Баба-яга Бессмертная

ГЛАВА 15

Мы сидели у костра рядом с моей новой избушкой на курьих ножках и наслаждались вечерней прохладой. Настроение у всех было приподнятое, особенно у меня. Тучи комаров вились над нами, но это никого особо не смущало. Я была счастлива. Почти. На костре жарилась потрясающе жирная индейка, раздобытая Виктором в деревне, куда он не поленился сходить еще раз. Я предупредила его на всякий случай, что лучше не надо лишний раз мозолить людям глаза, но он меня не послушал. Впечатлений от прогулки получил массу, в чем мы убедились даже раньше, чем увидели его самого. Он жутко ругался.

– Что же за люди тут живут-то? Кошмар какой-то! Я им про курицу, а они мне про врата небесные. Я им про молоко, а они мне опять святую воду в физиономию брызгают. Можно подумать, сами святым духом питаются. Еле добился от них вразумительной речи, а то чуть крестами и свечками не закидали. И они еще претендуют на звание нормального цивилизованного человечества! Нет, больше я туда один не пойду! Хватит. Дедок какой-то надо мной сжалился, вот индюшку выделил.

– А тебя предупреждали, Змей Горыныч, – развеселился Александр.

Да уж… Народ тут странный живет, на нечисти конкретно повернутый. Виктор оказался неподготовленным к такому приему, под раздачу попал. Ничего, пусть привыкает. Сам напросился с нами, между прочим.

Пока Виктор добывал провиант, мы с Александром тоже не теряли времени даром и занимались… В общем, мы пытались все это время объяснить Стражу, что за женщинами, даже если это всего лишь лошадь, нужно сначала хотя бы немного поухаживать. Удалось это далеко не сразу и не без труда. Моя новая очаровательная лошадка, которую я назвала Белка, произвела в лошадином стане, состоящем из двух жеребцов и одной моей кобылы, настоящий фурор. Страж на правах самого сильного с боем отвоевал у коня Виктора свое законное место в борьбе за звание почетного ухажера этой белокурой бестии и теперь не отходил от нее ни на шаг. Белку это вполне устраивало.

– Вот что я говорил! – возмущался Александр, когда лошадиные страсти немного улеглись и мы обессиленно присели на крылечко. – Из-за твоей кобылы я потерял такого отменного и потрясающего жеребца.

– Ну что ты сразу все так драматизируешь? – пожала я плечами. – Это просто первое впечатление. Он быстро привыкнет и успокоится.

– Хотелось бы в это верить. – Оптимизма в его голосе было ровно на одну десятую.

Ко всему прочему, нам еще удалось выяснить, что Белка очень неплохо объезжена. Интересно только кем? Но я не стала забивать себе голову подобной ерундой, просто порадовавшись тому факту, что если меня и скинут, то не в первый же день.

Я, лениво отмахиваясь от особенно наглых летучих вампиренышей, любовалась своей изумительной избушкой. Самой настоящей избушкой Бабы-яги, будто сошедшей с картинок из детской книжки. Здорово! В свете костра она выглядела даже немного зловеще, но мне это чертовски нравилось. Вот теперь сюда точно никто не сунется. Я таких охранных заклинаний понаставлю, что за версту неприятностями разить начнет. Нечего на чужое добро покушаться.

Индейка пахла умопомрачительно, вызывая обильное слюноотделение, несмотря на то что в ее свежести я очень искренне сомневалась. Не может нормальное мясо быть синюшного цвета, но сейчас я готова была плевать на ее безвременную кончину от старости.

– Эх, сейчас бы грибочков солененьких, – мечтательно выдал Александр.

– Ну или хотя бы огурчиков маринованных, – поддержал его идею Виктор, переворачивая вертел.

Они решили утопить меня в моей собственной слюне, да? И так эта зловредная индюшка битый час прожариваться не хочет, а они еще тут о всяких вкусностях. Изверги!

И тут меня осенило. Избушка избушкой, а погреб-то, надеюсь, совсем не разгромили. То, что тайник наизнанку вывернули, я не сомневалась, но ведь там еще и куча ценных продуктов была.

– Ты куда? – спросил князь, увидев, что я полезла под дом.

– Пошла определять половую принадлежность своей избушки, – усмехнулся Виктор. – Потом нам скажи, петух или курица.

Нет, он хоть раз промолчать может?

– Если кто-то будет продолжать зубоскалить, то ничего вкусного не получит, – отозвалась я, приподнимая крышку погреба.

Найти мне ее удалось не сразу, землей засыпало, но кто ищет, тот всегда найдет, как говорится. А я очень хотела найти, эти обжоры так душу растравили, что если я не съем чего-нибудь соленого, то умру от нехватки маринада в организме.

– Ты там поосторожнее, – напутствовал меня Александр. – Тебе помочь?

– Не переживай, погреб не лабиринт, в нем не заблудишься.

Темнота в погребе была непробиваемая. Я зажгла несколько магических светлячков, которые вмиг разогнали зловещую тьму, и спрыгнула на холодный, немного сырой пол. Под ногами противно скрипнули осколки битого стекла. Я огляделась. Странно, но вот именно в погребе почти все осталось как прежде, если не обращать внимания на несколько разбитых банок. Фи, ерунда какая! Остальные-то запасы не пострадали, как я и надеялась. Порывшись на полках и все-таки обрезавшись пару раз, я нашла вожделенные огурцы и грибочки и собралась уже вылезать, но не выдержала и обернулась на то место, где раньше был мой магический тайник. Не знаю, что мной двигало в тот момент, но я поставила банки обратно на полку и подошла к стене. Обычная стена, ничем не примечательная, ничего интересного, но для меня это было средоточие тайны и неизведанного. Я с замиранием сердца положила ладонь на стену, не ожидая ничего хорошего. А чего хорошего вообще может быть после того, как тут побывал небезызвестный негодяй Васька? И откуда только у него столько силы взялось мою защиту сломать?

Вокруг руки зазмеилась огненная полоска, очертив небольшой прямоугольник. Что это? Не может быть? Мой тайник опять нормально функционирует? Я отодвинула дверцу и заглянула внутрь. Не знаю, что я хотела там увидеть, но только тот единственный предмет, который сейчас с немым укором смотрел на меня из глубины тайника, заставил забыть все и вся. Передо мной лежала моя волшебная книга, целая и невредимая. Неужели такое возможно? Я же собственноручно бросила ее в костер, чтобы никто больше не мог воспользоваться ею в корыстных целях, а она вон как… не сгорела. Даже больше того – вернулась сама домой раньше меня. Так вот что так настойчиво тянуло меня вернуться – это книга звала меня. Теперь все встало на свои места. Артефакт, ничего не поделаешь – в огне не горит, в воде не тонет, хотя топить ее я еще не пробовала. И теперь, наверное, не попробую никогда. Духу не хватит.

Я трясущимися руками вытащила книгу на свет божий, почувствовав исходящее от нее тепло, и прижала к груди. Даже не подозревала, что так сильно соскучилась. Никогда больше я с тобой не расстанусь, лучше умру. Я снова взглянула на книгу, погладила ее по старинной обложке, и она сама открылась на нужной странице. «Отражение показывает сущность, но не спасает от наваждения», – гласила единственная надпись. Странно, на пророчество больше смахивает. Ну и ладно. Сколько еще неизвестного и таинственного содержится в этом кладезе истинных магических знаний, одному Богу известно. Мне и трех жизней не хватит все перечитать и изучить. Но самое главное – моя книга снова со мной и я никому ее не отдам.

Я даже не заметила, как по моим щекам катятся слезы. У меня сейчас было состояние как у ребенка, нашедшего пропавшую игрушку, когда уже потерял всякую надежду ее найти. Это были слезы облегчения, радости и вместе с тем какой-то щемящей непонятной тоски, ведь из-за этой книги меня чуть не скормили ненасытному ужасному монстру, готовившемуся стать оружием массового уничтожения. Но все обошлось. Если б я тогда знала, чем закончится битва, то ни за что не бросила бы книгу в костер.

– Алена, ты скоро там? – услышала я сверху голос Александра. – А то мы без тебя все съедим.

Какая еда? О чем они? Ах да, грибочки с огурчиками. Только мне сейчас несколько не до них.

– Что случилось? – Князь спрыгнул рядом со мной и внимательно ко мне присмотрелся.

Я постаралась спрятаться за волосами, но это не помогло, он приподнял мое лицо за подбородок.

– Алена, в чем дело?! – обеспокоенно спросил Александр, кидая быстрый взгляд по сторонам, но ничего подозрительного так и не углядел.

Я молча показала ему книгу и разревелась окончательно. Ох, как не хотелось мне, чтобы он видел, что я плачу, но поделать с собой ничего уже не могла. Пришел бы он минут через пять, я бы справилась, а тут… В общем, я повела себя как нормальная женщина с ненормальной психикой.

– Глупенькая моя, – шептал мне мой жених, крепко прижимая к себе. – Я же говорил тебе, что артефакты так просто не уничтожаются. Ничего удивительного, что твоя книга вернулась на свое законное место к своей законной хозяйке. Успокойся, все хорошо.

Легко сказать – успокойся. У меня, кажется, слез накопилось на три мировых потопа, льются и льются. Сама себя не узнаю.

– Вас что, засасывает в этот погреб, что ли? – склонился к нам Виктор, видимо устав ждать. – Вас только за смертью посылать, честное слово… – Но, увидев, нашу сладкую парочку, где главное действующее лицо непривычно рыдало, встревожился: – Что-то случилось?

– Виктор, уйди, – зашипел на него Александр.

Голова советника исчезла. Зато ворчливое замечание: «Вечно эти женщины ревут не вовремя, перед едой. Ну почему нельзя это сделать после?» – нам было хорошо слышно.

– Так что случилось-то? – с укором уставился на нас Виктор, когда мы наконец удосужились вернуться к костру. Советник выглядел до того расстроенным и голодным, что посчитал за свое полное право знать, чем заслужил такое жестокое наказание, как отсрочка долгожданного ужина.

– Алена нашла то, за чем, собственно, и ехала, – туманно пояснил Александр, присаживаясь к костру и помогая поудобнее устроиться мне.

– Неужели фамильную ночную сорочку своей бабушки, передающуюся по наследству? – фыркнул не в меру догадливый советник.

– Что за мысли, Виктор? – удивился князь. – Гораздо больше.

– Понятно. Значит, три ночных сорочки. Надолго ли их хватит?

Нет, что-то наш хвостатый насмешник совсем распоясался, я смотрю. Нужно срочно начинать с этим бороться. И я, отчаянно хлюпнув носом, запустила в него еловой шишкой, которую нащупала рядом с собой. Как кстати она тут оказалась. Шишка очень красиво вписалась в люб советника и отскочила в костер.

– Эй, а кидаться-то зачем? – подивился моей несказанной меткости Виктор. – И ведь не промахнулась.

– Промахнулась, – снова шмыгнула носом я. – Я в глаз метила.

– Кошмар! С кем я связался? – продолжил причитать неугомонный наш. – Поесть не дают нормально, шишками кидаются, толком ничего не рассказывают. Злые вы, уйду я от вас.

И действительно поднялся.

– Это куда же ты от нас уйдешь? – полюбопытствовал князь, наблюдая за уходящим Виктором.

– В кусты.

Пока советник обиженно отсутствовал, мы разделили успевшую немного остыть индюшку по-братски, то есть не поровну. Большая часть досталась мне, как самой прожорливой, остальные две на первый взгляд казались одинаковыми, поэтому Александр особо придираться не стал и забрал себе ту, которая первой попалась.

– А грибочки с огурчиками? – неожиданно вспомнила я и вскочила, чтобы совершить второй поход в погреб.

– Нет уж! Я сам слажу, – остановил меня князь. – А то ты опять надолго застрянешь.

– Ну если только начну их есть прямо там.

– Вот этого я и боюсь.

И он полез в погреб. Я решила ему посветить, а то, не дай бог, навернется еще в потемках.

К тому времени, когда Виктор вернулся, обе банки были уже окончательно поделены. Александр под моим критическим досмотром чуть ли не поштучно раскладывал по тарелкам консервированные овощи. Если с огурцами он справился достаточно быстро, то грибы потребовали более тщательного пересчета в виду их небольшого размера.

– Странные у вас тут кусты, – пожаловался советник, усаживаясь на свое место.

– А что такое? – удивилась я, разглядывая заросли. – Обычные кусты, как и везде.

– Александр, ты когда-нибудь видел ходячие кусты? – Виктор потянулся за тарелкой, причем моей, но я успела ухватить ее раньше.

– Не видел, – честно признался князь. – Ты случайно…

И тут кусты действительно зашевелились. И не просто зашевелились, а целенаправленно пошлепали к нам. Зрелище потрясающее, для нормального человека плохо воспринимаемое, особенно в темноте.

– Вот черт! – выругался князь, вскакивая одновременно с Виктором и обнажая меч.

Ну почему мужчины, чуть что, сразу хватаются за оружие? А поговорить? Может, кто с миром пришел, зла никому не желая. А еще дипломаты и миротворцы… Да при виде такого железного частокола у кого хочешь все мирные намерения испарятся в неизвестном направлении.

– Опустите оружие, – спокойно сказала я, протискиваясь вперед между моими защитниками, успевшими заслонить меня собой. – К нам сам хозяин леса пожаловал.

Это действительно был леший собственной персоной. С момента нашей последней встречи он претерпел лишь незначительные перемены – на нем появилось чуть больше листьев и птичьи яйца из гнезда на макушке исчезли (вывелись и улетели), а в остальном как был пеньком, так и остался.

Леший, не приближаясь слишком близко, поклонился мне в пояс, отчего гнездо только чудом удержалось на коряжистой макушке.

– Приветствую тебя, матушка! Угомони своих воинственных спутников. Я все-таки не поленница дров, да и они не похожи на дровосеков.

Александр с Виктором потрясенно застыли, рассматривая такую невидаль. Не на каждом шагу лешие попадаются, а уж с человеком заговаривают вообще единицы. Мне пришлось толкнуть в бок обоих, чтобы они хотя бы отмерли. Начинать нормально соображать никто из них пока даже не собирался. Понимаю, что леший не самое красивое существо на свете, но оригинальности ему не занимать, впечатление производит неизгладимое.

– Здравствуй, хозяин! – поздоровалась и я. – А ты все цветешь, я смотрю.

– Да, распускаюсь помаленьку, – тоже решил пошутить леший, потрясая ручками-веточками. – С новодомьем тебя. – Он кивнул на мою избушку. – Не уберег я твое жилище прежнее, ты уж прости. Мне супротив вашей магии сложно выстоять, сама понимаешь.

– Да ладно, – махнула я рукой. – Что уж теперь… Все нормально.

– Благодарствую, что зла не держишь. Я вот только и сумел сберечь… – Говорящий пенек порылся где-то сбоку в дупле, заменяющем ему карман, и выудил несколько мешочков. Я даже не сразу узнала их, но при ближайшем рассмотрении они оказались не чем иным, как моим магическим наследством, оставшимся от бабки, я тогда так и не разобралась, что же это за травки такие. Васька искал в тайнике книгу, но не нашел, забрал со злости меч-кладенец, а травки ему были неинтересны. Зато заботливый леший подобрал их и сохранил, на всякий случай. Побеспокоился обо мне. У меня даже слезы на глаза навернулись от умиления. Что-то я сентиментальная стала какая-то, не нравится мне это.

– Знать бы еще, для чего они нужны, – тяжело вздохнула я, забирая свое не востребованное до сих пор богатство.

– А что ж тут непонятного? – Коряжка пожала деревянными плечами. – Вот тут адамова голова, которую твоя бабка собирала на утренней заре под Ивана Купалу, вот тут разрыв-трава, это колюка, это яблочное семя.

Вот, оказывается, как все просто. Могла бы и сама давно догадаться спросить. Ума не хватило, а кому как не лешему знать такие вещи. Уж кто-кто, а он в растительности разбирается получше, чем свинья в апельсинах.

– Спасибо, – оторопело буркнула я. – А то я всю голову сломала, что это за травки-муравки загадочные такие. Еще бы надоумил кто, что с ними делать и к какому месту прикладывать.

– А вот это ты сама решишь, когда время придет.

Конечно, уж я решу. Если не забуду в очередной раз, моя память что-то стала сбои давать в последнее время.

– Прощевай, матушка, пора мне, – поспешно стал прощаться леший. – Не скоро теперича свидимся.

– Почему не скоро? – снова удивилась я. – Наведаюсь еще, вон хоромы какие мне отстроили. Грех от такой дачи отказываться. Да и Забытки проверять периодически придется.

– Ты хоть и наделена колдовской силой и рыцарь твой не в пастухах ходит, – он кивнул на Александра, – ан все одно многого не ведаете.

– Это чего же? – насторожилась я.

– Не мне открывать тебе тайны жизни, все придет в свое время. А лошадку береги, она тебе добрую службу сослужит, в миг опасности страшной смерть твою в себя возьмет.

Нет, и как это понимать? У всех что, появилась в последнее время мания мне голову морочить? Я уже собралась было выяснить досконально, что он имел в виду, но не успела – леший провалился сквозь землю, даже травки не примяв. Ну вот… Как всегда на самом интересном месте. Меня всегда удивлял этот феномен, но объяснения ему я не нашла, а спрашивать было почему-то не очень удобно.

– Потрясающе! – выразил свою радость от встречи с лешим Виктор, когда окончательно убедился, что тот больше не вернется, даже по кочке походил и землю поковырял в том месте, где леший исчез.

Понимаю, сказки сказками, а тут настоящий… Услышанное от увиденного отличается как чертополох от розы.

– Насчет потрясающе – не знаю, – сел обратно как ни в чем не бывало на бревно Александр. – А вот ужин точно остыл.

– Если кто-нибудь еще заявится, то я за себя не отвечаю – сожру живьем, – тут же присоединился к нему и советник.

Это еще надо выяснить, кто с кем связался! Я хоть никого есть не собираюсь, а он…

– Виктор, откуда в тебе столько кровожадности? – ужаснулась я. – Никогда не думала, что ты страдаешь каннибализмом.

– С вами тут чем угодно страдать начнешь… – отозвался он. – Так вы будете мне рассказывать что-нибудь или это страшная ужасная тайна?

У Виктора что аппетит, что любопытство – черт отобьешь, как пить дать, от меня нахватался. Раньше он таким не был. Мне так кажется, по крайней мере.

– Я нашла бабкину книгу, – призналась я. – Она не сгорела тогда в костре.

– Вот как? – удивленно оторвался от своей тарелки советник. – Зато шуму наделала преизрядно, а кое-кого чуть не покалечила.

– Ладно, все в порядке, – примирительно сказал Александр. – Все вернулось на круги своя. Я рад, что Алена нашла наконец то, что не давало ей покоя столько времени. Хоть успокоится теперь.

Я прижалась к его сильному плечу, почувствовав, что никогда у меня не было и, наверное, никогда не будет более надежного и преданного друга.

– Угу, – кивнул Виктор с набитым ртом. – Ты сам-то в это веришь?

Нет, надо этому болтуну устроить темную. И чем быстрее, тем лучше. Мы с Александром понимающе переглянулись, подумав об одном и том же.

Виктор долго бегал от нас по ночному лесу, костеря на чем свет стоит ненормальных будущих молодоженов, которым энергию девать некуда. В данный момент наша общая энергия была направлена на него и имела явную мстительно-злобную направленность.

Утром мы постарались выехать как можно раньше. Такая предосторожность не была лишней. Во-первых, гонимые жаждой борьбы с нечистой силой местные жители могли запросто задержать нас (соскучились по мне за время такого долгого отсутствия, с них станется каждый день наведываться), а во-вторых, ехать-то далековато, Трехгория не соседняя деревня, до которой пара часов пути. Это мы в прошлый раз напрямки через буреломы и овраги лезли по бездорожью, как голодные медведи ранней весной, а теперь-то по нормальной, вполне приличной дороге едем, а это значит – в объезд.

Последние приготовления сделаны, необходимые вещи собраны, защитные заклинания поставлены, мусор за собой убран. Что еще осталось? Только попрощаться. Эх, не расплакаться бы, а то у меня это дело почему-то хорошо получается в последнее время.

Ну бывай, моя новая избушечка на курьих ножечках! Не знаю, как другие, но я верю, что еще вернусь. Ты тут перед всеми подряд спину не гни, к лесу задом, ко всяким наглым и подозрительным личностям передом не поворачивайся, а уж наоборот – тем более. Я тебе охрану надежную поставила, не то что в прошлый раз, эту точно никто не сломает, не влезет. В конце концов, ты теперь и убежать в случае чего можешь, ноги есть. Ладно, не будем тянуть скунса за хвост, ехать пора. До скорого!

Я вскочила в седло, и моя белоснежная кокетка легко тронулась с места, догоняя наших мужчин, которые скромно дожидались в сторонке, чтобы не мешать моим сентиментальностям.

Нас впереди ждало еще одно очень важное и нелегкое дело – поездка в Забытки. Виктор заранее настроился на неравную борьбу с хроническим тупизмом, заявив, что гораздо проще научить кролика вязать носки, чем объяснить что-то местным жителям. Тут я была с ним полностью согласна. Ну кто же виноват, что мозги тутошнего населения устроены иначе и до безобразия просто – одна прямая извилина, плавно переходящая в прямую кишку, ничего в голове не задерживается. Но закрепить успех нашего первого разговора с главой этой уникальной во всех отношениях деревеньки было просто необходимо, а это еще та проблема. К тому же надо было где-то оставить ставшую ненужной нам одну лошадь.

– Староста дома? – спросила я пробегавшую мимо девчушку лет десяти.

– Ага, – радостно кивнула она и как-то подозрительно захихикала, прикрыв рот ладошкой.

Мы проводили ее удивленными взглядами и, въехав во двор, спешились. На наш стук в дверь никто не ответил. Странно. Детской осведомленности я верила на все сто процентов, потому что она никогда не бывает ошибочной, проверено. Так почему нам не открывают?

Я толкнула дверь, и она, жалобно скрипнув, распахнулась. Как интересно. Мы прошли через темные сени и оказались в горнице, где нашим потрясенным взорам открылась воистину невероятная картина. Староста сидел за широким столом, а перед ним стояла огромная лохань, куда он с маниакальным остервенением сливал разбиваемые о ее край куриные яйца, каждый раз внимательно разглядывая содержимое. Судя по количеству валяющейся прямо на полу скорлупы и тазика с еще целыми продуктами куриного производства, яйца он собрал по всей деревне, а может, и по соседним тоже.

На наше появление староста отреагировал коротким взглядом, и его руки заработали еще быстрее. При этом он старался изо всех сил сохранять сурово-испуганное лицо. Мы застыли в дверях с открытыми ртами и недоуменно переглянулись. Он что, с ума сошел? Кому нужна такая огромная яичница?

– Что вы делаете? – удивленно спросила я, боясь даже строить предположения, зачем ему это нужно.

– Ищу смерть Кащееву. – Был нам прямой ответ.

Я вытаращила на него глаза. Такая мысль не приходила в голову даже мне.

– В яйцах?! – Тут же вспомнился весь народный фольклор.

Виктор сдавленно хрюкнул и отвернулся.

– Конечно, – пробурчал староста. – В них же она спрятана.

Моя челюсть медленно отвисла от такой непроходимой тупости. А вроде взрослый человек, даже пожилой немного, должен же соображать.

– Не в тех яйцах ищете, – усмехнулся Александр, с интересом наблюдая за процессом уничтожения предметов в скорлупе. Любопытно, какие чувства он сейчас испытывает? Все-таки смерть его ищут.

– А в каких? – тут же оторвался от своего занятия староста и с простодушной наивностью уставился на Кащея, но князь благоразумно делиться столь ценной информацией не стал. Я озадаченно посмотрела на своего жениха.

Виктор, не в состоянии уже адекватно реагировать на происходящее, по стеночке утек в темные сени и уже там предавался истерическому смеху в гордом одиночестве. Судя по грохоту, раздавшемуся оттуда, уже лежа. Я могла его понять: не каждый день такое увидишь и услышишь.

Я стояла, разинув рот и не зная, плакать мне или смеяться. Ну вот откуда у людей вообще такие мысли появляются? Сказки сказками, но ведь это не руководство по эксплуатации. Разумнее к жизни подходить надо. Он бы себя со стороны видел – и смех и грех. И ведь староста свято верит в то, что делает. Интересно: он сам до такого додумался или подсказал кто?

Вернулся красный как вареный рак Виктор, с заплаканными глазами и перекошенным ртом. Бедный советник, ему такое даже в кошмарных снах не снилось, а тут наяву. В общем, импровизация на тему народного творчества прошла на «Ура!», хоть балаган или цирк открывай, честное слово.

– Значит, так! – с большим трудом приступил к своим прямым правовым обязанностям Виктор, стараясь не смотреть на склад скорлупы и еще целых яиц. – Я оставляю у вас копию дарственной, чтобы вы потом не выступали, что ничего не знаете, никого не видели и никому ничего не говорили. Распишитесь вот здесь. И еще… – Тут он все-таки глянул на результат смертоносного поиска и снова зашелся в приступе истерического хохота. – Все! Я больше не могу… Я вас на улице подожду…

И, постанывая, почти ползком ушуровал в сени. Хлопнула входная дверь.

– Вы все поняли? – строго завершила я начатое советником. – В качестве залога оставляю вам свою лошадь. И чтобы с нее ни одна шерстинка не упала, приеду – пересчитаю. А за поиски смерти Кащеевой вы мне лично ответите.

И мы с Александром тоже не стали особо задерживаться. Терпеть не могу запаха сырых яиц, к тому же не все они оказались свежими.

– Слушайте, я ожидал чего угодно, но такого… – весело поделился с нами впечатлениями Виктор, вскарабкиваясь на своего жеребца и непрерывно посмеиваясь.

– Знаешь, я вообще-то тоже, – озадачился насущным вопросом и князь.

Я с трудом оторвала свою черногривую кокетку от бока Стража, к которому она льнула с поистине нелошадиной нежностью, и уже собралась вскочить в седло, как кривенькие ворота с грохотом распахнулись, чудом не слетев с петель. Мы втроем дружно уставились на очередное действующее лицо. А посмотреть действительно было на что.

В воротах стоял самый настоящий рыцарь в полном боевом облачении двухсотлетней давности и с мечом в руках. Железа, напяленного на него, могло бы с лихвой хватить на отливку далеко не маленького колокола, если бы оно не проржавело еще лет пятьдесят назад. А на мече вообще бурным цветом разрастался мох. Рыцарь сильно покачивался под тяжестью всего этого металлолома, но старался держаться бодряком. Интересно, он там не вспрел в этих сковородках? Жара-то неслабая стоит, а железо быстро нагревается. На некотором отдалении кучковалась толпа любопытных. Мы тоже выжидательно застыли.

– Приди ко мне, о Светлая заблудшая Дева! – с непередаваемым трагизмом в голосе возопила эта груда металла, стараясь очень сильно не размахивать мечом, чтобы не упасть. Мы вздрогнули от неожиданности. – Я спасу тебя от этих нечестивцев и воздам по заслугам твоим похитителям, посмевшим пресечь все высшие законы и наставить тебя на путь тьмы и непотребства!

Я начала дико озираться по сторонам. Столь высокопарные речи могли относиться только разве к особе женского пола, а тут… кроме меня, и нет больше никого. Не думаю, что лошадь способна удостоиться такой извращенной страсти. Это что же, он мне? И я на всякий случай спряталась за спину Александра. Белка не преминула этим воспользоваться и снова прилипла к Стражу. Виктор свесился с седла, чтобы ничего интересного не пропустить.

– Я сниму с тебя наложенные этими злобными и коварными колдунами заклятия, и твой светлый дух вознесется вместе с моим к вершинам неземного блаженства! – продолжил тем временем ржавый рыцарь. Из-под опущенного забрала голос звучал приглушенно и немного скрипуче, а в прорезях поблескивали психически нездоровые глазки. – Не бойся меня (тут я не удержалась и прыснула), войди в мои объятия, и я вырву все корни зла, что еще владеют твоим сердцем! И пусть падут головни… нет, все-таки головы… отъявленных похитителей невинных душ от голого… тьфу, черт!.. от моего меча возмездия! На ложе из лепестков роз… – И он замолчал, вспоминая, что же там должно быть дальше.

Что-то заговариваться мой воздыхатель стал. Никак перегрелся?

Александр начал медленно звереть.

– Куда, куда ее светлый дух вознесется? – истерично пискнул Виктор, уже сидя в клумбе в окружении анютиных глазок и маргариток.

– К вершинам неземного блаженства, – сквозь зубы прорычал мой жених, хватаясь за рукоять меча. – Я сейчас ему орган вознесения-то пообрубаю! Виктор, прекрати наконец ржать. Это уже становится несмешно.

Но советник продолжал веселиться на полную катушку.

Я с любопытством взирала на дальнейшее развитие событий и не вмешивалась. Интересно же, чем дело кончится. Кто меня от кого спасет?

Александр сделал два шага в сторону спасителя моей заблудшей души. Тот в отчаянной попытке тупой храбрости взмахнул мечом больше, чем надо, но чувство равновесия ему окончательно изменило. Раздался жуткий грохот и лязг, и рыцарь распластался в самой расслабленной позе возле ворот. Его же меч обрушился на шлем, издав пустой неприятный гул. Толпа сдавленно охнула, пыль вокруг медленно оседала. Победа князя была неоспоримой, я даже мысленно ему поаплодировала. Это надо же – одним взглядом добиться такого изумительного и победного результата.

Мы приблизились к поверженному противнику и приподняли забрало. Грех не посмотреть в лицо воплощению полного идиотизма. Там оказался молодой парень с простоватым чисто деревенским лицом и излишне веснушчатым носом. Физиономия обезображена интеллектом на уровне дождевого червяка, а глаза с белесыми ресницами крепко зажмурены.

– Это сын старосты, – пояснила я, еле сдерживаясь, чтобы не расхохотаться.

Вот уж от кого не ожидала. На мне пытаются все способы уничтожения, спасения и охмурения пробовать, выискивая самый действенный?

Парень приоткрыл один глаз, посмотрел на наши с Александром склоненные лица и дико заорал. Мы шарахнулись в сторону.

– Наследственный дебилизм, – вынес единственно верный диагноз князь, больше не стараясь приблизиться к железной вопящей куче. – Поехали отсюда, пока еще какие-нибудь поборники невинно загубленных душ не набежали.

Но было поздно, они уже набежали. От толпы отделилась долговязая плоская фигура, в которой с трудом угадывалась девица, и бросилась к распростертому в пыли нерадивому рыцарю.

– Ненаглядный ты мой! – заголосила девица так, что с деревьев листья посыпались. – Ухандокали тебя эти упыри проклятые! Угробили чуды-юды поганые! Я отомщу за тебя! Я не позволю… Я вот…

И она, схватив валявшийся рядом меч, повернулась к нам с видом, с которым обычно убивают надоевшего комара, то есть ярости было хоть отбавляй.

Я попятилась. Баба не мужик, от нее чего угодно ожидать можно. А вот Александр даже с места не сдвинулся. Жердь постояла около минуты, строя самые невообразимые зверские рожи, и решила присоединиться к своему ненаглядному, плавно осев на дорогу. Видать, тоже не выдержала нервного перенапряжения. Да и жара все дело усугубляет.

Толпа жадно безмолвствовала.

Из дома выскочил забытый в этом смертном бою староста. Он молча кинулся к распростертым телам на дороге и ливанул что-то на них из большой лохани. Вот тут мы с Александром окончательно обалдели. Жидкостью в лохани оказались те самые злополучные разбитые яйца. Никогда не думала, что в Забытках проблемы с водой. Со слабым шипением этот гоголь-моголь на раскаленных латах превратился в самую настоящую яичницу, вполне пригодную к употреблению. Вот и коллективный завтрак для всей деревни. Своеобразный у них тут способ приведения в чувство.

В общем, из деревни мы выехали только в полдень.

– Александр, а откуда вообще пошла эта ерунда про яйца? – задала я мучивший меня всю дорогу вопрос, когда мы отъехали на достаточное расстояние от Забытков. – Я сказки тоже читала, мучения доблестных богатырей неплохо помню. Дуб, сундук, заяц, утка, щука… И ведь не стух никто за столько времени.

– Еще одна ненормальная, – принялся снова ржать Виктор. – Вы меня уморить сегодня решили, да? Может, хватит? Я уже смеяться не могу, у меня все болит.

– Ну почему? – не сдавалась я. – Не на пустом же месте возникло поверье, что смерть Кащея в яйце на кончике иглы спрятана. Должно быть какое-нибудь логическое объяснение.

– Сейчас тебе князь покажет логическое объяснение, – фыркнул советник, немного отъезжая вперед, поскольку справедливо опасался какой-нибудь каверзы с нашей стороны.

– Да нет никакого особого объяснения, – усмехнулся Александр, хитро посматривая на меня. – Для отвода глаз придумал мой предок, чтобы страху нагнать, вот и все. Ну как ты себе это представляешь?

– Не знаю даже… – Я честно задумалась. – Наверное, все живое из яйца и в итоге в яйцо же и возвращается. А игла тут при чем?

– Никогда не видел, чтобы старый облысевший петух обратно в скорлупу залез, – фыркнул неугомонный советник. – Это же не птица феникс.

– Алена, не ломай понапрасну свою светлую голову, – не обратил на Виктора внимания князь. – Это действительно всего лишь миф. А чем сложнее придуманная структура, тем меньше шансов воплотить ее в жизнь. Все самое гениальное, как правило, бывает простым.

– Жаль, – вздохнула я. – Красивый уж больно миф. Надо будет придумать что-нибудь.

– Кошмар! – притворно ужаснулся наш незатыкаемый хвостатик. – Теперь все держитесь – Баба-яга думу думает. Как придумает, всем хана.

– Ты угомонишься? – удивленно приподнял бровь Кащей. – Виктор, что с тобой в последнее время? Из тебя слова сыпятся как из рога изобилия. И ладно бы чего стоящего сказал…

– А с кем поведешься, от того и…

– По шее получишь, – мстительно закончила я.

Он наконец-то заткнулся. Правда, ненадолго, но несколько минут тишины были для нас просто раем земным. Я хоть пение птичек послушала, а то все некогда насладиться расстанской природой, да и не дают тут некоторые…