Архивные записки

Ум без разума — беда

Недруги России с давних лет носятся по миру с мифом о «пьяной Руси». Будто бы русский народ всегда жил в пьянстве, а сама наша земля чуть ли не родина этой пагубы человеческой. Даже наклейку на бутылку придумали — «Русская водка». А между тем она, водка, никогда не была изобретением русских людей. Ее к нам завезли из Европы в четырнадцатом веке, а туда еще ранее из «полуденных» стран.

Но обратимся к истории… Известный знаток русской народной жизни А. Терещенко еще в 1848 году писал в своей монографии «Быт русского народа» о том, что «некто Раймонд Луллий, находясь на острове Мальорке, бывшем тогда в руках аравитян, узнал там от одного ученого мужа способ приготовления водки, именовавшейся жизненною водою и привез ее в Европу». Это случилось в 1290 году.

Сначала водку употребляли как лекарство и принимали каплями, а продавали в аптеках. Потом о способе приготовления зелья узнали генуэзские купцы и стали продавать склянки с нею везде, куда заносили их торговые дела. Через Крым, где у генуэзцев были свои порты и города, водка попала и на русскую землю.

«Правдоподобнее полагать можно, что водка появилась у нас не ранее 1398 года, — пишет А. Терещенко. — Тогда уже генуэзцы доставляли водку в Литву и ознакомили нас с пагубным напитком». Так что Европа уже пила водку целых сто лет, прежде чем она попала на Русь!

Случилось это в правление сына Дмитрия Донского Василия Первого. В то же самое время распространение опасного зелья получило отпор со стороны православных духовных пастырей, увидевших в водке причину разорения и бедности многих людей и опасность для их нравственного и телесного здоровья.

Один из таких пастырей, Кирилл Белозерский, за советом к которому по делам правления и жизни не раз обращались великие московские князья, в грамоте, посланной другому сыну Донского Андрею Дмитриевичу Можайскому, владевшему в то время Белозерьем, советовал не открывать на этой земле корчмы и не продавать крепких напитков.

«…И ты, господине, внимай себе, — пишет Кирилл Белозерский, — чтобы корчмы в твоей вотчине не было; занеже, господине, то велика пагуба душам, крестьяне ся, господине, пропивают, а души гибнут»…

Далее Кирилл не советует князю учреждать и винные откупа, ибо деньги, заработанные таким способом, являются, по его словам, «неправедными». Заметим, что слова эти написаны в самые первые годы распространения водки по русской земле.

Внук Василия Дмитриевича Иван III Васильевич запретил совсем изготовлять водку. Употреблять ее позволялось только по большим праздникам.

Его же внук Иван Грозный в 1656 году в Москве на Балчуге открыл первый кабак, где позволил пить только своим опричникам. А остальные москвичи могли себе позволить такое только в праздник Рождества, в Дмитриевскую субботу и на Святой неделе. За питье водки в другие дни года строго наказывали и даже бросали в темницу.

Сын Ивана Грозного, последний из Рюриковичей царь Федор тот кабак приказал снести с лица земли, а Борис Годунов отстроил его вновь и впервые тогда же изготовление и продажа крепких напитков были отданы на откуп, ибо государственной казне дело это приносило большой доход. Кабаки и кружечные дворы стали открываться во всех городах.

Первый царь из династии Романовых Михаил Федорович, принявший в свое управление до крайности разоренную в Смутное время страну, закрыл кабаки по всей русской земле, а его сын Алексей Михайлович учредил их вновь, отдав на откуп.

Естественно, что государственная политика на поощрение и расширение продажи водки не приносила ничего хорошего для народа. Люди переставали работать, нищали, по-рабски завися от тех, кто изготовлял и продавал водку. Пьянство в народе было не в чести. Недаром говорили: «Вина напиться — бесу предаться», «Кабак — яма, стой прямо! Кабак прόпасть, там и пропа́сть» и «Счастлив тот, кто вина не пьет».

И боролись с отравой на Руси всегда. Особенно те здравомыслящие люди, которые понимали пагубность водки для здоровья человека, нравов и всего уклада народной жизни.

Отголоски той борьбы, к примеру, в Вологодском крае дошли до наших дней в старых грамотах. Об одном документе здесь уже упоминалось. Историкам известна и челобитная Вологодского архиепископа Маркелла, жившего в Вологде в середине семнадцатого века, царю Алексею Михайловичу.

В тридцати верстах от Соли-Вычегодской находилось село Никольское с деревнями — вотчина вологодского Софийского собора. Беспокойство архиепископа было вызвано чрезмерным потреблением крестьянами хмельного питья и всеми, связанными с этим явлением, бедами.

«И от Соли, государь, Вычегодской таможенный кабацкой голова Михайло Сидоров с товарищи, — жалуется царю Маркелл, — посылают в Софийскую домовую вотчину в сельцо Никольское целовальников с продажным питьем, с вином и с пивом: да они же, государь, Михайло с товарищи велят кабацким целовальникам в Никольское сельцо приезжать с продажным же питьем с Ильинского кабака, а тот государь Ильинский кабак от Софийской вотчины пятнадцать верст. И твои, государь, черных волостей, крестьяне и софийские домовые крестьянишка то кабацкое привозное питье покупая, пьют и бражничают, зернью играют и напився дерутца и от того, государь, твоим государевым крестьянам и софийским, государь, домовым вотчинным крестьянишкам бобылям чинятца налоги и убытки великие и оттого питья твои государевы крестьяне и софийские бобыли оскудели и стоят на правеже и твоих государевых податей и моих, богомольца твоего оброков, платить нечем и разбрелись в Сибирские городы и Софийская, государь, домовая вотчина, запустела»…

Вологодский архиепископ просит царя вмешаться в это дело и запретить Михайле Сидорову ездить в село Никольское с кабацким питьем. Для чего Маркелл умоляет государя прислать о том сольвычегодскому воеводе грамоту, «чтоб и последним софийским крестьянишкам от того кабацкого привозного питья в конец не погибнуть».

Мы не знаем, что ответил на челобитную архиепископа царь Алексей Михайлович. Нам известна лишь грамота Маркелла от 30 августа 1660 года, посланная им в село Ивановское «посельскому старцу Макарию».

«Как к тебе ся память придет, — говорится в грамоте, — и тебе б по нашему указу села Ивановского всем крестьянам заказать, чтоб оне к празднику Иоанна Богослова пив без нашего указу не варили, а заказать бы всем крестьянам села Ивановского с деревнями, чтоб ни к коим праздникам пив не варили без нашего указу»…

Обе грамоты полностью были опубликованы в «Вологодских епархиальных ведомостях» за 1898 год и, как видим, свидетельствуют о борьбе против пьянства в то далекое время. Ибо эта пагубная страсть всегда вела к разорению крестьянских семейств и разрушению личности человека.

Заметим также, что народ сам себя никогда не спаивал. Во все времена делало это само государство, имея монополию на водку. А боролся с дурманом только здравый смысл. К сожалению, не всегда он одерживал верх.

«Ум без разума — беда», — говорили наши предки. Как хочется верить, что разум когда-нибудь да победит и навсегда развеет миф о пьяной Руси.