* Продолжение. Начало в АиК №№3-6,8-12/2001 г., 8/2002 г.
По предвоенным взглядам основной ударной силой в Красной Армии при осуществлении непосредственной авиационной поддержки наземных войск считалась штурмовая авиация.
Согласно Полевого устава Красной Армии (проект, 1940 г.) на штурмовую авиацию возлагались следующие боевые задачи: поддержка наземных войск с воздуха, нанесение ударов по танковым и моторизованным колоннам, уничтожение противника на поле боя, в районах сосредоточения и на марше, нанесение ударов по аэродромам, штабам и пунктам управления, транспортам,оборонительным сооружениям в укрепрайонах, мостам и переправам, ж.д. станциям и эшелонам на них.
Тактикой предусматривались в основном два способа атаки: с горизонтального полета с высоты от минимально допустимой по условиям безопасности до 150 м и с "горки" с малыми углами планирования после подхода к цели на бреющем полете. Бомбометание производилось с бреющего полета с использованием взрывателей замедленного действия.
К началу войны с Германией штурмовая авиация Красной Армии была относительно малочисленной и составляла незначительную часть ВВС КА.
На вооружении штурмовых авиаполков состояли ударные варианты устаревших истребителей-бипланов И-15бис и И-153. Самолеты не имели бронирования жизненноважных частей. Боевая нагрузка штурмовиков включал до 150 кг бомб или (4-8)хРС-82, а также 4 пулемета нормального калибра: ПВ-1 – на И-15бис и ШКАС – на И-153.
По результатам специальных испытаний, проведенных в НИИ ВВС КА в сентябре 1939 г., считалось, что И- 15бис и И-153 могут использоваться как штурмовики и легкие бомбардировщики с бреющего полета по площадным слабо защищенным целям (пехота на марше, склады и т.д.) с использованием авиабомб АО-10, АО-25 и ФАБ-50 (с взрывателями замедленного действия) и реактивных снарядов. Кроме этого, предполагалось применение "бисов" и "чаек" для поражения малоразмерных и узких протяженных целей (огневые точки, понтонные переправы, мосты и т.д.) с применением пулеметного огня и бомбометания с пикирования до 80°. Однако отработка методов и тактических приемов бомбометания с пикирования в строевых частях практически не проводилась.
Первый полноценный штурмовой самолет ВВС КА – бронированный Ил-2, начал серийно выпускаться с марта 1941 г. По боевым возможностям новый штурмовик существенно превосходил штурмовые варианты поликарповских бипланов.
По плану перевооружения ВВС КА к концу 1941 г. в пяти приграничных Военных округах самолетами Ил-2 планировалось вооружить все имеющиеся на 1 января 41-го (65-й в ЛВО, 61-й в ПрибОВО, 74-й в ЗапОВО, 62-й и 66-й в КОВО) и все вновь формирующиеся (205-й и 235-й в Л ВО, 241-й в ПрибО- ВО, 190-й и 215-й в ЗапОВО, 253-й в КОВО) штурмовые авиаполки.
Полки штурмовой авиации, расположенные во внутренних Военных округах и на Дальнем Востоке, предполагалось перевооружить на новый штурмовик к середине 1942 г. Всего в составе ВВС КА планировалось иметь 15 штурмовых авиаполков, вооруженных самолетами Ил-2.
Кроме того, к концу года на Ил-2 предполагалось "посадить" и 8 ближ- небомбардировочных авиаполков: 31-й в ПрибОВО (вооруженный впоследствии самолетами Пе-2), 174-й и 175-й в МВО, 243-й и 245-й в КОВО, 299-й и 232-й в ОдВО, 4-й в ХВО.
По состоянию на 22.06.41 г. группировка штурмовой авиации ВВС КА в пяти приграничных Военных округах при 366 боеготовых пилотах включала 207 И-15бис и 193 И-153, из них: 47 И-15бис, 15 И-153 – в 74-м иап, 26 И- 15бис в 215-м шап, 60 И-153 – в 61-м шап, 13 И-153 – в 241-м шап, 58 И- 15бис – в 66-м шап, 64 И-153 – в 62-м шап, 74 И-15бис – в 65-м шап, 25 И- 153 и 2 И-15бис – в 299-м ббап и 16 И- 153 – в 232-м ббап.
Кроме этого, к началу войны в приграничные Военные округа поступило около 20 Ил-2, из них: 5 машин – в ПрибОВО (61-й шапn), 8 – в ЗапОВО (74-й шап), 5 – в КОВО (66-й шап) и 2 "Ила" – в ОдВО. Однако ни один Ил- 2 не был включен в боевой расчет за отсутствием летчиков, подготовленных к боевому применению на них. 190-й и 253-й шап, а также 243-й и 245-й ббап, находящиеся в это время на стадии формирования боевых самолетов и боеготовых пилотов не имели.
Единственной полноценной авиачастью ВВС КА, вооруженной современными штурмовиками оказался 4-й ббап ХВО, который к началу войны получил 63 штурмовика Ил-2, но освоить их в полном объеме не успел.
Официально считается, что к началу войны на Ил-2 было переучено 60 пилотов (из запланированных 325) и 102 технических специалиста. Однако ни один из них к роковому дню не успел вернуться в свою часть.
Особо отметим, что никто из летчиков, подготовленных на Ил-2, оптимальной тактики боевого применения нового штурмовика не знал и не изучал, ввиду отсутствия соответствующего наставления. Дело в том, что приказ Наркома Обороны о проведении испытаний на боевое применение штурмовика Ил-2 как в дневных, так и в ночных условиях был подписан только 31 мая 1941 г., а соответствующий ему приказ по НИИ ВВС – 20 июня. Впоследствии это самым негативным образом отразилось на эффективности авиационной поддержки войск, так как тактика боя, базирующаяся на довоенных взглядах применения легких штурмовиков (разведчиков, истребителей) совершенно не подходила для бронированного штурмовика Ил-2 и не обеспечивала полного использования его потенциальных возможностей.
Практической отработкой всего комплекса способов боевого использования Ил-2 пришлось заниматься в напряженной обстановке первого года войны, осложненной практически полным господством в воздухе авиации противника, ценой неоправданных потерь как летчиков, так и самолетов…
Хотелось бы обратить внимание на такой приметный вопрос, который на наш взгляд, имел существенное влияние на деятельность ВВС КА до войны и во многом определил эффективность ВВС в годы войны, во всяком случае, в начальный период. Речь идет о резком и серьезном снижении уровня боевой подготовки летного состава частей и соединений ВВС КА накануне войны.
Снижение уровня боевой подготовки ВВС произошло как за счет вновь сформированных авиаполков, укомплектованных молодыми летчиками, не успевших к началу войны пройти даже программу одиночной подготовки, не говоря уже о подготовке в составе пары и звена, так и вследствие чрезмерной борьбы с аварийностью в частях и соединениях ВВС К А до войны, проводившейся в соответствии с приказом НКО № 0018 от 21 мая 1938 г.
За происшествия в частях ВВС, иногда даже не связанных с полетами, командиров полков сурово наказывали вплоть до понижения в должности, а рядовых летчиков в лучшем случае увольняли из армии и т.д.
Вполне естественно, что, боясь наказания за летные происшествия, командиры частей и соединений пошли по пути сокращения полетов и упрощения упражнений курса боевой подготовки. В результате летный состав частей ВВС стал не столько поддерживать, сколько терять выучку и навыки в пилотаже, стрельбе, воздушном бое и вообще в боевом применении.
Кроме того, тепличные условия в обучении и боевой подготовке летчиков совпали с периодом реорганизации ВВС КА и переучивания авиаполков на самолеты новых типов. Последнее обстоятельство только усугубило положение.
В конечном итоге, неблагополучное положение дел с организацией летно- боевой подготовки летного состава, ввода в строй молодых летчиков и переучивания на новую технику, а также применение неправильных подходов к оценке реальных результатов деятельности авиаполков в части их боевой подготовки привело к определенной деградации в боевом отношении летного состава и ВВС КА в целом.
Например, вот как обстояли дела в ВВС Московского военного округа. При проверке в феврале 1941 г. состояния ВВС округа в связи со сменой командующих (был снят с должности генерал- лейтенант авиации П. И. Пумпур и вместо него назначен полковник Н. А. Сбытое) Государственная комиссия под председательством Г. М. Маленкова установила, что "большинство частей ВВС округа являются небоеспособными…"
В приказе Наркома Обороны № 0026 от 15 мая и директиве № 34677с от 17 мая 1941 г. по итогам боевой подготовки ВВС КА за зимний период 1941 г. отмечалось, что боевая подготовка ВВС проходила неудовлетворительно, боеготовность большинства частей ВВС КА не соответствует требованиям войны. Особенно слабая боевая подготовка была в частях ВВС Киевского особого, Орловского и опять же Московского военных округов.
Двумя неделями позже приказ Наркома Обороны № 0031 от 31 мая 1941 г. констатировал, что при наличии в ВВС Московского военного округа 1000 летчиков за весь зимний период было проведено всего лишь 346 бомбометаний, при этом положительные оценки получены только в 191 случае. Полеты в составе больших групп различных родов авиации, сбор этих групп в воздухе, полеты по маршруту с бомбометанием на незнакомом полигоне, групповые воздушные бои, полеты в облаках в частях и соединениях округа фактически не отрабатывались. Обучение летного состава округа полетам в сложных метеоусловиях почти не проводилось. Недостаточной была практика ночных полетов, полетов в лучах прожекторов и взаимодействие с системой противовоздушной обороны. Ночью могли летать только 103 летчика (общий налет составил 206 часов) . Высотная подготовка летчиков не проводилась. На большую высоту летали только некоторые командиры полков. Взлет и посадка с ограниченной полосы аэродрома не отрабатывались. ВВС округа проведено всего 78 учебных воздушных боев и все по упрощенной схеме. Не были отработаны элементы воздушного боя звеном и группой и вопросы прикрытия истребителями своих бомбардировщиков и штурмовиков, базирующихся на разных аэродромах. Вследствие боязни аварийности истребителям в 1941 г. был запрещен высший пилотаж.
Надо сказать, положение в ВВС других округов было не лучше. Например, боеготовность ВВС Западного Особого военного округа по состоянию на 15 апреля 1941 г. комиссией ВВС характеризовалась следующим образом: "Истребители – небоеспособны (в воздухе почти не стреляли и воздушных боев не вели); бомбардировщики – ограниченно боеспособны (мало бомбили, мало стреляли, мало летали по маршруту)…" За три месяца 1941 г. летчики ЗапОВО находились в воздухе в среднем всего по девять часов.
Для сравнения, летчики ПрибОВО за этот же период времени имели средний налет 15,5 часов, а КОВО – четыре часа…
Архивные документы авиаполков и соединений убедительно показывают, что наибольший успех в боях добились отнюдь не те авиаполки, которые до войны были на хорошем счету у командования, имели "парадный" вид и "бумажное" благополучие, а полки, командиры которых, не считаясь со своим должностным продвижением, готовили своих подчиненных к реальной боевой работе. Подавляющая часть именно этих авиаполков имела большой процент аварийности и неисправной авиатехники, а их командиры постоянно находились под угрозой снятия с должности и увольнения из армии.
Война все расставила на свои места. Кто учился воевать, совершая ошибки до войны и учась на них, тот и воевал хорошо, имея минимальные потери. Те же авиаполки, которые воевать толком не учились, были разбиты в первые же дни и недели войны…
Большие потери авиации приграничных Военных округов, качественное превосходство основной массы немецких самолетов и, главным образом, колоссальная концентрация авиационных сил на острие главного удара позволили немецким ВВС на решающих направлениях захватить практически неограниченное господство в воздухе и обеспечить эффективную авиационную поддержку своим войскам на поле боя. В тоже время советские войска поддержки с воздуха на поле боя практически не получали и, как следствие, несли большие потери, в том числе и от немецкой авиации. Это объясняется влиянием многих факторов.
Уже 4 июля 1941 г. Ставка ГК в своей директиве потребовала от командующих ВВС фронтов "…категорически запретить вылеты на бомбометание крупными группами". На поражение одной цели разрешалось выделять не более одного звена, в крайнем случае – не более одной эскадрильи.
В выводах командующего ВВС Западного фронта п-ка Н. Ф. Науменко "По боевому применению авиации на основе обобщенного опыта боевых действий за период с 26.06 по 08.07.41г." от 10.07.41г. командирам авиационных соединений и штурмовых авиаполков вменялось в обязанность с целью снижения боевых потерь и достижения непрерывности воздействия на противника применять самолеты Ил-2 только небольшими группами максимум по 3-6 самолетов в группе и наносить эшелонированные удары с временными интервалами 10-15 минут с различных высот и направлений. "… Атаки производить с планирования с задросселированны- ми моторами и действовать мелкими группами (1-3 самолета). Это дает возможность свободного маневра и удлинит время воздействия нашей авиации на противника, а также увеличит его потери и моральное воздействие на немецко-фашистские войска- указывалось в документе.
На деле же, все получилось не так как задумывалось. Из-за недостатка сил и средств, отсутствия опыта организации боевых действий авиации и наземных войск, а также вследствие весьма неблагоприятных для ВВС КА условий воздушной войны, непрерывного воздействия на войска противника обеспечить совершенно не удавалось. Небольшие группы штурмовиков появлялись над полем боя лишь эпизодически, делая между вылетами большие паузы.
Вполне естественно, что такая тактика и организация боевого применения штурмовой авиации резко снижала эффективность авиационной поддержки войск.
В директиве командующего ВВС КА от 18.07.41 г. по этому поводу указывалось: "…авиационные части не сумели достигнуть должного взаимодействия с войсками в общевойсковом бою и тем самым не смогли своими усилиями эффективно влиять на его исход и в достаточной степени облегчать положение наземных войск. Наша авиация до сего времени действует без полного учета конкретных запросов войск, будучи слабо с ними связана".
Следует признать, что определяющими факторами, обусловившими столь низкое состояние управления ВВС КА и организации взаимодействия с наземными войсками в первые месяцы войны, являлись незавершенность перехода авиационных штабов с одних штатов на другие и недостаточно высокая профессиональная подготовленность офицеров штабов.
Как известно, по итогам советско- финской войны была принята новая организационная структура ВВС Красной Армии с непосредственным подчинением авиации общевойсковым командирам. Авиация в масштабе Военного округа (фронта) стала подразделяться на фронтовой комплект, армейский комплект и войсковую авиацию. При такой организационной структуре командующий ВВС КА фактически был лишен возможности управлять ВВС Военных округов. Сосредоточение значительных сил фронтовой авиации в общевойсковых армиях (около 50,5%) приводило к распылению сил авиации, исключало централизованное управление и массированное ее применение на стратегических направлениях по замыслам и планам командования ВВС КА.
Указанные обстоятельства с началом войны не замедлили негативно сказаться на эффективности боевых действий авиации.
Собственно говоря, насколько несовершенной была оргструктура ВВС К А в начальный период войны, ровно настолько неэф>фективными оказались система управления силами авиации и авиационная поддержка наземных войск.
Действительно, переход авиационных штабов с одних штатов на другие проходил именно в первые месяцы войны. Принимаемые в спешке изменения в расстановке людей в штабах, ликвидация целых звеньев в цепи управления и создание новых мешали слаженности в работе органов управления, не давали возможность накопить опыт. Поэтому работа большинства авиационных штабов характеризовалась низкой оперативностью и плохим знанием обстановки генералами и офицерами. Тогда как именно от степени "организованности работы в штабах" зависело качество планирования и организация боевых действий.
Отсутствие у большинства офицерского состава штабов навыков работы с информацией, умения классифицировать информацию и боевые задачи на важные и второстепенные, сообразуясь с текущей наземной и воздушной обстановкой, приводило к тому, что соединениям и частям ставились не только нереальные боевые задачи, но и совершенно не те задачи, решение которых требовалось боевой обстановкой.
Поскольку подготовка боевых документов велась, как правило, в условиях острого дефицита времени и высокой степени неопределенности в отношении действий противника, то планирование боевых действий осуществлялось в спешке, на короткий срок и носило весьма общий характер. Реальные боевые возможности подчиненных частей и соединений учитывались штабами далеко не всегда. Зачастую штабы ставили подчиненным частям по несколько боевых задач одновременно без всякого расчета, наперед зная, что они полностью выполнены не будут. При этом времени на подготовку выделялось совершенно недостаточно, в результате подготовка экипажей к выполнению боевых задач оставляла желать лучшего. Вопросам организации управления и взаимодействия в боевых документах должного внимания не уделялось.
Ряд командиров соединений со своими штабами и даже командующие ВВС фронтов вместо управления подчиненными частями пытались управлять действиями отдельных групп самолетов и экипажей, полностью устраняя командиров полков от непосредственного управления своими починенными, лишая их инициативы и одновременно с этим снимая с них всякую ответственность за организацию боевых действий.
Положение усугублялось крайне неудовлетворительным состоянием системы связи штабов с подчиненными частями и соединениями и вышестоящими штабами.
Дело в том, что пункты управления авиационных объединений (командный пункт ВВС фронтов, тыловой пункт управления ВВС) в условиях оборонительных боев создавались (в соответствии с довоенными взглядами) в 70-80 км от линии фронта, КП авиационных соединений и КП ВВС армий создавались, либо в районах базирования, либо рядом с армейскими пунктами управления. Все они соединялись главным образом линиями проводной связи, легко уязвимыми от ударов с воздуха, действий диверсантов и т.д. В тоже время стоявшие на вооружении радиосвязные средства, дефицит которых с началом боевых действий углубился еще более, были далеки от совершенства и постоянно отказывали, да и, что греха таить, не все командиры могли организовать их правильное использование, как в своих штабах, так и в подчиненных частях.
Существовавшие в мирное время роты связи авиадивизий незадолго до войны были расформированы и вместо них стали создаваться роты связи авиационных баз, но последние, так и не успев организовать свою работу, были быстро ликвидированы. Имевшиеся же к началу войны роты связи при батальонах аэродромного обслуживания могли обеспечить связь только внутри полков, а, будучи разбитыми и растерявшими имущество связи в первые дни войны, были не в состоянии обеспечить даже полки внутренней связью, не говоря уже о ка- ком-либо выделении средств связи в распоряжение штаба дивизии.
То есть, с началом войны в ВВС КА не оказалось штатной единицы связи, которая могла бы обеспечить штабу авиадивизии оперативное управление подчиненными частями.
Так, в докладе начальника штаба ВВС Западного фронта полковника С. А. Худякова от 27.07.41 г. отмечалось, что с имеющимся в наличие имуществом в ротах связи обеспечить связью авиационные части и соединения совершенно невозможно: "…Резервов средств связи нет и маневрировать нечем". Командующий ВВС Резервного фронта генерал-майор авиации Е. М. Николаен- ко, докладывая командующему фронтом Г. К. Жукову (рапорт от 05.08.41 г.) о вступлении в должность, указывал, что: "…До сего времени армии и роты связи авиадивизий не имеют штатного обеспечения положенного имущества связи. 24 армия совершенно не имеет роты связи. 12-я авиадивизия: 4 полка этой дивизии обеспечиваются одной ротой связи, укомплектованной имуществом на 15-20%. Такое же положение и в 38-й дивизии. Перегруженность узла связи фронта приводит к томуу что организовать непрерывно е управление подчиненными штабами ВВС фронта и авиадивизий возможности нет…"
Практически полное отсутствие радиосвязи с наземными частями вынуждало группы штурмовиков из-за боязни ударить по своим войскам в условиях быстроменяющейся наземной обстановки наносить бомбоштурмовые удары по противнику не на линии боевого соприкосновения, где это было особенно необходимо, а за ней – на удалении 5-6 км по второстепенным целям.
В тех случаях, когда авиационные штабы заблаговременно получали распоряжения и планы боевых действий от общевойскового командования, то в большинстве случаев задачи авиации определялись в них совершенно неконкретно или в самом общем виде: "прочесать лес"проштурмовать дорогу" "всеми штурмовиками вылетать и бить врага в районе…" и т.п. Что объяснялось слабым знанием и пониманием большей частью общевойсковых командиров боевых возможностей авиации и решаемых ею задач.
Посылаемые же от авиационных частей и соединений в штабы стрелковых дивизий делегаты связи (пилоты и штурманы, оставшиеся без машин), не имея связи со своими КП, могли оказать общевойсковому командованию лишь помощь в обозначении линии фронта и в грамотном составлении заявок на применение авиации. Но, так как продолжительность прохождения заявки по инстанциям до авиачастей была порядка 8-12 часов, то о тесном взаимодействии авиации и пехоты говорить не приходится – заявки выполнялись тогда, когда нужды в авиационном ударе уже не было.
Даже, когда удары штурмовиков наносились в нужном месте и своевременно, общевойсковые командиры далеко не всегда в полном объеме могли воспользоваться результатами удара авиации вследствие несогласованности в действиях: переход в атаку наземных частей затягивался после удара штурмовиков на час и более, давая противнику возможность прийти в себя и т.д.
К сожалению, понимание практической важности совместного планирования боевых действий наземных и авиационных частей и соединений пришло к советским командирам только через год войны. Первые упоминания в архивных документах об участии авиационных представителей в планировании боевых действий наземных соединений отмечается с осени 1942 г.
В авиационных штабах отсутствовали навыки и понимание необходимости повседневного обеспечения скрытого управления авиачастями и соединениями. В авиаполках зачастую даже не было таблиц позывных летного состава, имелся большой некомплект шифровальщиков.
В связи с отсутствием регламентирующих документов по скрытому управлению довольно часто имели место случаи постановки боевых задач по радио открытым текстом.
Так, 3 июля 1941 г. была передана незашифрованная радиограмма следующего содержания: "Всем соединениям ВВС Западного фронта немедленно всеми силами эшелонированными группами уничтожить танки и переправы в районе Бобруйск, Павлов, Тагорецкий ".
Если учесть, что у немцев была великолепно поставлена служба радиоперехвата, то рассчитывать советским авиаторам на серьезный успех в боях не приходилось.
Большой вред боевой работе авиаполков и авиадивизий действующей армии наносило отсутствие у летного и командирского состава должного понимания значения штурманской службы в боевой деятельности ВВС. Общая навигационная подготовка на новых местах базирования вновь прибывших на фронт полков обычно не проводилась. Крайняя спешность боевых вылетов, зачастую неоправданная боевой обстановкой, не позволяла проводить необходимую предполетную подготовку экипажей. Даже в тех случаях, когда позволяло время, предполетная подготовка, как правило, не проводилась. Командиры принимали решения на выполнение боевых задач без учета предложений штурманской службы и, не считаясь с уровнем подготовки летного состава и условий выполнения боевых задач. Более того, многие авиаполки было плохо снабжены не только картами цели, но и полетными картами.
По воспоминаниям генерала Б. В. Стерлигова (в то время главный штурман ВВС КА) в авиачастях "…началось нарушение элементарных правил подготовки и выполнения полетов". Летный состав стал выполнять полеты без прокладки и проработки маршрута, без его предварительных расчетов, без расчетов в воздухе, используя лишь простейшие методы – визуальную ориентировку и грубый подбор курса – "на глазок". Вследствие этого в частях имелись многочисленные случаи как не выполнения боевых задач, так и потерь материальной части.
Например, ввиду плохой организации перебазирования 22 августа 1941 г. 10 Ил-2 из 217-го шап 1-й РАГ с аэродрома Липовая Долина в Разбишевку "…4 самолета сели на вынужденную, а один (сержант Попов) – в центр села – разбит…"
Неблагополучное положение дел с организацией штурманской службы в 217-м шап впоследствии привело к еще более трагическим событиям. 28 августа из 10 экипажей, вылетевших на боевое задание, на свой аэродром (р-н Глу- хов) ни один не вернулся. Согласно донесения комполка м-ра Шишкина, 3 Ил- 2 "совершили посадки в неизвестном районе (разыскиваются), 7 на своей территории (из них 2 разбиты)…" Расследование показало, что основной причиной случившегося является "слабое знание летным составом района боевых действий и своего аэроузла…"
В архивных документах отмечаются случаи, когда не только рядовые летчики из состава вылетающей на боевое задание группы Ил-2, но и ведущие не всегда могли толком объяснить, какое боевое задание им поставлено, куда нужно лететь и что нужно бомбить и штурмовать, не говоря уже о таких тонкостях, как порядок следования к цели, направление захода на цель и выхода из атаки, распределение целей между экипажами и порядок применения оружия, место сбора после атаки и т.д. Естественно, это не могло не сказаться на эффективности авиационной поддержки войск.
Отсутствие достоверных разведданных о противнике и его намерениях в этот период войны вынуждало командующих фронтами ставить задачи на поражение авиацией одновременно как можно большего числа целей, что приводило к распылению и без того малочисленных сил ВВС фронтов. Более того, это требование зачастую удовлетворялось путем растаскивания полноценных штурмовых авиаполков на отдельные группы, которыми пытались заткнуть дырки на разных направлениях. Такие действия приводили не только к резкому снижению эффективности подавления войск противника, но и к большим потерям летного состава и самолетов.
Из-за потерь боезапасов на головных авиаскладах в первые же дни войны сложились трудности в обеспечении ими действующих авиачастей. Подача сведений о составе и наличии боеприпасов в частях и централизованная их обработка в вышестоящих штабах в первые дни войны вообще не осуществлялась. Поэтому боевая зарядка самолетов очень часто не соответствовала поставленным задачам, а иногда полки и вовсе бездействовали. Так, 299-й шап ВВС Южного фронта после перебазирования на аэродром Воронково фактически не вел боевых действий в течение нескольких суток из-за отсутствия 50-кг авиабомб. Имевшиеся же на аэродроме авиабомбы калибра 250 и 500 кг подвесить на И- 153 было невозможно…
Однако все же главным обстоятельством, определявшем низкую эффективность авиационной поддержки наземных войск в это время являлось отсутствие в ВВС КА эффективных противотанковых средств поражения, тогда как действовать приходилось в основном по бронированным целям вермахта.
Для действий по мотомеханизированным и танковым колоннам противника штурмовики Красной Армии в июле-августе совершили примерно 54% боевых вылетов от их общего числа, по скоплениям войск и переправам – 17%, по целям на поле боя (огневые точки, арт- минбатареи на позициях) – около 16%, по аэродромам противника – 6% и остальные 7% – на ведение разведки, удары по ж.д. составам и т.д.
В директиве Ставки Верховного Командования от 11 июля 1941 г. отмечалось: 44 В истекшие 20 дней войны наша авиация действовала главным образом по механизированным и танковым войскам немцев. В бой с танками вступали сотни самолетов, но должного эффекта достигнуто не было…"
Действительно, как показали полигонные испытания, проведенные уже в ходе войны в НИП АВ ВВС К А, штатные авиационные пушки ШВАК и ВЯ- 23 Красной Армии оказались малоэффективными при стрельбе по немецким танкам.
Хорошие результаты при стрельбе по немецким трофейным танкам показала только 37-мм авиапушка конструкции Б. Г. Шпитального ШФК-37, но самолетов с 37-мм авиапушками к началу войны с Германией на вооружении ВВС КА не было.
Полигонные стрельбы штатными реактивными осколочными снарядами РС- 82 и РС-132, проведенные в НИП АВ ВВС КА, также как и опыт их боевого применения на фронте, показали недостаточную эффективность этого вида оружия при действии по малоразмерным целям, ввиду большого рассеивания снарядов и, следовательно, малой вероятности попадания в цель. В тоже время применение РСов по площадным и линейно вытянутым целям применение PC давало определенный эффект.
Отметим, что отрицательный опыт боевого применения PC на фронте объясняется главным образом повышенными (600-700 м) дальностями пуска снарядов и не использованием всего комплекта PC в одном залпе.
Реактивные снаряды с бронебойной и осколочно-фугасной боевой частью типа РБС-82, РБС-132 и РОФС-132 имели существенно лучшие показатели рассеивания при стрельбе в воздухе и значительно превосходили РСы по бронепробиваемости. Боевые заряды РБС- 82 и РБС-132 обеспечивали пробитие 50-мм и 75-мм танковой брони, соответственно, а осколки РОФС-132 при разрыве снаряда вблизи танка на расстоянии 1 м от него (угол места 30°) – пробивали броню толщиной до 15 мм.
Впервые ракетные снаряды РБС-132 и РОФС-132 были с успехом испытаны в бою в августе 1941 г. экипажами 174- го шап 11-й сад на Западном фронте. До этого, бронебойные и осколочно-фугасные снаряды в период июнь-июль 41- го благополучно прошли полигонные испытания в НИП АВ ВВС КА на самолетах СБ (зав. № 221), Пе-2 (зав. № 6/9), Ил-2 (зав. № 101) и Су-2. В выводах отчета по испытаниям (№ 0032 от 21.09.41 г.) рекомендовалось увеличить ракетное вооружение Ил-2 до 12 орудий.
По результатам испытаний Заместитель начальника ГУ ВВС КА генерал Ф. И. Жаров и Начальник ВВС ВМФ генерал С. Ф. Жаворонков 27 сентября 1941 г. вышли на Заместителя председателя ГКО Н. М. Вознесенского (письмо № НВ-13022сс) с предложением о немедленной постановке РБС-132 на вооружение ВВС КА и ВМФ. После согласования ряда вопросов с командующим минометными частями Ставки ГК полковником Аборенковым в ГКО было принято решение о проведении сравнительных войсковых испытаний ракетных снарядов нового типа с целью определения наилучшего из них. Последние проводились с ноября 1941 г. по январь 1942 г. экипажами 47-й сад (312-й шап и 519-й иап) на московском направлении.
К сожалению, несмотря на прекрасные результаты боевого применения бронебойных и осколочно-фугасных ракет- ных снарядов, Наркомат вооружения так и не смог наладить их устойчивое серийное производство практически до середины войны. Массовое применение на полях сражений РБС-132 и РОФС- 132 отмечается лишь с весны 43-го, а РБС-82 – с лета 1944 г.
Истребитель И-153, использовавшийся в начале войны в качестве штурмовика
Вполне успешным было применение ампул АЖ-2 (до J 50 штук в 4-х кассетах мелких бомб) с самовоспламеняющейся жидкостью КС. Для поражения танка или автомашины было вполне достаточным одного попадания ампулы. В случае массового сброса ампул обеспечивалась вполне приемлемая для боевого применения вероятность поражения целей.
При сбрасывании АЖ-2 с высоты 200 м с горизонтального полета при скорости полета Ил-2 340-360 км/ч вероятность поражения одиночного немецкого танка любого типа, попавшего в полосу разлета ампул, получалась равной 0,10- 0,08. Однако ввиду специфичности условий боевого применения и эксплуатации ампул, их широкое использование в частях действующей армии было довольно ограниченным.
Основным же средством поражения немецкой бронетанковой техники в начальный период войны оказались авиабомбы. При этом наилучшие результаты показывали фугасные авиабомбы ФАБ-100. Однако преимущество ФАБ- 100 реализовывалось лишь при условии сбрасывания их с высот не менее 300- 500 м с использованием взрывателей мгновенного действия. Применение же ФАБ-100 с бреющего полета было возможно лишь с взрывателем замедленного действия, что сильно снижало эффективность поражения подвижных целей (мотопехота, танки, автомашины и т.д.), так как за время замедления взрывателя (22 сек) последние успевали отъехать на значительное расстояние от места падения бомбы.
В тоже время вероятность попадания авиабомб в танк с горизонтального полета даже с небольшой высоты была весьма и весьма невысокой.
Например, результаты бомбометания с Ил-2 с горизонтального полета в полигонных условиях по нанесенным меткам на бронекозырьке и капоте мотора при одиночном сбрасывании авиабомб и серией из 4-х бомб типа ФАБ-50 при скорости полета 330-360 км/ч показали, что вероятность попадания одной авиабомбы в полосу 20x100 м2 с высоты 50 м в среднем равнялась 0,035 и 0,08 для одиночного и серийного бомбометания, соответственно. При увеличении высоты бомбометания до 200 м вероятность попадания одной бомбы в такую же полосу уменьшалась до 0,023 и 0,043, соответственно.
В реальных же боевых условиях точность бомбометания подобным способом была значительно хуже, так как цели на поле боя (танки, огневые точки и т.д.) были рассредоточены на значительной площади, как правило, хорошо маскировались и, вследствие этого, трудно обнаруживались с воздуха.
Ввиду больших высот бомбометания (по опыту 47-й сад 54% ударов по танкам в июле-сентябре 1941 г. были выполнены с высот от 1000 до 3200 м) и, как следствие, низкой точности бомбометания применение стоящих на вооружении ВВС КА фронтовых бомбардировщиков (СБ, Ар-2, Пе-2 и Су-2) против мотомеханизированных колонн себя не оправдывала.
Бомбардировщики Ар-2 и Пе-2, несмотря на имевшуюся возможность бомбить с пикирования, применялись главным образом с горизонтального полета, так как экипажи в своем большинстве не были подготовлены к такому способу бомбометания.
Состав групп Ил-2 в начальный период войны, в среднем не превышал 3- 5 самолетов. Атака цели производилась одиночными самолетами с использованием в одном заходе всего арсенала вооружения с высоты от минимально допустимой по условиям безопасности полета 20-25 м и до 150-200 м (в этом случае угол планирования не превышал 5-10°), в зависимости от калибра авиабомб и замедления их взрывателей. Подход к цели, как в первом, так и во втором случаях производился на бреющем полете, причем, во втором случае перед целью энергично выполнялась "горка" с набором требуемой для атаки высоты.
В случае отсутствия над целью истребителей противника или при слабой ПВО, цель атаковывалась штурмовиками с нескольких заходов (обычно 2-3 захода).
При действиях Ил-2 с бреющего полета легче достигались: внезапность удара по цели и уклонение от встреч с немецкими истребителями, ввиду трудности обнаружения штурмовиков на фоне местности, а при встрече с последними, немецкие летчики не могли эффективно атаковать "Илы", так как были стеснены в маневре.
К основным недостаткам бреющего полета и атак наземных целей с него можно отнести сложность выполнения маневра (как одиночным самолетом, так и группой) и ориентирования на местности во время выхода на цель, а также практическую невозможность ведения прицельной стрельбы и бомбометания. Кроме того, малое время пребывания над целью затрудняло рациональное распределение сил группы и огневых средств.
Как показал опыт боевых действий Ил-2 на фронте, а позже и полигонные испытания в НИП АВ ВВС КА, боевое применение ильюшинского штурмовика с бреющего полета не позволял в полном объеме использовать все потенциальные возможности этой машины, более того, был совершенно неправильным, и оправдывался лишь малочисленностью Ил-2 в составе фронтов и плохой организации прикрытия своими истребителями.
"Особенно неумело применяются штурмовики (Ил-2), которые, боясь поражения, неразумно подчас используют бреющий полет на всем маршруте, в результате чего бывают потери ориентировки и невыполнение задания…" – отмечалось по этому поводу в указаниях командования ВВС Западного фронта № 0217 от 08.08.41 г.
Что касается боевой живучести Ил- 2, то можно сказать следующее. Около 60% потерь штурмовиков Ил-2 в начальный период войны можно отнести к действиям немецких истребителей.
Надо сказать, в начальный период войны командование ВВС КА не уделяло должного внимание таким важным вопросам, как обеспечение надежного истребительного прикрытия штурмовиков и обучение строевых летчиков- штурмовиков воздушному бою. Иногда на целую группу штурмовиков в качестве прикрытия выделялось всего один- два истребителя, а сами штурмовики при атаке неприятеля вместо того, чтобы принять бой, поддерживая друг друга и, используя всю мощь своего стрелко- во-пушечного оружия, пытались на скорости уйти от истребителей противника.
Учитывая, что немецкие "Мессершмитты" по всему комплексу летно-боевых качеств обладали явным преимуществом перед советскими истребителями, а пилоты люфтваффе – накопили огромный опыт воздушных боев и в этом отношении заметно превосходили советских летчиков, то большие потери штурмовиков были вполне закономерным результатом.
Применительно к сложившимся условиям боевого применения Ил-2 в первый период войны вероятность боевого успеха одиночного штурмовика в одном боевом вылете при поражении немецкой техники составляла: легких танков всех типов – около 0,055, бронетранспортеры и бронемашины – 0,07, автомашины – 0,145, артиллерия на позиции – 0,06, переправы (наплавной мост типа ТПМ) – 0,006.
Напомним, что вероятность боевого успеха штурмовика при выполнении боевой задачи по уничтожению наземной цели представляет собой произведение вероятности поражения штурмовиком цели в одном боевом вылете, вероятности для штурмовика долететь до цели и не быть перехваченным и сбитым истребителем противника и вероятности не быть сбитым огнем зенитной артиллерии противника на подлете к цели и над целью.
Помимо бронированных штурмовиков Ил-2, к ударам по немецким мотомех- колоннам ежедневно привлекалось в среднем до 30% истребительной авиации ВВС КА (например, в полосе Южного фронта в июне 41-го – 26%, а в июле – 79% истребителей). При этом лучшие результаты показывали истребители старого типа – "чайки", "бисы" и пушечные "ишаки". Истребители новых типов несли большие потери от огня немецкой малокалиберной зенитной артиллерии. "Яки", "МиГи" и "ЛаГГи" имели один серьезный недостаток – в качестве силовой установки использовались моторы жидкостного охлаждения, имевшие низкую боевую живучесть.
Высокая маневренность "чаек" и "бисов" на низких высотах (в документах этого периода отмечаются случаи полетов на высоте 5-10 м) позволяла летчикам при атаке танковых и мотомехколонн применять РСы с минимально возможных (по условиям безопасности) дальностей стрельбы – порядка 150-200 м. В этих условиях летчик с отличной стрелковой и летной подготовкой на истребителе И-153 или И-15бис, осуществляя залповый пуск 4-х РС-82 с дальности порядка 150 м при угле планирования 5-10°, мог обеспечить в боевых условиях вероятность поражения среднего немецкого танка (при атаке последнего сбоку) около 0,08-0,10.
Кроме того, высокая маневренность позволяла летчикам выполнять эффективный противозенитный маневр, что в сочетании с малыми размерами обеспечивало поликарповским бипланам довольно приличную живучесть. Например, воевавший на северном направлении советско-германского фронта 65-й шап вполне успешно применял И-153 и И-15бис с самого начала войны и вплоть до апреля 1942 г., когда пересел на Ил-2. Сформированный же из молодых летчиков этого полка 828-й uian повоевал на оставшихся "чайках" и "бисах" 65-го uian еще до января 43-го, после чего также получил бронированные "Илы". Живучесть поликарповских бипланов 65-го и 828-го uian, как показал боевой опыт, составила около 57 боевых вылетов на одну потерю самолета, что раза в три превышало аналогичный показатель для ильюшинского Ил-2, усредненный за этот же период.
Применение пушечных истребителей И-16 в начальный период войны по наземным целям также себя вполне оправдало. Последние могли достаточно эффективно поражать легкобронированные цели немецких войск (броня не более 68 мм) как реактивными снарядами (6 РС-82), так и пушечным огнем (крыльевые пушки ШВАК), осуществляя при этом энергичный противозенитный маневр.
Так, 299-й штурмовой авиаполк Южного фронта, имевший в своем составе, наряду с "чайками", пушечные И-16, в течение 2 и 3 июля 1941 г. наносил бомбоштурмовые удары по немецким мотомехколоннам, пытавшимся форсировать р. Прут. За два дня летчики полка произвели 70 боевых самолетовылетов, в результате которых были разрушены три переправы, достоверно выведены из строя 4 бронетранспортера и уничтожено несколько орудий. При этом было израсходовано 180 АО-25, 40 РС-82 и 30000 патронов к пушкам ШВАК и пулеметам ШКАС.
Полигонные испытания и анализ боевых действий показывают, что летчик с отличной стрелковой и летной подготовкой вполне мог в боевых условиях обеспечить на пушечном "ишачке" при стрельбе из пушек ШВАК (дальность открытия огня 300-400 м, угол пикирования – 30°) вероятность поражения легкобронированной техники вермахта (БТР типа SdKfz 250 сбоку) в одном заходе порядка 0,2-0,3, а небронированной техники (автобензоцистерна, самолет на аэродроме и т.д.) и того выше – 0,5-0,8.
Учитывая довольно успешный опыт применения истребителей старых типов для нанесения штурмовых ударов по наземным целям, в августе-сентябре 1941 г. была сделана попытка повысить эффективность авиационной поддержки войск путем формирования смешанных групп, состоящих из Ил-2 и истребителей типа И-153, И-15бис, пушечных И- 16 и ЛаГГ-3, которые базировались на одном аэродроме. При этом истребители находились в оперативном подчинении командира полка штурмовиков, на которого возлагалась ответственность за организацию взаимодействия между штурмовиками и истребителями. Вполне естественно, такой разнообразный боевой состав штурмовых авиагрупп значительно затруднял построение боевого порядка и управление группой в бою. Поэтому, вскоре от формирования разнородных штурмовых авиагрупп отказались.
Эффективность бомбоштурмовых ударов по войскам противника пытались повысить путем привлечения к штурмовке истребителей сопровождения штурмовиков, но ничего из этого не вышло, так как в большинстве случаев после такой атаки штурмовики Ил-2 оставались без истребительного прикрытия. Действительно, истребители, летящие, как правило, выше штурмовиков, вынуждены были пропускать вперед Ил-2 и ждать, когда последние уйдут от цели. Непосредственно в момент штурмовки истребители не имели возможности следить за Ил-2 и обеспечивать их защиту. При выходе из атаки истребители на большой скорости проскакивали Ил- 2 или же вынужденно отваливали в сторону из-за зенитного огня. Попытка атаковать цель впереди Ил-2, а равно разбиваться на две группы – атакующую и прикрывающую, существенно не улучшало ситуации. По общему мнению, лучше всего, если истребители сами цель не штурмуют, а лишь следят за действиями Ил-2 и обеспечивают их защиту от атак истребителей противника.
С целью улучшения условий атаки малоразмерных наземных целей (главным образом, самолеты на аэродроме, переправы и цели на поле боя) с июля 1941 г. стали практиковать выведение ударной группы штурмовиков лидером. В качестве лидера применялись Су-2, Пе-2 или истребители всех типов, а кроме бомб для обозначения цели – ампулы АЖ-2 с огнесмесью КС, которые давали белые клубы дыма.
Начальный опыт войны показал, что принятая до войны организация штурмовых авиаполков оказалась несостоятельной. В директивном письме Ставки Верховного Командования № 01 от 15 июля 1941 г. к Главнокомандующим, командующим фронтами и командующим армиями указывалось, что "…наши авиационные соединения, корпуса, многополковые дивизии, полки, состоящие из шестидесяти самолетов, очень тяжеловесны, громоздки и непригодны для маневренных боев…"
7 августа 1941 г. было принято решение ГКО № 423сс, а за ним, 10 августа, вышел приказ командующего ВВС К А генерала П. Ф. Жигарева № 057, согласно которому все штурмовые авиаполки должны были перейти на трехэскадрильный состав с 33 самолетами в каждом полку (штат 015/137). Однако в связи с огромными потерями в самолетном парке и трудностями его восполнения в этот период войны эта организационно-штатная структура была пересмотрена. Приказом Наркома Обороны И. В. Сталина № 305 от 20 августа 1941 г. все штурмовые авиаполки, на вооружение которых поступали Ил-2, стали формироваться как двухэскадрильные по 9 самолетов в каждой эскадрилье и 2 самолета в управлении полка (машины командира и штурмана полка) – всего 20 самолетов в полку (штат 015/156).
Последующие события показали, что принятые штаты штурмовых авиаполков совершенно не отвечали требованиям войны. Дело в том, что за счет "некоторого отхода летного состава и материальной части" полки быстро становились малочисленными и имели в строю не более 4-5 исправных машин. Вследствие этого, полки были не в состоянии обеспечить эффективное подавление целей противника. Кроме того, быстрая потеря боеспособности полков приводила к частой их сменяемости на фронте. При этом опытный летный состав из фронтовых полков, успевший к моменту вывода с фронта хорошо изучить район боевых действий, тактику боя немецких зенитчиков и истребителей, а также боевые возможности штурмовика Ил-2 и оптимальную тактику его применения на фронте, надолго выбывал из боя. Качественное же состояние маршевых штурмовых авиаполков, прибывающих на замену, оставляло желать лучшего…
( Продолжение следует )
Ростислав АНГЕЛЬСКИЙ