Атлантида: возвращение короля

Почему Мари?

Почему они выбрали именно ее? Он не сомневался, что они выбрали именно Мари. Также не было никаких сомнений, что они нарочно потопили ее корабль. Мари рассказала ему все о круизе, о том, как быстро он затонул и как она подозревала, что в живых никого не осталось.

Должно быть, это дело рук богов. Другого пути или причины не было. Они хотели ее для чего-то, но для чего? Мари была всего лишь учительницей с тупым бойфрендом. У нее была нормальная жизнь, нормальная семья и все нормально… всё.

Когда она схватила его за руку и взволнованно указала на другую рыбу, один из редких видов, которых они держали взаперти в Атлантиде для их защиты, Эмброуз не мог понять, что заставило богов выбрать её.

Она была слишком невинной. Слишком сладкой. Слишком доброй. Слишком совершенной. Слишком темпераментной. У него не было возможности спросить их, почему, прежде чем Х'Сай начал бушевать и требовать все внимание на себя, и он был слишком разъярен, чтобы остаться, как только боги решили что-то.

Престол. Его. Снова. Через две тысячи лет. Это было неподходящее время для таких, как он, но после стольких лет, проведенных в одиночестве, в пещере, подвергаясь мучениям? Казалось, что мир вращается в противоположном направлении.

Особенно потому, что Эмброузу нужно было беспокоиться не только о себе, но и о Мари — а из-за Мари у него был и Деймос. Который в этот момент смотрел на девушку так, словно на нем была невидимая цепь, которую он таскал за собой, переходя с места на место.

— Боги, что, черт возьми, этот паразит здесь делает?

Его голова дернулась в направлении голоса, хриплого звука, который исходил от старого, изможденного Атланта. Его грудь была обнажена, показывая, насколько сутулой была его спина. Эмброуз знал, о ком идет речь.

Старик был на грани. Атланты редко доживали до того возраста, что этот старик, но это случалось. Слишком много сражений, слишком много пристрастий. Он увидел пятно на шее старика и сразу понял, что послужило причиной его старения.

Крошечные черные точки. Об этой зависимости знали только зависимые, не считая Эмброуза. Как король, он был вынужден знать каждую частичку информации, которая только была. Включая тот факт, что кровь октопианов вызывала сильное привыкание.

Обычно только те, кто постарше, те, кто побывал в бою, становились зависимыми. Разочарование заставило его покачать головой и продолжить: Мари была всего в паре метров от него, вокруг нее начали собираться группы детей. Он улыбнулся этому зрелищу. Мари была…

— Уродливая шлюха. О чем думает король, возвращая этот мусор в город?

Эмброуз напрягся, забыв о Мари.

Он медленно повернулся и встретился с возмущенным взглядом старого наркомана. Гнев вспыхнул в нем, когда мужчина снова открыл рот, показывая те маленькие желтые зубы, которые у него остались.

— Думаешь, ты можешь получить защиту только потому, что рядом с тобой шлюха-богиня? Мы все тебя ненавидим, сукин ты сын!

Все в радиусе метра замерли — Мари была слишком далеко, чтобы расслышать сказанное, и слава богу.

Эмброуз почувствовал, как его грудь дрогнула, руки сжались. Он должен завоевать их уважение, а не ненависть за убийство старого мужчины. Он глубоко вздохнул и закрыл глаза. «Не отвечай. Просто не отвечай на них, а возвращайся к Мари и убедись, что она хотя бы нравится Атлантам».

— Я скорее убью эту суку, чем буду верен тебе! — крикнул он, отплевываясь.

Ярость скользнула вниз по его спине, как прохладный палец, скользящий по мышцам.

«Не убивай его».

Он увидел, как мелькнули черные волосы, прежде чем его оттолкнули в сторону, в заднюю часть толпы.

— Это твой будущий король. Даже если тебе он не нравится, это правда. И я предпочел бы видеть тебя мертвым, прежде чем ты снова заговоришь против моего брата.

Эрикос. Его брат. Заступился за него?

Гнев все еще бушевал в нём, и он ничего не хотел больше, чем позаботиться о жалком старом ублюдке в одиночку, но невинный смех Мари на расстоянии помог ему успокоиться. Он взглянул на неё, чтобы убедиться, что с ней все в порядке, и увидел сотни малышей Атлантов, плавающих вокруг неё, указывая ей на рыб.

Это была единственная причина, по которой он не напал на старика — и на своего брата. Этот ублюдок осмелился заступиться за Эмброуза после того, как передал его в руки Сето?

«Мари, — прошептал его разум. — Она будет опустошена».

В ушах у него звенело эхо её прежних криков, когда он выбивал из брата все дерьмо. Он не мог так поступить с ней снова, не тогда, когда ей было так весело. Помимо всех этих домыслов, дети были очарованы ею — а это означало, что родители в равной степени принимали её.

Дети Атлантов обладали способностью отличать врага от друга. Это был инстинкт, который поддерживал жизнь их народа в течение многих лет. Чем старше они становились, тем слабее становились их инстинкты. Они так привыкли к мягкой жизни, что гены их предков были похоронены глубоко в их сознании, заперты.

Он знал, что Мари будет принята — так же, как и боги знали это.

— Кто бы говорил! — мужчина вырвался и оттолкнул Эрикоса. Чёрные пятна на его шее расширились из-за напряжения, превратившись в темно-пурпурные по краям, прежде чем вернуться к нормальному состоянию. — Какой брат откажется от собственной крови?

Его тусклый коричневый хвост взметнулся вверх, едва не задев Эрикоса. Он увидел вспышку неузнаваемых эмоций, промелькнувшую на лице его брата, прежде чем темные пряди закрыли Эмброузу зрение. Он ожидал, что Эрикос набросится на него, чтобы отомстить.

Шок заставил его замереть, когда он этого не сделал. Эрикос только бросил на него недовольный взгляд, многозначительно разглядывая пятна на его шее.

— Я бы следил за тем, что ты говоришь, старик. Не слишком уверен, что эти пятна позволяют тебе трезво мыслить.

Явная угроза человеку, которую поймут только они трое. Что-то похожее на гордость поселилось в его груди, когда мужчина перед двумя братьями начал бледнеть, подняв руку, чтобы прикрыть точки. Другие Атланты думали, что они приходят с возрастом. Было лишь несколько избранных, достаточно старых, чтобы достичь стадии увядания с видимыми признаками использования крови октопианов, но те, кто это сделал, все когда-то были воинами.

Мужчина, казалось, почувствовал угрозу, бросив взгляд на малышей Атлантов вокруг него. Его лицо было бесцветным, и пятна снова растянулись, пока он пытался придумать, что сказать.

После минутного напряженного молчания он протиснулся сквозь притихшую изумленную толпу и оставил братьев разбираться с толпой. Не то чтобы там было с чем разбираться. С быстротой испуганной стаи рыб они расступились от него.

Эмброуз не осознавал, что задержал дыхание, пока старик не ушел, вода с силой хлынула из его груди.

— Что это было, черт возьми? — прорычал Эмброуз, поворачиваясь к брату.

Эрикос, его младшая версия, встретил его яростный взгляд в упор.

— Если бы я ничего не сделал, это сделал бы ты.

— Зачем тебе вообще беспокоиться? В прошлый раз, когда я «что-то сделал», — сказал он, чувствуя, как гнев начинает закипать в его жилах, — ты оставил меня наедине с Советом. Какое право ты имеешь сейчас выступать в мою защиту?

Эмброуз заметил, как мрачное выражение промелькнуло на лице брата, прежде чем тот успел его скрыть.

— Тебе нужно занять трон. А этому не бывать пока люди ненавидят тебя, пусть ты бы и победил Х'Сай сотню раз.

Он не мог остановить рычание, которое поднялось в его груди. Эрикос вел себя так, будто ему не все равно, и Эмброуз не верил ни единому его слову.

— Ты позоришь меня, — огрызнулся он, толкнув Эрикоса в плечо и забыв о Мари. Воспоминания обо всех их приключениях вспыхнули в его голове, усиливая его гнев.

Эрикос не ударил в ответ, как планировал Эмброуз. Он просто отошел и уставился на Эмброуза.

— Прости, — сказал он так тихо, что Эмброуз едва не пропустил его слова мимо ушей.

— Прости? Это все, что ты можешь мне сказать? Меня пытали две тысячи лет, потому что ты не мог вытащить свою голову из задницы. Я до сих пор помню, как ты взял копье и ушел. Ни сказав ни слова, ни обернувшись, ничего.

Он услышал вдалеке счастливый голос Мари, что-то говорившее ему, что он должен остановиться.

Но он не мог… не тогда, когда стоял перед своим кровным братом-предателем.

— Я так долго заботился о тебе, — прорычал он, сжимая кулаки, и боль прожгла его. — Я вытаскивал тебя из бед, я заботился о тебе, я дал тебе все, что тебе было нужно, когда был на троне. Но когда моя верность Атлантиде, после всего, что я сделал, чтобы защитить ее, оказалась под вопросом… Что ты сделал? Оставил меня, — прорычал он, бросаясь вперед.

Эрикос не двинулся с места.

Он забыл о людях, которые начали наблюдать за ними, он забыл о Мари. Он забыл о последствиях и тяге. Все, о чем Эмброуз мог думать, это как сильно он хотел убить единственного брата, который у него когда-либо был.

Эмброуз поднял кулак.

— Что происходит?

Он замер.

Смущенный, прекрасный голос Мари долетел до его ушей, и все движения прекратились. Эрикос заглянул за плечо Эмброуза, и его лицо преобразилось. Улыбка, очарование были слишком хорошо знакомы Эмброузу. Эрикос потерял свой стоический взгляд и улыбнулся Мари, положив руку на плечо Эмброуза.

Он напрягся.

— Все в порядке? — медленно спросила Мари, с сомнением глядя на его брата, прежде чем перевести взгляд на Эмброуза.

Она знала.

Эмброуз едва не ударил себя кулаком.

Когда её глаза приняли самое холодное, самое каменное выражение, которое он когда-либо видел, он понял, что все испортил.

— Все в порядке, — небрежно сказал Эрикос, пытаясь взять ситуацию под контроль. Малыши, которые плавали вокруг Мари, были в нескольких метрах от нее, наблюдая за своей новой моделью для подражания широко раскрытыми глазами.

— Ты в этом уверен? — спросила она. Её рука упала на бедро, а глаза сузились.

Эмброуз не стал утруждать себя ложью — он просто молчал. Мари знала, что он собирался избить своего брата до полусмерти, и ей это не нравилось.

— Да, мэм. Мы с братом просто разговаривали.

Её глаза сузились.

«Один удар», — подумал Эмброуз.

— Неужели?

— Стратегия и все такое, — продолжил он, глядя на Эмброуза так, словно у них был общий секрет.

«Второй удар».

— Братские штучки, — закончил он, одарив её еще одной улыбкой.

На это она никак не отреагировала.

«Третий удар».

Ее голова наклонилась в сторону.

— О. Вау. На секунду мне показалось, что Эмброуз вот-вот разорвет тебя на части. Должно быть, я действительно ошиблась — или ты просто солгал мне в лицо.

Эрикос неловко пошевелился.

— Просто чтобы ты знал, — прошипела она, наклоняясь вперед. И Эмброуз, и Эрикос подались назад, не смея сделать ни шагу назад, но опасаясь того, что она собиралась сделать. Она вытащила палец, и он съежился. — Я не люблю, когда мне лгут. Вообще-то, я это ненавижу. И что бы ни происходило между тобой и Эмброузом, это даже не имеет значения для меня, пока это не повлияет на его восхождение на трон, и пока он не попадет в неприятности из-за убийства твоей задницы! Ты можешь быть грязным маленьким говнюком, сколько захочешь, — продолжала она, сверкая красными глазами. — Но как только ты начнешь лгать нам, у нас возникнут проблемы. Действительно большие проблемы. Эмброуз станет королем, и что ты будешь делать, если солжешь ему? Он не слишком рад тебе сейчас, и я очень сомневаюсь, что он будет рад тебе после. А мне, — она указала на себя, — будет все равно.

К тому времени, как она закончила, лицо Эрикоса покраснело, Мари тяжело дышала, а Эмброуз почувствовал, что возбуждается. Великая Атлантида, эта женщина была сексуальна, когда сердилась не на него.

— Достаточно жалок, чтобы предать своего брата, и достаточно жалок, чтобы солгать. Я всегда имела дело с такими детьми, как ты, — отрезала она, указывая пальцем на Эрикоса. Он почувствовал, как его брат вздрогнул, когда Мари ткнула его в грудь. — Я видела, как их жизни рушатся из-за того, что ты сейчас делаешь. Если между вами какие-то терки скажите мне сейчас. Это разрушает семьи, как ничто другое. Это ревность заставила тебя уйти от него? Жадность? Это, должно быть, было плохим решением для тебя, учитывая, что не ты сейчас король!

Вся краска мгновенно сошла с лица Эрикоса.

— Ну что? — спросила она, откидывая волосы с лица. — Ничего не можешь сказать по этому поводу? Потому что ты знаешь, что поступил неправильно?

Эрикос резко посмотрел на брата, и она замолчала.

— Что?

— Если ты действительно хочешь поговорить об этом сейчас, нам нужно найти в друге место.

— Нам не о чем говорить. — Эмброуз вмешался прежде, чем Мари успела открыть рот. Ее глаза вспыхнули красным.

— Вообще-то, — пробормотал Эрикос, осторожно оглядывая окрестности. Атланты начали проявлять смелость, подходя достаточно близко, чтобы слышать разговор. Дети уже давно уплыли, слишком напуганные внезапной враждебностью, чтобы оставаться поблизости. — Есть о чем. У меня не было возможности поговорить с тобой.

— Если вы собираетесь поговорить, то я тоже пойду, — заявила Мари, поджав губы.

— Мари…

Она оборвала Эмброуза жестким взглядом.

— Я должна быть уверена, что ты его не убьешь.

— Я был бы вам очень признателен, — со вздохом сказал Эрикос, проводя рукой по своим темным волосам.

— Я обращалась к Эмброузу.

— Я это знаю.

— Хороший. Пойдем.

Затем она резко развернулась на хвосте и поплыла прочь от них. Эмброуз посмотрел на неё, сжав губы, чтобы не улыбнуться.

Девушка остановилась, стиснув руки по бокам.

— Я иду не в ту сторону, не так ли?

— Да, в некотором роде так оно и есть.

Эрикос повел их в небольшой переулок, и, сделав знак брату открыть одно из заклинаний, они вошли внутрь. Странная девушка, которую привел с собой Эмброуз, следовала за ними с открытым ртом и широко раскрытыми глазами, как будто все это было для нее в новинку.

Она была из богов, так что Эрикос мог понять. Некоторые богини прятались для собственной безопасности и редко видели город, из которого вышли.

Мэри, как называл ее Эмброуз, что-то бормотала брату, когда он вел их через один из туннелей. Он не слышал, о чём они говорили, и это было странно. Как Атлант, он мог слышать почти все, что происходило вокруг них.

Он оглянулся через плечо и встретился взглядом с горящими белыми глазами демона, охранявшего Мари. Эрикос дернулся вперед. Правильно. Чтобы парень-демон мог защитить разговоры. Это было здорово. Он, наверное, мог бы разорвать их всех в клочья, если бы захотел. Что тоже было здорово.

Как он собирается им рассказать? Эта мысль не давала ему покоя, мучила его. Он придумал миллионы способов рассказать Эмброузу о том, что произошло на самом деле. Он придумал миллионы способов заглушить слова, в которые, как он знал, Эмброуз никогда не поверит. Он придумал миллионы способов загладить свою вину, если бы когда-нибудь снова увидел своего брата.

«Отличная работа», — подумал он, чувствуя боль в груди. Первый взгляд на его брата, и они попытались убить друг друга.

Эмброуз никогда бы ему не поверил. Он никогда не простит его. Он больше не будет думать об Эрикосе как о собственном брате. Эмброуз был верен своим мечтал быть на троне и помогать всем — но оставить его в покое? Чтобы заставить его пройти через все эти годы пыток? Быть пленником против воли?

Ничто не могло унять эту боль. Боги ничего не сказали ему прямо, но он знал эту историю. Он видел во сне своего брата, которого отправили в пещеру, когда его разум был очень слаб. Боги мучили его, наблюдая, как страдает его собственный брат, потому что он не был достаточно быстр, чтобы спасти его, забрать Кая и все уладить.

Наряду со сновидениями о мучениях брата, он видел так много вещей. Об Атлантиде. Об опасности. Эрикос молился каждую ночь богам дать ему отдохнуть, дать ему мечту о мире… но это не произошло. Он был усталым, опустошенным и на гране своей жизни.

Почему они так поступили с ним, он не знал. Но, может быть, помирившись с братом или рассказав ему, что на самом деле произошло в день суда, он сможет примириться с тем, что было сделано.

Комната, в которую они вошли, была тускло освещена и отрезана от внешнего мира — один из спасательных туннелей дворца. Никто из горожан не знал о них. Только королевская семья, и единственный, кто мог открыть их или вызвать, был наследник.

Который, когда он повернулся и заставил свои нервы успокоиться, выглядел не очень расположенным к разговору.

— Что? — рявкнул Эмброуз. Эрикос на мгновение стушевался, глядя на брата и слыша голос, в котором не было любви.

Богиня придвинулась ближе к Эмброузу, слегка коснувшись его руки.

Эмброуз бросил на неё один взгляд, и его плечи мгновенно опустились. Да, слава богам, что она пошла с ними. Эрикос сомневался, что они добрались бы так далеко, если бы не она.

— Испытание, — его голос был резким и отрывистым. Внезапно все разыгранные разговоры, все заранее обдуманные идеи исчезли. У него перехватило горло. Его хвост с трудом удерживался на месте.

Он пошевелил челюстью, пытаясь что-то выдавить.

Ничего.

— А что с ним? — спросила богиня, покачивая мерцающим хвостом взад-вперед. Демон, который был позади нее, зарычал, давя на него.

Эрикос провел рукой по лицу.

— Испытание. В ночь суда. Мне нужно рассказать тебе, что произошло.

Глава 32

— Это должно быть интересно, — пробормотала Мари, скрестив руки на груди.

Эмброуз проигнорировал её, уставившись на брата. Он никогда не ожидал увидеть Эрикоса снова, и никогда не ожидал, что это произойдет. Но так оно и было — и он понятия не имел, что делать.

Может ли он верить всему, что говорит ему брат? Мог ли он на самом деле доверять словам Эрикоса? До суда он никогда не сомневался в своем брате. Но когда Эмброуз нуждался в нем больше всего, Эрикоса не было рядом.

Он видел борьбу в глазах брата, разочарование, но Эмброуз молчал. Черт, даже если бы он знал, что сказать, он бы все равно этого не сказал. После всего дерьма, через которое ему пришлось пройти из-за Эрикоса, он собирался насладиться пыткой, которую его брат собирался пройти, пытаясь объяснить дерьмовую историю.

— В ту ночь, накануне… ты ушел на одну из своих вылазок, прежде чем я успел рассказать тебе, но в ту ночь боги… — он замолчал, проводя рукой по лицу. Эмброуз заметил, каким изможденным он был, каким усталым и постаревшим выглядел. — Боги… по крайней мере, я думаю, что это были они. Я не знаю, как еще я мог бы узнать…

Эрикос оборвал себя.

«Дыши».

— Эмброуз, ты мой брат. Моя кровь. Я бы никогда не пожелал ничего из того, что сделала Сето…

— Откуда ты знаешь, ЧТО ЭТО СДЕЛАЛА СЕТО? — прорычал Эмброуз, бросаясь вперед. Сам факт, что его брат знал, что это была Сето, был достаточным доказательством, что Эрикос хотел, чтобы его мучения произошли.

Мари схватила его за руку, удерживая на месте.

— Пусть говорит, — тихо сказала она. В её голосе звучало знание мудрой женщины. Эмброуз вдохнул, заставляя себя оставаться неподвижным, когда ее глаза впились в его и вспыхнули белым. Позади нее зарычал Деймос. Он должен был воспринять это как сигнал, что что-то не так.

Эмброуз посмотрел на него, потом снова на Мари.

Он замер.

Её хвост. Больше не было золотого хвоста, отбрасывающего мерцающее сияние на её тело. Хвост был, но он стал слабым, призрачным изображением черного хвоста с двумя плавниками. Образ был достаточно осязаем, чтобы его можно было видеть, как будто тело Мари не могло решить, какой хвост оно хочет видеть на девушке.

Эмброуз услышал, как потрясенно вздохнул его брат, но Мари не обращала на них внимания. Её глаза были сосредоточены исключительно на Эрикосе, но она даже не смотрела на него. Она смотрела сквозь него.

Он взял её за руку, пытаясь отвлечь её внимание от Эрикоса, который смотрел на нее так, словно она была осьминогом, готовым съесть его сердце.

— Мари? — прошептал он, пытаясь оттолкнуть её.

Деймос мертвой хваткой схватил его за плечо, останавливая.

— Не прикасайся.

Хотя он пытался вывести её из оцепенения, её тело оставалось неподвижным. Каменным. Совершенно застывшим.

— Говори, — приказала она. Голос, который говорил, был… глубже. Этот голос не принадлежал Мари. Дрожь пробежала по его спине, когда он посмотрел на неё. Естественное свечение комнаты на секунду замерцало, как будто поняв, что с ней что-то не так. Как будто её скрытая сила воздействовала на сам океан.

Эрикос сглотнул, тяжело дыша.

Деймос снова зарычал, отталкивая Эмброуза от Мари.

— Никаких прикосновений.

— Я же сказала, — повторила Мари, и её глаза за несколько миллисекунд превратились из белых в красные. — Говори.

Эрикос напрягся от ее тона, но поспешно сделал, как она сказала.

— Сон… я… Ах, мне приснился сон. Накануне вечером. Сето взяла книгу в руки. В комнате никого не было. Это она потопила Атлантиду, а не Эмброуз. Но потом все изменилось — сон изменился. На ней был изображен суд, и один из младших богов взял копье.

Эмброуз напрягся.

— Если бы они взяли копье, то захватили бы Атлантиду.

— Я знаю, — сказал Эрикос, сжимая кулаки. — Атлантида была так важна для тебя. Думаю, где-то в глубине души ты чувствовал, что это всё, что у тебя осталось от мамы и папы.

Эмброуз не ответил, глядя в сторону, когда боль образовалась в его груди.

— Продолжай, — прошипела Мари, и ее каменное тело задрожало.

— Я не мог позволить одному из них забрать его — он был грязным, ужасным. Во сне вокруг него было черное облако, как будто он купался в зле. Я не мог допустить, чтобы Атлантида попала не в те руки, поэтому я сделал то, что должен был. Я знал, что у меня мало времени. Когда это место начало тонуть, я попытался найти тебя. Я понятия не имел, когда Сето собирается это сделать — у меня не было времени. Я хотел предупредить тебя, чтобы ты попытался… — его голос дрогнул, словно ему было слишком больно говорить.

Сердце Эмброуза налилось свинцом в груди. Мог ли он в это поверить? Он отчаянно хотел этого. Он понял, что Эрикос именно так и поступил. В то время как Эмброуз заботился о своем брате, Эрикос всегда был тем, кто предупреждал его о неприятностях, чтобы попытаться исправить всё, прежде чем это станет проблемой.

— Когда это началось, я не знал, что делать. Я не мог найти тебя, не мог найти её. Её не было в храме — он был пуст. Эмброуз, ты должен мне поверить. Я сделал все, что мог, чтобы попытаться спасти тебя, предупредить.

Эрикос замолчал, умоляюще глядя на Эмброуза.

Его горло сжалось, когда нерешительность боролась в нем. Отчаяние в глазах брата было вполне правдоподобным, и он искренне чувствовал, как волны правды изливаются из его души.

— Когда ты взял копье, что ты с ним сделал? — грубо спросил он, едва способный говорить. Его горло было так сжато, что он не мог даже дышать через рот.

— Я его спрятал. Это был только вопрос времени, прежде чем меня выгонят — я не Бог и не истинный король, не то что ты. Мне нет места в Совете. Я бы остался, если бы мог, защитил тебя, но боги обиделись бы… они дали мне задание, и я должен был его выполнить — защитить тебя.

— Куда ты его спрятал? — он заскрежетал зубами, игнорируя все остальное, боль пронзила каждую вену в его теле. Если то, что говорил его брат, было на самом деле правдой.…

Эрикос рисковал своей жизнью ради Эмброуза. Он сделал все, что мог. Копье было тем, что давало существу власть над Атлантидой. Это было у его отца, у Эмброуза.

— Там, где его никто никогда не найдет. Я забрал его у тебя так быстро, как только смог. Я видел младшего бога, который хотел забрать его. Он был там и ждал, как я вот-вот заберу его у тебя. Вы знаете, что могло произойти всего за несколько секунд…

— Знаю. Но… почему ты его взял? — Эмброуз спросил. — Что тобой двигало? Ревность? Жадность? Власть? Человек сделает все, чтобы получить контроль.

Эрикос нахмурился еще сильнее.

— Я никогда не завидовал тебе — я видел, какое напряжение ты испытываешь, правя Атлантидой. Я бы скорее помог тебе, чем отнял это у тебя, Эмброуз, — сказал Эрикос, и в его глазах вспыхнула боль. — Ты действительно думаешь, что после всех тех лет, что ты заботился обо мне и растил меня, я поступлю так с тобой?

Эмброуз закрыл глаза от такой сильной агонии, что ему стало трудно дышать.

— Я не знаю, что и думать. Если ты думал, что Атлантида так важна для меня, почему ты не взял её на себя? Зачем позволять Х'Саю взять власть в свои руки? Я чувствую, как город рушится у самых корней.

— Ты же знаешь, что должно произойти, чтобы корона перешла в другие руки, — яростно сказал Эрикос, взмахнув рукой над водой. — Я не собирался ставить тебя в такое положение, что тебе придется убить меня, чтобы вернуть трон.

— Ты не убьешь меня?

— Нет. Я скорее умру, чем заставлю тебя чувствовать себя виноватым из-за потери крови.

Великая Атлантида. Эмоции захлестнули грудь Эмброуза, словно взрыв прогремел в его сердце, высвобождая всю накопившуюся боль, которую он испытывал на протяжении веков. Эмброуз не думал, что его брат будет защищать Атлантиду, как он, сомневался в своем брате до такой степени, чтобы попытаться убить его — только чтобы узнать, что его брат пытался защитить его и Атлантиду. Эмброуз был ошеломлен, но один вопрос остался у него в голове.

— Где же копье?

Эрикос посмотрел на Мари, которая медленно приходила в себя. Мерцание божественного хвоста исчезло, и ее первоначальный хвост вернулся. Когда Эрикос посмотрел на Деймоса, тот ухмыльнулся.

— Не знаю, стоит ли говорить при них…

— Если ты доверяешь им настолько, чтобы рассказать о том, что произошло на самом деле, то ты можешь рассказать и о местонахождении копья. Мы с Мари вместе, Эрик. То, что знаю я, знает и она.

По-другому он бы тоже не смог. Мари была самым надежным человеком, которого он когда-либо встречал. Черт, он доверял ей больше, чем самому себе.

— Я спала?

Он быстро взглянул на неё, она покачивалась на хвосте. Ясность вернулась в ее глаза, но вместе с ней пришла усталость. Когда она посмотрела на него так, словно понятия не имела, где находится, он кое-что понял.

Одним простым взглядом, всего двумя короткими словами Мари смогла унять самую сильную боль, которую он когда-либо испытывал. Он физически ощущал, как напряжение покидает его плечи, когда он смотрел, как она трет глаза, зевая и открывая рот.

На мгновение он мог притвориться, что не пытался убить своего брата. Он мог притвориться, что не оценил того, что Эрикос пытался сделать для него. На мгновение он мог притвориться, что не был просто потрясен.

— Ты в порядке? — спросил он, бросив на Эрикоса мрачный взгляд «молчи», и обнял Мари, притягивая ее к себе. Он не должен был быть таким дерзким, но что-то внутри него требовало, чтобы он прикоснулся к ней. Девушка была как наркотик, и он никак не мог насытиться. Даже того, что он заключил ее в объятия, было достаточно, чтобы он был счастлив всю свою жизнь.

— Даже не знаю… — между её бровями появилась небольшая складка. Она посмотрела на него в замешательстве. — Ты пытался его убить? Я помню только, как схватила тебя, прежде чем ты успел ударить его… но после этого мне кажется, что я заснула или что-то в этом роде.

— Я не пытался убить его, — сказал Эмброуз. Во всяком случае, после того, что узнал…

Она прищурилась, глядя на него снизу-вверх.

— Я что-то слышала о копье. Никого ведь не сажают на кол, верно?

Он покачал головой.

— Никого не сажают на кол.

— Она ничего не помнит? — спросил Эрикос, растерянно глядя между ними.

Эмброуз пожал плечами, глядя на Мари, которая снова терла глаза.

— Не помню что? — спросила она.

Он вздохнул. Конечно. Один из самых важных моментов в его жизни, помимо встречи с ней, а она даже не помнит. Он мог только представить, что у них был бы первый ребенок, а Мари не вспомнит этого…

Эмброуз застыл на месте.

Нет. Никаких детей. Ничего подобного. Мари никогда не опустится до размножения с таким мужчиной, как он. Он напал на брата, не зная всей правды, и думал, что убьет Эрикоса. Он уже слишком вольно держал ее в своих объятиях прямо сейчас, но именно потребность, отчаянная потребность заставила его прикоснуться к ней.

Ему не нужно было заводить с ней ребенка.

Но думать о том, как она округлится их ребенком, думать о том неземном сиянии, которое украсит ее прекрасное лицо, и о том, как она будет полагаться на него во всех своих нуждах… Он с трудом прогнал боль из своего сердца. Сейчас было не время так думать о Мари — этого времени никогда не будет.

— Я, ах…

Она ободряюще улыбнулась Эрикосу.

— Ты в порядке. На самом деле я не сделала бы ничего из того, что наговорила, — я просто хотела напугать тебя. Как думаешь, это сработало? — спросила она, глядя на Эмброуза.

Он посмотрел на Эрикоса, тот кивнул.

— Да, Мари. Думаю, это сработало, — снисходительно ответил он.

— Окей. Так вы, ребята, больше не ненавидите друг друга?

Эмброуз взглянул на Эрикоса. Все равно проблем будет много. Все равно очень больно. По-прежнему много недоразумений. Но он знал правду, и пока этого было достаточно.

— Нет, Мари. Больше нет.

Эрик резко выдохнул, и Эмброуз постарался не смотреть на брата. Он мог только вообразить, через что пришлось пройти его брату после стольких лет отсутствия Эмброуза. Затем он услышал прерывистое дыхание и шорох воды. Несмотря на то, что он сказал себе, что не собирается этого делать, Эмброуз посмотрел.

И тотчас же опустил руки, обнимавшие Мари, и подошел к брату.

— Мне очень жаль, — мягко сказал он, не имея в виду ничего, кроме этих трех слов, и положил руку на плечо Эрикосу. — Ты мой брат, моя родная кровь. Ничто и никогда не разорвет эту связь.

Эрикос отвернулся, но Эмброуз успел заметить, как покраснели глаза брата. Эмброуз терпеть не мог показывать свою слабость. Он ненавидел прикасаться к людям. Он ненавидел, когда к нему прикасались — все, кроме Мари.

Но когда он увидел боль, которую испытывал его брат, эмоции пронзили его так сильно, что он не смог удержаться от того, чтобы прижать младшего брата к груди и обнять единственную кровную семью, которая у него осталась.

Глава 33

Шесть дней, восемь часов и сорок с чем-то минут спустя Мари была в полном хаосе. У них оставалось всего несколько часов — Мари сбилась со счета, подсчитывая, сколько времени прошло с тех пор, как просьба будет удовлетворена, — и ее голова была подобна сломанному калькулятору.

И быть учителем математики в средней школе, это не всегда было самой предпочтительной вещью.

Она прошлась по комнате, в которой они с Эмброузом устроились. Это была не та комната, в которой они впервые занялись любовью, но она была милой и уютной, и там девушка проводила большую часть своего времени, мечтая, когда не исследовала Атлантиду, к большому разочарованию Эмброуза и Деймоса.

Мысль о том, что Эмброуз думает, что сможет удержать её во дворце, пока целый город будет ждать, пока она все обыщет, была… забавной. Так весело, что она использовала любой шанс, чтобы улизнуть.

К концу дня Мари познакомилась по меньшей мере с пятью новыми людьми. Они не были пугающими, как она думала, и не были эксцентричными, как она предполагала. У Атлантов были свои причуды, но чем больше времени она проводила с ними, тем больше понимала, что единственное, что их отличало, были хвосты и то, как они жили.

Они были настолько нормальными, что это почти шокировало ее — что способствовало ее цели встречаться с новыми людьми каждый день. И Мари знала, что, хотя Эмброузу и Деймосу не нравилось, что она ускользает, девушка могла сказать, что Эмброуз был доволен, что она не закрылась в себе, не тычет во все пальцами и не рыдает.

Мари понятия не имела, почему он решил, что она будет вести себя как жеманная леди. Мари была более чем готова выйти и начать новую жизнь!

Да, Мари скучала по преподаванию. Да, Мари скучала по своей семье. Но хотела ли она оставить Эмброуза и Деймоса ради них? Нет. Если ее семье каким-то образом удастся найти ее и умолять вернуться, Мари знала, что она скажет «нет». Она никогда не сможет оставить Эмброуза и ту новую жизнь, которую начала для себя. Кроме того, он уже предупредил ее об опасности жизни на поверхности Атлантиды.

Последние шесть дней с ним были лучшими в ее жизни. Мари не променяла бы этого мужчину и жизнь, что сейчас имела, на любую другую.

Каждую ночь, Эмброуз считал своим долгом прикоснуться к ней, обнять ее. Он взял за правило заставлять ее пальцы ног сжиматься от бесконечного удовольствия. Он хотел, чтобы она почувствовала, как сильно он заботится о ней, потому что не мог прямо сказать об этом.

Мари не возражала. У них было все время в мире. Быть с Эмброузом, быть в его объятиях и знать, что он хочет ее так, как ни один другой мужчина до этого, было более чем достаточно.

Мари была уверена, что он сможет вытащить шило из задницы Х'Сай. Бедный старый ублюдок несколько раз загонял её в угол, когда Эмброуза не было рядом. Он попытался привлечь её на свою сторону. Пытался сказать ей, что Эмброуз — всего лишь предатель и он оставит её, как только займет трон. Х'Сай рассказал ей обо всех женщинах, которые были у Эмброуза, а Мари… ей было все равно.

Совсем.

Она знала, кого хочет Эмброуз. Черт, он не хотел её, он жаждал её. При каждом удобном случае он будет брать её. Их страсть была такой горячей и опасной, что Мари стала почти опасаться того, что она почувствовала, когда Эмброуз увидел это выражение в его глазах. Как будто он никогда не сможет насытиться ею.

В ту секунду, как она видела его ноги и руку, ласкающую её тело, она забывала о боли и усталости. Все, о чем она могла думать, это о том, чтобы он был внутри неё — и Мари могла поклясться, что Эмброуз мог читать её мысли, потому что то, что она хотела, она получала.

От этой мысли её бросило в дрожь, лицо покрылось румянцем.

Эмброуз был, по правде говоря, совершенством.

И он собирался сразиться с Х'Саем.

Улыбка, расплывшаяся по ее лицу, исчезла. Не то чтобы она боялась, что Эмброуз не победит — по тому, как Х'Сай умолял её быть на его стороне, сам Х'Сай знал, что он будет назначен королем лишь на ограниченное время — но она беспокоилась о Сето, и что бы там ни было, Деймос боялся за неё до смерти.

На самом деле он даже не испугался. Он был в ужасе. До такой степени, что девушка едва могла уйти от него, чтобы остаться наедине с Эмброузом. Деймос постепенно совершенствовал навыки общения, и, хотя он по-прежнему говорил с рычанием, он все же нашел способ сказать ей, что она должна быть заперта.

Мари фыркнула.

Да. Сидеть в клетке в четырех стенах. Деймос был милым и все такое, но он сумасшедший. Мари скорее застрелится, чем окажется взаперти. Она чувствовала то же самое с Рэем на протяжении большей части их отношений, и не собиралась возвращаться к этому.

Деймосу просто придется с этим смириться. Она была его приемной матерью, а не наоборот. Или Эмброуз. Или любой из других охранников, которых эти двое пытались приставить за ней.

Ключевое слово «пытались».

Мари вытерла руки о чешую на талии и расправила плечи.

Она могла бы это сделать.

Она собиралась выйти в холл, найти Эмброуза и быть рядом с ним. Она не станет беспокоиться о Сето. Она не будет беспокоиться о богах, она не будет беспокоиться ни о чем, кроме Эмброуза.

С этой мыслью девушка поплыла вперед и потянула за веревочку, открывая дверь. Два охранника, стоявшие по обе стороны от нее, бесстрастно взглянули на нее, прежде чем вытянуться по стойке смирно.

— Эмброуз не хочет, чтобы вы выходили из комнаты без его разрешения, — сказал охранник слева.

— И он не дал его, — поспешно добавил охранник справа, и оба они двинулись, чтобы преградить ей путь к выходу.

Мари раздраженно зарычала, заставив их обоих отойти от нее.

— Я хочу знать, где он, — сказала она, скрестив руки на груди и помахивая хвостом, показывая, как она разгневана.

Они переглянулась. Оба охранника были одеты в то, что Мари называла «стандартным рыбьим костюмом»: черные наплечники, кроваво-красные нагрудные пластины и шлемы, закрывающие все части лица, кроме глаз. Металл, или что бы это ни было, был сделан так хорошо, что походил на вторую кожу или на слой краски. Она легко могла видеть их лица и очертания, но только глаза не были закрыты прилипшим к коже металлом.

Поэтому, когда в их взглядах промелькнуло сомнение, когда два стражника посмотрели друг на друга, Мари с трудом подавила еще один рык. Она должна найти Эмброуза, прежде чем струсит. Предостережения Деймоса были в глубине её сознания и медленно перерастали в глухой рев.

— А суши тебе нравятся? — невинно спросила она. Она осмотрела свои ногти, затем взглянула на охранников из-под ресниц. — Я обожаю суши.

Их глаза расширились за долю секунды до того, как они повели её по коридору. Она сдержала вздох облегчения и последовала за ними, уже сгорая от нетерпения увидеть Эмброуза. Деймос, скорее всего, был с ним — когда он не следил за каждым движением Мари, Деймос предпочитал быть рядом с единственным мужчиной, который не убегал в панике каждый раз, когда татуированный «демон» подходил к ним.

Стражники провели её в самый конец дворца, и они прошли через черные мраморные двери, прежде чем остановиться у заблокированного входа. Девушка заглянула им за плечи, собираясь оттолкнуть их.

— Он тренируется, — сказал охранник, преграждая ей путь.

— Ну и что? Впусти меня, — потребовала она. Когда девушка попыталась обойти их, они лишь преградили ей путь.

— Это небезопасно.

— О, боже мой! Просто позволь мне…

— Мари? — её сердце остановилось при звуке голоса возлюбленного, а потом на лице появилась широкая улыбка. Один из охранников неохотно уступил ей дорогу, и она поплыла вперед, целуя Эмброуза в щеку.

Потом она заметила кровь, синяки и порезы.

— Что, черт возьми, случилось? — спросила она, и в её голосе прозвучала тревога, когда она нежно прикоснулась к его щекам. Маленькие нити его кожи уже отделялись и скрепляли рану, оставляя после себя только полоску крови.

Он пожал плечами, глядя на охранников позади неё.

— Кажется, я сказал, что хочу, чтобы она оставалась в комнате.

Стражники неловко переминались с ноги на ногу.

Ее глаза сузились.

— А я и не знала, что меня держат взаперти.

Эмброуз вздохнул, обнял её за плечи и повел в другую комнату. Мари широко открыла глаза, осматривая окружающую ее сцену.

В комнате было совершенно темно, только два маленьких огонька горели в противоположных углах. Крошечные красные надписи были выгравированы по всей комнате, настолько микроскопические, что если бы она не была так очарована этой комнатой, то не заметила бы её.

Позади нее раздался стон, и она резко обернулась, чтобы увидеть, как открываются двери из черного мрамора. Почти такие же большие, как двери, ведущие в зал суда, большие куски мрамора раздвинулись, открывая еще более величественную комнату.

Вместо того, чтобы быть полностью чёрным, это место было покрыто чем-то похожим на серебро — но это не могло быть оно. Помещение было настолько блестящим, что почти переливалось всеми цветами радуги, но под определенным углом на нее с металлическим отливом смотрели предметы. У стен стояли трибуны, занимавшие примерно два полуприцепа в длину. Потолок был самым высоким, который она когда-либо видела. Настолько высоким, что если она хотела разглядеть верхушку, ей пришлось бы щуриться.

Мари поняла, что потолок имеет куполообразную форму, а в центре его — открытое отверстие. Она сомневалась, что в помещении, явно похожем на тренировочную комнату, найдется открытая дыра, через которую кто-то легко сможет проникнуть. Если кто-то найдет вход в эту дыру и прорвется, подумала Мари, у них будет полный доступ во дворец и к тому, кто находится внутри.

— Я был занят, — сказал он, пожимая плечами.

— Я вижу это, — прошептала она с благоговением.

Эмброуз действительно был занят. Около двадцати Атлантов стонали на земле, схватившись за животы, словно от сильной боли. На земле были разбросаны груды оружия. Мечи, клинки, копья, стрелы — все лежало на полу.

— Занят избиением больших плохих Атлантов? — спросила она, смеясь. Мари отважилась пройти вперед, вглубь просторной, почти чужеродной комнаты. Она услышала, как за ней закрылись мраморные двери, но не обернулась.

— Просто тренировка. Дуэль будет через час, и Кай сказал, что я должен быть готов.

Мари фыркнула.

— Готовиться к тому, чтобы сразить старика, которому приходится использовать жалость, чтобы завоевать чью-то сторону?

— Нет, — спокойно ответил он, прежде чем подойти к мужчинам и помочь им сесть.

Именно тогда Мари заметила в нем что-то необычное. Не быстро исчезающие порезы или синяки, а то, как он держался, выражение его глаз.

— Кай верит, что что-то должно произойти, но не с Х'Сай. Деймос мечется по дворцу вместе с легионом других Атлантов.

Мари медленно подошла к нему.

— Это действительно беспокоит тебя, не так ли?

Когда девушка положила руку ему на плечо, то почувствовала, как напряглись его плечи, и могла поклясться, что ее собственную руку свело судорогой.

— Сето не хочет, чтобы я был счастлив, — тихо сказал он, и в его глазах вспыхнула боль. — Я уже знаю, что она приедет.

Её глаза расширились.

— Каким образом? — выдохнула она, опускаясь на колени. Эмброуз пристально посмотрел на неё, как будто они виделись в последний раз. Её сердце оборвалось при виде этого зрелища.

— Благодаря тебе. Я знаю Сето. Я знаю, что она знает о тебе. Ты… Мари, ты делаешь меня счастливым. — Эмброуз помог последнему сесть на хвост и полностью сосредоточился на ней. Остальные мужчины отошли на задний план, когда он взял ее за плечи. — Я не знаю, как ещё это сказать. Я думал, что был счастлив до того, как встретил Сето, до того, как затонула Атлантида… но то, что я чувствую к тебе, просто…

Он помолчал, переводя дыхание.

— Это убивает меня изнутри. Мои мать и отец встретились через несколько дней и сразу же влюбились друг в друга. Это то, чего я всегда хотел. Я всегда надеялась, что получу то же, что и они, а потом встретила тебя.

Он хрипло рассмеялся.

— Такая невинная и наивная. Ты спасла меня, когда я думал, что меня уже не спасти, даже когда я этого не заслуживал. Судьба никогда не любила меня, — сказал он печально, глядя в сторону. Онемение поселилось в её груди. — Сето никогда меня не любила. Я не знал, насколько она может быть… насколько пугающей она может быть. Она в глубине твоего сознания, как паразит, который возвращается и никогда не уходит. Она высасывает твою волю, твое счастье.

Мари не знала, что сказать, когда он замолчал. Не было слов, которые она могла бы ему сказать. Онемение в груди распространилось на все ее тело, захватывая руки и ноги, пока она едва могла заставить себя дышать. Боль, исходившая от него, причиняла ей физическую боль. Её горло сжалось, как будто кто-то душил ее.

— Ты мое счастье, Мари. Она придет сюда, заразит меня и высосет моё счастье. Она оторвет тебя от меня, и что я получу? Чувство вины. Стыд. Разрушение. Мне почти ненавистно, что я так сильно люблю тебя из-за этого. Потому что я знаю, что когда она придет сюда, то заберет тебя; есть вероятность, что я потеряю тебя.

— Эмброуз, — выдохнула она, и ее пронзила агония. — Этого не будет…

— Так и будет. Я это чувствую. Деймос это чувствует.

Он резко вдохнул, вырываясь из её рук.

— Все это время я думала, что хочу кого-то любить. Но теперь, когда я знаю… теперь, когда у меня есть ты… мысль о том, что Сето сделает что-то с каждым из нас, разрывает меня на куски. Я не знаю, схватит ли она тебя за то, что ты помог мне бежать, или потому, что хочет отомстить за себя, или схватит нас обоих и заставит смотреть, как мы умираем.

— У меня были… сны. Где я наблюдаю за тобой и за ней. Ах, Мари, — сказал он хрипло, — они ужасны. Я потратил каждую минуту, чтобы сделать эту неделю лучшей в твоей жизни, потому что Сето близко. Я не мог тебе сказать… не хотел тебя пугать. Боги, Мари. Мне так чертовски жаль.

Мари резко всхлипнула, схватив его за плечо. Он стряхнул её с себя, но она заметила, как быстро затрепетали его ресницы, и поняла, что он давится той же болью, что и она.

— Я так чертовски сожалею, что подвергла тебя опасности — я хотел, чтобы ты была счастлива. Я не хотел волновать тебя. Я хотел…

— Эмброуз, пожалуйста, остановись, — взмолилась она, хватая его за руку и отказываясь отпускать. — Все будет хорошо…

— Нет, — прорычал он, поворачиваясь к ней. — Этого не будет, я скрывал это от тебя. Я не взял тебя под защиту, когда должен был. — Эмброуз провел рукой по лицу, лицо его исказилось от боли. — А теперь она идет. Она собирается залезть мне под кожу. Она найдет способ навредить тебе и мне. Мари, я не могу потерять тебя, но Сето… она…

— О, как мило, — протянул низкий, страстный голос из угла комнаты.

Мари и Эмброуз замерли, когда фигура вышла из тени. Затем, медленно, Эмброуз встал перед Мари, защищая её.

Ей не нужно было видеть, чтобы понять, кто пробирается к ним. Этого голоса было достаточно.

Там была Сето.

Глава 34

Что-то было не так.

Что-то изменилось.

Эмброуз чувствовал, стоя перед Мари, видел это в глазах Сето. Она всё еще держалась со своей обычной непринужденностью, все еще улыбалась с этой жестокой улыбкой, но было что-то еще в её глазах.

Но это не мешало ему испытывать страх, подобного которому он никогда не испытывал. Мари стояла у него за спиной, но Эмброуз чувствовал, что она пытается взглянуть на Сето.

Младшая богиня неторопливо двинулась вперед, покачивая бедрами, словно в такт собственному ритму. Ее черные ногти ритмично постукивали по подбородку, когда она смотрела на них, склонив голову набок. Чёрные локоны скользнули в сторону, словно задернув занавеску над ее плечом. Но Эмброуза привлекло иное — синяки, такие глубокие, что казались черными, окружали её горло, отпечатки пальцев, оставленные на шее, говорили больше, чем её глаза.

Атлант прищурился, чувствуя, как что-то движется под водой. Сето пострадала достаточно, чтобы ее раны не полностью исчезли, и все же она была здесь. Глядя на них, как охотник, который только что поймал свою дичь.

— Это было так искренне, — сказала она с насмешливой гримасой, подходя ближе, пока не оказалась всего в паре метров от них. — Правда, было так притарно-сладко. Я чуть не заплакала, пока вы не заговорили обо мне.

Сето заглянула через плечо Эмброуза, изящно изогнув идеальную бровь.

— Это твоя женщина?

Её голос был таким добрым, что, если бы Эмброуз не знал её, не слышал этого тона раньше, он бы подумал, что она искренне интересуется.

Сето никогда не проявляла любопытства. Если её что-то интересовало, она находила, контролировала и узнавала об этом с упорством бешеной акулы. Пристально глядя на нее, он мог сделать только один вывод.

Это была не одна.

Её глаза блуждали по комнате, словно ища что-то.

— Почему ты молчишь? — сладко спросила она, кружась вокруг них. Эмброуз раскинул руки, пригнувшись, держа себя лицом к ней все время, пока Мари была в безопасности позади него.

Где же Деймос? Другие мужчины? Тренировочный зал почти никогда не пустовал — достаточно скоро кто-то должен был появиться.

«Великая Атлантида, как же это не вовремя», — подумал он. Все были заняты подготовкой к дуэли, а Деймос отправился на поиски Сето.

«Теперь дело проиграно», — мрачно подумал он, желая, чтобы Акрина оставалась скрытой, когда она придет к нему, уже образуя клинок. Его руки согнулись, когда невидимый материал коснулся его руки, пальцы свободно обхватили рукоятку. Он держал руки так далеко назад, как только мог, грудь вперед, пряча руки, окружая Мари.

— Ну, она довольно милая малышка, — пробормотала Сето, переводя взгляд с Мари на Эмброуза, и он почти вздрогнул, когда ее золотистые зрачки впились в его, но заставил себя не делать этого. Точно так же, как он заставлял себя сдерживаться, чтобы не напасть на нее.

Он должен ждать. Деймос обязательно придет — он должен был — и тогда Мари будет защищена, пока Эмброуз будет заботиться о психованной суке, стоящей перед ними.

— И… где же ее питомец?

Он почувствовал, что Мари напряглась одновременно с ним.

— Какой питомец? — он зарычал, сжимая клинок в кулаке.

— Деймос, я полагаю. Где он сейчас?

Хвост Мари бился о его хвост, паническое дыхание обдувало его спину. Откуда она знает о нем?

— А какое это имеет значение? Сето, что ты здесь делаешь? — она была там, чтобы убить их. Эмброуз знал ответ, но если он сможет задержать ее достаточно долго, чтобы появился Деймос…

Она радостно засмеялась и захлопала в ладоши, словно он был очаровательным ребенком.

— О, ты же знаешь! Я пришла забрать тебя обратно, Эмброуз, — она указала на него согнутым пальцем.

Волна омерзения прошла через него.

— Сделаешь это ещё раз, и я повырываю тебе все пальцы, — прорычал он. Мари легонько коснулась его плеча.

От одного этого маленького прикосновения его захлестнул целый мир эмоций. Паника за Мари, ужас за Мари, отчаяние за Мари. Все эмоции, которые он испытывал за последнюю неделю, обрушились на его плечи в одну секунду.

Ярость начала затуманивать его зрение, когда острые глаза Сето сузились.

— Или ты пойдешь со мной, или эта сука умрет, — пригрозила она, понизив голос на октаву. Её тело извивалось, как змея, готовая к нападению.

— И куда ты его заберешь? — спросила Мари.

Он пристально посмотрел на неё через плечо.

— Не надо…

— Я серьезно, Эмброуз, — пробормотала она, касаясь его руки. Её глаза вспыхнули красным, как только её рука коснулась его кожи, и он потерял все ощущения. Жизнь медленно покидала его конечности. Мышцы расслабились, и мир начал замедляться.

Он смотрел на неё с нарастающим ужасом, её лицо потеряло всякое выражение, превратившись в бесстрастную маску.

Все это заняло всего одну секунду. Эмброуз опустился на пол тренировочной площадки, совершенно без чувств и неспособный что-либо с этим поделать.

Быть беспомощным — отстой. Вы только наблюдаете, не в силах ничего сделать, смотрите, как мир начинает рушиться вокруг вас. Ты не можешь пошевелиться, не можешь сказать «нет». Эмброуз был беспомощен с Сето, но теперь он был свободен. Он должен был бы дать отпор, защитить Мари, но она каким-то образом лишила его воли.

Эмброуз почувствовал ужас, которого никогда в жизни не испытывал, когда Мари начала превращаться, золотые чешуйки, словно стороны монеты, открывали черные ножны. По мере того как происходили изменения, Мари начал окружать черный дым.

Сето попятилась, глубокие морщины ужаса отпечатались на каждом сантиметре её лица. В любое другое время Эмброуз бы наслаждался таким зрелищем — но не сейчас. Не тогда, когда жизнь Мари была на кону.

Помимо Эмброза и других богов, Сето была самой старой и сильной младшим богом своего времени. Мари не могла контролировать свои силы — он сомневался, что она вообще знала о них.

Эмброуз пытался заговорить, пытался что-то сказать, чтобы заставить ее посмотреть на него. Этого не может быть! Не тогда, когда Эмброуз был не в состоянии спасти её.

Мари тихо зарычала, и его охватило чувство дежа вю.

— Скажи мне, что ты сделаешь с ним, — потребовала Мари, голос её звучал глубже и гортаннее, чем прежде. Эмброуз содрогнулся от страха и беспомощно наблюдал, как Мари замедлила все движения, пока не оказалась перед Сето. Её волосы безмятежно развевались за спиной, светлые локоны двигались волной.

— Я… убью его…

Мари улыбнулась.

Это было страшно. Острые белые зубы сверкнули, и в её глазах заплясало то, что Эмброуз мог описать только как смерть.

— Неверный ответ, сука.

* * *

Мари знала, что делает. В отличие от прошлого раза, она могла контролировать свои действия и остановиться, когда хотела. Но дело в том, что она не хотела этого делать. Когда глаза Сето расширились и в них вспыхнула тревога, Мари была взволнована — и знала, что если отпустит Эмброуза, он остановит её.

Вот почему девушка позволила подлой части себя удержать Эмброуза на месте. У неё не было никаких сомнений, что она может убить Сето одним движением руки. Из-за своего пребывания в Атлантиде она знала разницу: Сето была второсортной богиней, а Мари — высшей.

И эта маленькая сучка должна была умереть.

Мари не была склонна к насилию — по крайней мере, не всегда. Но когда она рванулась вперед и обхватила рукой тонкую шею Сето, то почувствовала прилив адреналина и поняла, почему драки так привлекательны.

— Клянусь богом, это последнее, что ты сделаешь, если я оставлю тебя в живых, и ты пожалеешь, что показалась ему на глаза.

Сето была слишком ошеломлена, чтобы отреагировать, и Мари воспользовалась возможностью, она подняла локоть, а затем дернула вниз голову Сето, обхватив ее горло.

Жизнь с братьями многому её научила, например, как причинить как можно больше вреда, чтобы утвердить своё превосходство. Мари была единственной женщиной, кроме своей матери, и это вызывало слишком много поддразниваний. Теперь она взывала к своим старым навыкам и не собиралась останавливаться, пока злобная богиня не усвоит урок.

Сето поперхнулась и закашлялась. Мари крепче вцепилась рукой в черные волосы, когда та попыталась вырваться, подняла свой хвост, а затем ударила Сето лицом по чешуе.

Мари почувствовала острую боль в спине и ахнула. Сето вонзила свои когти в спину Мари и сдирала с нее кожу. Прерывистое дыхание вырвалось из ее горла, когда Мари почувствовала, как мерцание чистой ярости окружает младшую богиню.

Дикий рык вырвался из груди Мари, когда боль превратилась в глухой рев, сменившись яростью.

— Я с тебя живьем шкуру спущу! — крикнула она, чувствуя, как под её ладонями разливается жар.

Мари была слишком зла, чтобы заметить это. Жар превратился в ослепительный свет, и инстинкт подсказал ей ударить Сето в землю — что она и сделала, но не раньше, чем Акрина зажужжала перед ней, проходя через её руки.

Она почувствовала холодное прикосновение металла к внутренней стороне запястья, прежде чем ударить, переключив лезвие и набросившись на Сето.

— И все это время ты причиняла ему боль?

Лезвие рассекло руку Сето.

— Я заставлю тебя чувствовать себя в сто раз хуже.

Эмброуз издал какой-то звук позади неё, но она проигнорировала его. Сето уставилась на неё, потом на кровь, которая начала сочиться из её руки.

Мари отбросила клинок в сторону, её гнев был так силен, что она хотела почувствовать каждый удар, хотела почувствовать каждый хруст кости. Богиня отпрянула от нее, лицо ее побледнело, когда Мари шагнула вперед.

— Ты хотела придти сюда? Чтобы забрать его у меня? Отнять у него трон, который ты же и украла? Ты чертова сука! — прорычала она, бросаясь на Сето и запуская кулак в черные волосы. Сето хмыкнула, высвобождая когти.

Мари видела их краем глаза, едва замечая, что Сето делает лишь минимальные попытки сопротивляться. Если бы Мари была в здравом уме, она бы раньше поняла, что что-то не так, она бы уловила то, что Эмброуз отчаянно пытался заставить её увидеть.

Но она этого не сделала.

Она била Сето хвостом, отталкивая её назад и удерживая за волосы. Пока её голова оставалась на месте, а тело двигалось в другую сторону, по воде начала пробегать слабая вибрация.

Мари сжала кулак.

— Эгоистка гребаная.

Что-то вцепилось в неё.

И это была не Сето.

Пока Мари смотрела на богиню, которая выпрямляла спину и убирала волосы за ухо, словно ничего не случилось, в ее золотых глазах появился блеск.

— Остин, — пробормотала Сето, склонив голову.

— Вижу, вы её развлекали.

Святые угодники! Какого хрена?! Его голос. Ужас скользнул по её спине, холод охватил ее, когда Мари попыталась повернуть голову. Она крепче сжала кулак, и из её горла вырвался вздох боли.

— Я бы предпочел, чтобы ты не смотрела на меня, — прошипел он ей на ухо, заламывая руку за спину. Боль пронзила Мари, когда Эмброуз зарычал.

Она попыталась ослабить хватку, которой держала его, но существо, которое находилось позади нее, пугало ее так сильно, что она не могла этого сделать.

Деймос. Где же Деймос? Почему она не может освободить Эмброуза? Следуя своим инстинктам, она заставила себя пройти еще одну волну энергии через свое тело, но ничего не произошло. Эмброуз дернулся в углу.

Теперь это существо держало Эмброуза парализованным.

— Отпусти меня! — девушка попыталась вцепиться в руку, которая удерживала её, но он только сильнее вывернул ее руку. Мари вскрикнула, когда боль пронзила ее плечо.

— Ты уже не так уверена в себе, маленькая шлюшка?

Сето рассмеялась ей в лицо, протянула руку и провела ладонью по лицу Мари. Она увидела вспышку когтя Сето, прежде чем тот полоснул её по щеке.

— Я могла бы легко убить тебя. Боги просто играют с тобой. Разве ты этого не знаешь? Остин мне все объяснил, — самодовольно прошептала она, скользя вокруг Мари. Существо позади нее зарычало. — Не хочешь ли объяснить ей это, Остин? — золотые глаза метнулись над головой Мари.

Она заметила, как в глазах Сето мелькнул страх.

Мари услышала громкий стук позади себя, затем Эмброуз скользнул в поле ее зрения. Его тело было напряжено, как будто он боролся с болью. Страх укоренился в её сердце, корни проросли так глубоко, что она задрожала.

Он должен был прийти в себя.

Деймос. Где же он был?

— Ты всего лишь смертная, ставшая приманкой, — прорычало существо ей в ухо. От этого по её спине пробежала дрожь страха, обострив чувства почти до боли. Боже, как этот голос царапал ей ухо!

— А твой хвост? Для меня это ничего не значит. Или они. Или кто-нибудь еще в Атлантиде — и знаешь почему?

В поле её зрения появился длинный красный палец, и она отпрянула от него, хотя её рука начала пульсировать.

Он потянул её за руку, и она закричала, когда в её глазах вспыхнул белый свет.

— Нет, — выдавила она. Когда свет начал меркнуть, у нее перехватило горло. Эмброуз смотрел на неё так, словно она была уже мертва, его тело было совершенно неподвижно, глаза даже не моргали — как будто его заставляли смотреть.

Сердце бешено колотилось в груди. Мари попыталась воззвать к тому, что овладело ею, к энергии, которая пульсировала внутри нее, но это было так, словно кто-то воздвиг плотину, полностью перекрыв поток.

Она разочарованно хмыкнула, потом вздрогнула. Палец скользнул вниз по ее щеке, к горлу.

— Ах ты, бедная девочка. Это не имеет значения, потому что я собираюсь убить тебя. У тебя есть то, что мне нужно.

Скрипучий, хриплый голос царапнул ее шею и ухо, отвращение прокатилось по ней.

— Я не знаю, что ты хочешь…

— Дай мне закончить, — прорычал он, обрывая её, потянув ее руку назад. Боль взорвалась перед ее глазами еще раз, когда кость буквально треснула. Мари закричала, не в силах остановиться, когда боль пронзила ее.

Она едва расслышала рычание, прорвавшееся сквозь воду. Сето мило улыбнулась ей, как будто крик Мари был именно тем, что она хотела услышать. Ярость смешалась с болью, когда Мари подумала о том, что она хотела бы сделать с Сето прямо сейчас — и о том, что было позади неё.

— Эмброуз, — выдохнула она. — Закрой глаза. Не смотри.

— Заткнись к черту! Мне он нужен. Где он сейчас?

— Кто «он»? — она вскрикнула. — Я не знаю, о ком ты говоришь!

— Деймос, — прорычало существо.

Мари замерла.

— Ты ведь знаешь, где он? — Сето прищурилась, глядя на Мари, которая, несмотря на то, что задыхалась, отказывалась говорить. Какого черта им понадобился Деймос? Он был послан им от богов — а люди в комнате не были богами. По крайней мере, не теми, что послали Деймоса.

— Говори. Если ты этого не сделаешь, твой дорогой Эмброуз будет смотреть, как я буду вырывать твои конечности из твоего тела. И я проглочу каждый кусочек. Всегда хотел попробовать какого-нибудь атлантийского Бога, — задумчиво произнес он, постукивая красным пальцем по бьющемуся пульсу на ее шее.

Она по-прежнему отказывалась говорить. Мари действительно не хотела, чтобы Деймос появился, даже если это означало спасение её и Эмброуза. Он был невиновен в этом. Деймос будет в ярости.

Двери серебряной комнаты распахнулись.

Через долю секунды яростный рев эхом разнесся по комнате. От этого звука у нее по спине побежали мурашки, словно холодные пальцы прошлись по классной доске.

Все произошло одновременно.

Мари отшвырнуло от чудовища, Эмброуз бросился на монстра, а Деймос влетел в комнату, как разъярённый бык на стероидах.

Но Сето… она осталась стоять в стороне. Стараясь оставаться в сознании, Мари сосредоточилась на Сето — и сука это заметила.

Борьба была смутно видна в глубине её сознания, когда Сето, покачиваясь, направилась к Мари. Никто не заметил — ни Эмброуз, ни Деймос, ни существо, которое они в данный момент не могли убить.

— У меня есть теория, — прошептала она, наклоняясь к тяжело дышащей Мари. Её рука горела, и слёзы жгли ей глаза. Сето слегка улыбнулась. — Держу пари, что в ту же секунду, как ты покинешь воду, силы богов исчезнут.

Мари охватил слепой ужас.

— Почему бы нам не проверить эту теорию? Этот хвост и божественные силы даны для жизни в океане… и они не постоянны. Остин показал мне несколько случаев, когда это уже случалось раньше. Но боги хранили этот секрет в тайне. Они слишком боятся, что их драгоценный трон будет украден каким-нибудь ревнивым мудаком, у которого есть временные силы Бога, пока они приспосабливаются.

— Но я действительно думала об этом… — ее глаза пробежали по телу Мари с легким отвращением. — Ты покинешь Атлантиду, вернешься к своей прекрасной земной жизни, Эмброуз пойдет со мной, Остин получит Деймоса… это беспроигрышный вариант. Готова попробовать, малышка?

Озорство играло в её глазах, когда вокруг них начала накапливаться энергия. Мари попыталась что-то сделать, пошевелиться, но рука не давала ей пошевелиться. Темнота отступила в её поле зрения, и мир начал замедляться.

Все, что она могла видеть, — это Сето…

Эмброуз, Деймос и огромное красное существо остановились, когда Сето начала истерически хохотать. Все трое двинулись одновременно, и лицо Эмброуза было последним, что она увидела.

Боль. Отчаяние. Полное и окончательное чувство потери, омрачившее его лицо.

Мари была ослеплена темнотой.

Последнее, что она услышала, был мучительный звук вырванного из груди мужчины сердца.

Глава 35

Соленый воздух прошелся по ее волосам, и Мари со вздохом закрыла глаза. Океан плескался у её ног, холод успокаивал, покалывая пальцы ног. Прошло уже несколько дней с тех пор, как она очутилась на берегу, зная только, что осталась единственной выжившей после кораблекрушения.

Как она оказалась там, Мари не знала. Но, по крайней мере, она была не одна.

Отдыхавшие покинули берег несколько часов назад, оставив её в тишине и покое океана, позволив вибрирующей силе перемещаться по её телу, расслабляя её, делая ее почти бескостной.

Мягко бьющиеся волны издавали сладчайший звук. Мари никогда не любила воду, но с тех пор, как она восстала из воды, вылетела как пробка из бутылки, как говорили моряки, она не могла насытиться ею.

Девушка вспомнила панику, страх, когда, проснувшись, обнаружила около двадцати человек, окружавших её.

Мари была совершенно голой, но одна из девушек любезно одолжила ей пляжное полотенце. Ей потребовалось несколько мгновений, чтобы привыкнуть к происходящему, к тому, что произошло, но когда она, наконец, отдышалась достаточно, чтобы задать вопрос, моряки оставили девочек присматривать за Мари.

Она шагнула глубже в воду, зарываясь пальцами ног в прохладный песок. Вздох сорвался с её губ, когда океанская вода поднялась до колен.

Боль поднялась вверх по ее ногам, оседая вокруг бедер. После того, как она проснулась и впервые ступила в воду, боль появилась и не уходила, пока она не выбиралась из воды. Это не пугало ее — только заставило боль распространиться на ее грудь.

Опустошающая боль, которую она чувствовала каждый раз, когда входила в воду, каждый раз, когда закрывала глаза, чтобы отдохнуть. Мари не спала с тех пор, как очнулась на пляже, хотя ей дали временную комнату в одном из пляжных домиков.

Уже через несколько часов после того, как она поселилась в комнате и увидела океан с палубы, когда солнце начало садиться над водой, Мари не сомневалась, что никуда не уйдет.

Она помнила Рэя, его предательство, и не собиралась возвращаться к нему.

У Мари было такое чувство, что океан ей не позволит…

Вода лизала ее бедра, когда волны толкали ее тело, а затем тащили назад. Она не осмеливалась заходить дальше в воду. Безмятежный страх охватил ее сердце, говоря «нет». Нужно ждать. Остаться на берегу.

Было так трудно сдерживаться, но проблеск страха удержал её. Солнце било ей в лицо — тонкое предупреждение.

Мари начала пятиться из воды, когда до ее ушей донесся лай собак. Она обернулась, хотя и не видела, кто это был.

Ее братья и Стампи.

Люди, которые её нашли, дали ей мобильный телефон, чтобы она позвонила родителям, а те позвонили её братьям.

— Я туда больше не вернусь, — тихо сказала она в трубку. — Переведите немного деньг и попросите Джозефа и Хейдена приехать ко мне домой. Мне нужна вся моя одежда, драгоценности и бумаги. Если они смогут забрать мои вещи, пока Рэя там нет, я буду признательна.

— О, нет. Что случилось? Ты в порядке? Хорошо ли прошел круиз? — голос матери почти сломал её — не из-за Рэя, а из-за чего-то другого, более глубокого. Крушение было в глубине её сознания, но эмоциональные американские горки, на которых она находилась, еще не остановились.

— Он затонул. Я в порядке, но я просто… не хочу уезжать отсюда. У нас с Рэем все кончено.

Почему ей все равно? Почему её сердце не разрывается? Она сказала это матери без запинки в голосе и без боли в сердце. Рэй был ее миром. Они были вместе много лет, Мари планировала выйти за него замуж и обзавестись детьми. Он изменил ей, а она… что? Неужели ей все равно? Вообще? Боль в груди вернулась с новой силой, и опять не из-за Рэя.

Что-то с ней было не так. Рэй был брюнетом и кареглазым, мужчиной ее мечты. Она любила темноту его кожи, то, как его глаза ловили свет с желтыми оттенками. Но когда она закрыла глаза, то увидела только синеву. Голубые глаза с серебряными искорками и полуночно-черные волосы, волнами ниспадающие на сильную челюсть.

Волосы вели к мускулистым плечам, более крупным и сильным, чем у Рэя. Образы больших, заботливых рук заполонили ее голову, давая ей не только вспышку тепла, но и боль. Откуда это взялось? Почему она это чувствует?

Мари была вырвана из своих мыслей, когда грубый язык лизнул ее руку. Мари не могла удержаться от смеха, наблюдая, как Стампи барахтается в воде, которая была слишком глубока, чтобы он мог коснуться дна.

— Мари!

Голос Хейдена принес облегчение, которого она не чувствовала уже несколько дней. Мари выбежала из воды, а Стампи последовал за ней. Золотистый лабрадор был весь мокрый, когда они добрались до её братьев.

Хайден и Джозеф могли бы быть близнецами, если бы родились в одно и то же время. Но, как бы то ни было, Хейден был самым старшим из них. У обоих ее братьев были выгоревшие светлые волосы. Когда они были моложе, они были светло-коричневыми, но после всех часов, проведенных на улице, они уже давно побелели от долгого пребывания на открытом воздухе. Они оба были высокими, но Джозеф был худощавым там, где Хэйден был мускулистым. Кроме телосложения, глаза были единственным, что отличало их друг от друга. У Джозефа были серебристые глаза Мари, а у Хейдена — темно-зеленые глаза, которые часто ошибочно принимали за карие.

Когда Хейден заключил её в объятия, она была благодарна ему за это. Пустота в груди распространялась по всему телу, и братья могли бы послужить хорошим отвлекающим фактором.

— Как прошел полёт? — спросила она, отстраняясь только для того, чтобы оказаться в объятиях Джозефа. Он крепко сжал её.

— Забудь о полете. Ты в порядке? Мы не могли дозвониться до тебя по тому номеру, с которого ты нам звонила, поэтому понятия не имели, что происходит. Все, что мама нам дала, это адрес пляжа. Мы искали тебя весь последний час, — проворчал Джозеф, отстраняясь.

— Мне очень жаль. Но да, я в порядке.

— Ты уверена? — он всмотрелся в ее лицо, и Хейден присоединился к нему.

— Ты неважно выглядишь. — Хейден взъерошил ей волосы, выдернул из объятий Джозефа и обнял за плечи. — Мама с папой позвонили и сообщили, что они подготовили для тебя квартиру. Все, что вам нужно сделать, это подписать бумаги. Ты уверена, что хочешь остаться здесь?

Мари кивнула, оглядываясь на океан. Тоска поселилась в её груди.

— Без сомнений. Мое место здесь.

Она не сомневалась, что её родители уже позаботились о квартире. Они были хорошо известны своей благотворительностью и спасением, и они уже дергали за ниточки, как это было раньше. Все, что им требовалось, — это пара часов.

— Рэя не было, когда мы пришли в квартиру, — сказал Джозеф, и в его голосе послышались тихие нотки. — Что случилось? Ребята, вы расстались?

Мари снова кивнула.

— Он мне никогда не нравился, — проворчал Хейден. — Этот ублюдок никогда не был достаточно хорош для тебя. Что же он сделал? Я даже не сомневаюсь, что что-то гнусное. Все, что ты когда-либо делала, это защищала этот кусок дерьма.

Мари пожала плечами.

— Он отправил меня в круиз одну, чтобы изменять мне. — Тупость. Безразличие. Вот что она чувствовала ко всему этому. — Это не имеет значения. Я не расстраиваюсь из-за этого, так что тебе тоже не стоит расстраиваться.

Братья молча шли рядом с ней. Девушка была рада, что они поверили ей на слово и не стали настаивать.

Хейден резко остановился.

— Мама и папа… они сказали, что корабль затонул. Как это получилось… я в замешательстве. Я не знаю, что сказать.

Мари прикусила губу, пытаясь вспомнить, что произошло — и вздохнула, когда ничего не произошло, кроме боли в груди. Она потерла место над сердцем, качая головой.

— Я не знаю, что случилось. Я узнала, что Рэй мне изменяет, корабль начал тонуть, а потом я буквально «вылетела из воды» и оказалась на берегу.

Джозеф уставился на нее.

— Ты что, серьезно?

Она кивнула.

— Господи… слава богу, ты жива. — Никто в их семье никогда не умел хорошо выражать свои эмоции, поэтому, когда это было все, что она от него получила, Мари была благодарна. И все же ей не так уж повезло. — А теперь слушай. Мы отвезем тебя в квартиру, а потом отправимся на пробежку. Это поможет тебе очистить разум.

— Видишь ли, я не против поехать в квартиру… но идти на пробежку? Я в этом не уверена. — Честно говоря, все, чего она хотела, это сидеть у океана и наслаждаться покоем, которое он навевал.

— Ты никогда не любил бегать. Мари… — Хайден схватил ее за плечи и заставил посмотреть ему в лицо, когда выражение его лица стало совершенно серьезным. — Мы как чистокровные питбули. Сильные. Опасные. Вооруженные. И так хорошо воспитаны, что даже египетские цари позавидовали бы этому. Почему ты должна отрицать свои гены?

Она застонала.

— Хейден…

Он опустил ее плечи.

— Нет. Я все понял. Ты слишком хороша для своей семьи теперь, когда пережила кораблекрушение. Я тоже все понимаю.

Мари недоверчиво уставилась на него.

— Это просто смешно.

— С меня хватит! — затем он отошел от нее, и Джозеф последовал за ним. Стампи рявкнул на неё, встряхнул мокрой шерстью, обрызгал мокрой водой и побежал за братьями.

— Ну вот и всё, — пробормотала она, волоча ноги по горячему песку, когда догнала их.

Её родители прилетели всего через несколько часов, после того как была оплачена арендная плата за квартиру, а братья помогли ей перевезти все вещи, которые они взяли из ее старой квартиры. Семь больших картонных коробок с одеждой, миллионы маленьких безделушек, которые она собрала, и все фотографии их семьи. Все, что имело отношение к Рэю, осталось позади — и слава Богу за это.

Мари никого не ждала, поэтому, когда стук в её дверь эхом разнесся по всей уютной квартире, она бросила смущенный взгляд на своих братьев, которые только пожали плечами и продолжали ворчать друг на друга по поводу новой компьютерной игры.

Она распахнула дверь и взвизгнула от неожиданности. Её мать, такая же высокая и худая, как Мари, с большими зелеными глазами и длинными светлыми волосами, влетела в дом и набросилась на неё.

— Мама! — девушка чуть не задохнулась, когда маленькие руки женщины обхватили Мари так крепко, что у нее перехватило дыхание.

— О, Мари, мы пытались рассказать тебе о нём, мы пытались предупредить тебя! Почему ты не могла нас выслушать? — прошипела она, гладя Мари сквозь слезы, словно проверяя, нет ли у нее ран.

Она немного отодвинулась от мамы, чувствуя себя подавленной.

Отец Мари вошел в дом. Его большая фигура отбрасывала в комнату темную, опасную тень, и Мари чуть не попятилась от него. Возможно, он был одним из самых пугающих мужчин, которых она когда-либо встречала в своей жизни, но, по крайней мере, он любил ее.

Мари вздрогнула, когда от резкого шепота в голове у нее перехватило дыхание. Там были гораздо более опасные существа, гораздо хуже, чем ее отец… и не смертные.

Эта мысль заставила её побледнеть.

Что с ней происходит?

— Только скажи, и он больше никогда тебя не побеспокоит, — проворчал отец. Саванна, её мать, позволила отцу обнять Мари. Она прижалась к его груди, вдыхая свежий, темный аромат, который пах сосновым лесом, и так было с тех пор, как она себя помнила.

— На самом деле мне все равно. Зачем вы приехали? — она вырвалась из объятий отца и посмотрела на родителей. Их лица были загорелыми из-за солнца, и она подозревала, что они все еще были в середине проекта восстановления после урагана на Гавайях.

— Мы должны были. Боже, не могу поверить, что нас не предупредили раньше… или, по крайней мере, что это было в новостях… дорогая, как ты выжила?

— Она «выстрелила из воды», — повторил Джозеф, запустив руку в её волосы и взъерошив их. Мама недоверчиво посмотрела на Мари.

— Ты что?

— Не знаю, — призналась она. Она провела родителей в гостиную, которая была совершенно пуста. Квартира была приятной и просторной, с десятком или около того распахнутых окон. Соленый воздух с океана проникал в дом, придавая ему ощущение покоя, которое иногда пугало её.

Это было неправильно. Это было прекрасно, именно то, что она хотела, но это было неправильно. Океанические голубые глаза вспыхнули в её сознании, отчего у нее перехватило дыхание. Ее сердцебиение участилось.

— Что значит «не знаешь»? Ты, конечно, помнишь, как затонул корабль? Как ты добралась до берега на противоположной стороне, где он разбился?

Её мать задохнулась от волнения и, схватив Мари за плечи, прижала её к груди. Странность случившегося ускользнула от нее. Где-то в глубине души она понимала, что произошло. Она чувствовала, как знание бурлит в её голове. Черноволосый мужчина, которого она постоянно видела в своем воображении — великолепный, сексуальный мужчина, который заставлял её сердце биться каждый раз, когда она думала о нём. Как он, этот человек, которого она никогда в жизни не встречала, связан с её чувствами? Это оцепенение? Это больное воображение?

Она похлопала мать по спине, а отец настороженно посмотрел на нее.

— Я не знаю, — прошептала она, пытаясь вырваться из объятий матери.

Он коротко кивнул, и она облегченно вздохнула. По крайней мере, он не собирался её допрашивать.

— Мы так тебя любим, Мари. Мне так стыдно за себя… за мою дорогую дочку, которая почти… которая почти… — мама замолчала и резко вздохнула, явно пытаясь сдержать слезы.

— Мама. Я в порядке. Я не знаю точно, что произошло — но я в порядке. Почему ты не осталась на Гавайях? Они нуждаются в твоей помощи больше, чем я.

Ее мать, задыхаясь, отстранилась.

— Никогда. — Она притянула Мари к себе, чтобы еще раз обнять. — Ты моя дочь — ты всегда будешь на первом месте.

Девушка неловко кивнула, глядя на своих братьев и отца в поисках помощи.

— Мы приехали в город около часа назад и купили кое-какие продукты, — продолжала мама.

Мари благодарно кивнула, понимая, что на самом деле проголодалась. Она чувствовала себя так, словно не ела несколько дней.

— Мы все возьмем продукты, а ты сядь и отдохни.

Она вздохнула с облегчением, когда они вышли из дома, подошли к сетчатой двери и распахнули её. У неё был самый красивый вид на океан. Волны жадно впивались в песок, вызывая улыбку на ее лице — до тех пор, пока в уголке глаза не появилась тень.

Мари попятилась назад.

— Мари, это я! Тс-с-с!

Её сердце остановилось в груди за секунду до того, как смятение охватило её.

— Рэй?

Большие тропические листья зашуршали, когда он вышел из кустов, подняв руки в защитном жесте.

— Не кричи. Просто выслушай меня.

— Какого черта? — прошипела она, бросаясь вниз по лестнице.

— Я не знал, что делать, чёрт возьми, — сказал он хрипло, беря её за плечи. Ее кожа горела, но не от желания. От брезгливости. Эти руки были на другой женщине. — Голосовая почта. О боже. Мари, я слышал все это — я слышал, как ты тонешь и кричишь. Это было так чертовски громко. Я никогда не планировал этого…

— Конечно же, нет, — отрезала она. — Ты планировал трахаться все то время, пока твоя девушка была в круизе.

Он побледнел.

— Я не думал, что ты вспомнишь. Я знаю, что ты видела письма, но это было совсем не то, на что они были похожи.

— Я не дура, Рэй. Тебе надо было просто остаться с Бейли. Как ты вообще нашел меня здесь?

Его лицо стало темно-фиолетовым, и она бы забеспокоилась — если бы вообще заботилась об этом. Мари хрипло рассмеялась.

— Ой, подожди. Ты преследуешь меня?

— На днях я видел твоих братьев возле нашей квартиры и пошел за ними.

— Ты следил за моими братьями? — спросила она в ужасе. — Что, черт возьми, с тобой происходит? Рэй, иди домой. Просто уйди. Возвращайся домой к Бейли и убирайся из моей жизни. Я так устала, что ты даже себе не представляешь…

В его глазах мелькнул страх, и Мари попятилась. Когда он был напуган, он был непредсказуем.

— Нет, Мари. Ты должна вернуться.

Девушка покачала головой.

— Уходи, Рэй. Я не хочу, чтобы ты был здесь.

Он бросился на нее, зажав ей рот узкой ладонью и обхватив за талию.

— Мари, пожалуйста, — хрипло прошептал он. Горячее, зловонное дыхание коснулось её уха. Она дернулась, пнув его в ответ.

— Отпусти меня! — прорычала она приглушенным голосом из-за его руки. Он притянул её к себе, и девушку чуть не вырвало. Как она вообще могла хотеть его? От него пахло задницей, у него был характер ползучего придурка, и у него действительно был член размером с карандаш. Эмброуз был намного лучше Рэя во всех отношениях.

Эмброуз?

Внезапно тяжесть свалилась с её спины, и она выдохнула, сжимая кулак и готовясь к прыжку.

— Тронь её еще раз, и ты умрешь.

Рэй этого не говорил. Мари этого не говорила. Родителей рядом с ней не было. Так кто же?

Она резко обернулась, и ее сердце тут же забилось в груди. Затем она упала на землю. Этот человек… его глаза. Его голос. Его тело. Все в нём казалось ей знакомым.

Он прижал Рэя к стене, схватившись рукой за горло, и Мари могла поклясться, что он рычит, как бешеный зверь. Прохладные пальцы желания танцевали по ее спине, их прикосновение оставляло огненный след. На нем были темные джинсы, которые идеально сидели на бедрах, но это было все. Ни рубашки, ни обуви. Черные волосы с одинокой синей прядью падали на его лицо так сексуально, что у нее потекли слюнки, а эти глаза… они даже не смотрели на нее, но все равно обжигали.

— Кто ты такой, черт возьми? — потребовал Рэй, вытягивая ноги. Несмотря на то, что его держали на расстоянии метра от земли, а глаза начали слипаться, он не сдавался.

— Её парень. А ты? — губы, которые улыбались, были полными и совершенными, открывая острые белые зубы. Вместо того чтобы в страхе бежать в другую сторону, Мари сделала шаг вперед, совершенно очарованная. Рэй был задвинут на задворки ее сознания, и она забыла обо всем, кроме мужчины перед ней.

Она знала его — но откуда?

— Её парень, — выдавил он. Мари едва слышала его слова, потому что была слишком сосредоточена на… на Эмброузе.

Это был Эмброуз.

Она нахмурилась, пытаясь вспомнить, откуда она его знает. «Он любит меня», — отстраненно прошептал ее разум. «Атлантида».

Эмброуз повернулся к ней, и от этого взгляда у нее упало сердце. Она знала его.

В невообразимом вихре мыслей и воспоминаний все вернулось.

Как она очнулась в пещере. Нашла Эмброуза. Превращение в русалку. Октопианы. Все до тех пор, пока Сето не уставилась на нее, когда мир Мари погрузился во тьму, а болезненные крики Эмброуза затихли у нее в ушах.

Слезы мгновенно наполнили ее глаза.

— О боже, — выдохнула она, бросаясь к нему. — Я не… я не знаю, как это случилось… Эмброуз, я скучала по тебе, — выдохнула она, прижимаясь лицом к его плечу, вдыхая его завораживающий аромат, наслаждаясь теплом, которое волнами исходило от него.

— Мари, — тихо позвал он. — Ты хочешь, чтобы этот сукин сын умер?

Она покачала головой, обнимая его за талию так крепко, как только могла. Господи, что бы случилось, если бы она никогда его не вспомнила? Она даже думать об этом не могла. Это было слишком болезненно.

— Нет? Он причинил тебе боль, он осмелился поднять на тебя руку… Мари, не лги мне. Ты хочешь, чтобы он умер?

Она страстно ненавидела Рэя, но не хотела, чтобы у нее на руках был мертвец. Было что-то другое между суками-богинями и людьми, что заставляло её чувствовать жалость к более слабым. К тому же отец воспитывал её не убийцей. С другой стороны, и не рыбой тоже.

— Я просто хочу, чтобы ты обнял меня, — прошептала она. В одно мгновение Эмброуз бросил Рэя на землю и обнял её. Сначала она подумала, что он не так взволнован, как она, но потом почувствовала дрожь, пробежавшую по его рукам.

— Как ты меня нашёл? Что случилось с Сето? Ты убил эту красную тварь? О боже, с Деймосом все в порядке?

— Мари, — прошептал Эмброуз, зарываясь лицом в ее волосы и прижимая ее еще крепче, как будто никогда больше не хотел отпускать. — Помолчи пару секунд… мне нужно знать, что ты в порядке. Боги, последняя неделя была пыткой. Моя любовь…

Она чуть не зарыдала, услышав его голос. Это было так почтительно, так благодарно. Он запустил руку ей в волосы и откинул её голову назад. Мари посмотрела ему в глаза, когда он опустил голову.

Девушка встретила его на полпути, нисколько не заботясь о том, что Рэй был у их ног, задыхаясь.

Их губы встретились в неистовом, волшебном поцелуе, полном преданности, любви, смертельного страха и страсти. Она обвила руками его шею и прижалась к нему, едва дыша.

— Я люблю тебя, — выдохнула она в ответ на их поцелуй, прижимаясь к нему.

Он отстранился, пристально глядя ей в глаза. Океанические глубины в его глазах бурлили от таких сильных эмоций, что она упала бы на колени, если бы он не держал её.

— Я люблю тебя, Мари. — Её сердце остановилось от этих слов, от того, как он их произнес. — Навсегда. Возвращайся со мной в Атлантиду и правь со мной.

— Но у меня больше нет хвоста…

— Твою мать, — проворчал Рэй, глядя на них с пола. — Вы просто кучка уродов.

Эмброуз зарычал, сжимая кулак.

— Я могу содрать с него кожу живьем.

Мари не могла сдержать смех, который клокотал у неё в горле.

— Мари, я думала, что сказала тебе… — прежде чем слова слетели с губ её матери, лицо Мари стало ярко-красным. Таким красным, что Эмброуз нежно прикоснулся к нему, улыбаясь.

— Ей лучше подготовиться к пробежке! Мы уходим через… — Стивен и Хейден остановились как вкопанные позади её матери, которая смотрела между Эмброузом и Мари, как будто у них выросли две головы.

У брата отвисла челюсть.

А потом пришел папа.…

— Мари, — медленно произнес он, подходя к братьям сзади. Он перевел взгляд на Рэя, который побледнел, как привидение, и, вероятно, станет им меньше чем через минуту.

— Кто твой… друг? — тихо спросила мама, поднося руку к виску. Её ошеломленные глаза обратились к отцу за помощью.

Мари проглотила нервы, понимая, что Эмброузу, вероятно, было в сто раз хуже. Она посмотрела на него, ожидая, что тот будет в полной растерянности перед лицом её семьи, как и все обычно, и она почти пискнула от удивления.

Он убрал руки с её плеч, оставив только ладонь на пояснице, и шагнул вперед.

— Эмброуз Катариглос, — он пожал руку её ошеломленной матери, а затем её отцу. Братья только коротко кивнули ему, прежде чем начали спускаться по ступенькам крыльца, направляясь к Рэю.

Они собирались убить его. Это единственное, о чем Мари могла думать, наблюдая за своими братьями. И, как ни странно, ей было все равно.

— Саванна Сэмпсон, — пробормотала мама. Она не могла оторвать взгляда от Эмброуза, и Мари прекрасно понимала почему.

— Джейкоб Сэмпсон, — произнес её отец сильным голосом перед лицом единственного человека, который когда-либо был выше его ростом. Эмброуз поклонился им обоим, прежде чем повернуться к Мари.

— Нам нужно поговорить.

— О да, мы знаем! — прошипела её мама, явно выходя из ступора.

Мари закусила губу, не в силах отвести взгляд от Эмброуза.

— Я думаю, он имеет в виду только нас…

Глаза её матери метнули огонь на Мари, и она прижалась ближе к Эмброузу для защиты.

— Мне нужны ответы. Сейчас. Иди в дом, Мари. — Она снова ткнула пальцем в дверь, плотно сжав губы.

— Мам, я же не подросток, чтобы ты могла…

— Пожалуйста, не смеши меня, — сухо сказала она, прежде чем повернуться на каблуках и уйти в дом.

— Думаешь, у нас неприятности? — прошептал Эмброуз.

Она остановилась, услышав звук ударов кулаков по плоти.

— Наверное, не такие как у Рэя. В любом случае, нам нужно поторопиться, чтобы я могла увидеть Деймоса.

Эмброуз издал низкий горловой рык.

— Ты совсем не скучала по мне?

— Конечно, я скучала! Когда я поняла, кто ты такой… Все воспоминания вернулись.

Он замер, затем подошел к ней и нежно взял её за руку.

— Боги, когда я увидел это существо… Никогда больше, Мари. — Он перевел взгляд на нее. — Никогда больше ты меня так не парализуешь. Я был так беспомощен, не мог позвать на помощь, не мог спасти тебя… Я ничего не мог поделать. Ты больше никогда этого не сделаешь…

Она молча кивнула, глядя на свои руки. Мари никогда больше не хотела этого делать.

— Что случилось?

Её мама ворвалась в кухню, сверкая глазами, подняв палец для указующего жеста.

— Мы поговорим об этом позже, — тихо сказал Эмброуз ей на ухо, устало глядя на ее маму.

— Хорошая мысль, — прошептала Мари в ответ, когда отец и мать вошли в кухню.

Отец прислонился к стене, скрестив руки на груди, а мама вышла в центр комнаты.

— Итак, кто вы и откуда знаете мою дочь?

Мари бросила быстрый взгляд на Эмброуза, затем посмотрела на своих родителей. Как она могла сказать им, что он ее любовник-русал, не будучи брошенной в сумасшедший дом?

Эмброуз ответил за нее:

— Очень хороший друг. Мы познакомились во время круиза. — Технически это не было ложью. То, как его рука обвилась вокруг ее бедра, противоречило его словам. «Очень хорошие друзья» её задницы.

Мари хотела спрятаться, когда мамины губы сжались. Очевидно, она и в это не верила. Отец посмотрел на Мари, приподняв бровь.

— Ну же, Мари. Мы тебя любим. Но ты же понимаешь, что едва знакома с этим человеком, и у тебя только что закончились отношения…

— Ты не знаешь, через что мы с Эмброузом прошли вместе. — И уж точно никогда не будет.

Её мама махнула рукой.

— Я просто пытаюсь предупредить вас, чтобы вы не двигались слишком быстро, чтобы никто из вас не пострадал.

Мари закрыла глаза и попыталась дышать спокойно. Если бы только она могла объяснить им, что с ними случилось, и при этом не выглядеть так, будто у нее психический срыв.

Она быстро взглянула на Эмброуза и была шокирована, но в то же время довольна, увидев, что он держится хорошо. Его лицо расплылось в легкой улыбке, и никакие слова матери, казалось, не произвели на него никакого впечатления.

— Мэм, — сказал он. — При всем моем уважении, после всего, через что мы с Мари прошли, я не думаю, что это можно назвать спешкой. И даже если это так, я все равно хочу знать, как далеко мы сможем зайти.

Мама помолчала, потом кивнула. Отец стоял, прислонившись к стене, и улыбался.

* * *

— Мы должны быть у океана как можно скорее, но я хочу подготовить тебя. — Позже, когда у всех была возможность расслабиться, Эмброуз и Мари наконец-то смогли побыть наедине.

— Подготовить меня к чему? — спросила она, широко раскрыв глаза. Он открыл раздвижные стеклянные двери, выходящие на берег, и вместе с ней подошел к краю веранды.

Эмброуз нежно взял её лицо в свои ладони. Когда он посмотрел на неё сверху вниз, у Мари перехватило дыхание.

— Я не позволю тебе остаться здесь, — тихо сказал он. — Твоя семья может любить тебя, но ты нужна мне. А тебе нужна Атлантида. Я не возражаю против визитов — у меня есть власть разрешить тебе встречаться с ними, но когда позволит время. Ты — моя королева. К тому времени, когда мы полностью погрузимся в воду, твое тело приспособится к естественному состоянию, в котором оно должно быть.

— Боги были достаточно милостивы, чтобы дать мне знать, что смешение низшего бога и высшего — это всего лишь твое тело, привыкшее к новым обстоятельствам. Это означает, что больше никаких странных вещей, никаких тирад типа: «Я — Мари, и я убью всех», и больше никаких парализующих меня заклинаний. И, что еще важнее, никаких перепадов настроения. Ты скоро обнаружишь, что твое прежнее «я» возвращается, и у тебя больше не будет никаких непредсказуемых сил или эмоциональных всплесков.

Он сделал паузу, позволяя своим словам проникнуть внутрь. Слава богу, — подумала она. Теперь, оглядываясь назад, она была потрясена тем, как по-детски вела себя тогда. Надеюсь, через несколько лет она сможет оглянуться назад и посмеяться над этим. Серьезно, кто в здравом уме будет размышлять о том, пускает газы рыба или нет?

— Я люблю тебя. Значит, пока я не скажу иначе — а этого никогда не будет, — ты будешь лежать в моей постели, обнаженная и готовая ко мне. Я буду выполнять свои обязанности как король, а ты — как моя супруга. Я потерял тебя однажды — и намерен поступать с тобой по-своему, пока не буду полностью уверен, что никогда больше не потеряю тебя.

У Мари было такое чувство, что она не будет возражать против этой части его списка требований. Она вроде как наслаждалась тем, как требовательно он к ней относился.

Но она спросила:

— Что случилось с Х'Сай, Сето и так далее… та тварь, что напала на меня?

— Х'Сай арестован как предатель за то, что впустил Сето и это существо в город с намерением причинить вред. И Сето, и эта красная тварь сбежали. В ту же секунду, как ты исчезла, Деймос выскочил из комнаты.

— Так ты хочешь сказать, что они все еще там? — спросила она, закусив губу. Неужели они всегда будут страдать от Ceтo? Неужели она никогда не остановится?

Эмброуз кивнул, поглаживая её по щеке. Его глаза были такими же искренними, как и голос, когда он заговорил.

— Так и есть. Но из-за того, что случилось с тобой, боги согласились сделать специальный барьер. Они понятия не имели о существовании этого существа до сих пор, но они делают все возможное, чтобы защитить Атлантиду.

Облегчение прорвалось сквозь нее. «Слава Богу…» — мелькнула у нее мысль.

— Это чудовище чуть не сломало мне руку, хотя сейчас рука в полном порядке.

— Может, сейчас у тебя и нет хвоста, но ты все еще Атлант. Ты, должно быть, исцелилась, прежде чем прийти в себя.

— Значит, те люди на пляже действительно увидели настоящее шоу, — пробормотала она, потирая руку.

— Да. Теперь о твоих родителях. Сегодня вечером я отвезу тебя обратно в Атлантиду, а их отправлю домой, и они забудут обо всем этом инциденте.

— Но…

— Подожди, пока я закончу, Мари, — предостерегающе сказал он. Она закрыла рот, свирепо глядя на него.

Эмброуз только улыбнулся.

— Вместо того, чтобы вспоминать сегодняшний день, они будут думать, что ты благополучно вернулась домой из круиза, рассталась с этим куском дерьма на палубе и переехала жить на пляж, где встретила меня. Каждый раз, когда ты захочешь навестить своих родителей или братьев, вы будете делать это здесь. Я не могу держать тебя подальше от воды и рисковать потерять тебя. Если ты изменишься и кто-то увидит тебя…

Он замолчал, сглотнув.

— Я отказываюсь терять тебя, Мари.

Она нежно поцеловала его в грудь, его сердце бешено колотилось.

— А я тебя.

— Сегодня ночью мы уедем, — сказал он, прижимая её к своей груди. Она почувствовала сильное, ровное биение его сердца под своим ухом и улыбнулась.

Потом она нахмурилась.

— Погоди-ка, как это у меня еще ноги остались?

— Ты ходила в океан почти каждый день. Твое тело чувствовало, что ты должна оставаться человеком. Каждый раз, когда ты касалась океана или подходила к нему, ты спасала себя от обезвоживания.

— Но… откуда ты это знаешь?

— Как ты думаешь, как я тебя нашел? Я чувствовала тебя. Каждый раз, когда ты покидала океан, связь прерывалась. Но ты продолжала возвращаться. Нет ничего, что разделило бы нас, — прошептал он, положив руку ей на затылок и притянув ее лицо к своему. — Ничего, Мари. Ни земля, ни твоя семья, ни наши враги. Даже смерть. Куда бы ты ни пошла, я последую за тобой. Я бы не смог функционировать без этого проклятого пальца, который тычет мне в грудь каждый раз, когда ты злишься. Я не смогу заснуть ночью, не держа тебя в своих объятиях, зная, что ты в безопасности. Я не смогу жить без тебя в своей жизни.

У нее защипало глаза.

— О, Эмброуз!

— Никогда больше не пугай меня так, — прорычал он.

Прежде чем она успела заговорить, он наклонился и поймал её губы своими.

Когда по ее телу пробежали завитки желания, Мари поняла, что никогда не оставит Эмброуза. Он пленил ее сердце, и, воистину, не было никого и ничего, что могло бы разлучить их.

Конец