Авиатрисы

Глава 7

Покои Эбигейл находились в восточной башне замка. Две гостиные, кабинет, спальня, ванная, гардеробная. Зачастую ночами постель оставалась нетронутой. Иногда директриса засыпала прямо за столом или позволяла себе подремать где-нибудь днем.

Эбигейл сидела в кабинете до тех пор, пока первые солнечные лучи не падали на ее руки, заполняющие бесчисленное множество бумаг. Тут решалось все: начиная от закупки продуктов для академии и заканчивая стратегическими планами, которые она надеялась лично показать премьер-министру.

Из окна Эбигейл видела главную подъездную дорогу к замку. Сквозь распахнутые в летнюю ночь ставни послышался цокот копыт лошади по гравию. Графиня знала, что лишь один человек черной тенью пробирается в академию. Обычно он прибывает затемно, и локомотив ждет его на станции, чтобы уехать обратно еще до рассвета. Гнедой конь мчится в мыле, лишь бы не терять ни минуты драгоценных ночных часов. Прислуга, ученицы, профессора – спят все, кроме незримой стражи замка, что несет службу круглосуточно, охраняя покой и секреты здешних обитателей.

Именно стража открывает ему ворота. И если понадобится, унесет тайну его приезда в могилу.

Кабинет графини во время ремонта отделали изысканно, но без нарочитой вычурности. От прошлых хозяев остались чертежи на стенах, массивная мебель и экспериментальные изобретения – большая дуговая лампа с угольными электродами, вольтов столб, шкатулка с электролитами и многое другое. Эбигейл не интересовалась их природой, однако хранила как артефакты – напоминание о неумолимом ходе прогресса. Все вокруг буквально говорило, что гостям не рады – комната создавалась для уединенной работы и глубоких раздумий. Гостиные же выглядели иначе: крупные камины с барельефами, портреты членов императорской семьи – как и полагалось в высшем обществе.

Графиня встала из-за стола, поморщившись – бок еще болел, – и прошла через вереницу комнат к лестнице.

Ей навстречу, ничуть не запыхавшись, взлетел Томас Биен.

– Я останусь на ночь, – с порога заявил он в обычной повелительной манере, – прикажите подготовить покои.

– В чем дело?

– Завтра привезут Пеловер и Вон. Премьер-министр поручил мне лично проследить, чтобы все прошло гладко.

Графиня с советником направились в малую гостиную.

– Я думала, Дюфуа приедет первой.

– У ее родителей – свое видение. Нам повезло, что она не единственный ребенок в семье и ее папочка готов рискнуть ради воинской славы. Нерадивость сына его явно задевает.

– А новенькие?

– Вполне оправились. Не следует пропускать больше занятий, чем требуется.

– Если они в синяках, не надо…

– Ученицы все равно болтливы. Расскажут, что случилось, – остальным будет уроком. Надеюсь, люди Левикота хорошо поработали и поставили девчонкам мозги на место.

– В любом случае у меня в академии девочки под контролем. Остальные освоились, новеньких примут радушно и гостеприимно. Они сразу же почувствуют себя как дома и быстро войдут во вкус.

– Я должен убедиться сам и доложить премьер-министру.

Эбигейл устало опустилась на диванчик, но тотчас зашипела и вскочила от колющей боли в боку.

– Проклятые мягкие диваны!

– Как рана, графиня, заживает?

– Не стоит вашего беспокойства, советник премьер-министра.

Томас шагнул к ней и положил руку на талию графини. Костяшки пальцев сбиты и покрыты корочками – небрежная, неприглядная мелочь, каких он никогда не допускал.

– Давайте осмотрю и помажу заживляющей мазью? – пробормотал Томас, скользя мимо перевязанной под платьем раны по животу.

Его дыхание коснулось уха Эбигейл. Томас на голову выше. От широких плеч исходило тепло, и графиня только сейчас заметила, что озябла, сидя у распахнутого окна.

Она позволила себе прижаться к его груди.

– Побудьте здесь, Томас.

– Как неуместно, графиня, – прошептал он, склонив голову в поисках ее губ.

Таким нежным, как сегодня, Биен бывал разве что в первые месяцы их отношений, когда пытался втереться в доверие и завоевать сердце Эбигейл. Со временем он стал более напористым, более властным. Порой она разрешала себе нырнуть в воспоминания о тех временах, когда в ней еще тлели наивность и открытость. Но не слишком часто, чтобы не давать слабины. Теперь-то она знала: каждый сам за себя.

Однако Томас действовал необычайно аккуратно – из-за раны или по каким-то внутренним мотивам, Эбигейл не знала. Он осторожно снял с нее платье, отнес в спальню и уложил на кровать, покрывая поцелуями.

Эбигейл откинулась на подушки, разрешая себе минуты расслабления.

В конце концов, никто не знает, что ждет их завтра.

Когда Биен встал и, по своему обыкновению, сразу же оделся, Эбигейл заметила, как он колеблется.

Томас прилег рядом и поцеловал ее в висок.

– Поспите, графиня. Я поработаю у вас в кабинете.

Томас притворил дверь, Эбигейл слышала, как скрипнула ножка стула, когда советник садился за стол, как зашелестела бумага. Где-то там еще оставалась неразобранная корреспонденция и другие документы. Эбигейл не собиралась спать, только ненадолго прикрыть глаза, а потом встать и доделать все дела, чтобы советник премьер-министра не совал в них нос. Но, отдавшись волнам фантазий, не увидела, как Томас улыбнулся, распечатывая первый из многих скопившихся конвертов. Небытие захлестнуло ее, будто волной, погружая в пучины беспокойных сновидений.

– Миледи, вы живы?!

Эбигейл распахнула глаза. Над ней нависло пухлое лицо служанки.

– В чем дело, Маргарет?

– Я думала, вы умерли! Ни разу не видела, чтоб вы спали в восемь утра.

– Как?! Уже восемь?!

– Господин Биен велел вас не будить. Он приехал спозаранку и приказал подготовить комнаты для него и господ рекрутеров, которые сопровождают новых учениц. Я все сделала, но уж не выдержала и зашла вас проведать, – розовощекая Маргарет кудахтала без умолку. – У вас нет температуры?

– Ничего у меня нет, – пробормотала Эби. – Подай воды. Не хочу, чтобы рекрутеры здесь ночевали! Где сейчас Биен?

– Господин отправился на станцию, встречать поезд.

– Дым тебя побери! Ты должна была разбудить меня! Помоги скорее одеться и передай, чтоб седлали лошадь.

– Миледи, вы не можете скакать на лошади. Разрешите, лучше волосы вам уложу красиво?

– Пошевеливайся, Маргарет! – Эбигейл всегда была предельно вежливой со знатью и слугами, но сейчас ее разозлила беспомощность, доверчивость и слабость, из-за которой она позволила себе заснуть и проспать до утра.

Служанка помогла надеть платье и не слишком туго зашнуровать корсет. Наспех собрала волосы в пучок, вытянув несколько красивых прядок. Эбигейл взяла револьвер. Обычно она не носила оружия, но сегодня, когда на ее территории будут рекрутеры и вооруженные охранники из столицы… Кто знает, что придет в голову мерзавцу Левикоту? Лучше быть готовой.

На пороге кабинета Эбигейл замерла. На столе царил порядок. Графиня подошла ближе. Неразобранные накануне письма – распечатаны, аккуратным почерком написаны ответы, все сложено стопкой. Не хватало только ее подписи. Ничего преступного, все по делу. Томас вникал в работу директрисы, старался. И теперь, когда появилась возможность освободить ей пару часов, помог. Мелочь. Эбигейл взвесила: стал бы он устраивать какую-то подлость?

Она заметила в одном конверте вложенную красную бумажку, где аккуратным почерком вывели:

«Как вы могли пропустить это письмо? Очень важно! Дюфуа прилетят сегодня вечером. С ними репортер!»

Нет, Томасу не надо устраивать никаких подлостей, чтобы уколоть ее. Эбигейл пробежала глазами письмо: министр Дюфуа с женой привезут дочь. Прибудут на дирижабле. Событие собираются освещать репортер и фотограф. Требуется устроить праздник. Пришло вчера утром и погрязло в пучине бумаг. Какая осечка! И как Дюфуа посмел такое придумать? Три девочки «с историями» – в один день.

Нельзя, чтобы старшие Дюфуа увидели Пеловер и Вон. Эбигейл понадеялась, что Томас с ней согласится.

Пока она читала корреспонденцию, не заметила, как прошло больше получаса. На подъездной дорожке появились два экипажа и всадник. Директриса поспешила вниз, ругая себя за неуместную беспечность.

– Добро пожаловать в академию, – просияла она лучезарной улыбкой, увидев, как девочки выходят из кареты.

Их сопровождали по два охранника и по рекрутеру. С коня спешился Биен.

Девушки стояли, низко наклонив головы, в наручниках. Одна заваливалась набок, у другой синел под глазом кровоподтек. Из горла Эбигейл вырвался то ли вздох, то ли стон отчаяния. Волосы обеим отрезали совсем коротко, до ушей, хотя нет необходимости кромсать так сильно. Сухие губы, заплаканные глаза. Абелия Пеловер чуть выше, кожа смуглая как шоколад, коричные блестящие волосы, радужки бледно-зеленые. Даниэль Вон пониже, темноволосая, с раскосыми черными глазами.

– Левикот, что вы натворили! – Улыбка графини угасла. Эбигейл бросилась к рекрутеру. – Сейчас же отпустите детей! Освободите их!

Он стоял и глядел на нее сверху вниз, ехидно усмехаясь. Эбигейл подалась вперед, ничуть не боясь гнусного типа. Несколько дней назад он сопроводил в академию ее, раненую и беззащитную, и сразу же исчез – отправился к пленницам, чтобы и их привезти сюда.

– Я вам приказываю, немедленно снимите наручники, – голос ровный, в глазах серая сталь.

Никто не шелохнулся, пока Томас не кивнул.

Охранники расстегнули оковы.

– Вы что о себе возомнили! – вскипела директриса. – Почему так обращаетесь с моими ученицами? Кто вам дал право нарушать их личные границы?

– Извините, директриса де Локк, – Левикот поклонился. – Передаю их в ваше полнейшее распоряжение.

– Убирайтесь вон с моей земли, изверг!

– Увы, я вынужден остаться. Как и охрана. Нахалок нельзя оставлять без присмотра. Вот эта… – Левикот подтолкнул ту, что повыше, вперед, – Абелия Пеловер. Откусила ухо одному из охранников.

– А он сломал мне ребро, – огрызнулась девушка.

Эбигейл схватила ее властным материнским жестом и накрыла рукой, словно крылом.

– В замке есть охрана. Я не позволю вам навредить бедным девочкам. Убирайтесь.

– Графиня… – Вкрадчивый голос Томаса заставил всех обернуться. Когда советник говорил таким тоном, сразу становилось понятно, как он добился своего положения. – Я обещаю, что подчиненные господина Левикота, ответственные за бесчинства, будут наказаны и уволены со службы.

Девочки смотрели недоверчиво. Абелия прильнула к Эбигейл и задрожала. Сердце графини сжималось при мысли о том, через что им пришлось пройти. Она искренне негодовала. Если бы Эбигейл представился случай донести наверх, какой Левикот садист, может, его бы тоже погнали со службы.

Негодяй лишь прикрывался теми, кого якобы уволили, хотя они выполняли его прямые приказы.

– Томас, вы обещали, что девочки прибудут в целости и сохранности!

Биен кинул на нее предостерегающий взгляд: напомнить о границах, о том, кто виноват, кто должен выглядеть в глазах детей злодеем, а кто – спасителем.

Советника никогда не принимали за злодея.

– Директриса, отведите их в комнаты и помогите подготовиться к занятиям. Они и так много пропустили.

Эбигейл приобняла другой рукой Даниэль.

– Милые, я клянусь, здесь вас никто не обидит.

Мужчины провожали их пристальными взглядами. Около лестницы Абелия внезапно выскользнула из-под руки директрисы, толкнула ее и побежала к лесу.

Эбигейл рухнула на колени и схватилась за больной бок. Даниэль стояла в нерешительности. За Абелией погнались двое охранников. Один настиг девушку, повалил на землю, потом резко поднял, схватил за руку и поволок обратно.

Биен, не теряя самообладания, подошел к Эбигейл и помог подняться.

– Томас, зачем их так рано привезли? Они не готовы. Что, если другие девочки увидят этот кошмар?!

– Обсудим позже. Вы можете идти? Поговорите с Вон.

Эбигейл посмотрела на него с укором, но все же увела Даниэль в академию. Оглянувшись, через плечо, заметила, как Абелию заталкивают в повозку и везут к станции.

Биен остался с рекрутерами.

– Даниэль, прошу прощения за ужасные сцены. Мне очень жаль, что с тобой все это произошло. У остальных девочек уже неделю идут занятия…

– Направленные на то, как стать пушечным мясом? – Черные глаза смотрели внимательно и вызывающе.

– Почему ты такое говоришь? Скоро убедишься, что у нас совершенно безопасно.

– Разве может быть безопасно на войне?

– Наши истребители неуязвимы. То, что болтают малообразованные люди, – лишь слухи. Они не видели новых технологий и не могут судить. А за технологиями будущее, как за здоровыми и сильными девушками, такими, как мои ученицы. Никто из вас не умрет на войне.

– Я вам не верю.

– Хорошо. Но позволь доказать тебе, что я права. Не делай поспешных выводов.

Директриса привела Даниэль к спальням девочек.

– Все уже на уроках. Тебе нужно догнать их. Когда через три недели увидишь самолеты собственными глазами – все поймешь. Переодевайся скорее в форму, и я отведу тебя в класс.

Когда Даниэль умылась и принарядилась в форму, Эбигейл намазала ее синяк мазью, мысленно поругав Левикота. Если бы он позаботился об этом заранее, можно было бы избежать множества вопросов.

– Сегодня очень длинный день, – вздохнула Эбигейл, сидя на диванчике в большой гостиной, где она принимала малознакомых или малоприятных посетителей.

На самом видном месте висел огромный портрет его императорского величества.

Напротив расположились Томас Биен, верховный рекрутер Юджин Левикот и второй рекрутер Ксандр Инс.

– Не стоило привозить кадетов, если они не готовы учиться, – заметил Томас.

– Девки не смогут нагнать программу, – парировал Левикот. – Пилоты нужны, причем срочно. Вы знаете, сколько самолетов простаивает?

– Какая разница? Если новенькие собьют расположение группы? Те, кто был негативно настроен, только-только начали втягиваться в процесс.

В дверь постучали.

– Войдите.

Зашла служанка с подносом и расставила на столике чайные принадлежности.

За ней появилась Луиза.

– Ну что, дорогая? – заворковал Томас.

– Даниэль молчит. Никто ничего не видел сегодня утром. Мы были на уроках.

– Хоть что-то хорошее, – сказала Эбигейл.

– Как общее настроение? – продолжил Томас.

– Все в порядке. А о чем она должна рассказать?

– Какой любопытный маленький носик, – проворковал Томас. – Главное, что никаких проблем пока нет. А если она начнет болтать что-то странное или настраивать кого-то против учебы, сразу приходи к нам. Договорились?

– Конечно. – Луиза сделала реверанс и удалилась.

– Чудесный ребенок, – улыбнулся Томас. – А что с Пеловер?

– К сожалению, что бы мы ни делали, пытается сбежать. Пока я запер ее в поезде под охраной.

– Вы подобными методами ничего не добьетесь, – заявила Эбигейл с укором.

– Графиня права. Нужно передать девочку ей, – согласился Томас.

– А что с сестрой Деви? Вы нашли ее?

Левикот пожал плечами, всем своим видом давая понять, как ему не нравилось положение дел, когда он не мог похвастаться блистательными результатами или хотя бы лично проведенными пытками.

– Графиня, подготовьтесь к встрече Дюфуа, а я пока побеседую с Пеловер, – решил Томас.

– Кстати… нельзя, чтобы сюда привезли репортеров.

– Не беспокойтесь. Мы нашли надежных людей. Они подписали обязательство о неразглашении местоположения академии. Сделаем совместное фото, а статью сочинит Гобен.

– Гобен? Оттавио Гобен? Да вы представляете, что он напишет?

– Лишь то, что ему разрешат. И не тревожьтесь понапрасну. Главное, чтобы министр с женой остались довольны.

– Почему я должна организовывать прием в такие короткие сроки?

– Не надо приема. Пусть посмотрят, как построен процесс. Убедятся в безопасности и уедут. Будьте очаровательны, как умеете только вы, и все пройдет отлично.