Арсенал-коллекция, 2012 №05 (5)

Бои за Харьков в августе 1943 года: К истории одного военного мифа

Расчет эсэсовского противотанкового орудия готовится к отражению советской танковой атаки. Несмотря на смертоносный огонь немецких противотанковых пушек, советские танкисты часто прорывали оборону врага (архив сайта Reibert.info)

До сих пор множество мифов опутывают историю Второй мировой войны. Не успели затихнуть отголоски бушевавших битв, как накал страстей с поля боя переместился сначала в кабинеты историков, а со временем распространился и дальше, став в наше время повсеместным явлением благодаря появлению интернета и виртуальных сообществ. Жаркие споры сегодня активно ведутся по всем направлениям — потери сторон, эффективность противостоящих армий, полководческий талант того или иного военачальника, детали фронтовых операций и так далее. Благодаря этим спорам на поверхность извлекается множество фактического материала, архивы приоткрывают свои двери исследователям, появляются новые версии событий, позволяющие отбросить в сторону отжившую свое трактовку прошлого. И, что главное, многие «незыблемые» военные мифы теперь можно рассмотреть с другой стороны, детально проанализировать их и выявить степень достоверности.

В частности, в зарубежной военно-исторической литературе часто повторяется информация о «танковом погроме», который дивизия СС «Дас Райх» учинила советской 5-й гвардейской танковой армии под Харьковом, 19—21 августа 1943 года. Многие исследователи в своих работах пишут об этих событиях, как о достоверном факте. Однако, как оказалось, результаты предпринятого нами детального анализа показывают, что общепринятая, так сказать каноническая, версия этих событий совершенно не соответствует действительности. Это подчеркивает актуальность избранной нами темы статьи в контексте необходимости полного и объективного исследования истории Второй мировой войны.

Исходя из этого, целью статьи является подробный анализ приводимых в основных источниках данных о боевых действиях советской 5-й гвардейской танковой армии против панцергренадерской дивизии СС «Дас Райх» под Харьковом, 19—21 августа 1943 года.

В ходе работы над статьей автор опирался прежде всего на исторические исследования, сборники документов, мемуары участников событий и справочные издания, с помощью которых ему удалось достигнуть поставленной цели. Полный список источников и литературы, использованных автором, приводится в конце работы.

Статья выполнена в рамках организованного нами общественного исторического проекта «Судьбы России, Украины и Европы в первой половине XX века».

За помощь в работе над статьей автор выражает благодарность Юрию Денису (Киев, Украина).

Итак, краткая предыстория событий такова. К концу июля 1943 года основные силы Воронежского и Степного фронтов сосредоточились севернее Белгорода. Из этого района они готовились нанести глубокий фронтальный удар в общем направлении на Богодухов — Валки — Новая Водолага, то есть в обход Харькова с запада, по стыку ослабленной 4-й танковой армии и армейской группы «Кемпф». Итогом этого должно было стать рассечение немецкой группировки на две части и последующий охват и разгром немецких сил в районе Харькова. С юга Харьков должны были обойти войска Юго-Западного фронта. После этого перед советскими войсками открывался путь к Днепру, а над тылом и коммуникациями донбасской группировки немецких войск нависала серьезная опасность. Советское наступление на белгородско-харьковском направлении получило кодовое наименование «Полководец Румянцев».

«Полководец Румянцев» пришел в движение на рассвете 3 августа 1943 года после мощной артиллерийской и авиационной подготовки, против 4-й танковой армии и на участке армейской группы генерала танковых войск Вернера Кемпфа западнее Белгорода.

Хотя немецкое командование и ожидало неминуемого советского наступления под Белгородом, однако этот удар Красной армии оказался для него внезапным. Дело в том, что как раз накануне, 2 августа 1943 года, командующий группой армий «Юг» фельдмаршал Эрих фон Манштейн доложил в ОКХ, что не верит, в возможность советских войск перейти в наступление в ближайшее время, учитывая тяжелые потери, понесенные Красной армией в период реализации Вермахтом операции «Цитадель» (5—16 июля 1943 года) [13, р.127]. Однако уже на другой день, 3 августа, стало ясно, как фон Манштейн недооценивал советскую военную машину и ее способность быстро восстанавливаться после тяжелейших потерь. Таким образом, начало операции «Румянцев» стало для группы армий «Юг» неожиданностью.

П.А. Ротмистров, командующий 5-й гвардейской танковой армией. «Танкист от бога», как в 1942 году назвал его советский военный журналист Д. Ортенберг (архив сайта Reibert.info)

Белгородско-Харьковская наступательная операция Красной армии, (архив сайта Reibert.info)

Впрочем, фон Манштейн сумел сравнительно быстро перебросить под Харьков ударные резервы, прежде всего элитные панцер-гренадерские дивизии СС «Дас Райх» и «Тотенкопф». Следует подчеркнуть, что обе эти дивизии находились в сильно потрепанном состоянии после Курской битвы (операция «Цитадель») и сражения на Миус-фронте, где они сыграли решающую роль в успешном немецком контрударе 30 июля — 2 августа 1943 года. Теперь этому испытанному «бронированному кулаку» группы армий «Юг» предстояло снова выступить в роли «пожарной команды» и спасать положение под Харьковом.

Тем не менее хотя немцам и удалось навязать атакующим советским фронтам упорные бои, нанести ряд чувствительных контрударов, в частности, под Богодуховым, однако к 19 августа 1943 года войска Воронежского и Степного фронтов вплотную приблизились к Харькову. С северо-западного направления на ближние подступы к Харькову вышла 5-я гвардейская танковая армия под командованием генерал-лейтенанта танковых войск П.А. Ротмистрова, входившая в состав Степного фронта. Именно в этот момент якобы и произошел столь часто упоминаемый во многих западных источниках «великий танковый погром 5- й гвардейской танковой армии 19-21 августа 1943 года». Классическое (и вместе с этим очень яркое) описание сего действа оставил известный немецкий военный историк П. Карель. Согласно ему, утром 19 августа 5-я гвардейская танковая армия атаковала в направлении на Харьков, однако быстро напоролась на организованную немецкую противотанковую оборону и «оказалась на шахматной доске противотанковых и зенитных орудий». На хорошо пристрелянной местности эсэсовцы раскололи атакующие порядки советских танковых частей, после чего развернулась настоящая бойня. «Последние прорвавшиеся группы были атакованы затаившимися «Пантерами», «Тиграми» и штурмовыми орудиями, уничтожены или обращены в бегство». По итогам дня немцы насчитали на поле боя 184 подбитых советских танка, в основном «тридцатьчетверок». Но «Сталин жаждал Харькова».

20 августа советские войска снова атаковали «огромным танковым клином» силой до 200 танков Т-34. «Он (Ротмистров. — Р.П.) пошел в наступление вдоль железнодорожной линии. Бронированная армада исчезла на двухстах гектарах подсолнухов. Будто скошенные невидимым жнецом подсолнухи выше человеческого роста падали под гусеницы танков. Стальной фронт приближался. Однако на краю этого моря подсолнухов лежали в засаде охотники — фаланги «Пантер», «Тигров» и штурмовых орудий типа «Фердинанд». Между ними возвышались непреодолимые 88-мм пушки». Итог предугадать было нетрудно, о чем П. Карель торжественно и объявил — по итогам дня «на краю поля подсолнухов» немцами было подбито 150 советских танков.

Казалось бы теперь то уж танковая армия должна остановиться. Но не тут-то было: оказывается, «Ротмистров имел в резерве еще сто шестьдесят танков. И Сталин жаждал Харькова». В ночь на 21 августа 5-я гвардейская армия снова перешла в атаку. «На этот раз генерал Ротмистров хотел взять в союзники темноту». Однако воспользоваться ночной внезапностью советским танкистам не удалось. «Сигнальные ракеты прорезали ночь...

Вскоре в бой с противником вошли немецкие танки». Последующее описание происходящего напоминает советские хрестоматийные рассказы о Прохоровском сражении 12 июля 1943 года: «Пантеры» и Т-34 таранили друг друга, стреляли в упор. Русские прорывались через немецкую противотанковую оборону смело и решительно, но тут в бой вступила основная часть немецких танков. Место ночного боя освещалось заревом схватки, видимость составляла примерно сто метров. Это была гигантская ночная дуэль двух танковых армад. Горящие танки, подбитые штурмовыми и противотанковыми орудиями, служили ориентирами для Т-34 в их попытке прорыва».

Жестокий ночной бой продолжался три часа, советским войскам так и не удалось прорваться, а на поле боя осталось гореть более 80 «тридцатьчетверок». «Генерал Раус, опытный командир танковых баталий, выиграл эту дуэль». Суммируя все вышесказанное П. Карелем, получаем, что за два дня тяжелых боев 19— 20 августа немецким танкам и штурмовым орудиям удалось уничтожить 414 советских танков [5, с.235—236]!

Здесь обратите внимание, что П. Карель так и не назвал, какие немецкие части противостояли армии Ротмистрова, ограничившись лишь личным упоминанием генерала танковых войск Эрхарда Рауса, командира немецкого 11-го армейского корпуса, оборонявшего Харьков. Вполне понятно, что упомянутый Карелем Раус также не упустил случая рассказать об этом погроме в своих послевоенных воспоминаниях. Он же и заявил, какая именно немецкая воинская часть учинила столь серьезные потери советской танковой армии. Согласно данным Рауса это была панцер-гренадерская дивизия СС «Дас Райх».

Немецкая противотанковая самоходка «Мардер-Ш» на огневой позиции (архив сайта Reibert.info)

Командующий 11-м армейским корпусом генерал танковых войск Эрхард Раус. На его воспоминаниях базируются многие исследования о танковой войне на Восточном фронте, (архив сайта Reibert.info)

В своих мемуарах Раус писал: «В последний момент прибыли долгожданные подкрепления — танковая дивизия СС «Дас Райх» (обратите внимание, что статус танковой дивизии «Дас Райх» получила лишь в октябре 1943 года. — Р.П.), которая имела большое количество танков. Я немедленно направил ее в угрожаемый сектор. 96 танков «Пантера» и 35 «Тигров», а также 25 самоходных орудий Stug-lll едва-едва успели занять указанные позиции, как 19 августа началась атака 5-й гвардейской танковой армии» [7, с.349]. Далее описание уже идет как указанно нами выше, то есть «по Карелю» (фактически, мемуары Рауса вышли ранее книги Кареля, так что логичнее было бы сказать, что это Карель пишет «по Раусу». Однако мы в начале использовали именно описание, данное Карелем, как более яркое, динамичное и распространенное). Правда, в своих воспоминаниях Раус привел несколько иные данные как по датам, так и по количеству битой советской техники — 20 августа уничтожено 184 танка Т-34, а 21 августа — 154, в сумме — 338, после чего у Ротмистрова, по Раусу, еще оставалось «более 100 танков». Затем, в ночь на 23 августа немцы подбили еще 80 танков, доведя общее количество уничтоженной советской бронетехники 20—22 августа до 418 штук [7, с.349— 354].

Впрочем, особой разницы между информацией, приводимой Раусом и Карелем, не заметно. Их вариацию сразу же взяли на вооружение немецкие историки-ветераны войск СС X. Штобер и О. Вейдингер, оба упомянувшие об этом в своих работах и гордо заявившие, что все это дело рук дивизии СС «Дас Райх» [16, р.815; 17, р.17].

В целом, распространенная еще в 60—70-е годы, эта версия регулярно получает поддержку самых разных историков, приводящих ее в своих исследованиях. Фактически полностью в своем первозданном виде она существует и поныне. В частности, Кареля, Рауса и других поддержал известный современный западный военный историк Т. Рипли [14, р. 168], чьи работы переведены на русский язык, а также современные российские исследователи В. Абатуров и Р. Португальский, которые практически не сомневаются в описанном П. Карелем сражении 19—21 августа [1, с.532-537].

Увы, при серьезном научном анализе этот эпизод не выдерживает никакой критики. Для обоснования нашего утверждения рассмотрим его основные составляющие.

Для начала отметим, что 19 августа 1943 года панцер-гренадерская дивизия СС «Дас Райх» оперировала в районе южнее Богодухова против частей советской 6-й гвардейской армии, но никак не на ближних подступах к Харькову. Лишь 20 августа командир «Дас Райх» группенфюрер СС Вальер Крюгер получил прямой приказ командующего группой армий «Юг» фельдмаршала Эриха фон Манштейна прекратить все наступательные действия и начать подготовку к переброске дивизии на восток, непосредственно к Харькову, для поддержки оказавшегося в сложном положении 11-го армейского корпуса генерала танковых войск Эрхарда Рауса [4, с.183; 13, р.319]. Отметим, что корпус Рауса был крайне слаб: его боевой состав насчитывал лишь около 4000 человек (то есть на каждого солдата приходилось примерно 10 метров линии фронта) [4, с. 183].

Тем самым, потрепанная дивизия СС «Дас Райх» должна была снова превратиться в «пожарную команду». Однако немедленно выступить дивизия, по понятным причинам, не могла, выдвижение ее частей на новый участок началось только 21 августа 1943 года. На прежних позициях у Качаловки — Краснокутска «Дас Райх» заменяла перебрасываемая в этот сектор с юга 223-я пехотная дивизия генерал-лейтенанта Кристиана Узингера.

Итак, в 14:00 21 августа командиру панцер-гренадерского полка СС «Дер Фюрер» оберштурмбаннфюреру СС Сильвестру Штадлеру было приказано выдвигаться вместе со своим полком в район Коротича (поселок под Харьковом). Боевая задача полку ставилась следующая: поддержать обороняющиеся около Коротича армейские части и атаковать войска Красной армии, прорвавшиеся в этот район, тем самым предотвратив советский прорыв, который потенциально мог отрезать немецкие войска в Харькове с юго-запада. От прежнего места дислокации полка до Коротича было 45 километров, так что гренадерам из «Дер Фюрера» предстоял нешуточный марш.

Одновременно с этим началась прямая переброска под Харьков и других частей дивизии. К переправам на реке Уды перебрасывались части панцер-гренадерского полка СС «Дойчланд» штандартенфюрера СС Хайнца Хармеля. Части дивизионного танкового полка под командованием оберштурмбаннфюрера СС Альбина фон Райтценштайна выдвигались в район Харькова через Александровку—Ковяги—Огульцы [15, р. 119]. Таким образом, из всего этого следует, что, во-первых, 19— 20 августа никаких частей дивизии СС «Дас Райх» в районе Харькова еще не было, а во-вторых, серьезных боев против советской 5-й гвардейской танковой армии в указанный период дивизия также не вела.

К тому же, бронетанковый парк панцер-гренадерской дивизии СС «Дас Райх» просто не имел в наличии столько единиц бронетехники, как привел в своих мемуарах Э. Раус. В частности, на 19 августа 1943 года дивизия СС «Дас Райх» имела в своем составе 28 боеспособных танков (из них четыре «Тигра») и 19 штурмовых орудий [13, р.315]. На следующий день, 20 августа, штаб дивизии доложил о наличии в боеспособном состоянии 34 боевых танков, пяти командирских танков, 20 штурмовых орудий, 15 противотанковых самоходок. Вдобавок ко всему этому в дивизии было 21 противотанковое орудие калибра 50 мм [13, р.319].

Вальтер Крюгер, командир дивизии СС «Дас Райх» (архив сайта Reibert.info)

Сильвестр Штадлер, командир панцергренадерского полка СС «Дер Фюрер». Именно его подразделения первыми прибыли под Харьков (архив Р. Пономаренко)

Танки «Пантера» 1-го танкового батальона дивизии СС «Дас Райх». Хотя их фронтовой дебют был успешным, сражение все равно было проиграно (Бундесархив)

Более того, немаловажным моментом является то, что танки типа «Пантера» впервые вступили в бой под Харьковом только 22 августа, а до этой даты здесь вообще не было в боях танков такого типа. Эти «Пантеры» принадлежали к 1-му батальону танкового полка дивизии СС «Дас Райх» под командованием штурмбаннфюрера СС Ханса Вайсса. В батальоне насчитывалась 71 «Пантера». Каждая из четырех линейных рот имела по 17 танков (по пять в каждом взводе и две в штабе роты), три оставшиеся «Пантеры» (командирские) были при штабе батальона [10, р.137]. Правда, к указанной дате далеко не все «Пантеры» смогли прибыть на поле боя.

Дело в том, что 1-й батальон еще с апреля 1943 года проходил перевооружение на новые танки в Германии. Однако первые «Пантеры» батальоном были получены из армейского депо только 2 августа. Освоение техники шло менее двух недель (это к вопросу о подготовке экипажей танковых частей войск СС), и уже 13 августа части 1-го танкового батальона начали погрузку в железнодорожные составы для переброски под Харьков, где должны были усилить свою сражающуюся дивизию [12, р.803]. Стоит отметить интересный момент — на фронт перебрасывались лишь боевые танки, а три батальонные «Бергепантеры» (ремонтно-эвакуационные машины) пока еще оставались в Германии. В 22:00 18 августа на фронт прибыл первый эшелон с частями батальона, а 19 августа его уже внесли в боевое расписание дивизии. Из линейных частей первыми прибыли 1-я (командир — гауптштурмфюрер СС Фридрих Хольцер) и 2-я (оберштурмфюрер СС Йоахим Шонтаубе) танковые роты, и они же первые были приведены в боевую готовность. Таким образом, именно эти роты вступили в бой с перешедшими в наступление танковыми бригадами 5-й гвардейской танковой армии 22 августа (об этом речь будет идти ниже). По немецким данным, отраженным в документах военного времени, всего за первый день участия в боях двумя эсэсовскими ротами «Пантер» (в сумме 34 машины) было подбито 53 советских танка [19, р.113]. В связи с этим, в приказе по дивизии № 30 от 24 августа 1943 года Вальтер Крюгер выразил батальону благодарность [18, р.198]. Хотя количество этих «танковых побед», как нам кажется, несколько завышено, однако по всем признакам дебют дивизионных «Пантер» на поле боя был более чем удачным.

Из приведенных нами данных следует, что ни о каких 35 «Тиграх» и 96 «Пантерах» в период с 19 по 21 августа 1943 года, как пишет Раус, речь даже не шла. Таким образом, даже простой анализ действий немецкой стороны показывает, что ни о каком заявленном «погроме» в обозначенный период и речи быть не может.

Для полноты картины, закончив с немцами, проанализируем данные по советской стороне. Происходящее здесь тоже никак не вписывается в рамки канонической «погромной» версии. В частности, обратившись к советским сводкам, мы увидим, что Красная армия не предпринимала каких-либо серьезных усилий против фронта обороны дивизии СС «Дас Райх» 19—21 августа 1943 года, а тем более таких усилий, в которых было бы задействовано такое количество бронетехники. События здесь развивались следующим образом.

20 августа в связи с неожиданно успешным продвижением к Харькову 53-й армии генерал-майора И.М. Манагарова командующий Степным фронтом генерал-полковник И.С. Конев приказал 5-й гвардейской танковой армии охватить Харьков с юго-запада. Наступая в направлении Коротича, армия Ротмистрова должна была выйти в район Бабаи (поселок в семи километрах южнее Харькова). Согласно послевоенным воспоминаниям Ротмистрова, Конев поставил перед ним задачу нанести удар на Коротич—Люботин с целью отрезать пути отхода немцев из Харькова к Полтаве и не позволить им подтянуть резервы из района Богодухова [9, с.228]. Таким образом, во второй половине дня 20 августа армия Ротмистрова приступила к перегруппировке и атаковала только с раннего утра 22 августа [6, с.270, 282, 291, 305], хотя командир 11-го армейского корпуса Раус этого «не заметил». Дело в том, что в своих мемуарах он отметил, что «день 22 августа прошел относительно спокойно», а советская танковая атака началась только в ночь на 23 августа и стоила советским войскам 80 танков [7, с.352]. Однако в других немецких источниках нет упоминания о масштабных ночных танковых боях 22—23 августа. Таким образом, можно прийти к выводу, что и 5-я гвардейская танковая армия также не вела серьезных боевых действий в период 19—21 августа.

Стоит заметить, что из-за почти двух суток подготовки армии к выдвижению поставленная Коневым задача не допустить переброски немецких резервов из района Богодухова, выполнена так и не была — немцы успели перебросить дивизию СС «Дас Райх» из указанного района к Харькову как раз к началу наступления 5-й гвардейской танковой армии.

Загрузка боеприпасов: советские танковые экипажи готовятся к последнему броску на Харьков (архив сайта Reibert.info)

Танк Т- 70 с десантом на броне на окраине Харькова, август 1943 года (архив сайта Reibert.info)

Санитар прямо на поле боя оказывает помощь раненому танкисту. Потери в личном составе 5-й гвардейской танковой армии в августе 1943 года были очень высоки (архив сайта Reibert.info)

Более того, важно подчеркнуть, что 5-я гвардейская танковая армия Ротмистрова и близко не располагала таким количеством танков, как следует из утверждений описывающих ее «погром» авторов (более 400 танков уничтожено за три дня). В частности, по данным самого Ротмистрова, не верить которому в данном случае оснований нет, танков в его армии было 200 штук максимум, из-за чего лично он сам очень сомневался в возможности выполнить поставленную командующим Степным фронтом задачу. Конева это, однако, не смутило, и он оптимистично заметил Ротмистрову: «На один твой танк немцам надо выставлять два-три». [9, с.228- 229]. Отметим, что по другим данным, как нам кажется, несколько заниженным, в 5-й гвардейской танковой армии было всего 111 танков на 22 августа [11, р.45], а количество «немногим более 200» зафиксировано 9 августа [2, с.456].

В результате мы видим, что общепринятая версия о танковых боях 19—21 августа 1943 года под Харьковом рассыпается после анализа имеющихся источников. Единственное, с чем можно согласиться во всем этом эпизоде, так это с ужасающими потерями 5-й гвардейской танковой армии в операции «Румянцев» (пусть и не с такими масштабными, как обычно заявляют, но тем не менее). В частности, говоря о попытке советских фронтов окружить немецкие войска в Харькове, заметим, что к 25 августа в армии Ротмистрова на ходу осталось лишь 50 танков и самоходных орудий. С 21 по 29 августа 5-я гвардейская танковая армия продвинулась всего на 12 километров, потеряв при этом 129 танков — 114 Т-34 и 15 Т-70. Неудивительно, что с 30 августа армия использовалась как сводный корпус (вероятно, на базе 5-го гвардейского механизированного корпуса), а со 2 сентября — как сводная бригада [3, с.445]. В ходе Белгородско-Харьковской наступательной операции армия Ротмистрова потеряла 60—65% старших офицеров, 85% командиров рот и батальонов, 75% радистов. Только через два месяца 5-я гвардейская танковая армия была приведена в боеспособное состояние [2, с.265]. Также отметим, что всего в Белгородско-Харьковской наступательной операции с 3 по 23 августа 1943 года потери советских войск составили 1864 танка, что дает среднесуточные потери в 89 машин [8, с.485].

Добавим, что надежды советского командования на 5-ю гвардейскую танковую армию так и не оправдались. Прорыв у Коротича и далее как предписывалось П.А. Ротмистрову не удался. Результаты боевой работы армии вызвали большое неудовольствие командующего Степным фронтом И.С. Конева. В своем приказе от 22 августа Конев подчеркивал, что танки не используются массированно, а «путаются в тылу стрелковых дивизий и идут неправильно», в то время как «командиры корпусов «преступно топчутся на месте» [3, с.445]. Упорная оборона дивизии СС «Дас Райх» западнее Харькова (также как и других немецких дивизий) 22— 23 августа не дали возможности Красной армии окружить Первую столицу Советской Украины. При анализе хода боевых действий иногда даже складывается впечатление, что будь у немцев чуть больше пехоты (хотя бы полнокровные панцер-гренадерские батальоны в ударных эсэсовских дивизиях), то они бы спокойно сумели отбросить армии Ротмистрова и Манагарова от Харькова. А так нехватка пехоты не позволяла дивизии СС «Дас Райх» (и другим немецким частям) действовать активно, а заставляла, наоборот вести боевые действия медленно, осторожно, осмотрительно (другими словами — скованно). Тем не менее, хотя Харьков и был взят войсками Степного фронта 23 августа, все усилия 53-й и 5-й гвардейской танковой армий оказались растрачены впустую — перекрыть пути эвакуации немецких войск из Харькова не удалось и части 11 -го армейского корпуса выскользнули из города. Это был несомненный тактический успех немецкой стороны.

Разбитое противотанковое орудие символизирует собой крушение немецкой обороны летом 1943 года в Украине (архив сайта Reibert.info)

На Запад! Советские танки двигаются к Днепру (архив сайта Reibert.info)

Командующий Степным фронтом И. С. Конев был крайне недоволен действиями танковой армии Ротмистрова под Харьковом (архив сайта Reibert.info)

Таким образом, как мы увидели, популярные рассказы о «встречных танковых боях» 19—21 августа являются чем угодно, кроме правды. Но откуда же пошла вся эта история? Родоначальником ее, очевидно, стал не кто иной, как сам командир 11-го корпуса Раус, из воспоминаний которого данные об этом сражении перекочевали в работы историков, прежде всего П. Кареля, растиражировавшего ее в своих широко популярных на Западе и у нас книгах. Но почему Раус, непосредственный участник событий, написал заведомо ложную информацию? Как нам кажется, в этом случае произошла столь частая на войне путаница, и немцы в своих сводках, отчетах и воспоминаниях свели в три дня более чем недельные боевые действия в районе западнее Харькова.

Важно отметить, что редактор воспоминаний Рауса известный военный историк С. Ньютон отметил: «Иногда он (Раус. — Р.П.) допускает ошибки в хронологии, в своих рассказах может путать похожие события» [7, с.31]. Он же обратил внимание, что очень часто у работавших над воспоминаниями о своем военном опыте немецких генералов не было официальных бумаг и карт, им приходилось работать по памяти, при этом они допускали ошибки во времени, в датах, в названиях населенных пунктов и в номерах соединений. Вполне возможно, что с Раусом произошло то же самое. Увы, но проверить его данные ни тогда, ни сейчас никто не удосужился. Теперь же, думаем, в этом вопросе можно поставить точку. В дальнейшем историкам следует более критично подходить к «каноническим» версиям тех или иных событий, поскольку, как мы показали, очень часто устоявшиеся факты являются не более чем очередными мифами.

1. Абатуров В., Португальский Р. Харьков — проклятое место Красной армии / Абатуров В., Португальский Р. — М.: Яуза, Эксмо, 2008. — 544 с.

2. Гланц Д., Хауз Д. Курская битва. Решающий поворотный пункт Второй Мировой войны / Гланц Д., Хауз Д. — М.: Аст, Астрель, 2007. — 509 с.

3. Горбач В. Над огненной Дугой / Горбач В. — М.: Яуза, Эксмо, 2007. — 512 с.

4. Земке Э. От Сталинграда до Берлина / Земке Э. — М.: Центрполиграф, 2009. - 604 с.

5. Карель П. Восточный фронт. Выжженная земля, 1943—1944 / Карель П. — М.: Изографус-Эксмо, 2003. —430 с.

6. Курская битва. Хроника, факты, люди: в 2 книгах. Кн.2. — М.: «Олма- Пресс», 2003. — 383 с.

7. Раус Э. Танковые сражения на Восточном фронте / Раус Э. — М.: Аст, 2006. - 523 с.

8. Россия и СССР в войнах и конфликтах XX века. — М.: «Олма-Пресс», 2001. - 608 с.

9. Ротмистров П.А. Стальная гвардия / Ротмистров П.А. — М.: Воениздат, 1984. — 272 с.

10. Jentz Т. Panzertruppen 2. The Complete Guide to the Creation & Combat Employment of Germany's tank Force. 1943—1945 / Jentz T. — Atglen: Schiffer Military History, 1996. — 300 p.

11. Margry K. Kharkov / Margry K.//After the Battle, № 112. — P.2-45.

12. Nevenkin K. Fire Brigades. The Panzer Divisions 1943—1945 / Nevenkin K. — J.J. Fedorowicz Publishing, 2008. — 940 p.

13. Nipe G. Decision in the Ukraine. Summer 1943. II SS and III Panzerkorps / Nipe G. — J.J. Fedorowicz Publishing, 1996. — 390 p.

14. Ripley T. Hitler's praetorians. The history of the Waffen SS 1923—1945 / Ripley T. — London: Spellmount, 2004. — 352 p.

15. Schneider W. Tigers in Combat II / Schneider W. — Stackpole books, 2005. — 354 p.

16. Stober H. Die Flugabwehrverbande der Waffen-SS / Stober H. — Verlag K.W. Schutz Kg, 1984. — 608 p.

17. Weidinger O. Division Das Reich 1943—1945. Band V / Weidinger O. — Osnabruck: Munin Verlag GMBH, 1982. — 621 p.

18. Yerger M. Knights of Steel. The Structure, Development and Personalities of the 2.SS-Panzer-Division / Yerger M. — Published by M. Horetsky, 1989. — 262 p.

Роман Есиков