Анна, где ты?

Глава 3

А неделю спустя детектив-инспектор Эбботт пил чай у мисс Мод Силвер, к которой относился с нежностью племянника и с уважением, которым обычно не балуют незамужних тетушек. Мисс Силвер, безусловно, была старой девой, и данный статус вполне ее устраивал. При всем своем великодушии к влюбленным парочкам и почтении к святым материнским обязанностям, она никогда не жалела о своем независимом положении. Теткой Фрэнку Эбботту она не была, но дружеские узы, их связывавшие, не уступали крепостью узам кровным. Ее странности, ее чопорный вид, трогательная челка, стоптанные шлепанцы, цитаты из лорда Теннисона, мелькание спиц в умелых ручках, моральные максимы и викторианская неколебимость принципов постоянно подпитывали его непочтительную смешливость. Но при всем при том он испытывал к ней горячую симпатию, восхищение и уважение, которые редко выражал, но которые всегда были неизменны. С первого знакомства и по сей день все эти чувства неуклонно нарастали, как он однажды признался, сделав это с удовольствием и с тонким расчетом на дальнейшее сотрудничество.

Он отдал дань сандвичам трех видов, булочкам и слоеному пирожному, испеченному Эммой Медоуз в его честь. Обычные посетители булочек и сандвичей не удостаивались, тем более душистого меда из деревни, привезенного миссис Рэндал Марч, но для мистера Фрэнка Эмма всегда де лала исключение. Не то чтобы она считала службу в полиции подходящим для джентльмена занятием, и уж тем более она не считала таковым работу частного сыщика — для леди. Но последние годы приучили ее к множеству социальных перемен: теперь чего только не бывает!

Надо сказать, молодой человек, в третий раз протянув ее пустую чашку, меньше всего походил на полицейского. Весь от гладко зачесанных, блестящих волос до хороших туфель, начищенных до такого же блеска, он являл собой образец элегантности. Костюм, платок, носки, галстук — на всем лежала печать элитарности. Изящная высокая фигура, бледный цвет лица, длинноватый нос, прозрачные голубые глаза придавали ему особый шарм изысканности. Рука, протянувшая чашку за очередной порцией чая, была прекрасной формы, как и сухощавые узкие ступни, обутые в блестящие туфли.

Разговор за чаем шел оживленный, гость с изяществом и ловкостью менял темы. Оказывается, преступления продолжают совершаться, а преступники продолжают ускользать. На рынке орудуют очень ловкие мошенники. Недавно кто-то подвозил богатея из тех, что едят с золотой тарелки, и тот словно растворился в воздухе. В настоящий момент Фрэнк был удручен нападением на банк.

— Таких банков развелось теперь слишком много, вот в чем проблема. Малые отростки в лондонской густой кроне. В богом забытой деревне, которой никогда не стать городом. В сущности, ее имел в виду Теннисон, когда сказал: «Туда вступаю неохотно, где речка встретилась с ручьем».

Любовь мисс Силвер к викторианской поэзии была общеизвестна, так что это был дерзкий вызов. Она снисходительно его приняла:

— Ты, конечно, знаешь, что это стихотворение совсем о другом, оно о девичестве, а написал его Лонгфелло.

Он взял сандвич.

— Жаль, такая хорошая цитата! Как бы то ни было, в местечке Эндерби-Грин управляющего банком схватили и убили беднягу вчера перед самым закрытием. Молодой клерк схлопотал пулю в плечо и, по счастью, остался жив. В этот день у них скопилась большая сумма — работали все магазины, — и этот тип прихватил полторы тысячи фунтов. Теперь все интересуются, куда смотрит полиция. Веселенькое дельце! Я думал, вы уже знаете из газет.

Мисс Силвер подняла голову.

— Никто его не видел? Не слышал выстрелов?

— На улице работал отбойный молоток, так что они бы не заметили и автоматную очередь, не то что пару выстрелов из пистолета! Описание, данное клерком, подходит к тысячам людей. Он заметил рыжие волосы, а с такими никто не пойдет стрелять, это явно маскировка. Однако парнишка сделал-таки одну полезную вещь. Перед самым ограблением он чертил надпись красными чернилами и ухитрился испачкать ими несколько банкнот, когда передавал их грабителю. Говорит, тот ничего не заметил.

— Клерк поправится?

— О да. Управляющий же был застрелен мастерски, у него не было шансов. Кто-то видел, как отъехала машина, и описал ее. Конечно, оказалась угнанной. При первой возможности ее бросили, мы нашли ее в полумиле от банка. Таких случаев стало в последнее время многовато, и граждане все чаще спрашивают, за что полиции платят деньги. Может, скоро увидите меня с шарманкой на улице, буду стоять и собирать медяки в шляпу. А может, устрою шоу с исчезновением. «Пропал известный детектив-инспектор! Потеря памяти или убийство?» Отличные будут заголовки! А потом я вернусь и стану продавать в воскресные газеты историю своей жизни. «Пустой мир. Ощущения того, кто лишился памяти». Заманчивая перспектива!

Мисс Силвер улыбнулась.

— Мой дорогой Фрэнк, ты несешь несусветную чушь.

Он взял еще один сандвич и сказал:

— Интересно, сколько людей на самом деле теряется — из тех, о ком заявляют в Скотленд-Ярд. Сколько мужей и жен, отцов и матерей, братьев и сестер, кузин и тетушек?

Мисс Силвер подлила себе чаю и уклончиво сказала:

— Я думаю, есть статистика.

— Я не это имел в виду. Я имел в виду, сколько из них пропали потому, что дошли до точки и не могли больше терпеть? Того, что муж приходит домой пьяный и меняет любовниц. Или жена достала своими придирками, и муж решается сбежать, опасаясь, что не выдержит и убьет ее. Парень или девушка больше не могут выносить, что родители постоянно допрашивают: «Где был, что делал, с кем встречался?» Рутинная работа — в магазине, конторе, на фабрике — доводит людей до ручки, они готовы все вокруг крушить, и пока этого не произошло, они предпочитают сбегать. Статистика дает факты: потерялся, украл, заблудился — так сказать, считает поголовье. Она ничего не говорит о причинах, скрывающихся за фактом.

Мисс Силвер осторожно покашляла.

— Потеря памяти, на которую часто ссылаются в качестве оправдания, не так уж невозможна. Я не сомневаюсь, что такие случаи бывают и, боюсь, причиняют много страданий — шок от внезапного исчезновения, длительное напряжение, жестокая боль разлуки, так прекрасно выраженная в знаменитых строках лорда Теннисона: «Прикосновение исчезнувшей руки и голос милый, все еще живой!» Но на амнезию, безусловно, проще всего сослаться, если найденный человек хочет нежелательных последствий своего внезапного исчезновения. И в отношениях на работе, и дома…

Фрэнк засмеялся.

— Помните случай, о котором писали несколько лет назад? В городке по соседству с гарнизоном пропала молодая женщина. У нее были отец, мачеха, обычный круг друзей, но никто не всполошился. Они с мачехой ссорились, и никого не удивило, что она сама решила уехать из дому, устроиться на работу и жить самостоятельно. Однако год спустя, — он потянулся за очередным сандвичем, — год спустя один солдат из этого гарнизона, переведенный в центральное графство, признался, что в припадке ревности убил эту девушку, а труп закопал на песчаном пустыре. Он упомянул сосны и кусты дрока. Поскольку вокруг было полно пустырей, сосен и дрока, пришлось привезти убийцу, чтобы он указал место. Полицейские исходили с ним не десятки миль, иногда он останавливался передохнуть, наблюдал, как они копают яму за ямой и каждый раз не находят трупа; на это он говорил, что место было очень похожее, и вел к следующему. Так продолжалось недели две. И вдруг девушка объявляется — извиняется и все такое, говорит, что только что прочла об этом в газете. Солдата этого она отродясь не видела, просто устала от скандалов с мачехой и уехала в Лондон; нашла там работу, вышла замуж и уже имеет двухмесячного ребенка.

Мисс Силвер сказала:

— Я помню. — И дальше: — Моя тетя рассказывала историю женщины, у которой был кошмарный муж. Пил, избивал ее, гулял на стороне. Но ей приходилось все сносить: он содержал ее и детей; в то время семьи бывали очень большие. Когда младшему ребенку исполнилось два года, она почувствовала, что больше терпеть не в силах. И как то раз муж вернулся среди ночи пьяный, а ни жены, ни детей! Он пошел в спальню, а там на медных шишечках кровати висят семь детских соломенных шляп и лежит записка, где сказано, что они уехали в Австралию. Тетя говорила, что они там устроились вполне прилично. Больше дети отца не видели, но представь! Через двадцать лет, когда он уже состарился и стал немощным, она к нему вернулась и нянчилась с ним до самой его смерти.

Фрэнк саркастически поднял бровь.

— Немыслимо!

— Она была доброй и порядочной женщиной и считала, что это ее долг.

Он поставил чашку на стол и вдруг заметил, что мисс Силвер задумчиво его изучает.

— Фрэнк, ты сейчас ищешь кого-то пропавшего без вести?

Он наклонился, подбросил полено в огонь, взметнув сноп искр.

— Не совсем так.

Мисс Силвер улыбнулась.

— Ты мне о нем расскажешь, да?

— В сущности, и рассказывать нечего. У этой девушки необыкновенное имя и необыкновенные глаза, вот, пожалуй, и все.

Она нагнулась и взяла вязанье. Первые ряды петель — будущий кардиган ее племянницы Этель Бэркетт — были очень изысканного синего цвета.

— Что ж, начало очень заманчивое, похоже, дело может оказаться интересным.

Он засмеялся.

— Ни малейшей надежды! Имя — Томазина, глаза необычайно яркие, серые с черным ободком, ресницы черные — просто поразительные. Но что касается всего остального…

Мисс Силвер кашлянула.

— Ты сказал Томазина?

— Да. Необычное имя, правда?

— И она разыскивает девушку по имени Анна?

Фрэнк Эбботт вытаращил глаза.

— Кто вам сказал, мэм? Родись вы на несколько столетий раньше, вас бы наверняка обвинили в колдовстве!

— Мой дорогой Фрэнк!

В его глазах сверкнул насмешливый огонек.

— Временами даже наш старик Лэм не вполне уверен на этот счет. Формально он, конечно, ведьм не признает, но я видел, что иногда он смотрит на вас так, как будто ждет, что вы оседлаете метлу и вылетите через окно.

За такую дерзость он тут же получил отповедь.

— Я испытываю самое глубокое почтение к главному инспектору Лэму и надеюсь, что он отвечает мне тем же.

— О, он вас бесконечно уважает. Но старик просто обалдевает, когда вы проделываете эти ваши трюки. Ловкость рук обманывает глаз, а шеф не любит, когда его глаза что-то не замечают. Он любит вникать во все по порядочку, чтобы было время на обдумывание каждого шага. А когда у вас раз! — и все уже в руках, он подозревает, что его надули, как в цирке, или что-то там наколдовали.

Она снисходительно улыбнулась.

— Если ты уже закончил молоть чепуху, Фрэнк, то позволь сказать, что информацию о Томазине и Анне я почерпнула из «Колонки скорой помощи» в «Тайме», не имеющей в себе ничего сверхъестественного. Меня поразили два необычных имени; теперь таких и не услышишь, и когда вы назвали одно, я тут же вспомнила второе.

Он засмеялся.

— Как все просто, когда тебе объяснят. Она говорила, что давала объявление. Сам я его не видел. Что там было сказано?

Мисс Силвер сдернула со спицы клубок, и он исчез в недрах сумки из веселенького ситца.

— «Анна» — это начало. Дальше, кажется, было так: «Где ты? Пожалуйста, напиши». И подпись: «Томазина». А теперь не соблаговолишь ли что-нибудь мне рассказать?

— Имена — Анна Бол и Томазина Эллиот. С глазами — это Томазина. Про Анну говорит, что она жуткая зануда, но она пропала, и Томазина хочет ее найти. Сказав «пропала», я цитирую Томазину, а что там на самом деле — неизвестно. Кажется, она считает себя ответственной за Анну, потому что у той нет родственников. Школьная дружба. Красивая девушка, всеобщая любимица, опекает некрасивую и непопулярную среди подружек. После школы — три года активной переписки, главным образом со стороны Анны. Великодушное спекание — со стороны Томазины, В последнем письме Анна говорит, что направляется к месту новой работы и оттуда напишет. На этом конец. Ни адреса, ни намека на место назначения. Предыдущая работа: два года была гувернанткой, один месяц — компаньонкой. Никаких зацепок, что за новая работа. Может быть что угодно, от горничной до содержанки… Насколько я понял, она вроде бы потерпела в жизни фиаско…

Неожиданно он оборвал себя вопросом:

— Почему вы на меня так смотрите? Быть не может, чтобы вы нашли это интересным. Уверяю вас, дельце — скучнее не бывает.

Она одарила его чарующей улыбкой.

— Однако сюжет ты изложил весьма старательно и подробно, тебя он, видно, зацепил.

Он усмехнулся и жалобно посмотрел на нее, отчего стал выглядеть совсем юнцом.

— Вы, как всегда, видите насквозь. Но все равно дельце это скучное, Анна, похоже, препротивная девица, я твержу себе, что, наверное, ей осточертело писать Томазине, или же она на что-то разозлилась… мало ли. Или нашла себе молодого человека — маловероятно, но у некоторых бывают весьма оригинальные вкусы… а в таком случае подруга ей больше не требуется.

Мисс Силвер решительно помотала головой.

— О нет, ты ошибаешься. Она была бы довольна собой, взбудоражена, и ее письма к Томазине стали бы длиннее и обстоятельнее.

— Ну вот, теперь у меня совсем никакого интереса.

— И все же ты заинтересовался.

— Не вижу, с чего бы. Ну что тут такого? Просто девушка, которая перестала писать письма.

Мисс Силвер эхом повторила его слова:

— Просто девушка, которая перестала писать письма.