Авиатрисы

Глава 8

– Ты боишься смерти? – Голос Томаса звучал так, будто он размышлял об искусстве или читал список покупок. Размеренный и бесстрастный, но вселяющий ужас.

Бархатные диванчики в купе перепачкались кровью так сильно, что, скорее всего, придется менять обивку. Абелия, забравшись в угол, всхлипывала. Волосы липли к вискам. Одежда, выданная утром, снова изорвалась, пока девочку тащили обратно к паровозу.

– Не бойся, я тебя не обижу. Просто ответь на вопросы.

– Не боюсь! Ни смерти, ни пыток! – всхлипнула она.

– Может, ты боишься за жизнь родителей?

– Нет у меня никого.

– Тогда к чему упрямство? Не веришь, что полеты безопасны? Ходят слухи, будто самолеты взрываются в небе через час после взлета – настолько они нестабильны. И девочка-пилот должна успеть добраться до границы, чтобы взорваться на вражеской территории. Веришь в такое?

– Нет.

– Поговори со мной. Иначе придется позвать господина рекрутера.

– Рекрутеры? – Она истерически рассмеялась и всхлипнула от боли. – Да они палачи! Назовите палачами!

– Нет, это не отражает сути. В академии сейчас восемь учениц. Их отобрали рекрутеры. Девочки превосходно себя чувствуют, у них сытная еда, крыша над головой, работа. Почему ты не хочешь к ним присоединиться?

– Я не раб Империи.

– Ты ведь в курсе, что рабство давным-давно отменили?

Абелия злобно глядела из угла, забившись к стене еще глубже. Но Томас и не думал к ней прикасаться. Пытать людей ему никогда не нравилось. Советник предпочитал отдавать приказы или действовать хитростью. Хотя на сей раз он говорил предельно откровенно.

– Пустые слова. Да и рабство не единственная проблема.

– Времена непростые, но ведь ты понимаешь, почему мы ведем войну?

– Хотелось бы понять. – Девушка потерла лицо, пытаясь убрать запекшуюся под носом кровь.

– В Республике – только сумасшедшие и дикари. Представь, как страдают девочки, такие, как ты, лишенные прав и свобод…

– Будто у меня здесь много прав. – Абелия начала дрожать, будто от холода, голос звучал тише, а отрывистое дыхание громче.

– Ты сама делаешь выбор. Становись авиатрисой, весь мир откроется перед тобой.

– Не буду я на тебя работать. – Она рассматривала трясущиеся руки, грязь под ногтями, укусила заусенец и поморщилась. На губе остался маленький кровавый мазок.

– Разве лучше было побираться и воровать на улице? Тебе мила жизнь беспризорницы?

– На моих руках хотя бы нет крови. – Абелия резко вскинула голову. В ее бледных глазах стояла решимость и ярость.

– Ты сможешь бороться за справедливость. Умереть должны лишь военные лидеры Республики, вот на их руках – гораздо больше крови и страданий, чем у кого-либо в Этрийской империи. Мы не убиваем мирных жителей.

– Хоть что-то из твоих слов – правда?

– Я дам тебе время подумать до завтра. Или пойдешь в академию и будешь вести себя как паинька, воздавая благодарности Небесам и императору за подаренную возможность. Или окажешься в тюрьме до конца своих дней, где сгниешь заживо, а твое имя не вспомнит ни один человек на земле.

Томас поправил костюм, прическу и, дав охране указания не спускать глаз с девчонки, отправился в академию.

Золотистое свечение разливалось по вечернему небу, освежающий ветерок гулял среди невысокой травы. Эбигейл де Локк с Томасом Биеном шли бок о бок, переговариваясь довольно сухо. За ними следовали рекрутеры – Юджин Левикот и Ксандр Инс, которые в молчании осматривали окрестности.

Далее профессор Аронакс и профессор Клод обсуждали военные темы, а кадеты шептались между собой, парами направляясь к ангарам, расположенным в отдалении замка. Там же находилась площадка и взлетно-посадочные полосы.

С севера исполинской тучей приближался дирижабль. Когда он начал снижаться, стало видно, что жесткий каркас изготовлен из тончайшего кованого переплета. Новейшая модель небольшого гражданского аэростата принадлежала человеку весьма состоятельному. Блестящая кабина сверкала фальшивым золотом в первых закатных лучах.

Авиатрисы плелись уставшие, но довольные внезапной прогулкой. Безвылазная учеба по двенадцать часов в день их замучила. Лица посерели – хуже, чем от работы на фабрике. Для Лорел, привыкшей трудиться на свежем воздухе фермы, просиживать столько времени в классе стало испытанием.

Дирижабль опустился на взлетно-посадочной полосе почти вертикально. Люди в черных кожаных костюмах, служившие охраной в замке и обычно остающиеся в тени, привязали его к земле. По трапу спустилось семейство Дюфуа. Но лицо Эбигейл оставалось крайне недовольным.

– Добро пожаловать в академию. – Она не удостоила гостей своим искренним радушием.

– Здравствуйте, дорогуша. – Баронесса Дюфуа бесцеремонно расцеловала директрису в обе щеки, а потом заглянула ей за спину. – А это ваши ученицы? Какие-то бледненькие.

– Уверяю вас, у девочек все хорошо. Им приходится много учиться и следить за питанием, чтобы не набирать лишний вес.

– Как вы себя чувствуете? – обратилась баронесса к ученицам.

– Прекрасно, баронесса Дюфуа. – Вперед вышла Луиза, улыбаясь вдвое шире, чем обычно улыбалась Эбигейл, и сделала реверанс. Остальные девочки переглянулись и нестройно повторили за ней: Лиз и Лилиан постарались, а Лорел и Вивьен едва согнули коленки.

– Что ж, я рада, если моя Рози не растолстеет. Рассчитываю выдать ее замуж не меньше чем за герцога, – Женщина переливисто засмеялась. – Давайте пройдем в замок?

– Прошу прощения. В замок могут попасть только кадеты и персонал. Сфотографируемся около дирижабля. – Эбигейл смотрела беспристрастно, ни одна мышца на лице не показывала, что ей жаль.

Баронесса Дюфуа поджала тонкие губы.

Биен отвел министра в сторонку, они обменялись несколькими фразами – коротко и по делу, как умел только Томас. Муж баронессы изрек:

– Действительно, лучше сфотографироваться здесь. Месье Гобен пришлет вам статью на утверждение, Томас.

Фотограф быстро выстроил всех в два ряда, спереди авиатрисы – по центру Розалин, вторым рядом – взрослые.

Рози была чуть выше сверстниц. Но такая же худая. Светлые волосы аккуратно подстригли: совсем коротко на затылке, а по краям лица пряди достигали почти до ключиц. Тонкие черты лица, точь-в-точь как у матери, выглядели аристократично. Она надела ту же форму, что и остальные кадеты, но украсила воротничок двумя золотыми цепочками и выглядела так, словно носила не казенные штаны, а вечернее платье.

Профессора вкратце рассказали об учебных программах. Родители расцеловали на прощание дочь и директрису, пожали руки Томасу и рекрутерам. Колонна мрачно отправилась назад к академии, лишь раз остановившись, чтобы посмотреть, как дирижабль взлетает. Эбигейл поморщилась: после целого дня на ногах бок кололо нестерпимо. Томас, заметив недомогание, подал ей руку.

– Вам нужно больше отдыхать, графиня, – прошептал он.

– Буду стараться, – улыбнулась она.

– Я задержусь в академии, чтобы вам помочь.

– Только отошлите Левикота, прошу вас.

– Мне приятно слушать ваши мольбы. – Левикот подкрался сзади, но Эбигейл, даже не вздрогнув, удостоила его уничижительным взглядом. – Особенно в отношении меня.

– Вам действительно пора, – осадил его Томас. – Необходимы конкретные решения по Бэтани Деви. А мы с директрисой начнем планировать следующую кампанию по подбору авиатрис.

За ужином в столовой девочки тихо переговаривались. Первый раз за все время Луиза присоединилась к остальным. Розалин сидела рядом с ней.

Они вели подобие светской беседы.

– Чудная сегодня погода. Не чувствуется городской духоты, даже свежо!

– И правда! А ты хорошо долетела?

– Разумеется. На высоте птичьего полета захватывает дух. Кажется, можно коснуться облака. Ты когда-нибудь летала?

– Конечно! Раньше мы каждый год летали отдыхать на побережье. Не на поезде же туда ездить, право слово…

– Я думала, в тех краях давно все заброшено. Интересно, еще остались курортные местечки?

Лиз подсела к ним. Она витиевато заплела короткие волосы и получила массу комплиментов от Розалин и Луизы. Ее отец был купцом, и семья всегда стремилась пробиться как можно выше. Поэтому Лиз наслаждалась обществом девушек из высшего света, старалась перенять их манеру говорить или держать столовые приборы. Элизабет не скрывала надежд на то, что служба принесет ей почести и новое положение в мире.

Вивьен, Лилиан, Лорел и Даниэль сидели отдельно. Их не интересовала легковесная болтовня, мода или обещания директрисы. Даниэль стерла мазь, и под глазом снова проступил синяк.

– Кто тебя так отделал? – спросила Вив.

– Рекрутеры, дым бы их побрал! Я тогда вообще с жизнью на всякий случай простилась – проклятые звери.

– Дани, ты что, пыталась сбежать? – удивилась Лили.

– Ага! А вы по своей воле приехали? Мне казалось, чтобы управлять самолетом, все же нужны мозги, – засмеялась Дани своей шутке.

– Я тоже пыталась, – призналась Вив. – Но, как видишь, не получилось.

– Ты не рассказывала, – ахнула Лилиан. – Не понимаю все-таки, почему вы против академии? Это ведь потрясающий шанс, такая возможность вылезти из всего того ужаса, в котором мы и наши семьи жили.

– Не понимаешь – иди и с этими курицами потрепись, – огрызнулась Даниэль, кивая в сторону других учениц.

– Сами посмотрите, они богатые, а ведь пошли на службу. Значит, правда: оно того стоит.

– Если так на самом деле, то всех богатых бы уже собрали, а нас оставили в покое.

– Меня привезли вместе с девочкой. Ей вообще ребра переломали, пока «уговаривали» на обучение. Оно, по-твоему, тоже того стоит?

– А зря она пыталась сбежать. Посмотри на Розалин. Сколько почестей!

– Как вы думаете, что будет потом? – подала голос Лорел.

– Когда мы умрем в проклятых самолетах?

– Нет, Дани. Мы не умрем сразу. Мы должны убить кого-то в Республике. – Голос Лили дрогнул, остальные затихли.

– Не хочу никого убивать, – зашептала Вивьен. – Даже от мыслей таких плохо становится.

– Мы же только по военным объектам будем бить, – ответила Лили.

– А что, там людей, думаешь, нет?

– Может, и есть. Но они убивают наших. И ты же знаешь, что это лерийцы развязали войну.

Элизабет, Розалин и Луиза некоторое время прислушивались к их разговору.

– Что ты знаешь о тех, кто из Республики, Дани, о лерийцах? – спросила Розалин.

– Как минимум, что они такие же люди, как и мы, – ответила Даниэль.

– А вот и нет. Они неотесанные дикари, не признающие сакральность власти. У них нет ни науки, ни культуры, ничего! – выдала Луиза, как всегда высокомерно. – Что еще взять с заводских – вы ведь даже учитесь только рабочим специальностям, тонкие материи политики – не ваш конек.

– Ну и что? Уши-то у нас есть. Вспомни поражение при Белодоре, сколько его по радио обсуждали. Да и другие. Воюют они вполне сносно, – насупившись, ответила Даниэль.

– Лишь это и умеют, – поддержала Рози. – Дикари должны вверить себя власти императора. Передать нам земли, богатые природными ресурсами, чтобы мы могли распорядиться ими во благо общества.

– А ты, я смотрю, давно все решила? – спросила Вивьен. – Или просто за родителями повторяешь? С тебя-то пылинки сдували, что ты вообще о жизни знаешь?

Розалин вскочила. Ее щеки покраснели, ноздри раздувались.

– Кажется, и среди нас затесались дикари, – вспылила она, но быстро взяла себя в руки и, задрав нос, удалилась в спальню.

– Дикари? Ну хотя бы не всезнайки, никогда на заводе не работавшие! – крикнула вслед Даниэль и, улыбнувшись, подмигнула Вивьен.

Почти все разошлись. Вивьен задержала Даниэль около лестницы:

– Я хочу кое-что спросить по секрету. Только не рассказывай никому.

– Валяй.

– Левикот ищет мою сестру. Она прошла отбор по всем критериям. Ты упоминала, с тобой была еще девочка? – От волнения Вив закусила губу.

– Да. Ее зовут Абелия.

– Не она… – Сдавленный выдох так резко вырвался из горла Вивьен, что обе девушки вздрогнули.

– Мне жаль. Хотя, если бы это была твоя сестра, было бы хуже. Девчонке жутко досталось.

– А что с ней?

– Хотела удрать прямо из-под носа у директрисы. Левикот ее схватил и уволок куда-то. Представляешь, что сделает садюга?

– Думаешь, она жива?

– Да. Посмотри, сколько нас. Каждый пилот на вес золота.

– А что, если мы откажемся летать?

– Каким образом?

Они перешептывались в ночном коридоре, наполненном скрипами, сквозняком и тенями.

Вивьен взяла Даниэль за предплечье:

– Забастовка.

– Знаешь, что делают на заводах с теми, кто решается бастовать? Бьют розгами и лишают платы на месяц, а то и больше. По-твоему, с нами поступили бы милосердней?

– Ладно, – ответила Вивьен, отпуская руку Даниэль. – Может, другие правы: все неплохо.

– Даже думать об этом не хочу. – Даниэль неторопливо пошла в сторону своей комнаты.