Аниран расправляет плечи

Часть 4. Глава 22. Аниран воздаст каждому по делам его...

Очередной совет, где мы подводили промежуточные итоги, начался с самого утра. Даже Его Величество не зевали. Они, как я понял, прекрасно выспались и замечательно покушали. Но кроме демонстрации сытости, когда он дважды зычно рыгнул, король поведал свежие новости: прилетел сирей с ответом от Тангвина.

Я слушал короля, затаив дыхание. Хоть дела насущные отодвинули на задний край мысли о Дейдре, я всё равно о ней не забывал. Иногда предполагал и представлял, как она выживает в родном для неё мире. Думал о том, где она сейчас и чем занимается.

Но ответ принца Тангвина меня разочаровал. В обстоятельном письме почти на пять страниц - и как такое письмо уместилось на лапе сирея? - он подробно описал текущую ситуацию в Валензоне. Она не порадовала ни меня, ни короля, ни профессора Гуляева. Но всё же ситуация интересовала меня в меньшей степени, чем судьба Дейдры.

Принц написал, что, несмотря на все старания, обнаружить Дейдру не смогли. Соглядатаи разошлись по всему городу, но найти подходящую под описание молодую девушку и её спутников они найти не могут. Или их уже нет в Валензоне, или никогда не было.

Выслушав ответ, я потребовал продолжать поиски. Хоть на душе было скверно, я не оставлял надежд. Я ничего не чувствовал. Не ощущал ничего похожего на тягучий липкий страх, будто лишился чего-то очень важного. Если между нами с Дейдрой действительно существовала какая-то связь, я не ощущал тяжесть потери. Плохие предположения не будоражили меня. Хоть я на самом деле не знал что с ней, не знал, жива она или её хрупкое тело гниёт где-то в лесу, я верил в способность Феилина вывести их из чащи. Я знал силу характера девушки, знал, что из себя представляет опытная знахарка Мелея, которая ради внучки пойдёт на всё. Выходит и выкормит, если придётся. Снимет последнее с себя ради неё. Я верил, что эта тройка выкарабкается. А как докарабкается до города, мой перстень поможет им справиться с любыми невзгодами. Я верил в это.

- Я непременно отправлюсь в Валензон сам, когда стабилизируется ситуация в столице, - больше себе, чем королю или Гуляеву пообещал я, когда письмо было прочитано.

- Сейчас это несвоевременно, ты прав, - профессор поспешил согласиться. - Пока дел хватает. И дел важных... Твоя идея совершить турне, как я понимаю, завершилась успехом? Что ты увидел в деревнях?

- Одно и тоже в каждой: приветствия, слёзы и мольбы, вперемешку с надеждами. Хоть на окраинах есть заброшенные дома и население тает, никто не желает повторения, когда пришлось пережить страшную зиму. Люди стараются выжить и, после моих речей, обещали не опускать руки. Они усердно трудятся, что быть готовыми к зиме нынешней.

- Признаться, я оплошал, - слышать такие слова от короля мне ещё не приходилось. Доселе он не сомневался в собственной непогрешимости. - Я испугался и приказал собрать всё, что можно. Отчасти поэтому склады заполнены и мы можем не волноваться за посевную. Но, к сожалению, это привело к тому, что мы сейчас наблюдаем у стен Обертона. Скажи, аниран, ты уже придумал как устранить Хатемажа? Ты уже был у него и, видимо, о чём-то договорился. Всю декаду от него приходят рыбные подарки. Он ищет моей благосклонности?

Я бы соврал, если бы сказал, что это так. Хатемажа благосклонность короля не интересовала. Но сообщать это королю я не стал. Я вообще ничего ему не рассказал, чем вызвал, конечно же, лёгкие подозрения.

- Я попросил у примо Хатемажа дать мне время на раздумье. Я думал над тем, какой вариант будет самым безболезненным, удовлетворяющим обе стороны.

- И?

- Мы с Фелимидом пришли к решению. Мы всё обсудили и подготовили. Завтра утром я отправлюсь к Хатемажу с подарками.

- Что? - король выпучил глаза. - Неслыханно! Какими подарками? Этот наглец!...

- Ваше Величество, я прошу вас довериться анирну. И... И послушать, что аниран вам сейчас скажет. Во-первых, конкретно для Хатемажа мне нужны два-три ковра. Не знаю как их различают, но мне необходимы ковры работы мастеров из заносчивой Декедды.

- Ты хочешь задобрить его!? - Анфудан Третий раскрыл рот на всю ширину.

- Задобрить и расслабить, - подтвердил я. - Во-воторых! - мне пришлось повысить голос, ведь король опять собирался меня перебить. - Мне нужно золото. Не золотые монеты изымать из оборота, а ваши побрякушки. И побрякушки тех, кого вы многие зимы одаривали. Мне нужен запас, потому что вскоре грядут важные события. Мне всё это нужно, не только чтобы прокормить население Обертона, но и на другое важное дело - на создание армии. Как мы уже обсудили с мастером-коммандером, наличные силы Астризии недостаточны. Их нужно срочно увеличивать. Добрым словом или просьбами мы не сможем отторгнуть у Эоанита часть его войска. Но мы сможем это сделать с помощью золота. Вам, Ваше Величество, в следующую напряжённую декаду придётся доказывать, что вы истинный правитель Обертона. Вы, а не Эоанит. Вы кинете клич по всей стране, призывая крепких парней, в ком вера в анирана сильна, прибыть в Обертон. Прибыть, стать под ваши знамёна и под знамёна анирана. Мы попробуем мобилизировать всех, кто способен держать в руках меч. Мы... Нет, не мы - вы! Своей властью, своим золотом вы попробуете вырвать из цепких лап Эоанита умелых и опытных воинов. Как говорил мне Каталам, храмовниками становятся не по зову сердца, а по зову желудка. И если король пообещает каждому бывшему храмовнику позаботиться о его желудке, а аниран наполнит их сердца верой в себя, верой в собственные поступки, мы лишим Эоанита той силы, на которую он опирается... Для этого нам с вами нужно золото. Весь тот золотой хлам, что украшает ваш дворец, бесполезен. Но мы его можем пустить на действительно важные дела. Путь не на добрые, но на очень-очень важные.

Его Величество стал похож на растерянный воздушный шарик. Он переминался с ноги на ногу, хмурился и, видимо, старался подобрать слова. Затем осмотрел своих удивлённых советников, остановил взгляд на Яннахе, который был настроен не менее решительно, чем я, и смог выдавить из себя лишь четыре слова:

- Эоаниту это не понравится.

- Порой я забываю, кто король Астризии, - я попытался надавить на его чувство собственной значимости. - Мне стоит обратиться к нему? Надеть белые одежды?

- Не говори глупости, - Его Величество недовольно топнул ножкой. - Твоя насмешка неуместна. Я король Астризии по праву! Но я не глупец. Конфронтация с Эоанитом крайне опасна. Он владеет умами и душами черни...

- Да что вы говорите!? - усмехнулся я.

- Ну, может, уже нет, - поразмыслив, согласился король. - Но он всё быстро поймёт. Он заметит и обо всём догадается. Ты думаешь, он позволит мне переманивать его воинов?

- Разве король Астризии должен волноваться о чьём-то дозволении? Вы - монарх, Ваше Величество. Абсолютная власть! Вы можете делать, что пожелаете. И ни перед кем не должны отчитываться. Если вы желаете увеличить численность армии, так тому и быть. А кто посмеет противиться такому желанию - тот изменник. Кто хочет, чтобы государство чахло, а не становилось сильнее, тому государство безразлично. Тот думает лишь о себе. И на шею каждого, посмевшего сомневаться в воле короля и в его желании укрепить армию, надо накинуть петлю и повесить у городских врат. Именно это мы с вами пообещаем Эоаниту, если он посмеет раскрыть рот.

Но рот раскрыл король. И опять раскрыл на всю ширину. Он смотрел на меня так, будто сейчас я произнёс нечто совершенно неприемлемое.

- Мне нужна армия, Ваше Величество, - я подошёл к нему практически вплотную. - И средства на её содержание. Мы сможем всё это сделать, если Его Величество согласится умерить свои аппетиты. Если вновь вспомнит, что он король, и силой своего могучего голоса каждому навяжет свою волю. Его Величество ведь не зачах, как сессилия осенью? В нём ещё остались силы? В его руках, в его теле, в его голосе. Он ведь не смирился с неизбежностью? Он увидел анирана, узнал его сокровенную тайну и понял, к чему тот стремится. Разве Его Величество не увидел в этом надежду? Разве Его Величество не хочет, чтобы именно Астризию весь остальной мир благодарил за спасение? Ведь именно Астризия приютила анирана. Анирана-спасителя. И самым первым, самым важным союзником анирана стал именно король Астризии - король Анфудан Третий. Именно так будет занесено в хроники. Именно так напишут, когда король Анфудан Третий мощью своего голоса оповестит всех и каждого, что он строит армию. Армию, равной по силе которой нет и никогда не было. И ради этого король пойдёт не только на личные жертвы, но и проявит королевскую смелость - пойдёт наперекор всем. Не только врагам, но и льстивым друзьям.

Я изначально не так планировал выстраивать разговор. Но страх в глазах короля разозлил меня. Я давно хотел, чтобы он перестал мямлить. Что собрал себя в кулак и разговаривал так, как когда-то разговаривал с Эоанитом на ступенях храма. Но он словно был разделён на две половинки: то хихикал и вёл себя, как рохля, то демонстрировал недюжинную энергию и всё схватывал на лету. А мне надо было, чтобы рохля исчез. Чтобы остался лишь один - настоящий король Астризии.

Его Величество хлопал глазками довольно-таки долго. В оглушительной тишине зала не раздавалось ни звука. Всё боялись даже пёрднуть.

- Хорошо, аниран, - наконец тихо произнёс король. - Я понимаю, что ниже падать некуда - впереди лишь неизбежный конец. Я верю, что ты хочешь предотвратить этот неизбежный конец. Или оттянуть его. Ты что-то задумал и желаешь изменить привычный уклад жизни. Я верю, что тобою движет нечто, что недоступно моему пониманию. Это не слава, не жажда наживы, не желание удовлетворять свои прихоти. Это нечто другое, что от меня ускользает. Но... Но я действительно верю тебе, как бы странно это не прозвучало, - Его Величество пожал плечами, а затем встал на цыпочки и сжал мои плечи своими руками. - Если ты хочешь, чтобы я бросил вызов первосвященнику, я это сделаю. Если ты хочешь, чтобы моё золото ушло на формирование армии, я это сделаю. Но и ты должен показать народу, что власть короля сильна. Что он не заперся во дворце и трясётся от страха. А что вместе с анираном строит новую Астризию. Сильную и беспощадную к врагам.

Я улыбнулся.

- Ваше Величество, именно этим я и занимаюсь... Выделите-ка мне пару-тройку ваших лучших ковров.

***

Когда телега с коврами выехала за восточные врата, я ещё раз взвесил все "за" и "против". Но, похоже, иного выбора не было. Хоть Гуляев отловил меня вчера после окончания совещания и испуганно спрашивал, что я задумал, я не стал посвящать его в детали плана. Думаю, старик бы вряд ли его одобрил.

- Тпру-у-у-у! - Иберик дёрнул поводья, останавливая телегу, и спросил. - Едем дальше?

- Нет, погоди, - я повернулся к Фелимиду. - Всё готово? Все на местах?

Фелимид кивнул рыжими кудрями.

- Да, все на местах. За декаду мои лучшие воины смогли обустроиться в Трущобах. Все всё знают.

- Тогда едем, Иберик, - вздохнул я. - Пора примирить Хатемажа с королём.

Так просто съехать с тракта на песок не получилось. Несмотря на близость врат и присутствие королевской стражи, в Трущобах хозяйничали другие. Едва мы попытались на колымаге прорваться через плотную толпу, подскочили дородные парни. Принялись обвинять нас в нарушении правил дорожного движения, и угомонились лишь тогда, когда я показал анирана. А вместе с демонстрацией себя, продемонстрировал ковры прекрасной работы, которые лично решил доставить примо Хатемажу.

После этого нам обеспечили беспрепятственный проезд до самого особняка. А я, равнодушно наблюдая за окрестностями и прикидывая, как буду действовать, заметил, как Фелимид перемигивается с некоторыми парнями из нашего сопровождения. Значит, всё действительно идёт по плану.

Прибыли мы к особняку, опять притянув к себе всё внимание Трущоб. Опять за анираном следовали, что-то пели и о чём-то просили. Но сегодня аниран никого благословлять не собирался. Сегодня он собирался действовать по-другому.

- Неужели это он? - краснощёкий юноша выбежал на веранду. Он посмотрел на процессию сверху и захохотал. - И с чем аниран пожаловал? Пожалуйста не говори, что привёз только капусту. Ха-ха-ха!

Многие поддержали его искренним смехом. И я убедился, что Фелимид не врал в последнем докладе: в Трущобах хватало тех, кто ради Хатемаха будет готов сжечь столицу.

- У примо есть чувство юмора, должен признать, - улыбнувшись, ответил я. - Но не стоит считать анирана неспособным выполнять свои обещания, - я спрыгнул с телеги и сдёрнул покрывало. - Я, конечно, не специалист, но Его Величество утверждали, что это ковры работы мастера Джаасима Камаля - самого известного ковродела Декедды.

С веранды донёсся протяжный свист.

- Неужели?

- Так мне сказали.

- Ну-ка быстро разгрузили телегу! Что стоите? Считаете, что мой дорогой гость должен делать это сам? Немедленно ковры наверх!

Приказ был исполнен с порядочным рвением. Бугаи чуть не подрались за право возложить на плечо край ковра и взбежать по ступеням. А поскольку обо мне сразу забыли, пришлось скромно подниматься по лестнице в компании лишь Иберика да Фелимида.

Любопытная картина заставила меня растерянно почесать затылок: примо Хатемаж, как восторженный школьник, ползал по одному из ковров, которые приказал расстелить прямо на веранде. Он гладил его ладонями и восторгался мягкостью ворсинок.

- Оказывается, аниран не бросает слов на ветер, - стоя на коленях, он обернулся и посмотрел на меня счастливыми глазами. - Или это рыба так подействовала на короля, что он подобрел? В чём причина?

- Я хочу, чтобы обе стороны остались довольны, - я сделал шаг вперёд. - Мне не нужны никакие потрясения и конфликты. Это начало.

- Но этого недостаточно, аниран, - хмыкнул Хатемаж, поднялся на ноги и отряхнул колени. - Этого недостаточно даже для начала.

- Вопрос с поместьем тоже решается. С Яннахом я разобрался.

- А с королём?

- Придёт время, и с ним разберусь, - я заговорщицки подмигнул Хатемажу.

Это, видимо, его расслабило окончательно. Он улыбнулся на всю ширину юношеских щёк. Подошёл ко мне и протянул руку.

- А аниран неплох, - улыбаясь, произнёс он. - Его слову можно верить. Но мы с тобой, как мне кажется, способны на большее? Найдём общие темы для разговора?

- Несомненно, - с улыбкой я ответил на рукопожатие и крепко сжал его руку.

А в следующее мгновение пальцы левой руки привычно прикоснулись к меткам. Щит ещё не закончил активироваться, а я уже резко повёл левой рукой, прочерчивая горизонтальную линию. Щит прошёл через шею, как нож сквозь масло, а русоволосая голова отделилась от враз обмякшего тела и упала прямо на прекрасный ковёр.

В первые секунды никто ничего не успел понять. Ни охрана Хатемажа ни сотни охреневших зрителей. И лишь когда раздался первый одиночный вопль, быстро перешедший в массовый, Фелимид отдал приказ переходить к следующему акту пьесы.

В мгновение ока все верные стражи павшего примо были обезоружены. За прошедшую декаду Фелимид проделал огромную работу, внедрив множество агентов в структуры Хатемажа. Он отбирал гессеров, всё объяснял им и предлагал сыграть роль недовольных, обиженных королём. Я верно оценил характер Хатемажа и предложил давить именно на эту мозоль. Я был уверен, что такой сказке Хатемаж быстрее поверит, чем простому желанию оставить службу и перейти под крыло молодого примо.

В итоге, Фелимиду удалось насытить Трущобы достаточным количеством верных людей. Людей, которые точно знали, что должно произойти. Людей, которые были готовы к этому.

Я обернулся и увидел с десяток человек, которые стояли на коленях и испуганно косились на лезвия острых кинжалов, прижатых к их горлам. Двоим или троим не повезло - в крайне скоротечной схватке всех, кто попытался оказать сопротивление, прикончили. Тела лежали на полу и истекали кровью. А испуганные полуголые девицы из обслуги с ужасом таращились на направленные в их сторону мечи.

- Под контролем? - спросил я Фелимида.

Тот коротко кивнул.

Я сделал глубокий вдох, на корню подавил брезгливость и схватил за волосы отрубленную голову. Глаза мертвеца уже покрывались плёнкой, рот испуганно скривился, а обожжённая рана мерзко воняла.

Выставив перед собой щит, потому что не безосновательно опасался трусливой стрелы, я воздел голову Хатемажа над головой, как Персей воздел голову Медузы Горгоны, и подошёл к перилам. На меня с расширенными от ужаса глазами смотрел испуганные жители Трущоб.

- Я - аниран. Я - вершитель судеб. Ваше спасение и ваша надежда, - громко и уверенно заговорил я. - Только Триединый Бог или аниран имеют право карать или миловать. Только я или ОН решают, кому воздавать за грехи, а кого вознаграждать. И я принял решение на счёт того, кто держал вас в качестве рабов, - я покарал его. Покарал, ибо не намерен терпеть вредителей, стоящих на пути истинного спасителя. Предателей, которые личное обогащение ставят выше судьбы обездоленного народа. Как безжалостная длань Фласэза, я обрушусь на каждого, кто возжелает дальше жить во грехе и отвергнет спасительные перемены, которые предлагает аниран... Вы все отмечены мною. Ненависть и обида больше не будут подпитывать ваш гнев. И, клянусь, ни о ком из вас я не забуду. Вы будете продолжать трудиться, обретёте новый дом и глазами своими узрите дела анирана. А когда он спасёт вас от кары Фласэза, вы первыми признаете правоту его поступков... С сегодняшнего дня вы больше не жители Трущоб. Вы гордые граждане страны, начавшей расправлять могучие плечи.

Аплодисментов я не ожидал, а потому не стал их дожидаться. Шокированная толпа молчала, с ужасом наблюдая за мной. А затем запищала, когда голова Хатемажа в состоянии свободного падения устремилась к земле.

Но это ещё был не конец.

- Фелимид, давай, - скомандовал я и отошёл со сцены, чтобы дать место другим актёрам. Своими руками я уничтожил корень проблем, но сорняки приказал выпалывать другим.

Агенты Фелимида по полочкам разобрали структуру организации Хатемажа и точно знали, кто находится на следующей по старшинству ступеньке. И кто на следующей. Всех этих любителей сладкой жизни - тоже бывших гессеров - мы схватили. Они всегда были рядом со своим более амбициозным командиром и не отходили от него ни на шаг. Даже когда пришла принимать дарственные ковры.

Фелимид приказал подтащить к перилам шестерых мужиков среднего возраста. Они пытались сопротивляться, но шок и страх от произошедшего не отпускал их. Они не могли поверить в то, что произошло, и не могли поверить, что тоже самое произойдёт с ними.

Фелимид толкнул речь более злобную, чем я. Он сказал, что так будет с каждым бунтовщиком, кто решит перечить воле короля и воле анирана. Власть в Обертоне одна. И эта власть - король.

А затем острые кинжалы в руках опытных воинов прочертили кровавые полосы на шести шеях. Обладатели шей захрипели и забились в конвульсиях под громовое молчание толпы.

Я же так и не сошёл с места. Так и не опустил щита. Я заставил себя смотреть, как свершается справедливость, и одним глазом наблюдал за молчаливой толпой. А пока толпа молча смотрела и слушала хрипы, я обдумывал свой поступок. И в очередной раз приходил к выводу, что это было неизбежно. Я не мог себе позволить терять время, пытаясь найти более человечное решение для такой незначительной проблемы, как Хатемаж. Пусть он был всего лишь занозой в пятке короля, она всё равно доставляла неприятности. Его поведение демонстрировало, что договориться невозможно. Он бы продолжал издеваться над королём, используя меня, как шарик для пинг-понга. И задолго до начала убийственной зимы, на которую возлагал надежды Его Величество, что-нибудь бы предпринял. Что-то бы обязательно случилось. И я был обязан действовать на опережение. Не потягивать вино, прикидывая, чью сторону занять, кому подставить плечо или на чьё плечо опереться. Такого выбора передо мной не стояло, ведь по уровню влияния Хатемаж был далеко позади короля. Я обязан был действовать, потому что в моих планах усиление королевской власти являлось одним из основных пунктов. Я хотел, чтобы король воспрянул духом. Хотел, чтобы вновь почувствовал себя королём. И удаление занозы из его пятки поможет не только успокоить столицу, но и доказать мою полезность для него.

Поэтому очередной человек из этого мира, которого я убил своими руками, не будоражил мою совесть. Он не вопел в моей голове: "Что ты натворил!?". Я точно знал, что Хатемаж не был невинным ягнёнком. И его убийство - всего лишь шаг вперёд.

Но, конечно же, были и другие, тоже очень важные цели.

- Фелимид, - обратился я, когда затих последний из шестерых. - Каталам всё знает?

- Да. Пять сотен солдат уже втягиваются в Трущобы. Я просил его дать нам время, но он и сам всё прекрасно понимает... Да ты и сам можешь увидеть. Вон, смотри.

От тракта на территорию Трущоб входили плотные колонны. Выставив копья, шла первая шеренга. За ней, грозно покрикивая и размахивая мечами, шли пехотинцы. С высоты веранды я даже рассмотрел, что кто-то пытается оказывать сопротивление. Где-то там уже пылала одна из хижин. Но мы знали, что сопротивление бесполезно - змея лишилась головы. А значит - она уже мертва.

- Ладно, они справятся, - с веранды я заметил, как испуганные люди пришли в движение. Они оглядывались, вставали на цыпочки в попытках что-либо разглядеть, и спрашивали соседей, что происходит. А затем с визгами принялись разбегаться, разом позабыв про увиденное. - Пошли вниз. Выяснили, где сокровищница?

- Да. Идём, я отведу.

- Иберик и ещё двое - за мной. Остальные - встретить Каталама и полностью оцепить дом. Чтобы сюда никто не прорвался.

Ещё одна цель, которую я хотел достичь, - добраться до закромов Хатемажа. Ещё при знакомстве я предположил, что он далеко не бедняк. Потому что далеко не дурак... А в последующие дни, Фелимид выяснил, где он прячет своё барахло.

Мы спустились вниз в холодное помещение, которое можно было назвать подвалом. Как мы и ожидали, у двери из крепкого дерева испуганно топтались двое. У них был приказ не отходить ни на шаг, пока сам Хатемаж не приведёт следующую смену. Но сейчас вместо Хатемажа им навстречу вышел Иберик. А когда он переступил через два поверженных тела, на сцене вновь появился я.

На двери висел огромный амбарный замок. Справиться с таким мог лишь я. Я аккуратно срезал дужку, стараясь не попасть под плавящийся металл, отворил дверь и увидел металлическую решётку. Хатемаж оберегал свои закрома, как зеницу ока. Он не удовлетворялся лишь живой охраной. И мне пришлось поработать неуклюжим медвежатником, ведь я не подбирал код к замку, а просто вырезал здоровенный кусок из прутьев.

Осторожно отпихнув упавшую решётку, я переступил через порог и решительно направился к сундуку. Хоть его размер не заставил моё сердце биться быстрее, я был уверен, что там есть чем поживиться.

Я срезал сразу два замка и открыл крышку. Содержимое было накрыто куском ткани, но на ней стояла небольшая шкатулка. Я открыл её и улыбнулся - она была наполнена драгоценными камнями. Довольно крупными. В своём мире я ничего подобного не видел, хотя, было дело, дарил своей бывшей жене серьги с брюликами и кольцо к комплекту.

- На большую здесь сумму? - я протянул шкатулку Фелимиду.

- Очень, - коротко ответил он и, улыбаясь, забрал её.

- Посмотрим, что ещё есть, - я распахнул ткань и улыбнулся шире, чем Фелимид. Перед моими глазами в свете факела сверкали монетки. Серебряные и золотые. Со знакомым бородатым профилем, а так же совсем непонятные. Были и круглые большого размера. Были и небольшие. Были и странные в виде ромбиков с квадратной дырочкой посередине.

Я взял один золотой ромбик и прочёл:

- Один фойт. Это что за деньги, Фелимид? Чьи они?

- Флазирский фойт. В Серекосо всегда экономно чеканили, - он взял из моих рук монетку и добавил. - Попасть сюда они могли лишь тремя путями: из сокровищницы короля, через руки посла или торговыми путями из Декедды. С королём всё ясно. Да и с Декеддой мы давно не торгуем. Так что... - он не закончил, а лишь пожал плечами.

- Через Ису Оная? Этот козёл, видимо, вёл дела с Хатемажем.

- Кто-кто? - удивился Фелимид.

- Неважно. Видимо придётся пристальнее на него посмотреть... А вот эти крупные откуда? Здесь нет профиля короля, а какое-то здание. Храм, что ли?

- Это храм Триединого Бога в Декедде. Там чеканят золотой альтан. Зим десять назад, примерно, союз жрецов приказал именно храм выносить на аверс. До этого изображалось лицо главного выборного первосвященника.

- А эти монеты, я так понял, попали сюда через Амрана Хабиба?

- Вполне возможно.

- Похоже, послы помогали Хатемажу гадить королю.

- Или просто платили за живой товар, - не согласился Фелимид. - Трущобы вполне оправдывали своё название. Я думаю, тут чуть ли не каждую декаду пропадали люди. Возможно, даже дети. Ведь никакого учёта, никакого реестра...

- Теперь всё это должно быть! - стукнул я кулаком по открытой крышке сундука. - Всех пересчитать, всех отсортировать, всех накормить. И да - каждой семье с детьми дать по золотой монетке. А затем быстро приступить к тому, что мы планировали - все эти жалкие халупы снести к такой-то матери и начать строительство нового лагеря подальше от береговой линии. В кратчайшие сроки возвести бараки, в которых смогут жить люди и валить лес. Валить так, как никогда не валили. Чтобы до холодов все жители Трущоб нашли новое жильё или в Обертоне, или в новой деревне у его стен. Здесь столько рабочих рук, что, если избежим бунта, всё сделаем очень быстро. А озеро их прокормит. Королю даже не придётся потрошить закрома.

- Его Величеству нет никакого дела до этих бедолаг, - поморщился Фелимид. А затем взял пригоршню из сундука. - Но ему есть дело до этого. Он потребует... Кх-м... Потребует или всё, или часть.

- Ничего королю не говори. Я сам с ним разберусь, - я отобрал у Фелимида деньги, бросил их обратно и захлопнул крышку. - Всё это пойдёт лишь на одну цель - на армию. Я не только короля заставлю раскошелиться, не только ничего из этого ему не отдам, но и всё добытое потрачу на рекрутов. Только это имеет значение.

Фелимид озадаченно посмотрел на меня.

- От короля нельзя утаивать такой успех.

- А мы и не будем. Я всё ему сообщу и скажу, что его власть укрепилась. Но ни монетки он не получит... Пойми, Фелимид. Его задача - быть громким голосом анирана. Он олицетворяет собой власть и должен её демонстрировать. Но принимать стратегические решения он пока не готов. Я каждый день сомневаюсь, не зря ли рассказал ему про Дейдру. И действительно ли её ищет в Валензоне его сынок. Я не могу ему доверять, пока он делами не докажет, что излечился от апатии. Я не хочу каждый раз его уговаривать совершить тот или иной поступок. Он должен перестать бояться, перестать сомневаться в себе. И вновь стать тем, кем он на самом деле является.

- Надеюсь, это случится. Надеюсь, как и ты, увижу возрождение короля. Я ведь знавал его в лучшие времена. И знаю, на что он способен. Но единственное, как мне кажется, что заставит его пробудиться - это успех. Тринадцать зим его давят неудачи. Тринадцать зим он терпит лишь поражения. Надеюсь, наша маленькая победа вдохнёт в него жизнь.

- Эта победа - одна из многих, Фелимид. Я уверен в этом. Если мы будем придерживаться плана, придут и другие победы. А пока... А пока сундук укрой у себя. Черпай на свои нужды, если будет необходимость. Подкупай, кого посчитаешь нужным... И особое внимание удели храмовникам. Пора нам заняться ими. Пора выяснить, так ли они верны Эоаниту.

- Ты хочешь избавиться от этого мерзавца? - хоть, по идее, Фелимид богохульствовал, он улыбался во весь рот.

- Я собираюсь расшатать опору под его ногами, - ответил я. - Я собираюсь лишить его армии.