Английское завоевание Ирландии (XII–XVII вв.)

Глава 1 Английская колония в Ирландии и её упадок (XII — конец XV в.)

Ирландия во второй половине XII в. снова стала объектом феодальной экспансии, на этот раз со стороны соседней Англии, где после нормандского завоевания в 1066 г. сложилось сильное государство.

Католическая церковь в Западной Европе достигла в XII в. значительного влияния. Была осуществлена так называемая клюнийская реформа, сущность которой состояла в усилении власти папы и повышении его доходов, а также в укреплении церковной дисциплины и организации католической церкви как вселенской церкви, подчиненной полностью папе римскому. Клюнийцы выдвинули программу папской теократии, т. е. верховной власти папы как в духовных, так и в светских делах, и папство в своей политике настойчиво добивалось ее осуществления.

Порядки и обычаи церкви в Ирландии весьма отличались от традиционных для католицизма церковных порядков и обычаев. Это произошло потому, что организация ирландской церкви была приспособлена к клановому строю — кланы выделяли земли духовенству, оно было причислено к привилегированным профессиям, и духовные должности стали монополией нескольких местных семей. И ирландская церковь в XII в. стала объектом теократической политики папства, проводимой под знаком «очищения и единства»[18].

В 1158 г. в Рим прибыл посол английского короля Генриха II Плантагенета с просьбой к папе разрешить завоевание Ирландии. «Вы выразили нам, — сказано в булле папы Адриана IV (англичанина по происхождению), посланной Генриху по этому поводу, — свое желание вторгнуться на остров Ирландию, чтобы подчинить его народ праву и искоренить семена порока и о своем желании платить ежегодно подать святому Петру по одному пенсу от каждого дома, а также поддержать права церкви этой страны полностью и без нарушений». Одобряя это, папа разрешил вторжение Генриха в Ирландию и выразил желание, чтобы ирландцы приняли его хорошо и почитали как своего господина, т. е. лорда[19]. Так был заключен союз между папой и английским королем с целью завоевания Ирландии.

Но истинные замыслы Генриха были гораздо шире, чем восстановление авторитета папы в Ирландии. Соединив под своей властью владения Плантагенетов во Франции и английское королевство, Генрих стремился подчинить еще Уэльс, Шотландию и Ирландию. Он рассчитывал, что завоевание Ирландии помимо расширения владений и увеличения доходов позволит отвлечь до некоторой степени баронов и рыцарей от борьбы против усиления королевской власти, которое Генрих весьма настойчиво осуществлял в своем англо-французском королевстве. Бароны и рыцари короля уже вели завоевательные войны в соседнем с Англией Уэльсе и присоединили к королевству его юго-западную часть. Возможно, от них он и получил сведения о положении в Ирландии и предложение вторгнуться на остров.

Рост городов, развитие товарно-денежных отношений и складывание внутреннего рынка в Англии сопровождались увеличением потребностей английских феодалов и усилением в их среде жажды новых земель и доходов. Вот почему англо-нормандские бароны и рыцари с таким энтузиазмом приняли предложение вторгнуться в Ирландию и на свои средства начали ее завоевание. Шерифам графств после английского вторжения в Ирландию приходилось даже штрафовать ретивых вассалов короля за попытки отправиться туда самовольно, без его разрешения[20]. Ричард Стронгбоу, граф Пемброк, предводитель англо-нормандских рыцарей, начавших в 1169 г. завоевание Ирландии, был небогат, несмотря на его графский титул и земельные владения в Англии в Уэльсе; в одной хронике намекается на то, что он, отправляясь в Ирландию, попросту бежал от своих кредиторов. И другие его сподвижники явились в Ирландию, не имея денег и своего вооружения.

Однако получив буллу от Адриана IV и знаки пожалования ему Ирландии как будущему ее лорду, Генрих не смог начать сразу завоевательный поход в эту страну, так как воевал с родным братом из-за французских владений. Удобный повод для такого похода появился только через одиннадцать лет. Риаг Ленстера Мак Дер-мот похитил жену риага Тирона О’Рурка, правителя Брефни в Восточном Конноте. Верховный король Ирландии заставил похитителя вернуть жену ее мужу, но риаг Ольстера поддержал Дермота и началась крупная междоусобица. В 1166 г. противникам Дермота удалось изгнать его из Ленстера; он бежал в Англию, где обратился за помощью к королю Генриху II, который в это время был в Аквитании. Дермот получил от него специальную грамоту, разрешавшую ему вербовать себе союзников среди вассалов короля: «… знайте, что мы почтили Дермота Мак Морроу нашей милостью и благосклонностью. Всякий, кто живет в наших землях и захочет помочь ему вернуть назад его королевство, может быть уверенным в нашей милости и разрешении на это»[21].

Вскоре Дермот заключил договор с Ричардом Стронгбоу, пообещав ему в жены свою дочь и пост риага в Ленстере после своей смерти, грубо нарушая ирландское право. Этот воинственный барон был в опале, так как участвовал в предшествовавшей вступлению Генриха на престол междоусобице на стороне противников короля. Союзниками Дермота также стали правитель Южного Уэльса Роберт Фицстефан и его брат Маурис Фицджеральд, принадлежавшие к знатной нормандской фамилии завоевателей Уэльса, и рыцари Маурис Прендергаст и Раймонд Толстый. Всей им Дермот обещал в награду ирландские земли, и они начали набирать отряды рыцарей для похода в Ирландию, сосредоточивая их в Бристоле[22].

Это были рыцари, прошедшие военное обучение, главным образом во Франции, получившие опыт в стычках с непокорными жителями Уэльса, боровшимися против английских завоевателей. По словам современника английского завоевания Ирландии Гиральда Камбрийского, англо-нормандские рыцари в Уэльсе использовали в сражении не только рыцарскую конницу, но и отряды лучников, вооруженных большим луком, заимствованным у местных жителей Уэльса (обычно они завязывали бой во время сближения с противником до вступления в схватку тяжеловооруженных рыцарей). Такие приемы ведения войны были наиболее пригодными для победы над ирландскими войсками, которые пользовались легким вооружением и были очень подвижны в бою, стремясь поразить противника на расстоянии дротиками и камнями. Англо-нормандские рыцари использовали и осадные башни, выдвигаемые при штурмах пешими воинами к стенам города или крепости вслед за рыцарской конницей, а завоеванную территорию закрепляли за собой, возводя крепости и замки и создавая свои поместья. Несмотря на то, что отряды состояли из самых различных искателей военной славы и добычи, набранных во Франции и Англии, военная дисциплина соблюдалась строго, а регулярные тренировки воинов производились даже во время военных походов.

Английское завоевание Ирландии началось в мае 1169 г. Первый отряд англо-нормандских рыцарей во главе с Робертом Фицстефаном и Маурисом Прендергастом в составе 30 рыцарей, 60 всадников и более 300 лучников пересек на кораблях пролив и высадился в Ирландии, южнее города Уэксфорда. После некоторого сопротивления город сдался по совету городского духовенства, и Дермот мог вознаградить своих союзников большими пожалованиями земель. Затем союзники захватили Оссори, где было убито много ирландцев, и перед взором упивавшегося местью Дермота была сложена из голов убитых целая стена[23].

В следующем году после прибытия нового отряда под командованием Мариуса Фицджеральда и Раймонда Толстого был взят Дублин и нанесено серьезное поражение войскам ард-риага Родерика О'Коннора. Весь Ленстер оказался в руках захватчиков, и Дермот послал Стронгбоу приглашение скорее прибыть с большими силами, чтобы завоевать всю Ирландию[24]. 23 августа 1170 г. Стронгбоу высадился у Уотерфорда с отрядом в 200 рыцарей и 1000 лучников и пеших воинов. Объединив все англо-нормандские отряды и войско Дермота, Стронгбоу сломил сопротивление Уотерфорда, город был разграблен. Это была, по словам Гиральда, «кровавая победа». В городском кафедральном соборе было совершено бракосочетание Стронгбоу с Евой, старшей дочерью Дермота, обещанной ему в жены согласно условиям договора. Затем все отряды направились к Дублину, отложившемуся к этому времени от Дермота; город был снова взят и разграблен. Стронгбоу не случайно спешил стать зятем Дермота — в мае 1171 г. Дермот умер и Стронгбоу наследовал титул риага Ленстера вопреки ирландским обычаям.

Ирландские вожди, как говорится в одной ирландской хронике, сначала «не придали значения» вторжению первого отряда Роберта Фицстефана, а когда опасность завоевания Ирландии чужеземцами стала явной, локальные интересы вождей и вражда между ними помешали объединению против захватчиков. К тому же завоевателям помогало и католическое духовенство в Ирландии. На синоде в Арма в 1171 г. было объявлено, что вторжение англо-нормандских рыцарей явилось «карой божьей за грехи ирландцев», покупавших в рабство англичан, и таким образом, ирландцы должны были подчиниться завоевателям[25].

Как утверждает Гиральд, Генрих II, давая разрешение Стронгбоу отправиться в поход в Ирландию, не придал этому серьезного значения[26]. Но вскоре успехи англо-нормандских рыцарей в Ирландии, достигнутые ими в столь короткое время, не на шутку испугали Генриха II. Он опасался, что Ирландия станет новым очагом феодальных смут в его и так непрочном англо-французском королевстве, что Стронгбоу станет независимым королем соседней страны, как это сделал в 1066 г. в Англии Вильгельм Завоеватель. Поэтому вопреки грамоте, выданной им Дермоту, Генрих запретил своим подданным посылать новые отряды в Ирландию, потребовал от своих вассалов в Ирландии вернуться в Англию к весне 1172 г., объявил о конфискации всех владений Стронгбоу в Англии и Уэльсе и, наконец, поспешил сам отправиться в Ирландию, чтобы установить верховные права на завоеванную территорию. На свой поход в Ирландию Генрих возлагал еще одну надежду. Его придворные убили Кентерберийского архиепископа Фому Бекета, который непреклонно отстаивал интересы папы по поводу компетенции церковных судов в Англии; король же пытался их ограничить. Начался опасный для короля конфликт с папством, и Генрих, отправляясь в Ирландию, рассчитывал добиться полного подчинения ирландской церкви Риму и таким образом вернуть себе благосклонность папы.

Экспедиция Генриха II в Ирландию готовилась как большой завоевательный поход. С держателей короля в Англии был собран «скутаж Ирландии» по 20 шиллингов с каждого рыцарского феода. Шерифы ряда английских графств на королевские деньги приобретали для похода различное продовольствие, снаряжение, оружие, лошадей и фураж, нанимали и ремонтировали корабли[27]. Прибыв в Уэльс, Генрих вызвал туда Стронгбоу и заставил его передать под свою власть Дублин и все прибрежные города, а также согласиться с тем, что «все остальное он будет держать от короля и его наследников»[28]. Покорность завоевателя Ирландии объяснялась тем, что англо-нормандские отряды в Ирландии уже понесли большие потери, а сопротивление ирландцев стало нарастать; кроме того, в Уэльсе находилась большая армия Генриха, готовая вторгнуться в Ирландию.

17 октября 1171 г. флот Генриха II, состоявший из 240 кораблей, прибыл в Уотерфорд с армией в 500 рыцарей и 400 пехотинцев и лучников, набранной главным образом в Южном Уэльсе. Королевские войска овладели Лисмором и Кашелем, а затем через Типперери двинулись к Дублину, где и пробыли всю зиму 1171/72 г.

Генрих II прежде всего занялся «устроением» Ирландии. Он возвратил Стронгбоу его владения в Англии и Уэльсе и пожаловал ему земли в Ленстере, а также признал все ирландские земли, которыми завладели англо-нормандские рыцари, держаниями от графа Пемброка и принял от них присягу верности. Пожалования получили и фавориты короля из его свиты.

Генрих потребовал также от всех ирландских вождей явиться к его двору и принести присягу верности.

Но подчинились главным образом вожди ирландских территорией к востоку от реки Шаннон и реки Бойн, а вожди западной части Коннота во главе с ард-риагом Ирландии и вожди Ольстера не признали власти Генриха над Ирландией. Выразившие подчинение вожди были собраны в Дублин на торжественное празднование рождества в специально построенном по ирландскому обычаю из дерева королевском дворце, где были выставлены утварь и оружие короля, чтобы поразить вождей блеском и богатством их нового покровителя. Хотя подчинение ирландских вождей Генриху не затрагивало основ клановой системы на подвластных этим вождям территориях, оно открывало английским баронам в Ирландии широкие возможности для завоевания этих территорий, для интриг среди водсдей и произвола над ирландцами. Несомненно, у Генриха при этом был и свой расчет — признавшие его верховенство вожди будут своего рода противовесом баронской самостоятельности в Ирландии, которой он опасался.

Однако 17 апреля 1172 г. Генриху пришлось спешно покинуть Ирландию, чтобы встретиться в Нормандии с папскими легатами по делу об убийстве Фомы Бекета. «Король испугался, что все его королевство и другие владения могут быть потеряны», — отмечает Гиральд. Генрих согласился уплатить папе значительную денежную сумму и отказаться от своей церковной политики. Таким образом он наконец «очистился» от обвинения его в участии в убийстве Фомы Бекета. А в конце этого года «по повелению завоевателя» собрался синод ирландского духовенства в Кашеле, который завершил подчинение ирландской церкви папе. Решения этого синода были подписаны собравшимися прелатами и утверждены самим королем. Прелаты почтительно называли Генриха завоевателем и заявляли, что ирландская церковь в долгу перед ним за то, что «они наслаждаются благами мира и успехами веры», тогда как до его прибытия в Ирландию «все виды порока были распространены среди народа»[29].

Новый папа Александр III направил в это время в Ирландию три послания — ирландскому духовенству, вождям и Генриху. Обращаясь к ирландскому духовенству, папа выразил удовлетворение тем, что король Генрих подчинил своему господству «варварский, дикий, пренебрегающий божественным законом» народ, что король подчиняется «нашим желаниям» и восстанавливает «для нас десятину и другие права церкви и все, что принадлежит к ее привилегиям». Папа потребовал от прелатов Ирландии оказывать Генриху помощь, а если кто-либо из вождей или других лиц нарушит верность ему, прелаты обязаны были подвергнуть такого нарушителя строгому церковному наказанию. В соответствии с этим и от ирландских вождей и риагов папа потребовал «стараться сохранять крепко и нерушимо верность такому великому королю», которую они «торжественной клятвой выразили с должным подчинением ему»[30].

Сразу же после отъезда из Ирландии Генриха II бароны, используя раздоры среди вождей, начали своими силами новое наступление на владения ирландцев, вызвав с их стороны отпор. Хью де Ласи, барон Мита, еще во время пребывания Генриха II в Ирландии начал войну с непокорным риагом Брефни Тирианом О’Рурк, «очень сильным вождем», как говорится о нем в хронике. Его обвинили в измене английскому королю и предательски убили во время переговоров на холме Тара, голова его была выставлена на городских воротах Дублина, а тело повешено вверх ногами «на виду у города. Горькое зрелище для ирландцев», — замечает хронист[31]. По словам Гиральда, было перебито много местных жителей Мита; английские отряды требовали у своих командиров вознаграждения из добытого «грабежами у ирландцев». Практиковался такой способ — все награбленное у ирландцев собирали в одно место и затем делили между всеми членами отряда. Так, Раймонд Толстый ограбил население Оффали в Ленстере и Лис-мора, а отряды Стронгбоу и Гервея ограбили население Оссори. Тогда в Ирландии началось восстание против англичан. Ард-риаг Родерик О’Коннор с большой армией вошел в Мит, разрушил все укрепления, возведенные там англичанами, и осадил Дублин. Риаг Томонда О’Брайен взял Лимерик, восстал Уотерфорд, а Стронгбоу в Уэксфорде был осажден восставшими ирландцами. Положение англичан в 1174 г. было критическим, и им пришлось начать переговоры с Родериком О’Коннором и О’Брайеном о мире.

В 1174 г. в Виндзоре между Генрихом II и ард-риагом О’Коннором был заключен договор о разделе Ирландии. По этому договору Генрих II жаловал Родерику на время, пока он будет верно служить английскому королю, титул короля подвластных ему земель, если он «будет держать, — говорилось в договоре, — все свои земли так же мирно, как он их держал до вторжения короля Англии в Ирландию, уплачивая ему дань» (ежегодно одну шкуру от каждых десяти убитых животных). За это Родерик отказывался от власти над Митом, Ленстером и городами Дублином, Уэксфордом и Уотерфордом и над прибрежной территорией от Уотерфорда до Дунгарвана, которые «лорд-король удерживает под своей властью». Родерик обязывался на подвластных ему землях добиться от ирландцев верности английскому королю; они должны были «через него платить ему дань», а если кто-либо из них поднимет мятеж против английского короля, откажется платить дань и нести другие повинности в его пользу, Родерик был обязан «судить их и лишать их власти», причем в случае необходимости констебль английского короля должен был помочь Родерику осуществить это[32].

Прибывший в Дублин папский легат разрешил английским отрядам во время их походов против ирландцев пользоваться и запасами ирландских церквей — по обычаю в церкви хранилось продовольствие на случай бедствия, и эти запасы считались неприкосновенными. Но это не помогло. Де Курси потерпел несколько поражений от ирландцев Ольстера, особенно от их ночных налетов, и смог удержать только Даунпатрик в восточной части Ольстера. «Северные люди более воинственны и свирепы, чем остальные ирландцы. Они не сдаются в бою и презирают смерть», — пишет Гиральд о жителях Ольстера. Мило де Коган был изгнан из Коннота, куда он вторгся без всякого предлога. Ирландцы укрывались в горах и сами опустошали свою страну, чтобы ничего не досталось английским отрядам. «Тогда люди Коннота подожгли свои города и села, сожгли церкви и разбросали изображения святых по степи, чтобы опозорить наш народ и навлечь на него кару божью», — свидетельствует Гиральд о сопротивлении ирландцев отрядам Мило де Когана. Не найдя продовольствия, Мило де Коган отступил, но по пути был разбит войсками Родерика О’Коннора — ард-риага Ирландии; через несколько лет он был убит в Десмонде. Филипп де Броз не смог взять Лимерик — он оставался в руках О’Брайена[33].

Таким образом, ирландцы и на этот раз остановили попытки английских баронов продолжать завоевание Ирландии.

Еще в 1177 г. Генрих II на королевском совете в Оксфорде возвел своего малолетнего сына Иоанна в лорды Ирландии, передав ему тем самым управление этим островом. Папа согласился с этим пожалованием. 25 апреля 1185 г. Иоанн как правитель Ирландии высадился в Уотерфорде с большой свитой в сопровождении 300 рыцарей и нескольких сотен лучников, «чтобы принять управление страной», — говорит хронист. Через Лисмор и Кильдар Иоанн проследовал в Дублин, где ему принесли присягу верности несколько ирландских вождей южных территорий. Но окружение Иоанна вело себя грубо и нагло. По словам Гиральда, сопровождавшего Иоанна в Ирландию, англичане насмехались над одеждой и языком вождей, дергали их за бороды. Однако еще большее недовольство вызвали бесцеремонные пожалования Иоанном ирландских земель своим приближенным, прибывшим с ним. Города были обложены тяжелыми поборами, чтобы покрыть большие расходы на двор Иоанна[34]. В западной части Оссори и на землях Типперери было построено два укрепленных замка, откуда, как говорит хронист, англичане приступили «к грабежам Манстера».

Ирландские вожди справедливо усмотрели во всех действиях Иоанна и его свиты стремление покончить с их самостоятельностью и отнять их владения. Они объединились вокруг ард-риага и снова подняли восстание против английских феодалов-завоевателей. Риаг Манстера Доног О’Брайен разбил войска Иоанна у Лисимора. «Много чужеземцев было убито», — отмечается в хронике Лох Ки. Англичанам пришлось оставить Оссори и Корк[35]. Земли Мита с большим трудом защитили от ирландских войск, наступавших из Ольстера. Ласи и другие бароны не поддержали Иоанна и его свиту, королевская казна была пуста, так как все было истрачено на пышный двор нового лорда Ирландии. Поэтому Генрих срочно отозвал из Ирландии своего незадачливого сына. По поводу отъезда из Ирландии Иоанна хронист замечает: Хью де Ласи как представитель короля в Ирландии «не позволил людям Эрина уплачивать ему поборы и дать заложников»[36].

Но и на этот раз английских баронов спасли от изгнания распри между ирландскими вождями. Вскоре после поражений, понесенных англичанами при Иоанне, поднялись сыновья ард-риага Родерика О’Коннора и низложили его. Вспыхнула жестокая распря в Конноте. «Многие пали в этой борьбе», — сообщается в ирландской хронике «Анналы четырех магистров». Внук Родерика Катал Каррах ограбил и сжег Киллало, перебил даже женщин и клириков, находившихся в храмах, а затем, соединившись с отрядами английских рыцарей, опустошил Томонд и за помощь вознаградил англичан стадом в 3 тыс. коров. Джон де Курси, который стал правителем Ирландии после Ласи, используя раздоры между ирландскими вождями, в 1188 г. смог вместе с Конором О’Дермотом совершить грабительские походы в Коннот и Ольстер, хотя при возвращении понес большие потери от отрядов вождей Коннота и Манстера. В следующем году риаг Коннота был убит «враждебной партией его народа»[37].

С 1199 г. Иоанн стал королем Англии. В Ирландии он сначала поддержал Ласи, а потом, когда де Курси был сокрушен и его заключили в Тауэр, а Ласи стал правителем Ирландии, король в начале июня 1210 г. с большим войском поспешил в Ирландию. Из Дублина он совершил поход в Мит, где заставил подчиниться вождя септа О’Конноров и отнял у Ласи его владения, а затем начал военные действия против его замков в Ольстере. Ласи был разбит и вскоре бежал во Францию. Взяв у О’Коннора четырех заложников, Иойнн в августе этого же года вернулся в Англию.

Среди причин, объясняющих, почему первым английским завоевателям не удалось подчинить весь остров, Гиральд особо выделяет то обстоятельство, что ирландский народ «не хотел подчиниться добровольно господству англичан» и вскоре после вторжения смог «стойко защищаться» от их нашествия. Он так характеризует оборонительные задачи завоевателей Ирландии, вставшие перед ними в обстановке упорного сопротивления ирландцев: «Нужно укреплять границы завоеванных территорий замками и крепостями, их нужно сооружать в большом количестве и в разных местах так, чтобы они могли помогать друг другу в случае необходимости»[38]. Английские бароны и королевские наместники сразу после вторжения стали осуществлять этот план. Особенно они укрепляли территории, примыкающие к Дублину — центральному району Ирландии, имевшему большое стратегическое значение для завоевателей. Не удивительно, что область Ленстера, подчиненную английскому королю, стали называть Пейл (ограда). По словам ирландского хрониста XVI в. Ханмера, когда ирландцы поднимали восстание, англичане обычно искали убежище на землях Ленстера, потому что они очень плодородны, «удобны для обороны и для получения помощи из Англии»[39].

Королевское управление завоеванными землями Ирландии было создано при Генрихе II и Иоанне, его возглавлял юстициарий — королевский наместник и верховный судья. Он назначался королем, председательствовал в высшем суде в Дублине, обеспечивал регулярное поступление всех доходов в королевскую казну, производил описи земель вассалов короля и оценку доходов с них, следил за строительством и содержанием в надлежащем состоянии замков, подавлял восстания среди ирландцев и мятежи среди английских феодалов[40]. В городах, включенных в королевский домен, были посажены констебли и размещены королевские отряды. Крупные бароны заседали в совете при наместнике. О деятельности Иоанна во время его второго пребывания в Ирландии в хронике Ханмера говорится: «Добившись замирения сторон», он создал 12 английских графств с шерифами и другими должностными лицами, «чтобы управлять ими согласно английским ордонансам». Этими графствами были Дублин, Мит, Кильдар, Лут, Катерлаг, Килкени, Уэксфорд, Уотерфорд, Корк, Керри, Лимерик и Типперери, т. е. все завоеванные к тому времени англичанами территории. Были созданы суд общих тяжб и казначейство в Дублине, а для хранения королевских доходов, собираемых в Ирландии, в 1204 г. был заложен Дублинский замок, ставший со временем не только центром королевской администрации в стране, но и важнейшей крепостью. В 1320 г. был основан Дублинский университет. «Законы Ирландии и Англии есть и должны быть одни и те же», — указывал Генрих III своему юстициарию в Ирландии в 1222 г., формулируя общий для всех Плантагенетов принцип ирландской политики[41].

Английское завоевание Ирландии — феодальная экспансия, имевшая целью «приобретение земель» завоевателями и создание феодальной колонии, «первой английской колонии»[42]. «Ирландия, — отмечает Маркс, — дает случай английским авантюристам приобрести имения за счет туземного гэльского населения. Благодаря этому главным образом Ирландия была обращена в английскую колонию…»[43]. В 1317 г. в своей ремонстрации папе римскому, содержащей жалобы на завоевателей, ирландские вожди справедливо отмечали узурпаторский характер созданного английской короной землевладения в Ирландии: «…для них считается законным отнимать у нас силой оружия все, что они могут отнять из земель и владений… и вся земля, которую они держат в Ирландии, они держат в результате узурпации, совершенной таким образом»[44].

Документы свидетельствуют, что Генрих II и Иоанн большую часть светских держаний в Ирландии жаловали непосредственно от короны за рыцарскую службу, с уплатой держателем короне рельефа при вступлении в наследство, с несением по требованию короля или его юстициария военно-рыцарской службы. Короли опекали поместья и имущество малолетних наследников своих держателей в Ирландии, разбирали споры о собственности и земельных держаниях, возникавшие между свободными подданными короля, проводя при этом расследования через присяжных и руководствуясь основными королевскими указаниями в Англии на этот счет — великой ассизой, ассизой о смерти предшественника, ас-сизой о новом захвате и др.

Так, Генрих II, считая себя лордом всего острова, хотя Стронгбоу и его рыцари завоевали только одну треть Ирландии, самочинно и вопреки правам ирландцев на землю пожаловал 10 завоевателям ирландские территории и области в качестве держания за рыцарскую службу, возведя их, таким образом, в крупных земельных магнатов-баронов. При Иоанне число таких магнатов в Ирландии возросло и декларацию с выражением верности королю в его борьбе с папой подписало уже 28 магнатов. По нашим подсчетам, из 75 пожалований ирландских земель, произведенных Иоанном и Генрихом III за 30 лет (1199–1229), 61 было держанием за рыцарскую службу[45].

Союз завоевателей с католической церковью был оплачен большими земельными пожалованиями церкви, обычно на правах «свободной милостыни». В маленькой Ирландии в средние века насчитывалось более 500 монастырей и братств. Многие из них были основаны английскими королями и баронами на захваченных у ирландцев землях после вторжения на остров в XII–XIII вв. и принадлежали крупнейшим духовно-рыцарским и монашеским орденам средневековой Европы — доминиканцам, францисканцам, кармелитам, тамплиерам, госпитальерам, августинцам и др. Обычно их освобождали от повинностей в пользу короля[46].

Такая щедрость английских королей и баронов объяснялась не только союзом с Римом, но и тем, что завоеватели использовали монастыри как оплот для покорения Ирландии и своего господства в ней. Именно поэтому Генрих III указывал юстициарию о необходимости добиваться назначения на церковные должности только англичан, так как при назначении на них ирландцев «часто нарушается мир». Английские феодалы в Ирландии широко использовали право патронажа, чтобы назначать на духовные должности своих людей.

В присвоении ирландских земель корона не забывала себя. Генрих II присоединил к своему домену город Уотерфорд и другие города Ирландии, а также все морское побережье от Дунгарвона до Уэксфорда, Иоанн включил в королевский домен часть земель Ольстера, отнятых у де Курси после победы над ним, а Генрих III таким же способом завладел в Конноте массивом лучших земель.

Фискальные и политические интересы заставляли английских королей искать поддержку у городов. Еще в 1192 г. Иоанн пожаловал Дублину ряд вольностей, выдав соответствующую хартию, которая послужила образцом для хартий, полученных другими городами. Жители города получили свой суд и освобождались во время переездов по стране от дорожной пошлины, от оплаты за перевоз товаров, за право проезда по мосту и через переправу, которые они были обязаны платить баронам. Как и горожане Бристоля, они получили право создавать купеческие объединения — гильдии. Приезжим купцам разрешалось покупать зерно, шкуры и шерсть только у горожан, но им запрещалось оставаться в городе со своими товарами более 40 дней, иметь таверны в городе, а привозимое вино разрешалось сбывать только на кораблях. Генрих III несколько раз подтверждал все пожалованные Иоанном Дублину вольности за 200 марок ежегодного дохода. В 1229 г. он пожаловал подобные вольности городу Дрогеда за 60 марок в год; в 1232 г. — Уотерфорду за 100 марок в год; в 1242 г. — Корку за 80 марок. В 1244 г. по всем городам и поселкам английской Ирландии был объявлен указ Генриха III о введении единых мер веса и измерения. За образец были взяты меры в Дублине. А до этого, в 1207 г., было разрешено «продавать и покупать» только на королевскую монету, и всем нарушителям этого указа грозили суровые наказания[47].

Бароны в своих владениях также поддерживали города и жаловали их жителям вольности, получая от этого немалые доходы.

Эта политика преследовала не только фискальные цели. Короли и бароны рассчитывали, что города Пейла, полностью копируя порядки городского строя в Англии, станут опорой господства английских феодалов в Ирландии. Поэтому городскими вольностями разрешалось пользоваться только свободным горожанам из англичан и другим иностранцам, а на ирландцев они не распространялись; торговать с ними даже на непокоренных территориях горожанам английских городов запрещалось. Об этом запрещении английские короли и их администраторы в Дублине повторяли неоднократно.

Как известно, в Англии в результате всеобщего недовольства политикой Иоанна Безземельного и восстания баронов, поддержанного горожанами и другими сословиями королевства, в 1215 г. королем была подписана Великая хартия вольностей, которая серьезно ограничивала произвол королевской власти, причем более всего гарантий получили бароны.

Английские бароны в Ирландии поспешили использовать это обстоятельство в своих целях. В 1216 г. Иоанн Безземельный умер. Для того чтобы предотвратить мятеж баронов в Ирландии, в Дублин от имени девятилетнего короля Генриха II было сообщено юстициарию о том, что новый король желает «забыть» чувство раздражения, которое имело место между отцом короля (Иоанном) и некоторыми «знатными людьми», «искоренить дурные обычаи» и восстановлением свобод и вольностей вернуть добрые дни «их знатных предков»[48]. В знак этого 12 ноября 1216 г. всем свободным англичанам — жителям Пейла — была пожалована «на вечные времена» Великая хартия Ирландии. В ней дословно повторялась 41 статья английской Великой хартии вольностей, в том числе и ее знаменитая 39-я статья: «Ни один свободный человек не будет арестован или заключен в тюрьму, лишен владения, или объявлен вне закона, или изгнан, или каким-нибудь другим способом обездолен, и мы пойдем на него или пошлем против него только по законному приговору равных его или по закону страны». Для улучшения королевского судопроизводства среди свободных англичан юстициарий обязывался посылать четыре раза в год двух мировых судей в каждое графство, которые должны были вместе с четырьмя рыцарями, избранными в графстве, решать все дела свободных англичан в определенный день и в определенном месте. При этом судебные штрафы должны были строго соответствовать проступку, чтобы не допускать лихоимства судей.

Признавались все вольности города Дублина, и король выражал согласие, чтобы «все другие города, тауны, местечки и порты имели свои вольности и свободные обычаи». Дублинская четверть была объявлена единой для всей Ирландии мерой пива и зерна, два локтя — единой мерой сукна. Английским купцам в мирное время предоставлялось право свободно и беспрепятственно выезжать из Ирландии и въезжать в нее, а также передвигаться по суше и воде, чтобы «покупать и продавать без всяких незаконных поборов»[49].

Однако вольности этой хартии на ирландцев не распространялись, так же как и другие обычаи английского общего права, введенного в Пейле.

В Англии в борьбе сословий против произвола королевской власти и крупных феодалов в 1265 г. возник английский парламент — сословное учреждение при короле, состоявшее из представителей аристократии, духовенства, рыцарей и зажиточных горожан, прерогативой которого было контролировать введение королем новых налогов и поборов. В 1297 г. Эдуард I разрешил своему юстициарию в Ирландии созвать в Дублине ирландский парламент из шерифов и сенешалов (командующих войсками) графств и территорий, входивших в Пейл, «графов, баронов и других важных лиц этой земли», архиепископов, епископов, аббатов и приоров, а также из представителей рыцарей, избранных курией каждого графства или территории в количестве двух депутатов, «с согласия» всего графства или территории. Депутатов от ирландских территорий не пригласили[50].

Однако Генриху II и его преемникам на английском престоле в XIII в. пришлось много времени и сил тратить на междоусобную борьбу, а затем на войны с Францией и на гражданские войны в самой Англии.

Поэтому Плантагенеты не могли продолжать своими силами дальнейшее завоевание Ирландии, к тому же ирландцы не прекращали упорного сопротивления завоевателям. В этих условиях колонизацию территорий и завоевательные войны и походы в Ирландию стали осуществлять главным образом английские бароны. Королям пришлось разрешить баронам иметь свои значительные вооруженные силы, строить и охранять замки, самочинно вести войны с ирландцами и заключать мир, иметь свои суды (вмешательство в дела которых королевским чиновникам разрешалось только в случае допущенных этими судами ошибок), создавать города и владеть ими. Королевские доходы в Ирландии состояли главным образом из поступлений с домениальных земель короны, городов и опекаемых и выморочных поместий, из денежных и военных повинностей непосредственных вассалов короля. Домен короля был меньше владений ряда крупных баронов, тем более что бароны постоянно расширяли свои владения, самочинно ведя войны с ирландцами или вступая с ними в союз. Доходы короля были также урезаны и наличием крупных иммунитетных территорий баронов.

Плантагенеты выражали интересы своей классовой опоры в Ирландии — английских феодалов. Они сами создали могущество баронов в Ирландии, и, чтобы держать Пейл под своей властью, им приходилось разными милостями и пожалованиями, истощая казну в Дублине, приобретать поддержку этих своевольных и сильных феодалов. Например, при Эдуарде I «служба» королю его непосредственных держателей в денежном выражении составляла небольшую сумму — всего 837 ф. ст. Тем не менее нередко приходилось выдавать субсидии отдельным феодалам из королевской казны «для поддержки их на службе королю» и даже отказываться от положенных «служб». В военном отношении короли также всецело зависели от баронов; нередко для военных экспедиций как в самой Ирландии, так и вне ее им приходилось нанимать отряды у своих баронов в Ирландии и расплачиваться с ними за это из казны. В казначейских отчетах в Дублине такие расходы составляли одну из важных статей бюджета. Так, в 1272 г. из королевской казны в Дублине было выплачено отрядам, прибывшим из различных территорий Ирландии для участия в экспедиции юстициария «против врагов короля», 3276 ф. ст. 5 шил. 7 пенсов. В 1297 г. группа рыцарей из Ирландии отправилась воевать «за короля» во Францию и получила из казны 266 ф. ст. 13 шил. 10 пенсов. В следующем году граф Маршалл дал юстициарию свой отряд конных и пеших воинов для усмирения восставших ирландцев, осадивших замок Томонд, и за это ему было уплачено 217 ф. ст. 17 шил. 7 пенсов. Он же направил свои отряды против восставших ирландцев в Ленстере и за это получил еще 157 ф. ст. 6 шил. 4½ пенса. Как видно из казначейских отчетов в Дублине за 1262, 1273, 1276, 1278, 1285 гг., расходы короля превышали доходы[51].

Таким образом, английская колония Ирландии стала скоро баронской колонией. Самовластие баронов, междоусобицы между ними, а также выступления отдельных баронов против короны составляют главную черту ее политической истории. К этому надо добавить злоупотребления властью ряда юстициариев и обогащение их за счет доходов короны, их потворство самовластью баронов, неподчинение королю.

Уже к концу XIV в. баронская колония оказалась в состоянии полного упадка. Из 12 графств, созданных Иоанном, английская корона прочно удерживала только узкую полосу побережья от Дендалка до Брея. О том, до какой степени была ослаблена власть английского короля в Ирландии, можно судить по докладу, составленному в 1399 г. наместником и его советом в Дублине. В нем сообщалось, что казна пуста и нет денег на выплату жалованья королевским отрядам. «Ирландцы — враги, — писали далее авторы донесения, — стали очень сильны и надменны, они приобрели такую большую власть, что никто им не может оказать сопротивления; англичане в пограничных с ирландцами областях или не в состоянии оказать такое сопротивление, или же не желают выступать против ирландцев, так как в стране отсутствует более могущественная верховная власть». Потомки англо-нормандских рыцарей — завоевателей Ирландии — Батлеры, Поеры, Джеральдины, Бирмингамы, Диллоны, Дельты и другие английские лорды не подчиняются ни праву, ни правосудию и самочинно уничтожают и «грабят бедных подданных короля в Ирландии». Более того, эти «англичане-мятежники», как их называют в донесении, стали соучастниками враждебных действий «ирландцев-врагов». «Вследствие измены, вероломства и самовольных действий англичан-мятежников и войн со стороны ирландцев-врагов король никакой выгоды от его доходов в Ирландии не получает, потому что нет возможности соблюдать в этой стране право и ни одно должностное лицо короля даже не отважится на это» К

Почему же оказались безуспешными все попытки Плантагенетов создать из Ирландии покорную английскую колонию, осуществив в ней то усиление власти короля, которое они успешно проводили в Англии? В зарубежной историографии считается общепринятым объяснять упадок английской Ирландии к началу XV в. так, как это делали английские чиновники и юристы в XVI— начале XVII в. в соответствии со своими взглядами апологетов абсолютистской политики Якова Стюарта в Ирландии. Они обвиняли в этом упадке Плантагенетов, которые слишком мало уделяли внимания Ирландии, не создали там своего аппарата власти и сильной армии, а жадным баронам предоставили слишком много привилегий. Однако за всем этим скрываются более глубокие причины упадка Ирландии, связанные с самим характером колонизации острова и социальным обликом колонизаторов — английских феодалов, а также с сопротивлением ирландцев завоевателям.

Из посмертных расследований в Ленстере и Манстере второй половины XIII в. (их производили после смерти непосредственного держателя земли от короля с целью выяснить все доходы поместья) выявляется, что эксплуатацию захваченных ирландских территорий завоеватели осуществляли посредством английской манориальной системы с присущим ей доменом, зависимыми от лорда манора держаниями, с рентами и другими поборами с держателей, составлявшими основной доход лор да манора, с манориальной курией и судебной зависимостью от лорда манора всех несвободных держателей[52].

Как известно, манор в Англии возник задолго до английского вторжения в Ирландию как организация для присвоения сеньором прибавочного продукта, создаваемого непосредственными производителями, и вполне естественно, что английские феодалы, захватив ирландские земли и начав их колонизацию, сразу стали насаждать маноры для этой же цели.

Основной доход владельцы маноров получали от земледелия, но обработка домена сеньором была значительно сокращена и доходы от держательских земель и других сеньориальных прав составляли основную часть доходов манора. Держательский состав в них был пестрый: «свободные держатели» — фригольдеры, «фермеры», «коттеры», «бетагии» и «гавеллярий». В описях ирландских маноров не значатся английские крепостные крестьяне — вилланы. Это неудивительно. Массовая крестьянская колонизация Ирландии тормозилась феодальным строем в самой Англии: вилланы были прикреплены к земле и не могли без разрешения своих сеньоров отправиться в Ирландию. К тому же многие англо-нормандские феодалы в Ирландии либо происходили из небогатых рыцарей, либо были младшими сыновьями баронов, которые вследствие майората обычно не получали наследства на поместья и поэтому не имели своих крепостных, чтобы отправить их в Ирландию. Перевозка крестьян из Англии требовала от лорда значительных затрат, к тому же всегда была опасность, что крестьян перебьют ирландцы, боровшиеся против завоевателей.

Большинство свободных держателей в манорах составляли фригольдеры из англичан, но не крестьянского типа, а мелкие и средние вотчинники с держанием свыше 50 акров, входившие в феодальную иерархию и эксплуатировавшие вместе с сеньором крестьян-держателей. Ведь лордам-колонизаторам для обеспечения своего господства в поместьях надо было иметь сильную группу вассалов из неирландцев.

Привлечение крестьян-держателей в поместья было самой трудной задачей для английских феодалов в Ирландии — без ее разрешения основная функция создаваемых ими маноров не могла осуществляться. Коттерские держания, которые имелись в манорах, не решали этой задачи. Они держали от манора коттеджи, небольшие земельные участки и сады и кроме денежной ренты несли барщину в пользу господина, очевидно на домене в качестве ремесленников или прислуги. Однако коттеров в манорах было слишком мало, и они не могли стать главным источником рабочей силы для сеньоров и свободных держателей некрестьянского типа[53].

При таком положении английские феодалы пытались разрешить вопрос о рабочей силе в своих поместьях обращением местного населения — ирландцев — в крепостных и зависимых держателей. Уже в Виндзорском договоре о мире 1175 г. имеются важные сведения на этот счет: «Если убежавшие ирландцы пожелают вернуться на земли баронов английского короля, они могут это сделать в мире, уплатив положенную дань или другие платежи или выполняя те повинности в пользу англичан, которые они пожелают выполнять за земли, и которые будут установлены по воле их лордов-англичан. Если кто-либо из ирландцев не пожелает возвратиться к своим новым лордам и эти лорды пожалуются на это королю Коннота (т. е. ард-риагу. — Ю. С.), он обязан заставить этих ирландцев вернуться на их земли, так чтобы они на них жили в мире»[54]. Во исполнение этого договора Иоанн в 1204 г. требовал от ард-риага Коннота при передаче части своих владений английской короне позаботиться о возвращении на них «вилланов и беглецов» вместе с их имуществом и людьми[55]. В ремонстрации ирландских вождей 1317 г. английские феодалы обвинялись в закрепощении ирландских крестьян. Они силой обращают в «крепостных тех, у кого с древнейших времен в жилах текла свободная кровь»[56]. Крепостных из ирландцев называли в английской Ирландии бетагиями. Примечательно, что этот термин произошел от названия человека, который заведовал хозяйством вождя и был обязан заботиться о снабжении вождя и его войска продовольствием. Знаток ирландских древностей Дж. Уэр, доказывая тождественность терминов «виллан» и «бетагий», приводит несколько свидетельств о бетагиях — барщинных крестьянах на церковных землях, которые были обязаны пахать своему господину два акра под пшеницу и овес и перевозить зерно[57]. «Миряне, прикрепленные к земле», — так говорится о бетагиях в одном церковном документе 1261 г.[58]. О бетагиях как вилланах ирландского происхождения определенно говорится в распоряжении Эдуарда II от 1321 г.: «…они, подобно вилланам в Англии, должны подчиниться известному положению английского феодального права об «exceptio villenagii»[59].

В описи манора Листронаг, относящейся к началу XIV в., перечислены повинности бетагиев-вилланов. Они были обязаны вспахивать землю господина под пшеницу и овес, убирать урожай, косить сено и свозить его на своих лошадях, запасать топливо для лорда, являться на господский двор для исполнения различных работ, продавать господину «по разумной цене» кур, гусей, зерно и другие продукты своего хозяйства, а в случае перехода хозяйства бетагия по наследству уплачивать, подобно крепостным в других странах, гериот — лучшую голову скота, если в хозяйстве бетагия имелось три и более голов скота, а если такого количества не имелось, то два пенса[60].

Однако не все бетагии оказались на положении крепостных, как в маноре Листронаг. Закрепощение было для английских завоевателей весьма трудным делом, поскольку ирландцы оказывали ожесточенное сопротивление: убегали из поместий, убивали своих новых господ, громили их поместья, особенно в пограничных районах. Могущественный Хью де Ласи во время осмотра строящегося в Ленстере замка был зарублен топором одним из тех вилланов, которые были обязаны строить этот замок. Архиепископ дублинский Генрих Лоудр получил меткое прозвище «живодера вилланов» за то, что он приказал своим держателям-фермерам явиться к нему с держательскими документами под предлогом проверки и стал бросать документы в огонь, чем вызвал волнение, которое удалось остановить только обещанием, что в будущем все останется по-старому. Один королевский клерк, получив of короны землю в горной части Йрландии, просил короля разрешить ему вернуть на нее бетагиев, которые бежали «вследствие жестокой войны», вспыхнувшей в этих владениях. Королю пришлось удовлетворить эту просьбу, однако, он не отпустил тех бетагиев, которые обрабатывали королевские земли[61].

Именно упорное сопротивление ирландцев закрепощению было причиной того, что в XIII в. в манорах английских феодалов в Манстере и Ленстере бетагиев оказалось мало. Как видно, создать в Ирландии типичный для Англии манор с доменом и преобладанием вилланских держаний над свободными, английским феодалам-колонизаторам не удалось.

Появление гавелляриев отразило изменения, происходившие в структуре маноров в Ирландии вследствие недостатка крепостных и коммутации барщинных повинностей. Это были мелкие держатели крестьянского типа из ирландцев и англичан, которых учитывали вместе с бетагиями и ирландцами-держателями, что является свидетельством их зависимости от сеньора, хотя они платили лорду только денежную ренту и барщины совсем не несли. Но и гавелляриев было немного.

При остром недостатке крестьян-держателей в манорах английские феодалы были вынуждены сдавать земли за денежную ренту «свободным ирландцам», или Irish, как их называют в посмертных расследованиях. Возникло, таким образом, нечто подобное свободной аренде ирландцев; не случайно в одной описи присяжные назвали таких держателей «ирландцами-фермерами»[62]. Земельная площадь, сдаваемая «свободным ирландцам», обычно была больше земельной площади бетагиев, но ренту они платили лордам почти в два раза меньшую. Это объяснялось не только тем, что они были свободными держателями, а бетагии — крепостными. «Свободным ирландцам» чаще всего сдавали пастбищные угодья, а рента за них обычно была ниже ренты за пахотные земли.

В манорах английских колонизаторов были еще слуги, т. е. лица наемного труда. При остром недостатке крестьян-держателей в манорах лорды и держатели некрестьянского типа несомненно нанимали слуг за плату, главным образом из бедняков-ирландцев, разоренных завоеванием. Как и в других странах, последствиями «черной смерти» (эпидемии чумы в XIV в.) в Ирландии были обезлюдение поместий английских феодалов, дороговизна и рост платы за наем слуг. Парламент в Килкенни в 1367 г. зафиксировал, что «общины» страдают от «недостатка слуг». Парламент вынес решение в духе рабочего законодательства Эдуарда III в Англии, распространявшегося и на Ирландию: плату за труд должны определять «двое или более из зажиточных и благоразумных людей в городе, тауне, селе или деревне», а шерифам графств и другим должностным лицам вменялось в обязанность заключать в тюрьму всех, кто откажется подчиняться этому порядку, и затем предавать их суду разъездных мировых судей, а также не допускать выезда из Ирландии слуг[63].

Манориальный строй английских феодалов-колонизаторов не только расшатывался «изнутри», но и ослаблялся сопротивлением ирландцев. Несмотря на тяжелые условия, в которых оказался ирландский народ в результате английского вторжения в Ирландию и захвата английскими феодалами наиболее важных в экономическом отношении земель, он продолжал мужественную борьбу за возвращение своих земель. «Наше естественное желание — сбросить невыносимое иго нашего рабства и вновь вернуть нам наше законное наследство, силой захваченное ими (английскими завоевателями. — Ю. С.). И как не было прежде, так и теперь не может быть установлено добрых отношений между ними и нами в этой жизни», — заявляли папе римскому ирландские вожди в ремонстрации от 1317 г.[64] В официальном документе о положении Ирландии, составленном в 1285 г., говорилось о «малых войнах» (т. е. партизанских. — Ю. С.), которые вели ирландцы против англичан[65]. «Ирландцы враждебны англичанам и не прекращают нарушать мира», — сообщал архиепископ Мита в том же году[66]. В казначейских отчетах в Дублине в 1289 г. отмечались случаи нарушения «королевского мира» ирландцами пограничных районов Мита и перечислялись расходы, которые вынужден был нести юстициарий, чтобы усмирить их. В 1294 г. ему пришлось снова тратить деньги на усмирение в горах Ленстера ирландцев — «предателей и мятежников»; в следующем году потребовались более значительные средства, чтобы собрать военные силы против ирландцев[67]. В 1299 г. произошло восстание ирландцев в Ольстере, в 1306 г. — в Мите. В описях маноров, расположенных в пограничных районах, присяжные часто отмечали, что тот или иной земельный участок манора находится «у ирландцев» или «опустошен» ирландцами, нарушившими «королевский мир», при этом они весьма скрупулезно учитывали сокращение доходов лордов вследствие этого[68].

Таким образом, поместная структура, созданная в Ирландии английскими феодалами-колонизаторами, имела следующие особенности: ее крестьянско-держательская основа была узка и непрочна, зато господская верхушка, состоявшая из крупных, средних и мелких вотчинников, прибывших из метрополии, была весьма многочисленна, а поместные доходы ее были невелики. Несомненно, в прямую связь с этим обстоятельством следует поставить содержащиеся в документах XIII в. сведения о материальном оскудении ряда феодалов в Ирландии, о росте их задолженности, а также об их стремлении уменьшить свои расходы в пользу короля как главы феодальной иерархии.

Справедливая борьба ирландцев против завоевателей была важным фактором в жизни английской колонии в Ирландии. Она ослабляла и разрушала манориальный строй, уменьшала доходы английских феодалов и королей и способствовала обострению борьбы между ними из-за королевского фиска. Вместе с тем усиливалось стремление феодалов-колонизаторов увеличивать свои доходы любыми средствами грабежом ирландцев и при помощи междоусобиц.

Английские феодалы и зажиточные фригольдеры явились в XII в. в Ирландию как завоеватели. Они принадлежали к наиболее агрессивным и авантюристическим группам феодалов Англии и ее французских владений, не умевших приспосабливаться к развитию товарно-денежных отношений в метрополии, не желавших подчиниться централизации, проводимой короной, и ринувшихся в Ирландию ради обогащения. Непокоренная часть Ирландии (Irihry) стала объектом грабительских походов, различных интриг с вождями и вмешательства в их усобицы, приносившим немалую военную добычу. Акты парламентов от 1297 г. и 1366 г. свидетельствуют, что бароны самочинно объявляли и вели войны с ирландцами или между собой, заключали с противником частные перемирия и нарушали их, не считаясь с интересами короля и других баронов, что они содержали множество слуг и наемников, которые, не получая от своих господ достаточных средств на содержание, бесчинствовали и обирали местное население. Причем особенно воинственными и своевольными были бароны пограничных областей.

Ирландские вожди в 1317 г. утверждали, что за время правления четырех английских королей после вторжения Стронгбоу в подобных войнах погибло до 50 тыс. человек с обеих сторон, не считая тех, кто погиб вследствие голода, нищеты, пленения и других несчастий[69]. «Большая война, — сообщается в «Анналах четырех магистров» от 1270 г., — поднялась между О’Коннорами в Конноте и английским бароном, графом Ольстера Уолтером Бэрком, который вместе с королевским наместником собрал английских рыцарей, баронов и их союзников из ирландских вождей, вторгся с ними в Коннот и учинил страшный грабеж»[70].

На ирландцев не распространялось английское общее право, они были людьми вне закона и каждый англичанин имел право поступать с ирландцами, как ему хотелось: безнаказанно отнимать землю и другое имущество и даже убивать. В ремонстрации ирландских вождей от 1317 г. содержится жалоба на то, что всякий англичанин может привлечь через королевский суд к ответственности ирландца «по любому поводу», а ирландцы этого сделать не могут. «Потому что, — пишут с горечью петиционеры, — не только светские люди из англичан, но и священники, а также монархи упорно утверждают, что убить ирландца не более грешно, чем убить собаку или другое животное. Барон Пит Бирмингам пригласил на троицу несколько знатных ирландцев на обед, во время которого они вместе со свитой были убиты, а головы убитых этот барон продал дорого их врагам…» Риаг Ленстера Маурис и его брат были убиты спящими в доме одного барона, который пригласил их на праздник. Ирландка не получила после смерти ее мужа-англичанина одной трети его имущества, как это делалось согласно английскому праву, только «потому, что она ирландка». Каждый англичанин мог «силой» забрать себе имущество умершего ирландца на своей территории, отняв его у наследников[71].

Бароны провалили все попытки королей распростри-нить на ирландцев английское право, чтобы усилить свою власть и увеличить доходы. В 1276 г. ирландские вожди через наместника предложили уплатить королю 80 тыс. марок за распространение на них английского общего права. Эдуард I не решился на это без согласия своих баронов в Ирландии и передал предложение на их обсуждение[72]. Но, как замечает Энгельс, «бароны не обратили на это никакого внимания…»[73]. Ирландцы по-прежнему оставались вне закона, за исключением некоторых отдельных вождей, которым удалось купить у короля привилегию подчиняться королевскому общему праву. С 1293 по 1298 г. ее получили только девять ирландцев[74]. В парламент, созванный при Эдуарде II в 1310 г. в Килкенни, допустили представителей от важнейших городов, но депутатов от ирландских территорий не пригласили. Таким образом, национальная дискриминация ирландцев была увековечена. В 1329 г. ирландцы снова просили распространить на них английское право. Наместник в Дублине получил от Эдуарда III инструкцию удовлетворить эту просьбу, но с оговоркой: «бетагиев оставить подданными лордов»[75]. Однако и на этот раз бароны сорвали осуществление этой меры, а король не решился пойти против их воли.

В условиях беззаконий и грабежа феодальная анархия в колонии была самым желанным и выгодным порядком для английских феодалов.

Важные последствия имел и тот факт, что многие мелкие и средние вотчинники из англичан-фригольдеров заодно с баронами грабили ирландцев и чинили над ними насилия.

Поэтому прогрессивное значение основных статей Великой хартии вольностей в Ирландии было весьма незначительно. Ими пользовались главным образом бароны в борьбе против короны за большую долю в доходах от грабежа и эксплуатации Ирландии. По той же причине попытки Плантагенетов привлечь в парламент рыцарей и использовать их против баронской самостоятельности, как они это делали в Англии, не приведи к желаемому результату: депутаты от Commons обычно заседали вместе с баронами, и ирландский парламент нередко успешно использовался баронами в борьбе против короля. Любопытно в этой связи и указание Эдуарда III юстициарию о том, что те из англичан лучше будут служить королю в Ирландии на различных должностях, кто имеет доходы и собственность в Англии, чем те, кто обосновался в Ирландии, женился там и не имеет совсем собственности в Англии.

Все это означало, что Плайтагенеты не имели прочной социальной опоры в своих попытках распространить на Ирландию ту централизацию, которую они успешно осуществляли в Англии и поэтому им пришлось довольствоваться ролью слабых королей при баронской олигархии.

Освободительную борьбу ирландского народа обычно возглавляли представители ирландской знати, часто использовавшие эту борьбу в своих родовых и классовых корыстных целях; многие из них предавали ее, враждовали между собой, роднились с английскими феодалами, разоряли и грабили ирландских крестьян на территориях своих противников, срывая объединение, столь необходимое для изгнания англичан-захватчиков из Ирландии. Именно поэтому ирландцы не добились изгнания англичан с острова. Споры и распри между ирландскими вождями позволяли английским королям и баронам удерживать захваченные в Ирландии территории, хотя английские короли на протяжении всего средневековья не присылали в Ирландию сколько-нибудь значительных военных сил, способных подавить освободительную борьбу ирландского народа и завершить завоевание всего острова.

Все это ярко проявилось в событиях, связанных с вторжением Эдуарда Брюса (1315–1319).

В 1286 г. английский король Эдуард I со своими войсками вмешался в борьбу шотландских феодалов за престол короля в Шотландии и заставил признать себя сюзереном Шотландии. Однако в Шотландии вскоре началось широкое народное движение против английского господства, к которому примкнула значительная часть шотландских феодалов. Это движение возглавил представитель крупной феодальной фамилии в Шотландии Роберт Брюс, который в 1306 г. в Сконе короновался шотландским королем. Брюсу удалось в 1314 г. нанести войскам английского короля крупное поражение при Баннокбурне и Шотландия, таким образом, была освобождена от завоевателей.

Победа шотландцев усилила освободительную борьбу в Ирландии. Но ирландская знать не могла объединить силы ирландцев против англичан. Появилась надежда произвести такое объединение силами иноземного короля, при этом знать рассчитывала, что он будет послушным орудием в ее руках. Выбор ирландской знати пал на брата Роберта Брюса, Эдуарда, честолюбивого молодого человека, претендовавшего на шотландский престол и потому опасного соперника для Роберта. 25 мая 1315 г. Эдуард Брюс с шеститысячным войском, набранным в Шотландии, при поддержке своего брата высадился в Антриме; к нему сразу присоединились вожди этого края, Ласи тоже поддержал Брюса. Брюс освободил от англичан Каррикефергус, Колрайн и Дендалк и на холме возле Дендалка короновался в торжественной обстановке ард-риагом. После этого он нанес английским войскам еще несколько поражений. Восстание против англичан охватило Коннот, Манстер и Ленстер. Даже часть английских баронов в Пейле признала Брюса королем и выслала ему своих заложников. Положение англичан в Ирландии было критическим.

Однако Эдуард Брюс вел себя в Ирландии как завоеватель, рассчитывал только на помощь из Шотландии и поддержку союзников из ирландской знати. Его отряды грабили местное ирландское население в Мите и Манстере, вызвав вскоре недовольство. По этой причине Брюс, несмотря иа свои успехи и критическое положение англичан, не решился осадить и взять Дублин и отошел в Манстер. Но и там он не смог удержаться и, нуждаясь в продовольствии, был вынужден отступить в Ольстер, где стал дожидаться помощи из Шотландии. Англичанам тем временем удалось подавить восстание в Уиклоу и снова овладеть Коннотом. Большую помощь им оказала католическая церковь — папа Иоанн XXII специальной буллой отлучил Брюса и его потомков от церкви. А когда депутация ирландских вождей подала ему ремонстрацию 1317 г., содержащую обвинения англичан-завоевателей, папа ограничился тем, что направил ее английскому королю.

На помощь своему брату поспешил шотландский король Роберт Брюс — в конце 1316 г. он высадился у Каррикфергуса. Хотя армия Роберта насчитывала 22 тыс. человек, он поступил так же, как и его брат, — вторгся в Манстер и опустошил эту провинцию вплоть до Лимерика. Нуждаясь в продовольствии, он вынужден был отступить весной 1317 г. в Ольстер, а оттуда уйти в Шотландию.

Вторжение Брюсов в Ирландию в конце концов привело к междоусобным войнам как среди ирландских вождей, так и среди английских баронов. Ирландия оказалась опустошенной и разграбленной, в стране начался голод. Потеряв поддержку ирландцев и не получив подкреплений из Шотландии, Эдуард Брюс 14 октября 1318 г. в сражении с английскими войсками при Фоугарте (около Дендалка) потерпел поражение. Он пал в этой битве, его голова была отправлена в Лондон в подарок Эдуарду II, а остатки его отрядов бежали в Шотландию.

Война с Брюсами велась в основном силами английских баронов, вследствие этого возросло их самовластие и увеличились их земельные владения. В то же время многие ирландские вожди вернули себе часть своих владений, особенно в Манстере и Конноте.

Со временем появился еще один фактор, который ослаблял власть короля в Ирландии и усиливал баронов, — это процесс ассимиляции ирландцами английских колонизаторов, как знатных, так и незнатных. В своей основе это был естественный процесс, присущий многим завоеваниям в средние века. Однако в Ирландии, в условиях упорного сопротивления ирландцев англичанам, а также сокращения доходов завоевателей, этот процесс был ускорен стремлением самих баронов при помощи родственных отношений с ирландской знатью перенять более выгодную для них ирландскую систему поборов вождей с подданных и держателей. Эта система была свободна от обязательств перед королем, так как не была связана с иерархической структурой земельной собственности и вытекавшими из нее всеми правами короля как сюзерена. Бароны рассчитывали таким образом обезопасить себя от вторжений ирландцев и получить большую самостоятельность в раздробленной Ирландии.

Ассимиляции способствовали и другие обстоятельства. Многие английские феодалы и фригольдеры, испытывая затруднения с держателями, были вынуждены сдавать свои земли в держание свободным ирландцам, что ускоряло ассимиляцию англичан-держателей. Содержание собственных отрядов из англо-нормандских рыцарей и воинов стоило баронам дорого, и поэтому многие из них предпочитали нанимать ирландских воинов, применять ирландскую практику поборов для военных целей и таким образом полностью переложить на местное население содержание этих наемников. В пограничных районах, где проживало мало английских переселенцев, бароны и их родичи, находясь под угрозой нападений со стороны непокоренных септов и кланов, были весьма заинтересованы в сближении и установлении родства с клановой знатью. Поэтому в пограничных районах ассимиляция завоевателей происходила наиболее интенсивно.

Так, из потомков первых завоевателей и колонизаторов Ирландии, англо-нормандских баронов, рыцарей и фригольдеров стала быстро формироваться местная англо-ирландская знать, полувожди-полулорды, интересы которых были более связаны с колонией, чем с метрополией и королевской властью.

Уже в конце XIII в. Плантагенеты были встревожены этим процессом ассимиляции. Они пытались остановить его различными мерами, в том числе и запрещением всякого общения с ирландцами, как с враждебной стороной, с людьми вне закона. В документах первого дублинского парламента 1297 г. говорится об «англичанах, которые стали в настоящее время вырождаться», и в связи с этим всем англичанам в Ирландии было предписано под угрозой наложения ареста на их земли и имущество, а также заключения в тюрьму одеваться и стричься только по английской моде. Однако это не помогло.

Новые попытки сломить могущество англо-нормандских лордов были предприняты при Эдуарде III. Его наместник Джон Моррис в 1342 г. попытался заменить англичанами всех находившихся на государственных должностях ирландцев и англо-ирландцев, а также тех из англичан, кто был женат на ирландках. Он потребовал уплатить в казну все недоимки, причитавшиеся с вассалов короля, и, чтобы удовлетворить потребности короля в деньгах, отобрал многие земли, пожалованные Эдуардом III и его отцом Эдуардом II. По этому поводу «произошло первое открытое столкновение между англичанами, рожденными в Англии, и англо-ирландцами»[76]. Последние собрали свой парламент в Килкенни и послали королю протест против действий Морриса, в котором ссылались на Великую хартию вольностей. Король вынужден был приостановить исполнение приказа наместника о должностях.

В конце концов Эдуарду III пришлось признать, что все англичане, рожденные в Ирландии, должны считаться «истинными англичанами, как и рожденные в Англии», и пользоваться с ними одинаковыми правами, а отобранные Моррисом земли были возвращены баронам. Чтобы удержать под своей властью Ирландию, королю приходилось искать поддержку у крупных англонормандских баронов и вознаграждать их за это пожалованиями. Например, Маурис Фитц Томас получил титул графа Десмонда еще от Эдуарда II в 1327 г.; он был ирландизированным потомком Мауриса Фитц Джеральда, англо-нормандского рыцаря, сподвижника Стронгбоу. Эдуард III пожаловал Десмонду права палатината на его огромные владения в Керри и Корке. Такие же права на свои владения в Типперари и Лимерике принял от короля Джемс Батлер, ирландизированный потомок Теобальда Фитц Вальтера (дворецкого Генриха II, прибывшего с ним в Ирландию), получивший титул графа Ормонда в том же году, что и граф Десмонд. Третьим крупным англо-ирландским бароном Манстера был граф Кильдар, владевший обширными землями в Ленстере и Манстере. Он происходил от Джеральда Фитц Джеральда, родственника и сподвижника Стронгбоу, а титул графа Кильдара был пожалован потомкам этого авантюриста еще в конце XIII в. Эдуарду III пришлось его подтвердить. Другими англо-ирландскими лордами Манстера были Бэрки, Фитцгиббоны, Брауны, Ласи, Клеры, Рошы, Пэрселлы, Сарсфильды, Руссели, Курси и др.

Вместе с тем Эдуард III усилил дискриминацию ирландцев. В его эдикте 1356 г. запрещалось «всем чистокровным ирландцам» занимать гражданские и духовные должности на английских территориях в Ирландии[77], хотя допускалось исключение для тех клерков из ирландцев, «лояльность» которых была удостоверена судьями.

С тех пор противопоставление англо-ирландской знати коренным ирландцам стало важным средством английского господства в Ирландии. Оно было законодательно закреплено изданием в 1367 г. так называемых Килкеннийских статутов, определивших королевскую политику в Ирландии на несколько столетий вперед, почти до начала XVII в.

Для усиления власти английского короля в 1361 г. наместником в Ирландию был послан второй сын Эдуарда III — Лионель Кларенс. Прибыв в Дублин в сопровождении 64 баронов, имевших земельные владения в Ирландии, и 15-тысячной армии, Лионель совершил несколько военных экспедиций против непокорных септов Ленстера и Коннота, а затем в 1367 г. созвал ирландский парламент в Килкенни, который принял 35 различных актов, в совокупности получивших название Килкеннийских статутов.

В преамбуле к ним указывалось на ирландизацию англичан как основную причину ослабления власти английской короны в Ирландии. «В период завоевания Ирландии, — говорится в этой преамбуле, — и в течение длительного времени после него англичане в этой стране пользовались английским языком, английской одеждой и приемами езды верхом, и сами эти англичане и их подчиненные, так называемые бетагии, подчинялись английскому праву… Но теперь многие англичане в этой стране отказались от своего языка, от английской одежды, приемов езды верхом и других привычек, а также от общего права, говорят на ирландском языке и живут согласно привычкам и модам ирландцев-врагов, а также заключили различные браки и союзы с ними. Вследствие этого…употребление английского языка и английских законов и верность нашему королю пришли в упадок, а ирландцы-враги напротив, усилились»[78]. Однако вместе с этим парламент в Килкенни законодательно закрепил уравнение англо-ирландцев в правах с англичанами. «И чтобы впредь, — объявил парламент, — не делалось различия в подданстве между англичанином, рожденным в Ирландии, и англичанином, рожденным в Англии, чтобы их не называли «английский олух» или «ирландская собака», но чтобы называли одинаково — англичанами, подданными нашего лорда короля», — говорилось в одном из его статутов.

Всем подданным короля было предписано под угрозой конфискации их земельных владений и заключения в тюрьму пользоваться только английским языком, одеваться в английские одежды, следовать английским привычкам, носить английские имена, отказываться принимать и вознаграждать ирландских баронов и музыкантов, потому что они, посещая дома англичан, шпионят в пользу «ирландцев-врагов». Повторялось запрещение первого дублинского парламента самовольно начинать войны с ирландцами и заключать с ними мир[79].

Парламент также закрепил полное бесправие ирландцев и усилил их дискриминацию. В его статутах было признано разделение Ирландии на две фактически самостоятельные части: область английского господства, или «мирные территории» (Лут, Мит, Трим, Дублин, Кильдар, Килкенни, Уэксфорд, Уотерфорд, Типперери), и Непокоренную Ирландию, жители которой были объявлены парламентом «ирландцами-врагами» и на этом основании всем подданным короля было запрещено всякое общение с ними. Ирландцам не разрешалось пасти скот на землях подданных короля или селиться на этих землях, запрещалось также продавать им лошадей и оружие, а в военное время — продовольствие. Отдача детей на воспитание родичам согласно ирландскому обычаю и отношения кумовства с ирландцами объявлялись государственным преступлением. Пользование брегонским правом ирландцев тоже запрещалось. В статуте говорилось, что оно «не должно называться правом, а дурным обычаем». Ирландцы лишались права занимать не только государственные должности в английской колонии, но и получать церковные бенефиции и даже пользоваться помещением для религиозных целей[80].

В XIV в. Пейл стал очагом феодальной вольницы. Усилилась власть Кильдаров, Ормондов и Десмондов. Короли, чтобы удержать свою власть над Пейлом, были вынуждены искать у них поддержки, жаловать им большие земельные владения, родниться с ними. Столетняя война с Францией (1337–1453) отвлекла внимание английской короны от Ирландии и требовала значительных средств, а собрать их без поддержки баронов было невозможно. «Король английский занят войнами, ему нужны все войска, и он не может больше защищать свои земли в Ирландии», — откровенно говорил наместник баронам в дублинском парламенте в 1374 г.[81]. Через два года Эдуарду пришлось согласиться на назначение наместником Ирландии графа Ормонда.

В это время ирландским септам Ленстера снова удалось освободить от английского господства ряд своих территорий, что еще более сократило площадь Пейла. Они вплотную подошли к Дублину и угрожали Уэксфорду, Карлоу и Кильдару. Усилилась власть молодого и энергичного верховного вождя Ленстера Арта Ог Мак Морроу Каванага, и правительство Дублина было вынуждено выплачивать ему выкуп за то, что он охранял территорию вокруг города от набегов подчиненных ему септов. Когда английское правительство перестало выплачивать ему выкуп, он начал войну против Пейла. Его военные успехи заставили короля Ричарда II совершить военную экспедицию в Ирландию с целью остановить наступление ирландских септов и «заново покорить Ирландию»[82].

Король высадился в Уотерфорде 2 октября 1394 г. с армией в 4 тыс. рыцарей и 30 тыс. пеших воинов и в ноябре прибыл в Дублин. Графы Ормонд и Десмонд и ряд других крупных англо-ирландских баронов и епископов, а также около 80 вождей, опасаясь возвышения Мак Морроу, оказали Ричарду поддержку. После нескольких удачных рейдов английских войск против непокорных вождей Ленстера зимой 1395 г. Мак Морроу и его союзники также подчинились Ричарду.

Сам Ричард большую часть времени проводил в Дублине, где устраивал пышные празднества и роскошные приемы, выставляя напоказ свои богатства, для этой цели привезенные в Ирландию. Считая, что Ирландия была снова приведена в подчинение Англии, Ричард II в мае 1395 г. со всем своим войском покинул Ирландию, оставив наместником Роджера Мортимера, своего двоюродного брата.

Однако новая присяга верности ирландских вождей (третья после английского завоевания Ирландии в XII в.) не изменила положения в Ирландии. Вскоре вновь восстал Арт Мак Морроу со своими септами в Ленстере. Положение стало столь серьезным, что Ричарду пришлось летом 1399 г. с армией в 40 тыс. человек совершить вторую экспедицию в Ирландию для приведения ее к покорности. Мак Морроу избегал сражений в открытом поле и успешно применял старинную тактику партизанской войны ирландцев — его отряды укрывались в лесах и оттуда совершали частые внезапные вылазки против английской армии, истребляя ее живую силу и уничтожая запасы продовольствия. Местное население покинуло занятые англичанами территории.

Воюя в непривычных условиях, неся большие потери, английская армия с наступлением холодов оказалась в очень тяжелом положении: не хватало продовольствия, начались голод и массовые заболевания, упала дисциплина. Пришлось начать отход к Дублину. «Враги преследовали нас со свирепыми и ужасными воплями и часто устраивали стычки с нами», — сообщает гасконский рыцарь об этом отходе. Переговоры о мире с Мак Морроу оказались безрезультатными. Однако Ричарду пришлось срочно покинуть Ирландию, так как в Англии его двоюродный брат Генрих Ланкастер захватил английский трон. Когда Ричард высадился в Северном Уэльсе, он был захвачен Генрихом в плен, заключен в Тауэр и потом умерщвлен.

В течение XV в. территории, подвластные английскому правительству в Дублине, уменьшились и составляли узкую полосу побережья от Дендалка до Брея. Дублину и другим городам Пейла часто приходилось откупаться от вторжений и грабежей ирландских и англо-ирландских вождей, уплачивая им выкуп. В 1439 г. вновь прибывший из Англии наместник короля был схвачен и лишен свободы вождем Кахиром из Ленстера, и его пришлось выкупать жителям Дублина. В Англии вспыхнула война Алой и Белой розы (1450–1485) — феодальная междоусобица двух крупных знатных родов: Йорков и Ланкастеров, боровшихся за королевский трон. Знать в Ирландии была вовлечена в эту усобицу и разделилась на два лагеря. Английские короли могли сохранить свою власть над Пейлом только при поддержке кого-нибудь из могущественных англо-ирландских баронов. В 1463 г. Эдуард IV назначил наместником графа Десмонда, и с тех пор этот пост до 1533 г. с небольшими перерывами занимали представители англо-ирландской знати.

С восшествием на английский престол в 1485 г. Генриха VII Тюдора часть англо-ирландской знати выступила против новой династии и пыталась превратить Ирландию в центр борьбы-за свержение короля. Она выдвинула претендентом на английский престол самозванца Симнела Ламберта, шестнадцатилетнего сына пекаря (по другим сведениям — сапожника). Наместник граф Кильдар и другие бароны-йоркисты поддержали Симнела, и в дублинском соборе епископ Мита короновал самозванца английским королем под именем Эдуарда VI (вместо короны была использована диадема со статуи девы Марии из церкви ее имени в Дублине). В 1497 г. во главе отрядов ирландских баронов и бургундцев Симнел высадился в Англии, чтобы взять Лондон и свергнуть Генриха, но был разбит английскими войсками на реке Трент около Ноттингема; Симнела отправили на королевскую кухню поваренком.

Но через шесть лет в Ирландии появился другой авантюрист-самозванец — Перкин Уорбек, крещеный еврей из Фландрии, долго живший в Англии. Он объявил себя Ричардом Йоркским и был поддержан сторонниками йоркистов. Но эта авантюра также потерпела крах.

Так к началу XVI в. под властью ирландских и англо-ирландских вождей оказалось около ⅝ территории острова. Из всего населения острова в 750 тыс. человек около 500 тыс. не подчинялись власти английского короля[83]. «Есть более шестидесяти территорий в Ирландии, — говорится в докладе, представленном в начале XVI в. Генриху VIII, — населенных ирландцами-врагами короля… ими управляет более шестидесяти главных вождей, каждый из них сам объявляет войну и заключает мир, имеет свои войска, обладает верховной юрисдикцией в своей области и не признает над собой никакой власти, кроме случаев, когда его кто-либо подчинит мечом. Кроме того, есть еще 30 крупных англо-ирландских родов, которые живут по-ирландски, так же как и жители подвластных им территорий, за исключением горожан»[84].

В поражении королевской власти в борьбе с самовластием английских баронов и англо-ирландской знати сыграл свою роль и тот факт, что города Пейла не оказали королям серьезной поддержки, хотя они являлись опорой королевской власти в Ирландии, а доходы от городов составляли важную статью бюджета. На это были свои причины.

Купцы английских городов Пейла при поддержке королевской администрации вывозили в Англию, главным образом через Бристоль и Честер, шкуры, кожу, шерсть, скот и лошадей, мед, сало, воск, пшеницу и овес, а ввозили железо, крашеные сукна, мыло, вино и предметы роскоши. Установились и постоянно развивались торговые связи с Францией и Гасконью, Фландрией, Флоренцией и Луккой, Испанией и Португалией.

Но эволюция поместного строя английских феодалов в Ирландии, слабые связи их держателей с рынком, политическая раздробленность страны и междоусобицы задерживали развитие товарного производства и создание необходимого для городского ремесла достаточно емкого внутреннего рынка. Поэтому в XIII–XV вв. в городах Пепла ремесленное производство развивалось гораздо медленнее, чем торговля, вследствие чего преобладание торговли над ремеслом стало характерной их чертой. Это происходило еще и потому, что городская торговля обслуживала главным образом английских баронов и фригольдеров Пейла, а также лояльную к королю англо-ирландскую знать. Городское купечество Пейла вывозило в другие страны часть тех натуральных поборов, которые эти господа получали с держателей земель в своих поместьях, а также ту добычу, которую они захватывали, ведя войны с непокоренными ирландцами или между собой. Английские бароны и англоирландская знать являлись и основными покупателями товаров, которые предлагал им город. Однако они предпочитали приобретать предметы роскоши, привозимые из Англии и из других европейских стран, потому что они были лучшего качества, чем те, которые изготовлялись ремесленниками Пейла, к тому же не все предметы роскоши, которые им нравились, изготовлялись в этих городах.

Поэтому в городах Пейла главное значение приобрела не внутренняя, а внешняя торговля. Этому очень способствовала и сама королевская власть. Постоянно испытывая недостаток в денежных средствах, короли, чтобы увеличить свои доходы с городов, всячески содействовали внешней торговле и покровительствовали иностранным купцам в Пейле. Уже в Великой хартии Ирландии иностранные купцы в Пейле приравнивались к английским купцам. В Купеческой хартии 1308 г. иностранным купцам разрешалось торговать на всех городских рынках английских территорий в Ирландии при условии уплаты королю «большой пошлины». Эдуард II особым ордонансом предоставил иностранным купцам в Дублине, Дрогеде и Корке право покупать и продавать шкуры, шерсть, овчины и олово, при этом местным купцам запрещалось объединяться для продажи этих же товаров по более низким ценам и таким образом «препятствовать иностранным купцам в приобретении и продаже их товаров». Иностранным купцам также было разрешено вывозить из Пейла в Англию и Уэльс зерно и другие сельскохозяйственные продукты. Ричард II разрешил испанским купцам посещать Ирландию. Кроме того, короли охотно сдавали на откуп иностранным купцам и банкирским конторам сбор своих доходов с городов Пейла.

Вместе с тем дискриминация ирландцев, упорно проводимая королями, английскими баронами и англо-ирландской знатью, частые войны с Непокоренной Ирландией лишали города Пейла всякой возможности устанавливать и развивать экономические связи с большей частью острова. Но города поддерживали эту дискриминацию. Так, дублинский магистрат в середине XV в. специально указывал, что привилегиями горожанина мог пользоваться свободный человек, но при одном непременном условии — он не должен быть по происхождению ирландцем. Ремесленники в Дублине могли брать учениками только англичан, а пекарю даже запрещалось отпускать хлеб ирландцам.

В силу всех этих обстоятельств города Пейла стали главным образом портами внешней торговли английских территорий Ирландии. Внутренние экономические связи этих городов в Ирландии не вышли за рамки локальных связей, т. е. охватывали лишь прилегающую к каждому городу округу, а связи с другими городами Пейла и всей Непокоренной Ирландии были слабыми. Вследствие этого бюргерство городов Пейла не выступило в качестве важной политической силы в той борьбе, в которой английские бароны и англо-ирландская знать одержали верх над королевской властью.