Архангельские былины и исторические песни, собранные А. Д. Григорьевым. Том 3

МЕЗЕНЬ

Самой результативной оказалась третья поездка Григорьева. На Мезени и ее притоках он нашел так много талантливых сказителей, что из-за нехватки времени далеко не у всех успел записать все известные им эпические песни. Примечательная особенность фольклорной традиции этого края — почти полное отсутствие сугубо местных версий и редакций былинных сюжетов; в композиционно-стилистическом плане большинство текстов примыкает к записям из соседних районов. Особенно много схождений со старинами кулойских и печорских певцов; с репертуаром Зимнего берега и особенно Пинеги точек соприкосновения гораздо меньше. Для мезенской традиции характерны многочисленные отступления от эпических канонов: обилие перенесений из одной былины в другую, заимствования из волшебных сказок и легенд, контаминации сюжетов. Иногда в состав одного произведения включаются эпические песни о разных героях, что приводит к его композиционной рыхлости и неустойчивости. В то же время в этом регионе записаны наиболее полные и цельные по художественному замыслу старины о столкновениях русских богатырей между собой («Бой Добрыни с Дунаем», «Поединок Добрыни с Ильей Муромцем»). Исследователи считают их сравнительно поздними по происхождению; не исключено, что они сложены именно на Мезени.

Редкая былина «Алеша Попович и Тугарин» записана Григорьевым в одном варианте, по содержанию и стилю он близок к другим текстам из Архангельско-Беломорского края. Исполнительница, видимо, была знакома и с другой версией сюжета, рассказывающей о поединке переодетого богатыря с Тугарином в чистом поле, но наиболее вероятный источник забытой ею старины — книга.

Сюжет «Василий Буслаев и новгородцы» занимал периферийное место в репертуаре местных певцов. В обоих вариантах сохранились лишь начальные эпизоды, они лишены новгородского колорита, даже местом действия в них оказывается Рязань (механическое перенесение из былин о молодости Добрыни). Сюжет «Поездка Василия Буслаева в Иерусалим» бытовал в той же редакции, что и на Печоре: герой и его спутники отправляются в путь на корабле, распределяют между собой обязанности, преодолевают различные препятствия. Мезенские сказители уделяли большое внимание героическому прошлому богатыря, череп которого «попинывает» ногой Василий Буслаев; описание его борьбы с «сорочиной прехитрой» превращается порой в самостоятельный вставной рассказ. Уже в конце XIX века оба сюжета нередко объединялись в одну эпическую песню.

Местная редакция старины «Василий Игнатьевич и Батыга» примыкает к печорской и кулойской редакциям (общие детали в запеве о турах, подробное описание приезда татарского посла в Киев, развернутая сцена в кабаке и др.). Но в большинстве текстов богатырь не только не приводит татар в Киев, но даже притворно не выражает такого намерения; он убивает стрелой вражеского предводителя, а не его зятя или сына. Главного героя обычно называют «Васькой, горьким пьяницей», имя этнического противника варьируется («Кудреванко», «Скурлак», «Демьянище», «Бутыга»).

В отличие от соседних регионов былина «Добрыня и Алеша» занимает в мезенском репертуаре первое место. В местных редакциях сюжета основное внимание сосредоточено на событиях, происходящих в Киеве; лишь отдельные сказители включали в повествование рассказ о победе богатыря над Змеем (ср. некоторые записи с Кулоя и Зимнего берега). На свадебный пир Добрыня является в платье «калики перехожей», ему указывают место на печном столбе. Настасья узнает мужа по игре на гуслях или по его именному перстню. Во многих текстах важное место занимают психологические переживания персонажей (лирические мотивы в сцене расставания, реакция слушателей на игру Добрыни-гусляра и др.). Варианты с нижней и средней Мезени отличаются по набору оригинальных деталей и формул, что позволяет выделить две самостоятельные редакции сюжета.

В местной редакции сюжета «Добрыня и Василий Казимирович» главная роль отводится Добрыне — он выигрывает все состязания, а Василий лишь номинально возглавляет русское посольство, даже в избиении вражеского войска не принимает участия. Богатыри отказываются брать у князя Владимира дани-пошлины для Батея, еще в Киеве решая избавить Русь от этой тягостной повинности. Признаки забвения былины проявились в конспективности некоторых ключевых мотивов (описание непомерно тяжелого царского лука, игра в «карты-шахматы») и механическом перенесении ряда деталей из других эпических песен.

Мезень — один из главных центров бытования сравнительно редкой и поздней по происхождению былины «Бой Добрыни с Дунаем». Некоторые исследователи отказывали этой эпической песне в оригинальности. Между тем в ней немало сюжетных ситуаций, развернутых формул и деталей, характерных только для данной старины (описание пышного шатра Дуная, буйства захмелевшего Добрыни, третейского суда Ильи Муромца и др.). Мезенские варианты отличаются наибольшей сюжетной полнотой и идейно-художественной цельностью. Сказители неизменно признают моральную правоту Добрыни, не желающего мириться с посягательствами Дуная на свободу действий других богатырей.

Все тексты «Добрыни и Змея» принадлежат к архангельско-беломорской версии сюжета. Действие происходит в Рязани, нередко рассказывается о молодости богатыря. Змей нападает на Добрыню в море, но обычно позволяет ему выбраться на берег. Герой сражается со своим противником один раз, вступает в бой безоружным, побивая его «серым камушком» или сапогом, в который он нагреб песку. В отличие от соседних регионов на Мезени не записано ни одного варианта, в котором Добрыня отпустил бы Змея. Местные певцы охотно использовали сказочные мотивы и образы, прибегали к контаминации сюжетов (№№ 339, 342, 351).

Былина «Поединок Добрыни с Ильей Муромцем» зафиксирована лишь в Архангельско-Беломорском крае; по мнению исследователей, краткий вариант, записанный в Московской области, занесен был в нее с Севера. Этот сюжет считается сравнительно поздним, возникшим на основе мотивов старших эпических песен. Но ему нельзя отказать в известной самостоятельности. Оригинальна стержневая сюжетная ситуация, часто встречающаяся в эпосах многих народов (юный богатырь ни в чем не уступает, а порой и превосходит прославленных героев). В ряде мезенских вариантов (№№ 351, 391) борьба изображается как спортивное состязание по строгим правилам, приводятся такие подробности, которых нет в аналогичных эпизодах других былин. Поединок богатырей в разных текстах завершается по-разному; верх чаще берет Добрыня, а не Илья, причем кулойская, золотицкая и пинежская традиции знают оба варианта развязки, а мезенская — только первый. Старший богатырь побеждает младшего только в тех текстах, которые испытали сильное влияние былины о бое Ильи Муромца с Сокольником. Поэтому правомерно предположить, что в данном сюжете, входящем в цикл старин о Добрыне, победа исконно отдавалась ему.

Оба варианта былины «Добрыня и Маринка», как и записи с Кулоя и Зимнего берега, относятся к краткой редакции сюжета — без эпизодов убийства любовника Маринки и заговаривания следов Добрыни с целью «присушить» его. Их композиция предельно упрощена — не описываются поиски пропавшего богатыря, не упоминаются другие молодцы, пострадавшие от колдовских чар Маринки. Начало былины осложнено рассказом о молодости героя, который мезенские певцы обычно соединяли с былиной «Поединок Добрыни с Ильей Муромцем».

Былина «Дунай-сват» — одна из самых популярных в Архангельско-Беломорском крае. На Мезени, как и в соседних регионах, она не дает «резко очерченных традиционных районных композиций» (А. М. Астахова). В текстах почти нет оригинальных элементов, нестабилен набор эпизодов, сюжетообразующих мотивов, поэтических формул; лишь некоторые из них не встречаются в записях из других областей. Местные сказители обычно не акцентировали внимание на прежней службе Дуная у «короля ляховинского», не пытались соединить разные былины об этом герое. Дунаю отводится решающая роль в сватовстве; реакция отца невесты на брачное предложение резко отрицательна, свой отказ он нередко сопровождает оскорбительными отзывами о князе Владимире. На Мезени не зафиксировано бытование второй части сюжета (состязание Дуная с Настасьей в стрельбе из лука) в качестве самостоятельной эпической песни. В двух вариантах (№№ 309, 377) акцент переносится с необыкновенной внешности младенца (ср. волшебные сказки и духовный стих о Егории Храбром) на его богатырские качества (надпись на лбу о необыкновенной силе), что органичнее для героического эпоса.

Судя по свидетельствам Григорьева, за несколько десятилетий до его приезда на Мезень былина «Дюк Степанович» была здесь сравнительно популярной. Ему же удалось зафиксировать лишь единственный фрагментарный текст, по содержанию и стилю близкий к кулойским. Более поздние по времени записи подтвердили бытование в этих регионах единой редакции сюжета, заметно отличающейся от печорской. Оба варианта старины «Иван Годинович» принадлежат к той же версии, что и традиционные тексты с Кулоя, Зимнего берега и Печоры. Герой силой увозит невесту, она с самого начала относится к нему враждебно; почти все сказители сохраняют архаичный мотив расправы у воды. В деталях повествования мезенские варианты примыкают к кулойским и золотицким, заметно отличаясь от печорских.

Сюжет «Исцеление Ильи Муромца» бытовал на Мезени в стандартной общерусской редакции этого сюжета, на формирование и распостранение которой большое влияние оказали печатные источники. Зависимость от них обнаруживается уже в записях Григорьева (см. прим. к № 354). Из цикла старин о главном герое русского эпоса центральное место занимает сюжет «Илья Муромец и Сокольник». Все тексты принадлежат к единой для Архангельско-Беломорского края версии, для которой характерно подробное описание богатырской заставы на подступах к Киеву (в мезенских вариантах перечень богатырей не столь обширен, как в печорских или золотицких), активное включение в действие матери юного героя, устойчивое имя сына Ильи Муромца — «Сокольник» или «Подсокольник». Местные певцы, как и сказители с Кулоя, подробно излагали предысторию юного богатыря. Устойчив по вариантам мотив узнавания сына по именному перстню или кресту.

Былина «Илья Муромец и Соловей-разбойник» занимает в местном репертуаре сравнительно скромное место. Преобладает тот же композиционный тип, что и на Печоре: подробно рассказывается о столкновении богатыря с родственниками Соловья, обычно не упоминается об освобождении осажденного врагами русского города. В качестве вставного эпизода в этой старине нередко используется сюжет «Илья Муромец и разбойники», который не зафиксирован на Мезени в качестве самостоятельной эпической песни.

Как и в сопредельных районах, сюжет «Илья Муромец и Идолище» обычно входит в состав контаминированных былин; единственное исключение — № 322. Содержание и композиция большинства вариантов устойчивы, варьирование проявляется лишь в деталях повествования. Все тексты примыкают к архангельско-беломорской редакции сюжета (запрет просить милостыню ради Христа или «для всех богов», упоминать имя Ильи Муромца; подробности унижений, которым подвергаются князь Владимир и его жена). На Мезени не зафиксировано никаких следов «цареградской» версии сюжета, распространенной в Прионежско-Каргопольском крае и изредка фиксировавшейся на Пинеге, Зимнем берегу и в Архангельском уезде. Влияние данного сюжета ощущается в ряде былин о татарском нашествии на Киев (перебранка Ильи с вражеским царем и расправа с ним).

Сравнительно редкая былина «Камское побоище» на Мезени обычно контаминировалась с сюжетами о татарском нашествии; в композиционно-стилистическом плане местные варианты примыкают к записям из сопредельных регионов. Повествование нередко осложняется эпизодами ссоры и последующего примирения Ильи Муромца с князем Владимиром. Гнев небесных сил вызван хвастовством двух богатырей, как правило, не участвовавших в первой битве с врагами. Второе сражение также завершается победой богатырей или прекращается Ильей ввиду бессмысленности борьбы («живым с мёртвыма не наратитьсе»); возмездие настигает лишь братьев-хвастунов. Зафиксирован на Мезени и трагический финал (№ 304 и некоторые более поздние по времени записи).

Несмотря на сравнительно большое количество записей, былина «Козарин» не занимает в эпическом репертуаре Мезени столь заметного места, как в Поморье и особенно на Пинеге. В большинстве текстов мотивы социально-бытового характера играют скромную роль или вообще отсутствуют, лишь в одном варианте, записанном Григорьевым, возникает опасность инцеста (№ 380). Как правило, не развернут конфликт сына с родителями, а в двух текстах с нижней Мезени (№№ 328, 347) отношения богатыря с ними вполне благополучны. Гораздо устойчивее мотив неблагодарности родителей в финале былины — почти все варианты, в том числе и один нижнемезенский, завершаются отъездом героя из дома. О плаче полонянки обычно упоминается, но лишь однажды приводится его текст (№ 328); в половине мезенских записей нет эпизода с вещим вороном. Наибольшее разнообразие наблюдается в том, какую судьбу предрекают полонянке «на делу́»; соответственно варьируется и развязка этого эпизода — от уничтожения всех трех татар до помилования одного из них, обещавшего отпустить девушку на родину.

Все варианты сравнительно редкой былины «Михайло Данилович» по содержанию и стилю близки к записям из соседних регионов и принадлежат к единой общерусской редакции сюжета. В мезенских текстах «Михайла Потыка», как и в сопредельных районах, используются разнородные мотивы и эпизоды, позаимствованные из других былин («Иван Годинович», «Дюк Степанович», «Добрыня и Змей», «Дунай-сват» и др.), из сказочного эпоса (спасение героем змеенышей и помощь благодарной змеи; подмена супруга превосходящим его по силе побратимом и укрощение жены-богатырши; колдовские действия героини и т. п.). За исключением мотива благодарной змеи, встречающегося в большинстве северо-восточных записей, все эти заимствования по-разному комбинируются друг с другом. Многие популярные в Прионежье эпизоды опущены или сохраняются в редуцированном виде. Такая пестрота содержания приводит к образованию самостоятельных редакций сюжета, иногда представленных одним-двумя текстами.

На рубеже XIX и XX веков былина «Соловей Будимирович» не входила в активную часть репертуара сказителей Архангельско-Беломорского края. Практически все тексты либо дефектны, либо зависимы от книги. В единственном мезенском варианте повествование обрывается, не получив логического завершения.

Северо-восточные записи былины «Соломан и Василий Окулович» образуют особую редакцию сюжета, которая по содержанию близка к принежско-кенозерской, отличаясь от нее оформлением отдельных эпизодов, меньшей насыщенностью метафорическими и символическими образами. В них нет вещего сна Соломаниды и его толкования, испытания воинов перед походом. В царство Василия Окуловича Соломан с дружиной плывет на кораблях, что выглядит логичнее, так как похитители увезли его жену морем. Соломанида прячет бывшего мужа под перину, а не в сундук или ларь; она выдает Соломана, как только убеждается, что ему не сносить головы. Василий Окулович не понимает иносказаний Соломана и удивляется его мнимой глупости.

Архангельско-беломорские тексты образуют единую редакцию сюжета «Сорок калик», специфические элементы которой наиболее полно представлены в былинах Кулоя и Мезени. Главным героем обычно является Михайло Михайлович, Касьян иногда упоминается как один из его спутников. Паломники начинают свой путь «от того от озера Маслеева»; в «заповеди великой» специально оговаривается, что калики не признают над собой царского или княжеского суда. По просьбе князя Владимира они исполняют «Еленьской [то есть эллинский, греческий] стих»; от их громогласного пения «потрясается» земля, колышется море, Добрыня и Алеша валятся со своих мест. Задетые бесцеремонностью Алеши, паломники не только отказывают ему в праве на обыск, но и подвергают богатыря унизительному наказанию. Только в кулойских и мезенских записях княгиня уговаривает героя навсегда остаться в Киеве, нанявшись в услужение к князю Владимиру.

Мезенские записи «Хотена Блудовича» занимают промежуточное положение между более древними по характеру прионежско-каргопольскими редакциями сюжета и сравнительно поздними его модификациями, зафиксированными на Печоре, Пинеге и в Поморье. Местные сказители сохранили традиционные для этой старины имена персонажей; гораздо активнее роль Чайны и ее братьев. Архаичный мотив обсыпания копья златом-серебром получил дальнейшее развитие: у Офимьи не хватает казны, и она выкупает сыновей, предлагая богатырю в жены свою дочь. В мезенских текстах особенно ярко проявилась характерная для всего Архангельско-Беломорского края тенденция к героизации Хотена: сыновья Офимьи с плачем отправляются на битву, заранее отдавая ему победу, а в одном из вариантов (№ 373) припоминают былые заслуги богатыря, спасшего Киев от нашествия татар. Сказители использовали целый ряд оригинальных мотивов и подробностей: описывается, как Хотен на копье «вынес» ворота «середи двора», «сшиб» терем «по окошечкам»; как связал побежденных сыновей Офимьи за волосы и «сметал» их через коня. Выразительно передано удивление Офимьи: «Не было ни бури, ни падеры, — всё-то мое домишечко розвоёвано». В записях из других регионов эти детали встречаются лишь изредка и не развернуты.

Записанные Григорьевым варианты «Чурилы и Катерины» относятся к нижнемезенской редакции сюжета. В них отсутствуют развернутые описания, троекратные повторы с нарастанием, пререкания обманутого мужа с женой по поводу вещей Чурилы, не названа по имени главная героиня. Некоторыми деталями нижнемезенские тексты перекликаются с кулойскими: служанка именуется «девушкой-чернавушкой», она предрекает, что любовные похождения доведут Чурилу до смерти. В отличие от других архангельско-беломорских записей в зачине не подчеркивается, что снег выпал не вовремя — поздней весной, ранней осенью или в середине лета. В обоих текстах супруги названы князем и княгиней; приход Чурилы в их дом описан с помощью звукоподражательных междометий («тики-стук, тики-хлоп, тики-бряк...»).

Баллады, исторические песни и духовные стихи А. Д. Григорьев записывал на Мезени выборочно, не имея времени на фиксацию всех предлагаемых ему вариантов. Тексты баллады «Братья-разбойники и сестра» примыкают к беломорской редакции сюжета: сестра именуется «моряночкой», на родину она и ее муж едут верхом, ночуют в шатре; полонянка подробно рассказывает о себе, повторяя первую часть баллады, и т. д. Мезенские певицы описывают, как братья «лелеяли» малолетнюю сестру, передавая ее с рук на руки (ср. текст с Зимнего берега — БПЗб, № 120). Необычайно жесток способ расправы разбойников с младенцем: они «племенницька в котли сварили». Традиционный сюжет старинной баллады «Молодец и Горе» сохранился в усеченном виде (см. прим. к №№ 356 и 406).

Оба варианта сравнительно редкого духовного стиха «Аника-воин» записаны в дер. Дорогая Гора; они близки по содержанию и стилю. В местной редакции сюжета Аника изображается как захватчик-иноверец, намеревающийся разграбить православный Иерусалим, надругаться над религиозными святынями. Наряду с лексическими оборотами, характерными для христианской книжности («вельми Чудо непомерное», «Смерть, от Бога посланная» и т. п.), в текстах широко используются былинные стереотипы (подробное описание выезда Аники, его угрозы разорить Иерусалим, тщетные попытки расправиться с «Чудом» и другие фольклорные формулы). Сюжет «Голубиная книга» бытовал на Мезени в единой редакции; ссылаясь на это, собиратель записал не все предлагавшиеся ему варианты. В текстах стабильно повторяются экспозиционная часть произведения и диалог о происхождении и иерархическом соотношении объектов живой и неживой природы, оформленный как серия вопросов и ответов. Притча о борьбе Правды и Кривды кратко изложена лишь в № 366. Имена персонажей, пытающихся прочитать Голубиную книгу, традиционные названия священной горы, царь-птицы и царь-рыбы варьируются и нередко деформируются.

Мезень — основной район бытования «Старины о льдине и бое женщин». Местные сказители обычно соединяли эту скоморошину пародийного характера с небылицами. Особый интерес представляет № 397: обращение к хозяину дома с предложением «старину сказать» роднит этот текст с обрядовыми песнями, исполнявшимися во время праздничных обходов дворов.

№ 305. Отъезд Добрыни и неудавшаяся женитьба Алеши Поповича. Текст зависим от книги. С местной традицией связаны лишь отдельные формулы и второстепенные подробности; важнейшие сюжетообразующие мотивы восходят к обонежским редакциям сюжета (подробнее см.: Указ., 12, № 41). Кроме этой былины Григорьев ничего от Табуева не записал, упомянув, что он «умеет рассказывать» еще две старины, в том числе про Ставра — сюжет, практически забытый на Мезени.

№ 306. Хотен Блудович. Типовой вариант местной редакции сюжета; по композиции и набору эпических формул близок к № 373, уступая ему в детализации повествования. Сказитель придерживается традиционного формульного стиля, умело строит отдельные стихи и тирады, охотно пользуется повторами. В тексте немало лексических архаизмов («портишшо» — в старом значении этого слова; «ратовишше» и др.). Эпитет «чара зелена» появился в результате неудачного усечения формулы «чара зелена вина». В ст. 197 чрезмерное внимание к особенностям произношения привело собирателя к искажению смысла фразы (Хотен «сражалсэ в красен Киев-град» вместо «сряжался»).

№ 307. Василий Буславьевич. Контаминированный текст, в котором первый сюжет о Василии Буслаеве изложен фрагментарно: не описываются пир-братчина, кулачный бой на мосту через Волхов, столкновение Василия с крестным отцом. В то же время оба мезенских варианта (см. также № 322) насыщены оригинальными бытовыми деталями (новгородцы угрожают отравить Василия; вино для гостей богатырь целыми бочками закупает в кабаке). Оба сказителя с юмором описывают, как новгородцы всемером принимаются за богатырскую чару с вином и вдесятером выпивают ее. Упоминание Рязани в начальных стихах — механический перенос из былин о молодости Добрыни (горожане последовательно именуются новгородцами). Рассказ о поездке Василия в Иерусалим дан в обычной для Мезени редакции, но одна деталь уникальна и знаменует собой неотвратимость трагической развязки: когда приходит черед Василия прыгать, «высоко камень признимаицсэ».

№ 308. Наезд на богатырскую заставу и бой Подсокольника с Ильей Муромцем. Один из наиболее цельных и полных вариантов былины. В деталях повествования он примыкает к другим нижнемезенским записям (богатыри свистом подзывают своих коней; противника они называют «супостат велик»; завидев Подсокольника, свистят и ревут, подобно Соловью-разбойнику). Другие оригинальные подробности данного текста отмечались по всей Мезени (состав богатырской заставы; признание Алешей и Добрыней превосходства их противника — «не моя чета, не моя верста» и др.). Сознавая опасность предстоящего поединка с Ильей, Подсокольник отпускает «охоту»; этот мотив в архангельско-беломорских записях редок. Выразительные гиперболы использованы в описании боя богатырей и расправы Ильи с соперником. В отличие от большинства мезенских вариантов в былине нет сцены убийства матери Подсокольником, а с его предысторией связаны лишь две лаконичные фразы.

№ 309. Дунай. В данном варианте Дунай изображен как бывший слуга «короля ляховинского», после поединка он легко узнает Настасью-королевичну. Некоторые оригинальные подробности совпадают с № 367 и особенно с № 377 (на ископыти богатырского коня подписана «подпись со югрозою», на лбу младенца — подпись, свидетельствующая о его воинских качествах; Настаья-поляница попадает стрелой Дунаю в правый глаз, а тот ответным ударом вышибает ее из седла; использован не характерный для северо-восточной традиции и обычный в Прионежье эпитет «тихие Дунай»). «Походочка повинная» — фонетическая вариация традиционного эпитета «походочка павиная» (ср. № 345 и др.).

№ 310. Бой Добрыни с Дунаем. В тексте четко реализуется идейно-художественный замысел создателей былины: справедливый гнев Добрыни, поддержанный авторитетом Ильи Муромца и «великим судом» князя Владимира, вызвала хвастливая надпись на шатре Дуная. Смысловая доминанта заключена в краткой и выразительной формуле: «Нам боецьсе угроз дак богатырьскиех — нам нецёго ездить во полё поляковать» (ср. №№ 321, 341). Типичные для мезенской традиции поэтические образы использованы сказителем для того, чтобы передать постепенную потерю захмелевшим Добрыней контроля над собой, для описания «развоёванного шатришка» Дуная.

№ 311. Чурило и неверная жена Перемятина. Типичный образец нижнемезенской редакции сюжета, охарактеризованной в преамбуле. Многие фрагменты даже на лексическом уровне почти идентичны варианту С. Сахарова, односельчанина сказителя (см. № 317); лишь некоторые стихи отличаются по содержанию и стилистическому оформлению.

№ 312. Первая поездка Ильи Муромца [Илья и Соловей-разбойник]. В тексте наиболее полно представлены особенности местной традиции. Уже в начале произведения не только описана перекрытая Соловьем-разбойником прямоезжая дорога, но и говорится, что Илья положил заповедь за день проехать по ней и привезти Соловья в Киев. Благодаря этому сюжет «Илья и разбойники», предшествующий основному, органично вплетается в ткань повествования, превращается в рассказ о предварительном испытании героя. Былина исполнена в лучших традициях классического формульного стиля, насыщена развернутыми описаниями, повторами, лексическими архаизмами; некоторые мотивы и формулы не встречаются в других мезенских текстах. Это — портрет Ильи, описание внешнего вида его коня; чудесных стрел с «каменьём самоцветным»; рассказ о том, как Илья расчищает заросшую за тридцать лет дорогу. Есть в былине и отдельные алогизмы. Она посвящена первой поездке богатыря, в Киеве его никто не знает, а при встрече с разбойниками Илья хвастает шубой, подаренной ему князем Владимиром. Обещание героя пленить Соловья-разбойника не вяжется с его зароком не пользоваться в пути оружием (обычно Илья связывает себя «заповедью великой», ничего не зная о предстоящих опасностях).

№ 313. Сорок калик со каликою. Текст традиционен за исключением одного момента — опущено описание попыток княгини обольстить калику, что потребовало существенного изменения содержания заключительных эпизодов. Апраксия не знает о «тежолой заповеди» калик; подкладывая серебряную чашу в сумку Михайлы, она стремится вернуть в Киев приглянувшегося ей молодца. Отсюда — ее раскаяние, необычная развязка событий (по молитве княгини закопанный в землю Михайло освобождается и догоняет «свою братью-дружинушку»). Как и другие былины В. Тяросова, вариант отличается стройностью композиции, отточенностью стиля, выразительностью поэтического языка.

№ 314. Васька-пьяница и Кудреванко-царь. Типовой образец мезенской редакции сюжета, в деталях повествования близкий к №№ 319, 337.

№ 315. Оника-воин. Типичный образец мезенской редакции сюжета, в которой переплетаются элементы былинного и книжного стилей (см. преамбулу). Высокая техника исполнительского мастерства, богатый запас традиционных формул позволили сказителю максимально приблизить свой вариант к устной эпической поэзии. Этому способствует даже немотивированное упоминание в первых строках Святогора и Самсона, поставленных в один ряд с «Оникой, храбрыим воином».

№ 316. Василий Окулович и Соломан. Вариант не выходит за рамки печорско-мезенской редакции сюжета, охарактеризованной в преамбуле. Как и в былине брата сказителя (№ 327), в роли похитителя выступает «детинушка Поваренин, Торокашко вор», Соломан правит в Царьграде, а Василий Окулович — в «Чернигороде», который осознается как нерусский и нехристианский город (на пиру здесь сидят «пановья, улановья, поганые татаровья»).

№ 317. Чурило и неверная жена Перемякина. Как и былина В. Тяросова (№ 311), текст принадлежит к нижнемезенской редакции сюжета. Композиционно-стилистическая близость обоих вариантов во многом объясняется единством источника: сказитель былинам «научился у своего отца и отца В. Тяросова и пел «сзади» за Тяросовым» (с. 70).

№ 318. Оника-воин. По композиции и стилю вариант примыкает к № 315 и, вероятнее всего, восходит к тому же источнику. А. Петров подробнее, нежели В. Тяросов, описал выезд Аники и воспроизвел его угрозы разорить Иерусалим, «облатынити» христианскую веру. Однако центральный эпизод произведения (диалог героя с «чудом», его безуспешные попытки отсрочить смертный час) изложен не так обстоятельно, как В. Тяросовым.

№ 319. Васька-пьяница. Былина близка к № 314 и, видимо, восходит к тому же источнику. В основном придерживаясь традиционной сюжетной схемы, сказитель ввел в свой текст ряд необычных деталей. Василий пропивает в кабаке целый оружейный арсенал; выкупает его Добрыня, а не князь Владимир; в избиении вражеского войска герою помогают «подрусьницьки» — Добрыня Никитич и Алеша Попович. Не свойственное былинному лексикону слово «колоши» явно диссонирует с «куньей шубочкой собольею» (ст. 166—169).

№ 320. Наезд на богатырскую заставу и бой Сокольника с Ильей Муромцем. Текст принадлежит к тому же изводу, что и № 308, отличаясь от него более развернутой предысторией Сокольника, включением сцены убийства Златыгорки сыном и некоторыми мелкими подробностями. В описании «охоты» усилен акцент на том, что Сокольник приручил диких зверей и птиц (ср. № 417, а также печорские тексты). Илья узнает сына по своему именному кресту; враждебные чувства молодого богатыря подогреваются тем, что отец считает его мальчишкой и советует подрасти. Сказитель хорошо владел былинным слогом, употребил ряд редких формул и деталей (угрозы разорить Киев и «облатынить» христианскую веру; символический знак примирения богатырей — «становили они коней к одному корму»; оригинальная гипербола — соскользнувшее с креста копье Сокольника «ушло в землю во пять сажон»). Некоторые отклонения от традиции, видимо, связаны с новациями певца, не всегда удачными (отправляясь навстречу Сокольнику, Добрыня просит Илью похоронить его в Киеве, «если мне на поли смерть будет»; уже назвав Сокольника сыном, Илья продолжает расспросы о роде-племени).

№ 321. Бой Добрыни с Дунаем. Типовой вариант местной редакции сюжета, близкий к №№ 310, 341. Некоторые мотивы и детали перенесены из других эпических песен (осматривание окрестностей с горы — «Илья и Сокольник»; неудачная попытка Алеши Поповича примирить богатырей — «Сорок калик»).

№ 322. Василий Буслаевич. Контаминированная былина Петрова содержит те же оригинальные подробности, что и текст его односельчанина В. Тяросова (№ 307) и, очевидно, восходит к тому же источнику. Необычен состав дружины Василия: традиционного для Мезени Костю Новоторженина заменил Алеша Попович, а Фому Толстокожевникова — Ерёмка Храбрынький (вероятно, под влиянием сказок и песен о Фоме и Ереме). В нарушение традиции Василий саблей убивает захмелевших новгородцев, а вместо кулачного боя с ними изображается спортивная борьба богатыря и его дружинников между собой. Сказитель почти полностью забыл второй сюжет, удержав в памяти только кульминационный его эпизод.

№ 323. Илья Муромец и Издолище в Киеве. Один из немногих в северо-восточных районах и единственный мезенский неконтаминированный вариант этой былины содержит все основные эпизоды, кроме диалога мнимого калики с Идолищем. В начале текста заметно влияние старин о татарском нашествии; сказитель подробно описывает появление врага, приводит его развернутый монолог-ультиматум (ср. № 402 и др.). Необычна роль князя Владимира — он посылает калику разыскать Илью Муромца в надежде на его помощь. Брошенный Идолищем нож попадает в «имянной-от крест» — очевидный перенос из «Ильи и Сокольника».

№ 324. Васька-пьяница и Бутыга. По всем основным параметрам текст чрезвычайно близок к № 314, записанному от родного брата сказителя. Однако его начало и конец не имеют аналогов в других мезенских записях. В былине А. Тяросова нет запева о турах; вражеское нашествие возглавляет «Бутыга» (ср. прионежско-каргопольские редакции сюжета); татары прибывают в Киев на кораблях, как в варианте из Архангельского уезда. «Кольчуга каленых стрел» вместо «колчана» — оговорка или ошибка певца.

№ 325. Голубиная книга. Обычный для местной традиции текст. «Вытусей Вытусеевиць» заменил «Давида Евсеевича», а «Тит-рыба» — «кит-рыбу».

№ 326. Старина о льдине. Скоморошина пародийного характера, в которой комический эффект достигается благодаря применению стилистики классических былин для изображения подчеркнуто сниженных бытовых ситуаций. Текст близок к другим записям из Мезенско-Кулойского края (ср. № 244 во втором томе).

№ 327. Василий Окулович и Соломан. Вариант близок к былине брата сказителя (№ 316); некоторые фрагменты совпадают почти дословно. Вместе с тем в нем обнаруживаются существенные отклонения от печорско-мезенской редакции сюжета. Отсутствует эпизод спаивания Соломаниды — ее просто заманивают на корабль и увозят; царица прячет своего первого мужа не под перину, а в «крепкий ящик» (ср. записи из Прионежься, с Кенозера и Зимнего берега); в отличие от других северо-восточных записей Василий Окулович готов принять Соломана как дорогого гостя (правда, это не вяжется с дальнейшим развитием событий). Некоторые оригинальные элементы, видимо, являются новациями сказителя. Соломан царствует в «Соломи-городи»; поначалу Соломанида не соглашается идти замуж за Василия и даже готова броситься в море; Василий насмехается над своим соперником, оказавшимся у царицы под подолом. В зачине былины есть логическая неувязка: во дворце Василия Окуловича пируют и русские богатыри, и «пановья-улановья».

№ 328. Козарин Петрович. Один из двух текстов, представляющих нижнемезенскую редакцию сюжета, в которой практически снят семейно-бытовой конфликт; родители с неохотой отпускают Козарина на поиски похищенной сестры. В отличие от большинства своих земляков сказитель использовал развернутый плач полонянки, дополнив его негативной характеристикой татарских обычаев. Нежелание героя оставаться в родном доме ничем не мотивировано. Описание «недобрых игр» малолетнего богатыря со сверстниками, вероятно, перенесено из былины о молодости Василия Буслаева (ср. №№ 307, 322).

№ 329. Братья-разбойники и их сестра. Текст содержит все специфические мотивы и подробности, свойственные беломорской редакции сюжета и ее мезенской модификации (см. преамбулу).

№ 330. Мать князя Михайла губит его жену. По содержанию и стилю вариант примыкает к среднепинежской редакции сюжета (см. ее характеристку в у Михайла конь-от подопнулся...») воспринимается как тревожный сигнал об уже случившейся беде, а не как ее предзнаменование. Ненависть свекрови к невестке косвенно мотивируется своеволием князя Михайла («он женился — не споросился...»); этот мотив популярен в Прионежско-Каргопольском крае и редок в северо-восточных регионах.

№ 331. Соловей Будимирович и Забава Путятисьня. Вариант содержит ряд традиционных элементов, отсутствующих или переосмысленных в устных по происхождению архангельско-беломорских записях. Действие приурочено к Киеву, героиня названа Забавой Путятичной, сохранен комплекс мотивов, связанных со строительством теремов. В былину удачно включены бытовые детали (Соловей отказывается жить в княжеских теремах, потому что у него «семья да несурядлива»), оригинальны отдельные формулы (сравнение теремов Соловья с горящей свечой и распуствишимся цветком, иронический отзыв героя о Забаве). Некоторые важные действия персонажей не описаны, сказано лишь об их результатах. Опущены финальные эпизоды, поэтому данный вариант трудно даже квалифицировать как былину о сватовстве.

№ 332. Сухмантий Одихмантьевич. Сюжетная схема, ключевые формулы мезенского варианта близки к пудожским записям и кулойскому тексту, что свидетельствует о бытовании на Севере единой редакции этой былины. Некоторые детали не имеют аналогий в других текстах. Сухмантий говорит, что ему нечем хвастать, кроме «сильней силушки»; князь Владимир поручает ему привезти «птицю-гарлицю». Необычен для данного сюжета способ самоубийства богатыря, обусловленный тем, что в тексте ничего не говорится о его ранении татарами.

№ 333. Потык. Целый ряд сюжетообразуюших мотивов роднит данный вариант с № 374. В них рассказывается о спасении «раскованного» на стене богатыря дочерью его соперника, Потрухова упоминает и о согласии героя жениться на своей спасительнице. Как и в некоторых прионежско-каргопольских записях, воскресшую королевичну прозвали «Марьей Бессмертной». В описании борьбы богатыря с похитителем его жены ощущается влияние былины об Иване Годиновиче (ср. кулойские записи «Потыка» — №№ 262, 272, 277). В измененном виде обе мезенские певицы использовали мотивы из «Соломана и Василия Окуловича» (Марья прячет своего мужа под перину, он сам предлагает расковать его на стене городовой и т. д.). В тексте есть и оригинальные детали, отсутствующие в № 374. Потык спасает не змеенышей из огня, как обычно, а отвязывает от дуба саму змею; в могиле Марья не превращается в змею, а просто трижды встает из гроба; ее укрощение перекликается с аналогичным сказочным эпизодом. Потрухова удачно использовала популярную пословицу: «И две смерти не будёт, и без одной не миновать».

№ 334. Алеша Попович освобождает Киев от Тугарина. Вариант содержит ряд редких деталей: Тугарина вносят на раззолоченной доске (возможный отголосок старинного восточного обычая, запрещающего владыкам ступать на землю); разозленный насмешками богатыря, Тугарин «стрелил» в него вилочкой серебряной. Оригинальный поэтический образ использован для характеристики коня Тугарина — у него огненные крылья (обычно — бумажные). Есть в тексте и очевидные приметы забвения традиционного сюжета: не упоминается побратим или слуга Алеши Еким; неуместны угрозы затколоть богатыря копьем, затоптать конем, произносимые Тугарином в княжеских палатах, и др.

№ 335. Старина о льдине и бое женщин и небылица. Типичное для Мезени соединение скоморошины пародийного характера с фрагментом небылицы.

№ 336. Наезд на богатырскую заставу и бой Сокольника с Ильей Муромцем. Вариант близок к №№ 308, 320, а с первым из них, видимо, связан генетически. Сказитель — племянник В. Тяросова; в их былинах немало текстуальных совпадений. Если в первой своей части вариант Тяросова-старшего богаче по содержанию и разнообразнее по стилистическому оформлению, то во второй части картина обратная — племянником сохранены некоторые традиционные мотивы, опущенные дядей. В критический момент Илья вспоминает, что ему смерть «на поли» не писана; он узнает сына по нательному кресту; кратко описывается убийство Сокольником матери. Обида сына на отца мотивируется не только тем, что тот не признает его богатырских качеств (ср. № 320), но и откровенно насмехается над ним, советуя вернуться к матери и поесть «каши пшенисьные». В ст. 194—199, возможно, отразился древний обычай встречать «с поля» воина и принимать у него оружие.

№ 337. Васька-пьяница и Кудреванко-царь. По композиции и стилю вариант примыкает к другим нижнемезенским записям былины (№№ 314, 319), что подтверждается также совпадением ряда нестандартных подробностей. Богородица забредает в Неву-реку по поесу» (обычно — в море или в речку Смородину); упоминается «турица однорогая».

№ 338. Дюк Степанович. Сюжетную основу текста составляют два эпизода из «Дюка», дополненные отдельными мотивами из «Ставра» (героиня наказывает мужу не хвастаться молодой женой; переодевшись в мужское платье, она получает Дюка в «подрусьники» и увозит его домой). Эти мотивы не развернуты, что не позволяет судить о принадлежности прототекста к какой-либо редакции «Ставра». Эпизоды из былины о Дюке (хвастовство героя на пиру и «описывание» его имущества княжескими слугами) изложены подробнее и выдержаны в духе архангельско-беломорской традиции. Посланцы князя Владимира за три года издержали три воза бумаги и сумели описать только сбрую лошадиную (ср. кулойские варианты — №№ 257, 302 и др.); дом Дюка стоит «на семи верстах».

№ 339. Бой Добрыни со змеем и неудавшаяся женитьба Алеши Поповича. Несмотря на небольшой объем контаминированной былины, обе ее части содержат ряд оригинальных и даже уникальных деталей. Как и в ряде других мезенских записей, Змей великодушно позволяет богатырю выбраться из воды на «плотну землю». Это — единственный вариант, в котором Добрыня во время поездки догадывается о готовящейся свадьбе его жены; в этой сцене использован легендарно-христианский мотив («знаком беды» становится шевельнувшийся на вороте крест).

№ 340. Михайло Ильич [Данило Ловчанин]. Вариант относится к архангельско-беломорской версии сюжета, примыкая к той ее редакции, которая завершается гибелью героя. В тексте имеются существенные отклонения от традиции. Частично они обусловлены влиянием популярной на Мезени былины о Дунае (начальные эпизоды), частично — индивидуальными новациями А. Макуриной или ее учителя (Дунай вероломно убивает Михайла Ильича, вопреки запрету жены уснувшего после удачной охоты). Отчество героя «Ильич» свидетельствует о возможных контактах мезенцев с печорскими сказителями, которые считали этого богатыря сыном Ильи Муромца и именовали «Староильевичем».

№ 341. Бой Добрыни с Дунаем. Вариант близок к № 310, уступая ему в детализации некоторых описаний и монологов. Певец подчеркнул, что в награду за службу Дунай получил от иноземного короля «черной шатёр рытнобархатной» (то же в №№ 412, 416); четко сформулировал суть претензий Добрыни к нему: «Будто нам молодцам в поле выезду нет». Слово «невежа» употреблено как нарицательное, а не собственное имя существительное («вставай, ведь невежа мой»).

№ 342. Купанье и бой Добрыни со Змеем и неудавшаяся женитьба Алеши Поповича. Самый полный из группы мезенских вариантов, в которых объединены сюжеты «Добрыня и Алеша» и «Добрыня и Змей». В обеих частях былины, кроме типичных для местной традиции эпизодов и образов, есть и оригинальные детали, известные по единичным записям (укор Змее, нападающей на плывущего по морским волнам богатыря; описание стычки Добрыни и Алеши, крутой расправы героя со своим соперником; формула «молода жена ноги в стремена кладет»; постоянный эпитет «Змея востролютая» и др.). Необычны действия Змеи, пытающейся убить Добрыню ударом крыла. Финальные сцены первого сюжета разработаны в сказочном духе (упоминание живой и мертвой воды, «ковра самолётного» и т. п.). Подобно И. А. Чупову (№ 371), сказитель подробно указывает на распределение свадебных «чинов» между киевлянами, а распространителем ложных слухов о смерти Добрыни делает Илью Муромца. Особый интерес представляет описание игры героя на гуслях и постепенно меняющегося настроения князя Владимира, Ильи Муромца, Алеши Поповича и «Апраксеи» (так названа в былине жена Добрыни).

№ 343. Данило Игнатьевич и его сын Михайло. Традиционный в своей основе вариант содержит немало оригинальных деталей. Некоторые из них известны по другим записям, а некоторые не имеют близких аналогий и, возможно, являются индивидуальными новациями певца. К первой категории следует отнести характеристику малолетнего богатыря (хоть и молод, но уже ездит на коне Данилы, «играет» его палицей), приезд героя в Киев с головой побежденного врага на копье, и др. С личным творчеством Рюмина правомерно связывать нежелание юного богатыря явиться на княжеский пир, выступить против врага (это не соответствует представлениям о его раннем возмужании и диссонирует с дальнейшим развитием событий). Необычно помилование вражеского войска, которое после гибели своего предводителя готово повиноваться победителю. Узнавание сына по особой примете, скоре всего, навеяно былиной «Добрыня и Алеша», а эпизод с добыванием богатырского снаряжения из-под камня — волшебными сказками о силачах.

№ 344. Михайло Данилович. Текст лишь условно можно отнести к данному сюжету: за исключением имени главного героя в нем нет оригинальных мотивов и подробностей, характерных именно для этой старины. Отсутствуют все эпизоды, связанные с отцом Михайлы Даниловича, он даже не упомянут в тексте; не говорится о юном возрасте богатыря. Исполнитель сохранил в своей памяти в основном общеэпические ситуации и формулы, встречающиеся во всех былинах об отражении вражеского нашествия. Не исключено, что данный текст генетически связан с ними и просто прикрепился к имени богатыря-малолетки. Сказитель использовал оригинальную формулу: «Как охочого нету, нать невольным быть», редкое упоминание о том, что победитель привез на копье голову Кудреванки.

№ 345. Дунай. В своей основе текст традиционен; некоторые отклонения от мезенских стандартов правомерно рассматривать как новации исполнителя или его учителя. Опущены переговоры Дуная с отцом невесты, сватовство заменено ее похищением. Настаья отправляется «во сугон» за киевскими богатырями после того, как узнает от отца о случившемся (в других мезенских вариантах она встречается в Дунаем случайно). Оригинальна формула, противопоставляющая королевских дочерей друг другу. В описании поединка Дуная с Настасьей использован редкий мотив, зарегистрированный собирателями в разных районах (спутник героя подсказывает ему, как победить женщину-богатыршу).

№ 346. Молодость и бой Сокольника с Ильей Муромцем. Первая часть былины заметно отличается от других нижнемезенских текстов и близка к записям со средней Мезени и Кулоя. Повествование начинается с подробного рассказа о детстве Сокольника и его отъезде из родного дома; молодой богатырь похваляется «владеть» Ильей Муромцем так же легко, как он владеет «вострым копьем» (ср. №№ 288, 389 и др). Отсутствует обычное для архангельско-беломорских вариантов описание богатырской заставы. В дальнейшем события развиваются по традиционной схеме, за исключением финального эпизода, где изображается не вероломное нападение сына на спящего отца, а повторный их поединок.

№ 347. Козарушка. Краткий вариант нижнемезенской редакции сюжета, в которой освобождение девушки-полонянки не осложнено семейным конфликтом — родители даже готовы вознаградить Козарина за спасение сестры и в финале устраивают трехдневный пир по этому поводу. Действие приурочено к Чернигову. Имя сестры «Еленочка прекрасная» позаимствовано из сказок. В тексте встречаются неточности словоупотребления (вещий ворон сидит на «дубе белодубовом»; «шатер крыто бархатом» — вместо «рыта бархата».

№ 348. Мамаево побоище. Единственный неконтаминированный вариант «Ильи и Калина», однако и в нем просматривается влияние «Камского побоища»; заглавие «Мамаево побоище» принадлежит исполнителю. В самой былине имя Мамая не упоминается, вражеский предводитель назван «Скурловцем». Сказитель неплохо владел былинным стихом, эпическими формулами, использовал ряд оригинальных синонимичных словосочетаний («засловники-заступники», «палиця-убивиця»). Есть в тексте и отклонения от традиции, связанные с индивидуальными новациями певца или его учителя. Они коснулись и словоупотребления («свита-армия», «казаки да разгоречилисе» и др.), и сюжетосложения (персонажи попадают в такие ситуации и совершают такие действия, которые не свойственны русскому эпосу). Иногда эти дополнения удачны (Алеша Попович обижается на княгиню за то, что она не посылает его биться с врагами), но гораздо чаще входят в противоречие с устоявшимися характеристиками героев. (Князь Владимир уезжает в чистое поле «показаковать», отпор врагу организует княгиня; Добрыня отказывается в одиночку биться с захватчиками, опасаясь плена и смерти, и т. п.). Имя Окольника-наездника, видимо, появилось в результате искажения «Сокольника-наездника».

№ 349. Женитьба князя Владимира на греческой княжне; Илья Муромец и Удолище. От Аникеева записаны три былины, которые он воспринимал как своеобразную трилогию, исполняя их в том порядке, в каком они опубликованы Григорьевым. Особой необходимости в этом нет — тексты вполне самостоятельны и по содержанию не связаны друг с другом (см. №№ 350, 351). В них очевиден отпечаток личного творчества сказителя и книжного влияния, использованы нетрадиционные имена, сюжетные ходы, чуждая народно-поэтическому словарю лексика. В данной былине, открывающей «трилогию», механически объединены сюжеты «Дунай-сват» (первая его часть — добывание невесты для князя Владимира) и «Илья Муромец и Идолище». Несмотря на очевидное знакомство певца с летописным сказанием о женитьбе великого киевского князя Владимира на греческой царевне Анне (см. с. 244), рассказ о женитьбе былинного князя Владимира в основном повторяет сюжетную схему «Дуная» в местной редакции. Текст изобилует отклонениями от эпических канонов (невеста названа Настасьей; Добрыня заменил Дуная в роли свата, выполняет он эту миссию в одиночку и т. п.). Во второй части произведения («Илья и Идолище») главным героем является другой богатырь, что противоречит законам былинного сюжетосложения.

№ 350. Победа богатырей черниговского князя Олега со Святогором Ром. во главе над войском кн. Додона; купанье Святогора с Ильей Муромцем, Добрыней и Алешей Поповичем; смерть во гробу и погребение Святогора. Тяжеловесное название, которое вынужден был дать произведению собиратель, — прямое свидетельство его нетрадиционности. Это — результат индивидуального творчества Аникеева или его предшественника; лишь в рассказе о победе богатырей над ратью «князя Додона» обнаруживаются глухие отголоски былин о татарском нашествии на Киев. Сказитель использовал множество небылинных слов и выражений, имена из лубочных изданий сказок, русских летописей. Не владея традиционными формулами, он заменил устойчивые «общие места» неуклюжими по форме и путаными по содержанию описаниями и монологами собственного сочинения. Текст пестрит логическими неувязками,.

№ 351. Бой Ильи Муромца с Добрыней, неудавшаяся женитьба Алеши Поповича и рассказ Добрыни о своем бое со Змеем. В тексте соединены три сюжета: «Добрыня и Змей», «Поединок Добрыни с Ильей Муромцем» и «Добрыня и Алеша». В отличие от других былин Аникеева их содержание в основном не выходит за рамки мезенской традиции. Единственное серьезное отклонение от эпических стандартов состоит в том, что сюжет «Добрыня и Змей» изложен в ретроспективном плане: о своих приключениях рассказывает сам герой. Сказителю не удалось до конца выдержать избранный им принцип — начиная с 231-го стиха, он перешел на обычную форму повествования от третьего лица. Во втором сюжете необычны обстоятества встречи богатырей: проснувшийся в своем шатре Илья Муромец видит рядом шатер Добрыни и т. д. Видимо, эти подробности, не имеющие аналогов в других записях, сочинены Аникеевым или его предшественником. Некоторые детали (упоминание «отдаленного царства Малобрунова», «преловкой ухваточки гимнастики», очевидно, навеяны петербургскими впечатлениями певца (он прожил в столице около 20 лет) или почерпнуты из книг.

№ 352. Василий Касимирович отвозит дани Батею Батеевичу. Односельчане Иван и Ермолай Рассоловы (см. № 358) считали своим учителем М. Власова из Кузьмина Городка. Их варинты, несомненно, принадлежат к одному изводу, хотя и отличаются в деталях повествования. Характер разночтений свидетельствует о том, что Иван Рассолов усвоил прототекст нетвердо, некоторые эпизоды ему пришлось дорабатывать по собственному разумению. В начале былины заметно влияние «Дуная» (Василий Касимирович посажен в погреба; поручить ему посольство предлагает безыменный молодец, что не свойственно русскому эпосу). Татарская орда заменена условным названием враждебного царства — «Больша Земля, проклята Литва». Вместе с тем вариант не лишен известного своеобразия. Развязка конфликта намечена уже в начале былины (богатыри не только не берут дань для иноземного короля, но и намерены его самого сделать данником киевского князя); оригинальные художественные образы использованы в описании стрельбы из лука и борьбы.

№ 353. Женитьба и отъезд Добрыни и неудавшаяся женитьба Алеши Поповича. Вариант выдержан в традиционном духе, содержит ряд оригинальных поэтических образов. Настасья «запоручила свою буйну голову, дала свою руку правую»; явившись в наряде калики на свадебный пир, Добрыня становится «середи грыни против матицы»; Алеша именуется «князем первобрачным», а Настасья — «княгиней второбрачной» (на Мезени эти эпитеты встречаются редко). Выразительны предупреждение Омельфы Тимофеевны о том, что на свадьбу Алеши трудно попасть, и ее причитание после ухода невестки из дома.

№ 354. Исцеление Ильи Муромца, встреча его со Святогором и смерть последнего. Контаминация сюжетов «Исцеление Ильи» и «Святогор и Илья»; первую былину Рассолов «слыхал рассказом» и пропел ее в ответ на настоятельные просьбы собирателя (с. 278). Именно в этой части его текст определенно зависим от книги, так как компилятивен по характеру, сединяет редкие и уникальные элементы старых записей, сделанных в разных областях России (Прионежье, Поволжье и др.). Вторая часть былины содержит ряд мотивов, характерных для печорской и мезенской традиций (ангелы «строят домовище» для Святогора; нет его попыток хитростью извести спутника; нарушив запрет умирающего богатыря, Илья получает такую чудовищную силу, что не может с ней совладать и рвет с корнями деревья).

№ 355. Илья Муромец и голи кабацкие, Илья Муромец и Издолище в Киеве. Обычная для севернорусской традиции комбинация сюжетов «Илья и Идолище» и «Илья и голи кабацкие». Второй сюжет органично вплетен в рассказ об освобождении Киева от чудовища и выполняет функции вставного эпизода. Появление в кабаке неузнанного киевлянами Ильи не приводит к конфликту с целовальниками или князем Владимиром, как это бывает в самостоятельное былине об Илье и голях. После встречи с богатырем князь настолько осмелел, что в присутствии Идолища нарушает его запрет и дает мнимому калике милостыню «ради Ильи Муромца». Сказитель использовал ряд оригинальных подробностей: описание креста Ильи, наименование одной из слобод Киева «украинкой Поморской»; рассказ о том, как слуги Идолища, пропустив во двор князя, безуспешно пытаются задержать его спутника. Некоторые детали позаимствованы из других эпических песен. Посещение кабака Владимиром навеяно былиной «Василий Игнатьевич и Батыга»; наказание, предусмотренное за произнесение имени Ильи — стариной о сорока каликах; оба сюжета были известны Е. Рассолову. Заключительная сцена близка к финалу единственной мезенской записи «Алеши и Тугарина» (№ 334).

№ 356. Непослушливый молодец (Горе-злочастие). Сюжет баллады до предела упрощен. Стержнем произведения служит наказ родителей, отступления от которого приводят героя к нищете. Горе-злочастие в тексте не упоминается.

№ 357. Козарушко. Традиционный сюжет изложен с предельным лаконизмом, что не свойственно Е. Рассолову. В центре повествования основная тема былины — освобождение полонянки, осложняющие мотивы не развернуты. Не объясняются причины разлада Козарина с родителями, не рассказывается о похищении его сестры. Тем не менее вариант производит впечатление удивительной цельности своей динамичностью, композиционной стройностью, отточеностью формул. Богатырь отпускает татарина, обещавшего освободить полонянку (ср. №№ 400, 405).

№ 358. Василий Касимирович отвозит дани Батею Батеевичу. Лучший мезенский вариант этой былины; от родственного по происхождению № 352 отличается более стройной композицией, обилием живописных деталей. Гораздо подробнее описан выбор Батеем лучших стрелков из лука, борцов и игроков в шахматы; трижды повторена отсутствующая в тексте И. Рассолова развернутая формула угрозы киевским богатырям; оригинальные художественные образы использованы в описании молодецкой «потехи» — стрельбы из лука в воздух и подхватывания стрелы, подарков иноземному царю, приезда киевских послов во вражескую столицу («не дёржала стена их городовая») и др.

№ 359. Молодость Добрыни, жалоба на него князю Владимиру, оправдание Добрыни; Добрыня и Маринка. В своей традиционной части вариант близок к № 379, лишь некоторые формулы Рассолов дает в более развернутом виде и описывает неудачную стрельбу богатыря из лука (он не попал в «голуба кормленого»). Обычно краткое вступление о детстве героя превратилось в самостоятельный сюжет со своей интригой и развязкой; многие мотивы и подробности не имеют аналогов в других записях и, вероятнее всего, сочинены сказителем или его предшественником. В этой части текста былинная фразеология нередко соседствует с фразеологией новейших времен («карты-шахматы», лакеи», «казначей» и даже «похвальный лист», который Добрыня предъявляет князю). Вопреки традиции действие в большинстве эпизодов приурочено к Чернигову. Певец использовал мотив, позаимствованный из сказок или духовного стиха «Егорий и Змей» (богатыря разбудила слеза матери, упавшая ему на лицо).

№ 360. Первая поездка Ильи Муромца. В качестве вставных эпизодов в былину включены рассказы о столкновении богатыря со станичниками (восходит к самостоятельному сюжету «Илья и разбойники») и королевной-обманщицей (вторая часть «Трех поездок Ильи»). В сюжете «Илья и Соловей» элементы местной редакции сюжета переплетаются с мотивами и целыми эпизодами, лишь изредка фиксировавшимися собирателями, но далеко за пределами Мезени. Рассказ о пленении и помиловании осаждавших Чернигов трех царевичей и наказ Ильи помнить, что «Святая Русь не пуста стоит», известны по единственному нижегородскому варианту из сборника Киреевского. К сборнику КД восходит формула «нам эта шутка не надобно». В заключительном монологе Ильи близко к тексту передана знаменитая формула Т. Рябинина из Кижей; описание свиста Соловья-разбойника почти буквально совпадает с вариантом пудожанина Фепонова и т. д. Столь обширный реестр схождений можно объяснить только знакомством Рассолова с печатным источником компилятивного характера. В сюжете «Илья и разбойники» обнаруживаются уникальные детали двух симбирских и одного рязанского вариантов из сборника Киреевского. О знакомстве сказителя с печатными изданиями былин свидетельствовал Григорьев.

№ 361. Добрыня на заставе и неудавшаяся женитьба Алеши Поповича. Сюжетная канва варианта обычна для местной традиции, но некоторые мотивы и детали не встречаются в других мезенских записях. Действие перенесено в Чернигов; Добрыня отправляется «на заставу на Тобольскую» и др. Негативная характеристика Алеши Поповича дополнена оригинальной деталью: он разъезжает по городу с насаженной на копье головой, выдавая ее за «Добрынину главу». Видимо, этот мотив перенесен из былины об Алеше и Тугарине, где он органичен (см. № 334).

№ 362. Дунай сватает невесту князю Владимиру. Сказитель исполнил только первую часть былины и, вероятно, в таком виде ее усвоил (Настасья-поляница в тексте вообще не упоминается). Вариант выделяется продуманностью композиции, эпической обстоятельностью описаний, обилием бытовых и психологических подробностей (описание работы Опраксеи на ткацком стане и др.). В художественную ткань былины удачно вплетены некоторые детали, отсутствующие в других ее записях. (Князь Владимир недоволен тем, что сватовство приходится поручать опальному богатырю, и оставляет дерзкий ответ Добрыни без последствий только потому, что «ети реци» говорились «с уговоркою»; Дунай «челом не бьет» князю и благодарит Добрыню, вызволившего его из темницы.) Е. Рассолов, как и И. Чупов из соседней деревни (№ 367), изображает Дуная искусным гусляром. Упоминание о том, что у Дуная нет коня и платья, видимо, навеяно популярной на Мезени былиной о Василии-пьянице.

№ 363. Васька-пьяница и Кудреванко-царь. Образец взаимодействия соседних эпических традиций в контактных зонах. До 224-го стиха сказитель повторил местную редакцию сюжета, опустив или видоизменив некоторые второстепенные детали (не упомянуты зять и сын татарского царя, нет описания богатырской поездки Издолища; Богородица забредает в море, а не в Неву-реку и др.). В заключительных эпизодах чувствуется влияние печорской традиции: Василий берется провести татар в Киев с условием «казнить-вешати» бар, но «не ворошить» князя Владимира и Апраксию. Обойденный при дележе добычи богатырь расправляется с татарами. Как и в золотицком тексте (Марк., № 77) недоумение по поводу несправедливого дележа трофеев высказывает сам Кудреванко-царь.

№ 364. Наезд на богатырскую заставу и бой Сокольника с Ильей Муромцем. Хотя повествование начинается с выезда Сокольника из родного дома, сказитель не отказался от описания богатырской заставы, привел размышления Ильи о том, кого послать против «неприятеля», мотивированный отвод Алеши Поповича и т. д. Текст отличается высокими художественными достоинствами, содержит редкие мотивы и формулы (портрет Ильи Муромца и описание внешнего вида его коня; перебранка богатырей до поединка и во время боя). Оригинально дополнен один из традиционных мотивов: после молитвы у Ильи силы втрое прибыло, а у Сокольника — втрое убыло. Финал былины скомкан и не совсем логичен: нет сцены узнавания и нападения сына на спящего отца; хотя Илья увидел «свой старинный крес» у Сокольника, он все-таки убивает его за отказ назвать свое имя.

№ 365. Василий Окулович и Соломан. Вариант содержит некоторые детали и подробности, сближающие его с №№ 372, 395. Василий правит в Золотой Орде, имя похитителя — Торокашко Заморенин; во всех текстах устойчиво перечисление товаров, которыми он нагружает корабли; использована формула «по пошлины в городи торговать буду». Для похода Соломан набирает «силы охоцёе» (то же в № 395), оставляя ее в засаде «по трём местам, по трём руцьям». Метафорическое описание избиения вражеского войска подоспевшей на выручку дружиной (голуби клюют пшеницу белоярову) не встречается в других печорско-мезенских записях, но оно традиционно в Прионежье, на Кенозере, отмечено на Пинеге (№ 92).

№ 366. Голубиная книга. Единственный мезенский вариант, в котором хотя бы конспективно изложена притча о борьбе Правды с Кривдой. «Гора Фаорская» — слегка измененное название «Фавор-горы»; «Давид Оксеевиць» — от «Давыда Евсеевича».

№ 367. Дунай. Ориентируясь на обычные для местной традиции мотивы, певец иногда дополнял их новыми подробностями. Дунай благодарен Добрыне за освобождение из заточения — он кланяется ему раньше, чем «старому», то есть Илье Муромцу; оскорбительный отзыв ляховинского короля о киевском князе трижды повторяется. Использованы в тексте и сравнительно редкие в мезенских записях ситуации и характеристики. Опраксея-королевична активно противится сватовству, чем вызывает гневную реплику Дуная. Как и в № 362, подробно описывается ее работа за ткацким станом; Дунай изображается гусляром. Некоторые детали роднят былины И. Чупова и А. Чуповой, жены его дяди (№ 377). Только в них богатырь поначалу отказывается помочь князю Владимиру, мотивируя это тем, что за годы заключения в погребах он «все забыл»; Дунай «замки щиплё, аки пуговки»; Апраксии он предлагает одеваться подорожному, получше платье с собой забрать, а похуже — оставить в родном доме; невеста сетует, что ее отдают замуж «со великого кроволитея». Выразительна формула наказа Добрыне: «Бей татар до единого: не оставь ты на улици не курици». Вторую часть былины сказитель не запомнил.

№ 368. Рождение Сокольника, отъезд и бой его с Ильей Муромцем. По содержанию и стилю текст близок к № 364, некоторые формулы совпадают и на лексическом уровне. И. Чупов уступал земляку в исполнительском мастерстве, но традиционные элементы сюжета представлены в его былине гораздо полнее. Во всех подробностях сохранены заключительные эпизоды; обстоятельнее рассказывается о детстве Сокольника; шире перечень богатырей, отведенных Ильей Муромцем; как и в некоторых других среднемезенских вариантах, сообщается о любовной связи Илья с «бабой Златыгоркой», о кресте и перстне, которые он оставил для сына или дочери.

№ 369. Васька-пьяница и Кудреванко-царь. Текст во многом близок к № 363, представляя собой такую же контаминацию мезенской и печорской редакций сюжета. У И. Чупова она получилась не столь удачной, как у Е. Рассолова: сказитель переступил ту грань, до которой соединение разнородных обработок былины не вызывало внутренних противоречий (Василий убивает Кудреванку, истребляет часть татарского войска, а затем предлагает свои услуги царскому зятю и племяннику).

№ 370. Купанье и бой Добрыни со Змеем. Один из немногих мезенских вариантов, в которых мать предупреждает Добрыню о подстерегающей его опасности, а богатырь сразу убивает Змея. Подвергнувшись нападению, Добрыня просит у Змея отсрочки. Возможно, это — перенос из былин о татарском нашествии, но не исключено, что данный мотив исконно присущ одному из мезенских изводов сюжета. В нарушение местной традиции сказитель полностью перенес действие в Киев (здесь жил Микита Романович, здесь родился и вырос Добрыня).

№ 371. Отъезд Добрыни и неудавшаяся женитьба Алеши Поповича. Рядом оригинальных мотивов вариант перекликается с № 342 (роль Ильи Муромца в распространении слухов о смерти Добрыни; распределение свадебных «чинов»; сходная мотивировка запрета Настасье выходить замуж за Алешу Поповича; описание стычки соперничающих богатырей и др.). Явным отступлением от традиции выглядит поведение матери героя, которая «приневолила» Настасью нарушить запрет мужа. Некоторые детали фиксировались на Мезени очень редко, а за ее пределами вообще не отмечены (Добрыня просит, чтобы мать принесла ему для переодевания «не хорошого платья, по-среднёму» — ср. № 305; отправляясь на свадебный пир, он намеревается «роспечалить» невесту, если она весела, и «прирозвеселить», если она печальна — ср. № 305).

№ 372. Василий Окулович и Соломан. Текст очень близок к №№ 365, 395, а с первым из них, очевидно, связан генетически. Вариант Чупова беднее подробностями, в нем не столь выразительны некоторые описания и диалоги. (Василий Окулович не реагирует на иносказательную сентенцию Соломана о колесах, которые «чёрт несёт»; герой все три раза одинаково объясняет свое желание сыграть перед казнью в турий рог и др.) В былине упомянут отец Соломана Давыд, предупреждающий сына: «Насидишься под гузном ты под бабьим же».

№ 373. Хотен Блудович. Самый полный архангельско-беломорский вариант этой былины; принадлежит к той же редакции сюжета, что и № 306. Чупова еще более усложнила финальную сцену (Хотен намеревается выдать Чайну замуж за своего слугу; князь Владимир уговаривает его жениться на ней, напоминая, что невеста «не худых родов, роду царьского»). Выразительные детали и подробности, отсутствующие в тексте В. Тяросова, использованы и в других эпизодах (описание богатырской «шуточки» Хотена с воротами; поощрение князем планов Офимьи расправитьься с героем — «по Хотену отыску не будёт же»; упоминание о былых воинских заслугах богатыря перед Киевом). Как и в большинстве печорских записей, Офимья проклинает своих сыновей, уклоняющихся от битвы с Хотеном.

№ 374. Потык. Текст принадлежит к той же редакции сюжета, что и былина А. Потруховой, содержит все характерные для нее мотивы и подробности (см. прим. к № 333). Вместе с тем он стройнее и логичнее, богаче по содержанию. Это — единственный архангельско-беломорский вариант, в котором описывается расправа переодетого в женское платье богатыря с незваными женихами; превращенного в камень Потыка «отворачивает» не безымянный крестовый брат, а «стар матер человек». У Чуповой меньше заимствований из других былинных сюжетов и сказок, шире представлены специфические приметы местной эпической традиции. Богатырь заливает водой горящий куст со змеиным гнездом, а не отвязывает змею о дерева; в могиле он укрощает змею, в которую превратилась сама Марья-лебедь белая. Певица отлично владела традиционной стилистикой (см., напр., формулу хвастовства в ст. 26—35, исполненный чувства собственного достоинства ответ богатыря князю: «Таковых-то я рецей да не говаривал, а що к цёму придёт, дак я не пе́тюсе»).

№ 375. Ванюшка Маленький (Иван Годинович) и Настасья Митреевична. Оставаясь в рамках мезенско-кулойской редакции сюжета, вариант содержит ряд необычных для нее подробностей. «Ванюшка Маленький» — племянник князя Владимира; в сватовстве участвуют Илья Муромец и Добрыня; «сослужив службу», они отправляются на охоту. Настасья уговаривает короля стрелять не в голубей, а в связанного богатыря, но тот не считает его опасным; одна из стрел перерубает «опутинки шелковые», которыми герой привязан к дубу. Соперник героя наделен чертами врага-захватчика — он едет с войском «на двенадцати больших кораблях».

№ 376. Данило Игнатьевич [Данило Ловчанин]. Один из лучших архангельско-беломорских вариантов былины. Действие развивается в строгом соответствии с традиционной сюжетной схемой; оформление большинства эпизодов близко к записям с Кулоя, где эта старина пользовалась особой популярностью. Однако развязка принципиально иная — герой и его жена погибают. В сцене убийства Данилы использован архаичный мотив: герой нарушает неписаный закон — встретив в чистом поле «недруга», подает ему копье тупым концом, а не острым., чем и воспользовался Мишата. Оригинально описано психологическое давление на богатыря: на пиру его садят «за окольней стол, с детьми боярьскима», кормят объедками. Оскорбленный Данила начинает «в супор» говорить, что дает повод князю поручить ему смертельно опасное задание. Необычен и способ укрощения дикого вепря, использованный героем. Называя охотничьих собак, певица допустила искажение — «ти возьми с собой кота и рёвула» (обычно «скокуна, рёвуна»). Не характерны для северо-восточной традиции имя княжеского советчика «Мишата» и упоминание «Черни-города», в котором живет главный герой былины.

№ 377. Дунай. Текст содержит мотивы и подробности, роднящие его как с № 367, так и с № 309 (эпитет «тихий Дунай», подписи на ископыти богатырского коня и на лбу младенца, нестандартное описание поединка Дуная с Настасьей). Количество схождений и их характер позволяют говорить об Анне Чуповой как о певице творческого склада, сумевшей объединить в своем варианте элементы по крайней мере двух разных изводов былины. Есть в этом тексте и оригинальные детали, отсутствующие в других мезенских записях (редкий в русском эпосе эпитет «лук ярый», указание на прежнюю любовную связь Дуная с Настасьей).

№ 378. Василий Буславлевич. Типовой вариант мезенской редакции сюжета. Интересен развернутый наказ матери героя, содержащий не только запрет купаться в Иордан-реке и кататься во плакун-траве, но и предупреждение о хитростях «сорочины премудрой».

№ 379. Добрыня и Маринка. Сказитель сохранил в памяти лишь наиболее важные элементы сюжета, без которых невозможен связный рассказ о столкновении Добрыни с колдуньей. Превращение богатыря в тура мотивируется нарушением родительского запрета появляться «в переулках Маринкиных». В обоих вариантах из сборника Григорьева использован оригинальный мотив — Маринка оборачивается змеей и летит в чистое поле «отворачивать» Добрыню (ср. № 359). Видимо, он появился в результате буквального осмысления метафорической формулы — «зла безбожниця, люта змея подколодниця». Как и у Е. Рассолова, героя спасает его сестра; во всех других архангельско-беломорских записях — представители старшего поколения (мать, тетка, крестная Добрыни или «бабушка-задворенка»).

№ 380. Василий-королевич (Козарин). Текст содержит ряд необычных элементов. Герои принаждлежат к королевскому роду; подробно описывается, как Василий преодолевает огненную реку и крутую гору; включение этих эпизодов ничем не оправдано. Богатырский способ испытания коней, видимо, позаимствован из волшебных сказок (ср. № 405). В остальном текст традиционен, богат оригинальными деталями. Выразительны монологи татар, рисующих полонянке все более мрачные картины ее будущего — вплоть до перспективы быть зажаренной и съеденной. Брат и сестра лишь случайно избегают инцеста — Василий предлагает сестре «ужну варить, грех творить», на что она отвечает согласием. В финале драматизм повествования усиливается тем, что сын в точности предугадывает поведение родителей, которые даже не пустят его в дом.

№ 381. Мать князя Михайла губит его жену. Как и другие мезенские записи, текст примыкает к среднепинежской редакции сюжета. О преступлении матери князю сообщают соседи, а не слуги, как в большинстве архангельско-беломорских вариантов.

№ 382. Небылица. Обычный для Пинежско-Мезенсккого края вариант. «Цюхарь» — «чухарь», глухарь.

№ 383. Старина о льдине и бое женщин (начало). Фрагмент скоморошины. В более полных вариантах далее следует пародийное описание боя женщин.

№ 384. Дунай. Сказитель во многом отступает от традиционной для северо-восточных регионов сюжетной схемы. Дунай с самого начала присутствует на пиру, а не сидит в заключении; он сам вызывается добыть невесту для князя; приехав в город Ляхов, киевские богатыри сразу начинают избивать всех «со старого до малого». Стычка Дуная с королем, метание ножа и т. д. напоминают соответствующий эпизод из «Алеши и Тугарина»; в финальной сцене стрельба Дуная и Настасьи из лука изображается как смертельный поединок, а не спортивное состязание. Индивидуальный характер этих нововведений и переносов очевиден.

№ 385. Данило Игнатьевич и его сын Михайло. Вариант близок к другим записям с Мезени и соседних районов. Отдельные подробности роднят его с кулойскими текстами, что объясняется творческими контактами исполнителя с кулоянами. Параллели к некоторым редким деталям обнаруживаются далеко за пределами Мезенского края. Вражеское войско возглавляет «Шкурлак», «Скурлачишко» — это имя почти не встречается в местных старинах, но популярно у печорских певцов. В разгар боя конь просит передышки, так как вражеской кровью ему забрызгало глаза (то же в текстах с Терского берега и прионежском варианте). Прокопьев особо подчеркивает чудесный характер освобождения скованного героя (оковы спадают с его ног по молитве). Смысл фразы «не знаешь ты посвисту лошадиного» становится понятным, если учесть, что в ряде нижнемезенских былин богатыри свистом подзывают своих коней (№№ 308, 320, 336).

№ 386. Князь, княгиня и старицы. Вариант не выходит за рамки севернорусской редакции сюжета. Поддерживаемый княгиней идеальный порядок подчеркивается с помощью необычной детали — добры кони стоят «по колен во золоти» (обычно — «по колен в шелку»; в одном из поморских вариантов «по колен в серебру» — см.

№ 387. Отъезд Добрыни и неудавшаяся женитьба Алеши Поповича. Краткий вариант, содержащий отдельные детали, характерные для среднемезенской редакции сюжета (мотивировка запрета Настасье выходить замуж за Алешу), а также мотивы и подробности, общие для большинства мезенских записей (мать узнает Добрыню по «знамецку» под пазухой; упомянут печной столб, на который садится богатырь; выпив чару вина, он опускает в нее перстень). Прождав мужа урочные 6 лет, Настасья еще 6 лет отказывает жениху уже по собственной инициативе; этот популярный в других регионах мотив на Мезени редок (см. №№ 409,

№ 388. Голубиная книга. Текст не выходит за рамки местной редакции сюжета, охарактеризованной в преамбуле.

№ 389. Рождение, молодость и бой Сокольника с Ильей Муромцем. В дефектном тексте Фофановой лучше сохранилась первая часть былины, посвященная детству Сокольника; ключевые эпизоды скомканы. Неудавшимися попытками певицы восстановить позабытую старину можно объяснить упоминание огнестрельного оружия, а также необычный ход поединка — Сокольник стрелой выбил Илье правый глаз (видимо, заимствование из местной редакции «Дуная» — ср. №№ 309, 377).

№ 390. Василий Буслаевич. Фрагментарный текст, в котором опущены некоторые традиционные эпизоды и подробности (нет купания героя в Иордан-реке, без обычной для мезенских былин детализации описана гибель Василия).

№ 391. Молодость Добрыни и бой его с Ильей Муромцем. Классический вариант той редакции сюжета, в которой победа безоговорочно отдается Добрыне. Поединку предшествует перебранка борцов, сам он носит характер спортивного состязания — борьба «на носок», а не битва боевым оружием (см. также интересное пояснение певца к этому эпизоду). По словам Авдушева, он перенял эту старину от крестьянина из дер. Сояна на Кулое (с. 485), однако с обеими записями Григорьева из этой деревни (№№ 254, 266) его текст имеет лишь самое отдаленное сходство.

№ 392. Рождение, молодость и бой Сокольника с Ильей Муромцем. Отдельные фрагменты свидетельствуют о несомненном мастерстве сказителя (портрет Ильи, описание молодецкой «потехи» Сокольника), однако в целом его вариант заметно уступает лучшим мезенским записям. В традиционном духе выдержано лишь начало былины, затем следует серия эпизодов импровизационного характера. Вопреки обыкновению богатыри находятся не на заставе, а в Киеве; Алешу Поповича отводит Добрыня, а не Илья; Сокольник сразу выбивает Илью из седла. После примирения с отцом молодой богатырь приезжает в Киев в качестве почетного гостя князя Владимира. В мезенских текстах нет близких параллелей к этим эпизодам.

№ 393. Исцеление и первая поездка Ильи Муромца. Контаминация былин об исцелении Ильи, о его встрече с разбойниками и победе над Соловьем-разбойником. Первый сюжет изложен схематично. Как и в большинстве поздних мезенских записей, героя исцеляет «старый человек», а не калики перехожие. Оригинально сравнение богатыря-сидня с пнем, «сидящим» у дороги. Сюжет «Илья и разбойники» близок к варианту В. Тяросова (№ 312), но передан конспективно; характер расправы со станичниками нетрадиционен. Как и в былине Тяросова, впервые выехавший из дома богатырь упоминает шубу, подаренную ему князем Владимиром. О близком родстве этих вариантом свидетельствует и развитие событий в последней части текста (сюжет «Илья и Соловей»), но у Авдушева нет отмеченных в былине Тяросова перекличек со сборником КД.

№ 394. Камское побоище. Единственный вариант, в котором рассказ о первой битве с татарами не приобрел доминирующего значения. Однако его генетическая связь с популярной в этих краях развернутой редакцией былины о татарском нашествии очевидна — сказитель просто опустил некоторые эпизоды. Само имя вражеского предводителя — «Калин», редко встречающееся в мезенских былинах, косвенно свидетельствует о контаминации двух сюжетов. Видимо, индивидуальным нововведением Бешенкина является вытеснение других богатырей Ильей Муромцем (он, а не Добрыня, собирает богатырскую дружину; во второй части прослеживается только судьба Ильи, об участи его соратников ничего не сообщается). Некоторые мотивы не имеют аналогий в других мезенских записях, свободных от книжного влияния (Илья оповещает богатырей о нашествии татар, разбрасывая по дорогам «ёрлоки да скорописчаты»; после второй битвы он «окаменел на добром коне»).

№ 395. Василий Окулович и Соломан. По содержанию и стилю вариант близок к №№ 365, 372. Есть в нем и оригинальные мотивы и формулы, лишь изредка встречающиеся в архангельско-беломорских записях или вообще не имеющие в них аналогий. Соломан живет «за морем Турецким в Ерусолими»; на поиски похищенной жены он отправляется не на кораблях, а «сухопутою»; для похода набирает «силу охвочую». Уникален диалог Соломана с бывшей женой о том, котрый из двух мужей «теперь да лучше кажется». На редкость выразительно описывается беспомощное состояние споенной Торокашкой Соломаниды. Архаичное слово «попрыщо» осмысляется сказителем как элемент особого «богатырского» языка: не доходя до Золотой Орды Соломан оставляет свое войско «как по-нашому, по-руському, ровно за семь вёрст, а по-ихному, по-богарьскому, за семь попрыщов».

№ 396. Выезд и бой Сокольника с Ильей Муромцем. В тексте преобладают стандартные элементы местной редакции сюжета, его начало близко к № 364. Некоторые детали необычны: Сокольника обнаруживает Алеша, а не Илья; после неудачного покушения на него Илья на коне догоняет и убивает сына. Интересное развитие получил один из типовых мотивов — Илья увидел свой именной перстень в тот момент, когда Сокольник перехватил занесенный над ним нож (ср. № 417).

№ 397. Старина о льдине и бое женщин и небылица. Обычная для Мезени контаминация «Старины о льдине» с небылицей дополнена обращением к хозяину дома с просьбой разрешить «старину де сказать да стародавную». Редкая формула «Кабы синёму морю да на утишину, // Кабы добрыим людям да на послышаньё» идентична былинной концовке, зафиксированной в разных регионах — от Заонежья до Северного Урала (Гильф., №№ 6, 40 и др.; Григ., № 285; Онч., № 20 и др.; КД, № 3).

№ 398. Василий Васильевич [Дунай]. Начало былины, с трудом припомненное исполнителем. Добрыню-посредника и Дуная-свата заменил Василий Васильевич, а место традиционного «царства Ляховинского» заняла «Золотая Орда».

№ 399. [Оборона Пскова от Стефана Батория]. Редкая историческая песня об осаде Пскова польским королем Стефаном Баторием. Многие общеэпические формулы (особенно в начале текста и в финальной сцене) позаимствованы из былин. По мнению Б. Н. Путилова, сказитель мог усвоить песню из книги. Об этом свидетельствуют некоторые оригинальные детали, упоминание «коня бахмута», замена воеводы Карамышева Шуйским.

№ 400. Илья Муромец освобождает девицу из татарского плена [Козарин]. Текст представляет собой центральный эпизод «Козарина», прикрепившийся к имени Ильи Муромца. О судьбе третьего татарина, обещавшего девушке свободу, ничего не сказано, но по логике вещей богатырь должен его помиловать (ср. №№ 357, 405). Начальные стихи зависимы от баллады «Молодец и казна монастырская» (татары делят «казну Микольскую»).

№ 401. Отъезд Добрыни и неудавшаяся женитьба Алеши Поповича. Один из самых полных вариантов среднемезенской редакции сюжета. В тексте подчеркивается насильственный характер сватовства (ср. №№ 339, 342, 351). Оригинальная формула использована для описания реакции слушателей на игру Добрыни-гусляра («умны люди дозналисе, глупы люди россмехалисе» — ср. № 423). Просьба героя принести «платье цёрноё, сироцкоё», очевидно, продиктована его стремлением до определенного момента оставаться неузнанным. Этот мотив встречается еще в нескольких мезенских текстах, но, кроме № 423, оформлен иначе.

№ 402. Заключение оклеветанного Ильи Муромца в погреб и спасение им Киева от Кудреванища-царя. Обычное для местной традиции соединение былины о татарском нашествии с «Камским побоищем»; второй сюжет передан кратко. С особой обстоятельностью изложены причины конфликта Ильи с князем Владимиром и все его перепетии. Выразительно сказано о физическом превосходстве богатыря над князем и его слугами («весить старого да не повесити, не сказнить будёт»). «Слуги подмутцивы» трижды клевещут на Илью, два раза Владимир воздерживается от крутых мер («как втору-ту вину ище бог простит»). Троекратные повторения — излюбленный прием сказителя. Михашину принадлежит одна из самых развернутых формул, содержащих вражеские угрозы Киеву. Сюжет «Камского побоища» упрощен и частично переосмыслен. Нет никакого вызова небесным силам; богатыри-победители (а не пассивные свидетели первой битвы) своим хвастовством провоцируют оживление вражеского войска, но в конце концов истребляют и его.

№ 403. Дунай. В основном придерживаясь традиционных стандартов, сказитель иногда отступал от них. На Дуная указывает не Добрыня, а «Тороканушко Заморенин» — персонаж былины «Соломан и Василий Окулович»; киевские богатыри еще до начала переговоров с отцом невесты избивают его «силу» (ср. № 384); поединок Дуная с Настасьей заменен сказочным по происхождению эпизодом в шатре; не описано возвращение богатыря в Киев, обычно предшествующее финальным сценам. Сравнение «лютой ископыти» богатырского коня с «пецищей» типично для местной традиции (см. №№ 384, 420 и др.).

№ 404. Сватовство царя Гребина Замойловича на сестре князя Владимира. Вариант близок к печорским записям: в нем акцетируется самоотверженность Марфы, ее готовность пожертвовать собой ради спасения Киева. Издолищо (он назван также «проклятым большим Жидовином») — сват, а не жених, как в текстах с Зимнего берега; в его облике отчетливее проступают черты великана. Вопреки эпическим стандартам Илья, Добрыня и Алеша втроем рубят голову врагу.

№ 405. Иванушко Козаревич. Единственный мезенский вариант, в котором мотивы разлада героя с семьей проходят через всю былину. Невзлюбившие сына родители отдают его на воспитание бабушке-задворенке, утаивают богатырского коня и вооружение, отказывают в благословении перед опасной поездкой и даже после спасения сестры «на его оцьми не звели». Иванушко платит им такой же неприязнью, а в финальной сцене едва не разрушает палицей родительские хоромы. И хотя о семейных раздорах всякий раз говорится лаконично, психологическое напряжение все время нарастает, возникает второй сюжетный план, в какой-то мере затмевающий основную тему. В эпизоде поисков богатырского коня использованы мотивы волшебных сказок (ср. № 380); оригинальная по стилю и язвительно-хлесткая по содержанию бранная формула (ст. 35—37), видимо, тоже позаимствована из сказок. Как и в некоторых других вариантах (№№ 357, 400), герой щадит третьего татарина, проявившего великодушие по отношению к полонянке. В зачине былины искажение одного слова привело к переосмыслению всей фразы: «отсудили Иванушка от батюшка, присудили Иванушка ко бабушки» (ср. в одном из пинежских текстов: «остудили Михайлушка от батюшка...» — № 89).

№ 406. Непослушливый молодец (Горе). Вариант М. Михашина полнее № 356, однако заключительный эпизод изложен сбивчиво и схематично, ключевые поэтические образы в нем переосмыслены. В описании внешнего вида молодца использованы детали, которыми обычно характеризуется антропоморфный персонаж — Горе-злочастие. Финальные строки навеяны попытками героя с помощью превращения в зверей, птиц и рыб уйти от «привязавшегося» к нему Горя.

№ 407. Князь Роман, убивший свою жену. Текст баллады обычен для севернорусской традиции.

№ 408. Купанье и бой Добрыни со Змеем. Первый по времени записи мезенский вариант, в котором Добрыня побивает Змея колпаком; видимо, в начале XX века такой способ расправы с чудовищем начал вытеснять более архаичные. Оригинально мотивируется просьба богатыря об острочке поединка: «над нагим ругацьсе — да що над мёртвым». Обещание Добрыне чудесных подарков и их характеристика восходят к волшебным сказкам, а отождествление освобожденной девушки с племянницей князя Владимира правомерно считать сравнительно поздним нововведением (в местной традиции былина о Добрыне-змееборце не включена в киевский цикл). Обычный для северо-восточных вариантов топоним «Рязань» заменен на «город Романов» (по отчеству Микиты Романовича).

№ 409. Отъезд Добрыни и неудавшаяся женитьба Алеши Поповича. Вариант отличается стройностью композиции, отточенностью формульного стиля; принадлежит к среднемезенской редакции сюжета. Певица использовала некоторые редкие мотивы и детали. Подробно говорится о распределении свадебных «чинов» (ср. №№ 342, 361, 371); оригинально описание решительных действий Настасьи, узнавшей своего мужа — «правой ногой на золот стол, а левой ногой из застолья вон». Только в данном тексте встречается популярная в других регионах Русского Севера формула «Пей до дна, увидишь добра», а также диалог матери с неузнанным сыном о том, не видел ли он Добрыню. Настасья ошибочно названа «кнегиной первобрачной» (по другим вариантам — «второбрачная»).

№ 410. Небылица. Фрагмент небылицы, содержащий типовые для пинежско-мезенских записей образы.

№ 411. Сватовство царя Гремина на сестре князя Владимира. По свидетельству Григорьева, Попов пел эту былину вместе с Михашыным «и выучил, вероятно, от него или от его отца» (с. 565). Варианты обоих сказителей чрезвычайно близки, многие стихи и тирады совпадают в них почти дословно (ср. № 404). По исполнительскому мастерству Попов явно уступал своему односельчанину: в его тексте немало прозаизмов, гораздо меньше удельный вес эпических формул, встречаются нетрадиционные гидронимы («Унепь-река», «Езонепь-река»), пропущен важный в сюжетном отношении эпизод спаивания Издолища-Гремина. Вместе с тем в данном варианте убрана одна логическая неувязка: хоть и кратко, но сообщается о судьбе несметной «силы», сопровождающей Гремина.

№ 412. Бой Добрыни с Дунаем. Вариант полностью укладывается в рамки местной модификации сюжета. Моральная правота Добрыни подчеркивается тем, что взявший на себя роль третейского судьи Илья Муромец казнит Дуная. (Кровавые развязки в принципе не свойственны былинам, повествующим о конфликтах между русскими богатырями.) Упоминание Рязани и кончины отца Добрыни — обычное для северовосточных регионов прикрепление рассказа о молодости Добрыни к разным сюжетам. Дунай, служивший на чужбине, ставит «чёрный шатер» (ср. №№ 341, 416). Как и в большинстве мезенско-кулойских вариантов, Илья раздумывает о том, как ему поступить после выяснения этнической принадлежности сражающихся богатырей («русский с неверным — надо «бог помощь» дать» и т. д.).

№ 413. Потык. Вместе с вариантами сказителей с Зимнего берега А. Чекалева и Ф. Пономарева былина «Олёксы Малого» образует особую версию сюжета, отличающуюся сложностью структуры, использованием необычных для устной поэзии приемов сюжетосложения. Традиционные эпизоды «Потыка» дополняются рассказом о приключениях побратимов главного героя. Мартынов кратко упоминает о том, что Добрыня едет «к Дюку Степановичу именье смотреть»; описывает, как Алеша Попович убивает «трех татаринов», отыгрывает у «короля ляховинского» проигранные князем Владимиром деньги и «пятнадцать русских богатырей». Нарушения принципа непрерывности повествования усугубляются тем, что рассказ Алеши переплетается с сообщениями о действиях Потыка. Как и золотицкие певцы, сказитель акцентирует в облике Марьи колдовские черты, используя для этого сказочные мотивы. Некоторые детали, полнее представленные в золотицких текстах, Мартыновым переосмыслены или сохранены в усеченном виде. Видимо, он был знаком и с другой версией сюжета, близкой к прионежской, и под ее влиянием частично переработал финальные сцены. В результате появилась логическая неувязка: Марью оживляют только для того, чтобы тут же срубить ей голову.

№ 414. Иван Горылович (Годинович). Вариант относится к мезенско-кулойской редакции сюжета. Уже в начале былины князь Владимир предсказывает неудачный исход сватовства, сравнивая Овдотью с «подпазушной змеей»; богатырь силой увозит невесту; в решающий момент она предпочитает ему Издолище. Как и в ряде других северо-восточных вариантов, герой изображается бывшим слугой отца своей избранницы. От пут его освобождает Овдотья, не теряющая надежды на прощение (ср. печорскую редакцию сюжета; в других архангельско-беломорских записях этот мотив не встречается). Сказитель употребил популярную в других регионах, но не характерную для северо-восточной версии сюжета формулу: «От одного я бережку отъехала, да к другому я не пристала же». Оригинально описание единоборства богатырей. Многие имена собственные в данном варианте нетрадиционны («Иванушко Горылович», «город Муром», «король Муроменьский»).

№ 415. Камское побоище. Контаминированная былина «Олёксы Малого», в которой объединены сюжеты «Ильи и Калина» и «Камского побоища», — лучшая мезенская старины об отражении татарского нашествия на Русь. Она выделяется не только обстоятельностью повествования, обилием выразительных формул, но и редкими, подчас уникальными деталями. Ультиматум Калина привозит в Киев «Борис да королевиць сын» (ср. КД, № 50 и былину пинежанки Кривополеновой — № 111). Сказитель учитывает существование языкового барьера («по-ихному, по-тотарски, да за семь попрысков»), упоминает золотое, серебряное и медное кольца, к которым вяжут коней люди разного социального статуса. Последний мотив изредка фиксировался собирателями в разных районах — от Пинеги и Печоры до Восточной Сибири. Описание поединка Ильи с Калином близко к соотвествующему фрагменту из былины «Алеша и Тугарин» печорского певца П. Маркова. Особенно показательно сравнение отрубленной головы с отлетевшей пуговицей и недоумение противника по поводу «пропажи» богатыря, которого он считает убитым. Важная роль отведена Добрыне: он читает вражеский ультиматум, оповещает богатырей о грозящей Киеву опасности; его же во время первой битвы оставляют у шатра караульщиком, поскольку и сам он устал, и конь его «приускакалсэ». Как и в других мезенских записях, перебитое вражеское войско воскресает; сказитель использовал здесь оригинальную деталь: «которого рубили надвоё, а сидит их два на кони...» Необычен финал былины — по совету Богорордицы Илья отзывает богатырей с поля битвы: «Нам живым, видно, с мёрвыма не наратитьсе».

№ 416. Бой Добрыни с Дунаем. Сказитель в основном придерживался типовой для Мезени редакции сюжета; единственное существенное отступление от нее — замена Ильи Муромца Алешей Поповичем в роли третейского судьи. Дунаю вменяется в вину следование иноземным обычаям («Наши руськи не ставят черных шатров» — ср. №№ 341, 412); более того, он осознается как потенциальный изменник («придет с неверными в Киев-град, выпленит Киев-град» и т. п.).

№ 417. Выезд Сокольника и бой его с Ильей Муромцем. Один из лучших мезенских вариантов, отличающийся продуманностью композиции и стилистической отшлифованностью. «Олёкса Большой» расцветил традиционную сюжетную схему оригинальными подробностями, афоризмами, сравнениями и эпитетами. Некоторые из них известны по другим записям, хотя встречаются довольно редко. Это — описание «охоты» Сокольника; перебранка богатырей перед боем; меткая характеристика Добрыни («не уцёна его вежь да спорожоная») и т. д. Параллели с другими нестандартными элементами обнаруживаются лишь за пределами Мезенского края, в том числе в северноуральском сборнике Кирши Данилова (в числе отведенных Ильей богатырей упомянут «Цюрило да Голощапое» — ср. КД, № 1, где соперником героя является «голой щап Давид Попов»). Как и в № 392, Илья видит свой именной перстень, когда Сокольник поднимает руку, пытаясь перехватить занесенный над ним нож. Есть в былине логическая неувязка: уезжая из дома, Сокольник уже знает, что Илья — его отец, а вернувшись после встречи с ним, вновь допытывается у матери, былью хвастал «старой» или небылью.

№ 418. Встреча и поездка Ильи Муромца со Святогором, смерть Святогора и освобождение Ильей Муромцем Киева от Издолища. Контаминация былин «Святогор и Илья Муромец», «Святогор и тяга земная» «Илья и Идолище» В сюжетах о Святогоре сохранен ряд архаичных деталей. Святые Горы иногда упоминаются архангельско-беломорскими певцами, но только А. Мартынов уточнил, что в других местах «не несла бы» богатыря-великана «сыра земля». Святогор изображается дремлющим в седле — единственная фиксация этого мотива в северо-восточных районах. То же можно сказать о целом сюжете — «Святогор и тяга земная» (если не принимать во внимание книжные по происхождению тексты). В былине ему отведена роль вставного эпизода. Вариант интересен уникальными подробностями: Святогор с самого начала обещает повернуть не всю землю, а только треть ее; чтобы он не провалился, пытаясь поднять чудесную «ташоцьку», под него «подсунули плиту жалезную». Оригинальна связка между сюжетами о Святогоре и Илье и Идолище: получив часть силы великана, Илья вынужден идти пешком, так как у его коня «подломилась хребётна кость». Сказитель продемонстрировал высокий уровень исполнительского мастерства. В сюжетах о Святогоре нет столь обычных в северо-восточных записях прозаизмов, некоторые фрагменты могут служить эталонами эпического формульного стиля (ст. 76—77, 84—87, 98—110 и др.).

№ 419. Васька-пьяница отвозит дани Ордянному королю. Традиционный сюжет подвергся существенной переработке, от него остались только ключевые мотивы. Все остальное либо перенесено из других эпических песен, либо сочинено сказителем. Из старины «Василий Игнатьевьич и Батыга» позаимствованы сцена пиршества Василия с голями кабацкими, совет Добрыни обратиться к его названому брату, рассказ об опохмеливании богатыря князем Владимиром. В тексте не описываются состязания, богатыри сразу начинают избивать татар — Добрыня во дворе, а Василий в королевском дворце. Такое развитие событий обычно в местной редакции «Дуная». Обращают на себя внимание самая развернутая в архангельско-беломорских вариантах характеристика «даров троёгодных» и исполненный достоинства ответ богатыря князю (ст. 136—141).

№ 420. Дунай. Первая часть былины выдержана в классическом формульном стиле. Эпизоды, повествующие о Дунае и Настасье, сказитель припоминал с трудом. Попытки восстановить содержание полузабытой старины привели к механическому включению в нее мотивов из «Потыка» (спасение змеенышей из горящего куста, помощь благодарной змеи, упоминание о заповеди супругов живому ложиться в могилу с умершим). Вопреки традиции повествование завершается оживлением Настасьи, но из текста не ясно, как Дунаю удалось этого добиться. Оригинальна бытовая подробность — перед отъездом из Ляхова Дунай и Добрыня пошли «в торговой ряд» и «нагрузили три сумы» цветного платья для княжеской невесты.

№ 421. Князь Роман и Марья Юрьевна. Один из лучших вариантов этой сравнительно редкой баллады. Как и в других мезенских текстах, в нем немало сказочных мотивов и образов (ослепление служанок-татарок, преодоление героиней дремучих лесов, высоких гор и «Бузынь-реки»). Идейная доминанта произведения — моральная стойкость Марьи, сумевшей даже в плену сохранить супружескую верность. Ее отказ от второго брака при живом муже покрепляется ссылками на противоестественность второго солнца и второго месяца. В изображении иноземного царства переплелись представления северян о татарской орде и Литве.

№ 422. Мать князя Михайла губит его жену. По содержанию и стилю текст близок к другим записям А. Д. Григорьева (см. №№ 330 и 381). Откровенная неприязнь свекрови к невестке проявляется и в том, что она без какого-либо повода называет ее «спесивой-гордливой». «Заструги» — вымытые прибойной волной ямы.

№ 423. Отъезд Добрыни и неудавшаяся женитьба Алеши Поповича. Текст содержит все элементы, характерные для среднемезенской редакции сюжета; особенно близок он к № 401, с которым обнаруживаются многочисленные схождения на лексическом уровне. Необычно для местной традиции агрессивное поведение переодетого Добрыни (в большинстве текстов богатырь подкупает слуг Алеши Поповича). Как и в №№ 387, 409, Настасья ждет мужа вдвое дольше условленного срока.

№ 424. Братья-разбойники и их сестра. Типовой вариант местной модификации сюжета, охарактеризованной в преамбуле. Как и в ряде других севернорусских текстов, действие приурочено к Киеву.

Указатели собственных имен для удобства, в отличие от первого издания, размещены по томам и имеют пять рубрик:

I. Географические и топографические имена в былинах

II. Личные собственные имена в былинах

III. Географические и топографические имена в небылинных текстах

IV. Личные собственные имена в небылинных текстах

V. Алфавитный список прочих наименований (административные и иные учреждения, торжища, предприятия, монастыри, церкви, памятники культуры и т. д.)

В указателях использованы сокращения помет: дер. (деревня), гор. (город), губ. (губерния), ж. д. (железная дорога), р. (река), сказ. (сказитель, -ница), у. (уезд).

Цифры указывают страницу данного тома.

Нумерация страниц по настоящему изданию осуществлена М. А. Матвеевой.

ГЕОГРАФИЧЕСКИЕ И ТОПОГРАФИЧЕСКИЕ ИМЕНА В БЫЛИНАХ

Акиан-морё: 121. См. Окиан-море.

Алыньско море: 137—139.

Бар-град: 565, 566, 578.

Больша Земля: 254, 256, 257.

Больша Ёрда: 283, 284.

Большая Орда: 283.

Боян-остров: 78.

Бузынь-река: 602, 603.

Буян-остров: 56, 78, 159, 360, 413—415, 620, 626, 627, 633, 674.

Валыньски острова: 612, 613.

Волхов, р.: 461, 529, 637, 678.

Греция (Грецыя), государство: 235—238. Грецыя, город: 236. Грецыя Великая, государство: 235, 236.

Демидовски переулки: 296.

Дон, река: 13, 31, 32, 58, 59 (родит. падеж — Дуна: 446, 449).

Дунаефка-река: 446.

Дунай-река: 39, 519.

Дунайское море: 139, 625.

Ердан(ь)-река: 22, 53, 428.

Ерусалим-град: 11, 22, 53, 63, 74, 76, 121, 428, 430, 661, 662.

Ерусолим-град, царство: 378, 482.

Ерусолим-царство: 481.

Ерусолино царство: 377.

Ёрдан(ь)-река: 430, 461.

Золота Ёрда: 335, 336, 338—340, 377, 378, 380, 381, 383, 384.

Золотая Орда: 332, 480, 482, 484, 485, 497, 631, 635, 640.

Игнатьевы улицы: 432.

Игнатьефьска улица: 296.

Казань, город: 260.

Карачарово, село: 50, 266, 307, 463, 471, 476, 629.

Киев (Киеф), город: 9, 10, 13, 15, 18, 24, 25, 27, 31, 34, 37, 38, 43, 46, 49, 50, 53—59, 62, 74, 78, 79, 85, 86, 89, 90, 92, 101, 110—113, 117—119, 141, 149, 154—156, 159—164, 168, 170, 181, 189, 191—192, 195, 198—201, 203—209, 217, 227, 229, 232, 235, 238, 247, 252, 253, 260, 265, 271, 272, 274, 275, 282, 288, 290, 293, 298, 300, 304, 306, 307, 309, 312, 319—321, 325, 326, 328, 344, 353—358, 361—364, 367, 369, 371—373, 386, 390, 391, 396, 404, 406—408, 411, 412, 414, 416, 417, 421, 423—425, 431, 432, 440, 443—446, 448, 448, 467, 469, 471, 475—478, 490, 495, 505, 510, 512, 532, 541, 546—548, 550, 553, 557, 561—565, 574, 576—578, 580, 581, 584, 587, 593, 596, 598, 611, 617—619, 622, 625, 628—630, 632, 634, 636, 641, 645—647.

Киёв-град (Киёф-град): 49, 134, 139, 149, 152, 205—207, 209, 217, 229, 232, 233, 329, 460, 468, 471, 477, 480, 490, 492, 507—509, 535, 538, 547, 548, 550, 559, 561—563, 612, 639, 641, 642.

Коласьникова улица: 140.

Колачникова улица: 140.

Ладушско озеро: 461.

Латырь-камешек: 93, 489.

Леванидов крест: 52, 547, 660.

Леванидофски кресты: 428, 429.

Лёванидов крест: 543.

Литва проклята, государство: 255, 257.

Литовская Земля: 599, 600.

Ляхов-город: 36, 37 (Ляхоф), 57, 78, 159, 317, 320, 348, 349, 352, 361, 442, 515, 517, 596.

Малобруново царство: 251.

Маринкины (Марынкины) переулки: 432.

Маслеёво озеро: 52, 218, 222, 620.

Муров, город: 463, 466, 471, 475.

Муром, город: 50, 266, 307, 554, 629.

Нева, река: 57, 78, 160, 461.

Невесь-река: 519.

Новый град: 108.

Ножовская Земля: 600.

Неметчина: 589.

Непра-река: 142, 143.

Окиан-морё: 342, 633.

Окиян-морё: 342.

Окиян-река: 458.

Онепь-река: 538. См. еще: Унепь-река.

Опский город: 640.

Опсков-град: 498.

Ордянна Земля: 590, 592.

Питер, город: 309.

Полоцкий город: 498.

Поморская украинка: 272, 275.

Почай-река: 411.

Резань, город: 18, 106, 184, 188, 190, 191, 195, 330, 463, 464, 538, 617, 628, 638, 639.

Резанюшка: 106, 638.

Романов, город: 529.

Русалим-град: 342.

Русь: 99, 103, 252, 299, 498, 499, 586, 640.

Русь Святая: 188, 191, 285, 286, 299, 316, 401, 437, 595, 601, 602.

Святое море: 121.

Светыя горы: 584.

Святыя горы: 584.

Сион-гора: 119, 622.

Смородинка, речка: 304.

Соломано царство: 333.

Солом-город: 123.

Сухмант-река: 143.

Тобольская застава: 309, 310.

Туес, город: 152, 439, 495.

Турэцькое море: 482.

Турэчькое море: 481.

Унепь-река: 535. См. еще: Непра-река, Онепь-река.

Фаворская гора: 340, 632.

Хвалынская пустыньюшка: 52, 620.

Хвалыньско(ё) море: 438.

Царь-град: 68, 566.

Цернигов-город: 11, 266, 288, 290, 291, 296, 299, 309, 631.

Чернигово: 466, 469, 471.

Чернигов, город: 46, 69, 133, 226, 222, 239—241, 245, 298, 415, 471, 476, 619, 646.

Чернигород: 621.

Чернин-город: 126.

Чернь-город (Чернь, город): 66, 122, 405, 406, 413, 414, 416.

Чусовой дом: 15.

Чяр-град, см.: Царь-град.

Шахов-город: 57, 78, 159, 320, 361, 441, 442, 596.

ЛИЧНЫЕ СОБСТВЕННЫЕ ИМЕНА В БЫЛИНАХ[184]

Адам, праотец: 121, 266.

Алексей, человек Божий: 604.

Алёша Попович: 8, 9, 149, 167, 184, 227, 239, 245, 260, 309, 371, 456, 501, 531, 607, 628, 645—647. Алёшенька Попович: 467. См. еще: Ёлёша; Олёша Попович.

Анастасия (Настасья) королевична, дочь греч. царя, жена кн. Владимира: 238, 239.

Апраксея: 37, 37, 55, 56, 110—112, 475.

Апраксия (королевична, княгиня), жена Добрыни: 189—191, 193, 194. Апраксея-королевична: 185, 189, 190, 194.

Апраксия-княгиня, жена кн. Чернигова: 240.

Артак, зять Кудреванки-царя: 57, 78—81, 160, 161, 163.

Асаф-царевич: 266.

Батей-царь: Батей: 257, 258. Батей Батеевич: 8, 253—255, 257—260, 282—288, 629, 630, 645, 647. Батеюшко: 258. Батый Батыевич: 427.

Безременниковы Фома и Ерёма, см.: Фома Безременников и Ерёма Безременников.

Блуд, отец Хотена: Блудище (Блудишшо): 13—16, 387—389.

Блудова, см.: Овдотья Блудова.

Бог: 23, 34, 64, 80, 97, 110, 151, 179, 211, 244, 264, 270, 276, 321, 376, 396, 398, 403, 405, 425, 447, 448, 470, 479, 493, 499, 502, 503, 506, 533, 540, 562, 589, 611.

Бога (Божий, Божьи): закон: 45, 73, 125, 126, 373, 601—603; иконы: 155, 156, 229, 232, 233, 507; лицо: 120; помощь: 401, 409, 557, 567, 568, 573, 575, 585; ризы: 341; церковь: 24, 29, 44, 45, 57, 63, 72—74, 76, 78, 86, 89, 90, 92, 110, 112, 125, 149, 155, 156, 159, 207, 222, 229, 232, 233, 267, 299, 328, 329, 331, 336, 356, 357, 358, 361, 373, 452, 476, 490, 492, 507—510, 528, 563, 604.

Богородица: 29, 57, 78, 157, 160, 320.

Божья Богородица: 268.

Божья Мати: 29, 78.

Борис-королевич, посол: Борис-королевич: 561. Борис: 561, 562.

Ботуга, царь: 117.

Ботыга, царь: 114.

Будимирович Соловей, см. Соловей Будимирович.

Буславьюшко: 19, 106, 617.

Бутыга, царь: 113, 114, 117, 622, 645, 647.

Буянище-зверище: 172.

Ванюшка Маленькой (Иван Годинович), племянник кн. Владимира: 386, 404—411, 636, 645—647. Ванюшка: 405, 409—411. Ваня (Маленькой): 406, 409—411.

Василиста Викулична, жена Мих. Ильича (Данилы Игнатьевича): 172—175. Василиста: 174—176.

Василий Бруславлевич: 427—431 Василей Б.: 428, 430, 431. Василей: 428, 430. Васильюшко Бр.: 430. Васильюшко: 427—431.

Василий Буслаевич: Василий: 19—24, 106—109, 162, 163. Василий Буслаевич: 106, 170, 529. Василий Буславьевич: 18, 22—24, 106, 109, 461. Василей Б.: 19—24. Васильюшко: 107—109, 462. Василюшко Буславьевич: 462. Васька: 19—23, 106, 107. Васенька: 19—21, 106, 107.

Василий Васильевич (Дунай): 495. Василей: 497. Васильюшко Васильев: 497.

Василий Казимирович: 427. Василей Касимирович: 255, 256, 259, 282—286. В. Касимерович: 286. Василей: 255, 256, 258. Василий Касимирович: 253, 255, 282, 284. Васильюшко: 255, 283—285. Васильюшко Касимерович: 283, 286, 287. Васильюшко Касимирович: 283—285, 287.

Василий (Василей) королевич (Козарин): 434, 436, 437. Василей: 434—437.

Василий Окулович: 66—69, 72, 122—125, 128, 332, 377, 480, 487, Василий Окулов: 480, 484—486, 489. Василий Окульевич: 12. Василей: 124, 125, 127, 128, 333, 377, 382—385, 481, 482, 485, 487—489. Василей Окулович: 67, 70—72, 126—128, 332, 333, 335—338, 339, 340, 378, 380—385, 481, 482, 484—488. Васильюшко: 333, 337, 338, 340, 377, 382, 385. Васильюшко Окулович: 333, 337—339.

Васька-пьяница: 12, 56, 60, 78, 113, 159, 162, 319, 322—326, 360, 364, 365, 368. Васька: 60, 82, 83, 162, 322—326, 365—368, Васенька-горька пьяница: 60, 62, 325. Васенька: 61, 62, 82, 322—326, 364, 365, 367, 368. Василий-пьяница: 62, 83—86, 115, 162, 163, 365. Василий (Василей): 60—62, 82, 84, 86, 115—118, 163—165, 322—324, 326, 365—368. Васильюшко-горька пьяница: 82, 83, 85, 115. Васильюшко: 82—84, 85, 116—119, 162, 322, 323. Васютка: 82. Вася-горька пьяница: 115. Вася: 82, 326, 364, 366.

Вахрамей-царь, похититель: 146—149. Вахрамей Вахрамеевич: 146—148.

Владимер-князь: 9, 10, 11, 13, 16, 27, 31—34, 43, 44, 47, 49—55, 58—62, 79—85, 89, 90, 101—106, 110, 112, 114—116, 119, 140—146, 149, 152, 155, 156, 160—168, 170—172, 181, 189—199, 204—214, 217, 227, 229, 231—233, 235—239, 247—249, 251—256, 263, 271, 274—277, 282—284, 288, 291, 293—295, 300, 306—308, 311, 326, 328, 329, 344—348, 350, 356, 357, 363-, 368, 375, 376, 386, 389, 393, 394, 396—400, 405, 412—414, 416—423, 425, 440—442, 445—450, 453, 470—472, 475, 477, 478, 490, 492, 495, 496, 505—515, 517, 519, 520, 531—533, 535, 536, 538, 541, 542, 548—551, 553, 554, 562—566, 587.

Владимёр-князь: 152, 161—166, 168, 170—175, 189, 195, 197, 199, 290, 404, 542. Владымер: 321.

Владимир-князь: 227, 235, 288, 312, 363, 535. В(ы)ладимир: 617, 625, 636.

Возьяк Котобрульевич: 599, 600, 602. Возьяк: 600.

Волонтоман: 119, 120. Волонтоман Волонтоманович: 119, 120. Волотон Волотонович: 341, 342. Волотонович: 457.

Володимир, см.: Владимёр.

В(ы)ладимер. см.: Владимёр.

Восподь: 270, 358. См. ещё: Господь.

Вытусей-царь: 119. Вытусей Вытусеевич: 119. Вытусей Вытысеевич: 120. Вытысей Вытусеевич: 120. Вытусей: 120. Витусей Витусеевич: 119. Вытусеевич: 457.

Горе (Непослушливый молодец): 279, 526, 630.

Горынишшо: 530. Горинище: 529.

Господь: 101, 200, 259, 285, 286, 343, 477, 479, 493, 585; Господь Бог: 25, 58, 76, 114, 461, 470; Господь, царь небесный: 343; Господень ангел: 585; крест: 31.

Гребин Замойлович, царь: 504, 519, 520, 645. Гребин: 645. Гремин царь: 535, 645. Гремин король: 536. Гремен король: 568. Греминов король: 536.

Давыд Оксеевич: 341, 342. Давыд, отец Соломана: 381.

Данило Игнатьевич, муж: 129. Данило Денисьевич (Игнатьевич): 129. Данило: 414—417.

Данило Игнатьевич, отец Михайла: 195, 196, 201, 446. Данило (Игн.): 195—197, 201, 453. Данило Игнатьев: 197.

Данило (Козарин), отец Марфы: 227.

Данило Мамойлович, король: 419, 421.

Демьянище-царь: 57, 61.

Добрыня Никитич, богатырь: Добрыня: 8, 9, 12, 27, 32, 33, 39, 40, 55, 56, 59, 83, 90, 94—95, 103, 118, 143, 154, 162, 167, 169, 171, 177, 178, 184, 186, 187, 189, 192—195, 197, 204, 216, 229, 230, 234—236, 239, 243, 245, 247, 250, 251, 258—261, 284, 288—290, 292—294, 295—297, 309—311, 314, 329, 349, 356, 370—374, 376, 431—433, 456, 463, 491, 501, 529, 531, 532, 537, 538, 540, 543, 547—549, 552, 563, 565, 566, 571—573, 579—581, 590, 592, 597, 604, 607, 618, 628, 631, 634, 638, 645. Добрыня Микитич: 115, 229, 286, 294, 297, 314, 329, 347, 349, 352, 355, 372, 375, 406, 420, 432, 444, 501, 503, 537, 611. Добрыня Некитич: 250. Добрыня Никитич: 247. Добрынюжка: 9. Добрынюша: 259, 260, 293, 465, 466, 467, 531. Добрынюша Микитич: 260, 290, 293, 295, 345, 466, 467, 533, 611. Добрынюшка (Добрынюшко): 8, 11, 12, 26, 27, 32, 33, 39—41, 43, 50, 53, 55, 59, 81, 83, 88, 89, 94—97, 99—103, 104, 115, 118, 162, 167—169, 177—195, 197, 200, 201, 204, 209, 210, 215, 237, 243, 247, 250—251, 258, 259—261, 284—286, 290—296, 309, 310, 312, 329, 346, 356, 370—373, 376, 432, 441, 456, 457, 463, 465, 466, 491, 502, 529—534, 538—540, 547, 548, 552, 563, 565, 571, 579, 594. Добрынюшка Мекитич: 35, 55, 143, 198, 242, 249, 420, 572, 579. Добрынюшка Микитич: 8—11, 24, 26, 27, 32, 37, 41, 42, 51, 53, 55, 56, 59, 81, 83, 85, 87, 88, 92, 101, 102, 118, 154, 169, 171, 180—182, 184, 185, 187, 188, 191—194, 197, 200, 201, 204, 210, 214, 228—230, 258—260, 283, 285, 286, 288, 290, 291—296, 297, 309, 312, 314—317, 319, 328, 329, 346, 349, 352, 369—371, 401, 408, 418, 431, 433, 443, 456, 457, 463, 465, 468, 490, 491, 502, 511, 515, 517, 521, 522, 529, 531, 533, 537, 548, 549, 551, 563, 565, 567, 590, 592, 594, 596, 607—609, 618, 626. Добрынюшка Некитич: 236, 237, 243, 246—251. Добрынюшка Никитич: 86, 88, 95—99, 101, 143, 162, 164, 210, 212, 214—216, 235, 247, 263, 371; Дубрынюшка Микитич: 401. Доб(ы)рынюшка: 658. Добрынина глава: 310; мать: 310, матушка: 8, 9, 374; молода жона: 373, родна маменька: 373, 374, 502, 502. Добрынино платье цветное: 374. Добрынин добр конь: 310. Добрынины звонцяты гусли: 311, 374; Добрынюшкины косточки: 310.

Додон-князь: 239, 646. Додон Додоныч: 241. Додонов князь: 240.

Дунай, богатырь: 31, 33—35, 37, 39, 40, 44, 96, 104, 105, 172, 175, 177, 209, 216, 312, 314, 315, 317, 318, 344, 346, 347, 350, 417—419, 421, 445, 495, 512, 529, 540, 571, 572, 575, 593—598, 618, 632, 645, 647. Дунай Дунаевич: 441—445. Дунай Иванович: 33, 34—40, 97, 98, 100, 101, 172, 173, 175, 211—214, 216—218, 314—319, 347, 418—426, 532, 574, 576, 595. Дунай Иванов: 595. Дунайко: 34, 178, 179, 181, 215. Дунаюшко (Дунаюшка): 33, 34, 36—40, 43, 44, 96, 97, 98—101, 103, 104, 106, 171, 172, 177, 179, 181, 183, 211, 218, 314, 316, 346—352, 424, 426, 445, 446, 515, 516, 519, 539, 540, 572, 574, 576, 595. Дунаюшко Иванович: 33, 36—39, 41—43, 101, 171, 172, 178, 179, 181, 211, 212, 214, 215, 228, 346, 347—352, 514—518.

Дюк + Ставёр: 165, 645.

Змей: 167, 184, 187, 250. Змеишшо: 251.

Егорий Храбрый: 529, 604.

Елена-королевична, сестра Василия-королевича: 434, 437. Елена: 434.

Еленочка прекрасная, сестра Козарушки: 224, 226. Еленочка: 224. Еленушка прекрасная: 227.

Ерёма Безременников, товарищ Василия Буслаевича: 461, 462.

Ерёмка Храбренькой, названый брат Василия Буслаева: 108. Ерёмка Храбрый: 108. Ерёмка: 108. Ерёмочька: 109. Ерёмушка: 109.

Еруслан Лазаревич: 129.

Ефремей Вахрамеевич, похититель: 400—404. Ефремей: 403, 404. Ефремеёв город: 402.

Ёкольничек-наезничок: 231. Ёкольничек-наезник: 231.

Ёлёша (Алеша Попович): 151, 229. Ёлёшенька: 150—152, 264. Ёлёшенька Попович: 150, 151.

Ёмельфа, жена кн. Владимира: 228; Емельфа Тимофеевна: 228, 233. Тимофеевна: 229.

Ёмельфа Тимофеёвна, жена Добрыни: 169.

Ёпраксия (Епраксия)-королевична, княгинушка, жена кн. Владимира: 149, 150, 215. Ёпраксея: 150. Ёпраксия: 215.

Забава, дочь купеческая: 141. Забава Путятисьня: 139—141, 625, 647. Запава: 140. Запава Путятисьня: 140.

Запава, см. Забава.

Збродовичи братья, см.: Петровичи-Юбродовичи.

Златыгорка, мать сына Ильи Муромца: 93, 158, 218, 219, 342, 329, 330, 353, 356, 466, 469, 489, 490, 633. Златыгодка: 458, 460. Златыготка: 458. См. ещё: Марфа Златыгорка.

Иванушко Козаревич (Козарин-спаситель): 504, 522—524, 646. Иванушко: 522—526.

Иван IV: 498, 640.

Иван Годинович, русский богатырь: 386, 404, 553, 636. Иванушко Годенов: 493. Иван Горилович: 554, 557. Иван Горылович: 553—560, 646. Иванушко: 558—561. Иванушка: 555. Иван (Горылович): 554—561. (Маленькой): 405.

Иван Годинович, см. еще: Добрыня.

Иван Додорович (Сухматий): 386.

Иван Тимофеевич, отец Ильи Муромца: 266, 268, 269, 629.

Ивашка-белая рубашка (епанча): 129.

Ивашко Долгополый: 355.

Идолище: 74. Издолище: 74, 110, 271, 555, 557, 558, 584. Издолище Поганое: 272, 277, 278. Издолищо: 58, 79, 110—112, 114, 114, 160, 272, 277, 278, 321, 326, 555—559, 588, 622. Издолищо длинное: 79, 110, 111, 622. Издолищо поганое: 272, 275—278, 320, 555, 557, 559, 560, 587. Издолищо проклятое: 58, 110—112, 114, 160, 272, 275, 277, 321, 588, 622.

Илья Муровец: 222, 223. Особые формы: Ильи Мурофця: 220. Илью Мурофця: 223. Илью Мурофьця: 223. Ильей Мурофцём: 220, 221. Ильей Мурофцем: 223.

Илья Муромец: 11, 24, 26, 27, 29, 31, 35, 43, 46, 81, 86, 88, 89, 92—94, 98, 99, 101—103, 110, 111, 154, 179—181, 188, 189, 191, 193—195, 218, 235, 238, 239, 242—247, 249, 252, 267, 271, 298, 301, 327, 353, 458, 463, 466, 468, 471, 479, 489, 490, 506, 510, 522, 561, 564, 567, 584, 587, 618, 619, 622, 626, 631, 633, 638, 639, 645—648. Илье Муромец: 193. Илья Муромець: 26, 42, 43, 46, 48, 50, 51, 101—103, 179, 188, 220, 271, 272, 276—277, 298—299, 303, 306—308, 310, 329—331, 353, 356, 360, 372, 406—408, 420, 423, 460, 463, 467—469, 479, 480, 491, 493, 494, 540, 588. Илья Мурамец: 460, 508—511, 515, 517, 532, 534, 580, 587. Илья Мурумець: 277. Илья Муромечь: 376, 475, 490, 494. Илия Муромец: 619, 626, 631. Илейка Муромец: 564, Илейка: 179, 269, 277, 278, 298, 300—302, 304, 328—331, 564—570. Илеюша Мурамец: 522, 568. Илеюша: 269, 301. Илеюшка Муромец: 239, 243, 248, 328, 329, 469, 471, 474, 506, 565, 566, 569, 639. Илья Муромечь: 468, 564. Илеюшка Мурамець: 506, 570, 586. Илеюшка: 179, 221, 222, 239, 245, 246, 270, 278, 298—303, 305, 316, 328—332, 353, 357, 358, 376, 463, 464, 466, 468—475, 505—507, 511, 564—570. Ильюшечька: 480. Илья: 50, 94, 179, 221, 238, 239, 246, 247, 266—271, 277, 298, 300—301, 303—308, 330, 480, 540. Илья Ивановиць (Ивановичь): 50, 51, 267, 269, 271, 301. Илья Муромец (Муромець) сын Иванович (Ивановиць): 477, 480, 490, 493, 564.

Илья Муромец (Михайло Козарин): 500.

Иосиф Прекрасный: 266.

Калин-царь: 477—479, 561, 563—565, 568, 639, 641, 646. Кален-царь: 478.

Касьян Иванович, калика: 53, 54.

Катерина, кнегина, жена кн. Михайла: 605—607.

Козар: 630. Козар Петрович: 630.

Козара: 280—282.

Козарин: 129, 130, 132, 282, 434, 645, 646. Козарин Петрович: 129—131, 133, 623, 646. Козарушка: 204, 224—227, 280—282, 630. Козарушка Петрович: 280, 282. Козарушко Фёдорыч: 224—226. См. ещё: Михайло Козарин.

Константин, богатырь: 23.

Константин Новоторжский, св.: 23.

Коньшак, зять Кудреванки-царя: 205, 207.

Коньшичек, сын Кудреванки, 160, 161, 163. Коньшык, сын Кудреванки: 57, 78, 80, 160, 161, 163. Коньшичек, зять Шкурлака: 448.

Коршун, брат Кудреванки: 205, 207.

Кострюк: 170, 476.

Костя-Лостя Литурженин: 429, 431. Костя-Лостя: 429. Костя Литурженин: 429.

Костя Новоторжанин: 20, 23. Костя Новоторженин: 22, 23. Костя: 21.

Кудреванищо: 320, 325, 326, 505, 507—511. Кудреванко: 56, 57, 78—80, 85, 160, 161, 163, 205, 207, 320—321, 324, 325, 360, 362—364, 367, 620, 633, 645. Кудреванцищо: 208, 646.

Латыгорка-девка, мать Сокольника: 577, 580. Латыгорка, баба: 222. См. еще: Златыгорка.

Литурженин, см.: Костя-Лостя Литурженин.

Маринка: 288, 296, 431—433, 631. Маринушка: 297. Марынка: 296. Маринка-зла безбожница: 296, 297, 432. Марынка-зла безбожница: 296.

Марьюшка=Марфушка, сестра кн. Владимира: 520. Марьюшка Владимеровна: 522.

Марья Копейщина, невеста Потыка Ивановича: 543, 544, 546. Марья: 545, 546, 552. Марьюшка Копейщина: 545, 549, 552. Марьюшка: 545—549, 552.

Марья-королевична, жена Потыка: 144—148. Марья Бессмертная: 146—148. Марья: 145—147.

Марья-королевична: 395—400, 402—404. Бессмертная Марья-королевична: 418—421. Марья-лебедь белая: 395. Марья: 397—402, 404.

Марья Микитична, сестра Добрыни: 296.

Марья Ондреяновна, жена Романа Васильевича: 528, 528.

Марья Юрьевна, жена кн. Романа: 599—603, 642, 646. Марья: 600—602.

Марфа Вахрамеевна, дочь Вахрамея Вахрамеевича: 149.

Марфа Викулична, жена Данила Игнатьевича: 413, 415, 417.

Марфа, дочь Данила (Козарина): 227.

Марфа Ефремеевна, дочь Ефремея Вахрамеевича: 402, 403.

Марфа Златыгорка, мать Сокольника; 219. См. ещё Златыгорка, Латыгорка.

Марфа-королевична, сестра кн. Владимира: 536, 537.

Марфа Микитична, сестра Добрыни: 432.

Марфушка (Марьюшка), сестра кн. Владимира: 519—521.

Мати Божья Богородица: 29, 57, 92, 157, 222, 285, 286, 452, 493, 533. См. Богородица.

Микита: 228. Микитушка: 228.

Микита Романович, отец Добрыни: 431, 529. Микита Романович, князь: 369, 634. Микита: 184, 288, 529. Мекита: 631. Микитушка Романович: 488, 638. Мекитушка Романович: 638. Микитушка: 184, 260, 369, 463, 538, 634, 639. Мекитушка: 288, 628, 631, 635.

Микула Селянинович: 170.

Митрей Гурьевич, отец Настасьи: 405—407, 409. Митрей: 406—408.

Михаил Данилович: 386.

Михайло Данилович, малолетний богатырь: 204, 205, 208, 645, 685. Михайло Данилович: 196—200, 201, 203. Михайло Данильев: 198, 202. Михайло (Данилович): 195, 198—204, 208, 209, 446, 397, 450, 628, 645. Михайлушко: 196—198, 200—204, 208, 447, 452.

Михайло Данилович, приятель Васьки-пьяницы: 321.

Михайло Иванович: 399, 401. Михайло: 393—404. Михайлушко: 143—149, 625. Михайло Потык Долгополович: 42. См. ещё Потык.

Михайло Ильич (Данило Игнатьевич), муж: 170, 172, 173, 628, 645, 646.

Михайло Козарин: 499, 646.

Михайло (Михайла), князь: 135—138, 438, 604. Михайлушко: 605—607, 624.

Михайло Михайлович, калика: 52—56.

Михайло (Данило Игнатьевич), муж красавицы: Михайло Ильич: 170, 172, 173, 668. Михайло (Ильич): 173—176.

Мишата Лазурьевич: 412, 416, 417. Мишата: 413, 414, 416, 417.

Мишка-паробок: 393.

Муромец (Илья): 246.

Накольничок-наезничок: 231.

Настасья Викулисьна: 8, 456, 457, 501, 531, 533, 608, 610. Настасья: 456, 503, 532—534, 608, 610. Настасьюшка Векулисьня: 11. Настасьюшка Викулисьна: 9, 11, 503, 503, 610. Настасьюшка Викулысьна: 501. Настасьюшка: 9, 11, 502, 503, 504, 531, 532, 534, 608—610. Настасья-королевисьна: 260, 264. Настасья: 260, 264. Настасьюшка: 260. Настасья-лебедь белая: 373. Настасья: 376. Настасея: 371, 372. Настасья Микулисьна: 309—312. Настасья: 310, 312. Настасьюшка: 309.

Настасья-королевична: 38, 419, 422, 425, 426, 517, 518. Настасья-королевнична: 213, 215, 217, 218. Настасья: 38, 39, 216—218, 419, 425. Настасея-королевична: 348, 351, 353, 596, 598. Настасея: 348, 419, 597. Настасия-королевична: 38, 39. Настасия: 419, 441, 445. Настасьюшка-королевична: 518. Настасьюшка (королевнична): 213, 215—218. Настасья-паленица преудалая: 515.

Настасья-королевична, дочь греческого царя: 236, 237.

Настасья, невеста Ванюшки Малого: Настасья Митреевична: 386, 405, 407—410, 684. Настасья: 407—411.

Настасья Ондреяновна, жена Романа Васильевича: 501.

Некитич (Добрыня): 251.

Овдотья Блудова вдова, мать Хотена: 13, 386—388. Овдотья: 13, 387.

Овдотья, невеста Ивана Горыловича: Овдотья-лебедь белая: 554—559. Овдотья: 555, 558—560. Овдотьюшка лебедь белая: 556. Овдотьюшка: 558, 560.

Озьвяк Кутобрульевич: 642.

Окольник: 228—232, 646. Окольник-наезник: 228—232. Окольничок-наезничок: 229, 231.

Окулович (Василий Окулович): 70, 480, 484—487.

Олегович: 241. Олек: 240. Олехович: 239.

Олёша Попович: 9, 247, 248, 261, 264, 309, 310, 312, 328, 372, 373, 375, 491, 501, 503, 532—534, 537. Олёша: 9, 10, 11, 26, 55, 87, 102, 154, 155, 189, 231, 248, 249, 309, 311, 312, 329, 373—376, 490, 501, 504, 532—534, 543, 549, 550, 573, 608. Олёшенька Попович: 9, 12, 24—26, 42, 51, 53, 55, 84, 86, 89, 92, 101—102, 108, 109, 150, 152, 154, 167, 168, 169, 179, 186, 189—194, 212, 228—230, 242, 243, 247—250, 262, 264, 311, 355, 376, 441, 456, 490, 491, 501—504, 511, 521, 522, 537, 549, 550, 574, 579, 608, 610, 618. Олешенька Попович: 84. Олёшенька: 9, 25, 26, 42, 53, 55, 87, 88, 98, 101—102, 108, 109, 151, 154, 155, 168—169, 189, 190, 192, 195, 229, 249, 261—264, 310, 311, 373—376, 503, 504, 547, 549—551, 574, 609, 610. Олёшка: 98, 102. Олёксей Попович: 457. Олексей: 108, 608, 610. См. ещё: Алёша Попович.

Ольга-княгиня, жена кн. Владимира: 234.

Ольфа Тимофеевна, мать Добрыни: 538.

Омельфа Тимофеевна, жена Добрыни: 167, 170, 247—249, 252. Тимофеёвна: 247.

Омельфа (Ёмельфа Тимоф.), жена кн. Владимира: 228.

Омельфа Тимофеевна, мать Василия Буслаева: 19, 24, 107. Омельфа Тимофеевна, мать Василия Бруславлевича: 428.

Омельфа Тимофеевна, мать Добрыни: 184, 188, 190, 191, 262, 288—292, 295, 309—311, 371—374. Омельфа: 188—191, 262, 289, 292, 373, 374. Тимофеёвна: 291.

Омельфа Тимофеевна, мать Сокольника: 489.

Оника-воин: 63—65, 74—77, 621, 622.

Опраксея-кнегина: 89, 90, 156, 206, 263, 272, 277, 307, 319, 321, 328, 329, 356, 357, 367, 375, 393, 443, 447, 477, 507, 508, 510, 532, 564. Опраксея-кнегинушка: 50, 54, 58, 477, 506—512, 517, 587, 593. Опраксея-княгинушка: 114. Опраксея-королевична: 38, 80, 144, 146, 150, 271, 275, 308, 311, 312, 317—319, 325, 348—351, 393, 515—517, 533, 596. Опраксея: 319, 348, 351, 352, 516, 517, 596, 597. Опраксея-королевична, дочь короля Данилы Манойловича: 351—353, 422. Опраксея-королевнична: 213, 214. Опраксея: 215, 217. Опраксеюшка: 351—353. Опраксея-кнегина: 51, 264, 444. Опраксия, кнегинушка: 27, 35, 56. Опраксия: 206, 443, 444. Опраксия-королевична: 35, 80, 144, 213—217, 441, 443, 448. Опраксия: 441—443.

Опраксея, жена Соломана: Опраксея царица: 489. Опросенья-царевична: 484.

Опраксея-королевична, жена Добрыни: 190, 194. Опраксия: 191.

Оруда Бородуковна: 600, 601. Оруда: 600.

Отрепьев, см.:

Офимья Олёксандровна, мать Добрыни: 9.

Офимья Цюсова жена: 13, 18, 386—392, 636. Офимья Чусова жена: 13. Офимья Чюсова жена: 13, 14, 16, 18. Офимья: 14—18, 389, 390, 392.

Пашка, богатырь: 476.

Перемякина, кнегина: 72, 73.

Перемякин: 72, 73, 647.

Перемякин Василий, см.: Василий Перемякин.

Перемякин Данило, см.: Данило Перемякин.

Перемятин: 12, 44, 45, 619, 647, 648.

Петровичи-Бродовичи: 478—480.

Петр Первый: 115.

Петр, купец: 129, 133.

Поваренин, Торокашко-вор: 68, 72, 123. Поваренин: 67—69, 124. Торокашко: 68, 124, 125, 128.

Подсокольник: 12, 24, 618, 646, 648. См. ещё: Потсокольник, Сокольник.

Попович (Олёша): 165, 247, 248.

Поповичи, богатыри: 569, 570.

Потанька, названый брат Василия Буслаева: Потанька Хроменькой: 108. Потанюшко Хромой: 108, 109. Потанюшка Хроменькой: 21, 22, 24. Потанюшка: 21, 22, 24, 108, 109. Потанька: 21, 108. Потанюшка Хроменькой: 462. Потанюша Хромой: 461. Названый брат Василия Буславлевича: Потанька Хромой, Хроменькой: 429, 431. Потаня Хромой: 429.

Потсокольник: 29, 30. Потсокольницёк: 29—31.

Потыки Михайло: 394, 401. Потыки Михайло Иванович: 394, 396—399, 401—404. Михайло: 42.

Потык: 143, 386, 393, 541—547, 552, 625, 636, 641, 645, 646, 648. Потык Иванович: 542, 544—549, 551, 552. Потык Михайло (Михаил) Иванович: 397. Потык Михайлушко Иванович: 143—148, 625. См. ещё: Михайло Иванович, Потык.

Потык Михайло Долгополович: 42. Михайло: 42.

Праксея-королевична: 36. Праксия-королевична: 11.

Пресвятая Богородица: 452, 570. Пресвята Мати (Матерь) Богородица: 458. Присвята Божья Богородица: 268. Присвята Мати Божья Богородица: 92, 222, 358, 362, 582.

Разин Стенька, см.:

Рахманов Соловеюшко, см.:

Роман (Васильевич): 528, 611, 646. Роман Васильевич: 501, 527, 528.

Роман, муж верной жены: 599, 642, 646, 648. Роман Васильевич: 599, 600, 603, 642.

Садко: 74, 129.

Салыгорка, бабка: 30.

Самсон: 268. Самсон-богатырь: 63, 74, 621.

Святогор-богатырь: 63, 74, 239—242, 266, 268, 270, 584, 621. Светогор-богатырь: 239, 241. Светыгор-богатырь: 239, 241, 584—586. Святогор сильный: 244. Святогор Романович: 239, 241—245. Святогор Романов: 244. Светогор Романович: 241, 243. Святогор: 244, 586, 629, 645—648. Святыгор: 586, 587. Светыгор: 584—587.

Скурлавец-царь: 386. Скурлавец: 227, 229, 230, 233, 646. Скурловец: 229. Скурлак-царь: 59. Скурлачишко: 452.

Сокольник: 74, 86, 91—94, 154, 157, 158, 218, 219, 221, 222, 327, 331, 332, 353—360, 483, 460, 466, 489, 493—495, 577, 580—584, 626, 633, 646—648. Сокольницёк: 92—94, 158, 159, 219, 220, 222, 223, 327, 332, 354, 360, 460, 470, 494. Сокольницёк Наезницёк: 158, 222, 223, 327, 329—332, 493. Сокольницок: 353, 459—460, 467, 470. Сокольницок-Наезницок: 459. Сокольничек: 460. Сокольничёк: 220, 360. Сокольничок: 157—159, 219—223, 354, 359, 468, 489, 493. Сокольничок-наезницёк: 489. Сокольничок-наезничёк: 223. Сокольничок-наезничок: 219—223, 469. Сокольничок молоденькой: 580. Сокольничок-молоденькой разбойничок: 580. Сокольничково счасьицо: 157.

Соловей Блудимирович: 129, 139—141, 625, 647, 648. Соловей: 140. Соловьёва матушка: 140. Соловьёва семья: 140.

Соловей-разбойник: 298, 646. Соловей-розбойник: 49, 50, 306, 308. Соловей-разбойницёк: 473; розбойницёк: 307, 308; разбойничёк: 473—475; Соловей-разбойничок: 474—475. Соловей-розбойничёк: 307, 308, 473, 473. Соловей: 46, 48, 49, 50, 52, 304—306, 474, 476. Соловейко: 48. Соловеюшко-разбойницёк: 49, 51. Соловеюшко-разбойничок: 473, 474. Соловеюшко-розбойницёк: 46, 48, 49, 51, 304. Соловеюшко-розбойник: 52. Соловеюшко: 48, 49, 51, 52, 305, 308, 476. Соловий дом: 49. Соловьиное гнездо: 48.

Соломадина, царица: 334—335, 337, 340, 377—385. Соломадина Прекрасная: 333, 336—340. Соломадина Прикрасная: 333.

Соломанида-кнегина, жена Соломана: 486—488. Соломанида, царица: 68—72, 123—126, 128, 481—487.

Соломан-царь: 66—71, 122—128, 332, 334—340, 377, 378, 380—385, 480—484, 486—488, 621, 631, 635, 640, 645, 647. Соломан Давыдовиць: 338. Соломан Давыдовиць, царь: 334, 336—340, 487. Соломан Давыдовичь, царь: 485—489. Соломан-чярь Давыдовичь: 378, 380—385. Соломан-чярь Давыдович: 383. Соломан Давыдовичь: 337, 339.

Спас: 29, 92, 157, 222; Спас Многомилослив: 29, 92, 157, 268, 358; Спас Пречистый: 222, 269, 451, 493, 533, 582, 588.

Ставр: 13, 165. Ставр Годинович: 8.

Сухмантей Одихмантьевич: 144, 142. Сухмантей: 143. Сухмантий Одихмантьевич: 129, 141, 625, 647, 648. Сухмантий: 143. Сухмант Одихмантьевич: 143. Сухмантьюшко: 142, 143.

Сухматий (= Иван Додорович): 386.

Тишка-богатырь: 476.

Толстокожевников Фома, см.: Фома Толстокожевников.

Толсторемянников Фома, см.: Фома Толсторемянников.

Торокашко-вор (Поваренин): 68, 72, 123, 125, 128. Торокашко Заморенин: 333—336, 339, 377, 380, 385, 482, 484, 485, 489. Торокашко: 68, 334, 340, 378—381, 482—484, 489. Тороканушко Заморенин: 514, 514.

Тугарин: 129, 149—152, 645. Тугарин Змеевиць: 150. Тугарин Змеёвиць (Змеёвичь): 149—152.

Удолище: 234, 645. Удолище великое: 238.

Хотен: Хотен Блудович: 13, 129, 386, 617, 636, 647, 648. Хотенко: 390, 391, 393. Хотенко Блудов: 392. Хотенушко: 14—17, 389, 392. Хотенушко Блудович: 13—15, 18, 386—393. Хотенушко Блудов: 390. Хотенышко Блудович: 15.

Христос: 23, 54, 110—112, 120, 126, 276, 277, 341, 458, 588.

Христов день: 152. Христоф гроб: 121. Христово Вознесенье: 604. Христово Воскресеньицо: 132. Христова гробница: 22, 53, 342, 461. Христовы угодники: 269.

Цейна прекрасная: 386, 388, 389, 392, 393. См. Чайна.

Цюрило Голощапый, богатырь: 579.

Цюрило младу Пленкоф сын: 44. Цюрилко млад Плёнкоф сын: 619. Цюрылко: 44. Цюрилко: 45.

Цюсовина сила: 390, 391. Цюсовьин терем: 388, 389.

Чайна прекрасная: 13—15, 18. Чайна: 15. См. Цейна.

Черниговец Федор, купец, отец Козарушки: 224, 226.

Чернигов Олег, князь: 240, 244.

Чурило: 44, 72, 129, 619, 647, 648. Чюрило: 73. Чюрило Пленкович: 73. Чурилко: 44, 45, 72. Чюрилко млады Пленкоф сын: 72.

Чюсовая силушка: 16; Чюсовый дом: 15.

Шишок Васька, см. Васька Шишок.

Шкурлак царь: 448, 449.

Шуйский И. П., князь: 499.

Щкурлак царь: 449, 450, 452.

Федор Черниговец купец, отец Козарушки: 224. 226. Федор, черниговский купец: 227.

Фома Безременников, товарищ Василия Буслаевича: 461, 462.

Фома Толстокожевников, названый брат Василия Буслаевича: 20, 23. Фама Толстокожевников: 22. Фома: 20, 23.

Фома Толсторемянников, товарищ Василия Бруславьевича: 429, 431.

ГЕОГРАФИЧЕСКИЕ И ТОПОГРАФИЧЕСКИЕ ИМЕНА В НЕБЫЛИННЫХ ТЕКСТАХ

Азаполе: 439, 440, 454, 460, 637.

Архангельская губ.: 7.

Березник Верхний на Мезени: 465.

Бугаева (выше Юромы): 505.

Варша (Варш), озеро: 265, 476, 541.

Вашка (Важка), р.: 184, 476.

Вашка, село: 476.

Вижас, р.: 113, 153, 368.

Гришино на р. Вижасе: 113, 386.

Долгая Щель, село: 16, 234.

Дорогая Гора, село: 12, 72, 74, 113, 128, 129, 153, 165, 170, 176, 205, 227, 253, 611, 617.

Дорогогорская волость: 8, 72, 74, 113, 128, 153, 170.

Европейская Россия: 7.

Жукова Гора 129.

Зимний Берег: 205.

Защелья, дер.: 498, 499.

Канин полуостров: 113, 541.

Кеды, местность: 8, 12, 541.

Кельчемгора (Кельцемгора) на р. Мезени: 529.

Кемский уезд Архангельской губ.: 47.

Кеслома, дер.: 499.

Кильца, дер.: 233, 252, 266, 343, 344, 386, 427, 577, 632.

Кимжа, дер.: 253.

Кимженский приход: 12.

Койда, село: 74.

Копылиха: 604.

Кузьмин Городок: 233, 252, 266, 343, 433.

Кулой: 7, 72, 74.

Лампожня, село: 8.

Ледовитый океан: 113.

Мезенский уезд: 519.

Мезень, гор.: 8, 12, 72, 176, 233, 266, 504, 541.

Мезень, река: 7, 8, 12, 113, 129, 176, 184, 233, 252, 265, 266, 343, 427, 433, 439, 476, 498, 501, 529, 541, 599.

Москва, гор.: 265.

Немнюга, Немнега (Кулойская), дер.: 205.

Несь, река: 519.

Нижа, дер.: 8, 74, 440, 476.

Нижний Конец Дорогой Горы: 113.

Никола (Николо-Закурская), дер.: 8, 12.

Нисогоры Большие: 541, 577, 599, 604, 611, 642.

Нисогоры Малые: 541, 577, 641.

Оксино, село: 7, 8.

Пашково, околок Юромы Мезенской: 476.

Петербург, гор.: 113, 176, 233, 476.

Печище, дер.: 252, 265, 266, 343, 427, 577, 629.

Пёза, река: 265.

Пинега, гор.: 8, 460, 504, 541.

Пинега, река: 234.

Погорельская волость: 233, 427.

Псков, гор.: 498, 640, 646, 648.

Пылема, дер.: 265, 599.

Ружниковский завод: 234.

Русановский завод: 234.

Реки, местность: 113.

Сибирь: 233.

Смоленец на Мезени: 577.

Север: 7, 12.

Тверская губ.: 23.

Тигляева (Тиглява), дер.: 501, 504, 529, 535, 538, 604.

Тимшелье, дер.: 129, 176, 184, 204, 205, 227, 628.

Тишково, околок Юромы Мез.: 476.

Торжок, гор. Тверской губ.: 23.

Усть-Вашка, дер.: 184.

Чесская губа: 113, 386.

Югрин ручей у Кильцы: 343.

Юрома, дер. на Мезени: 465, 476, 476, 495, 498, 501, 505, 529, 639.

Юромская волость: 476, 498, 499. 501, 504, 529, 535, 538.

Юромский приход: 501.

ЛИЧНЫЕ СОБСТВЕННЫЕ ИМЕНА В НЕБЫЛИННЫХ ТЕКСТАХ

Авдушев Як. Тимоф., сказ.: 460, 465, 638.

Аникеев В. П., сказ.: 233, 234.

Бешенкин Е. В., сказ.: 476, 679.

Вишняков Афан. Вас., сказ.: 16.

Власов Мардарий, сказ.: 253, 265.

Григорьев А. Д.: 7, 627, 629.

Григорьева Л. Д., первая жена собирателя: 7.

Губанов Е. А., издатель: 427.

Еким Иванович: 129.

Ерин Василий Суннов, сказ.: 265.

Ермолай (Разсолов): 265, 266.

Ивин Иван, издатель: 427.

Истомин Ф. М.: 7.

Иов святой: 541.

Киреевский П. В.: 7.

Корш Ф. Е., акад.: 7.

Кривой, зырянин, сказ.: 184.

Листов, сказ.: 265.

Лобаньский Ваня, сказ.: 265.

Лушаков, сказ.: 113.

Максимов Гр. Вас., сказ.: 461.

Макурина Агрип. (Огрофена) Вас., сказ.: 170, 628.

Мардарий Власов, см.: Власов М.

Марков А. В., этнограф: 7.

Мартынов Ал. Мих. (Олёкса Большой), сказ.: 541, 577.

Мартынов А. М. (Олёкса Малый): 541, 641.

Мартюшина П. Ив., сказ.: 529.

Микола, см.: Шуваев Николай.

Миллер В. Ф., профессор: 7.

Митрей, соянский крестьянин: 461.

Михашын Михаил Гав., сказ.: 501, 504, 535, 604.

Огрофёна (Макурина Агрип. В.): 170.

Олёкса Большой (Мартынов): 541, 577.

Олёкса Малый (Мартынов): 541, 577, 641.

Оникеев, см.: Аникеев В. П.

Ончуков Н. Е.: 7.

Парыгин Г. М.: 538.

Первухин А. Г.: 23.

Петров А. Е.: 74, 113, 129, 153, 621, 626, 627.

Подвысоцкий А.: 47.

Попов Михаил: 577.

Попов Т. И.: 535.

Поташов С. А.: 227, 227.

Поташова П. А.: 604.

Потрухова Анна В.: 128, 129, 165, 170, 623.

Потрухова Домна: 165.

Прокопьев (Прокофьев) Л. К.: 440.

Проня (Прокопий Шуваев): 8, 74, 476.

Разсолов Е. В.: 265, 266, 669.

Разсолов И. И.: 253, 265, 669.

Разсоловы, кр-не: 427.

Ратай: 427.

Ружников И. И.: 265.

Ружникова М. М.: 433.

Рыбников П. Н.: 7.

Рычков А. В.: 176, 204, 205.

Рычков С. В.: 176, 184, 204, 205.

Рюмин Ф. П.: 184, 628.

Садков Е. Д., сказ.: 234.

Сахаров П., сказ.: 113.

Сахаров С. Иг.: 72.

Сахаров Ст. Н.: 611.

Сахарова Олена Ал.: 611.

Сенька Сахаров, см.: Сахаров С. Иг.

Суннов Василий: 265.

Табуев Е. С.: 8.

Тарабрин И. М.: 7.

Тезавровский И. С., музыкант Императорского Московского Большого театра: 616.

Титов Д. П., муж Афанасьи: 501.

Титова Афанасья Ив.: 501, 505.

Тихонравов Н. С., профессор: 7.

Тюрнин Василий, священник: 7.

Тяросов Андрей Як., сказ.: 13, 74, 113, 129, 153, 622, 626, 627.

Тяросов В. Як., сказ.: 12, 72, 113, 129, 153, 617.

Тяросов И., сказ.: 74, 113, 153, 626, 627.

Тяросовы, крестьяне: 72.

Удин Аф.: 495.

Франц Левициан: 8.

Федорков Грынюша, сказ.: 265.

Федькушов Аф. Мих., сказ.: 498, 499, 640.

Федькушов В. М., сказ.: 498, 499, 640.

Феничев Тимофей: 266.

Фофанова М. Г., сказ.: 454, 637.

Чупов Аф. Ал: 344, 427, 632.

Чупов Е.: 266.

Чупова А. П., 386, 636.

Чупов И. А.: 344, 527, 427, 632.

Чупов И. Е.: 344, 386, 427, 637.

Чупов Н. А.: 265, 344, 427.

Чупов Олёшенька: 265.

Чуркина В. Г., сказ.: 599, 642.

Шахматов А. А., академик: 7.

Широкой Михаил, сказ.: 204.

Шуваев Николай (Миколай), сказ.: 74.

Шуваев Прокопий (Проня), сказ.: 8, 74, 227, 440, 476.

Шылов Василий, сказ.: 577.

АЛФАВИТНЫЙ СПИСОК ПРОЧИХ НАИМЕНОВАНИЙ

Академическая типография в Петрограде: 7.

Архангельские былины: 7.

Вознесенье Христово: 266, 604.

Голубиная книга: 12, 113, 119, 265, 340, 454, 457, 622, 623, 632, 645, 647.

Императорская академия Наук: 7.

Камское побоище: 227, 476, 477, 541, 561, 639, 641, 646, 647.

Мамаево побоище: 227, 561, 646.

Мезенские старины: 7, 645, 647.

Микольская казна: 500.

Никольская ярмарка в Пинеге: 460.

Обитель св. Иова на р. Мезени: 541.

Петров день: 121, 152, 439, 495.