Археология по следам легенд и мифов

НЕ ВДРУГ МОСКВА СТРОИЛАСЬ (И СКОЛЬКО ЖЕ ЕЙ ЛЕТ?)

Бывает и так, что легенду строят ученые. Взять, к примеру, возраст Москвы. За точку отсчета взяли 1147 год, когда Юрий Долгорукий, как указано в летописи, пригласил князя Черниговского «ко мне в Москву». И кабинетная наука упорно держится за такую весьма условную легенду, она не требует усердия для переосмысления. И как всегда, так и в данном случае легенду пересматривают археологические раскопки.

Долетописная история нашей столицы теперь уходит в глубь веков, и она весьма интересна и поучительна прежде всего тем, что отказ от устоявшихся мнений и легенд привел к сенсационным открытиям.

«Москва — это добрая половина истории Государства Российского, — справедливо отмечали отечественные историки в конце XIX века, накануне ее официального 750-летнего юбилея. — Белокаменная, конечно, зародилась раньше 1147 года, но главное в том, что все основные святыни страны всегда хранились в ней, и именно с ней — нашей общей государственной прародиной — связана слава Руси».

Первое упоминание о Москве дано в Ипатьевской летописи. В 1147 году суздальский князь Долгие Руки, сын Мономахов, пригласил своего временного союзника, северского князя Святослава: «Приди ко мне, брате, в Москов». В честь гостя из Чернигова (это его сын стал героем «Слова о полку Игореве») был дан «обед силен». В летописи эти события отнесены на пятницу — день похвалы святой Богородицы. Карамзин в своем капитальном труде по истории Государства Российского отнес этот день на 28 марта 1147 года. В 1846 году молодой канцелярист при Оружейной палате Кремля Иван Забелин — будущий историк Москвы — пересчитал все пятницы XII века и перенес «обед силен» на 4 апреля. Прыткого юношу выслушали, но продолжали верить Карамзину. И лишь в 1&97 году правота Забелина нашла полное и безоговорочное признание.

Итак, в 1147 году впервые прозвучало название нового русского города Москов. Уже через два века оно стало известно всей Европе, а сейчас звучит на всех языках мира ежедневно. В 1176 году летописцы засвидетельствовали слово «московляне», а в 1238 году появилось привычное нам «москвичи». Тогда они оказали упорное сопротивление татаро-монгольским ордам.

В 1996 году московские археологи, углубившись в пласты семи столичных холмов, смогли уточнить меню княжеского обеда в XII веке. Он отличался широким хлебосольем. К с голу подавали стерлядь, белугу, осетров и крупных лещей. Все из местных рек. Рыбу сменяли запеченные в тесте гуси, лебеди, кабаны и олени. Из окрестных лесов, естественно. Пили медовую брагу, пиво и квас.

А что дальше? Что предпринял Юрий Долгорукий? Историки отвечают на эти вопросы конкретно. Разумеется, князь не основал Москву, но положил основной камень в ее будущее. Тверская летопись от 1156 года сообщает, что «князь Юрий Долгорукий заложил град Москов при устье реки Неглинной и выше Яузы». На самом деле князь заложил не город, а лишь укрепленное место. Он выбрал холм на слиянии рек и обнес его детинцем — частоколом из сосновых бревен и земляным валом, тем самым как бы застолбив свое новое владение. Позже это укрепленное место среди крестьянских полей назвали Кремником, а потом уже и Кремлем. Дубовые стены здесь возвел Иван Калита, а в 1367 году князь Дмитрий Донской приказал соорудить каменные стены.

Князь Юрий, понимавший толк в правилах тогдашней фортификации, построил укрепление на крутом мысу при устье Неглинки. К сожалению, его срыли в 1847 году. На том месте был густой сосновый бор. Чуть позже там, на поляне, была построена первая кремлевская церковь — храм Рождества Иоанна Предтечи. Ее следы обнаружили в 1843 году, но не сохранили. Новый княжеский городок, хотя и занимал лишь десятую часть современного Кремля, оказался удобным торговым центром и начал быстро разрастаться деревнями и слободами. Кругом было достаточно рек, чтобы доставлять московские товары в Поволжье, на Смоленщину, Рязанщину и в район Ростова Великого. Как писал историк И. Забелин, «Москва сразу стала добрым местом-распутием для сообщения во все стороны и во все края старинных народных сношений».

А что было в Москве до 1147 года, до прибытия туда Юрия Долгорукого? На это способна ответить только московская археология, начавшаяся в XIX веке. Увы, до сих пор белых пятен здесь больше, чем хотелось бы. Тем не менее многое постепенно проясняется. Серьезно долетописной Москвой в 40-е годы занимался академик М.К. Тихомиров. По преданиям и народным легендам он установил, что Юрий Долгорукий пришел со своей дружиной на место, где раскинулись среди лесов и речушек села боярина Степана Кучки. Правда, сам титул «боярин» ему присвоили летописцы лет эдак 150 спустя. Скорее всего, Кучка был в XII веке племенным вождем вятичей. За какие-то провинности князь просто отобрал у него земли.

Большинство кучкинских сел находилось в северо-восточной части теперешней Москвы, а также на Воробьевых горах, где сейчас высотное здание МГУ, на улице Лубянка и в Зарядье. Были они и близ Кремлевского холма. Как раз их следы, относящиеся к концу XI века, откопали московские археологи перед самым 850-летним официальным юбилеем Белокаменной.

Академик М.Н. Тихомиров в своем труде «Древняя Москва» отмечает и более ранние следы крестьянских поселений вятичей в здешних краях — это IX век. Академик ссылается на находку в 30-х годах близ речки Черторый — в котловане Дворца Советов нашли арабские монеты чеканки 862 года. Были найдены тогда и остатки очень древних срубов, но на них почему-то обратили мало внимания.

Итак, Москва оказывается старше летописной даты примерно на 200 лет. Если же смотреть еще дальше, то первыми москвичами можно считать охотников на мамонтов и туров, хотя постоянных жилищ они здесь не строили. Найдены в Москве и ее окрестностях городища так называемой Дьяковской культуры. Их относят к V веку до н.э. Их обитатели были и охотниками, и скотоводами, и огородниками, но долго на берегах Москвы-реки не задержались. Плотно осело здесь славянское племя вятичей. Академик М.Н. Тихомиров считал, что активно осваивать пойменные зоны Неглинки, Яузы и Москвы-реки они начали с начала IX века. Это было подтверждено в наши дни, но не получило широкой огласки.

Вятичи охотились в подмосковных лесных дебрях, ловили рыбу, которая изобиловала в речках и озерах. Собирали грибы и ягоды, но развивалось и оседлое земледелие, ремесленные промыслы. Торговали вятичи-москвичи даже со странами Востока.

Важный вклад в историю нашей столицы внес архивист и историк А.Ф. Малиновский (первый издатель «Слова о полку Игореве»). В 1820 году он выпустил труд, где писал, что Белокаменная, конечно, старше летописного упоминания, но истина исчезает во мраке неведомых веков. Древность тут неимоверная, но точные даты ничего уже не прибавят к величию нашей Москвы…

Однако именно он прибавил к истории города ряд существенных фактов, уточнив по разным источникам, что владения боярина Кучки были еще и там, где сейчас Симонов монастырь, Чистые пруды, Сущевский вал, Кузнецкий мост и Кудринская площадь.

Комиссия по изучению древностей Москвы, организованная Городской думой в 1896 году, опубликовала затем ряд своих трудов по новым археологическим данным. К владениям боярина Кучки прибавился район, примыкавший к устью Яузы. Села там появились до 1147 года и прозывались «деревнями на кулишках», то есть на болотистых урочищах, через которые были проложены деревянные настилы, мосты и осушительные каналы. Мелколесье вырубалось для хлебных полей и пастбищ для окота, строились водяные мельницы и хозяйственные постройки на сваях. К XII веку здесь уже были села землепашцев, рыбаков, гончаров, кожевников, проходили две большие дороги от Кремлевского холма. Словом, у Кучки владений было много, и неслучайно городок долго называли Кучковым и после того, как Долгорукий назвал свои новые владения Москвой.

О долетописной Москве сложено много версий и гипотез, а вот конкретных фактов пока маловато. Почему? Прежде всего, весьма скудны летописные сведения, в них преобладали события политические — праздники и пиры князей, их междоусобные войны и дипломатические демарши, прибытие посольских и торговых караванов из дальних стран и т.д.

Вот почему так важны археологические раскопки в многослойной земле столицы. Достоверную картину долетописной Москвы могут дать только они. Но почему же не дают? Да потому, что специальных раскопок никогда не было. Ученые в основном пользовались строительными траншеями и котлованами, как, например, при перестройках в Кремле, ремонте Большого театра, прокладке телефонной сети в центре города. Тут удавалось выяснить отдельные важные детали. Было установлено, например, что князь Долгорукий прорыл свой защитный ров вдоль уже существовавшего древнеславянского рва вокруг Кремлевского холма.

В 1965 году у западной стены Оружейной палаты археологи нашли свинцовую печать с изображением Богоматери. Она отнесена к XI веку, а сделана была в Киеве при князе Святополке Изяславиче. Значит, мать русских городов уже тогда присматривалась к месту, на котором было суждено процветать Москве. Значит, и бревенчатые хоромы Кучки были тогда на Кремлевском холме.

При разных строительных работах московским археологам позволяли покопаться в глубоких ямах, и они открыли следы деревень XI века на речке Сетунь, близ Борисовских прудов, в кварталах новостроек Зюзина и на Самотечной площади. Сюда же следует отнести и курганы вятичей IX века, обнаруженные среди пятиэтажек Черемушек, Теплого Стана, а также в парках Фили, Царицыно и Кунцево…

Перед самым юбилеем московские археологи усердно копались в огромном котловане на Манежной площади, в траншеях на Ильинской улице и на Театральной площади. Найдено много неожиданного и очень древнего… Например, в центре города археологи нашли следы крестьянской деятельности IX и X веков — пахотные поля и огороды. Есть и кое-какие материальные находки, но их возраст еще следует обдумать, обсудить, согласовать.

Теперь самое время остановиться на происхождении названия «Москва». Мнений и гипотез тут великое множество. В XIX веке бытовало даже такое, будто город назван в честь библейского героя Мосоха, сына Яфета, внука Ноя. Потом появилось «уточнение», будто в основании города на Москве-реке участвовали и другие внуки Ноя. Можно повеселить наших читателей и таким предположением, что новому поселению в глуши лесов и болот имя дал былинный Илья Муромец…

Историк и архивист А.Ф. Малиновский в начале прошлого века высказал мнение, будто город еще до Кучки прозван Москвой из-за множества мостов и мостков между первыми селениями. Название «Москва» от «мостков» вошло даже в известный толковый словарь В. Даля.

Другое объяснение было в повести XVII века «О начале царствующего града Москва», где прозвание города производилось от текущей под его стенами реки, имя которой было таковым испокон века. Многие современные ученые придерживаются подобного взгляда и сегодня. Напомним здесь, что корень слова «Москва» ученые приписывали скифам, иранцам, колхидцам. бактрийцам и другим южанам. Например, историк В. Татищев считал этот корень сарматским, означающим «извивающаяся река». Другие утверждали, будто название реки угро-финское, балтийское, уральское. Все эти версии одна за другой отпали. Вопрос о происхождении слова «Москва» надолго остался открытым.

Однако лингвисты, историки, краеведы, слависты продолжали искать ответ. Как раз слависты России, Словакии и Польши доказали, что искать корень на стороне не следует. В древнеславянском языке существовало слово с корнем «моек», означающим мокрое и топкое место. Например, в древнерусском языке было слово «москоть» (влажность), а в старом словацком языке было слово «московь» (влажные от дождя колосья). В Польше есть речушки, текущие среди болот, которые до сих пор называются словом, очень близким к «москов».

Москва возникла на границах земель двух славянских племен — вятичей и кривичей. Скорее всего, они и дали название реке, протекающей по берегам сырых лесов и среди мшистых болот. Первоначально славяне нарекли эту реку «москы», а затем уже и «москов». Значит, название города изначально местное, коренное, славянское…

Вся поступь ранней московской истории скрыта под вековыми напластованиями, закрытыми ныне асфальтом проспектов, фундаментами многоэтажных зданий, стадионами, гостиницами. Все мы ходим, как бы парим, над следами московской старины. А внизу, под нашими ногами, хранятся тайны еще не прочтенного архива долетописной Москвы…

Однако ныне городские власти обрадовали столичных археологов — своим декретом они разрешили копать в котлованах всех новостроек без исключений. И это стало уже практикой. Без историков с лопатой строители теперь не могут начинать масштабные работы.

Когда реконструировали Торговые ряды на Ильинке, под вскрытым асфальтом обнаружили огородную землю, которая после анализов оказалась вскопанной в IX веке. Во дворе рядов обнаружили клад серебряных монет весом около пуда. И вообще, находок в этом месте было столько, что пришлось внутри роскошно модернизированного здания открыть небольшой археологический музей со стендом «Москва старее 900 лет». Такое же случилось при сооружении подземного магазина на Манежной площади, где найдено множество редких предметов седой старины. А на Волхонке в траншеях для новых коммуникаций связи московские археологи обнаружили оружие защитников Москвы от польско-литовского нашествия 1612 года.

В начале 2004 года сгорела историческая реликвия столицы — Манеж. Почти сразу же началось восстановление здания, и археологов пустили на обгорелый пол. Им выделили 5 тысяч квадратных метров и разрешили сделать 10 раскопочных ям большой глубины. Работы велись специалистами Центра археологических исследований Москвы и сотрудниками Института археологии РАН.

Разработали план и график, согласованный со строителями, которые, кстати, во многом помогали. И сразу же появились редкостные находки, например, золотой двухрублевик, отчеканенный в малых размерах по приказу Петра I в 1720 году. На одной из сторон изображен Андрей Первозванный. Затем извлекли стальной меч XII века, оказавшийся в лучшем состоянии, чем тот, что найден в Кремле. Это оружие, скорее всего, употреблялось в деле, когда к стенам Москвы в 1382 году подошла орда хана Тохтамыша. К тому же периоду относятся боевые топоры, ножи, фрагменты конской упряжи и подковы.

За первые месяцы работы найдены монеты разных эпох, боевое оружие, печные изразцы, фрагменты кожаных сапог и многое другое. Из одного из раскопов извлекли лыковые лапти, законсервированные глиной. Их возраст — свыше 400 лет. Такого раритета еще не было в наших музеях. Затем еще одна редкость — солнечные часы из белого камня. В корзины археологов попадают бусинки, печатки, кольца, перстни, ножницы, гребенки, остатки посуды, в том числе и импортной.

Почему это место столь богато артефактами? Да потому, что раньше Тверской тракт шел от Кутафьей башни Кремля через Манежную площадь, а только затем поворачивал в сторону нынешней Тверской улицы. От тракта остались мостовые XVI века из сосновых бревен. Вырезанные куски поступят в музей.

По бокам старого тракта в его начале был Опричный двор Ивана Грозного, деревянные казармы конного полка, а также кабаки и лавки.

Примечательно, что историю Москвы на этом участке разгадывают не только историки с лопатами, но и геофизики, геологи, геохимики, палеоботаники, специалисты по точной датировке культурных пластов и находок.

Пока московские археологи с лопатами копались в недрах Манежа, до них дошла радостная весть. Московские власти приняли грандиозный проект строительства туннеля под Тверской улицей от Манежной площади до Белорусского вокзала. На этой пешеходной подземной трассе будут магазины, кафе, книжные ларьки и различные бытовые мастерские, а также автосервис. Но для ученых важно совсем другое — открывается возможность покопаться в недрах города на его основной магистрали большого протяжения. Там они мечтают прежде всего найти берестяные грамоты, известные по открытиям в Новгороде и Пскове. Почему Москва остается без них?

Конечно, разбухнет нумизматический фонд, ожидается много керамики, украшений и оружия. Редких находок обязательно будет много!

И тут грянула вторая радостная весть. Сейчас музей истории Москвы размещается в маленькой церквушке напротив Политехнического музея. Запасники переполнены, много ценного и даже уникального пока нельзя увидеть. И вот церковь отдадут законным владельцам — православной епархии, а историкам столицы посулили новое здание — большой старинный дворец у Петровских ворот. Там места хватит для всего, в том числе и для прямых свидетельств седой старины Москвы, которая, разумеется, значительно старее своей официальной даты рождения. И в новом музее каждый посетитель сможет своими глазами увидеть уточнения, добытые археологами, например, огородную землю, которой тысяча лет.