Атропос

Глава 9. NeuroVerse

Китайский дракон взмыл в небо, оставив далеко позади некогда величайшую гору на планете. Чжан Вей легко управлялся с пилотированием дома. Все-таки он его и проектировал. На пульте связи он прочесал все частоты, пытаясь отыскать сообщения уцелевших, но так ничего и не нашел. Он попытался позвонить Тэнси по спутниковой связи, но и эта попытка провалилась. С младшим Сяо он давно утратил все контакты. Олимпия зависала где-то на другом конце света неизвестно с кем. Даже если она и выжила, вряд ли она хотела бы тогда быть вместе с ним. Чжан Вей не стал и пытаться выйти с ней на связь.

Пролетая над Тайландом, он опустился ниже в поисках выживших. Но взгляду его предстали лишь картины тотальных разрушений. Огромные лунки глубиной в несколько километров покрывали огромные территории. Никто не уцелел, ничто не уцелело.

Судный день настал 22.05.2250. Красивая дата, которая утратила всякий смысл вместе с исчезновением человеческой истории. Все памятные даты, все исторические свершения, победы и поражения в войнах, великие изобретение, рождения и упадки цивилизаций. Все это больше не имело никакого значения.

Чжан Вей отвел дом подальше от материка. Ему не хотелось больше видеть картины разрушений. И он отправил его туда, где все оставалось неизменным — над океаном. Воды индийского океана волновались где-то далеко внизу, они укрыли и защитили своих обитателей от ракетных ударов. Но где-то в глубинах начали проявлять себя первые последствия. Ядро планеты подверглось бомбардировке субатомных частиц, оно начало нагреваться, приводя в движение литосферные плиты. Некоторое время они еще должны были продержаться. Но в какой-то моменты хрупкая корка не выдержит, и миллионы тонн горячей магмы вырвутся наружу, вызывая землетрясения, цунами и массовые извержения вулканов. Земле еще предстояло пережить это все. Но пока все было спокойно Чжан Вей решил встретить судный день вместе с бокалом вина.

На такой случай у него как раз была бутылочка Шато Лафит1947 года розлива. Вино было старше его практически на сотню лет и хорошенько настоялось, прежде чем оказалось у него в желудке. Для такого случая на кухне у него нашелся и кусочек сыра. Он откупорил бутылку, вдохнул кисло-сладкий аромат красного вина и сделал большой глоток прямо из горла. К черту условности. Закусил большим куском сыра и расположился в гостиной. Попивая вино на похоронах цивилизации, он радовался, что выжил. Забавно, казалось, что для этого не было никаких причин. Одинокий старик, который потерял все что у него было и никогда больше не увидит других людей. Одиночество теперь стало для него величиной постоянной. И все же он был искренне рад остаться в живых. Он даже не держал зла на шейха Аль Тани за его предательство. В какой-то степени даже был благодарен ему за то, что он избавил его от необходимости жить под землей. Можно сказать, он родился и сформировался как человек, как личность, именно под землей во время работы в шахтах. Эта работа закалила его и выточила твердый стержень — основу его характера. Он усвоил все уроки, что земля была готова ему дать, и больше не хотел в нее опускаться. По крайней мере, не тогда.

Весь день до самого заката Чжан Вей провел созерцая водную гладь и уснул уже после того, как Земля повернулась к солнцу спиной. Он спал крепко, как младенец.

В следующие несколько дней он странствовал по миру, сравнивая свои карты с тем, что видели его глаза. Не найдя следов выживших он оставил всякие попытки их отыскать и просто скитался по свету. Через несколько дней первичная эйфория начала утихать, а реальность становилась куда более мрачной. Ледяное присутствие одиночества становилось все более отчетливым. Засыпая, он прижимался к подушкам, имитируя объятия, а по утрам не спешил открывать глаза. Вина он больше не пил, в еде довольствовался малым. День за днем он прохаживался по пустующим комнатам дома, вспоминая свое богатое прошлое. Для старика это было единственной отрадой. Он несколько раз подходил к комнате капитана Шэнли, но так и не решался туда зайти. В конце концов, тоска и любопытство победили, и он оказался в просторной светлой комнате. В ней все стояло на своих местах и была образцовая чистота. Кровать была аккуратно заправлена, на полках стояли старинные бумажные книги — военное дело, астрономия, экономика, медицина, история, политология, археология, лингвистика. Книги были написаны на китайском, английском, испанском языках, французском и русских языках. В гардеробе висели армейские кители с медалями за многочисленные заслуги перед отечеством. На письменном столе стояла рамка с фотографией красивой молодой девушки. Она обнимала большой букет лиловых пионов и сияла ослепительной улыбкой. На вид ей было не более 20 лет. Чжан Вей покинул комнату капитана, оставив все на своих местах.

Он прошел в хозяйскую спальню, лег на кровать и дотянулся рукой до миниатюрного пульта на столике. По нажатию кнопки с потолка до самого пола опустился круглый экран, полностью окружив кровать. Экран покрылся цветастыми иконками телеканалов, ни один из двух тысяч которых не работал. Тогда он отыскал видео со своего юбилея и запустил его. Это был фильм, снятый в формате полного погружения. Двести сорок летавших по залу камер снимали празднование весь вечер, после чего все собранные видеоматериалы были объединены в одно пространственное видео ультравысокого разрешения. Картинка ничем не отличалась от реальной жизни и в чем-то ее превосходила.

Просматривая фильм, он вновь оказался в центре внимания, все гости смотрели в его сторону, многие улыбались, но не все. Были и те, кто шептался, глядя в его сторону. Только сейчас он смог обратить на это внимание. Но это его нисколько не обижало. Люди обсуждали его за его спиной с тех самых пор, как он стал богатейшим человеком Китая. Такова была цена богатства. Оно всегда привлекало к себе завистников и сплетников.

«Интересно, если бы уже тогда все знали, что произойдет, что бы это изменило? Могли ли эти влиятельные люди что-то изменить или все было предрешено?» — думал Чжан Вей глядя на всех высокопоставленных лиц в зале. Если не всех, то большинства из них больше не было в живых.

Он сделал несколько вращений кистью, меняя ракурс обзора, оглядел всех гостей, полетал над залом вместе с одной из камер, посмотрел на гостей с трехметровой высоты и собирался выключить видео, как вдруг заметил кое-что интересное. Человек в оранжевом костюме пробирался сквозь толпу с противоположного края площадки. Он двигался уверенно прямиком на Чжан Вея. В руке он держал небольшую коробку, обернутую в праздничную упаковку.

— Добрый день, господин Чжан Вей, меня зовут Майкл Ли, — представился он. На рукаве у него была нашивка курьерской службы China Express, — у меня для вас посылка от вашего сына Тэнси Вея.

— Спасибо, — он оставил подпись в электронном формуляре.

— Хотите что-то передать отправителю?

— Пожалуй, нет, — ответил Чжан Вей после секундных раздумий. Он предпочел бы, чтобы сын лично вручил ему свой подарок.

Он поставил коробку на поднос проходившему мимо официанту, и больше ее не видел. Что же с ней случилось? Коробка, которую он ранее так бесчувственно отверг, обрела для него повышенную ценность. Это была последняя связь с его сыном. Сильнее всего на свете он захотел выяснить, что с ней стало. Он два раза щелкнул на кнопку пульта и отменил центрирование на себе. Все внимание теперь было сосредоточено на маленькой красной коробке, повязанной золотистой лентой. Верхом на подносе с искрящимся шампанским она проследовала до кухни. Официант небрежно перекинул ее на стол, чтобы освободить место и оставил ее там. Официанты входили и выходили, крутились вокруг коробки, но не трогали ее. Пока один из них не перенес ее в дальний угол кухни, где она начала обрастать мусором и грязной посудой. Вскоре ее уже не было видно.

«Только бы ее кто-то заметил», — Чжан Вей уселся на кровати, обняв колени, и почти не моргая вглядывался в огромный экран.

Он промотал видео вперед. Праздник уже подходил к завершению. Гости начали расходиться. Зал пустел. Он и сам в тот день пораньше отправился домой и, не дождавшись Олимпию, лег спать.

Людей становилось все меньше и меньше. Неужели его подарок так и остался там стоять, всеми покинутый? Он продолжил смотреть, с силой сжимая пульт в закрытой ладони. Вот на кухню зашла Олимпия, она осматривалась по сторонам и что-то спросила у официанта. Тот лишь отрицательно покачал головой. Она вышла и вскоре вернулась на кухню с другим официантом. Тот принялся ходить по кухне, пристально осматривая ее, пока не добрался до угла, где за горами немытой посуды спряталась заветная коробка. Он запустил руку и аккуратно достал ее, передавая Олимпии. Она брезгливо покрутила ее в руках и понесла ее на вытянутой руке из кухни. На этом моменте видео обрывалось.

«Если она забрала ее домой, то она должна быть где-то здесь», — с надеждой подумал Чжан Вей.

Он быстро деактивировал телевизор, и система спряталась под потолок, в секунду поднялся с кровати и принялся осматривать все скрытые ниши в комнате. Сердце его был неспокойно. Через несколько минут на полу оказались десятки самых разных вещей, и комната превратилась в музей нажитого хлама. Наконец, руки нащупали нужную вещь. Помятая и вся в липких пятнах в его руках оказалась подарочная коробка. Он сел вместе с ней на край кровати и открыл.

— Привет, отец, — откуда-то из коробки прозвучал голос сына, — мне жаль, что я не смог прийти лично на твой праздник. Весь в делах, весь в работе. Не мне тебе это объяснять. Я сделал для тебя кое-что особенное в NeuroVerse. Надеюсь, тебе понравится. Поздравляю тебя с днем рождения.

Голос отключился. Чжан Вей закрыл коробку и открыл снова, но голосовое поздравление не повторялось. Он аккуратно перевернул коробку вверх дном, и ее содержимое вывалилось на кровать. На атласном покрывале лежало два черных беспроводных наушника, они приятно холодили кожу, оказавшись в ладони. Чжан Вей вставил наушники в уши и вновь услышал голос сына.

— Ты, должно быть, никогда не пользовался подобными вещами. Поэтому я записал для тебя небольшую инструкцию. Прикоснись пальцами к наушникам с тыльной стороны и жди звукового сигнала 2–3 секунды. Голос будет задавать тебе вопросы. На все отвечай утвердительно. На этом все. Увидимся внутри.

Чжан Вей сделал все в точности, как было сказано, и услышал незнакомый женский голос:

— NeuroVerse приветствует вас, господин Чжан Вей. Перед использованием нашего устройства, пожалуйста, пройдите небольшой опрос. Вы готовы?

— Да.

— Вы даете свое согласие на сканирование мозга?

— Да.

— Вы согласны с тем, что устройство будет вносить изменение в его работу, стимулируя активность мозговых центров? Не беспокойтесь. Для вас это будет абсолютно безопасно.

— Да.

— Возвращать вас в реальность каждые 4 часа?

— Да.

— Вы удовлетворили все ваши биологические потребности во сне, еде, воде?

— Да.

— Вы готовы начать?

— Да.

— Пожалуйста, примите горизонтальное положение. Когда будете готовы, скажите мне.

Чжан Вей вытянулся посреди кровати.

— Я готов.

Не было никаких долгих переходов, падений в кроличью нору, перелетов через космические пространства или красочные гиперпространственные тоннели. Чжан Вей просто моргнул и уже сидел на белоснежном пляже, окуная пальцы ног в мягкий горячий песок. Глаза слепило белое полуденное солнце. По сторонам во все стороны виднелись пальмы. Рядом на песке стоял кокос с соломинкой. Он пригнулся к нему и сделал глоток сладкого алкогольного напитка. В зеленом кокосе смешались ананасовый сок, кокосовое молоко и кубинский ром. Вкус был, как настоящий, как и все вокруг. Он ясно чувствовал жар палящего солнца и ром, согревавший его изнутри. Через несколько мгновений он ощутил ласковое тепло алкогольного опьянения.

Из воды вышел темноволосый молодой человек худощавого телосложения. В руке у него была доска для серфинга. Он воткнул доску в песок и направился к Чжан Вею. В его походке он сразу узнал своего сына Тэнси. Таким он его помнил молодым, когда ему было еще около тридцати лет. В ту пору он носил длинные волосы, прикрывающие уши, и во всем пытался угодить отцу. Чжан Вей и Тэнси часто виделись на рабочем месте в главном штабе корпорации WeiJets в Шанхае. Он назначил сына своим первым помощником и нещадно нагружал его работой. Вместе они работали по 12–16 часов в сутки, иногда оставаясь в офисе на ночлег. В такие вечера они вместе ели лапшу быстрого приготовления. Иногда Тэнси пытался завести разговор. Как-то раз он даже предлагал вместе отправиться в отпуск в конце квартала. Чжан Вей обещал подумать, но обещание позабылось. Он и не знал, что Тэнси частенько изучал морские курорты в гиперсети, планируя их совместный отпуск.

— Хочешь вместе покататься на серфе? — обратился Тэнси к отцу.

Чжан Вей в ответ только улыбнулся.

— Боюсь, что я уже не в том возрасте, чтобы кататься на доске.

— В каком таком возрасте? Ты о чем? — удивленно посмотрел на него виртуальный сын.

Чжан Вей оглядел свои ноги, руки и до него дошло. Он медленно ощупал свое лицо, безуспешно пытаясь отыскать возрастные морщины. Его длинные седые волосы тоже куда-то пропали. Он был в теле пятидесятилетнего мужчины, молодого и сильного.

Несколько часов Чжан Вей вместе с сыном покорял волны. Он быстро обучался и в конце концов оседлал семиметрового гиганта. Волна привезла его на берег, где я его ожидал улыбавшийся во все зубы сын.

— У тебя здорово получается. Чем хочешь заняться теперь? Сходим в бар, отправимся на рыбалку, покатаемся на гидроциклах, отправимся в город на экскурсию или пойдем исследовать дикий мир джунглей, арендуем самолет, прыгнем с парашютами или устроим что-нибудь совсем безумное? Здесь мы можем заниматься всем, чем только захотим, нет никаких ограничений. Тебе решать.

— Давай просто посидим здесь, — Чжан Вей сел на горячий песок и похлопал рукой рядом с собой. Тэнси опустился и сел рядом.

— Что-то случилось? — Тэнси озадаченно посмотрел на отца, в его взгляде застыли слезы.

— Прости меня.

— За что тебя простить? Я тебя не понимаю, пап. Тебе не нравится отпуск?

— Нет, нет. Мне все нравится. Не бери в голову, — Чжан Вей протер глаза тыльной стороной ладони, убирая выступившие слезы, и постарался улыбнуться.

«Интересно, сколько времени я уже провел здесь? Мы занимались серфингом 3 часа не меньше. Скоро меня должны будут вернуть в реальность» — быстрая мысль промелькнула в сознании Чжана.

— Расскажи мне о себе, сын. Мы так редко общались по вопросам, не связанным с работой. Я практически ничего о тебе не знаю. Что тебе нравится? Какие у тебя есть интересы и увлечения? О чем ты мечтаешь?

И Тэнси принялся рассказывать. Он говорил практически без остановки, поглядывая попеременно на отца и заходящее солнце. От него Чжан Вей узнал многие подробности о жизни сына. Оказалось, что тот очень любил музыку и сам играл на нескольких музыкальных инструментах, он любил готовить и проводил за этим времени многие часы в свободное время, ему нравились современные фильмы в жанре «Автобиография». Эти фильмы снимали сами о себе выдающиеся люди при помощи конвертера памяти. Им нужно было лишь вспоминать последовательно свою жизнь, устройство перерабатывало нейронные импульсы памяти в электронные изображения и связывало их в единый фильм. На выходе получался полностью самостоятельный фильм с прекрасным светом, операторской работой, монтажом, саундтреком и даже закадровым голосом, если виртуальный режиссёр считал уместным его добавить. Автобиографические фильмы длились, как правило, от двух до четырех часов, но были и редкие экземпляры длительностью в 6 и более часов. Все зависело от насыщенности жизни и количества материалов для фильма. Чжан Вей вспомнил, что ему и самому как-то раз предлагали снять о себе такой фильм, но он отказался. Он побоялся, что фильм получился бы скучным и однообразным. Большую часть своей жизни он просидел за рабочим столом.

Несколько часов прошли незаметно за разговором. Чжан Вей с сыном обсуждали самые разные вещи, обменивались воспоминаниями и историями из прошлого, вместе шутили и громко смеялись. Все казалось таким достоверным, что мысли о нереальности происходящего быстро оставили Чжан Вея. Наконец, они поднялись и пошли в сторону ресторана на набережной. Тэнси сказал, что на ужин у него был приготовлен для него особый сюрприз. Они вместе сели за стол и он попросил отца закрыть глаза. Когда он их открыл, напротив него за столиком сидела черноволосая девушка с глубокими карими глазами. На ней было легкое коктейльное платье цвета пепельной розы и красивые жемчужные бусы. Чжан Вей отлично помнил эти бусы. Он сам их купил для Юн Мэй во время их отдыха на Филиппинах.

— Юн Мэй, это в самом деле ты?

— Конечно, я. Ты ожидал увидеть здесь кого-то другого? — она обидчиво надула губки в свойственной себе манере.

— Но как это вообще возможно?

К столу придвинул стул Тэнси и сел рядом.

— Я попросил собрать все книги и статьи, написанные Юн Мэй, все видео и аудиоматериалы, на которых сохранились ее движения и голос. Нейровселенная собрала все воедино и воссоздала точную копию Юн Мэй. Она шутит, говорит, двигается и ведет себя в точности, как оригинал. Конечно, я не говорю, что она именно та Юн Мэй, которую ты знал, но ты можешь попробовать узнать ее и я уверен, что вы с ней поладите.

Чжан Вей смотрел на Юн Мэй, сердце его разрывалось от радости и боли. Ему стало трудно дышать.

— Я хочу уйти отсюда.

— Давай выйдем на улицу, подышим воздухом.

— Нет, я хочу выйти отсюда. Эй, программа, я хочу выйти! Выведи меня отсюда! Быстрее!

— Пап, пожалуйста, успокойся. Ты на самом деле хочешь уйти? Ты ведь провел здесь всего 10 минут.

— 10 минут? — Чжан Вей не мог поверить своим ушам, — я же провел тут весь день. Солнце уже успело сесть. Звезды в небе горят, луна светит, ночь на дворе. Почему ты говоришь, что прошло только 10 минут?

— Потому что так оно и есть. Время здесь и в реальном мире отличается. 1 минута здесь равняется часу в реальной жизни.

— Хорошо, выпусти меня отсюда.

— Ты в этом уверен? — Тэнси казался расстроенным.

— Да, я хочу уйти.

Чжан Вей очнулся в своей кровати, наспех вытащил черные наушники из ушей и отложил их подальше. Он приподнялся и направился в ванную, умыл лицо, протер глаза и посмотрел на себя в зеркало. Перед ним стоял двухсотдесятилетний старик, переживший конец света и оставшийся совсем одиноким. Реальность была еще суровей выдумки. Он приложился к крану, сделал несколько больших глотков прохладной воды и вернулся в кровать. Юн Мэй по-прежнему сидела за столиком в ресторане и внимательно изучала меню.