Мел кинулась в прихожую на звук дверного звонка. Но вовремя повернула назад и осторожно подвела глаза дымчатым контурным карандашом, затем спокойно пошла открывать, когда, выждав с минуту, Девлин повторно позвонил в дверь.
Взявшись за дверную ручку, она постаралась припомнить все советы Луизы. Девушка пристрастно посмотрела на себя в большое зеркало в прихожей, но так и не смогла понять, хороша ли она или нет в шелковом платье цвета бронзы, которое ее заставила купить Луиза по дороге домой, одолжив к ней плоскую сумочку, инкрустированную благородными кристаллами.
Луиза заверила Мел, что в таком наряде она будет выглядеть неотразимо.
— Нет, он не отпустит тебя из дома, если он не дурак, — твердо произнесла подруга, когда Мел вышла из примерочной.
В ту минуту Мел сама почувствовала, что одежда может изменять человека.
В струящемся шелке она чувствовала себя иначе, чем в джинсах и футболке. Обволакивая кожу, драгоценная ткань заставляла вообразить, будто на теле нет одежды вовсе.
И как ни странно, это ощущение отнюдь не смущало Мел, а, напротив, будоражило!
Джек пожаловал на десять минут раньше срока.
Она открыла, и он замер на пороге, давая тем самым понять женщине, что выглядит она восхитительно.
Что касается внешнего вида самого Джека Девлина, то и он был неплох. Очень даже неплох…
— Привет, — как-то уж чересчур интимно прошептал он с порога.
— Привет, — ответила она как можно более бодрым голосом. — Заходи, я еще не совсем готова к выходу, — сказала Мел и жестом пригласила его в квартиру.
— Уверена в этом? — ухмыльнулся Джек и прошел.
— Мне только осталось глаза тушью подвести, — объяснила ему Мел и направилась в свою комнату. — Долго пришлось искать мой дом? — крикнула она оттуда.
— Нет… Однако чуть не наехал на кого-то из твоих соседей, когда парковался.
— Я думала, ты будешь на такси, — сказала Мел, появившись с небрежно накинутым на обнаженные плечи пальто. — Идем?
— Секундочку, — сказал он и поправил ворот ее пальто, низко склонившись над Мел и вдохнув при этом густой мускусный аромат ее духов.
— Будет лучше, если мы поторопимся, — заметив, что он прикрыл глаза от удовольствия и вспомнив эротические уроки Луизы, благоразумно поторопила его Мел и пошла обуваться.
Постоялец отеля «Ритц» разъезжал по британской столице на спортивном автомобиле цвета воронова крыла. Классический «астон мартин» — авто Джеймса Бонда времен сэра Шона Коннери. Какую же еще машину мог выбрать для себя великий конспиратор Джек Девлин? Тем более, что она действительно ему подходит, подумала Мел.
Джек Девлин галантно распахнул перед ней дверцу, помог сесть, потом как-то особенно грациозно обошел машину и занял водительское место.
Неторопливая и в то же самое время чувственная песня полилась из динамиков.
Каков подлец, сразу взял быка за рога, с волнением подумала девушка, решив, что она будет сопротивляться до последнего.
— Я заказал столик в одном тихом и уютном местечке… Тебе понравится. Потом это недалеко отсюда. У них отличная кухня. Надеюсь, ты голодна?
— Я всегда голодна, — бесхитростно сообщила Мел и лишь потом поняла второй смысл своей неосторожной реплики.
Джек, конечно, не упустил такой удобной возможности подпустить эротического тумана. Он многозначительно посмотрел на нее, одобрительно улыбнулся и прокомментировал услышанное:
— Леди с большими аппетитами… Приятно!
Мел прикусила губу и сосредоточилась на видах города за окном.
Тихим и уютным местечком Джек назвал один из самых закрытых и престижных ресторанов города.
— Как тебе удалось зарезервировать здесь столик?! — изумилась Мел после того, как Джек отдал служащему ключи от своей машины.
Тот удивленно покосился на спутницу и напомнил ей:
— Я же Девлин.
— Но об это стало известно только вчера, а в таких местах столик нужно заказывать за несколько месяцев.
— Я — Девлин, — глубокомысленно повторил Джек.
Мел восторженно посмотрела на него. Не то, чтобы девушка благоговела перед статусными персонажами, просто его самоуверенность могла сразить наповал любого скептика.
У входа их встретил метрдотель и проводил к заказанному столику. Быстро подали аперитив. И пока Девлин листал непростое меню этого «тихого, уютного местечка», Мел занялась изучением своего кавалера.
Взгляд девушки исследовал гладко выбритое, свежее лицо, умный взгляд, сосредоточенный изгиб губ, грациозный наклон головы американского писателя. Она отметила волевой разворот плеч, строгую, но в то же время естественную осанку…
Джек вывел ее из созерцательного блаженства, протянув меню со словами:
— В принципе я определился, но хотелось бы знать, что выберешь ты… После этого мы сможем приступить к уточнению условий моего турне, — как бы невзначай вернул он ее на грешную землю.
— Как скажешь, — отозвалась Мел. Пока она знакомилась с поэтикой гастрономических названий, Джек Девлин попросил подать бутылку шабли.
— Что выбрала? — спросил Джек.
— Я буду то же, что и ты, — неуверенно произнесла Мел.
Джек Девлин кивнул.
Мел с наслаждением глотнула заказанного им вина и деловито поинтересовалась:
— И все-таки, неужели ты всерьез решил ехать в турне со мной?
— С тобой… Если ты не откажешь мне в таком счастье, — подтвердил Джек.
— А у меня есть выбор?
— Понимаю, Мел. Некоторых людей ужасает именно выбор, а не его отсутствие, — строго произнес Джек. — Именно возможность выбора способна свести с ума некоторых несчастных. Таким всегда кажется, что, остановив свой выбор на чем-то конкретном, они непременно прогадают, прослывут неудачниками, станут посмешищем и до конца своих дней будут сожалеть о том, что купили синюю зубную щетку вместо красной или седан вместо джипа. Такие могут часами, днями, месяцами крутиться вокруг предполагаемой покупки, терроризовать своих друзей и знакомых, требуя помочь им с выбором, чтобы потом была возможность списать на бедняг вину за неверный совет; будут занудствовать, выискивая недостатки или приписывая несуществующие достоинства, но в результате так ни к чему и не придут. Зато, когда выбора нет, такой человек — самый счастливый. Он готов носить дерюгу, есть черствый хлеб и при этом радоваться жизни.
Мел напряженно выслушала Джека и потупилась. Она не до конца поняла, зачем он все это ей сказал. Она же вовсе не такая! Но эмоционально его монолог подействовал на нее впечатляюще. И почему-то она поняла, что ей не отвертеться от поездки.
— Я планирую посетить такие ключевые города, как Париж, Нью-Йорк, Лос-Анджелес, — продолжил Джек. — Последней точкой маршрута будет Лондон. Эту траекторию определило PR-агентство Торна, которому я полностью доверяю. Они же разработали детальную стратегию паблисити с использованием телевизионных, радийных и печатных возможностей, а также программу конкретного тура. Данным турне предусматриваются только публичные выступления перед читателями по одному в каждом из названных городов. Никаких фото и телеоператоров. Таково строжайшее условие.
— Почему?
— Неразумно резко отказываться от секретности. Необходимо сохранить хоть некоторый флер загадочности. Кроме того, у меня не настолько велик опыт публичного общения, чтобы очертя голову кидаться в светскую жизнь. Все должно приходить постепенно. А в процессе этого турне у меня появится возможность учиться на собственных ошибках и выработать тот стиль, который станет моей визитной карточкой, как наиболее эффектный, — откровенно объяснил Джек.
— И когда ты планируешь начать турне?
— Сразу после празднования Рождества. А к концу первой декады января я снова буду в Лондоне. Все очень оперативно. Ты не считаешь?
— Две недели — это немалый срок, — озабоченно проговорила Мел.
— Две недели — это короткий отрезок длинной жизни, в течение которого я хочу по-новому взглянуть на любимые мной города мира, познакомиться с интересными людьми, насладиться работой и отдыхом в равной степени. Мне не нравится загонять себя трудом до смертельной усталости. В этом случае жизнь превращается в монотонную череду периодов самоограничения и неудовлетворенности, то есть в беспросветную полосу, которая потом полностью уходит из воспоминаний или оседает чувством сожаления о бесцельно потраченном времени.
— А как же результаты труда? — удивилась Мел. — Они ведь никуда не исчезают.
— Качество труда напрямую зависит от таланта и от усердия. А не от количества затраченного времени. А если человек несчастлив и утомлен, то какого вдохновения от него можно ожидать? — рассудительно произнес Джек. — Однако не волнуйся, у тебя будет, когда заниматься подготовкой материалов.
— Да, для меня это существенно. Поскольку я теряюсь в спешке, — призналась Мел. — Скажи мне, Джек, — осторожно начала девушка, — что подразумевала Жозефина Дансворт, когда говорила об эксклюзивных сведениях? Разве саморазоблачение писателя Девлина еще не завершилось?
— О! А мне уже показалось, что ты совсем безразлична к этому происшествию, — с очевидным облегчением произнес Джек. — А что именно интересует блистательную Кармел Рурк?
— Ты действительно родом из Айдахо?
— Об этом чуть позже… — таинственно проговорил Девлин.
— Тогда какие сведения, по твоему мнению, должны содержаться в моих материалах? — озадаченно спросила Мел.
— Должен сразу тебя предупредить, Мел. Несмотря на мое так называемое саморазоблачение, я хочу, чтобы мой читатель по-прежнему узнавал меня по моим книгам. Анкетные данные в этом случае не должны нести какой-либо идейной нагрузки. Ну, родился тогда-то и где-то, ну, в такой-то семье, ну, вырос… Какое это, в сущности, имеет значение? Таких — миллионы. А Девлин — только один. Кстати, Девлин — моя настоящая фамилия.
— Насколько мне известно, так ты впервые подписался под новеллой «Отзвук смерти». А до этого публиковался?
— Уже принялась за работу, Мел? Молодец. Учти, соглашаясь отвечать на вопросы, я оцениваю твои действия, как решение взяться освещать мое турне, — подытожил Джек. — Ну, слушай: «Отзвук смерти» был моим первым опубликованным произведением. В тот момент я еще не собирался «засекретиться». Но отзывы на мой дебют оказались таковы, что я счел нужным сохранить инкогнито.
— Что именно тебя к этому побудило? — заинтересовалась Мел.
— Мнение рецензентов… Эти самодовольные знатоки почему-то не посчитали нужным, дать непосредственную оценку моей работы. Они принялись упражняться в догадках насчет того, кто бы мог скрываться под псевдонимом, как они почему-то решили, Девлин. Если это зрелый и опытный писатель, то произведение нельзя счесть выдающимся, если же это начинающий автор, следовательно, многообещающий, достойный восхваления. В своих отзывах они углублялись в такие, на мой взгляд, незначительные аспекты, как псевдоклассические аллюзии или набор стилистических приемов… Вспомогательные моменты творчества, не заслуживающие внимания, если ты не школяр. Иными словами, критики боялись рисковать своим именем и высказывать собственное мнение. Как если бы у них вовсе не было никаких собственных критериев оценки. Тогда я и сообразил, как еще сильнее усложнить им жизнь. Максимально запутал свои контакты с издателем, отказывался предоставлять биографические сведения, решил обходиться без паблисити. Благодаря элементарным знаниям о конспирации я научился скрываться от репортеров. С первыми серьезными гонорарами пришла уверенность в неприкосновенности, поскольку я смог нанять людей, которые эффективно обеспечивали мне ее. И прежде мне претила мысль стать публичной персоной — разменной монетой медиа-рейтингов. А когда мои книги стали бестселлерами, я смог по достоинству оценить правильность принятого решения.
— И все-таки во время последней презентации ты прокололся, — злорадно заметила Мел.
— Что ты имеешь в виду?
— Луиза вычислила тебя, — напомнила ему Мел.
— Я уже подумывал о том, чтобы открыться. Ваш идиотский поступок только подстегнул меня к этому.
— И я в качестве репортера — наилучший выбор для того, кто хочет открыть лишь часть правды. Только то, что лежит на поверхности, — проговорила Мел.
— Что ты хочешь этим сказать? — рассмеялся Джек.
— Только то, что тебе по-прежнему есть что скрывать.
— Всем есть что скрывать, Мел. Это тривиальный факт. Впрочем, то, что нам кажется великой тайной, обычно для других не представляет особой ценности.
— Но можно испортить репутацию, — возразила Мел.
— Только не в наше время. Умелый PR все исправит. В результате подтасовок можно обвинить в несостоятельности деканат университета и всю систему образования, лишь бы обелить двоечника. Разоблачением такого рода можно напугать только чистоплюя, но только не циника и проходимца.
— А каким разоблачением можно испугать циника? — поинтересовалась Мел.
— Это вопрос не ко мне, — предусмотрительно отозвался Джек.
— Хорошо… — согласилась Мел. — Тогда скажи, над чем ты сейчас работаешь?
— Ты сама поставила себе капкан, дорогая.
— Почему? — удивилась Мел.
— Впредь никогда ни одному писателю не задавай этот вопрос, — категоричным тоном произнес Девлин.
— Почему? — повторно удивилась Мел. — По-моему, это закономерный вопрос по отношению к такому плодовитому писателю, как ты.
— И все-таки писатели от такого вопроса не в восторге. Творчество — вещь интимная, вдохновение — подарок фортуны. А она столь капризна! — посетовал автор. — Понимаешь ли, Мел, хорошая идея для книги — это как хороший секс. Порой можно очень долго и напряженно пыхтеть и не получить никакого удовольствия. А случаются волшебные моменты, когда все сходится без хлопот… И… экстаз. Ну, как у нас с тобой. Понятно, худышка?
— Понятно… И часто на твою долю выпадают такие волшебные моменты?
— В писательстве? — уточнил Джек.
— Нет. В сексе, — пояснила Мел.
— Ревность — дурное чувство, — назидательно произнес Девлин.
— Хорошо, я запомню, что ты не ревнивый, — нашлась Мел.
— Мел… Послушай, — взяв девушку за руку, нежно произнес Джек. — Ты ведь понимаешь, что я отчасти бахвалюсь, как любой мужчина. Поэтому давай забудем все, что было сказано до этой минуты. Согласна?
Растроганная таким признанием, Мел кивнула.
— Итак, где живут твои родители? Куда ты собираешься отправиться на Рождество? — примирительно начал Джек.
— У нас дом в Западном Лондоне. Каждый год мы собираемся там всей семьей. Приедут и мои братья с семьями. Будет здорово, — засияла улыбкой девушка.
— Братья? И сколько же их у тебя?
— Четверо… И все старше меня, — хвастливо призналась Мел.
— Значит, ты у родителей — долгожданная дочка? Объект заботы и обожания? — резонно предположил Джек.
— Верно… — кивнула Мел, сияя улыбкой. — Хотя я не всегда это понимала. А когда была подростком, даже злилась на них из-за неусыпного контроля… А что ты собираешься делать на Рождество?
— Паковаться, — сухо произнес Джек. — Не забывай, что после праздника начинается тур.
— И ты не станешь праздновать Рождество?
— Почему? Спущусь в ресторан «Ритца».
— А родственники и друзья? — недоумевала Мел.
— В Лондоне их нет, — коротко ответил Джек Девлин.
— Тогда тебе стоит прийти к нам, — пригласила его девушка.
— Понравится ли это твоим родным?
— Они будут только рады. В Рождество издревле принято привечать странников.