Арфист драконов

Глава 2

Следующим утром Киндан со своим маленьким свертком одежды, тесно запакованным в его дорожную сумку, нетерпеливо ожидал в Чаше Вейра Плоскогорье, пока Предводитель М’тал и Д’вин, бронзовый всадник, который должен был лететь от Плоскогорья на Игры Всех Вейров, оживленно беседовали недалеко от него.

Киндан знал, что они спорили о том, кто отвезет его в Цех Арфистов. Он надеялся, что это будет М’тал, потому что Киндан верил, что Предводитель Бендена помнит и не раскаивается в своем обещании, данном прошедшей ночью. Несомненно, если М’тал будет его сопровождать, Предводитель упомянет о его целях Мастеру Муренни. Интересно, как это — быть арфистом Вейра? — размышлял Киндан. В своих самых отчаянных мечтах, он никогда не надеялся на большее, нежели вернуться в маленький холд вроде Наталон-кемпа или в холд поменьше. Но в Вейр!

Пищащий звук обеспокоил Киндана, звук немедленно был поддержан шумом других обеспокоенных птенцов, и он повернул свой пристальный взгляд на казармы молодежи. Он уловил всплески движения и подавил вздох с одной мыслью: На что это похоже — проснуться в казарме молодежи?

Киндан нахмурился и повернул свой взгляд обратно на всадников. Мысль о пробуждении в казарме молодежи пугала его и он хотел отвлечься от этого. Почему Запечатление дракона так его пугало?

Похоже, М’тал и Д’вин почувствовали его взгляд, потому что они обернулись и посмотрели на него.

— До свидания, Киндан, — сказал М’тал, — я должен остаться здесь. Д’вин отвезет тебя в Цех Арфистов.

Киндан приосанился и поклонился: — Предводитель.

М’тал проворчал что-то и бросившись к Киндану, обнял его с широкой улыбкой: — Не думай, что сможешь вот так уехать! — сказал он и тесно прижал Киндана к себе. На мгновение Киндан напрягся, потом расслабился, осознав во вспышке озарения, что М’тал и вправду ценит его. М’тал был выше и намного гибче его отца, однако…

— Если ты готов, — со смешком сказал Д’вин. Но его глаза мигнули.

М’тал отошел назад, посмотрел Киндану в глаза и поднял руку, указывая на него:

— Не забудь, что я тебе говорил.

Киндан не смог сдержать удивления в своем голове, когда спросил: — Вы серьезно?

— Конечно, — сказал М’тал. — Всадник дракона живет своим словом, — он снова подошел ближе и похлопал Киндана по плечу. — Так же, как и арфист.

Киндан так волновался, что мог только кивнуть. М’тал бросил на него последний оценивающий взгляд и повернувшись, широкими шагами пошел к своему бронзовому Гаминт’у.

— Не задерживайся слишком долго! — крикнул М’тал, когда бронзовый дракон, прыгнул в небо над Вейром плоскогорье. Молниеносно дракон и всадник ушли в промежуток.

— Пошли, — резко сказал Киндану Д’вин.

— Да, сэр, — ответил Киндан, хватая свои пожитки и следуя за раздраженным Командиром крыла.

Похоже, что только мгновение назад они парили над Вейром. Киндан позволил себе осмотреться из-за шеи всадника, и увидел маленькие точки, которые были обитателями Вейра, начинавшими свою ежедневную работу и огромных драконов, которые выглядели меньше файров, двигающихся к озеру Вейра. И тогда, без предупреждения, Киндан очутился в затягивающей деспотичной темноте. Все его тело замерзло и он ничего не слышал, ничего не чувствовал, кроме стука своего сердца.

Промежуток. Черная пустота, через которую драконы — как и стражи — могли перемещаться из одного места в другое за время, которое требовалось, чтобы три раза кашлянуть.

Над ним вспыхнул свет, атаковал его глаза и в тот же миг его уши ощутили успокаивающий звук. Перед тем, как он смог оправиться от перемены, Киндан ощутил падение, когда бронзовый дракон быстро бросился вниз к низлежащей земле.

Встряска дала ему понять, что они приземлились.

— Я не могу медлить, — сказал Д’вин, поворачивая свою шею к Киндану. — Соня нуждается в помощи. Я уверен, что ты все объяснишь Главному Мастеру Арфистов.

Киндан поспешно кивнул, все еще охваченный интересом к словам Д’вина.

— Доброго полета, — сказал Д’вин, протягивая руку.

Киндан взял ее и Д’вин спустил его с шеи дракона.

— Высокого полета, сэр, — формально ответил Киндан. Д’вин изумленно смотрел на него мгновение, удивленный красноречием Киндана, а затем выразительно повел своим лицом и резко кивнул Киндану, подняв легкую волну.

Бронзовый дракон прыгнул в воздух и вошел в промежуток раньше, чем поднялся на полную длину дракона.

Только когда Д’вин и его бронзовый покинули его, Киндан почувствовал, что вокруг утро. Солнце было высоко над горизонтом, но трава была покрыта росой. Шумы Форта были тихими и сонными, и только из Цеха Арфистов послышалось:

— Уйди с дороги, — кричал ему голос. Киндан посмотрел и отпрыгнул в сторону, когда группа учеников прокатилась мимо него. Они совершали свою утреннюю пробежку. Голос принадлежал Ваксораму, старшему ученику.

Киндан невзлюбил Ваксорама с первой же их встречи и это чувство было взаимным. Ваксорам имел план по изведению Верилана, младшего ученика. Верилан был чрезвычайно одаренный писец и исследователь Записей. Киндан знал, что только юный возраст мальчика мешает ему поменять стол и стать подмастерьем.

Даже колючий Мастер Архивариус, Реслер, имел теплое местечко для Верилана, и Киндан подозревал, что Верилан испытывает к нему такую же привязанность, это были две родственные души.

Это уважение раздражало Ваксорама еще больше, ведь его собственный почерк был предметом стыда всего цеха.

Когда Киндан впервые обнаружил, что Ваксорам задирается к всепрощающему и даже even initiated вперед Верилану, он принял меры. Он был осторожен, чтоб его не поймали, но скоро те, кто мучил Верилана, сами пострадали — получили дополнительную работу и обязанности. Киндан даже спровоцировал поимку Ваксорама с последующей неделей дополнительных обязательств.

Конечно, пока задиры не поняли, кто загнал их в их же ловушки и обнаруживал их выходки, они срывали свой гнев на Киндане, подозревая, что это был он.

Следующие три месяца, каждый день Киндан чувствовал, что он должен просто покинуть Цех Арфистов. Но он этого не сделал, потому что если бы сделал, то следующим пострадавшим был бы Верилан.

Дела изменились в худшую сторону с прибытием Ноналы, второй девушки-ученицы за последние двадцать Оборотов. Первой девушкой-ученицей была Келса, одаренная поэтесса, которая прибыла почти на целый Оборот раньше и быстро стала вторым после Верилана другом Киндана. Келса была колючей, резкой и неуклюжей, но эти ее черты затмевались ее честностью и ее добротой. Также она была застенчивой, во всяком случае сначала. Итак, когда она впервые прибыла в Цех Арфистов, она добровольно согласилась с предложением, чтобы она спала с персоналом кухни.

— Кроме всего, — сказала она разумно в ответ на вопрос Киндана, — это не похоже на других девушек-арфисток.

— Я не знаю, — сказал упрямо Киндан. — Кажется мне, что если ты на обучении, ты должна жить в ученическом общежитии.

— Ваксораму это не понравится, я уверена, — с гримасой ответила Келса. — И я не нуждаюсь в том, чтобы тревожить его больше чем сейчас.

Киндан кивнул, неохотно соглашаясь. Способность Келсы писать песни была встречена с похвалой всеми — исключая Ваксорама, у которого не было таких способностей. Если бы Келса была или менее талантлива или более высокомерна, Киндан мог бы согласиться со старшим учеником, что девушке не место среди арфистов… но ее песни были очень хороши.

— Как ты относишься к тому, что будет учиться еще одна девушка? — спросил Киндан.

— Ну, — вдумчиво ответила Келса, — это будет по-другому.

Нонала прибыла из Южного Болла, по рекомендации арфиста, из-за ее изумительного голоса и его диапазона. Нонала была ненамного старше Верилана, ей было около двенадцати Оборотов, а ему — около десяти.

— Появился новый ученик, — сообщил Киндан Келсе, перед началом второго урока. Если и было одно достоинство у Киндана, так это то, что он всегда знал, что происходит в Цехе Арфистов.

— Великолепно! — ответила Келса. Потом она уловила выражение лица Киндана и бросила на него пытливый взгляд. — Чего тут смешного?

— Она девушка, — сказал Киндан, усмехаясь ей, — я представляю себе, как вам будет тесно с поварами.

Келса фыркнула: — Она не захочет остаться с поварами.

— Правда?

— Правда, — сказала ему Келса. Она поманила его подойти поближе, когда другие ученики поспешили в класс.

— Вот что ты сделаешь, — сказала она, потом прислонила его голову близко к своему рту. Киндан слушал с растущим удивлением.

— Во имя Первого Яйца, нет! — воскликнул он, когда она закончила.

Келса одарила его знающим взглядом. — О, ты сделаешь это.

— Что заставляет тебя так говорить? — удивился Киндан. — Ваксорам прогонит меня вниз к туннельным змеям…

— Ты сделаешь это, — твердо сказала Келса. — Ты это сделаешь, потому что знаешь, что это правильно, — она втолкнула его прямо в классную комнату.

— Ничего не говори сейчас, поговорим позже.

— Я не могу этого сделать сам, — пожаловался Киндан.

— Естественно, нет, — ответ Келсы был в настолько приятном тоне, что противодействие Киндана дрогнуло в потрясении. — Поможет Верилан, — сказала она с улыбкой. Пока Киндан набирал воздуха для следующего возражения, Келса закончила, — И я помогу.

Она взглянула в сторону кухонных помещений и вздрогнула: — Я буду счастлива выбраться оттуда — все, о чем они говорят — это о готовке!

Вечером все было готово. С помощью Верилана, Киндан и Келса повесили прочный холст, отделяющий угол большого ученического общежития от остальной части. Внутри они разместили одну из постельных коек и комод. Более старшие ученики первыми осмотрели, а потом разгневались по поводу того, что они должны менять стиль своей жизни, чтоб разместить девчонок.

— Помещения поваров подошли для одной, почему не подойдут двоим? — ворчали старшие ученики.

— Мы арфисты, — сказала Келса, проводя своей рукой в сторону сконфуженной и сопротивляющейся Ноналы. — И мы должны быть вместе с другими учениками.

— Мы не можем позволить девушкам здесь жить, — объявил Ваксорам, старший ученик, когда он узнал назначение повешенного холста.

— Я полагаю, что мы могли бы занять одну из пустующих комнат подмастерьев, — благоразумно сказала Келса, полностью осознавая то, что Ваксорам надеется скоро стать подмастерьем и положил глаз на свободную комнату, как на свою собственность.

— Гррррр! — ответил Ваксорам, вылетая из общежития.

— Куда ты идешь? — крикнула ему Келса.

— Поговорить с мастерами!

Ваксорам потерпел неудачу в попытке убедить мастеров выделить девушкам отдельное помещение, и попытался пристыдить и испугать их в их требованиях о своей собственности — или лучше, попросить их покинуть Цех Арфистов.

Начались глупые выходки, разливание воды на пол под разделяющий холст. Когда Нонала споткнулась и ударилась головой посреди ночи, Киндан придвинул свою койку поближе и неусыпно охранял их от дальнейших пакостей.

Скоро, усиленное прямым беспокойством, с более старшими учениками активно предотвращавшими обеих девушек от посещения уроков. Келса держалась под давлением хорошо — стойкая и выносливая, она просто толкала или щипала виновников. Но Нонала была мягкой по характеру и свирепые взгляды и насмешки старших юношей тяжело на ней сказывались.

Киндан услышал как-то раз ее тихие рыдания на ее постели одной ночью и решил, что не может дольше выносить поведение других учеников. Украдкой он покинул ночью свою койку, подошел к ее койке, и взял ее за руку. Видя, что он испугал ее, Киндан улыбнулся и ободряюще похлопал ее по руке.

Нонала улыбнулась в ответ, села и обняла его. Киндан держал ее крепко, пока не почувствовал, что она расслабилась, тогда он ее отпустил.

Нонала легла обратно в свою постель, до сих пор держа его руку. Он оставался с ней, пока она опять не уснула, а потом безмолвно вернулся в свою постель. Когда он уходил, он поймал на себе взгляд Келсы, та улыбалась ему одобряюще.

На следующий день Нонала показывала замечательное искусство в защите себя от задир, пытающихся поставить ей подножку, и ее налетчики сами оказывались растянувшимися на земле.

— У меня три старших брата, — сказала Нонала старшему юноше, смотря на него сверху вниз. — Они научили меня драться.

Старший ученик поднялся и угрожающе посмотрел на Ноналу, его руки крепко сжались в кулаки, плотно прижатые к бокам. Могло произойти безобразное событие, если бы сначала Киндан, а потом и Верилан стали по обе стороны от нее.

— Ты не должен быть в классе, Мерол? — спросил Верилан.

— Ты должен перед ней извиниться, — добавил Киндан, сверля старшего юношу свирепым взглядом. Он и Мерол уже схватывались однажды и с тех пор Мерол избегал его. Инцидент произошел незадолго до того, как Киндан впервые был назначен в Цех Арфистов и, случайно позволил Меролу поймать себя.

К несчастью для Мерола, это случилось после первого урока Киндана с Деталлором, мастером, обучавшим обоих танцу и обороне. Киндан просто увидел поворачивающуюся ногу обидчика, схватил ее и потянул — в результате Киндан остался стоять, а Мерол растянулся на земле.

Глаза Мерола горели злостью, но он только пробормотал: — Извини, — и отправился в свой класс.

Снова встретившись со злостью Киндана, Мерол промямлил «извини» еще раз, теперь, обращаясь к Нонале, перед тем как улизнуть.

С тех пор Ноналу никто не трогал. Но Киндану было ясно, что Ваксорам, постоянный заводила, не поменяет свое отношение из-за одного случая.

Теперь целый класс учеников возвращался с утренней пробежки в Форт Холд и Ваксорам был во главе. Они не могли не заметить прибытия бронзового дракона Д’вина, и было очевидно, что Ваксорам повел бегунов сюда намеренно.

— Вау, Киндан, ты прибыл на драконе! — воскликнул запыхавшийся Верилан, когда он и Нонала пробегали мимо, последние в длинной шеренге. Киндан улыбнулся и, пожав плечами, присоединился к ним, когда они рысили обратно в Цех Арфистов. Увидев его, Келса покинула свою позицию, переднюю в группе.

— Как все прошло? — спросила она.

— Я был кандидатом, — ответил Киндан.

— Ты был? — округлив глаза, спросил Верилан, — Для дракона?

Киндан кивнул. Осуществись это, все бы поменялось, и он не был бы здесь, а был бы там, в Вейре плоскогорье с маленьким дракончиком, и все это вдруг промчалось перед ним. На следующий день он был слишком занят тем, что помогал Вейру справиться с трагической потерей Госпожи Джессалы, чтобы рассмотреть свою ситуацию полностью.

— Мне не жаль, что ты не Запечатлел, — медленно сказала Нонала. — Тогда я бы тебя потеряла.

— Я бы тоже тебя потерял, — признался Киндан. Он смотрел на спины других бегунов.

— Пойдем, нам лучше поторопиться, иначе мы получим дополнительные обязанности.

Киндан знал, что Главный Мастер Арфистов Муренни ожидает от него полного отчета сразу же по его возвращении. Помахав друзьям, он отделился от них, когда они повернули в сторону ученического общежития, и направился в апартаменты Главного Мастера Арфистов.

Только когда он оказался около дверей покоев Главного Мастера Арфистов, он решил, что Главный Мастер Арфистов возможно еще спит. Его желание «оставить спящего мастера в покое» боролось с его убеждением, что Муренни хочет все знать как можно скорее.

Он только поднял руку, чтобы постучать в двери, когда услыхал голос Мастера Муренни, говорящего ему: — Иди на кухню, Киндан, и принеси какой-то завтрак.

— Да, мастер, — ответил удивленный Киндан. Как Главный Мастер Арфистов знал, кто стоит за его дверью? Киндан догадывался, что Главный Мастер Арфистов Муренни ожидал его отчета, но… Киндан поднимался по лестнице тихо. Как бы то ни было, Главный Мастер Арфистов, казалось, всегда все знал.

Уныло тряся своей головой, Киндан пошел вниз по лестнице, направляясь на кухню.

— Вернулся из Вейра? — спросила его Селора, главный повар, когда его увидела. Она быстро поставила кувшин с кла, несколько кружек и тарелку утренних рулетов в поднос и сунула ему в руки.

— Спасибо, Селора, — сказал, улыбаясь ей, Киндан.

Она улыбнулась в ответ. — Иди! Ты достаточно хорошо знаешь, что нельзя, чтобы арфисты ждали свою пищу.

Двигаясь достаточно медленно, чтобы ничего не пролить и не уронить, Киндан поторопился обратно в покои Главного Мастера Арфистов. Перегруженный, он балансировал на одной ноге и использовал другую, чтобы постучать в дверь.

— Поставь это там, — сказал Главный Мастер Арфистов, жестом показывая на стол, когда он закрыл за Кинданом двери. Лицо Главного Мастера Арфистов Муренни было очерчено белой щетиной, и его волосы были растрепаны после сна.

Киндан осторожно поставил поднос, и немедленно открыл рот, чтобы начать свой доклад, но Муренни, подняв руку, остановил его.

— Ешь, — приказал Муренни. Он налил две кружки кла и протянул одну Киндану. — Пей.

Киндан согласился и был удивлен, узнав, какой голод и жажду на самом деле он испытывал.

Главный Мастер Арфистов молча наблюдал за ним во время еды с любезным выражением. Когда, наконец, Киндан опустошил поднос, мастер Муренни сказал, — Ну, ты готов к отчету?

Киндан кивнул.

— Сначала позволь мне сказать, как я рад видеть тебя здесь. Я надеялся, что возможно, ты не вернешься, — сказал мастер Муренни.

Киндан пожал плечами; мастер Муренни не сказал ничего такого, чего он был не готов услышать.

— Я счастлив быть арфистом, — сказал он.

Мастер Муренни улыбнулся. — Ты все еще можешь быть и арфистом, и наездником дракона, ты знаешь.

— Только после того, как закончу мое обучение. — Киндан провел в Цехе Арфистов полтора Оборота.

Ученики обычно не «меняют столы», чтобы стать подмастерьями, пока они не проведут в Цехе три или даже четыре Оборота.

Муренни кивнул и жестом попросил Киндана продолжать.

— Я присутствовал на Рождении, — начал Киндан и откинулся на свой стул, устраиваясь поудобнее. По мере того, как он все больше и больше углублялся в доклад, он чувствовал, как отчет превращается в песню и делается все мелодичней. Местами все страхи и затруднения Киндана уходили прочь, и заменялись говорящей песней, которую он передавал.

— Хорошая работа, очень хорошо, — сказал Главный Мастер Арфистов, когда Киндан закончил. Он недолго посидел задумавшись. Когда он вновь поднял глаза, он промурлыкал: — Так, Джессала обрела вечный покой. Я представляю, что уже недолго до того, как и Б’ралар обретет свой.

— Почему, мастер? — спросил Киндан, удивленный тем, что какой-то всадник может совершить такое действие.

— Иногда на сердце так тяжело, что жить становится невозможно, — объяснил ему Муренни. — Если нет того, что заменит потерю, человек просто сдается.

Он нагнулся вперед, посмотрев Киндану в глаза. — Без надежды нет будущего.

Киндан уже слышал это раньше. — Можем ли мы дать ему надежду?

Муренни покачал своей головой: — Мы можем только дать ему выбор. Надежда — это нечто, что можно найти только в себе.

Киндан мрачно кивнул. Мастер Муренни отметил выражение его лица и криво усмехнулся. Он откинулся назад, его глаза уставились в потолок. Когда он снова заговорил, его слова были отстранены, но сердечны. — Я надеюсь, ты никогда такого не испытаешь.

В этот момент тишина была нарушена Главным Мастером Арфистов, который решительно выпрыгнул из своего кресла. — Но теперь, когда работа сделана, поднос надо отнести обратно на кухню, и ты должен идти на свои уроки.

— Да, мастер, — согласился Киндан, радуясь окончанию мрачных размышлений. Но они возвращались, дни складывались в недели, недели в месяцы, и Киндан терялся в мрачных мыслях. Он отвлекался на мысли о Киск — теперь Нуэлск, зеленой самке стража порога, с которой он был связан и потом отпустил под опеку Нуэллы. Со временем его связь с Киск стала похожа та заточение, но сквозь воспоминания, Киндан ощущал, что помнит, как трудно с безобразной зеленой самкой стража было вначале, и какой смелой она показала себя в конце, взяв Нуэллу в никогда прежде не совершавшуюся поездку через промежуток, чтобы освободить заточенных горняков. И он думал о том, как это — Запечатлеть дракона, имеющего пару огромных, фасеточных глаз, кружившихся в заботе о его благополучии, ездить на драконе, давать ему огненный камень и видеть вырывающееся пламя.

Его дни были заполнены ощущением восторга от уроков, и его разнообразными нелепостями; он не имел умения Ноналы в профессиональном пении, ни страстного стремления к сухим, пыльным Записям, которые делали глаза Верилана яркими от возбуждения. О, он мог расстраивать глупые выходки старших учеников и ой как хорошо это делал, но это трудно было назвать арфистским даром, и к тому же, Киндан думал, что нет дела, в котором он одарен.

Ну, кроме барабанов. Барабаны на Перне были более, нежели ударные инструменты; они были жизненно необходимы для передачи новостей между Холдами и Мастерскими. Лишь наездники драконов могли перемещаться быстрее, нежели барабанное сообщение и, барабанные сообщения были доступны всем, только барабанные сообщения переносили полные новости по Перну.

Киндан знал барабанное дело, как те каменные пещеры, в которых он вырос. Он мог слышать «Первый Звонок» утром и «Последний Звонок» ночью; он любил быть первым в расшифровке кодов. Он любил размышлять, сколько времени понадобиться Ваксораму, который, как и Киндан, почти ни в чем не был хорош, чтобы расшифровать последние сообщения. Он любил слова из отдаленных мест, которые давали ему ощущение путешествия по миру, какого-то единения с людьми всего Перна.

Он был хуже в изготовлении барабанов, чем в игре на них. Фактически, он не мог себе представить, почему так плох в изготовлении вещей.

— Ты сможешь, просто продолжай пытаться, — твердо сказала ему Нонала в день, когда Киндан упомянул об этом.

— Ты сможешь, — согласился Верилан, хотя Киндан чувствовал, что его согласие продиктовано больше лояльностью, чем убеждением. — Ты так хорош в кодировке, — нахмурился Верилан; барабанные коды были для него весьма просты. Он был хрупко сложен и не имел силы, чтоб сделать большие барабаны с хорошей громкостью звука, нужной для выхода за основную долину Форт Холда, и его медленные методичные движения делали для него сложной расшифровку много-ритмовых кодировок. Во время того, как он расшифровывал первый удар, поступал второй и уходил, потерянный навсегда.

Ваксорам испытывал огромное наслаждение, насмехаясь над неудачами Киндана. Иногда Киндан думал, что Ваксорам злорадствовал над другими, чтобы отвлечься от собственных слабостей, но неослабевающие движения старшего ученика никогда не давали много времени для размышления о последствиях. Была только одна вещь, в которой был хорош Ваксорам, это фехтование. Хитрость не была сильной стороной старшего ученика, но его достижения, выносливость и откровенная грубость обычно гарантировали ему победу.

— Ты не имеешь тонкости, — сказал ему мастер Деталлор на одном из их практических занятий. Он показал на Киндана. — Ты должен учиться у этого юноши. Он похоже понимает, о чем я говорю.

Почти немедленно Киндан захотел, чтобы Мастер не выделял его так; Ваксорам выбрал Киндана как противника в следующем спарринге. Он начался хорошо. Киндан первым нанес удар, но тогда Ваксорам дал прямой отпор — и, к сплошному удивлению Киндана — меняя руки в среднем нажиме, делая финты распрямленной правой рукой и нанося удары с помощью рапиры в левой руке.

— Лучше, — сказал Деталлор, когда Киндан пошатнулся, хрюкая от боли. — Но фехтование левой рукой не даст победы над другим левшой, — предупредил Деталлор, выхватывая свою рапиру. — Вот, дай я тебе покажу.

И он продолжил управлять левосторонним боем по направлению к Ваксораму, который выглядел настолько дико, что Киндан забыл о том, что тот ушиб его грудь.

Если бы Киндан не надеялся осуществить свою мечту быть арфистом, арфистом Вейра, он бы покинул Цех Арфистов, чтобы освободиться от непрекращающихся тычков Ваксорама.

Осенняя погода в Форт Холде была не такой ужасной, как холод, который Киндан ощущал в Наталон-кемпе в Кром-холде, но дождь, похоже, затягивался, утренние туманы были все плотнее и холоднее — иногда на протяжении всего дня — и несчастливая погода соответствовала его несчастливому настроению.

Два месяца спустя после его возращения из Вейра Плоскогорье, Киндан оказался в хвосте мокрой утренней пробежки, сопровождаемый, как всегда, Вериланом и Ноналой. Верилан кашлял больше обычного, и было ясно, что он попадет в лазарет с досадным кашлем еще до конца недели.

Дождь превратил обочину дороги в коричневую кашу, но утоптанная поверхность дороги была слишком жесткой для их ступней, так что они придерживались скользкой и грязной обочины. Шум позади них испугал их, так что Верилан потерял свой темп и Киндан в него врезался. Они оба полетели вниз в грязь. Келса бросила взгляд на их растрепанный вид и начала хихикать.

— Вы двое! — сказала она, продолжая хихикать. — Вы выглядите так, будто делали пироги из грязи.

Нонала ничего не сказала, но не смогла удержаться от улыбки.

Верилан нахмурился на них. Киндан, тем временем, повернулся, чтобы определить источник шума. Это было сложно из-за тумана и дождя. Наконец он заметил на расстоянии огромную фигуру.

— Дракон!

— Что будем делать? — простонала Нонала. — Мы не готовы приветствовать его.

— Да, но мы не можем просто убежать, — сказал Верилан, и его последнее слово перебил кашель.

Киндан кивнул и начал идти прямо к дракону, ища его всадника. Другие неохотно его сопровождали, Нонала огорченно что-то себе бормотала.

Когда они приблизились, высокая мужская фигура, несущая тяжелый предмет, появилась из-за дождя.

— Киндан! — воскликнул всадник. Это был М’тал, Предводитель Бенден-Вейра. — Именно тот, кого я искал…

Он остановился, когда увидел их покрытые грязью тела. Его рот расплылся в улыбке.

— Поскользнулись?

Киндан хрюкнул и улыбнулся в ответ. — Да, сэр.

— Это тебе от М-тала, — ответил солидно Предводитель. Он кивнул трем фигурам, сжавшимся около него. — Кто твои друзья?

Киндан обернулся, чтобы отрекомендовать их. — Это — Нонала, это — Келса, а это… — он ненадолго прервался, когда Верилан закашлялся, — это Верилан.

— Ты должен немедленно показаться врачу, — сказал М’тал, его голос вдруг стал обеспокоенным. Он подошел к Верилану, потом вдруг вспомнил о своей ноше и сунул ее Киндану. — Присмотри за этим, пока я займусь им, — сказал он.

— Нет, нет, я в порядке, — начал сопротивляться Верилан, ужаснувшись при мысли, что всадник может испачкаться в грязи.

— Нет, ты не в порядке, — сказала ему Нонала. М’тал согласно кивнул, обхватил Верилана вокруг талии и поднял его над землей. Он понес мальчика как малого ребенка.

— Ты легче мешка огненного камня, — заверил он ужасно пораженного юного арфиста. С улыбкой он сказал Киндану: — и, благодаря твоему другу, огненный камень станет таким же мокрым, как ты сейчас.

Верилан удивленно взглянул на Киндана.

Отчасти виновато, Киндан осознал, что не имел времени с тех пор, как вернулся в Цех Арфистов, просветить своих друзей, что существует два типа огненного камня. Это традиционный огненный камень, который взрывается при контакте с водой. И вновь открытый огненный камень, который не взрывается при контакте с водой — огненный камень, который дал имя огненным ящерицам (файрам).

— Огненный камень взрывается, если намокнет, — упрямо продекламировал Верилан.

— Больше нет, — заверил его М’тал, когда они проходили под арками Цеха Арфистов.

— Вау, Киндан! — крикнул Верилан из-за плеч всадника.

— Да, вау, Киндан, почему ты ничего не рассказал своим друзьям? — кисло спросила Келса, сверкая глазами.

Киндан сделал беспомощный, извиняющийся жест, который должен был защитить его от дальнейшего гнева.

— Киндан, ты должен принести этот узел к очагу, — сказал М’тал, — и мне нужен один из вас, чтобы провести меня в лазарет.

— К очагу? — спросила Нонала, присматриваясь повнимательнее к узлу, который держал Киндан. Впервые Киндан обратил внимание на сверток, который держал в руках; он больше беспокоился о Верилане. Сверток был тяжелым, и хорошо завернутым в толстую шкуру верра. Внутри обертки было нечто вроде блока — нажав, он мог нащупать форму через упаковку.

— Они нуждаются в тепле, — сказал М’тал. — Я боюсь, я могу дать Цеху Арфистов только двоих, остальные — для Лорда-Владетеля Бемина.

— Яйца файра? — спросил Киндан, его голос повысился, его глаза наполнились слезами.

— Не тоже, что дракон, я знаю, — сказал М’тал через плечо, когда проходил мимо Келсы, — даже не то, что страж порога. Мастер Муренни согласен отдать тебе одного.

— Спасибо! — крикнул Киндан, когда М’тал поднимался по лестнице. Прижимая к себе сверток теснее, он в ускоренном темпе свернул в сторону кухни. Нонала быстро пошла за ним.

— Яйца файра! — повторяла она, ее шаги ускорились до почти прыжков, которые предпочитала Келса. — Интересно, кто получит второе яйцо?

Киндан покачал своей головой. Как бы не восхитительны были яйца файра, его мысли вернулись к Верилану. Юный мальчик всегда заболевал, особенно зимой. Киндан особенно был озабочен тем, что М’тал решил доставить его в лазарет немедленно, перед встречей с Главным Мастером Арфистов.

— Что ты здесь делаешь? — требовательно спросила Селора, когда заметила его. — Ты весь мокрый и грязный! Неужели ты не знаешь… — она заметила сверток в его руках. — Что это?

— Яйца файра, — быстро сказал ей Киндан. — Извините, Селора, но Предводитель М’тал сказал, что они нуждаются в тепле очага немедленно.

— Конечно, нуждаются, — отрезала Селора, забирая кожаный сверток у Киндана из рук и ставя его на каменный пол около очага. Она искусно развернула его, пока Киндан склонился рядом с ней, и Нонала с нетерпением реяла по соседству.

— Вы дрожите! — объявила Селора, посмотрев сначала на Киндана, а потом на Ноналу. — Вы оба нуждаетесь в теплой ванне. — Ее глаза сузились. — А где же другие двое, ваши сообщники?

— М’тал понес Верилана в лазарет, — начал Киндан.

— В лазарет? — воскликнула Селора. — Он не ранен?

— Он снова кашляет, — сказала Нонала попечительным тоном своей матери. Киндан никогда не мог понять, как девушка, у которой есть трое старших братьев, может обладать таким материнским отношением, но такова была Нонала.

— Тогда, ты, — безапелляционно отрезала Нонале Селора, — марш в ванну. Выгоняй парней вон — они там слишком долго находятся, если они еще там.

Нонала замерзла, бросила взгляд на Киндана, и Киндан поднялся, прошел между яйцами файра, чтобы защитить свою подругу от старших учеников.

Это взаимодействие не ускользнуло от Селоры. — Значит такие дела? — спросила она, понимающе кивая. Ни Киндан, ни Нонала не были готовы дать отпор, когда Селора налетела на них. — Я думала об этом, но не была уверена. — Она взглянула на Киндана. — Ты проведешь ее наверх и убедишься, что ее не побеспокоят. — Когда Киндан попытался протестовать, Селора жестом заставила его замолчать, выражение ее лица смягчилось. — Я присмотрю за яйцами файра, вы же знаете, — сказала она им. Махнув рукой, она сказала, — А теперь, идите! Оба идите, и оба примите ванну. — Ее ладонь сложилась в указующий перст, когда она закончила, — И не в одной ванной!

Нонала и Киндан, оба очень покраснев и затрудняясь ответить, суматошно поторопились выбежать из комнаты.

— Я пошлю кого-нибудь наверх с дополнительным углем, — крикнула им вслед Селора, ища по кухне подходящего кандидата. Не удивительно, что добровольцев не было, все надеялись, что файры вылупятся в их присутствии.

Наверху все еще было несколько учеников, включая Ваксорама.

— Где вы были? — требовательно спросил он, когда они вошли. — И где двое остальных?

— В лазарете, — сжато ответил Киндан. — Селора отправила нас мыться.

— И ты собираешься потереть ей спинку? — спросил Ваксорам, вульгарно усмехаясь. Он был вознагражден раздавшимися смешками. — Я думаю, что она слишком молода, но уже…

— Заткнись! — крикнул Киндан, его глаза сузились, кулаки сжались по бокам.

— Киндан… — сказала Нонала в его сторону успокаивающе, уговаривая его бросить эту затею.

— Нет, — твердо сказал ей Киндан. Он развернулся к Ваксораму, поднял голову и пристально посмотрел на более высокого юношу.

— Извинись.

— Перед ней? — спросил Ваксорам с насмешкой на лице.

— Перед нами обоими, — ответил Киндан, подходя к старшему ученику. Киндан дрожал, он знал, что не совсем от ярости; частично от холода, и мокрых вещей, надетых на нем.

Ваксорам оценивающе взглянул на него сверху вниз. Он покачал своей головой.

— Я так не думаю.

Внутри у Киндана что-то щелкнуло. В движении, которое его удивило, он быстро покачал рукой, раскрыл ладонь и сильно ударил Ваксорама по щеке.

— Я вызываю тебя! — объявил он.

— Киндан, нет! — расплакалась Нонала.

Но горячность и распалившийся гнев преодолели Киндана, и он даже не заметил ее слов.

— Вызываешь меня? Ты думаешь, мастера разрешат это? — фыркнул Ваксорам. Он просверлил Киндана взглядом сверху вниз. — Нет, мы будем драться здесь и сейчас, и я побью тебя, и ты никому ничего не расскажешь, иначе я сделаю что-то с тобой и твоими друзьями.

Некоторые другие ученики посмотрели друг на друга со страхом.

— Киндан, — попросила Нонала. Киндан слышал, как она за него переживает, но еще он чувствовал ее беспокойство о последствиях. Она хорошо знала, что если он сейчас откажется, то Ваксорам будет мучить не только его, но и примет это как разрешение беспокоить Ноналу и Келсу. Он не мог этого позволить, ни за что!

— Нет, ты этого не сделаешь, — сказал он. — И если ты меня побьешь, я останусь здесь и не сдамся.

— Посмотрим, — сказал Ваксорам, нанося первый удар кулаком, который разбил Киндану нос и губы.

Киндан ощутил, как его зубы прикоснулись к губам и поток горячей крови хлынул из раны ему в рот. Это только разозлило его. Он качнулся, но Ваксорам отступил в сторону, с усмешкой любуясь делом своих рук. Потом Ваксорам отвесил другой удар в челюсть Киндана, но перед этим он услышал голос снаружи: — поберегись!

Все в комнате замерли, когда Предводитель М’тал ворвался в комнату.

— Что здесь происходит? — потребовал объяснений всадник, переходя от Киндана к Ваксораму, его глаза сузились, когда он увидел обезумевшее заплаканное лицо Ноналы.

— Я вызвал Ваксорама, — сказал Киндан, его слова были невнятны из-за крови и боли. — Я назвал его трусом и задирой, который использует свою силу против женщин.

Все в целой комнате задержали дыхание, включая М’тала и Ноналу. Все глаза смотрели на Киндана. Напротив него, гнев Ваксорама приобретал видимый облик; дыхание старшего парня было неровным и возмущенным.

Киндан высказала самое тяжелое обвинение для мужчины на Перне — что он использует свою силу против женщин.

— Я требую выбора холодного оружия, — ответил Ваксорам сквозь стиснутые зубы, его глаза сжались в точки, и сверкали гневом, смотря на окровавленное лицо Киндана.

— Ты будешь иметь его, — ответил Киндан, встретившись со сверкающим взглядом высокого юноши. Он уловил выражение удивления в глазах Ваксорама, а заглянув поглубже, увидел проблеск страха.

— Киндан! — крикнула Нонала. — Нет! Он убьет тебя!

— Ты уверен в этом, Киндан? — серьезно спросил М’тал.

— Да, — сказал Киндан.

— И если ты докажешь свое требование? — спросил М’тал. В поединке вроде этого, если Киндан победит, он имеет право потребовать всего, чего пожелает, предъявляя серьезные претензии.

Киндан пристально посмотрел в глаза Ваксорама и увидел растущий в них страх. Киндан мог бы выгнать Ваксорама из Цеха Арфистов. Киндан знал, что до прибытия в Цех Арфистов, Ваксорам был сыном незначительного холдера. Если его выгнать, Ваксорама, конечно не примет обратно его семья, особенно после такого позора. Выгнанный Ваксорам станет хуже Изгнанного, и Киндан уже видел другого Изгнанного. Его мысли вернулись к К’тову и его Изгнанному отцу.

— Он будет меня обслуживать, — сказал он.

— Никогда! — заревел Ваксорам.

— Услышано и засвидетельствовано, — объявил М’тал, перебивая Ваксорама. Он посмотрел на старшего ученика. — И каковы твои пожелания?

Киндан встретился с глазами Ваксорама. Он ясно видел, что старший ученик предполагал убить его. Ему было прекрасно ясно, что если Ваксорам достигнет этой цели, его попросят покинуть Цех Арфистов в любом случае — никто не потерпит убийцу в своем окружении. Что-то другое промелькнуло в глазах Ваксорама, когда он сказал: — Он будет изгнан. — Он бросил злорадный взгляд на Киндана. — Он лжет.

— Очень хорошо, — сказал М’тал. — Я услышал и засвидетельствовал оба пожелания. — Он повернулся к Ваксораму. — Ты доложишь об этом Главному Мастеру Арфистов. — Он взглянул на Киндана и Ноналу. — Селора сказала мне, что послала вас мыться. Идите теперь.

Киндан кивнул и, окоченевший, прорысил в ванную комнату. Он был внутри и чистил свою одежду, когда услышал шелест занавеси и почувствовал, что Нонала остановилась рядом с ним.

Ванная комната была оборудована четырьмя большими ваннами в центре и рядами душевых вдоль стен.

Когда Киндан и остальные купались, они в молчаливом согласии отворачивались друг от друга, раздевались и ныряли в свои ванны, уважая, интимность друг друга. Они никогда не говорили, пока не оказывались в безопасности своих ванн, обычно наполненных пузырьками. Когда они принимали душ, они следовали тем же правилам, отворачивая свои глаза к стене и сохраняя уважение.

В любом случае, теперь Нонала говорила, раздеваясь.

— Я могу позаботиться о себе, — сказала она ему, ее гнев едва прикрывал ее беспокойство.

Он указал на свои разбитые губы. — Но ты же сможешь петь впоследствии?

Она сняла остатки своей одежды и прыгнула в ванну, взбивая пузырьки обеими руками.

— Нет, — допустила она после минутного молчания.

Киндан ступил в свою ванну и быстро погрузился в воду. Вода была просто теплой, не достаточно горячей для того, чтобы достигнуть до его охладевших костей. Он услышал счастливый стон Ноналы и посмотрел на нее.

— Это такое прекрасное ощущение — перестать дрожать, — сказала она ему.

Мгновением позже двое учеников крикнули снаружи комнаты:

— Можем мы войти? Мы принесли уголь.

— Входите, — сказала им Нонала.

Они быстренько вбежали и поместили уголь под ванны, потом так же быстро вышли из комнаты, и один из них сказал, уходя, — Селора сказала, что сейчас пришлет других с горячей водой.

— Спасибо! — хором сказали Нонала и Киндан. Когда двое учеников поспешили прочь, один прошептал другому:

— Ты видел его лицо?

— Я слышал, что Ваксорам хочет его убить, — последовал ответ другого.

Нонала резко повернулась и посмотрела на Киндана, ее глаза наполнились слезами.

— Нет, он не сможет, — сказал Киндан.

— Киндан… — обеспокоено начала Нонала, когда ее прервал другой голос извне комнаты:

— Вы скромны? — это была Келса.

— Заходи, — позвала Нонала. — Ты можешь захватить одно из моих поленьев, вода еще не согрелась.

— Селора сказала, что она пришлет кого-то наверх с горячей водой, — добавил Киндан, когда Келса отодвинула занавеску и вошла в комнату.

Дрожа еще хуже, чем Киндан с Ноналой, Келса начала беспокойно отсоединять детали своей одежды. Это не получалось, пока ее глаза были прикованы к лицу Киндана.

— Осколки, Киндан, ты ужасно выглядишь, — объявила она, когда освободилась от верхней одежды, ее глаза все еще были сосредоточены на нем.

— И, ах, — сказал Киндан в замешательстве, — ты не в своей ванне.

Келса посмотрела вниз и обратно на него. — И что? — рассеянно спросила она.

— Келса! — прорычала Нонала. — Ты смущаешь его!

— Я? — удивленно спросила Келса. Она опять посмотрела на Киндана. — Ладно, я полагаю, если ты собираешься позволить Ваксораму убить тебя…

— Я не собираюсь умирать, — объявил Киндан. Келса улыбнулась его агрессивности и двинулась к нему, опустилась рядом с ним на колени, быстро поцеловала его в щеку так, что он не успел отодвинуться.

— Конечно, не собираешься, — согласилась она, обвивая руками его шею и снова его целуя. Она хрипло повторила, — Конечно, не собираешься.

А потом, без лишних слов, она подпрыгнула, отшвырнула свое нижнее белье и нырнула в следующую ванну.

Нонала посмотрела вперед и назад между ними двумя, ее взгляд был отчасти тоскливым.

Келса поймала ее взгляд. Она повернулась к Киндану.

— Киндан?

— Да? — сказал Киндан, оборачиваясь к Келсе. Он увидел, что слезы наполняют ее глаза.

— Киндан, я не хочу, чтобы ты умер! — внезапно сболтнула Нонала.

— Нонала имела в виду, Киндан, что она тебя любит, — сказала ему Келса. Она медленно кивнула. — И я тоже.

Киндан не знал, что сказать. Ему нравилась Нонала, он знал это. Конкретно, он любил ее, как сестру. Келса была другой,… иногда он думал о ней так, что сжималось горло.

И вдруг он решился — Я тоже люблю вас, — сказал он, смотря на них обеих. Он улыбнулся, хоть это и было больно для раненых губ. — Вы лучшие друзья, каких только можно встретить.

С всплеском, Нонала выпрыгнула из своей ванны, схватила полотенце с соседней вешалки и быстро им обернулась. Она двинулась к Киндану, обвила обеими руками его шею и тепло поцеловала его в щеку, перед тем как отпрыгнуть так же быстро назад в свою ванну.

— Ты знаешь, твое лицо действительно ужасно, — сказала Келса, разрывая наступившую тишину. — Ты должен попытаться смыть кровь.

— Ты также должен повидаться с Главным Мастером Целителей, — добавила Нонала.

— Киндан, — позвал Главный Мастер Арфистов Муренни из-за занавеси.

— Сэр? — ответил Киндан, посмотрев на двух девушек, чтобы убедиться в их спокойствии.

— М’тал рассказал мне о том, что случилось, — сказал Главный Мастер Арфистов. — Я должен поговорить с тобой как можно скорее.

— Он должен сначала показаться Главному Мастеру Целителей, сэр, — проговорила Нонала.

— Я это полностью понимаю, — ответил Муренни. — В ближайшее время я сделаю выговор мастеру Деталлору.

Мастер Деталлор был учителем танцев и самообороны, невысокий, жилистый мужчина, который хромал, когда двигался, но когда он танцевал или дрался, он был огню подобен.

— Спасибо, — сказала в ответ Келса.

Что-то в тоне Главного Мастера Арфистов насторожило Киндана, и он сказал, — Вы хотите уговорить меня отменить дуэль, сэр?

— Нет, — ответил Муренни. После этих слов запала тишина, после которой он закончил: — Кто будет твоим секундантом?

— Я буду, — хором ответил Келса и Нонала. Они посмотрели друг на друга, и потом Нонала сказала: — Ты выше, наверное, ты будешь первой.

— Согласна, — сказала Келса. Она повернулась к Киндану. — Если ты не победишь, то я его убью, — утверждающе сказала она ему.

— Я собираюсь победить, — повторил Киндан.

— Хорошо, — кликнул из-за банной занавеси мастер Муренни, — Я увижусь с тобой после того, как ты посетишь Главного Мастера Целителей.

— Да, сэр, — ответил Киндан. Раздались шаги уходящего к двери общежития Муренни, и потом они затихли.

— Тогда тебе лучше поторопиться, — приказала ему Келса. — Ты же не хочешь держать Главного Мастера Арфистов в ожидании.

Так как это было очевидной правдой, Киндан ничего не ответил.

— Главный Мастер Арфистов сказал, что ты вызвал Ваксорама, — отметил Главный Мастер Целителей Леннер, осторожно накладывая мазь на рассеченную губу Киндана.

Киндан кивнул.

— Я не одобряю дуэлей, — сказал Леннер, качая головой. — Ты не думаешь, что с этими повреждениями, не стоит ее проводить.

— Я хочу этого, — ответил Киндан. — Он задира.

— Задира?

— Он угрожал Нонале, — сказал Киндан. Быстрый вздох Главного Мастера Целителей — это было все, что нужно услышать Киндану.

Сделав последний, мягкий мазок, Леннер отпустил его. — Я сделал все, что сейчас мог, — сказал он Киндану, вручая ему маленький стеклянный флакон. — Используй это ежедневно на рану и вместе с едой.

— Арника? — спросил Киндан.

— Конечно, — ответил Главный Мастер Целителей, его тон одобрял знания Киндана о целебных травах.

Не прошло и пяти минут, как Киндан стоял около дверей Главного Мастера Арфистов. Он подождал минутку, а потом постучал.

— Заходи, — донесся глубокий голос через толстые двери, несомненно, принадлежащий мастеру Муренни.

Киндан вошел в покои Главного Мастера Арфистов. Муренни улыбнулся ему и жестом указал на кресло около маленького круглого стола. Предводитель М’тал уже сидел на другом сидении. Со своего места, Киндан отметил, что Главный Мастер Арфистов ходит туда сюда — это был плохой знак.

— Вот травяной чай, — сказал Муренни, показывая на горшок. — Селора прислала его со словами, что яйца в тепле и на месте.

Киндан занял свое место и благодарно вылил в себя чашку пряной травяной смеси. Он знал, что Селора сделала чай крепким и прислала наверх не очень горячим, чтобы не тревожить его раны.

Дождь, который раньше лил, как из ведра, отчасти рассеялся, но еще можно было слышать его мягкий стук вокруг Цеха Арфистов.

Главный Мастер Арфистов прошел следующий круг по своей гостиной, посмотрел на М’тала, и сам сел на третий стул, почти напротив Киндана.

— Киндан…

— Главный Мастер Арфистов, я не отступлюсь от вызова, — прервал его Киндан мягко, но решительно.

— Я знаю, — сказал Муренни, кивнув утвердительно. — Я даже и не предполагал просить тебя об этом.

Киндан аккуратно поставил свою чашку обратно на блюдце и обратил все свое внимание на Главного Мастера Арфистов. Главный Мастер Арфистов Муренни выглядел огорченным, даже извиняющимся, когда он продолжил, — Наоборот, я хотел перед тобой извиниться.

— Мастер?

Муренни вздохнул тяжело и протяжно. — Когда Ваксорам только прибыл сюда, он был юн и у него был наипрекраснейший голос, — объяснил Главный Мастер Арфистов, полузакрыв глаза в воспоминаниях. — Он голос поломался неправильно и он его потерял. Я надеялся, что у него откроется какой-то другой талант, но ничего не получалось, и это очень его ожесточило. — Он откровенно посмотрел в глаза Киндана. — Я сделал ошибку: я должен был отослать Ваксорама обратно в его холд Обороты назад. Я слышал достаточно слухов о его поведении, и о том, как плохо он влияет на остальных. — Он на мгновение нахмурился, размышляя, а потом наклонил голову и посмотрел на Киндана более чем решительно. — По правде говоря, пока ты не прибыл, я уже решил это сделать.

— Пока я не прибыл? — не смог сдержать удивления в голосе Киндан.

— Когда ты заступился за Верилана, я думал, что возможно, Ваксорама чему-нибудь научит этот урок и изменит его отношение к жизни, — признался Главный Мастер Арфистов. — Более того, когда прибыли Келса и Нонала, его поведение показало, что он относиться с предубеждением к их обучению.

— Извините, Муренни, — прервал его М’тал, — но я с этим не согласен.

— Погодите минутку, — ответил Муренни, — каков был бы эффект появления в составе ваших крыльев женщин-всадников? — Пока М’тал готовился ответить, мастер Муренни добавил: — Женщин-всадников в ваших боевых крыльях.

— О, — сказал погодя М’тал. — Это будет неудобно, правда ведь?

— Но я не верю в то, что талант зависит от пола, — сказал Муренни. — Наше выживание зависит, и всегда зависело от наших детей, но женщины не обязаны жить только в холдах и мастерских.

М’тал внимательно изучал его долгое время. — Вы думаете об этом уже очень долго, — решил он.

— Да, — согласился Муренни. Он посмотрел на Киндана. — Твоя приятельница Нуэлла — прекрасный пример.

— Еще есть Келса и Нонала, — лояльно добавил Киндан.

— И в самом деле, — согласился Муренни. — И, возможно, еще больше появится при их влиянии, когда они поменяют стол и станут мастерами.

Киндан мгновение пытался представить Келсу мастером-арфистом и нашел картинку сложной для объединения с вечно двигающейся, гиперподвижной, изящной, и неуклюжей девушкой, которую он называл своим другом. Хотя, отметил Киндан, если она чего-то захочет, ее ничего не остановит.

— Но сесть слишком много ограниченных холдеров и ремесленников, — сказал объективно М’тал. — Они никогда не разрешат…

— Время, когда холдеры и ремесленники неохотно уступают учеников Цеху Арфистов, пройдет, и скорее, чем вы думаете. — Ответил Муренни. — И женщин не будут уважать, как арфистов в холдах и мастерских, если их не уважают в Цехе Арфистов.

— Значит, я должен победить его, — объявил Киндан. Главный Мастер Арфистов насмешливо посмотрел на него. — Не для Келсы, или Ноналы, но для Верилана и остальных людей, которых задирают и ненавидят за их талант.

— Говоришь, как настоящий арфист, — одобрительно сказал Муренни. — Но…

— Что, мастер? — спросил Киндан с оттенком вызова в голосе.

— Если ты проиграешь…

— Я не проиграю, — объявил Киндан.

— Если ты его убьешь, лучше не станет, — заметил М’тал.

Муренни кивнул, сказав согласно: — Это лишь откроет двери для следующих издевок и расплат.

— Я не убью его, — сказал Киндан.

— Но он думает тебя убить, — сказал М’тал.

Киндан выдохнул долго и медленно и кивнул: — Я знаю.

— Ваксорам требует начать как можно раньше, — сказал Главный Мастер Арфистов.

— Я тоже это предпочитаю.

Муренни понимающе кивнул. — Я назначаю дату через неделю после того, как заживут твои раны.

— Спасибо.

— Он больше тебя, тяжелее тебя, и имеет огромную силу, — сказал М’тал. Киндан повернулся к нему и мрачно кивнул.

— Чем я могу помочь? — спросил предводитель.

— Отвезите меня к Микалу. — Микал был легендой Цеха Арфистов: бывший всадник дракона, который обрел себя в природной пещере в горах около Цеха Арфистов. Человек, который мог выследить любого в голых скалах, который использовал кристаллы и медитацию для исцеления безнадежных больных путем, который был совсем непонятен Главному Мастеру Целителей. Он был лучшим фехтовальщиком, нежели Деталлор, мастер обороны. Когда Киндан в последний раз видел Микала, тот был в кемпе мастера Ализы, излечивая больного Мастера стражей.

— Когда? — спросил М’тал.

— Сейчас, — ответил Киндан.

— Я прикажу Мененгару и Деталлору следить за Ваксорамом, — сказал Муренни. — Он послан в лазарет.

— Как там Верилан? — обеспокоено спросил Киндан.

— Он в изоляторе, — ответил Главный Мастер Арфистов. — Ваксорам должен пройти мимо Главного Мастера Целителей, прежде чем сможет навредить ему. И там есть охрана.

Киндан кивнул, но его страх не совсем прошел. — Кто-нибудь может попытаться навредить Нонале и Келсе.

Впервые за все время беседы, мастер Муренни улыбнулся. — Они и есть охрана Верилана.

— Что там с яйцами файра? — спросил М’тал.

— Я решил отправить их в Холд, — сказал Муренни. — Большинство из них предназначены Бемину и его людям. — Он посмотрел на Киндана. — Ты сможешь запечатлеть в последующее время.

— Лучше, — предложил М’тал, — отправить его туда. — Киндан попробовал воспротивиться, но М’тал рукой остановил его.

— Пока что.

— Что насчет Микала?

— Когда он будет готов, я приду за тобой, — пообещал М’тал.

— Спасибо, Предводитель, — сказал Киндан, чувствуя гордость.

— Я чувствую себя частично виноватым, — сказал М’тал. — Если бы я прибыл поскорее, я бы сам все слышал.

Киндан сконфуженно свел брови.

— Тогда он должен был бы сражаться со мной, — пояснил М’тал.

— Но вы всадник дракона! — воскликнул Киндан, представив с ужасом, как Ваксорам нападает с саблей на Предводителя.

— Это дало бы мне право взять оружие, — с улыбкой сказал М’тал. Он поднял руки с боевым видом. — Я не стал бы его убивать, но он бы запомнил это ощущение на оставшиеся Обороты.

Киндан улыбнулся ему в ответ, представив себе выражение ужаса на лице Ваксорама, когда тот выступил бы против старшего, более сильного, более высокого и более свирепого всадника дракона.