Автостоп

1 РЕБЯТА ИЗ ФОНТЕНБЛО

В июле, как только начались каникулы, Люк Малтэ вдруг оказался свободным как ветер, даже более свободным, чем ему хотелось. Родители Люка улетели в Токио, где жила с мужем его старшая сестра, недавно родившая близнецов. Вернуться они должны были лишь в августе, чтобы вместе с Люком провести этот месяц на острове Бельиль. Было решено, что на время их отсутствия он с двумя школьными товарищами отправится в Арденский лес, там они поставят свою палатку, как прошлым летом. По правде говоря, Люк не был в восторге от этой перспективы. В свои пятнадцать лет он был вполне самостоятельным мальчиком, с весьма независимым нравом, поэтому прожить месяц втроем в одной палатке ему не очень-то улыбалось. Всегда получается так: один хочет одно, другой — другое. Марк болтлив как сорока, просто рта не закрывает, Леонель храпит так, что мертвого разбудит, а стоит закапать дождику, как он немедленно заползает в палатку и требует, чтобы все играли в слова или в карты.

Люк растравлял себя такими мыслями, упаковывая рюкзак, как вдруг позвонил Марк, и разом все изменилось. Он, оказывается, заболел тяжелым бронхитом, ему придется недели две, не меньше, проваляться в постели, поэтому Леонель предлагает перенести их поездку в Арденский лес на август.

— Да в августе я с родителями еду на Бельиль! — воскликнул Люк.

— Точно, я и забыл! Ой, как обидно получается, — прохрипел в трубку Марк, — прямо хоть лопни от досады, но что поделаешь! Ладно, старик, еще поговорим об этом. У Леонеля все в порядке, его пригласил какой-то то ли двоюродный, то ли троюродный брат. А что ты будешь делать?

Этого Люк и сам не знал. Все произошло так неожиданно, а у него, увы, нигде не было не только троюродного, но даже четвероюродного брата. Злой как собака, он все утро слонялся по аллеям Люксембургского сада, проклиная все бронхиты на свете. Вдруг кто-то тронул его за плечо. Это был его одноклассник Симон Флери, парень немного сумасбродный, но добрый. Иногда они вместе проводили свободные дни.

— Ты чего такой мрачный? — весело спросил его Симон. — А я думал, ты уже уехал. Что, поездка в Ардены накрылась?

— Ага. Мне и самому не очень-то хотелось туда ехать, но этот болван Марк все же здорово меня подвел.

И Люк рассказал Симону, что ему до августа решительно некуда деться.

— Вот я и просижу весь месяц на улице д'Ассас, — мрачно закончил он.

Симон взъерошил волосы.

— Слушай… поедем со мной, а? — предложил он неожиданно.

— Куда? С одной улицы на другую?

— Да нет, чудак, сейчас я тебе все объясню.

Симон предлагал Люку поехать с ним в Фонтенбло, к своей бабушке. Туда съедутся еще несколько ребят, но дом большой, места там всем хватит…

— Да ведь твоя бабушка меня не знает, — возразил Люк.

— Ну и что? Ты — мой друг, и она примет тебя с распростертыми объятиями. Чем больше молодежи собирается в ее доме, тем ей веселее. Недаром мы ее зовем «Всеобщая бабушка», и когда Фредерик…

— Какой еще Фредерик?..

— Ну, старший из моих кузенов. Он, правда, очень любит командовать и помешан на альпинизме. Но знаешь, ему уже восемнадцать лет, и его отец подарил ему отличный мотоцикл «Хонду», последнюю модель. Так этот жмот никому не дает к нему и пальцем прикоснуться. Когда Валентина и Жюли хотели нажать на тормоза, он им такое устроил…

— Кто, кто?

— Валентина и Жюли — внучатые племянницы моей бабушки. Между прочим, довольно милые девочки. Еще там будет Бертран, друг Фредерика, с которым он ходит в горы. В ближайшие дни они собираются укатить в долину Шамони. И вот что: как только эти два альпинистика отправятся на свое восхождение, мы сможем заняться автостопом. В прошлом году я так изъездил всю Нормандию. Колоссально! Мы с Патриком даже под мостом ночевали… Представляешь, началась жуткая гроза, мы промокли до нитки — ты бы только посмотрел на нас! — и чуть не умерли со смеха! Ну, как? Согласен? — настойчиво спросил Симон. — Возьми с собой спальный мешок и, конечно, все, что у тебя есть для турпохода. Договорились? Ну, все, старик! Я еще не знаю точно, когда мы уезжаем… Скорее всего, завтра. Я позвоню тебе. Привет!

И Симон ушел, насвистывая, а Люк еще долго стоял посреди аллеи и никак не мог опомниться. Как это похоже на Симона! Вдруг ему что-то взбредет в голову, и он развивает такую зверскую энергию и действует с таким напором, что и оглянуться не успеешь, как уже бежишь за ним следом, даже не зная, хочешь ты этого или нет.

«Вот так история, — думал он. — Я шатался по улицам, не зная, куда себя деть, и вдруг… Лес Фонтенбло, да еще в такую жару, куда заманчивей Люксембургского сада, а главное… автостоп…» Люк всегда об этом мечтал и уже представлял себе, как они будут то шагать по дорогам, то останавливать попутные машины… Здорово ему повезло! Лишь бы только Симон не передумал в последнюю минуту, лишь бы он не забыл ему позвонить, лишь бы…

Но Симон не передумал, Симон позвонил, и на следующий день, часа в три, Люк со своим товарищем подходили к дому «Всеобщей бабушки». Дом этот стоял на опушке соснового леса: стены из розового кирпича, серые ставни, вокруг — запущенный сад, а за ним — небольшая лужайка с огромной липой.

— А вот и я! — завопил Симон во всю глотку.

В ответ раздались радостные крики, и навстречу мальчикам выбежали две светловолосые девочки, а за ними семенила круглолицая, маленькая, седая как лунь старушка в голубом платье. Как раз в цвет ее голубых глаз.

— А, дорогой мой мальчик, какое счастье, что ты приехал! — воскликнула она.

Симон кинулся ей на шею. Потом он подтолкнул вперед Люка и сказал:

— Это мой товарищ. Зовут его Люк. Я привез его с собой, потому что ему некуда было деться.

Бабушка улыбнулась и стала считать по пальцам:

— Желтая комната занята, зеленая тоже… Решено, мы поместим Люка в комнату с окнами во двор. На чердаке есть еще одна раскладушка… Мальчики, снесите-ка ее побыстрей вниз. И тащите свои вещи! Как, у вас только эти рюкзаки? Великолепно!

— А где все остальные? — спросил Симон.

Валентина поглядела на Жюли, Жюли на Валентину, и обе расхохотались.

— Фредерик потащил Бертрана тренироваться на скалы Апремонта, — давясь от смеха, выговорила наконец Жюли. — Он утверждает, что Бертран потерял за зиму форму… Бертран, правда, доказывал, что ничего подобного, но Фредерик, как всегда, настоял на своем.

— Между нами говоря, — добавила Валентина с важным видом, — Бертрану уже осточертели все эти тренировки, и он мне даже сказал по секрету, что от них у него начинаются судороги.

— В таком случае, сидел бы дома, — возразил Симон. — Впрочем, мне на него наплевать. Пошли, Люк?

— Да, да, — подхватила бабушка, которую все эти разговоры явно забавляли. — Пойди устрой своего друга, дорогой, и покажи ему, где ванная комната. А потом мы все перекусим.

В комнатке на втором этаже стоял только трехногий стол, так что для раскладушки места вполне хватало.

— Стул тебе принести? — спросил Симон.

— Зачем? — весело ответил Люк. — Гляди-ка, в окно виден лес… А ты где спишь?

— Как всегда, в голубой комнате вместе с Бертраном, который храпит, как боров.

— Не как боров, а как Леонель в прошлом году в палатке, — рассмеялся Люк. — Ура, старик, да здравствуют бронхиты! Я так рад, что я здесь, с тобой!

Симон отвесил смешной поклон, и волосы упали ему на глаза.

— В таком случае, месье, соблаговолите спуститься вниз. Бабушка требует соблюдения ритуала: приехал — садись за стол. Слышишь шум? Видно, пришли наши скалолазы.

Бабушка уже накрыла стол в тени липы. Вокруг большого кувшина с лимонадом были красиво расставлены тарелки с хлебом, маслом и сыром и вазочки с конфетами и миндальным печеньем. Валентина и Жюли мазали бутерброд за бутербродом, а бабушка, которая села чуть поодаль, чтобы насладиться этой сценкой, ласково глядела на них. Рыжий парень в шортах вытирал грязным платком мокрое от пота лицо.

— А ты, Бертран, почему не ешь? — спросила бабушка.

— Я умираю от жажды, — вздохнул Бертран.

— Ну так пей!

Бабушке не пришлось повторять это дважды. Бертран выпил залпом три стакана кряду.

За ним наблюдал, щуря глаза, другой мальчик, который лежал на траве и крутил транзистор. Он был долговязый, смуглый, густые каштановые волосы закрывали ему лоб. Отложив транзистор, он сказал тоном, не терпящим возражений:

— Тренировка есть тренировка, и Бертрану еще не раз придется попотеть, когда мы попадем в горы.

— Да я в принципе не против тренировок, Фредерик прав, — сказал Бертран, — просто сегодня мне это было как-то не в жилу, вот и все.

— А меня вы не возьмете с собой потренироваться? — спросил Симон.

Фредерик смерил его взглядом.

— Посмотрим… Но о том, чтоб ты отправился с нами в Шамони, и речи быть не может: там скалы, скальная стенка, это очень опасно… Да, должен тебе сказать, что в будущем году я пойду на Монблан, потому что все остальные вершины для меня пустяки. А потом, потом… Знаете, я только что прочел объявление в газете, что какой-то парень ищет товарища, чтобы пойти с ним в Скалистые горы. Соблазнительно, верно?

— Да что ты несешь? — воскликнула бабушка. — Ладно, доедайте бутерброды, молодые люди, а я пойду готовить ужин.

Она удалилась, семеня по дорожке, а когда минут десять спустя вновь появилась на лужайке, все было съедено до последней крошки. И только тогда Фредерик удостоил Люка своим вниманием. Он ткнул в него пальцем и спросил:

— А кто этот тип?

Симон повторил все, что уже сказал бабушке, Фредерик с важным видом кивнул головой, а Бертран, сняв рубашку, стал обливать себя из шланга. Он прыгал как сумашедший под струями холодной воды, а потом окатил девочек, которые с визгом убежали.

— Уй, теперь как будто бы лучше. Ты не хочешь последовать моему примеру, наш новый кузен?

Люк отказался, но слова «наш новый кузен» его тронули, и два дня спустя он уже чувствовал себя в Фонтенбло совсем своим. Жизнь в розовом домике была легкой, непринужденной, и все делали что хотели: вставали, когда высыпались, час обеда зависел от длительности прогулок, а когда темнело, они сходились на лужайке и слушали, как Бертран играет на гитаре и напевает модные песенки. Впрочем, это не мешало транзисторам работать вовсю, и у Люка чуть не лопались барабанные перепонки, когда Жюли, Валентина и Симон одновременно включали свои приемники.

На третий день, однако, Фредерик положил конец этим музыкальным забавам. Он прибежал, на ходу разворачивая газету.

— Вот объявления, о которых я вам говорил. Послушайте и оцените!

Он откашлялся и прочел на одном дыхании:

— «Ищу товарища для совместного путешествия по Норвегии на мопедах…» «Ищу парня или девушку, чтобы пересечь Сахару в лендровере…» А вот еще: «Ищу ребят, чтобы вместе построить парусник и отправиться на нем по Тихому океану…»

— Но ведь все эти места находятся на краю света! — воскликнула бабушка, которая никогда не уезжала дальше Венеции, да и то в дни далекой юности. — От ваших планов у меня голова кружится.

— Что касается путешествий, то в августе мне придется вкалывать в гараже, — вздохнул Фредерик. — Ничего не поделаешь, надо заработать деньги, чтобы в будущем году действительно совершить восхождение на Монблан.

— Конечно, сперва на Монблан, а потом на Скалистые горы, — насмешливо пропел Симон.

Фредерик искоса взглянул на него:

— Думаешь, очень остроумно? Что ж, каждому свое: пока вы будете шататься по лесу безо всякого толка, мы с Бертраном сделаем еще одну вершину.

— А кто в этом виноват? Ведь на все мои просьбы взять меня с собой ты важно отвечаешь: «Посмотрим», — огрызнулся Симон. — К тому же ты попал пальцем в небо, потому что мы с Люком собираемся путешествовать автостопом. Так что можешь заткнуться.

— А куда вы поедете?

— Ну, мы еще точно не решили, может быть, в Мор- ван, а может, в Питивьер.

— В Питивьер? Вот так путешествие — всего сорок километров! Да это же курам на смех… Но у нашего нового кузена, должно быть, тоже есть свои планы. Что же ты молчишь, словно в рот воды набрал? Не стесняйся, выкладывай!

Планы? У Люка не было никаких планов. Но Фредерик со своим важным видом начинал действовать ему на нервы. И он решил вступить в игру. Планы… планы… Он вдруг вспомнил один документальный фильм, который недавно видел по телеку.

— Я хотел бы попасть в Ним, чтобы посетить его знаменитые арены, — заявил он уверенно. — У меня страсть к римским развалинам. Слыхали про Тимгат в Алжире, ну и так далее? Но в Тимгат я отправлюсь как-нибудь потом, а пока начну с Нима. По телеку говорили…

— Детали нас не интересуют, — перебил его Фредерик. — Ну, Ним — другое дело, это не твой Питивьер, Симон. А то могу вам предложить… Подожди, сейчас найду это объявление. Вот: «Пастух, семнадцати лет, приглашает двух хороших парней вместе пасти стадо из пятидесяти коров. Гарантирую все радости сельской жизни».

— О нет, только не коровы! — с жаром запротестовал Симон. — Уж тогда лучше Ним.

— А мы что будем делать? — воскликнули Валентина и Жюли.

Бабушка обняла Жюли и погладила ее по руке.

— Кто-то должен ведь и со мной остаться, — сказала она. — Обещаю готовить вам очень вкусные десерты…

— Да нас не будет всего дней пятнадцать, а может, даже меньше, — перебил ее Симон. — Конечно, предвидеть что-либо, когда занимаешься автостопом, трудно. Ведь может случиться, что мы сразу попадем на машину, которая довезет нас прямехонько до этих самых знаменитых арен. Представляете!

— И все же не очень-то красиво бросать нас одних, — в сердцах сказала Валентина. — Девочки здесь в расчет не принимаются.

— А где девочки? Здесь только мини-девочки, которым всего лишь по тринадцать лет, — язвительно заметил Фредерик.

Валентина надулась и что-то буркнула в ответ, а Симон побежал в книжный магазин купить карту шоссейных дорог. Люк воспользовался минутой затишья и поднялся в свою комнатку, чтобы немного побыть одному. Растянувшись на раскладушке, он уставился в потолок и попытался навести порядок в своих мыслях. То, что с ним происходило, было просто невероятно. Еще час назад он вспоминал о нимских аренах не чаще, чем о Гималаях или мысе Горн, но стоило ему только произнести наобум эти два слова, как он уже оказался втянутым в приключение, и теперь ему придется проехать шестьсот или семьсот километров, а может, и больше. Хватит ли у него денег? Он достал свой кошелек и лихорадочно пересчитал все, что там было: двести девяносто франков… Значит, в этом отношении все вроде в порядке. Остается вопрос, как быть с родителями. Два дня назад он послал им адрес бабушки Симона. А теперь, выходит, надо опять им писать? Нет, пожалуй, лучше подождать день-другой, да к тому же они наверняка не возражали бы, они ведь сами обожают путешествовать.

Люк снова сел на свою кровать и с облегчением вздохнул, как вдруг дверь распахнулась, и к нему влетел запыхавшийся Симон.

— Вот карта, старик. И учти, нам надо торопиться. Представляешь, Фредерик уже укладывает свое барахло в багажник мотоцикла и клянет на чем свет стоит какого-то Станислава, который должен был с ним ехать, но в последнюю минуту отказался. Я никогда ничего не слышал об этом Станиславе, но так или иначе, наш Фредерик словно с цепи сорвался и намерен уехать завтра же. А чем мы хуже? Почему бы и нам не двинуться завтра?

— Как, уже завтра? — воскликнул Люк.

— Бог ты мой, а что нас здесь держит? Солнце сияет, дорога хорошая, нам надо только выработать маршрут. Здорово, правда? Хотя, по совести говоря, твои арены меня не очень-то вдохновляют. Ну да ладно, посмотрим. Добравшись до тех мест, мы, я надеюсь, тоже найдем какую- нибудь горку, на которую можно влезть, чтобы наши альпинисты не больно-то воображали. У тебя есть ручка? Дай-ка мне, мы сейчас отметим города на нашем пути.

Немур, Монтаржи, Бурж, Невер, Мулен, Руан, Анонай, Алес… Ручка шла от севера к югу, расставляя крестики до черной точки в самом низу карты, которая и была город Ним в департаменте Гар. Люк не мог отвести от нее глаз. Потом он ткнул пальцем в Руан.

— А мы не смогли бы отсюда рвануть до Клермон-Феррана, оттуда видна вершина Пюи-де-Дом?..

— Нет, это исключено, — возразил Симон. — Терпеть не могу большие города. Например, Лион. Конечно, маршрут этот предварительный, уточнится он только в пути. Если нам понравится пейзаж, поедем дальше, а не понравится — свернем в сторону. Кто нам может помешать? Никто… У тебя есть немного монет?

— Двести девяносто франков, я только что сосчитал.

— И у меня — двести пятьдесят. Таким образом, у нас вместе пятьсот сорок. Это куда больше, чем надо, чтобы прожить две недели. Теперь давай укладывать рюкзаки.

— Мой уже сложен, — сказал Люк. — Только вот нет фонарика, я его забыл в Париже. Знаешь, я, пожалуй, сейчас сбегаю в электромагазин и куплю новый. Пока, старичок!

И Люк побежал вниз по лестнице так стремительно, что на последней ступеньке столкнулся с бабушкой, которая как раз выходила из кухни.

— Извините, — пробормотал он, — я очень торопился, ведь завтра мы с Симоном уезжаем. Мы… Ой… Мы как раз собирались сказать вам об этом.

От удивления бабушка широко раскрыла свои голубые глаза.

— Какие вы все быстрые! — весело воскликнула она. — Впрочем, вы, наверное, правы, надо воспользоваться хорошей погодой. Все еще собираетесь посмотреть эти арены? Хорошо, хорошо… Пойду хоть испеку вам пирожок на дорогу. Альпинистам я уже все собрала.

У ворот Фредерик возился с машиной, укладывая в багажник ботинки, крюки и репшнур — одним словом, всю свою горную амуницию. Вышел Бертран с аккуратно сложенной красной нейлоновой курткой в руках.

— И не думай, что я позволю занимать место такой чепухой! — заявил Фредерик.

— Ну как же… — начал было Бертран.

— Я тебе уже сказал, оставь ее здесь. По-моему, понятно? Лучше помоги мне приторочить палатку и ледорубы к седлу, где должен был ехать этот предатель Станислав… Ну так, вроде все, если не считать спальных мешков… Куда это ты намылился? — добавил Фредерик, взглянув на Люка.

— За электрическим фонариком, — сухо ответил Люк. — Мы с Симоном уезжаем одновременно с вами.

— Ах, да-да, римские арены… Ну конечно, каждый выбирает меч по руке…

Люк сжал кулаки, но сдержался. Если бы не бабушка, которая его так ласково встретила в своем розовом домике, он бы сейчас как следует врезал этому задавале. Он быстро вышел из сада. В конце концов какое ему дело до Фредерика? Скорей всего, он никогда в жизни его больше не увидит…

На покупку фонарика ушло немало времени, потому что пришлось обойти несколько магазинов, прежде чем найти такой, какой ему хотелось. Когда он снова появился в саду, Симон, к его крайнему изумлению, был уже совсем в другом настроении. Он упрекал его за долгое отсутствие, критиковал выработанный маршрут, предлагал почему-то заехать в Бриансон… Короче, теперь все ему не нравилось.

— Что случилось? Что с тобой? — растерянно спросил Люк, совершенно сбитый с толку поведением товарища.

— Отстань, понял! — буркнул Симон. — И вообще, кончай бездельничать! Собирай-ка вещи, хватит мне за двоих вкалывать! А я пошел к ребятам.

В течение всего вечера Симон не проронил ни слова. А Фредерик на лужайке под липой во всех подробностях расписывал свои будущие подвиги. Девочки и Бертран слушали его, затаив дыхание, а «Всеобщая бабушка» согласно кивала головой. Чем больше увлекался Фредерик, тем мрачнее становился Симон. Люк терялся в догадках, что же все-таки произошло, пока он ходил за фонариком. Потом решил больше об этом не думать. Завтра в пути все, наверное, рассеется.

Но, увы, за ночь все только ухудшилось. Накануне было решено, что Люк и Симон выйдут из дому рано утром, а альпинисты уедут попозже. Симон тащил свой рюкзак с отвращением, словно это был не дорожный мешок, а какой-то тюк с грязным бельем, и глядел на всех с видом жертвы. Фредерик не спускал с него глаз.

— Что ж, пеняй на себя, — резко бросил он ему.

Люк услышал эту фразу и весь напрягся. Опять этот Фредерик что-то химичит. Что ему надо? Люк подошел к своему другу с твердым намерением объясниться, но появление бабушки с пакетом в руках остановило его.

— Вот, — защебетала она, — пирог еще горячий. Вы мне потом скажете, пришелся ли он вам по вкусу. Но ваши рюкзаки битком набиты, мои бедные дети. Суньте-ка все это в один из наружных карманов. Симон, ты меня слышишь?

— Угу, — весьма нелюбезно пробурчал Симон.

Бабушка взглянула на него с изумлением.

— Ты все еще ходишь с похоронным видом? Если тебе так не хочется ехать, никто тебя не неволит. Я уверена, что Люк…

— Об этом и речи быть не может, — оборвал ее Симон. — Нет, нет, в путь, и чем скорее, тем лучше. А все эти сладости…

Он сунул пакет Люку под клапан, вскинул на плечи свой рюкзак и, рассеянно чмокнув бабушку, кинулся к калитке так стремительно, словно убегал от кого-то.

— Эй, Симон! Ты со мной даже не попрощался! — крикнула ему вдогонку Валентина.

— Привет… Пошли, Люк.

Но Люк не спешил. Он не собирался на всем пути от Фонтенбло до Нима терпеть капризы Симона. Надо, чтоб Симон это понял с самого начала. Поэтому он нарочито медленно пожал всем руки, сделав вид, что не слышит, как Фредерик насмешливо бросил ему: «Ни пуха вам, ни пера!»

Симон злился и нетерпеливо переминался с ноги на ногу, глядя на это затянувшееся прощание.

— Что за китайские церемонии?.. Ведь уже почти десять!

— Либо ты вежлив, либо нет, одно из двух, — твердо сказал Люк, явно намереваясь ничего не спускать своему спутнику. — Куда мы идем — налево, направо?

— Направо. И у перекрестка свернем на дорогу в Немур. Семнадцать километров, я проверял по карте.

Чтобы не отстать от Симона, Люку пришлось попотеть, потому что тот несся как полоумный. Что ж, тем лучше, думал Люк, вчерашний мрак, видно, рассеялся, и впереди их ждут одни только радости: автостоп, разработанный маршрут и в конце пути — арены… Неужели все это ему действительно предстоит?! Он так размечтался прошлой ночью, что заснул лишь на рассвете, и все же не чувствовал сейчас никакой усталости, был в прекрасной форме и мог свершить самые невероятные поступки. Все вокруг казалось ему чем-то сказочным: как призывно горели старинные фонари у ворот замка и как красиво выглядело это новое железобетонное здание с полосатыми бело-зелеными жалюзи! Какая-то молодая женщина проводила его взглядом, и он не смог удержаться, чтобы не крикнуть ей: «Мы едем автостопом в Ним!»

Но Симон все к нему придирался:

— Ты что еле ползешь? Ноги у тебя ватные, что ли? Ну и слабак же ты!

— Да будет тебе, — весело отвечал Люк. — Так здорово идем! Лучше скажи, какая муха тебя вчера укусила? Ты что, поругался с Фредериком?

— Не то чтобы поругался, — как-то невнятно ответил Симон и снова помрачнел. — Наоборот, Фредерик был вчера как раз на высоте, конечно, на свой лад, в общем, играл в диктатора, как всегда. Но если бы я его послушался, я сейчас был бы знаешь где… Сказать?.. Нет, лучше об этом не думать! И потом, мне пришлось бы с тобой расстаться…

— Расстаться?

В ответ Симон только пожал плечами. Он молчал до самого перекрестка. Там он немного сбавил шаг и соблаговолил наконец объясниться. Дело в том, что Фредерик предложил ему, Симону, быть третьим в их группе, вместо предателя Станислава.

— Предложил… Это не то слово, нет, он не предложил, а просто приказал мне. А ты в это время бегал за своим дурацким фонариком, — продолжил в сердцах Симон. — Я ответил очень сухо: «Нет». Не могу же я тебя бросить — что обещано, то обещано. Но почему этот кретин не предложил мне поехать с ним неделю назад, когда я был еще совершенно свободен? Я попросил его отложить свой поход до нашего возвращения, но он психанул и как заорет: «Либо сейчас, либо никогда!» Господин альпинист, видите ли, считает, что в критической ситуации Бертран может сплоховать, а еще господин альпинист считает, что подстраховывать Бертрана должен не один человек, а двое, поэтому он мне милостиво разрешает занять маленькое местечко на его паршивом мотоцикле. А когда я не соглашаюсь, он приходит в ярость. Но, честно говоря, — добавил Симон с тоскою в голосе, — само предложение было для меня довольно лестным.

— Лестно там или не лестно, но признай, что твой кузен зарвался! — воскликнул Люк. — Значит, ему кажется нормальным, что ты меня бросишь, словно я вообще в расчет не иду. Ну и тип! Впрочем, ничего другого я от него и не ждал, и я рад, что больше его не увижу.

Симон бросил на Люка испепеляющий взгляд.

— Ты рад? Ну, ты силен! А мотоцикл? А восхождение? Тебе и в голову не приходит, болван ты этакий, что ради тебя я от всего этого отказался!

Люк хотел было что-то ответить, но слова застряли у него в горле. Ну и гад же этот Фредерик!.. А их прекрасное путешествие, а дороги, которые они должны пройти вместе, а приключения, которые их ожидают в пути, — все это, оказывается, не представляет для Симона никакого интереса! И тут Люк по-настоящему обиделся.

— Если ты к нашему путешествию автостопом относишься как к какой-то повинности, то учти — никто тебя не держит! — с трудом выговорил он наконец. — Сыпь-ка ты отсюда к своему альпинисту, да поскорее, плевать я на тебя хотел!

— Ах так? — Симон стиснул зубы. — Ну, все!.. Так я и сделаю.

— Валяй, валяй! Флюгер ты! В Париже ты мне черт-те что наговорил о своем кузене, а сейчас превозносишь его до небес только потому, что он поманил тебя. А ты рад! Мотоцикла не видел! Ну, беги к своему Фредерику, да поживее, а то опоздаешь! — орал Люк, разозлившись понастоящему.

Симон остановился и молча посмотрел на Люка. Глаза его потемнели от гнева, губы вздрагивали. Потом он поправил лямку рюкзака, которая соскользнула у него с плеча, и с ненавистью сказал:

— Я флюгер? Флюгер! Ну, знаешь, это уж слишком, старичок! Раз тебе так хочется быть одному, то я готов доставить тебе это удовольствие, и сию же минуту! А я, дурак, так мучился вчера весь день, все боялся тебя обидеть… Что ж, если так, я пойду с Фредериком, ты своим «валяй, валяй» оказал мне хорошую услугу. Отправляйся-ка один к своим аренам, выкручивайся теперь сам, как сумеешь, понял?.. Привет!

Он повернулся и зашагал в сторону Фонтенбло.