Аркхимир [СИ]

Глава XVIII

Огромная темная зала, чьи своды терялись в царящем вверху густом мраке, была погружена в загадочную, неестественную тишину. На уходящих вверх толстых колоннах, едва теплясь, пламенели факелы, которых было явно недостаточно, чтобы осветить столь огромные покои. Механически активировав "ночное зрение", я осмотрелся.

Судя по всему, я попал в некую древнюю тронную комнату: внушительной длины широкий мягкий ковер вел через всю залу прямо к огромному пьедесталу. На этом многоступенчатом подъеме был водружен - насколько можно было судить издалека - массивный трон. Правда, с такого расстояния он казался лишь небольшим стулом.

Хоть на мне были волшебные сапоги, для того, чтобы приблизиться к нему понадобилось несколько минут. Это действительно был престол, причем таких невероятных размеров, что на него запросто можно было усадить всех придворных Тэррары вместе взятых! Впрочем, вряд ли кто-то из них захотел бы умастить свой пухлый благородный зад на подобном седалище: огромное, каким оно было, оно абсолютно не походило на трон. Скорее оно напоминало простой, грубо сколоченный крестьянский стул, за тем единственным отличаем, что было полностью вытесано из камня. Не знаю, жило ли на свете когда-либо создание таких размеров, которые бы позволяли восседать на этом гигантском престоле, но если таковое и существовало, то оно явно не отличалось изысканным вкусом. Впрочем, трон пустовал, и я мог только теряться в догадках.

Возле пьедестала, прямо напротив, находился еще один, вполне человеческих размеров и гораздо более походящий на царское седалище престол. И он, в отличие от первого, был занят: уставившись на меня пустыми глазницами и скаля зубы, здесь восседал пышно разодетый скелет. На его голове красовалась огромная корона, буквально испещренная благородными самоцветами. В самом ее центре имелась внушительных размеров дыра - похоже, в этом пазе когда-то находился огромный драгоценный камень. Опустив голову, я оглядел пол - возможно, он просто выпал из короны и все еще лежал здесь? В Тэрраруме за такой самоцвет можно было легко купить десяток самых лучших осадных машин, что в преддверии штурма Петры нам совсем бы не помешало.

Внезапно я почувствовал стремительно приближающуюся опасность и резко отскочил в сторону. Что-то, чего я почему-то не мог видеть своим истинным зрением - но зато отлично чувствовал из-за окружающей его ауры - стояло в полумраке на том самом месте, где только что был я сам. Я ощутил на себе обжигающий взгляд и сразу понял, кем являлось это существо. Амолир...

Единственный противник, который когда-то едва не убил меня и заставил ретироваться. Хоть в тот день бой явно был неравным, и у меня не имелось даже крошечного шанса на победу - все равно то бегство, уязвив воинскую гордость, кляксой чернело в моей памяти и не давало покоя. Теперь появился шанс смыть это пятно.

Я напряг Волю, и, повинуясь силе моего разума, огонь в висящих по стенам факелах взвился струями пламени, ярко освещая огромную залу. Вместе с этим я отключил ночное зрение - в любом случае увидеть им Амолира по каким-то неизвестным мне причинам было невозможно. Также я не знал, почему эти существа очень не любили свет - может быть из-за того, что он обличал их присутствие?

Едва факелы вспыхнули, Амолир издал ужасающий вопль. Беззвучный и пронзительный одновременно, я скорее не услышал, но почувствовал его: все тело свело судорогой, а виски словно сжало раскаленными тисками. Невзирая на боль, мне сразу бросился в глаза ослепительно-белоснежный камень, что сверкал в центре лба существа и особенно сильно контрастировал на фоне его темного силуэта. Готов был прозакладывать свой клинок - это был тот самый драгоценный камень, которого недоставало в короне скелета!

Выплеснув ярость, противник двинулся на меня. Все еще ошеломленный его беззвучным воплем, я едва успел отскочить в сторону, избегая молниеносную и смертельно опасную атаку. В гудящей голове пронеслась совершенно несвоевременная мысль о том, что сапоги Ээрихона сейчас спасли мне жизнь! Вновь отпрыгнув назад, я собрал всю волю в кулак и призвал Геминуса, тут же посылая его в атаку на вновь приближающегося ко мне недруга.

Тяжело описать ощущения, которые охватывали меня на протяжении всего времени пребывания "теневого двойника" рядом со мной. Легче всего будет сказать, что я как будто разделялся на две половины, при этом полностью осознавая, контролируя и ощущая оба тела - одно физическое, другое иллюзорное - одновременно! И чем больше я подчинял Геминуса своей воле, тем сильнее становились ощущения. Поначалу они буквально сводили меня с ума. Но мало-помалу я привыкал, и в конечном счете, как бы странно это ни звучало, даже полюбил такое состояние! Вот и сейчас я испытывал специфическое, ни с чем не сравнимое удовольствие, вновь ощущая это невероятное чувство раздвоения личности.

Передо мной вновь возникла наисложнейшая задача: не дать Амолиру убить мое физическое тело, сейчас способное лишь защищаться, и одновременно постараться поразить соперника черным клинком Геминуса. Впрочем, в отличие от первой встречи с этим грозным противником, я мог полностью контролировать своего теневого двойника, и, глядя его глазами на Амолира, даже мог немного различать черты лица фантома. Теперь он не был совсем черным: расползающийся призрачно-серый туман, подобно плохо державшейся на костях плоти, облеплял похожий на скелет темный остов, делая существо безобразным и омерзительным.

Максимально увеличив контроль над своим двойником, я с разворота атаковал врага черным клинком, что источал тонкими нитями сияющую изнутри тьму. Однако противник ловко ушел от выпада, а последовавшую серию ударов отразил своим ятаганом. Сделав обманное движение, Амолир внезапно рванулся к моему физическому телу: видимо, он чувствовал мою слабость и, защищаясь от выпадов Геминуса, старался атаковать именно меня. Быстрые и точные атаки фантома заставляли мой мозг, итак до предела напряженный, просто взрываться - целиком положиться сейчас на рефлексы я не мог, так как, отключив голову, рисковал потерять управление над двойником.

Я сделал еще несколько попыток поразить Амолира темным клинком, но каждая из них оканчивалась неудачей - и это несмотря на то, что движения Геминуса были быстры настолько, что глаз человека вряд ли мог их увидеть! Наши клинки мелькали в смертоносном и вместе с тем завораживающе красивом танце, который я мог одновременно наблюдать со стороны - просто невероятные, захватывающие дух ощущения!

Тем временем мои силы таяли с каждой секундой, драгоценными песчинками утекая сквозь пальцы. Того короткого отрезка времени, что в облике Геминуса мне обычно хватало для расправы над любым противником, здесь было явно недостаточно. Я с трудом отразил очередной выпад врага и вновь отпрыгнул назад. Следовало срочно менять тактику: если я, обессилев, потеряю своего двойника - а вероятность такой возможности с каждым мигом все возрастала - меня ждет верная смерть. В голове промелькнула безумная на первый взгляд идея. Это было очень рискованно, но попробовать стоило - в любом случае других вариантов не оставалось.

Продолжая защищаться, я начал постепенно ослаблять контроль над Геминусом и за счет этого получать больше контроля над собственным телом. Снизив его до минимума, я предоставил своей "тени" полную свободу действий, балансируя на крайне опасной грани полной потери управления двойником. Обороняться сразу стало намного легче. Теперь я даже мог позволить себе контратаковать Амолира. Хоть мои атаки и не представляли для него особой угрозы, но, когда я пару раз вскользь задел противника, ему это явно не понравилось. Понимая все это, я решил таким образом попытаться отвлечь внимание фантома, что было очень важно для моего в крайней степени рискованного плана.

Геминус тем временем становился все более вялым - эта битва не сильно его занимала. Гораздо более увлеченно он пытался сбросить узы моей воли. Продолжая сражаться с Амолиром почти в полную силу, в один момент я чуть не потерял связь со своим двойником - ощущая приближающуюся свободу, подобно мустангу, он все активнее пытался сбросить меня с себя. Едва удержав его в подчинении, я понял: сейчас или никогда!

Парировав очередной удар Амолира, я совершил молниеносный рипоуст, зная, что эту атаку он сможет отбить. Так и произошло. Но вместо того чтобы отскочить - а это было необходимо во избежание опасной для меня ситуации - я на долю секунды задержался, дожидаясь контратаки фантома. И когда его меч двинулся по направлению к моему сердцу, в самый последний момент отбил смертельный выпад наручем. Естественно, атака недруга была настолько быстрой, что не существовало никакой возможности полностью избежать удара...

Черный кривой меч, скользнув по нарукавнику, впился в мое плечо, с шипением прожигая доспехи и плоть, и заставляя меня зарычать от боли. Но этот маневр позволил на миг полностью открыть врага, и я тут же нанес резкое туше, пронзив его немного ниже сердца. Сам по себе даже такой страшный удар не мог причинить серьезного вреда Амолиру. Но одновременно с этим я кинул остатки своей воли на Геминуса, вдребезги ломая его сопротивление и полностью беря под свой контроль. В это же мгновение, оказываясь в эфемерном теле, я сделал стремительный рывок, и через долю секунды после того, как мой клинок вошел в противника, ударом черного меча в спину пронзил сердце Амолира.

Из фантома вырвался жуткий предсмертный вопль, который буквально отбросил мое физическое тело от умирающего существа. Я приложил нечеловеческое усилие, чтобы не потерять сознание от ужасной всепоглощающей боли, что пронзила каждую клеточку моего тела.

Силуэт Амолира, и без того зыбкий, заволновался еще сильнее, а затем развеялся, как ночной туман от дуновения свежего утреннего ветра. От него остался только ярко сияющий камень, что на миг завис в воздухе и только спустя мгновение стал падать вниз. Я едва успел подхватить самоцвет рукой Геминуса - оказавшись в ней, он засиял еще ярче, а потом, словно брошенный в воду камень, беспрепятственно проник в мое "теневое" тело. Войдя в руку, драгоценный камень стал двигаться внутри него сначала по направлению к груди, а затем, дойдя до сердца, направился к голове и остановился лишь, когда достиг центра лба. В этот момент мое сознание вспыхнуло острой болью - будто кто-то одновременно воткнул тысячу раскаленных игл прямо в мозг - и я потерял сознание.

Что последовало за этим - тяжело сказать. Являлось ли то сном или каким-то бредовым видением, но я отчетливо помню, что находился в некоем странном, даже жутком и очень опасном для меня - мне это было точно известно - месте. Однако я почему-то был абсолютно, как никогда в жизни, спокоен.

Со всех сторон бушевала чернильная пульсирующая тьма, но я был защищен белоснежной сферой. Напротив - глаза в глаза - стоял мой двойник и что-то говорил на Изначальном языке. Что именно он поведал мне, я не запомнил. Помню лишь, как понимал каждое слово, и даже сам отвечал ему. В наших лбах, ярко полыхая, сияло по драгоценному камню - несомненно, именно они разгоняли роящуюся вокруг тьму и защищали нас от нее. Не знаю, сколько времени мы так общались, но потом оба камня вспыхнули ослепительно-ярким светом, который, абсолютно меня не слепя, вытеснил собою все окружающее...

Когда он померк, перед взором предстала огромная, залитая неровным светом горящих факелов зала. Какое-то время я не мог понять, где нахожусь, и лишь приложив немалые усилия, смог по кусочкам восстановить последние события.

Я точно помню, что узнал в разговоре с Геминусом нечто очень важное. Какая-то большая часть моей сущности, скрытая до этого глубоко внутри, открылась мне в тот знаменательный момент. Но теперь, как ни ломал себе голову, я не мог вспомнить не то, что общий смысл или хотя бы маленькую часть нашей беседы - я не помнил из нее ни единого слова! Неизвестно сколько я просидел в тишине пустой тронной залы, схватившись руками за голову и безрезультатно силясь воссоздать в памяти хоть что-нибудь, однако в какой-то момент почувствовал что-то вроде безмолвного зова, который явно исходил откуда-то извне.

Я как бы очнулся и обнаружил себя погруженным в странный омут, окутавший все мое существо. Ощущение было такое, будто я не до конца проснулся после долгого тяжелого сна: голова была тяжелой и гудела, а во всем теле чувствовалась противная слабость.

"Выбирайся из этого места!" - внезапно возникла неизвестно откуда пришедшая мысль.

Повторяясь вновь и вновь, она пыталась растормошить мое сознание, назойливой пчелой кружась в свинцовой голове. Слегка пошатываясь, я встал с каменного пола, на котором, оказывается, сидел. И сидел, похоже, достаточно долго: ноги онемели и одеревенели, как от длительного пребывания в ледяной воде. А потом я, словно исподволь переставляя свои нижние конечности, двинулся куда-то вперед.

Как я выбирался из храма - помнится мне очень смутно. Перед отяжеленными набухшими веками глазами висел размытый туман. Я нехотя брел по каким-то длинным коридорам, то поднимаясь, то опускаясь по массивным широким ступеням. Меня влекло непонятное и сильно раздражавшее странное чувство, от которого очень хотелось, но никак не получалось отмахнуться. Я желал лечь, закрыть глаза и уснуть, но почему-то продолжал механически передвигать ноги. Уже смирившись с тем, что так теперь будет продолжаться вечно, я толкнул тяжелую дубовую дверь и неожиданно оказался в густеющем пышной зеленью ночном саду.

От свежего, наполненного сладким запахом благоухающих цветов воздуха меня замутило, а тело задрожало от охватившего каждую его частицу озноба. Неведомая сила, что магнитом тянула меня все это время сюда, внезапно исчезла. Голова закружилась, и мне пришлось опереться на дверной косяк, чтобы не упасть. Преодолев тошнотворный приступ слабости, я поднял голову и увидел перед собой Эфрира - наставник словно материализовался из прохладного ночного воздуха.

Он безмолвно и, как мне показалось, строго взирал на меня своими грозными, фосфоресцирующими в ночной темноте глазами. Я попытался улыбнуться - в голове мелькнула идиотская мысль, что учитель сейчас напоминает дикого хищника, который готовится напасть на свою жертву. Впрочем, у меня не хватило сил даже на то, чтобы ее озвучить. В глазах потемнело, и я потерял сознание.

Что-то ласково щекотало нос. Поднимать руку было лень. По всему телу разливалась приятная слабость, какая бывает обычно после долгого крепкого сна.

Я поморщился, но щекотание не прекращалось. Тогда я нехотя открыл один глаз, а потом - уже охотно - второй и... затаив дыхание, с изумлением уставился на огромную бабочку, деловито умывающуюся прямо на кончике моего носа! Богато разукрашенные крылья насекомого пестрели ярким обилием всевозможных цветов и оттенков, и переливались диковинным драгоценным камнем в лучах высоко стоящего солнца. Видимо, почувствовав, что оказалась в центре пристального любопытного внимания, бабочка замерла. Какое-то время мы внимательно изучали друг друга. А потом она, наверное, решив продолжить свои, несомненно, важные дела в более безопасном месте, взмахнула узорчатыми крыльями, от которых во все стороны волшебным порошком разлетелась золотая пыльца, и, вычерчивая в воздухе причудливые зигзаги, улетела.

Я проводил ее восторженным взглядом - никогда не видел подобной красоты! - и только теперь огляделся, обнаружив, что лежу прямо посреди зеленого луга. То что я все еще находился в Аркхимире с самого начала не вызывало у меня никаких сомнений. Однако как я попал на это поле и сколько времени здесь находился?!

Сначала этот вопрос меня немного взволновал. Но мне было так хорошо, что я плюнул на все и, вдохнув упоительный воздух полной грудью, снова завалился на мягкую, как ковер, траву. Раскинув руки, я уставился в безмятежное небо и некоторое время просто наслаждался жизнью. Конечно же, долго так не могло продолжаться.

- А ты быстро пришел в себя, - услышал я знакомый резкий голос, а когда поднялся на локти - увидел и его обладателя.

Эфрир внимательно смотрел на меня. На его лице была эта странная улыбка, к которой я уже успел привыкнуть, а глаза ледяным взором, казалось, пронизывали меня насквозь. Впрочем, уже через несколько секунд они неожиданно потеплели. Правда, совсем чуть-чуть.

- Да, ты действительно в полном порядке, - тоном придворного лекаря, ставящего диагноз своему пациенту, заключил старик. И, немного помолчав, вроде как удивленно, добавил: - Надо же!

- А что вообще произошло?! - не удержавшись, спросил я.

- Ну как же?! - мой наставник театрально развел руками. - Ты победил короля Нуриона, Великого Владыку Семи Княжеств - так его когда-то величали - а точнее то, что от него осталось. Вместе с этим ты заполучил в свои загребущие руки один из древнейших артефактов - Слезу Богов. - Эфрир ухмыльнулся. - Она еще крепче связала тебя с Геминусом и переплела ваши сущности, так что теперь тебе практически не придется его контролировать. Вместо этого, ты сможешь тратить энергию на усиление своего двойника. - Старик немного помолчал, но потом продолжил: - Кстати, именно из-за вашего симбиоза ты себя так скверно чувствовал и, если бы я не вытащил тебя, до сих пор сидел бы в том храме. И просидел бы еще неизвестно сколько!

- Ясно, - беззаботно протянул я. - Получается, я прошел все три Испытания и стал, наконец, тем самым великим и грозным воином, от гнева которого будет содрогаться весь Тэррарум! - мечтательно проговорил я, и снова растянулся на траве.

Впервые в присутствии наставника я позволил себе подобную вольность, но у меня было такое расслабленное и ленивое состояние, что лежать, опираясь на локти, казалось сейчас едва ли не тяжелее всех пройденных Испытаний вместе взятых! Слава богам, мне крупно повезло - Эфрир находился в благодушном настроении и я лишь услышал его сухой смешок.

- Смотри сам себя не испугайся, когда к зеркалу будешь подходить, - ехидно произнес он, но мне было так хорошо, что я не собирался обращать внимания на эту издевку.

- Кстати! - вспомнил вдруг я и вновь поднялся на локти. - Что это были за прекрасные существа, которые обворожили и чуть не сожрали меня?!

- Да, точнее и не скажешь - чуть не сожрали, - голос Эфрира моментально стал серьезным. - То были Иллексии - очень опасные твари, как выяснилось даже для тебя. Их способности ограничиваются не только очарованием. Влезая в голову, они лишают человека воли, делают из него послушную марионетку, готовую выполнить любое их желание. Когда они вдоволь наиграются со своей жертвой, то погружают ее в беспробудный сон, и до сегодняшнего дня, никому еще не удавалось от него очнуться, - наставник бросил на меня свой "знаменитый" пронзительный взгляд. - А затем медленно, капля за каплей, с наслаждением высасывают из своей добычи все соки до тех пор, пока от ее тела не останется лишь иссохшая мумия.

Я нервно сглотнул. Получалось, что моя догадка оказалась верной - я вовсе не должен был проснуться, и только благодаря какой-то чудесной случайности вообще остался жив. Впрочем, в таком состоянии, в котором я находился теперь, переживать дольше одной секунды оказалось абсолютно не возможно, и мое лицо вновь расплылось в умиротворенном выражении. Сам же я снова нагло улегся на пушистое травяное ложе.

- А ты, похоже, не торопишься домой, - язвительно заметил Эфрир, и тут же, тоном, будто оказывает мне царскую милость, добавил: - Ладно, лежи - заслужил. А заодно послушай, что я тебе скажу.

Эта его "доброта" сразу вызвала во мне подозрение и, как я и предчувствовал, мой учитель не замедлил подложить ложку дегтя в мою бочку меда. Да такую, что ее размеры вполне тянули на лопату!

- Теперь тебе осталось пройти еще одно, последнее испытание - Испытание Совершенства, - абсолютно будничным тоном продолжил этот изверг, словно рассказывал мне о том, как он провел безмятежный день, гоняясь с сачком за бабочками.

Задавать вопросы вслух было бессмысленно - Эфрир читал меня как открытую книгу и, если соблаговолит - объяснит все сам. Так, собственно, он и сделал.

- Я специально не стал тебе о нем сообщать вначале - всему, как говорится, свое время. Но прежде чем приступить к прохождению этого Испытания ты должен стать Вершителем у себя дома. И, думаю, лучше с этим поторопиться... - наставник замолчал.

Я же, как ни странно, совершенно необеспокоенный его монологом, продолжал лежать и наслаждаться сладкой негой, которая томно растекалась по моим венам.

- Ты все еще тут?! - неожиданный окрик старика заставил меня подскочить, как ошпаренного. Выпучив от недоумения глаза, я уставился на него. - Вот теперь ты больше похож на себя, - ухмыльнулся этот, по сути, добрейшей души человек. - Хотя... - учитель оценивающе прищурился. - Глаза, пожалуй, все же великоваты!

Мне оставалось только рассмеяться. Что и говорить, Эфрир был бездонной коробкой с сюрпризами!