Азбука любви

Глава 3

Со дня похорон мамы прошло так много времени, что любой другой человек прошёл бы стадию боли утраты, когда свежая рана все ещё кровоточит и ноет, напоминая о себе каждую минуту. Но я не подхожу под определение нормального человека. Я не хочу быть особенной. Мне не нравится выделяться из толпы. Проще быть серой мышкой, на которую всем наплевать. Однако я такая, какой меня задумала матушка природа.

Семь лет прошло, а я все также плохо сплю. У меня стал такой чувствительный сон, что любой звук, шорох или вздох, заставляют открыть глаза. Иногда это сильно раздражает.

Этой особенно тёмной ночью, пока за окном валит обильный снегопад и насвистывает жуткая метель, я, лёжа под тёплым одеялом, слышу скрип половицы и открываю глаза. Ещё секунду назад я спала крепким сном младенца, а сейчас чувствую приближение опасности.

Это невозможно объяснить словами, но я ощущаю нечто вроде злой ауры под дверью. После случая с пьяным стариком, который чуть не забил меня до смерти, такие ощущения стали слишком явными, чтобы не обращать на них внимания.

И я оказываюсь права!

Дверь в мою комнату открывается, и я слышу лёгкие, едва уловимые, но в то же время немного неуклюжие шаги. А ещё я чувствую едкий запах перегара, словно в спальню забежал скунс. Воняет так, что цветы бы на подоконнике завяли. Но у меня нет дома растений, поэтому запах алкоголя, рвоты и мочи вдыхаю только я. Неприятно, конечно, но я стараюсь не думать об этом, до последнего надеясь, что он развернётся и уйдёт.

А он не уходит!

Антон замирает перед моей кроватью. Я чувствую его взгляд на своей спине, потому что лежу на животе. По правде говоря, не самая удачная поза для сна с четвёртым размером груди, но я рада, что этой ночью уснула именно в этом положении. Я не хочу смотреть на пьяного брата! Пусть он уйдёт! Пусть развернётся и пойдёт в свою спальню!

Все происходит в точности наоборот.

Вместо того чтобы уйти, лечь спать и выспаться, не наделав ещё больше глупостей, Антон осторожно стягивает с меня одеяло.

Может быть, он замёрз? Я знаю, что это самое нелепое предположение в данной ситуации. Но я не могу и не хочу верить, что он готов совершить ещё одну глупость. Мне остаётся только верить и надеяться, что в самый последний момент он опомниться и передумает.

Жизнь никогда не была справедливой. Когда кажется, что хуже уже некуда, снизу обязательно постучатся.

Когда Антон собирается пойти до конца, расстегнув бляшку ремня, я резко вскакиваю с кровати.

– Пошёл вон из моей комнаты, идиот несчастный!

Он все ещё пьяный настолько, что с трудом стоит на ногах. Его мотает из стороны в сторону, а взгляд выглядит замыленным огненной водой, которая все ещё струится по его венам. Вот только это не мешает ему снять мокрые штаны вместе с трусами. Судя по тому, что у него торчит между ног, мой тупой братишка готов к новым подвигам.

– Да, ладно, Аня! – ухмыляется он, пытаясь ухватить меня за грудь. Я отмахиваюсь от него, как от надоедливой мухи, а он продолжает лезть. – Чего ты? Мы же даже не родственники.

– Иди отсюда! Проспись, пока ещё больше не напортачил, придурок!

Антон внезапно замирает на месте. Теперь он не тянет свои мерзкие руки. Он стоит, безучастно глядя куда-то в сторону окна.

– Аня, не зли меня, – говорит он сквозь стиснутые зубы. – Твой отец почти два года долбит мою мать. Из-за твоего отца она бросила моего старика. Это из-за вас мой старик начал пить.

– Ты больной?! Тётя Марина сделала этот выбор. Она бросила твоего отца, потому что у неё были веские причины. И мы с папой тут не при чем! Если ты жалеешь своего старика, завтра утром у тебя будет прекрасная возможность сказать ему об этом. Все равно он прилетит сюда.

– Думаешь, я поверю в этот бред?

Кажется, Антон напился до такого состояния, что ничего не помнит. Я сильно сомневаюсь, что бутылка водки способна довести пятнадцатилетнего подростка до беспамятства. Нет, он точно находится под действием какого-то средства. Я не знаю, что это может быть, потому что никогда не притрагивалась к наркотикам, но сейчас мне опасно оставаться с братом наедине.

Я хочу пройти мимо него, взять на кухне мобильный телефон и позвонить Альбине. Уверена, вдвоём мы сможем управиться с моим братом. Более того, наверное, на своей работе она сталкивалась с наркоманами и знает, как нужно действовать. Я же в этом не разбираюсь.

Протягиваю руку к ручке двери, но не успеваю уйти. Антон хватает меня, крепко сжимает запястье и толкает в сторону кровати. Я плюхаюсь на мягкий матрац и тут же пытаюсь вскочить. Он не позволяет.

Мои глаза оказываются на уровне пояса, и я понимаю, что мой сводный брат стоит посреди моей спальни с голым задом и причиндалами напоказ. Но я ничего не чувствую: ни страха, ни смущения, ни отвращения. Мне наплевать. Так было всегда. Мое тело не воспринимает мужчин, даже тех, кто стоит голым передо мной и готов пустить в ход свой стручок.

– В последний раз прошу, Антон, иди отсюда! – говорю я, вскочив на ноги.

Он хватает меня за волосы, накручивает их на кулак и бьет по лицу. Пощёчина отзывается звоном в ушах. Лицо обжигает тысяча маленьких иголок. На мгновение я теряюсь в пространстве, не могу понять, что он говорит, только слышу непонятные звуки.

Спустя несколько ударов сердца, когда Антон бросает меня на кровать, переворачивает на живот и задирает пеньюар, я слышу, как он называет меня шлюхой. Он все ещё держит меня за волосы, натянув их, как струну для гитары.

– Неужели ты такая тупая? – шепчет он мне на ухо, пытаясь разорвать лямки трусов. – Ты родилась, чтобы раздвигать ноги, безмозглая курица! И если я говорю, что хочу тебя трахнуть, ты снимаешь трусы и раздвигаешь ноги...

Руки у меня свободны, поэтому я бью его локтем в бок. Удар не сильный, но этого хватает для того, чтобы Антон слез с меня, убрал руки и упал на пол. Я поднимаюсь, встряхиваю взъерошенные волосы тыльной стороной руки, а в тот момент, когда он пытается встать, пинаю его ногой между ног.

– Слушай меня очень внимательно, братишка, от этого зависит твоё будущее в качестве мужика, – бросаю резким тоном, схватив и крепко сжав его яйца в кулак. Впервые трогаю парня между ног, и меня, по правде говоря, удивляет то, настолько необычно обстоят дела у мужчин.

Антон хватает ртом воздух, пытается вырваться и орет обильным матом. Но я держу его обеими руками, вдавив коленями в пол.

– Лучше не сопротивляйся, иначе оторву!

– Отпусти, сука! – скулит он.

– Ты больше никогда не войдёшь в мою комнату, братец, – говорю я, не обращая внимания на его вопли. – Ты понял? Думаешь, я не могу постоять за себя? После случая с одним старым козлом, который чуть не убил меня, я полгода ходила на курсы по самообороне. И я знаю, как за себя постоять. Слышишь?

– Да! Отпусти, пожалуйста!

– Что нужно сказать любимой сестрёнке?

– Прости! Аня, прости меня, пожалуйста!

Я ослабляю хватку, хлопаю его по лицу и, улыбнувшись, помогаю встать.

– Ты ебанутая! – задыхаясь, говорит он.

– Кто бы говорил, Антоша. Не думай, что я забуду об этом. Завтра приедет твой отец, а послезавтра вернутся родители. Поэтому ты попал, братишка!

Он сплёвывает на пол и, переваливаясь с ноги на ногу, уходит из комнаты. Я улыбаюсь ему вслед, а когда он пропадает из поля зрения, запираю дверь на ключ и подпираю её маленькой тумбочкой. На сегодня приключений было достаточно.

Я сомневаюсь, что смогу уснуть, но все равно поднимаю с пола одеяло, бросаю на кровать и сажусь рядом. Это было удивительно. На самом деле я не верила, что способна дать отпор. Видимо, тренер в фитнес-центре был прав. Стоит только поверить в себя, как все получится.

После случая с дядей Володей, который и впрямь чуть не забил меня до смерти, я поняла, что должна уметь постоять за себя. За последние несколько лет, пытаясь найти себе пару и создать отношения, я начала понимать, что у меня всегда будут враги. Люди ненавидят тех, кто идёт против системы. Я выбрала этот путь, потому что так подсказывает сердце. А теперь я в силах защититься от тех, кто желает причинить мне боль. Если с болью утраты от неразделенной любви я пытаюсь справиться самостоятельно, то в случаях с теми, кто намного сильнее меня, я способна дать отпор. И это прекрасно. В кое-то веки я чувствую себя так, словно держу все в своих руках.

Сидя на кровати, я все ещё не могу прийти в себя. Адреналин стучит в висках, сердце колотиться так быстро, что не могу дышать, а ещё кровь. Именно кровь затуманивает мой разум. Больше всего на свете мне хочется секса. Грубого, жёсткого, ненасытного. Я всегда считала себя очень чувствительной в плане любви. Мне нравится нежность, а ещё я без ума от романтики. Люблю ужинать при свечах. Иногда балую себя, когда становится скучно. Но сейчас мне хочется другого.

Видимо, я так сильно схожу с ума от одиночества, что не в силах удержать себя в руках. Я ложусь поперёк кровати, поглаживаю ладонью кружева белых трусиков и, проведя чувствительными пальчиками по резинке, скольжу ладонью по поросли жёстких волос. Сгораю от нетерпения, ничего не могу с собой поделать. Мне это необходимо так же, как глоток горячего кофе по утрам, как бутылка холодной минеральной воды после воскресной пробежки, как воздух, которым я дышу.

После окончательного разрыва с Ритой, прошлым летом, когда я узнала, что она вышла замуж и родила сына, я наказывала себя. Не знаю почему, но я сдерживала себя. Мне было очень одиноко, а отсутствие ласки не помогало отвлечься от насущных проблем. Даже не знаю, почему я так истязала себя. Это ведь такое сладкое чувство наслаждения, перед которым невозможно устоять.

Мое тело трепещет от возбуждения. Я тяжело дышу, мое сердце отчаянно колотится в груди, а тело словно горит на костре. Изогнувшись в спине, я задыхаюсь от удовольствия, но мне хочется большего. Я хочу познать себя, понять, на что я способна. Я уже доказала, что в силах постоять за себя. Теперь мне хочется получить свою награду. Я её заслужила.

Лицо пытает, а кожа и кости, кажется, не выдерживают давления и начинают плавиться. Мышцы, натянутые как струна, вызывают судороги в запястье правой руки. Но я не останавливаюсь. Ладонь стала совсем липкой от того, что происходит между ножек. Тонкая ткань трусиков промокала от влаги. Никогда бы не подумала, что способна на подобное. Даже в постели с ведьмой, когда мы ласкали друг друга на пределе своих возможностей, я не возбуждалась так сильно. Я не узнаю себя! Не могу понять, кто стонет рядом со мной.

Это я?! Что происходит?! Почему я, занимаясь столь обыденными вещами, возбуждена так сильно, что не в силах достигнуть цели?!

Наконец я извергаюсь вулканом удовольствия! Тело окутывает приятная прохлада, а внутри рассекаются волны блаженства. Тепло и холод – это именно то, чего я добиваюсь всякий раз, когда ласкаю себя. Мышцы накалены до предела. Мне так хорошо, так сладко, что я запрокидываю голову и, глядя в белый потолок, закатываю глаза. Больше не могу произнести ни звука. Горло стягивают стальные прутья, поэтому вместо выкриков блаженства, с губ срывается хриплое рычание.

Все происходит слишком быстро, чтобы я в полной мере могла насладиться оргазмом. Но я остаюсь довольна собой. Я больше никогда не стану наказывать себя подобным образом. Даже в отсутствие секса мне необходимо удовлетворять свои маленькие потребности. К тому же Риту мне уже не вернуть. Кажется, я сделала ещё один шаг на пути к примирению со своими чувствами.

– Нужно двигаться дальше, – убеждаю себя, чтобы не забыть о том, чего я лишаюсь.

Спать мне совсем не хочется. Более того, мне нужно справить нужды организма.

Встаю с постели, окончательно забыв о том, что случилось несколько минут назад, отодвигаю тумбочку, открываю дверь и выхожу в коридор. У меня на кухне горит свет.

Заглядываю за угол и вижу сводного брата. Антон сидит за столом и кушает пирожки с бутербродами.

– Проголодался? – спрашиваю у него, спровоцировав, пожалуй, самую неожиданную реакцию.

Он вскакивает и прикрывает руками своё сокровище, которое я обещала оторвать, если он снова полезет ко мне.

– Расслабься, братишка, – говорю я, открыв дверь в дамскую комнату. Не успеваю войти в уборную, как улавливаю странный запах. Никогда не слышала этого странного привкуса, поэтому смотрю на брата в трусах и футболке, и понимаю, чем он тут занимался. – Ты что, дрочил прямо на кухне?

– Сама виновата! Ты ведь орешь на всю квартиру, – дуется он, разглядывая мои взмокшие и спутанные волосы. – Я не хотел, само вышло...

Подростки, говорю сама себе, пытаясь сохранить остатки гордости. Мне не приятно знать, что мой сводный брат подслушивал, чем я занималась. Самое ужасное во всем этом то, что он не только слушал, но и занимался онанизмом. Сначала хотел изнасиловать, а теперь ещё и это.

Стоило на минутку забыть, что у меня дома живет подросток, как происходит какая-то грязь. И как теперь отмываться от позора? Ну, почему все так сложно, а?

– Слушай, Антон, – чешу затылок, пытаясь подобрать правильные слова, – забудем об этом, ладно? Ты ничего не слышал, а я не видела. И то, что ты ударил меня по лицу, когда хотел изнасиловать... этого не было. Согласен?

– Нет! – без раздумий отвечает он, скрестив руки на груди. – Я не согласен, Аня!

Непроизвольно опускаю глаза и обращаю внимание на торчащую штуку, которая впивается в трусы сводного брата. У него уже стоит? Впрочем, чему я удивляюсь? Сама была подростком. В тринадцать лет, когда у меня начали расти груди, я от зеркала не могла отойти. Меня возбуждало то, что я видела в отражении. И я хотела узнать, на что способна. Я трогала себя по несколько раз за день. И мне это нравилось. Ничего удивительного, что Антон снова хочет.

– Что ты имеешь в виду? – спрашиваю, на всякий случай отступив от него.

– Ты мне нравишься.

– Это не так.

– Почему ты мне не веришь?

– Потому что ты, мой глупый братишка, пьян! – говорю доходчивым языком. – К тому же тебе всего пятнадцать лет.

– И что? Возраст не имеет значения!

– А то, что в твоём возрасте, и в таком состоянии, тебе понравится первая встречная.

– Ошибаешься! – Антон так внезапно срывается с места, что я не успеваю отреагировать. Но он не нападает, а падает передо мной на колени и хватает за руки. – С того дня, как мы познакомились, я все время думаю о тебе! Да, моя мама спит с твоим отцом, но мы ведь не родственники. Я хочу, чтобы ты стала моей, Аня.

Это мое первое признание в любви, которое я услышала в двадцать два года. Раньше мне никто не признавался. И никто не падал на колени, чтобы рассказать о своих чувствах. Вот только я ничего не чувствую. Возможно, для Антона это тоже впервые. Он намного младше меня, к тому же его действия объясняются тем, сколько алкоголя он выпил.

– Встань, пожалуйста, – прошу я спокойно, и он поднимается. Когда наши лица оказываются на одном уровне, всего в нескольких сантиметрах друг от друга, я вздыхаю. – Извини, Антоша, но я никогда не полюблю тебя.

– Это из-за того, что мы...

– Нет, конечно. Ты правильно сказал, что наши родители спят, но это не имеет значения. Мы с тобой из разных миров, понимаешь?

– Нет, – пожимает плечами он.

Нужно навсегда закрыть эту главу в моей жизни. Я не могу жить и постоянно опасаться за свою честь, пока рядом находится мой сводный брат. Если все складывается именно так, видимо, пора расставлять приоритеты.

– Антон, я не смогу дать тебе того, чего ты заслуживаешь, – говорю ровным голосом. – Никто из мужчин не сможет дать мне того, чего заслуживаю я. Мы с тобой слишком разные, чтобы полюбить друг друга.

– Хочешь сказать, что ты встречаешься с женщинами? То есть, с девушками? – Его брови устремляются на лоб, а глаза расширяются от удивления.

– В основном, я предпочитаю женщин немного постарше, – все так же спокойно отвечаю я.

– Ни хрена себе! А родители знают?

– Твоя мама в курсе, а вот мой отец ничего не знает. Боюсь, он никогда не поймёт моих чувств к женщинам.

– Такое сложно понять, знаешь ли...

– Мне все равно, – устало вздыхаю я. – Надеюсь, мы с тобой поняли друг друга, и впредь ты не станешь нападать?

– Без проблем! – пребывая в шоковом состоянии, кивает он. И тут его губы расплываются в усмешке. – Но я бы посмотрел, как ты...

– Даже не мечтай! Хочешь подрочить, бери ноутбук.