Атака мимо

Глава 9 Быть человеком

«Последним членом команды» оказался хорошо и печально известный нам всем шестиногий стоухий эльф, известный под именем Егор… лихо замаскированный Митсуруги под престарелого кентавра. Задать японке вопрос типа «Эй, милая, а откуда такая разношерстная компания смертных посреди очень даже ксенофобского Вашрута» я банально не успел, Ай погнала нас на великие свершения.

К моему вящему облегчению — насквозь прозаические. Хитромудрая японка замаскировала нас под спешно уносящее ноги из «горящего борделя» посольство одной из аристократических семей Краста, кои, как оказалось, и славились тем, что любили нанимать смертных различных рас себе в услужение. В эдакую пику вашрутцам, как я понял — последние были убежденными нацистами, когда дело касалось смертных. У крастианцев, как у будущих близких партнеров Вашрута, оказалось нечто, весьма близкое к «вездеходу» — стража и хирри, слыша слова «посольство бр-бр-бр фамилии королевства Краст», брали под козырек и не задавали лишних вопросов, благо тащились мы на выход из Вашрута, а дел у хранителей порядка было…

Врата Вашрута оказались непреодолимой честными путями преградой — на самом большом контрольно-пропускном пункте страны буквально роился сонм разных подозрительных бессмертных личностей. Входящих и выходящих просвечивали, простукивали, прощупывали и пронюхивали совершенно разные группы «таможенников». От их магии трещал воздух и волновались тягловые животные, разумные стенали и взывали к богам, но бессмертным, оккупировавшим подходы к Вратам, на подобные мелочи жизни было глубоко чхать. Вооруженные бессмертные стояли, хмуро поглядывая на «конкурентов», и продолжали тщательно сканировать все живое и неживое, что хотело покинуть Вашрут.

Постояв в отдалении от творящегося шмона и возмущенно погудев с другими смертными, мы прикинулись ветошью и тихо растворились в сумраке подступающего вечера, взяв курс на одно из прибрежных поселений, расположенных рядом с Вратами. Там, из укромного уголка и под прикрытием аж двух магов разума, я быстро и решительно перетаскал по воде всю честную компанию за Врата. Ездовых животных нам пришлось бросить, даже я бы не мог утащить почти тонну брыкающегося и ржущего мяса по водной глади на пару десятков километров, но иллюзорное амплуа мы теперь поменяли. Со слов Килланы, помогающей определиться орку, не видящему иллюзий, мы теперь представляли из себя группу смертных беженцев, посетивших Врата Вашрута и получивших отлуп от местных. Сирые и убогие, мы теперь правили свои стопы в Краст… и были удивительно не одиноки в своем естестве.

От внешней стороны Врат действительно периодически отходили потерявшие надежду на приют группки беженцев. Смешавшись на время с одной такой группкой, мы вдоволь наслушались полных бессильной злобы слов о вашрутцах. «Твари, потерявшие от общения с бессмертными последние крохи доброты и порядочности» — это было наиболее добрым из услышанного мной от одной запыленной тетки, с натугой тащившей за собой некий гибрид чемодана и телеги. То, что сама тетка как бы не в два раза замедляла свою группу, последняя расценивала как само собой разумеющееся.

Внезапным и очень серьезным подспорьем для нашего скрытного перемещения среди смертных стало прошлое группы де Витта. Прожившие пару десятков лет меж смертных Колиса Бессы великолепно знали, как себя ведут эти загадочные и далекие от нас существа в своей естественной среде обитания. Я, Митсуруги и шаман-Егор играли роль немых-глухих-несчастных, в то время, как «Генрих и Ко» взяли бразды правления в свои руки.

Генрих, преображенный иллюзией в невысокого плотного мужичка, вполне уверенно трепался со смертными обо всем и ни о чем, не забывал подбадривать уныло плетущихся нас, сетовал на произвол бессмертных и вашрутцев, а так же потчевал чужих попутчиков байками, которые из него изливались сплошным потоком. Остальные тоже влились как родные — Валериан варил на привалах жаропонижающие и укрепляющие настои, звероморфы под иллюзией простых деревенских охотников тащили к общему котлу дичь, Киллана удачно играла роль рачительной хозяйки и следила за припасами.

…в общем, это было совершенно невыносимо. На вторую ночь адских мучений под названием «тащись со скоростью дохлого ишака и гунди о горестях бытия», Киллана приголубила смертных легким ментальным заклинанием, усугубившим их сон, после чего мы и покинули их компанию.

Бежать напрямую к цели под иллюзией всадника на заврисе, пусть и в треть силы, было куда приятнее и легче, чем тащиться по дороге с облаками. По уверениям Генриха и японки, сейчас по всему континенту рассекали небольшие отряды смертных на этих самых заврисах — прожорливых и кровожадных двуногих ящерах, отличающихся завидной выносливостью и скоростью. Нелюди искали скопления людей, последние пытались их перехватить. Этакая война диверсионных подразделений.

Идеально для наших целей, учитывая, что заврисы — двуногие прожорливые ящеры со скверным характером, как раз по скорости перемещения были близки к нашему бегущему гному.

…ну и по характеру тоже, когда у Генриха развалилась обувь.

Утро после ночевки в уютной долинке началось не с чашечки кофе, а с тревожного выкрика Митсуруги. Собрав нас вокруг себя, японка страшным шепотом велела молчать, ждать и не мешать. После этих ценных указаний розововолосая коротышка начала доставать из инвентаря квадраты белоснежной бумаги, исчерченные загадочными и очень сложными схемами. Я, тем временем, хоть и вертел головой по сторонам, но и на саму магессу тоже поглядывал. Выглядела та сосредоточенной и встревоженной — повинуясь движению пальцев ее рук, в воздухе снова появились магические круги с меняющимися письменами.

— Две проблемы, — кратко выдавила девушка, рассматривая надписи на кругах, — К нам приближается группа из нескольких десятков смертных и очень мощная магическая структура…

Все, кроме меня и шамана, залязгали извлекаемым оружием, готовясь к отпору.

— Нет! — выкрик японки был резок и категоричен, — Никто от меня не отходит ни на шаг! Я прикрою всех от магии, это аналитическое заклинание. Очень мощное, ненаправленное, по площади! Но от меня отходить нельзя!

— И как мы, не сходя, с места перебьем полсотни тел? — нервно осведомился гном, напряженно оглядываясь по сторонам, — Или они мимо?

— Нет, — напряженно ответила ему японка, с видимым усилием разводя руки в разные стороны. На расстоянии в несколько метров от кончиков ее пальцев воздух начал переливаться слабым радужным сиянием. Митсуруги коротко и с усилием выдохнула, неверно дрожащая радужная пленка прекратила переливаться и замерла неподвижно. Парочка из брошенных на траву белых исчерченных листов начала медленно тлеть. Японка медленно подняла голову, посмотрела на меня и произнесла мое имя.

— Хочешь чтобы я их убил? — без всякого энтузиазма спросил я, чувствуя, как с моего тела стекает Переяслава, собираясь в отдельно стоящую тонкую фигурку. Восторга я от предложения не испытывал. Ни грамма.

— Кирн, среди них маг-астральщик или кто-то подобный. Слабее Килланы в десять раз. Но! Он засек разумных, — злобно проворчала японка, явно отдавая большую часть внимания контролируемой ей сфере, — Если они нас увидят, то начнут убегать. Маг успеет передать весть о том, кого они встретили. Нам не повезло. Им не повезло.

— А если это не совпадение? — нервно спросила Киллана. Эльфийка достала свой копье-посох и явно была готова его на ком-нибудь испытать.

Японка, продолжая давить меня взглядом, сквозь зубы объяснила нервничающей эльфийке, что нет, это не совпадение. Смертные отдельно, сканирующая магия отдельно. И если один орк перестанет изображать из себя невинную девочку и пойдет заниматься делом, то у них есть все шансы выйти из воды сухими.

Ненавижу, когда против меня применяют логику так, что мне потом еще и работать.

Особых душевных терзаний здесь и сейчас я не испытывал. Полсотни народа, которые целенаправленно ищут в диких землях приключения на свою пятую точку? Увы, им не повезло.

Разумеется, просто так отряды по пустошам не ездят. У них есть цель, приказ, миссия. Дома этих смертных ждут родные и близкие. Возможно, их служба опасна и трудна. Даже если в указанном японкой направлении внезапно сплошные бандиты и головорезы с большой дороги — их уже есть за что уважать. Верховой отряд в несколько десятков морд и барону возглавить не стыдно. Мелкому, конечно, но показатель…

На отряд смертных, целенаправленно скачущий прямым курсом к долинке, где у нас была ночевка, я напал внезапно и подло — сбоку, сделав на большой скорости неслабый такой крюк. Сидящие на некоем подобии лошадей смертные засечь меня не смогли, внимание всей напряженной группы бойцов было направлено вперед, именно туда, куда постоянно указывали идущие в центре построения смертные. Указывали посохами, держа их наизготовку и благоразумно прячась за десяток особо бронированных всадников, составлявших авангард.

«Нелюди» — пронеслось в голове, когда я увидел, что большинство всадников не может похвастаться даже средним для человека ростом. Почему-то мне стало легче от осознания этого.

Помня о своем отвратительном таланте к импровизации, я напал на смертных, придерживаясь максимально простого плана — внезапно, в прыжке, размахивая напитанными Ки конечностями. Сначала маги, потом лошади. Затем добить все живое. Отличный план! А если еще и рявкнуть во всю мощь орочьей глотки, усиленной до максимума собственной энергетикой — так вообще великолепный!

В целом, реальность была со мной более чем согласна, и демонстрация орка в атаке удалась на все сто процентов… от тех ста процентов, что мыслил этот самый орк. Чего, в итоге, оказалось совершенно недостаточно.

Вот я с бешеным рёвом, оглушающим всех, включая и меня самого, влетаю на страшной скорости в середину строя всадников, планируя попереть ногами пару носителей копье-посохов, а потом, стоя на их хладных и не совсем целых трупах, начать раздавать добро и демократию.

Увы, инерция. Смяв магов, я не удержался на ногах и улетел дальше, разбрызгивая невысоких всадников и их лошадок по сторонам, теряя и так не особо хорошую ориентацию в пространстве, уже страдающую от собственного вопля. Тем не менее, определенный зародыш плана в моей голове еще хранился, поэтому, кое как поднявшись на ноги, я сделал попытку крутануться вокруг своей оси с оставленным как можно дальше хвостом. Подобный прием несколько раз уже привел меня в прошлом к успеху и я всем сердцем верил, что именно он сейчас будет весьма кстати против лошадиных ног.

Увы, вокруг меня было куда больше лежащих и визжащих тел, чем вполне перебиваемых хвостом ног. Пятая конечность увязла в какой-то лошадке, позволив ей отмучиться, но при этом прервала мой героический разворот, повторно влепив меня мордой в траву.

Второй раз я уже поднимался под беспорядочными, но сильными уколами копьем одного из неприятно быстро очухавшихся всадников. Под скрежет острия о кожу, укрепленную «железной рубашкой», я нанес быстрый и сильный удар извлеченным из инвентаря дадао по глухому шлему этого… гнома быстрого реагирования.

Дадао предсказуемо лопнул на мелкие осколки.

Несмотря на то, что этот кривой китайский меч был изначально предназначен для рубки, и на то, что одним из его свойств была чрезвычайная прочность, — ничто из этого не спасло клинок от моментального уничтожения при столкновении с литым металлическим шлемом. Где китайцы и где броня?!

Вырвав из рук свирепого гнома копье, я от всей своей порядком раздраженной души влепил противнику пяткой в грудь, заставив тело улететь в траву.

Огляделся. Фух. Гном определенно был уникумом. Оставшиеся в живых после моего налета ползали по траве, прижимали руки к ушам, что-то кричали. Около пяти разумных в отдалении стояли и орали друг на друга, явно оглохшие от моего рёва. В седле не осталось никого. Частичный успех.

Надо добить бедолаг.

Спустя десяток-другой секунд активных действий с изумлением и недоверием начинаю понимать, что у меня… почти не получается! Гномы! Бронированные гномы! Если их бить — они улетают, не умирая! Если их пытаться втоптать в землю… они вминаются в нее, но не умирают! Хлесткий удар хвостом оставляет на их броне глубокие зазубрины, валит смертных с ног, ломает ребра, но они все равно не умирают!

Более того, гномы начинают приходить в себя и защищаться.

Подчиняясь резким повелительным жестам и крикам одного из собратьев, десяток гномов выдергивают короткие толстые мечи из ножен и пытаются сформировать против меня строй. Остальные бегают за ездовыми животными, явно в надежде содрать с упряжи паникующих существ оружие посерьезнее. Оно там есть в изобилии — толстые копья с листовидными толстыми наконечниками, арбалеты, шестоперы.

«Путь Ветра». Телепортируюсь к левому флангу неказистого строя, сформированного гномами, и наношу размашистый удар ногой по крайнему гному, отправляя пятерых кувыркаться по траве. В бок влетает меч гнома-командира, прыгнувшего на меня из середины. Ожидаю услышать бессильный скрежет металла по «железной рубашке», вместо этого слышу влажный чавкающий звук — железка на треть втыкается в тело. Смотрю в горящие мрачным азартом глаза самого обычного на вид гнома. Тот оскаливается и пытается провернуть лезвие. Тщетно.

Отдергиваюсь и луплю «Беспощадным ударом» по макушке опасного гнома. Короткий удар мякотью кулака сверху вниз почти не причиняет повреждений моей руке и телу, но судя по наблюдаемому эффекту — ломает гнома полностью, с ног до головы. Его тело безжизненно оседает наземь, а я применяю «Путь Ветра», меняя свое местоположение.

Осматриваюсь, слышу глухой выкрик, получаю пару арбалетных болтов в грудь. Толстые короткие стержни втыкаются неглубоко, но более чем ощутимо. Рычу от боли, сбрасывая собственное оцепенение и растерянность. Нарастает гнев. Выдергиваю из бока еще торчащий там короткий меч и прячу его в инвентарь. Короткая тонкая цепь обвивается вокруг торса, дополнительно стягивая рану.

Начинаю двигаться. Рывок к лошадям, быстрый анализ нацепленного на животину оборудования, граблю лошадь на шестопер. Основательная для гномьих размеров железная дубинка в моей руке выглядит как погремушка. Следующая лошадь — боевой клевец. Будет открывашкой.

Теперь марлезонский балет теряет для меня и окружающих легкий флер ситуации «слона в посудной лавке». Мечусь «путем ветра» из стороны в сторону, нанося короткие удары по железными шлемам «открывашкой» или «погремушкой». Большего и не нужно — просто короткий точный удар в полсилы и не забывать почаще менять собственное положение. В меня втыкается еще несколько болтов из арбалета, но все они — преимущественно в спину, ноги и ягодицы. Больно, обидно, но совершенно некритично.

Ища новую двигающуюся цель, внезапно кашляю кровью. Дышать становится тяжело, взгляд мутнеет. Падаю на четвереньки, выхаркивая еще солидную порцию важной для жизни жидкости из себя. Что это? Уплывающим сознанием цепляюсь за «железную рубашку». Главное — сохранить ее, иначе мне…

Темнота.

— …серьезно? Наш громила не смог перебить обычных смертных? Да вы шутите! — звук голоса совершенно определенного гнома был слышен хоть и отчетливо, но как будто сквозь толстую вату.

— Генрих, не путай тут теплое с мягким и вообще не путайся у меня под ногами! — а вот это раздраженный и сосредоточенный голос Валериана, — Орка начинили болтами с ядом. Хочешь знать каким? Лизни вот острие. Может и выживешь.

Мою голову приподнимают, в пасть начинает литься какая-то бурда с комками и отчетливым травянистым привкусом. Глотаю, кашляю, желудок начинает крутить, сворачиваюсь в судорогах. Бурда вспыхивает внутри невыносимым огнем, заставляя меня крутиться и пучить глаза. Чьи-то тонкие сильные руки прижимают меня к земле, а вставший над головой гном несколько раз резко… пинает меня по лицу. Становится еще больнее, но это волшебным образом помогает миру проявиться в больших подробностях.

— Кирн! — орет гном, — Не спать! Запускай свое исцеление, быстро! Ну! Запускай исцеление!

Гномьи вопли и пинки оказали достаточное влияние, чтобы я понял, что от меня хотят, и попробовал приступить к выполнению, но погрузиться в медитацию, когда на тебя орут и пинают по лицу… Найдя в себе силы, я принял позу лотоса и оттолкнул гнома в сторону.

«Целительная Медитация».

Спина и бок горели огнем, земля под задницей неумолимо расползалась из-за эффекта «И пусть весь мир подождет», но я держался изо всех оставшихся сил, закрыв глаза. Процесс шел, но удивительно медленно — в себя я смог прийти только поздним вечером. Встав, я поковылял к костру, чувствуя мучительный голод от израсходованного в процессе лечения «строительного материала».

— Вот он, великий воин, гроза тушканчиков! — снова завел свою песню гном, глядя на меня с полностью отсутствующим дружелюбием во взгляде.

— Извини, никогда не пробовал убивать гномов, — кратко ответил я, получая от подскочившей Офелии большую миску с приятно пахнущим мясным варевом. Чем было вызвано недовольство «ученого» — я не понимал, но выяснять особо не хотелось. Хотя кое-что неожиданно вспомнилось.

— Если Генрих расстроен из-за того, что я повредил шлемы и броню у гномов, то я запихну ему в задницу шестопер, — торжественно пообещал я сидящей рядом и жующей с отстраненным видом эльфийке. Киллана побагровела и выплюнула в огонь то, что жевала.

— Что, правда? — изумился я, посмотрев на теряющего краски жизни гнома, — Серьезно? Я угадал?

— Нет, — холодно произнесла сидящая с поджатыми под себя ногами Митсуруги. Вид волшебница имела отстраненный и недовольный, — Дело в другом. Ты успел убить около двух десятков гномов перед тем, как яд тебя отключил. Еще десяток-полтора покалечил, но это не важно. Мне пришлось выпускать из-под поля Переяславу, чтобы подстраховать нас. Смертные мертвы, но планы теперь придется изменить.

— И как же? — полюбопытствовал я, быстро подъедая еду из миски и откровенно желая добавки.

— Наша дриада «засветилась» в заклинании, от которого мы прятались, и теперь уходит другим маршрутом, — скупо пояснил Зерзан, — Нам тоже нужно будет прибавить ходу. Генрих… недоволен, потому что его понесешь ты. И Киллану.

Я выпучил глаза, тяжело переживая неожиданное расставание с дриадой. Та, пока играла роль моего «костюма», показала себя с очень интересных сторон.

— А шамана кто понесет?

— Меня понесут ветры эфира… в прядях волос архимага… — прогудел неестественным голосом шестиногий эльф, неадекватно поблескивая глазами.

— Егор умеет становиться нематериальным, но в такой форме долго он может быть только в насыщенной энергией среде, — перевела эльфийка на нормальный язык, отчетливо поеживаясь.

Нематериальный шестиногий эльф, у которого вместо волос сотня обращенных раковиной внутрь ушей… и три пиписьки. Плюс настолько обидчивый характер, чтобы убить и частично съесть двухметрового сверхлюбознательного гоблина с чрезвычайно прочной шкурой. Сижу в глубокой задумчивости, испытывая искреннюю симпатию к своим не таким уж и критичным недостаткам.

Остальные члены нашей не особо дружной команды тоже заняты упражнениями для мозгов, японка не поскупилась на описание возможных последствий появления Переяславы на «радаре» аналитического заклинания. По ее словам, высшая дриада могла показаться сканирующим магам каким-то безмозглым чудовищем, напавшим на отряд гномов, но шансы на подобный исход были не велики. На предстояло запутать следы.

Спохватившись, я открыл Статус. «Железная Рубашка», «Целительная медитация» и «Путь Ветра» получили по уровню, а Стойкость — аж две единицы, достигнув значения в 90 баллов. Судя по показаниям Системы, на острия арбалетных болтов гномов были частично пустотелыми, вмещая в себя совершенно нездоровую смесь ядов и токсинов. Такой дозы вполне хватило бы убить не то, что нормального, здорового и совершеннолетнего слона, но и отправить на перерождение практически любого Бесса. Уверенность в последней догадке горячо подтвердил Валериан.

Утащенный у гнома меч, проделавший шикарную дырку в моей печени и кишечнике, оказался не таким уж эпичным, как я бы мог подумать, просто со свойством «самозаточки». Любовно отполированное лезвие меча, похожего на гладиус, было острее скальпеля, а силы самого коротышки вполне хватило устроить мне этот «прокол». Ну, что же, в будущем буду избегать бронебойных или острых атак.

По словам любознательного травника, тщательно осмотревшего экипировку гномов, мне еще сильно повезло. На упряжи частично разбежавшихся лошадок так же были обнаружены фляги с весьма огнеопасным содержимым, которым гномы просто не успели воспользоваться из-за внезапно атаковавшей их Переяславы. Остальное оружие, в том числе и личное, оказалось у низкорослых покойников «чистым» — видимо, они не рассчитывали всерьез столкнуться с бессмертными.

Описание остальной поклажи боевиков карликовой расы уняло малейшие шевеления совести, которые могли бы возникнуть у их убийц. «Травник» и «ученый» собрали с лошадей почти сотню тщательно изолированных от внешней среды брикетов, содержащих очень токсичный минерал. По словам де Витта — лучшего средства для отравления колодцев или небольших ручьев придумать было бы нельзя. Так же у раздавленных мной магов нашелся целый сонм подозрительно одинаковых бутылочек зачарованного укрепленного стекла, содержащих нечто, что Митсуруги однозначно определила как «зараженную ткань». Гордые бойцы подгорной расы определенно находились в свободном поиске человеческих поселений, неся им мир, добро, яд и болезни.

Конечно, с одной стороны я почувствовал себя куда как лучше, зная, что эти «микроэсэсовцы» теперь не навестят какую-либо деревню, но…

Человечеству нужно объединяться. Хотя бы по одной простой причине — теперь эта межрасовая война просто не утихнет. На самом деле этих причин вагон и множество маленьких тележек, как можно судить с позиции бессмертного — нет никакого смысла в сотнях королевств, империй и прочих торговых республик. Наоборот, здесь и сейчас они демонстрируют, что являются слабым звеном — уязвимыми и беспомощными. Но вместо того, чтобы сломя голову бежать к соседям, объединяться, формировать единый фронт — пытаются выстоять сами по себе.

Этот путь глуп, порочен и неэффективен. Человечеству вовсе не нужны сейчас миллионы и миллионы крестьян, выращивающих пшеницу и животных. Не нужны рекруты для армий, не нужны рабочие на примитивных фабриках. Вместо них можно поднять мертвецов, построить големов, запустить автоматическое производство. Лишние люди — действительно лишние, со всех возможных точек зрения, кроме как… правителей всех этих микроскопических царств.

Странное чувство, что изуверов, набивших свои седельные сумки ядом, предназначенным для невинных, едва ли не больше жаль, чем их гипотетические жертвы…