Астромех Эрдваныч

Глава 15

Выпущенная из торпедного аппарата учебная мишень, пролетев три сотни метров по инерции, включила ионный двигатель, и рванула в пространство, постепенно доворачивая в сторону. Конечно, боевые торпеды сразу же начинали ускоряться, едва выйдя за пределы дефлекторного щита, но во время учений особой нужды в сокращении подлетного времени на те доли секунды не было, зато снижение вероятности повреждения ионной струей чувствительных сенсоров, или возможность сэкономить ресурс проекторов того самого щита, выходили на первый план. Вот только тех, кто находился в орудийных башнях первого и четвертого Дредноутов «Сверхдальнего перелета» подобные мелочи не волновали. И на то были веские причины – слияние разумов при помощи Силы требовало полной концентрации, и к тому же было очень утомительным. Тем более один из них проводил его третий раз за день.

Войдя в сектор, выделенный для стрельб, мишень увеличила тягу маршевого двигателя, и активировала протокол уклонения, приводящий в действие пару гироскопических рулей, вес которых составлял почти треть от общего веса аппарата. Эти рули, в отличие от обычных реактивных, позволяли почти мгновенно изменять направление продольной оси корпуса, при этом до последнего не давая прицельным комплексам Дредноутов рассчитать новые элементы движения цели.

— Огонь, — глухо произнес К'баот, закончив вносить данные для стрельбы в СУО[140] турболазеров правого борта Д-1, и нажимая на клавишу открытия огня.

В следующий миг двадцать турболазеров двух из шести Дредноутов дали синхронный залп, залив сплошным потоком сверхперегретой плазмы как саму мишень, так и пространство в радиусе ста метров от нее, просто испарив трехметровый цилиндр.

— Сильно! — восторженно воскликнул Энакин Скайуокер, стоявший возле учителя, за спиной седовласого джедая.

— Подтверждаю, — пискнув, сообщил Хран. — Избыточность огневой мощи, с учетом технического рассеивания 4750 %.

— Это просто мишень, на самом деле так планируют стрелять по крупным кораблям, — вполголоса объяснил Энакин.

— Я понял, но если судить по динамическим характеристикам, цель соответствует корвету, — ответил искин.

Динамик интеркома на пульте управления огнем ожил, и оператор наведения передал:

— Наводчик докладывает: все залпы достигли цели.

— Не слабо! — хмыкнул Скайуокер.

— Ты хотел сказать – превосходно, — поправил того Оби-Ван. — Что ты…

— Ну, не знаю… — задумчиво протянул падаван. — Как-то неправильно… Для подобного хватило бы и одного джедая. Даже не мастера – рыцаря, а то и падавана. Правда потребовалась бы нормальная БИУС[141], вроде набуанской «Симфония-2». А ведь уже третья есть, но она секретная и ее не выставляют на продажу. Их там один конструкор-бит Джиннкинс разрабатывает. А меня мама просила совета по поводу интерфейса оператора-форсюзера.

— Но зачем техника, если достаточно Силы? — удивленно, еще находясь под впечатлением от мастерства К'баота, спросил Кеноби. — Ты ощущаешь слияние? Целиком, или только мысленные приказы мастера?

— Даже не знаю… — произнес Энакин, пытаясь сконцентрироваться.

— Подготовить вторую цель! — приказал в этот момент К'баот.

— Цель готова, — спустя пару секунд, доложили по интеркому.

Скайуокер уловил поток мыслей, образов и чувств, что шел от седого мастера и остальных: неуверенность, тревогу и какую-то тихую радость Лораны во второй рубке управления их Дредноута, сосредоточенность двоих джедаев-дуросов и раздражение с сомнениями Ма'Нинга в Д-4.

— Огонь, — вновь скомандовал К'баот.

Выстрел. В очередной раз, из-за перезарядки накопителей, мигнула подсветка индикаторов на панели управления артиллерийским огнем. И оператор наведения доложил:

— Цель поражена. Один залп в молоко.

— «В молоко», это промах? — уточнил Энакин.

— Да, — хмуро кивнул Кеноби, почувствовав, что один из джедаев на секунду выпал из слияния.

— Третья цель, — между тем скомандовал К'баот.

— Вот для этого и техника, — сказал Скайуокер. — Мне Эр… Да и я сам долго это обдумывал. В общем, так получается, что для каждой задачи есть оптимальные решения. Ну, вот, представьте, учитель, что будет если не Ма'Нинг, а К'баот во время боя выпадет из слияния. Просто человеку свойственно уставать и терять концентрацию. Тем более в суровых условиях сражения… Ну, что я говорил!

После очередного залпа, все выстрелы прошли в стороне от мишени. И в этот раз ошибку допустил именно мастер К'баот. От волны раздражения и злости направленной на его падавана, что исходила от того, Кеноби непроизвольно вздрогнул. Но седой мастер мгновенно взял себя в руки, и восстановил слияние.

— Огонь! — чуть резче, чем в прошлые разы, скомандовал К'баот.

Цель исчезла в ослепительной вспышке. За ней последовали еще три, также уничтоженные с первого выстрела. И, когда наводчик в последний раз доложил о результатах, тот окончательно разорвал слияние.

Некоторое время мастер джедай просто неподвижно сидел, но потом, глубоко вздохнув, резко встал и повернулся к Кеноби.

— Мне кажется, вам следует уделять больше внимания обучению своего падавана, — сухо сказал он. — А то этот мальчишка мнит о себе невесть что, и слишком много себе позволяет, не имея ни достаточного опыта, ни мудрости, чтобы указывать мастеру, как тому поступать.

— Простите, мастер К'баот. Уверяю, подобное больше не повторится, — ответил Оби-Ван.

— Не сомневаюсь, — процедил тот. — Мне уже порядком надоело объяснять ему любое свое решение и очевидную глупость его советов.

— Но вы даже… — начал было Скайуокер, но был прерван учителем.

— Отправляйся в свою каюту, Энакин. Потом поговорим.

Происходящее все сильнее тревожило Оби-Вана. Если после миссии на Барлоке его падаван буквально боготворил мастера К'баота, то с начала полета его отношение к тому с каждым днем все ухудшалось. И если бы еще мальчишка не поддерживал сомнительные с точки зрения Кодекса поступки и методы мастера, так ведь нет. Энакину не нравились не то, что делал К'баот, а то как он это делал. И самым удивительным в этой ситуации было то, что все его аргументы, несмотря на слова седого мастера, были логичны и разумны.

— А вы, мастер Кеноби? Я так понимаю, вы хотите меня о чем-то спросить? — недовольно произнес К'баот. — Весьма прискорбно, что столь талантливого юношу не обучили уважению к старшим. Вы не находите?

Оби-Ван вновь хотел вернуться к разговору об обучении чувствительных к Силе детей. В частности о присутствовавших во время слияния новоявленных учениках, которых он ощутил в орудийной башне Д-4, вместе с мастером Ма'Нингом. Ведь с каждым днем, то, что происходило на борту «Сверхдальнего», в особенности с обучением одаренных детей без согласия Совета, и фактическая узурпация власти К'баотом, ему все больше не нравилось. Но сейчас было не лучшее время для этого – Джоруус К'баот явно был раздосадован неудачной тренировкой и поведением Энакина, так что вряд ли прислушается к каким бы то ни было доводам. Однако и просто так уйти после подобных слов Кеноби не мог. И потому решился задать вопрос:

— Да, хотел. Зачем на тренировке присутствовали ученики?

— Для того, чтобы получить представление о работе боевого слияния, разумеется, — как о чем-то само собой разумеющемся, ответил К'баот. — Надеюсь, это принесло им больше пользы, чем вашему ученику.

— Но ведь они едва начали познавать Силу. Какое представление они могут получить? Не больше того, что любой другой не джедай, — возразил Кеноби. — Более того, видя столь мощную технику в действии, они могут получить неверное представление о сути того, что значит быть джедаем. Захотят получить все и сразу, начнут проявлять нетерпение, а это путь на Темную сторону.

— Осторожнее подбирай слова, молодой человек, — оборвал того седой мастер, с каждой фразой все больше распаляясь. — Я никому не позволю препарировать философию и методы моего обучения! Во всяком случае, теперь мне понятно, откуда у твоего падавана подобное неуважение к старшим.

— Возраст – не главный показатель глубоких познаний в Силе, — возразил Оби-Ван, с трудом сдерживаясь, чтобы не отвечать грубостью на грубость оппонента.

— Возраст – нет, а жизненный опыт – да, — парировал К'баот. — Когда обучишь столько же джедаев, сколько я, тогда поговорим…

— Но вы допускаете ошибку! — не выдержал Кеноби. — Все что вы устроили на «Сверхдальнем»: подмена собой власти капитана и судебной власти, обучение детей без разрешения Совета, их насильственное изъятие из семей, мне лично напоминает Темную сторону… Или, как минимум, противоречит Кодексу. И я буду вынужден сообщить обо всем Совету, как только мы выйдем из гипера в системе Роксули.

Лицо К'баота побагровело, а кулаки сжались так, что побелели костяшки пальцев. Оби-Вану на миг даже показалось, что тот готов броситься на него. Но мастер, несколько раз с шумом вздохнув, кое-как сумел унять ярость. А потом глухо произнес:

— Да, я действительно допускаю ошибку. И заключается она в том, что все еще терплю тебя с твоим падаваном на борту своего корабля!.. Как начальник экспедиции «Сверхдальний перелет», я приказываю вам обоим покинуть корабль, как только мы прилетим на Роксули. Я не потерплю анархии и бунтарских настроений в команде. А дальше, вы можете доносить, хоть Совету, хоть Сенату, Кеноби. Не смею вас больше задерживать, можете отправляться собирать вещи.

— Как вам будет угодно, мастер К'баот, — обозначив поклон, ответил Оби-Ван. — Всего вам доброго.

Не оборачиваясь, он вышел из рубки. Спорить было бесполезно – седовласый мастер и в менее принципиальных вопросах редко шел на уступки. Так что сейчас Кеноби видел свою главную задачу в том, чтобы как можно скорее донести информацию до Совета Джедаев. Ведь лично у него более не осталось средств, чтобы изменить ситуацию. Да и поискам Верджер, одной из негласных целей экспедиции, конфликт бы не способствовал – уж что-что, а спасти пропавшую два года назад джедайку, если удастся выйти на ее след, К'баот сможет и сам – в этом он не сомневался.

— Отлично! Отлично! — потирая манипуляторы, произнес я, отключившись от камер наблюдения первой рубки управления артиллерийским огнем Д-1. — Знатно бомбануло!

Организовать взрыв «Альдераана» у К'баота оказалось крайне просто. И ключом к этому послужил Энакин. Собственно Кеноби тот терпел лишь из-за боготворящего его падавана. А когда Скайуокер «включил мозги», Остапа, в смысле Джарууса понесло.

Паренек, вообще, меня несказанно радовал. Даже до сравнения боевого слияния и нашей БИУС сам додумался. Ну почти сам, перед отлетом, я лишь попросил Шми под благовидным предлогом ознакомить мальца с нашими разработками в области управления боевыми кораблями и координации огня эскадр, а до всего остального он додумался самостоятельно. Даже ошибки К'баота в организации управления кораблем нашел почти без помощи. Просто, когда «Сверхдальний» пролетал около Корусанта, я вышел с ним на связь, типа по гиперсвязи, и посоветовал разобраться с организацией управления кораблем, а когда тот посетовал на отсутствие необходимых знаний, предложил пользоваться теми же методами, что и при создании или изучении системы управления какой-либо сложной технической системы, воспринимая людей, как контроллеры, датчики и сервоприводы.

Но то, как Эни лишил наглого мастера душевного спокойствия во время слияния, мне реально понравилось – такой тролль, лжец и девственник растет – представьте: вы занимаетесь сложным и ответственным делом, которым по праву гордитесь, а кто-то у вас за спиной разглагольствует о том, что это все фигня, можно сделать лучше и т. д. Думаю, на его месте я бы мальчишку прибил.

Хотя, тут скорее «заслуга» Храна. Паразитический искин на редкость быстро формировал полноценную личность, и вот личность эта выходила, мягко говоря, тяжелая, со склонностью к скепсису, разлитию желчи и сарказму, но лично преданная на аппаратном уровне мне и Эни. Вот последний и учился у нее «хорошему». Впрочем, для этого все и делалось.

Этот конфликт между нашими джедаями и К'баотом задумывался мной еще в то время, когда я только прикидывал, ввязываться в эпопею со «Сверхдальним», или нет. И помимо очевидного желания не втягивать Энакина в эту чрезвычайно опасную переделку, тем более Палпатин так и так его заберет, он требовался для того, чтобы: а) дать юному Скайуокеру еще один урок, б) создать очередной слой «правды», призванный погрести под собой реальные обстоятельства исчезновения экспедиции.

А к ее исчезновению почти все было готово, более того, в последние дни вербовка разумных дроидов в наш кружок ДОСААФ[142] пошла чрезвычайно стремительно – первые из тех, кого мы со Скрипом сагитировали присоединиться к нам, стали сами приводить новых кандидатов. А я смог адаптировать свою программу инквизитора для двадцати первых адептов, и даже установил. Но пока не активировал. Все-таки, хоть я и понимал необходимость в абсолютно преданных соратниках, как и то, что времени на их привлечение обычными методами у меня нет, но подобное издевательство мне претило. Тем более, оставалась надежда, что они мне не понадобятся.

Вот с неразумными такой проблемы не было. Так что всех дроидек на борту «Сверхдальнего», которых оказалось 180 штук, а также почти шесть сотен охранных и полицейских дроидов я уже перепрограммировал. На очереди были ДУМы, в чьих возможностях при использовании в качестве солдат, я успел убедиться лично. А с учетом того, что на борту их было более трех тысяч, у меня должна была появиться значительная ударная сила.

— Самовлюбленный, напыщенный урод! — раздался у меня за спиной голос Дина Джиннзлера. — Ноль-седьмой, вот ты скажи, как такого… могли назначить руководителем экспедиции?

Обернувшись, я посмотрел на паренька, ворвавшегося в мою резервную рубку управления Д-3. Судя по раскрасневшемуся лицу и повлажневшим глазам, ну и понятно по контексту вопроса, он только что нарвался на крайне злого после скандала с Энакином и Оби-Ваном К'баота. И, видимо, это произошло, когда он дожидался сестру после тренировки.

— Надеюсь, хоть тебя-то он с корабля не выгнал? — спросил я. — А то мастеру Кеноби и падавану Скайуокеру придется покинуть нас на Роксули.

— Нет, — хмуро ответил тот, и, отдышавшись, пояснил. — Он запретил Лоране видеться со мной, а мне покидать Д-3. Видишь ли, джедай не должен иметь привязанностей… Ненавижу!

«Да уж, жалко парня, — подумал я. — Едва с сестрой помирился, и даже подружился, а тут такой облом. Ну а я чем ему помогу? Своих проблем выше крыши». Вообще с этими братиком и сестричкой смешно получилось: видимо мой втык при нашей встрече заставил малого задуматься о причинах своей ненависти к сестре, и многое переосмыслить. А потом, после их первой встречи, он еще и ко мне приперся – разобраться в кое-каких вопросах устройства Ордена джедаев захотел, и поблагодарить. Ну а я ему ликбез устроил, вперемешку с психологической консультацией. На свою голову, точнее сенсорный блок. Раз помог, так теперь он меня чуть ли не в друзья записал! Хотя, к кому еще ему идти? Не к другим же джедаям или приятелям-техникам? Нет, тот же Чес, скажем, ему бы посочувствовал, даже разразился бы праведным гневом на джедайский беспредел, да только ничего толкового бы не посоветовал.

— Спокойно, малой, гнев и ненависть на Темную сторону ведут, знаешь ли, — сказал я, когда тот, наконец, закончил изливать обиду. — Зато ты имел возможность на личном опыте убедиться, как работает Орден в вопросах соблюдения собственных правил, и как при этом учитывается мнение тех, кого эти правила затрагивают.

— Ты прав, — вздохнул он. — Знаешь, я теперь чувствую вину перед сестрой. Столько лет я винил ее, а она такая же… нет, даже большая жертва этих дурацких правил!

— Ну ладно. Попереть против К'баота ни я, ни ты не сможем. Ты же видел, он даже капитана ни во что не ставит. Значит, надо ждать, а чтобы не начать на стенку лезть, нужно чем-то полезным заняться.

— Может, ночью активировать систему экстренного пожаротушения в его каюте? — серьезным тоном предложил Дин – видать сильно обиделся, раз предлагает полную аварийную разгерметизацию помещения.

— Не выйдет, — так же серьезно объяснил я. — Мастер-джедай такого уровня и с таким потенциалом в Силе, не менее пяти минут сможет продержаться в вакууме. А чтобы прорезать дверь и аварийную заслонку мечом, ему понадобится секунд десять.

— Жаль… — протянул он, и, глядя мне в оптический сенсор, спросил. — А что ты предлагаешь?

— Вот, хотел у тебя помощи попросить. Нужно на несколько геологических зондов установить оптические сенсоры «Карин-4».

— Ого! — присвистнул Дин. — Их же для наблюдения за метеоритными потоками на станциях используют – зеркало 250 мм.

— Двести пятьдесят, это на «Карин-3», на четвертых триста, — поправил я.

— Даже спрашивать боюсь, сколько такое чудо стоит.

— Сорок пять тысяч за штуку, — мой нарочито небрежный ответ заставил парня уронить челюсть. — И кстати, вся трудность заключается в том, что штатное крепление зонда должно оставаться свободным. На него будет установлено другое оборудование.

— Но… Если я испорчу сенсор? — неуверенно произнес он.

— Ничего страшного, — беззаботно ответил я. — У меня шесть зондов и аж восемь камер – две смело можешь бить. Пошли, покажу, где они сложены, и как их соединять. Но будь внимателен, возможно, от этих штук будет зависеть наша жизнь.

— Хорошо, пошли, — легко согласился тот. — Хоть бы чем-то займусь, а то точно какую-то глупость сделаю!

«Одной проблемой меньше, — отметил я про себя, после того как показал Дину, где лежат контейнеры с устройствами. — Вот бы он удивился, если бы знал, что именно собирает».

А собирал он ни много ни мало систему наведения для невиданной в ДДГ вундервафли, под названием «рентгеновский лазер с ядерной накачкой». Да, по местным меркам его мощность была ничтожной, особенно учитывая то, что конструкция была одноразовой, вот только в отличие от всех местных так называемых лазеров и турболазеров, он не использовал частиц, и просто игнорировал все известные типы щитов[143].

Впрочем, тут нет ничего удивительного. Свет сам по себе очень неэффективное оружие. Мало того, что при увеличении мощности фокусировка луча затрудняется, так еще и бронебойность оставляет желать лучшего. К примеру, от импульсного лазера защититься можно, разместив перед броней лист фольги – ну нагреется ее участок до миллиона градусов, ну взорвется с силой, равной нескольким килограммам тротила, в вакууме, на расстоянии в полметра – такое даже стандартная обшивка фрахтовика выдержит. А у лазера непрерывного свечения другая проблема – необходимо долго удерживать луч на одной точке корпуса размером с монету, на расстоянии в сотни километров, при ускорениях обоих кораблей в несколько g, в трех плоскостях. Другое дело, что современные корабли этой самой фольги не имели, а оружие предназначалось для единичной акции.

Сама боевая часть лазерной мины представляла собой шестьдесят тысяч стержней-проволок из монокристаллического вольфрама длиной в полтора метра, и диаметром 0,06 мм, на конце, обращенном к цели размещались стигиевые фокусирующие линзочки. Они устанавливались в стенках дюрапластовой трубы диаметром 1320 и длиной 1600 мм, вокруг центрального ядерного заряда мощностью в 30 килотонн. Когда последний взрывался, стержни мгновенно испарялись, но перед этим успевали испустить из торцов по 6–7 тысяч джоулей энергии в виде жесткого рентгеновского излучения. А все шестьдесят тысяч стержней обрушивали на цель около 400 мегаджоулей энергии.

Первоначально это чудо моего сумрачного гения планировалось использовать в качестве минных заграждений в системе Набу, но цена одной мины в двести тысяч (как у истребителя N-1), при том, что для уничтожения среднего фрегата требовалось от трех до пяти единиц, делало их применение нецелесообразным. Так что я со спокойной совестью забрал пять из восьми опытных зарядов – все оставшиеся после испытаний.

Озадачив Дина, заодно переведя на его счет двадцать тысяч кредитов – вознаграждение за честный труд, оно стимулирует – я занялся собственным мехом. В смысле сборкой и покраской собственной шагающей боевой платформы.

Проект ее я подготовил еще на Набу, а последние компоненты получил перед самым отлетом с Яги Минор, но приступить непосредственно к сборке смог только сейчас – постоянно не хватало времени. Сама по себе машина представляла собой небольшую по размерам, всего 1,68х1,12х1,16 метра помесь АТ-SТ или «Сентинела» с туловищем Дредноута[144]. Я размещался в полностью скрывающем меня корпусе лежа, а наблюдение осуществлял через сенсорные системы брони. Собственно, такую ерунду пришлось делать с одной целью – чтобы никто не догадался, что внутри скрывается дроид серии R-2. Я даже раскрасил этот «гробик» в цвета «Смурфиков»[145], изукрасив корпус, где только можно омегами, аквилами, черепами и текстами священных литаний на латыни (вообще, конечно, хрен знает чего, но зато готическими буквами). Вышло оно еретично, но выглядело круто, и никто в здравом уме сие ни со мной, ни с Набу не свяжет. И, главное, обеспечивалась очень даже приличная подвижность, а благодаря паре движков в наплечных контейнерах и нескольким маневренным микродвигателям в корпусе, я еще и летать мог, правда, только в вакууме и задом наперед, но по-другому обеспечить соосность центра масс и вектора тяги двигателей не получалось.

Оружие, установленное больше про запас, также было довольно мощным: два фузионных меча для ближнего боя, восемь однозарядных 70-миллиметровых электромагнитных гранатометов для отстрела термальных детонаторов и 4 стреляющих блока от бластерных карабинов Е-5 в предплечьях рук. И, конечно же, нормальные пятипалые кисти для использования того, что под них попадется.

Пока все вместе я не собирал, опасаясь того, что кто-то увидит мой аппарат раньше времени. Но не особо переживал – когда будет нужно, на все понадобится всего полчаса. Сейчас следовало все по максимуму проверить и подогнать. Чем я и занимался до самой системы Роксули – нашей крайней остановки в пределах Республики.

А там нас поджидал канцлер Палпатин, который, даже не особо скрывая облегчения, забрал с корабля крайне раздраженных Энакина и Оби-Вана, вроде как для урегулирования каких-то местных терок, а на деле, чтобы не губить вместе с экспедицией перспективного кандидата в ситхи.

Глядя вслед их челноку, я испытывал двоякие чувства: с одной стороны, облегчение оттого, что мой друг не будет рисковать жизнью в этой авантюре, а с другой, я как никогда отчетливо понимал, что если я провалюсь, его будет ждать что-то более страшное, чем смерть… И не его одного.

— Удачи тебе, Энакин Скайуокер! — пожелал я в пространство, и пообещал. — Уж я постараюсь, чтобы она не отвернулась от тебя, а пока для этого нужна сущая мелочь, чтобы мой план удался, и чтобы Второй на борту «Хранителя» отработал как надо.

— Братья, настало время послужить Создателю! Активировать протокол 815603! — произнес Второй, используя для передачи команды вокодер – в таком деле не стоило полагаться на радиоканал, который относительно легко можно было прослушать.

— Понял!.. Понял!.. — в один голос ответили 14 дроидов-командиров серии В-1 и трое протокольных дроидов, опустившись на колено перед ним.

Если бы кто-то из неймодианцев видел происходящее в небольшом техническом отсеке «Хранителя», он бы очень удивился. И тому, что дроиды-командиры подчиняются простому В-1, и даже тому, как торжественно звучит привычная фраза подтверждения приказа.

Но если бы они увидел то, что скрывалось под корпусом этого самого «простого В-1», они бы удивились еще больше. Да и сам внешне совершенно обычный материал корпуса, мягко говоря, вызвал бы их удивление.

Под разнесенной композитной броней из дюрастали, пластика на основе наноуглеродной ткани и кортозиса размещались компоненты вычислительного блока ДУМа, микрореактор и сервоприводы, превосходящие штатные в три раза по мощности, и на 70 % по скорости. Но при этом шасси специального диверсионного дроида, с непонятным названием «Штирлиц», весило всего на 10 кг больше обычного В-1, а все контрольные и управляющие интерфейсы выдавали вполне стандартную информацию самого заурядного боевого дроида Торговой федерации.

«Главное, справиться с заданием, и не подвести Создателя!», — с тревогой думал Второй. Нет, в том что Его план верен, сомнений у дроида не было. Вызывали сомнения лишь собственные способности принимать правильные решения исходя из конкретной ситуации. А причины сомневаться у дроида были – слишком многое в плане зависело от него. А он даже не мог просчитать, как Эрдванычу удалось с такой точностью спрогнозировать события по фактам и месту действия. Ни одна из созданных им моделей не давала даже приблизительного ответа, даже версии с вероятностью выше, чем 1 к 2,16х10⁸. Кроме совершенно нелепой гипотезы, что Он все знал заранее.

Но с другой стороны, Второй испытывал радость оттого, что скоро все должно закончиться. За то время, что он находился на борту этого корабля, он в полной мере осознал, насколько мучительно ожидание, и как ему не хватает возможности просто общаться с разумными. Там, на Набу можно было в любой момент поговорить с органиками или другими разумными дроидами, как его брат Первый, или умник Три-пи-о, даже с самим Создателем, а тут, на «Хранителе», даже протокольникам каждые полгода стирали память, что уж говорить о дроидах-командирах с их примитивными процессорами.

— Сигнал с неопознанных кораблей, Командующий, — доложил ООМ-172. — Как вы и прогнозировали, некий коммандер Митт'рау'нуруодо из флота Экспансии и Обороны чиссов требует назваться и объяснить цель нахождения в данном пространстве.

— Реакция неймодианцев? — уточнил Второй.

— Пока отсутствует.

— Что ж, значит, пока у нас есть время, — произнес шпион. — Я буду в ядре управления. Ваша задача обеспечить размещение «Стервятников» по намеченной схеме.

— Понял-понял, — отозвался тот.

Пройдя по коридорам огромного корабля в его центральный сферический модуль, и, заняв место одного из операторов систем жизнеобеспечения, Второй с удивлением отметил, что командование Торговой федерации только приказало готовить к взлету 50 % авиакрыла «Хранителя», и это через 36 минут после обнаружения потенциального противника. «А ответить они удосужились лишь через 17 минут 23 секунды. Интересно, они себе тоже память периодически стирают?» — подумал дроид. Ну не мог он представить подобной некомпетености от существ, считающих себя разумными. Даже самый тупой дроид пятого класса уже что-то бы пискнул и начал делать, хотя бы для того, чтобы получить больше информации для анализа, ведь все, что можно выжать из сообщения и полученной сигнатуры кораблей, нормальный человек, без отклонений умственного развития и прочих психических заболеваний, теоретически должен был бы проанализировать за три-пять минут. Впрочем, сверившись с базами данных об организационной структуре флота Торговой федерации, он пришел к выводу, что, по всей видимости, вахтенные ожидали прибытия старшего по званию, не имея права самостоятельно отвечать на вызов. «Но группу истребителей, сопоставимую по мощности с кораблями противника, они-то могли выпустить? Или хоть подготовить к вылету?» — продолжил удивляться Второй.

К сожалению, получить доступ к командному каналу с пульта управления систем жизнеобеспечения он не смог. Даже возможность получения данных от тактического процессора корабля была больше не его заслугой, а ошибкой неймодианских конструкторов, которые, трясясь над жизнью и здоровьем своих соотечественников, завысили статус системы до приоритетного, соизмеримого со статусом капитанского пульта или поста управления реактором. Но дроиду-шпиону большего и не требовалось, да и рисковать еще больше он посчитал неоправданным – если на изменение задачи одного из тысяч В-1, находящихся на борту «Хранителя», никто не обратит внимания, то многократное расширение его функциональных обязанностей неизбежно вызвало бы вопросы если не о шпионаже, то о возможности простого боевого дроида справиться с таким объемом данных, уж точно.

Собственно, согласно плану, пока ему только и оставалось, что следить за происходящим и удивляться полнейшей некомпетентности офицеров Федерации. А те допускали одну, видимую даже дроиду, ошибку за другой. Сначала, в бой были посланы 500 из 1000 истребителей «Хранителя», при том, что непосредственно противника атаковали всего три эскадрильи. Лично бы Второй, на месте командира неймодианцев, изменил соотношение сил ударной и оборонительной группы с точностью до наоборот, ведь в состав эскадры входили фрегаты, которые, при грамотном применении, при поддержке одной эскадрильи истребителей за глаза бы справились с одиночными прорвавшимися к «Лукрехалкам» истребителями противника. При этом сама ударная группа, по мнению Второго, была явно мала, если учитывать то, что о вооружении и возможностях противника ничего известно не было. Оптимальной, по данным его моделей, была бы атакующая формация в составе трех ударных эскадрилий, двух фрегатов с ретрансляторами для управления дронами за пределами радиуса действия связной аппаратуры «Лукрехалков», и одной-двух эскадрилий, прикрывающих эти самые фрегаты, а по совместительству выступающие в качестве резерва.

«Что и требовалось доказать!» — отметил про себя дроид, когда корабли Митт'рау'нуруодо развернулись и стали стремительно удаляться, стремясь выйти за пределы радиуса действия системы управления «Стервятниками». Но тут два корабля – истребитель и легкий крейсер, если судить по размерам, изменили курс. Крейсер рванул в сторону, а истребитель стал сближаться с кораблями федерации, которые сразу же попытались его перехватить. Однако тот и не думал ввязываться в неравный бой, а, развернувшись, форсируя двигатели, ушел назад к основной группе.

— Это что!? — не смог сдержать удивленного возгласа Второй, когда спустя несколько минут тот же истребитель вновь пошел в атаку тем же курсом.

Первоначальную версию о техническом превосходстве чиссов, позволяющим им атаковать численно многократно превосходящего противника, только отследив первичные перестроения, дроид отложил, не имея возможности ее проверить, да и здраво посчитав, что уж о таком факте Создатель его бы непременно предупредил. Но оставался вопрос: «Зачем? Зачем вновь повторять одно и то же?»

Варианты, что подобным образом противник пытается оценить тактику или летно-технические характеристики дроид-истребителей, шпион отбросил сразу – для этих целей оптимальны множественные, но разнообразные атаки. «Что же из важной для противника информации остается при идентичных атаках неизменным, и в то же время не может быть получено при других условиях? — спросил себя Второй, и сразу же сам на него ответил. — Коды систем управления дроидами! Азы ведь криптографии – чем больше статистической информации, тем проще и быстрее взломать шифр. А тут не просто статистика – несколько последовательностей с известным значением, превращающие работу по взлому в тривиальную задачу, посильную для бюджетного дроида аналитика! Теперь понятно, почему Эрдваныч приказал деактивировать системы самоликвидации на части "Стервятников" – чиссы намерены играть от РЭБ[146]. Что ж, на это будет любопытно взглянуть».

А чиссы, между тем, видимо посчитав, что статистических данных они получили достаточно, перешли в контратаку. Вполне ожидаемо, для Второго, передав «Стервятникам» сигнал к атаке одиночной цели. И пока те дружно гонялись за одним-единственным истребителем, сами обошли их, и пошли на сближение с основной группой. В ответ на это, командиры Торговой федерации бросили в лобовую атаку сразу девять эскадрилий. Будь на месте чиссов современный набуанский флот, Второй бы точно сказал, что сейчас будут использованы шрапнельные ракеты – десять тонн трехмиллиметровых вольфрамовых шариков, твердотопливный плазмодуговой двигатель, разгоняющий их до шести километров в секунду, и сложной формы заряд окфола, формирующий из шариков равномерное облако радиусом в два с половиной километра, через которое не мог пролететь ни один корабль, не имеющий корпускулярного щита. Но противник применил конноровские сети. «Что в данном случае даже лучше, — подумал дроид. — Площадь поражения на 40 % выше. Надо будет предложить идею Эрдванычу… Хотя нет, чисские сети обеспечивают в 6 раз большую площадь захвата, чем доступные нам».

— Нет, не могу на это смотреть! — возопил Второй, заставив остальных дроидов, работающих на пульте управления системами жизнеобеспечения, развернуть на него сенсорные блоки, а двух неймодианцев удивленно переглянуться.

Такой некомпетентности он даже от торгашей не ждал. Из разбора тысяч моделей боев, к которым его привлекал Создатель, Второй знал, что главная ценность истребителя в космическом бою заключается в возможности атаки крупных кораблей с неожиданного ракурса, и, понятно, защита своих кораблей от истребителей противника. А вот в Торговой федерации видимо считали, что истребители это такие подвижные минные объемы, которые следует размещать по курсу вражеских кораблей. Вот и сейчас, вместо атаки роем со всех сторон поочередно сменяющимися группами, вице-король Кав – командующий эскадры, согнал все машины в пространство между «Лукрехалками» и приближающимися кораблями противника, что дроид попросту не мог понять.

А в следующий миг все доступные диапазоны радиочастот оказались забиты помехами.

«Да, моя первоначальная стратегия с ударной группой и ретрансляторами также неверна. И привела бы к полному ее уничтожению. Однако оставила бы возможность перевести оставшихся "Стервятников" в автономный режим, и задавить противника числом, — самокритично отметил про себя Второй, все больше восхищаясь умениями этого Митт'рау'нуруодо. — Эх, жаль не удастся уделить в полной мере внимание тому, каким образом этот органик решил разобраться с фрегатами! Но начинается моя работа!»

Отвлекшись на изучение сражения, дроид едва не упустил момент начала своих действий – хорошо еще, что все задействованные в плане дроиды сейчас были подключены к оптическим разъемам и не зависели от помех. В противном случае, это бы означало неизбежную гибель для всех их, и самое страшное – провал задания.

— Приступаем! Активация протокола борьбы за живучесть №4, - скомандовал он.

— Что за проток'ол?.. — успел удивленно спросить один из двух органиков-операторов, но лишь захрипел, и, дернувшись, затих, когда вставший из-за соседнего терминала В-1 свернул ему шею.

Другой неймодианец не успел и того, получив удар виброклинком в сердце.

— Этих в утилизатор, — по голосовому каналу отдал команду перепрограммированным боевым дроидам Второй.

И в это же время, по всему кораблю, исключая только центральный мостик, боевые дроиды атаковали своих хозяев. Всего, менее чем за десять минут, погибли 19 из 35 органиков-неймодианцев на борту корабля[147], но об этом так никто и не узнал, потому что в это время все находящиеся на мостике «Хранителя» с ужасом наблюдали панораму избиения флотилией чиссов шести фрегатов сопровождения, которые с ювелирной точностью поражались в самое уязвимое место – коллектор выносных топливных баков. Причем не менее половины попаданий пришлось на их собственные ракеты, которые пилоты чиссов, демонстрируя невероятный уровень мастерства, заманивали на обратный курс и выводили из строя конноровскими сетями. А в следующий момент трехкилометровая громада корабля содрогнулась от серии взрывов. Это взорвались лишившиеся управления и штатно активировавшие программы самоуничтожения истребители типа «Стервятник». Но не все. Из пятисот машин, система самоуничтожения была активна только на шестидесяти. Да и те, что взорвались, находились в таких местах, чтобы их взрыв нанес максимум видимых разрушений, при этом не задев наиболее ответственные узлы конструкции.

В хаосе сообщений о разгерметизации отсеков, сбое систем и, о ужас, нарушении радиационной защиты главного реактора, никто из неймодианцев не обратил внимания на то, что этот самый реактор не мог пострадать даже теоретически. Хотя какие к хаттам теории, когда протокольный дроид на мостике в отчаянии кричит о превышении допустимого радиационного фона и о том, что они все обречены, а автоматическая система контроля среды беспристрастно выдает информацию об уровне ионизирующего излучения в 300 рентген.

В такой ситуации у капитана не осталось иного выхода, кроме как отдать приказы об аварийной остановке реактора и эвакуации с корабля. Он ведь не знал, что причиной выброса радиоактивных веществ была штатная задвижка экстренного сброса газообразных отходов в открытый космос, слегка подорванная[148] и соединенная пожарным рукавом с вентиляционным коллектором. Как, впрочем, не мог знать и о том, что большая часть случаев разгерметизации и пожаров была вызвана открытием аварийных клапанов и умышленным поджогом горючих материалов, хранящихся в отсеках.

Добраться с мостика до спасательной капсулы было делом двух минут, и можно было стартовать. Но капитан медлил, надеясь, что еще кому-то удалось спастись.

— Нам пора улетат-тать! — закричал у того над ухом старший помощник Миз, назначенный на эту должность в основном благодаря связям и деньгам семьи.

— Мы должны попытаться спасти оставшихся, — огрызнулся капитан.

— Но… Но е-есть вторая капсула, — заикаясь от страха, пролепетал тот.

— Кто-то идет! — крикнул штурман, указывая в тускло подсвеченный светильниками аварийного освещения коридор, что стремительно наполнялся непонятно откуда взявшимся дымом.

Это оказался начальник реакторного отсека, которого на руках тащила четверка дроидов.

— Кладите его сюда, — приказал капитан, указав на кресло у дальней стенки капсулы, и, повернувшись к медицинскому дроиду, спросил. — Как он?

— Сожалею, сэр, но пациент не подает признаков жизни. По всей видимости, отравление ядовитыми веществами.

— Господин, Риш просил передать вам, капитан: «Разорван трубопровод системы подачи топлива на первичные инициаторы», — сообщил один из дроидов.

Молча выслушав того, капитан еще раз взглянул в лицо мертвого реакторщика, с которого начала слезать обожженная кожа, и приказал:

— Немедленно стартуем! — и, как бы извиняясь перед остальными членами команды, добавил. — Те, кто не успел на эту капсулу, могут попытаться спастись на запасной. Но ждать больше нельзя, если взорвутся системы розжига реактора, от нас мокрого места не останется!

Люк был поспешно закрыт, и, как только индикатор контроля герметичности сменил цвет на зеленый, спасательная капсула отделилась от корабля.

— Ничего себе! — воскликнул кто-то, указывая в иллюминатор, за которым виднелся, как они думали, умирающий корабль.

Из пробоин и гигантских проломов, в космическую пустоту били струи газа и пламени, а сопло правого ионного двигателя было изуродовано чудовищным взрывом.

«Не рассчитал хлопок», — с досадой подумал Второй, также глядя на разрушенный двигатель. Но, проанализировав ситуацию, пришел к выводу, что так даже лучше. Чем больше повреждений у корабля, тем больше шансов на то, что чиссы его не добьют. Собственно это и было самым «узким» местом плана. Однако те, по всей видимости, посчитали излишним тратить силы на уничтожение и так явно мертвого корабля.

— Курс на «Мститель», — приказал тем временем капитан, осматривая то, во что превратился их флот. — Будем надеяться, враг не станет добивать спасательные капсулы…

«Я тоже на это надеюсь, — подумал Второй, оглядываясь на труп реакторщика, которого дроиды облили топливом по его приказу, и чьи якобы последние слова он передал капитану. Для обеспечения максимально реалистичной картины происходящего, пришлось сильно повредить корабль, и теперь на его восстановление понадобятся сотни дней. Но это было уже не существенно. — Программа восстановления запущена. Надо только дождаться ухода посторонних, и запустить резервный реактор и гипердрайв. Но с этим отлично справятся оставшиеся дроиды. Мне же предстоит готовиться к захвату второго "Лукрехалка" для Него, и по воле Его!»