Арфист драконов

Глава 15

— Ни одного признака жизни в Бенден Холде, Холде Долина, Бруме или в Холде Залив, — отчитывался Командир Крыла Л’тор перед М’талом. — Кто-то съел фрукты в Форке, Керуне и равнинных Холдах. Мы видели признаки жизни в Холдах Лемос и Битра.

— Очень хорошо, — с вздохом проговорил М’тал. — Возможно там много маленьких поселений, но мы не знаем, как их найти.

К’район, Предводитель Иста-вейра, прислушивался к их беседе.

— Я думаю, что знаю, как помочь, — сказал он. Он передал своему дракону позвать Ж’лантира и бронзовый всадник быстро появился. Л’тор и М’тал обменялись удивленными взглядами, размышляя, что может сделать Истанский Командир Крыла для Бенден Холда.

— Разве ты не проводил тренировку своего крыла по всем отправительным точкам Перна, когда они не рассказали тебе, где они были? — спросил Ж’лантира К’район.

— Ну да, — ответил Ж’лантир. Он странно посмотрел на К’района. — И, что странно, они казались довольными.

— Я думаю, мы знаем, почему, — сказал ему К’район. — Они сейчас ничем не занимаются, правда?

— Было бы неблагоразумно задействовать их здесь, — согласился Ж’лантир, указывая на членов своего крыла, которые появились из промежутка с еще одним жизненно важным грузом свежих фруктов с Южного Континента.

— Ты можешь послать их, с нашими приветствиями, в Вейры Бенден, Телгар, Форт и Плоскогорье, чтобы они руководили?

— Могу, — сомневаясь ответил Ж’лантир, — но я не уверен, что Д’ган захочет…

— Забудь про Телгар, — сказал М’тал, качая головой. — Д’ган однозначно дал понять, что сам с этим справится.

— Что должно означать, что твои крылья крадут у него еду, — проницательно догадался К’район.

М’тал улыбнулся. — Как и Б’ралар с запада.

К’район злобно покачал головой, с ожесточенным выражением на лице. — Что этот дракон увидел в таком специфическом всаднике…

— Он просто напуган, как и все мы, — проговорил М’тал. — Я не согласен с его действиями, но я могу понять его причины.

— Мы увидим, как будут обстоять дела, когда придет время собирать десятину, — ответил К’район, раздумывая над тем, что холдеры Д’гана в отместку на недостаток от него помощи недодадут ему десятину. Он повернулся к Ж’лантиру. — Независимо от этого, заставь твоих бездельников действовать.

— Мигом, Предводитель, — с кивком сказал Ж’лантир, недостаток сна и перемещения во времени сделали его шаги дрожащими.

— Он будет в порядке, — сказал в ответ на встревоженный взгляд М’тала К’район.

— Но будет ли в порядке его крыло?

— Ну, — решительно сказал К’район, — должны быть в порядке, потому что они все еще здесь. — М’тал сделал двойной захват и Истанский Предводитель захихикал, — Если у них не было никаких проблем с промежутком в прошлом, у них не будет проблем с этим сейчас, не так ли?

— Ты имеешь в виду, что их бы не было в настоящем, если бы они умерли в прошлом, ведь так? — проговорил М’тал после долгого молчания.

— Точно, — согласился К’район.

— Еще одна причина, по которой я не люблю путешествия во времени, — пробормотал себе М’тал. — Это невозможно объяснить.

К’район понимающе хихикнул.

— И все же, — продолжил М’тал, — имеются пределы того, сколько фруктов мы можем получить с Южного.

— И как долго мы сможем работать подобным образом, — согласился К’район, когда еще одно крыло всадников драконов возникло из промежутка, чтобы загрузиться еще одним грузом фруктов.

— Два дня? — размышлял М’тал, — Может три?

Рядом с ним, К’район кивнул в мрачном согласии.

Нииса взяла Друри и Джесси из рук Киндана сразу же после того, как они приземлились.

— Янира присмотрит за ними, — сказала Нииса. — Она держит под контролем всю игровую комнату.

Киндан остановился, осматривая Большой Зал. Что-то изменилось. Он выглядел светлее. Он увидел группы людей, которые целеустремленно перемещались вперед-назад между рядами кроватей.

— Я сделала из фруктов сок, — сказала ему Нииса. — Мы кормим этим самых плохих, вливая это им в горло. — Она нервно скрутила руки и сморщилась. Потом она просветлела. — Но остальных, кому получше, мы кормим смесью сока и мякоти.

Она бросила на Киндана откровенный, взволнованный взгляд, — Как долго всадники драконов будут продолжать приносить нам еду, как ты думаешь?

Киндан покачал головой.

— Это не поможет, если мы вскоре не заставим людей ухаживать за скотом, — проговорила Нииса. — Или проверять наполнение силосов с зерном.

— Мы что-нибудь придумаем, — сказал Киндан.

— Ладно, я думаю, что тебе надо отдохнуть, — твердо сказал ему Нииса. — Я то же самое скажу Лорду-владетелю. — Она мрачно покачала головой. — Я знаю, что сама истощена и слышала, что только вы двое ухаживали за всех Холдом в эти дни — вы превысили свои силы.

— Здесь до сих пор много работы, — ответил Киндан, прижимая к своей груди сумку.

— И как ты собираешься ее выполнять? — кисло потребовала Нииса.

— Шаг за шагом, миг за мигом, — сказал ей Киндан, воздавая тихие почести духу Ваксорама. — А сейчас мне нужно место для чтения.

— Тогда ты можешь подняться наверх, в покои Лорда-владетеля, — сказала ему Нииса. — Желир сказал, что они вычищены и пригодны для проживания. Лорд Бемин сам сказал, чтобы ты занял первую комнату справа.

Она провела его в конец Большого Зала и указала на лестницу. Когда она возвращалась на кухню, она добавила, — Ты валишься с ног, так что не переживай, если заснешь, читая.

У меня нет для этого времени, — сказал ей Киндан, когда начал подниматься по длинной винтовой лестнице.

— Нет времени! — поклялась Нииса, качая головой, когда он исчез из виду. — Прям как Лорд-владетель.

В момент, когда Киндан ступил на богато устеленный пол коридора, ведущий в покои Лорда-владетеля, он почувствовал жуткое присутствие. Это было не просто присутствие Леди Санноры, или Баннора с Семином; чувствовалось что-то похожее на присутствие сотен Оборотов с Лордами и Леди-владетелями. На протяжении Оборотов, сколько людей здесь проживало, сколько было смеха, сколько проливалось слез? Это было ощутимо, невесомо, не гнетуще, но все же это было.

Первые двери направо были открыты, приглашая войти. Киндан шагнул через дверной проем и остановился, помертвев. Это была ее комната. Отделанная в цветочном розовом и золотом, комната носила отпечаток Леди Санноры, тогда как маленькая галька и полированные камни очевидно принадлежали Кориане. Там была большая рабочая доска. На ней лежали листы бумаги, многие заполненные четким почерком — Кориана была прислана в Цех Арфистов, чтобы среди прочего улучшить и свой почерк.

Он оттолкнул стоящий рядом стул, вдруг почувствовав себя неудобно в своей изношенной и грязной одежде. Он оглянулся вокруг и нашел маленькое полотенце для рук около недавно наполненной ванны и постелил его на стул, перед тем как присесть на него.

Медленно, тщательно, мягко, почтительно он переложил на одну сторону бумаги Корианы. С той же заботой, он открыл сумку и извлек записки Леннера.

Свет в комнате был хорошим, с умом льющийся из прихожей и с потолка. Корзина светильника лежала под рукой, светильники были выключены, чтобы сохранить их энергию на ночное время. Киндан разложил записи Леннера в хронологическом порядке и начал читать. Сначала это были общие каждодневные примечания целителя, исполняющего свою работу, записки на отрывках и предписаниях, отвары. Потом взволнованные ссылки на различные отвары от гриппа, которые срабатывали в прошлом, и, наконец, первые упоминания о смертях. Киндан не знал, когда начал плакать, заметил только тогда, когда слезы смазали чернила на странице и он не смог ничего разобрать. Он вытер глаза руками и вернулся к работе, только чтобы обнаружить, что его глаза не могут сфокусироваться. Он попробовал снова, сфокусировался и снова начал.

Он не знал, когда отключился и уснул. Он не слышал, как в комнату зашел Бемин и не проснулся, когда Лорд-владетель сменил его одежду и уложил его в кровать. Ему снилась Кориана, аромат ее волос у него в ноздрях. Ему снилось, что они снова лежат вместе в ученическом общежитии в Цехе Арфистов. Через миг он проснулся… Его глаза открылись. Была ночь. Корианы не было около него. Он был на кровати самой большой и самой мягкой из всех, на которых он лежал. И тогда он вспомнил. Кориана была мертва, он был в ее комнате, аромат ее волос наверное исходил от ее подушек. Он взволнованно поднялся, напрягся, готовый выскочить из кровати. Как он сюда попал? Что скажет Лорд Бемин?

— Простыни будут постираны, — прозвучал голос Бемина из дверного прохода. Киндан увидел его в тусклом свете светильника. — Возвращайся спать.

— Но…

— Это немного скромного гостеприимства за все, что ты сделал, — сказал ему Бемин. Его голос смягчился, когда он задумчиво добавил, — Кроме того, это напомнило мне о том, как я укладывал в постель Баннора, когда он поздно просыпался. — Он начал уходить, потом обернулся. — Так что потешь меня, пожалуйста.

Киндан кивнул и вернулся в кровать. Прошло много времени, пока он снова уснул, но когда он уснул, ему снилась Кориана, которая смеялась и танцевала на летнем поле.

Смех Корианы стих и аромат ее волос сменился резким, более острым ароматом, который разбудил Киндана. Кла.

— Уже полдень, — позвал из дверей Бемин с подносом в руках. — Я бы предпочел, чтобы ты поспал подольше, но… — он оборвал себя, поставил поднос на прикроватный столик и придвинул себе стул.

— Что, мой лорд? — спросил Киндан, садясь и чувствуя себя странно быть в кровати, когда Лорд-владетель уже явно не спал часами, и еще было странное ощущение, что он не чувствует дискомфорта, лежа в кровати Корианы в присутствии Бемина. Это было не только потому, что Лорд-владетель положил его сюда; это было потому, что Киндан чувствовал, что Бемин приветствует его здесь.

— Ешь и пей, пока я буду говорить, — проговорил Бемин, вручая Киндану кружку кла. Киндан взял кружку и благодарно кивнул. Бемин сделал вдох, прежде чем продолжить, — Форт Холд был домом для более десяти тысяч холдеров перед этой пошестью. — Он указал на низлежащую могилу. — Я подсчитал, что мы похоронили около тысячи и возможно там есть много тел, которые мы еще не обнаружили. — Киндан серьезно кивнул. — Это означает, что у нас остается около шести тысяч…

— Мой лорд? Наверное вы имели в виду восемь. Десять минус два будет восемь, — уважительно сказал Киндан.

— Есть около двух тысяч, которые будут голодать или умрут от болезни, которую принесла пошесть, — ответил Бемин. — Нам нужно наименьшее три тысячи здоровых людей, чтобы поддерживать наши основные нужды и они нужны каждый день. Больше половины холда все еще оправляются от этой болезни — недостаточно рук, чтобы управляться с вещами, пока остальные выздоравливают.

Киндан побледнел; он не осознавал оставшуюся опасность. Он не спрашивал Бемина о числах, он имел только смутное представление о работе в главном Холде, Бемин же имел Обороты практического опыта.

— Фрукты?

— Достаточно на несколько дней, — согласился Бемин. Он мрачно продолжил, — Но не достаточно, чтобы собрать наш уголь, вычистить загрязненные помещения, поддерживать кухню, поднять запасенное мясо, очистить силосы, проверить домашний скот…

— Если нет, что тогда произойдет?

Бемин покачал головой. — Я уверен, что Холд выживет, я просто не уверен, что тысячи не умрут до конца зимы. — Он сделал паузу, перед тем, как добавить, — И это не только в Форт-холде, в каждом Холде на Перне должно быть такое положение.

Лорд-владетель раздраженно поднялся и начал ходить туда-сюда по комнате. — Извини, что рассказал тебе, — извинился он перед Кинданом. — Это просто потому, что если мы зашли так далеко, я чувствую, что ты должен это знать.

— Я понимаю, мой лорд, — ответил Киндан. — И спасибо вам.

— За что? — удивленно спросил Бемин.

— За то, что ухаживаете за мной, как за сыном.

Лорд-владетель остановил свои метания, обернулся к Киндану, сник и безмолвно кивнул. На мгновение им не нужно было слов: Киндан понимал, что Бемин доверяет и верит ему; Бемин знал, что Киндан принимает все привилегии и обязанности его предложения. Спустя мгновение, Киндан поднялся с кровати, мягко разгладил покрывала и поискал свою одежду.

— Я отослал ее в стирку, — проговорил Бемин. — Хотя ты возможно хотел бы уничтожить свою одежду.

Он посмотрел на лежащий в конце кровати сверток. — Баннор был намного больше тебя, но Кориана любила одеваться в мужскую одежду, когда имела возможность, так что я думаю, что ты мог бы одеться в ее одежду. — Его рот дернулся. — Только цвета Форт Холда, я боюсь, не синие цвета арфистов.

Киндан почтительно провел рукой по ткани. — Я буду гордиться, — сказал он Лорду-владетелю. Он оглянулся вокруг. — Но я могу испачкать одежду.

— Там есть ванна снаружи, — сказал ему Бемин, махая в сторону дверного проема. — Однако, вода едва теплая.

— Теплой будет вполне достаточно, — бодро проговорил Киндан, осторожно подхватывая одежду и направляясь в ванную комнату.

Ему потребовалось больше времени, что стать таким чистым, как ему хотелось, потому что вода становилась все более холодной, и у него было меньше времени, чем он надеялся для первого омовения за много семидневок. В конце концов, однако, он был чистым и посвежевшим, каким только мог стать человек, который провел столько времени без купания. Он закончил свой туалет и был благодарен, обнаружив, что старые вещи Корианы почти идеально сидели на нем.

Лорд Бемин все еще ждал его, когда он вернулся, только теперь он сидел и ел рулет. Он пригласил Киндана сесть вместе с ним и они ели и пили в дружеской тишине. Наконец, Бемин показал на Записи на столе и вопросительно поднял бровь.

— Я заснул перед тем, как закончил читать их, — с сожалением объяснил Киндан.

— Думаешь, там есть какие-то указания? — вежливо спросил Бемин, хотя за него говорило яснее его тело.

— Я не буду знать, пока не закончу, мой лорд, — ответил Киндан.

— Очень хорошо, — с кивком проговорил Бемин. — Не задерживайся пожалуйста, они там шумят по твоему поводу внизу. — Он улыбнулся. — Похоже большинство моего Холда не верит, что я справлюсь без твоего присутствия.

— Мерзкая ложь, я вам ручаюсь, — ответил Киндан с улыбкой.

Бемин удивил его сердечным смехом. Он встал и пошел к двери, оборачиваясь, чтоб сказать, — И все же, не задерживайся, если сможешь. Отставив всю мерзкую ложь, я ценю твою мудрость и общество.

— Я буду там так скоро, как только закончу, — пообещал Киндан.

Бемин кивнул, опять посерьезнел, и оживленно зашагал вниз в зал. Его шаги по большой винтовой лестнице медленно затихли вдали, оставив Киндана вновь наедине с ужасающим присутствием. Он вернулся за письменный стол и наклонился над своим чтением, намереваясь уловить каждое слово из последних записей Главного Мастера Целителей. Два часа прошли и у него было больше вопросов, чем ответов. Он начал осматривать стол в поисках куска бумаги и наконец, в отчаянии, вернулся к одному из частично заполненных старых листов Корианы и начал делать заметки. Первые симптомы. Первый заболевший. Первая смерть. Второй пациент. Третий пациент. Он заполнял имена и даты, его брови нахмурились, когда он пытался разобрать образец.

«Должен установить инкубационный период», — накарябал Леннер на одной Записи.

— Да, это я знаю, — пробормотал Киндан. — Но что это?

Он прочесал свою память, пытаясь вспомнить, что Леннер говорил относительно болезней. Сначала был латентный период, когда симптомов не было, затем инфекционный период, когда заболевание могло распространяться, и наконец — Киндан не мог вспомнить, как он назывался — наступало время между инфицированием и выздоровлением или смертью. Люди, которые были заражены и выздоравливали получали иммунитет от болезни, был уверен Киндан. Но какое-то неверное воспоминание о его беседах с Микалом заставляло его верить, что иногда та же болезнь могла повторно заразить выздоровевшего человека. Однако, если бы это было так, то Киндан точно заразился бы снова. Но он мог оставаться в латентном периоде, пока что не зараженный.

— Нет, я однажды пребывал в латентном периоде, я могу сказать, если я инфицировался и все еще не заразен, — громко проговорил он, надеясь, что услышанные слова помогут ему вспомнить. Они прозвучали так, будто он уже слышал подобное от Микала или Леннера.

Сначала рассчитаем латентный период, сказал себе Киндан. Он вспомнил свое путешествие в Бенден Вейр. Он и остальные ушли почти на семидневку. Когда они вернулись, все были больны. Семидневка. Он посмотрел на свои заметки. Это выглядело правильным. Возможно меньше, может только пять дней. Но семидневка, не больше. Киндан решил с облегчением, что прошло уже больше семидневки с тех пор, как он болел. Возможно он не был повторно заражен. Он не мог быть уверенным, не мог знать точно, пока не останется свободным от инфекции на протяжении всей болезни: общей продолжительности латентной, инфекционной и критической стадии. Его инстинкт говорил ему, что болезнь продолжалась не более трех семидневок, что инфекционная стадия была от четырех до восьми дней, может быть семидневку но не более того, и критическая стадия была возможно такая же, меньше семи дней перед тем, как человек очистится от инфекции. Итак, если человек не проявляет симптомов три семидневки, он вряд ли будет заразен, вряд ли будет иметь этот убийственный грипп. Он поднялся из-за письменного стола, забирая свой обрывок бумаги с собой, и направился вниз в Большой Зал.

— Киндан! — позвала Мерила, когда увидела его. — Великолепно, ты вернулся? Я истощена.

— Да, — проговорил Киндан, одним взглядом замечая усталость в глазах акушерки, ее спотыкающуюся походку, черные круги вокруг ее глаз, что она больше качается, чем идет. — Не поднимайся, пока сама не проснешься.

— Тогда утром, — проговорила Мерила. Она указала на группу кроватей, выделенных им. — Возможно тогда твои друзья почувствуют себя лучше.

Киндан кивнул, но его глаза задержались на отдаленных кроватях. Он двинулся к ним в первую очередь.

— Киндан, — воскликнул Верилан, когда заметил его силуэт, — Я думал, что ты умер.

— Нет, я не умер, — бодро сказал ему Киндан. — Я тоже рад тебя видеть. — Он проверил температурную пасту, прикрепленную ко лбу Верилана и испытал облегчение потому, что та была почти зеленой, только с намеком красного.

— Могу я тебе что-то дать?

— Неплохо бы подкладное судно, — прозвенела Келса с другой кровати. — Или разрешение на использование отхожего места.

— Нет, — немедленно проговорил Киндан, махая одному из холдеров и замечая в его руках подкладное судно. Холдер понимающе кивнул и ускорился. — Подождите немного, сейчас принесут одно.

— Я никогда не думала, что снова буду писать, — проговорила Келса. — А теперь мне очень надо.

Киндан, который слышал и имел дело с более ужасающими функциями тела в прошедшие семидневки, никак не отреагировал на это допущение, кроме того что сказал ей едко, — Держи ее. — Он проверил ее лоб и не был удивлен увидеть, что температурная паста была удобного зеленого цвета: Он уже догадался, что Келса на пути к выздоровлению по тону ее голоса и прямоте ее речи.

— Верилан, — начал Киндан, вспоминая свои записки, — знаешь ли ты, как Леннер определял продолжительность болезни?

— Похоже, что бесконечно, — пробормотала Нонала со своей кровати. — Но я догадываюсь, что не так долго.

— Мы все получили лихорадку спустя семидневку после твоего отъезда, — проинформировал его Верилан. Он сделал страшное лицо. — Похоже, что лихорадка закончилась в семидневку, может меньше.

— М-м-м, — пробормотал Киндан, желая, чтобы его предположение было более обоснованным. Если он был прав, выжившие холдеры не будут распространять заболевание и не будут вновь заражены, но если согласиться с Бемином, другая их четверть умрет от голода до конца зимы. Должно быть что-то, что он смог бы сделать. Какой-то путь помочь. Но каждый на Перне был также болен — и внезапно Киндан получил ответ. Все, что требовалось для этого, предполагало риск для драконов и всадников Перна.

— Волла! — позвал он, посылая свои мысли бронзовому файру. Он представил себе написание длинной записки, описывающей его теорию, и потом у него вдруг появилась идея получше, — Найди Ж’трела, Волла, найди синего всадника!