Англии капец!

Глава 1 "Воюют не числом, а гранатой!" Легат Аматов

Гастингс! Как много в этом звуке для сердца русского слилось! Как много в нем отозвалось…

Какой же русский не любит байки о том, как наваляли всяким иноземцам, пусть не всегда русские, но и нормандцы славные парни, раз всех этих разжиревших англосаксов сумели к ногтю при Гастингсе прижать.

Нормандцы – самые хитропопые и пройдошистые викинги. Когда они приплыли в Нормандию, эту область будущей Франции, они славно повеселились, и сразу смекнули: а зачем возвращаться на север? Там "холодно и гадко, и все не как у нас, там не найдешь портвейна, в продаже только квас", а здесь теплей и веселей, врагов кругом полная коробушка, знай всех бей-побеждай, и улетай в свою Вальхаллу. Нормандцы, конечно, договорились с местными корольками, широко им улыбаясь, и даже не пряча фигу за пазухой, свое оружие они не скрывали. Пожили во Франции, обзавелись замками, растолстели, опоганились. А потом и устроили набег на Англию. И всех там победили. И стал Вильгельм королем.

Четырех лоцманов, отлично знавших подходы ко многим европейским портам западного побережья Европы, смог найти Витя для своей морской школы. Все эти меловые рифы, отмели, приливы и отливы, Витю не очень волновали с его какой-то японской электронной приблудой, которая показывала где какое дно у берега. Но рисковать зря не хотелось. Да и моряков стариков он нашел изрядных, крепких, одиноких, которые душой ожили на наших островах, обучая мальчишек морским премудростям.

На стадии планирования операции, Витя выдал финт ушами, заявил, что переться в Лондон на каракках – не лучший ход. По времени мы не выигрываем, только суетимся взад и вперед. Подниматься по Темзе, во время активных военных действий между французами и англичанами – это опасно, это напряжно. Англичане уже ковали славу морских вояк, на море они французам раза три выдали полную Хиросиму – разгромили, как дистрофиков, всех потопили французиков. "И воды украсились французской кровью. И если бы рыбы могли говорить, они бы заговорили на французском языке" – добавил наш капитан. Берегли англичане свою столицу, по Темзе было неудобно подниматься, и порт и верфи эти хитрецы построили за городом, чуть выше по течению, и склады там были главные – плыть мимо Лондона, чтобы погромить им "моряшку" и склады, опасно. Вот Витя и предложил: десантируемся на юге, почти под Лондоном, там километров пятьдесят, семьдесят всего до столицы. Один дневной переход.

Тут уж мы с Ринатом взвились: свинка морская! Что он петрит в сухопутке? Семьдесят кило отмотать пешкодралом за дневной переход… это не под парусом себе задницу чесать, и за борт поплевывать, не сходя с места!

Удар наносился одновременно по трем английским портам в разных местах. Наш отряд в две каракки бил по Гастингсу и выдвигался на Лондон двумя сотнями легионеров под нашим с Ринатом командованием. Мы постараемся нанести максимальные разрушения столичному порту и верфям.

Ринат сначала был категорично против рывка к Лондону. Он очень принципиально относился к вопросу "прогрессорства", всегда призывал к осторожному, и лучше – тайному использованию знаний, уроков прошлого:

– Не понимаете вы. Европейцы учатся. Они не дураки. Заключим перемирие и они начнут спокойно думать. И что они поймут: атланты способны рвануть на 100 км за двое суток и начать бой. Вот что плохо для нас. Они могут пересмотреть устройство армии, они могут изменить мысли о развертывании военных действий. Сейчас мы живем в уверенности – англы три недели будут до Плима топать из Лондона. Мы можем начать ускорение военной мысли у европейцев. Мне это не нравится.

– Ринат, с таким подходом нам вообще не надо в Европу лезть еще лет двадцать. Пока сносный огнестрел и артиллерию не построим, – сразу возразил Костя.

– Гранатометы надо делать, а не пушки, – тогда серьезно и грустно ответил Ринат. – Пока в сталь не упремся, ничего мы не построим. А это с нашим уровнем знаний – годы переводить уголь и руду. Я даже домну не знаю, как строить. Мартеновскую печь…

Поэтому нам нужен был только Уэльс в симпатичных союзниках, вроде бы валлийцы рыли уголь, и железо у них было какое-то в ресурсах, но это был самый плохой вариант. Строится в ЮАР, или в Алабаме этой американской выглядело симпатичней. И мы там обязательно отстроимся. Но логистика выглядела уязвимой и отвратительной – напрягал перевоз боеприпасов к театру военных действий, далеко везти оружие и боеприпасы. Алабама выглядела намного удобней для связи с Азорскими островами. Но юг Африки был центровым местом, шикарнейшей базой метрополии. Витя был расстроен нашей акцией в Англии – отвлекала она его от исследования навигаций в условиях Индийского океана. До весны согласился с нами пошуметь, в любом случае встретить "крестовый поход", который обязательно будет. Не простят европейские торгаши того, что им обрубили вековые связи по торговле оловом, обязательно наймут всякой швали наемнической и рыцарей к ней прикрепят, для руководства и во имя идей борьбы с непонятными еретиками, покусившимися на спокойное, мирное христианское житье-бытье-ворье-жулье.

Пока две сотни пешком ходили в гости в Лондон, оставшиеся две каракки уходили вдоль побережья на восток и разрушали все крупные порты на своем пути, сил у них было достаточно: две команды пехморов, этих безбашенных балбесов, пять десятков головорезов, которые уже резали испанцев на Канарах – я не завидую англам. У них был свой особый бзик – против моряков и всяких портовых крыс их Витя настраивал всегда и всерьез. Они разбрасывались гранатами и "зажигалками" не экономя на боеприпасах.

И это было правильно! Моряки обязаны держать особый фасон. Это симпатично и прикольно. Вот чем им козырьки не угодили, и матросы носили бескозырки? Непонятно. Но в нашем случае был потешный спор на тему: кому на какую сторону берет загибать! Это был вопрос прямо национальной безопасности, смеясь и перешучиваясь, мы постановили, что моряки берет загибают к правому плечу, поскольку бессердечные они: в каждом порту своя подруга. А сухопутные пусть свой берет на левую сторону загибают – "ходить налево" понятное дело.

Второй отряд, под командованием легата Константина наносил удар по Саутгемптону, после чего бил по Портсмуту и порту острова Уайт, там была сотня легионеров и пара десятков абордажников для придания остроты веселью. После заварушки каракка уходила на запад к Портам Девона, западного графства Англии, соседа Корнуолла.

Каракка Апфии разрушала порт Пула, и двигалась на запад вдоль побережья, разрушая все встреченные порты. Сотня амазонок, это был наш эксперимент, который мы, скрипя зубами, одобрили: девчонки росли в окружении мальчишек, вечно увлеченных игрой в войнушку, девчонки… некоторые просто свихнулись на физкультуре, да и идут они лесом, вместе с Апфией, сумасшедшей дочерью Эллады. Пусть играются в амазонок, соревнования они нормально работали, призерами были часто, кубки и по фехтованию, и по борьбе имели, а по стрельбе золотишко редко отдавали мальчишкам, кубок у них был пять лет. Продвигалась наша бестия до главной цели – Эксетера, порта и экономического центра графства Девон.

Я слабо разбирался во всех этих графствах – ширах, и герцогствах. Костик отлично соображал, и Ринат тему понимал. Я точно знал одно: Корнуолл уже с Черного принца стал владением старших наследников престола. Понятное дело: грабь, копи свой капитал, пока на трон не сел. Но сосед Корнуолла, Девон был областью шикарной. Там и олово было и земля получше, чем горы Корнуоллские. Богатое графство, которым сейчас рулил герцог Бофорт – я сразу запомнил, "бофорт-ботфорт", может быть он и ввел моду на такие сапоги. Герцог этот был регентом и главным воспитателем малютки короля Генриха шестого. Маму вдову, принцессу французскую, бывшую королеву сплавили в Уэльс, в жены Оуэну Тюдору. Там забавная интрига мутилась.

На мой взгляд, для воспитания достойного короля, лучше Девон подходил – там и экономика сложней, и валлийцы вечно хулиганят с набегами, и ирландцы пакостят. Но англичане решили: наследник и Корнуоллом обойдется – жмоты и перестраховщики, не нужен им был особо сильный король, плохо это для интриг.

Мы собирались разрушить все порты на юге Англии, и без зазрения совести пожечь все торговые суда, независимо от флага. Пусть европейцы знают – англичане не лучшие торговые партнеры. До Корнуолла мы с Ринатом на двух каракках намеревались добраться только спустя неделю от начала военных действия. Хотя войной наши действия англичане никак не могли назвать: пиратское нападение, грабительский налет, в духе викингов. Пока мы четверо суток шастали на север и обратно, две каракки выполняли свою задачу: уничтожить пятнадцать портов "Портового союза", англичане тоже создали свою "Ганзу", как и все нормальные европейские страны.

Налетаем, жжем склады и корабли, и до свидания, а вернемся мы обязательно, мы не жадные, у нас горючего много.

Скандал был три года назад, чуть до драки не дошло. Сходили на Тринидад, с двумя сотнями мальчишек, я не поплыл, дома пахал, Витя шел на нашей первой, честно купленной каракке, на "Апфии", а Костя рулил "Глорией". За семнадцать дней они дошли, высадились, и по Витиным заметкам нашли там нефть, были на поверхность выходы, прямо с воды и низинок там собирали в бочки, и грузились, вкалывая, как ишаки. Ринат там командовал, он по химии мастер. Потом они четыре недели возвращались на Мадеру. А дома я поднял забавный вопрос: "А нафига нам эти Таити? Нам в ЮАР надо, а там под боком, на Мадагаскаре точно нефть есть, и дикари точно не людоеды". И пингвины там грамотные и четкие: улыбаются и машут.

И Витя сдулся. Он ведь ни бум-бум в Индийском океане. Это он на Атлантике себя в грудь ногой бил, и все ему было по колено. А Индийский океан… это другое мореплавание. Он трусил. И честно признался. И встал вопрос: оно нам надо? Рисковать жизнью Вити, рисковать "Глорией"? Ради поганых нефти и золота? Пфи, мы и так можем грабнуть немножко золота, и регулярно грабили, и с перчиком с арабами устроили честный бартер: они нам рабов, нафту, шелк, сталь, ткани, мериносов… да много чего мы тянули с арабов, взамен впендюривая им наш четкий перец, нам хватало. Под боком алмазики где-то в Африке были, на них много чего можно наменять.

А решил вопрос Витя. Он иногда просто плевал на всех и все делал по своему соображению. Забрал жен, сел на "Глорию" и умотал на Пляжный островок, к северу от Мадеры. Пару суток они там загорали и решали вопросы мирового значения. Так и решили. И Витя ушел на юг, разведывать особенности пути к золоту и нефти Африки. У него были карты, электроники полный комплект. А главное, он ожил, он уходил с горящими глазами – это был вызов ему, что он за капитан, атлантическая рыбка, или серьезный акул. Девчонки с ним ушли, после экспедиции Апфия окончательно стала мадам капитаншей, и вытрясла с нас себе каракку "Леночку", понятно, что я называл ее только "Принцесса Лея". Весело там было в Африке, негры, они забавные чертенята, если их болтами и гранатами приласкать.

Смотрели карты, сверяли планы и сведения. Все оказалось странно. Самые лучшие порты в Англии были прямо напротив Франции, понятно, что пролив там переплыть за день можно, торговля процветала. А вот дальше на запад шли уже дохленькие портишки, несерьезные портовые деревеньки, удобные тем, что стояли в устьях рек, уходящих на север, вглубь Англии. На самом западе было несколько солидных портов: и пиратам плыть далеко от Франции, и товары с запада Англии свозить было ближе, чем переться в Лондон, а может быть, там уже и торговые мафии мутили, в Лондоне должна была быть крепкая мафия, центровой порт, центровая ярмарка, столица.

Так и выбрали Гастингс. До Лондона – почти девяносто километров по карте, но от Лондона на юг километров тридцать дорога была хорошая, дорога была римская, почти прямая, то есть там километров 120 надо маршировать. Два перехода. Мальчуганы были здоровые лосята, регулярно совершали марши при полном обмундировании, и семьдесят километров могли давануть за сутки, только зачем? Повеселимся в Гастингсе – это символично, это нужно, это полезно, а потом можно и на Лондон. Главное, сразу отрезать гонцов на лошадях, а потом не обгонят, не серьезно это, решали мы этот вопрос, не слишком кони обгоняют за сутки подготовленного солдата. Они вообще, оказывается, примерно одинаковое расстояние преодолевают за суточный переход. Для рывка кони – вкусняшки! Пешком обойдемся. Адреналину в Гастингсе хапнем и вперед: мы точно Гастингс сравняем с землей – а это был сильный порт, входил в союз "Пяти портовых городов", кстати, был самым западным из пяти крупных портов юго-востока Англии.

"Как вам Англия, парни?" – спросил у группы стоявших рядом легионеров.

– Паршивая погода, легат! – сморщился Мика, бойкий десятник этой группы.

– И места паршивые, – согласился ним. – Ничего, нам здесь не жить. Пришли – пошалили – ушли.

Все рассмеялись, песня "А мы пришли, пошалили, ушли" – была одной из джазовых тем, которые мы сочинили с Витей сами давным-давно, но петь ее было приятно и сейчас, слова только немного подшаманили под современный колорит. Для некоторых мальчишек было странным понимать, что песни можно петь не своим голосом, подражая кому-нибудь. Поставили им однажды Армстронга – глаза на лоб, рты раззявили: "А это как оно так? А это кто так поет?"

Светало, мы надевали маски, полностью защищающие лицо от ранений, легионеры превращались в легионегров, у большинства маски были черными, и под масками заранее наносили боевую раскраску. Анонимность – наше все. Мы вообще не собирались раскрывать лица перед местными. А зачем?

В фильме "300 спартанцев" есть момент атаки персидских бессмертных, гвардии Ксеркса – они были в серебряных масках. Толково. У нас маски были стальные, над ними Ринат химичил, покрывал какими-то смесями и менял цвет на разные оттенки: от серого до черного, хотя мог и синий с коричневым забабахать. Говорил, что ржаветь меньше будут.

Приближались светлыми кусками на темном фоне прибрежных скал окрестности Гастингса. Апфия и Костя уже ушли от нас по своим целям. Мы не правили в гавань. Нам бы сбоку приякориться и до берега добраться. А сделать это было непросто. Холодно. И вода холодная. Это нам не Мадера. Пока на якорь встали – все продрогли.

Первыми уходили две тройки минеров, на двух лодочках из кожи тюленей, не байдарки, не каяки, не каноэ, а какие-то странные маломерки, с полным перекрытием верха кожей, чтоб не заливало водой, и юркие малютки получились – два гребца разгоняли лодочку прилично на рывке. Назад к борту каракки на канате можно было подтянуть, если подойти близко к берегу. Но не сейчас. Минеры не то, чтобы спешили, просто отрабатывали десантирование малой группки, у них свои были расчеты и методы. С борта опустили нормальную шлюпку на двенадцать человек и начали десантирование. У нас было с часик времени для переброски сотни человек на берег.

По колено море – холодно, блин – по сторонам метнулись дозорные. И берег не песчаный, и всякая дрянь под ногами, на ногах классика жанра – четкие кожаные полусапожки замоделенные под спецназерские берцы. Боги, храните Лею – девочка была богиней по части обработки кожи, без шансов для подруг. Индеанка, казалось на соплях и, не будем о тайнах рецептов ее рода, но кожу она могла выделать как угодно, для чего угодно. Подошвы у полусапожек были толстые, но все одно, чуть чувствовались острые края камней под ногами.

Начали движение к порту. На сам город было плевать, если честно, мы и замок не хотели трогать – удар по портовой верфи, складам с запасами корабельных снастей и парусины, дерево для ремонта и постройки, суда у пирса и в гавани – все надо было пожечь, порушить и встретить атаку англов. Прибегут они, куда им деваться? Вот тогда и пошвыряемся гранатами, пока хватит гранат и смелости англичан.

Сегодня ночью проштрафился десяток Генчика – Генуса из Анфы – мы его в Касабланке подобрали, нищего оборвыша, с европейскими чертами лица, довольно прохиндейской полненькой физиономией отличался этот малой. Таил он что-то. Помнил что-то о себе. Но все укрывал слоем жирка – он был склонен к полноте, мелкий поросенок. Пахал на тренировках и трудодни зарабатывал, как проклятый. Если взять Швейка, идиота и балагура Швейка, и откатить ему лет до самого сопливого детства – вы получите нашего Генчика – придурка и шалопая. Вечно устраивающего суматоху и хулиганства. Ночью ухитрился довести абордажников до белого каления, до драки дело дошло, все допытывался: "А полундра – это родственница чучундры? Или она вам родственница, морским свинкам?" И все об одном, докопался до этой странной "полундры". Кстати, объяснения кличу легионеров "Барра!" мы тоже не знали, но приняли на вооружение: "Полундра и Барра" – это святое, это вечное. За свое не братское поведение получил десяток Генуса наказание – участвовать в бою припортовом им было запрещено. Уходили на север Гастингса, перекрывать дорогу на столицу. Мочить всех шустрых и отстреливать всех доносчивых. Ох, злились парни на своего декана. Наверняка под маской фонари прятал.

Молча, не спеша, ровно шли в сторону порта. Карта была, вел нас один из пехморов Вити, был он здесь, что-то вынюхивал с Павловым. Я один раз намекнул Вите: Джеймс Бонд был коммандер, это как коммандор, наверняка при флоте был приписан, хоть и захаживал в гости в Ми-6. Мол, морская разведка тоже нужна. Витя ответил скромно: "С чего ты взял, что ее нет?" – но посмотрел на меня снисходительно, как на дите малое.

Еще на корабле над макетом мудрили и выработали примерный план действий. Точные планы – это не для нас, обязательно что-нибудь вкривь пойдет. Первая масштабная атака на европейцев, это не африканоидов гонять.

Жахнуло, как по команде, одновременно в двух местах. Я только успел присвистнуть негромко гимн атлантов, и мы понеслись, уже не скрываясь, к зданиям порта, каждый десяток к своему объекту.

Гастингс дышал на ладан, и как центр управления Пятью портами, и как порт он терял свое былое значение.

"Топ-топ" – топают легионеры по улицам Гастингса. Выглядели они солидно. Упакованные в крепкие стеганки, легкие латные доспехи, с малыми штурмовыми щитами, которые легко можно было носить за спиной, по порту неслись крепкие, невысокие, но выглядевшие мощно за счет доспехов, легионеры. Началась бойня Гастингса: уже слышались крики англичан, и по характеру возгласов, по тому, как резко они прерывались, становилось понятно – мальчики колют уколы гладиусами.

"Наш лечащий врач согреет солнечный шприц. И иглы лучей опять найдут нашу кровь!" – коли атлант, вкалывай волк войны, дозы демократии и свободы излечат эту гнилую англосаксонскую кровь. Эх, не люблю я фехтование, но хочешь сражаться, люби и гладиус носить. И махать, и резать и колоть резкими выпадами – "Барр!" – кончик лезвия достал голову выскочившего на встречу англичанина, не раздумывая, не приглядываясь – к воронам – смирный сидит дома, с военными замыслами, с буйным характером выскакивают на улицу, всех на прием к Георгию, покровителю англов, он разберется кому куда дальше.

Я отсекал широкую улицу, ведущую к одному из больших зданий, не замка, но это приземистое строение с каменными стенами и высотой метров десять явно было местом заседаний крупных местных шишек. Со мной увязались обязательная пара: Николашка и Алый – безродный ловкий мальчик, по имени Алексей, сразу получивший позывной "Ал – Алый" и страдавший от моих придирок семь лет на пару с Николашкой.

Мы присели на перекрестке, у стены дома и спокойно ждали гостей. Не усидят дома лоботрясы дурные. Ник достал из ножен гладиус, но в левой руке уже держал гранату – обоерукий, он одинаково свободно работал разными руками – левой он бросал гранату в цель так же метко, как и правой. Ал, мастер арбалетной стрельбы, держал свой навороченный станок наизготовку. Любил он болтами палить, был одним из тех, кто половину свободного времени торчит в столярке – нарезает болты, точит себе запасные, по тщательно подобранному размеру и весу – все халтурили на общественных работах, но свои "Лабы" все честно зарабатывали.

У нас уже пять лет, как были введены товарно-денежные отношения, отпахал на пользу обществу час – получи "Лабр", мелкую монетку ("Лабу", "лабку") и обменяй ее на что-нибудь вкусное: чего душе угодно – хоть шоколадку девчонке купи и скушайте вместе, хоть "продайся в рабство Себастьяну Перрейро, торговцу черным золотом", так шутливо мы называли систему авансовых отработок в расчете за ценный товар. А для мальчишек самым ценным товаром было свое, индивидуальное оружие. Грандмастер Мигель был классным "Себастьяном" мог много отработок навесить за изготовление индивидуального гладиуса. И Антоний "перейрствовал" неслабо – улучшенный арбалет изготовить можно, только досочки надо попилить, и заготовки наготовить, да мало ли дел найдется по деревяшке у грандмастера Марселина – всем находилась работа.

Показалась группа англичан, шли пехотинцы: пики, мечи, шлемы.

– Чего ждешь, Ник, не жалей, – негромко поторопил я легионера.

– Жалко, – Ник переложил гранату в правую руку, собрался и точно метнул ее в солдат.

Хорошо взорвалась, семь человек остались вопить и истекать кровью на улице, остальные метнулись назад. Пара не ушла, болты Ала достали.

"Гранату ему жалко, экономный какой" – проворчал я негромко.

В стороне гавани грохотали взрывы, над ней уже поднимались клубы дыма, атланты резвились, дорвавшись до возможности жечь и разрушать имущество "проклятых рабовладельцев".

– Сейчас полезут, наглы эти, прибегут разбираться, – весело заметил Алый и убрал арбалет в чехол, за спину.

– Будет здорово, гранаты не жалеем. Помним инструкцию "Три противника уже цель для гранаты", – напомнил им наши правила ведения боевых действий.

Сейчас, в начале противостояния с англами надо беречь состав, а то до Корнуолла доплывут полторы калеки.

Показался отряд, человек десять во главе с рыцарем, и доспехи у него выглядели солидней, и по одежде, по плащу сразу было заметно богатого человека. Наш клиент.

Мы уже залегли. Зачем выпендриваться? Мы и лежа по гранате докинем по желающим. А взрывались гранаты хорошо, осечек не было, надо было хорошо стукнуть пяточкой гранатной ручки по земле, по левой ладони, по бедру ноги – и швыряй – четыре секунды в запасе было.

С этими гранатами и минами получилась забавная история. Мы долго искали себе подходящего для выкупа кузнеца. И однажды встретили Мигеля из Толедо. Ринат сразу "сделал стойку" и, пошептавшись с невысоким, но широкоплечим мужчиной, выкупил его из рабства. Навсегда. У Мигеля жизнь не удалась, он был странный кузнец, его больше интересовало рудознание, чем процесс работы с металлом в кузне. Вот любил он это дело, слыл хорошим знатоком руд: рудознатец в это время, это не только шахтер, добывающий руды и другие полезности из недр земли-матушки. Рудознатец это разведчик, способный сразу распознать возможность встретить ресурс в месте разведки. Рудознатец определял и ценность ресурса, руда она ведь разная по качеству в разных местах.

Мигель Толедо обожал отзываться на просьбы коллег и шастать по Испании, консультируя по вопросам ценности руды в разных областях королевства. Но эта неугомонность не довела его до добра. Кто из его недоброжелателей подстроил ему бяку, он не знал, но его обвинили в шпионаже! Причем оказался он шпионом и арабов, и португальцев, и арагонцев, и венецианцев. И вообще "враг кастильского народа" со всех сторон. Он сумел продать кузницу и бежать. Наверняка покупатель все это устроил! Есть такие ухари – уберут старого владельца, и захватят новую точку производства или продажи. Добегался Мигель до плена. Но скрыл свои навыки от арабов, ковать оружие им он не хотел. Мы ему мозги промыли в два счета: "Рабству нет. Мастерству – почет".

Мигель нашел железную руду на Атлантисе! Запасы мелкие, руда откровенно дрянская, но нам и не надо было из нее "толедскую сталь" ковать. Нам жизненно необходимо было найти дешевый материал для изготовления корпусов гранат и кусочков металла в мины, чтобы они разлетались и поражали врагов. Свинец стоил денег! Свинец надо было перевозить тоннами! А в нашем случае, мы получили возможность дорваться до строительства каталонских тромп и ковать железные, корявые, примитивные заготовки под осколки и корпуса гранат.

А Мигель сразу переехал на бывший в наше время Сан-Мигель, на Атлантис, где пристально присматривался ко всем мальчишкам и постепенно набирал себе учеников, для которых мы уже везли руду с материка. Уголь жгли свой, деревьев хватало, нам для посадок надо было место расчищать. Хотя Мигель сазу подвел нас под цугундер: навел порядок в лесозаготовках, четко установив места и породы деревьев, которые являлись ценными именно для пережога на уголь. Когда Ринат ему заикнулся про уголь из шахт, он рассмеялся и заявил, что дешевкой не занимается.

Я тогда впервые узнал, что каменный уголь – это не лучший уголь для стали, деревянный надо, особых пород! А каменный уголь это уже ширпотреб стальной, для массивного производства, и там особые печи плавильные надо делать. Ринат и Мигель долго возились с постройками этих домен, но через пару лет они там намудрили что-то с продувкой воздухом и прочими техническими прогрессорскими выходками – и гранаты, и поражающие элементы мин стали колотить из плохонькой стали. Правильное дело, без развития металлургии никак – пусть их на гранатах и минах тренируются.

Гладиусы для легионеров Мигель, не спеша, ковал из купленных в Толедо заготовок. Вот это были толедской стали клинки – классные резаки, по модели "гладиус Помпей" – строго, просто, вечно. Все наши ножи, а особенно мои для подводного плавания, Мигель долго изучал, вынес свое авторитетное мнение – достойная работа, "мертвая сталь", как он выразился. Мы ему особо не распространялись о своем появлении, приплыли и все дела. Надо жить. Мигель ковал отличные боевые ножи – культры. Ринат согласился на легализацию термина "пунья культра" – "боевой нож". Я вообще очумел, когда узнал, что на латинском "нож" – "культрус" – грамотную культуру, культы ножом только можно установить, римляне знали толк в культуре.

Культуру обращения с гранатами мы хорошо вдолбили в мальчишек. Они учились метать гранаты и стоя и лежа, из разных положений и укрытий. "Граната лучшая подруга легионера". До песен на тему "Лишь граната для тебя на войне подруга, лишь граната на войне тебе жена" – не доходило, эту славную песню еще не дорвался я переделать в соответствии условиям времени и момента, но на латинский язык русские слова отлично перекладывались, ритмично и даже рифма была.

Я подал команду к броску, досчитал до трех и метнул свой гостинец приближающимся англичанам, теперь уткнуться в землю и прикинуться ветошью. Взрывы прозвучали почти одновременно: "Тра-бах". Приподнял голову: картина кровью, "десяток трупов англичашек украсят Гастингский пейзаж". Теперь эта стонущая, окровавленная команда послужит приманкой для привлечения внимания остальных защитников города. Алый снял чехол с арбалетом и отложил в сторону, достал свою игрушку и приготовился выбивать одиночные цели. А верно вспомнил малыш – есть такая выдумка в наших уставах: по возможности береги гранату и обходись другим оружием в случае встречи одиночной цели.

– Николашка, ты гранату держи наизготовку, ты лучший среди нас по броскам. Мы отстрелом займемся, – спокойно приказал двоим своим порученцам. Оставалось ждать гостей.

И они пришли, и еще пришли – два отряда мы уложили истекать кровью на этом перекрестке. Алый уже ухитрился и парочку особо любопытных горожан успокоить болтами – нечего подглядывать, когда военные воюют, сидите дома и будет вам приятно.

Со стороны гавани прозвучал звук трубы, потом еще, мелодия из трех нот. Трубачи протрубили сигнал: "Атланты идут".

С гимном у нас не срослось, не могли определиться, а вот сигналы подбирались легко. Из старого фильма "Викинги" я запомнил тему в три ноты, которую трубили из огромного рога, встречая драккар воинов из похода. Там и развитие в мелодию было, и я ее примерно напел Вите, а он на саксофоне все точно подобрал, мы подшаманили немного и даже слова потом накропали с Ринатом на тему "Атланты идут, всем пипец пришел". Но я сразу сказал, хорошая тема, после победы ее обозначать важно: чтобы уже в памяти откладывалось кирпичами: "Это идет смерть, надо рвать когти". Потом и перед боем можно двигать – трусливые сразу разбегутся, нам будет проще.

Когда мальчишки освоились с латинским, они стали задавать неудобные вопросы, например: "А "Синкопу мне в попу", что значит?" Пришлось объяснять про ритмы, темпы, сильные и слабые доли, всю эту кухню. И у костра скоро все стали усиленно упражняться в игре на барабанчиках и тамтамах. Был такой композитор, Равель, он написал популярную классическую тему "Болеро". В ней все просто, минут пятнадцать под барабанную маршевую дробь звучит простенькая, но цепкая и легко запоминающаяся, мелодия. И минут пятнадцать она все крепнет и крепнет, от вкрадчивости шпионства с восточным мотивом она вырастает до угрожающего марша злобных янычар, прибавляются новые инструменты и новые барабаны и все кружится вокруг одной музыкальной темы. Вот так и мы часто раскручивали тему "Атланты идут" минут на двадцать, совершенно в духе древних людей: у костра, в темноте, каждый колотит в свой барабан, дудит в свою дуделку. Витя с саксофоном был божественным музыкантом – саксофон, блестящий, сверкающий металлическим блеском, отбрасывающий зайчики от пламени костра, со всеми этими крючочками, кнопочками и клапанами выглядел… волшебный инструмент, это не деревянная гитара, на которой я наяривал хиты "будущих-прошедших" веков.

У моряков были свои сигналы, свистели они в свистки – очень верное решение, ни один шпион из сухопутных крыс никогда не сообразит, что значат эти посвистульки.

"Отходим. Хорошая работа, легион" – приказал ребятам, и мы двинулись в сторону сбора всех отрядов в единый отряд для марша на север, к Лондону. Все у меня хорошо, мои целы, человек тридцать мы там исключили из актива бодрых гневом возмущенцев за права Англии. Всегда бы так.

Уже на подходе к месту сбора были слышны хвастливые враки Генуса: "Я его на гладиус взял, чик-чик и уноси готовенького! Вон тот, у него кошель был с золотом, торопился куда-то, совсем по сторонам не смотрел".

Болтушка он и трепло, но они не слабо тут порезвились, в стороне от дороги лежало с пару десятков трупов. Да и на дороге уже были мертвецы, которых не стали прятать, оттаскивать в сторону для маскировки отряда, поняли молодчики по сигналам из Гастингса – уходим скоро, хватит церемониться.

– Реально фехтовал? – поинтересовался у Генуса Ник.

Генус расцвел улыбкой странной, она была доброй, открытой, но был в ней некий подвох, некая ущербность, никто не доверял улыбке Генуса, все знали: "он – тот еще пройдоха".

– Гладиус против меча, – в который раз начал рассказ Генус. – Меч отличный. Сдал в трофей. Сложно, Ник. Мы промахнулись, болтами его не убили, лошадь навернулась. Он встал. Не боец уже. Я с гладиусом ему навстречу. Люцик меня дернул! Во всем его проказы! Не стал из арбалета расстреливать. Вышел добить мечом. Ловкий был. Но уже не боец, ушибся после падения.

– Да ты хорош с гладиусом, – успокоил его Ник. – Нормально все.

– Наряд вне очереди, легионер Генус, – подтвердил я слова Ника. – В трофейной команде. Риск сегодня неуместен, Ген. А так я погляжу, вы отлично поработали. Благодарю за службу.

"Служим Атлантам!" – бодро откликнулись голоса десятка.

Это было важно. Давно решили по вопросу: легионер служит не стране, а людям страны. "Служу трудовому народу" – это было когда-то, вроде бы у большевиков, или они уже коммунистами были, или большевиками-коммунистами, неважно, народу армия служила, это было мило. Кому служили легионеры Рима, мы не знали.

Трофейная команда работала по итогам боя. Обобрать убитого, это тоже надо уметь, учиться. Времена были интересные, кто кошель носил, кто в поясе таил монеты. Приходилось поработать ножиком, проверяя места возможных заначек. Меня отучили от слова "мародерка", приучили к термину "трофейка", оказалось это латинское слово. Самое главное при грабеже и трофейке – не жадить. Крохоборствовать и вымучивать из местных золото мы не собирались. Единственное, что нас могло заинтересовать – парочка каракк, при условии, что суда встретятся новенькие, добротно построенные, отвечающие нашим требованиям. Остальное – неважно. Зацепим где кассу, которую можно забрать сразу оптом, в сундуке или бочонке – прекрасно. А на нет и жадности нет, гори оно все ясным пламенем, пусть потом англы на пепелищах роются, ищут там золото и серебро. Особо ценные ткани можно зацепить, но откуда шелка в таких дырах, как мелкие портишки южной Англии? На торговые операции с корнцами нам и с Эксетера хватит барахла. Его мы планировали тоже в ноль порушить, не нужен нам в соседях такой красивый крепкий город, в Девоне и без замков обойдутся, мы там разгул устроим со всей нашей широкой душой, любителей безобразий и шалостей. Мерзкие, никчемные паскудники, которые мне все нервы измотали за годы обучения, могли пошалить, ох, и пакостные встречались натуры, настоящие атланты мысли и гладиуса. Но в Девоне можно расслабиться немного, в километрах шестидесяти на юго-запад там уже Корн под боком, можно и не спешить, аккуратно трофейничать, аки Плюшкины, скрупулезно и дотошно, выгребая все, и даже гвозди повыдираем из заборов, если не будет возможности выкрасть их вместе с забором.

И пленные нам были не нужны. С мужчинами решили не церемониться: кто под гладиус попал – пропал. Женщины и дети, старики и старухи, Бог им в помощь, ноги в руки и по углам, а после нашего ухода, могут рыться по развалинам и нагребать припасы в мешки. А там уже либо сработает буржуинская сметка, либо, увы, добро пожаловать на плантации Плантагенетов.

У Англии можно было взять много добра. Но мы не могли брать "живой товар" – мы не могли расстроить экономику англичан уничтожением их ремесленников. Мастеров можно было сгрести и заставить трудиться на пользу атлантам. Но это был путь в пропасть. Это были бы первые зернышки недовольства, которые нам могли обернутся обильным урожаем гнева. Атланты категорично не принимали рабовладения. Свободный труд на благо общества – это основа. Поэтому мы не парились: приказ был отдан четкий – поднявший оружие на атланта – должен умереть на месте. С женщинами и девочками разбираемся в персональном порядке. А вот со стариками и мальчишками – так это было смешно: просить малолетних сопляков беречь жизнь малолетних англичан – они на своем уровне запросто возрастные рамки морали зачищали, у них за семь лет в мозгах было чисто, все разложено по полочкам.

Как мы не спешили, но, при возвращении из Лондона, обязательно пройдемся по Гастингсу мелкой гребенкой и почистим его от наглых кораблестроителей и портовых работников. И нам хорошо, мы не откажемся от всяких полезных трофеев, и англичанам это полезно, не забывать об осторожности в военное время. Посмотрим, как они запоют – когда фекалиум из всех щелей полезет.

Сборы были недолги. Тяпнули по порции наваристого бульона, заранее приготовленного десятком постовых Генуса – пеммикан это вкусно и удобно – и зажевали сухариками с шоколадками. Оправились. Погадили, так сказать, естественным путем на окрестности Гастингса. И двинулись на север бодрым маршем. А марши походствовать мы умели! Вот это дело мы любили. Это дело мы ценили. Ринат на попе извертелся со своими медицинскими штучками, и всякими экспериментами: восстанавливал он миф о "волчьем шаге", грамотном сочетании бега и ходьбы. Могли мы так, пришли к "консенсусу пехоты и беглецов" – хорошо маршировали. Но недолго! Пару суток могли жилы рвать. На кораблях зарядкой разминались исправно пять суток, время зря не теряли. Но теперь… ох, и мерзкая погода в Англии, "эх, погода, дождь и туман" – зато надежно и дышится легко. Под ногами не качает палуба, дорога хороша. Я впервые увижу Лондон! Это же Лондон! Там жили Мик Джаггер и Кит Ричардс, который "честь и совесть английского рок-н-ролла", и Пол Маккартни там жил – славное местечко. Может, на Тауэр гляну издалека, и на Лондон Бридж. Пока они целые, пока их легат Аматов не взорвал.