Аркадий Гильбух

ОАО «АВТОВАЗ»

Р.М.Фрумина (Рина Маркова)

АРКАДИЙ ГИЛЬБУХ ЖИЗНЬ ОСОБО ХОРОША,

ЕСЛИ ТЫ ПО НЕЙ ЛЕВША

Издательская серия «Творцы АВТОВАЗа» Выпуск IV

Тольятти

2009

Книга издается в авторской редакции

Выпуск 4

(серия «Творцы АВТОВАЗа». - Тольятти, 2009. - с. 208)

P.M. Фрумина (Рина Маркова). Жизнь особо хороша, если ты по ней левша.

Книга рассказывает о деятельности на АВТОВАЗе Аркадия Яковлевича Гильбуха - выдающегося организатора, руководителя, идеолога экологической политики завода.

Преданность Делу АВТОВАЗа, широчайшие технические познания, эрудиция, умение брать ответственность на себя и принимать решения в самых острых

ситуациях, неизменно добиваться положительного результата были чрезвычайно востребованы на заводе в тот период, о котором говорится в книге (1968-2006

годы). Вот почему его деятельность на предприятии была обширна и многообразна: организация ремонто-обслуживания оборудования, энергетика, экология, закупка и приемка оборудования, запасных частей, строительство различных объектов,

финансы, ликвидация аварийных ситуаций... Она выходила за рамки его должностных обязанностей, как зам. технического директора АВТОВАЗа, а после реструктуризации технической службы - зам. директора ДИТО.

О трудном пути становления АВТОВАЗа, о людях, которые вместе с Гильбухом

«держали» завод в самые сложные моменты его истории и напоминает эта книга.

В ней использованы документальные свидетельства и фотографии из личного архива А.Я.Гильбуха, а также воспоминания людей, близко знавших Аркадия Яковлевича по совместной работе.

ББК 65.305.424.3Кр.

© Р.М.Фрумина, 2009

© ОАО «АВТОВАЗ», 2009

От автора

...1 июня 2009 г. выпало на понедельник, но для А.Я.Гильбуха день выдался на удивление удачным: окончательно уточнены имена, даты, названия в книге, над которой он работал весь последний год. Проставлена финальная точка - можно и в печать. В этот же день, не откладывая в долгий ящик, встретился с начальником вазовской типографии В.И.Постновой и договорился об издании.

...А в ночь с 1 на 2 июня произошло непоправимое: А.Я.Гильбуха не стало, во сне отказало сердце.

Когда ты, читатель, держишь в руках эту книгу, знай - она написана при жизни Аркадия Яковлевича Гильбуха, и таковым он предстанет на этих страницах: мечтающим о продолжении разговора с тобой, читатель. В его квартире остался богатейший архив, он задумывался о второй книге - не успел.

И друзья, коллеги еще не знают о том, что случится 2 июня, поэтому непременно желают здоровья, мечтают о новых встречах и сотрудничестве. Мы, издатели, не стали делать правку на смерть, мы оставляем его здесь, в книге, живым.

Обычно, когда человек уходит, те, кто остаются на земле, придают его последним поступкам, словам, интонации голоса особую, даже мистическую значимость. Вот и я не избежала этого феномена. Вспоминаю вновь и вновь этот первый день июня, ставший для Аркадия Яковлевича последним.

...Я встретила его в коридоре редакции, было уже около 11-ти. Жара стояла несусветная, для него, сердечника, это было особенно ощутимо. Но он бодрился, даже пошутил: «До завода добрался за 10 минут, а от 7-й вставки до редакции - за 15». (Кто не знает, это всего 3 минуты ходу).

Вера Ивановна Постнова встретила Гильбуха очень хорошо, обсудили предстоящую работу по изданию книги, Аркадий Яковлевич попросил «не тянуть»:

«Хочу подержать ее в руках при жизни».

Это было его последнее желание.

В.И.Постнова поинтересовалась названием, а узнав, удивилась:

- Необычное, остроумное, в Вашем стиле. Но почему именно такое?

- А потому что я сам по жизни левша. Меня переучивали, ломали... Не сломали, зато научился действовать обеими руками.

- А вы не могли бы что-нибудь написать левой?

Аркадий Яковлевич рассмеялся своим неповторимым, заразительным смехом и, взяв ручку в левую руку, вывел: «Аркадий Гильбух». Это был его последний автограф.

Позволь мне, читатель, еще одно воспоминание. В салоне автомобиля руководителя одного из вазовских производств полно народу, но стоит щемящая тишина, у всех подавленное настроение - машина мчит в город после траурной

церемонии прощания с А.Я.Гильбухом. Вдруг сидящий за рулем руководитель спрашивает громко, явно вслед собственным мыслям, не рассчитывая на ответ:

- Ну и зачем жить, зачем нервы наматывать на кулак, крутиться как волчок, когда раз и все! Вдребезги!

- Жить надо ради самой жизни, - ответили ему. - Другое дело - как жить?! И тут же последовало еще одно убежденное мнение третьего пассажира:

- А вот так, как Аркадий Яковлевич. И умереть, как он. Но это если очень повезет.

ПРЕДИСЛОВИЕ

Узловая точка судьбы

Узловая точка его судьбы, точка отсчета - 12 января 1935 г., город Лебедин, Украина. В этом городке, в этот день родился Аркадий Яковлевич Гильбух.

...Сразу после окончания 4-го класса его первая учительница во всеуслышание предсказала, мол, а Гильбух звезд с неба хватать не будет, и уж в начальники ему точно не выбиться, - не обладает организаторскими способностями. Но уже в старших классах выяснилось -перспектива попасть в «социальные аутсайдеры» оказалась полезной: он не забыл «напутствия» и всей своей жизнью опровергал его. Нет, не потому, что решил сделать карьеру любой ценой. А благодаря редкостному свойству своей натуры, которое не заметил «прозорливый» педагог: ему всегда хотелось быть в буче, принимать самостоятельные решения, видеть результат... Между прочим, он стал-таки начальником, руководителем, как сейчас говорят - топ- менеджером: на АВТОВАЗе руководил организацией ремонтообслуживания, обеспечения завода энергоносителями, отвечал за экологическую безопасность предприятия. И в Советском Союзе, и уже в другой стране - России его труд отмечался орденами и медалями; у него есть серебряная медаль ВДНХ (для новаторов она не подлежит уценке); он «Почетный машиностроитель» и первый лауреат имиджевой ремонтной премии АВТОВАЗа им. В.И.Исакова; лауреат разнообразных премий правительства России; экологическая общественность присвоила ему звание «Зеленый человек года» (его обладателей и поныне по пальцам пересчитать)... Доктор технических наук, академик Международной академии экологии и природопользования, академик медико-технических наук - это тоже он. Когда И.В.Бачурина, главного инженера металлургического производства АВТОВАЗа, человека бывалого, технаря до мозга костей, спросили, кто из технических руководителей завода для него самого образец, ответ был дан мгновенно: «Конечно, Гильбух Аркадий Яковлевич. Его ответственность, работоспособность, умение докапываться «до руды» в любой проблеме, широта взглядов, энциклопедич-ность знаний... Во всем этот руководитель служит образцом. Мне всегда хотелось, чтобы именно Гильбух одобрил мои решения и действия. Я и сегодня стараюсь соответствовать тому уровню, на который нас всех ориентировал Аркадий Яковлевич».

Даже журналисты, не упускающие возможности при случае «укусить» вазовских менеджеров, признавали: «Гильбух - последний из могикан, из тех руководителей технической службы автозавода, которые не только выпестовали ВАЗ, но и держали его на плаву в самые смурные, безденежные, безалаберные перестроечные времена».

Как уже говорилось, в ДИТО он курировал три различных направления: ремонт оборудования на АВТОВАЗе, заводские энергетику и экологию. А к этим официальным обязанностям стоит добавить многочисленные заводские (и не только!) «горячие точки», куда его направляли, хотя эти задания не имели никакого отношения ни к ремонтообслуживанию, ни к экологии, ни к энергетике. К примеру, в Германии в начале 90-х он организовал представительство АВТОВАЗа в Кёльне, за ним было заключение договоров на оборудование, «ворочал» огромными финансовыми ресурсами... Ликвидировал последствия пожара на ДААЗе... По заданию министра В.Н.Полякова решал производственные задачи на АЗЛК...

Его девиз по жизни звучит юношески-задорно: «Никогда не сдавайся!» Казалось бы, жизнь должна поумерить этот юношеский максимализм. Ведь в ней были, были отчаянные моменты, когда обстоятельства, медицина, даже небеса, казалось, настроены против... Но и в 70 лет в его кабинете на 22-м этаже высотки бережно хранилась забавная картинка: цапля заглатывает лягушку. Подпись - в назидание

«лягушке»: «Никогда не сдавайся!!!» Кто-то из великих сказал: «Ремеслом, профессией, мастерством можно овладеть. И ум развить. И все это - дерьмо, если в нужный момент ты не можешь сделать шаг, который сам полагаешь достойным и правильным». Он не боялся совершать поступки, и на заводе это знали! А сам Аркадий Яковлевич, пожалуй, мог бы вслед за писателем Михаилом Веллером сказать о себе: «Господь послал мне испытание длиною в жизнь и наградил мудростью понимать это счастье».

Глава 1

ДЕТСТВО, ЮНОСТЬ

Корни

Его отец, Яков Ефимович, был крестьянских кровей и до 33-х лет слыл убежденным холостяком. Но все убеждения полетели к черту, когда встретил свою судьбу в одной дивчине, моложе его на 10 лет. Она из семьи рабочего, если точнее, железнодорожника. В свое время окончила Одесский мукомольный техникум. Так что семья родилась по любви, и жизнь, вроде, сразу наладилась: Яков Ефимович работал в райисполкоме, его Прасковья Гавриловна - лаборанткой. Появился первенец - сын, а еще через два года - дочка. Собственно, обо всем этом, как и о своем раннем детстве, Аркадий Гильбух узнал из рассказов матери. Она же вспоминала и про страшный 1937-й год, который не миновал и их семью.

Отца - комсомольца первого набора, члена партии - арестовали, «загребли», выполняя план по «врагам народа». Но на этот раз государственная машина по переламыванию судеб дала осечку - за отца поручился друг, и заступничество помогло. Но тот же друг предупредил: «Немедленно уезжай». Вот так семья оказалась в г. Лубны, что под Полтавой.

Городок провинциальный...

Городок их принял радушно, мама занималась детьми, отец заведовал хозяйством в техникуме лекарственных растений - было такое уникальное учебное заведение, основанное еще Петром I. О той поре у Аркадия сохранились кое-какие уже собственные воспоминания.

...Рядом с домом - пасека. Как-то пятилетний пацан вздумал полакомиться медком прямо из ульев. За это поплатился немедля и без всякого снисхождения: пчелы искусали с головы до пят, опухший, он проболел неделю... Еще одна

«дегустация» проходила в курятнике -вместе с сестрой вооружались ложечками, солью и шли лакомиться свежими яйцами. Это было куда безопаснее, а мама не

гневалась. Жизнь была привольной, беззаботной. В доме и книги водились, в том числе детские. Недавно известный кинорежиссер Никита Михалков пошутил, мол, в племянниках у Дяди Степы ходила вся детвора. Маленькие Гильбухи тоже

«любили и уважали Дядю Степу...». Детство оборвалось, когда ему минуло 5 лет.

Война

Впервые маленький Аркаша Гильбух услышал слово «война» в 1941-м и... ни чуточки не испугался. Ведь все говорили, что «наши» победят. А потом он войну и увидел - особым, детским зрением, которое замечает отдельные подробности, для взрослого глаза вроде как не главные... И лишь позже это восприятие сложится в многоликую картину... Для Аркаши война началась с интересного события: в тех- никуме расквартировали воинскую часть. Он с сестрой любил ходить на солдатскую кухню - потому что солдат кормили вкусной гречневой кашей, доставалось и детям... Но однажды солдаты... исчезли, да так спешно, что забыли полевую кухню - с остатками каши.

Прошла еще пара недель затишья - и отец сказал немыслимое: «Надо эвакуироваться, возможна оккупация». Впрочем, эта подробность - от мамы, а он помнит другое - как тщательно готовили телегу к поездке, как накрывали войлоком, клеёнкой, как залезли в телегу мама, он с сестрой... Направление - куда подальше... Всю осень и зиму они прожили в глухой деревеньке под городком Волчанском. Наступил новый, 1942-й год, в деревне поговаривали о том, что дальше врага не пустят... Но уже в марте в небе над этой глухоманью стали носиться самолеты, и наши, и фашистские. А в начале апреля (опять же по воспоминаниям матери) вражеский самолет сбросил свой страшный груз на деревню. Бомба попала не в их дом - соседний. Туда только что ушла сестренка поиграть с подружкой... Мальчонка впервые увидел, что люди бывают неживыми... И понял, что «война» - это плохо, очень плохо.

...А еще через месяц мимо деревни пошли нескончаемой серой лентой отступающие войска. Шли молча, понуро... Потом дорогу начали обстреливать фашисты. И маленький Аркаша видел, как немецкие самолеты сбивали наши беспомощные «кукурузники».

Мать приняла решение уходить. На этот раз они шли налегке, с маленькой котомкой через плечо. Иногда им везло - подвозили проходящие попутные машины... В одном направлении - на восток - тянулись телеги с беженцами, колхозники гнали скот...

Что чувствовал мальчонка в ту пору? Он до сих пор не может точно объяснить, но признается, что скорей всего - оцепенение и... удивление, непонимание: да что же это происходит? И когда кончится?

...До переправы через Северный Донец, невеликую, но все-таки реку, добрались на попутной полуторке. Никогда позже за всю свою долгую жизнь он не увидит такого скопления людей, машин, живности... Казалось, вселенская толпа собралась у этой переправы через небольшую реку... Фактически, переправа - это горлышко бутылки, сквозь которое стремилась пролезть вся эта человеческая масса.

«Горлышко» постоянно, методично - по часам - бомбили немцы. Он сохранил в памяти, как разбомбили идущую впереди полуторку, как летели во все стороны оторванные руки, ноги... И если можно говорить в этой ситуации о везении - матери с сыном повезло: они едва успели перебежать на другой берег и спрятаться в небольшом лесочке, как вновь переправу разбомбили в очередной раз. Аркадий с мамой лежали на земле под деревом, а мама нервически теребила сумочку, открывая и закрывая замочек: рядом кричали раненые, рвались снаряды... И лишь к вечеру все стихло. Они поднялись, чтобы идти дальше на восток. Аркаша заметил на земле какие-то бумаги, явно документы, подобрал и позже показал маме. Она взглянула, обомлела и... начала целовать сына -оказывается, это их документы, которые она выронила из сумки.

Ну, а потом железнодорожная станция, санпропускник. Он до сих пор удивляется той четкой организации работы с беженцами, которая была налажена. Их помыли, накормили, пропарили одежду и посадили на поезд до Саратова. Оттуда направили в деревню Пузановка. Она и стала их вторым за время эвакуации пристанищем. Мама работала в местном колхозе учетчиком, Аркадий пошел в первый класс. Пузановку он запомнил на всю жизнь. Во-первых, здесь следовали правилу тогдашней педагогической мысли: все должны писать правой, кто там пишет левой? Аркаша был левшой, и эту непокорную, «неправильную» руку ему привязывали к телу - отечественная педагогика скоро могла бы торжествовать. Во- вторых, он заболел корью, и болел так долго и тяжело, что в первый класс ему пришлось идти вновь на следующий год. Наконец, здесь, в Пузановке, они получили долгожданную весточку от отца. Он был на фронте, но сумел найти их, да еще связать со своей родней, эвакуированной в Казахстан.

Мать с ребенком отправились к этой родне. Тем временем переписка с отцом

оборвалась. Много позже они узнали, что в бою мина разворотила ему живот, что по всем медицинским меркам он не должен был выжить, но чудеса случаются и на войне. Отец опять нашел их - уже в Казахстане. Но до встречи было еще очень далеко.

Третья эвакуация - в Казахстан далась особенно тяжело: голод давал себя знать, они откровенно бедствовали; он никогда не забудет синий суп из совершенно

«нижевачего» мяса старой кобылы, есть это было невозможно. Когда в 1944-м освободили Лубны, мать и сын двинулись домой. Теперь уже не в теплушке, а в настоящем вагоне...

Школа

...Лубны оказались разрушенными до основания - ни одного целого административного здания: война хорошо прошлась по здешним местам. Но все- таки она стремилась к концу. Им нашли маленькую комнатку, мать устроилась на работу. Аркаше предстоял второй класс, но это в сентябре, а пока на дворе лето, его отправили к знакомым в деревню с важной миссией - пасти коров. Расплачивались натурой - молоком, творогом... Хватало и себе, и маме. Она нахваливала 9-летнего мальчугана: «У меня только на тебя надежда». Он помнит, что до зимы успел насобирать и наготовить дров. По возрасту ребенок, но на войне год считался за три. Помнит Аркадий и тот кукурузный хлеб, который невозможно было есть, и тетради из газетной бумаги - писали между строк. Но было и большое счастье - вернулся с фронта, после тяжелого ранения, отец.

Аркадий пошел учиться в школу № 3 - единственную в городе, где обучение велось не на украинском, а на русском языке. Много позже, когда его спросят, какие иллюзии в жизни он сохранил, ответит: «Желание еще раз учиться в школе № 3».

Время учебы промелькнуло, как ему кажется сегодня, словно миг. Конечно же, было все: и любимые учителя, и нелюбимые (и тех, и других помнит по именам), и как на уроках шалили, и как «доставали» Веру Петриевну - учительницу по украинскому. Веру Петриевну он не терпел, хотя сам не мог четко объяснить за что; сбегал с ее скучных занятий. Зато как повезло им с учителем математики! Иосиф Петрович Сухопара разбудил, развил в Аркадии Гильбухе особое отношение к математике.

Метод индивидуального подхода

Неслучайно я так подробно рассказываю о детстве главного действующего лица этой книги. Ведь известно - в детстве закладывается матрица будущего характера. Вот и сам Аркадий Яковлевич сегодня, когда уже за 70, именно в детстве ищет и находит многие ответы про самого себя...

...Почему-то он очень хорошо запомнил этот мелкий даже по школьным меркам эпизод, эту далеко не самую важную контрольную по математике. Может, потому что впервые почувствовал радость преодоления, победы и тому подобное? А может, потому что не уронил сам себя в собственных глазах? А может, понял, что для него невмоготу числиться в отстающих? Амбиции уже тогда дали о себе знать? Словом, преподаватель его любимой математики, понимая, что в борьбе со списыванием учеников не победить, применил тактику индивидуального подхода: на

контрольной каждому приготовил листочки с конкретным заданием. Ну, ученик Гильбух легко решил задачку ближнему соседу по парте, а когда взялся за собственное задание... Словом, бился до звонка - задачки не поддавались. Он злился, начинал снова и снова, не понимая, почему другие справились, а он... Позже он победил-таки эту контрольную, а преподавателя будет вспоминать с благодарностью, как и метод индивидуального подхода.

В старших классах, между прочим, его и вовсе не вызывали для устных ответов у доски по математике, геометрии - знание предметов он подтверждал письменно,

«щелкая» задачи, как орехи.

Из школы он вынес во взрослую жизнь массу уроков. Один из них, к примеру, - деньги счет любят, особенно чужие. С ними надо обращаться аккуратно. История такая: где-то в 4-м классе Аркаше поручили собрать деньги за пирожки и раздать эти самые пирожки согласно «вложению» каждого. Пирожки роздал все, а деньги полностью собрать не сумел. Финансово прогорел - пришлось раскошеливаться родителям.

Пареньком он был ершистым, за что поначалу учителя недолюбливали. Но в старших классах его математические способности раскрылись, да и по другим предметам были успехи. Школу он окончил с серебряной медалью, которая позволяла поступать в институт без экзаменов, лишь пройдя собеседование. Это была его первая в жизни медаль.

Через двадцать пять лет выпускники его 10 «Б» собрались вместе в родной школе. Каждому пришлось ответить на шутливую анкету, главным условием которой была искренность.

И Аркадий Яковлевич Гильбух сообщил о себе: Место работы - ВАЗ, начальник цеха.

Зарплата - ни-щета-ю.

Твое отношение к начальству - терплю.

Отношение начальства к тебе - посылает... в Швейцарию.

Где еще учился? - Всю жизнь учусь везде, где есть возможность.

Состоишь ли в браке? - Состою, разбраковке не поддавался. Есть сын Андрей -

похож на меня.

Твои основные приобретения? Наличие волос (лысых не касается)? - Седина, немного брюшка, и много того, что не касается.

Хобби? - Делать добро людям.

Любимое воспоминание о школе? - Математические олимпиады.

Но это все будет через четверть века. А тогда, в 1953-м, они еще веселились на выпускном, ходили к реке, вернулись домой под утро, и... вся жизнь была впереди. Впрочем, Аркадий знал про свой следующий шаг - Киев, университет...

Взрослая жизнь сразу одернула, притормозила: в университет не взяли, сославшись на то, что поздно подал документы. Позже ему разъяснили умные люди, что все места уже были распределены «по блату». Попытался подать документы в Харьковский университет - практически та же история. Да видно, добрый ангел-хранитель сидел на его правом плече. Представьте, Харьков, поздний трамвай, Аркадий, совершенно разбитый неудачами в приемной комиссии, едет на окраину города к знакомым, у которых остановился. С горя и усталости заснул.

И вдруг его будит случайный попутчик: «Вы не пропустите остановку? И чего такой грустный?» Узнав о причине, незнакомец посоветовал: «Да бросьте переживать, завтра же утром езжайте на площадь Фейербаха, там институт инженеров транспорта, хороший институт». Аркадий послушал совета - и ни секунды потом не пожалел.

Студенчество. Первый костюм

Его студенческие годы пришлись на особое время, это был период своеобразного исторического разлома: в 1953 г. умер Сталин, на авансцену страны вышел Хрущев, все обсуждали материалы XX съезда партии... Потом это назовут

«оттепелью» и «периодом освоения целинных и залежных земель». Но о том времени немало могут порассказать и мелкие бытовые подробности, ведь, как известно, наша жизнь состоит из «мелочей».

На первом курсе его поселили в общежитие, в комнату, где было... 18 человек. В то время железнодорожное ведомство было весьма могущественным: свои школы, больницы, магазины... И стипендия в их железнодорожном институте оказалась выше, чем в других вузах. Аркадий Гильбух получал повышенную, да еще и родители продукты подбрасывали. Но все равно питался не ахти, порой к концу месяца и вовсе нечего было есть. Тогда, объединив последние «возможности» еще с двумя парнями, покупали банку кабачковой икры, булку хлеба, килограмм подушечек вместо сахара... Этим и доживали до стипендии... Свой первый настоящий костюм (2-х бортный, шерстяной, темно-синего цвета) он смог сшить только к защите диплома...

На 4-м курсе его лишили общежития - в институте решили: если в семье на 1 человека приходится 300 руб. и выше - общежитие не предоставлять, пусть студент снимает жилье сам. У Гильбухов, с учетом стипендии Аркадия, выходило по 312 рублей. Потом кто-то решил эту методу распространить и на стипендию, мол, богато живут - обойдутся. Тут уж Аркадий собрал лучших студентов и все вместе отправились в деканат за справедливостью. Она восторжествовала, так что стипендия осталась за хорошей учебой, а значит, за ним, да и в общежитие чуть позже вернулся.

В институте Аркадий был «под завязку» занят общественными делами: непременный участник соревнований по плаванию, председатель студенческого научного общества, секретарь комсомольской организации курса... Впрочем, с этой должностью (но не с комсомолом!) через два года распрощался по собственному желанию, и не без повода. Однажды дали ему комсомольское поручение - посмотреть, как живется в женском общежитии какого-то предприятия. Увиденное поразило даже его, бедного студента: скученность, в малюсенькой комнатке несколько человек, да еще с детьми... Бедность, необустроенность бросались в глаза... Но когда докладывал об увиденном, - понял, что никому это не интересно... А работать ради «галочки» он уже тогда не хотел.

Харьков того времени - не только промышленная столица Украины. Здесь был великолепный оперный театр, и Аркадий с друзьями старались бывать и в опере, и на балетных спектаклях, и в оперетте. Увлекся джазом и не пропускал выступлений оркестра Олега Лунд-стрема. Сегодня на подобную культурную программу никаких денег не хватит, а тогда и цена билета была «пожиже», да и студентам делали значительную скидку. К хрущевским реформам отношение студенчества было снисходительное. По воспоминаниям Гильбуха, студенты его института принимали в них участие главным образом, убирая кукурузу. Прекрасное время, да здравствует

«царица полей», а если рядом с полем баштан с арбузами! Ну, а на занятиях Аркадий не мог понять надобности деления на совнархозы, даже спорил с препо- давателем... К окончанию института все эти реформы уже приказали долго жить...

Практику он проходил в Одесском морском порту, от того времени осталось лишь одно воспоминание: «Одесса - прекрасное место для купания». Да, так незаметно и подошло время защиты диплома. Его тему он помнит назубок:

«Механизация перевалки зерна с узкой колеи на широкую». Явно целинной направленности, что называется, на злобу дня. Работа попала в число лучших дипломных работ среди вузов города Харькова.

Годы учебы, по собственному признанию, были временем, в которое он жил... в свое удовольствие. У него все получалось - легко, без особых усилий: учеба, спорт, вечера отдыха, общественная работа. Он мог накануне экзамена пойти на соревнования...

А.Я.Гильбух вспоминает, сопровождая рассказ своим удивительно заразительным смехом: «Один раз меня на экзамене поймали со шпаргалкой.

«Шпору» мне одолжили, я ей не пользовался, но мой любимый преподаватель по грузоподъемным механизмам застукал. Заставил вновь тащить другой билет - я выкрутился, ответил на «пятерку».

Институт он закончил с красным дипломом. И ему предложили на выбор:

Москва, Киев, Харьков... Кафедра механизации погрузочно-разгрузочных работ

оставляла у себя - он выбрал Сибирь. Позже, в командировке в Германии, немецкие коллеги, узнав о 7 годах работы в Сибири, спрашивали, мол, вас туда сослали?

Его отец, убежденный коммунист, похвалил за выбор, мол, молодец сынок, не побоялся трудностей. Но версия самого Гильбуха - поехал за новыми впечатлениями, за живым делом, сибирским размахом, хотел окунуться в настоящую жизнь. Ему казалось, что в Харькове его ждет застой, а там, в далеком краю, все бурлило и кипело. И он-таки прошел крещенье Сибирью, свой курс необученного бойца.

Глава 2

КУРС НЕОБУЧЕННОГО БОЙЦА

Испытание Сибирью

Он приехал в Новосибирск, признанную столицу Сибири, в августе 58-го. Было уже прохладно, но в управлении приняли тепло. И, предложив на выбор несколько городов, вплоть до Владивостока, по-отечески посоветовали, мол, езжай-ка в Барнаул, там есть мостостроительный поезд № 403 - в нем хороший начальник, опытный, толковый. Аркадий согласился. Ему тут же и оклад положили - 980 руб- лей плюс 10 % «сибирских». По его пониманию - бешеные деньги, его отец, руководитель, столько не получал.

Мостопоезд по роду своей деятельности постоянно курсировал с места на место. Поэтому и жилье, и здание самого управления оказались неказистыми - обыкновенные каркасно-насыпные бараки. Но он не смутился, тем более, что работу предложили, по словам начальника, очень нужную и важную - инженером в планово-техническом отделе.

Через 3 месяца он опять пошел к начальнику и попросился «в производство» - в отделе ему было неинтересно, он явно там «закисал». Начальник искренне предупредил: «Да тебя работники если не затопчут, то обязательно скушают». Разговор получился громким, «с выражениями», Гильбух получил отказ, но не успокоился. Он написал письмо в Новосибирск, поставил ультиматум - или даете живую работу, или я уйду в другое управление мостостроительства. Новосибирск дал «добро» на перевод, но тут спохватился Барнаул. Не желая отпускать хоть и строптивого, но явно толкового специалиста, предложили поработать механиком участка, под началом которого оказались 2 бригады, примерно человек 40, каждая наполовину из бывших осужденных.

И... жизнь у Аркадия Гильбуха забурлила. Правда, вопреки предсказаниям, его не затоптали и «не скушали», хотя и пробовали «на вкус». И проверки всякие устраивали. К примеру, подходит слесарь и интересуется, как, начальник, правильно вентиль закладывать. Пригодились, очень пригодились знания,

полученные в институте, понимание оборудования. А его хватало - бригада ремонтировала экскаваторы, бульдозеры, краны... Имелась и вполне приличная ремонтная база. Одна бригада занималась ремонтом оборудования, другая осуществляла различные работы при возведении мостов. К примеру, строили мост через Обь - прокладывали пожарный трубопровод... Люди в бригадах, несмотря на судимости, были ну очень разные. Один из бригадиров, его имя Михаил Барков, в свое время был осужден на 15 лет, но сохранил удивительную порядочность. Быть бы ему идеальным, надежным бригадиром, если б не привычка закладывать по случаю получки и аванса. Запомнил и фамилию второго бригадира - Василий Киселев. Этому подавай только дорогостоящий капремонт двигателей - ни за что другое браться не желал.

- Василий, так ведь радоваться надо, что все двигатели в порядке. Возьми другую работу.

- Не хочу, начальник. Ты мне обязан давать работу - давай.

- Слушай, с Михаилом мы находим общий язык. Он выполняет то, что ему поручаю. А ты чего бузишь? Имей в виду, липовые наряды, к которым ты привык, закрывать не буду. Меня не учили туфту гнать.

Такие диалоги (естественно, не столь приглаженные и куда более эмоциональные) случались не раз и не два, но, в конце концов, механик Гильбух закрыл бригаде Баркова наряды по 6 руб. за час, а Киселева - по 3. Тут Киселевская бригада и взбунтовалась, механику чуть бока не намяли, но он выстоял, не испугался и прямо заявил: «Зря пыжитесь и руками размахиваете. Кончится тем, что окажетесь дальше Барнаула и гораздо севернее».

Люди бывалые, они поняли, что правду говорит этот молодой специалист. Поэтому кулаками махать перестали, но с жалобой к начальнику мостопоезда отправились. А тот попросил нормировщика Глушкова проверить правильность нарядов. Глушков был фигурой легендарной, в нормировании дока, его слово всегда было последним. Глушков подтвердил - наряды закрыты правильно.

О противостоянии «корифея» Васи Киселева и молодого механика в мостопоезде и так были наслышаны, но после вердикта Глушкова все притихли - ждали, на чью сторону встанет руководство, чья возьмет в конце концов. Начальник вызвал Гильбуха на разговор с глазу на глаз и предложил, мол, ну заплати им по четыре с полтиной. Гильбух стоял на своем: «Еще чего, кем я тогда буду? Останется по 3 рубля, а Киселев пусть подумает. Наверняка он у меня работать не будет». На том разговор окончился. Начальство «корифея» не поддержало. Через месяц он уволился, на его месте появился новый бригадир, с которым общий язык был найден. И бригаду как подменили: уже без дела не сидела и «халявы» не ждала. Кстати, а Мише Баркову механик однажды закрыл наряд аж по 15 руб. Бригада тогда совершила, без преувеличения, трудовой подвиг: в крайне сжатые сроки смонтировав пожарный трубопровод. Работа эта была связана с риском - трубопровод монтировали на еще недостроенном мосту Когда, казалось бы, все

тревоги позади, выяснилось, что трубопровод протекает. Как ни бились - течи не исчезают. Наконец, Гильбуха осенило:

- Миша, а что ты делаешь, когда новое ведро течет?

- Заливаю водой, ночь постоит - и все. Тут коррозия на пользу.

Этот же рецепт применили и на трубопроводе. Подавали воду, тревожно ждали результата, бригадир даже ночью проверял течи... И ведь получился реальный результат!

Гильбух, вспоминая Сибирь, и работу, которую ему «придумывала» «реальная жизнь», признается, что сегодня он многое повторить не хотел бы. К примеру, однажды ему пришлось залезть в горячую топку паровоза. ...Дело в том, что отопление стройгородка велось с помощью... паровоза, который вырабатывал пар. И однажды потребовалось отремонтировать котел, который зашлаковался из-за не очень качественной воды. Дело немудреное, если ремонт проводить в депо. А тут в депо не угонишь - зима, морозы под 50°, без тепла все объекты можно заморозить. Значит, надо было на месте искать иной, хотя бы временный вариант, чтобы котел продержался до начала апреля. Нашли и вариант: необходимо сделать чеканку так называемых связей. А это означает - надо лезть в котел, где температура под 120°. Рабочие побоялись. А руководителю бояться нельзя. Так что огонь по возможности притушили, давление сбили до минимума, сверху угль набросали, на него матрац. Гильбух обрядился в валенки, ватник, рукавицы и с полчаса находился в недрах котла, прочеканивая связи. Связи продержались недели две и... опять потекли. Гильбух вновь пришел к кочегарам с твердым намерением повторить «операцию».

«Нет, начальник, теперь мы сами...»

Словом, экстрима хватало. Чего стоит ситуация в Бийске, когда собирали из универсальных конструкций портальный кран. Высота его 24 метра, один только пролет - 100 метров. Когда уже смонтированный кран тащили на рабочее место, не рассчитали: одна «нога» ушла метров на 7 дальше. И вся махина - вдребезги. К счастью, люди не пострадали. Гильбух отделался выговором и... появлением на висках первой седины.

Мост через Бию: поставлена задача вместо двух лет возвести за год, вернее, за один зимний сезон (такие мосты монтировали, когда вода в реке замерзает). Гильбух предложил для ускорения работ проложить железную дорогу к строительству. Были и другие толковые предложения специалистов разного профиля - это и позволило выполнить задачу, но! Последний пролет монтировали уже весной, паводок не в фигуральном, а в прямом смысле наступал на пятки, и все- таки люди успели.

Его сибирская эпопея увенчалась медалью «За освоение целинных земель» (ему было 25 лет) и... прощанием с профессией строителя мостов, с которой сросся за эти 7 лет! Прощание оказалось непростым. Ведь к этому времени он хоть и был в тресте

самым молодым главным механиком (вдобавок, первым на этом посту с дипломом инженера), но ведь и самым лучшим, судя по результатам. В мостопоезде ему стало

«тесно», особенно когда в начальниках появился человек, в профессиональном отношении недалекий, с таким работа уже была в тягость, выполнять его бездарные распоряжения - невмоготу. Да и перспектива карьерного роста не вырисовывалась. Дело не в деньгах. Он не скрывал ни тогда, ни сейчас: «Не люблю, когда мною командуют. Я понимаю, что какой-то вышестоящий руководитель обязательно бу- дет, но... пусть он меня не трогает. Работы я не боюсь, ответственности тоже. Если же меня «зажимают», отнимают у работы удовлетворение -нет, это не по мне».

Так что решение принял, как отрезал: увольняюсь, возвращаюсь в Лубны, а там будет видно, не пропаду. Впрочем, последнее предложение правильнее было бы написать так: едем в Лубны, не пропадем. Потому что Гильбухов уже было трое - вместе с женой Екатериной Михайловной и сыном Андреем.

...По приезду в Барнаул, еще когда работал в отделе, у него были свободные вечера, и он захаживал на танцы. На танцплощадке они и познакомились: Аркадий и Катя. И сегодня Аркадий Яковлевич и Екатерина Михайловна не могут объяснить, почему решили объединиться в семейный союз. Может, время пришло, когда хочется душой и телом прилепиться к кому-то близкому... Может, почувствовали шанс, увидев друг друга, судьбу... Но так случилось: после первой встречи захотелось увидеться еще и еще... Екатерина Михайловна вспоминает, что Аркадий первым делом расположил ее подружек по общежитию, потому что в качестве презента каждый раз приносил большой газетный кулек с конфетами. Подружки просили: «Катя, ты его не бросай, хоть конфет наедимся...»

Как водится, стадия ухаживания переросла в предложение пожениться. Была скромная свадьба. Почти через 50 лет их брака, на своем юбилее, она произнесла тост: «Меня в моем муже устраивает все. Прекрасный муж, отец. Человек, на которого можно всегда положиться».

Молодая семья получила комнатушку в общежитии. Половину «жилплощади» занимала печь-голландка. Кровать, стол - вот и все убранство. В общем коридоре все держали примусы, на которых готовили еду. Зайдешь с улицы - от запаха керосина першит в горле. Но все-таки у них был свой угол! Вообще сибирский период и сегодня вспоминается ими как очень счастливый, хотя быт был суровым по нынешним меркам. Аркадий работал допоздна, - тем ценнее время, проведенное с семьей. Стиральных машин нет и в помине, белье кипятили в баке с мылом и марганцовкой, потом сушили на улице. И нынче Екатерина Михайловна порой закроет глаза и сразу вспомнит, каким кипельно-белым получалось белье, а если с морозца - так еще и пахло поразительной свежестью, становилось колко- хрустальным... Это воспоминание, этот запах у нее навсегда связан с молодостью, с

ролью молодой жены. ...Вскоре в Бийске им дали однокомнатную квартиру, там же родился Андрей... В этой квартире поселилось счастье.

Они оба не были избалованы жизнью, деньгами, умели радоваться тому, что удалось Аркаше справить зимнее пальто, потом и Кате... кажется, они даже не ссорились, и ей в голову не приходило роптать на то, что муж пропадал на работе дотемна, а все домашние дела легли на ее плечи, а ведь она еще и работала лаборанткой на нефтебазе... Уезжать из Сибири она ой как не хотела, но муж принял решение - и она поехала, как ниточка за иголкой.

Завод личильных машин

В 1965 г. Аркадий Гильбух уже с семейством вернулся в родительский дом, в Лубны. Здесь самое время рассказать о том, что Лубны с военного времени отстроились, похорошели, вновь стали живописным украинским городком над неторопливой Сулой. Ему стукнуло больше тысячи лет, и к историческим памятным местам добавились промышленные: станкостроительный завод

«Коммунар», химико-фармацевтический завод... Гильбух устроился на завод счетных машин, продукция которого - «электронные экзаменаторы, сортировщики, контрольные перфораторы, машины, входящие в комплексы вычислительных центров», - так перечисляет справочник-гид по городу Лубны. Аркадий Яковлевич согласился на временное место мастера, и уже через 4 месяца был назначен главным механиком завода «Личильных машин» - так название звучит по- украински.

Первым делом главный механик прошел по цехам и к своему удивлению услышал от рабочих, что в корпусах зимой всегда холодно, хотя в этих местах зиму настоящую не видели. Выяснилось, что пора менять коммуникации, возрождать это запущенное хозяйство. Взялся за дело круто, даже директор завода не выдержал, спросил: «А кто это так территорию перепахал, что пройти трудно?!»

Аркадий Яковлевич не скрывает, что наладить связь со снабженцами оказалось нетрудно, да и фамилия, известная в городе по отцу, помогала. Словом, и трубы достал, и финансирование пробил. Короче, к зиме отопление было налажено. Потом занялся корпусами завода -привел их в порядок, тем более, что была своя строительная бригада. Но вскоре он почувствовал себя недозагруженным - масштаб все-таки не тот. Неудовлетворение на работе подпитывалось и проблемами совместного проживания с родителями. При всем уважении к ним, молодые хотели жить собственным умом, самостоятельно распоряжаться своим временем, планировать свой отдых... Через полтора года Аркадий Гильбух стал убежденным сторонником постулата «каждой семье - отдельную квартиру». На заводе, между тем, пообещали, даже выдали на этот счет гарантийное письмо. Но, в конце концов,

отказали, мол, у родителей есть дом. А то, что дом не твой и ты в нем не хозяин, никого не интересовало, по тем временам он не имел права на отдельную квартиру в Лубнах (забегая вперед скажу, что мать,

Прасковья Гавриловна, пережила своего мужа на 25 лет, и все эти годы она провела в семье сына. Так что сыновний долг Аркадий Яковлевич и его супруга отдали сполна). Но вернемся в то время, когда квартирный вопрос изрядно портил нервы главным действующим лицам нашего повествования.

Очень кстати Аркадий Гильбух как-то прочитал в главной газете страны

«Правде» очерк М.Шагинян об автомобильном проекте с ФИАТом, а чуть позже - маленькую заметку о начале строительства на Волге крупнейшего в Европе автозавода. Гильбух отправился в Тольятти на разведку и вскоре сообщил, что принял решение о переезде, и даже снял для семьи угол в частном доме. На календаре - 1968 год.

Глава 3

ТОЛЬЯТТИ - ВОЛЖСКИЙ АВТОЗАВОД

ВАЗ - в третий раз сначала

Главного механика Лубенского завода вычислительных машин приняли на Волжский автомобильный... старшим мастером. Прошлые заслуги и должности - не в счет. Объяснили так: «Не профильные». Зато через год пообещали квартиру. Направили в ремонтную службу, в МСП, в 38-ой цех. Итак, пришлось ему в третий раз с нуля начинать свою трудовую биографию, словно появился в Тольятти сразу после окончания института.

Спустя десятилетия, в очерке, посвященном ему (эпопея «ВАЗ. Страницы истории»), я писала сущую правду: «Имя Аркадия Яковлевича Гильбуха обычно называют в обойме таких известных на заводе имен, как М.Н.Фаршатов, В.В.Каданников, А.И.Гречухин, А.В.Николаев... Но вряд ли кто догадывается: когда все они успешно делали карьеру в автомобилестроении, он возводил мосты в Сибири... Их привели на ВАЗ профессия и служебный долг, его - независимый характер и житейские обстоятельства. Словом, когда они по праву считались на ВАЗе молодыми генералами, его вазовское звание в лучшем случае тянуло на

«старлея». В 38-м цехе он прошел все ступеньки служебной лестницы: старший мастер, начальник участка, зам. начальника цеха № 38, зам. начальника ОАиПРО МСП, затем руководитель цеха № 38».

Время великих котлованов

А.Я.Гильбух застал ВАЗ в период «великих котлованов». Цех № 38 - еще в проекте, но его штат уже насчитывал аж... 12 человек, Гильбуха приняли 13-м. Начальника цеха нет, зато в наличии три его зама: Губарев, Ротт и Трифонов, да

еще несколько рабочих, которых вскоре отправили в Италию на стажировку. Впрочем, вскоре приняли на работу первого начальника цеха № 38 - Г.Ф.Скобелина.

По меткому выражению Гильбуха, небольшой штат 38-го какое-то непродолжительное время «песочил макулатуру». Что означало: делали (причем, в срочном порядке) какие-то планировки, отчеты. Как оказалось, никому не нужные. То же вспоминают и другие вазовские ветераны из числа ИТР: чтобы люди не расслаблялись, их заставляли заниматься подобной писаниной. Но этот период, повторяем, быстро истек - пошла настоящая работа.

Во второй половине 68-го приступили к строительству в ускоренном темпе корпуса вспомогательных цехов, который был необходим для дальнейшего становления завода. КВЦ, таким образом, стал ударной комсомольской стройкой ВАЗа, на которую отправили и весь небольшой штат 38-го. А если конкретнее, на строительство «термички» КВЦ. В ту пору «фирменной» спецодеждой Гильбуха, как, впрочем, и всех остальных, была телогрейка, сапоги... Очень пригодились навыки, приобретенные на строительстве мостов в Сибири: сварка, монтаж, управление различными механизмами - все было знакомо.

Ему поручили сваривать арматуру для фундаментов под оборудование термоконстантного зала КВЦ. Свое задание он выполнял следующим образом. На объект приезжал очень рано - с умыслом. Надо было сходить на северную сторону и

«умыкнуть» у строителей сварочный аппарат и электроды. Перетащив аппарат, приступал к делу. К концу дня строители обнаруживали пропажу и возвращали на место. Таким был ритуал, который повторялся изо дня в день. За работу на строительстве ВАЗа их бригада из МСП потом получила грамоту ЦК ВЛКСМ. В те времена это было серьезно и очень почетно.

После КВЦ Гильбуха направили на обустройство цеха № 38 на площадке между 5 и 6 вставками. Там и была организована первая в МСП механическая мастерская. В небольшой будке разместили токарный, сверлильный, заточный, фрезерный станки и... пошло-поехало. Всегда была нужда изготовить какую-то деталь, где-то расточить... Даже строители постоянно обращались за помощью. Штат цеха увеличивался -теперь здесь было человек 60, причем, со своими станочниками...

Кукен унд шрайбен

Появились первые участки, и за А.Я.Гильбухом закрепили участок спецустановок, который занимался ремонтом моек, термического оборудования и т.д. Тогда же по монтажу оборудования он начал вплотную работать с

«фирмачами», как называли представителей иностранных фирм. О них Гильбух сразу составил свое мнение, и расклад был такой: люди опытные, знающие,

поучиться есть чему. Но итальянцы -свои ребята, а из Германии специалисты уж очень много о себе возомнили, надо им показать, что и мы не лыком шиты. И случай такой представился, конечно же, очень быстро...

...Немецкие установки «Зак Киссельбах» для очистки эмульсии от грязи хороши, с этим не поспоришь. Таких установок предполагалось смонтировать 200 единиц. И вот ситуация: все силы МСП направлены на монтаж непосредственно автоматических линий, а в итоге - их не запустишь, потому что нет эмульсии. А ее нет, потому что не смонтировали эти самые очистные установки (их монтаж все время отодвигали «на потом»). И тогда начальника участка спецустановок вызывает

«на ковер» зам. директора по производству Г.А.Пеньковский:

- Гильбух, а где «Заки»?

- В подвале.

- Знаю, что в подвале, а не на крыше. Почему не смонтировал? Почему какая-то фирма «Гильбух и К⁰» срывает нам запуск? - с издевкой в голосе, на повышенных тонах допрашивает зам. директора.

- Так вы же не давали «Белотти» (грузоподъемный кран). Помните, ваши же слова: «Сначала линия, а «Заки» подождут»? Вот и дождались.

- Сколько тебе надо времени?

- Пару дней, и первую установку запустим.

- А быстрее нельзя?

- Не получится, на первой все отработаем - дальше остальные 200 будем ставить, как орехи щелкать - четко и безошибочно.

В ночь на 19 мая 1969 года, как и обещано руководству, первую установку по очистке эмульсии запустили. Но прежде смонтированное оборудование предстояло сдать немецкому специалисту. В установке целая система труб, а монтажники Минмонтажспецстроя чуток напутали: трубу из грязного бака подключили в чистый, минуя фильтр... Ошибку Гильбух заметил сразу, но до поры до времени решил промолчать. И вот идут они с Петером Скибой, шефмонтажником из Германии, по тоннелю принимать оборудование. Петер в хорошем настроении, напевает на ходу... Подошли к установке. Далее следует диалог на том русско- немецком сленге, который позволял общаться без переводчика:

- Ну, Петер, кукен унд шрайбен (посмотри и подпиши).

- Гут, герр Гильбух.

- Ну-ка, Петер, кукен хир, и еще кукен хир (посмотри сюда)... Петер схватился за голову... Возвращались тем же тоннелем, но

шеф-монтажник уже не пел, а без конца повторял одно слово: «Катастрофа...»

После этого спесь и мелочные придирки как ветром сдуло, более того, Гильбух и Скиба даже подружились, сдачу установки, между прочим, отметили в ресторане. Эти дружелюбные взаимоотношения, кстати, в дальнейшем выручали Гильбуха, и

не раз. Ведь ему нередко приходилось объяснять: «Петер, цап-царап...» И шефмонтажник понимал: опять с «Заков» утащили какую-то деталь. Что делать, звонил в Германию, необходимую запчасть присылали. И в те времена «цап-царап» случался.

Битва за тепло

Пожалуй, среди вазовцев-ветеранов первой волны не найдется ни одного, в чьей биографии не значилось бы «работа на стройке». Это могли быть длительные командировки на тот или иной объект, всего лишь воскресные «выходы» на строительство домов или коммуникаций, которые непременно засчитывались при проведении итогов соревнования... Вазовцы строили, доставали материалы, сборный железобетон, выколачивали проекты... Еще В.Н.Поляковым было заведено: уклоняться от строительных дел - невозможно, позорно, это на заводе не воспринималось.

Практика продолжалась и в 70-е, и в 80-е годы. Пожалуй, из всех строительных баталий, которые выпали на долю Аркадия Яковлевича, более всего ему запомнилось предзимье 1977 и 1987 годов. В обоих случаях, несмотря на то, что они происходили с разницей в 10 лет, было много общего.

Итак, сентябрь 1977 года. Кварталы, возведенные за проспектом Степана Разина, если не поспешить, могут остаться без тепла. В этой ситуации генеральный директор ВАЗа В.И.Исаков поручил непосредственно производствам строительство П-го ввода тепла в Автозаводской район. Валентин Иванович сделал так: поделил трассу, идущую от ТЭЦ ВАЗа через весь новый город, на участки и закрепил за про- изводствами. И началась очередная битва, только не за урожай, а за тепло.

Трасса между проспектом Степана Разина и улицей Ворошилова досталась механосборочному производству, ну, а директор МСП тут же переадресовал ее 38-у ремонтному цеху, где начальником к тому времени уже был А.Я.Гильбух. Предстояло уложить две трубы, сварить, заизолировать, укрыть... и все к 1 ноября.

Гильбух поставил старшим начальника участка спецустановок Н.Ф.Кожевникова, и дело пошло, пока... не уперлись в естественную преграду: путь преградил канал стоков с химзавода. Причем, напор воды очень сильный. Чтобы протащить под ним трубы, следовало отключить сброс воды на двое суток. Но такое окно не давали. Единственное, что не без труда удалось Гильбуху, - отыграть два часа отключения.

Строители сразу заявили, что срок нереальный, сделать ничего невозможно и уселись ждать, когда им предоставят окно.

- Тогда делайте по моему варианту, - Аркадий Яковлевич ведь не привык отступать.

Словом, он предложил срочно сделать обводной канал, потом за 2 отпущенных часа врезать новый канал в действующий, выше и ниже трассы и уже затем уложить трубы... На всю операцию ушло почти 4 дня (вместе с подготовительным периодом), но эти 2 часа все работали слаженно, как часы: вот «в бой» пошли самосвалы с глиной, а вот экскаваторы... Гильбух лично руководил операцией. Все получилось, хотя потом потребовалось еще пару дней, чтобы восстановить дей- ствующий канал.

Но на этом злоключения не окончились. Последние два стыка труб, как ни старались сварщики, не получались - давали трещину. Прому-чались два дня, и тут Аркадий Яковлевич вспомнил опыт Сибири: при тамошних морозах такое случалось. Вспомнив, поручил двум лучшим сварщикам цеха действовать следующим образом: газовыми горелками стыки хорошо, докрасна, прогреть, потом стянуть специальными стяжками и сваривать. Получилось с первого раза. Вот так второй те-пловвод был запущен до наступления морозов. За что Гильбух получил от В.И.Исакова почетную грамоту.

...Через 10 лет Аркадий Яковлевич был уже заместителем технического директора, и опять подходила зима, и опять новостройки могли остаться без тепла - Автограду срочно нужен был третий тепловвод. А времена перестроечные (1987-й год), и порядка меньше... Пришлось уже Гильбуху всех объединять: строителей Тольятти и Самары, ПромУКС и УТВКС (ныне ТЭВИС), чтобы решить проблему.

Основными его помощниками стали начальник ПромУКСа В.Б.Старобинский, его заместитель А.В.Гришенков, начальник УТВКС В.Н.Лысенковский, начальник управления теплоизоляции В.А.Кочуровский и главный инженер УТВКС В.А.Вьюнов. Но скоро выяснилось, что от некоторых строителей придется отказаться и переложить их работу на других. Так, по теплоизоляции вместо трех строительных управлений работы выполняло управление теплоизоляции В.А.Кочуровского - его люди справлялись прекрасно.

К 10-12 ноября строймонтажные работы завершили, правда, еще метров 700 труб оставались незаизолированными. А на улице мороз в 15-20 градусов, вот-вот он станет сильнее, пойдет снег... Словом, Гильбух принял решение опрессовать сделанную трассу. Сомнения у строителей были великие, Гильбуха спрашивали: «А если порвет трубы?». Он отвечал: «Будете отвечать». И тут же «воспитывал»:

- Мужики, что вы боитесь? Начинайте, но делайте все, как надо. Соображайте... 19 ноября опрессовали трассу, пустили горячую воду - и ничего не случилось. Вот так 22-23 ноября пошло тепло в новые кварталы Автограда. Между прочим,

с тех пор с Кочуровским, Лысенковским, Вьюновым, Гришенковым и Старобинским Гильбуха связывали деловые и дружеские отношения.

Кстати, этот дерзкий и рискованный «эксперимент» только что заступившего на должность заместителя технического директора Гильбуха явно сказался на его авторитете. Как пишут в нынешних газетах, «рейтинг вырос на несколько пунктов».

Трудное становление

Вплоть до 1975 г. шло становление ремонтной службы МСП. А.Я.Гильбух вспоминает:

- Становление было трудным, мучительным, буквально шажками. Когда же запустили главный конвейер, начали в 70-м выпускать автомобиль, стали по- настоящему заниматься ремонтом оборудования, -выяснилось, что... мы не совсем готовы. Ведь ремонтная служба списывалась с ФИАТа, многие ситуации не были просчитаны.

А.Я.Гильбух был уже зам. начальника цеха, когда понял, к примеру, что не обойтись без ремонтных боксов. Сейчас-то невозможно представить цеховые ремонтные службы производств АВТОВАЗа без ремонтных боксов, а в 1971 г. их впервые организовали у себя ремонтники 38-го цеха МСП. Ну а если быть более точными, это идея Гильбуха - приблизить ремонтные бригады непосредственно к цехам, оборудование которых было в зоне ответственности ремонтников. Представьте, ремонтник занимается оборудованием «моторов», что на 4-й вставке, а из-за любого болта приходилось тащиться на 8-ю, где располагался 38-й цех. Это метров 700 - и пешочком, пешочком. Тогда он первым приказал притащить на участок токарный станок, фрезерный - соседи по ЭП отдали, в то время это было просто.

Позже новацию благословили директор МСП М.Н.Фаршатов, его зам. по производству А.И.Гречухин, главный инженер МСП Н.М.Головко, поддержал начальник цеха А.В.Николаев. И сегодня Аркадий Яковлевич с нескрываемым удовольствием перечисляет:

- С помощью боксов мы достигли колоссального эффекта. Например, практически в два раза увеличили количество станочников. Рабочих-станочников и тогда было мало, никогда в жизни клетки штатного расписания на станочника не были заполнены. А благодаря боксам таких работников стало больше, а это, в свою очередь, впрямую повлияло на увеличение производства запчастей для ремонта. Естественно, вопросы ремонта стали решаться оперативнее.

А в 062 корпусе даже миницех создали по опыту 38-го цеха. Между прочим, примерно через год после создания боксов приехал я в Италию, на ФИАТ - глазам своим не верю, они тоже начали оснащаться боксами, гляжу - один станочек подтаскивают, другой...

В 1975 году группа работников цеха № 38, в том числе А.Я.Гильбух, получили престижную заводскую премию «За особые достижения в ремонте оборудования» как раз за создание рембоксов и их оснащение.

Уже став начальником цеха № 38, А.Я.Гильбух создал Положение по цеху, которым регламентировалось, какие заказы по запчастям на центральном участке изготавливать, а какие - в боксах. Потом коренным образом перестроили станочный участок. Гильбух также задумал и осуществил раздел участка по принципу

«плановых» и «аварийных» работ. До этого у станочников была «лазейка» - можно было, ссылаясь на всяческие причины, объяснять отсутствие запчастей на складе. Теперь же все четко отслеживалось, никто не имел права отменить плановую работу под предлогом аварийной... Жесткий режим дал сногсшибательный эффект: появился надежный запас запасных частей для ремонта.

Но мы несколько забежали вперед, пропустив еще одну ступеньку производственной биографии А.Я.Гильбуха, а именно - должность зам. начальника ОАиПРО.

38-й и ОАиПРО - братья навек

Напомним, что зоной ответственности Аркадия Яковлевича в 38-м цехе было обслуживание оборудования производственных цехов Шасси-1, Шасси-2 и Шасси-

4. Одновременно, по образу и подобию ФИАТа, в ремонтной службе вазовских подразделений были созданы отделы анализа и планирования ремонта оборудования, всем хорошо известные ОАиПРО. Фактически, ремонтные штабы, инженерная составляющая службы. Права начальника ремонтного цеха и начальника ОАиПРО были равноценными, хотя начальник ремонтного цеха под- чинялся зам. директора по производству, а руководитель ОАиПРО -главному инженеру. ФИАТ такой расстановкой преследовал совершенно понятную идеологию: если зам. директора по производству говорит, что у него не работает оборудование, то ему сверху отвечали: «Займись своим ремонтным цехом и разберись, почему он плохо ремонтирует».

И вот пошел главный конвейер, начали выпускать автомобили, потребовался определенный ритм в работе ремонтников, а у них одна нестыковка за другой. То нужных запчастей нет, то чертежей, то ОАиПРО не знает, как решить ту или иную проблему конкретного ремонта, тянет время. Было и так, что ОАиПРО гнет свое, а ремонтники - свое. Словом, взаимоотношения двух родственных подразделений зашли в тупик. На совещаниях - перепалка, оба начальника валят вину друг на друга. И, устав от таких отношений, однажды начальник цеха № 38 А.В.Николаев попросил:

Мужики, ну давайте свои предложения - нету сил препираться с ОАиПРО.

Один из замов надумал:

У нас есть сильный технарь - А.Я.Гильбух. Давайте его хоть на время отдадим в ОАиПРО.

Гильбух: «А не пожалеете? Я ведь прикрывать не буду, если цех виноват». Николаев: «Уж лучше так, чем каждый раз «подрываться на непонятных минах».

Через пару дней А.В.Николаев сообщил, что вопрос решен и с директором производства М.Н.Фаршатовым, и с начальником ОАиПРО В.А.Грищенко:

Так пойдете зам. начальника ОАиПРО?

Гильбух дал согласие, к тому же ему было интересно поработать на новом для себя поприще. Тем более, что его заверили: в цех он непременно вернется, а обещанная поездка в Италию состоится.

Грищенко и Гильбух поделили сферу вопросов, которыми занимались. Аркадий Яковлевич начал плотно взаимодействовать, контактировать с 38-м цехом, совместно обговаривал многочисленные вопросы ремонта, решение проблем. Было и такое: как-то собрал начальников участков и бригадиров: «Объявляю мораторий на задавание вопросов к бюро техпомощи ОАиПРО в течение трех недель. Неужели не сможете, вы же со своими 5-ми и 6-ми разрядами лучше иных инженеров соображаете. Давайте покажем класс! Если не получается - ко мне». А надо сказать, в это время в бюро техпомощи ОАиПРО существовала масса проблем, молодые инженеры в них элементарно тонули. Отсрочка по времени, которую в БТП получили благодаря Гильбуху, все-таки позволила собраться с силами, начать решать задачи. Дело пошло.

Впрочем, период работы в ОАиПРО - самый короткий в служебной биографии Гильбуха. На него пришлась и почти годичная командировка в Италию.

Уроки иностранного, или Что такое хорошо?

Сегодня, анализируя совместную работу с иностранными шеф-монтажниками и ту свою первую поездку в Италию, Аркадий Яковлевич признает:

- Я впервые увидел, что такое хорошее оборудование и как бережно с ним необходимо обращаться. Этот опыт был воспринят - слово «ремонтник» всегда было на ВАЗе уважаемым в противовес порядку, который существовал в ту пору в стране. На предприятиях Союза ремонт всегда был в загоне. Почему же на ВАЗе по- другому? В немалой степени потому, что В.Н.Поляков отлично понимал значимость нашей службы, потому что В.И.Исаков, третий генеральный директор АВТОВАЗа, был прирожденный ремонтник. И не случайно позже многие руководители завода явились выходцами из ремонтной службы: А.В.Николаев, Г.Ф.Скобелин, В.В.Куликов, В.А.Грищенко, В.А.Давыдов, Э.И.Бреккель...

Хорошее же отношение заключалось в следующем. Ремонтник считался таким же важным и необходимым работником, как и тот, кто в производственном цехе трудится на программу, на конвейер. Ремонтники, как я постоянно утверждаю, стали частью технологического процесса. Это особенно важно в условиях серийного производства, где масса оборудования не имеет дублерного варианта. Если такое оборудование остановилось, деталь невозможно изготовить в другом месте с такой же производительностью.

Особенностями ВАЗа были высокий коэффициент использования оборудования, минимальные межоперационные и межцеховые заделы деталей, ограниченное время, отпущенное на ремонт. Вот почему особое внимание уделялось профилактическому обслуживанию оборудования, анализу его технического состояния, четкому выполнению графиков осмотров и смазки.

Не без влияния итальянских специалистов одним из самых популярных слов в лексиконе вазовского ремонтника было - «система». Система ремонтообслуживания на ВАЗе складывалась по крупицам и окончательно сформировалась в 1972-1975 годах. И тогда же большая группа вазовцев, я в том числе, за разработку и внедрение системы была награждена медалями ВДНХ. И не случайно именно на ВАЗе родились эти строки Игоря Быстрицкого:

В ремонтной службе редко отдыхают, И нет в делах ремонтных ерунды.

На ВАЗе ваш девиз отлично знают:

«Уж коль копать, то только до руды». Завод велик - случаются проблемы, Бывает неспокойным горизонт,

Но очень четко действует Система - Система под названием Ремонт! Изношен парк и требует замены,

На ВАЗе всюду - самый главный фронт. И выручает вазовцев Система - Система под названием ремонт!

Суть системы в пяти постулатах: система материально-технического обеспечения, ответственность ремонтного и производственного персонала за работоспособность оборудования, система подготовки кадров и оплаты труда ремонтного персонала. Добавьте применение в ремонте комплекса электронно- вычислительных средств (тогда это было в новинку) для сбора и обработки информации, в том числе по учету и заказу запчастей, учету и анализу трудозатрат, простоев оборудования. Наконец, новацией было назначать ремонт не в зависимо- сти от сроков эксплуатации оборудования, а от фактической потребности.

Но я понял в Италии, на ФИАТе, и другое: у них система ремонтообслуживания

- не догма! У нас как? Приняли решение - все, ни шага в сторону. А у них, к

примеру, разделили ремонт оборудования и ремонт оснастки. Тем не менее, ремонт индукторов осуществляют механики, хотя это чистой воды оснастка. Я заинтересовался: «Почему?!» И услышал странный ответ зам. начальника отдела ОАиПРО механики ФИАТ, по сути, моего прямого коллеги:

- Синьор Гильбух, этот ремонт индукторов осуществлял прекрасный специалист. Я подумал, зачем мне отдавать другому этого хорошего парня? Я с ним сработался - пусть остается.

Этот разговор врезался в память. Потом Гильбух не раз советовал и отстаивал:

- Если подразделение работает хорошо - не трогайте его, не разрушайте в угоду новой организации дела.

А еще он был поражен как на ФИАТе доверяют людям.

- Вот мой коллега, такой же зам. начальника ОАиПРО, при мне спокойно звонил в Германию на фирму и просил «к завтрашнему утру прислать наладчиков». И эти наладчики утром были на месте. Представить в то время, чтобы я также действовал из Тольятти - невозможно! Для подобного звонка мне приходилось получать массу разрешительных документов, проходить согласования...

Даже будучи начальником управления главного механика, я вынужден был пролезать через игольное ушко, чтобы позвонить за рубеж на фирму. Непременно в 1-й отдел сообщить! Да что же это такое?! А ведь свобода маневра для ремонтника - это так важно!

Но из Италии он вынес и другое убеждение, правда, к ВАЗу отношение не имеющее: «Если хочешь насладиться прекрасными историческими памятными местами, непременно посети эту страну». Аркадий Яковлевич объездил немало, вдыхая воздух ее уникальных мест: Венеция, Рим, Генуя, Флоренция, Милан, Турин... И хотя потом ему довелось побывать во многих странах Европы, в США - Италия в его понимании осталась непревзойденной, первой красавицей!

Забегая вперед, подскажу, что за время работы на ВАЗе около пяти лет Аркадий Яковлевич провел в различных зарубежных командировках. Он вел приемку оборудования, закупал оборудование и запчасти к нему, занимался решением технических и организационных вопросов, развитием взаимоотношений с фирмами, изучал новые технологии по переработке промышленных отходов, созданию очистных сооружений...

Но мало кто догадывается, что в первые годы своей вазовской жизни Аркадий Яковлевич оказался «невыездным». А все из-за партийной характеристики, которую ему выдали на Лубенском заводе личильных машин. Характеристика была блестящей, но в конце... всего одна фраза: «Ставит личные интересы выше общественных». Как известно, из Лубен его не отпускали, даже организовали партсобрание по этому поводу. А.Я.Гильбух объяснил товарищам ситуацию, и

рядовые коммунисты отпустили его с миром, прекрасно понимая, что в Лубнах жи- лья ему не видать. Но секретарь парткома сделал-таки свое маленькое черное дело...

Впрочем, уже в 1972 году начальник цеха № 38 А.В.Николаев обратился к В.Н.Полякову с просьбой разрешить Гильбуху поездку в Италию.

В 1978-м он уже в Швейцарии, на приемке оборудования фирм «Хаузер»,

«Келенбергер» и «СИП». Эта поездка поучительна не только тем, что вазовцы набирались знаний, опыта, но и фирмам давали понять, что к представителям страны Советов следует относиться с большим уважением, они ведь тоже не лыком шиты. Вот какой случай произошел на фирме «Келенбергер», где изготавливали прекрасные универсальные плоскошлифовальные высокоточные станки.

...Фирма встретила русских с ВАЗа явно неприветливо, выполняла не все требования, хотя приемку вазовцы (а ими оказались

A. Я.Гильбух, конструктор МСП Ю.В.Зуйков и начальник бюро ПрП

B. Т.Чурбаков) вели согласно контракту по ОТУ-ВАЗ. Да и на замечания приемщиков специалисты фирмы не реагировали. Гильбух успокаивал товарищей, мол, будем фиксировать все в письменном виде, а там посмотрим.

Наконец, фирма объявила, что пора бы и акт приемки подписать. Чурбаков прилично говорил по-немецки, и Гильбух попросил его перевести, мол, сдадите испытания на точность - несите акт, подпишем. Фирмачи возмутились: «Как, вы не верите их гарантированной точности?!» Русские повторили свое требование.

«Келенбергеру» ничего не оставалось, как приступить к проверке на точность.

Все было хорошо, пока дело не дошло до проверки внутренней шлифовки - на длине 200 мм требуемая точность... не достигалась. Бедный наладчик делал все возможное - безрезультатно. Гильбух вспоминает.

- А я сказал ребятам, что знаю причину. Но пусть немцы ее сами найдут, может, и к нам подобреют. Прошло три часа, наступил обед, а фирма не могла сдать станок. После обеда собрались у станка все специалисты фирмы, но оборудование не поддавалось. Нашим ребятам уже стало жалко наладчика. Тогда через Чурбакова я заявил, что мы сами беремся за отладку станка, только мне необходимо побеседовать с наладчиком. Фирма согласилась, куда и спесь делась, ведь приемка затягивалась. После беседы с наладчиком я подошел к задней бабке станка, в которой крепился внутришлифовалъный шпиндель. Попросил ключи и две чистые салфетки. Одну салфетку расстелил на столе верстака. Взял ключи и открутил 4 болта крышки крепления шпинделя. Вытер их второй салфеткой и положил на салфетку на верстаке. Снял крышку, протер внутреннюю поверхность и положил на салфетку. Снял шпиндель, протер корпус салфеткой и положил на стол, попросил еще одну чистую салфетку и ею тщательно протер постель под шпиндель. Затем все в обратном порядке аккуратно собрал, закрепил и пригласил наладчика опробовать станок.

Это был «театр одного актера», и у пьесы оказался блистательный финал: к удивлению присутствующих при замере все детали оказались в норме. «Ларчик» открывался просто: в шлифовальных станках есть места, где достаточно микронной пылинки, и точности как не бывало. Поговорив с наладчиком, Гильбух понял, куда тот «лазил», куда мог занести «микроб». Расчет оправдался.

Позже швейцарские специалисты назвали Гильбуха гроссмейстером, но главный воспитательный момент состоял в том, что фирму как подменили, требования вазовцев были выполнены. И обе стороны распрощались тепло и приветливо.

После Швейцарии в течение 11 лет Гильбух ни разу не выезжал за рубеж - слишком напряженной оказалась работа на заводе. Не раз и не два он просто отменял престижные зарубежные командировки, по собственному признанию - было не до того. А потом как прорвало: Англия, Франция, Германия, США, Голландия, Люксембург, Бельгия, Венгрия... О некоторых наш рассказ еще впереди. Здесь же упомянем Венгрию.

Поездка состоялась в 1989 году, касалась вопросов сотрудничества в области экологии. В это время он уже около трех лет занимался экологией на ВАЗе, а на заводе была серьезная проблема по захоронению токсичных отходов. В первую очередь вазовцев интересовало обустройство полигонов для захоронения. В их группе кроме Гильбуха было 3 человека: начальник УВМРиН В.Н.Гольберг, начальник бюро охраны окружающей среды В.И.Мажоров и начальник бюро УГМеха В.С.Ведминский. Венгры приняли радушно и предоставили возможность посмотреть, как сооружается полигон на металлургическом заводе в Дунайвароше. Его строили по новой технологии с использованием специальных материалов из стойких к агрессивным средам пластмасс для защиты грунта от проникновения токсичных отходов. Это сокращало сроки и стоимость строительства.

А еще вазовцы посетили завод по изготовлению автобусов. Всю поездку в

Венгрии курировало частное предприятие, которое занималось переработкой токсичных отходов, устройством полигонов по захоронению, очисткой стоков и воздуха. Оно организовало и поездку в институт охраны окружающей среды Венгрии, в Министерство охраны окружающей среды.

Между тем в СССР тогда не было даже таких названий. Кстати, их нет и в нынешней России, что Гильбуха и сегодня возмущает до глубины души. Но ту поездку в Венгрию считает очень полезной:

- Мы уроки извлекли и стали удваивать усилия по охране окружающей среды.

Эрнст Тиленхауз: «Друг - это соль жизни»

«Моя благодарность принадлежит особому счастью, которое скрывается за понятием «Друзья»... Друзья - это подарок, а дружба - это добрый совет и предостережение от ошибок, друг - это соль жизни!»

Так писал А.Я.Гильбуху Эрнст Тиленхауз, который в годы работы вазовской технической делегации в Германии стал надежным партнером Аркадия Яковлевича. Не думаю, что в этом случае можно говорить о дружбе - слишком велика была разница в возрасте, слишком кратковременно пребывание Гильбуха в Германии, чтобы «съесть вместе пуд соли», но о взаимной приязни, расположенности - безусловно. Если бы они встретились раньше! Но даже за эти несколько лет до- вольно плотной совместной работы, за самое знакомство с Эрнстом Тиленхаузом Гильбух благодарен судьбе. Потому что понимает: люди такого калибра - особенные, уникальные, и встреча с ними - дар, счастливый лотерейный билет!

Эрнст Тиленхауз был немецким промышленником, владел известной одноименной фирмой по производству оборудования для обработки поверхностей с применением микрофиниша. Это оборудование и сейчас можно увидеть в МСП и в

«Моторах», и в «Шасси». Неплохое оборудование, но об Эрнсте Тиленхаузе на ВАЗе ходили легенды вовсе не из-за его станков. Он сам явно выбивался из образа эдакого западного промышленника, который давно ведет успешный семейный бизнес. Если многие немецкие «спецы», и об этом уже писалось, поначалу вели себя несколько напыщенно, свысока, то герр Эрнст был прямой противоположностью. Он явно не удовлетворялся переговорами и совещаниями в «высоких» кабинетах, при каждом удобном случае, посещая ВАЗ, спускался «на шашку», интересуясь работой своего оборудования. Однажды по собственному желанию встретился с наладчиками и операторами, а те не упустили момента и пожаловались на нехватку запчастей и, как следствие, длительные простои в ремонте. Через два дня все необходимое уже находилось в цехе. Рабочие впервые видели такого «буржуя», и долго еще обсуждали его оперативность и внимание к мнению непосредственно рабочих.

Между тем Эрнст Тиленхауз, который уже в те годы был глубоко пожилым человеком, всегда испытывал особое расположение к советским людям. Аркадий Гильбух не раз и не два пользовался этим, чтобы познакомиться с новыми разработками в области обработки поверхностей. Бывало, сын Тиленхауза захочет попридержать очередное ноу-хау, но обращение Аркадия Яковлевича к отцу снимало все препоны.

Думается, такое отношение к советским людям вызрело в годы... второй мировой войны. ... В Випперталь, родной город Тиленхаузов, тогда привезли угнанных из Украины женщин. Надо понимать: фашисты у власти, в стране военный режим, его фирма тоже вынуждена перейти на военную продукцию. Он принял женщин к себе на завод, но сделал все от него зависящее, чтобы они не только были сыты, но и как можно менее болезненно переносили этот период.

Фактически, он спас им жизнь. Более того, после войны, когда появилась возмож- ность (со стороны СССР), он продолжал поддерживать связь с бывшими своими работницами, и даже посылал им деньги. И это была не разовая акция, а постоянная, на годы... он приглашал этих женщин приехать в Германию погостить, и ни одна не ответила отказом, что еще раз свидетельствует - Тиленхауз в их глазах был спасителем.

Вот с таким человеком довелось познакомиться и работать Аркадию Яковлевичу. Штаб-квартира Тиленхауза по-прежнему находилась в Виппертале. Отсюда, из своего кабинета, герр Эрнст почти более полувека руководил своей фирмой. Кабинет был удивительным, под стать хозяину - здесь располагался огромный, собираемый десятилетиями, архив. Причем, 79-летний хозяин кабинета им активно пользовался, постоянно по памяти извлекая то один документ, то другой. На Гильбуха это всегда производило огромное впечатление.

Тиленхауз всегда был в курсе последних достижений по его профилю работы. И однажды немало удивил Аркадия Яковлевича, продемонстрировав тому... искусственный тазобедренный сустав. Оказывается, фирма взяла заказ на разработку применения микрофиниша в труднодоступных местах этого сустава. Как бы удивился Аркадий Яковлевич, если ему кто-то на тот момент предсказал, что именно такой сустав будет со временем вживлен в него самого, избавит от мучи- тельных болей и в прямом смысле слова поставит на ноги. И произойдет это тоже в Германии.

Но так будет много позже, а пока на дворе 1992 год, они только познакомились, начали регулярно встречаться, обсуждая все нюансы совместной работы, сразу же нашли общий язык...

Впрочем, привязанностью Тиленхауза была не только шлифовка поверхностей, но и словесность, литература. В этом легко убедиться, достаточно лишь почитать годовые письма, адресованные Гильбуху, как руководителю технической делегации ВАЗа. Они совершенно не похожи на традиционные формальные трафаретные послания, общепринятые в таких случаях. Скорее, это небольшие литературные ше- девры. Вот всего несколько цитат:

- Я пришел к убеждению, что многое в жизни возникает не по нашей воле. Напротив, многое происходит с нами без нашего влияния. Часто даже против нашего желания, без каких-либо планов, а потом оказывается... правильным! Как впоследствии выясняется, иногда руководство нашей судьбой перенимает чья-то милостивая рука. То, что в тяжелые времена мне часто оказывалась подобная помощь, наполняет меня бесконечной благодарностью.

- Если все пожелания доброго здоровья исполнятся, то я, несомненно, еще буду каждое утро приводить мой внутренний мотор в движение приказом: «Вперед, старый лежебока, вперед!»

- Гёте еще в 1824 г. писал: «Что принесут нам грядущие годы - непредсказуемо. Однако я опасаюсь, что скоро к покою мы не придем». Слова Гёте, произнесенные 175 лет назад, действительны и сегодня, они останутся актуальными и в будущем. В одном можем быть уверены - в грядущие годы нас ожидает еще большая глобализация...

- В новом году политики планируют решить, как они обещают, многие проблемы. Но вы, несомненно, знаете, что планирование есть замена случайностей заблуждениями...

Какой живой, современный и одновременно умудренный взгляд на жизнь у этого 80-летнего философа-промышленника.

И коль рассказ об Эрнсте Тиленхаузе нашел свое место в рамках главы «Уроки иностранного», то вот еще несколько уроков, извлеченных А.Я.Гильбухом в период работы с фирмой «Ernst Tilenhaus GmbH»: чтобы успешно шли дела, надо вести себя с партнером ответственно, надежно, порядочно. Урок от Эрнста Тиленхауза:

«Уныние и меланхолия делу не помогут». Наконец, от него же: «Кто сегодня прячет голову в песок, тот завтра скрежещет зубами».

К цеховым проблемам

Но вернемся вместе с нашим героем из годичной командировки на ВАЗ. Аркадий Яковлевич предполагал, что выйдет на работу в ОАиПРО. Однако директор МСП М.Н.Фаршатов настоятельно потребовал, чтобы Гильбух занял пост начальника цеха № 38. Тут же и приказ подготовил: «В связи с переводом начальника цеха № 38 тов. Николаева А.В. на партийную работу, исполнение обязанностей начальника цеха № 38 возложить на зам. начальника ОАиПРО тов. Гильбуха А.Я. с 25 октября 1973 года».

Тогда же вечерком домой к Аркадию Яковлевичу зашел начальник ОАиПРО В.А.Грищенко для «мужского разговора». Он предложил: «Аркадий, давай и дальше работать в едином ключе. Если будут разногласия между цехом и отделом, давай разрешать их вместе, не доводя до конфликтов, да еще вынося на уровень производства». Предложение было достойное, и по признанию А.Я.Гильбуха, последующий период взаимодействия цеха и отдела оказался весьма плодотворным.

Коллективы цеха № 38 и ОАиПРО вместе были и в работе, и на отдыхе. Никого не удивляло, что руководитель ОАиПРО мог «почистить» за что-то работника цеха, да и за Гильбухом не задержится, если увидит «прокол» у инженера ОАиПРО. Командная работа, единая цель. Более того, в книге «ВАЗ. Страницы истории» даже подчеркивалось: «Сильной стороной ремонтной службы МСП была взаимосвязь между ремонтным цехом и ОАиПРО».

Ну, а свое «крещение» в роли начальника цеха Аркадий Яковлевич прошел за три дня - ровно столько длился первый же после его назначения праздничный ремонт. Выяснилось, что он подготовлен из рук вон плохо. К примеру, пресс

«Пельцер» никак не могли отладить. Тогда Гильбух приказал это оборудование разобрать. Выяснилось, что отвалился зуб. Значит, надо изготовить шестерни. А из чего? Решили -из того, что оказалось под рукой. А это достаточно плохонькая сталь 45, да делать нечего. Ночь работали станочники, сделали заготовку, на которой надо было в КВЦ нарезать зубья.

Начальник 38-го сам поехал в КВЦ и... столкнулся со стеной: «А у нас человека нет вашим зубом заниматься, а вы заказ не сделали...» Словом, классическая волокита. Гильбух отправился непосредственно к зуборезчикам, вытащил из кармана треть месячной зарплаты, но вопрос за ночь был решен. Зато какая наука на будущее! И первая заповедь ремонтникам: не знаете станок - разберите, сделайте эскизы. В цехе началась целая кампания по плановой разборке оборудования, особенно единичного, лимитирующего с тем, чтобы сделать необходимые для будущих ремонтов эскизы.

Второй урок - тщательно готовиться к большому ремонту, проверять наличие запчастей, вовремя открывать заказы... Словом, система ремонтообслуживания развивалась, дорабатывалась.

Соревнование

Аркадий Яковлевич Гильбух, видимо, в силу природного педантизма и аккуратности, не разбазарил, не выбросил многочисленные документы, а по сути - свидетельства жизни завода. Он собрал их в громадный личный архив, в котором с великим удовольствием пороется любой, кто задался целью увидеть подлинный Волжский автомобильный со всеми плюсами и минусами становления, роста, повседневной работы.

В 2007-2008 гг., на АВТОВАЗе начали возвращаться к личным творческим планам ИТР А в этой коричневой папочке - личные творческие планы А.Я.Гильбуха за... 70-е годы прошлого столетия. Вот, к примеру, план на 1976 год, в нем «всего» две темы: производственная деятельность и соцсоревнование. Первым пунктом начальник цеха № 38 А.Я.Гильбух планирует «Развить мощности цеха по среднему и капитальному ремонту и освоить 600 тыс. руб. Затем -«Задействовать участок по ремонту грузопогрузочных средств технологического оборудования МСП». Далее:

«С целью увеличения выпуска запчастей к оборудованию, развить мощности станочных парков в боксах участков 03821, 03822, 03823; достигнуть в 1977 г. выпуска цехом запчастей на 1 млн. 300 тыс. руб. против 785 тыс. руб. в 1976 г.». И еще - 10 пунктов, насыщенных конкретикой.

В планах по организации соцсоревнования пунктов больше раза в два - сразу видно, что соревновательность в работе начальнику цеха по душе, он верит, что это может стать движущей силой, той энергетикой, которая заставляет людей горы сворачивать. Неслучайно же подчеркивает: «Добиться охватом соцсоревнования всех ИТР и рабочих цеха, продолжать использовать все формы соревнования (индивидуальное, бригадное, среди участков, между цехами, с родственными предприятиями, в ходе праздничных ремонтов, личные творческие планы ИТР)».

Приведу еще несколько цитат из личного плана начальника цеха, чтобы подчеркнуть, какую высокую ставку на соцсоревнование он делал:

- Обеспечить гласность и наглядность.

- 18-20 числа каждого месяца чествовать победителей.

- Добиться и на следующий год присвоения цеху звания высокой культуры, эффективности и качества работы.

В этом творческом плане есть и пункты, которые прописаны только здесь - в других цехах ВАЗа до них еще «не дошли», а именно: «Задействовать «клятву ремонтника» вначале среди ИТР, а затем рабочих», «Организовать конкурс по созданию эмблемы цеха», «Создать свод законов цеха № 38».

Речь идет о личном творческом плане. Он и записывает: «лично поучаствовать в

10 ДНД», «лично отработать 20 часов на стройке», однажды даже было прописано:

«До февраля бросить курить». Кстати, обещание не было выполнено. И лишь спустя много лет («по зову сердца», вернее, по его приказу) он бросил-таки сигарету. Впрочем, все невыполнения также скрупулезно отмечались. Так, в личном творче- ском плане начальника цеха № 38 А.Я.Гильбуха за 1978 год значится невыполнение 6 пунктов из 54-х. «Обеспечить перемонтаж участков 03811, 13, 16, 24 в корпус 01/25 и участка 03814 в корпусе 04А, не нарушая нормальной работы цеха». Не нарушая, не получилось. «С целью изучения опыта посетить КРАЗ, АЗЛК, ГАЗ», - и хотя причина невыполнения уважительная - его командировали в Швейцарию, пункту тоже поставлен «неуд». Как и следующему: «Один раз в месяц посещать кино или Дворец спорта». «Исключить случаи нетактичного обращения с подчиненными», - ради истины заметим, что и это давалось трудно. Потому что терпеть не мог откровенного разгильдяйства.

Вот так, шаг за шагом, проходило становление цеха. А его начальник отмечал, вроде как для себя, самые важные из этих шагов: создание боксов в Моторах и в Шасси, внедрение плановой системы чистки оборудования, внедрение электроинспекции, организацию инспекции смазки оборудования, внедрение системы планирования и отчетности по работе участков... Заставили участки работать более самостоятельно, начали перепланировку цеха...

Воспитание по Гильбуху

Но вернемся в 70-е годы. В том обвале бумаг, с которыми имел дело Гильбух, как и любой начальник цеха, в громадье планов, графиков, чертежей, распоряжений невольно обращает на себя внимание записка явно «из другой оперы». Из нее узнаем, что работал в цехе ремонтник И.С.Захаров, а у него нерадивый сын Александр. Семья работящая, в доме достаток, ничего не жалеют для сына и дочери. И все-таки сын украл из дома 10 руб. И в школе оценки и поведение - сплошной «неуд». Дошло до того, что школа нажаловалась... начальнику цеха, в котором работал Захаров-старший. Вот и разбирался Аркадий Яковлевич, выяснил, что отец все время на работе, а в школу - ни ногой, видно, решил, что все само собой образуется... Разговор с начальником цеха явно не прошел впустую для Захарова-старшего. Ему Гильбухом было выдано предписание, как действовать (явно в русле вазовских постановлений, скорее похожих на сводки с фронта):

1. Ежедневно сын должен ставить в известность о результатах учебы.

2. У сына должны быть обязанности по дому.

3. Отец должен ежемесячно посещать школу.

4. Отец должен привести сына в свою бригаду.

Вот еще одна удивительная традиция 38-го: родителям сообщали, каким замечательным работником являются их сын или дочь. Пожалуй, такое письмо из цеха среди рабочих ценилось выше любой премии. В архиве Аркадия Яковлевича сохранилось письмо из Воронежской области, Панинского района, поселка Алое Поле. Написала его Мария Доронина:

- Дорогие ремонтники цеха № 38! Тронута вашим вниманием ко мне. У меня пять сынов, последний служит в армии. Остальные работают на разных предприятиях страны. Единственная моя просьба к вам - помогите моему сыну, о котором вы так хорошо пишите, удержаться таким, каким он есть, до возмужания. Он ведь и немаленький, но еще зеленый! Желаю всему коллективу здоровья, счастья, производственных успехов!

А вот распоряжение директора МСП А.И.Гречухина от 1977 года, которым он разрешает (по просьбе начальников цеха № 38 и ОАиПРО) отдыхать ремонтникам МСП 1 и 2 января с условием, что 3 января не будет дефицита запчастей для ремонта, а все оборудование - в работоспособном состоянии. Надо ли говорить, что условие было выполнено. Сегодня стало расхожим фактом, что завод позволяет ремонтникам отдыхать только один праздничный день в году -1 января. Но так было не всегда, на смену выходили и в этот день. А какая отдача от человека, если он вынужден приходить на работу прямо из-за новогоднего стола?! Вот Гильбух и предложил Грищенко:

- Давай составим план на 1 и 2 января, а сделаем до 31-го. Люди согласятся! Я даже специальное «воззвание» к бригадам написал!

Как видим, согласился и Гречухин. А сегодня по всему автозаводу 1 января -

«святой» день для ремонтников.

Эти три незамысловатые картинки, на мой взгляд, как нельзя лучше подтверждают, что в 38-м воспитанию уделяли действительно комплексный подход. Комплексный подход подразумевал и целую систему мер воздействия на нарушителей трудовой дисциплины, система, между прочим, тоже разработана начальником цеха. Эта система (помимо общепринятых на заводе мер воздействия), включала непременный в каждой бригаде день трудовой дисциплины. На нем обсуждались и доводились сведения нарушения за неделю; велся четкий учет всех нарушителей за неделю, месяц, квартал; непременно гласность «в борьбе с нарушителями всех видов»; условие - все предложения по конкретным мерам и нарушителям должны исходить от рабочих. Гильбух даже вычертил схему работы с нарушителями, по которой «разбор полетов» начинался в совете бригады, потом

«спускался» до собрания бригады, а завершалось все или приказом, или товарищеским судом, а если требуется, рассмотрением в цехкоме. Излишне уточнять, что схема существовала не только на бумаге.

И здесь было бы несправедливо умолчать о работе партбюро, цехкома и комсомольской организации цеха № 38. Этот «треугольник» всегда был надежной опорой и помощником начальника цеха во всех его начинаниях. Все решения, которые принимались в цехе, обязательно обсуждались и согласовывались в цеховых общественных организациях. И хотя при этом были и горячие споры, и бурные дискуссии, взаимопонимание находилось всегда. И до сих пор Аркадий Яковлевич считает, что ему повезло с секретарями партбюро Г.И.Губиным, В.В.Осиповым и М.Т.Воробьевым. С предцехкома С.В.Прокофьевым, Л.Я.Голубевой. С комсомольскими вожаками И.Дорониным, Г.Комиссаровым, Н.Лакиза.

Большую помощь в становлении цеха оказывали начальники БОТиЗ В.М.Фещенко, сменивший его В.В.Трубкович.

В цехе сложился прекрасный коллектив рабочих и ИТР. И что очень важно - вместе с развитием цеха постоянно повышались разряды рабочих и делали карьеру ИТР. Аркадий Яковлевич явно с удовольствием называет все новые имена своих соратников по цеху: Е.И.Шуховцев, В.И.Соколов, Е.А.Козлов, В.Н.Симеренко, В.Н.Губарев, В.Е.Голубев, Б.Л.Крыжов, А.Г.Жиляев, Е.П.Пищулин, О.Я.Янченко, Н.Ф.Кожевников, А.П.Василец, Д.И.Ювчица, В.И.Па-нюков, В.А.Попов, В.А.Ромасюков, Ф.А.Павловский, Э.Б.Фрумин, Н.Г.Червоткин, А.В.Трухин, М.Е.Касаткин... Многие рабочие цеха № 38 после окончания вузов перешли на работу в ОАиПРО МСП. А В.П.Кочетков стал начальником ремонтного производства в МСП.

А.Я.Гильбух читал с особым интересом все, что публиковалось в то время о воспитании человека в коллективе, старался неформально примерять прочитанное на свой коллектив ремонтников. Он и сегодня пеняет вазовским журналистам за то, что на тему воспитания рабочего человека писали явно недостаточно, многое приходилось придумывать, изобретать самим. Между тем и тогда, и сейчас Гильбух считает, что к этому вопросу надо подключать и науку. Собственно, сегодня это не является откровением, а тогда, в 70-х, предложение вызвало у тогдашнего генерального А.Житкова настоящую отповедь.

Все произошло на одном из партийно-хозяйственных активов завода. Начальник цеха № 38, делясь опытом воспитания в коллективе, предложил:

- Если хотим на заводе организовать серьезно воспитательную работу, надо еще и науку подключить.

Житков откомментировал «наотмашь»:

- Вот здесь начальник цеха № 38 предлагает, чтобы мы на завод науку приглашали. А я предлагаю, чтобы наука сама пользовалась нашими разработками.

Ради справедливости надо сказать, что спустя много лет начали на завод приглашать науку, особенно когда стала поджимать конкурентная борьба, когда потребовалось осознание работниками именно качественного труда, когда в производство начали внедряться международные стандарты. Но многое уже было упущено.

Моральный кодекс ремонтника

Между тем цех продолжал осваивать новые направления. Так, в 1977 г. организовано ремонтообслуживание в корпусе 062, здесь же создан новый участок, который долго был «вне закона», но принес огромную пользу при запуске оборудования для «Нивы»... Организованы бригады по среднему ремонту оборудования... И такая подробная летопись в его архиве есть по каждому году, пока А.Я.Гильбух руководил цехом. Там же находим и пожелтевший от времени листок, скорее записку: «Создаем моральный кодекс ремонтника». Даты нет, но, скорее всего, это относится к 1974 году. Моральный кодекс был придуман и написан Аркадием Яковлевичем лично. Работник 38-цеха должен был руководствоваться следующим:

- Каждый работник нашего цеха в своей повседневной работе обязан руководствоваться принципами, изложенными в моральном кодексе ремонтника:

- Трудиться в полную меру своих способностей, искать, дерзать, внедрять все новое, передовое в свой труд - долг каждого ремонтника.

- Приобретай знания и опыт - систематически; не стыдись обращаться к товарищам за советом - выше всего работоспособность оборудования.

- Предупреждение аварий - твой долг.

- Настоящее и будущее принадлежит профилактике.

- Знания, которые не пополняются, убывают с каждым днем, дружи с книгой.

- Научился сам - научи товарища.

- Анализируй каждую поломку агрегата, точное определение неисправности -

половина качественного ремонта.

- Борись за жизнь оборудования, не щадя своих сил и времени. Сломанный станок - мертвый металл, работающий - гимн твоем труду.

- Критика - первое лекарство, а не яд. (Если мы не будем бояться говорить друг другу гневную и тяжелую правду напрямик, то мы научимся побеждать все и всякие трудности.)

- Ничто так не научит ремонтника, как признание собственной ошибки - это одно из главных средств самовоспитания и самоусовершенствования.

- Долголетие оборудования - в твоих руках!

- Береги честь ремонтника!

Кодекс распространили по всем бригадам, а на цеховых досках вывесили вместе с текстом морального кодекса строителя коммунизма. Но правду говоря, списаны эти ремонтные «скрижали» совершенно с другого документа.

В 1974 г. Гильбух взял отпуск и поехал... по врачам: на лице явственно проступала опухоль, которая увеличивалась в размерах. Он искал сильную клинику по челюстно-лицевой хирургии. Посоветовали в Киеве... И вот он в длинном коридоре, заполненном болью и страданием, в тягостной очереди к светилу украинской хирургии. Излишне писать о его настроении, чувствах... И мысль билась, пульсировала в голове единственная: «Боже, почему допускаешь такие страдания? За что Ты так наказываешь ни в чем не повинных людей?» Чтобы как-то отвлечься и размять затекшие ноги, встал и начал глазеть по сторонам, обратил внимание и на развешанные по стенам «Санбюллетени». На одном механически прочел: «Клятва Гиппократа»... И первую фразу: «Настоящее и будущее принадлежит профилактике». Осенило: «Да это же про ремонт, про мое дело!» Он стал читать внимательней, потом схватил ручку, блокнот и все тщательно переписал. Это было то, что нужно. Он давно искал способ, который бы подчеркивал значимость профессии ремонтника в первую очередь для самих ремонтников. Как нынче говорят, для осознания своей особой роли на заводе.

Не понимаю, какую же волю надо иметь, чтобы в такой момент, когда рушится собственная жизнь (профессор предложил облучение, Гильбух отказался), думать о долголетии оборудования! Но Гильбух всяческие «героизм» и пафос отметает

сходу: жить хочется, а значит, надо что-то делать, надо действовать, пока не упадешь. Забегая вперед, скажу, что через четыре года опухоль ему удалили, жизнь продолжалась.

А тогда он вернулся в родной 38-й. Прочитал кодекс ИТРов-цам - одобрили. Потом 16 января 1975 года на общем партсобрании цеха утвердили. Так в 38-м появился на свет этот уникальный документ. Такого больше не было нигде не только на ВАЗе - в стране. Гильбух никогда не сомневался (а многочисленные поездки за рубеж только подтвердили мнение) - работа с людьми является неотъемлемой частью работы любого руководителя. На Западе хозяин фирмы с ра- бочим общается всенепременно; в доперестроечные времена каждую среду партком завода направлял всех руководителей ВАЗа в рабочие бригады... Потом эта традиция на заводе была утеряна, что самым негативным образом сказалось на коллективе, резко снизив градус доверия «начальникам».

«Ремонт - это часть технологического процесса массового производства», - доказывал Гильбух на всех уровнях, это же утверждал, передавая опыт ВАЗа на других предприятиях. А в своем цехе буквально культивировал особые отношения к ремонту. Между прочим, только в его цехе действовали «Основные правила и требования к ИТР цеха № 38».

...В них - 30 пунктов, конкретных, четких. Вот всего несколько: «Если не знаешь существа дела или вопроса - лучше 10 раз попроси разъяснений, иначе дело будет загублено»; «Не имеющие среднего образования в цех не принимаются. Если таковые уже работают в цехе -разряд не повышается до получения среднего образования», «Всем хорошим делам и починам - гласность», «Если порученное дело не выполняешь в срок - не жди окончания срока, посоветуйся с товарищем и поручившем его - что можно сделать», «В любом деле личный пример ИТР - прежде всего». Есть здесь и «половой» момент: «Прием женщин в цех осуществляется только через начальника цеха (без всяких исключений), и даже на период его отпуска и командировок».

Горчичники

А.Я.Гильбух и слыл, и был суровым руководителем. Совещания, которые он проводил, отличались тем, что на них никогда не звучала ненормативная лексика, хотя хозяин кабинета в более узком кругу «грешил» познаниями «великого и могучего». Всех присутствующих он называл не по фамилии, а по имени-отчеству. Но!..

- Я знаю, что на совещаниях, которые проводил, далеко не всем было комфортно и спокойно, - признает он. - Бывает, что перегибал палку.

...Архив сберег небольшой листок бумаги, где размашистым почерком начальника цеха № 38 перечислено все, что он сам себе ставит в вину, что считает нужным в себе преодолевать, вроде как сам себе делает замечания. И один из пунктов гласил: «Надо все-таки быть потактичнее с людьми».

Действительно, Гильбуху боялись попасть на заметку, тем паче, на язычок. Мог буквально размазать по стенке острым словцом, ехидной репликой. Но ведь не без причины. Вот один из таких случаев.

Будучи зам. технического директора, Аркадий Яковлевич ведет совещание. Выясняется, что один из присутствующих в который раз не выполнил поручение. На резонный вопрос, как такое может быть, ответил, мол, ему директор запретил. Зная вспыльчивость Гильбуха, его свойство тут же доскрёбываться «до руды», нетрудно представить, как разворачивались события. Не прерывая совещания, Аркадий Яковлевич набирает номер директора по прямой связи и интересуется, правда ли, что поручения Гильбуха отменены? Директор отвечает, что таких указаний не давал...

Есть поведенческая этика, которая в этом эпизоде просчитывается до мельчайших подробностей. Даже если директор запретил, почему работник об этом не сообщил до совещания? Почему прямо на совещании? Чтобы унизить руководителя при всех? Чтобы продемонстрировать, что Гильбух «не все может»? Конечно, в этой ситуации «исполнительному» сотруднику досталось по первое число. Больше его на свои совещания Гильбух не допускал.

Однажды один из подчиненных, который «баловался» сочинением доморощенных стишков, написал о суровости Аркадия Яковлевича целую поэму в несколько листов, которую в качестве презента вручил

Гильбуху. И сам «герой», и все те, кому довелось услышать сей опус, искренне смеялись, находя описанные в нем ситуации достоверными:

Потом в бюро пошел я, рассуждая вслух, Шагал я бодро, но отнюдь не смело.

Я знал, что мне опять Арк. Гильбух намылит шею,

И опять за дело. Мне, что ни день, бьет Гильбух по ушам, Точнее если - мордою об стол...

Далее автор признавался, что в самые противные моменты ему скрашивало

жизнь сознание, что и самому Гильбуху от начальства наверняка доставалось немало:

Я знаю, чтобы выдрать нам кого-то, Полезно, чтобы выдрали и нас.

И потому не будем очень строги к тому, что нас начальство сильно бьет. Притом, поверь мне, и они - не боги,

На них готовит кто-то где-то штырь с винтом.

И в этом он был недалек от истины.

Наверняка многие удивятся, узнав, что самый первый «горчичник» в 38-м цехе предназначался никому иному, как Аркадию Гильбуху. ...Было это в 68-м, когда на завод, а значит, и в МСП, начала поступать техника из советских республик и зарубежных стран. Старшему мастеру Гильбуху пришлось организовывать доставку с базы оборудования в производство сотни единиц оборудования. И вот однажды сообщают, что для цеха № 38 поступили два крана «Белотти». Он поручил опытным, казалось бы, рабочим, отправиться на базу оборудования и доставить краны в целости и сохранности. В целости не получилось: трейлер на повороте дороги опрокинулся, видно, водитель заложил слишком крутой вираж. И хорошо закрепленный кран рухнул вместе с машиной. Об этом стало тут же известно на заводе, ну а выяснить, кто отвечал за погрузку, не составляло труда. Гильбуху объявили выговор, тот самый, первый в его вазовской биографии, но, как оказалось, далеко не единственный.

Аркадий Яковлевич не скрывает, что выговоры и приказы о наказании в свой адрес переносил тяжело, «скрипя зубами», - это если за дело. Если не за дело, - бесстрашно доказывал свою правоту, невзирая на личности, приводя безошибочные аргументы, загоняя «противника» в угол. Порой это приводило к весьма... комичным результатам.

Тогдашний директор МСП Александр Иванович Гречухин был скор на расправу. К слову, не только он, - общеизвестно, как суров бывал В.Н.Поляков.

Итак, очередной «горчичник» был «прописан» на троих: начальнику ОАиПРО Грищенко, начальнику цеха № 38 Гильбуху и начальнику ООТиЗ Лукьянову. А подоплека такая. В МСП поручили своей ремонтной службе обслуживать аппараты по учету рабочего времени (были такие черные ящички-часы в каждом цехе: работник вставлял в них специальную карточку, отбивал - так отслеживалось время прихода и ухода). Ремонтные начальники к делу подошли серьезно - сперва продумали, как осуществлять системный ремонт, ведь к каждому аппарату отдельного человека не приставишь. И дело пошло. Но кто-то нажаловался директору, мол, аппараты не работают. Не разобравшись, тот тут же подмахнул приказ о дисциплинарном взыскании.

Узнав об этом, Гильбух отправился к Гречухину с конкретными вопросами по поводу достоверности информации и с неопровержимыми фактами на руках. В результате появился приказ следующего содержания:

«В производстве задействована и стабильно работает система учета рабочего времени с применением часов. Налажена система обслуживания часов. За успешное внедрение в сложных условиях системы учета рабочего времени с применением табельных часов приказываю: вынесенное дисциплинарное взыскание от 4 ноября 1975 г. на Грищенко В.Л., Гильбуха А.Я. и Лукьянова A.M. снять».

У Гильбуха было и другое незыблемое правило: если с ним не согласовали, - ни за что не «отдаст» своего подчиненного под наказание:

- До последнего буду огрызаться, отстаивать. Этого правила придерживался и когда руководил цехом, и когда стал работать в управлении главного механика.

Случай, о котором пойдет речь, приходится на время, когда Аркадий Яковлевич был уже начальником управления главного механика.

Александр Кирилин, молодой начальник отдела УГМ, курировавший металлургическое, пришел утром к Гильбуху на совещание весь бледный. Оказалось, В.В.Каданников, зам. генерального директора по производству, приказал его уволить. За то, что у металлургов «полетел» какой-то пресс, а в УГМ вовремя не выдали клапан для ремонта, в результате простоял главный конвейер.

Гильбух стал разбираться. Заявка от металлургов на ремонт? - Нет. Требование от МтП на запчасть оформлено? Тоже нет!

- Так какого же черта! Что в этих случаях говорит система? -накинулся

Аркадий Яковлевич на Кирилина. - Забыл? Ну, остановился пресс ночью в третью смену, бывает. Так у нас специальные дежурные на складе. Если бы металлурги туда обратились, назвали код запчасти - все бы получили. Не знают кода - привезли бы образец.

Словом, зам. начальника УГМ провел собственное расследование и ...по прямому телефону обратился к В.В.Каданникову:

- Владимир Васильевич, УГМ и мой работник не виноваты. Если б по-другому - не защищал бы, даже сам на себя приказ написал. Прошу еще раз провести расследование, если я не прав, наказывайте меня как считаете нужным. Но подчиненного не трогайте.

Каданников выслушал всю тираду, не перебивая, лишь в конце бросил:

- Хорошо.

Дополнительных проверок не было, вопрос был закрыт, а Кирилин трудился на АВТОВАЗе до самой своей смерти на рабочем месте в 2007 году.

Такое качество, как справедливость, Гильбух ценил особенно высоко. Причем, если это свойство натуры проявляется «по мелочам», то и в принципиальных вопросах можно рассчитывать на человека. И не случайно в разговоре об А.В.Николаеве, у которого он принял эстафету руководства цехом, первым делом подчеркивает справедливость как отличительную черту характера будущего генерального директора ВАЗа.

Вот еще один рядовой эпизод, но уже с участием Алексея Николаева, тогда еще начальника цеха № 38, его заместителя Аркадия Гильбуха и в качестве нового действующего лица - Петра Сенькова, начальника Шасси-4...

Николаев вернулся с оперативки чрезвычайно расстроенным и сразу к Гильбуху: