому ангелу в надежде на награду?

Он кивнул.

— Точно.

— А тебе не кажется, что ты немножко параноик?

— Не немножко. Очень даже множко. Того требует работа.

— А тебе никогда не приходило в голову, что если ты не будешь пугать людей до усрачки, то, возможно, тебе не придётся постоянно оглядываться по сторонам, опасаясь удара?

— Если бы я не пугал людей до усрачки, из меня не вышел бы очень хороший Мастер-Дознаватель.

Как всегда, он был прав.

— Возможно, тебе пора снять плащ Мастера-Дознавателя, — предложила я.

— Я не ношу плащ. Он мешает крыльям.

— Ты опять уходишь от темы.

— Я не ухожу от темы. Я демонстрирую силу.

— Может быть, тебе действительно стоит уйти с должности? Вместо того чтобы быть большим, плохим Мастером-Дознавателем, ты можешь быть просто ещё одним большим, плохим ангелом.

Когда он не ответил сразу, я решила принять это как знак того, что он, по крайней мере, обдумывает моё предложение.

Наконец, он без тени юмора или притворства признался:

— Я больше не уверен, что знаю, как быть не Мастером-Дознавателем.

— Но я знаю, кто ты на самом деле, Дамиэль. И я могу тебе помочь, — я положила свою ладонь поверх его руки. — Подумай о том, что я сказала.

— Ладно.

По мраморному полу застучали шаги. Я обернулась и увидела Неро, стоящего у входа в медицинское отделение. Его глаза не отрывались от Дамиэля, лежащего на койке.

Я подозвала его взмахом руки.

— Твоего отца ранили, но с ним всё будет хорошо, — я взяла их обоих за руки и сжала. — С нами всеми всё будет хорошо.

— Это больно? — спросил Неро у Дамиэля, уставившись на его окровавленные повязки.

— Да, — ответил его отец. — Но ангел не позволяет боли или чему-то другому встать на его пути. Он делает то, что необходимо. Всегда.

— Нам лучше дать ему отдохнуть, — я положила ладонь на спину Неро и повела его к двери. Затем обернулась к Дамиэлю. — А что касается тебя, тебе лучше расслабиться.

— Работа расслабляет, принцесса, — Дамиэль подмигнул мне.

Когда мы с Неро вышли из медицинского крыла, туда вошла группа солдат Дамиэля. И ещё больше солдат ждало снаружи. Он превратил свою палату в импровизированный офис. Этот мужчина неисправим.

Неро подстроился под мой шаг, пока я шла на крышу, где меня ждал дирижабль, который должен был доставить меня в тюрьму Дознавателей.

Я искоса посмотрела на него.

— И куда же ты направляешься?

— С тобой, — он подстроился под мой ускорившийся темп. — Чтобы допросить заключённого.

— И откуда ты это знаешь?

— Я говорил с майором Джуэлл.

— И что именно она тебе сказала?

— Всё.

Неро, может, ещё и не имел магии, но Песня Сирены — не единственный способ внушить кому-то сделать что-либо. Он мог кого угодно уговорить на что угодно, включая опытного солдата Легиона вроде Лейлы Джуэлл. Тут он пошёл в отца.

— Камера допроса — не место для десятилетнего ребёнка, — сказала я ему. Надеюсь, это прозвучало сурово.

Неро не смутился.

— Отец водит меня в камеры допросов.

— Твой отец не слишком хорошо разбирается в том, какая деятельность уместна для того или иного возраста.

— Он всегда говорит, что мне нужно быть сильным. Что мне нужно делать то, что необходимо для защиты Земли и её людей. Ну, именно это я делаю сейчас, отправляясь с тобой. Мы доберёмся до сути того, что замышляет Идрис Старфайр и его хозяин, а потом мы их остановим.

В словах Неро звенела решительность. Ему было всего десять лет, но он говорил в точности, как его отец. Он так много всего перенял от Дамиэля. Их сходство заключалось не только во внешности.

Как и Дамиэль, Неро чувствовал необходимость решать проблемы, особенно те, что затрагивали его семью. Ему всё равно, что он находился в невыгодном положении, что у него нет ни магии, ни силы, ни власти. Что он ещё даже не являлся солдатом Легиона. У него была цель, и ничто не могло встать на его пути к достижению этой цели. Именно такое упорство заставляло архангела работать с больничной койки — или заставляло десятилетнего мальчика требовать, чтобы он участвовал в поимке преступника, который едва не убил его отца.

И я гордилась им. Даже если упрямство, которое он унаследовал от Дамиэля, чертовски раздражало.

Я остановилась и повернулась лицом к Неро.

— Ты не можешь пойти со мной, — попыталась объяснить я ему. — У тебя нет полномочий находиться в комнате допроса Легиона. Ты даже не солдат Легиона, и уж точно не Дознаватель.

— Так дай мне полномочия, — парировал он. — У тебя есть власть. Ты ангел.

— Это не так просто.

— Отец говорит, что ты любишь всё усложнять.

— О, вот как? — я упёрла руки в бока. — И что же ещё говорит твой отец?

Неро открыл рот, но что-то, что он увидел позади меня, заставило его закрыть рот обратно. И я хорошо представляла, что это. Я могла определить личность любого ангела в Легионе чисто по звуку.

— Полковник Холифайр, — сказала я ещё до того, как повернулась к нему лицом.

Полковник Эрикс Холифайр руководил центральной территорией Северной Америки. Его офис располагался в Чикаго. Он проделал долгий путь — и привёз с собой сына.

У Холифайра были светлые, очень коротко подстриженные волосы. Каждый раз, когда я видела этого мужчину, он щеголял одним и тем же загаром — тёмным ровно настолько, чтобы показать, что он работает в полевых условиях, но не слишком много. В конце концов, он был важным ангелом, которому нужно управлять территорией. Мне нравилось думать, что его слабый загар был результатом работы в тёмных местах, в тени за пределами приличий.

Он был не намного выше меня, но крепко сложен. Сильный и мускулистый, как стенобитный таран. Его униформа из чёрной кожи выглядела так, будто едва могла вмещать в себя его перекатывающиеся мышцы, пока он шёл в мою сторону. Его ладони были большими — такими, что можно крошить булыжники или управлять длинным двуручным мечом, который я приметила за его спиной.

— Полковник Лайтбрингер, — лёгкая насмешка за его отполированной, белоснежной улыбкой намекала на свирепый дух, живущий за нею. — Я слышал, вас и Драгонсайра застали врасплох на Стихийных Просторах.

Как, чёрт подери, он уже узнал об этом? И добрался сюда так быстро?

— Ничего такого, с чем мы не могли бы справиться, — ответила я с сахарно-сладкой улыбкой. — И мы справились, вновь спасли мир.

— Правящие герои Легиона, — он выглядел раздражённым.

Некоторые ангелы вели счёт, сколько раз их коллеги-ангелы спасали мир. Глупое времяпровождение. Лучше тратить силы на защиту нашего мира, а не на подсчитывание того, какой ангел оказался «впереди».

Полковник Холифайр был одним из этих «подсчитывателей» героических деяний. К сожалению для его эго, его показатели не тягались с цифрами Дамиэля и моими. Я не вела подсчётов, но выражение на его лице ясно говорило обо всём.

— Что вы собираетесь делать со Старфайром? — спросил у меня полковник Холифайр.

— Мы работаем над этим.

— Вы позволили ему ускользнуть сквозь пальцы — предателю Легиона. Предателю богов. Они не обрадуются, когда услышат об этом.

— Тогда почему бы вам не посмотреть на небеса и не повысить голос, чтобы рассказать им об этом? Уверена, они прислушиваются к каждому вашему слову, полковник.

Одна из пульсирующих вен на лице полковника Холифайра выглядела так, будто вот-вот лопнет. К счастью, он сумел сдержать свой нрав. Вместо того чтобы взорваться, он разразился долгим монологом о своих многочисленных достижениях в Легионе. Он даже не делал пауз, чтобы перевести дух. Будучи ангелом, он, по идее, не имел необходимости дышать.

Дожидаясь, пока полковник Холифайр выпустит пар, я покосилась на его сына. Мальчик был почти идеальной копией своего отца, вплоть до походки и надменной манеры держать голову.

Его звали Ксеркс, и он был примерно ровесником Неро. Мальчики ходили в одну и ту же подготовительную академию для ангелов, которую посещали все мальки Легиона.

Неро и Ксеркс сверлили друг друга сердитыми взглядами с явным презрением. Я не была удивлена. Социальные круги мальков Легиона изобиловали конкуренцией. Как и ангелы, они ощущали потребность установить иерархию доминирования, выяснить, кто сильнее и могущественнее.

— Серебряная Ложка, — сказал Ксеркс с резким высокомерным кивком, обращаясь к Неро.

Должно быть, это прозвище — намёк на то, что Неро якобы родился с серебряной ложкой во рту. Из всех мальков Легиона только у него было два родителя-ангела вместо одного. Это непременно вызывало зависть у детей, которых воспитывали, гладя их эго как домашнюю кошечку.

Неро ответил таким же резким кивком.

— Шустрик.

Ксеркса, казалось, озадачило это прозвище. Но его озадаченность сменилась уверенностью.

— Я действительно шустрый.

— Ага, шустро удираешь, когда становится непросто, — сказал Неро. — Например, вчера в школе удрал в разгаре тренировки по рукопашному бою.

Лицо Ксеркса сделалось яркого, блестящего красного оттенка. Он старательно не смотрел на отца, который всё ещё распинался о своих ангельских достижениях.

Ну, полковник Холифайр, может, и был зациклен на себе, но он мог делать несколько дел разом. Он определённо услышал слова Неро о провале своего сына на тренировке. И зная его, он ожидал, что Ксеркс нанесёт ответный удар и восстановит свою порушенную честь.

— Я перегруппировывался, — сказал Ксеркс.

Подёргивание светлых бровей полковника Холифайра говорило, что ответ сына не произвёл на него впечатления.

Должно быть, Ксеркс это тоже увидел. Он быстро зашипел на Неро:

— А ты дрался без достоинства. Как и твой отец, Чёрный Ангел.

Чёрный Ангел — это ещё одно из множества прозвищ Дамиэля.

Неро унизил Ксеркса перед его отцом. Так что теперь Ксеркс пытался унизить Неро за счёт того, кем был его отец.

Но Неро не дрогнул. Он уже слышал всё это.

— Я и правда похож на моего отца, — в голосе Неро звенела гордость. — Как и он, я дерусь, чтобы победить. А ты не можешь победить, потому что во время драки слишком занят разглядыванием себя в зеркало и вообще не смотришь на своего оппонента.

Они были совсем как два маленьких ангела, соревнующихся за доминирование. Я надеялась, что в той прославленной академии, которую они посещали, их учат не только елейным оскорблениям. И к слову говоря, о школе…

— Неро, если ты не уйдёшь сейчас же, ты опоздаешь в школу, — сказала я, перебив затянувшийся монолог полковника Холифайра. Боги, этот мужчина мог болтать о себе до скончания веков. — В Легионе Ангелов не терпят опозданий, — я махнула проходившему мимо сержанту. — Куда вы направляетесь, сержант?

— В столовую…

Я уже качала головой.

— К вашим услугам, полковник, — отчеканил он.

— Мне нужно, чтобы вы сопроводили моего сына в школу. Полагаю, вы знаете, где это.

— Подготовительная Ангельская Академия. Прямо на другой стороне Променада.

Променад — это улица, полная высоких офисных зданий, которые вмещали многие ключевые организации мира. Лига, всемирная компания охотников за головами. Офис паранормальных солдат. А в самом центре Променада, внутри этого искрящегося белого обелиска, находилась штаб-квартира Легиона Ангелов на восточном побережье.

Солдат уставился на меня. Он выглядел почти зачарованным. Должно быть, это мой ореол. Ангельский ореол производил такой эффект на людей.

— Прямо сейчас, сержант.

Он сбросил с себя транс.

— Да, сэр.

Затем он повёл Неро по коридору. Неро не стал продолжать свой спор о том, чтобы поехать со мной. Он знал, что я не уступлю, и не собирался унижаться перед своим заклятым врагом.

Эрикс Холифайр взмахнул запястьем, приказав Ксерксу присоединиться к ним. Но сам полковник не ушёл. Вместо этого он последовал за мной. Фантастика.

— Как бы я ни наслаждалась вашим обществом, полковник, боюсь, мне пора отправляться в путь, — сказала я, когда он последовал за мной на лестничный пролёт.

— У вас будет возможность и дальше наслаждаться моим обществом, Лайтбрингер. Я еду с вами, чтобы допросить изменницу Еву Дорен.

— Генерал Драгонсайр сказал мне допросить её. Он не упоминал вас, — я продолжала шагать, ни капли не замедлившись.

Полковник Холифайр подстроился под мой темп.

— Драгонсайр, должно быть, ранен сильнее, чем я слышал, если он сам не едет.

Мне не нравилась расчётливость в его стальных глазах. Я сказала Дамиэлю, что это паранойя — беспокоиться о шпионах других ангелов, но, оказывается, он попал в яблочко. Хотелось бы мне, чтобы он был здесь и ликовал — а потом спустил бы полковника Холифайра с лестницы. Это в его духе.

Но не в моём. Мой отец научил меня быть ангелом с хорошими манерами. Иногда мне очень хотелось, чтобы я могла осмелиться на безобразное поведение. Сейчас был один из таких разов.

Мы поднялись на крышу. Дирижабль ждал меня.

— Боюсь, вы проделали этот долгий путь впустую, полковник, — сказала я ему. — Я подчиняюсь приказам Мастера-Дознавателя. И эти приказы не подразумевали, что вы поедете со мной.

— Что ж, а я следую приказам Первого Ангела, и она хочет, чтобы я вас сопровождал. Более того, она дала мне власть руководить этим расследованием.

Он вытащил конверт, медленно развернул бумагу и показал мне документ.

— Вы увидите, что всё в полном порядке, — произнёс он с хищной улыбкой, как стервятник, кружащий над телом Дамиэля.

Я прочла документ. Там имелись все нужные печати и магические маркеры. Всё было подлинным. Это означало, что мне не только придётся повезти этого неприятного ангела с собой, но также придётся ему подчиняться.

— Добро пожаловать на борт, полковник, — холодно сказала я, махнув в сторону дирижабля.

— О, нет, — он заулыбался ещё шире. — Леди вперёд.

Я явно не хотела поворачиваться к нему спиной, но не могла показать, что вижу в нём угрозу. Так что я взошла на борт дирижабля, игнорируя покалывающее, подёргивающееся ощущение на шее. И подавляя желание развернуться и пойти сзади, чтобы держать его в поле зрения. Я служила Дознавателем, по крайней мере, сейчас. Я должна была поддерживать имидж. Как это всегда делал Дамиэль.

Пять минут на этой должности, а паранойя уже просачивалась в меня. Чем быстрее мы с Дамиэлем уберёмся от Дознавателей подальше, тем лучше будет для нас.

Глава 7 Проклятие

Легион Ангелов содержал одну-единственную тюрьму, и она называлась «Проклятие».

Могло показаться удивительным, что рука божьего правосудия на Земле содержала лишь одну тюрьму, пока ты не вспоминал, что Легион имел дело лишь с самыми серьёзными преступлениями, то есть, с изменой. Боги вовсе не улыбались тебе, когда ты делал себя угрозой для всего мира.

Серьёзные преступления приводили к серьёзным последствиям. Приговор обычно сводился к смертной казни. Легион и боги, правившие нами, не очень-то любили милосердие.

Но время от времени пленник считался слишком ценным, и потребность Легиона казнить его в назидание остальным становилась менее важной по сравнению с информацией, которая имелась в голове пленника. Поэтому вместо казни его отдавали Дознавателям и сажали в тюрьму, красноречиво названную «Проклятие».

Заключённые, наверное, на самом деле предпочли бы смерть вместо такой судьбы.

Большинство из них недолго выдерживало допросы Дознавателей. Самые сильные заключённые держались месяц или два, а потом ломались. Но Ева Дорен, некогда известная как майор Дорен, а теперь прославившаяся как предательница Легиона, была заперта здесь двадцать лет. За всё это время Дознаватели получили от неё очень мало. Она была воплощением упрямства.

Давным-давно я считала Еву одним из моих немногочисленных друзей. С тех пор многое изменилось. Для всех нас.

Я смотрела через переднюю стеклянную часть дирижабля на тюрьму. Снаружи «Проклятие» выглядело практически лишь посадочной площадкой на каменистом холме. Единственный вход находился на вершине горы.

Сама тюрьма находилась в холме, и её подземные уровни были надёжно окружены камнем. Заключённые содержались в камерах с барьерами Магитека, которые нейтрализовывали их магию.

Ну, или так я читала. Я никогда прежде не бывала в этой тюрьме. Она находилась в юрисдикции Дамиэля, и он часто сюда приезжал. Но я сторонилась этого места. Мне не нравилось наблюдать, как Мастер-Дознаватель ломает умы людей.

Так что довольно иронично, что он назначил меня временным Мастером-Дознавателем на период своего выздоровления. Полагаю, он больше никому не доверял.

Дирижабль завершил посадку. Полковник Холифайр и я сошли с борта и на лифте спустились вниз.

«Проклятие» было вовсе не таким, каким его себе представляло большинство людей. Хоть тюрьма и находилась полностью под землёй, внутри она не была сырой или грязной. Стены были ярко-белыми, лишёнными украшений в виде картин или фотографий. Пол был сделан из блестящего и идеально ровного белого мрамора. Освещение было холодного белого оттенка; создавалось такое ощущение, будто идёшь через ледяную пещеру.

Но если так подумать, то яркий и блестящий интерьер был абсолютно в стиле Дознавателей. Они сделали свою тюрьму такой же безупречной, как их униформа. Такой идеально новой. Такой чистой. Чтобы каждая капелька крови выделялась на этих нетронутых холстах. Всё, начиная с одежды Дознавателей и завершая их интерьером, служило одной цели: напугать их заключённых до покорности.

Всё здесь было таким тихим, таким неподвижным. Каждый наш шаг разносился громким ясным эхом, как звук одной жемчужины, отскочившей от пола в тихом оперном зале.

В конце коридора два Дознавателя в безупречных белых униформах стояли у двери в комнату допроса.

— Заключённая Ева Дорен внутри? — спросила я у них.

— Да, как и приказал генерал Драгонсайр, — взгляд левого охранника на мгновение метнулся к полковнику Холифайру. — Генерал сообщил нам, что вы придёте одна.

Я не вздохнула, хотя имела на то полное право. Вместо этого я сказала:

— Полковник Холифайр будет помогать мне в этом расследовании. По приказу Никс.

Солдаты кивнули, затем оба шагнули в сторону от двери, чтобы позволить нам пройти.

Комната была абсолютно тёмной, не считая яркого пятна белого света над допросной аппаратурой — жёстким и холодным металлическим стулом, с металлическими кандалами на лодыжках и запястьях заключённого. Такие же металлические ободки обхватывали грудь и талию заключённого.

Золотистое мерцание светилось вокруг стула — поле Магитека, настолько мощное, чтобы нейтрализовать ангела. Оно не причиняло особой боли, пока ты не пытался высвободиться и встать со стула, но если ты всё же пытался сбежать, оно прошибало твоё тело мега-зарядом магии. Я знала это потому, что сама разработала это кресло допроса.

Помимо работы ангелом Замка Бури и выполнением роли Морского Дракона, я возилась с технологиями. Это было моим хобби почти всю жизнь. Было что-то невероятно успокаивающее в простом акте собирания деталей воедино, чтобы заставить что-то работать — особенно в мире, где редко что складывалось и имело смысл. На протяжении лет Легион неплохо попользовался моим ремесленным хобби.

Комната допроса была зловеще тихой. Я слышала каждый шорох одежды Евы, задевавшей её оковы при дыхании, каждый удар её бьющегося сердца. Эффект эхо должен был нервировать пленников. Они слышали всё, видели каждую каплю крови на белоснежных и чистых униформах Дознавателей.

Я не была одета в белое. У меня не было времени переодеться после нашей миссии на Стихийных Просторах. Моя одежда не была безупречной или чистой, благодаря скелетам мамонтов и драконам Идриса Старфайра. Рваные дыры испещряли ткань вместе с узором из подпалин.

Металлический запах крови никогда не уходил из этой комнаты Допроса. Как и кислая вонь пота от всех, кто прежде сидел на этом стуле.

Ева не была окровавленной и вспотевшей. Она сидела на стуле для допроса как королева, расположившаяся на троне. Она выглядела чертовски невозмутимой и ужасно высокомерной для того, кто был заперт в тюрьме Легиона уже два десятилетия.

— Каденс Лайтбрингер, любимица Легиона, — сказала Ева. — Сколько лет, сколько зим.

— Слишком мало лет, слишком мало зим, — ответила я. — Я не ожидала когда-либо увидеть тебя вновь, да и не желала больше видеться с тобой.

— Я понимаю твою реакцию.

Сейчас будет «но». Я это чувствовала.

— Но ты должна понимать, что я лишь делала то, что считала правильным, — её скромная улыбка была сладкой, как конфеты.

Я скрестила руки на груди.

— Тебе явно надо скорректировать свои моральные ценности.

Ева усмехнулась — странный ответ, учитывая, что это её пристегнули к стулу для допроса в Легионе.

Я подошла ближе.

Я не видела Еву с того самого дня двадцать лет назад на Сиеннском Море, когда она пыталась убить меня и Дамиэля. Сейчас она выглядела точно так же, как и тогда, словно время, проведённое здесь, ничуть её не изменило. На ней была тюремная униформа, ярко-серебристый комбинезон. Ткань сияла при любом освещении: отражала дневной свет, светилась в темноте. В этом кричащем костюме, заключённый не мог надеяться пройти незамеченным.

Но если не считать тюремной униформы, это была все та же Ева Дорен. Её волосы были ухоженными. Её кожа была чистой. Само собой, на ней не было ни украшений, ни косметики, но она и не нуждалась в этом для того, чтоб сиять. В ней была магия Нектара богов. Она прошла весь путь до звания майора, всего на один уровень ниже ангела, прежде чем выдающийся акт непростительного предательства резко положил конец её карьере.

И её двадцатилетнее заточение, по-видимому, никак на неё не повлияло. Это тревожило сильнее всего.

— Но я так понимаю, ты вытащила меня из камеры не для того, чтобы вспоминать старые времена, — сказала Ева.

— У нас есть несколько вопросов, — сказала я ей.

— Понятно, — она посмотрела мимо меня на полковника Холифайра. — И ты не взяла с собой генерала Драгонсайра? Жаль. Мне очень нравится наблюдать, как вздувается маленькая жилка между его глазами, когда его безошибочные методы допроса подводят его.

— Ты увидишь, что я куда менее смешон, чем Драгонсайр, — заявил полковник Холифайр, протискиваясь мимо меня.

Он пристально смотрел на неё, и его лицо находилось всего в нескольких дюймах от её лица. Улыбка исказила его лицо; тёмные намерения светились в его глазах.

Ева без страха встретила его стальной взгляд.

— О, я сомневаюсь в этом, полковник… — она взглянула на имя на его куртке. — …Холифайр. Вы слишком низко себя оцениваете. На самом деле, я полагаю, что вы будете гораздо более забавны, чем генерал Драгонсайр.

Он резко ударил её по лицу — с такой силой, что она стукнулась головой о подголовник.

— Уже весело? — спросил он.

Она встретилась с ним взглядом.

— Вообще-то, я нахожу ваше выступление довольно посредственным.

Он замахнулся, чтобы опять ударить её.

Я схватила его за руку.

— Какого черта вытворите?

— Допрашиваю заключённую, — холодно ответил он.

— Генерал Драгонсайр не издевается над своими заключёнными.

— Генерала Драгонсайра здесь нет, — резко ответил полковник Холифайр. — И Первый Ангел велела мне получить ответы от заключённой любыми необходимыми способами. Если «любые необходимые способы» включают в себя бросание тебя в тюремную камеру, чтобы ты не мешала мне, то так тому и быть.

Я отпустила его руку.

— Хороший выбор. Правду про тебя говорят, Лайтбрингер. Ты очень умна. Идеальный маленький солдат, который знает, как выполнять приказы.

Его лицо было самодовольным, а тон — снисходительным. Это вызвало у меня желание ударить его.

Он снова ударил Еву, на этот раз ещё сильнее. Эхо металла зазвенело, когда её голова ударилась о подголовник.

Она одарила его окровавленной улыбкой.

— Уже лучше, солнышко. Но не надо так сильно стараться. Это кажется натужным. Как будто ты пытаешься скрыть тот факт, что понятия не имеешь, что делаешь.

Он ударил её кулаком в нос. Её затылок врезался в металлический подголовник с такой силой, что задрожал весь стул.

— Я ангел, — хрипло сказал он. — Я всегда знаю, что делаю.

— Уже лучше, — у неё из носа капала кровь. — А теперь ещё раз, с чувством.

— Я уже сыт по горло твоей дерзостью.

Он схватил со столика рядом молоток и шарахнул им по её руке.

Я была в ужасе от того, как Дамиэль ломал умы, но его методы были совершенно цивилизованными по сравнению с бесконтрольной жестокостью полковника Холифайра. Он совершал по отношению к ней такие жестокие поступки, которые никогда не следует даже обсуждать, не говоря уже о том, чтобы применять к живому человеку. Холифайр начал с того, что раздробил каждую кость в обеих руках Евы… и с этого момента всё пошло под откос.

— Прекратите, — наконец сказала Ева отчаянным шёпотом.

Жестокая улыбка тронула губы полковника Холифайра.

— Что-что?

— Прекратите.

— Я прекращу, когда ты ответишь на мои вопросы.

Она закашлялась кровью.

— Я вам отвечу.

Он торжествующе посмотрел на меня.

— Итак, похоже, что Драгонсайр вовсе не такой хороший Дознаватель, как ему кажется. Он держал её в заключении двадцать лет и ничего не получил. Я поработал с ней двадцать минут, и она изливает мне свою душу.

— Она ещё ничего не излила, — заметила я. Я взглянула на новые багровые пятна на полу и стуле и добавила: — Кроме крови.

— Твоя неизменная преданность Драгонсайру утомляет меня, Лайтбрингер, — он перевёл свой ястребиный взгляд на Еву. — Говори, — он поднял молоток. — Или я снова начну ломать что-нибудь.

Она рьяно закивала.

— Вы с Идрисом Старфайром работаете вместе? — спросил он у неё.

— Да.

— На демонов?

— Да. Но клянусь, сначала я этого не знала. Он обманул нас. Он давал нам обещания, клялся, что мы действуем во имя богов, пока не стало слишком поздно. Пока мы не зашли слишком глубоко. Пока мы не натворили столько мерзких, невыразимых вещей, что пути назад уже не было.

— Кто тебя обманул? Старфайр?

— Нет. Кое-кто другой, — она задрожала.

— Кто этот лживый, коварный изверг? — требовательно спросил полковник Холифайр. — Кто ввёл тебя в заблуждение? Кто привёл тебя на путь зла?

— Если я скажу вам, он заставит меня страдать за моё предательство.

Полковник Холифайр помахал молотом у неё перед носом.

— Если ты не назовёшь его имени, я заставлю тебя страдать ещё больше, — пообещал он ей.

Глаза Евы дрогнули. Её губы тоже задрожали.

— Это Драгонсайр. Дамиэль Драгонсайр.

Глава 8 Ангел-мститель

Я ни на секунду не поверила Еве. Дамиэль не был предателем. Я знала, что это неправда. Я знала это каждой клеточкой своего существа.

— Она явно лжёт, — сказала я полковнику Холифайру.

— Мои методы безошибочны. Они добиваются лишь истины, — его глаза смотрели жёстко, нос задрался. — После того, как я полностью сломал кого-либо, места для лжи не остаётся, — он жестом указал на дрожащее окровавленное тело Евы.

— Подумайте об этом, полковник, — сказала я. — В этом нет никакого смысла. За двадцать лет Дознаватели ничего не вытянули из неё ни о заговоре демонов, ни о таинственном хозяине. Но затем, через несколько минут после вашего прибытия, она называет генерала Драгонсайра главным вдохновителем всего этого, как демона-предателя. Сам Старфайр сказал, что он не служит демонам. Тут что-то не сходится.

— Всё сходится идеально. Драгонсайр контролировал это учреждение. Он всё это время оставлял её в покое, никогда по-настоящему не допрашивая. Поэтому, конечно, когда её допросил настоящий дознаватель, который хотел получить настоящие ответы, мы их получили. А что касается заявления Старфайра, то он лжец и предатель. Ты не можешь верить ни единому его слову.

Я взглянула на Еву, потом снова на него.

— Но вы можете доверять тому, что она говорит?

— Я доверяю своим методам допроса.

— Не позволяйте высокомерию ослепить вас, полковник.

— А ты не позволяй своей верности Драгонсайру ослепить тебя.

— Тут что-то не сходится, — повторила я. — Вы должны это видеть. Если бы генерал Драгонсайр действительно был предателем и хотел скрыть это, он бы давно убил Еву Дорен, чтобы сохранить свой секрет в тайне. Было бы легко обставить её смерть как несчастный случай.

— Он не стал бы убивать своего союзника, — ответил он пренебрежительно.

— Предатели всё время убивают своих союзников, — заметила я.

— Нет, если она ему для чего-то нужна.

Здесь происходило нечто большее. Проблема заключалась в том, чтобы отделить правду от всей лжи.

— Вы хватаетесь за соломинки, полковник. Эта история не складывается, но вы всё равно пытаетесь собрать все кусочки вместе с помощью жвачки и скотча.

Он ощетинился, явно оскорблённый моей аналогией. Он открыл рот, чтобы возразить против моих слов.

Но я не дала ему такой возможности. Я продолжала говорить.

— Генерал Драгонсайр имеет долгую и полную заслуг историю службы в Легионе.

— Многие солдаты Легиона с долгой историей службы оказались предателями.

Боги, как же мне хотелось ударить этого мужчину! Я никогда не встречала кого-либо, настолько невосприимчивого к здравому смыслу.

— Он вовсе не предатель. Он всегда был тем, кто выслеживал предателей.

— А может быть, он изучал их обычаи, и их близость с каждым днём всё больше развращала его, — сказал полковник Холифайр. — Пока он не начал вербовать их в свою армию предателей. Драгонсайр всегда был мутным. Все ангелы так думают.

— Это безумие, — рявкнула я на него. — Вы нацелились на генерала Драгонсайра только потому, что он вам не нравится. И потому что вы хотите получить его работу. Но если вы наконец получите его работу, то когда-нибудь кто-нибудь нацелится на вас точно так же, как вы нацелились на него. И в вас полетят те же обвинения.

— Я — защитник света, ангел-мститель, который стоит за всё доброе и праведное. Я не могу быть развращён подлыми предателями.

Он вообще ничего не понимал.

— Вам не нужно становиться предателем, чтобы быть обвинённым в предательстве, — сказала я с натужным терпением.

Полковник Холифайр хмуро посмотрел на меня.

— Демоны известны своими коварными тактиками, — продолжала я.

— Действительно, это так.

— Такими коварными тактиками, как приказать предателю соврать, — мой взгляд метнулся к Еве. — Потому что если демоны натравят Легион на его же Мастера-Дознавателя, то вскоре мы будем столь заняты погоней за собственной тенью и ложью, что не сможем сразиться с настоящим врагом.

— Ты пытаешься сбить меня с толку, Лайтбрингер. Но твоя замысловатая риторика не может скрыть ясную и простую истину: Драгонсайр — предатель, приспешник демонов. И ничто из того, что ты скажешь, не изменит этого.

Боги, это всё равно что говорить со стеной Магитека. Только и делает, что огрызается в ответ.

Мне пришлось сменить тактику. Полковник Холифайр был безнадёжен. Он непоколебимо встал на этот ошибочный путь.

Я повернулась к Еве и потребовала:

— Зачем ты выдумываешь эту безумную ложь?

— Это не выдумка. Это правда.

Она выглядела достаточно убедительно. Но я не поверила её игре. Ни на секунду.

Мне нужно допросить Еву ещё раз, чтобы докопаться до сути того плана, который она придумала. Разве последний допрос Евы Дамиэлем не заставил его послать команду Дознавателей на Стихийные Просторы, где они обнаружили то, что показалось им тёмными ангелами? И это привело Дамиэля, Лейлу и меня на Стихийные Просторы. Это не было простым совпадением. Ева связывала нас по рукам и ногам, обездвиживая.

— Я обещаю, что выясню, что ты задумала, — сказала я Еве.

Полковник Холифайр нажал кнопку на стене и заговорил в интерком:

— Мы здесь закончили. Заберите пленницу и верните её в камеру.

— Я ещё не закончила с ней, — я потянулась к кнопке, намереваясь сказать охранникам, чтобы они оставили Еву здесь ещё на некоторое время.

Он оттолкнул мою руку от интеркома.

— О, но ты уже закончила. Я отвечаю за это расследование, помнишь? А теперь, когда Драгонсайр оказался предателем, я также руковожу Дознавателями, — победа горела в его глазах, когда его взгляд упал на значок Дознавателя, который дал мне Дамиэль. — Приказы Драгонсайра недействительны. Ты больше не временный Мастер-Дознаватель. У тебя здесь вообще нет никакой власти.

— Вы не доказали вину Драгонсайра.

Он игнорировал меня, разговаривая сам с собой.

— Никс, должно быть, знала, что это расследование раскроет что-то нехорошее о Драгонсайре, — он переписывал историю, чтобы вписать события в своё мировоззрение. — Тебе лучше держаться от этого подальше, Лайтбрингер, — его брови приподнялись. — Как и Первый Ангел, я знаю, что ты слишком мягка, чтобы перенести тот факт, что твой муж предстанет перед правосудием богов.

Отвращение сочилось из каждого его слова. Он явно не одобрял мои чувства к Дамиэлю. Ангельские браки заключались по приказам, как и территории, и всё остальное в Легионе. Ангелы не должны были испытывать чувства к своему супругу, и уж тем более любить его/её. Другие ангелы недвусмысленно давали понять, как они не одобряли близость между мной и Дамиэлем. Они считали наши чувства признаком слабости.

Но это не так. Наша связь не сделала нас слабыми. Она делала нас несокрушимыми. Два ангела, соединённые любовью, объединённые одной целью. Мы были грозной силой.

Силой, которой другие ангелы боялись — я поняла это — даже сильнее, чем они боялись Дамиэля. Потому что полномочия Мастера-Дознавателя можно в мгновение ока отнять или передать. Я только что сама убедилась в этом. Но только не нашу с Дамиэлем любовь. Её нельзя сломать.

Обвинения Евы. И то, что Никс назначила полковника Холифайра ответственным за расследование. Это уходило корнями куда-то глубже. Непременно.

Полковник Холифайр вёл себя так, словно пришёл сюда, ожидая узнать о виновности Дэмиэля ещё до того, как Ева произнесла эти слова и осудила его. Я упрекала Дамиэля за то, что он был параноиком по отношению к другим ангелам, но мог ли он быть прав с самого начала?

Если ангелы достаточно сильно боялись нашего союза, они моли попытаться разрушить его. Возможно, они заранее спланировали свержение Дамиэля. Возможно, именно они вынудили Еву произнести эту ложь. Может быть, они предложили ей что-то за то, что она обвинит Дэмиэля. Может быть, дело вовсе не в демонах. Может быть, всё это устроил сам Легион? Может быть, они бы предали Дамиэля из страха — страха за свою власть, страха перед нашим союзом.

Ужасно много «может быть».

Я подумала о полковнике Холифайре. Он был безжалостен и презирал любого, кто обладал большей властью, чем он сам. Он недавно стал ангелом, уже после меня, но служил в Легионе дольше, чем я. И он пытался быстро накопить силу для себя и своего наследия.

Он уже экспериментировал с магией, манипулируя магическими парами, выходя за рамки магических правил спаривания Легиона, чтобы попытаться создать детей с ещё более высоким магическим потенциалом. Я читала кое-что из его исследований. Он думал, что может манипулировать магическими способностями в мельчайших деталях. Прямо сейчас он полностью завладел вниманием Никс. Первый Ангел отчаянно пыталась наполнить свой Легион более сильными солдатами, более могущественными ангелами.

Полковник Холифайр покинул комнату для допросов, словно ангел, ведомый одной-единственной целью.

Я выскочила из комнаты вслед за ним и встала у него на пути.

— Куда это вы собрались? Что вы собираетесь делать?

— Выполнять свой долг, — сказал он мне.

Перевод: он собирался поговорить с Первым Ангелом и сказать ей, что Дамиэль — предатель.

— Уйди с моей дороги, Лайтбрингер, — рявкнул он. — Или тебя тоже объявят изменницей.

Я не могла сражаться в этой битве. Я не могла сражаться с полковником Холифайром, только не так. Только не лоб в лоб. Поэтому я отступила с его пути.

Его губы растянулись в покровительственной улыбке.

— Разумный выбор.

К нам подошёл солдат в чёрной форме. Этот цвет действительно выделялся среди всех белых костюмов.

— Полковник Лайтбрингер. Полковник Холифайр, — он решительно кивнул каждому из нас по очереди.

Полковник Холифайр посмотрел на папку в руках солдата.

— У меня сейчас нет времени раздавать автографы, — сказал он с привычным высокомерием.

Солдат на мгновение замер, застигнутый врасплох, прежде чем продолжить начертанные им строки.

— Каждый, кто посещает «Проклятие», должен заполнить необходимые документы. Это обычная процедура.

Дознаватель в чёрном, должно быть, был каким-то администратором, солдатом, которому поручено следить за тем, чтобы всё шло гладко.

— Процедуры должны быть соблюдены, Лайтбрингер. Сделай одолжение этому мужчине и заполни наши документы, — полковник Холифайр выглядел чертовски довольным собой. — Моя миссия не может ждать.

Затем он пронёсся мимо меня и помчался по коридору, словно бросаясь в бой.

Я знала, что полковник Холифайр пытается задержать меня, связав бюрократическими узами, но ничего не могла поделать, если только не хотела ослушаться его. Он отдал мне приказ. Мы имели одинаковый ранг, но формально он отвечал за эту миссию. А это означало, что я должна сделать так, как он сказал. Если я ослушаюсь, то окажусь в проблемах вместе с Дамиэлем. А если я угожу в тюрьму, то не смогу спасти своего мужа.

Поэтому я схватила папку. В любом случае мне нужно время, чтобы всё обдумать и спланировать. Я найду способ вытащить Дамиэля из этой ситуации, но только не спеша. Мне нужно всё хорошенько обдумать.

Я быстро заполнила строчки в анкете для посещения тюрьмы.

Имя: Полковник Каденс Лайтбрингер.

Должность: Ангел Замка Бури.

Что бы я ни делала, я должна действовать быстро. Дамиэль не предатель. Так почему же Ева так сказала? Неужели кто-то в Легионе действительно подкупил её? Я тут же остановила себя. Мотивы и планы Евы сейчас не имели никакого значения. Прямо сейчас спасение Дамиэля было единственным, что важно.

Я начала заполнять раздел документов, посвящённый полковнику Холифайру.

Имя: Полковник Эрикс Холифайр.

Должность: Заноза в моей заднице.

Нет, я не могла так написать.

Так что вместо этого я написала «Ангел Центральной Территории».

Невиновен он или нет, но я боялась, что Легион всё равно осудит Дамиэля. Он вёл себя «мрачно» с тех пор, как потерял своего друга Джиро во время архангельских испытаний. Теперь он всё реже играл по правилам Легиона. Люди, особенно другие ангелы, говорили о Дамиэле. Они с подозрением относились к его действиям. Но больше всего они его боялись. То, что он был Мастером-Дознавателем, не делало его популярным мужчиной в Легионе. Всё это испытание может стать последней каплей, которая настроит Легион против него — особенно сейчас, в это неспокойное время, после потери стольких солдат из-за демонов. Чем напряжённое становилось в Легионе, тем больше солдат переходило на сторону Тёмных Сил.

Я уже закончила оформлять документы, но всё ещё не представляла, как мне спасти Дамиэля. Я услышала серию низких гудков и звук убирающегося трапа. Дирижабль только что взлетел. Полковник Холифайр явно спешил арестовать Дамиэля. По пути он позвонит Никс и получит её одобрение, чтобы лишить Дамиэля его власти и посадить под арест.

Он посчитал, что я ни за что не доберусь до Нью-Йорка первой.

Ну, а про Бриллиантовую Слезу он ничего не знал. Кинжал мог в одно мгновение привести меня к Дамиэлю.

«А потом?» — спросила я себя.

Если я ворвусь туда с оружием в руках, то Дамиэль будет выглядеть виновным. Тогда и я буду выглядеть виновной.

Должен же быть какой-то другой выход. Должно же быть что-то, что я могу сделать.

— Вы пропустили одну страницу, — сказал мне Дознаватель в чёрном.

Я снова взяла папку.

Боги, что я могла сделать? Как мне вытащить Дамиэля из этого?

Я могла бы предупредить его… но нет, я была уверена, что все каналы связи прослушиваются, включая мой телефон. И предупреждение не обязательно решит проблему. Я должна привести Легиону неопровержимые доказательства невиновности Дамиэля.

Как же мне это сделать? Что убедит их в его невиновности?

Я только что во второй раз вернула папку Дознавателю в чёрном, когда зловещий грохот сотряс здание. За землетрясением последовала какофония ревущих сигналов тревоги. Солдаты побежали по коридорам, кинувшись действовать.

Я остановила одного из них.

— Что происходит?

Солдат покачал головой.

— Не знаю, полковник.

Потом я заметила в коридоре кое-кого знакомого. Это был майор Грант, солдат, которого Дамиэль допросил первым двадцать лет назад, когда мы пришли во флорентийский офис Легиона. Значок на форменной куртке выдавал в нём командира этого объекта.

Он остановился рядом со мной.

— Что-то ударило в здание.

— Что ещё за «что-то»?

— Что-то взрывчатое, выпущенное только что прибывшим дирижаблем.

— Может ли это быть побег?

— Скорее, проникновение внутрь, — ответил он. — Взрывчатка ударила ниже тюремных камер. Они ударили по хранилищу.

— Хранилищу? И что же такое вы прячете в этой тюрьме?

— Ничего, всего лишь самые ценные секреты Легиона.

Глава 9 Хранилище

— Что за секреты? — спросила я у майора Гранта.

— Формулы и схемы всех наших зелий и дизайны устройств Магитека.

Это было… плохо. Возможно, даже катастрофически плохо. Формулы зелий Легиона и схемы Магитека могут быть очень опасны в неправильных руках. Или даже в правильных руках.

Я оказалась в тупике. Я должна действовать сейчас же, чтобы предотвратить разграбление хранилища Легиона. Но с каждой секундой моего пребывания здесь полковник Холифайр всё больше приближался к задержанию Дамиэля. Я знала, что он не рискнёт приказать собственным солдатам Дамиэля в Нью-Йорке арестовать его. Они боялись и уважали Дамиэля. И поэтому они будут колебаться. Это колебание было бы единственным преимуществом, в котором нуждался Дамиэль. Даже раненый, он был грозной силой.

Нет, полковник Холифайр соберёт своих верных солдат и сам отправится за Дамиэлем. Это давало мне время. Не так уж много времени, но всё же.

Вопрос в том, что я собираюсь делать с этим. Прежде всего, мне нужно выиграть немного дополнительного времени, чтобы придумать способ спасти Дамиэля.

— Вызовите сюда дирижабль полковника Холифайра, — сказала я майору Гранту. — Скажите им, что у нас срочное дело, которое угрожает Легиону и всему народу Земли. Тюрьма подверглась нападению неизвестных злоумышленников. Они взломали хранилище. Нам нужна их немедленная помощь.

Майор посмотрел на одного из своих солдат.

— Делай, как приказывает полковник Лайтбрингер. Мы будем в хранилище.

— Расскажите мне об опознавательных знаках на дирижабле, который напал на нас, — попросила я майора Гранта, когда мы с шестнадцатью другими солдатами бежали вниз по лестнице, всё глубже уходя в подземелье. — Было ли что-нибудь, что указывало бы на то, кто они такие?

— Это судно без опознавательных знаков.

— Значит, этот кто-то не хочет, чтобы мы знали, кто они такие.

Мы добрались до зоны нападения. Ещё дюжина солдат Легиона перестреливалась с незваными гостями. Сквозь дым я не могла разглядеть никого из злоумышленников.

— Кто-нибудь видел что-нибудь на их одежде, что указывало бы на то, кто они такие? — спросил майор Грант у солдат.

— Они взорвали дымовые шашки перед тем, как войти, — ответил один из солдат. Он не переставал стрелять.

— Здесь слишком много дыма, чтобы различить что-то помимо силуэтов, — сказал другой солдат Легиона.

И он был прав. Сквозь этот туманный суп трудно что-либо разглядеть.

— Тогда я просто войду и посмотрю поближе, — заявила я.

Я побежала сквозь дым, двигаясь так быстро, что слепые выстрелы незваных гостей не задевали меня. Они видели ничуть не лучше нас.

Пробравшись за туман, я быстро осмотрела злоумышленников. Затем я побежала обратно к солдатам Легиона по другую сторону дымовой завесы.

— Там тридцать два человека — это те, которых я смогла увидеть, но ещё больше людей я слышу в глубине, — сказала я. — Их одежда простая и чёрная. Нет никаких отметин, которые могли бы их выдать. И они носят маски на лицах.

— Они очень не хотят, чтобы мы знали, кто они такие, — сказал один из солдат.

— Конечно, нет, — сказал другой. — Никто не хочет, чтобы Легион Ангелов преследовал их до самого края Земли.

— Они занимают оборонительные позиции, охраняя коридор, который, видимо, ведёт к хранилищу, — сказала я им. — И я почувствовала запах магической взрывчатки.

— Там есть охранные чары, чтобы защитить хранилище от взрывов, — сказал майор Грант.

— Чары выдержат?

Его лицо было мрачным.

— Это зависит от того, какой магической огневой мощью обладает их коллективная сила, стоящая у входа в хранилище.

— Ну, а сколько у нас огневой мощи, чтобы выбить их оттуда?

— Почти двести пятьдесят солдат. Однако большинство из них сражается с дирижаблем, который всё ещё стреляет по нам.

— А вы не можете отвлечь сюда побольше солдат? Дирижабль же не обрушит здание на своих людей.

— Этот дирижабль может разрушить большую часть здания, не поставив под угрозу всё остальное. «Проклятие» построено как соты с отдельными отсеками, каждый из которых стабилен и независим от других.

— Значит, они могут уничтожить административные помещения и весь тюремный блок, но хранилище всё равно останется стоять?

— Да, — подтвердил он.

Я на мгновение задумалась, не пришёл ли сюда кто-то именно для того, чтобы убить заключённого. Видят небеса, здесь заперто много печально известных личностей. А у этих заключённых было много врагов. А также союзников. Союзников, которые скорее убьют их, чем позволят выдать свои секреты Дознавателям Легиона.

Но тогда вражеский дирижабль разнёс бы тюремный блок на куски и улетел. Чем дольше они оставались здесь, тем большей опасности подвергались. Им придётся долго стрелять по охраняемой двери хранилища, прежде чем у них появится хоть какой-то шанс прорваться внутрь. Если бы всё, что хотели сделать незваные гости — это убить заключённого (или даже всех заключённых), то они не стали бы ломать чары. Они бы просто послали сюда достаточно людей, чтобы всё выглядело так, будто они хотят что-то украсть, пока они взрывали тюрьму.

А может быть, они пытаются спасти заключённого.

— Какие меры принимаются для того, чтобы заключённые не сбежали отсюда? — спросила я у майора Гранта.

— Кроме обычных чар, стен и охраняющих их солдат, каждый заключённый снабжён ожерельем, которое снесёт ему голову, если он отважится отойти от этого здания более чем на сотню футов.

А это убьёт заключённого. Обезглавливание было верным способом убить практически любое сверхъестественное существо. Даже солдаты Легиона — или ангелы, если уж на то пошло — не могли выжить без головы.

— А как дезактивируются ожерелья? — спросила я.

— Это можно сделать только в том случае, если солдат Легиона с соответствующим допуском физически схватит ожерелье. Тогда оно открывается. Если кто-то другой дотронется до ожерелья, включая самого заключённого, оно взорвётся.

— Разве заключённые никогда не задевают ожерелье по ошибке? Например, во сне?

— Заключённые очень мотивированы оставаться неподвижными во сне. Ещё ни один заключённый не умирал, случайно задев ожерелье во сне. Однако в качестве меры предосторожности каждая камера укреплена и изолирована от других. Если одна тюремная камера будет разрушена, то другие камеры останутся нетронутыми.

— Опять эта конструкция сотов.

Он кивнул головой.

— Да. Соты внутри сотов. Здание — это соты, и каждая секция внутри него тоже соты.

— Это очень продуманная конструкция, — сказала я ему.

— Я знаю, — ответил он с явной гордостью.

Значит, именно он спроектировал эту тюрьму. Молодец. Ещё при первой нашей встрече я поняла, что он умён.

— Исходя из всей этой информации, мы вынуждены предположить, что целью злоумышленников действительно является хранилище, — сказала я. — Если мы ошибаемся, если они пытаются спасти заключённого, то, похоже, есть и другие меры, чтобы удержать их от этого курса действий, а именно взрывающиеся ошейники.

Он кивнул в знак согласия.

— Незваные гости охраняют коридор, — продолжала я. — Несколько человек, которые могут стрелять хоть немного прилично, смогли бы долго защищать этот коридор. Нам нужно больше солдат.

У майора завибрировал телефон. Он взглянул на экран. Затем он посмотрел на меня.

— Дирижабль полковника Холифайра откликнулся, — доложил он.

— Как скоро они будут здесь?

— Они не вернутся. Их миссия превосходит нашу мелкую стычку, — он нахмурился, когда произносил данные слова; это была явно прямая цитата. — Полковник уверен, что дочь генерала Сильверстара сможет решить нашу маленькую проблему, — на этот раз он нахмурился ещё сильнее.

Но не так сильно, как я. Несколько солдат посмотрели на меня с явным опасением. Они знали, что полковник Холифайр только что нанёс мне серьёзное оскорбление. Я сама по себе была ангелом. Ангелом со своей территорией и титулами. Ангелом с длинным списком достижений.

И всё же полковник Холифайр назвал меня просто «дочерью генерала Сильверстара». Даже не по имени и не по званию. Он буквально показал мне с неба большой, толстый средний палец.

— Что вы собираетесь сделать с полковником Холифайром? — хриплым шёпотом спросил меня солдат.

— Я ещё не решила, — честно ответила я. — Но что бы я ни решила с ним сделать, он пожалеет, что я его не убила.

Ангелы не терпели оскорблений, особенно от других ангелов. Я не просто хотела ответить, я должна была ответить. Если я этого не сделаю, то покажусь слабой, и все об этом узнают. Бездействие с моей стороны было бы открытым приглашением для каждого ангела со склонностью к поведению мудака (то есть, практически для всех) ударить меня.

Нет, с полковником Холифайром я разберусь в своё время. И я также придумаю, как спасти от него Дамиэля. Полковник Холифайр далеко не так умён, как ему кажется.

— Скажите полковнику Холифайру, что не приходя к нам на помощь, он нарушает свою клятву защищать Легион и Землю, — сказала я.

Затем я подождала, пока майор Грант наберёт на своём телефоне моё сообщение.

Ответ последовал почти мгновенно. И судя по суровому выражению лица майора, это были не очень хорошие новости.

— Ну и что же? — спросила я у него.

— Полковник Холифайр и его миссия крайне важны для выживания Легиона.

О, полковник Холифайр много думал о себе, да?

— Более того, — продолжал майор. — В своей роли нового Мастера-Дознавателя он приказывает нам прекратить докучать ему своими заурядными делами, иначе мы будем страдать от последствий нашего самовольного поведения.

Угроза. Громко и ясно. Какой прекрасный способ начать его правление тирании.

— Мило, — прокомментировала я.

— Простите меня, полковник, но Мастера-Дознаватели не славятся своей доброжелательностью, — сказал майор Грант. — Когда я впервые встретился с генералом Драгонсайром, он привязал меня к креслу моего командира и сокрушил мою волю одним ударом своей магии.

— Генерал Драгонсайр не сразу оттаивает к человеку.

Майор Грант наградил меня ровным взглядом.

— Но он же потом дал работу по управлению этим важным учреждением, — добавила я.

— Потому что я был лучшим кандидатом для командования тюрьмой строгого режима, способной содержать самых смертоносных заключённых Легиона. Генерал Драгонсайр может безжалостно и без колебаний сломать вас и всё же уважать вашу ценность. Вот что делает его таким ужасающим ангелом. Гораздо страшнее полковника Холифайра.

Остальные солдаты кивнули в знак согласия.

— К сожалению, ребята, похоже, мы сами по себе, — я сняла своё ожерелье из чёрного жемчуга и положила его на открытую ладонь.

Майор Грант взглянул на него.

— Я так понимаю, что это не просто талисман на удачу.

— Нет. Каждая жемчужина — это телекинетическая граната. И я собираюсь использовать их, чтобы вырубить незваных гостей, блокирующих вход в наше хранилище.

— Вы одна? Сама по себе? — майор Грант скептически посмотрел на меня.

Я не позволяла этому беспокоить меня. Люди недооценивали меня всю мою жизнь. Я была ангелом уже двадцать лет, но они всё ещё сомневались во мне. Дамиэль говорил, что виной тому моё «миленькое личико школьницы». Ну и ладно. Я могла и использовала ошибки людей в своих собственных интересах.

— Может быть, я и не ужасающий генерал Драгонсайр, майор, но всё же я ангел, — напомнила я ему.

Я уколола палец ножом и выдавила каплю своей крови на каждую жемчужину ожерелья. Жемчужины пульсировали светом, когда на них падали капли крови. Затем кровь смешивалась с жемчужиной и полностью исчезала.

Майор зачарованно наблюдал за происходящим.

— Вы запираете свою магию в жемчужинах, чтобы их заклинания не действовали на вас, — похоже, он был впечатлён.

Он действительно очень умён. Он понял чары ожерелья, просто наблюдая за мной. У Легиона не имелось такого оружия, как эти жемчужины. Я изготовила данный прототип только на прошлой неделе. Он нормально сработал в тестах, но это первый раз, когда я собиралась использовать его в полевых условиях.

— Я смогу стоять в самом центре всех этих телекинетических взрывов, и они меня не затронут, — сказала я, стараясь говорить совершенно уверенно.

— А этим жемчугом может воспользоваться любой? — спросил он.

— Только тот, кто обладает сильными телекинетическими способностями.

А это означало солдата Легиона как минимум шестого уровня, либо сильного телекинетика.

— Ладно, — сказал майор Грант.

И он встал рядом со мной, лицом к коридору, ведущему в хранилище. Очевидно, он собирался пойти со мной. Как майор, солдат седьмого уровня, он должен быть в состоянии активировать телекинетический взрыв в жемчужинах.

Однако ещё не факт, что его устойчивость к телекинезу была достаточно сильной, чтобы не дать взрыву вырубить его, и наличие закрепа по крови ничего не значило. Закреп по крови всё равно во многом полагался на наличие у солдата достаточно сильной телекинетической защиты. До сих пор я испытывала жемчуг только на одном объекте — на себе самой. Я была ангелом и солдатом девятого уровня, на два уровня выше, чем он. И прибавление сил с каждым уровнем ангела было во много раз мощнее, чем на более низких уровнях. Его магии может оказаться недостаточно, чтобы защитить его.

Но потом я вспомнила, как двадцать лет назад Дамиэль допрашивал его: Чары Телекинетика были одной из сильных магических сторон майора Гранта. Вполне вероятно, что он сможет остаться стоять на ногах.

— Очень хорошо, майор, — согласилась я, протягивая ему нож.

Он уколол палец и капнул по капле своей крови на каждую жемчужину.

— Мы с майором Грантом идём туда, — сказала я всем остальным. — Держитесь в стороне. Если вы вырубитесь, вы не окажетесь под рукой, когда нам понадобится, чтобы вы ворвались туда с подкреплением.

— И когда же нам следует начать наступление? — спросил меня один солдат.

— Когда майор Грант начнёт петь гимн богам.

Несколько солдат усмехнулись.

Я сняла жемчужины с ожерелья. Половину из них я отдала майору Гранту, а вторую оставила себе.

— Идёмте, — сказала я ему.

Мы бросились вперёд. Миновав дымовую завесу, мы сразу начали швырять жемчуг в каждую фигуру в маске, которую замечали. Быстро, пока они не успевали выстрелить. Телекинетический взрыв раздавался каждый раз, когда одна из наших жемчужин попадала в цель. Я продумала заклинание таким образом, чтобы воздействовать исключительно на живых существ, поэтому стены не дрожали и не ломались. Жемчуг только вырубил незваных гостей.

Теперь путь перед нами оказался свободен, и я взглянула на майора Гранта. Он по-прежнему стоял на ногах. Хорошо.

Я почувствовала онемение и покалывание в самых кончиках пальцев, как будто к рукам возвращалась кровь после того, как я их отлежала. Это побочный эффект от взрывов. Придётся улучшить заклинание, чтобы этого не случилось в следующий раз.

Я взмахнула рукой, посылая волшебный ветерок, чтобы развеять дым в коридоре. Теперь я могла видеть наших солдат. Все нападавшие лежали без сознания на полу. Никто не очнулся, чтобы заново сотворить туманный покров или выстрелить в нас.

Майор Грант оторвал взгляд от спящих солдат, с которых он снял маски.

— Я никого из них не узнаю.

А это означало, что мы до сих пор не знали, с кем или с чем имеем дело.

— Охраняйте наших новых пленников, — приказал майор Грант двум солдатам.

Затем мы со всеми остальными двинулись дальше по коридору. В самом конце, там, где должна быть дверь, оказалась большая дыра. Судя по всему, злоумышленники пробили чары, защищавшие хранилище.

— А здесь есть другой вход или выход? — спросила я у майора Гранта.

— Никакой двери, — ответил он. — Однако, судя по тому, что осталось от входа в наше хранилище, у злоумышленников нет никаких проблем с созданием собственных дверей.

— Но на это требуется время, — я махнула рукой двум солдатам Легиона. — Охраняйте вход в хранилище.

Остальные двинулись с нами внутрь.

Комната за проёмом не была похожа на хранилище. Здесь не было ничего блестящего. Здесь не было ни драгоценных камней, ни золота. Сокровища оказались довольно необычными. Зелья занимали стеклянные шкафы. На стенах висело оружие. На книжных полках лежали тетради, вероятно, заполненные формулами и схемами. И повсюду находились гаджеты и технологические штучки.

Это место походило на лабораторию, а не на хранилище сокровищ. И казалось, что эти вещи не просто хранились здесь; некоторые из них, наверное, были разработаны также здесь. Это напомнило мне мою лабораторию в Замке Бури, где я создавала подобные вещи. Вещи вроде жемчуга, который я только что использовала, чтобы устранить незваных гостей в коридоре.

Бандиты в чёрных масках увидели нас и открыли огонь. Мы бросились в укрытие. Флаконы с зельем разлетелись вдребезги.

— А в лаборатории есть резервные копии всего этого? — спросила я майора Гранта.

— Не всего, но большей части. Тетради от руки переписываются в другие тетради. Цифровых копий не существует. Некоторые формулы и схемы окажутся слишком опасными в руках врага. А компьютерную защиту слишком легко взломать.

Я приподняла брови.

— В отличие от физической защиты?

— До сегодняшнего дня сюда ни разу не проникали. Генерал Драгонсайр сам разработал систему защиты тюрьмы.

А Дамиэль придерживался мнения, что хорошая защита была бы неполной без изрядной дозы перестраховки.

Я посмотрела через всю комнату на злоумышленников. Всего их было восемь, они прятались за полками и стреляли в нас через промежутки между книг. Они расположились так идеально. Ну правда, они просто напрашивались на это.

Я ударила по книжному шкафу телекинетическим взрывом. Он опрокинулся и упал на них сверху, поймав их в ловушку под своим весом. Я сделала то же самое с двумя другими группами злоумышленников, которые стреляли в нас.

Стрельба прекратилась.

— Ну, вот и всё, — удовлетворённо сказала я.

Солдаты майора Гранта вытаращили на меня глаза. Очевидно, никто из них никогда прежде не видел, как ангел роняет книжные шкафы на отряд вражеских захватчиков. Что ж, по крайней мере, я не уничтожила тетради. Они по-прежнему оставались здесь, хотя и немного разбросаны.

— Разоружите и свяжите злоумышленников, пока они не проснулись и не начали снова стрелять в нас, — я взглянула на дымящуюся жидкость зелий на полу. — И уберите кто-нибудь эти пролитые зелья, пока они не подожгли всё здание, — быстро добавила я. — Когда откопаете главаря злоумышленников, приведите его ко мне. Я хочу знать, что эти люди искали здесь, внизу.

Я подняла с пола несколько разбросанных тетрадных страниц. На одной странице было написано нечто под названием «Любовное зелье № 42».

Сорок две версии. Кто-то явно очень хотел создать правильное любовное зелье.

Другая страница содержала уже не такое очаровательное зелье под названием «Живая смерть». А другие листы содержали формулы для выращивания магических кристаллов, зелье выносливости и указания по увеличению производства ушной серы. С какой стати кому-то понадобилось это делать? Когда я снова увижу Дамиэля, мне придётся подразнить его по поводу бесплатной лаборатории, которой он здесь заведует.

Чёрт возьми. Дамиэль. Я взглянула на свои часы. Даже если полковник Холифайр разгонит дирижабль до полной скорости, он не долетит до Нью-Йорка ещё несколько минут. Я всё ещё могла его опередить.

Я подошла к майору Гранту, который наблюдал за извлечением пленников из-под опрокинутых книжных шкафов.

— Эти злоумышленники должны были знать о нашей обороне изнутри, — сказал он мне. — Они прошли через них так, как будто ожидали всего этого. Они знали, с чем им придётся столкнуться, и пришли подготовленными, — он покачал головой. — Но это просто невозможно.

— Сколько людей знакомы с системой защиты тюрьмы? — спросила я у него.

— Немногие. Генерал Драгонсайр, я и капитан Уилкинс, — ответил он. — Генерал Драгонсайр не счёл разумным делиться информацией о нашей обороне.

Это был настоящий Дамиэль во всей красе. Он всегда говорил, что тайна перестаёт быть тайной, как только её узнают два человека. Вероятно, ему ненавистно было делиться планами защиты с кем бы то ни было, но он должен был оставить здесь кого-то за главного. Это майор Грант. А майор Грант нуждался в подкреплении на случай, если он уедет на задание, или с ним ещё что-нибудь случится. Этим подкреплением, должно быть, являлся капитан Уилкинс.

— У вас или у капитана Уилкинса есть причины предать Легион Ангелов?

Майор Грант выглядел ошеломлённым моей прямотой, но быстро пришёл в себя. В конце концов, он всё время имел дело с Дамиэлем. Вероятно, он был просто потрясён, услышав от меня такую прямоту. Моя репутация куда менее ужасающая, чем у Дамиэля.

— Нет, — сказал он. — И даже если бы мы это сделали, никто из нас не посмел бы предать генерала Драгонсайра.

— Он угрожал вам, — предположила я.

— Нет, он проклял нас.

— Проклял тебя? Чем?

— Если мы поделимся с кем-нибудь информацией об обороноспособности тюрьмы, если мы предадим генерала Драгонсайра или хотя бы подумаем о том, чтобы предать его, то мгновенно умрём.

Как же Дамиэлю удалось это провернуть? Проклятия — это магия фейри. А мгновенная смерть… может быть, это заклинание сирены, принуждение. Соединение магии фейри и сирены вместе могло бы создать этот смертельный эффект. Но это сложное комбинированное заклинание.

Я отбросила эти мысли в сторону. Сейчас неважно, как Дамиэль сотворил заклинание. С этим проклятием, нависшим над их головами, ни майор Грант, ни капитан Уилкинс не посмели бы предать его. Они ни с кем не делились планами защиты тюрьмы. Так кто же тогда это сделал?

— Я узнал эту, — сказал один из солдат, бросив одну из злоумышленников к моим ногам. — Тиана Хёрст, она же Коварная Ведьма.

— Она руководит бандой наёмников под названием «Ведьмины Сучки», — должно быть, это ругательство оскорбляло аристократический язык майора Гранта, когда он произносил его. Он с отвращением нахмурился.

— Их судно — «Летающая Обезьяна», — добавил другой солдат.

Майор Грант нахмурился ещё сильнее. Ему явно не нравилось быть втянутым в этот цирк.

Ну, может быть, у наёмников и были странные названия, но они очень компетентны. Они должны быть компетентными, чтобы пробиться сквозь защиту Дамиэля. Даже обладая сведениями от кого-то изнутри, нужно быть достаточно умным, чтобы использовать эти сведения и добраться до хранилища. Солдаты Легиона, защищавшие эту базу, тоже не были тупицами.

Один из солдат посмотрел на недовольное лицо майора Гранта.

— Мы захватили дирижабль.

Как будто это облегчало майору Гранту тот факт, что в его тюрьму проникли.

— Ну что ж, секреты Легиона спасены, и Земля снова в безопасности, — сказала я майору Гранту. — А теперь мне нужно вернуться в Нью-Йорк и перекинуться парой крепких слов с полковником Холифайром. Пришлите мне любую соответствующую информацию, которую вы получите от наёмников, а именно — что они пытались украсть, кто их нанял и как, во имя богов, они получили доступ к планам обороны тюрьмы.

— Мне подготовить для вас дирижабль, полковник?

— Нет, вам нужны ваши дирижабли здесь, чтобы держать судно наёмников под контролем, — а я всё равно воспользуюсь Бриллиантовой Слезой, чтобы вернуться в Нью-Йорк. — Я доберусь туда своими силами.

Я вышла из хранилища, стараясь выглядеть спокойной и собранной. Стараясь делать вид, что я никуда не тороплюсь. Ангелы не торопились. Мы двигались целеустремлённо, всегда контролируя себя, владея любым пространством, через которое проходили. Я знала это, потому что мой отец говорил мне это с тех пор, как я научилась говорить.

Добравшись до крыши, я расправила крылья и сразу же улетела. Я пролетела прямо мимо дирижабля наёмников. Он был привязан к тюрьме множеством толстых железных цепей. Он никуда не денется.

Оказавшись вне поля видимости любого в тюрьме, я вытащила Бриллиантовую Слезу. Я подумывала о том, чтобы телепортироваться на судно полковника Холифайра и устроить там диверсию. Это послужит ему хорошим уроком за тот трюк, который он выкинул. Полковник Холифайр переживёт падение, но это его задержит.

Этот план был одновременно очень заманчивым и очень детским. Я не могла просто так повредить один из дирижаблей Легиона. Не говоря уже о том, что если кто-нибудь увидит меня на борту, то это покажет, что у меня есть что-то особенное в рукаве: бессмертный кинжал, который в мгновение ока может телепортировать меня куда угодно.

Нет, я должна добраться до Дамиэля. Таков мой план. Мне нужно поговорить с ним, предупредить его, чтобы он убрался к чёртовой матери из Нью-Йорка до приезда полковника Холифайра. Но как это сделать? Как я могла помочь Дамиэлю, не превратив нас обоих в самых разыскиваемых преступников Легиона?

Я до сих пор не разобралась в этой части. А время всё шло и шло.

Моя рука сомкнулась на рукояти кинжала. Я мысленно представила себе Нью-Йорк, медицинскую палату в административном здании Легиона. Прямо там, где я оставила Дамиэля. Именно там, где мне нужно быть прямо сейчас.

Я телепортировалась в соседнюю пустую комнату, которая, как я знала, почти никогда не использовалась. Затем я зашагала через коридор к медицинскому отделению, всё ещё пытаясь сформулировать план действий. Мне нужно опередить полковника Холифайра и перестать реагировать на его действия. Пока я только отвечаю, я всегда буду как минимум на шаг позади него. Так победить невозможно. Эта стратегия обречена на провал.

Может быть, у меня и нет никакой стратегии, никакого выхода из этой неразберихи, но я отказывалась верить, что это невозможно. Должен же быть какой-то выход. Я просто пока не могла его придумать.

Что мне нужно, так это Дамиэль. Нам нужно вместе провести мозговой штурм, выработать стратегию, как это исправить.

Я вошла в медицинскую палату. А полковник Холифайр уже был там вместе с двенадцатью своими солдатами.

— Как вы так быстро сюда добрались? — выпалила я прежде, чем успела подумать.

Он посмотрел на меня, и в его глазах сверкнула победа.

— Я знаю, как добиться от дирижабля дополнительной скорости.

Моё время истекло.

— Теперь у меня есть полномочия допросить Драгонсайра, — свирепая улыбка осветила все его лицо. — И я докопаюсь до сути его предательства, прямо здесь и сейчас.

Я встала у него на пути.

— Отойдите, полковник, — прорычал он. — Или я заклеймлю вас сообщником Драгонсайра.

Чёрт бы его побрал! Он выглядел так, словно не хотел, чтобы я отходила. Как будто он хотел прикончить и меня тоже. Всё-таки надо было спровоцировать крушение его дирижабля на Чёрных Равнинах.

Когда я отошла в сторону, он выглядел разочарованным и обрадованным одновременно. Ему явно нравилось указывать другим ангелам, что им делать.

Я последовала за ним в палату Дамиэля. Но моего мужа нигде не оказалось.

Глава 10 Измена

Полковник Холифайр резко повернулся ко мне.

— Что ты сделала с Драгонсайром? — потребовал он.

Я скрестила руки на груди и упёрлась каблуками в пол.

— Я не знаю, где он сейчас.

— Я знаю, что ты его предупредила. Скажи мне, что ты сделала с ним, Лайтбрингер, или тебя прямо здесь и сейчас заклеймят как сообщницу.

— Твоя глубоко укоренившаяся паранойя не является доказательством, Холифайр.

Я обернулась на звук голоса отца. Он вошёл в комнату и встал рядом со мной, лицом к полковнику Холифайру.

— Но моих подозрений достаточно, чтобы привести её в комнату для допросов, — холодно ответил полковник Холифайр.

— Не в соответствии с правилами Легиона, — возразил отец. — Она ангел, а не какой-нибудь испуганный гражданин-человечишко, которого ты пытаешься подчинить страхом. Начнёшь запирать ангелов, Холифайр, и остальные дадут отпор.

Полковник Холифайр нахмурился, обдумывая услышанное.

— Это ещё не конец, — он пристально посмотрел на меня, и в его глазах горело презрение. — Я обещаю тебе, что докопаюсь до сути твоего предательства.

Затем он стремительно вылетел из комнаты.

Как только полковник Холифайр ушёл, отец повернулся ко мне.

— Холифайр уже призвал весь нью-йоркский офис к оружию, приказав им выследить Драгонсайра. Он заклеймил его как предателя Легиона.

— И настроил солдат Дамиэля против него, — с отвращением сказала я.

— Пойдём со мной, Каденс, — он начал удаляться.

Я последовала за ним, подстраиваясь под его быстрый шаг. Мы поднялись по многим лестницам, пока не достигли крыши. Там меня ждал дирижабль моего отца.

Ступая на борт корабля, мы хранили молчание. Мы шли по коридорам с гладким полированным паркетом и деревянными панелями на стенах. На этих стенах висели картины, демонстрирующие ангелов и богов и их борьбу с тьмой. Ангелы и боги изображались как прекрасные, совершенные, праведные существа. Демоны и тёмные ангелы были показаны как злые, уродливые и жестокие. Это идеальное воплощение святости и превосходства, именно такие произведения искусства можно ожидать увидеть в кабинете архангела — или, в данном случае, в дирижабле архангела.

У меня завибрировал телефон. Я посмотрела на экран. Там оказалось сообщение от Майора Гранта. Я прочитала его, нахмурившись. Я не знала, что делать с этой информацией.

— Пенни за твои мысли?[2] — сказал мой отец.

Это было такое странное выражение, слишком причудливое для моего отца, великого архангела Ридиана Сильверстара. Но он знал, что я собираю старые земные выражения. Мой отец не выказывает любовь открыто. Так, должно быть, он показывает, что ему не всё равно, что он поддерживает разговор со мной. Поддерживает связь со мной, демонстрирует, что я не одна.

— Ты всегда учил меня, что ангел бесценен, и мысли ангела тоже, — поддразнила я его. — С учётом сказанного, я не думаю, что пенни будет достаточной платой, чтобы убедить меня расстаться даже с частью своих мыслей.

Его лицо было серьёзным, почти обеспокоенным.

— Каденс, с тобой всё будет в порядке.

— Ну конечно, — сказала я дрожащим голосом. Я глубоко вздохнула, стараясь успокоиться, чтобы не разрыдаться на глазах у отца. — Я отправилась в тюрьму Легиона, чтобы допросить Еву Дорен, но полковник Холифайр перехватил мой допрос.

— Холифайр отнюдь не деликатный мужчина. Он простак, жаден до власти и получает удовольствие от страданий других.

Всё, что мой отец ненавидел.

— Ну, этот простак-ангел каким-то образом состряпал изощрённый план, с помощью которого он заставил Еву Дорен «признаться», что она и не совсем мёртвый Идрис Старфайр оба работают на Дамиэля, который служит демонам.

Мой отец только усмехнулся в ответ.

— Абсурдная блажь. Вопиющая гордость и тщеславие Драгонсайра не позволят ему когда-либо служить демону-повелителю. Он слишком рьяно преследует предателей. А Холифайр хватается за любой предлог, чтобы украсть работу Драгонсайра.

То есть, мой отец всё же верил в невиновность Дамиэля.

— После того как мы покинули комнату для допросов, полковник Холифайр всучил мне тюремные документы, а сам сел на дирижабль и полетел в Нью-Йорк. Вскоре после его отъезда тюрьма подверглась нападению вражеского дирижабля. Они проникли в тюремное хранилище. Я приказала майору Гранту, офицеру, ответственному за «Проклятие», вызвать полковника Холифайра обратно, чтобы он помог нам обороняться, но Холифайр считал себя слишком важным для такого презренного дела.

— В тюремном хранилище хранятся секретные формулы зелий Легиона и схемы Магитека. Любое проникновение туда представляет серьёзную угрозу для самого Легиона. И Холифайр не вернулся, чтобы помочь вам? — его брови сошлись на переносице. — Я могу заклеймить его предателем за такой вопиющий идиотизм.

— Полковник Холифайр плотно закутался в свой плащ нового Мастера-Дознавателя.

— Он должен позаботиться о том, чтобы кто-нибудь не пришёл и не задушил его этим плащом, — мрачно сказал отец.

Угроза была громкой и ясной. Очень жаль, что полковника Холифайра здесь не было, чтобы услышать это. Хотя я не сомневалась, что отец передаст ему эту угрозу позже — со всей утончённостью и фанфарами, подобающими ангелу.

— Расскажи мне об этих наёмниках.

— Их предводительница — Тиана Хёрст, — сказала я.

— Коварная Ведьма. Она возглавляет Ведьминых Сучек, — он даже не дрогнул, произнося красочный титул.

Как и майор Грант, мой отец был утончённым аристократом. Но в отличие от майора Гранта он был ангелом. Одним из первых в Легионе. И как один из первых ангелов, как один из первых солдат Никс в Легионе Ангелов, он имел большой опыт в пачкании своих рук и научился игнорировать всю кровь, сажу и грязные слова.

— Верно, — сказала я. — Итак, майор Грант только что написал мне. Дознаватели допросили нескольких наёмников. Очевидно, они были наняты таинственным заказчиком через посредника. Наёмники даже не знают, кто их нанял.

— Значит, тот, кто их нанял, не хочет, чтобы всё это выследили. И не верит, что наёмники будут держать язык за зубами.

А они и не держали язык за зубами. Я покинула тюрьму всего полчаса назад, когда солдаты майора Гранта всё ещё были заняты извлечением наёмников из-под завала. Прошло, наверное, ещё минут десять, прежде чем наёмников ввели в комнату для допросов. Дознаватели сломали их в мгновение ока.

— Майор Грант собирается попытаться выследить заказчика наёмников через агента-посредника, но учитывая паранойю этого заказчика, я уверена, что существует целая вереница посредников, — сказала я. — Сомневаюсь, что майор Грант найдёт заказчика.

— А что должны были украсть наёмники?

— Формула зелья, как написал мне майор Грант. Живая Смерть. Это определённо звучит зловеще. На самом деле, так совпало, что я подобрала лист с формулой этого зелья с земли после того, как похоронила наёмников.

— Похоронила?

— Под несколькими книжными шкафами, — пояснила я.

— Под несколькими книжными шкафами?

— Для гарантии. Я не хотела, чтобы они опять начали стрелять по нам.

Мой отец редко демонстрировал эмоции, но тут вздохнул.

— Ты могла бы просто использовать свой меч, Каденс, как и любой уважающий себя ангел.

— Поджечь меч? Хорошенько напугать этих наёмников?

— Страх — это мощное оружие.

— Как и прочный деревянный шкаф, — парировала я. — Куда более эффективное оружие, чем горящий меч — как минимум тогда, когда сражение происходит в комнате с воспламеняемыми бумагами и крайне взрывоопасными зельями. Если бы я взорвала Хранилище Легиона, ты бы меня отчитал, папочка.

— Ещё как, — согласился он. — Ну ладно. Твоё решение, пусть и неортодоксальное, нанесло меньший урон сокровищам Легиона, чем огонь.

Мои мысли вернулись к листу с зельем, к формуле Живой Смерти, которая была так близко к наёмникам.

— Формула едва не оказалась в их руках. Они подошли так близко. Они могли бы её заполучить, — я нахмурилась. — Живая Смерть. Это звучит просто ужасно. Интересно, что собирался сделать с ним заказчик наёмников?

— Учитывая сложность и дороговизну такой операции, зелье должно играть ключевую роль в чём-то большом, — заключил мой отец. — Как наёмники пробили оборону тюрьмы? Паранойя Драгонсайра сделала бы это почти невозможным.

— Этого мы не знаем. Наёмники получили планы тюрьмы от своего заказчика.

— Похоже, в тюрьме есть предатель.

— Только Дамиэль и двое других солдат Легиона знали детали обороны, — сказала я ему. — И Дамиэль проклял их обоих так, что они упали бы замертво, если бы поделились этими планами. Или если бы они предали Дамиэля.

— Про Драгонсайра скажу одно: он определённо думает наперёд, — сказал мой отец. — Но даже он не может предсказать всего. Оставь расследование случившегося в тюрьме майору Гранту. Прямо сейчас самая большая наша проблема — полковник Холифайр.

То, что чьё-то нападение на Легион было меньшей проблемой по сравнению с одним из наших же ангелов — сущее безумие. Мы должны бороться с угрозами для Земли, а не воевать друг с другом. Если мы не сделаем что-либо, чтобы остановить эту внутреннюю турбулентность, мы уничтожим самих себя.

— Я следил за сообщениями, пересылаемыми между полковником Холифайром и Никс, — сказал мой отец, когда мы подошли к обзорному залу в передней части дирижабля.

Я посмотрела на круглый фасад, сделанный из стеклянных окон и дверей. Дирижабль поднимался все выше, над высокими зданиями Нью-Йорка.

— Ты шпионил за Первым Ангелом? — спросила я отца, поразившись его смелости.

В дальнем конце комнаты был бар, но мой отец туда не сел. Он выбрал один из коричневых кожаных диванов перед стеклянными окнами.

— Я держу себя в курсе всех событий. Как и положено любому ангелу, — сказал он. — Весь Легион рыщет в поисках тёмной и иной магии. Я уже много лет предупреждаю тебя об этом, Каденс. Я знал, что это произойдёт. И я приготовился к этому.

— Ты знаешь, где Дамиэль, — поняла я, усаживаясь на диван напротив него.

На столе между нами уже стоял поднос с дымящимся чайником и тремя чашками. И хрустальное блюдо, наполненное крошечным круглым сдобным печеньем.

Генерал Сильверстар спокойно налил чай мне и себе.

— Как только полковник Холифайр явился и вмешался в твой допрос Евы Дорен, я понял, что всё кончено. Я вытащил Драгонсайра из Нью-Йорка. Эта ситуация явно подстроена, и всё для того, чтобы заклеймить Драгонсайра как тёмного. Именно по этой причине полковник Холифайр и оказался здесь. Он прибыл со своими выводами в руках, и всё, что он делал после этого, предназначалось для того, чтобы они стали реальностью.

— Ты спас Дамиэля. Ты позаботился о нём.

Он отхлебнул из своей чашки.

— Ты удивлена.

— Конечно, я удивлена. Тебе не нравится Дамиэль.

— Но тебе он нравится, Каденс. И я не считаю Драгонсайра предателем, как бы «по-тёмному» он себя ни вёл. И у него нет никакого тёмного плана, чтобы предать Легион и свергнуть порядок богов.

Дирижабль тряхнуло.

Я огляделась вокруг.

— Что это было?

Мой отец медленно, безмятежно потягивал чай.

— Нас берут на абордаж.

Он всегда был таким правильным, таким уравновешенным, как бы плохо всё ни складывалось. Даже если вокруг наступал конец света, он никогда не впадал в панику и не терял хладнокровия. Он всегда казался полностью контролирующим ситуацию, даже если на самом деле он вообще её не контролировал. Он входил в каждую комнату так, словно она принадлежала ему, вступал в каждую битву так, словно не сомневался, что выиграет её. Нет, не просто выиграет — полностью уничтожит любое препятствие и сравняет с землёй любого врага.

— Где Дамиэль? — спросила я у него далеко не так спокойно. — Здесь? На этом судне?

Он выглядел слегка оскорблённым.

— Нет. Я не настолько глуп. Драгонсайр хорошо спрятан. Я знаю, как уберечь людей от того, чтобы их нашли, — у него зазвонил телефон, и он ответил на звонок. — Да, капитан? — он помешал свой чай. — Конечно, будьте любезны, проводите полковника Холифайра и его Дознавателей. Устройте им полную экскурсию, — он повесил трубку.

Я встретилась взглядом с отцом.

— Ты знал, что полковник Холифайр пошлёт солдат обыскать этот дирижабль.

— Конечно, я знал. Холифайр с энтузиазмом относится к своим обязанностям. Даже с излишним энтузиазмом. Он позволил своим эмоциям затуманить рассудок. Он ненавидит предателей. А ненависть — это мощная эмоция, неподобающая ангелу. Ангел всегда должен сохранять трезвую голову, всегда видеть вещи ясно и логично.

— Я напомню тебе об этом в следующий раз, когда мы с Дамиэлем будем ужинать с тобой.

— Каденс, — выражение его лица скрылось за маской. Опустело.

— Мы обелим имя Дамиэля, — сказала я ему. — И всё будет по-прежнему, как раньше.

— Всё никогда не будет как раньше, — сказал он мне нехарактерно нежным тоном. — Всё зашло слишком далеко. Это уже нельзя исправить.

— Я не верю, что на свете существует нечто невозможное. Ты это знаешь. И эта философия хорошо мне послужила.

— Не в этот раз, — сказал он, и с его губ сорвался лёгкий вздох. — Драгонсайра уже приговорили.

— То есть, ты просто ставишь на Дамиэле крест? — прорычала я.

— Ты ведёшь себя эмоционально.

— О да, чёрт подери.

— Ты должна сосредоточиться, Каденс. Возьми себя в руки. Контролируй свои эмоции.

— Как я могу быть спокойна, когда вся моя жизнь разорвана в клочья? — потребовала я. — Когда моего мужа объявили изменником и будут гнаться за ним до самого края света?

— Если бы ты мыслила трезво, то поняла бы, что я не поставил крест на твоём муже. Если бы я поставил на нём крест, то не помог бы ему исчезнуть до того, как его найдёт полковник Холифайр.

Я резко захлопнула рот. Я поняла, что он был прав. Я не могла ясно мыслить.

— Дознаватели только что взошли на борт, — сообщил он мне.

— Откуда ты знаешь? Эти стены звуконепроницаемые, даже для сверхъестественных органов чувств. Даже для органов чувств ангела.

— Только для органов чувств некоторых ангелов, — загадочно ответил он.

Я задумалась, затем объявила.

— У тебя есть панель с экраном внутри того подлокотника. Ты пользуешься ей, чтобы наблюдать за ситуацией.

Он поставил свою чашку с чаем.

— Ты всегда была умной девочкой.

— А теперь я очень умный ангел.

— Действительно. При прочих равных условиях полковник Холифайр тебе не ровня, — гордо заявил он. — Но условия не равны, Каденс. У Холифайра за спиной целый Легион Ангелов.

Я указала на себя, потом на него.

— Только не эти два ангела.

— Возможности нас двоих ограничены.

— Но мы это сделаем.

— Да, — согласился он. — Да, мы это сделаем.

— Ты знал, что полковник Холифайр обыщет этот дирижабль.

— Конечно. Как я уже сказал, он дотошен. В этом я не могу его упрекнуть.

Я знала это выражение в глазах моего отца. Этот взгляд я так часто видела на протяжении многих лет, когда была ещё ребёнком. Именно так он смотрел на меня всякий раз, когда критиковал мою работу, перечислял мои недостатки и намечал пути к улучшению. Я знала, что сейчас он думает о многочисленных недостатках полковника Холифайра. Он ничего не мог с собой поделать. Он был вынужден видеть несовершенства — и желать исправить их.

Двери в смотровой зал распахнулись настежь. В комнату ворвался полковник Холифайр, за ним следовал капитан Холлоуэй. Капитан Холлоуэй был правой рукой моего отца с тех пор, как я себя помню.

— Генерал, я сообщил полковнику Холифайру, что вы слишком заняты, чтобы встретиться с ним, — сказал он моему отцу.

— Заняты интригами, несомненно, — взгляд полковника Холифайра метался между мной и моим отцом.

— Вы забываетесь, полковник, — сурово произнёс мой отец.

— Расследование Мастера-Дознавателя превосходит любой ранг, генерал, — ответил полковник Холифайр тоном сальным, как сам жир.

— Здесь никто не мешает вашему расследованию, полковник. Вы не можете просто ворваться в мой кабинет. Или на мой дирижабль. Вы по-прежнему должны соблюдать те же правила Легиона, что и все остальные. И насколько я знаю, генерал всё ещё выше по званию, чем полковник.

Ноздри полковника Холифайра раздулись, как у быка, готового к атаке.

Сделав глоток чая, мой отец посмотрел на него с тем же холодным видом, что и всегда.

— Я могу процитировать соответствующее постановление, если вы подзабыли, полковник.

Полковник Холифайр сердито посмотрел на него. Он явно кипел от злости; я была удивлена, что дым не повалил из его ушей. Или из его глаз. Он смотрел на моего отца так, словно хотел поджечь его.

Но мой отец прав. Мы не вмешивались в расследование полковника Холифайра, так что он не мог просто помахать своим блестящим новым значком Мастера-Дознавателя и использовать это как предлог, чтобы выбросить все приличия Легиона в окно — или поджечь других ангелов.

— Садитесь же, полковник, — тон моего отца был не приглашением, а приказом. — Присоединяйтесь к нам за чаем.

— Я не пью чай.

— Тогда просто сядьте, — он говорил так, словно отчитывал непослушного ребёнка за плохие манеры.

Я сохраняла невозмутимое выражение лица, что было возможно только потому, что я практиковалась всю свою жизнь. Мне просто хотелось улыбнуться отцу. Я никогда не любила его так сильно, как сейчас.

Полковник Холифайр и мой отец продолжали пристально смотреть друг на друга. Наконец полковник Холифайр отвёл взгляд. А потом он сел.

— Вот так-то лучше. Манеры — это то, что отличает людей от чудовищ… ангелов — от дикарей, — он отхлебнул из чашки.

На самом деле я немного нервничала, и мне нужно было что-то сделать со своими руками, поэтому я взяла чашку и сделала глоток. Терпкий вкус обжёг мне язык. Чёрный чай. Без сахара.

У нас с отцом были совершенно разные предпочтения, когда дело касалось чая. Мне нравился фруктовый чай, особенно клубничный или малиновый. Если он был фруктовым и сладким, то не нуждался в сахаре. Всё, что мне нужно, находилось прямо там, и не надо никаких добавок. Это вся суть моей жизненной философии. Моя семья тоже была такой. Это именно то, что мне нужно, никаких излишеств или подсластителей, если всё идеально с самого начала.

Отец поставил свою чашку на стол.

— Итак, чем мы можем вам помочь, полковник?

— Вы знаете, зачем я здесь.

— Вы ищете генерала Драгонсайра, — ответил отец. — Позвольте мне избавить вас от лишних хлопот. Его здесь нет.

— Мне это известно, — голос полковника Холифайра дрожал на грани рычания.

— И все же вы обыскиваете мой дирижабль.

— Нельзя быть слишком осторожным, когда речь заходит о предателях, генерал. Надо непременно расставить все точки над i. Конечно, вы, как никто другой, оцените это. Возможно, генерал Драгонсайр пробрался на борт без вашего ведома. Вам бы не хотелось неосознанно помогать предателю.

— Могу вас заверить, полковник, что я никогда ничего не делаю неосознанно.

Полковник Холифайр выглядел так, словно только что набрал полный рот гвоздей и прожевал. Его взгляд метнулся ко мне.

— А ваша дочь? Как много вы знаете о том, что она делает?

— Я сижу прямо перед вами, полковник, — резко сказала я. — Вот сами меня и спросите.

Он посмотрел на меня, как ястреб, заметивший мышь. Он понятия не имел, с кем имеет дело.

— Вы помогли генералу Драгонсайру бежать из Нью-Йорка?

— Нет.

— Вы видели его после побега?

— Нет.

— Говорили с ним?

— Нет.

— Вы знаете, где он?

— Нет.

— Вы знаете, что он планирует сделать?

— Нет.

— А как насчёт Евы Дорен? Что вам известно об её местонахождении?

— Она сидит в тюремной камере в «Проклятии».

Он покачал головой.

— Она погибла? — удивлённо спросила я.

— Она сбежала, — сказал мне полковник Холифайр. — Вскоре после того, как я покинул тюрьму.

Но это означало бы… Наёмники… Неужели их действительно послали украсть формулу зелья? Или они просто отвлекали внимание от гораздо более зловещего плана? Нападение наёмников происходило в то время, когда Ева сбежала. Это не могло быть простым совпадением.

И как, чёрт возьми, ей вообще удалось улизнуть, чтобы ожерелье не разнесло её на куски?

— Ева Дорен сбежала примерно в то же время, когда исчез генерал Драгонсайр, — сказал полковник Холифайр. — Они явно работают вместе. Драгонсайр — один из трёх человек, которые могли бы снять её охранное ожерелье. Местонахождение остальных солдат известно. А вот местонахождение Драгонсайра — нет.

— Это просто смешно. Генерал Драгонсайр не работает с Евой Дорен. Именно он и я поймали её двадцать лет назад.

Он переплёл пальцы домиком.

— Вы в этом так уверены?

— Да, я уверена. Я же была там.

— Генерал Драгонсайр — умелый манипулятор.

— Я его знаю.

— Или вы его вообще не знаете, и он вас одурачил, — он нахмурил брови. — Или вы прекрасно его знаете, и вы в одной лиге с ним. Так что из этого правда, полковник?

— Я выбираю здравый смысл вместо этой буйной паранойи и безумия. Генерал Драгонсайр — не изменник. И я тоже.

Он поднялся на ноги.

— Может, я просто заберу вас на допрос, чтобы убедиться наверняка.

— Нет, ты этого не сделаешь, — мой отец безмятежно поставил чашку чая.

Взмахом руки с телекинезом он заставил внешнюю дверь распахнуться, а потом вторым телекинетическим ударом вышвырнул полковника Холифайра в открывшийся проём и за борт дирижабля.

Когда дверь вновь закрылась, я смогла лишь уставиться на него с разинутым ртом.

— Ты только что вытолкнул полковника Холифайра за борт.

— Жить будет, — мой отец снова взял чашечку чая и отпил небольшой глоток, словно он постоянно вышвыривает (в буквальном смысле!) людей со своего дирижабля. — Он ангел. Он умеет летать. Но возможно, он научится на своей ошибке, и в следующий раз ему не хватит дерзости так неуважительно разговаривать с архангелом. Он, может, теперь и Мастер-Дознаватель, но я по-прежнему выше его рангом. Когда у него в голове прояснится, он вспомнит об этом.

— Может быть, — сказала я. — Но я не уверена, что он настолько здравомыслящий.

— Может, и нет, но тогда Первый Ангел напомнит ему, где его место. И где моё. Я об этом позабочусь, — он поглаживал свой подбородок. — Но дело не только в эго полковника Холифайра. Ситуация даже хуже, чем я думал. Ева Дорен сбежала в одно время с Драгонсайром. Это даёт полковнику Холифайру всё вооружение, которое ему нужно. Совпадение времени слишком подозрительное; это делает твоего мужа причастным. Но и это не самая большая наша проблема. Нет, самая большая наша проблема — та, кто связывает Драгонсайра и Еву Дорен: ты. Это расследование теперь сводится уже не к одному ангелу-предателю. Всё уходит корнями глубже. Намного глубже. Полковник Холифайр копает под тебя, Каденс.

— Всё это лишь косвенные улики… ну, я даже не могу назвать их доказательствами, — я вскинула руки. — Это просто паранойя.

— Да, это так, — согласился отец. — Но паранойя — это мощная сила, которая в настоящее время безраздельно властвует в Легионе Ангелов. Полковник Холифайр не успокоится, пока Драгонсайр не будет взят в плен — и ты тоже, если он добьётся своего. Он будет копать и копать, пока не найдёт способ осудить тебя. Самое худшее ещё впереди.

— Должен же быть какой-то выход из этой ситуации. Побег.

— Ты хочешь сбежать?

Тяжёлый вздох сотряс мою грудную клетку.

— Иногда отступление — это единственный оставшийся путь.

— Только не в этот раз. Ты не можешь убежать, Каденс. Если ты это сделаешь, тебя заклеймят предателем, как и Драгонсайра.

— Мне всё равно, как они меня назовут. Я знаю правду.

— Возможно, для тебя не имеет значения, что думает Легион, но для Неро это действительно важно. Если ты убежишь, он окажется сыном двух вероломных ангелов. Он станет изгоем. Путь к становлению ангелом будет навсегда закрыт для него.

Я сердито посмотрела на него.

— Неужели ты всерьёз думаешь, что после всего, что сделал Легион, после того, как он предал нас, я захочу, чтобы мой сын вступил в его ряды?

— Но Неро должен вступить в Легион. И он должен стать ангелом. Ты же знаешь, Каденс. Неро нуждается в Нектаре богов, чтобы получить силы и защитить себя от магических охотников, которые до сих пор выслеживают и убивают потомков Бессмертных. И ему нужен этот Нектар, чтобы изменить его магию, скрыть её от тех охотников.

Те же самые охотники убили мою мать, одну из немногих Бессмертных, которым удалось пережить массовое уничтожение её вида.

— Но если ты сбежишь с Драгонсайром, тебя тоже заклеймят как предателя, — сказал мой отец. — Ты разделишь его позор. И Неро тоже. Мы не можем этого допустить. Неро должен стать ангелом.

— Дело не только в охотниках, — осознала я. — Ты что-то знаешь. Что-то насчёт Неро.

— Знаю.

— Скажи мне.

— Это не лучшая идея.

— Мы уже давно миновали стадию хороших идей, пап. Остались только плохие, — я слабо рассмеялась. — И Неро — мой сын. Мне нужно знать, что тебе о нём известно.

— Хорошо, — согласился он. — Твоя мать обладала многими магическими способностями, одной из которых была способность предвидеть будущее. Иногда она говорила о пророчестве, связанном с нашим внуком.

Неро.

— И что по поводу Неро? — спросила я.

— Она мало что говорила, — ответил мой отец. — Она утверждала, что будущим слишком опасно манипулировать. Она лишь сказала, что наш внук должен оставаться на Земле, и что он обязан стать ангелом в Легионе. И однажды судьба всего будет зависеть от роли, которую он сыграет.

— Ему всего десять лет! — паника взбурлила в моем сердце, вызвав взрыв адреналина. Я должна была защитить Неро. — Ты не можешь свалить на него «судьбу всего».

— Я ничего на него не сваливаю, — ответил мой отец. — Я пытаюсь сохранить ему жизнь. Я пытаюсь сохранить жизнь всем вам, даже Драгонсайру. И чтобы добиться успеха, мы все должны сыграть свои роли.

— И какова моя роль?

— Легион тебя подозревает. Есть лишь один способ завоевать их доверие, а вместе с тем и обеспечить будущее Неро.

— А именно?

— Никс тебя не арестует. По крайней мере, не сразу же, — сказал мне мой отец. — Холифайр не может доказать, что ты сделала что-то плохое. Но Никс испытает твою преданность, и ты должна проявить себя как верный солдат, Каденс. Это единственный способ. Я уже обсудил это с Драгонсайром, и он согласен.

Что ж, это официально первый раз, когда эти двое пришли к согласию по поводу чего-либо.

— Согласен с чем?

— Легион прикажет тебе выследить Драгонсайра. Ты должна подчиниться.

Я нахмурилась.

— И к чему это приведёт?

— К вашим смертям, — сказал он. — Только погибнув, как герой при исполнении долга, во время охоты на предателя богов, ты можешь вымостить для Неро дорогу к вступлению в Легион. Только умерев, ты сможешь помочь ему выполнить своё предназначение и стать ангелом, как ему и суждено.

Глава 11 Правосудие богов

Я вошла в свои покои и бросила куртку на кухонный стол, наконец-то вернувшись в Замок Бури после долгого дня бесплодных поисков.

— Ты вернулась как раз вовремя.

Полковник Холифайр ждал меня в гостиной, сидя в кресле у камина и читая одну из моих книг.

Он всегда был здесь. С тех самых пор, как Дамиэль сбежал из Нью-Йорка три дня назад, прямо у него из-под носа. С тех самых пор, как Первый Ангел приказала мне выследить Дамиэля, чтобы «доказать свою преданность», как и предсказывал мой отец.

Полковник Холифайр встал и потряс передо мной моей же книгой.

— У тебя такой странный вкус в книгах. Как ты можешь читать эту чушь?

Я устала и была не в том настроении, чтобы отстаивать свои предпочтения в чтении.

— Что ты здесь делаешь? Как ты смеешь вторгаться в личное пространство ангела? — произнесла я низким, угрожающим рыком.

— Я могу делать всё, что захочу, — он швырнул мою книгу на диван. — Я делаю всё, что необходимо для выполнения моей работы. Ничто не является личным, только не для Легиона. И не для меня, Мастера-Дознавателя.

Его эго раздулось по меньшей мере вдвое больше, чем было несколько дней назад. И он никогда не был скромен, ни в коем случае.

Он сделал шаг в мою сторону.

— Ты знаешь, почему я здесь, Лайтбрингер.

— Это та же самая причина, по которой ты взрывал мой телефон сообщениями? Извини, но мне это неинтересно.

Он оглядел моё тело с головы до ног, как будто рассматривал меня впервые.

— Ты самая привлекательная женщина-ангел в Легионе. Почти такая же красивая, как и я.

Меня чуть не стошнило от его необузданного нарциссизма. Даже для ангела это чересчур.

— Как только ты убьёшь предателя Драгонсайра и докажешь свою преданность Легиону, я могу взять тебя в свою постель, — он сказал это так, словно хотел оказать мне услугу.

Я одарила его ледяной улыбкой.

— Ты не в моём вкусе.

Я бы никогда не стала спать с Эриксом Холифайром. Мне не нужно заглядывать в его душу, чтобы понять, что она была абсолютно чёрной. Я была рядом, когда он допрашивал Еву. Я точно знала, что он за личность.

— Я Мастер-Дознаватель Легиона, — объявил он.

— И?

— И Драгонсайр был Мастером-Дознавателем.

То есть, он решил, что это звание меня заводит. Он вообще ничего не понимал.

— Дамиэль не был Мастером-Дознавателем для меня, — сказала я ему.

— Я тебя не понимаю, Лайтбрингер.

— Именно так и должно быть, Холифайр.

Он недоуменно нахмурился. Похоже, он не оценил незнакомое чувство. Поэтому он сменил тему.

— Ты добилась прогресса в поисках Драгонсайра? — грубо спросил он.

— Пока что нет.

— Ты искала три дня.

— Он ангел. Как и ты, как и я. Неужели ты думаешь, что если бы ты не хотел бы найденным, то кто-нибудь сумел бы найти тебя всего за три дня?

— Ты знаешь его лучше, чем кто-либо другой. Его привычки, его тайники. Его секреты, — глаза полковника Холифайра сузились. — Ты что, защищаешь его?

И вот опять. Каждый вечер полковник Холифайр заявлялся ко мне, жаловался на моё отсутствие прогресса и обвинял меня в причастности к какому-то грандиозному заговору.

— Я ищу его, как и было приказано, — сказала я сухим, как горелый тост, голосом.

— Легион становится все более нетерпеливым из-за твоего отсутствия прогресса.

— Если ты думаешь, что способен сделать лучше, то можешь попробовать, — бросила я вызов.

Он ткнул пальцем мне в лицо.

— Не испытывай меня, Лайтбрингер. Мне всё равно, чья ты дочь. Сильверстар не может защитить тебя от самой себя.

Он подошёл ближе, каждое его движение было агрессивным и злым. А потом он просто остановился.

Он глубоко вздохнул. Его пальцы погладили мой конский хвост. Его глаза загорелись серебристой магией. Голодом. Желанием.

Я отступила назад, но его рука сомкнулась вокруг моего запястья, удерживая меня на месте.

Я посмотрела вниз на его руку, а затем бросила на него уничижающий взгляд.

— Уберите руку, полковник. Сейчас же, — я вложила в эти слова много силы.

Но он даже не моргнул.

— Ты очень дерзкий маленький ангел, правда?

О, нет. За этими словами никогда не следует ничего хорошего.

— Это твоё последнее предупреждение, — прорычала я. — Убери свою руку.

Улыбаясь, он оглядел меня с ног до головы, и его глаза упивались мной.

— Что ты собираешься сделать, Лайтбрингер? Ударишь меня? Я — Мастер-Дознаватель. Я неприкасаемый.

Он едва успел произнести эти слова перед тем, как я вырвалась из его хватки. А затем я впечатала его лицом в пол.

Я пригвоздила его к полу. Он попытался пошевелиться, но моя хватка была нерушимой. Мы оба ангелы одного уровня. Он не мог ни одолеть меня, ни перехитрить. Я обучена гораздо лучше, чем он. А он — полный идиот.

— Когда дело касается вас, полковник, неприкасаемая тут я, — прорычала я ему на ухо.

— Как ты смеешь прикасаться ко мне?! — прошипел он.

— Нет, это как ты смеешь приходить на мою территорию и делать мне непристойные предложения, будто я шлюха? Я ангел. Тронь меня ещё раз, и я прибью тебя гвоздями к крыше моего замка. Небесный Дракон говорит, что ей нужен новый громоотвод, и ты как раз подойдёшь. Возможно, несколько ударов заряженной магией молнии пробьют дыру в твоём раздутом эго.

Полковник Холифайр затрясся от ярости.

— Когда Первый Ангел услышит об этом…

— О да, — перебила я его. — Валяй, расскажи Первому Ангелу о том, что ты не можешь удержать член в штанах, полковник. Потому что когда Никс об этом услышит, она пожалеет о том дне, когда назначила идиота на пост Мастера-Дознавателя Легиона.

— Не угрожай мне.

— Мне нет нужды угрожать тебе, — сказала я ему. — Твои действия говорят сами за себя. Громко и чётко.

В комнате раздался смех. Казалось, он доносился отовсюду сразу. Я знала этот смех. Я повернула голову.

Дамиэль стоял перед открытой балконной дверью, с его крыльев капала темнота, и его улыбка была такой же порочной. Магия, золотая и горячая, вспыхнула в его глазах.

— Холифайр, ты должен знать, что не стоит провоцировать ангела Замка Бури, — сказал он, и его тон был столь же холодным, сколько его глаза — жаркими. — Ты ей не ровня.

Полковник Холифайр рассмеялся.

— Твои чувства к этой женщине сделали тебя слабым и предсказуемым, Драгонсайр. И тебя слишком легко заманить в ловушку.

Все двери и окна моей комнаты разом распахнулись, и снаружи хлынули солдаты. Это была ловушка. Подстроенная ловушка. Полковник Холифайр спровоцировал Дамиэля. И Дамиэль заглотил наживку.

Взгляд моего мужа скользнул по солдатам, и выражение его лица оставалось холодным и спокойным.

— Нет, это твоя целеустремлённая, твердолобая одержимость захватить меня любой ценой сделала тебя ужасно предсказуемым, — сказал он полковнику Холифайру.

Магически глифы вспыхнули в каждом дверном проёме и окне, окружив всех солдат ярким золотым светом. Они на мгновение застыли внутри магических полей, затем магические глифы замерцали, и все солдаты без сознания упали на пол.

— Ты чего просто стоишь?! — заорал на меня полковник Холифайр.

Я всё ещё прижимала его к полу.

— Отпусти меня! Вместе мы более чем ровня этому предателю.

«Дамиэль…» — произнесла я в его сознании.

«Всё будет хорошо, — ответил он. — Просто придерживайся плана».

Я отпустила полковника Холифайра.

Он поднялся на ноги.

— Драгонсайр, это закончится здесь и сейчас.

— Так быстро собрался умирать, Холифайр? — парировал Дамиэль с весёлым смешком.

Полковник Холифайр вытащил меч. На клинке вспыхнуло пламя.

— Даже архангел не сравнится с двумя ангелами.

— Ты так уверен, что она будет сражаться на твоей стороне? — ответил Дамиэль.

— Похоже, ты ей совсем не нравишься.

— Лайтбрингер выполнит свой долг.

Но Дамиэль с ним ещё не закончил.

— Каково это — когда твои ухаживания так решительно отвергают?

— Мы знали, что ты наблюдал за Лайтбрингер, что ты ничего не мог поделать, — процедил полковник Холифайр. — Это все продуманный сценарий, чтобы выманить тебя. И ты вошёл прямо в ловушку, как новобранец.

— А её отвращение к мысли о том, чтобы переспать с тобой — это тоже часть сценария?

— Довольно вопросов. Довольно отвлечений, — ореол полковника Холифайра полыхал раскалённо-красным. — Ты уже не Мастер-Дознаватель, Драгонсайр. Ты не контролируешь этот диалог. Его контролирую я.

— Ты уж прости, что я не дрожу как осинка, Холифайр. После того, как Каденс так легко за полсекунды уложила тебя рожей в пол, я не очень-то верю в твоё искусство ведения боя.

— Ещё одно слово, и я… — прорычал полковник Холифайр.

— И что ты сделаешь, полковник? — перебил его Дамиэль. — Обвинишь меня в измене, узурпируешь мою должность и подкатишь к моей жене? — Дамиэль вытащил свой меч. — А теперь, ты собираешься драться или так и будешь поглаживать своё эго? Если второе, то скажи мне сейчас, я прилягу вздремнуть.

Взревев, полковник Холифайр ринулся на него. Клинки лязгнули, полыхнула магия, и полетели перья, когда они сцепились, колотя кулаками, перекатываясь и пиная друг друга.

«Ну же, принцесса, — произнёс игривый голос Дамиэля в моем сознании. — Помоги же полковнику Тряпке найти, где моя задница, чтобы он попытался её надрать, — когда я поколебалась, его тон посерьёзнел. — У нас есть зрители. Ты должна сделать так, чтобы это выглядело убедительно».

И он прав. Я должна придерживаться плана. Это единственный выход.

Поэтому я призвала свои крылья и присоединилась к битве. Взрыв моей магии выбил Дамиэля из окна, но он при падении ухватился за полковника Холифайра, увлекая его за собой. Они пролетели несколько этажей и врезались в каменный двор внизу.

Я полетела за ними, но они уже снова оказались в воздухе, сцепившись в драке. Магия пронеслась мимо меня, сорвав кусок черепицы с крыши замка и отломив большой кусок каменной стены.

Шум битвы вскоре привлёк внимание зрителей. Окна замка открылись, и солдаты выглянули наружу, чтобы посмотреть на воздушное сражение ангелов. Несколько солдат держали в руках ружья, но никто не стрелял. Мы трое находились слишком близко друг к другу. Если они выстрелят в Дамиэля, то вместо него могут попасть в меня или полковника Холифайра. И никто не хотел оказываться тем человеком, который по ошибке застрелил ангела.

Поэтому они просто смотрели с ужасом и благоговением. На ангелов всегда было приятно смотреть, даже когда мы сражались насмерть.

Дамиэль выбил полковника Холифайра из схватки. Он прибил его к крыше, как я и грозилась. Он сделал это с помощью шипов, осушавших магию, так что полковник Холифайр даже не мог освободиться. Он мог только смотреть, униженный, обездвиженный и полностью выбывший из борьбы.

А затем, подмигнув, Дамиэль ударил по Холифайру пятью разрядами заряженных магией молний.

— Теперь только ты и я, Каденс, — громко сказал Дамиэль, чтобы все слышали.

Я скрутила в руках завихряющую снежную бурю и запустила ею в него.

Дамиэль отлетел в сторону, избегая её. «Ну же, любимая. Вложи в это своё сердце».

«Мое сердце с тобой».

«А моё с тобой, — ответил он. — Всегда».

А потом он выстрелил в меня магической сетью. Пойманная в ловушку под её весом, я упала на землю.

«Ты могла бы побороться чуть сильнее, — сказал он, опускаясь ко мне. — Для правдоподобия».

Я забилась под сеткой. «Ты критикуешь мою актёрскую игру? Серьёзно?»

«Я просто пытаюсь помочь, — он приземлился рядом со мной. — Но если ты не хочешь моей помощи, я уверен, что полковник Холифайр с большой охотой даст тебе несколько указаний». Его голос звучал только в моей голове, но казался весьма забавляющимся.

Я высвободилась из сетки. «Очень смешно».

«Я тоже так подумал», — он замахнулся на меня своим горящим мечом.

Я парировала удар. «Я догадалась. Дамиэль, если честно, я не уверена, что ты воспринимаешь это всерьёз», — я швырнула ему в лицо облако снежинок.

Он чихнул. «Уверяю тебя, я воспринимаю это очень даже всерьёз».

«А как же шутки?»

«Так мне проще сделать это, — он обвил мою руку кнутом из молний. — Наши жизни сегодня изменятся, Каденс. Мы не увидим нашего сына ещё очень долго».

Я резко дёрнула рукой, разрушая свитую магию кнута. «Мы делаем это, чтобы защитить Неро».

Я знала, что это правда. Но это было больно. Оставить моего Неро было больно, хотя я знала, что моя сегодняшняя смерть была единственным способом, которым Легион может снять пятно с имени Неро — пятно, несправедливо помещённое туда, потому что они считали Дамиэля предателем. Это меня так злило. Но, как всегда говорил мой отец, злость мне не поможет. Я должна взять свой гнев и превратить его во что-то, с чем я могла работать, во что-то, что я могла контролировать. Мой гнев не мог быть просто реакцией на действия других людей.

Его хлыст исчез, и Дамиэль вернулся к своему мечу. «Я знаю, что это единственный способ разгрести этот бардак, но от этого знания ничуть не проще сделать то, что нам нужно сделать, — пламя на его клинке столкнулось с морозом на моём. — Мы должны сыграть свои роли, даже если это означает, что мне придётся смотреть, как Холифайр пытается соблазнить тебя. Боги, он точно не тратил время, пытаясь вонзить в тебя свои зубы».

Я превратила его меч в стаю бабочек. «Холифайр меня не кусал. Если бы он попытался, я бы тут же выбила ему зубы».

«Надеюсь. Только мне можно кусать тебя», — он смотрел, как бабочки улетают прочь, оставляя его.

«Ревнуешь?» — я швырнула в него сосуд с зельем.

Дамиэль отпрыгнул в сторону. «Конечно, — невозмутимо ответил он. — Ты — свет моего тёмного, унылого существования».

Моё сердце сжалось. «Ты такой льстец, Дамиэль».

«Должно быть, это моя магия сирены», — пошутил он, хватая меня за плечи и пристально глядя мне в глаза.

Для зрителей всё выглядело так, будто он пытался использовать Песню Сирены, чтобы сломить мою волю. Они не осознавали, что там нечего ломать. Я принадлежала ему, всегда и навеки.

«Твой преемник определённо менее нежен, — сообщила я ему. — Он предпочитает ломать кости, а не умы».

«Холифайр всегда был грубой скотиной до мозга костей. И никакое магическое сведение пар во всём мире не выведет это из его потомков. Если бы я не был так занят изображением смертельной схватки с тобой, я бы несколько раз размазал его по двору. А так мне придётся наслаждаться изумительным видом его, приколоченного к крыше твоего замка. Но однажды он получит по заслугам».

«От твоих рук», — предположила я.

«Да», — сказал он с коварным удовольствием.

Я помедлила, затем сказала: «Это вина не только полковника Холифайра, знаешь».

«То, что он бесхребетная и вечно что-то замышляющая заноза в моей бессмертной заднице? Да, это очень даже его вина, принцесса».

«Окей, да, это его вина, — согласилась я. — Но я имею в виду, это не его вина, что он подкатил ко мне».

«Это прегрешение описывается эпитетами «бесхребетная», «вечно что-то замышляющая» и «заноза в моей бессмертной заднице».

«У ангелов самоконтроля в избытке, Дамиэль. Мы бы без этого не пережили столько глотков Нектара богов. Ты правда думаешь, что при нормальных обстоятельствах ангел совершенно утратил бы самоконтроль из-за своего либидо?»

«Да, — ответил он без колебания. — Я регулярно теряю контроль из-за своего либидо в твоём присутствии».

«Не подкатывай ко мне, Дамиэль».

«Почему нет?»

«Потому что мы типа инсценируем свои смерти».

«Кайфоломщица», — сказал он.

«Распутник», — парировала я.

Он расхохотался в моем сознании. «Каденс, ты и святого соблазнишь на грех».

«Не уверена, что это комплимент».

«Ещё какой, — заверил он меня. — В самой аппетитной манере».

«Ты уводишь этот разговор в сторону».

«Потому что я не хочу говорить об этом вероломном, юрком, перевозбуждённом идиоте-полковнике Холифайре. Не говори мне, что ты действительно поверила в его отговорку, будто он попытался забраться в твои трусики только для того, чтобы привлечь моё внимание».

«Думаю, таков был его изначальный план. А потом всё вышло из-под контроля. Из-за меня».

«Его неспособность устоять перед твоей неземной красотой — целиком и полностью его вина. Не смей винить себя».

«Не виню. Он засранец, нет сомнений. Но, как тебе известно, хоть мы и задираем носы, даже ангелы не являются пуленепробиваемыми. Или устойчивыми к магии. На поведение полковника Холифайра повлияло… — я помедлила. — Ну, моё состояние».

«Какое состояние?»

«У меня Горячка, Дамиэль».

Горячка, время фертильности женского ангела, усиливало её магию и поднимало её гормоны на запредельный уровень. Женщин-ангелов с Горячкой изолировали от других солдат Легиона, потому что куда бы они ни пошли, они творили всевозможный хаос среди своих товарищей в земной армии богов. Этот хаос включал бунты, оргии и смерти, но этим не ограничивался.

Дамиэль уронил руки. Мы простояли там несколько минут, пока его руки сжимали мои плечи. Я грубо оттолкнула его, чтобы добавить правдоподобия тому, что он якобы попытался сломить мою волю. Видимо, я выстояла против внушения.

Я гневно потопала в его сторону, сжимая кулаки. Если бы ангел попытался лишить меня свободы воли, я бы разозлилась.

«Скажи что-нибудь, Дамиэль».

Он отшвырнул меня назад телекинетическим ударом, закинув прямо в огромную сеть. Поначалу я вообще не видела удерживающую меня сеть, но чем больше я сопротивлялась, тем лучше видела её нити, которые становились всё более липкими. Я застряла в его ловушке.

«Горячка, — он сделал шаг в мою сторону. — Когда она началась?»

«Думаю, примерно во время ужина с моим отцом. Я и не понимала этого до следующего дня. Наверное, поэтому ты не мог держать руки подальше от меня».

«Каденс, я никогда не могу держать руки подальше от тебя, с Горячкой или без, — серьёзно произнёс он. — И я никогда тебя не отпущу. Когда это закончится, я найду тебя. Я обещаю».

Я сдержала слёзы.

«Не надо, — сказал он мне. — Пусть текут. Будет как по-настоящему».

Слеза скатилась по моей щеке. «Это и так по-настоящему, Дамиэль». Заговорив уже вслух, я рявкнула:

— Ты дерёшься как уличный бродяга. Без чести.

Я следовала сценарию.

И он продолжал этот сценарий.

— Честь — это отговорка, поверхностный плащ, которым окутывают себя напыщенные мужчины, — он приподнял брови, скользнув взглядом по моему телу. — Или женщины.

— Дамиэль, я просто…

— Не говори «следовала приказам». Потому что мы слишком многое прошли вместе для таких отговорок.

Все взгляды были прикованы к нам.

— Да, мы многое прошли вместе, — я боролась с магической паутиной. — Так что когда ты предал Легион, ты предал и меня тоже.

— Идём со мной, — он протянул мне руку. — Ещё не поздно.

— Уже слишком поздно, — громко сказала я. — Слишком поздно для нас обоих. Мне жаль.

— Мне тоже.

Он поднял кинжал высоко в воздух — так высоко, чтобы никто не пропустил тот ярко сверкающий синий клинок. Он выглядел в точности как его Сапфировая Слеза, которую все знали как бессмертный кинжал. На деле же это было обычное оружие, на которое он наложил чары.

Дамиэль заколол меня в грудь. Боль парализовала меня. Кровь пропитала мою одежду. Рана в моей груди, может, и не была нанесена бессмертным оружием, но боль всё равно была адской.

Просто эта боль не шла ни в какое сравнение с воплем яростной муки, прозвучавшим, когда Неро выбежал к нам во двор.

— Предатель! — закричал он на Дамиэля. — Убийца!

— Нам пора идти, Неро. Сейчас же, — спокойно сказал его отец. — Попрощайся со своей матерью.

Мой отец покрыл лезвие кинжала мощным парализующим зельем: Живая Смерть, и это придало мне иллюзию смерти. Но я по-прежнему всё слышала. Всё видела. Всё чувствовала.

Взгляд Неро метнулся по моему предположительно мёртвому телу, затем остановился на Дамиэле.

— Ты убил её! — он вышиб кинжал из руки своего отца.

Дамиэль посмотрел на него с лёгким раздражением.

— Я же сказал, нам пора идти.

Неро сердито прищурился.

— Я никуда с тобой не пойду, — он схватил фальшивый бессмертный кинжал с земли и продолжил драться против Дамиэля.

«Что происходит?»

«Это всё часть плана твоего отца, — ответил Дамиэль. — Генерал Сильверстар сказал, что это жизненно необходимо».

«Необходимо…»

«Сделать Неро самого героем».

«Тебя должен был убить полковник Холифайр», — запротестовала я.

«Это должен быть Неро, принцесса. Это обеспечит его будущее, его место в Легионе Ангелов. И это даст нашему сыну магию, которая нужна ему, чтобы сражаться с охотниками и скрывать от них свою истинную магию».

Неро вонзил кинжал в грудь своего отца. Дамиэль рухнул на землю, парализованный тем же зельем Живая Смерть, которое повлияло на меня. Но для всех он выглядел таким же мёртвым, как и я.

Неро перевёл взгляд с тела своего отца на моё. Он застыл. Кинжал выскользнул из его пальцев. Он ударился о каменную брусчатку со звонким лязгом.

Никто не произносил ни слова. Потрясённая аудитория хранила абсолютное молчание.

Мука исказила юное личико Неро. Он думал, что оба его родителя умерли.

Моё сердце разрывалось на куски. Мне ничего так не хотелось, как обнять его, сказать, что всё будет хорошо, и к чёрту весь фарс. Но я не могла пошевелиться.

Мой отец промаршировал по двору с семью своими элитными солдатами. Он остановился возле Неро.

— Будь сильным. Никаких слёз.

Кивнув, Неро стер с лица слёзы. Его губы дрогнули.

— Ты герой, — сказал ему мой отец. — И ты будешь великим ангелом. Я обучу тебя, и однажды ты станешь сильнее обоих твоих родителей. Ты будешь достаточно силен, чтобы защитить Землю, спасти Легион от предателей. Жертва твоей матери не будет забыта, — генерал Сильверстар повысил голос и поднял взгляд к зрителям, смотревшим с многочисленных окон и балконов Замка Бури. — Да здравствует ангел-герой, Каденс Лайтбрингер, которая пожертвовала своей жизнью ради Легиона и людей Земли.

Хор солдат эхом вторил его словам.

Положив руку на плечо Неро, мой отец вновь обратился к наблюдающим солдатам.

— И да здравствует её сын, Неро Лайтбрингер, который, ударив точно и решительно, как ветер[3], отомстил за смерть своей матери, — он поднял моё неподвижное тело с сетки. — Да здравствует Неро Лайтбрингер, истребитель грешников.

Каждый солдат в Замке Бури упал на колени.

— Да здравствует Неро Лайтбрингер, истребитель грешников, — прокричали они идеально в унисон.

Глава 12 Похороны

Я стояла поодаль, глядя, как горит погребальный костёр. Перед костром солдаты Легиона выстроились в идеальные ряды. Они ждали в почтительном молчании, пока пламя медленно пожирало тело — тело, которое выглядело точно так же, как моё.

***

— Ключ к нашему плану — Живая Смерть, — сказал мне отец на борту своего дирижабля за четыре дня до моих похорон. И за три дня до того, как мы с Дамиэлем сразились и якобы погибли во дворе Замка Бури. — Зелье имитирует смерть. Человек, который выпьет его, кажется мёртвым, хотя на самом деле он жив.

— Ты можешь достать формулу? — спросила я его.

— Нет, формула хранится только в хранилище «Проклятия». Полковник Холифайр оцепил тюрьму, чтобы расследовать побег Евы Дорен и обновить оборону тюрьмы, поскольку «разработок Драгонсайра явно недостаточно, чтобы отразить угрозы Легиону».

Полковник Холифайр, этот ублюдок. Он не вернулся, чтобы защищать тюрьму, когда на неё напали наёмники, а теперь вдруг так сильно озаботился угрозами Легиону.

— Всё это, конечно, лишь предлог для того, чтобы Холифайр поставил своих людей на высокие должности, — сказал отец. — Он убрал из тюрьмы майора Гранта и капитана Уилкинса. Их перевели: Гранта в Европу, Уилкинса в Южную Америку.

— Почему он переназначил Гранта и Уилкинса?

— Потому что они отказались помочь ему в охоте на Драгонсайра.

Возможно, потому, что они боялись проклятия Дамиэля. И всё же, разговаривая с Грантом, я почувствовала, что он тоже начал уважать Дамиэля. Дело было не только в проклятии. Он не хотел предавать Дамиэля, потому что не верил, что тот виновен в измене.

— Грант и Уилкинс — не единственные солдаты, которых Холифайр назначил на другие должности, — продолжал отец. — Он перетасовывает солдат Драгонсайра, словно затеял какую-то грандиозную стратегическую игру.

— Он пытается разделить людей Дамиэля.

Отец кивнул.

— Чтобы создать новую и лучшую команду для допросов.

— Это дословная цитата, не так ли?

— Одна из многих одинаково неприятных фраз, — подтвердил отец. — Но пропаганда и фразы Холифайра нас не касаются. Всё дело в шоу. Нашем шоу.

— Ты имеешь в виду нашу с Дамиэлем смерть.

— Вы должны выглядеть совершенно мёртвыми.

— Я могу задерживать дыхание очень долго, — сухо сказала я.

Отец нахмурился.

— Сейчас не время для шуток.

— Вот уж действительно. Ты говоришь о моих похоронах.

— Это не твои похороны. Просто зрелищная борьба, которая приведёт к этому. Драгонсайр уже изготовил убедительную подделку своего кинжала Сапфировая Слеза. Он принесёт этот «бессмертный клинок» в бой. Он заколет тебя им, нанеся «смертельную» рану.

— А кто заколет им его самого?

— Полковник Холифайр.

О, полковнику Холифайру это очень понравится.

— Легион проведёт на ваших телах все возможные виды физических и магических тестов, — сказал мой отец. — Затаив дыхание, ты их не обманешь. Но Живая Смерть их одурачит.

— Знаешь, именно это зелье пытались украсть наёмники.

— Да, это так. У меня появилась идея, как инсценировать вашу гибель, когда ты рассказала мне о попытке наёмников украсть Живую Смерть. Зелье имитирует смерть настолько эффективно, что это убедит врачей Легиона, будто вы оба на самом деле мертвы.

— Но ты же сказал, что не можешь достать формулу зелья.

— Нет, не могу, так что нам понадобится кто-то, кто очень хорошо с ним знаком.

— Ты подразумеваешь кого-то конкретного? — спросила я у него.

— Тебя.

— Я? Я никогда не готовила это зелье.

— Но ты же видела формулу.

— Я лишь посмотрела на лист в течение нескольких минут. Я едва подержала его в руках. Я бы не назвала это хорошим знанием зелья.

— Каденс, ты себя недооцениваешь. Я с раннего детства учил тебя вспоминать всё, что воспринимали твои органы чувств. И я абсолютно уверен в своей методике обучения.

Я одарила его кривой улыбкой.

— Ну, здорово, что у тебя есть уверенность в себе.

— И в тебе тоже. Я знаю, что ты можешь это сделать. Подумай. Вспомни слова на странице.

Так я и делала, шаг за шагом, кусочек за кусочком, пока не записала всю формулу.

***

После целого дня, в течение которого я была парализована, обездвижена и по всем показателям мертва — дня, когда я застыла, погруженная в свои мысли, перебирая всё произошедшее, пытаясь найти лучший вариант, чем тот ужасный путь, по которому мы шли — мой отец пришёл в морг, чтобы оживить меня.

Потребовался час, чтобы противоядие полностью подействовало, час, чтобы моё тело снова почувствовало себя моим телом. Учитывая, что я была мертва уже сутки, час — это не так уж и долго.

Первым, что я увидела, когда села, оказалась мёртвая женщина на кровати рядом со мной.

— Она совершенно мертва, — заверил меня отец. — Не волнуйся.

— Я знаю, что она мертва. Но как она такой стала?

Мои ноги до сих пор немного дрожали, поэтому отец помог мне соскользнуть с кровати.

— Я нашёл её такой, а потом привёз сюда.

Он сказал это так, будто красть трупы с улицы и тайно приносить их в морг — самая нормальная вещь в мире.

— Она займёт твоё место на погребальном костре, — сказал он мне. — После того, как ты сделаешь её похожей на себя.

У меня была очень сильная магия трансформации, но я никогда не превращала труп в свою идеальную копию. Дело в том, что мне нужно не просто сделать её похожей на меня; она должна ощущаться как я, пахнуть мной. Её магия должна гудеть, как и моя.

— Это сложное заклинание, — сказала я. — Я не смогу поддерживать его долго.

— Тебе и не нужно этого делать. Заклинание должно длиться ровно столько, сколько нужно, чтобы тело сгорело дотла.

Я посмотрела на труп, потом на него.

— Мне кажется неправильным использовать другого человека подобным образом.

— Каденс, эта женщина уже мертва, — напомнил он мне. — Она ничего не заметит.

Чувствительность не была сильной стороной моего отца.

— Если бы она была жива, для неё стало бы честью послужить этой благородной цели, — сказал он мне.

— Если бы она была жива, мы бы не использовали её в качестве двойника на моих похоронах.

Я старалась не думать о вполне реальной возможности того, что мой отец убил женщину именно с этой целью.

— Ладно, — сказала я, готовя свою сонную трансформационную магию. — Давайте начнём.

***

Это был своего рода внетелесный опыт — наблюдать, как горю я сама, или, по крайней мере, наблюдать, как горит кто-то, кто выглядит точно так же, как я.

Первый Ангел стояла перед костром, и её силуэт освещался ореолом потрескивающего, колышущегося пламени. Её длинные чёрные волосы развевались вокруг неё, невесомые и струящиеся, как будто она находилась под водой.

— Никакие слова не могут по-настоящему воздать должное героической душе, какой была Каденс Лайтбрингер, — сказала Никс. Она говорила громко, но если бы я не обладала сверхъестественными органами чувств, я бы никогда не услышала её с такого расстояния. — Полковник Лайтбрингер погибла, сражаясь за то, во что она верила. Это была высшая жертва для бессмертного, но будь она здесь сегодня, я знаю, она сказала бы, что это стоило того, чтобы защитить Легион и людей Земли.

Ирония её слов не ускользнула от меня. Я была здесь сегодня, живая и слушающая.

— Каденс Лайтбрингер войдёт в историю Легиона как истинный и совершенный ангел, который всегда делал правильный выбор, каким бы трудным он ни был.

Я обдумала слова Первого Ангела. Действительно ли я сделала правильный выбор? Пока я лежала парализованная в морге, у меня было много времени, чтобы обдумать всё случившееся за последний день. Я не могла не задаться вопросом, не пропустили ли мы что-нибудь. Если бы мы думали достаточно долго и упорно, смогли бы мы найти способ сохранить мою семью вместе, способ для меня остаться с Неро и Дамиэлем?

Я фыркнула. С таким же успехом между делом мы могли бы придумать, как уберечь всех нас от людей, которые систематически охотились и убивали всех потомков Бессмертных до единого.

Я продумала так много сценариев, но не могла придумать лучшего выхода из этой передряги. Мы вынуждены пойти по этому пути, все остальные варианты были исключены, пойманы в ловушку ангельской политикой и гордыней, пока измена и ложь не стали всем, что нам осталось.

Наш выбор был несовершенным решением в несовершенном мире. Я обеспечила Неро место в Легионе — и его выживание, его безопасность от охотников — но следствием этого стало то, что я не увижу его очень долго, определённо не раньше, чем он станет ангелом.

Мы с Дамиэлем солгали нашему сыну, чтобы защитить его. Но во всех мирах не было по-настоящему безопасного места для потомков Бессмертных. Лучшее, что мы могли сделать — это спрятать нашу бессмертную магию под другой могущественной магией. Например, под Нектаром богов.

Отец подошёл сзади и остановился рядом со мной. Он посмотрел вниз, на огонь погребального костра.

— Дело сделано.

— И я мертва.

— Для всех. И пусть так и остаётся, — он зашагал вперёд. — Нам пора отправляться.

— Где Дамиэль?

— С Драгонсайром всё в порядке. Он ушёл через межпространственное магическое зеркало в мир под названием Сандри. Проход хорошо скрыт. Ни Легион, ни боги не знают о нём. Я покажу тебе дорогу, чтобы ты могла присоединиться к нему.

Мне придётся пройти через то же самое межпространственное магическое зеркало. Я могла бы добраться туда в мгновение ока с Бриллиантовой Слезой, но теперь мой кинжал принадлежал Лейле. В конце концов, я мертва. Если мой кинжал пропадёт, полковник Холифайр заподозрит неладное. Он расследует мою смерть и может запросто выяснить, что мы всё это подстроили для Легиона.

Каким бы хорошим ни был обман, сотканный моим отцом, он не выдержит тщательного расследования прямо сейчас, так близко к событиям моей смерти. В обмане моего отца наверняка имелись дыры. А полковник Холифайр, ныне Мастер-Дознаватель, жаждущий проявить себя на новом посту, с радостью разорвёт любую зацепку.

— Поторопись, — уговаривал меня отец. — Есть одна последняя вещь, которую мы должны сделать.

Я последовала за ним в Хрустальный Лес. Это была часть Болот, место морской магии, воды и льда. Моя стихия.

Внутри Хрустального Леса земля была покрыта свежим мягким снегом. Таким мягким, что он проваливался под моими ботинками. Деревья, полностью покрытые льдом, выглядели так, словно были сделаны из чистого хрусталя. Ветви раскинулись, как элементы люстры.

Ледяной свет отражался от драгоценного камня на рукояти кинжала Сапфировая Слеза, который мой отец носил на поясе. Точно так же, как Лейла получила мой бессмертный кинжал, мой отец получил кинжал Дамиэля, кинжал, которым Неро якобы убил своего отца.

Отец остановился в алькове, на небольшой поляне, окружённой кольцом хрустальных ледяных деревьев. Тихая мелодия, похожая на звон бокалов, витала на ветру. Холод покусывал мою кожу, но приятно, как многие маленькие любовные укусы.

— Вот это место, — сказал отец. — Центральная точка Болот. Центральная точка твоей связи со стихийными силами воды и льда. Это та связь, которую мы должны теперь разорвать.

Я открыла рот, чтобы возразить, сказать, что в этом нет необходимости.

Вот только необходимость имелась. Моя смерть должна была разорвать связь с моей стихией. Требовалось время, чтобы Замок Бури почувствовал, что связь между Драконом и стихией исчезла, но это время истекало. Если мы не оборвём связь в ближайшее время, Легион поймёт, что я на самом деле не мертва.

Я не хотела расставаться со своей стихией. Она была частью меня в течение двадцати лет.

Но мне пришлось отказаться от неё. Я тоже не хотела отказываться от своего сына. Я просто должна сохранять веру, надеяться, что когда-нибудь я воссоединюсь со своим сыном и своей полной магией.

— Ты готова? — спросил мой отец.

Я посмотрела на Сапфировую Слезу, которую он держал в руке. Кинжал обладал способностью разрушать заклинания, разрывать связи, выкованные в магии.

Я мрачно кивнула.

— Я готова.

Он протянул мне кинжал. Я должна была это сделать. Истинной силой кинжала мог владеть только тот, у кого было достаточно бессмертной крови. Мой отец был архангелом, но он не был потомком Бессмертных.

Лезвие засветилось ярко-синим. Находясь здесь, на вершине моей стихийной силы, Сапфировая Слеза могла чувствовать заклинания, связывающие меня с морской магией Земли. Сила оружия вибрировала по лезвию, вниз по рукояти, к моей руке. Именно для этого он и был создан — чтобы разрушать магию — и ему не терпелось приступить к работе.

Я рассекла кинжалом воздух, следуя дуге, которую хотел сделать кинжал, и сделала первый разрез.

Боль пронзила моё тело.

Сапфировая Слеза снова направила мою руку. Я сделала второй разрез.

Тихий крик сорвался с моих губ.

Третий.

По моей щеке скатилась слеза.

Четвёртый, пятый, шестой.

Я едва держалась на ногах. Чёрные пятна плясали у меня перед глазами. Боль была такой сильной, что я чуть не потеряла сознание.

Я сделала последний разрез. Последние корни заклинания, связывающего меня с Замком Бури, разорвались и отдалились.

Головокружение ударило меня, как чёрная стена. Земля исчезла у меня из-под ног.

Отец поймал меня прежде, чем я упала на землю.

Я быстро заморгала, и постепенно моё зрение прояснилось.

— Прости, — я обрела опору.

Его лицо было твёрдым, как камень.

Я смущённо отвернулась от него. Он учил меня быть сильной, сдерживать свою боль, всегда быть стойкой и выносливой. И я только что потерпела неудачу во всём вышеперечисленном. Должно быть, он так разочарован во мне.

— Я не разочарован в тебе, Каденс, — тихо сказал он.

Я поняла, что он прочитал мои мысли. Сейчас моя магия была настолько слаба, что я даже не могла защитить свой разум.

— Ты была вынуждена принять так много непростых решений, вытерпеть так много боли, как физической, так и эмоциональной, — сказал он. — Мы, ангелы, знаем, что такое жертва. Мы многое отдаём, чтобы обрести силы, необходимые для защиты Земли. Но ты принесла в жертву больше, чем любой другой ангел. И я очень, очень горжусь тобой.

Ещё одна слеза скатилась по моему лицу.

Он вытер её, встретившись со мной взглядом. Он всегда скрывал свои эмоции, но сейчас они ярко и ясно отражались на его лице. Гордость и боль, счастье и печаль.

Я кинулась отцу на шею и крепко обняла его.

— Я люблю тебя, папа.

Он прижал меня к себе.

— И я люблю тебя, моя маленькая девочка.

Я рассмеялась.

— Уже не такая уж маленькая.

— Для меня ты всегда будешь такой. А Неро всегда будет твоим маленьким мальчиком.

Моё горло сдавило эмоциями.

— Позаботься о моём сыне.

— Обязательно, — пообещал он. — И когда-нибудь ты снова увидишь его.

— Но когда он узнает о том, что мы сделали, сможет ли он когда-нибудь простить меня за то, что я оставила его?

— Конечно.

— Как ты можешь быть так уверен? — спросила я его.

— Потому что ты простила меня за все те ужасные вещи, которые я сделал, чтобы защитить тебя.

Я ещё крепче обняла его. Я просто не могла его отпустить.

Но в конце концов мне пришлось отстраниться. Пришла пора прощаться.

Когда я отступила назад, отец посмотрел на моё дрожащее тело.

— Ты замёрзла.

— Со мной всё будет в порядке.

— Я вложил слишком много Живой Смерти в лезвие кинжала. Это ослабило тебя больше необходимого. Половины дозы было бы достаточно, чтобы замаскировать тебя под мёртвую.

Замаскировать меня под мёртвую. Я рассмеялась над этой нелепой формулировкой. Смех был грубым и вызывал боль в груди.

— Надо будет не забыть в следующий раз, — прокаркала я.

День, проведённый в параличе, ослабил мою магию. Она только-только начала просыпаться. И она проснулась вот к чему: её грубо оторвали от стихийной магии, с которой она была связана в течение двух десятилетий. Грубо и жестоко, это чувствовалось так, словно вырвали часть меня.

Я была совершенно бодра и в то же время смертельно устала.

— Это не твоя вина, — мой голос дрожал.

— Это же я покрывал лезвие зельем.

Я взяла его руки и сжала их.

— Всё это не твоя вина. Ты не смог бы остановить ничего из этого.

Я знала, что он винит себя в том, что случилось со мной — в том, что мне пришлось притвориться мёртвой и бежать.

— Я должен был предвидеть замыслы полковника Холифайра, — его голос тоже дрожал. — Холифайр заручился поддержкой других ангелов и настроил их всех против Драгонсайра. И все они разговаривали с Никс. Холифайр даже пытался затащить меня на борт, зная, что мы с Драгонсайром не ладим.

— Ты думаешь, что полковник Холифайр всё это спланировал? Что он добрался до Евы и убедил её указать пальцем на Дамиэля?

— А может быть, всё уходит корнями ещё глубже, — предположил он. — В конце концов, именно слова Евы Дорен привели вас к местам, где засекли тёмных ангелов. Тебя и Драгонсайра вытащили на Стихийные Просторы, где вы нашли Идриса Старфайра. Драгонсайр был ранен Старфайром, и тем самым его убрали со сцены, чтобы Холифайр мог занять его место и допросить Еву Дорен. И она смогла признаться, что служит Драгонсайру, порабощённому демонами.

Мои мысли тоже были на этом пути. На самом деле, много раз. Но я не могла собрать все кусочки вместе.

— Если это правда, то как полковник Холифайр вообще добрался до Евы, чтобы выманить нас на Стихийные Просторы? — спросила я. — Дознаватели никогда не позволили бы ему допрашивать её без одобрения Дамиэля.

— Даже не знаю, — он покачал головой. — Но я клянусь тебе, что докопаюсь до сути, даже если на это у меня уйдёт всё следующее тысячелетие. Ничего из этого не произошло случайно.

— Спасибо.

— Я предупреждал тебя, как опасно благодарить ангелов, Каденс, — он сделал свой голос жёстким. Он использовал лекцию, чтобы скрыть свою душевную боль.

— Вы с Дамиэлем оба меня предупреждали. Но вы двое для меня не ангелы. Вы нечто намного большее. Вы же члены семьи.

Ещё больше слёз покатилось по моим щекам. Сегодня я не могла их остановить.

— Мне нужно уходить прямо сейчас. Но сначала у меня есть кое-что для тебя, — отец передал мне что-то.

Я развернула листок. Это была карта, написанная шифром. Этот шифр он разработал лично и использовал только со мной. Больше никто не мог его прочесть. Это был наш особый язык.

— Это приведёт тебя к порталу в Сандри, — сказал он. — Путешествие будет нелёгким. Он проведёт тебя через Западную Глушь.

Западная Глушь была одним из регионов, лежащих за пределами цивилизации. Как и другие дикие земли, она была полностью захвачена монстрами.

— Со мной всё будет в порядке, — заверила я его.

— Боюсь, я не смогу пойти с тобой.

— Я знаю.

Теперь, когда мои похороны закончились, мой отец должен вернуться на свою территорию. И он увезёт с собой Неро. Когда мы с Дамиэлем умерли, мой отец стал опекуном Неро.

Легион заподозрит неладное, если генерал Сильверстар улетит в Западную Глушь, не имея там никакой миссии. Полковник Холифайр начнёт что-то подозревать.

Эта шарада должна быть совершенной, безупречной. Никто не мог заподозрить нас, иначе всё будет кончено. И тогда всё, над чем мы работали, рухнет. Всё это окажется напрасным.

— Я также не могу послать с тобой солдат, — сказал отец.

— Я знаю.

Полковник Холифайр следил сейчас за каждым движением моего отца. Отправка солдат в дикую местность, удалённую от его собственной территории, вызовет подозрения.

— И мне не нужны твои солдаты, — сказала я ему. — Я и сама могу справиться с несколькими монстрами. Разве ты не помнишь, как ты оставил меня одну в Чёрном Лесу на два дня, когда мне было восемь лет?

— Я никогда этого не забуду. Когда я вернулся, ты подружилась с семьёй вампирских кроликов, убив волков, которые охотились на них. Вокруг коттеджа громоздились груды волчьих тел. И дикие вампирские кролики ели цветы из твоих рук. Они даже не пытались укусить тебя, — его поза сделалась напряжённой. — Оставайся спокойной и сосредоточенной, Каденс. Доверься своей выучке. Ты можешь это сделать.

— Конечно, могу, — я вытерла слёзы и широко улыбнулась ему. — Я могу сделать всё, что захочу.

По правде говоря, сейчас я чувствовала себя не совсем уверенно. Слёзы были лишь верхушкой айсберга. Гнев. Страх. Истощение. Адреналин. Агрессия. Сейчас я была настоящей американской горкой эмоций.

Приём зелья Живая Смерть, приглушение моей магии в разгар Горячки, определённо усугубило ситуацию. Я перешла от безумно высокой магии к почти отсутствию магии. А потом моя стихийная магия прошла через блендер, когда я отрезала себя от морских сил Земли.

Всего этого было достаточно, чтобы даже ангел потерял уверенность в себе.

Но я должна двигаться дальше. Ради Неро. Я цеплялась за эту мысль, используя её, чтобы приготовиться к тому, что должно произойти. Это ещё не конец.

— Не успеешь оглянуться, как мы снова увидимся, — пообещал мне отец.

Он коснулся моей щеки, потом расправил крылья и улетел.

Я не могла лететь. Я должна держаться тихо и незаметно. А это означало, что мне предстояла долгая прогулка. Я углубилась в Хрустальный Лес. Отсюда я направлюсь на восток, в Западную Глушь. Стихийные Просторы находились на западном побережье. Кишащая чудовищами Западная Глушь лежала дальше, в глубине материка.

Западная Глушь. Там я найду магическое зеркало, которое перенесёт меня в другой мир. К Дамиэлю.

Глава 13 Западная Глушь

Я шла по песчаной земле, усеянной трупами мёртвых пустынных птиц. Борьба с агрессивной стаей монстров не прошла гладко. Моя магия всё ещё была ослаблена, поэтому, когда они напали на меня, я не смогла просто уничтожить их всех одним телекинетическим взрывом. Мне пришлось делать это вручную. И теперь мои руки были уставшими. А также ободранными, покрытыми волдырями и кровью — по большей части моей собственной.

Я также была покрыта песком, и в изрядных количествах. Он был у меня в ботинках и в волосах. Он отяжелил мои перья. Он покрывал мою кожу, царапая порезы, оседая в открытых ранах.

Я ненавидела пустыни, а Западную Глушь ненавидела больше всего. Она была такой сухой, такой безжизненной. Ну, за исключением враждебных, голодных монстров, которые бродили по песчаным землям, нападая на любого, кто осмеливался войти в эти бесплодные владения.

Мне нужно было отдохнуть. Я доковыляла до красного камня и села на него. Будь я в полной силе, я бы исцелила себя. А так мне пришлось довольствоваться несколькими минутами умиротворённой тишины.

Моя голова была такой тяжёлой. Должно быть, я задремала. Я чуть не свалилась со скалы, когда громкий, чудовищный рёв заставил меня с рывком очнуться.

Я заметила что-то сквозь туман в глазах. Что-то размытое. Это что-то громко зарычало, как тигр. Рык напоминал на зверя, идущего через пустыню.

Но когда это приблизилось, я увидела, что это вовсе не зверь. Это был мужчина на мотоцикле.

Он припарковался рядом с моим камнем.

— Что ты здесь делаешь?

Он был одет во всё кожаное. В жаркой пустыне. Мой усталый мозг пытался обработать эту информацию.

— Тебе нужна помощь? — спросил у меня этот человек.

Он опустил подбородок, и ярко-голубые глаза уставились на меня поверх больших солнцезащитных очков.

— Меня зовут Рейвен.

Рейвен — как звери, покрывавшие землю[4]. Что-то в нём ощущалось не таким. Он был каким-то неправильным.

— Ты выглядишь не очень. Тебе стоит пойти со мной, — он похлопал по сиденью своего мотоцикла. — Я помогу тебе.

Его глаза. Наконец-то я поняла, что с ними не так. Это были глаза охотника, приближающегося к своей жертве. Мог ли этот человек быть одним из охотников, которые вознамерились уничтожить всех потомков Бессмертных до единого?

— Ты не можешь здесь оставаться, — он шагнул ко мне, протягивая руку.

Он был слишком медленным. Он двигался не так, как тот, кто может убить Бессмертного. Я прислушивалась к стуку его сердца. К неровному хрипу его дыхания; у него были нездоровые лёгкие человека, выкурившего за свою жизнь слишком много сигарет. Он вовсе не был охотником на Бессмертных. У него даже не было магии. Он был человеком. И судя по его виду, он был обычным преступником.

Его глаза скользнули по моему телу, оценивая его. Он прикидывал, чего я стою. Он подсчитывал каждую черту, складывая их в окончательную сумму. Его взгляд остановился на моих крыльях — и расширился. Он думал, что только что сорвал джек-пот.

— Надвигается буря, — сказал он так спокойно, как только можно было говорить с почерневшими лёгкими. — Я отведу тебя в безопасное место.

Небо было тихим. Шторма не было и в помине. Он сам был бурей.

— Я никуда с тобой не пойду, — твёрдо сказала я.

Он схватил меня за руку.

Я увернулась. Но я была слишком медлительной.

Я легко справилась с полковником Холифайром, ангелом, но то было тогда, а это сейчас. Сейчас я была слишком слаба. Слишком слаба, чтобы сражаться с человеком. О, как низко пал этот ангел!

Мне удалось высвободить руку из его хватки, и я побежала.

Что-то ударило меня в спину. Я потянулась к этому, вынув предмет наружу. Дротик с транквилизатором. И судя по тому, как земля вдруг поплыла у меня под ногами, с сильным транквилизатором.

— Прекрати, — сказала я сонно, когда мужчина надел наручники на мои руки и ноги. — Я не поеду с тобой.

Его жадная ухмылка заслонила всё перед моими глазами.

— Ещё как поедешь, милая. И ты сделаешь меня очень богатым.

Что-то сильно ударило меня по голове, и я потеряла сознание.

***

Когда я пришла в себя, я находилась в клетке. И я пребывала в агонии.

Мерзкий Рейвен сломал мне крылья, чтобы я не могла улететь. Мои руки были закованы в наручники. Металлические цепи связывали мои лодыжки. Он стоял там, наблюдая за мной через решётку, восхищаясь своей работой.

— Немедленно отпусти меня, — прорычала я.

Он одарил меня кривой усмешкой.

— Ты не в том положении, чтобы предъявлять какие-то требования, милая.

Рейвен зажал между пальцами самодельную сигару. Что бы он ни курил, это было определённо прогорклым. От дурно пахнущих волшебных трав мой пустой желудок скрутило, а голова раскалывалась, как будто сверло вгрызалось в череп. Было так больно, что меня чуть не стошнило.

Но я проглотила подступающую к горлу желчь и посмотрела в маленькие глазки-бусинки своего похитителя.

— Когда я освобожусь…

— Ты не понимаешь, — отрезал он. — Ты не освободишься. Никогда. Ты слишком слаба, чтобы освободиться, и никто не придёт за тобой. Ты, очевидно, сбежала из Легиона, или ты тёмный ангел. Честно говоря, мне на это наплевать. Всё, что меня волнует — это то, что некое ангельское существо практически упало в мою клетку. Ты хоть понимаешь, что это значит?

— Деньги, — прорычала я.

Он ответил на моё рычание ещё одной ухмылкой.

— Да, деньги. И много чего ещё. Больше денег, чем я когда-либо мечтал. На магическом рынке нет ничего более ценного, чем ангел. У меня уже есть покупатель: Иксион, ревностный коллекционер редких фантастических существ. А ты, мой драгоценный ангелочек, станешь украшением его обширной коллекции. Если ты будешь хорошо себя вести, он может даже починить тебе крылья.

Его взгляд скользнул по моим сломанным крыльям, и он рассмеялся.

Я скрестила руки на груди, хотя движение причиняло мне такую же боль, как удар молотом ада по голове. Но я не выказала боли. Я показала своему похитителю только холодную ярость.

— Прежде чем всё это закончится, ты пожалеешь о том дне, когда встретил меня в пустыне, — пообещала я ему.

Он снова рассмеялся.

— Когда всё это закончится, сладкая моя, я буду богат, как король, а ты станешь ещё одной обезьянкой в зоопарке Иксиона.

Затем он повернулся и пошёл прочь от меня, выключая свет, когда выходил из комнаты. Оставляя меня одну в холодной темной клетке.

***

Я не знала, сколько времени прошло. Боль и темнота странным образом искажали реальность. Но прошло, должно быть, не меньше нескольких дней.

Несколько раз за время моего заключения я пыталась освободиться, но не могла найти выход из клетки. Только не с моей истощённой магией. Нет, лучше всего было подождать. Такая возможность представится сама собой. И когда это произошло, я должна быть готова схватиться за свой шанс.

В комнате вспыхнул свет, ослепив меня на несколько секунд. Когда моё зрение прояснилось, я увидела, что Рейвен вернулся. И он привёл с собой друга.

Я предположила, что человек, стоящий рядом с ним, был Иксионом, коллекционером. На нём была надета пурпурная туника с золотой отделкой и такие же штаны. Весь комплект был пошит из шелка. Облегающая фигура подчёркивала его очень круглый живот. Он был почти таким же широким, как и высоким. На поясе у него висел декоративный золотой нож. Он был похож на какое-то церемониальное оружие.

Голову Иксиона покрывала нарочито взъерошенная копна густых чёрных кудрей. Это было похоже на парик. На запястьях звенели золотые браслеты. Несколько золотых зубов подчёркивали его улыбку, которая становилась всё шире, чем дольше он смотрел на меня.

— Ангел, как и было заявлено, — объявил Рейвен, махнув рукой в сторону моей клетки.

Иксион оглядел меня с ног до головы.

— Она слишком худая.

— Я должен был держать её слабой, чтобы она не сбежала.

Этот ублюдок морил меня голодом. С тех пор как он привёз меня сюда, он не дал мне ни крошки еды. И ни капли воды.

— У меня есть способы приручить своих питомцев. Способы, которые не портят их внешний вид, — Иксион прижался лицом к прутьям клетки. — Она грязная.

— Она была такой, когда я её нашёл.

— И ты был слишком напуган, чтобы открыть клетку, как только она оказалась внутри, — Иксион рассмеялся. — Ты удачлив, но вовсе не умён, не так ли, Рейвен? Может, я просто заберу её у тебя.

Рейвен напрягся.

— Это было бы неразумно.

Он нажал кнопку на часах. Мгновение спустя я услышала лай собак в отдалении. Много-много собак.

— Так ты хочешь купить ангела или нет? У меня есть и другие заинтересованные стороны, знаешь ли.

— Все они дураки. Но никто не может удержать ангела. Я возьму её с собой, — Иксион бросил Рейвену мешок. Тот звякнул, как будто был полон золотых монет. — Открой клетку. Я бы хотел поближе взглянуть на свою покупку.

Рейвен кивнул. Он нажал ещё одну кнопку на часах, и клетка открылась.

Иксион махнул мне, чтобы я вышла.

— Ну же, ангелочек. У меня нет времени торчать тут весь день.

Я вышла из клетки. Иксион покрутил пальцем в воздухе, безмолвно приказывая мне покрутиться. Я медленно повернулась, собираясь с мыслями. Я берегла свои силы именно для этого момента.

Как только я снова оказалась лицом к лицу с Иксионом, я набросилась на него. Грубо схватив его, я вонзила клыки ему в шею. Его кровь хлынула мне в рот, разжигая мою магию, укрепляя мою силу. Этого оказалось недостаточно, чтобы вернуть мне полную силу, но у меня нет времени на полную перезарядку.

Я довольствовалась несколькими глотками и свернула работорговцу шею. Он называл себя коллекционером, но я слишком хорошо знала таких, как он. Он собирал людей, как будто они были вещами. Мир стал лучше без него.

Я выхватила у него нож и прыгнула на Рейвена. Всё это заняло чуть больше пяти секунд, и Рейвен до сих пор застыл в шоке.

Он попытался высвободиться из моей хватки. А когда это не сработало, постарался ударить по своим часам.

Я прижала лезвие ножа к его шее.

— Даже не думай об этом.

Я схватила часы и сорвала их с его руки.

— Какая из них открывает наручники?

Он указал на тревожную кнопку.

— Эта зовёт твоих собак.

Он хихикнул.

Я внимательно осмотрел часы. Я нажала кнопку, которая, как я полагала, откроет наручники. К счастью, я угадала правильно. Мои путы распахнулись.

Потом я уронила часы на пол и разбила их кулаком. Я не могла использовать каблук своего ботинка, потому что Рейвен украл мою обувь. Должно быть, он думал, что мне будет труднее сбежать без обуви.

— Глупый ангел, — усмехнулся он. — Ты действительно думаешь, что эти часы — единственный способ призвать моих собак?

Он присвистнул. Собаки залаяли в ответ. Я слышала, как они уже бежали по коридору к этой комнате. Я ударила Рейвена ножом в живот и, спотыкаясь, направилась к двери. Не было времени на то, чтобы ударить его ещё несколько раз для надёжности и ждать здесь, смотреть, как он умирает. Приближались сторожевые собаки, и мне нужно немедленно убираться отсюда. В любом случае, Рейвен вряд ли переживёт эту рану.

Я побежала по коридору босиком. Мне казалось, что мои ноги налились свинцом. Собаки следовали за мной по пятам. Одна из них подобралась слишком близко. Она прыгнула, чтобы укусить меня. Я метнула нож Иксиона, попав зверю прямо в лоб. Он упал замертво на пол. Остальные в панике столпились вокруг него.

Я продолжала двигаться. Я взбежала по лестнице и выбежала из подвала. Наверху я захлопнула дверь перед носом у собак. Затем я украла мотоцикл, припаркованный у дома, и поехала через пустыню.

***

В конце концов, у моего украденного мотоцикла кончилось топливо. Рейвен был слишком скуп, чтобы оборудовать его генератором Магитека, поэтому транспорт работал на маломощном обычном паре. Будь у меня достаточно времени, я могла бы сама сконструировать двигатель, работающий на Магитеке, но сейчас у меня не было такого времени. Поэтому я оставила мёртвый мотоцикл под кривобоким кактусом и остаток пути проделала пешком. К сожалению, босиком.

Песок под ногами обжигал, а солнце над головой пекло, как в адских кузницах. Мой бег больше походил на непрерывное спотыкание. Кровь капала с моих сломанных крыльев, окрашивая песок алыми полосами. Во рту у меня пересохло, тело сделалось мокрым от пота. И всё, что мне довелось выпить за последние дни — это несколько глотков крови толстого работорговца.

Низкий, глубокий рык нарушил тишину. Первой моей мыслью было, что сторожевые псы Рейвена настигли меня. Вероятно, они шли сюда по запаху моей крови.

Но тут вмешался разум. Даже если бы собаки выбрались из подвала, даже если бы они пережили палящую жару, эти звери не смогли бы добраться сюда так быстро. Большую часть пути я ехала на мотоцикле.

Я огляделась по сторонам, изучая местность. Здесь было не так уж много мест, где кто-то — или что-то — мог бы спрятаться. Рычание доносилось откуда-то совсем близко.

Потом я заметила его источник. Он был похож на собаку — нет, на волка. Песчаный волк. Он только что выскочил из-за зарослей кактусов. Он выглядел облезлым, истощённым. Как и я, зверь был голодным, усталым и слабым. Глубокий, голодный рык вибрировал в его пасти. Он прыгнул ко мне на тощих лапах, направляя всю оставшуюся энергию на то, чтобы сбить меня с ног.

Я развернулась, когда зверь пролетел мимо меня, и мои босые ноги царапнул зернистый песок. Я схватила волка и свернула ему шею, как Иксиону. Но я убила работорговца, чтобы избавить мир от него. Я не чувствовала ни гнева, ни ненависти к этому зверю. Он напал на меня из отчаяния и голода, а не из злобы.

Я села на землю, скрестив ноги, и уложила волка к себе на колени. Мои клыки удлинились, пробиваясь сквозь окоченевшие и распухшие десны. Я чувствовала себя сухим бревном, которое подожгли. Легион Ангелов говорил нам, что мы не должны пить кровь чудовищ, что она мерзкая и испорченная, но я больше не слушала, что Легион велел мне делать. Они подвели меня.

Кроме того, Легион считал кровь монстров «мерзкой и испорченной» потому, что звери были смесью тёмной и светлой магии. Моя мать была Бессмертной. Это означало, что моё магическое наследие содержало не только светлую и темную, но также активную и пассивную магию. Я была уверена, что смогу справиться с небольшим количеством «нечистой» крови монстра.

Мою трапезу оборвал громкий хор воплей. Опять волки. Судя по звукам, как минимум двадцать. Я не могла бороться с ними всеми. Я должна была продолжать двигаться. Я поднялась с земли.

— Каденс Лайтбрингер.

Я обернулась и увидела перед собой два ангельских силуэта. Я сфокусировала взгляд, пытаясь рассмотреть их сквозь тени, отбрасываемые ярким солнцем.

Один из ангелов был женщиной, другой — мужчиной. У обоих были длинные волосы, которые мерцали в свете их ореола.

На ангеле-мужчине были яркие доспехи. Солнечные лучи отражались от серебристого металла, смешиваясь с его ореолом и создавая одну ослепительную картину.

На его спутнице было воздушное светлое платье, пара сапог и лук за спиной.

Я вытерла волчью кровь с губ.

— Кто вы такие? — осторожно спросила я.

Я не узнавала ни одного из них. А я знала каждого ангела и тёмного ангела, который когда-либо жил. Отец заставил меня запомнить их имена и лица. И лиц этих ангелов среди них не было.

Кроме того, в них было что-то… странное.

В глазах ангела всегда горел огонь, призраки всего, от чего мы отказались, чтобы попасть туда, где мы находились сегодня. Не было великой силы без великих жертв.

Но такой огонь не горел в глазах этих ангелов. Они казались слишком спокойными, как будто никогда и ни от чего не отказывались. Как будто они даже не знали значения слова «жертва».

Женщина-ангел изящно взмахнула рукой.

— Мы пришли помочь тебе, Каденс.

В воздухе образовалась трещина, освещённая неземным светом ярче тысячи солнц и дополненная чернотой темнее беззвёздного неба. Свет и тьма кружили вокруг разлома.

Это не было похоже на волшебные зеркала, которые связывали миры в космосе вместе. Нисколько. Но этот разлом явно походил на межмирный портал. Будь то зеркало или проход, сделанный моим кинжалом, все эти магические ходы имели определённый резонанс. Определённую частоту, с которой гудел воздух.

— Кто вы такие? — спросила я у них.

— Мы — Стражи, — ответила женщина-ангел.

Стражи. Я уже встречала это название раньше. Ещё когда я была ребёнком. В одной из моих книг. Но в какой именно? Я просто не могла вспомнить. Последние несколько дней наложили свой отпечаток на моё тело и разум.

Когда я ничего не сказала, заговорил мужчина-ангел:

— Мы защитники магии в её истинной, чистой форме. До того, как боги и демоны разделили магию на светлую и тёмную. До того, как они разорвали землю на части.

Но то были Бессмертные, которые жили в первые дни. Именно Бессмертные использовали магию в её истинной форме. Эти Стражи, кем бы они ни были, не были Бессмертными. Они другие…

Женщина-ангел заговорила, и её слова были полны сочувствия.

— Ты так много потеряла из-за неестественного разделения тьмы и света.

Её слова были такими гладкими, такими отточенными. Её улыбка была такой идеальной. Так почему же мне казалось, что она пытается продать мне подержанную машину?

— Легион Ангелов приказал тебе убить твоего возлюбленного, потому что он был «слишком тёмным», — продолжала она.

Магия охватила меня. Поток воспоминаний прорвался сквозь ослабевшие врата моего разума. Моя битва с Дамиэлем. Крестовый поход полковника Холифайра. Сражение с тёмными ангелами. Тёмные Силы. Встречи с ними на поле боя. Снова и снова. Этот боевой танец мог взять короткий перерыв, но он никогда не заканчивался.

Потеря Неро. Потеря отца. Разлука с ними. Всё для того, чтобы Неро был в безопасности. Чтобы однажды он смог испить Нектар богов. Чтобы он смог стать ангелом.

— Разве лучше быть рабом с крыльями, чем рабом на земле? — спросила женщина-ангел.

Вспыхнул серебристый свет, и разлом поглотил нас.

У меня не было возможности ответить на вопрос ангела. И, честно говоря, оглядываясь назад на века, вспоминая этот день, я не думала, что могла это сделать. Они пришли ко мне, рыцари в сверкающих доспехах, чтобы спасти меня от Легиона, богов, демонов и других злодеев, скрывающихся в моей памяти.

Но мне никогда не давали выбора. Меня не спасли. Меня похитили. И только через двести лет я снова увижу свою семью.