Антропология Адвентистов Седьмого дня и свидетелей Иеговы

10.1. Уничтожение или вечное существование?

Как говорил основательнице адвентизма Елене Уайт некий злой дух, «Сатана убедил людей, что грешник обречен на вечные мучения. Теперь он стоял ближе к своей коварной цели. Через своих представителей на земле он стал учить народ тому, что Бог – жестокий тиран, который всех, кто Ему не нравиться, бросает в ад и в продолжении вечности вымещает на них Свою злобу, радуясь при виде того, как они объятые пламенем вечного огня, испытывают вечные мучения… Я видела, что ангелы небесные были возмущены подобным вероломством сатаны, и изумлялись, что ему позволено так пагубно влиять на разум людей… Я видела, что Бог охранял Библию тщательным образом. Однако, когда она была еще мало распространенной, ученые люди заменили в ней отдельные слова, думая таким образом сделать ее более ясной, тогда как в действительности то, что само по себе было ясно, они только затуманили в угоду своим взглядам»[311]. – Последняя позиция очень удобна. – Если Библия говорит нечто противоречащее твоим взглядам, то неправа Библия, а не ты. А любая попытка указать, что библеисты не знают подобных масштабных искажений, что даже с точки зрения самого текста данное утверждение просто богохульно, ибо обвиняет Бога в слабости (ведь Он «тщательно охранял Библию», но уберечь-таки ее не смог!), обречена на неудачу. Ведь на это можно всегда сказать. что пророчице виднее, чем нам с вами. А в крайнем случае можно предложить зайти в тот самый угол «астрала» откуда получено это лжепророчество. Но вернемся к самому учению сектантов. Что они думают о конечной участи злодеев? Как видим Е. Уайт, а с ней и иеговисты, отвергают вечность мучения грешников. Они говорят, что все «кто окажется нелояльным и допустит совратить себя к непослушанию по отношению к Иегове, будет навеки уничтожен вместе с первоначальным мятежником и его демонами»[312]. Отличие в их позиции заключается только в том, что для иеговистов лояльность должны будут грешники проявить во время «второго шанса» 1000-летнего царства, а адвентисты говорят, что все грешники будут воскрешены для того, чтобы быть уничтоженными, после предварительного участия в нападении на Новый Иерусалим.

На вполне естественный вопрос «Зачем Богу воскрешать этих людей только для того, чтобы затем опять истребить?», адвентисты отвечают: «Во время тысячелетнего царства все искупленные имели возможность убедиться в справедливости Божьего отношения к каждому сознательному существу во вселенной. Теперь сами погибающие, включая сатану и его ангелов, – признают справедливость путей Божьих»[313]. Единственно непонятно, зачем тем, кто навсегда уничтожаемым знать справедливость или несправедливость суда Божия?

Но теперь рассмотрим подробнее аргументацию сектантов. Они говорят, что если Один Бог имеет бессмертия, то вне Его невозможна никакая жизнь[314]. «Альтернативой вечной жизни является вечная смерть, и в ней заключается печальный итог для тех, кто „не знает Бога“. Вечное уничтожение в точности подобно „вечному“ огню, поглотившему Содом и Гоморру, – оно навечно по своим результатам»[315]. Однако эта аргументация не учитывает того факта, что уже сейчас сатана и демоны вполне находятся вне Бога. И тем не менее существуют. Если бы уничтожение было бы просто естественным следствием противления Создателю, тогда любой грех немедленно лишал бы грешника бытия. Однако и иеговисты, и адвентисты утверждают, что вечное уничтожение произойдет в конце 1000-летнего царства, а значит имеет место некий волевой акт Бога. А если так, то, конечно, сам этот аргумент не работает, ибо удаление от Господа не приводит автоматически к уничтожению. Если же это так, то бог присуждающий к этой казни людей не более гуманен, чем библейский Господь, отпускающий грешников на вечное мучение.

Теперь рассмотрим библейские аргументы приводимые в пользу учения о мучении как уничтожении. Первый мы уже привели. Это выражение «вечный огонь», которое в послании Иуды относится к гибели Содома. Адвентисты пишут: «сейчас огонь уже не горит. И они „поставлены в пример“. Пример чего? Как пример финального огня последнего времени, который также полностью уничтожит нечестивцев»[316]. На самом деле ап. Иуда называет огонь Содома вечным именно по отношению к его жителям, для которых пламя и серя сошедшие с небес были переходом к вечному мучению. Примером же гибель проклятых городов была потому что показывала то, что всякое преступление неминуемо понесет наказание.

Надо сказать, что выражение «вечные мучение», употребляется в том же стихе, что и «вечная жизнь» (Мф. 25, 46). И поэтому понимать одно и то же слово «вечный» в двух противоположных смыслах в одном и том же стихе является безусловным насилием над текстом.

Другим аргументом приводимым сектантами является утверждение, что в «неудобных» для них библейских местах речь идет «о тлеющей мусорной свалке рядом с Иерусалимом, на котором избавляются от мертвых тел животных и всякого мусора. Избавляются – в данном случае ключевое слово. Поскольку черви не умирают и огонь не угасает, пока работа их не будет выполнена. Когда весь мусор будет поглощен, настанет конец и этим инструментам уничтожения. Огонь последнего времени, предназначенный для нечестивцев – это всепожирающий огонь. Бог не сохраняет грешников живыми в языках пламени Своей чудесной силой (что это был бы за Бог?). Он позволяет свершаться разрушительным последствиям финального раскрытия Своей славы до тех пор, пока не останется ничего»[317]. И далее они ссылаются на слова прор. Малахии (4,1), где сказано, что Бог не оставит грешнику ни корней, ни ветвей, в доказательство того, что не будет самого грешника (хотя Малахия говорит, что у них не останется, а значит, что сами-то они будут).

Действительно аргумент имел бы силу, если бы Библия прямо сказала, что работа их будет завершена, но именно это слово Божие как раз не утверждает. Все эти построение основаны на посылке, что огонь не сохранит грешника, а между тем ап. Павел наоборот считает, что сохранит (1 Кор. 3, 15).

Другие аргументы построены на тех же аргументах, что и доктрина смерти души, ибо, по справедливому заявлению адвентиста Д. Галлагера «вера в вечный ад тесно связана с доктриной бессмертия души. Но если бы душа действительно была бессмертна и не могла умереть, то логично было бы предположить, что уничтожение нечестивцев будет происходить вечно»[318]. Выше было ясно показано, что Библия как раз и учит о бессмертии души и потому действительно было бы логичным принять и вечное мучение грешников.

Сам текст Библии прямо опровергает доктрины сектантов и показывает бессмысленность их антропологии. После всеобщего Воскресения мертвых «…и смерть и ад отдали мертвых, которые были в них; и судим был каждый по делам своим» (Откр. 20:13). В результате этого Страшного Суда «И смерть и ад повержены в озеро огненное. Это смерть вторая» (Откр. 20:14). Из чего следует, что степень адских мук возрастет, а надежды на избавление у не записанных в книге жизни уже не будет. «Свидетели Иеговы», разумеется, считают «озеро огненное» лишь символом полного уничтожения, так как смерть и ад бросить туда в буквальном смысле им не представляется возможным. Исходя из того, что по учению «Общества Сторожевой башни» ада не существует вообще, становится непонятно, как уничтожается то, чего нет. Кроме того, согласно Откр. 20:10 в этом же озере будут мучиться (basanistesontai) дьявол, зверь и лжепророк «…день и ночь во веки веков». Если огненное озеро это символ уничтожения, то почему в Откровении написано, что они будут именно вечно мучиться (basanistesontai), а не уничтожаться. Тем более, что слово «basanikso» в Новом Завете означает только мучение, пытку, испытание, но отнюдь не прекращение существования (например Мк. 5:7; Лк. 8:28 и т. д.). Эта пытка будет заключаться… в вечном удалении от Источника жизни, в жажде души, по естеству стремящейся к Богу и не могущей утолить эту жажду[319].

Кроме этого сектантскому пониманию вечного уничтожения противоречит слова Господа «раб тот, который знал волю господина своего и не был готов, и не делал по воле его, бит будет много. А который не знал, и сделал достойное наказания, бит будет меньше» (Лк. 12, 47-48). Если всех грешников ждет уничтожение, то, конечно, они не могут иметь разницы в степени наказания, а значит эти слова Бога бессмысленны.

Учитывая хилиастический характер их вероучения можно привести аргумент доступный для них. «В конце времени великой скорби „зверь“ и „лжепророк“ живыми брошены „в озеро огненное, горящее серою“ (Апок. 19, 20). После этого наступит тысячелетнее царство Христово (20,1-6). По истечении же тысячи лет сатана будет на малое время освобожден из темницы… после этого, по слову Откровения 20, 10 „диавол, прельщавший их, ввержен в озеро огненное и серное, где зверь и лжепророк, и будут мучиться день и ночь во веки веков“. Значит, и по прошествии тысячи лет зверь и лжепророк будут находиться в геенне огненной, ибо они не были истреблены»[320]. Таким образом признавая 1000-летнее царство за особый период времени после разрушения нынешней системы вещей сектанты попадают тем самым в теологическую ловушку, ибо эта доктрина противоречит пониманию огненного озера как уничтожения.

10.2. Согласуется ли Божия любовь с вечными мучениями?

Этот вопрос чаще всего задают сектанты, говоря о недопустимости понимания ада как вечного мучения. Иеговисты так излагают этот аргумент: «Подумайте, например, об учении, что плохие люди будут вечно мучимы в раскаленном аду. Как вы на это смотрите? Многие не могут с этим согласиться. Они не видят основания, чтобы Бог вечно мучил людей, предавая их невыносимой боли. Такая злодейская мысль отвратительна Богу, Который есть любовь (1 Ин. 4, 8). Библия ясно показывает, что такое учение не приходило на сердце Всемогущего Бога (Иер. 7, 31; 19, 5; 32, 35)»[321]. Библейскую аргументацию мы рассмотрим чуть ниже, а сейчас посмотрим, что говорят по этому поводу адвентисты. «Как многие уже поняли, Бог любви и Бог ада являют полную противоположность… Как мальчишка раскачивает паука над костром, так и Бог раскачивает нас над пламенем ада. Вы привели Его в ярость, Его гнев пылает как огонь, в Его глазах вы подобны отвратительному насекомому. Когда Он внезапно отпускает вас, а вы, кувыркаясь летите в эту ужасную огненную пропасть, Бог не испытывает ни сострадания, ни желания облегчить вашу агонию. Он равнодушно наблюдает за тем, как „души“ Его детей[322] гибнут навечно. Это не убийство из милосердия. Это прямо противоположное – жестокое мучение слабого и беспомощного всемогущим „божественным диктатором“. И конца этому нет… Это ли истинные и праведные суды? Нет. Это не Бог и это не Его путь. Страдая от того, что Ему предстоит потерять Своих нераскаявшихся детей, Бог говорит: „Как предам тебя?“ Измышления о мучениях и вечной боли, наполняющие обычно изображения последнего суда, – результат порочащей Бога работы, которой занят величайший из обманщиков, сам сатана. Ибо если мы идем к Богу из чувства страха, то сатана победил, и Бог действительно тиран, и Он не достоин нашей любви»[323]. На эти патетические рассуждения подменяющие истину Откровения нашими сентиментальными рассуждениями, и утверждающими что последние должны служить судьей первых можно заметить следующее.

Первое – кто из сектантов был советником Господу (Рим. 11, 34), чтобы сказать Ему «что Ты сделал»? На каком основании они свои домыслы выдают за главный критерий понимания Божественного Откровения? Ответа он, подобно вообще всем протестантам, не дают.

Второе – почему все время говоря о Божьей любви, при обсуждении именно этого вопроса «они ни звука не поизносят о божественной справедливости, которая „воздает каждому по делам его“. Расселиты хотели бы обвинить Бога в том, что грешники должны нести на себе последствия греха. Но разве Бог не предупредил их о том, что „возмездие за грех смерть“? Кто, как не сам грешник виновен в этом?»[324] Любопытно, что обычно сектанты с удовольствием и даже не к месту вспоминают об этом качестве Бога, но здесь на них нападает странная «забывчивость». Справедливость Господа не дает Ему Самому умереть за грех Адама, но при этом одинаково наказывает любого грешника вне зависимости от его вины. Адвентисты утверждают, что Бог в течении всего времени с 1844 года ведет суд исследования кто достоин спасение, а кто нет, оправдываясь перед ангелами. Во время 1000-летнего царства Он будет также оправдываться перед праведниками[325]в вынесенном приговоре, а день Суда перед грешниками, но затем вдруг забудет об этом Своем свойстве! Вдруг мы слышим от адвентистов, что «в картинах суда отражено влияние наших личных идей о „справедливости“ и „отмщении“. Люди хотят, чтобы Бог воздал злом каждому, кто сотворил зло им!»[326] Тут надо выбирать, или Бог всегда несправедлив, или Он всегда справедлив. Таких разительных перемен в Неизменном быть просто не может. Но тут надо остановиться и спросить себя: «является ли желание наказать зло столь мерзким, чтобы мы не могли помыслить его в Боге?»

Здесь стоит привести рассуждение Клайва Льюиса, исходящего как раз из западных представлений о Божественной справедливости, против которых собственно и направлены аргументы сектантов: «Господь говорит с нами тихо, доставляя нам радость, беседует с нами голосом совести и кричит, попуская страдания. Страдания – мегафон Божий. Если плохой человек счастлив, нет ни малейшей надежды, что он заметит зазор между собой и Законом.

Именно поэтому люди так часто чувствуют, что плохому человеку надо пострадать. Незачем презирать это чувство, оно сродни справедливости. Когда мы с братом рисовали что-то в детстве, я толкнул его, и он нечаянно перечеркнул свой рисунок. Тогда я предложил ему перечеркнуть мой, и все уладилось. Я сам поставил себя на его место, чтобы увидеть зло его глазами. На более высоком уровне эта идея выступает в виде наказания, воздаяния по заслугам. Иногда хочется очистить наказание от всякого возмездия и заменить его перевоспитанием или чем-нибудь еще. Но тогда наказание просто несправедливо. Поистине гнусно мучить человека, если он того не заслужил.. Если же он заслужил, наказание волей-неволей будет ему возмездием. Что может быть возмутительней, чем насильственное нравственное воспитание, если человек его не заслуживает. Наконец, то же самое чувство вызывает жажду мести, настоящую страсть к отмщению. Она, несомненно, дурна и запрещена христианам, но мы знаем из рассуждения о садизме и мазохизме, что самые дурные вещи – лишь искажение хороших. Хорошим же здесь будет то, что с такой честностью описал Гоббс: „Мы желаем иногда причинить другому боль, чтобы он осудил в себе хоть что-то“. Мщение утрачивает цель, гоняясь за средствами, но сама его цель не совсем, не полностью плоха. Мы хотим, чтобы зло злого человека стало для него тем же, чем оно было для других. Не случайно мстителю нужно, чтобы виновный не просто пострадал, но пострадал от его рук, и понял это, и понял, за что. Понятны и стремление мстителя оскорбить виновного в момент воздаяния, и фразы вроде: „Интересно, понравится это ему, когда то же самое сделают с ним?“ или „Я его проучу“. По этой же причине, когда мы хотим оскорбить человека, мы грозимся сказать все, что о нем думаем.

Когда наши предки считали беды и горести мщением Божиим, они не просто приписывали Богу свои дурные страсти. Пока плохой человек не увидит зла хотя бы в форме страдания, он – во власти иллюзий. Когда же страдание встряхнет его, он знает, что не все в порядке, и возмущается, и восстает (а отсюда – ближе к покаянию), или пытается что-то понять (а отсюда – ближе к вере)… Конечно, боль как мегафон Божий – орудие страшное. Она может привести к полному, бесповоротному мятежу. Но другой возможности исправиться у плохого человека нет. Боль срывает покров, водружает флаг истины в крепости мятежной души»[327]. Понятно, что именно поэтому наказание вполне может быть свойственно Богу и конечно оно будет применено для воздаяния нечестивцам в озере, горящем огнем и серой (Апок. 21, 8).

Предоставим же опять слово мудрому английскому апологету, как раз разбирающему возражения сектантов: «Я не собираюсь доказывать, что учение об аде можно вынести. Не заблуждайтесь, вынести его нельзя. Однако я попытаюсь доказать, что оно не противно нравственности, и для этого разберу обычные возражения против него…

Многие возражают против наказания, вернее – против воздаяния. Мы говорили об этом в предыдущей главе и пришли к выводу, что любое наказание безнравственно, если в нем нет воздаяния, возмездия. В самой тяге к отмщению мы нашли крупицу правды: плохой человек должен увидеть то, что видят другие, он должен узнать, что творит не добро, а зло. Я говорил, что страдание водружает знамя правды в мятежной крепости. А что, если раскаяния нет, если знаменем все и кончилось, правда в крепость не вошла? Будем честны. Представим себе человека, который изменой и жестокостью добился богатства и власти. Представим, что он неустанно использовал себе же во благо доброту своих жертв и смеялся над их простотой. Представим, что, войдя в силу, он предался распутству и ненависти, а в довершение отбросил те остатки чести, которые есть и у воров, и предал своих сообщников. Представим себе, наконец, что он при этом ничуть не сокрушается, а ест, как школьник, и спит, как младенец, твердо веря, что Бог и люди – дураки, которых он перехитрил, и только его жизнь успешна и праведна. Тут нужна особая осторожность. Ни за что, ни в коем случае нельзя поддаваться страсти мщения. Это очень большой грех. Христианское милосердие велит нам снова и снова спасать его любой ценой, ценой своей жизни, ценой своей души. Но сейчас речь не об этом. Представим себе, что он не хочет сдаваться. Что ж, по-вашему, должно ждать его в вечности? Неужели вы в действительности хотите, чтобы он, не меняясь (а ведь он может не измениться, у него свободная воля), думал, что последнее слово осталось за ним? Если вы этого не хотите и не вытерпите, одна ли ваша слабость или злоба в том виной, или же распря между правдой и милостью, которую вы считали устаревшей и умозрительной, оказалась в самой вашей душе и пришла туда вроде бы сверху, а не снизу? Вам хочется мучений злодея; вам хочется, чтобы рано или поздно в страшной, мятежной душе встало знамя правды, даже если на том все и кончится. В определенном смысле ему лучше знать, что он прогадал. Никакая милость не пожелает, чтобы он сохранил навеки свою гнусную иллюзию. Св. Фома Аквинский применил к страданию то, что Аристотель сказал о стыде: само по себе оно дурно, но при определенных обстоятельствах приносит и пользу. Другими словами, когда перед нами зло, страдание – род познания, и поэтому в нем есть относительное благо. Альтернатива – много хуже; ведь она в том, чтобы душа и не подозревала о зле, или хотя бы не знала, что зло противно замыслу о ней. „И то и другое, – говорит Фома, – дурно без сомнения“». И, как нам это ни страшно, мы с ним соглашаемся.

«Мы хотели, чтобы Бог простил этого человека таким, как он есть, потому что мы не знаем разницы между словами „простить“ и „попустить“. Попускающий зло просто игнорирует его, как бы причисляет к добру, списывает со счёта. Прощение же надо не только дать, но и принять; а тот, кто не видит за собой вины, не примет прощения»[328].

Думаю, что эти слова достаточно показывают, что учение о вечных мучениях не противоречит учению о Боге как любви, даже если исходить из западных юридических представлений о Суде как справедливом воздаянии. Ведь по словам апостола Павла любовь «не радуется неправде, а сорадуется истине» (1 Кор. 13, 6), а потому мы не можем назвать любовью то состояние, когда происходит попустительство злу.

Но если мы коснемся вопроса, какое представление о Боге более достойно – христианское или сектантское, то мы увидим, что, конечно, христианство более уважительно относится к человеку. Мы верим, что Господь относится ко всем нашим поступкам вполне серьезно. Он не считает нас невменяемыми недоумками, с которых и взять нечего. Он считает нас обладающими богоподобной свободой, настолько огромной что мы можем даже вечно противится Его Всемогущей силе. Он признает, что мы способны сами ответить за свои дела, и понести заслуженное наказание. Господь не считает, что мы подобны бешеной собаке, которую хозяин не будет мучить, а просто пристрелит. Господь считает грешников взбунтовавшимися богами, от которых Он не желает отнимать дара существования, а предоставляет их злой воле, которая и приведет их к вечной муке.

Сектантское же представление вполне мизантропично. Человек – букашка, которую надо раздавить, если она мешает! Бог, в представлении сектантов, просто Хозяин, выбрасывающий испорченную вещь.

Кстати представления адвентистов и иеговистов противоречат их же пониманию «любви Божией». Как говорит Д. Евменов, «Можно было бы задать встречный вопрос: „А кажется ли разумным Богу уничтожать в Армагеддоне всех, кроме членов „Общества Сторожевой башни“?“ Но важнее отметить, что в этом случае, как и в упомянутых выше пяти тезисах адвентистов, идет обращение скорее к чувствам людей, которым преподносится некоторая упрощенная схема. И это находит отклик у читателей. „Знание того, что Иегова не мучает людей вечно в аду, приносит человеку настоящее облегчение!“ – делится своей радостью читательница „Сторожевой башни“. Конечно, ей гораздо комфортнее не вспоминать о словах Спасителя, засвидетельствовавшего что скажет грешникам в свое время: „идите от Меня, проклятые, в огонь вечный, уготованный диаволу и ангелом его… И пойдут сии в муку вечную…“ (Мф. 25:41, 46)»[329]. С другой стороны можно сказать, что иеговисты и адвентисты не уходят от собственных аргументов направленных против библейского учения о вечном мучении грешников. Ведь по их учению для грешников момент уничтожения будет восприниматься как вечный, а значит все их высказывания о несовместмости любви Божией с вечными мучениями бессмысленны. Ведь для погибающего грешника миг уничтожения и будет вечным мучением, исполненным невыносимого страдания, и Бог прекрасно знает это. Здесь стоит вспомнить, что строго говоря, все высказывания сектантов о том, что уничтожение будет мгновенным, или что праведники будут после воскресения праздновать субботу бессмысленны, т. к. времени тогда больше не будет (Апок. 10, 6), а значит не будет ни мгновений, ни суббот.

Во всех наших предыдущих рассуждениях мы исходили из традиционных для Запада юридических представлений о правосудии Божием и его взаимоотношении с Божией любовью. (Конечно, справедливых и точных, но далеко не исчерпывающих глубины Господня Промысла[330]). В заключение этих рассуждений о возмездии нельзя не привести удивительно точные слова патр. Сергия: «Изложенное учение Св. Отцов Церкви о возмездии объясняет, почему в их умах никогда не возникала та раздвоенность, то противоречие между правосудием и любовью Божественной, которое никак не могли разрешить различные еретические секты… Правду Божию Отцы, согласно с Писанием, понимали не в смысле карающего гнева, а в смысле такого свойства Божия, по которому Бог каждому свободному существу воздаёт по делам его, т. е. сообразно тому, куда человек сам себя определил… правда Божия руководится не чувством оскорбления, а нравственным достоинством бытия. Эта-то правда и не может противоречить любви, ибо понуждается она не желанием удовлетворения, исключающим любовь, а прямой невозможностью, не отрицая Себя, даровать мир и жизнь беззаконию»[331].

Но кроме всего выше сказанного сейчас нам надо заметить, что православное предание глубже раскрывает отношение Божией любви к погибшим грешникам, мучающимся в геенне. Как говорит Иоанн Златоуст, «ад существует потому, что Бог есть любовь». И его удивительную мысль так раскрывает преп. Исаак Сирин: «говорю же, что мучимые в геенне поражаются бичем любви! И как горько и жестоко это мучение любви! Ибо ощутившие, что погрешили они против любви, терпят мучения вящшее всякого приводящего в страх мучения; печаль, поражающая сердце за грех против любви, страшнее всякого возможного наказания. Неуместна никому такая мысль, что грешники в любви Божией. Любовь есть порождение ведение истины, которое (в чем всякий согласен) дается всем вообще. Но любовь силою своею действует двояко: она мучит грешников, как и здесь случается другу терпеть от друга, и веселит собою соблюдших долг свой. И вот, по моему рассуждению, гееннское мучение есть раскаяние»[332]. Исходя именно из такого понимания гееннского мучения свят. Василий Великий, толкуя 7 стих 28 псалма «Глас Господа пресецающего пламень огня», говорит: «Думаю же, что огонь, уготованный в наказание диаволу и аггелам его, пресекается гласом Господним на тот конец, чтобы из двух сил свойственных огню, а именно: силы сожигать и силы освящать, грозное и карательное в огне предоставлено было достойным сожжения, а светоносное и светозарное отделено было в отраду веселящимся. Посему глас Господа, пресецающего и разделяющего пламень огня, нужен для того, чтобы огнем наказания стало несветлое, а светом упокоения осталось несожигающее»[333]. «Подобно тому,» – объясняет преп. Симеон Новый Богослов, «как слепцы, не видящие сияющего солнца, хотя и всецело бывают освещаемы им, пребывают вне света, будучи удалены от него чувством и зрением; так и Божественный свет Троицы будет во всём, но грешники, заключённые во тьме, и среди него не увидят его…, но опаляемые и осуждаемые своею собственною совестью, они будут иметь неизреченное мучение и невыразимую скорбь во веки»[334].

Поэтому для православных нет никакого противоречия между любовью Божией и вечными мучениями грешников, чья злая воля воспринимает нетварное сияние Вечного Милосердия как страшную мучительную кару.

10.3. Библейские аргументы против учения о вечных мучениях, приводимые сектантами

Выше мы видели, что иеговисты пытаются подвести библейское обоснование своему отвержению вечности мучений. Обычно цитируются ряд стихов (7, 31; 19, 5; 32, 35) из книги пророка Иеремии. Все они относятся к бесовскому обычаю сжигать своих детей перед идолом Ваала и приносить их в жертву Молоху. И Бог говорит, что этого Он не повелевал им, и Ему на ум это не приходило, чтобы они делали эту мерзость (Иер. 32, 35). Совершенно не понятно, как это запрещение человеческих жертв может опровергнуть факт вечного мучения грешников. Ведь ни Библия, ни священное Предание не говорят, что праведники будут сами сжигать грешников или что грешники будут приносится в жертву кому бы то ни было. Так что эта цитата доказывает только сильное желание извратить благовестие свойственное сектантам.

По свидетельству западных антикултистов, в англоязычных странах «Свидетели Иеговы и члены других религиозных групп, верующих в истребление нечестивых, неоднократно ссылались на то, что слово „вечная“, дважды встречающаяся в этом стихе (Мф. 25, 46), переведено в английском тексте Библии двумя разными словами – „everlastind“ и „eternal“. Из этого они делают вывод, что выражение „мука вечная“ означает, что грешники будут навсегда отлучены от Господа. При этом, по их мнению, речь идет не о вечном страдании в геенне огненной, а о немедленном истреблении. Однако оригинальный текст Библии отнюдь не подтверждает этого утверждения, поскольку в нем в обоих случаях употребляется одно и то же греческое слово, означающее „вечный“. Таким образом, и здесь мы имеем дело с очередной попыткой Свидетелей Иеговы извратить смысл Священного Писания для того, чтобы подтвердить свои ошибочные взгляды»[335]. Надо сказать, что хотя иеговисты в России и лишены возможности использовать ошибочный перевод библейского текста, но аналогичная подмена производится ими со ссылкой на собственный перевод «Нового мира священных писаний». В своей книге «Самый великий человек, который когда-либо жил на земле», они так извращают данный текст: «Козлы пойдут „в муку вечную [в вечную отрезанность – НМ], а праведники [овцы] в жизнь вечную“»[336]. Конечно, они получат по делам своим, ибо они нарушают заповедь Божию: «не прибавляй к словам Его, что Он не обличил тебя, и ты не оказался лжецом» (Притч. 30, 6).