Интерлюдия 2

— Ты уже месяц почти тут, а ничего хорошего не сделала! — раздался вдруг голос. Это был не просто голос, а словно тысячи хрустальных колокольчиков внезапно зазвенели рядом.

Я вздрогнула и оглянулась. Неужели таки у меня Альцгеймер?

— Нет, тебе не слышится, — молвил голос. — Я действительно с тобой сейчас разговариваю.

— А кто ты? — напряглась я, чувствуя, как тревожно забухало сердце.

— Это не важно, — голос похолодел, словно покрылся льдинками. — Важно лишь то, что я тобой недоволен. Ты не делаешь то, что должна.

— А что я кому должна? — удивилась я. — Не знала даже.

— Ты живешь сама для себя.

— И что в этом плохого?

— Я тебя не для того сюда перенёс, — проворчал голос.

Прозвучало это так, словно по стеклу процарапали ножом. Я поёжилась.

— Так это ты меня сюда сунул⁈

— Я.

«И мальчики кровавые в глазах»…

— Не знаю, кто ты такой, но лучше тебе не попадаться мне на пути! — я уже не сдерживала себя, волны ярости и гнева сметали все остальные эмоции, — я тебя убью!

— Не убьешь, — засмеялся серебристый голос, — я же бессмертный…

Ух, как я его сейчас ненавидела!

— У меня для тебя важная миссия, — между тем, как ни в чём ни бывало, продолжил голос.

— Тебя послать, или сам пойдёшь? — рявкнула я, уже не сдерживаясь.

— Да что же ты такая злая?

— Ты дурак? Выдернул меня из моего мира, от внучат, от Елисеюшки и спрашиваешь почему я злая? Ещё раз повторю — ты дурак?

— А здесь у меня твой сын, Павел. Привет тебе передаёт, — вкрадчиво молвил голос.

У меня сердце подскочило в горло, а затем рухнуло вниз.

— Врёшь… — слёзы покатились по щекам.

— Говорит, что ты зря тогда ругала Гришу, бабушкину вазу разбил он. Из рогатки пальнул, — хихикнул голос.

— Пашка…

— Ну так вот, Любовь Васильевна, — голос стал жёстким. — Предлагаю сделку. Ты выполняешь миссию, а я возвращаю Павла обратно в ваш мир. В той автокатастрофе он выживет, сломает лишь руку. Ну, совсем же без увечий тоже нельзя, сама понимаешь, должна же быть достоверность.

— А как…?

— Ты будешь тоже с ними, то есть не совсем ты, скорее твоя копия, но будешь. И Пашка твой проживёт до 87 лет, умрёт в окружении четырёх детей, десяти внуков и двух правнуков.

— Но ведь невестка вышла замуж…

— Отмотаем обратно, не будет этого, — хмыкнул голос и припечатал, — так что, договор?

— Что я должна сделать?

— Ничего особенного. Вернуть СССР, — хрустально засмеялся голос.

— Но ведь…

— Пашке здесь не очень хорошо, понимаешь? И только от тебя зависит, жить ему с Елисеюшкой и другими детьми или нет. С отчимом им ой как плохо, поверь.

— Вернуть СССР? Я сделаю это!

Загрузка...